Хаос как оружие

8.10.15
Эксперт МГИМО: Алексей Подберезкин, д.ист.н.
Хаос как оружие
К вопросу о «сетевых» войнах
Традиционное военное искусство включало в себя стратегию, оперативное искусство
и тактику. В XXI веке новое военное искусство требует, прежде всего, умения
системного использования институтов не только государства, но и всего общества.
В цивилизационном противоборстве победит та нация, которая будет обладать лучшим
качеством национального человеческого капитала (НЧК). Соответственно, новое военное
искусство требует особого приоритета институтов развития НЧК в планах военного и военноэкономического строительства, управления вооруженными силами (ВС). Поэтому
долгосрочное военное планирование должно включать и четкие планы развития НЧК и его
институтов, а также новой военной организации.
Традиционное военное искусство столетиями разрабатывалось исключительно для ведения
боевых действий. Но в рамках системных войн сетецентрического характера оно перестает
быть эффективным, поскольку здесь вооруженная борьба переплетается с масштабными
политико-идеологическими операциями, а в качестве вооружённых подразделений
выступают гражданские и квазигражданские формирования и т.п.
Например, в апреле 2015 года руководство США приняло решение о фактическом создании
на базе инфраструктуры «Радио Свобода» в Праге информационного командования для
противоборства в социальных сетях, прежде всего «ВКонтакте» и «Фейсбуке». Формально эта
управленческая структура прямо не относится к ВС США, но фактически она уже стала
важным компонентом подготовки соответствующих стадий сетецентрической войны.
Не случайно также, что из бюджета Центрального командования США выделяется
3 млн. долл. для поддержки сайта «Евразия». События последних полутора лет на Украине
показали, что именно информационные, психологические и дезинформационные операции
играют важнейшую роль при расширении масштабов сетевых «гибридных» войн.
В условиях интенсификации системного противоборства следует прямо говорить об искусстве
ведения сетецентрической цивилизационной борьбы как стратегии выживания российского
государства и нации. А это уже не только собственно военное искусство для ведения
вооруженной борьбы силами армии, авиации и флота и даже не военное искусство всей
военной организации государства. Речь идет о военном искусстве для системной борьбы всей
нации за сохранение своей традиционной системы ценностей, исторической
самоидентичности и возможностей развития.
В таком новом военном искусстве необходимо предусмотреть не только новые способы
применения военной силы, но и разработку методов и технологий использования новых
институтов военной организации. Речь идет о наиболее эффективном использовании
в будущей потенциальной войне всех ресурсов социума.
Подобное синтезированное военное искусство встречалось крайне редко в истории.
1/5
Например, в ходе Второй мировой войны, когда ГКО СССР обеспечивал концентрацию
и использование всех национальных ресурсов: материальных, интеллектуальных и духовных.
Сегодня складывается очень похожая ситуация, когда эффективное противостояние всему
спектру средств сетецентрической войны, которую ведет стратегический противник, только
средствами и силами Вооруженных сил России и даже всей традиционной военной
организации страны уже невозможно. Нужны действующие органы общенациональной
мобилизации и управления, способные эффективно противостоять рефлексивной стратегии.
На самом деле необъявленная война подспудно уже идет по многим долгосрочным
направлениям.
Эффективная военная организация государства в XXI веке должна противодействовать
военному наступлению на ранней стадии его подготовки. Тем более что в нынешней военнополитической ситуации фактическое начало войны определить уже невозможно.
«Принципиальное отличие преэмптивной войны от превентивной состоит в том, что
в превентивной войне упреждающий удар наносится по противнику, который по всем
признакам готовится применить военную силу, то есть является источником угрозы,
реализацию которой следует упредить обезоруживающим ударом. В преэмптивной войне
создаются такие условия, когда данная угроза в принципе не должна возникнуть».
Многие компоненты новой сферы военного искусства в XXI веке проявляются в стратегии
«управляемого хаоса». Такая стратегия, уже широко используемая США, может стать
центральным элементом сценария глобального военно-силового противоборства после 2021
года. Противодействие этой стратегии традиционными средствами, имеющимися
в распоряжении традиционной военной организации государства, недостаточно
и малопродуктивно. Еще в 1991 и 1993 году стало ясно, например, что танки на улицах
Москвы не являются эффективным средством борьбы с гражданской оппозицией.
Соответственно, в новых условиях требуются три ключевых компонента.
Во-первых, новая военная организация уже не только государства, но и всей нации,
способная противодействовать противнику, как явному, так и «облачному».
Во-вторых, новое военное искусство ведения сетевой и сетецентрической войны.
В-третьих, целевое перераспределение национальных ресурсов в пользу этих новых
институтов и оптимизации национального человеческого капитала.
Предварительно можно выделить девять следующих основных признаков реализации
стратегии «управляемого хаоса».
Первое. Страна — объект агрессии всегда имеет некий набор внутренних системных проблем,
которые могут быть использованы в качестве «запала» для «управляемой дестабилизации».
Поэтому новая военная организация государства должна внимательно отслеживать
появление и развитие системы внутриполитических, экономических, этнополитических
и иных рисков и вызовов в обществе, которые могут быть использованы противником.
Второе. Стратегия «управляемого хаоса» предполагает проведение подготовительного этапа
при помощи организации сети агентов влияния, политико-дипломатического, экономического
давления, а также использования неправительственных и некоммерческих организаций для
развития внутриполитического кризиса в стране.
На этой стадии новая военная организация должна противопоставить свои средства, свои
инструменты влияния еще до начала внутриполитического обострения. Причем не только для
нейтрализации усилий противника внутри страны, но и для борьбы на «чужой территории»,
2/5
включая территорию противника. Так, например, учитывая остроту расовых проблем в США,
можно и нужно системно поддерживать организации, которые борются в США за расовое
равноправие.
Меры по противодействию стратегии «хаотизации», соответственно, должны быть
разработаны, во-первых, своевременно, а, во-вторых, носить не только оборонительный,
но и наступательный характер. Использование таких средств и методов носит
межведомственный характер и не может находиться в компетенции только классической
военной организации. Эффективным центром в этой ситуации мог бы стать Совет
безопасности, аппарат которого можно трансформировать в Объединенный штаб
национальной военной организации, который получил бы функцию и право координации
деятельности органов военной организации не только государства, но и всего общества.
Третье. Необходимо создание соответствующих механизмов, способных в нужный момент
использовать любой повод для нейтрализации выступлений или организации контрпротестов.
Если такового органа нет, то протест/контрпротест создается экспромтом (создание
информационно-психологического фона на Украине в конце 2013-го-начале 2014-го гг.).
Соответствующие «заготовки» должны быть сделаны заранее. Например, можно выполнить
специальные НИР, подготовить необходимые книги, статьи, другие публикации, создать
социальные группы, организации и прочие структуры, способные при необходимости
немедленно «вспомнить» и сделать предметом общественно-политического внимания некое
событие, повод в истории. Таким поводом в свое время стал «пакт Молотова — Риббентропа»
1939 года, который был достаточно заурядным договором о нейтралитете между СССР
и Германией, подписанным по аналогии с такими же договорами до этого между Германией
и Великобританией, но потом целенаправленно был превращен в повод для дискредитации
советской и российской внешней политики.
Четвертое. Все основные силы, раскачивающие политическую ситуацию, консолидируются
с использованием современных информационных технологий и организационного оружия,
а также через подконтрольные спецслужбы.
Новая военная организация должна заранее подготовить план возможной национальной
мобилизации всех существующих государственных, общественных и частных СМИ и СМК,
а также создать «резервные» информационные возможности, которые можно будет
немедленно активизировать. Важное значение в этой связи приобретает подготовка
потенциальных информационных ресурсов — космических передатчиков, линий связи и т.д.
Пятое. Необходим комплекс средств противодействия возможному объединению внешних
и внутренних сил, оппозиционных к действующей власти и ее лидеру, который
персонифицирует существующий политический режим. Это направление противоборства
имеет особенно важное значение, ибо главная цель военных действий в XXI веке — системное
подчинение стратегическому противнику воли правящего политического класса.
В современной войне не требуется разгрома ВС, оккупации столиц, уничтожения военного
потенциала. Ключевая задача — подчинение, прямое и косвенное, правящего политического
истеблишмента и кардинальное переформатирование представлений о национальных
интересах в его социуме.
Шестое. В XXI веке «агентурные ячейки» противника, встроенные в политический
истеблишмент, играют особо важную роль, поскольку основной эпицентр стратегического
противостояния переносится в политико-интеллектуальную и идеологическую сферы. Так,
«благодаря» члену Политбюро ЦК КПСС А.Н.Яковлеву, который целенаправленно создавал
во второй половине 80-х годов XX века ложные идеологемы, а затем внедрял их в сознание
правящей советской верхушки и всего общества, удалось добиться сначала идеологических,
а затем и разрушительных политических деформаций. Реализация идеологем «Советскому
Союзу никто не угрожает», или «ВПК разрушает советскую экономику» и т.д. привели
3/5
к одностороннему разоружению.
Седьмое. Важнейшее значение имеет создание ресурса «специальных групп»,
ориентированных на инициативную борьбу или противодействие такой враждебной
социальной активности. Иногда требуется достаточно ограниченная, но очень хорошо
организованная группа в 300–500 человек, чтобы активизировать определенный социальный
слой, который недоволен властью, и привести к массовым выступлениям.
Восьмое. После достижения поставленной цели — политического переворота или
организации глубокого кризиса — основная часть протестного движения фрагментируется.
Исключение составляют наиболее радикальные элементы, которые в той или иной форме
встраиваются в новый порядок, как, например, «Правый сектор» на Украине.
Девятое. После переворота для лидеров антиправительственных выступлений наступает
короткий, но очень важный временной интервал, когда они наиболее уязвимы. В различных
странах он длится по-разному, но обычно не более нескольких месяцев, и его суть
заключается в быстрейшем перехвате управления основными государственными
структурами: от силовых органов до финансовых институтов (в 1991 году в России этот
период занял два-три месяца).
В рамках эффективного противодействия стратегии «управляемого хаоса» необходима
разработка соответствующих специальных средств, чтобы у защитников государства были
эффективные средства борьбы, которые необходимо включить в государственный оборонный
заказ еще до 2021–2022 годов. Причем нужен достаточно широкий спектр таких средств:
от индивидуального оснащения военнослужащего (и ополченца) и гражданина до средств
вооруженной борьбы для целых подразделений и даже целых воинских частей. И не только
воинских частей, но и для гражданских и полувоенных формирований, резервистов или
частей активного резерва и национальной гвардии, созданных по примеру США или
Швейцарии. Как, например, эффективно реагировать, если с территории Украины к Крыму
приплывут сотни гражданских судов, на которых будут находиться формально
невооруженные тысячи гражданских лиц?
Другая закономерность, требующая новой военной организации, — резкая интенсификация
борьбы за геополитическое пространство, природные ресурсы и транспортные коридоры. Все
эти соображения и тенденции превращают, например, борьбу за Арктику в сложный
многофакторный межцивилизационный конфликт, где все более значительное место
занимает военно-силовая составляющая.
Эта борьба оказалась к началу второго десятилетия почти проигранной Россией. Резкое
оживление интереса российского общества к Арктике — один из сигналов того, что Москва
стала понимать и адекватно оценивать растущие тенденции в стратегической борьбе
за пространство и ресурсы.
Новая военная организация в России должна обладать возможностью управления не только
ВС и силовыми формированиями, но и гражданскими институтами и бизнес-ресурсами,
обеспечивая их максимально полной и проверенной информацией, гарантируя таким образом
работу на опережение. Другими словами, к 2021–2022 годам система общенационального
управления сетецентрическими операциями на любых ТВД и в ходе любого по масштабу или
интенсивности конфликта, включая глобальный ядерный конфликт, должна уже практически
действовать.
Сценарий резко негативного развития военно-стратегической обстановки, к сожалению,
не признается значительной частью российского правящего класса и экспертным
сообществом, чью позицию в очередной раз сформулировали ученые ИМЭМО РАН. Еще в конце
2013 года они констатировали: «Никогда на протяжении предыдущих десятилетий (и даже
4/5
столетий) вероятность большой войны между великими державами и их коалициями не была
так мала, как сейчас».
Отрицание возможности наиболее негативного сценария глобальной военно-политической
конфронтации в условиях уже начавшейся во втором десятилетии XXI века сетецентрической
войны против России крайне опасно, ибо исключает необходимость срочной национальной
мобилизации, включая модернизацию всей военной организации страны, ее гражданского
и военного управления.
Трезвая переоценка современных международных и военно-политических реалий
обязательна для создания новой системы управления государством и его военной
организации в условиях расширения сетецентрической войны.
Учет наиболее вероятного «пессимистического» варианта сценария международной
обстановки после 2021 года должен предусматривать появление и разработку самого
широкого спектра средств силовой и вооруженной борьбы, включающих в том числе
и принципиально новые технологии, а также их синтез со старыми и новыми способами
ведения боевых действий. Ведь происходит не только «размывание» границы между
силовыми и вооруженными средствами и способами, но и превращение одних средств
и способов их применения в другие. Так, например, бутылки с зажигательной смесью, палки
и щиты не относились в традиционной военной теории к категории «оружие».
Но их использование в Киеве в феврале 2014 года показало, что при применении
определенных приемов военного искусства они становятся смертельным и достаточно
эффективным оружием.
После политического признания ведущейся сетецентрической войны именно реорганизация
всей военной организации страны должна стать ключевым решением, способным
существенно повысить выживаемость российского социума.
Точка зрения авторов, комментарии которых публикуются в рубрике
«Говорят эксперты МГИМО», может не совпадать с мнением редакции портала.
Источник: «Завтра»
Постоянный адрес материала: http://www.mgimo.ru/news/experts/document277956.phtml
5/5
Powered by TCPDF (www.tcpdf.org)