Ближневосточная политика великих держав и арабо
advertisement
Ближневосточная политика великих держав и арабо-израильский конфликт Том I закономерности и особенности (часть вторая) Министерство образования и науки Российской Федерации Федеральное агентство по образованию ГОУ ВПО «Арзамасский государственный педагогический институт им. А.П. Гайдара» ГОУ ВПО «Нижегородский государственный университет им. Н.И.Лобачевского» Институт стратегических исследований Ближневосточная политика великих держав и арабо-израильский конфликт монография Том I Закономерности и особенности (часть вторая) Нижний Новгород 2008 1 УДК 327 (07) ББК 66.0 Б – 91 Под общей редакцией академика О.А. Колобова Авторский коллектив: О.А. Колобов (руководитель), Балашов Ю.А., Балуев Д.Г., Голубин Р.В., Жукарин Р.Ю., Колобов А.О., Корнилов А.А., Коротышев А.П., Макарычев А.С., Панюжева М.А., Рыжов И.В., Сергунин А.А., Сорокин А.С., Хохлышева (Колобова) О.О., Шамин И.В., Шандра А.В. Рецензенты: доктор исторических наук, профессор Я.Я. Гришин; доктор политических наук, профессор Р.В.Кабешев; доктор исторических наук, профессор В.Л.Черноперов Ответственный за выпуск – к.и.н., доцент Голубин Р.В. Б – 91 Ближневосточная политика великих держав и арабо-израилький конфликт. Монография. В 2-х т. Колл. авт. Под общ. ред. академика О.А. Колобова. Том 1. Закономерности и особенности. - Нижний Новгород: ИСИ ННГУ; ISBN 978-5-86517-378-6; Изд-во АГПИ им.А.П. Гайдара; 2008 – с. 597 В первом томе коллективной монографии характеризуются закономерности и особенности ближневосточной политики великих держав, осуществляемой на протяжении нового и новейшего времени. Специально рассмотрен сложный процесс урегулирования арабо-израильского конфликта. Работа написана с привлечением множества оригинальных документов еще не введенных в научный оборот в России и за рубежом. Она предназначена специалистам-международникам, а также студентам, аспирантам, докторантам, преподавателям классических университетов России. ISBN 978-5-378-6 ББК 66.0 © Коллектив авторов, 2008. © Арзамасский государственный педагогический институт им. А.П. Гайдара © Институт стратегических исследований Нижегородского государственного университета им. Н.И. Лобачевского, 2008. 2 ГЛАВА СЕДЬМАЯ. Внешняя политика Израиля во второй половине ХХ века 1. ДИНАМИКА ВЗАИМООТНОШЕНИЙ СТРАНАМИ ЗАПАДНОЙ ЕВРОПЫ И США ГОСУДАРСТВА ИЗРАИЛЬ СО Образование государства Израиль стало одним из самых значительных событий на Ближнем Востоке в ХХ веке. Событие, которое оказало влияние не только на отношения между странами региона, но и на международные отношения в целом. До сих пор ситуация и положение дел в регионе представляют одну из самых опасных угроз стабильности и безопасности в мире. По степени драматизма, интенсивности дипломатической активности, влиянию на взаимоотношения между ведущими странами мира арабо-израильский конфликт стал одной из самых острых региональных и международных проблем. За последние десятилетия было предпринято огромное количество попыток мирного урегулирования сложившегося положения, но все они потерпели провал. Ситуация осложняется тем, что мировые державы имеют свои интересы и преследуют свои цели в данном регионе. На территории Ближнего Востока находятся огромные запасы нефти, и мировые державы пытаются установить контроль над данной территорией, проводя политику сообразно своим интересам. В связи с этим представляется интересным рассмотреть взаимоотношения между ведущими странами Запада (такими, как Соединенные Штаты Америки, Великобритания, Франция и Германия) с новым государством – Израилем, определить позицию, которую занимали данные государства в урегулировании арабо-израильского конфликта. Задолго до образования Государства Израиль сионистские организации готовили почву «для захвата Палестины», на территории которой к началу XX века проживало 24 тыс. евреев и почти 600 тыс. арабов. Основанная на Базельском конгрессе в 1897 году Всемирная сионистская организация (ВСО) выступила с программой создания в Палестине - тогда одной из турецких провинций - еврейского государства. «Отец сионизма» Т. Герцель мечтал о «великом Израиле», территория которого простиралась бы от Нила до Евфрата и Персидского Залива» [1]. Главным союзником Израиля в построении независимого еврейского государства на Ближнем Востоке были Соединенные Штаты Америки. В течение многих лет правящие круги США исходили из законности английского мандата от 1920 года на управление Палестиной. Вместе с тем они с самого начала оказали помощь и поддержку сионистским организациям, которые действовали тогда в союзе с английским правительством. Президент В. Вильсон дал согласие на опубликование 2 ноября 1917 года известной декларации английского министра иностранных дел Бальфура, которая предусматривала создание в Палестине «еврейского национального очага». При активной поддержке США и под прикрытием английского мандата в Палестину осуществлялась массовая иммиграция евреев, и в 1945 году их там было уже более 500 тысяч человек при 1 миллионе 100 тысяче арабов [2]. С середины 1940-х годов сионистские организации открыто повели борьбу за вытеснение ослабленной войной Англии из Палестины, ориентируясь на США. К этому времени в Вашингтоне была сделана ставка на постепенную замену английского колониального режима в Палестине господством ишува при понимании того, что действительными хозяевами положения на этой территории будут Соединенные Штаты Америки [3]. Интерес Вашингтона к Палестине особенно возрос в связи с получением американскими монополиями нефтяных концессий в Саудовской Аравии и разработкой проекта нефтепровода из Аравии в Палестину. Поддерживая сионистские организации, правящие круги США исходили также из расчета заполучить голоса евреев, проживающих в США, на выборах в конгресс и президентских выборах. В октябре 1946 года президент Г. Трумэн поддержал план создания еврейского государства на территории Палестины, выработанный Еврейским агентством - ведущей организацией сионистов в Палестине. При этом Г. Трумэн рассматривал Палестину исключительно с точки зрения «еврейского вопроса», игнорируя интересы палестинских арабов [4]. Президенту весьма импонировали также заверения лидеров ишува в том, что их будущее государство станет «бастионом западного мира» на Ближнем Востоке. При Г. Трумэне стали осуществляться нелегальные поставки американского оружия сионистским организациям. Более того, в правительстве и конгрессе США в 1947-48 гг. обсуждался вопрос о направлении в Палестину в случае необходимости американских войск, чтобы гарантировать образование еврейского государства [5]. 3 В результате, согласно резолюции Генеральной Ассамблеи ООН № 181 от 29 ноября 1948 года было объявлено о создании в Палестине двух государств - арабского и еврейского, а также интернациональной зоны Иерусалима [6]. За раздел Палестины проголосовало 33 государства (в том числе Франция, США и Советский Союз), против – 13, воздержалось - 10 (в их числе была и Великобритания) [7]. До сих пор среди исследователей нет единого мнения об истоках конфликта. Существуют различные мнения по этому поводу: одни полагают, что они уходят своими корнями в те времена, когда евреи были изгнаны римлянами из Эрец Исраэль после подавления еврейского восстания под руководством Бар Кохбы в 132 г. н.э. и рассеяны по другим странам. Другие считают, что его признаки появились во второй половине XIX века, когда в Палестину на свой страх и риск устремились группы евреев из России и стран Восточной Европы. Третьи придерживаются точки зрения, что начало конфликту, положило решение Всемирного сионистского конгресса в Базеле (Швейцария) в 1897 году о намерении создать еврейское государство в Палестине. Есть и такие, кто считает началом конфликта Декларацию лорда Бальфура, принятую парламентом Великобритании в 1917 году, о праве евреев на создание своего национального «очага» в Палестине, что явилось правовой международной основой для деятельности сионистов, и, наконец, некоторые полагают, что конфликт начался со времени провозглашения Государства Израиль [8]. Несмотря на различия в определении причин конфликта, мнения исследователей сходятся в одном: поиск путей разрешения данного противостояния, которое продолжается уже более 50-ти лет, являлся одной из самых сложных задач века ХХ и будет таковой в XXI веке. До Второй мировой войны американское руководство практически не вмешивалось в дела Ближнего Востока. Этот регион целиком находился в сфере влияния европейских стран. Однако в ходе Второй мировой войны США всё больше и больше интересовались Ближним Востоком как по причинам стратегическим, так и из-за интересов американских нефтяных компаний, действующих в этом регионе [9]. Таким образом, вмешательство президента США Гарри Трумэна в ближневосточные дела и последующая поддержка идеи создания Государства Израиль было связано, прежде всего, с проблемой «перемещенных лиц» в Европе. Кроме того, как пишет Е.Е. Эпштейн в своей работе «Образование государства Израиль и ближневосточная дипломатия США»: «Г. Трумэн был южным баптистом и питал некоторую религиозную симпатию к евреям. Специальный посланник американского президента, который изучил состояние дел на местах, представил доклад, свидетельствующий об ужасающем положении бывших узников в лагерях для «перемещенных лиц». Кроме того, около 1000 евреев-переселенцев было убито в Восточной Европе в послевоенный период. Еврейские общины США требовали от правительства немедленного вмешательства. Г. Трумэн направил премьер-министру Великобритании К. Эттли письмо, в котором настаивал на том, чтобы 100 тыс. евреев из лагерей для «перемещенных лиц» были немедленно впущены в Палестину. Но британское правительство отвергло предложение Г. Трумэна предоставить им такую возможность [10]. Таким образом, создание еврейского государства казалось единственным решением сложившейся проблемы, поскольку в 1947 году США отказались принять существенное число еврейских беженцев на свою территорию. Так же необходимо отметить, что президент Г.Трумэн объявил о признании Соединенными Штатами Израиля de facto за три часа до его официального провозглашения еврейскими руководителями [11], этот факт лишний раз доказывает безоговорочную поддержку американского правительства новому государству. Отмечая вклад Г.Трумэна в дело создания еврейского государства, Д. БенГурион позднее скажет, что «благодаря его помощи нам, благодаря его постоянному сочувствию нашим задачам в Израиле, его отважному решению признать наше государство и неуклонной поддержке, в еврейской истории его имя (Г. Трумэна) сохранится навеки» [12]. В 1946 году Г. Трумэн охарактеризовал Ближний Восток как «район громадного экономического и стратегического значения для США» [13]. Эта оценка региона Г. Трумэном разделялась всеми последующими президентами США. Именно по этим причинам на Ближнем Востоке была создана сеть военно-воздушных, военно-морских баз и военных объектов. В Средиземном море на постоянном боевом дежурстве находится 6-й военно-морской флот США, готовый в любое время выполнить не только военные, но и политические задачи. Таким образом, исходя из долгосрочных геостратегических планов, Соединенные Штаты Америки считали и считают своими главными целями на Ближнем Востоке следующие: – обеспечение контроля над нефтяными и газовыми месторождениями в арабских странах, контроль за добычей и экспортом их энергоносителей; 4 – военная, политическая и экономическая поддержка Израиля как главного после НАТО союзника США в регионе; – борьба с воинствующим арабским национализмом и исламским экстремизмом; – ослабление влияния России в регионе [13]. В первые годы существования Государства Израиль США проводили по отношению к нему политику «дружественного нейтралитета», что объяснялось стараниями американского руководства не повредить процессу привлечения арабских государств к западному блоку. Тем не менее, отношения между двумя странами развивались стремительно: В 1950 году Израиль и США подписали соглашения о воздушном сообщении, об оборудовании порта Хайфа, о поддержании воздушной базы в Лоде, о реконструкции и введении в действие около 200 миль железных дорог. 1951 год подписан Договор о дружбе, торговле и судоходстве. В следующем 1952 году – военное соглашение и соглашение об оказании чрезвычайной экономической помощи и соглашение о помощи по обеспечению взаимной безопасности. Затем в 1956 году – соглашение о финансировании программ взаимного обмена в области образования, об оказании культурной и научной помощи Израилю [14]. В последствии все эти соглашения продлевались и дополнялись. Отметим, что главной целью этих соглашений было содействие укреплению военной и экономической мощи Израиля. Также необходимо заметить, что США все время оказывали Израилю политическую поддержку в международном плане, когда в Совете Безопасности или ООН обсуждались конфликтные ситуации на Ближнем Востоке. Израиль со своей стороны оказывал поддержку политическими и военными средствами планам США [15]. Ситуация в регионе накануне Синайской кампании накалилась. Поставки оружия из восточноевропейских стран арабским государствам привели к тому, что и Запад, опасаясь потерять влияние в арабском мире, начал продавать оружие врагам Израиля. Стремясь восстановить нарушенное равновесие сил, Израиль сконцентрировал дипломатические усилия на поисках поставщиков оружия. Великобритания отклонила просьбу Израиля о поставках тяжелого вооружения, в США эта просьба надолго застряла в бюрократических каналах. Единственной страной, согласившейся поставить Израилю новейшие виды оружия, в тот период времени была Франция [16]. В ходе Синайской кампании, начавшейся 29 октября 1956 года и получившей название операция «Кадеш», Армия обороны Израиля совместно с Великобританией и Францией заняли Синай и сняли морскую и воздушную блокаду Эйлатского залива. Такие действия израильского руководства не нашли поддержки в Соединенных Штатах Америки, которые опасались, что дальнейшее развитие конфликта может привести к эскалации напряженности между двумя блоками. Таким образом, под совместным давлением США и СССР (угрожавших посылкой на Ближний Восток «добровольцев»[17]) израильские войска были отведены на исходные позиции. Отступление израильских войск завершилось в марте 1957 года лишь после того, как Израиль добился признания права на судоходство по Эйлатскому заливу и прохода в Красное море через Тиранский пролив. Синайская кампания и последовавшие за нею события подвергли тяжелому испытанию отношения между Израилем и США, на достаточно короткий срок прекратившими оказание Израилю какой бы то ни было помощи. Тем не менее, в последующие два года межгосударственные связи были постепенно восстановлены. США стали оказывать политическую поддержку Израилю и вновь продемонстрировали поддержку естественного права Израиля на мирное и безопасное существование в признанных границах [18]. Здесь необходимо отметить разницу в подходах американского правительства к обеспечению своих интересов в регионе. Если в 1950-е годы США рассчитывали добиться успеха, полагаясь главным образом на свою военную мощь, то в 60-х – начале 70-х годов ХХ века ставка была сделана на использование военного потенциала Израиля. Связано это было, прежде всего, с тем, что в данный период осуществлялись массовые поставки советского оружия в арабские страны, которое те открыто использовали в борьбе с Израилем. В начале 1960-х годов администрация Дж. Ф. Кеннеди объявила о существовании «особых отношений» с Израилем и заключила с ним соглашение о военных поставках. В дальнейшем администрация Л. Джонсона неуклонно проводила курс на обеспечение военного превосходства Израиля над арабскими странами. Так в 1963 году Израиль получил от США первую партию ракет класса «Земля-воздух», «Хок», в 1964 году – танки, в 1966 году – самолеты «Скайхок» [19]. 5 До 1970-х годов казалось, что военно-политический тандем США – Израиль окончательно подорвал сопротивление арабов, и мирный процесс урегулирования ближневосточного конфликта зашел в глубокий перманентный тупик. Сложившаяся к тому времени военно-политическая обстановка в регионе (ни войны, ни мира, ни переговоров) отвечала интересам Израиля, который использовал её в своих целях [20]. В начале октября 1973 года египетские войска начали наступление, однако, израильские войска не только смогли остановить наступление, но и перехватили инициативу у своих противников. Израильскому правительству не удалось воспользоваться совсем близкой победой, так как из-за опасений, что конфликт может привести к нарастанию напряженности между двумя сверхдержавами - США и СССР - возникла необходимость мирного разрешения сложившейся ситуации. Как заявил позднее президент США Дж. Картер в выступлении на сессии Генеральной Ассамблеи ООН 4 октября 1977 года «война там (имея в виду октябрьскую войну 1973 года) уже приводила мир на грань ядерного противостояния» [21]. Таким образом, поскольку с июня 1967 года Советский Союз не поддерживал с Израилем дипломатических отношений, США взяли на себя роль посредника между Израилем и арабскими странами. Государственный секретарь Генри Киссинджер начал переговоры с заинтересованными сторонами о прекращении огня, подключив к ним Советский Союз. В тот момент существовала реальная возможность политического урегулирования конфликта [22]. 21 декабря 1973 года под эгидой ООН и под председательством СССР и США открылась Женевская мирная конференция по ближневосточному урегулированию, однако, из-за позиции, занимаемой американским и израильским правительствами, существенных результатов достичь не удалось. Однако, как отмечает в своей работе «Посредничество США в урегулировании ближневосточного конфликта» В.К. Киташов, итоги войны на поверку оказались весьма существенными и далеко не ограничивались созывом Женевской конференции. Прежде всего, потерпела крах израильская военная доктрина, предусматривающая возможность нанесения военных ударов по арабским странам без существенных для себя потерь. В этой войне Израиль понес материальные убытки, оцениваемые в 4 млрд. долларов США, что составляло примерно половину валового национального продукта страны в 1973 году. Кроме того, он потерял 2,8 тыс. человек убитыми, 8 тыс. ранеными, 840 танков, 120 самолетов. Последовавшее в 1973-74 гг. совместное нефтяное эмбарго арабских стран против западных государств и, прежде всего, против США привело к потере последними 0,5 млн. рабочих мест и к сокращению ВНП на 20 млрд. долларов. А по прогнозам, в случае нового подобного эмбарго продолжительностью в шесть месяцев оно привело бы к росту безработицы в США на 1-1,5 млн. человек и сокращению ВНП на 39-56 млрд. долл. И, наконец, главный итог войны состоял в том, что американский истэблишмент понял, что провозглашенный президентом Г. Трумэном политический курс на Ближнем Востоке при опоре только на Израиль при игнорировании интересов арабских стран, проводившийся впоследствии всеми президентами Соединенных Штатов и особенно Д. Эйзенхауэром и Дж. Картером, оказался крупнейшей стратегической ошибкой, приведшей к возникновению в регионе негативных процессов антиамериканской направленности. Крупномасштабные поставки американского оружия Израилю (с 1950 по 1970 гг. Израилю было поставлено оружия на сумму 14,2 млрд. долл., а позднее с 1974 по 1981 гг. Израилю была оказана военная помощь США на сумму 13,5 млрд. долл.) заставили ряд арабских государств обратиться за военной помощью и закупкам оружия к СССР, Китаю и другим социалистическим странам. В итоге Ближний Восток в течение нескольких лет превратился в опасный арсенал [23]. В 1980-е годы сотрудничество между двумя странами переходит на новый уровень развития. В декабре 1981 года между США и Израилем был подписан «Меморандум о взаимопонимании в области стратегического сотрудничества». Впервые в истории американо-израильских отношений было официально закреплено сотрудничество между обеими сторонами, распространявшееся не только на Ближний Восток, но и на всё Восточное Средиземноморье. Текст и сам дух меморандума были продиктованы «стратегией» американо-советского противостояния. Целью «стратегического сотрудничества», как указывалось в преамбуле, а затем повторялось в статье 1, было «сдерживание угрозы миру и безопасности региона», исходящей от Советского Союза или от других внешних сил, находящихся под советским влиянием [24]. В 1982 году Израиль начинает военные действия против Ливана с целью разгромить находившиеся там палестинские вооруженные формирования. Соединенные Штаты Америки вначале поддержали действия израильского руководства и даже послали туда свои войска в 6 составе многонациональных сил, в которые так же входили французские и итальянские части. Однако под давлением мирового сообщества они были вынуждены вывести их из Ливана, а так же отказаться от поддержки израильских действий, так как это могло привести к ухудшению взаимоотношений с арабскими странами. Ещё одним знаменательным для Израиля событием стало подписание «Меморандума о взаимопонимании» в декабре 1987 года сроком на 10 лет, в котором говорилось о том, что Израиль становиться «основным союзником США за пределами НАТО», прежде всего, в области совместных проектов и НИОКР по вооружениям [25]. Вообще необходимо отметить, что политика США по отношению к Израилю в период президентства Р. Рейгана была наиболее дружественной за всю историю американо-израильских отношений. С 1967 года США служили основной политической опорой и источником военной и экономической помощи Израилю. «Особые отношения» с США были главным достижением израильской внешней политики, в определенной мере они компенсировали Израилю ту международную изоляцию, которую создавали вокруг него арабские страны и их союзники [26]. Безвозмездная помощь, оказанная США Израилю между 1984 и 1988 гг., составила 13,25 миллиардов долларов и превысила безвозмездную помощь США за тот же период всем остальным странам, вместе взятым. Израиль был первой страной, с которой США подписали соглашение о беспошлинной торговле в 1985 году, благодаря чему Израиль пользовался режимом наибольшего благоприятствования в торговле, как с США, так и со странами Общего рынка. В 1986 году США пригласили Израиль принять участие в проекте СОИ (аббревиатура от «стратегическая оборонная инициатива»; проект известен также как программа «звездных войн»). А в 1988 году США подписали обязательство содействовать Израилю в разработке противоракетной установки «Хец» [27]. В январе 1989 года на должность президента США вступил Джордж Буш. Дружественные отношения между США и Израилем, характерные для периода президентства Р. Рейгана и государственного секретаря США Дж. Шульца, сменились прагматичным подходом нового президента и его государственного секретаря Дж. Бейкера. С прекращением «холодной войны» стратегическая ценность Израиля для США уменьшилась, и в США начала приобретать влияние концепция, согласно которой американские отношения с Израилем основываются не на геополитических и экономических интересах, а на моральных обязательствах, в то время как отношения США с арабскими странами служат глобальным американским интересам и потому не должны зависеть от характера режима в той или иной арабской стране и соблюдения в ней прав человека [28]. Во время визита премьер-министра Израиля И. Рабина 10-11 августа 1992 года президент США Дж. Буш объявил, что американское правительство выступит в качестве гаранта при получении Израилем коммерческих займов на сумму в десять миллиардов долларов, и дал согласие на продажу еврейскому государству партии новейших американских истребителей [29]. Три месяца спустя Дж. Буш потерпел поражение на президентских выборах. Новая администрация во главе с У. Клинтоном так же оказалась одной из самых дружественных в истории американо-израильских отношений. Стремясь добиться активного участия США в политических процессах на Ближнем Востоке, И. Рабин посвятил американское правительство в свой план урегулирования арабо-израильского конфликта. В частности, согласно плану И. Рабина, после достижения договоренности между Израилем и Сирией и передачи последней части Голанских высот вдоль новой границы предусматривалось размещение американских войск, причём предполагалось, что их вывод будет возможен только с согласия обеих сторон. Меньшую роль И. Рабин отводил США в переговорах с палестинскими арабами, поскольку воздействие, которое американская администрация могла оказать здесь, было весьма ограниченным [30]. Ещё одним важным достижением израильского правительства в данный период стало согласие США не требовать от Израиля присоединения к Договору о нераспространении ядерного оружия. Такое положение позволяло Израилю продолжить свою традиционную политику, не признавая и не отрицая наличие у него ядерного оружия. Одним из первых шагов, предпринятых Б. Нетаньяху после победы на выборах, на посту премьер-министра, стала поездка в США для встречи с президентом Б. Клинтоном. На повестке дня стояла следующая фаза претворения в жизнь промежуточного соглашения («Осло-2»), подписанного 28 сентября 1995 года премьер-министром И. Рабиным [31]. Новый израильский Премьер заявил, что с момента подписания соглашений в Осло Израиль ещё в начале 1996 года выполнил свои обязательства по отводу войск из шести крупнейших городов западного берега 7 Иордана. Однако основной вопрос, связанный с выводом войск из Хеврона, одного из священных для иудаизма мест, по-прежнему оставался открытым. Именно он явился основной темой переговоров, продолжавшихся вплоть до подписания Хевронского протокола в январе 1997 года. Согласно этому договору, израильские войска должны были уйти с 80% территории Хеврона. Хевронский протокол был подписан благодаря активному вмешательству США и Иордании и сопровождался американскими гарантиями, предоставленными как Израилю, так и палестинской администрации. Особенно важным для Израиля было письмо госсекретаря США Уоррена Кристофера, в котором говорилось, что именно Израиль определит масштабы предстоящего отвода войск, исходя из соображений безопасности. Израильские войска сохраняли контроль лишь над обеспечением безопасности жителей небольшого еврейского квартала в Хевроне [32]. Таким образом, используя, политические, экономические и военные рычаги, США удалось превратить Израиль в орудие достижения своих целей на Ближнем Востоке. Разумеется, что дружба с США отвечала интересам руководства Израиля. В конце 2000 года произошла смена администрации в США, президентом страны стал республиканец Дж. Буш-младший. Поначалу создавалось впечатление, что ближневосточная политика новой администрации претерпит определенные коррективы по сравнению с моделью, практиковавшейся командой президента Б. Клинтона. В заявлениях сотрудников Госдепартамента делались намеки на стремление США «отстраниться» от прямого участия в процессе урегулирования. Как заявляла в этой связи советник президента по национальной безопасности К. Райс, Вашингтону не следует думать об американской вовлеченности ради «вовлеченности». По её мнению, больше ответственности за будущие переговоры должно быть предоставлено самим израильтянам и палестинцам, а США будет вести себя осторожнее, прежде чем вмешиваться в качестве посредника. Не могло не обратить на себя внимание и заявление представителя Госдепартамента Р. Баучера 8 февраля 2001 года процитировавшего госсекретаря, а именно: что «параметры, обозначенные Б. Клинтоном палестинцам и израильтянам, более не являются американскими предложениями» [33]. В своём выступлении на встрече с премьер-министром Израиля Ариэлем Шароном 21 марта 2001 года в Вашингтоне Дж. Буш заявил, что его администрация намерена сотрудничать со всеми государствами, чтобы дать миру шанс, и что США не будут оказывать давления на какую-либо из сторон [34]. Вместе с тем он сказал, что начинает процесс перевода посольства США из ТельАвива в Иерусалим, что было расценено рядом журналистов как жест в сторону поддержки Израиля. Таким образом, можно сделать вывод, что отношения между двумя странами развивались довольно стремительно и результативно, особенно для Израиля. Являясь одним из инициаторов создания еврейского государства, американское правительство на протяжении всей истории существования Государства Израиль оказывало ему экономическую, политическую и военную помощь. Несмотря на существование различных разногласий и проблем, несомненно, США занимают одно из ведущих мест в числе израильских внешнеполитических приоритетов. На отношения между Израилем и послевоенной Западной Европой и Западной Германией, в частности, в первую очередь повлияли события Второй мировой войны, в ходе которой было уничтожено более 6 миллионов евреев. Контакты между обеими странами начались в связи с соглашением о репарациях. До подписания Договора в Люксембурге в 1952 году (предусматривал репарации в размере более 1,53 миллиардов евро) [35] вопрос о репарациях являлся важной политической темой в отношениях между Израилем и ФРГ. По причине важности и особого отношения к этому вопросу, эта тема обсуждалась в израильском Кнессете. 9 января 1952 года Кнессет утвердил закон о принятии репараций из Германии В сентябре 1952 года канцлер ФРГ К. Аденауэр подписал соглашение, на основе которого Германия обязалась выплатить репарации жертвам Холокоста. Эти меры составили часть той помощи, которую оказала Израилю Германия для улучшения экономической ситуации в стране. В общем, немецкие репарации жертвам национал-социализма живущим в Израиле составили около 35 миллиардов евро на конец 2005 года. Ежегодно около 367 миллионов евро перечисляются в счёт репараций. К этому необходимо добавить выплаты в сфере социального страхования и различные специальные выплаты [36]. Несмотря на то, что контакты между сторонами уже активно осуществлялись, нормальные дипломатические отношения были установлены только в 1965 году. Политика ФРГ по отношению 8 к Израилю определялась первое время признанием со стороны Германии лежащей на ней ответственности за судьбу еврейского государства. В 1966-74 гг. члены правительства обеих стран обменялись визитами, кроме того, произошли встречи и парламентских делегаций. Во время Войны Судного дня правительство ФРГ осудило действия израильской стороны, содействовало принятию проарабской резолюции в Европейском Совете, а также не разрешило пересылать в Израиль военное снаряжение с американских баз в Германии. К началу 1980-х гг. ФРГ стала склоняться к проарабскому крылу Европейского Совета. На конференции Общего рынка в июне 1980 года она занимала общие с Францией позиции по отношению к арабоизраильскому конфликту. Тем не менее торговые отношения между Израилем и Германией стали быстро развиваться после подписания соглашения о репарациях (в 1952 году импорт составил 5,3 млн. долларов, а экспорт - 203,4 тыс. долларов; в 1962 году - 62,0 и 28,9 млн. долларов соответственно; в 1972 году - 228,2 и 103,5 млн. долларов соответственно; в 1975 году - 457,5 и 160,5 млн. долларов соответственно). В 1973 году Германия занимала второе место во внешней торговле Израиля. В 1979 году израильский импорт из Германии достиг 768,1 млн. долларов, а экспорт в Германию 418,7 млн. долларов. Начиная с 1961 года, Германия предоставляет Израилю долгосрочные займы на выгодных условиях [37]. В 1990-х – начале 2000-х гг. руководство Евросоюза часто занимало антиизраильскую позицию, однако, отношения между Германией и Израилем продолжали оставаться дружескими. Политика Германии среди других государств - членов Евросоюза - была в большей степени произраильской. Особенно стабильными связи между двумя странами были тогда, когда у власти в Германии находилась коалиция правоцентристских партий: Христианско-демократического союза и Христианско-социального союза [38]. Представитель этой коалиции канцлер Германии Г. Коль, возглавляя в 1994 году Европейский совет, добился предоставления Израилю «привилегированного статуса», значительно укрепившего израильско-европейские экономические, научные и культурные связи. В 1994 году в течение европейского председательства Германии договор о сотрудничестве, подписанный в 1975 году между Германией и Израилем, получил дальнейшее развитие и привел к созданию сотрудничества в технических и научных сферах между двумя странами начиная с июня 2000 года. В 1991 году, когда во время войны в Персидском заливе Израиль подвергался ракетным обстрелам, с Германией было заключено соглашение о поставке Израилю трех подводных лодок класса «Дельфин». Две лодки были отданы Израилю бесплатно, а третья была продана на льготных условиях: Германия выделила 350 млн. долларов на финансирование сделки [39]. Германия и Израиль развивают тесное сотрудничество, основанное на общих ценностях и принципах: демократические ценности и наличие общей истории. Политические заявления о наличии между странами особых отношений требуют особого внимания. Такого рода отношения позволят Германии играть более значимую роль в международных отношениях на Ближнем Востоке и трансатлантической арене. Что касается урегулирования ближневосточного конфликта, то Германия старается занимать «справедливую, беспристрастную» позицию, датируемую еще началом 1970-х годов [40]. Вот лишь некоторые примеры такого подхода: - Германия не поддержала в апреле 2002 европейскую инициативу по наложению экономических санкций на Израиль. - Германское правительство защищало построение разделительной стены на Западном берегу, заявляя, что она является эффективным и надежным средством для защиты от террористических атак, так же оспаривало в Европейском Союзе заявление о том, что легальность построения такой стены должна рассматриваться в Международном Суде. - Израиль, со своей стороны, признал Германию как наиболее опытного посредника в процессе урегулирования арабо-израильского конфликта. - В октябре 2005 года министр внутренних дел Германии О. Шили заявил, что террористические группировки, такие как «Хамас», не должны принимать участие в выборах, если они принимали участие в организации террористических атак. Таким образом, германо-израильские отношения доказали, что их развитие выгодно обеим сторонам. Тем не менее, в отношениях между двумя странами существовали и определённые противоречия. Германия во время её председательствования в Европейском Союзе в 1999 году поддержала позицию Я. Арафата и запрос ООП по поводу выполнения Израилем резолюций Генеральной Ассамблее ООН № 181 (ноябрь 1947 года) и № 194 (декабрь 1948 года). Более того, 9 Германия выдвинула условие интернационализации Иерусалима, превратив его в особую зону, основываясь на разделении границ, закрепленное в резолюции № 181. Начало развития двусторонних отношений между странами в 1965 году совпало с развитием «холодной войны». Германо-израильские отношения преследовали и общие геостратегические цели: создание буфера против экспансии Советского Союза [41]. С концом «холодной войны» изменились и цели. В ответ на новые угрозы Германия и Израиль развивали сотрудничество по новым направлениям. В течение войны в заливе в 1991 году Германия поставляла в Израиль ракеты типа «Патриот» для защиты от иракских ракет. В период с 1999 по 2000 гг. Германия поставила в Израиль три подводные лодки, которые должны были заменить уже устаревшие модели. В конце войны в Заливе Германия согласилась финансировать основную часть проекта по замене подводных лодок [42]. Тем не менее, ряд исследователей отмечают, что стратегические связи, сплотившие два государства начинают ослабевать. Так, например, профессор Э. Инбар (Efraim Inbar) Центра стратегических исследований Begin-Sadat (BESA) выделяет следующие причины: во-первых, это отсутствие военной угрозы со стороны России, во-вторых, затухание памяти о Холокосте, втретьих, нарастание напряжённости между Израилем и Германией по вопросу об использовании военной силы Израилем для предупреждения террористических атак со стороны Палестинской Автономии и в-четвёртых, объединённая Германия стала уважаемым членом Европейского Союза и международного сообщества [43]. Тем не менее, Э. Инбар отмечает две сферы, сотрудничество в которых может привести к дальнейшему более тесному взаимодействию. Во-первых, обе страны признают наличие угрозы со стороны международного исламистского террора. Несмотря на то, что их позиции могут расходиться в отношении методов и средств борьбы с терроризмом, обе страны сотрудничают в этой сфере. Во-вторых, обе страны обеспокоены угрозой иранских ядерных амбиций. Германия была ключевым игроком в европейской дипломатической тройке, где вместе с Францией и Великобританией старалась заставить иранские власти остановить свою ядерную программу. Хотя в период с 1994 по 1997 гг. для Тегерана Германия была самым важным торговым партнёром, и германская политика в этом отношении чётко следовала своим экономическим интересам. Для Израиля наличие ядерного оружия у Ирана означало бы угрозу не только для самого государства, это подорвало бы безопасность и других государств региона. К тому же Германия, возможно, более всех других европейских государств заинтересована в скорейшем мирном разрешении арабо-израильского конфликта, когда ей не надо будет больше выбирать между моральной необходимостью поддержки Израиля и экономическими интересами в арабских странах. После объединения Германии суть германо-израильских отношений не сильно изменилась. Германия всё ещё рассматривается официальными израильскими лицами как самая произраильская страна в ЕС. Но изменения всё же есть и связаны они, прежде всего, с финансовыми и экономическими интересами Германии на Ближнем Востоке. При этом Германия всё больше обращает внимание на палестинцев. Её финансовая и техническая помощь была в 1994-2000 гг. для палестинцев второй по величине после США. Официальная причина новой политики то, что Израиль больше не считается развивающейся страной. То есть, строго говоря, Израиль больше не имеет права получать экономическую помощь от германского министерства экономической кооперации [44]. Меняется и отношение германского правительства к существованию израильских поселений. До недавнего времени Германия не поддерживала декларации ООН, осуждающие строительство еврейских поселений в Восточном Иерусалиме, однако 13 ноября 1997 года ФРГ в первый раз проголосовала за декларацию ООН, критикующую политику строительства еврейских поселений израильского правительства [45]. Ещё одной немало важной проблемой в отношениях между двумя государствами стала изменение отношения германского общества к проблеме Холокоста. В Германии в конце 1990-х гг. стал углубляться разрыв между мнением политической и академической элиты и подавляющего большинства населения об отношении к Израилю, к евреям и к памяти жертв Холокоста. Многие опросы, произведенные Американским Еврейским Комитетом, подтверждают эти предположения и опасения. Согласно опросу, проведенному в Германии в 1994 году, 70% интервьюированных заявили, что Холокост для них уже не важен, так как это дело 50-летней давности. И степень симпатии к Израилю среди немцев тоже уменьшается. 10 Это означает, что немцы, особенно родившиеся после 1945 года, больше не хотят нести моральную ответственность за дела своих предков. Сегодняшнее население Германии считает, что уже усвоило свой исторический урок. И объединение Германии усилило тенденцию «закрыть книги истории» [46]. Конечно, пока рано говорить о том, что такое положение оказывает существенное влияние на позицию германского правительства, но, тем не менее, изменения в сознании германского общества уже начались, и в скором времени это даст о себе знать и на политическом уровне. В течение долгого времени Германия является вторым после США экономическим партнером Израиля. Так в 1980 году Германия поставила Израилю товаров на сумму 788,6 млн. долларов, а израильский экспорт в Германию составил 548 млн. 700 тысяч долларов. В 2000 году импорт из Германии в Израиль увеличился до 2 млрд. 673 млн. 200 тысяч долларов, а израильский экспорт в Германию до 1 млрд. 521 млн. долларов [47]. Следующие цифры тоже подтверждают данный тезис, так около 100 миллионов евро составляют германские инвестиции в Израиль. Основными инвесторами являются: Siemens, Volkswagen, SAP, Deutsche Telekom, Henkel. Израильские инвестиции в Германии составляют около 1 миллиарда евро [48]. Другим серьёзным партнёром на Европейском континенте для Государства Израиль являлось Соединённое Королевство Великобритании и Северной Ирландии. Великобритания одна из немногих стран мирового сообщества, которая традиционно имела свои интересы в ближневосточном регионе, где её присутствие насчитывало не один десяток лет. После окончания Первой мировой войны Великобритания получила мандат на управление Палестиной. Вторая мировая война не только изменила расстановку сил на мировой арене, но и ознаменовала начало нового этапа в жизни региона. Новый глава английского правительства К. Эттли (получивший свой пост в результате выборов в июле 1945 года) назначил специальную министерскую комиссию для обсуждения положения в Палестине и для определения путей решения проблемы. В ходе работы комиссия пришла к выводу, что необходимо создать в Палестине законодательное собрание и приступить к формированию органов самоуправления. Так же рекомендовалось ограничить иммиграцию 1500 разрешениями в месяц на въезд для евреев, переживших Катастрофу [49]. После чего еврейское население Палестины начинает вооруженную борьбу против английских оккупационных властей. Таким образом, попытки Великобритании создать би-национальное государство в Палестине не были приняты ни евреями, ни арабами, и английское руководство в 1947 году передает этот вопрос на рассмотрение Организации Объединенных Наций. Великобритания явно рассчитывала на то, что ООН вернёт Палестину назад под её контроль. Однако надежды Лондона на разрешение этого конфликта в свою пользу не оправдались. США приняли решение занять место Великобритании в качестве господствующей державы на богатом нефтью Ближнем Востоке и взять под свой контроль споры по вопросу о будущем Палестины [50]. Отношение правительства Великобритании к Израилю прошло, также как и Израиля к Британской империи различные фазы. В первые годы существования Израиля, образовавшегося в процессе борьбы с Великобританией, отношение это было скорее недружелюбным. В отличие от США и СССР, при голосовании в ООН по поводу будущего Палестины и создания еврейского государства в Палестине Великобритания воздержалась, после чего английское правительство не признавало Государство Израиль в течение 9 месяцев. Лишь в феврале 1949 года Э. Бевин, министр иностранных дел Великобритании, упорно проводивший проарабскую политику в палестинском вопросе, был вынужден под давлением общественного мнения признать Израиль дефакто, но отношения между Великобританией и Израилем продолжали оставаться холодными [51]. Положение дел несколько изменилось после того, как стало ясно, что послевоенный мир поделен на два враждебных друг другу лагеря. Ситуация сложилась таким образом, что оба государства оказались по одну сторону баррикады. Тем не менее, в начале января 1950 года Израиль отклонил предложение английского правительства о строительстве английских военных баз на территории Израиля и сектора Газа. Это было одно из самых серьёзных стратегических предложений Великобритании на всём протяжении израильско-британских отношений. Премьерминистр Израиля Д. Бен-Гурион отказался от него из-за опасения, что оно маскирует желание Лондона вернуться в Палестину [52]. Ещё в 1955 году английское правительство придерживалось мнения, что Израиль должен уступить часть Негева Египту. Однако 26 июля того года Г. Абд-эль-Насер объявил о национализации компании Суэцкого канала. Это привело к резкому изменению ситуации на 11 Ближнем Востоке. Правительства Великобритании и Франции - основные держатели акций компании - начали подготовку к военной кампании против Египта, нацеленной на установление контроля над зоной канала и свержение режима Г. Абд-эль-Насера. Таким образом, они оказались союзниками Израиля. В начале сентября 1956 года между военными ведомствами трёх государств были установлены первые контакты, и после нескольких раундов переговоров и консультаций 22 октября 1956 года Д. Бен-Гурион встретился в Севре (близ Парижа) с премьер-министром Франции Г. Молле и специальным посланником премьер-министра Великобритании А. Идена министром иностранных дел С. Ллойдом. В результате этой встречи, несмотря на ряд разногласий между сторонами, был подписан протокол о совместных военных действиях против Египта, которые планировалось начать наступлением израильской армии на Синайском полуострове (предполагалось, что АОИ выйдет на дальние подступы к Суэцкому каналу) и завершить оккупацией зоны канала французскими и британскими войсками под предлогом защиты этой важнейшей международной транспортной артерии [53]. 30 октября 1956 года США внесли в Совете Безопасности Организации Объединенных Наций предложение о немедленном прекращении огня и выводе израильских войск за линию перемирия. Великобритания и Франция наложили вето на этот проект, сходная резолюция была по инициативе США принята Генеральной Ассамблеей ООН 2 ноября 1956 года. В Войну Судного дня, опасаясь «нефтяного бойкота» арабских государств, консервативное правительство Великобритании заняло явно антиизраильскую позицию. Представители Великобритании выступали в комиссиях Европейского общего рынка с осуждением действий Израиля. Английское руководство наложило эмбарго на поставку Израилю уже закупленного оружия (главным образом танков), что вызвало бурный протест оппозиции [54]. С приходом к власти лейбористской партии эта позиция несколько смягчилась. Тем не менее, отношения между двумя странами в области культуры и экономики всегда развивались интенсивно и бесперебойно. Великобритания - один из крупнейших импортеров израильских цитрусовых и продуктов цитрусового производства. Общая стоимость израильского экспорта в Великобританию, например, в 1974 году достигла 156,8 млн. долларов, а импорта из Великобритании в Израиль - 543,4 млн. долларов [55]. В период с 1970-х - первой половине 1990-х гг. отношения между Великобританией и Израилем складывались в основном благоприятно. Английское правительство в основе своей не поддерживало антиизраильские резолюции в ООН. В 1980 году представители Великобритании приняли активное участие в подготовке Венецианской декларации Европейского экономического сообщества, в которой говорилось, что Организация освобождения Палестины (ООП) должна стать полноправным участником мирного процесса на Ближнем Востоке. Однако, затем поддержала предложенный президентом США Р. Рейганом план урегулирования ближневосточного конфликта, в котором участие ООП фактически игнорировалось [56]. Когда в 1982 году началась англо-аргентинская война из-за Фолклендских островов, было приостановлено развитие двусторонних контактов в политической сфере между двумя государствами. Английское руководство обвинило Израиль в поставке вооружений Аргентине. Ухудшила отношения и Ливанская война, поводом к которой стало покушение 3 июня 1982 года арабских террористов на жизнь израильского посла в Великобритании Ш. Аргова [57]. В последствии связи между двумя странами вновь были нормализованы. В мае 1986 года М. Тэтчер стала первым премьер-министром Великобритании, посетившим Израиль с официальным визитом. Правительство Великобритании отказывалось поддерживать контакты с ООП на высоком уровне, пока эта организация не признает Израиль и не откажется от террористической деятельности (исключением стала встреча заместителя министра иностранных дел Д. Херда с главой политического отдела ООП Ф. Каддуми в Тунисе в 1983 году, вызвавшая протест со стороны Израиля) [58]. Лейбористская партия Великобритании в сентябре 1982 года официально признала ООП законным представителем палестинского народа и призвала к созданию демократического и светского арабского государства. После того, как в декабре 1988 года председатель ООП Я. Арафат объявил о признании ею резолюций Совета безопасности ООН № 242 и № 338 и осудил терроризм, министр иностранных дел Д. Херд встретился с членом руководства ООП А. Б. Шарифом (март 1990 года) [59]. Во время войны в Персидском заливе Великобритания была активным участником антииракской коалиции. Ракетные атаки Ирака на Израиль во время этой войны и сдержанная реакция последнего обусловили существенное улучшение отношения британской общественности 12 к еврейскому государству. Важным фактором развития связей между Великобританией и Израилем стал начавшийся во второй половине 1991 года мирный процесс на Ближнем Востоке. Британское правительство выступило за одновременное прекращение бойкота арабского и еврейского поселенчества на контролируемых Израилем территориях Иудеи, Самарии и сектора Газы [60]. На рубеже тысячелетий отношения между Великобританией и Израилем значительно ухудшились. После начала интифады Аль-Акса британская пресса, представители правительства критиковали Израиль за «излишне жестокие меры», предпринимаемые правительством А. Шарона для её подавления. В период, предшествовавший войне в Ираке, Т. Блэр неоднократно допускал враждебные жесты в отношении Израиля. Официальные британские представители сравнивали Израиль с Ираком и требовали «одинаково строгого подхода к нарушителям резолюций ООН» [61], но согласие правительства А. Шарона с планом ближневосточного урегулирования «Дорожная карта», поддержка Т. Блэром одностороннего размежевания привели к улучшению отношений между двумя странами. Двусторонние отношения между Великобританией и Израилем основываются на связях между Соединённым Королевством и Израилем в различных сферах. Великобритания на протяжении долгого времени имеет свои интересы на Ближнем Востоке, принимает активное участие в урегулировании арабо-израильского конфликта. Именно для достижения мира и стабильности в регионе британское правительство выделяет ежегодно около 25 миллионов фунтов стерлингов [62]. Конечно, Великобритания имеет экономические интересы, прежде всего в арабских странах, но при этом её экономика опирается на добычу нефти в Северном море и практически не зависит от внешних поставок углеводородного сырья, что дает стране значительно больше политических «степеней свободы», чем прочим государствам Западной Европы [63]. Во время голосования в ООН по резолюции № 181 Франция была одной из 33 стран, поддержавших раздел Палестины и создание нового еврейского государства [64]. После образования Государства Израиль в 1948 году Франция являлась одним из его главных союзников и торговых партнеров. В 1955 году Франция должна была поставить Израилю 48 самолетов типа Mystere, которыми можно было вооружить одну военную эскадрилью. «Но когда мы прибыли на место на базу в Монт де Марсан (Mont de Marsan), я был удивлен, увидев, что вместо 48 нам предоставили 52 самолета», - вспоминает П. Кедар (P .Kedar), бывший атташе израильских ВВС в Париже [65]. Этот жест красноречиво говорит о том, что в тот момент между Францией и Израилем существовали весьма дружественные отношения. Тесное сотрудничество между двумя странами осуществлялось и во время войны в районе Суэцкого канала. 29 октября 1956 года спустя три месяца после национализации Суэцкого канала израильские войска при поддержке Франции и Великобритании вторглись в Египет. В середине 1950-х – начале 1960-х годов Франция была для Израиля основным поставщиком оружия и военного оборудования. Сближению двух государств способствовало начало движения за независимость в Алжире и его поддержка египетским лидером Г. Насером, а также открытая конфронтация с Египтом по вопросу о национализации Суэцкого канала. Плодотворное сотрудничество между государствами имело место и в ядерной области. В 1956 году Париж оказал еврейскому государству помощь в строительстве ядерного реактора в Димоне [66]. «Франция играла значительную роль в обороне Государства Израиль и помогала нам в самый трудный момент нашей истории»,- заявил Шимон Перес, будучи в то время министром обороны Израиля [67]. Конечно, помогая Израилю, французское руководство преследовало, прежде всего свои интересы, связанные с Алжиром. В этот период происходит окончательный распад Французской империи: начинается борьба за независимость в одной из самых главных и важных французских колоний - в Алжире. Таким образом, и Израиль, и Франция боролись в тот момент против общего врага – арабского национализма. Французское правительство поставляло вооружение Израилю, а взамен получало разведданные, полученные в основном из Египта, оказывающего помощь воюющим алжирцам. Серьёзные перемены в отношениях между двумя государствами начались после перехода Франции во главе с Шарлем де Голлем к новому внешнеполитическому курсу, направленному на создание политического и экономического альянса с арабским миром. Тогда впервые была обрисованы контуры политики, получившей название «евро-арабский диалог» - некий симбиоз Европы с арабо-мусульманскими странами, которой предстояло наделить Европейский континент - и в особенности Францию, главную движущую силу этого проекта - весом и престижем, 13 сравнимыми с Соединенными Штатами Америки [68]. Как известно Францию связывают тесные отношения с арабскими странами: это и бывшие страны-колонии и подмандатные территории, которые всегда поддерживали Палестину. Для Франции было необходимо сохранить контроль и своё присутствие на данных территориях, а также развивать взаимоотношения со странами, от природных ресурсов которых она зависела. Таким образом существовали исторические предпосылки, способствовавшие сближению и развитию более тесного сотрудничества с арабскими странами. Начиная с 1960-х годов, французское правительство проводит курс на сближение с этими государствами, являясь также активным сторонником сотрудничества с государствами региона в рамках Европейского Сообщества. В результате формируется программа евро-арабского Диалога, которая во многом определила развитие политики Франции по отношению к арабо-израильскому конфликту. 5 июня 1967 года началась Шестидневная Война. Израильская авиация, в состав которой входили французские самолеты типа «Мираж» (Mirage) и «Супер Мистер» (Super-Mystere), уничтожила около 350 самолетов противника [69]. 27 ноября 1967 год президент Ш. де Голль выступил с рядом заявлений, в которых он говорил о том, что «евреи остаются такими же какими они были всё это время, то есть народом высокомерным и любящим власть» [70]. Его слова были расценены как антисемитские высказывания многими израильскими изданиями. Израильское правительство заявило о фальсификации истории и оскорблении еврейского народа. 6 января 1969 года французского правительства накладывает эмбарго на поставки вооружений Израилю после израильских налетов на аэропорт в Бейруте 28 декабря 1968 года. Таким образом, причины резкого охлаждения отношений между двумя странами были связаны не столько с самим государством Израиль, сколько со стремлением Парижа проводить самостоятельную, независимую от США внешнюю политику, в том числе, и на Ближнем Востоке [71]. К тому же в течение 1960-х - 1970-х годов резко активизировалась борьба арабских стран за осуществление права самим распоряжаться собственными национальными богатствами и, прежде всего нефтью. Главный итог этой борьбы заключался в том, что фактически были разорваны задолго до истечения юридических сроков, все основные соглашения о концессиях, навязанные арабским странам иностранными монополиями. Арабские государства устанавливали национальный контроль над ресурсами нефти, добились прав собственности над подавляющей частью активов и имущества монополий, взяли в свои руки административно-производственное руководство над добычей нефти и т.д. Правда, такие сферы нефтяного бизнеса как транспортировка, переработка и сбыт готовой продукции ещё прочно удерживаются в руках иностранных компаний [72]. Но общее ослабление позиций западных корпораций на Ближнем Востоке стало фактом. Как известно, от импорта арабской нефти в большей степени зависит экономика западноевропейских стран. Так, в 1980 году доля арабской нефти в общем потреблении в ФРГ составила 45%, во Франции - 75%, Японии - 75% [73]. В результате, правительства этих стран стремились в меру возможности отмежеваться от прямой поддержки произраильских аспектов политики США на Ближнем Востоке, и Франция не стала исключением, направив свою политику в сторону арабских стран. Приход к власти во Франции Ф.Миттерана, ли как его называли «друг Израиля», возродил надежду на восстановление былого сотрудничества. Однако им не суждено было осуществиться, хотя такие попытки были сделаны [74]. 7 июня 1981 года израильская авиация бомбила в пригородах Багдада ядерный реактор, построенный при помощи Франции. 4 марта 1982 года президент Ф. Миттеран, выступая перед Кнессетом, заявил, что настал тот момент, когда необходимо создать Палестинское государство. В ответ на это М. Бегин сказал то, что во многом определило развитие дальнейших отношений между двумя странами: «…единственная вещь, которая мешает существованию абсолютно доверительных отношений между Францией и Израилем – это ваша поддержка Палестинского государства» [75]. 21 августа - 1 сентября 1982 года Франция принимала участие в международной акции, которая позволила военным формированиям ООП и лично Я.Арафату покинуть Бейрут, находившийся под контролем израильских войск в течение двух месяцев. В 1984 году Ш. Перес выступил с предложением о сотрудничестве между двумя странами в ядерной сфере. Президент Франции дал своё согласие. Предполагалось строительство двух электростанций в Израиле, переговоры между французскими израильскими экспертами проходили 14 в обстановке абсолютной секретности. Однако достичь согласия так и не удалось. Проблема заключалась в том, что Париж собирался реконструировать иракскую электростанцию, разрушенную израильтянами ещё в 1981 году. Израильская позиция заключалась в том, что наличие любой новой электростанции в руках С. Хусейна крайне опасно, в связи, с чем не представлялось возможным начать финансирование франко-израильского проекта. Позднее французские представители заявили о том, что они получили распоряжение прекратить переговоры по данному вопросу [76]. Таким образом, одним из основных камней преткновения в отношениях между Францией и Израилем была и остаётся позиция Парижа в отношении арабо-израильского мирного урегулирования. Географическая близость к Ближнему Востоку обуславливает заинтересованность Франции в мирном процессе, т.к. ей в значительной мере угрожают последствия нестабильности в этом регионе - терроризм, нелегальная иммиграция, контрабанда, распространение оружия массового уничтожения и т.п.. Прогресс в арабо-израильских переговорах, в этом отношении, является не окончательным, но необходимым условием устранения всех вышеперечисленных угроз. В то же время, Франция, которая традиционно поддерживает тесные контакты с арабским миром, занимает в ближневосточном мирном урегулировании скорее проарабскую позицию. Зависимость Парижа от арабской нефти и его стремление завоевать новые рынки в ближневосточных государствах также усиливают проарабские тенденции французской внешней политики. В 1990-х гг. активность Парижа на Ближнем Востоке в целом, и в отношении арабоизраильского мирного процесса в частности, значительно возросла. Начиная с прихода к власти Ж. Ширака в конце 1995 года, Франция, с одной стороны, стала «локомотивом» подхода, который отстаивает целесообразность более активной и самостоятельной роли ЕС в урегулировании ближневосточного конфликта, а с другой - наиболее критически настроенным относительно Израиля европейским государством [77]. Позиция Франции относительно арабо-израильского мирного урегулирования основывается на следующих принципиальных моментах: признание права палестинского народа на самоопределение и права на возвращение палестинских беженцев; признание незаконности еврейских поселений на территории Западного берега реки Иордан и в секторе Газа; непризнание аннексии Израилем Восточного Иерусалима и Голанских высот [78]. Безусловно, такая позиция Франции зачастую идёт в разрез с израильской и не содействует развитию дружеских отношений с Израилем. Тем не менее, Франция последовательно и настойчиво отстаивает эти положения в рамках ЕС, активно влияя на выработку общей европейской политики в отношении арабо-израильского мирного урегулирования. Так, из-за несогласия с проводимой Израилем политикой, Франция на протяжении 5 лет оттягивала утверждение Договора о сотрудничестве между Израилем и ЕС от 1995 года, предусматривающего, среди прочего, создание зоны свободной торговли, включающей ЕС и страны Средиземноморского бассейна. В 2001 году Франция не поддержала бойкот палестинского лидера Ясира Арафата, объявленный американской администрацией Дж. Буша-младшего. Официальные лица ЕС продолжали встречаться с Я. Арафатом, исходя из позиции Европы, которая признавала легитимность председателя Палестинской национальной администрации. Безусловно, Франция сыграла ведущую роль в утверждении такого подхода. Так в 2004 году (что несколько выходит за заявленные хронологические рамки) Парижу удалось мобилизовать весь Европейский Союз на единодушное голосование в ООН против возведения Израилем «защитной стены» [79].Франция, с точки зрения израильского руководства, сознательно не препятствует деятельности на своей территории исламских фондов, которые финансируют антиизраильские террористические организации, а также долгие годы оставалась основным препятствием на пути к включению ливанской шиитской организации «Хизбаллах» в список международных террористических организаций [80]. Исходя из вышеизложенного, можно говорить о том, что Израиль выступает категорически против усиления посреднической деятельности Парижа в урегулировании арабо-израильского конфликта, рассматривая его позицию как «предубежденную и деструктивную», а проарабский уклон французской ближневосточной политики объясняет, кроме прочего, усилением политического влияния «исламского фактора» во Франции [81]. Таким образом, в отношениях между Францией и Израилем существовали и сохраняются определенные проблемы. Это объясняется, прежде всего, болезненным восприятием Израилем французской позиции в отношении мирного урегулирования арабо-израильского противостояния, а также проявлений антисемитизма во Франции. Что касается Парижа, то он отвергает 15 большинство обвинений израильской стороны как в предубеждённом отношении к ближневосточному конфликту, так и к своей еврейской общине. Следует отметить, что вышеизложенные проблемы не распространили своё влияние на все сферы франко-израильских контактов и не приобрели необратимого характера. Сохранились тесные контакты между разведслужбами двух стран, торговый обмен за последние пятнадцать лет увеличился до двух миллиардов евро [82], но, несмотря на это политические отношения развивались далеко не безоблачно. В последнее время, они имеют тенденцию к обострению, что, безусловно, будет иметь отрицательное влияние на перспективы дальнейшего развития взаимоотношений между двумя государствами. На сегодняшний день арабо-израильский конфликт является наиболее сложной задачей для решения не только его непосредственных участников, но и всего мирового сообщества. Существование постоянного очага напряженности в стратегически важном регионе уже почти 60 лет волнует страны Запады, которые прикладывают усилия для его мирного разрешения. Необходимо заметить, что военные действия между евреями и арабами начались на следующий день после того, как в результате голосования в Генеральной Ассамблеи ООН согласно резолюции №181 от 29 ноября 1947 года было объявлено о создании в Палестине двух государств - арабского и еврейского, а также интернациональной зоны Иерусалима [83]. За раздел Палестины проголосовало 33 государства (в том числе Франция, Соединенные Штаты и Советский Союз), против – 13, воздержалось - 10 (в их числе была и Великобритания) [84]. Войны велись на протяжении всей истории существования Государства Израиль, начиная с 1948 года. В этой связи необходимо отметить, что Война Судного дня в 1973 году обозначила новый этап в арабо-израильском конфликте. После окончания войны начались прямые переговоры между сторонами. Переговоры затрагивали вопросы о разъединении войск, о выводе израильских вооруженных сил с захваченного в ходе войны второго берега Суэцкого канала и даже об отводе израильских войск из города Кунейтра на Голанских высотах. Связано это было, прежде всего, с тем, что две сверхдержавы - Советский Союз и Соединенные Штаты - боялись, что дальнейшее нарастание напряженности может привести к войне между двумя странами. Как заявил позднее президент США Дж. Картер в выступлении на сессии Генеральной Ассамблеи ООН 4 октября 1977 года «война там (имея в виду октябрьскую войну 1973 года) уже приводила мир на грань ядерного противостояния» [85]. После подписания соглашений, достигнутых в результате войны 1973 года, велись переговоры и по другим вопросам. Хотя все эти попытки, как и Женевская конференция, не принесли почти никаких успехов, новый путь все же был намечен. Необходимость переговоров была очевидна с самого начала конфликта, однако реальное начало диалога между палестинцами и израильтянами было положено сравнительно недавно в 1991 году. Так, пережив несколько десятилетий войн и потрясений, основные противоборствующие стороны арабо-израильского конфликта оказались вовлечены в сложный и противоречивый мирный процесс [86]. Одной из основных причин, способствовавших этому, стал конец биполярного миропорядка, ослабление роли СССР и последующий его распад, когда арабские государства потеряли одного из своих главных союзников, способного противостоять Соединенным Штатам Америки, традиционно поддерживавшим Израиль. В 1991 году состоялась Мадридская конференция, которая утвердила основной принцип «земля в обмен на мир». Коспонсором мирного процесса наряду с США стал и Советский Союз [87]. В начале 1993 года в Осло начались секретные палестино-израильские переговоры. В результате, было подготовлено соглашение о прекращении конфликта между ООП и Израилем. Израиль и ООП заключили соглашение о взаимном признании друг друга в качестве партнеров на переговорах. В дальнейшем в соответствии с соглашениями в Осло ООП исключила из Палестинской национальной хартии формулу о непризнании еврейского государства. После подписания «Декларации о принципах» Израиль заключил с палестинцами следующие соглашения: а) соглашение о Газе и Иерихоне (4 мая 1994г.); б) соглашение о предварительной передаче полномочий и обязанностей (29 августа 1995г.); в) промежуточное соглашение об отводе израильских войск из городов Западного берега, включая г. Хеврон и полосу сектора Газа (25 сентября 1995г.) [88]. Безусловным лидером в процессе мирного урегулирования стали Соединенные Штаты Америки. Европейские страны после израильского вторжения в Ливан в 1982 году и, особенно 16 после окончания Войны в Заливе принимали весьма пассивное участие в урегулировании конфликта. В результате, США на начало 1990-х годов остались единственной державой, принимающей активное участие в этом процессе. Европейский Союз, возглавляемый Францией и Германией, со второй половины 1990-х годов осторожно стал занимать всё более независимую позицию в ближневосточном мирном процессе. С 1994 года в Европейском Союзе высказывались недовольства по поводу пассивной роли наблюдателя и спонсора на Ближнем Востоке, звучали заявления о необходимости изменения отношения к процессу мирного урегулирования и как-то повлиять на ход мирного процесса. Президент ЕС (министр иностранных дел Ирландии) в 1996 году заявил, что ЕС принимает на себя обязательство «по мирному процессу на долгое время, пока на Ближнем Востоке не будет достигнут справедливый и долгосрочный мир» [89]. Политика ЕС на Ближнем Востоке в 1990-е годы виделась европейским официальным лицам, следующим образом: – участие в международном урегулировании в поддержку мира; – укрепление демократии, включая помощь в подготовке и проведении выборов на автономных палестинских территориях; – консолидация, региональная кооперация; – программы помощи развитию Палестинской Автономии; – использование влияния ЕС для ускорения мирного процесса [90]. Европейский Союз принимал активное участие в финансовой сфере мирного процесса (ЕС брал на себя в 1996 году около 85% текущих мировых расходов на Палестинскую Автономию) [91]. Таким образом, из-за своего финансового участия в ближневосточном мирном процессе Европа приобрела прямой и материальный интерес в обеспечении прогресса в переговорах Израиля и ООП. По этой причине ЕС высказал свою озабоченность по поводу прекращения переговоров между Израилем и ООП после победы на выборах премьер-министра лидера партии «Ликуд» Б. Нетаньяху, а также по поводу заметного ухудшения состояния палестинской экономики из-за закрытия Сектора Газа и Западного Берега, что мешало палестинским рабочим въезжать в Израиль. 27 апреля 1995 года радио «Голос Израиля» объявило о планах правительства Б. Нетаньяху экспроприировать 131 акр земли в Восточном Иерусалиме, населенном арабами, с намерением построить там новые еврейские кварталы. Это вызвало бурный протест ЕС, так как этот акт, по мнению европейских политиков, незаконен и вредит мирному процессу. Впоследствии политики ЕС всегда высказывались в подобном тоне в ответ на расширение еврейских поселений. Поднявшийся уровень дипломатической активности к концу 1996 года отразил длительное разочарование во многих европейских странах по поводу их удаленности от центральных политических путей мирного процесса, когда США действует как единственный внешний посредник между сторонами, а Европа должна обеспечивать большую часть финансовых ресурсов [92]. Для усиления роли Европейского Союза в процессе мирного урегулирования было решено назначить специального европейского эмиссара по мирному процессу. Назначение испанского посла в Израиле Мигеля Анхеля Моратиноса в качестве специального посланника ЕС на Ближнем Востоке по мирному процессу явилось сигналом решимости Европы вдохнуть жизнь в умирающий мирный процесс и её нацеленности на длительную и значительную вовлеченность в дела региона. Однако полномочия эмиссара были так широки и расплывчаты (контакт с конфликтующими сторонами, помощь советами, надзор за соблюдением договоренностей, законов и прав человека), что ожидания европейцев завязли в рутинной работе [93]. В этот же период президент Франции Жак Ширак совершил большой публичный тур по Сирии, Израилю, Сектору Газа, Западному берегу реки Иордан, Египту, Иордании и Ливану. Во время своего визита Ж. Ширак выступал за большее участие Европы в арабо-израильском мирном процессе. В своей речи, обращенной к Палестинскому Законодательному Совету в Рамалле, Ж. Ширак заявил, что настоящий и долгосрочный мир может наступить только с созданием Палестинского государства [94]. По этой причине Израиль не выразил особой поддержки решению о назначении посланника - увеличивались опасения, что Европа снова хочет «притянуть одеяло» в сторону арабов с помощью общественного давления на Израиль. В июне 1997 года состоялся саммит в Амстердаме, на котором заявлялось, что ЕС поддерживает право палестинцев на самоопределение, не исключается возможность создания 17 государства [95]. Чуть ранее весной того же года ЕС призвал обе стороны следовать «кодексу хорошего поведения», иными словами, палестинцы должны сделать все, чтобы обеспечить безопасность Израиля, а Израиль будет уважать демографический и территориальный статус-кво в поселениях, а также соблюдать экономические договоренности. Однако все эти инициативы остались на бумаге [96]. На Интифаду аль-Акса Европа отреагировала довольно вяло. Лишь Бельгия призвала к полному бойкоту израильских товаров, а Дания и Швеция заявили протест, призвав к немедленной «заморозке» политики поселений. В Европейском Союзе высказывались различные мнения по поводу мирного процесса на Ближнем Востоке. Почти все члены ЕС были едины в том, что администрация У. Клинтона – «нечестный посредник», так как она оказывает необъективную и однозначную поддержку Израилю. Вот почему Европе следует вмешаться, иначе палестинское государство будет сведено к нескольким бантустанам на Западном берегу реки Иордан и в Секторе Газа. Арабский мир сейчас слабее, чем был когда-либо, это происходит из-за того, что европейцы не делали серьёзных попыток повлиять на ход событий, сведя свою роль к экономической помощи. Следует изменить стиль поведения в регионе и попытаться перевесить американскую чашу весов. Правительство же Великобритании придерживалось иной точки зрения: «…активная политика Европы только разозлит Израиль, а ещё хуже, США. Арабы сейчас в таком плачевном состоянии, что вести политику, не оглядываясь на них, сейчас вполне возможно, так как это больше не повлечет наказаний в виде бойкота (по крайней мере, для стран, пользующихся нефтью Северного моря). Таким образом, можно позволить себе отойти от палестинского минного поля, оставив его Америке, и сконцентрироваться на торговле» [97]. Таким образом, посредническая роль Европейского Союза ограничена, прежде всего, тем, что внутри его нет единства мнений по этому поводу, которое необходимо для проведения более эффективной посреднической деятельности. В этой связи интересно рассмотреть позиции основных членов Европейского Союза – Франции, Германии и Великобритании. Французское правительство одно из наиболее заинтересованных в Европе в скорейшем разрешении конфликта. Францию характеризует колониальное прошлое, давние связи со всеми действующими лицами на Ближнем Востоке, особенно с арабским миром, отсюда эта страна считается самой лояльной к арабам. Тем не менее, изначально отношения между Францией и Израилем носили дружественный характер. Осуществлялись тесные контакты между армиями двух стран: обмен информацией, секретными сведениями, встречи офицеров различных рангов. Ш. де Голль описывал в своих воспоминаниях, как, придя к власти (июнь 1958 года), он обнаружил, что Израиль имел постоянный доступ во все французские штабы и службы [98]. Однако с середины 1960-х гг. отношения между двумя странами начали ухудшаться. Это было связано с общим изменением внешней политики Франции, наступившим после подписания 18 марта 1962 года Эвианских соглашений о прекращении войны в Алжире и о предоставлении этой стране независимости. Франция начала укреплять отношения со странами третьего мира, к которым относились арабские государства, что в свою очередь вело к росту напряженности в отношениях с Израилем. На этот процесс повлияла растущая зависимость Франции от поставок арабской нефти, стали ослабевать военные связи между двумя странами, резко сократились обмен военными делегациями, число наблюдателей на маневрах. Франция постепенно перестала оказывать поддержку Израилю в международных организациях, а 31 декабря 1968 года Ш. де Голль объявил эмбарго на поставки оружия в Израиль (рейд израильтян на Бейрутский аэропорт). Отношения между двумя странами стали улучшаться после прихода к власти во Франции в мае 1981 года Ф. Миттерана, который пытался проводить более сбалансированную политику на Ближнем Востоке. Стали укрепляться политические, экономические и культурные связи, что нашло свое выражение в визитах Ф. Миттерана в Израиль в марте 1982 года и в ноябре 1992 года; в то же время французское правительство по-прежнему было тесно связано с ООП. После прихода к власти во Франции в начале 1995 года Ж. Ширака отношения между двумя странами в основном не изменились, хотя Франция стала занимать более проарабскую позицию, чем в предшествующие годы. С этого времени Франция стремится играть более важную роль в урегулировании ближневосточного конфликта. 7 января 1998 года МИД Франции заявил, что если Израиль, Сирия и Ливан попросят Францию быть гарантом соглашения между ними, то французы готовы гарантировать выполнение подписанных ими соглашений [99]. Французские 18 представители неоднократно заявляли, что в случае, если к ним обратятся заинтересованные стороны, французские войска могут быть размещены на границе Ливана и Израиля [100]. Позиция Франции относительно ближневосточного мирного урегулирования основывается на следующих принципиальных моментах: признание права палестинского народа на самоопределение и права на возвращение палестинских беженцев; признание незаконности еврейских поселений на территории Западного берега реки Иордан и в секторе Газа; непризнание аннексии Израилем Восточного Иерусалима и Голанских высот [101]. Исходя из вышеизложенного, следует говорить о том, что Израиль выступает категорически против усиления посреднической деятельности Парижа в урегулировании арабо-израильского конфликта, рассматривая его позицию как «предубежденную и деструктивную», а проарабский уклон французской ближневосточной политики объясняет, кроме прочего, усилением политического влияния «исламского фактора» во Франции [102]. Германия на Ближнем Востоке в политической сфере считается самой произраильской страной, однако в последнее время позиция германского руководства несколько меняется, что связано, главным образом, с экономическими интересами государства. Во время Войны Судного дня правительство ФРГ не заняло позиции полного нейтралитета и содействовало принятию проарабской резолюции в Европейском Совете, а также не разрешило пересылать в Израиль военное снаряжение с американских баз в Германии. К началу 1980-х гг. ФРГ стала склоняться к проарабскому крылу Европейского Совета. На конференции Общего рынка в июне 1980 года она занимала общие с Францией позиции по отношению к арабоизраильскому конфликту. Тем не менее, в отношениях между двумя странами существовали и противоречия. Германия во время ее председательствования в Европейском Союзе в 1999 году поддержала Я.Арафата и запрос ООП по поводу выполнения Израилем резолюций Генеральной Ассамблее ООН № 181 (ноябрь 1947) и № 194 (декабрь 1948). Более того, Германия выдвинула условие интернационализации Иерусалима, превратив его в особую зону основываясь на разделение границ, закрепленное в резолюции № 181. Меняется и отношение германского правительства к существованию израильских поселений. До недавнего времени Германия не поддерживала декларации ООН, осуждающие строительство еврейских поселений в Восточном Иерусалиме, однако 13 ноября 1997 года ФРГ в первый раз проголосовала за декларацию ООН, критикующую политику поселений израильского правительства [103]. Великобритания больше всех европейских стран связана с Ближним Востоком исторически. У неё сложились дружеские отношения и тесные торговые связи с Иорданией, Саудовской Аравией, Кувейтом и Оманом, а также она, в отличие от своих европейских партнеров, не зависит от импорта нефти. Английское правительство на протяжении долгого времени проводило свою политику в регионе. Великобритания сыграла важную роль в формулировании резолюции № 242 в Совете Безопасности ООН об урегулировании арабо-израильского конфликта. В Войну Судного дня, под угрозой нефтяного бойкота арабских государств, правительство Великобритании заняло антиизраильскую позицию, которая выразилась в выступлениях его представителей в комиссиях Европейского общего рынка и в наложении эмбарго на поставку Израилю уже закупленного оружия (главным образом танков). Великобритания в 1970-х – первой половине 1990-х гг. как правило, не поддерживала антиизраильские резолюции в ООН. В 1980 году представители Великобритании приняли активное участие в подготовке Венецианской декларации Европейского экономического сообщества, в которой говорилось, что Организация освобождения Палестины (ООП) должна стать полноправным участником мирного процесса на Ближнем Востоке, однако затем поддержала предложенный президентом США Р. Рейганом план урегулирования ближневосточного конфликта, в котором ООП фактически игнорировалась [104]. С началом процесса мирного урегулирования в 1991 году британское правительство выступило за одновременное прекращение бойкота арабского и еврейского поселенчества на контролируемых Израилем территориях Иудеи, Самарии и сектора Газы [105]. В последнее десятилетие ХХ века английское правительство всё чаще обвиняли в том, что для Великобритании хорошие отношения с США не менее (а возможно, и более) важны, чем обязательства перед партнерами по ЕС. Таким образом, находясь в непосредственной близости от Ближнего Востока, Европейский Союз заинтересован в мирном процессе и установлении стабильности в регионе. Европа подвержена последствиям неразвитости и нестабильности на Ближнем Востоке, терроризму, 19 нелегальной иммиграции, контрабанде, а также более опасным проявлениям, в том числе распространению оружия массового поражения. Прогресс в арабо-израильских переговорах – это не окончательное, но необходимое условие устранения всех этих угроз [106]. Европейский Союз обладает экономическими (его доля в международной экономической помощи Палестинской автономии составляет 53%, в то время как американская равняется 11%) [107] и военными возможностями для увеличения своей роли в процессе мирного урегулирования, чтобы быть таким же посредником, как и США. Но посланник ЕС представляет 27 различных государств, каждое из которых имеет свои цели, обладают разным историческим опытом. Многие страны считают сферу внешней политики своей личной, не подлежащей подчинению общеевропейским интересам сферой своего суверенитета. Согласия по данному вопросу нет даже среди основных членов ЕС (Франция, Германия, Великобритания). Таким образом, основная слабость Европы – то, что сегодня она не является достаточно признанным действующим лицом, которое может продвинуть мирный процесс и которому доверяют противоборствующие стороны. Ещё одна проблема заключается в том, что являются ли Соединенные Штаты и Европейский Союз союзниками в процессе мирного урегулирования. Европейские государства не желают больше действовать в фарватере политики, проводимой Соединенными Штатами. Европейские дипломаты выдвигают собственные инициативы по урегулированию конфликта. При этом позиция ЕС по установлению мира на Ближнем Востоке не всегда полностью совпадает с мнением американской стороны. Американские официальные лица, в свою очередь, расценивают европейские заявления и действия как вмешательство в мирный процесс, которое только осложняет и без того трудную задачу продвижения диалога между противоборствующими сторонами. Результатом этого являются взаимные обиды и обвинения, а американо-европейские разногласия по ближневосточным вопросам сказываются на всем комплексе отношений между государствами [108]. Ещё к концу 1980-х годов, во многом благодаря последовательным усилиям США, как в одностороннем порядке, так и при содействии СССР были созданы необходимые предпосылки для начала арабо-израильского мирного процесса и всеобъемлющего ближневосточного урегулирования. Существенным катализатором политико-дипломатического поиска на этом пути послужил кризис в Персидском заливе, придвинувший Израиль и арабские государства к порогу новой войны и обостривший до крайности отношения между самими арабскими странами. Активизировались контакты по ближневосточной проблеме между СССР и США, носившие регулярный характер с 1986 года. Все эти обстоятельства подготовили проведение 30 октября-1 ноября 1991 года в Мадриде мирной конференции по Ближнему Востоку между арабскими государствами и Израилем на основе резолюций Совета Безопасности 242 от 22 ноября 1967 года и 338 от 22 октября 1973 года, предусматривающих освобождение Израилем всех оккупированных им с 1967 года арабских территорий и право всех государств региона на независимое существование в пределах признанных границ («мир в обмен на землю») [109]. Сопредседателями Мадридской конференции стали СССР и США. Основные переговоры в рамках Мадридского процесса вплоть до их прекращения в сентябре 2000 года велись на палестинском, сирийском, ливанском и иорданском направлениях. Самым важным итогом мадридской встречи являлось то, что стороны приняли формулу последующих прямых переговоров: «Мир в обмен на территорию» [110]. Впервые за стол переговоров были приглашены все непосредственно задействованные в конфликте стороны, были намечены пути к двусторонним прямым переговорам, к признанию общих интересов, при этом сама идея двусторонних переговоров перестала увязываться с необходимостью многосторонних контактов и переговоров. Наряду с этим окончательно сформировался институт коспонсорства. Вместе с тем, можно говорить о том, что именно после мадридской встречи Соединенные Штаты Америки стали доминирующей силой на Ближнем Востоке [111]. После неё произошли весьма серьезные изменения, которые отразились как на дальнейшем ходе развития процесса мирного урегулирования, так и на роли США в нём: 1) с распадом СССР сменившая его на международной арене Россия стала оказывать определенное давление на арабские государства, призывая их к началу более активных действий в направлении достижения всеобъемлющего мира на Ближнем Востоке; 2) в 1992 году в Израиле произошла смена правительства. Израильский парламент принял решение о начале контактов с ООП; 3) после второго и третьего раундов мадридских переговоров палестино-иорданская делегация распалась на палестинскую и иорданскую, и каждая из сторон стала самостоятельно решать свои проблемы с Израилем. 20 Иордания заключила с Израилем соглашение о повестке дня и ожидала развития переговорного процесса по другим направлениям; 4) завершился процесс трансформации палестинской проблемы из общеарабской в сугубо палестинскую, что лишало палестинцев активной поддержки арабского мира и вынуждало пересмотреть собственные позиции; 5) наконец, Израиль, под воздействием целого ряда внутренних и внешних факторов получил возможность начать претворение в жизнь своего подхода, вынашиваемого практически со времен первой арабоизраильской войны 1948 года: через прямые двусторонние переговоры к урегулированию. Вопрос был лишь о том, с какой из арабской стран в этот исторический период начать диалог. Нужно сказать, что все перечисленные изменения позволяли Вашингтону занять главенствующую позицию и максимально проявить себя в качестве основного посредника между конфликтующими сторонами. Наряду с этим конференция дала значительный толчок переговорному процессу на Ближнем Востоке. 13 сентября 1993 года в Вашингтоне Израиль и ООП, а от имени сопредседателей Мадридской конференции госсекретарь США и министр иностранных дел РФ подписали «Декларацию о принципах организации временного самоуправления», в соответствии с которой целью палестино-израильских переговоров объявлялось установление палестинского временного самоуправления (Палестинской Национальной администрации - ПНА) на Западной берегу реки Иордан и в секторе Газа, а также учреждение на основе выборов Палестинского Совета, которому передавалась власть в этих районах, рассматриваемых отныне как «единая территория». В качестве первого шага предусматривалось введение палестинского самоуправления в секторе Газа и районе Иерихона (Западный берег), с оговоркой, что оборона, безопасность и внешние отношения остаются прерогативой Израиля. В апреле 2001 года с полезной совместной инициативой выступили Египет и Иордания, предложившие, чтобы палестинцы и израильтяне сделали встречные шаги по прекращению конфронтации и принятию мер доверия и одновременно и параллельно с этим - возобновили переговоры по окончательному статусу политического урегулирования [112]. При этом было заявлено о необходимости сохранения и развития прогресса, достигнутого на переговорах за период с ноября 1999 года по январь 2001 года (т.е. за время нахождения у власти в Израиле правительства Э. Барака) и главное - указывалось на необходимость установления срока в один год для разрешения коренных вопросов политического урегулирования [113]. Египетскоиорданская инициатива не была, однако, поддержана ни Израилем, ни Вашингтоном, который противопоставил ей свой план, названный по имени его автора, «планом Митчелла». Толчком к появлению на свет этого плана (21 мая 2001 года) послужила состоявшаяся 16 октября 2000 года по инициативе Египта многостороння встреча на высшем уровне в Шарм аш-Шейхе, в которой приняли участие Я. Арафат, Э. Барак, президенты Б. Клинтон и Х. Мубарак, король Иордании Абдулла II, Генеральный секретарь ООН К. Аннан и верховный комиссар ЕС по международным делам Х. Солана. На встрече было решено создать комиссию по установлению фактов с целью выяснения причин столкновений на палестинских территориях, последовавших за посещением А. Шароном Храмовой горы у мечети Аль-Акса 28 сентября 2000 года. В соответствии с этим решением такая комиссия была создана Б. Клинтоном 7 ноября 2000 года в составе сенатора США Дж. Митчелла (глава комиссии), бывшего президента Турции С. Демиреля, Х. Соланы, министра иностранных дел Норвегии Т. Ягланда и бывшего сенатора США У. Рудмана. Результатом работы комиссии, неоднократно выезжавшей в регион и имевшей встречи с руководством Израиля, ПНА, Иордании и Египта, явился «доклад комиссии Митчелла», содержащий рекомендации, включенные впоследствии в той или иной форме в многочисленные документы ООН. Привлекательность «плана Митчелла» в его изначальном виде состояла в том, что он ориентировал на возобновление переговоров об окончательном статусе как непременном условии нормализации обстановки в регионе и к тому же выдвигал требование о замораживании израильской программы строительства поселений на оккупированных землях, на чем в особенности настаивали арабские государства, в том числе в формате египетско-иорданской инициативы. Вместе с тем в докладе отсутствовало прямое осуждение посещения А. Шароном Храмовой горы, хотя и отмечалось, что это событие произошло «в неподходящее время» и содержало «прогнозируемый элемент провокации». В результате последовавшей целенаправленной дипломатической активности США из «плана Митчелла», дабы он стал приемлем израильтянам, постепенно были удалены положения о необходимости прекращения Израилем поселенческой деятельности, а начало переговоров об окончательном политическом урегулировании было увязано, притом в ультимативной форме, с прекращением палестинцами 21 интифады, безотносительно к насильственным мерам, применяемым израильскими войсками и полицией в отношении палестинцев. Такая интерпретация «плана Митчелла» была закреплена выдвижением в июне 2001 года директором ЦРУ США Дж. Тенетом так называемого плана «консолидации прекращения огня» «плана Тенета», который делал основной упор на восстановление сотрудничества между палестинцами и израильтянами в сфере безопасности и на возвращение ситуации к положению, существовавшему до 28 сентября 2000 года, совершенно не касаясь при этом вопросов переговоров между обеими сторонами по окончательному статусу урегулирования. В последующем оба плана были объединены в план «Тенета-Митчелла» и под этим названием стали фигурировать в документах ООН, в том числе в резолюциях Совета Безопасности. Нужно сказать, что Регион Ближнего Востока традиционно входит в так называемую «зону жизненно важных интересов США» [114]. Администрация США рассматривает Израиль в качестве своего стратегического союзника на Ближнем Востоке. Данный подход объясняется фактором влиятельного еврейского лобби на администрацию и Конгресс США. В период правления Президента Б. Клинтона подходы Вашингтона к проблеме Ближневосточного урегулирования заключались в следующем: 1) Возобновление палестино-израильского мирного диалога. Согласно соглашению Осло-2 под палестинское самоуправление должно было перейти 30 % оккупированных территорий, однако израильское руководство заявило о согласии освободить только 9 % территорий, что и привело к фактическому замораживанию переговорного процесса. В этой связи Вашингтон выступил с альтернативной инициативой о первоначальной передаче палестинцам 13 % территорий. Руководство ООП под нажимом американской администрации согласилось с данным предложением, однако правительство Б.Нетаньяху не изменило своей позиции по данному вопросу. 2) В отношении вопроса о статусе Иерусалима, позиция США близка к израильской позиции. Об этом свидетельствует решение Конгресса США о признании этого города столицей Израиля. Вместе с тем, учитывая значение этого города для исламских и арабских государств, Белый Дом не стремился делать официальных правительственных заявлений на этот счёт. Под давлением администрации Конгресс отложил рассмотрение вопроса о переносе Посольства США из Тель-Авива в Иерусалим. Вашингтон также выступил с критикой принятой израильским правительством программы развития Иерусалима. С другой же стороны, на голосованиях в ООН по проблеме Иерусалима американский представитель неизменно выступал против резолюций, осуждающих политику Израиля. 3) США проводят линию против активного вмешательства ООН в разрешение данных противоречий между израильтянами и палестинцами, выступая за их урегулирование в рамках двусторонних переговоров. 4) Осуществление мер по нормализации отношений Израиля с Ливаном и Сирией. Прерванные в 1996 году мирные переговоры, до настоящего времени не возобновлены. Администрации Белого Дома удалось инициировать, начиная с конца 1997 года, закрытые израильско-сирийские контакты, также продолжается работа по восстановлению ливано-израильского диалога. Однако каких-либо практических результатов на данном направлении до настоящего времени достигнуто не было. 5) В арабском направлении своей ближневосточной политики, США рассматривают Египет и Иорданию в качестве своих стратегических партнеров. Данный подход связан с тем, что эти страны имеют определенный политический вес в арабском и исламском мире, а также являются единственными арабскими государствами, подписавшими мирный договор с Израилем. Говоря о стратегии США по урегулированию ближневосточного конфликта, следует отметить полномасштабную поддержку Вашингтоном своего стратегического союзника по региону – Израиля (при сохранении и даже некотором наращивании экономической помощи арабским государствам) и постоянную фиксацию присутствия США в зоне арабо-израильского конфликта в качестве миротворца [115]. Тактика Соединенных Штатов Америки в арабо-израильском урегулировании заключается в следующем: периодически демонстративно отстраняясь от активного участия в арабо-израильском процессе, они выжидают момент, когда прямые переговоры между представителями сторон заходят в тупик, после чего уже обе стороны конфликта требуют непосредственного вмешательства первых лиц американской администрации, в том числе и самого президента [116]. Тем самым США получают прямое подтверждение своей роли единственного возможного миротворца, способного влиять на обе стороны конфликта. Провозглашение Государства Израиль 14 мая 1948 г. завершило длительный период борьбы сионистского движения за создание еврейского национального очага в Палестине, а затем, следовательно, и государства [117]. Нужно сказать, что история данного государства представляет 22 особый интерес для исследователей. Созданный в центре арабского мира и непризнанный своими соседями Израиль на протяжении многих лет сталкивался с серьезными угрозами и был вынужден принимать меры для обеспечения своей безопасности. Можно сказать, что с самого начала своего существования Израиль был включён в сложнейший комплекс международных отношений периода «холодной войны». Его руководство не могло проводить политику неидентификации и в силу объективных причин делало ставку в своей политике в первую очередь на Западные страны и в частности на США [118]. При этом СССР практически автоматически становился противником Израиля. Надо отметить, что военные успехи Израиля в арабо-израильской войне 1948 года способствовали его признанию со стороны многих стран мира. Наметились улучшения в отношениях с США и даже Великобританией. Тем не менее, позиция израильского правительства официально продолжала оставаться «нейтральной» - в контексте разделения мира на два лагеря. Нужно сказать, что арабо-израильская война 1967 года показала, что в своей внешней политике Израиль прежде всего ориентируется на страны Запада, но при этом в достижении политических целей руководствуется прежде всего своими собственными интересами. В течение Шестидневной войны Израиль практически уничтожил египетские военно-воздушные силы и установил свою гегемонию в воздухе. Война стоила арабам утраты контроля над Восточным Иерусалимом, потери Западного берега реки Иордан, сектора Газа, Синая и Голанских высот на израильско-сирийской границе. 22 ноября 1967 года Совет Безопасности ООН единогласно принял резолюцию 242, содержавшую основное условие достижения политического урегулирования на Ближнем Востоке, а именно требование о выводе израильских вооруженных сил со всех территорий, оккупированных во время недавнего конфликта. Она также предусматривала назначение Генеральным секретарем ООН специального представителя, которому вменялось в обязанность «установление и поддержание контактов с заинтересованными государствами в целях содействия достижению соглашения» (им был назначен шведский дипломат Г. Ярринг). Однако миссия Г. Ярринга не смогла достигнуть желаемых результатов из-за отказа Израиля признавать и выполнять эту резолюцию и его требования прямых переговоров с арабскими странами. К марту 1969 года Израиль закончил строительство глубокоэшелонированной «линии Бар-Лева», протянувшейся вдоль всего восточного берега Суэцкого канала. Эта система укрепрайонов стала символом израильского господства на Синайском полуострове. В марте 1969 года Гамаль Абдель Насер объявил, что его страна больше не признает соглашение о прекращении огня, и артиллерийские дуэли по берегам канала возобновились. Однако вопрос о разрешении противоречий мирными средствами всё чаще стал появляться в повестке дня как арабских стран, так и государства Израиль. Впервые возможность такого диалога появилась после октябрьской войны 1973 года и постепенного утверждения в Палестинском движении сопротивления (ПДС) реалистических тенденций: согласие большинства палестинского руководства добиваться создания независимого палестинского государства не через освобождение всей Палестины и не вместо Израиля, а рядом с ним, на части территории бывшей подмандатной Палестины, а именно – на Западном берегу р. Иордан и в секторе Газа, оккупированных Израилем в июне 1967 года; признание палестинским руководством в лице ООП значения политических методов борьбы за удовлетворение национальных требований палестинского народа и необходимости отказа от экстремизма в деятельности отдельных группировок и течений в ПДС, готовность ООП к участию при определенных условиях в конференции в Женеве в декабре 1973 года для поисков мирного решения арабо-израильского конфликта. Возникновение и развитие двустороннего диалога представляло собой попытку найти точки соприкосновения по ряду основных проблем, отойти от старых стереотипов и выработать общие подходы в поисках выхода из сложившейся многолетней тупиковой ситуации в палестиноизраильских отношениях. Постепенно выкристаллизовывались два направления в развитии израильско-палестинского диалога: первое – между компартией Израиля и ООП, второе – между «умеренными» сионистами и ООП [119]. Первая официальная встреча представителей ООП и КПИ состоялась в мае 1977 года в Праге. Она, по мнению Генерального секретаря ДФОП Н. Хаватмы, свидетельствовала о готовности ООП идти на широкие контакты с миролюбивыми силами Израиля. Необходимо отметить тот факт, что израильско-палестинские контакты и встречи в середине и конце 1970-х годов имели большое значение для поисков взаимопонимания между палестинцами и израильтянами. В начале 1980-х годов продолжались встречи представителей израильских 23 коммунистов во главе с М. Вильнером с палестинскими группировками, ориентировавшимися на Я. Арафата. Вместе с тем с начала 1980-х годов и особенно после вторжения Израиля в Ливан в июне 1982 года правящие израильские круги усилили антипалестинскую кампанию, крайне осложнившую деятельность миролюбивых сил Израиля в пользу продолжения диалога. 17 сентября 1978 года в Кемп-Дэвиде премьер-министр Израиля М. Бегин и президент АРЕ А. Садат, а также президент США Дж. Картер (формально в качестве свидетеля) подписали «Рамки для мира на Ближнем Востоке» и «Рамки для заключения мирного договора между Египтом и Израилем». Первый документ имел целью обеспечить выгодное для Израиля и США решение палестинской проблемы путем предоставления ограниченного «самоуправления» палестинцам Западного берега р. Иордан и сектора Газа при сохранении фактического контроля Израиля над этими территориями. На основе второго спустя 16 месяцев был подписан сепаратный египетско-израильский мирный договор 1979 года. Египетско-израильский мирный договор был подписан в Вашингтоне 26 марта 1979 года после сепаратных переговоров между президентом Египта А. Садатом и премьер-министром Израиля М. Бегином, а также президентом США Дж. Картером (в качестве свидетеля) и вступил в силу 25 апреля того же года. Этот договор завершил состояние войны, существовавшей между двумя странами в течение 30 лет. В соответствии с этими соглашениями Израиль целиком возвратил Египту Синайский полуостров, а Египет признал право Израиля на существование. Два государства установили дипломатические отношения друг с другом. Соглашения в Кэмп-Дэвиде стоили Египту исключения из Организации Исламская конференция и из Лиги арабских государств (членство было восстановлено соответственно в 1984 и 1989 годах), а его президенту Анвару Садату жизни (убит во время военного парада 6 октября 1981 года). Сам договор состоит из преамбулы, 9 статей и ряда приложений. Все протоколы, дополнения и карты, прилагаемые к договору, рассматриваются как неотъемлемая часть договора. В увязке с договором следует рассматривать также одновременно с ним подписанные госсекретарем США С. Вэнсом и министром иностранных дел Израиля М. Даяном два меморандума: о безопасности Израиля и о поставках нефти Израилю [120]. В тексте договора и приложениях говорилось о восстановлении суверенитета Египта над Синайским полуостровом после завершения вывода израильских войск, рассчитанного на три года. Для обеспечения выполнения договора Египет, Израиль и США договорились о размещении на Синае «сил и наблюдателей ООН» [121]. Однако после фактического отказа Совета Безопасности обеспечить размещение сил ООН на Синае США, Египет и Израиль сформировали так называемые «многонациональные силы», костяк которых составляет американский контингент. Договор обязывает Египет установить нормальные дипломатические, экономические и культурные отношения с Израилем, прекратить экономический бойкот и снять все ограничения в отношении передвижения граждан Израиля по завершении первого, временного этапа вывода израильских войск. Президент США направил А. Садату и М. Бегину идентичные письма. В которых говорится, что в случае фактического нарушения договора или угрозы такового США будут консультироваться со сторонами и «принимать такие другие меры, какие они сочтут уместными и целесообразными для гарантий соблюдения договора». 25 апреля 1982 года в соответствии с договором Израиль завершил эвакуацию своих войск с Синайского полуострова. Вместо покинувших эти земли израильтян вдоль международной границы разместились подразделения «многонациональных сил». Израиль, со своей стороны, «уступив» захваченные им территории на Синае, аннексировал Иерусалим и Голанские высоты, осуществляет планомерную колонизацию западного берега реки Иордан и сектора Газа. Нужно сказать, что одной из форм палестино-израильских контактов в 1980-х годах стало активное участие, как палестинцев, так и израильтян в работе различных конференций и семинаров по проблемам арабского народа Палестины и урегулирования положения на Ближнем Востоке в 1983-85 гг. Наиболее значительные среди них: в Женеве в 1983-84 гг., в Венгрии в марте 1983 года, в ФРГ в марте 1985 года, в Голландии в июле того же года. В ходе этих встреч делегации ООП выступали за созыв мирной конференции по Ближнему Востоку под эгидой ООН и подчеркивали свою готовность к участию в официальных переговорах с израильским правительством в рамках этой международной конференции. В ноябре 1986 года в Румынии состоялась первая после введения антипалестинского законодательства встреча израильской и палестинской делегаций. Несмотря на ряд трудностей, и разногласий, возникших при формировании состава делегаций позитивное значение диалога заключалось в том, что его участники обсудили ряд конкретных актуальных проблем: перспективы расширения контактов, 24 необходимость открытого обмена мнениями, поддержание диалога как альтернативы продолжения напряженности в регионе. Руководство ООП выразило признательность израильтянам, прибывшим на встречу, несмотря на угрозы в их адрес со стороны израильских властей. Вместе с тем, израильско-палестинская встреча в Румынии не дала ожидаемых результатов: не удалось выработать общую конструктивную платформу дальнейших совместных действий по обсуждавшимся проблемам. В конце 1980-х годов наиболее значительные израильско-палестинские контакты проходили на международных встречах, семинарах, конференциях, проводившихся под эгидой различных международных организаций. Так в 1988 году в Стокгольме состоялась встреча, организованная шведской группой «Евреи за израильско-палестинский мир». В том же году диалог был продолжен в Женеве на 5-й конференции неправительственных организаций под эгидой ООН с участием 70 израильтян и палестинцев из руководства ООП [122]. 30 октября 1991 года в Мадриде смогла открыться международная конференция за мир на Ближнем Востоке. Это было историческое событие, так как впервые лицом к лицу встретились за единым столом Израиль и его ближайшие арабские соседи – Египет, Иордания и Сирия, а до начала переговоров – Израиль и палестинцы. Присутствие 4665 журналистов из 54 стран превратило эту встречу в грандиозное зрелище, на торжественном событии которого присутствовали президенты Дж. Буш и М.С. Горбачев. В этом же году в обстановке большой секретности Израиль и ООП, невзирая на продолжение затянувшихся переговоров в Вашингтоне, поручили провести переговоры наиболее видным представителям миролюбивых кругов с каждой стороны, Ури Савиру и Йосси Бейлину (Израиль) и Абу Мазену и Абу Але (ООП), которые недалеко от норвежской столицы разрабатывали новый текст соглашения, весьма отличный от положений, высказанных в Мадриде. Постепенно стали известными сведения об отдельных пунктах этого соглашения. Палестинское самоуправление должно было начаться на части оккупированных территорий, в секторе Газа и в определенной зоне долины Иордана с символическим центром в Иерихоне, из которых будут немедленно выведены израильские войска. Это станет промежуточным решением, которое даст возможность осуществить постепенный переход власти в различных секторах гражданской администрации и территориального управления, а также провести политические выборы, с тем, чтобы демократически определить структуру самоуправления. Это должно будет сопровождаться постепенным выводом израильских войск. Израильтяне и палестинцы решили, наконец, отказаться от предварительных условий и сохранявшихся десятилетиями предубеждений, вызванных войнами, насилием, ненавистью и фанатизмом, и начать совместные поиски пути, который привёл бы их к взаимному признанию и мирному сосуществованию. Тем временем последовали полное признание ООП Израилем, затем выделение первой части территории, на которой стало возможным поднятие палестинского флага, и, наконец, перспектива завершения переходного периода путем создания собственного государства. 13 сентября 1993 года при посредничестве США и России в Вашингтоне была подписана палестино-израильская Декларация принципов, открывающая новые пути урегулирования кризиса. В этом документе Израиль давал согласие на организацию Палестинской национальной автономии (но не государства), а ООП признавала право Израиля на существование. Позже эти договоренности получили название «Осло-1» [123]. В соответствии с Вашингтонской декларацией, 4 мая 1994 года в Каире было подписано соглашение о постепенном введении палестинского самоуправления на Западном берегу реки Иордан и в секторе Газа в течение пятилетнего переходного периода (вначале в секторе Газа и городе Ариха /Иерихон/ на Западном берегу). 28 сентября 1995 года было подписано соглашение «Осло-2» о временном разделении Западного берега Иордана на 3 зоны, в которых установлены разные степени контроля территории Западного берега и полосы Газы (Зона А – полный контроль палестинцев, зона В – совместный контроль, зона С – израильский контроль). С мая 1996 года продолжались переговоры о постоянном статусе территорий Западного берега и полосы Газы. Результатом этих трудных и упорных переговоров было достижение соглашения, называемое «Планом Бейлина – Абу Мазена». Рассматриваемый документ носит название «Основные положения заключения соглашений об окончательном урегулировании между Израилем и ООП». Документ состоит из 10 основных статей и приложений, включающих карты и дополнительные соображения по его осуществлению. Однако, соглашение содержит много неопределённостей. Многие сложнейшие вопросы откладываются на будущее. Самое главное, что по постановлению Кнессета договор может войти в силу только после всенародного 25 референдума, проведённого в Израиле. Тем не менее, он активно поддерживался США и Россией. Но и это соглашение (точнее, проект соглашения) полностью не признано ни одним израильским правительством. Хотя реальность достижения соглашения весьма проблематична, все стороны согласны с тем, что переговоры являются единственной альтернативой создания мирной обстановки в этом районе. В середине 1996 года с приходом к власти в Израиле правого блока «Ликуд» во главе с Б. Нетаньяху, победившего на первых в стране прямых выборах премьер-министра, обстановка на Ближнем Востоке вновь обострилась [124]. Б. Нетаньяху не ограничился тем, что в жесткой форме подтвердил «принципиальную» позицию Израиля относительно недопустимости раздела Иерусалима на палестинскую и израильскую части, как и создания суверенного палестинского государства, но и предпринял ряд шагов, поставивших Мадридский процесс на грань срыва [125]. В сентябре 1998 года в Вашингтоне состоялись встреча и переговоры Я. Арафата и Б. Нетаньяху, участвовавших в работе LIII сессии Генеральной Ассамблеи ООН. Весьма сдержанная речь Я. Арафата в общих прениях на сессии, куда он впервые был приглашен в качестве главы ПНА, во многом обусловила продуктивность переговоров, проходивших под патронажем президента США У. Клинтона. Переговоры были продолжены в местечке Уай-Плантейшн (США) и их результатом было подписание 23 октября 1998 года Я. Арафатом, Б. Нетаньяху и Б. Клинтоном (в качестве свидетеля) Меморандума о взаимопонимании между Израилем и Палестинской Администрацией. В соответствии с этим документом Израиль согласился на поэтапный вывод своих войск еще с 13% территории Западного берега реки Иордан, в результате чего, при выполнении соглашения, ПНА получила бы контроль над 40% этой оккупированной территории. Соглашение предусматривало также освобождение палестинских заключенных из израильских тюрем. Палестинская сторона обязывалась усилить борьбу против терроризма, а также подтвердить аннулирование тех статей Палестинской национальной хартии, которые ставили под сомнение само сосуществование Израиля. Кроме того, в соглашение был включен специальный пункт, обязывающий ПНА воздерживаться от любых шагов, могущих привести к изменению статуса Западного берега и сектора Газа. Последнее обстоятельство имело особое значение, учитывая многочисленные заявления Арафата о том, что заканчивавшийся 5 мая 1999 года пятилетний переходный период должен был, так или иначе, увенчаться провозглашением независимого палестинского государства. Дальнейшее развитие событий показало, однако, что правительство Б. Нетаньяху под различными предлогами уклонилось от выполнения главных статей «соглашения УайПлантейшн», несмотря на тот факт, что Палестинский Совет под давлением Я. Арафата проголосовал за исключение из Палестинской национальной хартии ее одиозных статей [126]. В этих условиях Я. Арафат предпринимает поездку по многим странам Европы и Азии с тем, что прозондировать отношение в мире к его намерению односторонне провозгласить создание независимого палестинского государства. Однако нигде, в том числе и в России, он не получает поддержки. Палестинскому руководителю разъяснили, что такой шаг привел бы лишь к обострению напряженности на Ближнем Востоке и поставил бы под угрозу успехи, уже достигнутые палестинцами на переговорах в рамках Мадридского процесса. В результате по решению Палестинского Совета вопрос о провозглашении независимого палестинского государства был отложен на неопределенное время. Поражение «Ликуда» на парламентских выборах в Израиле 17 мая 1999 года и победа левого блока «Единый Израиль» во главе с лидером «Аводы» Э. Бараком вызвала в целом позитивную реакцию в арабском мире. Этому способствовали, в частности, первые заявления Э. Барака в качестве нового премьер-министра Израиля о том, что в течение года он обещает вывести израильские войска из Южного Ливана в рамках мирного диалога с Сирией и что Израиль готов пойти на определенные территориальные уступки на Голанских высотах в качестве одного из условий мирного договора с Дамаском. С другой стороны с самого начала обнаружилась достаточная жесткость подхода Э. Барака к палестинскому вопросу, в отношении которого он предложил исходить из «четырёх незыблемых принципов»: Иерусалим остается вечной и неделимой столицей Израиля; страна не вернется к границам 1967 года, на палестинских территориях исключено присутствие любой иностранной армии; еврейские поселения на Западном берегу реки Иордан останутся под израильским суверенитетом [127]. Тем не менее, связанное определенными предвыборными обещаниями правительство Э. Барака возобновило переговоры с палестинцами и 4 сентября 1999 года в Шарм-аш-Шейхе Э.Бараком и Я. Арафатом при посредничестве Б. Клинтона и в отсутствии представителя России 26 было подписано соглашение, предусматривавшее уход израильских войск с ещё 5% территории Западного берега реки Иордан. В июле 2000 года в Кэмп-Дэвиде состоялся новый раунд переговоров Я.Арафата и Э. Барака при посредничестве Б. Клинтона, за которым последовали палестино-израильские переговоры в Шарм аш-Шейхе и Табе, продолжавшиеся до января 2001 года [128]. В итоге этих переговоров каких-либо соглашений не подписывалось. Однако стороны подошли достаточно близко к достижению соглашений по важным аспектам палестинской проблемы. Так, стороны впервые признали возможность двух суверенитетов в Восточном Иерусалиме, хотя так и не сумели договориться о статусе комплекса мечетей (Аль-Акса и др.). Было также достигнуто соглашение о частичном возвращении арабских беженцев (в рамках воссоединения семей) на свои земли, хотя в целом проблема палестинских беженцев, а их насчитывается более 4 млн., кардинальному решению не поддавалась. Израиль в принципе как будто соглашался на уход со всех оккупированных им в 1967 году арабских земель, за исключением 5-6% территории Западного берега реки Иордан, где сосредоточены основные израильские поселения. Взамен он предлагал выделить арабам 3-5% территории в других местах. Израиль продолжал придерживаться жесткой линии в том, что касается поселений, хотя их существование на оккупированных землях противоречит международному праву. Нужно сказать, что в целом Израиль и при Э. Бараке продолжал категорически отказываться от освобождения всех палестинских земель. На 2000 год палестинцы контролировали только 18% территории, отведенной для палестинского государства (Зона А). В Зоне В (40% территории) формально осуществлялся совместный контроль, хотя вопросы безопасности полностью обеспечивала израильская сторона, а Зона С (42% территории) полностью находилась под контролем Израиля. 28 сентября 2000 года один из лидеров израильской оппозиции А. Шарон с согласия израильского правительства и под прикрытием 3 тысяч израильских солдат и полицейских появился, вопреки существующим договоренностям о недопущении такого рода действий, на Храмовой горе, у священной мечети Аль-Акса (Восточный Иерусалим) с явной целью взорвать внутриполитическую обстановку в Израиле, а возможно и оказать давление на международное сообщество в деле по разрешению палестинской проблемы. Вслед за «вторжением» А. Шарона, израильские военные организовали две операции в Восточном Иерусалиме. Израильские вооруженные силы, в том числе танки и БТР, были введены на территорию ПНА и заблокировали все палестинские территории и места компактного проживания палестинцев, перекрыли проходы между Западным берегом реки Иордан, сектором Газа и Иерусалимом. Сохраняющаяся напряженность вызывала всё большую озабоченность в арабском мире. Наследный принц Саудовской Аравии Абдалла выдвинул компромиссный план ближневосточного урегулирования, принятый в целом на арабском совещании в верхах в Бейруте в апреле 2002 года в нём говорилось о готовности всех арабских государств нормализовать отношения с Израилем в обмен на его уход к границам, существовавшим на 4 июня 1967 года (129). Всё это подготовило благотворную почву для создания нового формата ближневосточного урегулирования в рамках «четвёрки» международных посредников (Россия, США, ООН, ЕС) и нового плана по урегулированию, названного «Дорожная карта». Таким образом, начался новый этап ближневосточного урегулирования. Беспристрастный анализ проблем, составляющих существо ближневосточного урегулирования, приводит к достаточно чёткому выводу. Установление прочного и справедливого мира на Ближнем Востоке должно основываться на таких международно-правовых положениях и документах, которые могут быть разработаны и в дальнейшем осуществлены только с учётом неотъемлемых национальных прав арабского народа Палестины и с учётом необходимости уважения и гарантирования безопасности Государства Израиль. Решение этих проблем на справедливой основе - главнейшее условие нормализации обстановки в целом на Ближнем Востоке, ликвидации там очага международной напряженности. Для разблокирования конфликтной ситуации в арабо-израильских отношениях, в палестинском вопросе необходим конструктивный, равноправный диалог сторон, вовлечённых в конфликт. Только в атмосфере продуктивного диалога можно существенно уменьшить масштабы существующих разногласий, найти надежные способы и средства обеспечения взаимной безопасности. Не желать понять эти элементарные истины, руководствоваться в своей деятельности националистическими предрассудками, отягощенными религиозными догмами, - значит сознательно перекрывать все возможные пути ликвидации сохраняющейся опасной напряженности в ближневосточном регионе. 27 Из всего выше сказанного можно сделать следующие выводы, касающиеся внешнеполитических отношений между Израилем и странами Западной Европы и США. Неоспоримым является тот факт, что главным союзником Израиля традиционно считались и по сей день остаются таковыми Соединенные Штаты Америки. Сотрудничество между двумя странами рассматривается израильским руководством как необходимое условие для существования государства в условиях постоянной военно-политической борьбы с соседними арабскими странами, к тому же США являются экономическим партнером номер один для Израиля. Безвозмездная помощь, оказанная США Израилю, например, между 1984 и 1988 годами, составила 13,25 миллиардов долларов и превысила безвозмездную помощь США за тот же период всем остальным странам, вместе взятым. Тем не менее, нельзя не отметить тот факт, что в 1990-е годы существовали и ряд противоречий в отношениях между двумя странами, которые касались, в первую очередь, проблемы ближневосточного урегулирования. Кроме этого, политическое давление США на Израиль в интересах американского ВПК и в определённой степени взаимопроникновение американской и израильской экономических систем. Несмотря на то, что часто израильскому руководству приходится действовать с оглядкой на США, иной альтернативы у еврейского государства нет: Соединенные Штаты – основной стратегический партнер. Конечно, одним из основных факторов, повлиявших на столь тесные отношения между странами, стал фактор «холодной войны» и так называемый «еврейский вопрос» в Советском Союзе. Однако распад СССР и как следствие всего коммунистического блока привнёс в израильско-американские межгосударственное взаимодействие определённый диссонанс, всё большая зависимость американской экономики от ближневосточноё нефти и как следствие этого развитие более тесных отношений с арабскими странами и взятая на себя США роль главного арбитра в решении арабоизраильского конфликта. Но, несмотря на существующие проблемы и противоречия, Соединенные Штаты Америки являлись основным и главным союзником Израиля. Говоря о связях Израиля со странами Западной Европы нельзя не отметить их неоднозначность и цикличность, в первую очередь это касается взаимоотношений с Великобританией и Францией и в определённой степени Германии. Отношения между Израилем и Германией всегда носили на себе отпечаток трагедии Холокоста. Однако рубеж ХХ – XXI веков характеризуется ослаблением произраильских настроений в Германии. Связано это, прежде всего с тем, что новое поколение германского общества больше не хочет нести ответственность за ошибки прошлого. Пока эти настроения не оказывают существенного влияния позицию германского руководства, но дадут о себе знать в скором времени. Тем не менее, Германия рассматривается израильским руководством как самая произраильская страна в ЕС. Она является вторым после США экономическим партнером Израиля, хотя германское правительство всё больше обращает внимание на Палестину, финансовая и техническая помощь которой значительно возросла за последние годы. Сама внутриполитическая ситуация в Германии способствует складыванию более толерантного отношения к Израилю, связанная прежде всего с существованием достаточно многочисленной турецко-курдской общины в стране, и как следствие возрастанию антиисламских настроений. Что же касается отношений между Израилем и Великобританией, то они носили весьма непростой характер, и связано это с тем, что Великобритания традиционно имела свои интересы на Ближнем Востоке, традиционно активно развивала взаимоотношения с монархическими режимами региона вплоть до поддержки арабской стороны во время первой арабо-израильской войны 1948-1949 годов, да и вооружённая борьба ишува против британской мандатной администрации и позиция Лондона в ООН по поводу вопроса об образовании еврейского государства в Палестине не способствовала нормализации отношений вплоть до середины 1950-х годов. Но с другой стороны в период «холодной войны» оба государства оказались «по одну сторону баррикад» и даже были союзниками во время Синайской компании 1956 года (правда, по разным причинам, но всё же), к тому же английское правительство тесно связано с политикой правящих кругов США, основным союзником Израиля, что способствовало снятию определённых разногласий в израильскобританских отношениях. Динамика взаимоотношений между Францией и Израилем характеризовалась существованием ряда проблем. Во-первых, израильское правительство выступало против усиления роли Франции в процессе мирного урегулирования арабоизраильского конфликта, особенно в 1990-е годы, определяя её позицию как проарабскую. Вовторых, Израиль периодически выдвигал и выдвигает Франции претензии по поводу роста антисемитизма в стране, связанные, по их мнению, с ростом мусульманской общины и тем влиянием, которое она оказывает на внешнеполитический курс Франции. Но, тем не менее, в целом межгосударственные контакты между двумя странами можно охарактеризовать как вполне 28 дружественные, тем более, что именно Франция оказала существенную помощь Израилю в становлении и реализации его ядерной программы, а военно-техническое сотрудничество позволило еврейскому государству поддерживать военный перевес над своими соседями в достаточно сложный исторический период, когда Советский Союз установил тесные, в том числе и военные, связи с некоторыми арабскими государствами (Египет, Сирия, Ирак). 2. ПОЛИТИКА ИЗРАИЛЯ РЕЗУЛЬТАТЫ (1948-2000 ГГ.) В ОТНОШЕНИИ СССР (РОССИИ) И ЕЁ Израильско-советские отношения в 1948-1991 гг., то есть с момента основания Государства Израиль и до распада СССР, носили сложный и противоречивый характер. Создание Государства Израиль совпало с новым, глобальным перелом мира, произведенным державамипобедительницами по результатам Второй мировой войны, и большую часть своей истории Израиль просуществовал в тот период, когда основным фактором, определившим характер функционирования и развития системы международных отношений была «холодная война» и глобальное противостояние между двумя основными сверхдержавами – СССР и США и возглавляемыми ими блоками. В орбиту влияния этих блоков, а, следовательно, и в противостоянии между ними в той или другой степени была втянута большая часть государств мира. Установление, развитие и разрыв отношений между СССР и Израилем пришлось на этот период мировой истории. Эволюцию израильско-советских отношений условно можно разделить на три этапа: Первый этап – май 1948 года – февраль 1953 года. Второй этап – июль 1953 года - июнь 1967 года. Третий этап - июнь 1967 года - осень 1991 года. Ещё во время Второй мировой войны палестинская проблема оказалась в фокусе внимания и соперничества великих держав, в первую очередь Великобритании, США, а также Советского Союза, ставшего одним из ведущих мировых лидеров в рамках биполярной системы международных отношений. После окончания войны положение в Палестине и вокруг неё стало достаточно сложным. Возможность влияния Великобритании на палестинские дела резко упала. Декларация Бальфура 1917 года и иммиграция евреев (число евреев возросло с 10% в 1919 г. до 30% в 1939 г.) в Палестину вызвало недовольство среди арабского населения региона.[129] Еврейское население было недовольно ограничением иммиграции, введенным Великобританией в 1939 году. Сложившаяся ситуация вызвала нарастание напряженности в Палестине. Обстановку осложнили и ряд терактов, совершенных радикальными еврейскими организациями против британской администрации. 14 февраля 1946 года правительство Великобритании, управлявшей Палестиной по мандату Лиги наций от 22 июля 1922 года, официально признало, что оно оказалось не в состоянии решить палестинскую проблему. Официальный Лондон заявил о своём намерении передать данный вопрос на рассмотрение Организации Объединённых Наций.[130] В 1947-1948 годах поиски и попытки решения палестинской проблемы были сконцентрированы в ООН, где она стала предметом очень интенсивных дебатов: в апреле-мае 1947 года - на посвящённой ей первой специальной сессии Генеральной Ассамблеи ООН, а в сентябре-ноябре 1947 года на второй сессии ГА ООН. Специальная сессия Генеральной Ассамблеи ООН, посвященная обсуждению палестинского вопроса, открылась в Нью-Йорке 28 апреля 1947 года. К решению палестинского вопроса сразу же подключился Советский Союз. Официальная позиция советского руководства была изложена в тезисах для выступления на апрельской сессии ГА, направленных МИД СССР постоянному представителю при ООН А.А. Громыко. Суть данных тезисов сводилась к тому, что «мандат в отношении Палестины оказался неосуществимым на практике»[131], и требуется кардинально новое решение проблемы. Советской стороной рассматривались два основных варианта урегулирования палестинского вопроса. В качестве первого варианта рассматривалось образование двуединого арабскоеврейского государства с равными правами для обеих этнических групп. Если же этот вариант покажется неосуществимым ввиду сложных отношений между евреями и арабами, то тогда необходимо выдвинуть второй вариант - раздел Палестины на два самостоятельных государства - еврейское и арабское. С развёрнутым изложением предписанных ему тезисов А.А. Громыко выступил на пленарном заседании Генеральной Ассамблеи ООН 14 мая 1947 года. Речь советского 29 представителя явилась серьёзным политическим заявлением, содержавшим подробное обоснование позиции СССР относительно существа палестинской проблемы. В частности, А.А. Громыко заявил: «Еврейский народ перенес в последней войне исключительные бедствия и страдания…Огромное количество уцелевшего еврейского населения Европы оказалось лишенным родины, крова и средств к существованию. Сотни тысяч евреев бродят по разным странам Европы в поисках средств существования, в поисках убежища…Пора не на словах, а на деле оказать этим людям помощь… Такое решение вопроса о будущем Палестины [двуединое демократическое арабо-еврейское государство] могло бы явиться здоровой основой для мирного существования и сотрудничества арабского и еврейского народов Палестины в интересах обоих этих народов и блага всего населения Палестины, для мира и безопасности на Ближнем Востоке».[132] Примечательно, что такого рода заявление было сделано только представителем СССР, хотя дебаты на этом форуме ООН были бурными и продолжительными. В этой позиции чётко просматривалась линия на поддержку создания еврейского государства в Палестине.[133] 15 мая 1947 года специальная сессия ГА ООН утвердила состав, а также функции и полномочия комитета по изучению палестинского вопроса. В него вошли представители Австралии, Гватемалы, Индии, Ирана, Канады, Нидерландов, Перу, Уругвая, Чехословакии, Швеции, Югославии. В состав комитета вошли представители нейтральных стран, хотя были и предложения включить в него представителей арабских стран, США, Великобритании, но без права голоса. Доклад этого комитета был представлен на рассмотрение второй сессии Генеральной Ассамблеи ООН 1 сентября 1947 года. Комитет предложил два плана устройства Палестины. План, одобренный представителями Гватемалы, Канады, Нидерландов, Перу, Уругвая, Чехословакии и Швеции, предусматривал раздел Палестины на два самостоятельных государства арабское и еврейское (т.н. «план большинства). Предложение, за которое высказались представители Австралии, Индии, Ирана, Югославии, предполагал создание в Палестине двуединого арабо-еврейского государства, основанного на принципах федерации («план меньшинства»). 30 сентября 1947 года В.М. Молотов направил в Нью-Йорк А.Я. Вышинскому, возглавлявшему советскую делегацию на второй сессии ГА ООН, указание не возражать против мнения большинства комиссии по вопросу о разделе Палестины.[134] В тот же день В.М. Молотов послал А.Я. Вышинскому ещё одну телеграмму с разъяснениями этого указания. В ней говорилось, «что поскольку после обследования большинство комиссии ООН высказалось за создание отдельного еврейского государства, то нашей делегации следует поддержать мнение этого большинства, которое соответствует нашей основной установке по этому вопросу».[135] Руководствуясь директивами Москвы, член советской делегации С.К. Царапкин выступил 13 октября 1947 года при обсуждении указанного выше доклада в созданном ГА ООН специальном комитете по палестинскому вопросу. Отметив, объяснимость стремления еврейского народа к созданию своего собственного государства и подчеркнув, что было бы несправедливо отрицать за ним это право, он заявил: «Если ГА решит на нынешней сессии создать арабское государство и еврейское государство в Палестине, то будет сделан большой шаг вперёд на пути к решению палестинской проблемы в целом».[136] 25 ноября 1947 года в специальном комитете по палестинскому вопросу ГА ООН было принято предложение о разделе Палестины на два государства - арабское и еврейское. Рассмотрение этого предложения на пленарных заседаниях ГА ООН состоялось 26-29 ноября 1947 года в условиях острейшей борьбы. 26 ноября 1947 года на сессии ГА ООН с речью выступил А.А. Громыко. Он посвятил её подробному обоснованию и защите плана раздела Палестины и заявил, в частности, что советская сторона положительно оценивает работу специального комитета по палестинской проблеме и поддерживает мнение, высказанное большинством участников данного комитета о разделе Палестины на два самостоятельных демократических государства - арабское и еврейское, тем более, что это предложение совпадает с одним их вариантов решения данной проблемы, озвученных советской делегацией. С этим предложением советской делегации и специального комитета согласилось большинство делегаций, которые были представлены на Генеральной Ассамблее.[137] 29 ноября 1947 года Генеральная Ассамблея приняла резолюцию 181 (II) о разделе Палестины на два государства - арабское и еврейское.[138] Это решение ГА ООН и предопределило появление Государства Израиль. Указанная резолюция предусматривала создание специальной комиссии ООН для контроля за подготовкой к образованию арабского и еврейского 30 государств. В январе 1948 года эта комиссия была сформирована и приступила к работе. Но с самого начала она столкнулась с активным противодействием британской администрации. Необходимо отметить, что значительный вклад в принятие данного решения был внесен Советским Союзом. Официальная позиция СССР заключалась в том, что «план раздела, предусматривающий тесное экономическое сотрудничество между двумя государствами, мог бы положить конец этой борьбе [между арабами и евреями]. Проведение раздела означало бы конец полуколониального порядка в Палестине и признание того, что еврейское и арабское население по своему политическому, экономическому и культурному развитию достигло такого уровня, который позволяет каждому из них создать собственное самостоятельное государство. Раздел удовлетворил бы также законные устремления еврейского народа, столь сильно пострадавшего за время существования гитлеровского режима».[139] Однако это была всего лишь политическая риторика. За этими пространными высказываниями стояла вполне конкретная цель - создать в Палестине плацдарм для распространения советского влияния на весь ближневосточный регион и может быть выдвинуть данное направление международной политики СССР на ведущие позиции в сфере внешнеполитических приоритетов Советского государства. Широко принятая точка зрения на проблему помощи Советского Союза в создании Государства Израиль и последующее его признание заключается в том, что СССР, считал необходимым обеспечить себе плацдарм на Ближнем Востоке, в чем ему мог помочь Израиль. Оказавшись во враждебном арабском окружении, которое поддерживалось великими державами Запада, в первую очередь Великобританией, а также США, это государственное образование должно было стать неким противовесом арабским странам. Собственно знаменитая фраза, приписываемая И.В. Сталину, как раз рассматривается подтверждением данной политики СССР. Однако расчет СССР был гораздо шире. Несомненно, что после Второй мировой войны, когда советское видение мира все больше отличалось от американского, перед Советским государством стояла задача расширить круг союзников не только в Европе, но и на всей территории земного шара, и прежде всего в пограничных регионах. Антисоветские настроения, подогревавшиеся в США, не могли не беспокоить советское руководство. Кроме того, США предприняли попытку наступления на позиции СССР, поддержав антикоммунистические силы в Греции, обнародовав план Маршалла и начав проводить политику формирования антисоветских блоков на Ближнем Востоке. Для дипломатии СССР было вполне очевидным, что английское влияние в данном регионе неуклонно падает, и что место Великобритании займут Соединенные Штаты Америки. Таким образом, поддержка Израиля могла сыграть на руку СССР, поскольку существование данного государства ослабляло бы возможности арабских стран в антисоветской борьбе. Вероятно, руководство СССР мыслило еще более глобально. Нельзя забывать, что в конце 40-х годов ХХ века приоритетным направлением советской политики оставалась Европа, где устремления СССР, сталкивались с интересами Великобритании и США. Создание Государства Израиль, видимо, преследовало несколько тактических целей, достижение которых зависело от дальнейшего развития событий в регионе. В том случае, если Государство Израиль заявило бы о своей просоветской ориентации, то достигалась задача ослабления проамериканского блока на Ближнем Востоке, так как арабские страны выясняли бы отношения с только появившимся еврейским государством и не были бы способны серьезно угрожать СССР. В то же время этот вариант вряд ли рассматривался как наиболее вероятный. Ведь не могли же опытные советские руководители наивно полагать, что государство, президент которого состоял в хороших отношениях с главой США и премьер-министр, который был известен своими антикоммунистическими настроениями, «бросятся в дружеские объятия» СССР. Кроме того, сам первый президент Израиля Хаим Вейцман заявлял: «Существуют опасения, что реализация нашего проекта [создание еврейского государства - АВТ.] в Палестине может каким-то образом быть использована в качестве канала для проникновения коммунистических идей на Ближний Восток. Нет ничего более далекого от правды. Наши иммигранты из Восточной Европы - это именно те люди, кто оставляет коммунистические районы. Иначе они совсем бы не уезжали. Если бы существовала серьезная попытка Советов распространить коммунистическое влияние через нашу иммиграцию, они легко могли бы это сделать в предыдущие десятилетия. Но каждые выборы свидетельствуют о том, что коммунизм достиг крайне небольшой популярности в нашем обществе... Опасность коммунизма существует только в неграмотных и обедневших слоях, неспособных самостоятельно ему сопротивляться».[140] Д. Бен-Гурион был еще более категоричен в своих заявлениях. Он решительно осуждал советский идеологический и 31 политический тоталитаризм и не сомневался в абсолютной враждебности коммунистического блока по отношению к сионистскому движению.[141] Скорее расчет делался на то, что сама постановка вопроса о создании еврейского государства разделит общественное мнение и руководство великих держав. Этот прогноз во многом оправдался. Так в США даже в окружении президента имелись разногласия по этому поводу. Президент Соединенных Штатов Америки Гарри Трумэн, подвергаясь давлению со стороны сионистских организаций страны (в США была самая большая по численности еврейская диаспора), неоднократно выступал с идеей создания еврейского государства в Палестине, ссылаясь на «необходимость проявления гуманизма и озабоченность судьбами многих тысяч перемещенных лиц еврейского происхождения из Европы».[142] Кроме того, президент США был убежден, что «под руководством евреев можно создать отличную индустриальную систему [в Палестине - АВТ.], а производительные возможности региона могли бы при этом использоваться и евреями, и арабами».[143] Однако не только преданность гуманистическим идеалам двигала Гарри Трумэном. Он хотел остаться президентом США и на следующий срок, для чего необходимо было жить в мире с американскими евреями. Г. Трумэн заявлял: «…мне надо принимать в расчет сотни тысяч тех, кто стоит за успех сионизма. Среди моих избирателей нет сотен тысяч арабов».[144] Евреи составляли значительное число сторонников Г. Трумэна в штате Миссури, откуда он избирался в Сенат, очень много их было в штате Нью-Йорк, от них во многом зависела финансовая и политическая поддержка демократической партии; большую роль играли они и в средствах массовой информации страны. Оппозицией президенту США выступил Государственный департамент, настоятельно рекомендовавший подождать с образованием еврейского государства на Ближнем Востоке. В недрах этой правительственной структуры был подготовлен меморандум, содержащий анализ различных аспектов политики США на Ближнем Востоке. В этом документе плану раздела Палестины противопоставлялась идея «нейтралитета» в ближневосточных делах и предлагалось сорвать новую специальную сессию ООН для пересмотра принятого решения по палестинскому вопросу.[145] Резко против создания евреями собственного национального очага также выступил и государственный секретарь Джордж Маршалл. Вместе с тем, представитель США в Совете Безопасности ООН Уоррен Остин выступил с заявлением о необходимости отложить реализацию плана раздела Палестины. Он внёс предложение о созыве специальной сессии ГА «для установления опеки Организации Объединённых Наций над Палестиной», утверждая, что невозможно мирными способами осуществить предложенную программу раздела Палестины. Против разделения Палестины и признания Государства Израиль выступал и министр обороны США Джеймс Форрестол. «Вы просто не понимаете, - говорил он, - что сорок миллионов арабов столкнут четыреста тысяч евреев в море. И в этом все дело. Нефть - мы должны быть на стороне нефти».[146] Таким образом, США на некоторое время заняли неопределенную позицию по палестинскому вопросу, что позволило СССР обвинить США в непоследовательности. А.А. Громыко заявил, что позиция США «не имеет ничего общего с резолюцией ГА... и Советский Союз не может согласиться с такой позицией».[147] Представитель СССР в ООН, выступивший на заседании Первого комитета ГА ООН 20 апреля, подверг острой критике позиции США и Великобритании: «Бездействие Совета Безопасности в течение последних месяцев было результатом позиции, занятой Соединенными Штатами, Соединенным Королевством и некоторыми другими государствами… План опеки, предложенный Соединенными Штатами, вероятно, поведет к обострению борьбы в Палестине, создаст угрозу миру и усилит тревогу на Ближнем Востоке».[148] Разногласия как в общественном мнении в США, так и в президентском кабинете ослабляли их позиции на международной арене. Проеврейская позиция Г. Трумэна осложнила отношения Соединенных Штатов с государствами арабского Востока, которые выступали против раздела Палестины. Осложнения начались ещё в 1946 году, когда президент США настаивал на выдаче ста тысячам евреев разрешение на въезд в Палестину, что вызвало резкий протест арабов. Премьерминистр Ирака вручил временному поверенному в делах США ноту, в которой говорилось, что американское правительство нарушает обязательства, данные арабам ранее. Аналогичный упрек в отношении США высказал эмир Абдулла, король Трансиордании.[149] Назревавшая ссора арабов с американцами была на руку советскому руководству. 32 3 мая 1948 года на заседании Первого комитета ГА ООН выступил С.К. Царапкин, отвергая попытки США навязать народам Палестины режим опеки.[150] Выступая на заседании Первого комитета Генеральной Ассамблеи ООН 4 мая 1948 года, А.А. Громыко подчеркнул, что продолжать рассмотрение проекта соглашения об опеке бесполезно. Он заявил: «...Делегация СССР считает, что ГА может положить конец кровопролитию в Палестине лишь путём выполнения плана раздела страны. Далее противники раздела Палестины должны признать, что раздел этот фактически уже осуществляется, как на это указывает заявление сеньора Аскаратэ и данные, представленные Еврейским агентством, не говоря уже о многочисленных сообщениях, появляющихся в печати. Еврейское государство фактически существует, несмотря на попытки некоторых стран помешать разделу...».[151] Данное заявление советского представителя и победа группировки Г. Трумэна во внутриамериканских дебатах о судьбе Палестины положило конец плану опеки ООН. 14 мая 1948 года специальная сессия Генеральной Ассамблеи ООН закончилась, и в тот же день в Тель-Авиве было объявлено о создании Государства Израиль. 16 мая 1948 года министр иностранных дел Временного правительства Израиля Моше Шарет (Шерток) направил министру иностранных дел СССР В.М. Молотову телеграмму, в которой говорилось: «От имени временного правительства Израиля я прошу Правительство Союза Советских Социалистических Республик официально признать Государство Израиль и его временное правительство... Я, пользуюсь этим случаем, чтобы выразить Вам чувство глубокой благодарности и признательности еврейского народа Палестины, которое разделяют евреи всего мира, за ту твердую позицию, которую заняла делегация СССР в ООН, направленную в пользу установления суверенного и независимого еврейского государства в Палестине, и за её упорную защиту этого положения, несмотря на все трудности; за выражение искреннего сочувствия страданиям еврейского народа в Европе под пятой его фашистских палачей и за поддержку того принципа, что евреи Палестины являются нацией, имеющей права на суверенитет и независимость».[152] В ответной телеграмме, направленной В.М. Молотовым М. Шертоку (Шарет) 18 мая 1948 года, говорилось: «...Настоящим сообщаю, что Правительство Советского Союза Социалистических Республик приняло решение об официальном признании Государства Израиль и его временного правительства. Советское правительство надеется, что создание еврейским народом своего суверенного государства послужит делу укрепления мира и безопасности в Палестине и на Ближнем Востоке, и выражает уверенность в успешном развитии дружественных отношений между СССР и Государством Израиль».[153] Советский Союз признал Израиль де-юре 17 мая 1948 года. Он был первой страной, признавшей Израиль полностью. Признание последовало вслед за получением послания министра иностранных дел Израиля Моше Шарета главе МИД СССР В.М. Молотову, в котором он обратился с просьбой об официальном признании правительством Советского Союза Государства Израиль и его временного правительства. М. Шарет выразил надежду, что это признание укрепит дружеские отношения «между Советским Союзом и его народом» и «Государством Израиль и проживающим в нем еврейским народом». В том же послании М. Шарет выразил «глубокую признательность и уважение еврейского народа Израиля - чувства, разделяемые евреями всего мира, за стойкую позицию, которой придерживалась делегация Советского Союза в ООН в поддержку создания суверенного и независимого еврейского государства в Палестине, за решительную защиту этой позиции, несмотря на все трудности, за выражение искреннего сочувствия страданиям, выпавшим на долю еврейского народа в Европе от рук нацистских палачей, и за поддержку принципа, согласно которому евреи Палестины имеют право на создание суверенного и независимого государства».[154] В заявлении от 18 мая 1948 года об официальном признании Государства Израиль и его временного правительства В.М. Молотов выразил надежду, что «создание еврейским народом суверенного государства приведет к укреплению мира и безопасности в Палестине и на Ближнем Востоке», и веру правительства Советского Союза «в развитие дружеских отношений между Советским Союзом и Государством Израиль».[155] Орган израильской коммунистической партии «Кол ха-Ам» в редакционной статье от 18 мая 1948 года указывал в связи с этим, что израильско-советские связи должны основываться «на дружбе, сотрудничестве и взаимной помощи», и призывал Израиль заключить с СССР союз, «гарантирующий сохранение независимости Израиля перед лицом попыток, которые предпримут 33 империалистические силы, и обеспечивающий возможность получения реальной помощи в нашей войне» (то есть в войне, которая была развязана против Израиля с момента провозглашения его независимости, когда семь арабских армий вторглись на израильскую территорию с целью её захвата и уничтожения Израиля). В резюме этой статьи, напечатанной в газете «Кол ха-Ам», указывалось, что ради мира во всем мире «наша страна не может одинаково относиться к поджигателям войны и к поборникам мира».[156] В те судьбоносные дни для еврейского государства Советский Союз выступил в поддержку Израиля. Он действовал как через ООН, где он резко осудил вторжение арабских армий на территорию Израиля и призвал к их немедленному выводу, так и оказывая Израилю через Чехословакию военную помощь. Чрезвычайным и Полномочным Посланником Советского Союза в Государстве Израиль был назначен П.И. Ершов (посольство Советского Союза в Тель-Авиве открылось 10 августа 1948 года), Чрезвычайным Посланником и Полномочным Министром Государства Израиль в СССР госпожа Голда Мейерсон (Меир) (посольство Израиля в Москве было открыто 6 сентября 1948 года). 7 сентября 1948 года прибывшая в Москву Г. Мейерсон (Меир) посетила В.М. Молотова. Вручив ему копии своих верительных грамот, она заявила, «что её правительство поручило ей при первой же возможности передать Молотову благодарность народа и правительства Государства Израиль за помощь, оказанную Советским Союзом в Организации Объединенных Наций».[157] 24 ноября 1948 г. на третьей (политической) сессии Генеральной Ассамблеи ООН Советский Союз предложил проект решения о немедленном выводе арабских армий, вторгшихся в Израиль [158], а в 1949 году Советский Союз выступил за принятие Израиля в ООН. 5 мая 1949 года представитель Советского Союза в Организации Объединённых Наций осудил проволочки, чинимые другими странами по этому вопросу. Кроме того, Еврейский Антифашистский комитет в СССР получал множество писем в поддержку Государства Израиль с предложением конкретной помощи (сбора средств на оказание помощи «борцам Государства Израиль», вооруженной помощи и т.д.). [159] На фоне вражды между сионистской и коммунистической идеологиями эта поддержка представляла собой исключительное явление. В июне 1948 года Моше Шарет охарактеризовал новую политику СССР как «самую революционную перемену, которая произошла в мире по отношению к сионизму и еврейскому народу со времени Декларации Бальфура». [160] Однако не всё так радужно было в отношениях между Советским Союзом и Государством Израиль. Одним из главных вопросов была иммиграция евреев Советского Союза в Израиль. Израильские лидеры, руководствуясь концепцией премьер-министра Давида Бен-Гуриона, призвали СССР разрешить репатриацию советских евреев в Израиль и содействовать в принятии Румынией и Венгрией аналогичного решения. Кроме того, израильское руководство указывало на то, что в СССР евреи не могут пользоваться своим языком и не имеют еврейских школ. Позиция Советского Союза по данному вопросу была выражена в опубликованной 21 сентября 1948 года в «Правде» статье советского, еврейского писателя Ильи Эренбурга, члена руководства Еврейского антифашистского комитета в Москве. Суть его статьи: «Израилю – да! Репатриации советских евреев в Израиль - нет!». Кроме того, 15 сентября 1948 года заместитель министра иностранных дел Советского Союза В. Зорин заявил Г. Меир: «Еврейская проблема существует и будет существовать только в странах, не идущих по социалистическому пути».[161] Тем самым он поставил точку в обсуждении данной темы. Еще одним препятствием в развитии советско-израильских отношений стала борьба Д. БенГуриона с коммунистической идеологией советского образца и попытками её воплощения в Израиле. Помимо практической проблемы налаживания отношений с СССР, Д. Бен-Гурион столкнулся с политическим противостоянием со стороны израильских левых радикалов, не признававших компромиссов в идеологических вопросах. [162] Эти внутренние политические проблемы, по-видимому, значительно усугубляли сложности, обусловленные противоречием между умеренным прагматическим подходом к отношениям с Советским Союзом и категорическим неприятием коммунистической идеологии. Д. Бен-Гурион неизменно рассматривал СССР как опасного идеологического врага, политические и стратегические связи с которым маловероятны, но с которым можно договориться в определенных политических ситуациях. При этом он считал, что во всех случаях необходимо избегать любой конфронтации с Россией. [163] 34 5 октября 1948 года военный атташе израильского посольства в Москве обсуждал с советским военным руководством следующие вопросы военного сотрудничества между Советским Союзом и Израилем: подготовка командного состава; поставка трофейного немецкого оружия; военно-морские или военно-воздушные базы. Через месяц Г. Меир и М. Намир представили заведующему отделом Ближнего Востока министерства иностранных дел Советского Союза подробный список военного оборудования. Реакция чиновника МИДа была сдержанной. Он высказал опасение, как бы об этих переговорах не стало известно, так как ООН запрещает поставки оружия сторонам, замешанным в конфликте. Он добавил, что это не только повредит СССР, но и усложнит положение Израиля. У друзей арабских стран есть преимущество, связанное с их географическим положением. У них есть склады в данном регионе, и они смогут тогда открыто, и в широких масштабах делать то, что сейчас они вынуждены делать тайно и в ограниченной степени.[164] Тем не менее, Советский Союз осуществлял поставки вооружения в Израиль через Чехословакию.[165] Заведующий ближневосточного отдела МИД СССР И. Бакулин считал возможным «дать понять чехам и югославам… о желательности оказания содействия представителям Государства Израиль в закупке последними и отправке в Палестину артиллерии и самолетов, учитывая, что, несмотря на решение Совета Безопасности о запрещении ввоза вооружения в арабские страны, последние имеют полную возможность получить оружие в необходимом количестве с английских складов и баз в Трансиордании, Ираке и Египте».[166] Однако уже в начале 1950-х годов Израиль переориентировался на получение оружия от США, Великобритании и Франции. Соглашение, подписанное этими тремя державами 25 мая 1950 г. признавало, что «арабские государства и Израиль - все нуждаются в поддержании определенного уровня вооруженных сил в целях обеспечения их внутренней безопасности и законной самообороны и для выполнения своей роли в защите региона в целом.».[167] Это соглашение фактически предполагало продажу оружия этими странами Израилю. Уже в конце 1950 года Д. Бен-Гурион хотел приобрести 150 тысяч американских винтовок для замены тех, которыми пользовалась Армия обороны Израиля. Это должно было стать первым шагом в приведении израильского легкого оружия в соответствие с американскими стандартами.[168] С начала 1950-х годов намечается постепенный отход Израиля от поддержания дружественных отношений с СССР. В этот период сокращаются политические и экономические связи СССР и Израиля. Объём сотрудничества между этими государствами сокращается до поставок цитрусовых, а в 1953 году дипломатические отношения между двумя странами и вовсе прекращаются. [169] Таким образом, Советский Союз сыграл ключевую роль в образовании Государства Израиль. Это было обусловлено рядом факторов: во-первых, усилившаяся позиция США после Второй мировой войны и желание СССР противостоять этому процессу; во-вторых, существование в СССР еврейской диаспоры, которая активно выступала за создание национального еврейского государства в Палестине; в-третьих, создание еврейского национального государства отвечало национальным интересам Советского Союза и служило целям расширения своего влияния, как на Ближнем Востоке, так и во всём мире. Советская позиция ни в коей мере не была тождественна подходу сионистского руководства ишува, как справедливо заметил известный израильский учёный и дипломат Й. Говрин. Вместе с тем, в советском подходе к решению палестинской проблемы прослеживались два новых принципа: первый - признание связи еврейского народа с Палестиной и второй - право еврейского народа на создание на территории Палестины собственного государства, которое смогло бы абсорбировать десятки тысяч беженцев из числа евреев, выживших во время Катастрофы европейского еврейства. В этом конкретном случае советская заинтересованность в вытеснении Великобритании из региона Ближнего Востока совпала со стремлением евреев создать в Палестине независимое государство. Советско-израильские отношения в 1948-1991 гг., с момента основания Государства Израиль до распада СССР, носили сложный характер. Эволюцию советско-израильских отношений можно разделить на три этапа: Первый этап – май 1948 – февраль 1953 гг. 15 мая 1948 года было провозглашено Государство Израиль. Советский Союз признал Государство Израиль де-юре 17 мая 1948 г. Он был первой страной, полностью признавшей Израиль. С этого момента начались сложные, зачастую противоречивые контакты между двумя государствами. Советский Союз ожидал, что Израиль встанет на его сторону в конфронтации с 35 Западом, в ответ на политическую и военную помощь. Но, как показали дальнейшие события, этого не произошло. Собственно отношения Израиля с еврейской диаспорой – одно из двух «особых» направлений израильской внешней политики, в отношении которых в израильском политическом мышлении отсутствует полная ясность – считать их направлениями внешней или внутренней политики. В том, что касается отношений с диаспорой, эта двойственность связана с двойственностью израильской государственной самоидентификации, согласно которой, Израиль, с одной стороны – суверенное национальное государство, субъект международных отношений, представляющий в данном качестве, как и все другие государства, исключительно своих граждан, но, с другой, Израиль – государство всех евреев, их убежище, защитник и выразитель их интересов вне зависимости от гражданства. Такой подход усиливается также и тем обстоятельством, что Израиль постоянно ощущает потребность в пополнении за счет диаспоры своих людских, кадровых, финансовых ресурсов, а также ее политической и моральной поддержке. В этом отношении показательно выступление премьер министра Государства Израиль Д. Бен-Гуриона на съезде партии «Поалей Эрец-Исраэль» 23 мая 1950 гг. в кибуце Афикин: «Советский Союз гарантировал равноправие всех проживающих в нем народов и выполнил это обещание. Однако у евреев в Советском Союзе нет своей школы и нет своей газеты ни на иврите, ни даже на идише. В Советском Союзе нет дискриминации евреев и антисемитизм запрещен, но советская власть не смогла справиться с уникальностью еврейского вопроса. Народ Израиля, который смог добиться независимости, не откажется от права любого еврея на репатриацию и присоединение к тем, кто строит Родину. Мы требуем от Советского Союза, чтобы он разрешил проживающим в нем евреям присоединиться к нам и участвовать в строительстве нашей независимости. Мы шлем отсюда наше приветствие евреям России и говорим им: не утеряна наша общая надежда, а к Советскому Союзу мы обратимся с призывом предоставить возможность любому еврею, желающему этого, присоединиться к делу созидания нашей страны. Мы не отчаиваемся и будем жить, понимая, что в мире есть еще много евреев, которые с нами, несмотря на все запреты. Мы надеемся, что придет день, и они смогут совершенно свободно присоединиться к нашему делу»[170]. В том же ключе высказывался и министр иностранных дел Израиля М. Шарет: «Внешняя политика Израиля — это политика неприсоединения, а не политика нейтралитета. Постоянные связи с евреями России в настоящее время невозможны из-за несогласия русских властей по причинам, которые я не хотел бы обсуждать». Он подчеркнул, что «Израиль будет воздерживаться от солидаризации с какой-либо из сторон, замешанной в холодной войне между блоками» [171], и не примет участия в каком бы то ни было империалистическом плане. 17 апреля 1950 года постоянный представитель Советского Союза в ООН Яков Малик вручил генеральному секретарю ООН послание, в котором говорилось, что решение Генеральной Ассамблеи от декабря 1948 года, устанавливающее международный контроль над Иерусалимом, не удовлетворяет арабское и еврейское население не только Иерусалима, но и Палестины в целом и в подобных условиях правительство Советского Союза считает нужным отказаться от поддержки данного решения. Правительство СССР выражало уверенность, что ООН сможет найти решение проблемы Иерусалима, которое будет приемлемым как для арабских, так и для еврейских жителей этого города. Израиль приветствовал это сообщение [172]. 4 октября 1950 года, после начала Корейской войны, Министр иностранных дел Израиля Моше Шарет выступил против предложения Советского Союза, призывавшего к выводу американских сил из Кореи. Израиль сообщает о своем решении отправить в Южную Корею партию лекарств [173]. 30 октября 1950 года представитель Израиля в ООН присоединился к противникам советского проекта резолюции по вопросу о мирной конвенции и о запрещении применения ядерного оружия. 9 января 1951 года Советский Союз отклонил в ООН план израильской делегации по корейскому вопросу, требовавший немедленного вывода всех иностранных сил из Кореи (план включал семь пунктов и был представлен руководителем израильской делегации в ООН А. Звеном). 20 мая 1951 года Советский Союз воздержался при голосовании по проекту решения, предложенного западными странами и призывавшего осудить Израиль за бомбардировку ЭльХама и запретить ему продолжать осушение долины Хула. 36 21 ноября 1951 года в послании странам Ближнего Востока (в том числе и Израилю) заместитель министра иностранных дел Советского Союза Андрей Громыко выступил против плана регионального командования, предложенного США для этого района. Он предостерег, что присоединение к нему приведет к ухудшению отношений с Советским Союзом [174]. 8 декабря 1951 года в ответе Израиля на советское послание разъяснялось, что Израилю не было предложено участвовать в этом проекте, хотя ему было сообщено о формировании командования; израильская сторона отмечала также, что она не находит оснований считать такое командование агрессивным. Израиль также подчеркивал, что на его территории нет иностранных баз и что он стремится к миру. Используя эту возможность, Израиль призвал правительство Советского Союза разрешить репатриацию советских евреев в Израиль [175]. 9 декабря 1951 года были завершены торговые переговоры об экспорте в Советский Союз 5 тысяч тонн цитрусовых [176]. 1 марта 1952 года было подписано соглашение об экспорте из Израиля в Советский Союз 50 тонн бананов и 30 тысяч ящиков апельсинов [177]. С 6 по 12 апреля 1952 года Израиль участвовал в международной экономической конференции в Москве и тогда же провел переговоры об экспорте цитрусовых из Израиля в обмен на импорт сельскохозяйственной техники из Советского Союза. 19 мая 1952 года между Израилем и Советским Союзом было подписано соглашение об экспорте из Израиля в Советский Союз 50 тысяч ящиков цитрусовых в обмен на поставку нефтепродуктов из Советского Союза в Израиль [178]. Были проведены также переговоры о закупке в СССР пшеницы и сырой нефти. 8 декабря 1952 года газета «Правда» заклеймила «гнусную цепь злодейств и преступлений» в связи с процессом Сланского в Праге, в ходе которого генеральный секретарь чехословацкой коммунистической партии обвинялся, в частности, в заговоре с Израилем и сионистскими и еврейскими организациями с целью свержения коммунистических режимов в Чехословакии и соседних странах. (Сланский, еврей по происхождению, был приговорен к смерти. Много лет спустя Чехословакия сняла с него обвинение в измене, и он вместе с другими осужденными был реабилитирован.) 13 января 1953 года в прессе Советского Союза было опубликовано официальное сообщение о «деле врачей», согласно которому большая группа врачей-евреев обвинялась в попытке отравить Сталина в соответствии с указаниями, полученными якобы от еврейских и сионистских организаций. (Этих врачей должны были приговорить к смертной казни. После смерти Сталина все обвинения были сняты.) 19 января 1953 года министр иностранных дел Израиля М. Шарет выступил в Кнессете с заявлением в связи с «делом врачей»: «Государство Израиль не может молчать, когда какие-либо политические силы предпринимают попытку опозорить имя еврейского народа, что представляет опасность для множества проживающих там евреев. Правительство Израиля всегда рассматривало дружеские отношения с Советским Союзом как одну из основ своего международного положения и высоко ценило их значение для всего еврейского народа. С глубоким сожалением и беспокойством наблюдает оно за официально развернутой в Советском Союзе антисемитской клеветнической кампанией. Государство Израиль и евреи во всех странах мира обязаны выразить самое энергичное осуждение и возмущение... Правительство Израиля заклеймит в ООН и с любой другой трибуны травлю еврейского народа, проводимую в странах с коммунистическим режимом, и оскорбительную кампанию против его полномочных организаций и поднимет тревогу в связи с опасностью для благополучия миллионов евреев в этих странах. Правительство Израиля будет еще энергичнее добиваться права на репатриацию в Израиль для всех евреев, сердца которых стремятся к Сиону» [179]. 9 февраля 1953 года на территорию советского посольства в Тель-Авиве была брошена бомба. Три человека из персонала посольства были ранены. Президент и премьер-министр государства высказали глубокое сожаление в связи с этим актом и обещали задержать преступников и судить их. 13 февраля 1953 года правительство Советского Союза сообщило правительству Израиля о своем решении разорвать дипломатические отношения с Израилем. 17 февраля 1953 года премьер-министр Д. Бен-Гурион выразил в Кнессете свое удивление и глубокую озабоченность в связи с этим решением Советского Союза. 37 19—21 февраля 1953 года персонал израильского посольства в Москве покинул Советский Союз, а персонал советского посольства в Тель-Авиве покинул Израиль. До заявления о разрыве отношений Израиля ни получал никаких предупреждений ни по дипломатическим каналам, ни через советские средства массовой информации. В Израиле советское заявление было воспринято как серьезное и неожиданное развитие политического процесса с вызывающими тревогу последствиями для евреев, проживающих в СССР, и способные негативно повлиять на положение Израиля на международной арене. Премьер-министр Д. Бен-Гурион, выступил на обсуждение в Кнессете в связи с советским заявлением о разрыве дипломатических отношений с Израилем, отметил, что правительство восприняло это заявление «с удивлением и серьезным беспокойством» [180]. Обращая внимание на антисоветские настроения, господствовавшие в Израиле, некоторые задавали вопрос, не намеревался ли Израиль сам разорвать дипломатические отношения с Советским Союзом. В ответ на это министр иностранных дел М. Шарет заявил, что у правительства Израиля не было подобных намерений, так как «разрыв дипломатических отношений не является путем, ведущим к миру» [181]. Руководство страны, по-видимому, не предполагало, что Советский Союз выступит с инициативой разрыва дипломатических отношений. Кроме этого, в то же самое время Советский Союз находился в непримиримой политической конфронтации с США и некоторыми европейскими странами, однако он не разрывал с ними дипломатические отношения и даже не угрожал подобной мерой. Поскольку разрыв дипломатических отношений рассматривался как исключительное явление в системе международных отношений, то создавалось впечатление, что отношение Советского Союза к Израилю определяется по другому стандарту, чем его отношение к другим странам. Во время дискуссии в Кнессете в связи с заявлением о разрыве отношений министр иностранных дел М. Шарет воздержался от обсуждения политического значения этого разрыва для Израиля [182]. Двумя неделями позже он постарался приуменьшить его значение, заявив, что «в практическом плане мы ничего не потеряли с разрывом отношений и наличие дипломатических отношений ничего нам не давало» [183]. Подобная позиция содержалась и в указаниях, данных израильским представительствам за рубежом (о них будет сказано далее). Позиция министра по этому вопросу отличалась от точки зрения его товарищей по фракции МАПАЙ, в том числе и от взглядов премьер-министра Д. Бен-Гуриона. Заявление представителя министерства иностранных дел от 12 февраля 1953 года подвело итог высказываниям представителей правительства и партий коалиции в Кнессете. Центр тяжести как бы переместился на традиционную враждебность Советского Союза по отношению к сионизму, еврейскому народу и Израилю. Вот полный текст этого заявления: «Официальная аргументация этого шага — не более чем повод. Это решение представляет собой пик кампании открытой враждебности и ядовитой клеветы против Государства Израиль, сионистского движения, еврейских организаций и евреев, кампании, которая проводилась в странах советского блока уже длительное время, а на протяжении последних двух месяцев приняла угрожающие масштабы. Истинная цель этой кампании — полностью изолировать и запугать евреев Советского Союза, судьба которых вызывает серьезные опасения» [184]. Данный этап характеризуется установлением и расширением дипломатических, политических, в какой–то мере экономических связей между двумя странами. Но он же характеризуется и началом конфронтации, в первую очередь связанную с внутриполитическим положением в Советском Союзе. (Антисемитская компания начала 50-х годов), а также все возрастающей ролью США в регионе Ближнего Востока и постепенный отход Государства Израиль с позиций неприсоединения и поддержка блока западных Государств во главе с США в глобальном противостоянии периода «холодной войны». Второй этап – июль 1953-июнь 1967 гг. Разрыв дипломатических отношений с Советским Союзом вызвал дискуссию в израильском обществе. Официальная позиция правительства Государства Израиль по этой проблеме заключалась в том, что характер советской политики по отношению к Израилю детерминирован. То есть израильская политика по отношению к СССР на внутреннем, двустороннем, региональном или международном уровне ничего не определяет. Представители правительства с порога отметали предположение, что их гневная реакция, как бы она ни была оправданна с еврейской национальной точки зрения, внесла свой вклад в обострение отношений с Советским Союзом, доведя их вплоть до разрыва. Более того, отчетливо проявилась тенденция затушевывать по мере возможности эту идею и усиливать в противовес ей концепцию, согласно которой разрыв 38 отношений был продолжением в цепи событий, начавшихся со статьи И. Эренбурга в «Правде» от 21 сентября 1948 года и достигших своего апогея во время «дела врачей» [185]. Мнение левой израильской оппозиции, представлявшее собой точку зрения меньшинства, полностью противоречило официальной линии. Оппозиция игнорировала антисионистский и антисемитский аспекты советской политики по отношению к Израилю, считая причиной разрыва дипломатических отношений внутреннюю и внешнюю политику Израиля по отношению к СССР. Сторонником подобной точки зрения был депутат Кнессета М. Сне. Он так описывал причины, вынудившие Советский Союз предпринять этот шаг: «Истинная цепь событий видится нам так: разрыву дипломатических отношений предшествовало нападение на советское посольство. Антисоветскому нападению предшествовала антисоветская подстрекательская кампания. Антисоветской подстрекательской кампании предшествовала антисоветская политика...» Остановившись на поддержке, оказанной Израилю Советским Союзом в 1947—1949 годах, он продолжил: «Таким был аванс советской дружбы с Израилем. И как же вела себя израильская делегация в ООН... по отношению к Советскому Союзу? Как она вела себя, когда Советский Союз выступил с элементарными предложениями по обеспечению мира во всем мире? Как вы вели себя во время корейского кризиса? Зачем вы солидаризовались с Мак-Артуром и Сингман-Ри? Почему израильский министр иностранных дел поддержал предложение американских захватчиков провести линию раздела по 38-му градусу северной широты?.. А когда появилась идея, которая, правда, не была осуществлена, идея ближневосточного союза, вы были первыми, кто высказал готовность присоединиться к этому союзу. А когда премьер-министр был в Америке, разве не обещал он, что только Израиль, вместе с Турцией, будет сражаться на стороне Запада? Разве Эван не заявлял с трибуны ООН, что согласие на развертывание иностранных баз не противоречит идее государственного суверенитета? И когда А. Эвен вернулся в Израиль, разве не говорил он, что Армии обороны Израиля принадлежит международная функция по «защите всего района? Защите от кого? От Советского Союза?.. Разве в свете этих событий, имевших место задолго до пражского процесса, можно согласиться с теорией, согласно которой «антисемитская кампания» обусловила вашу антисоветскую позицию?..» В этом выступлении М. Сне подвел итог деятельности руководителей, определявших израильскую политику, лидеров, которые постепенно отошли от позиции нейтралитета между двумя блоками и стали поддерживать США в их конфликте с Советским Союзом. Представители МАПАМ, в отличие от левой фракции, возглавляемой М. Сне, заявили, что они не примирятся с обвинениями сионизма и еврейских международных организаций в причастности к преступлениям советских граждан. Ниже приводится отрывок из проекта решения, предложенного в Кнессете фракцией МАПАМ по завершении обсуждения данного вопроса[186]: «Кнессет рассматривает разрыв Советским Союзом дипломатических отношений с Израилем как серьезный политический удар по еврейскому народу, сионизму и Государству Израиль. Не игнорируя антисионистского подхода Советского Союза, нашедшего выражение в Пражском процессе и советских публикациях, Кнессет не может тем не менее освободить правительство от ответственности за развитие событий, которые привели к разрыву дипломатических отношений, после того как правительство отказалось от политики неприсоединения и нейтралитета и стало придерживаться линии, ориентированной на все большее порабощение страны Западом, после того как оно поощряло подстрекательскую кампанию против Советского Союза со стороны официальных лиц, превратив оправданную защиту от все усиливающихся нападок на сионизм и Израиль в безответственную кампанию антисоветской клеветы и не сумев воспрепятствовать злонамеренному нападению фашистских организаций на советское посольство...» Это предложение было отклонено большинством голосов, предложения МАКИ (компартии Израиля) и Сне вообще не были поставлены на голосование. Кнессет принял предложение партий, входивших в правительственную коалицию. В этом решении указывалось, что Кнессет солидаризуется с заявлением премьер-министра, призывающим власти Советского Союза: разрешить своим гражданам еврейской национальности репатриироваться в Израиль; вести себя по отношению к Израилю в соответствии с принципом «мира и дружбы между народами», провозглашенным Советским Союзом. 39 Таким образом, в Израиле разделились мнения по вопросу о движущих факторах советского решения о разрыве отношений с Израилем. Партии, входившие в коалицию, и правые партии полагали, что разрыв отношений обусловлен идеологическим фактором (то есть враждебным отношением Советского Союза к сионизму), а левые оппозиционные партии полагали, что разрыв этот вызван политическими причинами. Вместе с тем левые оппозиционные фракции придерживались разных мнении по вопросу о том, следует ли реагировать, если следует, то каким образом, на обвинения, выдвинутые Советским Союзом в адрес сионизма и еврейских международных организаций с обвинением их во вмешательстве во внутренние дела Советского Союза. Большинство в оппозиции полагал, что реакция правительства Израиля на «дело врачей» должна была быть контролируемой и более сдержанной, чтобы не ставить под угрозу отношения между двумя странами. Меньшинство, включавшее МАКИ и левую фракцию М. Сне, считали, что вообще не было необходимости в какой бы то ни было реакции [187]. В реакции же большинства депутатов Кнессета, напротив, появилось нечто новое: впервые в истории израильско-советских отношении представители правящей партии и официальные лица выступили с критикой Советского Союза. Основные положения их выступлений сводились к следующему: — обличение советского режима как «режима духовной гибели и национального подавления»; осуждение его антисемитской политики и обвинение его в подготовке массовых еврейских погромов; — показ трагического положения советских евреев, стоявших перед лицом духовной и физической катастрофы, возмущение действиями советских властей и призыв их к ответу; решительное требование вернуть советским евреям их права и разрешить им репатриацию в Израиль; — обличение советской судебной системы, основанной на методах запугивания и фальсификации; — обращение к общественному мнению свободного мира с тем, чтобы активизировать его и стимулировать принятие немедленных мер для предотвращения катастрофы; — твердое намерение срочно поставить вопрос о советских евреях на повестку дня ООН; — предупреждение, что будут приняты соответствующие меры против тех (имелась в виду партия МАКИ), кто поддерживает подстрекательскую и клеветническую политику Советского Союза, направленную против евреев. Эта серия обличений, критики, требований и предупреждений впервые прозвучала и была воспринята публично не только как дебаты политиков в Кнессете, но и как демонстрация еврейской солидарности, как программа действий на правительственном уровне в борьбе против антиеврейской политики Советского Союза. Фактически Государство Израиль выступило выразителем интересов советских евреев и евреев всего мира и открыто солидаризировалось с лагерем «подстрекателей» против Советского Союза. Эта позиция Израиля могла стать решающим фактором при принятии решения о разрыве отношений между двумя странами на фоне идеологической и психологической враждебности Советского Союза к Израилю [188]. Советский Союз мотивировал свою точку зрения на эту проблему следующим: нападением на советское посольство; вмешательство во внутренние дела. СССР считал, что агитация советских евреев за репатриацию в Израиль, есть вмешательство в его внутреннюю политику; израильское правительство проводит по указке США антисоветскую политику, цель которой – разжигание новой войны, а «сионизм служит американскому империализму» [189]. В истории советско-израильских отношений стороны встали на путь открытой идеологической конфронтации. Процесс восстановления дипломатических отношений начался после смерти И.В. Сталина. В советском правительстве произошли изменения. В. Молотов, вновь занявший пост министра иностранных дел и заместителя председателя Совета Министров, которого он лишился в 1949 году. Министр иностранных дел Вышинский был понижен в должности до заместителя министра иностранных дел и назначен руководителем делегации Советского Союза в ООН. Передача советской внешней политики под контроль Молотова и назначение Вышинского представителем в ООН свидетельствовали о том, что сталинская политика будет продолжаться, хотя и со значительными изменениями. 40 Представляя новый состав правительства в Верховном Совете 15 марта 1953 года, новый председатель Совета Министров Маленков изложил основы внешней политики Советского Союза [190]. 1. Укрепление мира, безопасности и обороноспособности Советского Союза, проведение политики сотрудничества со всеми странами и развитие с ними взаимовыгодных торговых связей. 2. Тесное политическое и экономическое сотрудничество с Китаем и странами советского блока. 3. Уважение прав всех народов и всех стран, как больших, так и малых. 4. Подчеркивание, что не существует ни одного спорного или нерешенного вопроса, который нельзя было бы урегулировать мирным путем на основе взаимного согласия между заинтересованными странами. «Это касается наших отношений со всеми государствами, в том числе и наших отношений с США» 5. «Государства, заинтересованные в сохранении мира, могут быть уверены как в настоящем, так и в будущем, в прочной мирной политике Советского Союза». Эти принципы не содержали ничего нового, однако внимание акцентировалось на том, что Советский Союз стремиться, урегулировать спорные вопросы мирным путем. Эта интонация, свидетельствовала об определенной открытости, которая не была заметна ранее, и именно она пробуждала в западном мире надежду на возможность поиска путей ослабления напряженности в отношениях между блоками. И действительно обе стороны выступили с инициативами, которые привели к соглашениям, предоставлявшим более широкие возможности для урегулирования спорных вопросов. Готовность Советского Союза укреплять мир «со всеми странами», уважать их права, его желание покончить с атмосферой холодной войны, а также изменения, происшедшие во внутренней политике, сделали возможным возобновление дипломатических отношений между Израилем и Советским Союзом. Первый официальный сигнал поступил от представителя израильского министерства иностранных дел, который от имени правительства Израиля с удовлетворением реагировал на сообщение об освобождении врачей и снятии с них всех обвинений. Он подчеркнул, что «правительство Израиля надеется, что восстановление истины завершится прекращением антиеврейской кампании, и будет приветствовать восстановление нормальных отношений между Советским Союзом и Государством Израиль». Корреспондент газеты «Кол ха-Ам», обнародовавший 5 апреля 1953 года полный текст этого заявления, добавил к нему сообщение агентства новостей ЮПИ, в котором указывалось, что, согласно израильским источникам, израильское заявление «представляет собой попытку зондирования возможности восстановления дипломатических отношений с Советский Союзом, а официальное предложение по этому вопросу должно поступить из Москвы, так как отношения были разорваны Советским Союзом». Политический обозреватель газеты «Давар» сообщил 7 апреля 1953 года, что Израиль готов восстановил дипломатические отношения с Советским Союзом, «однако тех пор, пока с советской стороны не поступит каких-либо сигналов по этому поводу, не следует надеяться на реальный стресс в советско-израильских отношениях». Вероятно, этого мнения придерживались и министр иностранных дел Шарет [191] и премьер-министр Бен-Гурион [192]. Однако Советский Союз не предпринимал никаких шагов в этом направлении. Переговоры об условиях восстановления отношений начались по личной инициативе доктора Б.Ц. Разина [193], исполнявшего ранее обязанности временного поверенного Израиля в Софии, хотя правительство Израиля и комиссия Кнессета по иностранным делам и безопасности полагали, что с этой инициативой выступил Советский Союз. Позднее в своем дневнике Шарет признавал, что он сам ошибался и вводил в заблуждение других, утверждая, что инициатива восстановления отношений исходила от Советского Союза [194]. 18 мая 1953 года, через шесть недель после первой инициативы Израиля, временный поверенный Израиля в Софии получил указание официально сообщить послу Советского Союза в Болгарии (после ряда неофициальных контактов между ними) предложение Израиля о восстановлении дипломатических отношений между Израилем и Советским Союзом. 28 мая 1953 года дипломатические представители Израиля в Болгарии были приняты советским послом М. Бодровым (в Дальнейшем он стал послом Советского Союза в Израиле). Они изложили ему предложение Израиля, и он ответил, что передаст его в советское министерство иностранных дел. 2 июня 1953 года советский посол передал ответ министерства иностранных дел Советского Союза: «Правительство Советского Союза готово рассмотреть (то есть не гарантируя согласия 41 заранее. — Прим. авт.) просьбу Израиля о восстановлении дипломатических отношений». Советский посол обусловил рассмотрение этого вопроса тремя обязательствами со стороны израильского правительства: 1. Арест виновных во взрыве бомбы в посольстве Советского Союза в Тель-Авиве, что послужило поводом для разрыва отношений. 2. Правительство Израиля «всегда будет стремиться к дружеским отношениям с Советским Союзом». 3. Израиль «не заключит военного союза и соглашений, направленных против Советского Союза». По предложению советского посла стороны договорились, что министр иностранных дел Израиля М. Шарет официально обратится к министру иностранных дел Советского Союза М. Молотову с просьбой о восстановлении дипломатических отношений и включит в нее перечисленные обязательства. Временному поверенному Израиля было разъяснено, что Молотов положительно ответит на письменное обращение израильского коллеги и присоединит к ответу приложение о роли Советского Союза в образовании Государства Израиль и о его намерении поддерживать с ним дружеские отношения [195]. Правительство Израиля, вероятно опасаясь упустить возможность восстановления дипломатических отношений с Советским Союзом, согласилось на требования советской стороны, что и было изложено в послании советскому министру иностранных дел от 5 июля 1953 года, подписанном министром иностранных дел Израиля [196]. По-видимому, ничто не препятствовало Израилю взять на себя требуемые обязательства. Что касается первого требования, то, разумеется, были предприняты юридические шаги по задержанию преступников, тем более что и сразу после взрыва правительство Израиля обещало правительству Советского Союза принять меры по розыску преступников и предать их суду. В ответ на второе требование правительство Израиля заявило в послании советскому правительству от 8 декабря 1951 года, что «оно стремится к установлению дружеских отношений с Советским Союзом». Что касается третьего требования, то в том же послании было заявлено, что «Израиль никогда не соглашался и не согласится поддержать выполнение или подготовку актов агрессии против СССР или любого другого миролюбивого государства» [197]. Таким образом, положительный ответ на три советских требования, данный в послании Шарета Молотову, не представляй собой отклонения или поворота в израильской политике по отношению к Советскому Союзу, и в данном случае требовалось только еще раз подтвердить предыдущее заявление. В послании Молотову отмечалось также, что «эта политика остается неизменной» и «Израиль, не испытывающий враждебных чувств по отношению к СССР, а, напротив, заинтересованный в установлении и поддержании с ним дружеских отношений, не станет участником какого-либо союза или соглашения, преследующего агрессивные цели против Советского Союза». В положительном ответе Молотова от 15 июля 1953 года [198] на послание его израильского коллеги указывалось, что правительство Советского Союза «обратило внимание» на израильские обязательства и что Советский Союз со своей стороны также стремится к дружеским отношениям с Израилем. Сообщение о восстановлении дипломатических отношений было опубликовано в Иерусалиме и в Москве одновременно, 17 июля 1953 года [199]. (Верительные грамоты послов были вручены президенту Израиля в Иерусалиме и председателю президиума Верховного Совета СССР в Москве только в декабре того же года.) Советские средства массовой информации широко освещали восстановление дипломатических отношений, были опубликованы полные тексты посланий Шарета и Молотова. За согласие Советского Союза восстановить с ним дипломатические отношения Израиль должен был выполнить ряд политических условий. По мнению Советского Союза, обязательства Израиля должны были сводиться к следующему: В аспекте двусторонних отношений Израиль обязывался воздерживаться от враждебных действий по отношению к Советскому Союзу, в том числе от нападок в средствах массовой информации и от открытой критики Советского Союза. В первую очередь это касалось вопросов о советских евреях и о характере советского режима. В региональном аспекте требовалась гарантия неучастия Израиля в американских и британских планах создания военных союзов на Ближнем Востоке. Советский Союз настаивал, 42 чтобы страны этого региона, в том числе и Израиль, не присоединились к этим союзам, которые он рассматривал как в первую очередь антисоветские. Гарантии Израиля цитировались в послании Молотова Шарету от 15 июля 1953 года, на них сослался также и председатель Совета Министров Советского Союза Маленков, представляя 8 августа 1953 года основные направления внешней политики Советского Союза: «Стремясь ослабить общую напряженность, советское правительство дало согласие на восстановление дипломатических отношений с Государством Израиль. Оно приняло во внимание при этом обязательство правительства Израиля о том, что Израиль не будет участником какоголибо союза или соглашения, преследующего агрессивные цели против Советского Союза. Мы полагаем, что восстановление дипломатических отношений будет способствовать сотрудничеству между обоими государствами». О взаимоотношениях с арабскими странами Маленков сказал: «Сообщения некоторых зарубежных корреспондентов, согласно которым восстановление дипломатических отношении с Израилем приведет якобы к ухудшению отношений между Советским Союзом и арабскими странами, лишены оснований. Деятельность Советского Союза и в дальнейшем будет направлена на развитие дружеского сотрудничества с арабскими странами» [200]. Выполнение условий, поставленных Советским Союзом перед Израилем, проложило дорогу для восстановления отношений в эпоху, когда в Советском Союзе уже в ходу были лозунги о «мирном сосуществовании», «ослаблении международной напряженности» и «сотрудничестве между народами» и т.д. Даже в эпоху «оттепели» Советский Союз не был готов принять решение о восстановлении дипломатических отношений без обязательств со стороны Израиля. Особое отношение Советского Союза к Израилю продолжалось вплоть до разрыва отношений между двумя странами и даже после этого. Политика Израиля по отношению к Советскому Союзу с начала семидесятых годов определялась прагматическими, идеологическими и национальными соображениями. Лица, определявшие политику Израиля, руководствовались жизненно насущными проблемами, стоявшими перед страной, к числу которых в первую очередь относились обеспечение безопасности и репатриация. Репатриация евреев была связана с возможностью свободных контактов с еврейскими общинами диаспоры, с тем чтобы способствовать репатриации, и с получением экономической помощи. Необходимо было получать» ссуды и кредиты для развития сельского хозяйства и промышленности, для строительства жилья и прокладки дорог расширения системы образования, развития культуры и науки [201]. Руководители Израиля не рассчитывали на помощь Советского Союза. Выезд евреев из Советского Союза был закрыт, на обращения к Советскому Союзу за экономической помощью вообще не поступало ответа, Советский Союз был занят восстановлением страны после Второй мировой войны и еще не разрабатывал программ экономической помощи новым государствам. Поэтому для решения экономических проблем и обеспечения обороноспособности страны руководители Израиля были склонны обращаться за помощью к странам Запада. Военную и политическую поддержку, которую Советский Союз оказывал Израилю на первой стадии его существования, они рассматривали как явление прошлого, уже исчерпавшее себя [202]. Вместе с тем Бен-Гурион вовсе не недооценивал могущества и влияния Советского Союза. Он писал: «Только политический глупец, лишившийся разума из-за ненависти к коммунизму, может полагать, что не играет роли, как Советский Союз относится к Израилю на международной арене» [203]. Тем не менее, несмотря на это утверждение, основных союзников Израиль искал на Западе. Свои взгляды о месте Израиля в противостоянии Востока и Запада Д. Бен-Гурион изложил в конце марта 1953 года на политической комиссии партии МАПАЙ [204]. Основные положения его выступления сводились к следующему. В случае войны Израиль не сможет придерживаться нейтралитета. Стороны, участвующие в войне, не примут во внимание нейтралитет Израиля, и, если Советский Союз захватит Израиль, пусть даже на короткое время, это будет концом Государства Израиль. Израиль — форпост Запада на Ближнем Востоке. Во время войны значение Израиля благодаря его военной мощи возрастет и превысит важность арабских стран в мирное время. Израиль должен приложить максимальные усилия, чтобы убедить США превратить его в «базу, кузницу и житницу» Ближнего Востока. Израиль заинтересован не в «региональном урегулировании», а в «соглашении с Америкой или со всем блоком НАТО». 43 Точка зрения об особой важности Израиля для Запада в военное время была изложена государственному секретарю США А. Жону Фостеру Даллесу во время посещения им Израиля в мае 1953 года. Однако взаимоотношения между блоками тогда уже начали меняться. Новые руководители Советского Союзе прилагали усилия для ослабления международной напряженности, характерной для эпохи «холодной войны» времен правления Сталина после второй мировой войны, и принципы Бен-Гуриона не соответствовали новой реальности. Поэтому неудивительно, что Даллес не принял их. Однако еще в течение длительного времени при определении своей внешней политики Израиль руководствовался именно этими принципами. Советский Союз не мог считаться в то время серьезным политическим фактором на Ближнем Востоке, поэтому политиками не принимались во внимание баланс недостатков и преимуществ прозападной ориентации Израиля и возможность политической помощи, которую Советский Союз мог бы оказать Израилю в его конфликте с арабскими странами. Министр иностранных дел Израиля Шарет полагал, что советская политика по отношению к арабским странам не изменилась и арабские страны не будут просить помощи у Советского Союза [205]. Возможность того, что Москва станет играть активную роль в ближневосточной политике, стала очевидной только после того, как стало известно о поставках Египту советского вооружения [206]. Восстановление дипломатических отношений между Израилем и Советским Союзом в июле 1953 года не привело к действительному сближению двух стран. Несмотря на то что их представительства были возведены в ранг посольств [207], и вопреки заявлениям обеих сторон о стремлении открыть новую страницу в отношениях между ними, расхождения в позициях Израиля и Советского Союза все возрастали на фоне двух параллельно проходивших процессов: 1) борьбы Израиля в защиту советских евреев и 2) активной проарабской политики Советского Союза в израильско-арабском конфликте. Эти два процесса постепенно стали ведущими факторами в системе двусторонних отношений. По первому вопросу Израиль выступал в роли нападающей стороны, а Советский Союз — защищающейся, а по второму вопросу — наоборот. Оба эти процесса были связаны с взаимоотношениями между Востоком и Западом. Израиль пытался привлечь общественное мнение Запада на свою сторону в борьбе за евреев Советского Союза. Советский Союз использовал израильско-арабский конфликт в конфронтации с Западом. Израильские политики стояли перед сложной дилеммой. С одной стороны, Израиль стремился сократить все увеличивавшееся расхождение между израильской и советской позициями на ближневосточной арене. С другой стороны, решение об укреплении оборонных и экономических связей со странами Запада было принято в обстановке усиления арабских стран, чему немало способствовал Советский Союз, и их угроз уничтожить Израиль. Кроме того, Израиль решил опираться на помощь Запада в своей борьбе в защиту советских евреев, а эта борьба вызывала постоянное противодействие со стороны Советского Союза. Представители СССР в беседах с израильскими представителями подчеркивали, что они ожидают, что Израиль будет воздерживаться от демонстрации отрицательного отношения к СССР в реальных делах, заявлениях, статьях в прессе и при голосовании по различным вопросам на международной арене. Из их слов следовало, что в общем и целом дружеские отношения накладывают больше обязательств на вторую сторону, чем на СССР, если только речь не идет о стране, которая по советской оценке «вступила на путь капиталистического развития», либо является нейтральной, либо заявляет о своей непричастности к политике США. Израиль же не относится ни к одной из этих трех категорий. Руководители Израиля полагали, что обещание Советского Союза установить дружеские отношения с Израилем дает им право требовать решения еврейской проблемы в СССР (включая разрешение репатриации из СССР), установления принцип» взаимности в разъяснительных кампаниях обеих стран, а также право добиваться, чтобы СССР не принимал сторону арабских стран, угрожающих безопасности Израиля и его существованию. Позже Шарет признался госсекретарю США Даллесу, что Израиль утратил благосклонное отношение Советского Союза не добившись подписания договора о безопасности с США, и Советский Союз не видит смысла в разрешении репатриации в Израиль в то время, когда руководители Израиля заявляют о своей готовности заключить договор о безопасности с США «сводящийся, по их мнению, к порабощению Израиля, базам и другим отвратительным вещам» [208] Молотов сказал Шарету, что СССР заинтересован в дружеских отношениях с Израилем и Египтом, и если бы Израиль действительно стремился к дружбе с Советским Союзом, он бы уже этого достиг (версия Шарета «Тогда отношения были бы совершенно другими»). 44 Разница в позициях Израиля и СССР была обусловлена не противоречием интересов двух стран (ведь Израиль не собирался бороться с советским проникновением на Ближний Восток, а у Советского Союза не было намерений уничтожить Израиль), а столкновением этих интересов (советское проникновение на Ближний Восток было использовано врагами Израиля для нанесения ущерба безопасности страны). Отношения между двумя странами продолжали ухудшаться. Оценив поворот в советской политике, наблюдавшийся после заключения советско-египетского соглашения о поставке оружия, Шарет заявил: «Нам следует постоянно подчеркивать, что, какими бы национальными или глобальными мотивами и соображениями ни определялась политика той или иной великой державы, для нас они сводятся к одному. Этим решающим соображением, определяющим наше отношение к любой великой державе, является то, в какой мере ее политика и реальные действия укрепляют безопасность или угрожают ей, как и самому существованию Израиля» [209]. В дальнейшем этот подход стал критерием, согласно которому Израиль оценивал советскую политику по отношению к себе. Однако в нем содержалась некая опасность сползания к принципу изначально установленной позиции, в соответствии с которой политика Израиля по отношению к Советскому Союза является существенным фактором, поскольку именно Советский Союз определяет систему двусторонних отношений, Израиль же со своей стороны никак не может повлиять на этот процесс. Оценка Советским Союзом политики Израиля, данная советским специалистом по делам Ближнего Востока И.Б. Лоцким в симпозиуме, состоявшемся в МГУ в июне 1949 г., позже опубликована в журнале «Проблемы экономики» [210]. В статье И.Б. Лоцкого указывалось, что руководство Израиля открыло двери своей страны американскому экономическому влиянию, что Израиль готов вместе с Великобританией и США присоединиться к агрессивному Средиземноморскому блоку, враждебного по отношению к СССР. В связи с этим, заключал автор статьи, Израиль не может считаться независимым и демократическим государством, каковым надеялись его видеть в момент образования, происшедшего при поддержке Советского Союза. Подобная, но еще более резкая оценка была опубликована во втором издании Большой Советской Энциклопедии в 1952 году [211]. В ней говорилось, что Израиль с первых дней своего существования проводит шовинистическую политику, ориентированную на Запад, что он превратился в вотчину американского империализма и его стратегическую военную базу, став плацдармом агрессии. Такова была доминантная оценка, предшествовавшая разрыву отношений между Израилем и Советским Союзом в 1953 году. Она не подверглась существенным изменениям и после восстановления отношений между двумя странами, а со временем, в связи с усугублением арабоизраильского конфликта, стремлением Израиля к заключению военного договора с США, установлением обширных связей с Западной Германией и ЮАР, к ней добавились дополнительные отрицательные характеристики. Таким образом, можно сделать вывод, что оценка Советским Союзом внешней политики Израиля основывалась на трех основных критериях: 1. Степень зависимости израильской экономики и обороноспособности от США. 2. Тяготение Израиля к военным союзам на Ближнем Востоке, его подверженность американскому влиянию. 3. Позиция, занимаемая Израилем в вопросах, связанных с конфронтацией между Советским Союзом и США. В дипломатических отношениях между Израилем и Советским Союзом, со времени их восстановления (1953 год) и до разрыва (1967 год), были более стабильные и более напряженные стадии кризисов и спокойствия. В ноябре 1953 года СССР воздерживается при голосовании в Совете Безопасности ООН по предложенному тремя западными державами решению осудить Израиль за нападение на палестинскую деревню Кибия (жест вполне лояльный даже если учесть, что это решение объяснялось нежеланием СССР голосовать на стороне западных стран). Речи, которыми обменялись израильский посол Эльяшив и председатель президиума Верховного Совета СССР Ворошилов во время вручения Эльяшивом верительных грамот, были опубликованы на первой странице газеты «Известия» от 15 декабря 1953 года, Среди высказываний израильского посла, цитируемых газетой, обращает на себя внимание фраза о том, что Израиль помнит ту поддержку, которую оказал ему Советский Союз в момент образования еврейского государства, как помнит и тот факт, что СССР признал Израиль де-юре сразу после объявления им независимости. Из речи Ворошилова цитировались слова о том, что двусторонние 45 отношения между странами будут развиваться на основе договоренности, которая была достигнута при восстановлении отношений между ними, а также приводилось утверждение, что деятельность посланника, направленная на укрепление и развитие двусторонних отношений между Государством Израиль и Советским Союзом, встретит поддержку со стороны советского правительства. Новый посол СССР в Израиле стал первым советским дипломатом, вручившим верительные грамоты президенту Израиля в Иерусалиме, установив тем самым важный прецедент в дипломатической процедуре вручения верительных грамот именно в Иерусалиме. Было подписано торговое соглашение между Израилем и СССР (начало 1954 года). Пространная статья в журнале «Новое время» от 9 января 1954 года, озаглавленная «фальшивые друзья арабских стран» и посвященная ближневосточной политике США, не упоминала даже о помощи США Израилю, и в ней не просматривалось стремление завоевать симпатии арабских стран за счет критики Израиля. (Однако в единственном упоминании в статье о израильско-сирийском конфликте по вопросу об использовании вод Иордана, что трактовалось как американский план по достижению экономического господства в регионе, делался явный намек, что любой региональный проект, сколь бы конструктивным он ни казался, будет изначально неприемлем для Советского Союза из-за своей связи с США.) Вето, впервые наложенное Советским Союзом при голосовании проектов такого рода (решения предлагались Совету Безопасности западными странами в январе и марте 1954 года и касались попытки Израиля направить русло Иордана с демилитаризованной зоны между Израилем и Сирией на свою территорию, а также предусматривали право свободного провоза израильских товаров через Суэцкий канал), нанесло ущерб Израилю. С точки зрения СССР, этот шаг был направлен против укрепления позиции западных держав на Ближнем Востоке и демонстрировал политическую поддержку арабских стран [212]. В обоих случаях Советский Союз, по-видимому, просто опасался инициатив западных стран. В первом случае он боялся, что американский план по распределению вод региона («план Джонсона») приведет к американскому экономическому господству в регионе [213]. Во втором случае эти опасения были связаны с возможностью подрыва египетских планов национализации Суэцкого канала [214]. В речи советского министра иностранных дел Вышинского в Совете Безопасности, предшествовавшей голосованию, не было даже и тени нападок на Израиль. Министр стремился представить Советский Союз как страну, занимающую сбалансированную позицию в отношении двух конфликтующих сторон, и призывал обе стороны разрешить имеющиеся между ними разногласия путем прямых переговоров, с привлечением главы штаба наблюдателей ООН [215]. В приведенных случаях советская сторона пыталась не допустить вмешательства западных стран в решение проблем местного значения, признавая при этом необходимость достижения приемлемого соглашения путем прямых переговоров между конфликтующими сторонами [216]. В мае 1954 года уровень представительства между Израилем и Советским Союзом по обоюдному соглашению был поднят с консульского на посольский. Инициатором этого шага явился Израиль 16 апреля 1954 года правительство Советского Союза опубликовало заявление, касающееся положения на Ближнем Востоке, в котором содержалось предостережение арабским странам об опасности их участия в союзах с западными странами. Израиль в этом заявлении не упоминался. Советский Союз впервые пригласил официальную делегацию из Израиля принять участие в сельскохозяйственной выставке в Москве (июль 1954 года). Приглашение было сделано от имени заместителя министра сельского хозяйства. Делегации был оказан радушный прием. В сентябре 1954 года главный редактор израильской газеты «Давар» посетил Советский Союз по официальному приглашению. Советский Союз при оценке арабо-израильского конфликта перешел от сдержанной позиции к позиции явно проарабской, что, по замыслу Москвы, должно было гарантировать Советскому Союзу ослабление влияния на арабские страны западных держав. В Советском Союзе к тому времени начался процесс восхождения к власти Хрущева, что сопровождалось выработкой новой внешней политики. Основной акцент теперь ставился на оказание массированной военной помощи странам третьего мира, придерживавшимся антизападной позиции. Первая половина 1955 года характеризовалась формированием на Ближнем Востоке прозападных союзов [217] и возросшей активностью Израиля, направленной на получение гарантий со стороны США в области 46 обеспечения обороноспособности Израиля. С советской точки зрения, эти союзы, как и стремление Израиля присоединиться ним, носили враждебный Советскому Союзу характер. Израиль выразил свой протест Советскому Союзу в связи с заключением советскоегипетского соглашения о поставках оружия, указав на опасность, которую представляет Египет для Израиля. Одновременно Израиль развернул интенсивную политическую деятельность, направленную на получение оружия из США, Великобритании и Франции. Руководители страны вновь обратились к США с призывом заключить с Израилем договор об обороне. 15 ноября 1955 года президент США подтвердил [218], что США будут готовы заключить формальный договор с Израилем и другими странами Ближнего Востока. Резкая реакция Израиля как на дипломатическом, так и на общественном уровне сочеталась с обеспокоенностью западных держав их положением на Ближнем Востоке. Вследствие этого Израиль вновь оказался в одном лагере с западными державами, противостоящими Советскому Союзу. Вначале реакция Советского Союза была чисто оборонительной, призванной успокоить Израиль: у Израиля нет основания для беспокойства, Египет не нападет на Израиль, арабы не смогут уничтожить Израиль, Израиль превосходит их в силе и, наконец, «мир не позволит»; а если действительно существует угроза для безопасности, то ведь имеются и необходимые средства, для того чтобы изменить такую ситуацию, и Советский Союз, мол, будет готов заняться этим (по словам Молотова, сказанным им Шарету во время их встречи в Женеве 31 октября 1955) [219]. Согласно интерпретации Шарета, это заявление означало, что «Советский Союз готов к всеобъемлющему Урегулированию» между Израилем и арабскими странами, «в котором СССР также примет участие» [220]. Однако это не получило развития. В связи с ростом американской активности в регионе и как Реакция на протест Израиля против сделки о поставке оружия Египту начали раздаваться официальные выпады против Израиля. В своей речи на сессии Верховного Совета в 1955 году Хрущев, занимавший тогда пост первого секретаря ЦК КПСС, касаясь Израиля, заявил: «Заслуживают осуждения действия Государства Израиль, которое с первых дней существования начало угрожать своим соседям, проводить по отношению к ним недружелюбную политику. Ясно, что такая политика не отвечает национальным интересам Государства Израиль, что за спиной тех, кто осуществляет такую политику, стоят всем известные империалистические державы. Они стремятся использовать Израиль как орудие против арабских народов, имея в виду хищническую эксплуатацию природных богатств этого района» [221]. Это был первый случай, когда советский руководитель такого ранга дал определение Израиля как государства, угрожающего своим соседям «с первых дней своего существования. Такое определение противоречило не только исторической действительности, но и неоднократным заявлениям представителей СССР, выступавших с трибуны ООН в течение всего 1948 года с осуждением вторжения арабских стран, стаявших своей целью уничтожение Израиля. Слова Хрущева прозвучали в контексте его оценки Багдадского пакта. Он рассматривал арабские страны, не присоединившиеся к нему, однако умолчал о том, что Израиль также осудил заключение этого пакта. С точки зрения Советского Союза не было никакой разницы между стремлением Израиля к военному союзу с США, с одной стороны, и Багдадским пактом — с другой. Израиль же пытался подчеркнуть, что Багдадский пакт является враждебным по сути своей, тогда как союз между Израилем и США, если таковой и будет заключен в будущем, следует рассматривать лишь как сдерживающий фактор перед лицом арабской агрессии против Израиля. 1 февраля 1956 года министр иностранных дел СССР Молотов, подводя итог двусторонним советско-израильским отношениям, представил свою оценку послу Израиля И. Авидару. Советский Союз, по словам Молотова, возлагал надежды на развитие в будущем дружеских отношений между двумя странами, однако чуждое «агрессивное» влияние дало знать о себе как в официальных, так и в неофициальных кругах Израиля. Влияние это проявилось в том, что руководители Израиля начали проводить в отношении СССР оголтелую антисоветскую политику, уподобляясь самым реакционным и агрессивным кругам в мире. Такая позиция, подчеркнул Молотов, сопровождаемая публичными выходками против СССР, привела к трещине в двусторонних отношениях. Впоследствии, когда трения были преодолены, между двумя странами стали развиваться нормальные отношения. Они продолжались до тех пор, пока «определенные страны» не начали преднамеренно раздувать вопрос о «незначительных поставках оружия» Чехословакией Египту. Это положило начало новой антисоветской кампании. Израиль не избежал этого чуждого и «в высшей степени агрессивного» влияния. Выступления против СССР, прозвучавшие в Израиле по поводу поставок оружия Египту, «превосходили по своей резкости 47 даже обвинения, выдвигаемые наиболее реакционными кругами, преследующими свои корыстные цели в регионе и пытающимися сохранить здесь свои позиции». Что касается высказываний Хрущева против Израиля, прозвучавших за месяц до этого, то Молотов считал, что это действительно был единственный случай, когда в адрес Израиля была высказана подобная критика. Вместе с тем он отметил, что и в самом Израиле зачастую раздаются весьма резкие выпады против СССР. По мнению Молотова, политика Израиля свидетельствовала о сильном антисоветском влиянии в стране и отнюдь не Советский Союз повинен в отсутствии развитых отношений между СССР и Израилем. Советский Союз, по словам Молотова, был готов к тесным дружеским отношениям с Израилем, все зависело только от Израиля. В заключение Молотов отметил, что у Советского Союза нет территориальных претензий к Израилю, и, если бы Израиль не был «пристегнут к антисоветской упряжке», что отнюдь не служит его подлинным интересам, двусторонние отношения развивались бы и в дальнейшем, что, несомненно, было бы только на пользу Израилю, и «правительству Израиля стоит принять это во внимание» [222]. Из слов Молотова следовало, что претензии Советского Союза к Израилю обусловлены его политикой, которая дает возможность западным державам наращивать свое военное присутствие на Ближнем Востоке, а также той пропагандистской поддержкой, которую предоставляет им Израиль, создавая антисоветскую атмосферу во всем мире. 2 апреля 1958 года израильский посол И. Авидар перечислил Молотову международные проблемы, по которым Израиль и СССР занимали схожие позиции: Отрицательное отношение Израиля к созданию агрессивных военных союзов на Ближнем Востоке (подобных Багдадскому пакту и союзу между Египтом, Сирией и Саудовской Аравией); к гонке вооружений во всем мире, и в особенности на Ближнем Востоке; к созданию иностранных баз на территории Израиля. Также отмечалась заинтересованность Израиля в мирном процессе во всем мире и на Ближнем Востоке, что нужно ему не меньше, чем любой другой миролюбивой стране. Израильский посол добавил к сказанному, что отношение Израиля к Советскому Союзу является дружеским. Если в Израиле и имели место выступления, направленные против политики СССР на Ближнем Востоке, то они находились в одном ряду с подобными заявлениями в отношении других стран. В своих ответных действиях Израиль принимает в расчет собственные интересы, обусловленные необходимостью обеспечения обороноспособности и независимости страны. В этой связи Израиль видит в милитаризации арабских стран угрозу своей безопасности и самому своему существованию. В особенности это относится к арабским странам, отказывающимся вести с Израилем мирные переговоры и открыто готовящимся использовать получаемое ими оружие в войне против Израиля. Поскольку вооружение, поставляемое им при поддержке Советского Союза, обеспечивает военное превосходство арабских стран над Израилем, это не может способствовать росту в Израиле дружеских настроений по отношению к Советскому Союзу [223]. В ответном слове лишь Молотов повторил прежние претензии Советского Союза, уже высказанные им ранее М. Шарету (Женева, конец октября 1955 года), а два месяца назад и послу, добавив, что приготовления Израиля к войне вызывают глубокую озабоченность соседних с ним стран [224]. Важность этой, как и предыдущей беседы заключалась, во-первых, в самом факте проведения — как свидетельство наличия у обеих сторон желания продолжить диалог, несмотря на разницу в позициях. Во-вторых, беседа показала, что Советскому Союзу некоторые, по мнению Израиля, важные для него вопросы вообще не представлялись существенными, поскольку в них отсутствовал главный для Советского Союза элемент — вытеснение западных держав из района Ближнего Востока. Посол Израиля в Москве И. Авидар проанализировал состояние израильско-советских отношений в середине ноября 1955 года и сделал вывод, что СССР видит в Израиле американского приспешника, околачивающегося у дверей государственного департамента США, пытаясь заключить договор о безопасности. По мнению посла, никакое израильское заявление не убедит Советский Союз, что заключение договора о безопасности с США не приведет к открытому или тайному созданию американских военных баз на территории Израиля и что этот договор не будет направлен против Советского Союза [225]. Основным фактором ухудшения двусторонних отношений в то время было опасение советской стороны, что заключение договора о безопасности между Израилем и США будет способствовать проникновению США на Ближний Восток, на основе формального соглашения или любым другим путем [226]. Израильская деятельность, направленная на заключение договора о безопасности между Израилем и США, предшествовала сделке по продаже чехословацкого 48 оружия Египту в сентябре 1955 года [227]. Однако, обвиняя Израиль в том, что он является орудием в руках западного империализма, имеющего своей задачей завоевание господства на Ближнем Востоке, Советский Союз использовал это в политических и пропагандистских целях для облегчения своего проникновения в данный регион. С возрастанием вероятности израильскоамериканской интеграции в вопросах безопасности усиливалась и проводимая Советским Союзом антиизраильская пропаганда, сопровождаемая враждебными заявлениями в адрес Израиля. Первая половина 1956 года ознаменовалась прекращением попыток Израиля заключить договор о безопасности с США или получить американские гарантии безопасности. Возможно руководители Израиля попросту отчаялись добиться этих целей. Нам не известно, это ли послужило главным соображением при принятии Советским Союзом решения об изменении своей политики и выработке более сбалансированной позиции в отношении Израиля, что вытекало из заявления министерств иностранных дел Советского Союза от 17 апреля 1956 года или же, как полагал министр иностранных дел М.Шарет [228], сдвиг произошел благодаря израильской разъяснительной кампании. Основные положения заявления были позитивными в отношении Израиля, упор делался на поддержку Советским Союзом независимости Израиля, противодействие СССР изменению линий прекращения огня с помощью силы и призыв к мирному урегулированию арабо-израильского конфликта. То же можно сказать и в отношении заявления, сделанного главой правительства СССР Булганиным во время его визита в Лондон 18 мая 1956 года. В этом заявлении он не только призвал разрешить конфликт между Израилем и арабскими станами мирным путем, но даже провозгласил, что не арабо-израильский конфликт является источником напряженности на Ближнем Востоке, а военные союзы, заключаемые странами региона. В этом последнем пункте английская сторона придерживалась иного мнения. С точки зрения Израиля, подобное изменение позиции СССР играло важную и положительную роль. Однако такая политика СССР оказалась непродолжительной. Меры безопасности, принятые Израилем на случай возможного столкновения с Египтом, не были оставлены советской стороной без внимания [229]. Вторая половина 1956 года ознаменовалась Синайской кампанией, в результате которой СССР встал на путь ожесточенной борьбы против Израиля, поставившей, как мы уже указывали, под вопрос само право Израиля на существование как государства. В газете «Известия» от 29 ноября была опубликована статья, содержавшая анализ политики Государства Израиль. В ней был сформулирован особый подход СССР к израильской политике, идеологии и стратегии. Ниже приводятся основные положения статьи. Развеялись предположения и надежды Советского Союза, полагавшего, что Израиль изберет путь просоветской ориентации. Израиль же предоставил себя в распоряжение империалистических сил и готов теперь слепо выполнять любое приказание своих хозяев, хотя он и не присоединился к региональным союзам. С момента образования Государства Израиль власть в нем захватила «клика безответственных авантюристов до главе с Бен-Гурионом, играющих судьбой мира и судьбой своего народа. Бен-Гурион отдалил от себя дальновидных политиков (намек на отстранение Шарета) и развязал «разнузданную кампанию» против арабских стран, смысл которой заключается в принципе «мир с позиции силы». В конце статьи отмечалось следующее. Одурманенные политикой «с позиции силы», бросившиеся очертя голову в агрессивную авантюру, израильские правящие круги подорвали международные позиции Израиля, возбудили к нему глубокую ненависть арабских и других народов Востока ухудшили отношения Израиля со многими государствами. Попытки дискредитации Израиля неоднократно повторялись на протяжении второй половины 1957 года, и делалось это на фоне поддержки Израилем «доктрины Эйзенхауэра». Министр иностранных дел СССР Громыко приписывал Израилю вкупе с Турцией и США воинственные намерения, направленные против Сирии, отметив 22 октября 1957 года на Генеральной Ассамблее ООН, что «Израиль мало задумывается над тем, как мыслится его дальнейшее развитие, да и само существование его как государства... создается впечатление, что Израиль рубит сук, на котором он сидит» [230]. Синайская кампания и заявление Израиля о его поддержке «доктрины Эйзенхауэра» [231], последовавшее после мучительных колебаний и обсуждений, знаменовали пик в ухудшении отношений между Израилем и СССР, и пик этот пришелся на июль 1953 года. Средства массовой информации Советского Союза развернули широковещательную кампанию против политики правительства Израиля, возглавляемого Бен-Гурионом. Газета «Правда», лидируя в этой 49 кампании, сообщала, что в самом Израиле существует активное сопротивление решению о поддержке «доктрины Эйзенхауэра», упомянув попутно, что поддержка этой доктрины находится в полном противоречии с принятыми Израилем обязательствами о неприсоединении к каким-либо союзам или соглашениям, преследующим агрессивные цели в отношении Советского Союза. В этой связи «Правда» подчеркивала, что «это официальное заявление правительства Израиля учитывалось правительством Советского Союза при принятии решения о возобновлении дипломатических отношений между двумя странами» и что «над этим стоит задуматься людям, ответственным за внешнюю политику Государства Израиль» [232]. В январе 1958 года посол Израиля в Москве посетил первого заместителя министра иностранных дел Советского Союза. Посол начал беседу в оптимистичном тоне, выразив надежду на скорое улучшение отношений между Израилем и Советским Союзом, однако ему пришлось убедиться, что его коллега полностью отвергает эту возможность. Заместитель министра заявил, что политика Израиля продолжает ориентироваться на силы, уходящие в прошлое, и не сочетается с интересами стран освобождающегося Востока. В доказательство этого он упомянул о Синайской кампании и об отождествлении Израилем своих интересов с интересами западных держав в этом регионе. По словам дипломата, статьи в советской прессе лишь отражали настроения в Советском Союзе по отношению к Израилю, которому стоило задуматься над тем, какую позицию занимает советская общественность и как она оценивает его политику. Он подчеркнул, что Советский Союз сожалеет о тех последствиях для Израиля, к которым может привести проводимая им политика. По оценке израильского посла, из слов советского заместителя министра иностранных дел следовало, что Советский Союз видит в Израиле одного из своих явных противников, а это само по себе угрожает существованию еврейского государства, что он сожалеет о поддержке, оказанной во время образования Израиля, и выражает свое неудовлетворение тем, каким государством стал Израиль. Вскоре после начала Синайской кампании Советский Союз отозвал своего посла из Израиля в Москву, однако в сравнении с резкостью советских антиизраильских заявлений, жест этот свидетельствовал скорее о стремлении Советского Союза продолжить формальные отношения с Израилем, чем разорвать их. Вместе с тем советские угрозы оказали заметное влияние на решение правительства Израиля об отходе из сектора Газа и с Синая. Бен-Гурион рассматривал эти угрозы отнюдь не как пустые слова, обязуясь вывести войска Армии обо-роны Израиля из сектора Газа и с Синая на условиях, выработанных правительством Израиля и согласованных с правительством США. После того как советский посол возвратился в Израиль и Израиль обязался отступить к линии прекращения огня с Египтом, были предприняты попытки улучшить двусторонние отношения. Представители Израиля продолжали политический диалог с Советским Союзом, что привело к постепенному улучшению отношений, но это сказалось только на их форме, а не на содержании. Принципиальная оценка политики Израиля осталась прежней, что противоречило самому тону политических переговоров, которые вели израильские и советские представители, как в Иерусалиме и Москве, так и в других странах мира. Из десятков антиизраильских публикаций, появившихся на страницах советской прессы в период между 1958 и 1961 годами, мы приведем лишь несколько примеров, характеризующих отношение к политике Израиля, его социальному и политическому развитию. 1. Статья под названием «Израиль и американский империализм» Г.С. Никитиной [233], напечатанная в научном журнале «Советское востоковедение» (№ 5, 1958 год), стала самой значительной среди научных статей об Израиле, опубликованных до того времени. Центральной идеей статьи является утверждение, что Государство Израиль создано США для достижения империалистических целей на Ближнем Востоке. С момента образования Израиля американские руководители рассматривали Израиль как стратегический пункт и важную опорную точку на Ближнем Востоке, как инструмент для вытеснения своих английских конкурентов из этого района, как средство давления на арабские страны и «плацдарм для своей экспансии в этот район мира». Автор приводит данные об объеме американской помощи Израилю и утверждает, что американские миллиардеры не замедлили использовать широкие возможности, открывшиеся перед ними. Экономическая зависимость привела к идеологическому и политическому закабалению Израиля. Американское проникно-вение стало причиной американизации всех сфер жизни израильского общества — культурной, научной, духовной. Израильская пресса также находится под неусыпным надзором США получая информацию прямо из американского посольства США. Израиль обязался совместно с США защищать регион в соответствии с 50 заключенным между странами соглашением. Для выполнения этой задачи Израиль предоставил в американское пользование снаряжение, средства связи и другие виды помощи и разрешил использовать территорию страны для военных целей. Израиль, вдохновляемый США, проводит провокационную агрессивную политику в отношении арабских стран, помогая США расширить свое влияние на Ближнем Востоке. Близость между американскими интересами на Ближнем Востоке и правящей группировкой в Израиле возникла на базе сионистской идеологии. Руководители Израиля используют сионизм для максимального расширения границ Израиля за счет сосед-них с ним арабских государств. В связи с этим арабские страны справедливо усматривают в сионизме угрозу своему существованию. Однако практически во всех израильских партиях существуют круги, стремящиеся к миру с арабскими странами и к проведению нейтральной политики. В заключение автор приходит к выводу, что «следование Израиля авантюрной и опасной политике США на Ближнем Востоке чрезвычайно осложняет позицию Израиля, угрожает его безопасности и самой жизни народа Израиля». Вывод, который напрашивается по прочтении этой статьи, заключается в том, что Израиль изначально определил свою судьбу, связав себя неписаным соглашением с США. И хотя вопрос о праве Государства Израиль на существование прямо в этой статье не ставился, каждому было понятно из прочитанного, что государство это ждет гибель из-за того, что оно взяло на себя роль «слуги империализма», и его захватнические устремления — но что иное, как одно из проявлений прислуживания империализму. 2. Книга «Государство Израиль, его положение и политика», написанная Ивановым и Шейнисом [234], вышла в издательстве «Политическая литература» (Москва, 1959 год). Это, по сути, первая попытка (со времени опубликования в декабре 1948 года брошюры Генииа «Палестинская проблема») представить советскому читателю целостную картину Государства Израиль. В книге рассказывается об образовании Государства Израиль, его развитии и политике. Авторы дают анализ сионизма, еврейского вопроса и путей его решения. В конце книги предпринимается попытка идеологического объяснения политики СССР на Ближнем Востоке, его отношения к освобожденным странам, указывается, какое место занимает среди них Израиль. Советская критика высоко оценила эту книгу [235], на многие годы она стала основным источником информации об Израиле. Эта книга, по существу, повторяет основные положения статьи Никитиной, однако здесь они рассматриваются более подробно и широко. Новизна книги сводится к описанию экономического положения Израиля, которое определяется как «плачевно плохое» и полностью контролируемое капиталистическими монополиями США. Авторы утверждают, что доход половины населения страны не достигает прожиточного минимума. Ничто не объединяет евреев — выходцев из разных стран, между ними нет равенства. В Израиле царят подавление и расовая дискриминация. Новизна этой книги заключалась еще и в том, что авторы ее делали попытку объяснить противоречие между позицией Советского Союза по отношению к освобождающимся странам Ближнего Востока, с одной стороны, и к Израилю — с другой. По мнению авторов книги, «национальный вопрос» с точки зрения марксизма не является самодостаточной целью, его следует рассматривать в контексте общего национально-освободительного движения. Существуют национальные движения, ставящие своей целью освобождение народов от порабощения, и арабы относятся к этой категории, но есть и такие национально-освободительные движения, которые представляют собой, по существу, лишь базы и опорные пункты империализма. Нетрудно догадаться, что Израиль был отнесен именно к этой категории. Израиль занял место в лагере наиболее рьяных про-тивников свободы народов на Востоке, приняв сторону американского, английского и французского империализма. Каково же, по мнению авторов книги, решение «еврейского вопроса»? «Враждебность по отношению к чужеродной прослойке населения (то есть к евреям) исчезнет, когда эта прослойка перестанет быть чужеродной и сольется с массами основного населения страны. Это единственное решение еврейского вопроса, и следует поддерживать каждого, кто вносит свою лепту в искоренение еврейской обособленности». Неизбежное падение мирового империализма — залог окончательного решения еврейского вопроса в мировом масштабе. То есть все время, пока существует «мировой империализм», будет существовать и «еврейский вопрос». Эта книга предназначалась, по-видимому, для читателей, интересующихся еврейским вопросом, Израилем и советским подходом к ним, для партийных пропагандистов и специалистов по Ближнему Востоку. Извращая ситуацию в Израиле, авторы, вероятно, намеревались оправдать одностороннюю помощь СССР к арабо-израильскому конфликту. Однако не исключено что 51 авторы книги скорее ставили своей целью подавление национального сознания евреев Советского Союза, чем убеждение евреев Запада. Книга была пронизана духом антисемитизма, выводы авторов разжигали антисемитские и антиизраильские настроения. 3. В журнале «Международная жизнь» (№ 10, 1961 год) была опубликована статья В.В. Николаева «Пагубный курс правителей Израиля». В статье проявляется тенденция к искажению исторических фактов и оправдывается позиция СССР в арабо-израильском кон-фликте. Ниже следует краткое изложение этой статьи. Израиль был образован в соответствии с решением ООН о создании на территории Палестины двух независимых государств. Это решение не было выполнено полностью, поскольку создано было только Государство Израиль. В результате израильско-арабской войны, «вспыхнувшей не без подстрекательства империалистических кругов, Израиль, воспользовавшись раздробленностью арабских стран, их экономической и военной слабостью, захватил площадь в шесть тысяч квадратных ки-лометров от территории, предназначенной для арабского государства. События 1948—1949 годов породили израильско-арабский конфликт, «который по не зависящим от арабов при-чинам продолжал углубляться». Синайская кампания еще более усугубила этот конфликт. Несмотря на решения ООН, Израиль отказывается «удовлетворить законные требования палестинских беженцев и арабских стран». Руководители Израиля устраивают военные провокации, «пытаясь заставить арабские страны пойти на уступки и принять израильские условия урегулирования отношений с ними». Одной из таких попыток была Синайская кампания. Несмотря на провал своей политики, израильские руководители продолжают относиться к арабским странам с позиции силы, причем эта позиция пользуется поддержкой западных держав. Правительство Бен-Гуриона принесло в жертву независимость Израиля, заключив договор с США, присоединившись «доктрине Эйзенхауэра» и не оставляя попытки присоединится к НАТО. Подобная политика служит интересам западных держав, использующих израильско-арабский конфликт для проникновения на Ближний Восток и афро-азиатский континент, укрепления там своих позиций. Правительство Израиля в своем поведении на международной арене в точности следует указаниям западных держав. Руководители Израиля «непрерывно ведут разнузданную клеветническую кампанию» против Советского Союза с намерением опорочить социалистическую систему и «подорвать симпатии и уважение к ней в народных массах Израиля». Антисоветскую деятельность они пытаются вести «с позиций сионизма, путем выдвижения провокационных требований по надуманному ими так называемому еврейскому вопросу». В этих своих действиях они подражают своим «заокеанским покровителям». В вопросах внутренней политики правительство Бен-Гуриона постоянно проводит «антинациональную, противоречащую интересам народа экономическую и социальную политику», позволяя США втягивать Израиль в гонку вооружений, «подготовку войны и подрывную деятельность против социалистических или нейтральных стран». Ключевые позиции в израильской экономике занимают американские монополии, перед которыми «правительство БенГуриона распахнуло настежь двери своей страны». Такая политика правительства ложится тяжелым бременем на плечи трудящихся. Отрицательный платежный баланс страны растет из года в год. Большая часть бюджета идет на военные нужды. Милитаристская политика оказывает разрушительное воздействие на экономику страны. Правительство Израиля пытается восполнить пробелы в бюджете, взваливая бремя непомерно высоких налогов на население страны взвинчивая цены, что приводит к «обнищанию трудящихся», руководство партии МАПАЙ проводит политику расовой и общинной дискриминации. Дискриминации подвергаются не только арабы, но и выходцы из африканских стран. Руководство партии МАПАЙ насаждает в стране диктатуру БенГуриона. В заключении статьи указывается что «ныне народные массы не только решительно осуждают антинациональную политику своего правительства, но и настойчиво требуют от него изменения курса и перехода на позицию нейтралитета, мира и демократии». Резюме статьи: согласно советской оценке, внешняя и внутренняя политика Израиля рабски подчинена США. Корень всех зол в том, что в экономическом, военном, политическом, идеологическом и культурном отношении Израиль является приспешником западных стран. Четыре фактора обусловливаю противоречие между Израилем и Советским Союзом: 1) американо-израильское стратегическое сотрудничество на Ближнем Востоке; 2) укрепление Западной Германии; помощь (моральная и военная), оказываемая Западной Германией Израилю, дает ей возможность вновь стать сильной европейской де ржавой антисоветской ориентации; 3) проникновение западной и антикоммунистической идеологии на Африканский континент; 4) 52 очернение Советского Союза на международной аренда в связи с его политикой в отношении еврейского национального меньшинства, проживающего на его территории. И вывод: Израиль обретет право на существование, лишь проводя нейтральную (в противостоянии двух блоков), демократическую (ослабление связи с США), миролюбивую политику, то есть когда он прекратит делать ставку на силу сдерживания в отношениях с арабскими странами и примет арабские условия достижения мира: возвращение захваченных территорий, осуществление права палестинских беженцев на возвращение. Руководители Израиля и послы Израиля в Москве в беседах со своими советскими коллегами в период с 1961 по 1966 год неоднократно поднимали вопрос об улучшении двусторонних отношений в политической, экономической и культурных областях. Однако ответы советской стороны были туманными и нередко уклончивыми [236]; в целом их можно разбить на три группы: 1. В обязанности СССР не входит давать консультации Израилю, каким образом тому следует улучшить свои отношения с СССР. Израиль сам должен знать, что ему следует сделать, решение этого вопроса зависит только от него [237]. 2. Три фактора оказывают отрицательное влияние на отношения между Израилем и СССР. а) Израильская политика, служащая бастионом антикоммунизма на Ближнем Востоке. СССР не может изменить свою политику по отношению к Израилю лишь в силу наличия у последнего стремления к улучшению отношений. Израиль должен прежде изменить свою политику в отношении СССР. б) Политика СССР по отношению к арабскому миру в контексте противостояния сверхдержав. Политика, проводимая Израилем, наносит ущерб советским интересам. Отсюда следует, что при «существующих обстоятельствах» нет условий для изменения отношений [238], в) Участие Израиля в борьбе за права евреев в СССР [239]. 3. Между Израилем и СССР нет разногласий и конфликтов. Отношения между двумя странами являются корректными и нормальными, «хотя и не слишком теплыми». СССР в свое время поддержал образование Израиля, и нет причины, чтобы Израиль таил обиду на СССР из-за правящего в нем социалистическо-коммунистического режима. Цель советской политики — осуществление нормальных отношений и мирное сосуществование со всеми странами, включая и Израиль, несмотря на различия в государственном строе [240]. На неофициальном уровне советские представители высказывали своим израильским коллегам следующие соображения. Советский Союз отнюдь не стремится к уничтожению Израиля. Советский Союз понимает причины экономической зависимости Израиля от Запада, и в первую очередь от США. Однако, по мнению Советского Союза, если ранее Израиль проводил политику неприсоединения, то впоследствии он стал все более отчетливо ориентироваться на западные страны, превратившись в орудие империализма. Если бы Израиль прекратил проводить подобную политику, то Советский Союз, учитывая его положение в арабском мире, мог бы стать посредником в Деле урегулирования израильско-арабского конфликта (разъясняя это утверждение, советский представитель указал, что со времени советско-арабского сближения не было опубликовано ни одного совместного заявления, оспаривающего право Израиля на существование) [241]. Член Кнессета от партии МАКИ М. Сне рассказывал члену Кнессета от либеральной партии З. Абрамову, что в январе 1955 года в Москве представителю партии МАКИ было заявлено, что политика СССР в отношении Израиля основывается на развитии дружественных отношений, что найдет свое выражение в основном в поддержке экономических и культурных связей. Синайская кампания, как было сказано, «совершенно обезобразила эти отношения». Партия МАКИ в 1957 году обратилась в Москву с запросом, возможно ли возвращение к принципу двусторонних отношений, сформулированному в 1955 году. На это был дан ответ, что «еще не пришло время» но «если Израиль проявит дружественное отношение к Советскому Союзу, то можно предположить, что вновь создастся положение, основанное на принципе 1955 года». Сне сообщил также Абрамову, что во второй половине 1961 года Москву посетили три члена руководства партии МАКИ. «В соответствующем отделе КПСС» им разъяснили, что Советский Союз готов вернуться к принципу 1955 года, «если только Израиль сделает ряд шагов, не являющихся, по мнению Советского Союза, трудными для Израиля». Советский Союз выражал заинтересованность, чтобы Израиль, сохраняя свою солидарность с США по жизненно важным для него вопросам, тем не менее не голосовал бы против Советского Союза в ООН по «всем спорным вопросам». М. Сне добавил, что, по мнению Советского Союза, существует вопрос и более важный, чем то, как голосует Израиль в ООН. Речь идет об отношении Израиля к Западной Германии. С точки 53 зрения Советского Союза, мнение, согласно которому весь западный мир рассматривает полную реабилитацию Западной Германии как свершившийся факт, является неверным. Требование СССР к Израилю сводилось к тому, чтобы Израиль не оказывал содействия США в их усилиях убедить весь мир, что политика Западной Германии в отно-шении нацистского прошлого страны и ее стремления к экспансии и реваншизму вполне оправдана и приемлема для всех. Очевидно, что Израиль должен продолжать получать репарации от Западной Германии. Однако он не должен способствовать попыткам моральной реабилитации Западной Германии. Израиль может отказаться от таких действии в силу своей чисто еврейской позиции, причем, занимая такую позицию, он не нанесет при этом ущерба США. Просьба Советского Союза к Израилю, по мнению Сне, состояла не в том, чтобы Израиль выступал с нападками на Западную Германию, а в том, чтобы он «не отзывался с похвалой о ее нынешнем отношении к нацистскому прошлому». Сне также добавил, что у него сложилось впечатление, что, с точки зрения его советских собеседников, этот вопрос чрезвычайно важен и они предполагают, что «и Израиль, и евреи всего мира обладают достаточным весом в этом вопросе». В отношении израильско-арабского конфликта, отметил Сне, советское руководство сознает, что поставки оружия Египту представляют собой определенную угрозу безопасно-сти Израиля. Вместе с тем советские руководители не оставляют и тени сомнения у арабских правителей, что считают существование Государства Израиль свершившимся фактом. Кроме того, Советский Союз оказывает сдерживающее влияние на арабов, когда те заявляют о своих намерениях начать военные действия против Израиля. По мнению Советского Союза, ключ к прогрессу в израильско-арабских отношениях принадлежит Москве не в меньшей степени, чем Вашингтону, и в ситуации, когда «холодная война» приблизится к завершению, возможно, возникнет более благоприятная обстановка и появятся шансы на улучшение израильско-арабских отношений. И тогда Советский Союз воспользуется этим ключом для урегулирования конфликта. Сне сказал в той же беседе, что представители партии МАКИ объяснили советским представителям, что неурегулированность вопроса о репатриации евреев из Советского Союза является препятствием в их деятельности в Израиле. Советские представители ответили, что и это связано с «холодной войной», хотя и не определяет политику Советского Союза по данному вопросу. «Если все предыдущие проблемы будут решены должным образом, то возможно продвижение и в этом вопросе» [242]. Впечатления М. Сне были доведены до сведения министра иностранных дел. Так как депутат Кнессета 3. Абрамов был в то время председателем Общества израильско-советской дружбы, можно предположить, что Сне рассчитывал через него ознакомить со своими оценками министров израильского правительства и широкие круги в США. В апреле 1962 года депутат Кнессета Абрамов по инициативе советской стороны беседовал в Рамат-Гане с советником советского посольства в Израиле. В своем отчете об этой беседе Абрамов сообщил, что советник, в частности, сказал ему следующее. Израиль нельзя рассматривать как маленькую страну, ведь он поддерживает связи со многими странами мира и оказывает влияние на различные слои общества в этих странах. Израиль мог бы способствовать созданию атмосферы мирного сосуществования, но он не делает этого. Еврейская общественность в США, оказавшая значительную помощь, в создании благоприятной атмосферы для восстановления американо-советских отношений во времена Рузвельта, сейчас отказывается это делать, и «эта позиция прямо или косвенно вдохновляется Израилем». Израильско-советские отношения являются нормальными но они далеки от тех, какими они могли бы быть, и это достойно сожаления. Израиль должен помнить, что в конце концов США и СССР придут к мирному сосуществованию, это лишь вопрос времени. Поэтому Израилю следует способствовать этому процессу, а не проявлять полное равнодушие. Подход, согласно которому Израиль не в состоянии ничего сделать для улучшения отношений с СССР, является в корне ошибочным. «Если эта точка зрения возобладает, это не принесет никакой пользы». Подобным же заблуждением является и мнение о том, что улучшение отношений между Израилем и СССР должно происходить за счет его отношений с США. Советский Союз понимает и учитывает национальные интересы Израиля, обязывающие его поддерживать дружеские отношения с США, и Израилю следует придерживаться этой политики и в будущем. В экономическом отношении Советский Союз не сможет заменить США. Израилю под силу улучшить свои отношения с СССР, ничуть не затрагивая при этом отношения с США. Область улучшения отношений достаточно обширна, и этот процесс стал бы составной частью разрядки международной напряженности. Советский Союз поддержал образование Государства 54 Израиль. Реакция СССР на участие Израиля в Синайской кампании была обусловлена тем, что Израиль способствовал возвращению колониализма на Ближний Восток, даже если это было и непреднамеренно. В случае успеха кампании «колониалисты сидели бы на Суэцком канале». Политика Израиля строится на двух предположениях: первое, что возвращение колониализма в регион будет способствовать безопасности Израиля и, второе, что война с арабами неизбежна, поскольку нет шансов достигнуть с ними мирного соглашения. С точки зрения Советского Союза оба эти предположения являются ошибочными. Израиль не заинтересован в улучшении отношении с Советским Союзом. Его реакция на проявления антисемитизма в СССР чрезвычайно вредит международному престижу Советского Союза, и это вызывает справедливое возмущение в СССР. Антисемитизм есть и в США, но Израиль сосредоточи-вает свое внимание только на проявлениях антисемитизма в Советском Союзе. Если бы правительство Израиля желало того, оно бы обуздало израильскую прессу либо рекомендовало бы ей выказывать меньше неприязни к СССР. На вопрос Абрамова о причинах, побудивших советника советского посольства организовать эту встречу, он получил заверения, что это лишь попытка доказать, что дружба с США не противоречит дружбе с Россией и не наносит ущерба мирному сосуществованию между двумя блоками. Отчет депутата Кнессета Абрамова, как и содержание беседы, состоявшейся между Абрамовым и Сне в январе 1962 года, изучали министр иностранных дел Израиля и руководство этого министерства [243]. 22 сентября 1965 года новый посол Израиля в Советском Союзе К. Кац вручил верительные грамоты председателю президиума Верховного Совета Советского Союза А. Микояну. В своем выступлении на этой церемонии посол отметил «великий вклад Советского Союза в создание общества трудящихся, базирующегося на принципах социаль-ной справедливости», и усилия Советского Союза, направленные на обеспечение мирного сосуществования между различными странами [244]. А. Микояну понравилось это выступление, что нашло выражения в словах благодарности, прозвучавших в ответном выступлении, в котором он обрисовал принципы мирного сосуществования, определяющие советскую внешнюю политику. Из его речи явствовало, что эти принципы справедливы и в отношении Израиля. На следующий день в газете «Советская Россия» было опубликовано интервью с послом, сопровождавшееся его фотографией. Посол сказал в интервью: «Моей обязанностью, как и обязанностью любого посла в Москве, является постоянное улучшение отношений между нашими странами. Я буду искать пути развития экономических и культурных связей между нашими странами. В мою задачу также будет входить разъяснение политики Израиля советским официальным лицам... Я буду поддерживать хорошие отношения с советскими государственными учреждениями, чтобы у меня была возможность лучше разъяснить позицию моего правительства. В настоящее время отношения между нашими странами устойчиво развиваются в лучшую сторону, и мы должны стремиться к дальнейшему улучшению отношений, к более интересным формам сотрудничества, искать новые области совместной деятельности. Израильский народ проникнут чувством глубокой симпатии ко всему связанному с русской культурой и к вашей стране как к великой державе. Я надеюсь, что моя деятельность будет встречена с пониманием и доброжелательно» [245]. Краткая биография нового посла с его фотографией была опубликована также в еженедельнике «Новое время». Обе эти публикации представляли собой исключительное явление в системе двусторонних отношений. Советский Союз делал такие жесты только в отношении послов тех стран, к которым он относился благосклонно. Это было обусловлено, по-видимому, тремя причинами. 1. Стремлением сбалансировать беспрецедентные нападки на предыдущего посла Израиля в СССР И. Текоа, допущенные год назад в статье, опубликованной в газете «Известия». Тем самым демонстрировалось, что «корректное» поведение посла в отношении СССР заслужило соответствующую реакцию. 2. Желанием продемонстрировать готовность СССР проводить в дальнейшем более умеренную политику в отношении Израиля. 3. Стремлением вызвать положительный резонанс в Израиле, что могло бы способствовать деятельности МАКИ в израильском обществе. Кредит доверия, предоставленный Советским Союзом премьер-министру Эшколу и его политике во второй половине 1965 года, иссяк в январе 1966 года. Это произошло после того, как 12 января, представляя новое правительство в Кнессете, Эшкол выразил надежду, что «под 55 давлением еврейского народа и мирового общественного мнения советские власти изменят свою позицию в отношении еврейской проблемы» [246]. Мы уже отмечали, что это заявление Эшкола вызвало раздражение Советского Союза и послужило поводом для выражения недовольства на дипломатическом уровне в Москве и Иерусалиме. Советский еженедельник «Новое время» дал в конце 1966 года новую оценку деятельности правительства Эшкола. Политика Израиля вновь рассматривалась как подчиненная антисоветской политике западных держав. В статье отмечалось, что, несмотря на поражение которое потерпели крайне правые партии на выборах в Кнессет 1965 года, неправильно было бы утверждать, что левые партии добились победы. Несмотря на то, что в программной речи Эшкола во время представления нового правительства 12 января с симпатией говорилось о политике СССР на Ближнем Востоке, Советский Союз проигнорировал эту часть речи, указав, что выступление Эшкола свидетельствует о «его намерении продолжать прежний курс», то есть политику подчинения западным державам. В советской статье чувствовалось неодобрение того, что партия МАПАМ согласилась участвовать в правительственной коалиции. Создается впечатление, пишет автор статьи А. Маркус, что с присоединением партии МАПАМ к правительству произойдут существенные изменения в его политике. Однако, констатирует автор, двое из восемнадцати министров правительства будут не в состоянии оказать заметное влияние на внешнюю и внутреннюю политику страны. Напротив, участие министров от МАПАМ будет использовано Эшколом для маскировки реакционной политики его правительства [247]. Эта реакция свидетельствовала о тенденции возвращения к временам, предшествовавшим предоставлению кредита доверия Эшколу и его политике. Можно предположить, что это выступление сыграло свою роль при принятии решения об изменении политики по отношению к Израилю вследствие прихода к власти в Сирии левого крыла партии БААС в феврале 1966 года. Начиная с этого времени и вплоть до решения СССР о разрыве отношений с Израилем, что произошло в июне 1967 года, советская политика в отношении Израиля проявлялась в частых и резких предупреждениях в его адрес, ставивших своей целью удержать Израиль от военной акции против Сирии. Больше всего Советский Союз опасался, что подобная акция Израиля может привести к развалу режима, установленного в Дамаске партией БААС, начавшей проводить просоветскую политику, направленную на устранение влияния США и Англии на Ближнем Востоке. Новая сирийская политика сопровождалась провокационными действиями против Израиля вдоль всей израильско-сирийской границы и агрессивными антиизраильскими заявлениями, содержавшими неоднократные призывы вступить в войну с Израилем, чтобы стереть его с лица земли. Обеспокоенный судьбой сирийского режима и стремясь к быстрому упрочению его положения как в Сирии, так и в других арабских странах, Советский Союз предоставил новому режиму широкомасштабную политическую, экономическую и военную помощь. Эта поддержка нашла свое выражение также и в ужесточении антиизраильской пропаганды. В течение всего этого периода Израиль неизменно изображался советскими средствами массовой информации как поджигатель войны на Ближнем Востоке, как наемник США и как государство, способствующее торпедированию процесса «прогрессивных социальных преобразований» на Ближнем Востоке [248]. Антиизраильская пропаганда, проводимая советскими средствами массовой информации, достигла беспрецедентных размеров, причем обогатилась двумя новыми мотивами: выражением солидарности с палестинским народом «в его справедливой борьбе против сионизма» [249], а с начала Шестидневной войны — сравнением сионизма с нацизмом. Развитие торговых связей и их прекращение Еще до того, как израильское посольство в Москве и советское посольство в Израиле разместились в принадлежащих им зданиях, советские власти пригласили израильскую делегацию на переговоры по вопросам торговли [250]. Эта инициатива соответствовала политике Советского Союза, направленной на рассмотрение торговых отношений с зарубежными странами и преследовавшей две цели: с одной стороны, поднять жизненный уровень советского населения и развить советскую экономику, а с другой стороны, способствовать положительному восприятию пропагандировавшегося Советским Союзом принципа мирного сосуществования [251]. Израильская делегация включала представителей компания «Делек» и Совета по цитрусовым. Переговоры продолжались месяц и в декабре 1953 года завершились подписанием двусторонних соглашений (об импорте мазута и сырой нефти в декабре 1953 года и об импорте цитрусовых и бананов в начале января 1954 года) [252]. Эти соглашения продлевались и 56 расширялись на протяжении трех лет и были аннулированы советскими властями в одностороннем порядке вследствие Синайской кампании. В дальнейшем, на протяжении всего периода существования дипломатических отношений между двумя странами прямые торговые связи между ними возобновлены не были. Советские данные свидетельствуют о том, что на долю Израиля приходилось около 8—10% общего экспорта Советским Союзом горючего. В списке импортеров Израиль занимал четвертое место (после Финляндии, Швеции и Аргентины). В 1953/54 году были осуществлены поставки цитрусовых и бананов на сумму в 2 527 253 долларов, а в сезон 1954/55 на 2 255 745 долларов. Так как эти суммы были меньше сумм, затрачиваемых Израилем на поставки из Советского Союза, Израиль должен был оплачивать разницу в твердой валюте или переводить деньги с клиринговых счетов с другими странами. Это осуществлялось с согласия Советского Союза. В июле 1956 года в Москве был подписан последний договор между двумя странами. Израильские власти были удовлетворены результатами торговли за истекшие два с половиной года и указывали, что на протяжении всей этой эпохи «не было ни одного случая, свидетельствовавшего о нежелании советской стороны придерживаться буквы и духа этих договоров» [253]. Однако один инцидент все-таки омрачил нормальный процесс торговых отношений. Это произошло в январе 1956 года, когда на железнодорожной станции Реховота в ящиках с цитрусовыми, предназначенными для отправки в Советский Союз, израильская полиция обнаружила антисоветские листовки [254]. Израильская полиция нашла подозреваемых и задержала их. В ходе расследования выяснилось, что эти листовки были напечатаны в Западной Германии группой русских эмигрантов и беженцев, придерживающихся антикоммунистических взглядов. Некоторые из этих листовок достигли Одессы, и 9 апреля 1956 года советское посольство в Израиле выразило протест израильскому министерству иностранных дел, подчеркнув, что Советский Союз относится к этому делу исключительно серьезно. Политический обозреватель газеты «Ла-Мерхав», сообщая об этом инциденте, в частности, указывал: «Израильские представители, занимающиеся сбытом цитрусовых за рубежом, получили отчетливый намек (по-видимому, из советского посольства в Израиле. — Прим. авт.), что если попытки такого рода повторятся, то Советский Союз сделает соответствующие выводы относительно поставок израильских фруктов в Советский Союз». Подтверждение этому можно найти в обращении юридического советника министерства иностранных дел к юридическому советнику правительства с просьбой выдвинуть уголовный чек по этому делу против подозреваемых «не позднее чем через неделю», а также в намеках с советской стороны, что это Дело может отрицательно повлиять на израильско-советские отношения в целом и на торговые связи в особенности. Инцидент был замят, после того как представителям Советского Союза в Израиле было обещано, что обвиняемые понесут наказание [255]. Подписание в июле 1956 года договора об экспорте советского горючего в Израиль было важно не только в свете развития торговых отношений, но и по более существенной причине: горючее считается важнейшим стратегическим сырьем, и поставка его Израилю свидетельствовала о том, что Советский Союз не допускал в тот период, что Израиль нападет на Египет и будет использовать это горючее в военных целях. Кроме того, подписание договора показывало, что Советский Союз не считается с арабским бойкотом Израиля. Из ответа министра иностранных дел СССР Шепилова иностранным журналистам 21 июля 1956 года можно сделать вывод, что арабские страны пытались повлиять на Советский Союз с целью отмены поставок горючего Израилю. По вопросу о подписании договора Шепилов, в частности, сказал: «Поставка нефти — это всего лишь торговый договор, значение которого некоторые, к сожалению, преувеличивают, делая акцент на политических аспектах договора, которые в действительности не существуют» [256]. При принятии Советским Союзом решения об аннулировании торговых соглашений с Израилем, что произошло вследствие Синайской кампании, во внимание была принята, повидимому, возможность использования горючего, получаемого Израилем из Советского Союза, в военных целях. Прекращение торговых связей с Израилем должно было привлечь к СССР симпатии арабских правителей, стремившихся ослабить экономический и военный потенциал Израиля. По-видимому, именно это соображение определяло советскую политику после начала Синайской кампании 29 октября 1956 года. 57 21 августа 1957 года секретарь общества дружбы Изрань — Советский Союз Бен-Цион Разин пожаловался первому секретарю посольства Советского Союза в Израиле Абадьеву на то, что СССР не возобновляет поставки нефти Израилю. Советский представитель ответил, что нефть является стратегическим сырьем и что, как только Израиль прекратит угрожать соседним странам и объявит о своем нейтралитете, хорошие отношения, существовавшие между Израилем и Советским Союзом, несомненно, восстановятся [257]. 3 апреля 1959 года во время дискуссии на конгрессе Межпарламентского союза, проходившего в Ницце, представитель Советского Союза потребовал свободы торговли и устранения всех ограничений на торговлю по политическим мотивам. Депутат Кнессета Давид Хакоен, представлявший на этом конгресс Израиль, указал на то, что Советский Союз прекратил торговлю с Израилем вследствие Синайской кампании, но продолжает торговать с Великобританией и Францией, также участвовавшими в этой кампании. Депутат Кнессета Хакоен утверждал что Советский Союз «сводит счеты» с маленькими и слабыми странами, поддерживая в то же время нормальные отношения со странами большими и богатыми. После этого выступления представитель Советского Союза на конгрессе, заместитель председателя Госплана Зотов, беседовал с депутатом Кнессета Хакоеном. Зотов сообщил ему: «Вы можете информировать ваше правительство, что торговые отношения будут возобновлены» [258]. Дальнейшие контакты израильского посольства в Москве с Зотовым в связи с его обещанием депутату Кнессета Хакоену были, однако, безрезультатны. Создавалось впечатление, что, давая обещание, советский представитель в действительности стремился лишь разрядить обстановку на конгрессе, чтобы затушевать противоречия между пропагандой Советского Союза по отношению к странам Запада и его действиями по отношению к Израилю [259]. 4 июля 1960 года посол Израиля в Москве Э. Харэль беседовал с первым заместителем министра внешней торговли Советского Союза Борисовым о необходимости возобновления торговли между двумя странами. Борисов разъяснил, что, учитывая коммерческие интересы, Советский Союз не может воспользоваться помощью Израиля в двух важных для него обла-стях: закупка оборудования для химических заводов и предприятий тяжелой промышленности и создание предприятий по ускоренному строительству. Торговые связи такого рода Советский Союз поддерживает с развитыми странами. Торговые отношения другого рода, разъяснил Борисов, Советский Союз поддерживает с неразвитыми странами, с которыми у него есть идеологическая близость. Советский Союз заинтересован помочь им, чтобы способствовать ускорению их развития. Однако Израиль, с его точки зрения, не относится ни к одной из этих двух групп. Из разъяснений Борисова израильский посол понял, что на данном этапе остается в силе решение не возобновлять торговлю с Израилем [260]. 26 октября 1960 года израильский посол в Москве Э. Харэль заявил министру иностранных дел Громыко, что в результате беседы с Борисовым он пришел к выводу что Советский Союз не возобновляет торговлю с Израилем по политическим причинам. На это Громыко ответил продолжительной речью, суть которой сводилась к тому, что в торговых отношениях играет роль только коммерческий аспект и СССР никогда не заявлял, что он не торгует с Израилем по политическим причинам. 30 августа 1962 года посол Израиля в Москве И. Текоа представил заместителю министра внешней торговли Борисову практические предложения по возобновлению торговых связей и получил от него отрицательный ответ. Начальник управления отметил, что посол действовал в соответствии с полученными рекомендациями и что он надеется, что министерство внешней торговли серьезно проанализирует эти предложения [261]. 5 сентября 1962 года посол вновь беседовал с начальником управления Ближнего Востока в министерстве иностранных дел Советского Союза, обсуждавшим этот вопрос в министерстве внешней торговли, где его информировали, что «в настоящее время нет возможности» для радикального пересмотра торговой политики в отношении Израиля, так как министерство внешней торговли «не заинтересовано менять существующие рынки поставок цитрусовых». Вместе с тем он высказал надежду, что все-таки найдутся товары, которые Советский Союз сможет продавать Израилю, а возможно, и товары, которые Советский Союз захочет закупить в Израиле. Посол заявил: «Если после всех наших предложений торговые связи не возобновятся, будет трудно понять, какими соображениями определяется торговая политика Советского Союза. Непонятно, как собирается Советский Союз выступать в ООН с требованием установления торговых отношений между всеми народами без какой бы то ни было дискриминации и как он представит мировому сообществу свое требование о гарантии торговли между всеми народами, 58 если в то же самое время он исключает из системы своих торговых связей одну из стран — члена ООН». В ответ на это начальник управления ответил, что в конечном счете общие отношения между странами влияют, разумеется, на торговые отношения между ними и до 1956 года у Советского Союза были нормальные торговые связи с Израилем. Однако после Синайской кампании Союз понял, что Израиль в своей проимпериалистической политике готов на все. В ответ на это утверждение посол сказал, что, с одной стороны, Громыко и его заместитель Лапщ заявляют, что нет никакой торговой дискриминации Израиля, а с другой стороны, из слов его собеседника следует, что торговая политика Советского Союза определяется также и соображениями, не имеющими отношения к торговле. Отсюда следует, что поведение Советского Союза представляется нелогичным и несправедливым. 23 сентября 1963 года премьер-министр Израиля Эшкол обратился к послу Советского Союза в Израиле Бодрову с вопросом о причине отсутствия торговых связей между Израилем и Советским Союзом. Посол ответил, что министерство внешней торговли опасается устанавливать связи с Израилем, а вышестоящее политическое руководство не поощряет министерство к действиям в этом направлении» [262]. Из разговора Громыко с послом Израиля в Москве и его рекомендаций представить предложения в министерство внешней торговли можно сделать вывод, что препятствия возобновлению торговли чинили не непосредственно в его ведомстве, а на более высоком уровне, и министерство внешней торговли не собиралось хоть в чем-то противоречить вышестоящей инстанции, принявшей решение не возобновлять торговлю с Израилем. 30 мая 1963 года доктор Сатат, заместитель начальника управления Восточной Европы в министерстве иностранных дел Израиля, в беседе с торговым атташе посольства Советского Союза в Израиле Кузнецовым поднял вопрос об отсутствии торговых связей между двумя странами. Атташе предположил что не следует ожидать возобновления двусторонней торговли ни в этом году, ни в первой половине будущего года. В отличие от более высокопоставленных представителей Советского Союза он разъяснил, что препятствием являются не экономические факторы, а политические, так как Советский Союз заинтересован закрепиться со своей продукцией на арабском рынке. Когда заместитель начальника управления указал торговому атташе на декларируемую Советским Союзом политику, согласно которой в вопросах торговли он не руководствуется политическими соображениями, атташе ответил, что это действительно так, но в случае Израиля положение несколько иное. Атташе фактически подтвердил своим ответом исключительность советской политики по отношению к Израилю, проявлявшуюся и в области торговли [263]. 4 марта 1965 года советский торговый атташе заявил начальнику управления Восточной Европы в министерстве иностранных дел в Иерусалиме, что трудности возобновления двусторонних торговых связей обусловлены экономической атмосферой и политической нестабильностью в Израиле. Он разъяснил, что имеет в виду «враждебную позицию» израильской прессы по отношению к Советскому Союзу, действия Израиля в защиту евреев Советского Союза и т.д. Советские представители опасались, что если события 1956 года повторятся и Советский Союз будет связан торговыми договорами с Израилем, то он вновь будет вынужден нарушить их «в результате агрессивных действий» [264]. 28 июня 1965 года, во время встречи посла Израиля в СССР И. Текоа с министром иностранных дел Громыко в связи с завершением срока пребывания посла в Советском Союзе, Громыко сказал ему, что Советский Союз не возражает против торговых связей с Израилем. Он добавил, что вместе с тем следует помнить, что торговля должна осуществляться на двусторонней основе. «Советский Союз готов, разумеется, развивать отношения с Израилем, в том числе и торговые отношения» [265]. Однако, как следовало из слов Громыко, он не заинтересован в этом. Почти все объяснения Советского Союза сводилась к одному общему знаменателю: заинтересованность СССР в беспрепятственном укреплении своих позиций на арабском рынке и его незаинтересованность в укреплении экономического и военного потенциала Израиля были и остаются Решающими факторами, препятствующими возобновлению торговых отношений. Договор о продаже недвижимости Израилю На протяжении четырех лет представители Израиля и Советского Союза вели переговоры о продаже Израилю недвижимости, числящейся в Израиле российской собственность еще с царского времени. Договор был подписан в Иерусалиме 7 октября 1964 года, и он пробудил у израильских представителей надежду, что вслед за этим Советский Союз восстановит торговые отношения с Израилем. Правительство Израиля обязалось заплатить за недвижимость 4,5 59 миллиона долларов в течение двух лет тремя равными платежами [266]. В четвертом параграфе договора указывалось, что выплата частично будет осуществлена за счет закупок Советским Союзом израильских товаров. Через некоторое время выяснился характер и объем закупок. 28 июня 1965 года торговый атташе посольства Советского Союза в Израиле представил следующие разъяснения Элиэзеру Дорону, начальнику управления Восточной Европы в министерстве иностранных дел в Иерусалиме. 1. Советский Союз будет использовать деньги, полученный за недвижимость, для закупки израильских товаров только начиная с 1966 года, что позволит включить их в новую годовую программу импорта; 2. Советский Союз не намерен закупать в Израиле цитрусовые. 3. Советский Союз заинтересован в закупке текстиля, одежды и других подобных товаров. Что же касается вопроса об экспорте советских товаров в Израиль, атташе разъяснил, что Советский Союз не собирается продавать Израилю нефть или продукцию сталелитейной промышленности. Атташе указал, что к такому заключению он пришел в результате продолжительных переговоров, проведенных в Москве в экономических министерствах Советского Союза, и напомнил, что проблемы двусторонней торговли обсуждались на самом высоком уровне, в том числе и с председателем Совета Министров Косыгиным [267]. В результате со дня подписания договора и до разрыва дипломатических отношений между Израилем и Советским Союзом в июне 1967 года, Советский Союз закупал израильские товары в рамках этого договора, но не проявлял склонности к возобновлению торговых связей. Представляется, что «на самом высоком уровне», на который ссылался советский атташе, решили сохранить существующее положение, несмотря на то что советская торговля с западными странами с начала шестидесятых годов резко возросла. Таким образом, покупка российской собственности у Советского Союза осталась фактически изолированным эпизодом истории торговых связей между двумя странами, эта сделка не проложила путь к возобновлению нормальных торговых отношений, и объяснялось это теми же причинами, которые обусловили прекращение торговых отношений одиннадцатью годами ранее. В отличие от торговых связей, развитие культурных и научных связей между Израилем и Советским Союзом происходило медленно и постепенно. Эти связи являлись наиболее динамичной областью сотрудничества между ними. Объем культурных и научных связей был весьма ограниченным в пятидесятые годы, он начал постепенно расти с начала шестидесятых годов. Поворотный момент в их динамике произошел в 1963 году, и этот процесс продолжался вплоть до лета 1966 года. Это был наиболее плодотворный период в истории культурных связей между двумя странами. Подобно тому, как развитие торговых связей между двумя странами определялось внешними и внутренними потребностями Со-ветского Союза и прекратилось по политическим причинам, культурные и научные связи также развивались на фоне общей тенденции, свойственной политике Советского Союза тех лет, расширять культурные, научные и технические связи с зарубежными странами, включая проведение большего числа международных мероприятий, в которых принимал иногда участие и Израиль. Эта тенденция согласовывалась с либерализацией в сфере культуры в целом и выражалась, в частности, в склонности дать более объективную, чем ранее, картину культурной и научной жизни Израиля в советских журналах, посвященных вопросам культуры и науки. Подобно торговым связям, эти связи прекратились по политическим причинам еще до того, как Советский Союз разорвал дипломатические отношения с Израилем в 1967 году. Научные и культурные контакты выражались в выступлениях советских деятелей искусства в Израиле и израильских в Советском Союзе, в переводах художественной литературы с иврита на русский язык, в участии израильских представителей в международных мероприятиях, проводившихся в Советском Союзе, в визитах ученых и их участии в конгрессах в Израиле и в Советском Союзе, в организации выставок, создании совместных фильмов и т.д. При этом из Советского Союза в Израиль приезжало, как правило, больше представителей, чем из Израиля в Советский Союз [268]. В Израиле подобное разви-тие отношений было воспринято с удовлетворением [269]. С точки зрения Израиля, культурный обмен способствовал достижению двух целей: система двусторонних отношений наполнялась реальным содержанием и советские евреи приобщались к национальной традиции и культуре. Однако попытки Израиля добиться подписания договора о культурном и научном обменах, натолкнулись на отказ со стороны советских властей. Отказ объяснялся тем, что, «за исключением 60 некоторых случаев, определяющихся особыми соображениями» (которые не комментировались), Советский Союз развивает культурные связи с зарубежными странами по двум направлениям: 1. Культурные обмены с большинством развитых стран осуществляются через специализирующиеся в этой области советские организации, с которыми и подписываются соответствующие договоры, например через Госконцерт. 2. Договоры с неразвитыми странами на некоммерческой основе. Израиль относится к первой категории. Культурные связи с ним изначально должны осуществляться не на государственном уровне, а через организации или импресарио, которые заключали бы соответствующие договоры с советскими организациями. Для облегчения двусторонних культурных связей 30 марта 1963 года в Израиле при поддержке советского посольства был создан Советско-израильский союз по культурным связям [270]. Большинство основателей союза были активистами МАКИ, а некоторые — МАПАМ. Руко-водство Союза советских обществ дружбы с зарубежными странами приветствовало создание этого союза [271]. В дальнейшем вся двусторонняя культурная деятельность проводилась через членов союза или признанных израильских импресарио, таких, как «Ори» или «Богатир». «Официальные» израильские предложения, подаваемые через министерство иностранных дел в Иерусалиме и через посольство Израиля в Москве, не удостаивались ответа, если они касались связей, носящих двусторонний характер. Эта процедура свидетельствовала об определенных целях, которые преследовал Советский Союз, развивая культурные связи с Израилем: 1. Обход израильских государственных учреждений, занимающихся вопросами культурного обмена с зарубежными странами. Благодаря этому культурные контакты не носили официального характера. 2. Уклонение от принципа взаимности, обязывающего к обмену в равном объеме. Благодаря этому Советский Союз мог посылать в Израиль большее число делегаций, чем принимал из Израиля. 3. Определение характера израильских выставок в Советском Союзе и возможность отбора деятелей искусств, литературных произведений и делегаций по желанию Советского Союза. 4. Укрепление положения Советско-израильского союза по культурным связям, основанного коммунистической партией Израиля МАКИ, как части Общества дружбы Израиль — Советский Союз. Этот союз контролировал культурную деятельность и использовался для просоветской пропаганды в израильском обществе. В отличие от области двусторонних отношений организация израильского участия в проводимых в Советском Союзе международных мероприятиях полностью осуществлялась государственными израильскими учреждениями. В этом отношении положение Израиля не отличалось от положения других зарубежных стран, участвовавших в подобных мероприятиях. Организаторы израильских выставок и израильские участники междуна-родных мероприятий приезжали с разъяснительными материалами в области их деятельности, предназначенными для распространения среди посетителей, они организовывали День Израиля в рамках проводимой советской стороной программы, по-священной представлению каждой из стран-участниц. Израильские представители имели возможность не только демонстрировать достижения своей страны в области культуры, науки и техники, но и отвечая на вопросы об Израиле, в какой-то степени ликвидировали информационный голод. В январе 1964 года в Москве была опубликована антология стихов 40 израильских поэтов «Поэты Израиля» [272]. Это было первое издание подобного рода, вышедшее в свет в СССР в переводе на русский язык. В антологии были широко представлены израильские поэты самых различных политических воззрений по вопросам о сионизме и коммунизме. Отбор произведений для антологии был в определенной степени тенденциозным, но выход ее в свет был воспринят в Израиле с удовлетворением, и не только потому что это было первое предприятие такого рода, но и в связи с интересом, который вызвало это издание в еврейских и нееврейских кругах Советского Союза. Годом позже в Москве был опубликован в переводе на русский язык сборник стихов поэта А. Пэнна «Сердце в пути», включавший стихи, посвященные труду, земле Израиля и Катастрофе [273]. В 1965 году в Москве вышла антология израильских рассказов «Рассказы израильских писателей» [274]. В этом сборнике также были широко представлены писатели, выражавшие различные политические взгляды. Антология сопровождалась обширным обзором израильской литературы и ее истоков, написанным редактором журнала «Советиш Геймланд» А. Вергелисом. 61 В обзоре говорилось, что ивритская литература характеризуется двумя главными течениями: «шовинистическим» (то есть национальным) и «прогрессивным» (то есть выражающим прокоммунистические и левые взгляды). Несмотря на неточности, статья Вергелиса дает обширную информацию об истории литературы на иврите со времени ее зарождения, что произошло более чем 3000 лет назад, и вплоть до наших дней. Осенью 1966 года вышел в свет в переводе с иврита сборник коротких рассказов под названием «Искатели жемчуга» [275]. Многие из вошедших в этот сборник были опубликова-ны годом ранее в антологии израильской литературы. В этой антологии еще более отчетливо проявилась тенденция отбирать рассказы, представляющие жизнь в Израиле в мрачном свете. Исключение составили только рассказы Агнона и Шамира. Это была последняя антология израильских рассказов, опубликованная в Советском Союзе до 1990 года. Значительное место было уделено ивритской литературе в «Краткой литературной энциклопедии», вышедшей в свет в Москве в 1964—1966 годах. В статье, посвященной литературе на иврите, была дана обширная информация. Статья характеризовалась объективным подходом. В ней была сделана попытка представить еврейскую литературу как наследие еврейского народа в рассеянии и в Израиле. Таким образом подчеркивались особенность еврейского народа и его единство. Особое внимание придавалось участию Израиля в Международном фестивале молодежи и студентов в Москве. Важную роль сыграл выход в свет в 1963 году в Москве ивритско-русского словаря. Это был первый опыт подобного рода, проведенный по инициативе Советского Союза. Составитель словаря опирался на словари иврита, опубликованные в Израиле. Большие надежды пробудила программа гастролей израильского филармонического оркестра по 15 городам Советского Союза. В Израиль с ответными гастролями должен был приехать оркестр Московской государственной филармонии. Соглашение об этом было достигнуто в Москве между директором израильского оркестра и московскими органами культуры еще в феврале 1966 года. Однако гастроли в Советском Союзе отодвигались на ноябрь 1966 года. Отсрочка объяснялась тем, что на июль 1966 года был запланирован визит в Египет председателя Совета Министров Советского Союза А. Косыгина в рамках усиления советской активности в арабских странах с целью укрепления нового режима в Дамаске. 22 сентября 1966 года гастроли были отменены. Такое решение обосновывалось «проводимой в Израиле антисоветской кампанией, связанной с вопросом о евреях Советского Союза». Так как программа гастролей была согласована директором филармонического оркестра с советскими властями, то сообщение об их отмене было передано по официальным каналам! Таким образом, отмена гастролей стала политическим шагом. Советские власти опасались, что выступления израильских коллективов и встречи с израильскими делегациями во время международных и национальных мероприятий в Советском Союзе способствуют пробуждению национального самосознания советских евреев. Не вызывает сомнения, что именно это и заставило «компетентные органы» отменить гастроли израильского оркестра в Советском Союзе. Соглашение об обмене оркестрами было достигнуто во время относительного затишья на Ближнем Востоке, когда «культурные связи между двумя странами осуществлялись в спокойной атмосфере. Однако выполнение этой программы выпало на бурный период в этом регионе, когда Советский Союз стремился укрепить свое положение в арабских странах, в первую очередь путем усиления нового режима в Дамаске. Кроме того, Советский Союз убедился, что культурные связи с Израилем играют не последнюю роль в пробуждении национальных чувств евреев. Так как советские власти не могли воспрепятствовать участию Израиля в проводимых в Советском Союзе международных мероприятиях, они, по-видимому, приняли решение ограничить активность Израиля в области двусторонних культурных отношений. Поэтому неудивительно, что с отменой гастролей оркестров наступил конец культурным связям между двумя странами. Разрыв культурных связей свидетельствовал о важности еврейского фактора (наряду с ближневосточным фактором) в формировании системы отношений между Израилем и Советским Союзом. И если начало процесса укрепления культурных связей символизировало новую эпоху, характеризовавшуюся надеждами на сближение между странами, его окончание знаменовало новый этап в ухудшении отношений. Если бы не сочетание двух факторов — враждебности Советского Союза к Израилю в связи с его ролью в усилении национальных чувств советских евреев и стремления Советского Союза укрепить свое положение в арабских странах, — то вряд ли разрыв культурных связей произошел 62 бы именно в это время, примерно за полгода до разрыва дипломатических отношений между двумя странами. Дипломатические отношения были разорваны 10 июня 1967 года в связи с поражением арабских стран в «Шестидневной войне». Третий этап, июнь 1967 – осень 1991 гг. После того, как 5 июля 1967 г. началась новая война Государства Израиль и арабских стран, СССР резко потребовал в Совете Безопасности ООН немедленного прекращения огня и отступления Израиля к линиям прекращения огня. СССР предупреждал при этом, что в обратном случае пересмотрит свои отношения с Израилем. Более того, в заявлении СССР можно было усмотреть непрозрачные намеки на возможности военного вмешательства [276]. Продолжение Израилем военных действий привело к тому, что СССР 10 июля 1967 г. СССР о разрыве дипломатических отношений с Израилем. Причем, как заявил председатель Совета Министров СССР А.Н. Косыгин, СССР выступал не против Израиля, а против его агрессивной политики, «которую проводили правящие круги этого государства» [277]. Разрыв дипломатических отношений 10 июня 1967 года, вызванный поражением арабских стран находившихся в сфере советского влияния, был окончательным и не повлек за собой процесса поиска их восстановления. Отношения были восстановлены только в октябре 1991 года. Некоторые считают вторичный разрыв Советским Союзом дипломатических отношений с Израилем мерой чрезмерной, тем более что их восстановление затянулось на долгие годы. Победа Израиля над арабскими странами, вооруженными советским оружием, да еще в условиях нахождения в Египте и Сирии советских военных советников, требовала решительной реакции со стороны СССР. Необходимость такой позиции обуславливалась еще и американской недвусмысленной поддержкой Израиля, а также ростом недовольства в арабском мире «пассивностью» Советского Союза. Применение вооруженных сил СССР было исключено, так как это могло привести к войне с Соединенными Штатами. Дипломатическая активность Советского Союза с целью заставить Израиль прекратить огонь, а затем уйти с оккупированных территорий при противодействии в СБ ООН США и их союзников давала далеко не полный эффект и не укрепляла советских позиций на Ближнем Востоке. Именно в такой обстановке и было принято решение разорвать дипломатические отношения с Израилем – считалось, что в сложившейся обстановке это было самое оптимальное решение. Тем не менее, следует отметить, что разрыв дипломатических отношений в том числе означал признание СССР Израиля как субъекта международного права. Таким образом, арабо-израильский конфликт в ракурсе общей геополитической ситуации в мире и на фоне противостояния двух систем, оказал решающее влияние на поворот в отношениях СССР и Израиля. Признавая за Израилем право на существование, СССР исключил его из числа стран наибольшего благоприятствования и ориентации во внешней политике. Разрыв дипломатических отношений в 1967 г. явился наиболее резким разрешением международного конфликта. Поскольку не изменились советские интересы на Ближнем Востоке, не изменился после этих событий и основной подход Советского Союза к Израилю, который частично определялся глобальной политикой СССР. Она формировалась под влиянием борьбы Израиля в защиту советских евреев. Однако уже в конце 1960-х - начале 1970-х гг. с разных сторон стали поступать сигналы о желательности конфиденциальных советско-израильских переговоров. Такие сигналы поступали и от израильского руководства. Их заинтересованно передавали те, кто тяготился монополией США на процесс ближневосточного урегулирования. Существовало мнение, что СССР, не имея контактов с Израилем, не может быть полноценным посредником в деле ликвидации конфликта. 24 сентября 1971 года было принято решение Политбюро о проведении либо в Вене, либо в Гааге встречи с представителями правительства Израиля с целью закрепления контактов с израильскими руководителями и детального обсуждения позиций сторон по ближневосточному конфликту. 7 октября того же года в Вене состоялись встречи между советскими и израильским представителями. Советский Союз явно хотел сыграть конструктивную посредническую роль в урегулировании. Но израильская сторона не хотела обсуждать конкретные вопросы, поэтому возможность продвинуться в урегулировании была упущена. Минус советской позиции заключался в том, что она основывалась на механизмах ООН, а это не устраивало Израиль. Поднимались вопросы об эмиграции евреев из СССР в Израиль. В то время уже не было прямых препятствий для такой эмиграции, но, чтобы её не поощрять, предпринималась целая система 63 мер, в том числе и выплата за полученное в СССР образование для тех, кто собирался эмигрировать. Щедрая помощь оказывалась со стороны СССР противникам Израиля в арабо-израильской войне - Сирии и Ираку. Москва стала главной опорой Организации освобождения Палестины. Тем не менее, дела советской дипломатии на Ближнем Востоке снова ухудшились. В июле 1972 года новый президент Египта Анвар Садат выслал из страны советских советников и начал дистанцироваться от Москвы. В октябре 1973 года началась новая арабо-израильская война. Позиция СССР по ближневосточной тематике была следующей: Израиль выступал в качестве оккупанта арабских земель, а арабские страны – в качестве жертв оккупации. На деле советская позиция представляется более упрощенной: Москва не предусматривала никаких шагов по частичному урегулированию ближневосточного конфликта [278]. А нежелание Израиля освободить оккупированные арабские территории и решить проблему палестинцев являлось надежной гарантией против полномасштабного урегулирования на Ближнем Востоке. Нужно сказать, что кризис 1973 года на Ближнем Востоке имел для СССР два измерения. Первое – региональное: основной целью выступало сохранение советских позиций в регионе через поддержку Москвой арабских стран, в первую очередь, Египта. Второе – глобальное: сохранение разрядки международной напряженности и улучшения отношений с США. Советские дипломаты поддерживали регулярные контакты с арабскими руководителями. Посол Виноградов почти каждый день встречался с президентом Египта. Консультации велись и по телефону специальной египетской правительственной связи, установленному у советского посла по указанию Садата [279]. Нужно сказать, что Москва поддерживала арабские страны политически и дипломатически. 9 октября советский поверенный в делах в Аммане в беседе с королем Иордании заявил, что СССР полностью поддерживает арабов в их конфликте с Израилем. Он выразил мнение руководства СССР, что все арабские государства должны были вступить в борьбу против Израиля [280]. Большое значение имели продолжавшиеся поставки советского вооружения армиям арабских государств. В то же время советские руководители стремились сохранить разрядку и не осложнять отношений с США. Вашингтон же стремился действовать достаточно энергично, чтобы поддержать Израиль и доказать, что его арабские соседи в данном случае являлись агрессорами. Необходимо отметить, что ключевым вопросом данного периода кризиса стал обмен мнениями о созыве заседания Совета Безопасности ООН для обсуждения положения на Ближнем Востоке. Американцы стремились потребовать возвращения войск на линии разграничения до начала боевых действий. Это условие было неприемлемым для арабов, которых поддерживала Москва. Фактически же ни одна из сторон не хотела в тот момент созыва Совета Безопасности ООН. Египет и Сирия рассчитывали развить свой первоначальный военный успех. К тому же ни СССР, ни Египет не хотели открытого столкновения с США в Совете Безопасности. В этом же духе проходили консультации и с руководителями Сирии. Вашингтон и Тель-Авив ожидали перелома в военных действиях в пользу Израиля. Подобная ситуация создавала возможности для выжидания и для дипломатических маневров. 9 октября израильтяне начали контрнаступление на Голанских высотах, а затем повели наступление на Дамаск. Советские военные эксперты начали предсказывать скорую победу Израиля [281]. Таким образом, в условиях изменения военно-политической ситуации Брежнев направил послание американскому президенту Никсону. В нем Москва выражала готовность не препятствовать принятию СБ ООН резолюции о прекращении огня без всяких условий, если таковая будет внесена третьей стороной. Имелось в виду, что и СССР, и США воздержатся при голосовании. Можно отметить, что советский нажим принес свои результаты. Великобритания выразила готовность представить в СБ ООН резолюцию о безоговорочном прекращении огня, и Израиль склонялся к тому, чтобы ее принять. 22 октября 1973 года Совет Безопасности принял резолюцию № 338, основанную на советско-американских договоренностях в Москве [282]. В соответствии с этой резолюцией все участники вооруженного конфликта должны были прекратить военные действия через 12 часов. Однако Израиль не выполнял эту резолюцию и продолжал вести военные действия. 24 октября советское правительство предупредило Израиль «о самых тяжелых последствиях, которые повлечет продолжение его агрессивных действий против Египта и Сирии»[283]. Советский представитель в ООН получил указание поддержать просьбу Египта об отправке совместных советско-американских сил на Ближний Восток, чтобы добиться реализации решения о прекращении огня. Однако американские руководители были решительно против как 64 посылки американских войск на Ближний Восток, так и появления в регионе советского военного контингента. 25 октября 1973 года Египет отозвал из Совета Безопасности свою просьбу о посылке на Ближний Восток совместных советско-американских сил [284]. Она была заменена предложением о создании специальных международных сил под эгидой ООН, исключая участие войск пяти постоянных членов СБ ООН. 25 октября Совет Безопасности проголосовал за новую резолюцию и на этот раз прекращение огня было реализовано. 28 октября израильские и египетские военные представители встретились под эгидой наблюдателей ООН для обмена мнениями. СССР в этой акции не принимал участия [285]. Таким образом, арабо-израильская война 1973 года была завершена. Анализ этого конфликта показывает, что в своей ближневосточной политике Советский Союз продолжал делать ставку на арабские страны, что способствовало в свою очередь дальнейшему ухудшению отношений с Израилем. Нужно сказать, что в целом советские позиции в регионе оказались ослабленными, и арабо-израильский конфликт 1973 года это четко выявил. 21 декабря 1973 года открылась мирная конференция по Ближнему Востоку в Женеве под эгидой ООН при участии делегаций Египта, Иордании и Израиля под председательством СССР и США. Сирия, требовавшая до начала переговоров эвакуации израильских войск, от участия в конференции отказалась. Нужно сказать, что в целом работа международного форума была непродолжительной, и по сути, нерезультативной. Большим политическим успехом всего палестинского дела, способствовавшим резкому повышению авторитета ООП, явилось обсуждение палестинского вопроса на XXIX сессии Генеральной Ассамблеи Организации Объединенных Наций, на которой дискуссия по палестинскому вопросу открылась сдержанным по форме и достаточно конструктивным по содержанию выступлением председателя Исполкома ООП Я.Арафата, который отметил, что «никто не может ставить под сомнение существование палестинского народа и его основное право на самоопределение, независимость и создание своего собственного государства, равно как и право палестинцев вернуться в свои дома». 10 ноября 1975 года Генеральная Ассамблея ООН на своей XXX сессии большинством голосов приняла резолюцию, в которой сионизм был охарактеризован как форма расизма и расовой дискриминации. СССР присоединился к числу голосовавших «за» декларацию [286]. Тем не менее, по инициативе СССР в 1975 году в Женеве была созвана ещё одна международная конференция по решению арабо-израильского конфликта. Это подтверждает заявления о том, что СССР стремился урегулировать конфликт мирным путем. К сожалению, конференция не принесла ожидаемого результата. В 1970-е годы конфронтация между Москвой и Тель-Авивом достигла наивысшей точки. В эти годы СССР вёл борьбу против США и Израиля, опираясь на режимы Сирии, Ливии и Ирака. К середине 1970-х годов, когда появились первые сведения о том, что Израиль втайне обзавелся ядерным оружием, Москва стала рассматривать сионистское государство не только как враждебный центр силы, но и как стратегическую величину. Советский флот курсировал в Восточном Средиземноморье, держа Израиль под прицелом. Дамаск и Багдад щедро снабжались советским оружием. Боевики ООП проходили подготовку в СССР. К стратегическим противоречиям прибавился еще один фактор: началась еврейская эмиграция из Советского Союза. В связи с этим идеологи из ЦК КПСС считали, что Израиль в союзе с США подрывает внутреннюю стабильность советской власти. Влияние Советского Союза на Ближнем Востоке существенно ослабло, когда в 1975 году Египет и Израиль начали мирный диалог. Особую обиду в Кремле вызывал тот факт, что именно США смогли усадить за стол переговоров президента Египта А. Садата и израильского премьер-министра М. Бегина. Переговоры проходили в загородной резиденции президента США Кэмп-Дэвиде и вошли в историю как кэмп-дэвидский процесс. После четырёх лет настойчивых дипломатических усилий США 26 марта 1979 года Израиль и Египет подписали мирный договор. Необходимо отметить тот факт, что связь между двумя государствами СССР и Израиль осуществлялась также посредством международных организаций (ООН, ЮНЕСКО и другие). Контакты между двумя странами осуществлялись в иностранных посольствах - голландском, датском и финском. После начала реформ в СССР в 1985 году начинает постепенно меняться и отношение к Израилю. К концу 1980-х годов, во многом благодаря последовательным усилиям Советского Союза, в том числе и в сотрудничестве с США, были созданы необходимые предпосылки для 65 начала арабо-израильского мирного процесса и всеобъемлющего ближневосточного урегулирования. Существенным катализатором политико-дипломатического поиска на этом пути послужил кризис в Персидском заливе, придвинувший Израиль и арабские государства к порогу новой войны и обостривший до крайности отношения между самими арабскими странами. Возросла заинтересованность в ближневосточном урегулировании со стороны Турции, вышедшей на позиции одного из ведущих государств в регионе. Активизировались контакты по ближневосточной проблеме между СССР и США, носившие регулярный характер с 1986 г. В 1987-1988 годах произошел обмен консульскими грамотами, в 1990 г. – установление официальных отношений на уровне консулов и в 1991 году возобновились дипломатические отношения между СССР и Государством Израиль. Во время визита в Иерусалим министра иностранных дел СССР В. Панкина было официально объявлено о восстановлении отношений. Генеральные консульства обеих стран получили статус посольств. С распадом Советского Союза советское посольство в Израиле стало российским. Все эти обстоятельства подготовили проведение 30 октября - 1 ноября 1991 г. в Мадриде мирной конференции по Ближнему Востоку между арабскими государствами и Израилем на основе резолюций Совета Безопасности 242 [287] от 22 ноября 1967 г. и 338 [288] от 22 октября 1973 г. Принципы, заложенные в текст резолюции 242, были достаточно универсальными, так что резолюция явилась основой арабо-израильских мирных переговоров в 1970 – 1990-е гг. Данная резолюция предполагала следующие принципы мирного урегулирования конфликта: вывод израильских вооруженных сил с территорий, оккупированных в конфликте 1967 г.; прекращение всех притязаний или враждебных заявлений, уважение и признание суверенитета, территориальной целостности и политической независимости каждого государства в регионе и их права жить в безопасных и признанных границах; гарантированная свобода судоходства в международных водах региона; достижение справедливого урегулирования проблемы беженцев. Резолюция 242 сводила проблему палестинцев к проблеме беженцев, но не говорила о самоопределении и образовании самостоятельного палестинского государства [289]. Несмотря на это, резолюция оказалась самым удачным планом комплексного урегулирования арабоизраильских отношений [290]. К началу 1990-х годов практически все стороны, так или иначе причастные к конфликту, признали её высокую политическую и практическую значимость. Сопредседателями Мадридской конференции стали СССР и США. Основные переговоры в рамках Мадридского процесса вплоть до их прекращения в сентябре 2000 года, вызванного провокационными действиями Израиля, велись на палестинском, сирийском, ливанском и иорданском направлениях. Израильтяне и палестинцы пошли на признание взаимных доводов, исходя из возможности согласованных решений, способных признать права обеих сторон [291]. Итак, созыв 30 октября 1991 в Мадриде за инициативой США и СССР Ближневосточной мирной конференции открыл реальную перспективу решения одного из сложнейших вопросов международных отношений [292]. На конференцию приглашались правительства Израиля, Сирии, Ливана, Иордании. Палестинцы приглашались в рамках объединенной Иордано-палестинской делегации. Следует отметить, что на переговоры согласилась пойти Сирия, хотя в 1973 году, в основном из-за ее неучастия потерпела фиаско Женевская конференция; формула проведения Мадридской конференции была принята в Израиле при правительстве блока «Ликуд»; когда палестинцы выразили готовность начать переговоры без участия ООП, их законного представителя, причем переговоры велись о временных мерах самоуправления, а не об окончательном урегулировании. Это все свидетельствует о том, что стороны – участники конфликта созрели, для того чтобы переговоры могли состояться. Конференция работала всего 3 дня, однако ее значение нельзя не отметить хотя бы потому, что впервые за столом переговоров встретились все стороны конфликта. Самым важным итогом мадридской встречи являлось то, что стороны приняли формулу последующих прямых переговоров: «Мир в обмен на территорию» [293]. Были намечены пути к двусторонним прямым переговорам, этом сама идея двусторонних переговоров перестала увязываться с необходимостью многосторонних контактов и переговоров. Наряду с этим окончательно сформировался институт коспонсорства. Вместе с тем, можно говорить о том, что именно после мадридской встречи США стали доминирующей третьей силой на Ближнем Востоке [294]. После неё произошли весьма серьёзные изменения, которые отразились как на дальнейшем ходе развития процесса мирного урегулирования, так и на роли США в нём. Во-первых, с распадом СССР сменившая его на международной арене Россия стала оказывать определенное давление на арабские государства, 66 призывая их к началу более активных действий в направлении достижения всеобъемлющего мира на Ближнем Востоке. Во-вторых, в 1992 году в Израиле произошла смена правительства. Израильский парламент принял решение о начале контактов с ООП. В-третьих, после второго и третьего раундов мадридских переговоров палестино-иорданская делегация распалась на палестинскую и иорданскую, и каждая из сторон стала самостоятельно решать свои проблемы с Израилем. В-четвёртых, завершился процесс трансформации палестинской проблемы из общеарабской в сугубо палестинскую, что лишало палестинцев активной поддержки арабского мира и вынуждало пересмотреть собственные позиции. И, наконец, в-пятых, Израиль получил возможность начать претворение в жизнь своего подхода, вынашиваемого практически со времен первой арабо-израильской войны 1948 года: через прямые двусторонние переговоры к урегулированию. Вопрос был лишь о том, с какой из арабской стран начать диалог. Нужно сказать, что все перечисленные изменения позволяли Вашингтону занять главенствующую позицию и максимально проявить себя в качестве основного посредника между конфликтующими сторонами. Наряду с этим конференция дала значительный толчок переговорному процессу на Ближнем Востоке. Таким образом, фактор «арабо-израильский конфликт» с момента его возникновения оказывал непосредственное, первостепенное влияние на развитие советско-израильских отношений. Его развитие и эскалация вызывали негативную реакцию Советского Союза. Конфликт лишил обеих стран возможности развивать более тесные контакты во всех сферах международного сотрудничества. Рассмотренный этап советско-израильских отношений 1967-1991 годов не укладывается в привычные рамки, характерные двусторонним отношениям. Разрыв дипломатических отношений 10 июня 1967 года, вызванный поражением арабских стран находившихся в сфере советского влияния, был окончательным и не повлек за собой процесса поиска их восстановления. Отношения были восстановлены только в ноябре 1991 года. Связь между двумя государствами осуществлялась посредством международных организаций (ООН, ЮНЕСКО и другие). Советский Союз однозначно встал на позицию арабских стран в ближневосточном конфликте. Каждое военное столкновение Израиля и его арабских соседей вызывало с советской стороны достаточно резкую реакцию в адрес «израильских агрессоров» (1973 – 1982 гг.). Яркой характеристикой отношения СССР и Государства Израиль является поддержка резолюции Генеральной Ассамблеи ООН от 10 ноября 1975 года об осуждении всех форм расовой дискриминации, принятой по инициативе арабских государств. Несмотря на отсутствие дипломатических отношений между СССР и Израилем (формальный фактор), в отношениях между двумя государствами существовал неформальный – это еврейская иммиграция из СССР. На протяжении 1970-х годов, времени наибольшего противостояния между Советским Союзом и Государством Израиль, шел процесс репатриации советских евреев на «землю обетованную». С 1989 г. этот процесс принял широкий размах. Из СССР и восточноевропейских стран в Израиль в начале 1990-х годов эмигрировало около миллиона человек. Поворот в советской внешней политике, прекращение соперничества сверхдержав на Ближнем Востоке и переход к координации и сотрудничеству между ними привели к изменению в положительную сторону в восприятии СССР Государства Израиль. Существование блоковой биполярной геополитической системы оказало непосредственное влияние на усугубление кризиса советско-израильских отношений в указанный период. Региональные приоритеты российской внешней политики достаточно серьёзно изменились с момента крушения СССР. Ближневосточный регион оказался на периферии внешнеполитических устремлений Российской Федерации, но и в этом регионе произошла достаточно серьёзная корректировка в поиске новых партнёров после окончания «холодной войны». Одним из таких новых партнёров стало Государство Израиль. Смена приоритетов политики Москвы в первую очередь была связана с окончанием периода глобальной конфронтации двух мировых идеологических систем, итогом которой были советско-израильское противостояние практически во всех областях, а также уход идеологии из сферы непосредственного влияния на политику и экономику в начале 90-х годов ХХ века и прекращение практики государственного антисемитизма. Эти изменения, несомненно, способствовали открытию нового периода в израильско-российских отношениях. В немалой степени на всё это в первую очередь повлияла 67 иммиграция в Государство Израиль миллиона «русских» евреев из республик бывшего СССР, причем в новых условиях контакты с эмигрантами не только не были опасны, но несли значительный позитивный потенциал, открывая дополнительные возможности в карьере и жизнеобеспечении на постсоветском пространстве. [295] В политической области к началу ХХI века следует отметить беспрецедентный рост уровня контактов израильского и российского руководства, вплоть до постоянно действующего прямого телефонного моста между руководителями обеих стран и сложившейся практики неофициальных прямых контактов на высшем уровне через специальных представителей, минуя официальные каналы МИД РФ и Израиля. Отношения, формирующиеся между Израилем и Россией, с течением времени все более напоминают американо-израильские, однако складываются они на значительно более широкой базе, что вызывает немалую ревность США, традиционно опасающихся усиления российского влияния на Ближнем Востоке. Широкие контакты между двумя странами на уровне «народной дипломатии» в 1990-е годы, «русификация» Израиля, возникновение в нем «русских» партий, «русской» группы в парламенте, влиятельного политического и военно-политического пророссийского лобби, сделавшего ставку в стратегии национального развития Израиля на налаживание израильско-российских отношений не столько в качестве альтернативы отношениям американо-израильским, сколько для обеспечения возможности политического маневрирования Израиля в условиях баланса между мировыми политическими центрами, а также «израилизация» значительной части российской элиты способствовали этому. [296] Несколько лет назад тогдашний председатель Комитета по международным делам Государственной Думы РФ Д. Рогожин писал, что «сегодня мы уже можем говорить о поддержании устойчивых, долгосрочных и институционализированных контактов по парламентской линии с общественно-политическими организациями соотечественников, представленных в парламентах стран пребывания. Пока данное направление работы более актуально для стран дальнего зарубежья - особенно Израиля и Германии… В Израиле мы можем вести работу по выстраиванию системы влияния на позиции политических организаций соотечественников по проблемам, непосредственно затрагивающим внешнеполитические интересы России. К сожалению, политические партии наших соотечественников в Израиле занимают зачастую резко антипалестинские…позиции и жёстко оппонируют любым переговорным инициативам…Наша задача – разворачивать этих политиков в направлении поддержки наших новых инициатив, в частности, по ближневосточному урегулированию». [297] С момента восстановления дипломатических отношений осенью 1991 года и по настоящее время отношения между Россией и Израилем подвергались различным испытаниям, но при этом необходимо отметить, что, претерпевая определённые взлеты и падения, они все же носили поступательный характер. Россия, как преемник СССР с самого начала заявила о намерении продолжать вместе с США коспонсорство в Мадридском процессе. С учетом того, что стабилизация обстановки на Ближнем Востоке отвечает ее интересам, концептуальные внешнеполитические установки России нацеливали на активное участие Москвы в роли честного посредника в усилиях по урегулированию арабо-израильского конфликта, в полной мере используя положение коспонсора переговорного процесса. Ставилась задача добиваться сближения позиций сторон конфликта с целью выхода на взаимоприемлемые для них развязки. Взаимодействуя с США в рамках переговорного процесса, Россия должна была сохранять собственную инициативную роль, в том числе за счет активизации диалога как с арабами (особенно-палестинскими), так и Израилем [298]. В 1991 году дипломатические связи были восстановлены и отношения между двумя странами стали достаточно бурно развиваться. В последующие годы российско-израильские отношения имели и взлеты и падения, причем эта многообразность зависела, во многом, от внутриполитической борьбы в России и непредсказуемой политики президента РФ Б. Н. Ельцина. В эволюции российско-израильских отношений в 1991-2000 гг., можно выделить пять основных периодов: Первый - декабрь 1991 - декабрь 1992 гг. Этот этап характеризуется восстановлением дипломатических отношений между двумя странами. Второй - декабрь 1992 - декабрь 1993 гг. В этот период в России обострилась внутриполитическая борьба - противостояние законодательной и исполнительной ветвей власти, которая привела к некоторому охлаждению отношений между РФ и Государством Израиль. Существенным образом на это повлияли конституционные реформы в России и неоднозначное отношение к ним, как в российском, так и в израильском обществах. 68 Третий этап - декабрь 1993 - декабрь 1995 гг. Связи между двумя государствами особенно в дипломатии и в торговле укрепляются. Российская Федерация предпринимает попытки вести самостоятельную внешнюю политику, уйти от диктата Запада, в частности, вносит свои предложения по урегулированию ближневосточного конфликта. Четвертый этап - январь - июнь 1996 года. Некоторую нервозность в двусторонние отношения внесли итоги выборов в Государственную Думу (выигрыш КПРФ) и назначение на пост министра иностранных дел Е. М. Примакова - известного ученого - арабиста. Пятый этап - июль 1996 - 2000 гг. Итоги выборов глав государств в обеих странах существенным образом повлияли на улучшение двусторонних отношений. Необходимо так же отметить, что на каждом этапе развития этих отношений можно выделить несколько определяющих моментов. После выборов в Кнессет XIII созыва в июне 1992 года в Россию последовал визит министра иностранных дел Государства Израиль Шимона Переса, который позволил министру иностранных дел РФ А.В. Козыреву подчеркнуть важность роли России в мирном процессе на Ближнем Востоке: «Мы хотим мира на Ближнем Востоке и играем роль судьи, пытаясь помочь странам совместить их позиции». [299] В свою очередь Ш.Перес выразил надежду на то, что правительство России продолжит играть стабилизирующую роль в означенном регионе, вместе с тем подчеркнув, что тесные отношения России с арабскими странами помогут наладить мост между Израилем и его соседями. [300] Менее чем через месяц Ш.Пересом и А.В. Козыревым был подписан в Нью-Йорке основной меморандум, в котором излагались предложения по дальнейшему развитию израильско-российских отношений, включая увеличение кооперации между двумя странами в политической, законодательной, экономической и культурных сферах. Также в данном документе отмечалось, что представители обоих государств будут уделять особое внимание мирным переговорам и Россия в качестве посредника процесса ближневосточного урегулирования, продолжит активно способствовать возобновлению дружеских отношений между всеми государствами, вовлеченными в данные переговорные процессы. Таким образом, необходимо отметить тот факт, что именно Россия является наиболее серьезным партнером Израиля на постсоветском пространстве. В числе направлений взаимодействия следует выделить общественно-религиозное, политическое (в том числе борьбу с исламским терроризмом), военнотехническое, развитие добывающих и обрабатывающих отраслей промышленности, сельского хозяйства, финансов и инфраструктуры. Некоторый диссонанс в развитие российско-израильских связей внесли определённые внутриполитические события в России в начале 1993 года. Пытаясь получить поддержку у своих критиков в российском парламенте, Б.Н. Ельцин попытался отделить свою политику от действий «проамериканского» министра иностранных дел А.В.Козырева и объявил о «сбалансированной» политике России как «Евроазиатского» государства. Он осудил возобновление бомбардировок США Ирака и отстаивал мнение, что давление США не помешает России подписать соглашение по ракетной технологии с Индией. [301] Однако, некоторое похолодание российско-американских отношений не отразилось негативно на российско-израильских взаимоотношениях. Р.И. Хазбулатов тогдашний руководитель Верховного Совета РФ, посетил Израиль в начале января 1993 года во время поездки на Ближний Восток. Он встретился с премьер-министром Государства Израиль И. Рабином и высказал поддержку развитию сотрудничества между Россией и Израилем в «экономической, научной, культурной и других сферах». [302] Р.И. Хазбулатов также поддержал депортацию активистов радикального палестинского движения «Хамас», утверждая, что этот инцидент не остановит мирные переговоры, так как Израиль «серьезно нацелен на удачу в диалоге с арабами». [303] В феврале того же года российское правительство одобрило подписанное соглашение о научном и техническом сотрудничестве с Израилем, а в сентябре 1993 г. Россия поддержала соглашение Осло I, когда А.В. Козырев использовал свое появление в Белом Доме для придания особого значения участию России в арабо-израильском мирном процессе. Сохраняя хорошие отношения с Израилем, Россия, по-видимому, надеется сохранить дверь открытой для Белого Дома, даже, когда российско-американские отношения несколько обострялись, как это было в 1994-1996 гг. Тесные отношения с Израилем позволяют России играть или просто делать вид, что играет, главную роль в ближневосточном мирном процессе и это позволило Ельцину продемонстрировать своим оппонентам в стране, что под его руководством Россия все еще играет важную роль в мире. Ельцину удавалось это до апреля 1996, когда он не смог стать посредником в израильско-ливанском конфликте. Третьим является культурный интерес. Среди 700 тыс. иммигрантов из бывшего СССР, почти все они говорят по-русски, 69 Израиль имеет наибольшую диаспору вне бывшего СССР с обширными культурными связями между двумя странами при обмене большим количеством русских артистов, певцов, газет и даже программами кабельного телевидения. У Израиля есть 4 центральных интереса. Первый — поддержание стабильного притока иммигрантов, снабжающего большим количеством ученых и инженеров. Второй — предотвращение экспорта атомного оружия или атомных материалов врагам Израиля на Среднем Востоке, таким как Ливия, Сирия, Иран и Ирак. Третий — развитие торговых отношений с Россией, которая снабжает Израиль необработанными алмазами, металлом и лесом; и которая является местонахождением совместных предприятий израильтян, иммигрирующих из бывшего СССР. Израиль надеется [304], что Россия займет позицию «совместную» на Среднем Востоке и, если возможно, что Россия повлияет как союзник на Сирию, чтобы она стала более уступчивой в достижении мирного соглашения с Израилем. Несмотря на критику своего курса во внешней и внутренней политике положение Б.Н.Ельцина внутри страны укрепилось, что и привело к не охлаждению отношений ни с США, ни с Израилем. Во-первых, Москва быстро отказалась от плана «Мадрид II». Во-вторых, ООП и Израиль вернулись к мирным переговорам после появления интернациональных наблюдателей в Хеброне, и 4 мая 1994 г. было достигнуто соглашение. В-третьих, во время поездки в Москву И.Рабин был тепло принят Б.Н.Ельциным и министром обороны П. Грачевым, и премьер-министр Израиля, бывший генерал и главнокомандующий, был приглашен прочитать лекцию в Военной Академии в Москве. Ельцин также обещал Рабину, что Сирии будут продаваться только оружие для защиты и запасные части[305]. Несмотря на натянутые отношения между Россией и Сирией, частично из-за 10 миллиардного долга Сирии бывшему СССР, который Россия хочет получить, российские лидеры также обещали И.Рабину использовать свое влияние на Сирию в помощи получения информации о солдатах Израиля, пропавших во время вторжения в Ливан в 1982 г. Попытки Ельцина использовать посредническую позицию Москвы во время Мадридского мирного процесса для демонстрации важности России в мировом масштабе, продолжились с конца 1994 и до осени 1995 гг., а российско-израильские отношения явно улучшились за этот период. Россия поддерживала израильско-иорданский договор в октябре 1994 г., также как и соглашение Осло II между Израилем и ООП в сентябре 1995 г. В это же время российскоизраильская торговля процветала, достигнув 650 млн. долл. в 1995 г., и летом 1995 г. Россия и Израиль учредили дипломатический рабочий комитет по Среднему Востоку.[306] Проявив баланс, в конце августа Россия объявила о планирование открытия миссии Палестинских властей. Единственной проблемой в Российско-израильских отношениях было решение России продать атомный реактор Ирану, признанного врага Израиля, что может обеспечить Иран атомным оружием. Действительно, И. Рабин, отправившийся в Москву в сентябре 1995 г., напрасно попытался остановить продажу атомного реактора Москвой. Все же, несмотря на продажу, российско-израильские отношения продолжали улучшаться. Премьер-министр Черномырдин сказал после убийства И.Рабина в начале ноября 1995 г., что Россия «потеряла настоящего друга» и в начале декабря 1995 г. Министр обороны России П. Грачев посетил Израиль, встретившись с Ш.Пересом и главнокомандующим Амноном Шабаком, и посетил также базу военно-воздушных сил Рамат Давид, оборонные заводы Израиля, Йад Вашем, и могилу Рабина. Во время визита был подписан Меморандум о военном сотрудничестве.[307] Однако на Грачева напала левая пресса во главе с «Советской Россией» из-за этого визита, обвинив его во вторжении во внешнюю политику России и утверждая, что его визит был, вероятно, направлен на ухудшение отношений России с арабскими странами.[308] Визит Грачева смог стать значительным в российско-израильских отношениях за период с 1991-по 1996 гг., поскольку затем произошли выборы в Думу в декабре 1995 г., в которых победили коммунисты и националисты и проиграла партия Ельцина - «Наш Дом Россия». Это повлияло на дальнейшее отклонение политики Ельцина в право, так как Ельцин боялся проиграть на президентских выборах в июле 1996 г., он уволил прозападного министра иностранных дел А. Козырева вместе с некоторыми либеральными советниками. Козырева заменил Е. Примаков, изучавший арабский мир, долго считавшийся противником Израиля и другом арабского диктатора С. Хуссейна. В феврале из страны по обвинению в шпионаже был выдворен израильский дипломат; и непонятно — являлось ли это частью генерального плана «жесткого напора» на зарубежные страны (британские и эстонские дипломаты тоже были выдворены), или это было направлено 70 только на Израиль, или же это был еще один конфликт с внешней разведкой России, ведущей отличную от Министерства иностранных дел линию. В любом случае, Министерство иностранных дел попыталось замять этот инцидент, когда представитель Министерства иностранных дел Г. Ясин сказал, что Примаков хотел разрешить эту проблему «джентльменским путем, без огласки».[309] Россия также послала теплые соболезнования Израилю после террористических актов в Иерусалиме и Тель-Авиве, а президент России Ельцин посетил в Шарм Эль-Шейхе антитеррористическую конференцию, собранную президентом Б.Клинтоном, чтобы поддержать премьер-министра Израиля Шимона Переса. Отношения снова охладели в апреле из-за кампании в прессе, возглавленной «Правдой» и «Завтра», выступивших против «распространения крайне националистической сионистской пропаганды» и сотрудничества с русской мафией, российское правительство не аккредитовало Еврейское агентство в России в начале апреля, используя, как предлог, перерегистрацию. Это напрямую угрожало иммиграции евреев из России. А. Бовин, посол России в Израиле, заметил, что было необходимо «отдалить аккредитацию», которую он назвал «бюрократической и психологической проблемой» в некоторых кругах в России по отношению к деятельности Еврейского агентства». Бовин сказал, что «некоторые люди в России не могут принять того, что (Еврейское) Агентство хорошо организовано, обучает евреев языку, рассказывает об Израиле, покупает им билеты и помогает выезду».[310] «Независимая газета» утверждала, что Еврейское Агентство скрытно собирает информацию о потенциальных иммигрантах и так называемых отказниках, которые являются невыездными по причине безопасности. Газета также осудила Еврейское Агентство за вывоз многообещающих ученых из страны и сбор наиболее талантливых еврейских детей в школах Израиля. Российско-израильские отношения перенесли еще один удар в конце апреля во время военной операции Израиля в Ливане, которую премьер-министр Израиля Ш.Перес назвал «Операция Гроздья Гнева». Заняв позицию посредника в борьбе Израиля и Хезболлах в 1992 и 1993, Ельцин выступил против Израиля, осуждая его действия как «полностью неприемлемые» и требуя немедленного приостановления военных действий с его стороны.[311] Примаков занял сначала более сбалансированную позицию в том, что ничто кроме разрешения проблемы не будет «выражать интересы обеих сторон». Он все же осудил военные действия Израиля против Ливана, как «неприемлемые и полностью неподходящие».[312] Критика России не расположила к себе Е.М.Примакова в глазах израильского премьерминистра, и когда Б.Н.Ельцин послал Е.М.Примакова урегулировать Ливанский конфликт и еще раз продемонстрировать важность России в арабо-израильском мирном процессе — российский министр иностранных дел получил отпор от Ш.Переса, который заметил: «Я предпочитаю, чтобы усилия в этом направлении (работа над прекращением обстрела Ливана) были сосредоточены в одних руках»[313] — в руках США. В конечном счете, Госсекретарь Уоррен Кристофер смог остановить обстрел без участия России, вызвав у рассердившегося Е.М.Примакова критику правительства США за попытку «действовать единолично» и утверждение, что «Россия была и будет на Ближнем Востоке». «У нас есть здесь интересы и ответственность и мы будем действовать в интересах мира и стабильности».[314] «Известия» поддержали мнение Е.М.Примакова, что никто кроме Сирии не поддержал Россию в международном комитете по вопросу остановки санкций против Ливии, и назвала провал визита Е.М.Примакова на Ближний Восток «ощутимым поражением внешней политики России». «Российская Газета» продолжала размышлять о причине нежелания дать России даже второстепенную роль на Ближнем и Среднем Востоке, считала причиной покрывание деятельности Ирана, Ирака и Ливии.[315] Если бы США поддержали Россию на Ближнем Востоке, это было бы не в интересах Израиля портить отношения с Москвой. Поэтому, в то время, пока Е.М.Примаков был в Израиле, Генеральный Прокурор Израиля одобрил законное решение отдать России собственность в Иерусалиме, прежде контролируемую СССР. 17 октября Россия снова выдала лицензию Еврейскому Агентству,[316] и в конце месяца Примаков, который оставался критиком действий Израиля, таких как экспансия израильских поселений на Западном берегу р.Иордан и в секторе Газа, нанес удачный визит в Израиль, как части тура по ближневосточному региону, заверив израильтян, что Сирия не хочет войны (отношения стали напряженными в это время между Израилем и Сирией) и, подписав соглашение о культурных взаимоотношениях, которое включало в себя строительство многоэтажного здания в Иерусалиме для русских культурных деятелей.[317] 71 В январе отношения продолжали улучшаться. Н.Шаранский, уже министр промышленности и торговли посетил Москву, где был тепло принят мэром Москвы Ю. Лужковым.[318] Натан Шаранский привез 70 израильских бизнесменов в надежде подстегнуть российскоизраильскую торговлю. Во время визита, он встречался с министром науки и технологии России В.Фортовым. Министр Израиля использовал встречу для иллюстрации потенциальных возможностей российско-израильских экономических отношений. «У нас одни друзья, шутки, языки, и мы еще не исчерпали весь наш потенциал. Эта встреча — попытка прорыва». В ответном слове В.Фортов публично признал «высокий статус» Израиля в высоких технологиях, заметив, что многие из профессионалов сейчас живут в Израиле, и пригласил Израиль участвовать в технологических предприятиях широкого рода. Он также предложил помощь русских компаний в строительстве планируемого метро в Тель-Авиве и Кармельского туннеля.[319] Ища увеличения технологического сотрудничества с Израилем, российские официальные лица неприминули продемонстрировать важную роль России на Ближнем Востоке. В конце 1997 г., к подписанию соглашения по Хеброну Израилем и Палестиной, российское Министерство иностранных дел добавило серию приглашений лидерам ближневосточных стран посетить Москву, включая Я.Арафата, Б.Нетаньяху, премьер-министра Ливана Рафина Харири и сирийского министра иностранных дел Фароуна Шараа.[320] В феврале 1998 г. Б.Н.Ельцин встретился с Я.Арафатом и обещал поддержать реализацию национальных прав палестинцев, «включая их право на самоопределение, что не повредит законным интересам Израиля».[321] Б.Нетаньяху посетил Москву 10 марта, и был тепло принят Б.Н.Ельциным, который заметил, «что наши страны и их лидеры закончили период пристрастных отношений и энергично движутся на встречу друг другу. Это касается политических, экономических и торговых отношений».[322] Б.Н.Ельцин также принял приглашение Б.Нетаньяху посетить Израиль. Обсуждались вопросы торговли, технологии добычи нефти Россией, возможности продажи природного газа Израилю и дачу 50 миллионного сельскохозяйственного кредита России.[323] Б.Нетаньяху не всем был удовлетворен. Как и И.Рабин, во время его визита в Москву в 1994, Б.Нетаньяху поднял вопрос о продажи Россией атомной технологии и продвижения военной технологии Ирану. Е.М.Примаков ответил на пресс-конференции во время визита Б.Нетаньяху, что Россия не помогает Ирану строить баллистические ракеты и утверждал, что российский реактор нужен Ирану в мирных целях. Премьер-министр Израиля на пресс-конференции, посвящённой итогам визита, озвучил мысль о заключении с Россией договора о стратегическом партнёрстве по аналогии с Меморандумом 1981 г.,[324] подписанном с США. К сожалению это предложение не нашло понимания у российского руководства, хотя для России подписание этого документа было выгодно. Во-первых, Россия возвращала себе статус одной из ведущих держав в регионе Ближнего Востока, повышалась бы роль в качестве коспонсора мирного процесса. Вовторых, Россия и Израиль существенно ослабляли диктат США. В-третьих, российскоизраильским отношениям давался новый импульс и они выходили бы на качественно иной уровень. В ходе переговоров обсуждалась ситуация на Ближнем Востоке и была выражена обоюдная заинтересованность в успехе ближневосточного мирного процесса, начатого на Мадридской конференции, где были согласованы основополагающие принципы арабо-израильского примирения. Б. Нетаньяху заявил, что России, как коспонсору мирного процесса, принадлежит важная роль в ближневосточных делах. В ходе визита Б. Нетаньяху состоялось подписание межправительственного соглашения о сотрудничестве и взаимной помощи в таможенных делах. С вице-премьером, министром сельского хозяйства и экологии Израиля Р. Эйтаном, сопровождавшим израильского лидера, были проведены переговоры о технологическом сотрудничестве в этой сфере[325]. За визитом Б.Нетаньяху последовало назначение А.Б.Чубайса и Б.Е.Немцова первыми заместителями премьер-министра. Эти назначения были тепло восприняты в Израиле, несмотря на то, что назначения вызвали смешанные чувства в еврейском сообществе России. Некоторые российские евреи, такие как инженер Яков Ровнер, хвалили назначения как дающие старт новым попыткам реформирования экономики,[326] в то время как другие, заметив проблемы Б.А.Березовского, возникнувшие из-за обвинения в «двойной лояльности», так как он имел двойное гражданство России и Израиля (о котором он объявил, став заместителем главы Совета Безопасности), испугались, что евреи будут обвинены, если экономическое положение не улучшиться, в занятии главных позиций в российском правительстве Б.Березовским и 72 Б.Немцовым. Однако интересно то, что во время выборов 1996 г., большинство россиян дали более положительную оценку евреям (90 %), чем это было на предыдущих выборах 1993 г. (68 %), что указывает на то, что 2/3 россиян положительно относится к евреям.[327] К концу весны 1997 г. стало ясно, что российско-израильские отношения полностью нормализовались в торговой, культурной и дипломатической сферах. Возможно отношения нормализовались, поскольку сильная русская мафия начала переводить большие суммы в Израиль. В конце мая 1996 г. министр внутренних дел В. Куликов, посетил Израиль с 5-и дневным визитом с целью упрочнения сотрудничества в сфере безопасности между двумя сторонами, и в борьбе против организованной преступности и терроризма.[328] Влияние русской мафии проникло и в партию Н.Шаранского «Исраэль Ба‘алия», так как Г. Лемер, который был арестован в конце мая 1997 г. по подозрению в обмане российских банков на 85 млн. долларов, как утверждает израильская газета «Йедиот Ахронот», дал 100 тыс. долларов на предвыборную кампанию «Исраэль Ба’алия».[329] В любом случае визит министра внутренних дел в Израиль был полезен для проверки российско-израильских отношений за 6,5 лет президентства Ельцина в независимой России. В последующие годы связи между Россией и Израилем поступательно развивались. Российско-израильские межпарламентское и межправительственное сотрудничество представляет собой качественно новый этап в двустороннем диалоге. Оно характеризуется плодотворным и равноправным сотрудничеством в области борьбы с преступностью и коррупций, налаживании конструктивного политического диалога. Правительства России и Израиля на практике решили вопросы, относящиеся к наиболее актуальным вопросам международных отношений. Впервые Россию посетили премьер-министр Государства Израиль И. Рабин и Б. Нетаньяху. Это говорит о наращивании взаимовыгодных контактов. В мае 1999 года в Израиле состоялись очередные выборы руководителя страны (премьерминистра). Их выиграл лидер блока «Авода» Э. Барак, опередив бывшего премьер-министра Б. Нетаньягу, и уже 1 августа того же года он с однодневным официальным визитом посетил Россию. Состоялись его встречи с президентом Б.Н. Ельциным, министром иностранных дел И.С. Ивановым, а также премьер-министром С.В. Степашиным. Помимо официальных переговоров, Эхуд Барак встретился также с представителями еврейской общины. Москва рассматривала переговоры как хорошую возможность, если не активизировать, то, по крайней мере, сдвинуть с мертвой точки процесс ближневосточного мирного урегулирования и усилить в нем свою роль. Израиль интересовали куда более конкретные проблемы и вопросы двустороннего сотрудничества. В начале июля того же года в Москву прибыл сирийский президент Хафез Асад для подписания крупного военно-технического соглашения, по которому Россия должна была поставить Сирии военную технику, включая комплексы С-300, истребители Су-27 и танки Т-80. Подобное усиление соседней страны, с которой у Израиля отнюдь не безоблачные отношения, не могло не беспокоить израильского премьер-министра. [330] Как уже было отмечено, Израиль, в который на протяжении 1990-х годов из стран бывшего СССР иммигрировало около миллиона человек, несколько сот тысяч из которых сохранили российское гражданство, для подавляющей части элиты и руководства России перестал быть сколь бы то ни было враждебным государством. Значительный процент среди иммигрантов смешанных семей и высокая степень интегрированности евреев бывшего СССР в русскую культуру привели не только к возникновению этнической «русской» общины в Израиле, но и к внедрению в израильское общество систем и институтов «русского» происхождения (от землячеств и библиотек до физико-математических школ). [331] Существенно то, что «большая русская алия» 90-х годов ХХ века стала первой за все время существования Государства Израиль, которой удалось интегрироваться в израильское общество в первом, а не во втором или третьем поколении. Сам облик еврейского государства был изменен ею коренным образом. Произошло это как из-за собственно количественного фактора, так и вследствие уникальности условий, в которых находились иммигранты: им было куда возвращаться. Постепенный распад Советского Союза привел к тому, что это была первая значительная группа населения, приехавшая в Израиль не как беженцы, изгнанные с места постоянного проживания, но сохранившая возможность возвращения, гражданство (для значительной части иммигрантов), имущество и средства (для подавляющего их большинства) и связи со страной исхода. Связи эти (что также уникально для Израиля) оказались возможными на повседневном уровне благодаря распространению на Израиль действия средств массовой информации. До того аналогичные процессы были возможны только в среде 73 немногочисленных израильтян из стран Запада, чьё переселение в Израиль вследствие их индивидуального религиозно-политического выбора стимулировало не столько сохранение ими самобытности, сколько интеграцию в израильское общество. [332] Здесь необходимо вспомнить и слова первого президента СССР М.С. Горбачёва об использовании Россией влияния на русскую диаспору. Ещё в 1989 году на встрече с израильскими министрами Модаи и Неэманом он заявил, что «…у нас есть своя миллионная русская диаспора, и она будет нашим мостом для влияния на мир.» [333] В конце 90-х годов ХХ века израильско-российские отношения затруднялись рядом проблем, связанных с процессом ближневосточного урегулирования, с претензиями Израиля к России в связи с иранскими программами в области ядерной энергетики и ракетной технологии, а также выступлениями в печати с антисемитскими заявлениями ряда российских политиков. В ходе рабочего визита министра иностранных дел Ариэля Шарона в Москву в январе 1999 г. израильская сторона выражала озабоченность по поводу этих проблем. Характерно, что на встрече А. Шарона в Москве с руководителями Российского еврейского конгресса (РЕК), лидерами еврейской общины и с израильскими представителями, занимающимися вопросами иммиграции и еврейского образования, он заверил российское еврейство в принятии всех необходимых мер для увеличения масштабов иммиграции из России и других стран СНГ, рассматривая эту проблему как первоочередную национальную задачу. [334] Значительную роль в укреплении израильско-российских отношений сыграла еврейская община России, которая стала единственной финансово и организационно независимой на постсоветском пространстве. Этому способствовали: кадровый и интеллектуальный потенциал российского еврейства, наиболее образованного и активного в СССР; численность общины – самой крупной еврейской общины после американской; сохранение и упрочение в ней «имперского духа» и объективная комбинация экономических и политических факторов. К концу 1990-х годов лидеры еврейской общины России распространили свои интересы на страны значительной русско-еврейской эмиграции: США, Германию и, в первую очередь, Израиль, стремясь занять соответствующее место в мировом еврейском истеблишменте, получить доступ к рычагам влияния на окружающий мир и еврейское государство. В итоге успешного воплощения этой стратегии, где отношения лидеров еврейской общины России, в частности, и общины в целом с мировым еврейским истеблишментом и Государством Израиль из традиционной схемы перешли в область партнерства. Разумеется, в качестве младшего партнера выступало именно российское еврейство, однако значение этого фактора для выстраивания российско-израильских отношений по такой же схеме, как были выстроены отношения американо-израильские, невозможно переоценить. [335] Благодаря своей численности, последняя волна репатриантов из стран СНГ способствовала росту электората более чем на 15%, попадая тем самым в поле зрения различных политических партий. По мнению израильских и западных специалистов, результаты выборов в Израиле, начиная с 1992 г., во многом зависят от позиции русскоязычных избирателей. В выборах в Кнессет в мае 1999 г. участвовали четыре партии иммигрантов из бывшего СССР: ИБА под руководством Н.Щаранского, «Наш дом – Израиль» (НДИ); партия бухарских евреев «Лев» («Сердце») и партия бывших активистов ИБА «Тиква» («Надежда»). ИБА провела шесть депутатов (в предыдущем Кнессете – семь), НДИ – четыре, две остальные партии не преодолели электоральный барьер. Победе премьер-министра Э. Барака помогли во многом 54,5% голосов русскоязычного электората, его соперник Б. Нетаньягу соответственно получил – 45,5%. [336] После выборов 1999 г. в результате внутрипартийных разногласий от парламентской фракции ИБА откололась группа во главе с Р. Бронфманом и появилась новая «русская» партия – Демократический выбор (ДВ). На досрочных выборах главы Государства Израиль в феврале 2001 г. в условиях усиления правых сил в израильском обществе активность русскоязычных избирателей была наиболее заметна: 70% из них приняли участие в голосовании, что на 10% превышало общеизраильский показатель. [337] Многие русскоязычные иммигранты, имея правую ориентацию и отвергая политику уступок Э.Барака в вопросах ближневосточного урегулирования, поддержали лидера партии Ликуд А. Шарона и его стратегический лозунг: «Никаких новых уступок палестинцам». По результатам опросов (начало 2000 г.) репатрианты из СССР/СНГ занимают правые позиции в вопросах ближневосточного урегулирования: 79% опрошенных иммигрантов заявили, что «не готовы пойти на компромисс в вопросе о будущем статусе Иерусалима, и 65% – не верят в мирные намерения Я. Арафата». [338] В итоге Россия к середине 1990-х годов оказалась единственным государством, способным напрямую воздействовать (через электронные средства массовой информации) на столь 74 значительную массу русскоязычных избирателей, что от позиции российских СМИ стал зависеть итог не только парламентских выборов, но и выборов премьер-министра Израиля. До этого подобное влияние на выборы в Израиле могли оказывать только США, причем уровень финансовой или политической поддержки далеко не гарантировал победу поддерживаемому израильскому политику. Достаточно вспомнить неоднократные победы на выборах в Израиле правых партий и их лидеров, случавшиеся почти всегда вопреки политике США в регионе (например победа Биньямина Нетаньягу над Шимоном Пересом в 1996 г.). Не случайно Москва в период перед выборами в Израиле стала местом паломничества израильских политиков разного уровня, стремящихся захватить симпатии потенциальных русскоязычных избирателей Израиля и донести до них свои программы и платформы. Этот ход в предвыборной борьбе также позволял обойти ограничения на агитацию в период, непосредственно предшествующий выборам, а также значительно продвинуть на израильской «русской улице» кандидатов по сравнению с их соперниками, опирающимися только на ивритоязычные СМИ. [339] Следует отметить уникальную роль, сыгранную в этой области медиа-холдингом В.Гусинского, единственного иностранца, ставшего «своим» в израильской политической элите. Не случайно именно ему удалось войти и на рынок собственно израильских СМИ, сначала в качестве совладельца сети кабельного телевидения, а затем и газеты «Маарив». Этот фактор влияния, окончательно сложившийся к концу 1990-х годов, в немалой степени был нейтрализован конфликтом между администрацией президента В.В. Путина и холдингом МОСТ, однако возможность российского воздействия на внутреннюю политику в Израиле как таковая осталась в политическом арсенале российского руководства. [340] Так называемая «русская» алия сыграла особую роль не только во внутренней политике и экономике Израиля, но и стала своего рода мостом между двумя государствами. Складывавшиеся особые отношения были обусловлены, во-первых, тем, что с учетом двойного гражданства в Израиле появилось большое число российских граждан, за которых РФ несет ответственность. Вовторых, военные действия в Чечне и рост активности террористов в России показали, что нередко российские и палестинские террористы финансировались из одних и тех же источников – исламистскими экстремистскими организациями. Особое значение для укрепления взаимопонимания на высшем уровне имела встреча Президента Российской Федерации В.В.Путина и Премьер-министра Израиля Э.Барака на Саммите тысячелетия в Нью-Йорке в сентябре 2000 г. После создания в 1997 г. в Совете Федераций Федерального Собрания России парламентской группы «Россия-Израиль» (председатель П.Б. Щелищ; члены: С. Вавилов, А. Воронцов, А. Забейворота и др.) и Ассоциации дружбы «Израиль-Россия» (самая крупная из 40 ассоциаций дружбы в Кнессете; председатель Ю.Штерн), на постоянной основе проводятся встречи российских и израильских парламентариев. Российско-израильское межпарламентское сотрудничество представляет собой качественно новый этап в двустороннем диалоге. Оно характеризуется плодотворным и равноправным сотрудничеством в области борьбы с преступностью и коррупций, налаживании конструктивного политического диалога. Парламенты двух стран на практике решают вопросы, относящиеся к наиболее актуальным вопросам двухсторонних и международных отношений. Развитие и углубление межпарламентских связей между Россией и Государством Израиль – это основная задача для обеих стран в сложной современной международной обстановке. Важной тенденцией двусторонних отношений в последние годы стало развитие межрегиональных связей. Это значительно укрепило партнерские связи израильских городов с Россией и властями российских городов и регионов. Примером плодотворного делового сотрудничества на региональном уровне может служить опыт взаимодействия между Саратовской областью и рядом муниципалитетов Израиля. Это стало прямым следствием визита в Израиль в ноябре 1999 г. саратовского губернатора Д.Ф.Аяцкова, в результате которого был подписан пакет соглашений о сотрудничестве между предприятиями Саратовской области и израильскими компаниями. Ещё одним важным аспектом в современных российско-израильских отношениях является проблема терроризма. Следует отметить, что данная проблема очень актуальна для обоих государств в свете активизации исламского экстремизма и в России и на Ближнем Востоке. В настоящее время российско-израильскому сотрудничеству необходим новый импульс для гармонизации межгосударственных связей. Таковым видится путь в одновекторности политики в отношении международного терроризма. 75 Основные направления и тенденции российско-израильского сотрудничества, несмотря на отдельные проблемы в отношениях между двумя странами, несомненно, позитивны. При этом следует отметить, что современное российское общество настроено значительно более лояльно по отношению к Израилю, чем западное. Уровень возможного политического и военно-технического сотрудничества России и Израиля даже сопоставим с американо-израильским партнёрством, а перспективы, которые открывает взаимовыгодная интеграция двух экономик, колоссальны. Экономические взаимодействия России и Государства Израиль в 1991-1999 годах носило поступательный характер. Необходимо отметить, что экономика всегда оказывала определяющее влияние на развитие политического диалога. Согласие в экономических аспектах обеспечивает взаимопонимание на всех уровнях межгосударственных отношений. Следует акцентировать внимание на том факте, что экономическое сотрудничество не было подвержено тем приливам и отливам так характерным другим формам двустороннего сотрудничества. При рассмотрении экономических взаимоотношений России и Израиля нельзя обойти вниманием фактор эмиграции. I. В год образования Государства Израиль (1948 г.) его население составляло 650 тыс. человек, в то время как большинство представителей еврейской национальности были разбросаны по всему миру. Поэтому израильское государство широко открыло двери для свободной репатриации евреев и членов их семей. С 1948 г. по настоящее время в Израиль иммигрировало свыше 2,3 млн. евреев. Сейчас ежемесячно в страну прибывает более 6 тыс. новых репатриантов. Однако крупномасштабные потоки иммигрантов начались в 1989 г., что связано с дестабилизацией экономического и политического положения в странах Восточной Европы и распадом Советского Союза. В 1989 г. из бывшего СССР в Израиль выехало 392 тыс. евреев, в 1990 г. — 184,3 тыс., в 1991 г. — 145 тыс., в 1992 г. — 64 тыс., в 1993 г. — 65,7 тыс.[341] Население Израиля, таким образом, сформировалось и продолжает увеличиваться за счет иммиграции, которая в настоящее время оказывает неоднозначное воздействие на экономическую и социальную сферу страны, однако находится постоянно в фокусе пристального внимания ее правительства. Абсорбция прибывающих - одна из первоочередных задач, стоящих перед социальной сферой Израиля. Особенно остро проблема трудоустройства иммигрантов встала в начале 1990-х гг., когда за относительно короткий период времени с 1987 г. в Израиль прибыло около 1 млн. человек. В числе иммигрантов, прибывших в Израиль к началу 1993 г. из бывших республик Советского Союза, 55 тыс. — инженеры и технологи (это почти вдвое больше, чем было в Израиле до 1987 г. — 30 тыс.), примерно 13 тыс. — врачи, 10 тыс. — научные работники и работники культуры, 22 тыс. — учителя.[342] Притока такого количества специалистов по отношению к общей численности специалистов на 10 тыс. человек населения нет ни в одной стране мира. Инженерный и научный потенциал Израиля (9 тыс. ученых среди иммигрантов) оказывает и будет оказывать заметное влияние на развитие национального производства, научно-технический потенциал и качество технологических достижений. Такой прирост интеллектуального потенциала при рациональной разработке национальной политики использования прибывших и прибывающих специалистов может стать решающим шагом выхода страны на мировой уровень по разработке технологий. Практически это уникальный шанс для оздоровления и развития экономики страны. Для разработки генерального плана трудоустройства и создания производственных возможностей была создана рабочая комиссия, которая к апрелю 1993 г. представила свои предложения. В них предусматривается создание 130 тыс. рабочих мест дополнительно к тем, которые появляются в стране по мере экономического развития. Основное условие программы — ее осуществление на государственной экономической основе, а не на субсидиях. Все специальности разделены на три категории: инженерно-технические и научные кадры (здесь самые большие шансы), учителя, люди искусства, писатели, врачи. Трезвомыслящие политики и деловые люди в бывшем СССР и Израиле уже в начале 80-х годов понимали, что диалектика развития международных политических и экономических отношений, как во всем мире, так и в регионе Ближнего Востока потребует усилий в направлении установления прочного и длительного мира в регионе и что без восстановления сотрудничества между Израилем и Россией и его качественно нового развития здесь не обойтись. Поэтому попытки сближения между двумя странами начались с середины 80-х годов на неофициальном уровне, по линии главным образом культурных и спортивных контактов, снятия чрезмерных 76 ограничений на эмиграцию в Израиль с советской стороны. Эти шаги были затем дополнены расширением научных обменов между двумя странами с вовлечением в сферу сотрудничества и представителей деловых кругов, частного бизнеса. В 1990 г. в Тель-Авиве было открыто представительство Торгово-промышленной палаты СССР на основании ранее подписанного соглашения о сотрудничестве торговых палат СССР и Израиля. Соответствующее представительство торговых палат Израиля было открыто в Москве. Понемногу стали восстанавливаться и торгово-экономические связи между двумя странами. В январе 1992 г. премьер-министр Израиля Ицхак Шамир принял делегацию Российского союза промышленников и предпринимателей. Делегация находилась в Израиле по приглашению главы местной Ассоциации предпринимателей Дова Лаутмана. Между ассоциацией и Российским союзом существует долгосрочное соглашение о сотрудничестве. Организации российских и израильских промышленников решили предоставить друг другу режим наибольшего благоприятствования. Объем взаимной торговли между Россией и Израилем был в начале 1990-х гг. невелик. В 1992 г. он превысил 180 млн. долл. и вырос в 10,5 раза по сравнению с 1991 г. Сложная внутриполитическая и экономическая обстановка в России, отсутствие финансовой стабильности затрудняли развитие взаимных экономических отношений. Между тем в качестве примера крупных инициатив в сфере делового сотрудничества можно назвать сооружение металлургического комплекса и завода по производству металлического магния в Израиле при техническом содействии России, образование совместного предприятия «Исра Волга» — двусторонней международной торговой и финансовой компании, специализирующейся в области банковского дела, торговли и коммерческих услуг, поставок оборудования для промышленности и здравоохранения. Между представителями израильских правительственных и деловых кругов и Институтом атомной энергии им. Курчатова весной 1993 г. подписан протокол о намерении соорудить в Израиле несколько плавучих ядерных установок по обессоливанию морской воды на основе технологии, проекта и персонала, предоставляемых российской стороной. С первой половины 1990-х гг. обе стороны приступили к формированию необходимой организационно-правовой и экономической базы, соответствующего механизма ее реализации. В марте 1993 г. было подписано межгосударственное соглашение о научно-техническом сотрудничестве (которое к тому времени уже сложилось между российскими и израильскими учеными), открывающее перспективу расширения совместных исследований и разработок. Для Израиля представляет несомненный интерес (помимо традиционных топливноэнергетических и сырьевых ресурсов) накопленный Россией и во многом неэффективно используемый научно-технический задел в области как военно-промышленного комплекса, так и гражданских высоких технологий. Так, на состоявшемся в августе 1993 г. в рамках израильской национальной выставки в Москве семинаре о состоянии и перспективах сотрудничества между Россией и Израилем подчеркивалось, что перспективным является сотрудничество между Россией и Израилем в области строительства в Израиле и других странах Ближнего Востока сети железных дорог с учетом расширения экономических связей в Ближневосточном регионе и надвигающегося существенного роста объемов грузоперевозок. Важно так же выделить какие интересы двигают Россию для налаживания связей с Государством Израиль. Товарооборот возрос до 650 млн. долларов в 1995 г., уже тогда сделав Израиль вторым главным партнером России по торговле в регионе после Турции. Торговля включает в себя снабжение Израилем России сельскохозяйственными и высокотехнологичными товарами, совместные проекты, такие как завод по разработке нефти в Негеве (стоимость проекта - 300 млн.) и завод по разработке магния и сотрудничество в разработке военных технологий (стоимость проекта - 150 млн.).[343] Израиль также заинтересован в сотрудничестве с Россией в производстве минеральных удобрений и средств защиты растений, в нефтеперерабатывающей и нефтехимической промышленности, металлургической и металлообрабатывающей промышленности, тяжелом машиностроении, станкостроении, деревообрабатывающей промышленности. Израиль проявляет интерес к нашим достижениям в области ядерной энергетики, в производстве точных измерительных приборов, оптических инструментов и в других об-ластях. Израильская сторона составила списки промышленных и продовольственных товаров, которые показывают потенциальные возможности экспорта обеих сторон для раз-вития взаимной торговли 77 Для российских предпринимателей, в частности, могли бы представить определенный коммерческий интерес следующие программы и проекты хозяйственной деятельности в Израиле. — Электроэнергетика. — Химическая промышленность. — Освоение новых водных ресурсов и очистка сточных вод. — Коммуникации. — Шоссейное и железнодорожное строительство. — Приватизация. Израиль мог бы предложить России сотрудничество в таких направлениях, как сельское хозяйство, переработка сельскохозяйственной продукции (в частности, системы ирригации с применением компьютерной технологии, хранение зерна), организация высокоэффективных фермерских и коллективных хозяйств, производство пищевых продуктов, организация здравоохранения и системы медицинского обслуживания, производство медицинской техники, оборудования и лекарственных препаратов, средств электронно-вычислительной техники и программного обеспечения, современные методы диагностики, анализа и лечения, организация эффективной банковско-финансовой системы, производство оборудования для фермерских хозяйств, в частности гелиотермических установок для обогревания домов и получения электроэнергии для небольших объектов, и т.д. Отдельные практические примеры успешного сотрудничества между Россией и Израилем в некоторых отраслях уже имеются. Так, реализуется ряд договоренностей о совместной деятельности в области сельского хозяйства, о сотрудничестве в разработке технологий и оборудования для очистки воды с помощью ядерной энергии, в ускорении перевода российских военных предприятий на гражданские рельсы. Россией и Израилем основана совместная судоходная компания «Интертрансинвестмент» с уставным капиталом в 10 млн. долл. (по 5 млн. долл. с каждой стороны) для морских перевозок и рейсов «река-море» в страны Европы, а также порты Черного и Каспийского морей.[344] В июле 1993 г. судоходная компания Израиля «Конмарт, Лтд.» и Азовское морское пароходство открыли регулярную линию контейнерных перевозок. Азовский порт Мариуполь (бывший Жданов) находится в непосредственной близости от границ России и может быть эффективно использован для перевозки грузов, направляемых в Украину, в Центральную Россию, на Кубань и Урал, в Поволжье и республики Центральной Азии. Другое важное преимущество новой линии — использование российских морских контейнеров, что позволяет израильским и российским импортерам и экспортерам осуществлять прямую доставку грузов от отправителя к получателю без дополнительных проблем, связанных с сохранностью и возвратом контейнеров. Для оказания помощи Министерству здравоохранения России при содействии Всемирного банка в проведении реформы системы медицинского обслуживания приглашен проф. Дов Черниховский, заведующий кафедрой организации здравоохранения Университета города БеэрШева, который имеет опыт консультанта по реформам системы здравоохранения в ряде стран, в частности в Румынии, Чехии и Словакии. Израильский промышленник Брюс Раппопорт, почетный доктор Московской медицинской академии им. Сеченова, учредил «Фонд Раппопорта» в 1 млн. долл. для поощрения молодых российских ученых, аспирантов и студентов. Российская авиастроительная корпорация «Як» и израильская фирма «А» начинают создание и продажу на мировых рынках и в СНГ так называемых деловых, особо комфортабельных самолетов Як-48 (по израильскому обозначению — «Астра-4»). Российскоизраильская и российско-итальянская стороны, участвующие в проекте, считают, что, исходя из маркетинговых исследований, самолет может завоевать 25% мирового рынка летательных аппаратов этого класса. Изготовление серийных самолетов на предприятиях зарубежного партнера и оренбургском производственном объединении «Стрела» поможет последнему впервые в практике отечественного авиастроения сертифицировать отдельные участки завода по международным стандартам, что даст возможность объединению «Стрела» выполнять заказы любой зарубежной фирмы. Россия предложила Израилю проект прокладки железнодорожной линии из порта Эйлат в Тель-Авив, в реализации которого будут заняты 250 российских специалистов и еще столько же новых репатриантов — выходцев из бывшего СССР. Стоимость проекта — 150 млн. долл., строительство новой железной дороги займет три года. Российская сторона также намерена принять участие в разработке проекта метрополитена в Тель-Авиве и строительстве нового аэродрома в Эйлате. 78 Более ощутимые результаты имеются в научно-техническом сотрудничестве между Израилем и Россией. Российская академия наук как правопреемник АН СССР имеет несколько десятков договоров о совместной деятельности с различными израильскими институтами и организациями. В Хайфе в апреле 1993 г. подписано первое российско-израильское соглашение о сотрудничестве в освоении космического пространства. Документ предусматривает вывод израильского спутника связи на околоземную орбиту с помощью нашей ракеты-носителя. Обмен студентами и школьниками занимает определенное место в сотрудничестве. Около 350 еврейских подростков старшего школьного возраста прибыли в Израиль в 1992 г. из СНГ для продолжения учебы в различных школах страны в рамках осуществляемой Министерством образования и культуры вместе с Министерством по делам иммиграции и абсорбции совместной программы репатриации молодежи без родителей. Школьники по согласованию с родителями были отобраны из 1500 кандидатов и предварительно изучали иврит в разных республиках СНГ. Они будут учиться в Израиле до получения аттестата зрелости.[345] Перспективным направлением взаимного сотрудничества является и сельское хозяйство. В 1993 г. в Москве открылся продовольственный магазин «Рита», который по прямым поставкам получает продукты питания из Израиля, в том числе и кошерные, то есть приготовленные в соответствии с определенными религиозными диетическими предписаниями и правилами. Ежедневно на прилавки магазина выставляются не менее 400 наименований продуктов, из которых более 20% — соки, джемы, сиропы и прочие овощные и фруктовые изделия, а также экологически чистое детское питание. Все эти товары поставляются в Москву англо-израильской фирмой «Осем интернешнл», а также некоторыми московскими предприятиями, изготавливающими аналогичную продукцию по израильским лицензиям. Помимо прямого экспорта сельскохозяйственной продукции Израиль поставляет в Россию и другие страны СНГ современные сельскохозяйственные технологии и оборудование. В частности, израильские системы капельного орошения заинтересовали специалистов Краснодарского и Ставропольского краев, Ростовской области; ведутся переговоры о закупке израильских гелиоэнергетических установок для юга России и ряда государств Центральной Азии. С проведением в России и других странах бывшего СССР аграрных реформ изучается опыт кооперативной организации сельскохозяйственного производства в рамках кибуцев и мошав. Значительный интерес проявлен к приобретению в Израиле комплектных линий по производству продуктов быстрого приготовления (сухих супов, пищевых концентратов), хлебобулочных изделий, различных соков и алкогольных напитков (в частности, пива). Большую роль в повышении эффективности сельскохозяйственного производства в странах бывшего СССР могли бы сыграть израильская техника и технология защиты и регулирования роста растений, электронные системы управления и контроля работы оросительных систем, животноводческих комплексов и птицеферм, поддержания микроклимата в тепличных и парниковых хозяйствах, технологии и оборудование для производства и применения сельскохозяйственных химикатов и удобрений. Российско-израильское сотрудничество в области сельского хозяйства имеет значительный потенциал, что, в частности, было продемонстрировано состоявшейся в начале сентября 1993 г. первой в России национальной ярмаркой «Агро-Израиль-93», организованной Институтом экспорта Израиля и Всероссийским фермерским центром. Широкие перспективы развития этого сотрудничества открываются подписанием на межгосударственном уровне в октябре 1993 г. Соглашения о сотрудничестве в области сельского хозяйства, поощряющего самые разнообразные формы и методы взаимодействия российских и израильских фермеров, предпринимателей, деловых людей в области разработки, производства и сбыта сельскохозяйственной продукции, новой техники и прогрессивных технологий, взаимовыгодного обмена товарами и идеями, знаниями и людьми для решения проблемы обеспечения населения сельскохозяйственной продукцией и продовольствием. Упомянутое Соглашение о сотрудничестве между Россией и Израилем в области сельского хозяйства, а также подписание осенью 1993 г. целого пакета основополагающих двусторонних межправительственных документов, важнейшим среди которых является Соглашение о торговоэкономическом сотрудничестве, создают организационно-правовую и экономическую базу для дальнейшего расширения взаимополезных контактов и обменов российских и израильских специалистов в области сельского хозяйства, пищевой и смежных отраслей промышленности. 79 Большой интерес частный израильский капитал проявляет также к республикам Центральной Азии, несмотря на их политическую нестабильность и неразвитость инфраструктуры. В конце 1992 г. правительство Казахстана заключило соглашение с группой известного израильского предпринимателя Ш. Айзенберга о поставке и монтаже современного ирригационного оборудования для южных районов республики. Стоимость сделки оценивается в 160 млн. долл. Указанная группа осуществляет в Центральной Азии и другие проекты в самых разнообразных областях — от сельского хозяйства и пищевой промышленности до нефтепереработки и продажи средств связи. Только с Казахстаном подписаны письма о намерениях, предусматривающие заключение контрактов на общую сумму 2 млрд. долл. Для Ш. Айзенберга страны этого региона являются как бы следующим рубежом в проникновении на азиатские рынки. В Центральной Азии для Ш. Айзенберга наиболее сложной проблемой было финансирование совместных проектов. Его компании в ряде случаев согласились на оплату готовой продукцией. В Казахстане немалые средства были вложены в нефтепереработку, где степень извлечения ценных нефтепродуктов удалось повысить с 62 — 65 до 95%. Рост эффективности принес немалые доходы группе Ш. Айзенберга. Другим элементом тактики предпринимателя является работа в тесном взаимодействии с израильским правительством. Именно оно выступило в качестве гаранта платежей при заключении последнего соглашения с Казахстаном. Многие видные политические деятели Израиля — совладельцы компаний этой группы. Последняя во многих случаях выступает в качестве торгового эмиссара правительства Израиля. Известно, что выходцы из России сыграли важную роль в создании Государства Израиль. Сегодня там живет более 800 тыс. граждан из бывшего СССР, многие из переселенцев хотели бы поддерживать тесные связи со своей бывшей Родиной. Поданы сотни заявлений на получение российского гражданства. В бывшем Советском Союзе, а теперь в России, создана общественная организация — Еврейская ассоциация ученых и инженеров, официально зарегистрированная в июле 1991 г. Ассоциация имеет отделения в восьми бывших союзных республиках. Она отбирает наиболее интересные и перспективные разработки, проверяет их, доводит до производственного образца и с согласия авторов передает их для изготовления на Запад. Возможны получение совместных патентов и оплата их в СКВ за патентование на Западе. Основная задача Ассоциации — объединять уехавших, уезжающих, остающихся и возвращающихся с целью создания нормальных, цивилизованных условий для их творческой деятельности на совместной основе. Многие уехавшие из бывшего СССР занимают высокие посты в руководящих органах Израиля, ведут большую научную деятельность, знают научные возможности и организационные структуры России, что может значительно быстрее и успешнее помочь найти партнеров и создать совместное производство или наладить совместные исследования. Важной иллюстрацией мирового признания высокого уровня научно-технического развития Израиля является подписание в январе 1994 г. Израилем и США соглашения о создании совместного Управления по высоким технологиям, которое будет заниматься стимулированием развития предприятий, выпускающих наукоемкую высокотехнологичную продукцию как в Израиле, так и в США. Будут также осуществляться совместные проекты по разработке технологий в области сельского хозяйства, экологии и медицины. Имеются многочисленные аргументы в пользу заключения аналогичного соглашения и создания подобной институциональной структуры в области научно-технического сотрудничества между Израилем и Россией на взаимовыгодной основе, учитывая складывающуюся ныне благоприятную политическую и экономическую ситуацию во взаимоотношениях между этими двумя странами, их стремление к расширению сотрудничества в самых различных сферах. Прежде всего следует отметить значительный рост взаимной внешней торговли. Так, например, израильский экспорт в Россию вырос с 8 млн. долл. в 1990 г. до 188 млн. в 1993 г., то есть почти в 24 раза, тогда как импорт из России вырос со 100 тыс. до более чем 60 млн. долл. Основными статьями российского экспорта в Израиль в 1993 г. являлись: машины и оборудование — 28% всего экспорта в Израиль, транспортные средства — 26%, лес и лесоматериалы —9% металлы — 7%, химикаты — 6%. [346] Израиль экспортирует в Россию в основном продовольствие — 60% всего израильского экспорта в РФ, машины и оборудование — 18%, химикаты — 8%. По-видимому, в перспективе 80 следует ожидать усиления тенденции к облагораживанию структуры взаимного товарооборота за счет увеличения в нем доли наукоемкой высокотехнологичной продукции. Эта тенденция проявляется в растущем числе реализуемых обеими странами совместных проектов. Так, например, в рамках программы предоставления России израильского опыта организации ряда сельскохозяйственных производств одно из опытно-показательных сов-местных агропромышленных предприятий уже создано в Челябинской области. В Курской области реализуется ряд проектов по модернизации и строительству сахарных заводов. Во время бума образования совместных предприятий, в конце 80 - начале 90-х годов, в России было зарегистрировано более 600 российско-израильских СП. Однако выжило из них всего лишь около 100, которые довольно успешно функционируют, причем половина из них - в сфере производства, другая половина — в торговле и сфере обслуживания. Сейчас основной акцент в российскоизраильском экономическом сотрудничестве делается на привлечение прямых израильских инвестиций и образование в России израильских предприятий. Одним из успешных совместных российско-израильских предприятий является СП «ИсраВолга», образованное в 1991 г. «Автовазбанком» с российской стороны и израильской инвестиционной компанией «Толив». Уставной капитал СП — 5 млн. долл. Фирма успешно осуществляет комплексную деловую активность — от торговли продовольствием, сельскохозяйственной продукцией, фармацевтическими и косметическими товарами, изделиями текстильной и обувной промышленности до оказания широкого спектра транспортных услуг (морские, авиа- и автомобильные грузоперевозки), банковско-финансового обслуживания, участия в крупных инвестиционных проектах в промышленности и сельском хозяйстве. Фирма зарегистрирована в Израиле, имеет филиалы в России, в Москве и в Самаре. Израильские интересы в приобретении российской техники и технологии лежат в основном в сфере добычи полезных ископаемых и их переработки, энергетики, водного хо-зяйства, в некоторых областях машиностроения, военной промышленности. Так, например, один из самых крупных российско-израильских проектов стоимостью 380 млн. долл. предусматривает добычу и переработку магнезита из Мертвого моря мощностью 25 тыс. г в год металлического магния, необходимого для авиационной и космической промышленности. Строительство магниевого завода в Израиле уже началось, и по его завершении страна станет одним из основных поставщиков металлического магния на мировой рынок. Ряд совместных проектов реализуется в авиационной промышленности. В дополнение к уже действующему соглашению о совместном создании и производстве самолета для бизнесменов (между КБ им. Яковлева и израильской авиастроительной фирмой ИАИ) создана совместная российско-израильская компания «Трансаэро», которая с осени 1993 г. осуществляет техническое обслуживание самолетов «Боинг», а также грузопассажирские перевозки на международных авиалиниях. В области космических исследований также осуществляется несколько совместных программ. Так, на одном из космических аппаратов, запускаемых с космодрома в России, будет установлен израильский ультрафиолетовый телескоп. Предусмотрена возможность посылки в космос совместного российско-израильского экипажа. Имеются благоприятные перспективы расширения российско-израильского сотрудничества в военно-технической области, в особенности с учетом резко возросшей конкуренции на мировых рынках боевой техники и вооружений. Так, по словам директора департамента по экспорту вооружений и военному сотрудничеству генерала Д. Шоваля, существуют многообещающие возможности сотрудничества между Россией и Израилем в модернизации, доводке и сбыте самолетов типа МиГ, поставленных бывшим СССР в различные страны мира в больших количествах. «Мы знаем об уровне вашей военной индустрии, - сказал генерал, - о высоких технологиях, применяемых там, и хотели бы кооперироваться в производстве, ремонте, модернизации и продаже вашей боевой техники. Особенно в создании приборов и систем освещения боевой обстановки, наведения оружия и управления огнем и войсками. У нас есть проекты подобного сотрудничества». Создание благоприятного инвестиционного климата для эффективного взаимного сотрудничества, соответствующей организационно-правовой базы и надлежащей экономической среды является общей задачей российских и израильских правительственных и деловых кругов. В решении этой задачи уже в конце апреля 1994 г., во время первого визита в Россию премьерминистра Израиля г-на И. Рабина, была подписана серия из семи важнейших документов. Среди 81 них – Соглашение о торгово-экономическом и научно-техническом сотрудничестве, об избежании двойного налогообложения, о защите инвестиций, об открытии в Израиле торгового представительства России, а также о сотрудничестве в области здравоохранения, культуры, образования и туризма. Взаимному ознакомлению предпринимательских кругов обеих стран с потенциальными областями возможного сотрудничества торговли служат национальные общие и специализированные выставки, ярмарки и аналогичные форумы бизнесменов и специалистов. Одной из первых таких выставок была организованная в Москве 15-17 июня 1994 г. (а затем и в Санкт-Петербурге) выставка израильской промышленной продукции, в ней приняли участие 84 фирмы Израиля (по сравнению с 40 фирмами на первой выставке в августе 1993 г. в Москве). Прибыла большая группа из 150 ведущих израильских бизнесменов и высших руководителей министерств промышленности, финансов, абсорбции. В ходе выставки был проведен семинар, на котором российская аудитория была и ознакомлена с достижениями израильской экономики, промышленности, сельского хозяйства, а также возможностями торговых и деловых связей с Израилем, правилами ведения бизнеса с этой страной. Характерно, что в составе делегации было значительное число так называемых «новых репатриантов» - выходцев из России и других стран бывшего СССР. Существенный объем деловых связей с Россией осуществляется при содействии образованной в 1993 г. Ассоциации новых предпринимателей Израиля (АНП), которая ставит своей задачей помочь эмигрантам из России быстро и успешно интегрироваться в израильскую экономику и активно участвовать в российско-израильском деловом сотрудничестве. В 1994 г. АНП открыла в Москве свое представительство, где соответствующие справки и консультации о возможностях ведения бизнеса в Израиле и с Израилем в России могут получить и российские предприниматели. [347] Экономическое сотрудничество России и Израиля развивается в сторону широких совместных проектах и оправдывает оптимистические прогнозы. Во второй половине 80-х годов в дипломатическом лексиконе России бытовал тезис о том, что Ближний Восток для нас не просто близок, а пограничен, и всё, что там происходит, нас напрямую касается. Казалось бы, в отличие от СССР, Россия находится намного дальше от Ближнего Востока. Однако, это не вполне верно даже географически. Дело в том, что изменения происходят и с самим понятием «Ближний Восток», и ныне границы Ближнего Востока много шире, чем прежде, и к России он так же близок, как в своё время был близок к СССР. Как представляется, в России пока не сформировалось какое-то доминирующее настроение общественности в отношении того, что есть Ближний Восток для России и какая политика в отношении этого региона нужна ей. Высказываются самые разные мнения, вплоть до полярных. На одном крайнем фланге - идея о том, что Ближний Восток находится вне «ареала» интересов национальной безопасности России, а значит - России не следует быть чрезмерно вовлечённой в ближневосточные дела. Примером противоположного мнения может послужить идея, высказанная в конце 1992 года Г.Мирским на международной научной конференции в Тель-Авивском университете. «Ближний Восток сейчас - это единственное место в мире, где Россия всё ещё может играть мировую роль. Другие регионы практически недостижимы».[348] Можно встретить и «средний» подход, который условно можно было бы назвать «дрейфом по событиям». Каждая из упомянутых идей естественно имеет право на существование, каждая может быть обоснована и обосновывается. Есть и аргументы против каждой из них. Хотелось бы только отметить, что в последние годы интерес внешнего мира к Ближнему Востоку, к участию в его делах резко нарастает. Появление перспективы на мир в регионе заметно стимулировало этот интерес, дипломатическую и деловую активность многих стран в отношении Ближнего Востока. Дело в том, что одной из главных особенностей Ближнего Востока, определяющих отношение к нему извне, является то, что он представляет собой ёмкий и растущий рынок. Для нас наиболее привычно этот рынок ассоциировать с рынком вооружений. «Только государства Персидского залива за 1991-1992 годы израсходовали на закупку вооружений 40 миллиардов долларов».[349] Ежегодные военные расходы ближневосточных стран оцениваются в 45 миллиардов долларов, а учитывая проводимую основными государствами региона модернизацию вооружений, и в обозримом будущем останутся на высоком уровне. Именно ёмкий рынок оружия на Ближнем Востоке приводят «в защиту» тезиса о развитии Россией отношений с этим регионом. Хотя правильно говорят, что эти рынки вообще «забиты» и 82 что «Россия в 1992 г. продала оружия менее чем на 3 миллиарда долларов, а в 1993 г. итого меньше - на 2,1 миллиарда долларов».[350] Россия за последние годы на этих рынках «перешла» с занимаемого во второй половине 80-х годов первого места едва ли не в маргиналы. Кроме того, для импортёров вооружений большое значение имеет характер политических связей с государствами-экспортёрами, стабильность, надёжность и предсказуемость этих связей. В качестве аргумента «против» развития Россией активного партнерства с Ближним Востоком приводят задолженность её ряда ближневосточных государств. Нашими основными должниками являются Сирия, Йемен, Ирак, Ливия. Вместе с тем доля ближневосточных государств в просроченной задолженности бывшему СССР (по данным на середину 1992 года) составляла чуть больше 6 миллиардов долларов, или около 23 процентов от общей суммы (28,5 млрд.$). Нельзя обойти вопрос о том, а важен ли Ближний Восток для России с точки зрения интересов её национальной безопасности? Если понимать их ущемление только как опасность прямой вооружённой агрессии против России, то, наверное, - нет, с Ближнего Востока пока на Россию никто нападать не собирается. Однако на Ближнем Востоке возможны такие варианты развития ситуации, при которых может быть нанесён ущерб более широким российским интересам. Часть этих вариантов связана с неурегулированностью арабо-израильского конфликта, другая - с остающейся конфликтной средой в зоне Персидского залива, третья - с конфликтными ситуациями по южным границам России и СНГ, отношением к ним государств Ближнего Востока. Так или иначе, ясно, что не в интересах России отстранённость от ближневосточных дел, от регулярного политического и дипломатического участия в них и общения как с государствами этого региона, так и с теми, кто в эти дела вовлечён. Выступая на 48-ой сессии Генеральной Ассамблеи ООН, министр иностранных дел России А.В.Козырев, дав позитивную оценку совершенному политическому и психологическому прорыву к решению ключевой проблемы ближневосточного урегулирования - палестинской, заявил, что Россия как коспонсор Конференции по Ближнему Востоку не пожалеет усилий для продолжения мирного процесса на всех направлениях. Действительно, механизм мирного процесса оказался основной областью дипломатии, взаимодействия в которой и региональные, и внерегиональные участники реализуют свои национальные интересы, связанные с Ближним Востоком и с отношениями с ближневосточными государствами. Линия на такое взаимодействие с США подтверждена российско-американским заявлением по Ближнему Востоку, принятым 14 января 1993 года и в ходе московского саммита. Очевидно, что и национальным интересам России отвечает такое активное участие в мирном процессе, а интересам её безопасности - урегулирование в рамках этого процесса ближневосточного конфликта, стабилизация в контексте нормализации обстановки в этом регионе, становление в нём системы безопасности. Официальная ближневосточная политика России в последние годы служит одним из объектов споров и разногласий внутри страны. Поводом к ним является впечатление, что акции Ближнего Востока в системе российских восточных приоритетов стали падать. Ссылаются при этом на не очень-то широкие действия на ближневосточном направлении, на отсутствие контактов «на высшем уровне», указывают на заявления самих арабов о том, что наша страна утрачивает тот политический багаж, что накапливался в регионе в течение нескольких десятилетий. Да и в массовом общественном сознании россиян наметилось определённое ослабление внимания к региону, в частности, из-за того, что после восстановления дипломатических отношений с Израилем напряженность, существовавшая в бывшем СССР вокруг иммиграционной проблемы, практически исчезла. Всё это, однако, отнюдь не означает, что Россия, как утверждают некоторые критики отечественной внешней политики, вообще утратила интерес к ближневосточному направлению. Это подтверждается и событиями последнего времени. Российская дипломатия заметно активизировала свои усилия по разблокированию ситуации на Ближнем Востоке. С этой целью был предпринят целый ряд внешнеполитических акций. Среди них в первую очередь следует назвать выдвижение новых мирных инициатив (о созыве в Мадриде второй международной конференции по Ближнему Востоку, о защите мирного населения на оккупированных территориях путём направления на Западный берег реки Иордан и в сектор Газа международных наблюдателей и о принятии на сей счёт соответствующей резолюции в Совета Безопасности ООН) и визиты в регион высших лиц российского внешнеполитического 83 ведомства - министра иностранных дел А.Козырева, а незадолго до этого - его первого заместителя И.Иванова. При этом российские усилия были направлены на решение двух взаимосвязанных задач. Вопервых, как заявлял А.Козырев, предстояло «как можно быстрее принять резолюции Совета Безопасности ООН».[351] Другой важнейшей задачей, по словам И.Иванова, стала необходимость «возобновить в ближайшее время переговорный процесс, оборванный драмой в Хевроне».[352] В этих целях во время российско-палестинских и российско-израильских встреч обсуждались проблемы обеспечения безопасности на оккупированных территориях, дискутировались вопросы международного присутствия на них с точки зрения как мандата, так и формата, с тем, чтобы гарантировать реализацию уже достигнутых двусторонних палестиноизраильских договоренностей. Тема ближневосточного урегулирования была одной из главных и на российскоамериканской встрече А.Козырева и госсекретаря США У.Кристофера 14 марта 1994 г. во Владивостоке, где сторонами подчеркивалась необходимость тесной координации усилий на ближневосточном направлении через совершенствование механизма двусторонних консультаций. Наконец, апрельский (1994г.) официальный визит в Москву председателя Исполкома ООП Я.Арафата, а затем и премьер-министра Израиля И.Рабина (ставшего первым израильским лидером в истории российско-израильских отношений, посетившим нашу страну), их встречи с Президентом Б.Ельциным наглядно продемонстрировали значительный и быстрый рост проблематики ближневосточного урегулирования в шкале наших внешнепо-литических приоритетов. В целом такая активность российской дипломатии явно не прошла даром. Хотя не все инициативы были восприняты однозначно позитивно (в частности, предложение о «Мадриде-2» было отклонено Израилем), свою, однако, главную задачу российская дипломатическая служба выполнила. Именно её усилия во многом способствовали возобновлению пере-говорного процесса между Израилем и палестинцами, а также принятию 18 марта Советом Безопасности резолюции 904, в которой осуждался террористический акт в Хевроне и содержался призыв к сторонам принять меры, гарантирующие защиту палестинского гражданского населения на оккупированных территориях, включая, в частности, временное международное или иностранное присутствие, предусмотренное в палестино-израильской Декларации о принципах промежуточного урегулирования от 12 сентября 1993 года. Всё сказанное свидетельствует о том, что с начала 1994 года Россия активизировала свою роль одного из коспонсоров мирного переговорного процесса. Своего рода венцом дипломатических усилий России стало её участие в церемонии подписания 4 мая 1994 г. Израилем и ООП Соглашения о введении частичной палестинской автономии в секторе Газа и районе Иерихона, равно как и открытое признание всеми сторонами российских заслуг в этом деле. Однако стабилизация обстановки на Ближнем Востоке и активное участие в урегулировании арабо-израильского конфликта - это далеко не единственный российский интерес в регионе. Внешнеполитическая концепция Российской Федерации, помимо отмеченного, содержит целый набор и других интересов, реализация которых составляет основу нашего официального ближневосточного курса. В частности, к таким интересам отнесены: - обеспечение национальной безопасности страны на южном фланге, предотвращение негативных последствий сохраняющихся и возникающих там конфликтных ситуаций для межнациональных и конфессиональных отношений в пределах СНГ, создание необходимых условий для развития взаимовыгодных торгово-экономических связей, использование потенциала государств региона для содействия экономическому возрождению России; - занятие решительной и принципиальной позиции в отношении любых случаев дестабилизации обстановки в регионе, противодействие вместе с мировым сообществом любым попыткам нарушения общепринятых норм международного права, отстаивание линии на недопустимость международного терроризма; - участие в выработке международных договоренностей, способствующих недопущению распространения оружия массового уничтожения, ракет и ракетной технологии, а также регулирующих поставки обычных видов оружия, исходя из необходимости защиты российских коммерческих интересов; - нецелесообразность существенной трансформации отношений России со странами региона, их очищения от идеологических наслоений, приведения в соответствие с современными 84 реалиями, необходимость корректировки связей с традиционными партнерами и выхода на разностороннее, взаимовыгодное сотрудничество со странами, которые прежде оставались за пределами нашей активной политики; - сохранение и углубление возникшего в регионе взаимодействия с США, Западной Европой и другими странами, дальнейшее развитие сотрудничества и партнерства с ними при строгом учёте российских национальных интересов; - налаживание сотрудничества с арабскими странами Персидского залива, привлечение свободных арабских капиталов в решающие сферы производства и науку; - налаживание разносторонних связей с Израилем, включая политический диалог и экономическое сотрудничество; - гибкий подход к отношениям с теми государствами, с которыми СССР заключил соглашения политического характера, в т. ч. и договоры о дружбе и сотрудничестве, необходимость их постепенного пересмотра или замены другими, адекватными новым реалиям соглашениями с учетом минимизации возможности утраты приобретенных нами ранее политических и экономических позиций в отношениях с ними; - уделение особого внимания проблеме возвращения долгов; - мусульманский аспект: благоприятствование духовному возрождению мусульман в России и в странах СНГ, их контактам с зарубежными единоверцами, в то же время противодействие распространению на нашу территорию любых форм религиозного экстремизма. Далеко не все указанные интересы для России равноценны. Ведь сколько ни декларируй тот или иной интерес, но в конечном счете мерилом его приоритетности для государства являются конкретные внешнеполитические действия и акции. В этой связи ближневосточный курс России, проводимый с начала 1992 года, не оставляет сомнений: его приоритетными направлениями в 1990-е гг. следует признать такие, как активизация межгосударственных отношений и взаимовыгодных торгово-экономических связей с арабскими странами Персидского залива, в частности с целью привлечения их капитала к участию в подъеме отечественной экономики, и защита российских коммерческих интересов, прежде всего связанных с экспортом оружия. Так, простейший подсчет количества встреч российских правительственных и министерских делегаций с делегациями государств ближневосточного региона с начала 1992 г. по апрель 1994 г., о которых упоминается в нашей официальной и проправительственной прессе, говорит о том, что около 50 процентов всех таких встреч приходится на аравийские монархии, причём цифра за 19921993 гг. составляет около 65 процентов, а только за 1992 год вообще превышает 71 процент. Характерен и несколько более высокий, чем с другими странами Ближнего Востока, уровень этих контактов с российской стороны (практически во всех случаях - на уровне министров - членов правительства), что свидетельствует о большой значимости этих партнёров для российских официальных лиц. Действует и фактор национальной безопасности, подталкивающий нашу страну к сотрудничеству с умеренными арабскими режимами с целью создания и поддержания очагов стабильности в этом взрывоопасном и находящемся в непосредственной близости от наших границ регионе. С другой стороны, налицо и субъективный момент, заключающийся в стремлении российского руководства повысить приоритетность тех государственных интересов, которые пересекаются с его собственными политико-корпоративными интересами. Так, сотрудничество с аравийскими монархиями с целью привлечения их капиталов в Россию является важнейшей экономической задачей и призвано содействовать успеху социальноэкономических реформ и уменьшить негативный внутриполитический резонанс от присоединения к международным санкциям против Ирака и Ливии. Кроме того, явное усиление внимания к аравийским монархиям сопровождается не менее заметным ослаблением внимания к другим арабским государствам. И здесь также налицо политико-корпоративный интерес: корректировка связей с традиционными арабскими партнерами, на практике выражающаяся в значительном сокращении отношений с ними, отражает общий курс «демократических сил» во внешней политике и служит целям борьбы с «непримиримой» оппозицией и «реваншистскими силами» внутри страны. Одним из наиболее значимых в орбите российских ближневосточных приоритетов является активное участие отечественной дипломатии в арабо-израильском урегулировании в качестве одного из коспонсоров мирного процесса. 85 Более неоднозначным представляется приоритет, связанный с необходимостью защиты российских коммерческих интересов в вопросе экспорта оружия. Будучи, прежде всего, приоритетом конкретных корпораций, он в то же время обусловлен общеэкономическими причинами, ибо экспорт российского оружия всегда был и остается важнейшей статьей валютных поступлений. Но одновременно этот приоритет входит в противоречие с заинтересованностью России в контроле над вооружениями в регионе. Одно с другим должно увязываться в результате жесткой страновой направленности указанного приоритета, т. е. путём военно-технического сотрудничества с умеренными режимами (коими и являются арабские монархии Персидского залива), которые проводят предсказуемую политику и предполагают применять российское оружие в оборонительных целях. Казалось бы, противоречие разрешено. Однако, найденные российскими дипломатами формулы, удачно сочетающие, на их взгляд, экономические интересы России и её международные обязательства, далеко не всегда встречают понимание в других правительственных структурах. Объясняется это тем, что различные ведомства преследуют свои корпоративные интересы и эти интересы не тождественны линии МИД. Так, в МВЭС высказывалось определенное недовольство тем, что присоединение России к эмбарго против Ирака и Ливии значительно сузило её возможности в военно-техническом сотрудничестве, лишило крупных заказов оборонные предприятия, привело к сокращению валютной выручки от продаж военных техники, оборудования и услуг. В справке, подготовленной МВЭС для парламентских слушаний по внешней политике, состоявшихся в декабре 1992 г., отмечалось, что Россия в результате присоединения к санк-циям против Ирака, Ливии и Югославии потеряла 16 миллиардов долларов.[343] Характерен в этом смысле и визит в Триполи в ноябре 1993 года делегации МВЭС во главе с министром О.Давыдовым, состоявшийся сразу вслед за тем, как Россия проголосовала в Совете Безопасности ООН за ужесточение санкций против Ливии. Представителями МВЭС высказывалась также обеспокоенность и по поводу сокращения политических связей с другими традиционными арабскими партнерами (Сирия, Египет, Йемен, Алжир), поскольку оно отразилось и на развитии внешнеэкономических связей с ними. В частности, в 1992-1993 г.г. товарооборот с этими странами упал ниже среднего значения. В Министерстве обороны, судя по всему, также проявляется известная неудовлетворенность линией в арабских делах. Так, со страниц печатных изданий Министерства обороны нередко раздаются упреки в том, что были потеряны наши традиционные клиенты на Ближнем Востоке основные покупатели российского оружия, к тому же платежеспособные. Если в период с 1984 г. по 1989 г. доля бывшего СССР в мировом экспорте вооружений на Ближний и Средний Восток составляла 27,3 процента (первое место), то с 1989 г. по 1993 г. она сократилась до 10 процентов (четвертое место после США, Великобритании и Франции).[344] Что же касается рынка вооружений стран Персидского залива, то он практически заполнен западной продукцией. Кроме того, существуют и другие причины, по которым аравийские монархии избегают подписывать соответствующие контракты с российской стороной - негативное отношение к несовершенству нашего механизма зарубежных военных поставок, ведомственная неразбериха при заключении контрактов, отсутствие гарантий в по-тавке запасных частей и пр. Приходится констатировать, что Россия на политическом уровне не определила свое отношение к Ближнему Востоку. Пока работает унаследованный Россией институт коспонсорства в мирном процессе, обеспечивая ей привилегированные возможности оказывать воздействие на развитие ситуации в этом регионе. Пока существуют и складывавшиеся десятилетиями развитые отношения с рядом государств Ближнего Востока, особое отношение в них к России сохраняется. Вместе с тем потенциал российского участия в мирном процессе в механизме коспонсорства «вырабатывается», поскольку, как было показано, сам этот механизм был связан с предпереговорной стадией мирного процесса на Ближнем Востоке, которая, с переходом переговоров в субстантивную, а отчасти и в имплементационную фазу в основном завершилась. Что касается двустороннего сотрудничества, то «вырабатываются» его объёмы, созданные на Ближнем Востоке, главным образом, по линии межгосударственного сотрудничества. Таким образом, к середине 1990-х гг. инерция советской политики на Ближнем Востоке исчерпывала себя. Неопределённость же с российской политикой, как представляется, была обусловлена, прежде всего, несформированностью представлений о национальных интересах России применительно к этому региону, в том числе с точки зрения интересов её безопасности. 86 Общественная и научная дискуссия в России об отношении к Ближнему Востоку продолжается. В ходе этой дискуссии высказывались и продолжают высказываться самые разные подчас полярные мнения - от взгляда на Ближний Восток как периферийный регион для российской внешней политики и, следовательно, предпочтительности «дистанцирования» от ближневосточных дел до точки зрения о Ближнем Востоке как имеющем важное значение для национальных интересов России, включая интересы её безопасности, а значит - необходимости включить его в число приоритетов российской внешней политики. В середине 1990-х гг. доминирующее общественное настроение в пользу какого-то варианта политики на Ближнем Востоке было не сформировано. Однако именно тогда в подходе в России к Ближнему Востоку обозначаются симптомы перемен. Одним из важных таких симптомов стала публикация тезисов Совета по внешней и оборонной политике «Стратегия для России», в которых, в частности, отмечается необходимость активизировать политику сотрудничества и присутствия в регионах, где в этом сотрудничестве заинтересованы и где оно может дать экономические дивиденды, увеличить общеполитическое влияние России.[345] В ряду таких регионов назван и Ближний Восток. В порядке дискуссии хотелось бы отметить, что в ближневосточном контексте интересы национальной безопасности России вряд ли правильно ограничивать чисто военными (опасность прямой вооруженной агрессии) или географическими (территориальная близость) факторами. Видимо, в «наборе» таких факторов, определяющих интересы национальной безопасности России, следует учитывать и другие факторы, и среди них - этнический и религиозный. Мусульман в России проживает больше, чем в некоторых мусульманских странах. Уже заметно влияние «ближневосточного ислама». Наличие в России крупной еврейской общины и в Израиле - многочисленной общины выходцев из России «приближает» ближневосточную ситуацию к ситуации России, усиливает их взаимосвязь. Можно прогнозировать более сильное проявление и «православного фактора» в отношениях России с Ближним Востоком. С развитием мирного процесса на Ближнем Востоке возрастает значение экономических аспектов. У России есть существенные экономические интересы в регионе и в отношениях со многими странами этого региона, например, с Египтом, Сирией, Алжиром, Ираком, Ливией. Есть и возможности для новых деловых связей. Возникнет и военный аспект при обеспечении эвентуальных гарантий мирного урегулирования на Ближнем Востоке, а эти гарантии наверняка будут связаны с военным присутствием третьих стран. Так что, думается, весьма актуальным становится быстрая политическая и дипломатическая адаптация в России к новой ближневосточной ситуации. Подчас и в научных, и в общественных дискуссиях, и в сообщениях прессы бывают склонны сетовать на отход российской дипломатии от активной роли, в том числе и как коспонсора, в мирном процессе на Ближнем Востоке. Причём фоном для таких сетований используется сравнение с США.[346] Сравнение, надо сказать, механистическое. Забывают, что установление и поддержание мира на Ближнем Востоке в США признано на государственном уровне «стратегическим приоритетом внешней политики» и на эти цели ежегодно расходуются миллиарды долларов. Американская дипломатия реализует эту политическую установку. Для России быть «на сцене» или «за кулисами» ближневосточной дипломатии зависит от неё самой. Выступая 24 октября 1994 г. на конференции в Израиле, видный американский специалист по Ближнему Востоку, бывший заместитель государственного секретаря Дж.Сиско, заявил, что «Америка рассматривала Советский Союз, а теперь Россию как важную ближневосточную державу», и подчеркнул необходимость полного сотрудничества между ними. Институт российско-американского коспонсорства сыграл свою роль на переговорном этапе, открытом «мадридской» конференцией. Но, пожалуй, отказываться от него было бы неоправданно и на этапе субстантивных переговоров и даже - на вспомогательном этапе. Среди прочего институт коспонсорства мог бы служить своего рода «страховочной сеткой» для мирного процесса: ведь при всём различии интересов и возможностей воздействия на Ближнем Востоке, они у США и России соизмеримо велики. Что касается форм, то они могут, да и должны меняться, ведь в самом мирном процессе на Ближнем Востоке за время после Мадрида произошли изменения. С другой стороны Мадридские договоренности не потеряли своей актуальности. Российская позиция в Мадриде заключалась в следующем: 87 - Целью переговоров является заключение мирного договора между враждующими сторонами; - резолюция № 242 Совета Безопасности ООН касается всех зон конфликта; - право палестинцев на самоопределение заложено в Уставе ООН; - урегулирование арабо-израильского конфликта должно быть поэтапным; - проблема Иерусалима, как особо деликатная и сложная должна быть обсуждена в конце переговорного процесса, а не в его начале; - прекращение создания Израилем новых поселений на удерживаемых территориях будет рассматриваться как жест доброй воли по отношению к арабским странам и приведет к взаимному жесту доброй воли с их стороны. Одним из итогов состоявшейся 12 июля 1997 г. в Санкт-Петербурге встречи тогдашних министра иностранных дел России Е.М.Примакова с государственным секретарём США М.Олбрайт стала договоренность о совместных действиях российского и американского коспонсоров ближневосточного мирного процесса в целях разблокирования арабо-израильских переговоров. Буквально за несколько дней до этого в Москву приезжал спецэмиссар палестинского лидера Н.Амр с посланием Я.Арафата на имя Президента России Б.Н.Ельцина. С чем связана такая активность и является ли она лишь эпизодом в деятельности российской дипломатии? Попытаемся дать ответ на этот вопрос, рассмотрев ряд аспектов критической ситуации в арабо-израильском урегулировании и проиллюстрировав далеко не исчерпывающими примерами те усилия, которые предпринимаются со стороны России в целях поддерживания мирного процесса на Ближнем Востоке. Смена власти в Израиле произошла в момент, когда мирный процесс вплотную подошёл к этапу принятия наиболее ответственных решений: 5 мая 1996 г. в египетском городе Таба формально был дан старт трёхлетним переговорам об окончательном статусе палестинских территорий, в повестку дня которых согласно мадридской формуле и подписанным палестиноизраильским соглашениям включены проблемы определения устройства сектора Газа и Западного берега реки Иордан, границ палестинского образования, судьба Иерусалима, израильских поселений, палестинских беженцев. На сирийско-израильском направлении диалог, когда он был приостановлен Израилем в марте 1996 г., находился в субстантивной фазе. Таким образом, «наследство», переданное «рабочим» правительством Ш.Переса правой коалиции, включая несомненные достижения в деле примирения, одновременно было перегружено ждущими урегулирования сложнейшими проблемами и, кроме того, отягощено не успевшей остыть после «перегревов» ситуацией на ливанском и палестинском направлениях. Была отложена передислокация израильских войск из Хеврона, отсрочены другие согласованные шаги промежуточного характера. Если палестинцы испытывали неуверенность насчет готовности Б.Нетаньяху следовать ранее достигнутым договоренностям, то в Дамаске не оставалось сомнений в том, что новый премьер не намерен продолжать переговоры на прежней основе, допускающей при определённых условиях уход Израиля с Голланских высот. Начинать же переговоры «с чистой страницы», как это предложил Б.Нетаньяху, явилось бы, по мнению сирийцев, крупным шагом назад, поскольку перечёркивало бы с огромным напряжением наработанные в течение четырёх лет взаимопонимания, которых, хотя и не носили окончательно оформленного характера, однако, явились существенным результатом. Идти на возобновление переговоров по иной формуле, нежели «территории в обмен на мир» плюс равная безопасность, Дамаск явно не собирается, что подтвердили предпринимавшиеся попытки составить новое «уравнение». Не добавила доверия у сирийцев к Б.Нетаньяху и выдвинутая им в конце июля 1996 г. инициатива, получившая название «Ливан - сначала». Она была «с порога» отвергнута Дамаском и Бейрутом как нацеленная на отрыв ливанского направления от сирийского. Идеи насчёт тех или иных вариантов отвода израильских войск из Южного Ливана муссируются в правительстве Б.Нетаньяху до настоящего времени, однако она не решается выполнить резолюцию 425 Совета Безопасности ООН, как того добиваются ливанцы и сирийцы, а ситуация вокруг «зоны безопасности» тем временем остаётся весьма напряженной. 15 января 1997 года на встрече Я.Арафата с Б.Нетаньяху был заключён Протокол об отводе израильских войск из Хеврона в течение десяти дней. Кроме того, Израиль согласился продолжить передислокацию войск на Западном берегу: её очередной этап должен был быть осуществлен в течение первой недели марта. Израильский премьер также дал «зелёный свет» возобновлению переговоров по таким важным для палестинцев вопросам, как открытие аэропорта и строительство 88 морского порта в Газе, обеспечение «безопасных коридоров» между Газой и Западным берегом, освобождение палестинских заключенных. В свою очередь. Палестинская национальная администрация (ПНА) выразила готовность к более тесному сотрудничеству с израильскими властями в борьбе с терроризмом. Стороны договорились начать через два месяца переговоры об окончательном статусе палестинских территорий. В отличие от других палестинских городов, из которых израильская армия ушла до палестинских выборов, состоявшихся 20 января 1996 года, в Хевроне проживают 400 израильских поселенцев, обеспечение безопасности которых и являлось сложной проблемой переговоров. Стремясь избежать «физического» раздела города, палестинское руководство наряду с этим поставило и более широкую задачу: одновременно с достижением компромис-са по Хеврону заангажировать правительство Б.Нетаньяху в отношении последующих шагов по выполнению Временного соглашения. Хевронский компромисс получил позитивную оценку на состоявшемся в Москве 21-22 января 1997 г. очередном заседании российско-палестинского рабочего комитета по Ближнему Востоку. С палестинской стороны отмечалось, что прогресс на переговорах, которые протекали крайне трудно, был обеспечен во многом благодаря содействию российского коспонсора, посредничеству спецкоординатора США по ближневосточному мирному процессу Д.Росса, усилиям Египта и Иордании, предпринятым в момент, когда диалог был на грани срыва. Успех по Хеврону вселял в палестинцев определенные надежды. Действительно, были сформированы девять совместных комитетов по выполнению нереализованных положений Временного соглашения, и дело, казалось, шло к переговорам об окончательном статусе. 18-19 февраля 1997 г. состоялся официальный визит Я.Арафата в Россию. По его итогам было опубликовано Российско-палестинское заявление, в котором говорилось, в частности, следующее: «Договоренности по Хеврону позволили восстановить нормальный ход выполнения соглашений о переходном периоде. Ключевым аспектом этого процесса являются последующие этапы согласованной передислокации израильский войск... Стремление палестинцев, поддерживаемое российским коспонсором, добиться в русле переговоров претворения их национальных прав, включая право на самоопределение, не наносит ущерба законным интересам Израиля. Формирование на согласованной основе палестинской государственности призвано стать фактором укрепления взаимной безопасности и добрососедских палестино-израильских отношений...»[347] Период относительного благополучия на палестино-израильском направлении продлился недолго. Формально подтвердив и конкретизировав взятые Израилем обязательства, Б.Нетаньяху вместе с тем придал договоренностям новое толкование. Так, положение о недопустимости односторонних действий, изменяющих статус палестинских территорий, он стал интерпретировать как отказ от их аннексии со стороны Израиля и провозглашения государства со стороны палестинцев, не распространяя данное положение на поселенческую деятельность. Такой подход имел наиболее деструктивный эффект для переговорного процесса. 26 февраля 1997 г. правительство Израиля приняло решение приступить к строи-тельству нового жилого квартала для израильтян в районе Хар Хома (Дже-бель Абу Гнейм) в Восточном Иерусалиме, что вызвало резкий протест палестинцев, решительное осуждение арабских и исламских государств, острую негативную реакцию международного сообщества. 27 февраля на брифинге в МИД России было сделано заявление, в котором отмечалось, что упомянутое решение «противоречит духу палестино-израильских соглашений, резолюциям Совета Безопасности, создает дополнительные препятствия на пути продвижения ближневосточного мирного процесса». В ходе переговоров с Б.Нетаньяху в Москве 10-12 марта с российской стороны на высшем уровне подчеркивалось, что односторонние действия Израиля в вопросах, относящихся к повестке дня переговоров об окончательном статусе палестинских территорий - таких, как Восточный Иерусалим и поселения, - чреваты самыми негативными последствиями для мирного процесса. Проблема Хар Хома, где строительные работы были все-таки начаты, стала в глазах палестинцев наиболее провоцирующим проявлением поселенческой политики Израиля, включающей конфискацию палестинских земель, вытеснения арабского населения из Восточного Иерусалима и т. д. На эту проблему «наложились» объявленные правительством Б.Нетаньяху мизерные масштабы передислокации войск, а затем просочившиеся в прессу планы окончательного раздела Западного берега при сохранении за Израилем его значительной части. 89 Переговоры были прерваны, а ситуация ещё больше накалилась после того, как палестинский экстремист-«камикадзе» 21 марта устроил взрыв кафе в Тель-Авиве, в результате чего погибли три израильтянина. Совет Безопасности ООН не смог адекватно прореагировать на возникший кризис, поскольку США дважды заветировали предложенные Европейским союзом и арабской группой проекты резолюций, осуждающие строительство на Хар Хома. При этом Вашингтон официально не изменил своей отрицательной позиции в отношении поселенческой политики Израиля и нарушения статус-кво в Иерусалиме, однако придерживался линии на то, что ООН не должна вмешиваться в эти проблемы, которые следует урегулировать в двустороннем порядке. Такой подход был бы обоснованным, если бы не предпринятые Израилем, как раз в одностороннем порядке, действия. А соответствующая резолюция СБ ООН могла дать толчок примирительной процедуре, как это было в сентябре 1996 г. и случалось раньше в палестино-израильских делах. О том, что мирный процесс переживает наиболее глубокий спад со времен Мадрида, свидетельствовали беспрецедентные по своему характеру рекомендации, принятые на сессии Совета Лиги арабских государств 30 марта: приостановить нормализацию арабо-израильских отношений (дипотношения с Израилем, кроме Египта и Иордании, подписавших мирные соглашения, установили Мавритания, Марокко и Тунис, торговые - Ктар и Оман), а также деятельность в рамках мирного процесса многосторонних рабочих групп по общерегиональной проблематике, которая, по мнению арабских государств, в большей мере отвечает интересам Израиля, направленным на «врастание» в регион. Для выхода из тупика требовались энергичные коллективные усилия. С тем, чтобы задействовать российские коспонсорские возможности в этих целях, с 14 по 20 апреля 1997 г. была предпринята поездка в регион заместителя министра иностранных дел, специального представителя Президента России по ближневосточному урегулированию В.В.Посувалюка. Он передал Я.Арафату и Б.Нетаньяху послания Е.М.Примакова, в которых изложено видение путей к нормализации обстановки и разблокированию переговоров. Эти обращения были восприняты позитивно. Не только палестинский лидер, но и израильский премьер высказались за российское содействие преодолению критической стадии в ближневосточном урегулировании. В ходе бесед с Я.Арафатом, Б.Нетаньяху, а также Президентом Израиля Э.Вейцманом были обстоятельно рассмотрены те шаги, которые позволили бы восстановить работу палестиноизраильских механизмов по выполнению Временного соглашения, среди которых взаимодействие сторон в сфере безопасности и борьбы с терроризмом. При этом было зафиксировано взаимопонимание в том, что переговоры об определении окончательного статуса палестинских территорий должны будут налаживаться параллельно с реализацией промежуточных договоренностей о развитии самоуправления палестинцев. Дело в том, что незадолго до этого Б.Нетаньяху выдвинул идею об ускоренных, «за шесть месяцев», переговорах об окончательном статусе, которую палестинцы восприняли как попытку уйти от обязательств по переходному периоду. Во время пребывания в Израиле В.В.Посувалюк провёл коспонсорские консультации со спецкоординатором США по Ближнему Востоку Д.Россом, а также встретился и обменялся мнениями со спецэмиссаром Евросоюза по мирному процессу М.Моратиносом (консультации с ним были продолжены в Москве 20 мая). При этом было отмечено, что шаги России, США и Евросоюза имеют схожую нацеленность и, хотя, разумеется, имеют свои особенности, разворачиваются с принципиальной точки зрения в общем русле. В Израиле, Дамаске и Бейруте В.В.Посувалюком были также обсуждены состояние дел и перспективы выхода из стагнации на сирийско-ливанском участке урегулирования. Российский представитель подчеркнул целесообразность интенсификации усилий в целях обеспечения последовательности и одновременной активности на всех переговорных направлениях мирного процесса. При всей приоритетности развязывания тугих узлов противоречий на палестиноизраильском направлении российский коспонсор исходит из контрпродуктивности для всего мирного процесса «забвения» сирийско-ливанского участка ближневосточного урегулирования. Эту линию оттенили визиты в Москву премьер-министра Ливана Р.Харири 7-9 апреля и министра иностранных дел Сирии Ф.Шараа 20-21 мая 1997 г. Была подтверждена позиция России относительно того, что решение южно-ливанской проблемы должно быть найдено на основе выполнения резолюции 425 СБ ООН (требующей вывода израильских войск с ливанских территорий) и обеспечения равной безопасности для Ливана и Израиля. 90 На переговорах Е.М.Примакова с министром иностранных дел Сирии были рассмотрены возможности возобновления сирийско-израильских переговоров. Как подчеркнул Ф.Шараа, Сирия остается открытой для последовательного продолжения диалога с Израилем, исходя из уже достигнутого, что не может рассматриваться в качестве предварительного условия. Е.М.Примаков заверил, что российский коспонсор будет делать всё от него зависящее, чтобы сирийсколиванский участок ближневосточного урегулирования не отодвигался на задний план. Беспрецедентное затягивание переговорной паузы имело следствием возникновение ситуации, когда напряженность в палестино-израильских отношениях достигла опасной грани. Дальнейшее задействование внепереговорных аргументов в целях укрепления позиции перед решающим этапом переговоров стало чревато риском резкого отката назад всего процесса. Осуществлявшиеся в этих условиях российским коспонсором контакты с обеими сторонами были нацелены на то, чтобы прорыв произошёл не в виде вспышки конфронтации, а путём возобновления диалога. Речь шла об отработки конкретных взаимоприемлемых схем восстановления двусторонних механизмов по реализации невыполненных положений соглашения о переходном периоде и налаживанию переговоров об окончательном статусе палестинских территорий. При этом отказ от односторонних действий по тем проблемам, которые отнесены к повестке дня этих переговоров, было бы обоснованным считать главной мерой доверия. Российский коспонсор активно поддержал шаги египетской дипломатии, вышедшей на авансцену в попытках сблизить позиции палестинцев и израильтян, в том числе посредством содействия организации неформальных встреч между их представителями. В таком контексте усилия обоих коспонсоров, при всех нюансах, носили взаимодополняемый характер. В аналогичном ключе выстраивались подходы России и Евросоюза, что ярко высветило принятое Европейским советом 17 июня в Амстердаме заявление в поддержку мира на Ближнем Востоке. Общность оценок ситуации в мирном процессе и тех ориентиров, которым он должен следовать, была зафиксирована в заключительном коммюнике, принятом на встрече «большой восьмёрки» 22 июня 1997 г. в Денвере. Концептуальные предложения российского коспонсора по мирному процессу, изложенные участникам переговоров, сводятся к принятию в той или иной форме следующего своего рода «кодекса поведения», учитывающего исторически продолжительный характер мирных трансформаций на Ближнем Востоке, уже имеющийся опыт арабо-израильского примирения и то, что этот процесс приблизился к поворотному этапу, когда настаёт время наиболее ответственных, действительно судьбоносных решений. В целях придать урегулированию устойчивую динамику необходимо, во-первых, зафиксировать принцип преемственности, дабы смена правительства не влекла за собой пересмотр того, о чём уже было договорено. Любые арабоизраильские компромиссы достигаются дорогой ценой, посредством сложнейшего нащупывания зон согласия и баланса интересов. Такие договорённости и общие знаменатели не должны подвергаться ревизии по соображениям внутриполитического, внепереговорного порядка. И, во-вторых, следует признать, что надёжно удержать «на плаву» мирный процесс можно, лишь обеспечив его последовательное продвижение вперёд по всем направлениям параллельно. Речь не идёт о попытках искусственной синхронизации. Но надо иметь в виду, что, если все усилия концентрируются только на одном направлении, а остальные, не менее значимые, отводятся на второй план, это имеет нежелательные последствия, в том числе и для того участка, который выбран в данный момент как приоритетный. Эти выдвинутые Е.М.Примаковым два тезиса развития переговорного процесса органически сочетаются с согласованной на Мадридской конференции задачей добиваться всеобъемлющего и справедливого урегулирования на основе резолюций 242 и 338 СБ ООН. Лишь следуя заложенной в них формуле «территории в обмен на мир», можно достичь указанной цели, обеспечивающей региональную стабильность и безопасность. Частичный мир не устраивает арабов и не отвечает интересам Израиля. Даже, когда мирный процесс на Ближнем Востоке зашел в тупик из-за военного противостояния в зоне безопасности Израиля в Ливане, в ноябре 1992, и изгнания Израилем в декабре более чем 400 активистов Хамаса, которого он обвинял в подстрекательстве нападений на израильтян в Секторе Газа и Израиле, Российская политика не стала анти-Израильской, а оставалась дружелюбной. Заявление Министерства иностранных дел России, после ноябрьского 91 нападения на Ливан, выражало «серьезную обеспокоенность и оно призывало все конфликтующие стороны в Южном Ливане проявить «максимальную сдержанность». Одновременно, коммюнике министерства иностранных дел, выпущенное после изгнания активистов Хамаса (которое Россия и США вместе осудили в комитете безопасности ООН) говорится, что «Россия заняла позицию выражения максимальной сдержанности в действиях и надеется, что проблема депортации будет вскоре разрешена, принимая во внимание искренние интересы Израиля и палестинцев». Изменения во внутриполитической жизни Израиля, связанные с приходом к власти лидера «Аводы» Э. Барака позволяют говорить о перспективах в решении одного из сложнейших вопросов международной политики. 3.ОСНОВНЫЕ НАПРАВЛЕНИЯ ИЗРАИЛЬСКОГО ВНЕШНЕПОЛИТИЧЕСКОГО КУРСА В ОТНОШЕНИИ НОВЫХ НЕЗАВИСИМЫХ ГОСУДАРСТВ. Прошло немногим более 16 лет после восстановления в октябре 1991 года дипломатических отношений с еврейским государством, прерванных Советским Союзом в 1967 года после Шестидневной войны. Срок достаточный для нормализации существовавших ранее многосторонних связей, тем более после 24 с лишним лет разрыва. И все же даже за такой промежуток времени отношения Израиля со странами СНГ, как отмечает израильская печать, уже пережили взлеты и падения. Особенно солидные дивиденды Израиль, по признанию его руководителей, получил от пересмотра бывшим СССР своей политики на Ближнем Востоке, которая в основном строилась на оказании политической поддержки и военной помощи арабским странам и палестинцам в их борьбе за ликвидацию последствий Шестидневной войны[348]. С нескрываемым удовлетворением встретили в Израиле решение советского руководства прекратить поставки вооружения арабским странам до выплаты ими накопившейся задолженности. Присоединение стран бывшего Советского Союза к международным санкциям против бывшего союзника — Ирака, включая применение против него вооруженной силы, также было одобрительно встречено израильтянами. Не осталось без их внимания и то, что после распада Союза в выступлениях некоторых ответственных государственных и политических деятелей Украины, Грузии и других стран бывшего СССР исчезли заявления в поддержку требований арабов, в том числе "неотъемлемого законного права палестинцев (согласно прежней терминологии) на создание своего собственного национального государства". Вслед за этим некоторые средства массовой информации стали опускать применительно к Израилю такие определения, как "оккупация", "агрессия", "насилие"[349]. Значительные выгоды извлек Израиль из отношений с распавшимся СССР и в идеологическом плане. Согласно заявлениям руководителей Еврейского агентства («Сохнут»), в Москве, Санкт-Петербурге, Киеве, Одессе, Риге, Днепропетровске и других городах бывшего СССР с разрешения властей были открыты и развернули активную деятельность культурные центры этого агентства по подготовке евреев к выезду в Израиль. Попутно, как признает израильская печать, сотрудники этих центров занимались и продолжают заниматься сбором политической, экономической и иной информации о положении в России и других бывших советских республиках. Такие задачи, отмечала газета "Джерузалем пост", были в свое время возложены на специальное "Бюро по связям", которое действовало под непосредственным руководством канцелярии израильского премьера, поддерживало связи с еврейскими общинами в бывшем СССР и информировало израильское руководство обо всем, что "творится за железным занавесом"[350]. Что же касается экономической сферы, то сотрудничество между сторонами в этой области до сих пор находится, пожалуй, лишь на стадии становления и еще не получило должного развития. Это объясняется целым рядом факторов как объективного, так и субъективного характера. Так, в частности, израильские бизнесмены, как, впрочем, и другие иностранцы, сетуют на политическую и экономическую нестабильность в СНГ, отсутствие надежных законодательных гарантий для иностранных инвестиций[351]. В то же время, при всей обоснованности подобных замечаний, на развитие израильских торгово-экономических связей со странами СНГ серьезное негативное влияние оказывают довольно сложное экономическое положение в самом Израиле, 92 весьма ограниченные возможности этого небольшого государства и переживаемые им собственные социально-экономические трудности. Израиль располагает крайне ограниченными природными богатствами и энергетическими ресурсами. Сырье, нефть и нефтепродукты, необходимые для промышленности и выработки электроэнергии местными тепловыми электростанциями, в основном импортируются. В стране нет тяжелого и среднего машиностроения. Станки, другое технологическое оборудование, грузовые и легковые автомобили, дорожно-строительные механизмы ввозятся из-за рубежа. Бытовые электротовары, обувь, одежда, некоторые другие товары массового спроса большей частью также импортируются. Особое место в израильской экономике занимает оборонная промышленность, на долю которой приходилось почти 10% всего национального экспорта и более трети экспортной продукции промышленности госсектора[352]. Страна в основном обеспечивает нужды армии в артиллерийско-стрелковом вооружении, боеприпасах, авиационных, противотанковых и зенитных ракетах. По сообщениям израильской и западной печати, для израильской экономики характерны такие показатели: сильная зависимость от иностранной помощи, поставок сырья и технологического оборудования; солидный дефицит внешнеторгового баланса, чрезмерные налоги, крайняя узость внутреннего рынка, низкая покупательная способность основной массы населения, очень высокая стоимость жизни, особенно продуктов питания, товаров широкого потребления, коммунальных услуг. Кроме того, несмотря на предоставляемые льготы, правительству Израиля пока что не удается добиться привлечения в национальную экономику иностранных инвестиций в необходимом объеме. Здесь, видимо, сказываются и нестабильная внутриполитическая обстановка в стране, и неурегулированность арабо-израильского конфликта. В последнее время израильские бизнесмены все в больших объемах вкладывают капиталы за пределами страны[353]. Вместе с тем Израиль относится к числу промышленно развитых западных стран и по уровню образования, медицинского обслуживания, производству товаров в стоимостном выражении на душу населения в последние годы занимает 18 – 20-е место в мире. По этим показателям Израиль опережает более 150 государств, в том числе все страны Латинской Америки, Африки, Азии (за исключением Японии), Восточной Европы, и даже такие западноевропейские страны, как Италия, Греция, Испания. Особым достоянием еврейского государства считаются его богатый научно-технический потенциал и наличие в большом количестве высококвалифицированной рабочей силы. Из бывшего СССР в Израиль прибыли свыше 65 тыс. научно-технических работников, из них более 7 тыс. — доктора и кандидаты технических наук[354]. Израиль также располагает значительными научно-техническими разработками и новейшими технологиями в различных областях промышленного и сельскохозяйственного производства. Все эти положительные и отрицательные факторы в их неразрывной связи оказывают и, очевидно, будут оказывать впредь влияние на развитие торговоэкономического партнерства Израиля с другими странами[355]. Распад Советского Союза заметно осложнил решение этого вопроса для еврейского государства, которому зачастую приходится заново налаживать сотрудничество со многими бывшими советскими республиками. Рассматривая порядок выстраивания отношений Израиля с этими республиками, следует учитывать тот факт, что, по мнению экспертов, в Белом доме пытались проводить проамериканскую политику в бывших советских республиках (ВосточноЕвропейский регион, Кавказский регион и Центрально-Азиатский регион) с помощью Турции. При этом исходили из общности языка и надеялись противопоставить распространению экстремистского ислама светский, умеренный его вариант. Возможно, США и удалось бы достичь своей цели, однако турки начали действовать очень неаккуратно. И в настоящее время, учитывая совпадение интересов и тесные отношения двух стран, именно израильтяне смогли бы взять на себя миссию проведения американского влияния в указанных регионах. Тем более что, по мнению известного израильского журналиста Эхуда Яари, Израиль действительно заинтересован в разработке каспийской нефти и функционировании трубопровода Баку – Джейхан, который позволит ему отказаться от арабской нефти. И отношения с СНГ Израиль по-прежнему строит с учетом своих национальных интересов, заботясь прежде всего об обеспечении внешней безопасности, продолжении иммиграции евреев на историческую родину, внутренней стабильности и устойчивом, поступательном развитии национальной 93 экономики. Примером этому могут служить отношения Израиля с Украиной, Молдавией, Грузией, Азербайджаном, Узбекистаном и др. Государство Израиль одним из первых (25 декабря 1991 г.) признало независимость Республики Беларусь. 26 мая 1992 г. в Иерусалиме был подписан Протокол об установлении дипломатических отношений между странами. Белорусское посольство, открытое в августе 1992 г., стало первым посольством республики на Ближнем Востоке. С октября 1993 г. в Минске начало свою работу Посольство Государства Израиль. В августе 1992 г. состоялся первый визит премьер-министра Республики Беларусь в Израиль, который был приурочен к открытию белорусского посольства. В последующем Израиль посещали министры сельского хозяйства. В сентябре 1999 г. Израиль посетила белорусская делегация во главе с заместителем премьер-министра, принявшая участие в сельскохозяйственной выставке «Агритек-99». А в октябре того же года по линии межпарламентского сотрудничества состоялся визит в Израиль белорусской парламентской делегации во главе с заместителем председателя Палаты представителей Национального собрания. С израильской стороны с неофициальными визитами в Беларуси находились бывшие премьер-министры Израиля И.Шамир (1993 г.) и Ш.Перес (1998 г.), министр по делам религий Израиля (1999 г.). В ноябре 1999 г. Минск посетили заместитель генерального директора МИД Израиля Ш.Штайн и генеральный директор президента Израиля А.Шомер. Трижды посещал Беларусь министр национальной инфраструктуры Государства Израиль А.Либерман: в 1999 и 2001 гг. – с рабочим визитом, в 2000 г. возглавлял группу израильских наблюдателей на выборах депутатов Палаты представителей Национального собрания Республики Беларусь [356]. Так, успешно развивалось сотрудничество на негосударственном уровне, осуществлялись неофициальные контакты, проводились неофициальные визиты государственных и политических деятелей, что само по себе, безусловно, должно расцениваться как положительный фактор, служащий делу создания благоприятного климата для развития двусторонних отношений. Здесь следует отметить, что с момента установления дипломатических отношений между странами (май 1992 года) не было проведено ни одного визита официальных делегаций Израиля в Республику Беларусь на высоком государственном уровне. Визит же президента Республики Беларусь Лукашенко А.Г. в Государство Израиль и Палестинскую Национальную Администрацию, прошедший 4–7 января 2000 г., и официальный визит министра иностранных дел Республики Беларусь У.Р. Латыпова (10–12 апреля 2000 г.), став ярким политическим событием, тем не менее, не привели к существенному прорыву в двусторонних отношениях. Недостаток контактов между руководителями государств и главами внешнеполитических ведомств не может не сказываться на развитии межгосударственных отношений, выработке согласованной позиции по ключевым вопросам политического, экономического и культурного сотрудничества, темпах реализации достигнутых договоренностей. Так, на сегодняшний день между Республикой Беларусь и Государством Израиль подписано десять соглашений, но лишь четыре из них, помимо Соглашения об установлении дипломатических отношений, вступили в силу. Среди них: Меморандум о взаимопонимании (1992 г.), соглашения о сотрудничестве в области сельского хозяйства и перерабатывающей промышленности (1992 г.), соглашение в области воздушного транспорта (1996 г.), а также соглашение в области борьбы с преступностью (1997 г.). Такие принципиально важные документы, как Соглашение о содействии осуществлению и взаимной защите инвестиций, об избежании двойного налогообложения и предотвращении уклонения от уплаты налогов, о сотрудничестве в области образования, науки и культуры, о торговом и экономическом сотрудничестве, о сотрудничестве в области туризма, здравоохранения и медицины и др., до сих пор находятся на стадии ратификации одной из сторон, либо на стадии экспертной оценки. Договорно-правовая база белорусско-израильских отношений нуждается в расширении и всестороннем развитии, т.к. именно она является залогом достижения реальных результатов межгосударственного сотрудничества. Таким образом, необходимо признать, что потенциал белорусско-израильских отношений в политической сфере не может считаться реализованным в полной мере. Причиной тому, с одной стороны, является тот факт, что деятельность МИД Израиля традиционно ориентирована на укрепление и развитие отношений с США и странами Западной Европы, в то время как странам СНГ не придается такого большого значения. Другой причиной является недостаточно активная позиция Беларуси в деле всестороннего развития межгосударственных контактов. 94 Одним из важнейших элементов в комплексе белорусско-израильских отношений является сотрудничество в торгово-экономической сфере. МИД и Посольством Республики Беларусь постоянно проводится работа по развитию торгово-экономических отношений и расширению существующих экономических связей между Беларусью и Израилем, оказанию содействия белорусским экспортерам, совершенствованию договорной базы, привлечению инвестиций в Республику Беларусь, организации взаимных визитов представителей предпринимательского сектора и деловых кругов Беларуси и Израиля[357]. Основу экспорта Республики Беларусь в Израиль составляют металлопрокат, станки токарные и инструментально-фрезерные, компрессоры, пиломатериалы, кузнечно-прессовое оборудование, химическое волокно, нити полиэфирной продукции, мебель, аппаратура и комплектующие к машинам для автоматической обработки информации, трикотаж и текстильная продукция, кондитерские изделия. Основными статьями импорта из Израиля в Беларусь являются машины для автоматической обработки информации, турбогенераторы, фармацевтические и лекарственные препараты, медицинское оборудование, гербициды, овощи и съедобные корнеплоды, цитрусовые, соки, оборудование и компоненты для упаковки, косметическая продукция, текстильные товары, сельскохозяйственное оборудование. Израиль имеет довольно сильный научно-технический и финансовый потенциал, применение которому во многих областях было найдено и в Украине. В 1994 году украиноизраильский товарооборот составил 54,2 млн. долларов. В 1995-м он пересек отметку в 100 млн. и за девять месяцев этого года уже отработал такую же цифру. Именно экономические отношения стали основной темой беседы бывшего Президента Украины Леонида Кучмы и бывшего премьер-министра Израиля Беньямина Нетанияху. Надо сказать, что оба лидера, существенно выйдя за рамки протокола, были предельно откровенны при разговоре, а впоследствии выразили обоюдную удовлетворенность им. Конкретные же торгово-экономические вопросы обсуждались на двух встречах. В первый день визита в Израиль глава МВЭС Украины Сергей Осыка встретился с министром промышленности и торговли Натаном Щеранским. На этой встрече была достигнута договоренность о постоянно действующей комиссии Украина-Израиль, которую возглавили вышеупомянутые политики в апреле 1996 года. С украинской стороны в эту комиссию вошли семь чиновников в ранге министров и замминистров. Израильская сторона попросила сделать для нее некоторое исключение, поскольку у них такого количества чиновников просто не оказалось. Говоря о молдавско-израильских отношениях в данный период, следует сказать, что основное свое развитие они получили именно после 2000 года. В контексте реализации нефтяных интересов наибольшую перспективу развития взаимоотношений с Израилем имеют страны Кавказского и Прикаспийского регионов, в частности Грузия и Азербайджан. «Двадцать шесть веков в Грузии дружно жили грузины и евреи, никогда между ними не было никаких инцидентов. Эта традиция продолжается и на государственном уровне» — эти слова экс-президента Грузии Эдуарда Шеварднадзе во многом характеризует отношения, которые исторически сложились между евреями и грузинами[358]. 14 января 1998 г. президент Грузии Эдуард Шеварднадзе посетил Израиль с рабочим визитом. Программа визита включала встречи с главой правительства Израиля Биньямином Нетанияху, президентом Эзером Вейцманом и министрами. На всех этих встречах единодушно отмечалась большая роль Эдуарда Шеварднадзе (бывшего министра иностранных дел СССР) в возвращении сотен тысяч евреев на их историческую родину. В ходе встречи с премьер-министром Израиля был подписан ряд важных документов, среди которых Декларация о сотрудничестве в областях двусторонних инвестиций, воздушного транспортного сообщения, телекоммуникаций, сельского хозяйства, туризма, науки и культуры. Представители двух стран обсудили вопросы, касающиеся совместного проекта реконструкции крупнейшего грузинского химического предприятия. В осуществлении этого самого масштабного с момента провозглашения Грузией независимости проекта (его стоимость составит примерно 200 млн. долларов) примет участие израильская фирма «Битман проджект». Также Биньямин Нетанияху и Эдуард Шеварднадзе подписали меморандум о взаимопонимании и сотрудничестве между Государством Израиль и Республикой Грузия. В ходе этого же визита в муниципалитете Иерусалима состоялась встреча Эдуарда Шеварднадзе с мэром столицы Эхудом Ольмертом. Согласно принятому на встрече решению, 95 Тбилиси и Иерусалим стали городами-побратимами. Кроме того, участники встречи сделали официальное сообщение об открытии грузинского посольства в Израиле. Дружеские связи, существующие между Грузией и Израилем, развиваются в рамках общества дружбы Израиль — Грузия. Его цель — расширение культурных, научных и экономических связей между двумя государствами. Общество, председателем которого избран бывший депутат кнесета Эфраим Гур, намерено построить в Иерусалиме культурный центр Израиль-Грузия. Эту ассоциацию отличает то, что ее основателями являются государственные деятели, деятели науки и искусства двух стран. Отношения между Израилем и Азербайджаном после обретения последним независимости развивались неоднозначно. С 1992 по 1995 год обе страны находились в так называемом дипломатическом вакууме. Тогда еще хорошие отношения с Ираном, большое влияние этого государства на внутриполитическую ситуацию в Азербайджане не позволяли странам тесно взаимодействовать. Однако, начиная с 1995 года, Израиль и Азербайджан стали постепенно сближаться. Руководство Азербайджана всегда осуждало и осуждает любое проявление антисемитизма на постсоветском пространстве. В свою очередь, еврейская диаспора (которая тесно связана с Израилем) в США лоббирует интересы Азербайджана. Начало широкому экономическому и политическому сотрудничеству было положено в 1998 году, когда тогдашний премьер-министра Биньямин Нетаньяху посетил Баку. Затем в начале 1999 года в Баку побывала делегация МИД Израиля во главе с заместителем генерального директора этого ведомства по странам СНГ, Центральной и Восточной Европе Шимоном Штайном[359]. Причины «неафиширования» отношений с Израилем можно объяснить тем, что тесные отношения с Израилем раздражают южного соседа Азербайджана – Иран. Иранское руководство несколько раз заявляло Азербайджану, что строить отношения с сионистским режимом, врагом исламского мира чревато большими проблемами для Азербайджана. Однако МИД республики также в жесткой форме заявлял, что строить отношения с другими государствами это прерогатива самого Азербайджана. Новый виток отношений между двумя странами начался в 1999 году, когда стала распространяться информация о возможном альянсе Израиля–Турции-Азербайджана под патронажем США[360]. В начале декабря Баку посетил заместитель министра обороны Израиля, бригадный генерал Эфраим Снэй, который является председателем со стороны Израиля в азербайджано-американо-израильской межпарламентской группе дружбы (группа была создана по инициативе президента Ильхама Алиева в ходе его визита в США в 1998 году. В феврале 1999 года в рамках этой группы в США прошел ряд встреч. Во время встречи в парламенте председатель Постоянной комиссии Милли Меджлиса (ММ) по международным вопросам и межпарламентским связям Рза Ибадов отметил, что исторически между азербайджанским и еврейским народами существуют хорошие отношения, и в Азербайджане никогда не существовало антисемитизма. Это, по мнению Ибадова, позволяет Азербайджану и Израилю развивать экономические, политические и межпарламентские отношения[361]. Он также отметил, что благоприятную почву для развития трехстороннего союза Азербайджан–Турция–Израиль создают братские связи Азербайджана с Турцией и нынешний уровень турецко-израильских отношений. Отметив высокий уровень развития сельского хозяйства Израиля, Ибадов сказал, что Израиль смог бы оказать содействие Азербайджану в подъеме и развитии аграрного сектора страны. В свою очередь, Эфраим Снэй подтвердил хороший уровень азербайджано-израильских отношений. Он подчеркнул, что Азербайджан является единственной республикой бывшего СССР, где не было антисемитизма. Снэй отметил, что роль Азербайджана на мировой арене растет и Израиль заинтересован в ее укреплении. Член Комиссии по международным вопросам и межпарламентским связям ММ Владимир Тимошенко сообщил, что азербайджанская оппозиция в противовес ирано-российско-армянскому военному сотрудничеству предлагает трехстороннее азербайджано-турецко-израильское военное сотрудничество[362]. Тимошенко высказал пожелание, чтобы во имя мира в ходе визита в Израиль парламентской группы ММ были проведены беседы в целях защиты наших двухсторонних интересов. Что касается товарооборота с Израилем, то большая доля экспорта Азербайджана приходится на нефтепродукты, а весь экспорт Израиля в Азербайджан это телекоммуникационное оборудование. Единственным крупным израильским вложением капитала в Азербайджане является совместное предприятие в сфере связи компания Bakcell, которая за несколько лет своего 96 присутствия на азербайджанском рынке вложила в развитие телекоммуникации около 60 млн. долларов. Остальные израильские компании не представлены широко в стране[363]. Используя еврейское мировое лобби, Азербайджан сможет ускорить ход урегулирования карабахского конфликта. Однако это все оптимистические прогнозы. Вполне возможно, что все пойдет по другому сценарию. Во-первых, возможно, создание подобного союза приведет к новой мини-холодной войне, граница которой пройдет на Кавказе. Азербайджан фактически заморозит на неопределенный период решение карабахского конфликта. На протяжении 1990-х годов армяно-израильские отношения оставались в зачаточном состоянии. Из всех стран СНГ лишь Армения и Таджикистан выделяются тем, что не имеют представителей в Израиле, а Израиль не имеет представителей в этих странах. Первая серьезная попытка установить контакты с Тель-Авивом была предпринята Ереваном в мае 1999 года. Тогда в армянской столице состоялся первый раунд переговоров представителей внешнеполитических ведомств двух стран. Израильская сторона была представлена на уровне зам министра иностранных дел. Это событие вызвало чрезвычайное раздражение Анкары и Тегерана. Несмотря на реакцию иранских партнеров, в январе 2000 армянский президент впервые посетил Еврейское государство. Однако далее развитие двусторонних отношений было прервано интифадой "Аль-Акса", начавшейся осенью того же года. Освещение событий в зоне конфликта армянскими масс-медиа не редко имело откровенно антиизраильский характер. Это происходило как благодаря усилиям проиранского лобби в деловых кругах республики, так и вследствие действий израильских войск в районах расположения объектов армянской церкви на палестинских территориях. Как уже было отмечено ранее, распад СССР способствовал появлению на советском пространстве новых независимых государств, постепенно формулировавших свои внешнеполитические приоритеты и интересы. Для Израиля открылись возможности дипломатического наступления. В этом регионе основное направление реализации израильских интересов связано с Узбекистаном. «Я знаю евреев и горжусь тем, что являюсь руководителем страны, которая никогда не знала антисемитизма», - эти слова президента Узбекистана Ислама Каримова, сказанные на встрече с президентом Государства Израиль Эзером Вейцманом, процитировала «Маарив» - одна из ведущих израильских газет, еще в середине девяностых годов. Не было забыто и то, что Узбекистан стал первым государством в Центральной Азии, установившим с Израилем дипломатические отношения. Именно в Ташкенте открылось первое в этом регионе израильское посольство[364]. Правда, не было забыто и то, что узбекский лидер оказался последним руководителем тюркоязычных государств Центральной Азии, прибывших в Израиль с официальным визитом. До него в Иерусалиме принимали С. Ниязова и Н. Назарбаева, а раньше всех там побывал А. Акаев. Заинтересованность Узбекистана в развитии широкого сотрудничества с Израилем, представляющим собой своеобразный мост между Востоком и Западом и имеющим чрезвычайно высокий уровень межгосударственных отношений с США, вполне объяснима. Интерес Ташкента к Израилю усиливается стремлением получить доступ к новейшим технологиям, в которых Республика Узбекистан потенциально заинтересована. Первые шаги в этом направлении были сделаны сразу же после установления узбекско-израильских отношений. Это внедрение капельного орошения, передовых методов животноводства, хлопководства, других агротехнологий и т.д. И. Каримов призвал израильских бизнесменов смелее выходить на узбекский рынок. Он обратил внимание на огромные возможности и перспективы сотрудничества между двумя странами: «Партнерство между Израилем и Узбекистаном должно показать всему миру, что нет никаких причин для конфронтации между мусульманами и евреями»[365]. Израильские фирмы в Узбекистане, так же как в Казахстане, смогли способствовать восстановлению израильско - узбекских дипломатических отношений. Одним из самых успешных Израильских проектов в Узбекистане является проект капельного орошения, в результате которого, израильские специалисты увеличили урожайность хлопчатника на 40 %, и значительно уменьшили расход воды, а так же уменьшили расходы ядохимикатов на 10 - 20 % (с учетом серьезных проблем Узбекистана, связанных с недостатком воды и экологических бедствий, связанных с чрезмерным использованием вод Аральского моря, а так же чрезмерное применение ядохимикатов и химических удобрений, можно оценить значение помощь Израиля Узбекистану). 97 Взаимоотношения между государством Израиль и Республикой Казахстан представляют собой интересное явление, как в историческом, так и политико-экономическом аспекте. В середине января 1992 года министр связи Израиля посетил Казахстан с трехдневным визитом, чтобы развивать двухстороннее сотрудничество в области связи. В апреле того же года Казахская делегация, под председательством министра торговли этой страны, подписала соглашение по развитию земледелия, корма скота, обучению специалистами по совместному сотрудничеству в области современной техники и технологии в Казахстане. Ровно через неделю, наладилась полная дипломатическая связь между ними. На встрече с председателем общества Евреев, господин Назарбаев вел переговоры по экономическим проектам в отрасли банковского дела, финансовых систем, политики инвестиции, а так же долгосрочному сотрудничеству по науке и культуре. После налаживания связи между фирмами и коммерсантами, в сентябре 1992 года, встреча президента Казахстана стала точкой опоры отношений Израиля с Казахстаном. На этой встрече президент Казахстана попросил у Израиля помощь по промышленному производству и их конъюнктуре в других странах, чтобы уменьшить экономическую зависимость Казахстана от экспорта сырьевых ресурсов. В 1992 году в результате осуществления 4-х проектов урожай хлопка и томатов увеличился в шесть раз. Проект Дави является самым современным по скотоводству и сельскому хозяйству. Этот проект способствовал, в кратчайший срок, увеличению удоя молока на 60 % . Израильтяне, параллельно сельскому хозяйству, инвестировали и в других областях, таких как банковское хозяйство и создание супермаркетов[366]. Дипломатические отношения между Туркменистаном (с конца 1991 г. — независимое государство) и Израилем были установлены в декабре 1993 г. Следует отметить, что дипломатические связи между Туркменистаном и Израилем начались позже, чем с другими странами центральной Азии. В 1994 году премьер министр Туркменистана посетил Иерусалим и господин Шимон Перес посетил Ашгабат. Между двумя странами достигнуто много соглашений, в том числе по просвещению и воспитанию, а так же по передовой технологии сельского хозяйства. Объем торговли между Туркменистаном и Израилем достиг более 4-х миллионов долларов. [367] Весной 1995 г. и в феврале 1996 г. в Израиле побывал президент Туркменистана С. Ниязов. В Туркменистане нет посольства Государства Израиль, но действует консульство, при котором работает еврейская воскресная школа. Израиль содействует также развитию сельского хозяйства Туркменистана (где в последнее время применяется при выращивании хлопка израильская система капельного орошения), оказывает этой стране помощь медикаментами (только в феврале 1995 г. в Ашгабат было отправлено по просьбе туркменских властей 600 тонн лекарств)[368]. В феврале 1996 г. международный консорциум, организованный израильской фирмой, получил заказ на восстановление крупного нефтеочистительного завода в Туркменистане; средства массовой информации соседнего Ирана резко осудили это решение правительства Туркменистана[369]. В октябре 2001 г. в присутствии президента С. Ниязова состоялся ввод в эксплуатацию новой установки по производству сжиженного природного газа, проект стоимостью в 180 млн. долларов был осуществлен израильской компанией «Байтман хандаса»[370]. Со стороны правительства Туркменистана контроль над строительством осуществлял известный израильский предприниматель Й. Мейман, назначенный на должность специального советника президента Туркменистана по газовой индустрии. Официальные отношения Израиля с Кыргызстаном начались в январе 1993 года, с трехдневного официального визита господина Аскара Акаева в Израиль. Господин Аскар Акаев о цели этой поездки сказал: «Моя цель связать нашу индустрию с современной израильской технологией, с применением, имеющегося у нас, сырья. У вас самая высокая урожайность хлопчатника в мире, у нас очень хорошая и плодородная земля, но наша технология по производству продовольственной продукции значительно отстает. Естественно, мы хотим, чтобы Израиль помог нам в этом отношении». Таким образом, было открыто посольство Кыргызстана в Израиле. В принципе, до сегодняшнего дня, правители Израиля и Кыргызстана согласились сотрудничать в обширной области, в том числе: по групповым связям, науке, технологии, культуре и совместной инвестиции. Кроме этого, Израиль до сих пор оказывает серьезные услуги по обеспечению нужд частного и общественного сектора в Кыргызстане. Начало 1990-х годов ознаменовалось структурными изменениями в системе международных отношений. Значительные выгоды извлек Израиль из отношений с бывшими советскими 98 республиками. Активно начали развиваться культурные связи. Тенденции сотрудничества Израиля с постсоветскими республиками, несмотря на отдельные проблемы в отношениях между странами, несомненно, позитивны. При этом современное постсоветское общество настроено значительно более позитивно по отношению к Израилю, чем западное; уровень возможного политического и военно-технического сотрудничества Израиля с этими республиками сопоставим с американо-израильским. Экономические связи Израиля с республиками бывшего СССР в значительной мере основаны на активности выходцев из этих республик. Основными её направлениями являются: освоение источников минерального сырья, и обслуживание интересов правящей национальной элиты в части её личных и корпоративных связей со странами Запада. Израильское руководство стремится проводить в отношении этих стран сбалансированную политику дружбы и взаимовыгодного партнерства, наращивать с ними многоплановое сотрудничество. Отношения между государством Израиль и европейскими странами СНГ представляют собой интересное явление, как в историческом, так и политико-экономическом аспекте. Важно отметить, что в настоящее время между Израилем и этими странами сложились более чем благоприятные контакты во всех областях: экономике, политике, культуре и науке, активно развивается сотрудничество и в области высоких технологий. В основе отношений между странами лежат планы реализации современных технологий и научных инноваций практически во всех отраслях народного хозяйства на территории в первую очередь среднеазиатских республик. Как уже было отмечено ранее, с момента распада СССР для Израиля открылись возможности дипломатического наступления в Центрально-Азиатском регионе. И это далеко не случайно. Во-первых, являясь мусульманскими, они в отличие от арабских государств не имеют каких-либо предубеждений в отношении Израиля. Во-вторых, Израиль не могли не интересовать связи с местными еврейскими общинами. Нужно сказать, что в этих странах существует достаточно высокая заинтересованность в развитии экономических отношений с Израилем, а у израильских компаний – в получении выгодных контрактов. Подводя итог, следует сказать, что отношения Израиля со странами СНГ обладают богатым потенциалом для развития взаимовыгодного сотрудничества по целому ряду направлений. Активная позиция этих республик, направленная на реализацию этого потенциала в политической, торгово-экономической, гуманитарной и культурной сферах, расширение договорно-правовой базы отношений, развитие контактов, как на официальном, так и на неофициальном уровне, отвечает долгосрочным внешнеполитическим интересам государства Израиль на постсоветском пространстве. В целях облегчения анализа отношений Государства Израиль со странами Азии можно условно разделить их на взаимоотношения со странами Ближнего Востока, Южной, Восточной и Юго-Восточной Азии. Рассматривая положение Израиля на Ближнем Востоке можно сказать, что еврейское государство не являющиеся безусловным лидером, но, тем не менее, в той или иной степени, претендует на эту роль, даже, несмотря на то, что не отвечает всем критериям, предъявляемым к абсолютным лидерам. Аналогичный характер имеют государства в различных регионах мира. Такие государства следовало бы обозначить особым термином, предлагаемым нами «подпирающие» государства. Почему «подпирающие»? Потому что в любом регионе существует несомненный или абсолютный лидер, на Ближнем Востоке этим лидером являются США, кроме того, в этом регионе есть ряд государств, преследующих цель стать лидером, но в силу объективных причин (территория, ресурсы, население, экономический и военный потенциал, социальная стабильность и политический авторитет) не имеющих возможности стать им на данном историческом отрезке времени. Они не проявляют явно активную агрессию или определенную конкурентную борьбу по отношению к стране - лидеру (иногда даже вступая с ней в коалицию или союзнические отношения), что не мешает им делать это опосредованно. Таким образом, данные государства как бы «подпирают» лидера и при благоприятно сложившейся ситуации могут занять доминирующую позицию в регионе. В регионе Ближнего Востока таковым может расцениваться Государство Израиль. Лидерство Израиля определяется, прежде всего, высоким экономическим развитием, которое обусловлено существованием развитых наукоемких производств, вложением иностранного капитала в страну (в первую очередь капиталов зарубежных соотечественников). Кроме того, на сегодняшний день Израиль обладает достаточно большим военным авторитетом в регионе. Если 99 на вооружении соседних стран стоят в основном советское оружие конца 1970-х - 80-х гг., то Израиль владеет современными средствами слежения и уничтожения. Несмотря на небольшую территорию по сравнению с Египтом, Ираком, Сирией Израиль добился достаточно весомого политического авторитета на ближневосточной арене, одержав победу в череде арабо-израильских войн. Однако политический авторитет Израиля носит несколько другую окраску, чем, например, у Франции в ЕС. Израиль на Ближнем Востоке скорее воспринимают негативно и в то же время признают его лидерство и превосходство по многим параметрам. Одним их слабых мест Государства Израиль является недостаток природных ресурсов, в первую очередь водных. Он не обладает большими запасами нефти, как, например, Объединенные Арабские Эмираты, что ставит его в зависимость от стран - экспортеров. Кроме того, авторитет и мощь Израиля в какой-то мере подрывает постоянный и разгорающийся в последнее время конфликт с населением палестинской автономии. Все эти негативные факторы отражаются на степени лидерства Израиля в регионе. Исходя из перечисленного выше, можно определить, что региональный лидер - государство, которое за счет обладания решающими критериями (или акцентируя внимание на важнейших из них) в процессе региональных отношений и в масштабах определенного политикогеографического региона при наличии признанного авторитета способно претворять в жизнь собственное видение региональных аспектов международных отношений и имеющее возможность противостоять устремлениям других стран, при этом, не нанося вред собственным национальным интересам. Арабо-израильские отношения. На Ближнем Востоке наибольшее значение для Израиля имеют отношения с его арабскими соседями. Официально внешняя политика Государства Израиль направлена на поиск мирного разрешения конфликта на Ближнем Востоке, преодоление дипломатической изоляции и установление добрососедских отношений со всеми арабскими странами. Сам арабо-израильский конфликт имеет достаточно длительную историю, а начало противостояния на Ближнем Востоке завязалось еще до образования еврейского государства. 29 ноября 1947 Генеральная ассамблея ООН большинством в 2/3 голосов одобрила план раздела Палестины, разработанный Специальным комитетом Организации. Согласно этому плану на землях в то время подмандатной Палестины предусматривалось создание двух государств – еврейского и арабского, а в Иерусалиме и Вифлееме установление международного управления. Согласно плану ООН, 56,47% территории на запад от реки Иордан отходило к еврейскому государству, а 43,53% – к арабскому, предусматривалось также создание экономического союза между двумя государствами: таможенный союз, общая валютная система, равный доступ к источникам воды и энергии. Представители арабского населения Палестины изначально отвергли это предложение, тогда как Еврейское агентство согласилось [371]. После окончания срока действия британского мандата и вывода британских войск из Палестины 14 мая 1948 года Государство Израиль провозгласило свою независимость. Первым премьер-министром стал Давид Бен-Гурион, а первым президентом – Хаим Вейцман, было создано временное правительство, которое признали США, СССР и ряд других стран. Сразу после провозглашения независимости Израиля Лига арабских стран объявила ему войну на всех фронтах. В боевые действия были втянуты арабские государства Египет, Трансиордания, Ливан и Ирак при поддержке других арабских государств. Армия обороны Израиля (АОИ) сумела сдержать натиск арабских войск и одержать ряд побед в столкновениях с превосходящими по численности армиями арабских государств. Весной 1949 года при посредничестве ООН были подписаны соглашения между Израилем и Египтом, Сирией, Трансиорданией и Ливаном об установлении перемирия и демилитаризованных зонах между территориями арабских стран и территорией Израиля; Ирак отказался от подписания соглашения о перемирии. Предполагалось, что за этими соглашениями должны были последовать переговоры о мире, однако лидеры арабских стран отказались признавать Израиль или вести с ним переговоры. По итогам войны Израиль занял три четверти Палестины, то есть территории на треть большие, чем было предусмотрено в решении Генеральной ассамблеи ООН, причем такое положение было закреплено по условиям достигнутых с арабами соглашений. Вместе с тем остальная часть территории, на которой предусматривалось создание независимого арабского палестинского государства, перешла под контроль Египта (сектор Газа) и Трансиордании (с 1950 года – Иордания), в декабре 1949 года аннексировавшей территорию, которая получила название Западного берега. Иерусалим был разделен между Израилем и Трансиорданией. Более 100 полумиллиона арабов бежало из районов военных действий в более безопасные места в секторе Газа и на Западном берегу, а также в соседние арабские страны. Из первоначального арабского населения Палестины лишь около 167 тысяч человек остались на территории собственно Израиля. Израиль отверг требования арабских государств о разрешении палестинским беженцам вернуться в их дома и предоставлении Иерусалиму международного статуса, ссылаясь на то, что выполнение этих требований подорвет безопасность еврейского государства. Большой объем экономической и военной помощи со стороны США, выплата правительством Западной Германии репараций позволили Израилю содержать сильную армию, одновременно осуществляя экономические и социальные проекты развития, включая создание новых сельскохозяйственных поселений для недавних иммигрантов. На границах Израиля продолжали вспыхивали волнения, на территорию страны со стороны Западного берега и сектора Газа просачивались отряды боевиков. Между Израилем и его арабскими соседями возникали постоянные конфликты по вопросу о контроле над пограничными демилитаризованными зонами и из-за израильских проектов отвода воды из реки Иордан. Арабские государства продолжали поддерживать политический и экономический бойкот Израиля. Египет отказал Израилю в доступе к Суэцкому каналу, а в 1951 году блокировал пролив Эт-Tиран, единственный прямой доступ еврейского государства к Красному морю. Палестинцы с Западного берега и сектора Газа начали совершать нападения на израильские общины около границы. Израиль в ответ совершал карательные рейды, возложив ответственность за нападения палестинцев на Египет и Иорданию. В июле 1956 года Египет ввел войска на Синайский п-ов и осуществил национализацию Суэцкого канала, что вызвало недовольство Великобритании и Франции. Стремясь свергнуть режим Насера, эти страны решили предпринять военную операцию против Египта совместно с Израилем, чьи войска 29 октября 1956 года вторглись в сектор Газа и на Синайский п-ов. Лишь под давлением со стороны СССР и США Израиль и его западноевропейские союзники были вынуждены вывести войска с территории Египта и из сектора Газа, завершив эвакуацию в марте 1957 года [372]. На протяжении десяти лет после 1956 года происходили непрерывные пограничные столкновения Израиля с Иорданией и Сирией. Конфликты между Сирией и Израилем из-за использования водных ресурсов реки Иордан и по вопросу об использовании демилитаризованных зон привели к многочисленным пограничным инцидентам. Напряженность во взаимоотношениях с арабскими странами вскоре вновь переросла в полномасштабный вооруженный конфликт. Боевые действия начались 5 июня 1967 года, когда Израиль нанес удар по Египту. На стороне последнего выступили Иордания, Сирия и Ирак. В течение первых нескольких часов авиация Израиля вывела из строя египетские самолеты, находившиеся на аэродромах и наземных базах, а сухопутные войска захватили сектор Газа и Синайский полуостров. У Иордании и у Сирии Израилем были захвачены, соответственно, Восточный Иерусалим, Западный берег и Голанские высоты. На оккупированных землях была установлена израильская военная администрация. Несмотря на принятую в ноябре 1967 года Советом Безопасности ООН резолюцию № 242, которая призывала к заключению справедливого и прочного мира между арабскими странами и Израилем и к выводу последним войск с оккупированных территорий [373], мирный договор между враждующими сторонами так и не был заключен. Четвертым и пятым раундами конфликта между Израилем и арабскими странами стали война, развязанная Египтом против Израиля в зоне Суэцкого канала в апреле 1969 года и продолжавшаяся до 1970, а также война Судного дня 1973 года. 6 октября 1973 года, в священный день еврейского календаря – День искупления, египетские и сирийские войска атаковали позиции израильской армии в зоне Суэцкого канала и на Голанских высотах соответственно. Несмотря на первоначальные успехи арабских стран, Армия обороны Израиля вскоре отбросила сирийцев за линию прекращения огня 1967 и вторглась на территорию Сирии, оказавшись в 32 км от Дамаска. На Южном фронте израильтяне пересекли Суэцкий канал, заняв позиции на его западном берегу, и остановились всего в 70 км от египетской столицы. Прекращение войны было достигнуто вновь лишь при участии СССР и США после принятия Советом Безопасности ООН резолюции № 338 от 22 октября 1973 года, которая призывала немедленно прекратить военные действия и предпринять практические шаги к «справедливому и прочному миру на Ближнем Востоке» [374]. В декабре 1973 года была проведена мирная конференция в Женеве, где встретились делегации Египта, Иордании и Израиля 101 под наблюдением ООН и при участии представителей СССР и США. После этой конференции была достигнута договоренность о разведении войск Израиля и Сирии, кроме того, в 1974 году Израиль вывел свои войска из ряда районов Голанских высот. Заключение мирного договора с Египтом в 1979 году устранило угрозу нападения на Израиль со стороны наиболее сильной арабской страны. Согласно достигнутым договоренностям, в апреле 1982 года Израиль завершил вывод своих войск и поселений с Синайского п-ова. Однако на других границах Израиля напряженность не уменьшилась. Это объяснялось тем, что с 1981 года правительство Израиля активизировало поселенческую политику в Иудее и Самарии, израильское законодательство было распространено на Восточный Иерусалим и Голанские высоты, что лишь способствовало росту напряженности в арабо-израильских отношениях. К концу 1970-х годов обострились отношения Израиля с Ливаном, на юг которого перебазировались силы ООП, на вооружении которых были ракетные установки, поставляемые из Сирии. С целью подавления баз палестинских боевиков Израиль организовал ряд военных операций, в том числе авиационных налетов и бомбардировок столицы Ливана Бейрута, однако все эти действия не принесли желаемого результата и были с осуждением восприняты международным сообществом. 6 июня 1982 года Израиль начал крупную военную акцию против ООП в Ливане под названием «Мир Галилее». Целью операции было уничтожение палестинских баз на юге Ливана и обеспечение безопасности в северном Израиле. В первые же недели вторжения израильская армия подошла к Бейруту и осадила западные районы ливанской столицы. После интенсивных двухмесячных боев в самом Бейруте и вокруг него военные действия в Ливане прекратились. По соглашению о перемирии к сентябрю 1982 года силы ООП и Сирии покинули Бейрут. В декабре 1982 года Израиль приступил к переговорам с Ливаном по вопросу о выводе с его территории иностранных войск. 17 мая 1983 года было объявлено, что война между Израилем и Ливаном закончилась, Израиль обязался вывести свои вооруженные силы из Ливана, но создал на юге страны «зону безопасности». В результате роста напряженности в отношениях с Сирией, а также ввиду обострения внутриполитической ситуации в самом Израиле, в июне 1985 года руководство страны вывело свои войска с большей части территории страны, оставив за собой лишь «зону безопасности» на юге шириной от 10 до 25 км, которая была передана под контроль произраильской «Армии Южного Ливана». В декабре 1987года во многих местах на Западном берегу и в секторе Газа вспыхнуло вооруженное восстание арабов (интифада). Предпринятые министром обороны Израиля Ицхаком Рабином попытки остановить выступления не удались. В 1988 году Ясир Арафат выступил с заявлением о признании со стороны ООП права Израиля на существование и согласии с резолюцией Совета безопасности ООН № 242, которая призывала Израиль освободить территории, захваченные в ходе Шестидневной войны 1967 года. Весной 1989 правительство Израиля также проявило инициативу прекращения войны с арабскими государствами. Однако миротворческий процесс замедлился в 1990 году, поскольку вторжение Ирака в Кувейт и война в Персидском заливе в 1991 году отодвинули на второй план поиск путей к решению арабо-израильского конфликта. По окончании войны в Персидском заливе США возобновили попытки ускорить мирный процесс. 30 октября 1991 года в Мадриде открылась мирная конференция по Ближнему Востоку. В ее продолжение весной 1993 года проходили тайные переговоры между Израилем и ООП в Осло, а также в Вашингтоне, которые увенчались достижением согласия. В сентябре того же года ООП признала право Израиля на существование, а Израиль признал ООП в качестве представителя палестинского народа. 13 сентября 1993 года в Вашингтоне была подписана двусторонняя декларация, намечавшая принципы самоуправления палестинского населения. Осенью 1994 года был заключен мирный договор между Израилем и Иорданией, и в начале следующего года они обменялись послами [375]. Тогда же представительства в Израиле открыли восемь арабских стран, в том числе Марокко, Тунис, ОАЭ, Оман, Катар, Бахрейн и другие. Несмотря на значительную активизацию мирного процесса на Ближнем Востоке в первой половине 1990-х годов, весьма сложной оставалась обстановка на ливано-израильской границе. Террористы из Ливана совершали свои вылазки в Израиль, в апреле 1996 года израильскими военными была предпринята ответная операция в южном Ливане под названием «Гроздья гнева». 102 С приходом к власти в Израиле в 1996 году нового Премьер-министра Б. Нетаньяху отношения между правительством еврейского государства и руководством ПНА значительно обострились. Новый израильский лидер заявил о неприемлемости использования принципа «земля в обмен на мир» в процессе ближневосточного урегулирования. Также Б. Нетаньяху заявил, что не намерен обсуждать с палестинцами вопрос о принадлежности Иерусалима, равно как и идти на возврат Сирии Голанских высот, что во многом противоречило ранее достигнутым соглашениям в Осло. Заявления израильского Премьера вызвали острое недовольство лидеров арабских государств. В начале 1997 года, однако, мирный процесс на Ближнем Востоке возобновился. 15 января между израильтянами и палестинцами было подписано соглашение, содержавшее согласие Израиля на вывод части своих войск р. Иордан. В то же время ни одна из сторон не была удовлетворена достигнутым результатом. Возобновившееся было развитие мирного процесса было прервано уже 26 февраля 1997 года, когда Б. Нетаньяху объявил о решении построить 6500 домов для еврейских семей в арабском секторе Восточного Иерусалима. В ответ на это палестинцы заявили о противоречии подобного шага соглашениям, достигнутым в Осло, и обвинили Израиль в провокации новой волны насилия в регионе. Критически отнеслось к новым планам израильского руководства и международное сообщество, в том числе основной союзник Израиля – Соединенные Штаты. После провала нового этапа мирного процесса лидер палестинцев Я.Арафат объявил об отказе от сотрудничества с Государством Израиль в любой сфере, в том числе в сферах безопасности и разведки. После серии терактов, осуществленной летом 1997 года боевиками исламистских групп, в том числе «Хамас», Израиль решил заморозить дальнейшую реализацию соглашений в Осло [376]. Новая попытка возобновления мирного процесса была инициирована усилиями США, когда в январе 1998 года в Вашингтоне прошли трехсторонние переговоры между представителями Государства Израиль, Палестинской национальной администрации и Соединенными Штатами. План Президента США Б.Клинтона о постепенном выводе израильских войск с 13 % территории Западного берега в обмен на конкретные обязательства в сфере безопасности со стороны палестинцев был отвергнут израильским Премьер-министром. Сами переговоры представляли собой своеобразный «торг» между израильтянами и палестинцами буквально за каждый клочок земли. В результате достигнутое соглашение вновь оказалось половинчатым, и не удовлетворили ни одну из сторон. В Палестинской автономии снизилось влияние на массы Я. Арафата, израильскому Премьер-министру был вынесен вотум недоверия в Кнессете. Мирный процесс вновь зашёл в тупик, спровоцировав волнения и демонстрации протеста как в Израиле, так и в Палестине. Провалом закончились мирные переговоры между Израилем и Сирией в конце 1990-х годов. Мирный процесс оказался в тупике. В 2000 году начались массовые демонстрации палестинцев, быстро переросшие в ожесточенные столкновения. Все это вызывало недовольство Вашингтона и руководства ряда западноевропейских стран, в Израиле были закрыты представительства ряда арабских государств. Одной из немногих положительных тенденций в развитии арабо-израильского мирного процесса, является достаточно успешная реализация положений мирного договора между Израилем и Иорданией. Для самого арабского государство стремление к миру с Израилем отнюдь не означало выражение мнения иорданской улицы, однако являлось стремлением правящей Хашимитской династии не только эффективно разрешить одну из основных проблем своей внешней политики, но и обрести большое влияние на развитие всего процесса ближневосточного урегулирования. Одним из наиболее успешных сфер иордано-израильского сотрудничества является взаимодействие в области борьбы с международным терроризмом. В данном случае для Израиля такой аспект сотрудничества, как совместные меры по борьбе с терроризмом является одним из приоритетных, поскольку позволяет обеспечить безопасность близ своих южных границ. В 1999 году по инициативе правительства Иордании в стране была официально запрещена деятельность организации «Хамас», закрыты все её территориальные представительства, а ряд лидеров арестованы. Другим направлением сотрудничества стало развитие экономической кооперации. Между двумя странами значительно усилилось экономическое взаимодействие, в 1997 году стороны подписали соглашение о создании свободной экономической зоны в пограничном с Израилем 103 муниципалитете Ирбид, был сформирован совместный иордано-израильский комитет по торговым связям. Менее успешно продвигается сотрудничество в сфере совместного освоения водных ресурсов р. Иордан. Таким образом, Иордания стала едва ли не арабским союзником Государства Израиль, не разрывая, при этом, своих тесных связей со странами арабского мира. Израильское правительство рассматривает Иорданию в качестве коспонсора ближневосточного урегулирования, надеясь через расширение связей с Хашимитским королевством достигнуть прогресса, в том числе во взаимоотношениях с другими арабскими государствами. Если прогресс в иордано-израильских отношениях был очевиден, то в отношениях между Израилем и Палестинской национальной автономией продолжала сохраняться напряженность. В своей региональной политике Израиль особое место уделяет развитию взаимоотношений с Турцией. Отсутствие соперничества в борьбе за региональное лидерство между двумя странами объясняется наличием общих угроз, исходящих со стороны соседних Ирана, Ирака и Сирии, что делает Турцию и Израиль естественными союзниками в деле обеспечения собственной национальной безопасности. В ноябре 1947 года турецкая делегация под давлением других мусульманских государств и Великобритании в Организации Объединенных Наций проголосовала против плана раздела Палестины. Однако уже в ноябре 1949 года Турция признала Израиль де-юре и первой из исламских стран установила с ним дипломатические отношения. В развитие двусторонних отношений в июле 1950 года между двумя государствами было заключено торговое соглашение, в феврале 1951 года — договор о воздушном сообщении. В годы холодной войны отношения между двумя странами были достаточно сложными, несмотря на то, что в арабо-израильском конфликте Турция изначально позиционировала себя на стороне Израиля и входила в число ближневосточных «периферийных союзников» еврейского государства. Однако в 1950-е годы турецкое правительство взяло курс на установление более прочных связей с арабским миром, что привело к заключению феврале 1955 года так называемого Багдадского пакта с Ираком, Ираном, Пакистаном и Великобританией. Все это привело к известному охлаждению отношений с Израилем. Являясь членом НАТО, турецкое правительство в 1956 году поддержало двух членов этой организации – Францию и Великобританию, а также ближневосточного союзника альянса – Израиль, в организации тройственной агрессии против Египта [377]. В то же время Анкара, лавируя в своем внешнеполитическом курсе между Израилем и странами арабского мира, отозвала своего посла из Израиля, однако не прервала дипломатические контакты с ним. После военного переворота в Ираке и выходе последнего из Багдадского пакта турецкое руководство вновь делает ставку на развитие тесных связей с Израилем. В августе 1958 года израильский Премьер-министр Д. Бен-Гурион с тайным визитом посетил Анкару в сопровождении специального помощника министра иностранных дел Израиля Г. Меир, посланца Премьера Р. Шилоаха и начальника генштаба Армии обороны Израиля Х. Ласкова. В ходе встречи с турецким руководством стороны договорились о регулярном обмене разведывательной информацией [378]. Однако уже к концу 1960-х годов прослеживается более взвешенный подход во внешней политике Турции по отношению, как к Израилю, так и к арабским странам. Произраильская политика турецкого руководства в 1950-х – первой половине 1960-х годов привела к реальной возможности образования антитурецкого блока соседних арабских государств, что явно не являлось внешнеполитическим приоритетом Турции. Помимо того отношения между Израилем и Турцией ухудшились после начала конфликта на Кипре в 1964 году, когда Тель-Авив не поддержал действия Анкары. Уже в период арабо-израильской войны 1967 года правительство страны заняло позицию нейтралитета, запретив использовать военные базы НАТО на своей территории в период ведения новой арабо-израильской войны, что с приветствием было отмечено в арабских странах. Анкара также поддержала резолюцию №242 от 22 ноября 1967 года, в которой содержалось требование к Израилю об освобождении захваченных арабских территорий [379]. В 1970-е – 1980-е годы израильско-турецкие отношения продолжали оставаться неровными. Турецкое правительство в арабо-израильских войнах чаще всего принимало сторону арабских государств и с осуждением относилось к действиям Израиля, в том числе по вопросу статуса Иерусалима. В 1980 году Турция отозвала своего посла в Израиле; до 1986 года ее дипломатическим представительством руководил второй секретарь, до декабря 1991 года — временный поверенный в делах. В тот напряженный для отношений между двумя странами 104 период на территории Турции был совершен ряд терактов против представителей еврейской общины. Необходимо сказать, что после окончания Второй мировой войны в Турции проживало около 100 тыс. евреев. После образования Государства Израиль в 1948 году, и в результате усилий, предпринятых израильским правительством по стимулированию притока иммигрантовевреев (алии), значительная часть диаспоры в Турции предпочла обосноваться в Израиле. В настоящее в стране время проживает свыше 100 тыс. турецких евреев и их потомков. В середине 1990-х гг. численность еврейского населения Турции составляла около 19,5 тыс. человек, преимущественно проживавших в крупнейших городах страны. Из них свыше пянадцати тысяч — в Стамбуле, менее двух тысяч — в Измире, около тысячи — в Анкаре. Экономическое процветание общины побудило некоторые еврейские семьи, переселившиеся в свое время в Израиль, вернуться в Турцию; в конце 1980-х — начале 1990-х гг. число таких реэмигрантов возросло, а алия из Турции практически прекратилась [380]. Лишь в январе 1992 года Турция повысила ранг своего представительства в Израиле до уровня посольства. В июле того же года Турцию посетил с официальным визитом президент Израиля Х. Герцог, в январе 1994 года и в июне 1996 года — сменивший его на посту президента Э. Вейцман. В ноябре 1994 года премьер-министр Турции Т. Чилер нанесла официальный визит в Израиль, в ходе которого подчеркнула, что Турция придает связям с Израилем особое значение [382]. Новый этап сотрудничества между двумя странами начался во второй половине 1990-х годов. В 1996 году был подписан Договор о стратегическом сотрудничестве, который предусматривает проведение совместных сухопутных, военно-воздушных и военно-морских маневров, сотрудничество в сферах борьбы с международным терроризмом и охраны границ. В 1997 году были достигнуты соглашения по оказанию Израилем помощи в модернизации турецких военно-воздушных и бронетанковых войск. В этом же году был подписан двусторонний экономический договор. В целом союзнические отношения Турции и Израиля высоко оцениваются США и НАТО как важнейший фактор стабильности на Ближнем Востоке [383]. Отсутствие серьёзных противоречий между двумя указанными странами, равно как и высокий уровень партнерских отношений способствуют эффективному противостоянию с их основными региональными противниками (Иран, Сирия, до войны 2003 года – Ирак), а также взаимно дополнять друг друга в различных сферах. К примеру, Израиль участвует в программах модернизации турецких вооруженных сил, Турция же является единственной мусульманской страной Ближнего Востока, оказывающая существенную союзническую политическую поддержку Израилю. Весьма напряженные отношения сложились у Израиля с такой мусульманской страной, как Иран. Изначально эта страна, равно как и Турция, рассматривалась в качестве потенциального партнера еврейского государства в регионе. Несмотря на то, что Иран являлся мусульманской страной, у него сохранялись напряженные отношения как с арабским миром, так и с СССР, что изначально предопределило склонность Израиля видеть в Иране скорее союзника, чем регионального противника. Аналогичные представления в отношении Израиля имелись на рубеже 1940-х – 1950-х годов и у иранского руководства. Иран признал существование Израиля де-факто в 1950 году, и хотя официальные дипломатические отношения так и не были установлены, в обоих государствах были учреждены правительственные миссии, пользовавшиеся стандартными дипломатическими привилегиями. Несмотря на отсутствие дипломатических отношений двусторонние ирано-израильские отношения в 1950-е – 1960-е годы развивались весьма динамично. Подталкивала к такому развитию событий и антииранская позиция арабских государств во время конфликта Ирана и Великобритании по вопросу национализации иранской нефтяной промышленности. Поскольку на указанный период времени обе страны имели схожие внешнеполитические интересы, а на международной арене ориентировались, прежде всего, на взаимодействие с США, то и сотрудничество между ними развивалось наиболее интенсивно в соответствующих отраслях. К примеру, в 1959 году было достигнуто ирано-израильское соглашение о военном и разведывательном сотрудничестве, в рамках которого начали активно взаимодействовать иранская тайная полиция САВАК и израильские разведслужбы Моссад и Аман. Целью такого сотрудничества являлось противостояние любым попыткам организации государственного переворота, которое могло быть спровоцировано как силами внутри страны, так и из-за рубежа [384]. 105 В конце 1958 года спецслужбы Израиля, Ирана и Турции создали формальную сеть сотрудничества под кодовым названием «Трайдент», в рамках которой директоры Моссад, САВАК и турецкой службы национальной безопасности встречались два раза в год. Общим интересом являлось противодействие работе советских спецслужб на Ближнем Востоке. Стороны активно обменивались разведывательной информацией, офицеры спецслужб Турции и Ирана имели возможность проходить в Израиле обучение методам ведения контрразведки и использования технических средств получения информации [385]. Помимо того развивалось сотрудничество в других сферах. В рамках научно-технического сотрудничества Израиль посылал в Иран специалистов (главным образом в области сельского хозяйства), многие иранцы проходили техническую подготовку в Израиле. Израильские фирмы осуществляли в Иране широкие строительные проекты. Иранское правительство не поддержало действия арабских государств в период вооруженных конфликтов 1967 и 1973 годов, Тегеран и Тель-Авив разрабатывали совместные проекты строительства трубопровода из Ирана у побережья Средиземного моря, что позволило бы обходиться без прохождения контролируемого Египтом Суэцкого канала и облегчило бы экспорт иранской нефти западным потребителям. Кроме того, Иран пытался взять на себя роль посредника в урегулировании арабо-израильского конфликта. После победы в Иране исламской революции в 1979 году одним из основных направлений внешней политики новых иранских властей стало противостояние с Израилем, причем выражающееся в крайних формах, вплоть до поддержки террористических организаций (например «Хизболлах»), проводящих акции насилия против израильтян. Даже после некоторого смягчения политики исламистов в конце 1980-х – 1990-е годов ирано-израильские отношения продолжают оставаться крайне напряженными. Неослабевающая с годами враждебность правящего режима в Исламской республике Иран к Израилю привела к массовому выезду евреев Ирана в Израиль, США, Канаду и другие страны мира. В 1978 году численность еврейского населения Ирана составляла около 80 тыс. человек и являлось второй по величине общиной после Израиля на Ближнем Востоке. В настоящее время в Иране, по подсчетам экспертов, проживает всего около 11 тыс. евреев [386]. Несмотря на почти враждебные отношения между Ираном и Израилем, последний в 1980-е годы оказался втянут в крупный международный скандал, связанный с продажей Ирану, воевавшему на тот момент с другим противником Израиля – Ираком, крупных партий американского военного оборудования. В сделке также участвовали высокопоставленные сотрудники государственного аппарата США, пытавшиеся таким путем обойти запрет Конгресса на поставки вооружений иранским властям. Несмотря на то, что факт свершения сделок был раскрыт, официально установить в них роль израильского правительства так и не удалось. Одной из основных претензий, предъявляемых Израилем к иранскому руководству, является ядерная программа последнего. В данном случае Израиль даже пошел на обвинения в адрес России, которая осуществляла строительство атомной станции в иранском городе Бушер. Израильское правительство также (правда бездоказательно) обвинило Россию в оказании содействия в развитии иранской ракетной программы. С начала 2000-х годов израильские власти неоднократно заявляли о своей готовности нанесения мощного ракетного удара по территории Ирана, и прежде всего его стратегических объектов, в случае возникновения реальной угрозы для безопасности Израиля в результате успешной реализации иранской ядерной программы [389]. В случае подобного развития событий свою поддержку Израилю готовы оказать не только США, но и страны Европейского Союза [390] В ответ на заявления такого рода руководство Ирана всегда реагировало очень остро. В частности заявлялось о том, что в случае атаки против Исламской Республики вся мощь иранской армии обрушится на Израиль, в результате чего последний будет стерт с лица земли. Угроза территории Израиля со стороны иранской армии подтверждается также тем, что на вооружении Ирана состоят ракетные комплексы Шихаб-3 и Шихаб-4, способные поражать цели в Израиле. Кроме того, подтверждением растущей иранской военной мощи является активное сотрудничество с КНДР в развитии ракетных технологий (в этой сфере Северная Корея достигла достаточно большого прогресса), возможностями Ирана по строительству собственного подводного флота, способного запускать торпеды и ракеты. Кроме того, с 1992 года Иран наладил собственное производство танков, бронетранспортеров и истребителей [391] По мнению экспертов Иран вряд ли сможет отказаться от идеи создания собственного ядерного оружия, по крайней мере до тех пор, пока такой вид оружия (неофициально) имеется у 106 Израиля. На этом основываются многие громкие заявления иранского руководства, которые исходят из того, что не иранская ядерная программа угрожает Израилю, а израильское ядерное оружие угрожает безопасности Ирана, более того, Соединенные Штаты, поддерживая Израиль в данном вопросе, ведут политику двойных стандартов, стремясь ограничить разработки в атомной сфере Исламской Республики при сохранении неофициального статуса ядерной державы еврейского государства [392] Избрание в 2005 году представителя наиболее радикальных мусульманских кругов Ирана М. Ахмадинеджада на пост Президента страны в очередной раз привело к росту напряжения между Израилем и Ираном. В частности в мире резко негативную реакцию вызвало заявление М. Ахмадинеджада о необходимости стереть Израиль с лица земли, что было с осуждением воспринято ООН. Обоюдные враждебные выпады лишь накаляют и без того неспокойную обстановку на Ближнем Востоке, чему также способствует непреодолимое желание Ирана развивать собственную ядерную программу. В отношении Ирана израильская стратегия основывается на соображениях сдерживания исламского государства, причем с возможностью нанесения превентивных авиационных ударов по наиболее опасным иранским военным и ядерным объектам. Также, при подобном развитии событий, израильские власти изначально заручились поддержкой США, и в случае прямого вооруженного столкновения между Государством Израиль и Исламской Республикой Иран Администрация Белого дома, в том числе учитывая сильное влияние американской еврейской общины на формирование ближневосточной политики США, окажет безоговорочную поддержку еврейскому государству. В начале 1990-х годов были нормализованы израильско-индонезийские отношения. Так в 1993 году израильский Премьер И. Рабин побывал в Индонезии, являющейся самой большой из мусульманских стран. Несмотря на это антиизраильские мотивы до сих пор остаются на вооружении в пропагандистском арсенале Индонезии, которая, к примеру, активно выступала против вторжения Израиля в Ливан летом 2006 года Став с 1 января 2007 года непостоянным членом Совета Безопасности ООН сроком на два года, Индонезия подготовила документ, озаглавленный «Заявление председателя Совета Безопасности ООН по Ближнему Востоку, включая Палестину», причем документ имел достаточно четко выраженную антиизраильскую направленность, поскольку акцент в нем делается на «израильские рейды, жертвами которых становятся мирные жители». Однако нельзя не отметить процесс активизации контактов между Джакартой и ТельАвивом на современном этапе. Не отказываясь от роли хранителя интересов религии и мусульман и после завершения войны в Ливане и осуждения израильской политики на Ближнем Востоке, Индонезия, очевидно, несколько меняет свою позицию в отношении контактов с Израилем. В значительной степени это связано с растущим соперничеством Индонезии и Ирана за лидерство в мусульманском мире. Налаживание же сотрудничества с Израилем гарантирует Индонезии участие в переговорном процессе на Ближнем Востоке, а значит усилит позиции Джакарты в этом регионе. Кроме того, индонезийские власти рассчитывают через нормализацию сотрудничества с еврейским государством улучшить отношения и с США, что привело бы к прекращению американского военного эмбарго [393] Нормализация отношений с мусульманским миром до сих пор является одной из важнейших задач израильской внешнеполитической стратегии. Потепление двусторонних отношений с Индонезией так и не привели к установлению официальных дипломатических отношений этой страны с Израилем. Что касается вопроса взаимоотношений Израиля с соседней с Индонезией мусульманской страной – Малайзией, то последняя явно выступает против развития каких либо контактов с еврейским государством. Малайзия занимает активную антиизраильскую позицию в Организации «Исламская конференция» и ООН, обвиняя Израиль в эскалации насилия на Ближнем Востоке, что угрожает безопасности всех мусульманских стран. Более того, малазийское руководство характеризует действия еврейского государства на палестинских территориях как террористические и провоцирующие дальнейшее развитие вооруженного конфликта в регионе [394] Малазийское правительство резко осудило военные действия Израиля в Ливане против группировки «Хизболлах» летом 2006 года, при этом выразив желание направить в зону конфликта своих миротворцев составе спецконтингента ООН (UNIFIL), которые способствовали бы нормализации ситуации в регионе. Однако Израильское правительство заняло особую 107 позицию, потребовав, чтобы в состав воинского контингента UNIFIL были включены военнослужащие только из тех мусульманских государств, у которых установлены дипломатические отношения с Израилем [395] Также Израиль не согласился с отправкой в Ливан миротворцев из Индонезии и других мусульманских стран. Позиция Израиля в данном случае исходила из того, что ряд мусульманских стран, в том числе, Индонезия и Малайзия, в ходе войны активно поддерживали «Хизболлах» и даже намеревались оказать ей помощь живой силой и техникой. Также сложным оказался процесс сближения Израиля и другой крупной мусульманской страны – Пакистана. Обретение государственной независимости привело к власти в стране мусульманское руководство, что тяжело сказалось на еврейском населении страны. Во время арабо-израильских войн Пакистан поддерживал арабские страны, еще с 1940-х годов еврейская диаспора начинает подвергаться гонениям. Усиление исламского характера государства, введение мусульманского законодательства, усиливающиеся антисемитские настроения широких слоев населения привели к поголовному выезду из Пакистана еврейского населения в конце 1980-х – первой половине 1990-х годов. В 1996 году правительство Пакистана официально осудило мирный процесс на Ближнем Востоке и заявило, что оно не установит никаких отношений с Израилем до выполнения последним всех резолюций ООН по Ближнему Востоку. Испытание Пакистаном ядерного оружия в 1998 году было с осуждением воспринято в Израиле, а сам факт обладания Исламабадом оружия массового уничтожения воспринимается в Тель-Авиве как стратегическая угроза еврейскому государству. Напряженный характер взаимоотношений между двумя странами во многом определяется приверженностью Исламабада принципам мусульманской солидарности, причем здесь преобладает чисто прагматический расчет. Дело в том, что в условиях относительной международной изоляции, в которой в последнее время находится Пакистан, наиболее перспективным для Правительства последнего представляется сотрудничество именно с мусульманскими странами, прежде всего с арабскими, что смогло бы обеспечить Исламабаду необходимый приток иностранных инвестиций для нормализации социально-экономического положения в стране. К тому же торгово-экономическое сотрудничество Израиля и Пакистана в настоящее время можно назвать символическим, и вряд ли стоит рассчитывать на то, что объем взаимной торговли сильно увеличиться даже после установления дипломатических отношений. В таких условиях идти на расширение контактов и потепление отношений с Государством Израиль было бы бессмысленным. Однако поиск перспектив во внешней политике является для пакистанского руководства весьма серьезной задачей, которая может подтолкнуть к отходу от традиционной международной политики Исламабада. Необходимость расширения внешних контактов со странами Запада, и прежде всего США, заставляет многих пакистанских политиков задуматься о возможности улучшения отношений с Израилем в качестве первого шага. В этой связи по инициативе пакистанской стороны и при посредничестве Турции 1 сентября 2005 года в Стамбуле прошла историческая официальная встреча министра иностранных дел Пакистана Х.М. Касури с главой внешнеполитического ведомства Израиля Сильваном Шаломом. В Израиле эту встречу рассматривали как пролог к установлению дипломатических отношений с Пакистаном, а затем и с другими мусульманскими странами. Через несколько дней, как бы в подтверждение процесса нормализации отношений между двумя странами, президент Пакистана П. Мушарраф в рамках своего визита в США выступил в Нью-Йорке перед собранием Американского еврейского конгресса. [396] Что касается Израиля, то установление дипломатических отношений с Пакистаном способствовало бы укреплению его безопасности, что соответствует основным принципам внешнеполитической стратегии еврейского государства. Установление отношений с Пакистаном создало бы благоприятный прецедент, который мог бы способствовать признанию Израиля и другими странами мусульманского мира, разрывая «единый фронт», направленный против Израиля. Исламабад, одновременно, мог бы служить и посредником в возможных полуофициальных контактах других мусульманских стран региона с Израилем, а также мог бы содействовать принятию более сдержанных резолюций на различных мусульманских форумах, таких как организация «Исламская конференция». Для Пакистана курс на улучшение отношений с Израилем является возможностью налаживания сотрудничества по военно-технической линии. Учитывая несоответствия уровня 108 подготовки и оснащения собственных вооруженных сил по отношению к соседней Индии, чей уровень военно-технического сотрудничества с Израилем весьма велик, для пакистанских властей весьма перспективной является возможность сотрудничества с еврейским государством в указанной сфере. Нельзя, впрочем, забывать и о сильной военно-политической зависимости Израиля от США, в связи с чем продажа израильской современной военной техники и оружия должна быть, прежде всего, одобрена американской администрацией. В результате специалисты достаточно скептически относятся к перспективам израильско-пакистанского сотрудничества в военно-технической сфере. Установление официальных дипломатических отношений между двумя странами могут негативно отразиться на имидже Пакистана в мусульманском мире, в связи с чем Президент страны Первез Мушарраф заявил, что Пакистан установит дипломатические отношения с Израилем только после того, как будет создано независимое и признанное израильской стороной палестинское государство [397]. В этом заявлении явно прослеживается желание Президента Пакистана не уронить статус страны в мусульманском мире, но, в то же время демонстрируются намерение к переговорам и мирные инициативы. При этом пакистанские власти указывают на тесную взаимосвязь процесса Ближневосточного урегулирования с войной в Афганистане и иракским кризисом, выражая, при этом, намерение оказать посильное содействие в урегулировании указанных конфликтов [398] Таким образом пакистанское руководство, рассматривая возможность улучшения отношений с Израилем, в серьез рассчитывает на значительное усиление своего влияния в системе международных отношений. Несмотря на явный прогресс в процессе нормализации отношений Израиля с мусульманскими странами Азии, в настоящее время из них лишь Турция и Иордания имеют официальные дипломатические отношения и активно развивают сотрудничество в различных сферах с еврейским государством. Очевидно, что для дальнейшего расширения контактов со странами мусульманского мира Израилю придется пойти на достаточно серьезные внешнеполитические уступки, включая признание независимого палестинского государства. Однако представляется, что в настоящее время к такому сценарию развитию событий не готовы ни израильское правительство, ни израильское общество. Взаимоотношения Израиля с немусульманскими странами Азии Характер взаимоотношений между Израилем и Китаем за последние 50 лет претерпел значительную эволюцию. В 1947 году Китай был единственным государством в Азии, не голосовавшим в ООН против образования еврейского государства. Израиль был в числе первых стран некоммунистического блока, признавших КНР в январе 1950 года, вследствие чего прервались отношения Израиля с Китайской республикой на Тайване. Несмотря на отсутствие дипломатических отношений между Израилем и Тайванем, между ними существуют торговые связи, сохранившиеся даже после того, как Израиль проголосовал в октябре 1971 года за исключение Китайской республики из членов ООН. После начала конфронтации между Израилем и СССР Китай занимает одностороннюю проарабскую позицию, отказавшись от установления с Израилем дипломатических отношений. Израиль также отказался от установления дипломатических отношений с КНР и осудил участие последней в Корейской войне в 1950-1953 годы. Двусторонние отношения продолжали сохранять негативный характер на протяжении десятилетий, вплоть до начала реформ в Китае со второй половины 1970-х годов. С середины 1960-х годов КНР заняла позицию безоговорочной поддержки всякого акта антиизраильской агрессии со стороны арабских стран. КНР также начал оказывать поддержку антиизраильским арабским террористическим организациям оружием, деньгами и инструктажем, противодействуя попыткам политического решения арабо-израильского конфликта и призывая арабские страны к войне до победного конца. Внутренние изменения в Китае сделали возможным установление отношений с ним, что, в свою очередь, открыло путь к контактам между Израилем и другими странами Дальнего Востока и Юго-Восточной Азии. С середины 1980-х гг. начали устанавливаться неофициальные торговые связи и дипломатические контакты между Израилем и КНР. В начале 1990-х годов между Израилем и КНР были установлены торговые, культурные и туристические связи, наладилось сотрудничество в сельском хозяйстве, науке (к примеру в Пекине открылось представительство Израильской академии наук), военно-техническое сотрудничество. 22 января 1992 года Израиль и КНР пришли к соглашению об установлении полных дипломатических отношений. Через полтора года, 11–17 октября 1993 года Премьер-министр 109 Израиля И. Рабин посетил с официальным визитом Китай, где были достигнуты соглашения о дальнейшем развитии торговых связей. Во второй половине 1990-х годов отношения между Израилем и КНР продолжали активно развиваться. В 1997 году Израиль посетили вице-премьер правительства и министр иностранных дел КНР. Увеличивается количество официальных визитов на высшем уровне. С 25 по 29 мая 1998 года премьер-министр Государства Израиль Б. Нетанияху находился с официальным визитом в Китае, 25–30 апреля 1999 года Китай посетил президент Израиля Э. Вейцман. Китайские руководители также посетили Израиль с ответными визитами. В 2000 году Израиль посетил с официальным визитом Президент Китая Цзян Цземинь[399] После окончания Второй мировой войны в Китае проживало несколько тысяч евреев, в основном – беженцев из Японии. Однако во второй половине 1940-х годов большая их часть была вынуждена эмигрировать. В настоящее время в КНР проживает около 1 тыс. евреев, в основном в Гонконге [400] Еще с начала 1980-х гг. Израиль поставлял Китаю передовую военную технологию и вооружение. После установления дипломатических отношений и разрыва израильской стороной соглашения о сотрудничестве в военной области с Тайванем израильские поставки в Китай в этих областях резко возросли. В то же время отношения в этой сфере между еврейским государством и КНР не были идеально ровными. В 1999 году под давлением президента Билла Клинтона, тогдашний Премьер-министр Израиля Эхуд Барак расторг договор на поставку четырех самолетов и партии радарных систем раннего оповещения «Фалкон» Китаю. После этого, в июле 2000 года Израиль был вынужден вновь уступить требованию США расторгнуть соглашение с КНР о поставке последнему самолетов. Несмотря на выплату Израилем значительных многомиллионных компенсаций, эта история заметно осложнила отношения между двумя странами [401] В 2005 году в результате американского давления Израиль был вынужден отказаться от договоренности о техническом переоснащении беспилотных ударных летательных аппаратов «Нагру». Другим заметным фактом, характеризующим сложный характер взаимоотношений двух стран, стало приглашение в 2006 году китайскими властями министра иностранных дел руководимого ХАМАСом палестинского правительства в Пекин на конференцию по китайскоарабским отношениям, что привело к напряженности в китайско-израильских отношениях[402]. В то же время сохраняется взаимная заинтересованность в развитии дальнейшего сотрудничества между двумя странами. Китай интересен Израилю как огромный рынок товаров и технологий, а также источник стратегического сырья. В свою очередь Израиль для Китая является источником высоких технологий, в первую очередь в военно-технической сфере[403] Наиболее тесные торгово-экономические связи сложились у Израиля с Гонконгом, перешедшим из-под подчинения Великобритании под юрисдикцию КНР в конце 1990-х годов. На Гонконг в начале XXI века приходилось до 5 % всего израильского экспорта. В целом Китай находится на третьем месте по объему товарооборота Государства Израиль после США и Германии. В 2006 году торговый оборот между двумя странами составил 4 млрд. долларов (для сравнения, в 2003 году – 1,8 млрд. долларов), и по мнению израильских и китайских правительств и деловых кругов по итогам 2008 года эта цифра увеличится до 8 млрд. долларов. О расширении двустороннего сотрудничества свидетельствует также то, что в 2007 году израильские власти приняли решение об открытии третьего консульства в КНР в провинции Гуандунv [404] Израиль и Китай также поддерживают активное двустороннее сотрудничество в культурной, научно-технической, сельскохозяйственной и многих других сферах. В настоящее время в вузах Израиля проходят обучение более 1000 китайских студентов, в нескольких вузах также преподается китайский язык [405] В Израиле еще с 1951 года существует Ассоциация выходцев из Китая, объединяющая нескольких тысяч израильтян. В Китае в городе Харбин, бывший в свое время азиатским центром эмиграции евреев из царской и затем советской России, открыт и действует Центр исследования истории и культуры харбинских евреев, который активно поддерживается израильскими властями (семья Премьер-министра Израиля Э.Ольмерта также долгое время проживала в китайском городе). 8-11 января 2007 года в Китае, в честь 15-тилетия установления официальных взаимоотношений, находилась правительственная делегация Государства Израиль во главе с Премьер-министром страны Э.Ольмертом. Ольмерт уже бывал в Китае в 2004 году, когда он был министром промышленности, торговли и занятости в правительстве Ариэля Шарона. В тот раз он возглавлял делегацию из 200 представителей торгово-промышленных кругов Израиля. По мнению 110 многих экспертов Визит израильского Премьера в КНР в 2007 году обозначил новый этап в развитии двусторонних израильско-китайских отношений. Помимо договоренностей по расширению торгово-экономического сотрудничества, достигнутых в ходе визита, одним из важнейших вопросов, поднятых главой израильской делегации, была позиция Китая по проблеме развития иранской ядерной программы. В этом плане позиция Э.Ольмерта исходила из основных установок израильской внешнеполитической стратегии, направленных на ограничение роста влияния Ирана на Ближнем Востоке. Во время встречи с премьером Госсовета КНР Вэнь Цзябао премьер-министр Израиля Э.Ольмерт заявил о необходимости ужесточения санкций против Ирана, как страны, нарушающей требования международного сообщества и МАГАТЭ. В ответ китайская сторона отметила свою поддержку Ирану в вопросах развития его программы атомной энергетики в мирных целях, однако также было сделано заявление о том, что Китай поддерживает и требования международного сообщества об ограничении иранских ядерных разработок в военных целях. По мнению же специалистов Китай вряд ли пойдет на такое ухудшение отношений с Исламской Республикой Иран, поскольку, во-первых, является одним из крупнейших импортеров иранской нефти (12 % всего китайского нефтяного импорта), во-вторых, Китай является основным экспортером вооружений в Иран [406] Кроме того, Китай вряд ли пойдет на встречу Израилю в таком важном вопросе, как ограничение своих связей с Ираном, пока правительство еврейского государства не ограничит свои контакты с Тайванем, с которым Израиль традиционно поддерживает дружественные отношения. Необходимо сказать, что многие азиатские страны, заинтересованные в импорте арабской нефти, не стремились развивать активного сотрудничества с еврейским государством. Ситуация стала меняться лишь к концу периода холодной войны, и особенно в первой половине 1990-х годов, когда наметился значимый прогресс в арабо-израильском конфликте и в процессе Ближневосточного урегулирования. Примером тому может служить Шри-Ланка (Цейлон). Эта страна изначально пошла на восстановление дипломатические отношения с Израилем в надежде получить помощь в борьбе с тамильскими повстанцами, однако под давлением Индии, вмешавшейся в гражданскую войну на острове, вскоре вновь разорвала их. Дипломатические отношения между Израилем и Шри-Ланкой были восстановлены лишь в 2000 году. Что касается Индии, то необходимо сказать, что до провозглашения ее независимости в 1947 году в стране проживала достаточно многочисленная еврейская диаспора, насчитывавшая несколько десятков тысяч человек. После прекращения поддержки со стороны английской колониальной администрации традиционная торгово-экономическая деятельность евреев в Индии стала подвергаться ограничениям со стороны новых властей, в связи с чем уже к середине 1980-х годов большая часть евреев (около 25 тыс. человек) репатриировалась в Израиль. В настоящее время в Индии проживает не более 4-5 тыс. евреев, преимущественно в Бомбее. Индия признала Израиль в сентябре 1950 года, но не установила с ним дипломатических отношений. В 1951 году в Бомбее было открыто израильское консульство, которое функционировало до 2003 года, и было закрыто в связи с резким сокращением бюджета израильского МИДа. В арабо-израильском конфликте Индия заняла, в целом, проарабскую позицию. Во второй половине 1990-х – начале 2000-х годов отношения между двумя странами улучшились. 29 января 1992 года индийское правительство заявило об установлении полных дипломатических отношений с Израилем. Улучшению отношений между двумя странами способствовал визит большой израильской делегации, в которую входили многие бизнесмены, государственные деятели под руководством премьер-министра страны А. Шарона, состоявшийся в сентябре 2003 года. Во время визита были подписаны важные соглашения о сотрудничестве в различных областях [407] В настоящее время Индия является одним из основных торговых партнеров Израиля в Азии, особенно в сфере поставок вооружений. Необходимо сказать, что именно Индия является крупнейшим импортером продукции израильского военно-промышленного комплекса (также для Индии Израиль является важнейшим партнером по линии военно-технического сотрудничества после России). Индийско-израильское военно-техническое сотрудничество активно развивается во многом благодаря положительному отношению к этому процессу Соединенных Штатов. В частности после одобрения США Израиль в 2003 году подписал соглашение о продаже Индии радиолокационной системы раннего предупреждения «Фалькон» — аналога американской системы «Авакс». Сам факт заключения этой сделки говорит о гораздо более доверительном 111 характере двусторонних отношений, чем взаимоотношений между Израилем и Китаем, с которым, напомним, заключить подобную сделку правительству еврейского государства так и не удалось из-за противодействия Вашингтона. Между тем Америка возражала и против продажи новейшей системы раннего предупреждения Индии под предлогом растущей напряженности между двумя сопредельными ядерными державами, Индией и Пакистаном, и сложным политическим положением Америки из-за войны в Ираке [408] Высокий уровень сотрудничества Израиля и Индии в значительной степени объясняется достаточно сложным характером взаимоотношений последней с мусульманскими государствами, прежде всего с Пакистаном, что также немаловажно для Тель-Авива. США поддерживают подобные связи в целях создания новой стратегической оси противодействия исламскому экстремизму, а также в целях усиления Индии в целях создания регионального противовеса Китаю. По мнению некоторых экспертов, при сохранении существующих темпов наращивания индийско-израильского сотрудничества в такой специфической сфере Израиль в скором будущем в сфере поставок Индии высокотехнологичного оборудования военного назначения сможет обойти Россию [409] По сути дела сейчас речь идет даже об участии еврейского государства в создании собственной индийской системы противоракетной обороны, создании ракет для защиты надводных кораблей и т.д. Летом 2007 года между двумя странами достигнута договоренность о создании проекта зенитной управляемой ракеты средней дальности (до 70 км), предназначенной для противовоздушной и противоракетной обороны на театре военных действий. Стоимость самого проекта составляет около 2,5 млрд. долларов [410] Индия заключила контракт на поставку современного израильского легкого стрелкового оружия – автоматов «Тавор». По сути дела израильско-индийское сотрудничество в военно-технической сфере является приоритетным для Государства Израиль, поскольку позволяет открывать новые источники финансирования собственного военно-промышленного комплекса, а значит создавать новые образцы современной военной техники, что создает перспективы для сокращения зависимости от американских поставок [411] Здесь необходимо помнить, что создание собственного независимого производства современной техники военного назначения входит в число израильских стратегических приоритетов. Помимо сотрудничества в военно-технической сфере развивается двустороннее взаимодействие и в других отраслях, в частности в совместном освоении космоса. Однако, принимая во внимание, что Израиль в данном направлении продвинулся гораздо дальше, такое сотрудничество более выгодно Индии. К примеру, Индия пользуется услугами израильских спутников, причем ведет переговоры о возможности их использования в разведывательных целях, в том числе для ведения наблюдения за приграничными районами Пакистана и Кашмиром. Что касается иных направлений сотрудничества между Израилем и Индией, то можно обозначить такие, как атомная энергетика, сотрудничество в банковской сфере Параллельно с развитием отношений с Китаем, израильское руководство стремилось улучшить характер своих взаимоотношений с другими странами Восточной и Юго-Восточной Азии. В декабре 1994 года Премьер-министр Израиля И. Рабин после визита в КНР также посетил Японию и Южную Корею, которые из опасения потерять арабские рынки избегали до этого широкого экономического сотрудничества с Израилем. В ходе этих визитов были достигнуты договоренности и подписаны соглашения о расширении взаимной торговли. Дипломатические контакты между Израилем и Японией стали возникать с начала 1950-х годов. В декабре 1952 года в Токио открылось израильское представительство, но лишь в 1963 году представительства Израиля в Японии и Японии в Израиле получили статус посольств. В 1970 году между двумя государствами было заключено соглашение о взаимопомощи. Ввиду сильнейшей зависимости японской энергетической системы от импорта нефти из стран Ближнего Востока, Правительство Японии демонстративно старалось не развивать активного торгово-экономического сотрудничества с Израилем. Лишь на рубеже 1980–90-х годов подход Японии к ближневосточному конфликту стал более сбалансированным. В 1988 году министр иностранных дел Японии С. Уно посетил Израиль, а в 1992 году министр иностранных дел Израиля Ш. Перес с ответным визитом посетил Японию. В 1995 и 2006 годах японский Премьер-министр посещал с официальным визитом Израиль, в 2005 и 2007 годах стороны обменялись визитами делегаций во главе с Министрами иностранных дел обеих стран. В первой половине 1990-х годов объем двусторонней торговли между Израилем и Японией неуклонно возрастал, развивалось экономическое и научно-техническое сотрудничество между 112 двумя государствами. Из Израиля в Японию поставлялось химическое сырье и обработанные алмазы, из Японии в Израиль — промышленное оборудование, электроника и автомобили. Израиль — одна из немногих стран мира, имеющих положительный баланс торговли с Японией [412] Япония, расширяя свои связи с Государством Израиль и администрацией Палестинской национальной автономии старается упрочить свое значение в процессе ближневосточного урегулирования, одновременно пытаясь развивать в позитивном ключе свои взаимоотношения и с Израилем, и с арабскими странами. В то же время японское правительство демонстративно не идет на контакт с организацией ХАМАС, которую официально объявило террористической и отказалось от признания сформированного этой организацией палестинского правительства. Израиль в своих взаимоотношениях с Японией старается извлечь не только экономические выгоды, но также политические, добившись от этой страны поддержки в вопросах противодействия развитию иранской ядерной программы. Однако пока японское правительство не идет на резкое осуждение действий руководства Ирана. Для Израиля сотрудничество с Японией развивается в самых различных сферах – от совместной борьбы с терроризмом до взаимодействия в сфере туризма. Кроме того немаловажным фактом является и то, что именно Япония является одной из основных стран, которая предпринимает действенные меры по поддержанию социально-экономического состояния Палестинской национальной Автономии. Так, с 1993 года правительство Японии перечислило палестинцам в виде гуманитарной помощи около 1 млрд. долларов [413] На рубеже XX-XXI веков стали активно развиваться отношения между Государством Израиль и Республикой Южная Корея. Начало нового этапа во взаимоотношениях между двумя странами положил, как уже упоминалось выше, визит в 1994 году израильского Премьерминистра И. Рабина в Южную Корею. Основной упор израильская сторона делает на развитие двусторонних торговоэкономических отношений, и прежде всего на поставку вооружений. Наиболее перспективным здесь является поставка в Южную Корею продукции концерна «Израильская авиационная промышленность», а именно самолетов с системами дальнего радиолокационного обнаружения и контроля. С 2004 года борьба за контракт на поставку четырех таких самолетов на общую сумму от 1,2 до 1,7 млрд. долларов ведется между израильской компанией и американским концерном «Боинг». Однако, несмотря на то, что стоимость продукции американского производства по сравнению с израильской имеет большую стоимость (приблизительно на 20 %), Правительство США прилагает значительные усилия для того, чтобы ограничить доступ израильской военной техники на перспективный южнокорейский рынок [414] Так или иначе, но военно-техническое сотрудничество между Израилем и Южной Кореей развивается достаточно активно. К примеру, в 2004 году был заключен контракт на поставку в азиатскую страну израильских тренировочных систем боевого полета, осуществляются иные поставки военной техники [415] Помимо военно-технического, активно развиваются торгово-экономические связи в самых различных направлениях. В 2006 году около 300 израильских фирм сотрудничали с партнерами из Южной Кореи. В настоящее время решается вопрос об открытии в Израиле научноисследовательских центров компаний LG и Samsung. Развитие торгово-экономического сотрудничества получило серьезную поддержку со стороны правительств обеих стран. В 2005 году Израиль посетил тогдашний министр иностранных дел Южной Кореи, в январе 2007 года глава израильского МИД Ципи Ливни отправилась с рабочим визитом в Южную Корею. При встречах представителей Правительств двух стран обсуждаются вопросы, связанные не только с комплексом двусторонних отношений, но также и с ближневосточной проблематикой [416] Еще одним немаловажным аспектом израильско-южнокорейских взаимоотношений является политическое сотрудничество двух стран. Израиль, к примеру, рассчитывает на поддержку Южной Кореи в вопросах, связанных с разрешением проблемы «израильского ядерного досье». По мнению бывшего Посла Израиля в Южной Корее Узи Манора позиции двух государств сближает тот факт, что они обе являются маленькими передовыми странами, находящимися в окружении враждебно настроенных соседних государств. Помимо того Израиль рассматривает поддержку Южной Кореи в иранском вопросе как весьма серьезную в связи с тем, что с начала 2007 года бывший южнокорейский министр иностранных дел Пан Ги Мун, имеющий хорошие отношения с израильским Правительством, возглавил ООН [417]. В 1993 году были установлены дипломатические отношения между Израилем и Камбоджой, Лаосом и одной из крупнейших по численности населения стран Юго-Восточной Азии – 113 Вьетнамом. В израильской внешнеполитической стратегии приоритетное значение отдается военно-техническому сотрудничеству с Вьетнамом, поскольку последний является весьма емким и динамично развивающимся рынком. В настоящее время Израиль поставляет в эту страну системы электрооптики для кораблей, системы электронной разведки и радиоэлектронной борьбы, ведутся переговоры о поставках Вьетнаму спутников израильского производства. На территории Вьетнама действует совместное вьетнамско-израильское предприятие по производству стрелковых боеприпасов, планируется также расширение действующего производства, в частности предусматривается производство минометных и артиллерийских боеприпасов по израильским технологиям [418] В последнее время наблюдается расширение израильско-вьтнамских контактов. Так, если ранее двустороннее сотрудничество сводилось к поставкам во Вьетнам современной израильской (преимущественно военной) техники, то к настоящему времени подписаны межправительственные Соглашения об информационно-культурном сотрудничестве (2005 год), о сотрудничестве в сфере налаживания прямых гражданских авиарейсов между двумя странами (2006 год) и так далее. С другой страной Юго-Восточной Азии – Сингапуром, у Израиля исторически сложились достаточно прочные дружественные связи. Торговые отношения между двумя странами были установлены в начале 1960-х годов. В тот период Израиль начал оказывать Сингапуру техническую помощь. В 1968 году между двумя странами было подписано торговое соглашение, уже в следующем 1969 году — установлены дипломатические отношения; тогда же открылось посольство Израиля в Сингапуре. Установление дипломатических отношений придало импульс для развития сотрудничества между двумя странами в различных сферах, в том числе в военной, к примеру израильские военные советники участвовали в обучении сингапурской армии. Что касается политики Израиля по отношению к еврейской диаспоре Сингапура, то здесь можно сказать, что поощрение эмиграции еврейского населения страны в Израиль привело к практически полному прекращению существования диаспоры. Так, если после Второй мировой войны в Сингапуре проживало около 1 тыс. евреев, то к настоящему времени их количество сократилось до 100-200 человек. Изначально в положительном ключе стали развиваться отношения Израиля и еще одной немусульманской страной Азии – Филиппинами. Эта страна стала единственной на континенте, поддержавшая в ноябре 1947 года резолюцию ООН о разделе Палестины, а уже в 1949 году Филиппины признали Израиль. Открытие дипломатических представительств последовало несколько позже заключения официальных отношений. Так лишь в 1958 году открылось израильское посольство в Маниле, а в 1962 году — филиппинское посольство в Тель-Авиве. Между тем международно-правовая и договорная база двусторонних отношений стала формироваться с начала 1950-х годов, еще до открытия дипломатических представительств. В 1951 году между двумя государствами было заключено соглашение о воздушном сообщении, в 1958 — договор о дружбе, в 1964 — соглашение о техническом сотрудничестве. Начиная с 1950-х годов Израиль оказывал Филиппинам помощь в развитии сельского хозяйства и подготовке квалифицированных специалистов агропромышленного комплекса и других отраслей. В целом арабо-израильский конфликт не сказался негативно на развитии израильскофилиппинских отношений. Война Судного дня 1973 года вызвала напряженность в отношениях, что было вызвано, прежде всего, нефтяным бойкотом арабских стран некоторых государств Запада, однако во второй половине 1970-х годов отношения нормализовались. Тель-Авив проводит политику стимулирования эмиграции еврейского населения Филиппин в Израиль, однако количество филиппинских евреев на протяжении последних десятилетий было и без того невелико, и не превышало 2-3-х сотен человек. В конце 1990-х – начале 2000-х годов еврейское население Филиппин продолжало неуклонно сокращаться. В 2001 году оно составляло менее 100 человек. В начале 2000-х годах на Филиппинах временно проживали евреи – военнослужащие армии США и представители иностранных фирм. Таких насчитывалось еще около двухсот человек. Все евреи проживали в Маниле, где есть созданная при участии Израиля еврейская организация — Еврейская ассоциация Филиппин [419] Учитывая положительную динамику развития израильско-филиппинских отношений начиная с 1980-х годов в Израиле работают тысячи филиппинцев, главным образом в качестве обслуживающего персонала в медицинских учреждениях и домах для престарелых, домашней прислуги, а также по уходу за больными и стариками на дому. По данным Международной организации труда при Организации Объединенных Наций в Израиле работали около 30 тысяч 114 филиппинских рабочих, в основном женщины. По иным данным в настоящее время на территории еврейского государства проживают и работают до 75 тыс. филиппинцев, многие из них нелегально. Еще одним стратегически важным для Израиля направлением сотрудничества является развитие торгово-экономических отношений. Этому способствует заключение между двумя странами ряда важных соглашений, например, соглашения от 16 мая 1994 года о сотрудничестве в области развития сельскохозяйственной техники. Так, в начале XXI века объем товарооборота между Израилем и Филиппинами составил около 1 млрд. долларов, что определяет место Филиппин как одного из крупнейших торгово-экономических партнеров Израиля в Азии. В целом стратегия еврейского государства в отношении немусульманских стран Азии направлена на установление крепких торгово-экономических контактов, поиск перспективных рынков для экспорта израильских товаров, в том числе высокотехнологичных. Немаловажным является развивающееся активное сотрудничество Израиля и немусульманских стран Азии в военно-технической сфере. В данном направлении наиболее перспективными рынками для израильской военной техники являются Китай, Индия, Южная Корея. Развивая активное политическое сотрудничество с такими странами Израиль также стремится заручиться поддержкой на Ближнем Востоке, прежде всего в вопросах разрешения арабо-израильского конфликта и противоречий с Исламской Республикой Иран. Также традиционным направлением израильской внешней политики в странах Азии является стимулирование эмиграции их еврейского населения в Израиль. Политика Израиля в отношении арабских государств африканского Магриба К началу 1970-х годов Израиль имел официальные отношения с почти тридцатью странами Африки. Откровенно враждебный характер носили отношения еврейского государства с арабскими странами африканского Магриба – Алжиром, Египтом, Ливией, Марокко и другими. В целом же арабские государства Северной Африки и Ближнего Востока всячески старались осложнить развивающееся сотрудничество Государства Израиль с неарабскими странами Африки. Для израильских внешнеполитических интересов наиболее важной страной Африканского континента всегда оставался Египет. По данным переписи 1947 года здесь проживали 65 тыс. евреев, причем 96 % из них – в Каире и Александрии. Притеснения еврейского населения страны начали происходить еще до образования Государства Израиль.В ноябре 1945 года организованные движением Молодой Египет беспорядки вылились в нападения на еврейский квартал Каира, многие евреи были ранены или убиты, а синагога и еврейская больница - сожжены. Этот погром был первым актом подобного рода в новой истории Египта. В дальнейшем египетское правительство пошло на ущемление прав национальных меньшинств, в том числе евреев, на законодательном уровне. К примеру в 1947 году был принят закон, требующий, чтобы 75% служащих компаний были египетскими гражданами. Этот закон ударил прежде всего по евреям Египта. Дело в том, что лишь 20% из них были египетскими гражданами, остальные имели иностранное подданство или были лицами без гражданства. После образования Государства Израиль и начала первой арабо-израильской войны в 1948 году Египет становится во главе арабской антиизраильской коалиции. В стране начинается открытое преследование евреев, в том числе и акты терроризма против членов диаспоры. В результате уже к 1950 году около 25 тыс. евреев покинули Египет, 14 тыс. из них репатриировалось в Израиль. Свержение в Египте монархии (1952), приход к власти Г.А. Насера (1954) и Синайская кампания 1956 года привели к ужесточению египетской государственной политики в отношении еврейского населения страны. Гонения на евреев усилились, многие видные представители диаспоры были арестованы, в том числе по обвинению в шпионаже в пользу Израиля, несколько тысяч человек были принудительно депортированы из страны, а их имущество конфисковано. Все это привело к еще более массовому выезду еврейского населения Египта, и ко второй половине 1960-х годов в стране проживало уже не более трех тысяч евреев. После войны 1967 года подавляющее большинство все еще проживавших в Египте евреев предпочло покинуть страну, где к началу 1970-х годов осталось не более 400 представителей диаспоры, а к началу нового столетия – около ста человек [420] Несмотря на военное противостояние с Израилем египетский лидер Г.А. Насер стремился к миру с еврейским государством, о чем свидетельствуют тайные дипломатические контакты Египта с Правительствами М. Шарета и Д. Бен-Гуриона еще в 1950-е годы. В то же время, соглашение с 115 Израилем должно было удовлетворять не только интересу двух стран, но и всего арабского мира, что в тот период было вряд ли достижимо [421] Новый этап в израильско-египетских отношениях наступил с приходом к власти в Египте А. Садата, который в 1977 году прибыл с мирной инициативой в Иерусалим по приглашению израильского Премьер-министра М. Бегина. Израильский Премьер также нанес ответный визит в египетский город Исмаилию. После длительных переговоров, стартовавших в 1977 году в Каире, в 1978 году были подписаны Кэмп-Дэвидские соглашения (при посредничестве США), а в 1979 году – мирный договор[422] По итогам подписания документов Египет стал первым арабским государством, признавшим Израиль и установившим с ним дипломатические отношения. Израильское посольство в Каире и египетское в Тель-Авиве были открыты в 1980 году. В течение первых нескольких лет после заключения мирного договора Израиль и Египет подписали около 50 соглашений в экономической, культурной сферах и в других областях, укрепляющих отношения между двумя странами. За достижение мирного соглашения руководители Египта и Израиля А. Садат и М. Бегин были удостоены Нобелевской премии мира. Однако действия Египта были с осуждением восприняты в мусульманском, и прежде всего арабском мире. Действия А. Садата были восприняты как предательство интересов палестинцев и арабского мира в целом, как серьезный удар по арабскому единству. Египет был исключен из Организации «Исламская конференция» и Лиги арабских государств (членство было восстановлено, соответственно, в 1984 и 1989 годах), штаб-квартира ЛАГ на несколько лет переместилась из Каира в Тунис. Многие арабские прозападные режимы, например Саудовская Аравия, пошли на полный разрыв отношений с Египтом. С приходом к власти Х. Мубарака после убийства в 1981 году А. Садата новое египетское руководство делает ставку на укрепление связей с арабским миром. Начался период охлаждения израильско-египетских отношений, причиной чему стали также участие с 1982 года Израиля в войне в Ливане и начало в 1987 году арабских беспорядков (интифады) на контролируемых Израилем территориях в секторе Газы, Иудее и Самарии. В 1982 году Египет отозвал своего посла из Израиля, против сотрудников израильского посольства и туристов в 1980-е годы был совершен ряд террористических актов. Изменения во внешнеполитическом курсе Египта принесли свои плоды в смысле восстановления прежних связей страны с арабским миром. После подписания в 1993 году мирного договора между Израилем и ООП израильскоегипетские отношения улучшились, достаточно высокими темпами стали развиваться торговоэкономические связи (объем взаимного товарооборота к концу 1990-х годов составил около 100 млн. долларов), увеличился поток израильских туристов в Египет. Однако после начала «интифады ал-Акса» в конце сентября 2000 года двусторонние отношения вновь ухудшились, Египет в ноябре 2000 года отозвал своего Посла в Израиле М. Бассьюни. Так или иначе, в настоящее время Египет является одним из немногих государств арабского мира, поддерживающих дипломатические отношения с Израилем. В 2005 году Посол Египта в Израиле вернулся в Тель-Авив, постепенно стали восстанавливаться торгово-экономические свизи и сотрудничество в военной сфере [423] В соседней с Египтом Ливии после окончания Второй мировой войны также проживала многочисленная еврейская диаспора – около 40 тыс. человек. Если до образования Государства Израиль отношения местного арабского и еврейского населения можно было бы охарактеризовать скорее как мирные, то после 1948 года ситуация переменилась. В крупнейших городах Бенгази и Триполи начались еврейские погромы. В результате к началу 1950-х годов до 30 тыс. ливийских евреев (три четверти еврейской диаспоры страны) репатриировались в Израиль. После образования независимой Ливии в 1952 году вплоть до середины – второй половины 1960-х годов представители еврейской диаспоры страны не подвергались преследованиям, однако сионистская деятельность была под запретом. После окончания Шестидневной войны 1967 года еврейские погромы возобновились с новой силой, в результате чего большинство из оставшихся евреев страны были вынуждены уехать. После свержения монархии в 1969 году и захвата власти полковником М. Каддафи всех оставшихся в Ливии евреев (около 500 человек) поместили в концентрационный лагерь в Триполи; вскоре они были освобождены и почти все уехали из страны [424] Ливия находится в состоянии конфронтации с Государством Израиль, руководство страны никогда не пыталось пойти на какое либо сближение с Израилем, несмотря на то, что в 1949 году 116 Израиль проголосовал на Ассамблее ООН за резолюцию о предоставлении Ливии независимости. Более того, Враждебность Ливии к Израилю резко усилилась с приходом к власти М. Каддафи. В 1969 г. Ливия, как и другие нефтедобывающие арабские страны, финансировала военные приготовления Египта и Иордании в целях нанесения военного удара по Израилю. После заключения в 1979 году израильско-египетского мирного договора Ливия выступила в качестве инициатора создания так называемого фронта отказа, направленного на непризнание договора и бойкот Египта. Ливия также изначально стала оказывать значительную финансовую и политическую поддержку палестинским террористическим организациям, что сделало ее одним из наиболее враждебно относящихся к Израилю государств. В феврале 1970 года был принят закон, по которому вся собственность евреев, покинувших Ливию, объявлялась конфискованной. Несмотря на заявления М. Каддафи о будущей выплате компенсации за конфискованное имущество, они не получили никакого практического значения. В 1990-е годы ливийские государственные деятели, в том числе и сам М. Каддафи, неоднократно выступали с антисемитскими и антиизраильскими заявлениями. Ситуация несколько поменялась в начале нового столетия, когда, после проведения в 2003 году военной операции США и их союзников был свергнут режим С. Хусейна в Ираке. Ливийское руководство стало проводить более осторожный и взвешенный внешнеполитический курс, направленный на нормализацию отношений с Западом. В то же время отношения Ливии с Израилем продолжают оставаться напряженными. К моменту образования Государства Израиль значительная часть Северо-Западной Африки (в том числе будущие арабские государства Алжир, Марокко, Тунис) находилась во французском колониальном владении. Исторически в этой части Африки сформировалась и постоянно проживала большая еврейская диаспора. В Тунисе и Алжире количество евреев составляло примерно по 100 тыс. человек, в Марокко – около 200 тыс. Во второй половине 1940-х – первой половине 1950-х годов тунисские евреи, особенно выпускники европейских университетов, имевшие французское гражданство, занимали высокие посты в государственной администрации, судебной системе, медицинских учреждениях и банках. Однако с момента образования Государства Израиль на его территорию началась массовая эмиграция евреев Туниса. Вслед за предоставлением Францией в 1954 году независимости Тунису, и особенно после прихода к власти в стране Президента Х. Бургиба в 1957 году, новые власти начали проводить широкую программу «арабизации» страны, приведшую к значительному снижению социального статуса и ухудшению экономического положения евреев. Правительство запретило сионистские организации, в газетах стали появляться материалы антисемитского характера. Во время Шестидневной войны в стране произошли еврейские погромы. Все это побудило подавляющее большинство евреев покинуть Тунис: всего в 1948–70 годы свыше 40 тыс. из них репатриировались в Израиль, почти столько же эмигрировали во Францию. Однако Тунис не принял непосредственного участия в войне 1967 года (как, собственно, и в остальных арабоизраильских конфликтах). Более того, власти Туниса обвинили левонационалистических лидеров Египта и Сирии в том, что они спровоцировали вооруженный конфликт, закончившийся тяжелым поражением арабов; одновременно Тунис призывал арабские страны к признанию Израиля деюре, хотя сам воздержался от установления дипломатических отношений с еврейским государством. В 1970-х годов власти перестали преследовать евреев и приняли действенные меры по предотвращению антиеврейских беспорядков. Несмотря на это отток евреев из Туниса продолжался, хотя и в значительно меньших масштабах. К концу десятилетия численность еврейского населения Туниса составила около семи тыс. человек. Однако в 1980-х годах обстановка в Тунисе обострилась. В результате активного вмешательства Израиля в войну в Ливане в Тунисе, как и в других арабских странах, стали расти антисемитские настроения. В стране опять начались погромы и нападения на евреев. В тот же период с 1982 года в стране разместилась штаб-квартира ООП (1 октября 1985 г. израильская авиация подвергла ее бомбардировке) и часть вооруженных сил этой организации. Официальные власти, понимая всю важность вложения капиталов еврейской диаспоры в национальную экономику предпринимали достаточно активные действия и меры по защите евреев, однако их отток из Туниса продолжался. Еврейскую общину встревожило и свержение Х. Бургибы в ноябре 1987 года, однако пришедший к власти новый президент З. Бен-Али поспешил заверить ее руководителей в том, что евреям нечего опасаться. Он также призвал тех, кто ранее покинул страну (уехав в том числе и в Израиль), вернуться в Тунис или вложить деньги в его экономику. В 117 настоящее время некогда мощная и многочисленная еврейская община Туниса представлена не более 1,5 тыс. человек, что, соответственно, существенно понизило ее статус и влияние в обществе. Мирный процесс, активно развивавшийся на Ближнем Востоке в первой половине 1990-х годов, привел к улучшению израильско-тунисских отношений. В сентябре 1994 года два государства пришли к соглашению об обмене дипломатическими представителями низшего ранга. Это соглашение было реализовано в мае 1996 года, сейчас представительства Израиля в Тунисе и Туниса в Израиле работают при посольствах Бельгии. Отношения Израиля с Алжиром развивались гораздо более сложным путем. Еще до обретения страной независимости многие евреи поддержали действия Алжирского Фронта национального освобождения однако представители последнего придерживались антиеврейских позиций. Еврейские погромы, поджоги синагог и осквернение кладбищ стали в Алжире обычными Явлениями. В результате уже к концу июля 1962 года семьдесят тысяч евреев Алжира переехали во Францию, пять тысяч переселились в Израиль. После прихода к власти Х. Бумедьена в 1965 году положение евреев еще более ухудшилось, представителей диаспоры стали ограничивать в экономической деятельности. Отношения Алжира и Израиля также обострялись по мере эскалации арабо-израильского конфликта. Алжир долгое время был одним из наиболее враждебных Израилю арабских государств, оказывающих полную поддержку палестинским террористам. Страна вступила в Лигу арабских государств и приняла участие в ее антиизраильской деятельности. 5 июня 1967 года Алжир объявил войну Израилю и предоставил военную помощь Египту. Притеснения и террористические акты против еврейского населения страны привели к началу нового столетия к полному прекращению существования диаспоры в Алжире. Всего во Францию иммигрировало приблизительно 80% евреев Алжира, в Израиль со времени образования государства репатриировалось более 25 тыс. евреев [425] Лишь с середины 1990 годов, ввиду существенного изменения характера международных отношений, а также после заключения мирных соглашений между Израилем и палестинцами правительство Алжира, ведущее напряженную борьбу с исламскими радикалами, прекратило поддержку террористических палестинских группировок. После 2-й мировой войны положение марокканских евреев ухудшилось, резко усилился арабский национализм в Марокко. Отношения еще более обострились после провозглашения Государства Израиль, По всей стране стали происходить нападения мусульман на евреев, несмотря на жесткую реакцию французских властей. С провозглашением в 1956 году независимости Марокко положение евреев поначалу улучшилось. Они были уравнены в правах с мусульманами и получили право голоса, а представитель диаспоры Леон Бен-Закен был назначен министром и вошел в Правительство. Но уже 13 мая 1956 года был опубликован указ, запрещавший выезд в Израиль. После 1957 года в Марокко были закрыты представительства всех еврейских агентств и организаций, с 1959 года была запрещена любая сионистская деятельность. Однако правительство не мешало отдельным евреям выезжать из страны и часто закрывало глаза на массовую эмиграцию. Некоторые перемены в положении евреев произошли после вступления на королевский престол в 1961 году Хасана II, который официально разрешил эмиграцию в Израиль и старался обеспечить безопасность и равноправие евреев в Марокко. Однако дальнейшее развитие арабоизраильского конфликта и войны 1967 и 1973 годов спровоцировали новые еврейские погромы и антиеврейские беспорядки. В войне Судного дня 1973 года марокканские войска были посланы в Сирию и принимали участие в боевых действиях против Израиля. Сложное положение еврейского населения в Марокко привело к массовой эмиграции в другие страны, прежде всего в Израиль, Францию, Канаду, Испанию. К середине 1980-х годов в Марокко осталось лишь 12 тыс. евреев, в начале XXI века – 5 тыс. (около 3% от того количества, которое проживало накануне образования Государства Израиль в 1948 году), преимущественно в крупнейшем городе страны Касабланке [426] Уже с конца 1960-х годов руководство страны, и прежде всего король Хасан II занимает более умеренную позицию к Государству Израиль. Марокканское правительство, хотя и с оговорками, приветствовало визит А. Садата в Иерусалим, а Хасан II одобрил мирный израильскоегипетский. Подчиняясь решению Лиги арабских стран, правительство Марокко разорвало с Египтом дипломатические отношения в 1979 году, однако десять лет спустя в 1989 году именно Марокко выступило с инициативой возвращения Египта в Лигу и восстановило отношения с ним. 118 Первый официальный визит израильской делегации в Марокко состоялся в мае 1985 года, во время проведения там двухдневной конференции Всемирной ассоциации евреев, выходцев из Марокко. В составе делегации участвовало несколько представителей Кнессета. Тогда же Хасан II заявил о своей готовности выступить посредником в переговорах о мире между Израилем и палестинцами. В следующем 1986 году премьер-министр Израиля Ш. Перес посетил Марокко и встретился с королем Хасаном II. В начале 1990-х годов Марокко выступило с активной поддержкой мирного процесса на Ближнем Востоке. 14 сентября 1993 года, через день после подписания в Вашингтоне соглашения между Израилем и Организацией Освобождения Палестины, И. Рабин и Ш. Перес прибыли в Марокко с официальным визитом. Между двумя странами были установлены дипломатические отношения. Вслед за Марокко в ноябре 1995 года на конференции в Барселоне в присутствии испанского Министра иностранных дел было подписано соглашение, а в 1999 году были установлены полные дипломатические отношения между Израилем и Мавританией. В 1996 году решение об установлении отношений с Израилем на уровне представительств также принял Тунис [427] Часть из указанных стран впоследствии отказалась от своего решения иметь официальные дипломатические отношения с еврейским государством, что было следствием давления, оказываемого давлением других мусульманских стран, в первую очередь Египта, заинтересованного в сохранении единства арабского лагеря и своего положения в нем в качестве гегемона и посредника в отношениях с Израилем[428] Алия из Марокко и других стран Северной Африки способствовала укреплению Государства Израиль. Евреями-выходцами из стран африканского Магриба был основан ряд городов и поселений в Израиле, некоторые из них стали депутатами Кнессета, главами муниципалитетов. Выходцы из Северной Африки и их потомки, число которых в Израиле, согласно различным данным, составляет от 600 до 900 тыс. человек, превратились в серьезную политическую силу, способную выступать инициатором перемен в социальной и культурной областях. После начала второй интифады в сентябре 2000 года Марокко и Тунис разорвали дипломатические связи с Израилем. Несмотря на это сотрудничество между еврейским государством и арабскими странами Северной Африки продолжает развиваться в экономической сфере. Отношения с неарабскими государствами Африканского континента Весьма интересный характер имеют отношения между Израилем и неарабскими странами Африканского континента. Правительство еврейского государства проводило достаточно активную политику по установлению дипломатических отношений с африканскими странами с периода обретения последними государственной независимости в 1950-е – 1960-е годы. На всех Ассамблеях ООН Израиль голосовал за резолюции, призывавшие ускорить процесс деколонизации. Усилия арабских стран подорвать отношения Израиля со странами Африки оказались достаточно успешными. Так, в 1972 году — начале 1973 года семь африканских государств, в результате политического нажима и обещаний в оказании финансовой поддержки со стороны богатых арабских нефтедобывающих стран, разорвали дипломатические отношения с Израилем. Так или иначе, Израиль продолжал поддерживать и развивать, иногда в несколько сокращенном виде, дипломатические отношения с двадцатью африканскими государствами, подкрепляя эти связи оказываемой им экономической и технологической помощью. Израильское правительство еще с 1950-х – 1960-х годов направляло в страны африканского континента специалистов в различных областях хозяйственной деятельности, а также педагогов, врачей и т. п. Богатые арабские государства продолжали оказывать успешное экономическое давление на дружественные Израилю страны Африки, требуя прекращения связей с Израилем. После арабоизраильской войны 1973 года Организация африканского единства, при активной поддержке со стороны Египта, приняла резолюцию, призывавшую разорвать дипломатические отношения с Израилем. В результате лишь такие страны, как Малави, Лесото, Свазиленд и ЮАР продолжили поддерживать дипломатические отношения с еврейским государством в полном объеме. Однако, несмотря на то, что достаточно большая часть африканских стран разорвала формальные дипломатические отношения с Израилем, многие из них неофициально обращались к руководству Израиля с просьбами о продолжении оказания им поддержки в рамках проектов развития. В этой связи во многих странах действовали неофициальные израильские представительства, 119 осуществлялись широкие торговые контакты, в средствах массовой информации этих стран периодически появлялись призывы к восстановлению дипломатических отношений с Израилем. Таким образом, несмотря на мощное давление со стороны арабских государств, многие африканские страны предпочитали развивать сотрудничество с Израилем даже при отсутствии официальных отношений с ним [429] Едва ли не наиболее прочные связи из всех африканских государств сложились у Израиля с самой развитой страной континента – ЮАР. Еще В ноябре 1947 года представитель ЮжноАфриканского Союза в ООН проголосовал за резолюцию о разделе Палестины. Через несколько дней после провозглашения независимости Государства Израиль правительство Южной Африки, возглавляемое в то время Я. Х. Смэтсом, признало его де-факто; кабинет Националистической партии, пришедший вскоре к власти, признал еврейское государство де-юре. В июле 1953 года Д. Ф. Малан посетил Израиль с официальным визитом. С конца 1940-х годов объем торговли между двумя государствами неуклонно увеличивался. Значительную роль в становлении экономических связей между ними сыграл тот факт, что Израиль традиционно является одним из крупнейших в мире центров обработки алмазов, значительная часть которых поставлялась в еврейское государство из Южно-Африканской Республики. В 1960-е – 1970-е годы наиболее перспективными направлениями сотрудничества обеим сторонам представлялись не столько торгово-экономические отношения, сколько военнотехническое сотрудничество. Известно, что Израиль оказывал поддержку разрабатываемым в ЮАР программам создания собственного ядерного оружия [430] Однако в 1980-е годы Израиль снизил масштабы сотрудничества с Южно-Африканской Республикой. Сокращение связей с ЮАР было в значительной мере следствием международного давления, особенно со стороны США, требовавших от Израиля принять участие в международных санкциях против расистского режима ЮАР. В ходе обсуждения в рамках сессий Генеральной Ассамблеи ООН вопроса об апартеиде в Южной Африке представители Израиля осудили политику расовой дискриминации. В эти же годы началось постепенное восстановление дипломатических отношений и расширение торгово-экономического сотрудничества со странами Центральной Африки, разрыв отношений с которыми в 70-х годах ХХ века своеобразным образом «спровоцировал» углубление израильского сотрудничества с ЮАР. Дипломатические отношения с Израилем восстановили в 1982 году Заир, в 1983 — Либерия, за ними последовали и такие африканские страны, как Кот д`Ивуар, Камерун и Эфиопия. Во многом, улучшение отношений со странами Африки объяснялось расколом в едином антиизраильском блоке арабских государств после подписания мирного соглашения между Израилем и Египтом. Немаловажную роль сыграло также то, что к середине 1980-х годов стало ослабевать и политико-экономические позиции богатых нефтедобывающих арабских стран Персидского залива. Все эти факторы снижали степень влияния арабских стран на формирование внешней политики молодых африканских государств. Необходимо отметить, что восстановление традиционных связей с Эфиопией было особенно важно для израильского руководства, поскольку Эфиопия — единственная немусульманская страна на Красном море, традиционно ведущая борьбу со своими мусульманскими соседями, что позволяло рассматривать эту страну в качестве потенциального союзника Тель-Авива. Еще в 1948 году Эфиопия признала Израиль де-факто. Действовало эфиопское консульство в Западном Иерусалиме, в 1956 году начало действовать израильское консульство в Аддис-Абебе. Крепкие отношения, сложившиеся между двумя странами к началу 1960-х годов, подтверждались многочисленными взаимными визитами правительственных делегаций: в 1960 году императрица Менем совершила паломничество в Иерусалим (правящая в стране династия имела еврейские корни), в том же году Эфиопию посетил с официальным визитом М. Даян (в то время он являлся министром сельского хозяйства Израиля), в 1961 году страну посетила министр иностранных дел Израиля Г. Меир. В сентябре 1961 года Эфиопия признала Израиль де-юре, и между двумя государствами были установлены дипломатические отношения в полном объеме. В 1950-х – начале 1970-х годов успешно развивалось израильско-эфиопское экономическое сотрудничество, при участии Израиля в Эфиопии был построен ряд промышленных предприятий. Израиль оказывал Эфиопии помощь в подготовке специалистов в различных областях: в развитии сельского хозяйства, транспорта, медицины, разведке полезных ископаемых и водных ресурсов. После того как в результате Синайской кампании 1956 года эфиопские и израильские торговые суда стали регулярно посещать порты Израиля и Эфиопии на побережье Красного моря. В 1970 году открылась линия прямого воздушного сообщения. 120 В 1960-е годы начинает активно развиваться военно-техническое сотрудничество между Израилем и Эфиопией, а также сотрудничество по линии спецслужб. Израиль, к примеру, в обмен на поставки вооружений и обучения подразделений эфиопской армии получил право установить на территории Эфиопии мощный пост прослушивания арабских радиостанций, через территорию африканского государства в арабские страны направлялись израильские шпионы. Израильская спецслужба Моссад часто предупреждала о готовящихся против императора Эфиопии заговорах. Установившееся в 1960-х годах тесное сотрудничество Государства Израиль с Эфиопией, равно как и с Турцией и Ираном, полностью соответствовало израильской внешнеполитической стратегии, поскольку привела к установлению связей тесного сотрудничества со странами, расположенными у границ с арабскими странами и имевшими многочисленные проблемы во взаимоотношениях с последними. Развивая сотрудничество с такими странами как Эфиопия в экономике и военной сфере Израиль старался использовать наработанные связи в своих интересах, прежде всего для обеспечения собственной безопасности от стран арабского мира [431] С этой же целью в 1950-е годы Израиль предпринял несколько попыток распространить свое влияние на соседнюю с Эфиопией страну – Судан. Поскольку руководство страны с враждебностью относилось к Израиль, спецслужбы еврейского государства действовали через расширение контактов с оппозиционными партиями и движениями. С этой целью в 1955 году в Стамбуле проводил переговоры советник Д. Бен-Гуриона по арабским вопросам Дж. Пальмон, в 1957 году израильский министр иностранных дел Г. Меир провела в Париже тайные переговоры с Премьер-министром Судана А. Халилем. Однако, по большому счету, подобные тайные контакты ни к чему не привели. А с начала 1970-х годов начали ухудшаться и отношения Израиля с Эфиопией. Сразу после окончания Войны Судного дня Эфиопия, выполняя решение Организации африканских государств, разорвала дипломатические отношения с Израилем. Военный режим, пришедший к власти в Эфиопии после свержения монархии в сентябре 1974 года, стал ориентироваться на Советский Союз и не придерживал никаких официальных контактов с Израилем. Также эфиопская делегация в ООН стала неизменно голосовать за антиизраильские резолюции. С конца 1970-х годов Израиль прилагал большие усилия для репатриации эфиопских евреев (наиболее многочисленная община в странах Африки). Положение еврейской общины при марксистском режиме Менгисту Хайле Мариама и в условиях непрекращающейся гражданской войны и вызванного ею и продолжительной засухой голода становилось все тяжелее. В 1984 году в связи с резким ухудшением экономического положения в Эфиопии, катастрофической засухой и политической неустойчивостью резко ухудшилось социально-экономическое положение тысяч евреев Эфиопии. В октябре 1984 года Израиль осуществил операцию, в ходе которой в Израиль самолетами были переправлены 14 тыс. евреев. В ответ на проведение этой операции правительство Эфиопии обвинило Израиль в «похищении эфиопских граждан». Однако со временем тяжелая и затяжная конфронтация с соседними исламскими странами (Сомали, Суданом), восстание сепаратистов-мусульман в Эритрее (северо-западная часть Эфиопии, ныне — независимое государство) и постепенное ослабление коммунистического лагеря побудили эфиопское руководство негласно обратиться к Израилю за помощью. В январе 1990 года в АддисАбебе вновь открылось израильского посольство. Восстановление дипломатических отношений с Эфиопией значительно облегчило репатриацию местных евреев, но в обмен Израиль был вынужден сотрудничать с диктаторским режимом Эфиопии, что вызвало критику и недовольство во многих странах. В декабре 1990 года между Израилем и Эфиопией было заключено соглашение, разрешающее отправку евреев в Израиль. Весной следующего 1991 года, когда Аддис-Абеба была окружен повстанцами, более 15 тыс. евреев были вывезены в Израиль в ходе операции «Шломо». После падения военного режима в мае 1991 года израильско-эфиопские дипломатические отношения остались на прежнем уровне, однако экономические связи между двумя странами восстанавливаются медленно [432] Достаточно активно развивались отношения Израиля с еще одной крупной африканской страной – Демократической Республикой Конго (Заиром). После провозглашения в 1960 году независимости были установлены дипломатические отношения с Израилем, которые прервались в 1973 году. Однако после заключения мирных соглашений между Египтом и Израилем в конце 1970-х годов создалась возможность и для восстановления отношений еврейского государства с ДРК. В 1981 году министр обороны Израиля А. Шарон посетил Заир с официальным визитом, в ходе которого было подписано соглашение о сотрудничестве в военной области, согласно 121 которому израильские офицеры стали обучать заирских военнослужащих. В конце марта 1982 года стороны договорились о восстановлении дипломатических отношений. В развитие двусторонних дипломатических контактов в этом же году министр иностранных дел Израиля И. Шамир посетил с официальным визитом Заир. По итогам визита были подписаны соглашения о сотрудничестве в области сельского хозяйства и экономики. В 1983 году Израиль посетил президент Заира Мобуту Сесе Секо, что лишь подчеркнуло важность развития отношений с Израилем для африканской страны. Еврейское население Заира на момент провозглашения государственной независимости составляло около 2,5 тыс. человек. В результате политических и экономических потрясений, а также проводимой Израилем политики поощрения возвращения евреев на историческую родину, диаспора страны сократилось до нескольких сот человек. В начале 2000 года в Заире жили около трехсот евреев [433] В последнее десятилетие ХХ века отношения Израиля со многими странами Африки заметно окрепли. В мае 1992 года были восстановлены дипломатические отношения с крупнейшей по численности населения страной Черной Африки — Нигерией. В 1993 году после двадцатилетнего перерыва восстановлены дипломатические отношения Израиля с Малагасийской Республикой (Мадагаскаром). 23 февраля 1995 года были восстановлены отношения с Танзанией, 24 февраля 1995 года — с Бурунди. 28 октября 1999 года Израиль и Мавритания приняли решение перевести свои дипломатические представительства в статус посольств. Уровень торгово-экономических связей между Израилем и большинством из упомянутых выше стран остается низким, с некоторыми из них ведется сотрудничество лишь по линии подготовки специалистов для различных отраслей экономики и военных. В этой связи приоритетным для израильского руководства являлось восстановление отношений с наиболее крупным в прошлом африканским торговым партнером – ЮАР. После некоторого ухудшения сотрудничества между двумя странами, в середине 1990-х годов отношения были нормализованы, Н. Мандела и его ближайшие сподвижники неоднократно подчеркивали, что новое южноафриканское руководство благожелательно относится к еврейскому государству как таковому, хотя и настаивает на предоставлении арабскому народу Палестины права на самоопределение. В целом заинтересованность Израиля в развитии отношений с африканскими странами определяется возможностью участия в различных экономических проектах, в том числе по разработке месторождений полезных ископаемых, в поставках вооружений, а также командировании инструкторов и советников армиям правящих режимов стран Африки [434] Политика Государства Израиль в отношении стран Латинской Америки. Достаточно долгое время одна из крупнейших стран Латинской Америки Мексика придерживалась умеренно произраильской политики. Мексика признала Государство Израиль 4 апреля 1949 года, однако Посольства двух государств начали работать на постоянной основе лишь 10 лет спустя – с 1959 года. В то же время это не помешало заключению торгового соглашения между Мексикой и Государством Израиль в 1952 году. В 1966 году было подписано Соглашение о техническом сотрудничестве между двумя странами [435] Сближение со странами «третьего мира» с начала 1970-х годов постепенно привело Мексику к поддержке ближневосточной политики большинства стран Азии и Африки и отход от произраильских позиций. Отдельные антисемитские акции, в том числе с нанесением материального ущерба еврейским организациям, имели место в 1950-х и в 1960-х годах, и особенно усилились в результате проарабской пропаганды. В 1975 году Мексика голосовала в Организации Объединенных Наций за резолюцию, признавшую сионизм разновидностью расизма (правда в 1991 году Мексика выступила с предложением об отмене этой резолюции). Еврейские организации Мексики отреагировали на это чрезвычайно осторожно, но многие еврейские организации США объявили туристический бойкот Мексике, что заставило ее правительство смягчить антиизраильскую политику. С 1980-х годов стали достаточно широко развиваться культурные и научные связи между Израилем и Мексикой. В конце 1980-х годов двусторонние отношения стали постепенно улучшаться. 4–7 марта 1990 года президент Мексики Е. Зедилло посетил Израиль с официальным визитом во главе большой делегации, включавшей в себя правительственных чиновников высокого ранга, бизнесменов, а также представителей еврейской общины Мексики. Во время визита министр иностранных дел Израиля Д. Леви и министр иностранных дел Мексики подписали соглашение о режиме свободной торговли между двумя странами, которое вступило в силу в 2000 году [436] 122 Подписание соглашения заметно отразилось на развитии взаимных торгово-экономических связях, к началу 2000-х годов товарооборот увеличился в 10 раз до 230 млн. долларов со значительным положительным сальдо в пользу Израиля. Юридической основой для развития научно-технических связей стало Соглашение о сотрудничестве в сфере высшего образования и исследований между Университетом им. Бен-Гуриона и Советом по науке и технике Мексики 2003 года. Мексиканские евреи создали разветвленную систему организаций. Так, в Мехико в конце 20 в. функционировали восемь средних еврейских школ, в которых обучалось 75–80% еврейских детей школьного возраста. Развита еврейская пресса, представленная изданиями на испанском и идиш, действует еврейский театр. Достаточно комфортные условия существования диаспоры в этой стране, экономический рост и относительная социальная стабильность в Мексике привели к тому, что с течением времени численность евреев только увеличивалась. Так, если в 1950 году еврейское население Мексики насчитывало 27 тыс. человек, то 50 лет спустя оно увеличилось почти до 45 тыс. Некоторая часть мексиканских евреев покидает страну и переселяется в США и Канаду, в то время как алия из Мексики невелика. Так, в год из Мексики в Израиль репатриируется от 50 до 100 человек [437] Тревожным сигналом в развитии двусторонних отношений стало то, что в начале 2000-х годов в Мексике наблюдался рост антисемитизма, который был тесно связан с усиливающейся арабской и особенно палестинской антиизраильской и антисемитской пропагандой. Особенно активно пропаганда подобного рода ведется в высших учебных заведениях. В целях поддержания положительного характера отношений с Государством Израиль руководство Мексики старается остановить рост антисемитизма в стране законодательным путем. Так, 10 апреля 2003 года мексиканский конгресс принял закон, запрещающий все формы дискриминации. В законе были специально отмечены антисемитизм и ксенофобия как запрещенные явления. В отличие от Мексики в другой стране Карибского бассейна – Кубе – положение евреев было гораздо более худшим. Во второй половине 1950-х годов еврейская диаспора здесь насчитывала 10-12 тыс. человек, большая часть из которых была занята предпринимательством, торговлей и в сфере обслуживания. Революция 1959 года подорвала экономические устои еврейской общины Кубы. Многие евреи, в целом сочувственно встречавшие переворот Ф. Кастро, вынуждены были эмигрировать, и к 1965 году в стране остались лишь две с половиной тысячи евреев. Куба была единственная из американских стран, которая голосовала в 1947 году против резолюции Организации Объединенных Наций о разделе Палестины. Впоследствии отношения между Кубой и Израилем улучшились, были установлены дипломатические отношения, и с 1959 года вплоть до Кубинского кризиса 1962 года между двумя странами было заключено несколько торговых соглашений. Однако с середины 1960-х годов, окончательно примкнув к коммунистическому блоку, Куба заняла проарабскую позицию, а в 1973 году, во время Войны Судного дня, разорвала дипломатические отношения с Израилем. Конфронтационный характер кубинско-израильских отношений стимулировал эмиграцию евреев из страны. К середине 1980-х годов еврейская община Кубы насчитывала уже всего 700 человек [438] Распад Советского Союза вызвал катастрофические последствия для экономики и геополитического положения Кубы, что вынудило Ф. Кастро несколько смягчить крайние проявления режима, а также проводить более гибкую внешнюю политику и политику в отношении евреев. В начале 1990-х годов кубинские власти разрешили репатриацию евреев в Израиль, операция по выезду с территории Кубы более 400 евреев проходила тайно при взаимодействии кубинских и израильских властей. В условиях тоталитарного строя на Кубе не существует проявлений антисемитизма. Единственный заметный инцидент подобного рода произошел во время Войны в Персидском заливе в 1991 году, когда толпа, состоящая из студентов из арабских стран, стала бросать камни в синагогу, но полиция немедленно вмешалась и прекратила беспорядки. Между тем отношения между Гаваной и Тель-Авивом остаются напряженными. На Кубе публикуется антисионистская литература, в то время как произведения многих известных еврейских авторов находятся под запретом. В тренировочных лагерях на Кубе обучались боевики из различных террористических организаций, участвовавших, впоследствии, в террористической деятельности на Ближнем Востоке. Что касается официальной международной позиции Кубы, то во время голосований в разных международных организациях Куба, в том числе ООН, страна придерживается избранного курса и традиционно поддерживает антиизраильские резолюции. 123 В небольших островных государствах бассейна Карибского моря после окончания Второй мировой войны проживало несколько сотен евреев, в основном – беженцев из Европы. Большая часть из них эмигрировала назад, а также в США и Израиль. В настоящее время диаспора здесь весьма малочисленная и оказывает лишь незначительное влияние на развитие политических и социально-экономических процессов в этих странах. Необходимо, однако, сказать, что в свое время представители еврейской диаспоры оказали достаточно серьезное воздействие на становление и укрепление государственности многих стран Карибского бассейна, например Н. И. Ашенхайм был членом первого правительства независимой Ямайки и одним из авторов ее конституции. В основном страны субрегиона поддерживают дипломатические отношения с Государством Израиль, хотя их внешнеполитическую позицию вряд ли можно назвать произраильской, а позиция правительств по отношению к арабо-израильскому конфликту меняется и во многом зависит от того, какая партия находится у власти. Созданные здесь израильские миссии технического сотрудничества (например в Гаити) занимаются проблемами развития сельского хозяйства и кооперации, оказывают местным властям помощь в подготовке специалистов. Осуществляется военно-техническое сотрудничество, в такие страны как Гондурас, Гватемала осуществляются поставки боевой разведывательной машины RAM и другой военной техники [439] Из стран Центральной Америки наиболее важным для Израиля считается поддержание дружеских отношений с Панамой. Дипломатические отношения между двумя странами были установлены в 1960 году. Израиль с самого начала стал оказывать Панаме помощь в развитии сельского хозяйства, перерабатывающей промышленности, организации потребительских кооперативов. В 1970–80-е годы двусторонние отношения носили достаточно сложный характер, представители Панамы в Организации Объединенных Наций нередко голосовали за антиизраильские резолюции, но, в основном, по второстепенным вопросам. В то же время Панама не поддержала резолюцию Генеральной Ассамблеи ООН 1975 года, объявившую сионизм формой расизма. Панама даже пыталась играть определенную роль в событиях, происходящих на Ближнем Востоке, к примеру воинский контингент Панамы был в составе сил ООН по разделению израильских и египетских войск на Синайском полуострова. В Панаме сохраняется достаточно влиятельная еврейская диаспора, что в значительной степени сказывается на положительном характере взаимоотношений с Государством Израиль. В 1990-х – начале 2000-х годов происходил быстрый рост еврейского населения Панамы. В этой стране продолжали жить и работать евреи из европейских стран, государств Латинской Америки и США. К настоящему времени еврейское население Панамы составляет около 8 тыс. человек, и панамская еврейская диаспора является самой крупной и влиятельной в Центральной Америке и регионе Карибского моря (по количеству человек уступает лишь еврейской диаспоре в Мексике и Венесуэле) [440] Евреи играют немалую роль в политической жизни страны: Э. Дельвалье был президентом Панамы в 1985–89 году, В. Ханоно и М. Кардозо занимали пост алькальда (мэра) города Панама. Генералы О. Торрихос и М. Норьега, правившие Панамой в 1970–80-е годы, лояльно относились к еврейской общине. Среди высокопоставленных лиц при режиме Норьеги, как уже упоминалось выше, было несколько евреев. В 1987 году между Израилем и Панамой было заключено Соглашение о сотрудничестве в сфере туризма. Так или иначе, за годы военной диктатуры экономическое положение диаспоры существенно ухудшилось, в результате чего большинство евреев Панамы приветствовало свержение Норьеги американскими войсками в декабре 1989 года. Существовали опасения, что новое правительство Панамы займет антисемитскую позицию, однако президент Г. Эндара поспешил заверить представителей диаспоры в обратном. Он также сделал обещание, что не разрешит открыть в стране представительство ООП. В 2001 году было заключено Соглашение о совместной борьбе с преступностью, прежде всего – с незаконным оборотом наркотиков [441] За последние 30 лет между Панамой и Израилем существенно укрепились торговоэкономические отношения. Если в начале 1970-х годов объем взаимного товарооборота составлял не более 300 тыс. долларов, то к началу XXI века он возрос до 20-25 млн. долларов, с положительным сальдо в пользу Израиля – более 5 млн. долларов. На протяжении второй половины ХХ века у Израиля сложилось достаточно активное сотрудничество с еще одной крупной страной латиноамериканской страной Карибского бассейна 124 – Венесуэлой. В стране существует достаточно мощная еврейская диаспора, несмотря на ограничительное миграционное законодательство, введенное венесуэльскими властями еще в середине 1930-х годов. В 1957–59 годы был разрешен въезд в Венесуэлу примерно одной тысяче евреев из Египта, Венгрии и Израиля. Впоследствии значительное число евреев иммигрировало в Венесуэлу из других стран Южной Америки. В 1950 году в Венесуэле жили пять–шесть тысяч евреев, а 50 лет спустя – уже более 20 тыс. человек, большинство которых проживало в столице республики Каракасе. За этот же период репатриация евреев в Израиль оставалась незначительной – в течение второй половины ХХ века из Венесуэлы выехало всего около тысячи евреев, что во многом связано с достаточно комфортными условиями, существовавшими стране для диаспоры [442] Большая часть евреев Венесуэлы относится к высшему и среднему классам общества. Подавляющее большинство детей из еврейских семей посещают еврейские учебные заведения. В Каракасе действуют еврейский культурный центр, Центр информации и еврейской культуры, спортивный клуб «Эбраика». В 1982 году в университете Каракаса открылась кафедра еврейской цивилизации, тогда же в городе был создан центр изучения истории и культуры сефардов. В Венесуэле выходит несколько еврейских газет и журналов на испанском языке и иврите, транслируются радиопередачи, предназначенные для евреев. Антисемитизм в Венесуэле не получил широкого распространения, даже несмотря на отдельные антиеврейские выступления середины 1960-х годов, действие антиеврейского иммиграционного законодательства и ведение антиизраильской и антисионистской компании со стороны выходцев из мусульманских стран (причем пользовавшихся поддержкой со стороны посольств этих стран в Венесуэле). Евреи Венесуэлы поддерживают тесную связь с Израилем, оказывают ему финансовую помощь в необходимые исторические периоды, например во время арабо-израильских конфликтов, участвуют добровольцами в этих конфликтах. Активность диаспоры проявилась также в том, что в 1970-1980-е годы венесуэльские евреи выступили в защиту прав евреев СССР как дискриминируемого национального и религиозного меньшинства, создали Постоянный комитет в защиту еврейского меньшинства в Советском Союзе. В ноябре 1975 года представитель Венесуэлы в ООН воздержался при голосовании по резолюции, квалифицировавшей сионизм как форму расизма, в самой Венесуэле даже прошли митинги протеста против этой резолюции и был создан Венесуэльский комитет еврейской солидарности (апрель следующего 1976 года). В конце 1980-х годов венесуэльский парламент осудил резолюцию ООН о сионизме, а в декабре 1991 года делегация Венесуэлы в ООН проголосовала за ее отмену. По причине ориентации во внешней политике на построение дружественных отношений с Государством Израиль (по крайней мере до конца 1990-х годов), венесуэльское правительство отказалось развивать сотрудничество с Организацией освобождения Палестины. В 1983 году правительство страны отказалось официально признать ООП и не разрешило ей открыть представительство в Каракасе. В рамках развития венесуэльско-израильских отношений в 1966 году было заключено Соглашение о техническом и культурном сотрудничестве. В 1970–80-х годах еврейское государство оказывало Венесуэле помощь в обучении специалистов, осуществлении ряда проектов развития хозяйственной инфраструктуры. В 1977 году была создана венесуэльскоизраильская торговая палата. С целью развития взаимовыгодного сотрудничества в 1995 году Венесуэлу посетил с официальным визитом министр иностранных дел Израиля Ш. Перес, было подписано торговое Соглашение [443] Вместе с тем, делегация Венесуэлы в ООН нередко поддерживала и антиизраильские резолюции, главным образом по второстепенным вопросам. Во многом это было обусловлено стремлением руководства страны к сближению с арабскими государствами в рамках взаимодействия с членами Организации стран-экспортеров нефти (ОПЕК), деятельное участие в создании которой приняла Венесуэла. После избрания в декабре 1998 года У. Чавеса Президентом Венесуэлы новый руководитель государства стремится сблизить политику Венесуэлы с политикой мусульманских стран. Рост конфронтации с Соединенными Штатами и их союзниками (в том числе с Израилем на Ближнем Востоке), а также претензии нового руководителя страны на лидерство на Латиноамериканском континенте привело к усилению антисемитизма в Венесуэле, страна стала активно и поддерживать антиизраильские резолюции ООН. С конца 1990-х годов увеличилось количество евреев, репатриировавшихся из Венесуэлы в Израиль. 125 Весьма интересно развивались отношения Государства Израиль со странами Южной Америки, не входящими в состав стран Карибского бассейна. Характер отношений здесь определялся, прежде всего, взаимоотношениями с такими крупными странами как Бразилия и Аргентина. Во-первых, указанные страны являются наиболее влиятельными и экономически мощными на материке. Во-вторых, уровень торгово-экономических связей Израиля с этими странами является наиболее высоким. В-третьих, в Бразилии и Аргентине постоянно проживали и проживают одни из самых крупных в мире еврейских диаспор. Отношения между Бразилией и Израилем стали развиваться уже срезу после образования еврейского государства. Прежде всего необходимо сказать, что бразильский государственный деятель О. Аранья, который был председателем чрезвычайной сессии Генеральной Ассамблеи ООН в 1947 году, в значительной степени содействовал принятию резолюции о разделе ЭрецИсраэль и о создании еврейского государства. Бразилия признала Израиль спустя несколько месяцев после его образования – в феврале 1949 года, а в 1952 году открыла в стране Посольство. Израиль также открыл свои официальные представительства в двух крупнейших городах – Посольство в Рио-де-Жанейро и генеральное консульство в Сан-Паулу. С 1950-х годов стала активно формироваться документально-правовая база двустороннего сотрудничества. В 1951 году Бразилия и Израиль заключили соглашение о культурных связях, а в 1962 году — соглашение о научно-техническом сотрудничестве. В 1967 году подписано также соглашение о научном сотрудничестве, главным образом акцентировавшееся на сотрудничестве в области использования атомной энергии в мирных целях [444] В рамках этого Соглашения Бразильские ученые и специалисты проходят практику и стажировку в Израиле, где за последние годы были подготовлено большое количество кадров, которые продолжают свое совершенствование в обеих странах. Между Израилем и Бразилией активно развиваются также торговые отношения: так если в 1960 году объем товарооборота Израиля с Бразилией 600 тыс. долларов, то уже в 2000 году он составил 400 млн. долларов, , в 2005 году – почти 500 млн. долларов, причем экспорт Израиля существенно преобладал над бразильским. Численность еврейского населения стабильно увеличивалась с начала 1950-х до 1970-х годов. В 1950 году в Бразилии проживало около 70 тыс. евреев. Начиная с 1970-х годов до настоящего времени оставалась стабильной и составляет около ста десяти тысяч человек. Отсутствие роста численности еврейской диаспоры в последние десятилетия объясняется увеличением репатриации евреев в Израиль, а также ростом эмиграции в другие страны, в том числе в США. Примерно половина бразильских евреев (около пятидесяти тысяч человек) живет в Сан-Паулу, треть (около тридцати тысяч человек) — в Рио-де-Жанейро. По своему образовательному уровню, доходам и социальному статусу подавляющее большинство членов диаспоры принадлежит к средним и высшим слоям общества [445] Евреи играют заметную роль в экономике, культурной и политической жизни Бразилии, особенно в промышленно развитых южных и юго-восточных штатах, где они широко представлены в местных законодательных собраниях, муниципальных и судебных органах. Евреи также представлены (правда незначительно) в федеральном парламенте. В правительство президента Ф. Коллора ди Мелло (1990–92) входили С. Лафлер (министр иностранных дел) и Ж. Голдемберг (министр образования), что внесло свой достаточно весомый вклад в развитие бразильско-израильских отношений. Через различные организации и институты между Израилем и Бразилией развивается культурное и гуманитарное сотрудничество. В ряде городов содержатся средние школы, где обучается почти половина еврейских детей страны, причем еврейские предметы в этих школах преподают главным образом учителя из Израиля. Работают еврейские педагогические колледжи, Институт еврейской культуры (в Рио-де-Жанейро), Институт имени М. Шагала в Порту-Алегри, в нескольких городах имеются еврейские библиотеки. С 1977 года в Рио-де-Жанейро функционирует Еврейский музей. В Бразилии выходят еврейские газеты и журналы на португальском языке, идиш и иврите, некоторые теле- и радиостанции также специально предназначены для евреев. В ряде штатов с начала 1990-х годов проводились недели Израиля, культурные мероприятия в День памяти жертв Холокоста и в День независимости Израиля, а также еврейские международные кинофестивали. В государственных университетах Рио-деЖанейро и Сан-Паулу открылись кафедры языка и культуры идиш. На рубеже 1970-х – 80-х годов, особенно после начала Ливанской войны, в Бразилии значительно усилился антисемитизм. Это было обусловлено развернувшейся широкой 126 антиизраильской и антисионистской кампанией, проводимой в стране Организацией освобождения Палестины (ООП), мусульманскими религиозными общинами, в том числе при поддержке со стороны посольств ряда исламских государств. С середины 1980-х годов антисемитские высказывания стали использоваться и нередко звучали и в ходе предвыборных кампаний, особенно местного масштаба. В начале 1990-х годов в Бразилии активизировались также правые экстремисты – прежде всего Национал-социалистическая партия. Вместе с тем руководство Бразилии не пошло на дипломатическое признание ООП и отвергло ее просьбу об открытии официального представительства в стране. В 2001 году Израиль и Бразилия решили начать совместное освоение космического пространства. В 2003 году действительно было создано совместное израильско-бразильское предприятие, готовящее проекты, реализация которых позволит Израилю значительно продвинуться в сфере контроля в сфере околоземного пространства. Также особый интерес у бразильского руководства вызывают совместные с израильской стороной разработки в области вооружений. Согласно некоторым данным, Израиль помогает Бразилии в разработке и продвижении на латиноамериканском рынке реактивной артиллерии [446] В настоящее время отношения между двумя странами остаются достаточно ровными, растет торгово-экономическое сотрудничество, стабильными остаются политические связи. Другой крупной страной Южной Америки, отношения с которой имеют особую значимость для Израиля, является Аргентина. В 1949 году Аргентина признала Государство Израиль и установила с ним дипломатические отношения. Конституция латиноамериканского государства 1949 года запретила расовую дискриминацию, в это же время руководитель страны Х.Д. Перрон заявил о поддержке его правительством прав евреев и права Государства Израиль на существование. Однако именно в эти годы Аргентина стала пристанищем для тысяч немецких военных преступников, бежавших из Европы, что превратило Буэнос-Айрес в международный центр нацистской, в том числе и антисемитской, активности. Порицание антисемитизма сенатом Аргентины в 1961 году не было подкреплено законодательными мерами, и хотя в 1963–1964 годах антисемитские организации были объявлены вне закона, это не положило конец антисемитизму. С приходом к власти в Аргентине в 1966 году военной хунты во главе с генералом Х. К. Онганиа, начались гонения на представителей еврейской диаспоры страны, военные власти уволили многих евреев из государственных учреждений. Несмотря на это после Шестидневной войны 1967 года Аргентина была одной из тех стран Латинской Америки, которые наиболее энергично выступали против советских и арабских требований освобождения Израилем занятых территорий без предварительных условий, однако руководство страны активно настаивало на интернационализации Иерусалима. Между двумя странами был заключен ряд торговых договоров, высокими темпами стало развиваться торгово-экономическое сотрудничество. В 1957 году было подписано соглашение о культурном обмене, в 1960 году – соглашение о торговле [447] В течение 1960-х – начале 1970-х годов успешно развивалось и техническое сотрудничество. Избрание главой государства в сентябре 1973 года генерала Перона позитивно сказалось на положении еврейской диаспоры. После победы на выборах Перон допустил нескольких евреев в среднее звено центральной государственной администрации и публично заявил о своих симпатиях к еврейству и Государству Израиль. В 1970–1980-х гг. отношения между Израилем и Аргентиной в основном были ровными. Руководство латиноамериканской страны стремилось придерживаться сбалансированного подхода к ближневосточному конфликту и развивать связи и с Израилем, и с арабскими государствами, активную антиизраильскую и проарабскую пропаганду вели главным образом оппозиционные силы. В 1975 году представитель Аргентины на Генеральной Ассамблее ООН воздержался при голосовании по резолюции, приравнявшей сионизм к расизму, а в 1990 году палата депутатов Национального конгресса осудила эту резолюцию, и в декабре 1991 года аргентинская делегация в ООН голосовала за ее отмену. В то же время положение еврейской диаспоры в Аргентине в 1970-е годы заметно ухудшилось. После смерти Перона и вступления на пост Президента его вдовы М. Э. Мартинес де Перон страну охватил сильный экономический и политический кризис, который привел, в том числе, к росту в стране антисемитизма и разгула террора против евреев со стороны правых экстремистов и левацких организаций, многие из которых пользовались поддержкой радикальных арабских режимов и сотрудничали с Организацией освобождения Палестины. Газеты, а также государственное телевидение вели антисемитскую пропаганду. 127 Лишь после возвращения военных к власти в 1976 году леворадикальные организации были разгромлены. Президент Х. Р. Видела, министр иностранных дел и другие видные деятели военного режима публично осудили антисемитизм, они получили поддержку со стороны католической церкви и ведущих органов печати страны. Власти также закрыли ряд издательств, специализировавшихся на публикации юдофобской литературы. К началу 1980-х годов отношения между Израилем и Аргентиной были в значительной степени нормализованы. В 1980 году было подписано двустороннее соглашение, касающееся сотрудничества в сфере туризма, в 1981 – Соглашение об избегании двойного налогообложения, в 1982 – Соглашение о техническом сотрудничестве [448] После победы на президентских выборах Р. Альфонсина в 1983 году, несколько евреев вошли в правительство страны, а также были избраны в Сенат и Палату депутатов. В 1988 году был утвержден внесенный на рассмотрение Р. Альфонсином закон, запрещающий дискриминацию во всех ее видах и разжигание национальной, расовой и религиозной розни. Позитивный характер межгосударственных отношений подтвердился тем фактом, что в 1988 году администрации городов Буэнос-Айреса и Тель-Авива подписали соглашение об установлении побратимских связей. Отношения между двумя странами еще более улучшились после прихода к власти в Аргентине К. Менема, на рубеже 80-х – 90-х годов ХХ века значительно интенсифицировался взаимный обмен официальными делегациями. В декабре 1989 года в стране побывал с визитом президент Израиля Х. Герцог, а в первой половине 1990 года Израиль посетили министр иностранных дел Аргентины Д. Кавальо и аргентинская парламентская делегация. Аргентина стала единственным латиноамериканским государством, присоединившимся во время войны в Персидском заливе к антииракской коалиции, в район боевых действий были направлены два аргентинских фрегата. В октябре 1991 году К. Менем стал первым президентом Аргентины, посетившим Израиль с официальным визитом. Уровень торговых связей между Аргентиной и Израилем на протяжении последних десятилетий остается стабильным и растет достаточно высокими темпами, чему способствовали заключенные в 1995 году Соглашения о торгово-экономическом сотрудничестве и о взаимной защите инвестиций [449. К концу 1990-х годов объем годового товарооборота между странами составил почти 200 млн. долларов, однако в связи с тяжелым экономическим кризисом в Аргентине объем торговли между двумя странами в 2000 году несколько сократился. Во внешнеполитической стратегии Израиля Аргентина всегда занимала весьма видное место, поскольку именно здесь проживала самая крупная в Южной Америке еврейская диаспора, состоявшая в середине ХХ века из почти 300 тыс. человек. Политически и экономически нестабильная ситуация в стране, наряду с ростом антисемитизма, спровоцировали массовый выезд еврейского населения из страны, особенно в 1970-1980-е годы (когда в Израиль репатриировалось около 25 тыс. евреев). Экономический и политический кризисы, охватившие Аргентину в конце 1990-х – начале 2000 годов, тяжело отразились на положении еврейской общины. Банкротство в 1998 году двух крупных банков, принадлежавших евреям, в которых хранили средства гражданеевреи, а также еврейские общины и организации, вызвало очень тяжелые последствия для аргентинских евреев. Кризис привел к резкому увеличению числа евреев, репатриирующихся в Израиль или эмигрирующих в другие страны, прежде всего в США, Канаду, Испанию. Начиная с 2000 года из Аргентины в среднем в год выезжало от 1 до 6 тыс человек [450] За последние полвека количество евреев, проживающих в Аргентине, сократилось на треть. К настоящему времени диаспора в Аргентине составляет менее 200 тыс. человек, однако Аргентина по-прежнему является крупнейшей страной третьего мира по количеству проживающих в ней евреев. Все это является мощнейшим стимулом для дальнейшего развития активных аргентино-израильских связей в различных сферах. Прочие страны Южной Америки традиционно поддерживают дружественные либо нейтральные отношения с Государством Израиль. В апреле 1947 года делегация Уругвая в Организации Объединенных Наций проголосовала за создание Особой комиссии по Палестине, 19 мая 1948 года Уругвай стал первым государством Латинской Америки и одной из первых стран мира, признавших Государство Израиль, а в ноябре того же года в Монтевидео открылось первое в Латинской Америке и четвертое в мире израильское дипломатическое представительство. В 1958 году дипломатические миссии Уругвая в Израиле и Израиля в Уругвае получили статус посольств. Вскоре после провозглашения независимости Израиля Парагвай установил с ним дипломатические отношения, Посольство Израиля в Парагвае было открыто в 1968 году. 128 В феврале 1949 года правительство Чили признало Государство Израиль де-факто и поддержало его просьбу о вступлении в ООН. В 1950 году открылась израильская миссия в Чили, в 1957 году – чилийская миссия в Израиле, в ноябре 1958 года оба представительства получили статус посольств. Дипломатические отношения Перу с Израилем с 1957 года также поддерживаются на уровне посольств. Израиль предоставляет странам Южной Америки техническую помощь в области сельского хозяйства и гидротехники, разведке полезных ископаемых. В 1960-х годах инструкторами, прошедшими подготовку в Израиле, в Перу были созданы несколько сельскохозяйственных поселений. В июне 1966 года Израиль и Уругвай заключили договор о сотрудничестве в области атомной энергетики, в июне 1968 года – торговую конвенцию и соглашение о научно-техническом обмене. В 1961 году между Государством Израиль и Боливией было заключено Соглашение о культурном сотрудничестве, в 1972 – Соглашение об экономическом, культурном и научнотехническом сотрудничестве. Значительная документально-правовая база существует между Израилем и Чили: 1953 год – Соглашение о культурных отношениях, 1965 год – Соглашение о научно-техническом сотрудничестве, 1982 год – Соглашение о торгово-экономическом сотрудничестве и Соглашение о воздушных службах, 1986 год – Соглашение о сотрудничестве в сфере туризма, 1993 год – Соглашение о сотрудничестве в сфере борьбы с преступностью и др. Аналогичные соглашения были заключены в 1960-х – 1990-х годах между Израилем и Парагваем, Перу, Уругваем, Эквадором [451] Между Государством Израиль и странами Южной Америки развивается сотрудничество в области экономики, науки, культуры, спорта. Израиль осуществляет поставки вооружений и военной техники таким странам, как Аргентина, Бразилия, Чили, Уругвай, Эквадор [452]. Государственные деятели обмениваются визитами. Правительства южноамериканских стран стараются придерживаться сбалансированного подхода в своих отношениях как с Израилем, так и с арабскими странами, и, несмотря на усиливающееся здесь арабское влияние, отклонили просьбы Организации освобождения Палестины об открытии представительств на их территории. Власти южноамериканских государств прилагают усилия для предотвращения проявлений антисемитизма, однако некоторое негативное отношение к представителям еврейской диаспоры существует на бытовом уровне, и поддерживается, в основном, представителями арабской диаспоры в этих странах. Негативно сказывается на социально-экономическом положении еврейского населения в странах Южной Америки многочисленные экономические и политические кризисы, периодически случающиеся здесь. В результате в последние десятилетия наблюдается постоянное сокращение численности еврейского населения. В настоящее время в Перу проживает около 2,5 тыс. евреев, Парагвае – около 1 тыс., в Боливии – 500 человек. Несмотря на поддерживаемую Тель-Авивом политику, направленную на увеличение эмиграции латиноамериканских евреев в Израиль, большинство из них предпочитают выезжать в более стабильные страны Латинской Америки, США, страны Европейского Союза. В целом взаимоотношения Израиля со странами Латинской Америки развивались (за исключением Кубы) и развиваются положительно. Здесь проявляется и интерес Израиля к таким странам как к огромному рынку для экспорта своих товаров, и интерес самих латиноамериканских государств развивать сотрудничество с Израилем, особенно в сферах военно- и научнотехнического сотрудничества. Зависимость стран Западного полушария от основного союзника Израиля – США – также сказывались на положительной динамике развития отношений, в том числе и с существовавшими в Латинской Америке диктаторскими режимами [453] ПРИМЕЧАНИЯ: 1. Захарченко, А.Н. Израиль и Франция. Современные проблемы двухсторонних отношений/ Захарченко. А.Н.// www.smi.ru 2. Там же. 3. Там же. 4. Там же. 5. Ближний Восток в современных международных отношениях// www.barichev.ru 6. Там же. 129 7. Там же. 8. Там же. 9. Там же. 10. Resolution de l’Assemblee Generale n° 181// www.un.org/french/ga/generic/ropga 11. Штереншис, М.Ш. История государства Израиль/ М.Ш. Штереншис. – Герцлия: ИсраДон, 2003. С. 138. 12. Киташов, В.К. Посредничество США в урегулировании ближневосточного конфликта/ В.К. Киташов//www.iimes.ru 13. The economic relations between France and the Arab countries/ Journal of Arab Affairs.- 1992.-№11(2).aut.- Р.12-18 14. Эпштейн, Е.Е. Образование государства Израиль и ближневосточная дипломатия США/ Е.Е Эпштейн// http://politex.info/content/view/138/40/ 15. Лазарев, А. США и Израиль: трудные годы/ А.Лазарев// www.iimes.ru 16. Бар-Зохар, М. Бен Гурион, Героические годы/М. Бар-Зохар// http://shulenina.narod.ru/Polit/Bengurion/contents.html 17. Киташов, В.К. Ук. соч. 18. Там же. 19. Там же. 20. Там же. 21. Там же. 22. Синайская кампания http://www.eleven.co.il/article/13813 23. Там же. 24. Там же. 25. Там же. 26. Там же. 27. Там же. 28. 18 Киташов, В.К. Ук. соч. 29. Там же. 30. Там же. 31. Там же. 32. Там же. 33. Там же. 34. Там же. 35. Израиль. Государство Израиль. Внешняя политика// http://www.eleven.co.il/article/11733 36. Федорченко, А.В. Израиль накануне 21 века: проблемы адаптации национальной экономики к новым условиям/ А.В.Федорченко// www.iimes.ru 37. Киташов, В.К. Ук. соч. 38. Израиль. Государство Израиль. Внешняя политика// http://www.eleven.co.il/article/11733 39. Там же. 40. Там же. 41. Там же. 42. Федорченко, А.В. Ук. соч. 43. Киташов, В.К. Ук. соч. 44. Наумова, И. В. Иностранные инвестиции в Израиль в 90-е годы/ И.В.Наумова// www.iimes.ru 45. Израиль. Государство Израиль. Внешняя политика// http://www.eleven.co.il/article/11733 46. Там же. 47. Там же. 48. Там же. 49. Там же. 50. Киташов, В.К. Ук. соч. 51. Там же. 52. Там же. 53. Вайц, Й. Полемика о Катастрофе европейского еврейства и возможности переговоров о получении репараций из Германии/Й. Вайц// http://hedir.openu.ac.il/radio/radio6.html 54. Там же. 55. Там же. 56. Там же. 57. Там же. 58. Германия//http://www.eleven.co.il/article/ 59. Там же. 60. Там же. 61. Там же. 130 62. Gardner,L.Germany's ‘Special Relationship’ with Israel Continues, Despite Appearances to the Contrary/ L.Gardner , May 6, 2004// http://www.aicgs.org 63. Relations between Israel and Germany//http://www.germany.info/relaunch/politics 64. Зыкова, О.А Отношения ЕС и Израиля в контексте арабо-израильского конфликта/ О.А Зыкова//www.iimes.ru 65. Relations between Israel and Germany//http://www.germany.info/relaunch/politics. 66. Inbar,E. A friendship that needs fostering/ E.Inbar // 2005http://www.biu.ac.il/SOC/besa/efraim_inbar 67. Зыкова, О.А Ук. соч. 68. Германия// http://www.eleven.co.il/article 69. Зыкова, О.А. Ук. соч. 70. Там же. 71. Там же. 72. Там же. 73. Katsav M. Germany is a True Friend of Israel// http://www.germany.info/relaunch/politics/new/pol_katsav_visit_06_2005.html?PHPSESSID=e2ed478d940e484fed db19675efa3bc0 74. Primor, A. German leaders come and go, but policy toward Israel will stay the same/ A. Primor//http://www.haaretz.com/hasen/spages 75. Бялер, У. Лавируя между сверхдержавами: Д Бен-Гурион и формирование израильской внешней политики/ У. Бялер// http://www-r.openu.ac.il/kurs/demokr-book2.html 76. Там же 77. Там же. 78. Там же. 79. Там же. 80. Великобритания// http://www.eleven.co.il/article 81. Бялер, У. Ук. соч. 82. Печуров, С.Л. Кризис, изменивший расстановку сил на мировой арене/ С.Л. Печуров// http://nvo.ng.ru/history/2006-10-27/5_crisis.html 83. Великобритания// http://www.eleven.co.il/article 84. Там же. 85. Там же. 86. Там же. 87. La Declaration de Venise, Le Conseil European : 12-13 juin//Un cahier speciale sur le ProcheOrient//http://www.monde-diplomatique.fr 88. Uk-Israel relations//http://www.fco.gov.uk/servlet/Front?pagename=OpenMarket/Xcelerate/ShowPage&c=Page&cid=100702 9394617 89. UK Foreign Policy regarding the Middle East Peace Process// http://www.fco.gov.uk/servlet/Front?pagename 90. Великобритания// http://www.eleven.co.il/article 91. Там же. 92. Там же. 93. Там же. 94. Там же. 95. UK Foreign Policy regarding the Middle East Peace Process// http://www.fco.gov.uk/servlet/Front?pagename 96. UK general policy on a negotiated peace settlement// http://www.fco.gov.uk/servlet/Front?pagename 97. Штереншис, М.Ш. История государства Израиль/ М.Ш. Штереншис. – Герцлия: ИсраДон, 2003. С. 138. 98. France-Israel: histoire d’un desamour// http://hebdo.nouvelobs.com/hebdo/parution/p2101/dossier/a262638france__isra%C3%ABl__histoire_d%E2%80%99un_d%C3%A9samour.html 99. France-Israel : le coup de froid/ interview de l’ambassador israelien aux Nations Unies M.D.Gillerman// www.lefigaro.fr 100. Daniel,J. Proche-Orient :et la France ?/ J.Daniel// http://hebdo.nouvelobs.com/p2210/articles/a335968.html 101. Ye’or,B.The Euro-Arab Dialogue and the Birth of Eurabia/B.Ye’or //http://www.dhimmitude.org/archive/by_eurabia_122002_eng.doc 102. Halifa-Legrand, S. Des relations mouvementees/ S.Halifa-Legrand// http://hebdo.nouvelobs.com/hebdo/parution/p2101/dossier/a262636-des_relations_mouvement%C3%A9es.html 103. La France toujours une terre fertile pour l’antisemitisme// www.humanrightsfirst.info 104. Kessler,M. La politique etrangere de la France/ M.Kessler. – Paris, presses de Sciences Po, 1999. 105. Ibid. 131 106. Ibid. 107. La cooperation Euro-arabe. Edition №73 // www.europa-eu-un.org 108. Ibid. 109. Ibid. 110. Ibid. 111. Daniel,J. Proche-Orient :et la France ?/ J.Daniel// http://hebdo.nouvelobs.com/p2210/articles/a335968.html 112. France-Israel: histoire d’un desamour// http://hebdo.nouvelobs.com/hebdo/parution/p2101/dossier/a262638france__isra%C3%ABl__histoire_d%E2%80%99un_d%C3%A9samour.html 113. Ibid. 114. Ibid. 115. Ibid. 116. Мансуров, П. Проблемы и перспективы отношений ЕС с Израилем/П. Мансуров// www.iimes.ru 117. Declaration des Neuf du 6 novembre 1973 concernant la situation au Moyen-Orient// www.doc.diplomatie.gouv.fr/BASIS/epic/www/doc/DDD/1107165185.doc 118. О разделительной стене, построенной Израилем Заявление представителя Министерства Иностранных Дел Франции (Париж, 2 февраля 2004 г.)//www.ambafrance.ru 119. Bonelli, L. Les raisons d’une colere/L.Bonelli// Le Моnde diplomatique.- 2005- decembre.-Р.25. 120. Ibid. 121. Ibid. 122. Bocco,R. Les Territoires palestiniens occipes en 2002 : crise economique et pauperisation/ R.Bocco//Afrique du Nord- Moyen-Orient. – 2003.- Р.45-59. 123. Resolution de l’Assemblee Generale n° 181// www.un.org/french/ga/generic/ropga 124. Ibid. 125. Ibid. 126. Ibid. 127. Штереншис, М.Ш. Ук. соч. С. 138. 128. Киташов, В.К. Ук. соч. 129. Чайко, И.А. К развитию палестино-израильского конфликта/И.А.Чайко // www.iimes.ru 130. Там же. 131. Палестинская проблема // http://www.jewishagency.org/jewishagency/russian/education/ israel+and+zionism/defence/ sd5.htm 132. Зыкова, О.А. Отношения Европейского Союза и Израиля в контексте арабо-израильского конфликта/О.А. Зыкова//www.iimes.ru 133. Там же. 134. Там же 135. Там же 136. Там же 137. Зыкова, О.А. Ук. соч. 138. Там же. 139. Daniel,J. Proche-Orient :et la France ? / J.Daniel // http:// hebdo.nouvelobs.com/ p2210/ articles/ a335968.html 140. France-Israel:histoire d’ un desamour // http:// hebdo.nouvelobs.com/ hebdo/ parution/ p2101/dossier/a2france__isra%C3%ABl__histoire_d%E2%80%99un_d%C3%A9samour.html 141. Зыкова, О.А. Ук. соч. 142. Там же. 143. Daniel,J. Proche-Orient :et la France ?/ J.Daniel// http:// hebdo.nouvelobs.com/ p2210/ articles/ a335968.html 144. Франция//http://www.eleven.co.il/article 145. Ibid. 146. Declaration des Neuf du 6 novembre 1973 concernant la situation au Moyen-Orient// www.doc.diplomatie.gouv.fr/BASIS/epic/www/doc/DDD/1107165185.doc 147. Bonelli, L. Les raisons d’une colere/L.Bonelli// Le Моnde diplomatique.- 2005- decembre.-Р.25. 148. Gardner, L. Germany's ‘Special Relationship’ with Israel Continues, Despite Appearances to the Contrary/ L. Gardner, May 6, 2004// http://www.aicgs.org 149. Германия// http://www.eleven.co.il/article 150. La Declaration de Venise, Le Conseil European : 12-13 juin//Un cahier speciale sur le ProcheOrient//http://www.monde-diplomatique.fr 151. Великобритания// http://www.eleven.co.il/article 152. Зыкова, О.А. Ук. соч. 153. Захарченко, А.И. США и ЕС в ближневосточном мирном процессе в 90-е гг.: партнерство или соперничество?/ А.И.Захарченко//www.iimes.ru 132 154. Там же. 155. Палестинская проблема: документы ООН, международных организаций и конференций. Сост. и автор Р. Давыдков. - М.: Прогресс, 1984. С. 159. 156. Рубби, А. Палестинский марафон: 30 лет борьбы за мир на Ближнем Востоке. - М.: Международные отношения, 2001. С. 305. 157. Рубби А. Ук. соч. С. 315. 158. Млечин М.Л. Министры иностранных дел. Тайная дипломатия Кремля/М.Л. Млечин. - М.: Центрполиграф, 2003. С. 612. 159. Там же. С. 613. 160. Ближний Восток: проблемы региональной безопасности: Сб. Статей. – М.: ИИИБВ, 2000. С154. 161. Там же. С. 156. 162. Там же. С. 158. 163. Звягельская И.Д., Карасова Т.А., Федорченко А.В. Государство Израиль. – М.: Институт востоковедения РАН, 2005. С. 7. 164. Там же. 165. Динамика арабо-израильского конфликта: материалы научной конференции. - Н. Новгород: Изд-во ННГУ, 1991. С. 104. 166. Ближний Восток: проблемы региональной безопасности: Сб. Статей. – М.: ИИИБВ, 2000. С. 105. 167. Basic facts about the United Nations. N.Y.: United Nations Department of Public Information, 2004. P.56. 168. Федоров, В.Н. ООН и проблемы войны и мира/В.Н. Федоров. – М.: Международ. отношения, 1988. С. 267. 169. Звягельская И.Д., Карасова Т.А., Федорченко А.В. Ук. соч. С. 272. 170. Ближний Восток: проблемы региональной безопасности: Сб. статей. – М.: ИИИБВ, 2000. С. 84. 171. Пырлин, Е.Д. Трудный и долгий путь к миру/Е.Д. Пырлин. - М.: «РОССПЭН», 2002. С. 165. 172. Гусаров, В.И. Ближневосточное урегулирование: проблемы и перспективы/В.И. Гусаров//Восток. № 2. 1998. 173. Коммерсант-Daily. 19 мая. 1999. С. 17. 174. Basic facts about the United Nations. N.Y.: United Nations Department of Public Information, 2004. P. 103. 175. Звягельская И.Д., Карасова Т.А., А.В. Федорченко А.В. Ук. соч. С. 300. 176. Кальвокоресси П. Мировая политика после 1945 года. Кн. 1. – М.: Междунар. отношения, 2000. С. 449. 177. Стрижов Ю.И. СССР и создание Государства Израиль // Международная жизнь. № 11-12. 1995. С. 94. 178. АВП РФ, ф. 018, оп. 9, п. 17, д. 77, л. 25. // Цит. по Стрижов Ю.А. Указ соч. С. 94. 179. Штереншис М. История Государства Израиль. Герцелия: ISRADON, 2003. С.136. 180. Выступление постоянного представителя СССР при ООН АА. Громыко на специальной сессии Генеральной Ассамблеи ООН по вопросу о Палестине 14 мая 1947 г. // Советско-израильские отношения: Сборник документов. Т. 1: 1941-1953: В 2 кн. Кн. 1: 1941-май 1949/Министерство иностранных дел Российской Федерации; Министерство иностранных дел Государства Израиль. – М.: Междунар. отношения, 2000. – С. 211-218. 181. АВП РФ, ф.018, оп.9, п.17, д.77, л.27. // Цит. по Стрижов Ю.А. Указ. соч. С.95. 182. Там же; Советско-израильские отношения: Сборник документов. Т. 1: 1941-1953: В 2 кн. Кн. 1: 1941-май 1949/Министерство иностранных дел Российской Федерации; Министерство иностранных дел Государства Израиль. – М.: Междунар. отношения, 2000. – С. 251-252. 183. Стрижов Ю.И. Указ. соч. С. 95. 184. Там же. С. 95-96.; Советско-израильские отношения: Сборник документов. Т. 1: 1941-1953: В 2 кн. Кн. 1: 1941-май 1949/Министерство иностранных дел Российской Федерации; Министерство иностранных дел Государства Израиль. – М.: Междунар. отношения, 2000. – С. 267-273. 185. Колобов О.А., Корнилов А.А., Сергунин А.А. Документальная история арабо-израильского конфликта: Хрестоматия. Н. Новгород: Изд-во ННГУ, 1991. С. 54-56. 186. Протокольная запись выступления постоянного представителя СССР при ООН А.А. Громыко на заседании первого комитета второй специальной сессии Генеральной Ассамблеи ООН. 20 апреля 1948 г. // Советско-израильские отношения: Сборник документов. Т. 1: 1941-1953: В 2 кн. Кн. 1: 1941-май 1949/Министерство иностранных дел Российской Федерации; Министерство иностранных дел Государства Израиль. – М.: Междунар. отношения, 2000. – С. 301. 187. Злобин Н. Белый дом и создание Государства Израиль.// www.magazines.russ.ru/continent/2002/111/zlob-pr.html 188. Там же. 189. Там же. 190. Там же. 191. Там же. 133 192. Бялер У. Бен-Гурион и внешнеполитическая ориентация Израиля в 1948 – 1956 годах.// www.hedir.openu.ac.il/kurs/demokr-book2.html 193. Колобов О.А. Соединенные Штаты Америки и проблема Палестины. Монография. Нижний Новгород: Издательство Нижегородского университета, 1993. – С. 77. 194. Harry S. Truman. Memoirs. Vol.2, 1946 – 1952, New York, Da Capo Press, 1986, P. 156. 195. Цит. по: Злобин Н. Белый дом и создание Государства Израиль.// www.magazines.russ.ru/continent/2002/111/zlob-pr.html 196. Колобов О.А. Соединенные Штаты Америки и проблема Палестины. Монография. Нижний Новгород: Издательство Нижегородского университета, 1993. – С. 83. 197. Там же. 198. Там же. 199. Там же. 200. Там же. 201. Злобин Н. Белый дом и создание Государства Израиль.// www.magazines.russ.ru/continent/2002/111/zlob-pr.html 202. Стрижов Ю.И. СССР и создание Государства Израиль // Международная жизнь. № 11-12. 1995. С. 96.; Колобов О.А. Соединенные Штаты Америки и проблема Палестины. Монография. Нижний Новгород: Издательство Нижегородского университета, 1993. – С. 89. 203. Протокольная запись выступления постоянного представителя СССР при ООН А.А. Громыко на заседании первого комитета второй специальной сессии Генеральной Ассамблеи ООН. 20 апреля 1948 г.// Советско-израильские отношения: Сборник документов. Т. 1: 1941-1953: В 2 кн. Кн. 1: 1941-май 1949/Министерство иностранных дел Российской Федерации; Министерство иностранных дел Государства Израиль. – М.: Междунар. отношения, 2000. – С. 300 - 301. 204. Колобов О.А. Соединенные Штаты Америки и проблема Палестины. Монография. Нижний Новгород: Издательство Нижегородского университета, 1993. – С. 77. 205. Стрижов Ю.И. Указ. соч. С. 96. 206. Там же. 207. Там же. С.97. 208. Там же. С. 97. 209. «Кол ха-Ам», 18 мая 1948 года. // Цит. по Говрин Й. Израильско-советские отношения. 1953-1967: пер. с иврита. – М.: Издательская группа «Прогресс» - «Культура», 1994. С. 10-11. 210. «Телеграмма министра иностранных дел Израиля М. Шертока министру иностранных дел СССР В.М. Молотову. 15 мая 1948 г.» // Советско-израильские отношения: Сборник документов. Т. 1: 1941-1953: В 2 кн. Кн. 1: 1941-май 1949/Министерство иностранных дел Российской Федерации; Министерство иностранных дел Государства Израиль. – М.: Междунар. отношения, 2000. – С. 304-305. 211. Говрин Й. Указ. соч. С. 10. 212. АВП РФ, ф. 06, оп. 10, п. 346, д. 623, л.1. // Цит. по Стрижов Ю.И. Указ. соч. С. 97. 213. «Правда», 21 сентября 1948 года. 214. Из протокола заседания Президиума Еврейского антифашистского комитета в СССР. 7 июня 1948 г.// Советско-израильские отношения: Сборник документов. Т. 1: 1941-1953: В 2 кн. Кн. 1: 1941-май 1949/Министерство иностранных дел Российской Федерации; Министерство иностранных дел Государства Израиль. – М.: Междунар. отношения, 2000. – С. 315. 215. Бялер У. Бен-Гурион и внешнеполитическая ориентация Израиля в 1948 – 1956 годах.// www.hedir.openu.ac.il/kurs/demokr-book2.html 216. «Кол ха-Ам», 27 августа 1948 года. 217. Бялер У. Бен-Гурион и внешнеполитическая ориентация Израиля в 1948 – 1956 годах.// www.hedir.openu.ac.il/kurs/demokr-book2.html 218. Там же. 219. Намир М. Миссия в Москве. «Ам Овед», 1971. С. 52. 220. Наринский М.М. История международных отношений. 1945 – 1975: Учебное пособие. – М.: «Российская политическая энциклопедия» (РОССПЭН), 2004. – С. 111. 221. Записка Заведующего ближневосточным отделом МИД СССР И.Н. Бакулина Заместителю министра иностранных дел СССР В.А. Зорину. 5 июня 1948 г.// Советско-израильские отношения: Сборник документов. Т. 1: 1941-1953: В 2 кн. Кн. 1: 1941-май 1949/Министерство иностранных дел Российской Федерации; Министерство иностранных дел Государства Израиль. – М.: Междунар. отношения, 2000. – С. 314. 222. Трехстороннее соглашение (США, Великобритания, Франция) от 25 мая 1950 г.// Колобов О.А., Корнилов А.А., Сергунин А.А. Документальная история арабо-израильского конфликта: Хрестоматия. Н. Новгород: Изд-во ННГУ, 1991. С. 59. 223. Бялер У. Бен-Гурион и внешнеполитическая ориентация Израиля в 1948 – 1956 годах.// www.hedir.openu.ac.il/kurs/demokr-book2.html 134 224. Говрин Й. Израильско-советские отношения. 1953-1967: пер. с иврита. – М.: Издательская группа «Прогресс» - «Культура», 1994. С. 19. 225. «Давар», 23 мая 1950 г. 226. «Давар», 5 декабря, 1949 г. 227. Gen. Ass. Official Rec. 5th Session Suppl. No. 1.8.6. 17 April 1950. 228. «Давар», 4 октября 1950 года. 229. A. D a g a n. Moscow and Jerusalem, p. 57—58. 230. A. D a g a n. Moscow and Jerusalem, p. 59—60. 231. И. Говрин, “Израильско-советские отношения в 1953-1967 гг., С. 232. Там же. 233. Там же. 234. Там же. 235. Там же. 236. Там же. 237. Выступления в Кнессете, т. 13, с. 493 (на иврите). 238. Выступления в Кнессете, т. 13, с. 720, 16 февраля 1953 год 239. «Давар», 18 января 1953 года. 240. Выступления в Кнессете, т. 13, с 475—747, 17 февраля 1953 года 241. «Кол ха-Ам», 27 февраля 1953 года, заявление М.Шарета в Эилате 242. «Давар», 13 февраля 1953 года. 243. Сообщение Шарета в Кнессете. Выступления в Кнессете, т 13 с. 747, 17 февраля 1953 года. 244. Там же, с. 747. 245. Представители МАКИ и МАПАМ, левых партии в Кнессете, заявили: «Самое лучшее, что мы могли бы сделать для еврейского народа в настоящее время, — вообще аннулировать это обсуждение в Кнессете. Я считаю, что высший орган, ответственный за судьбу народа еще не совершал дела, столь ухудшающего его положение, народа, рассеянного по миру, как это обсуждение» (депутат Кнессета И. Хазан. Выступления в Кнессете, т 13, с. 489). «Я рассматриваю весь этот хор как одно черное подстрекательство всей реакции собравшейся в этом доме» (депутат Кнессета М. Яари. Там р с 490). Эти два представителя левых партий указали, что они не огласятся с тем, чтобы сионистское движение и еврейские между¬народные организации связывались с преступлениями, совершен¬ными советскими гражданами. Однако депутат Кнессета от фракции МАКИ Ш. Микунис присоединился к обвинению Израиля в прове¬дении антисоветской подстрекательской кампании и антикоммуни¬стической истерии, причиной которых являлось-де не раскрытие «террористической банды врачей в Москве», а «решение руководи¬телей нашей страны» ускорить военные приготовления и присоеди¬нение Израиля к «агрессивному антисоветскому блоку по приказу Вашингтона» (там же, с. 492—493). Представители МАКИ были единственными в Кнессете, кто безоговорочно солидаризовался с об¬винениями, выдвинутыми советскими властями против врачей, и надо полагать, что прослеживалась определенная связь между их по¬зицией и предупреждением министра иностранных дел Шарета, что в случае, если израильские партии будут оправдывать советскую подстрекательскую кампанию, правительство сделает определенные выводы в отношении их, то есть объявит их вне закона. 246. Уже во время пражского процесса некоторые депутаты Кнессета под¬нимали вопрос о советских евреях, хотя министры правительства предпочитали воздерживаться от публичных высказываний по это¬му вопросу. Например, 4 ноября 1952 года при обсуждении в Кнес¬сете закона о Сионистской организации (Выступления в Кнессете, т 13, с. 24) Бен-Гурион заявил- «Даже если Израиль постановит, что Сионистская организация представляет два миллиона советских ев¬реев, это постановление будет совершенно безосновательным и не имеющим никакого смысла и встретит оправданное противодейст¬вие со стороны тех, кто выступает от имени евреев России и кто име¬ет право спросить: "Кто вы такие?"». 247. Правда 16 марта 1953 года. 248. В выступлении перед делегатами XX съезда коммунистической пар¬тии Советского Союза 24 февраля 1956 года Хрущев утверждал, что жертвами чисток должны были стать такие, советские руководители, как Молотов, Ворошилов Микоян 249. В своем заявлении в Кнессете от 17 февраля 1953 года о разрыве дипломатических отношений между Израилем и Советским Союзом (Выступления в Кнессете, т. 13, с. 747) министр иностранных дел Шарет указал: «Только от советской стороны зависит, будут ли вос¬становлены эти отношения, и если да, то какими они станут». Шарет придерживался, по-видимому, точки зрения, согласно которой имен¬но тот, кто разорвал дипломатические отношения, должен выступить с инициативой их восстановления, если он к этому стремится. 250. M.Бap-Зoxap. Бен-Гурион, т. 2, с. 916. Этот вывод основыва¬ется на записи в дневнике Бен-Гуриона: «30 апреля Бен-Гурион под¬вел итоги совещания в министерстве иностранных дел по вопросам, касающимся стран советского блока: «Я подытожил: на данном эта¬пе — никакой суеты, не следует 135 обращаться с просьбой о восстанов¬лении отношений... Дружеские беседы с советскими представителя¬ми в странах советского блока. Если они не дадут эффекта — ничего страшного». 251. Б.Ц. Разин. Я проводил переговоры о восстановлении дипломати¬ческих отношений с Советским Союзом. — «Маарив», 10 марта 1972 года. 252. М. Ш а р е т. Личный дневник, т.1, с. 64, 79. 253. Б.Ц. Разин. — «Маарив», 10 марта 1972 года. 254. Содержание этого послания было оглашено в Кнессете премьер-ми¬нистром в ответ на запрос М.Вильнера (Маки) (Выступления в Кнес¬сете, т. 11, ч. 2, с. 1465, 27 февраля 1952 года). На этом послании основывалось послание Шарета к Молотову от 16 июля 1953 года. 255. Там же. 256. «Давар», «Кол ха-Ам», 21 июля 1953 года. 257. «Известия», 21 июля 1953 года. 258. «Известия», 9 августа 1953 года. 259. Д. Бен-Гурион. Наша внешняя политика. Идеал и путь, т. 3 третье издание, 1957. с. 241—254 (из выступления в Кнесете в 1951 году). 260. Там же, с. 245, а также заявление Шарета в Эйлате. «Кол ха-Ам», 27 февраля 1953 года: «Коммунизм изначально враждебен сионизму. Поддержка, которую в свое время Израиль получил в ООН, была также в интересах коммунистических стран, так как способствовала устранению из этого региона империалистических сил. Когда обра¬зовалось Государство Израиль, основанное на идеях сионизма, коммунизм вернулся к своему старому, открыто враждебному отноше¬нию к сионизму и, разумеется, к Израилю». 261. С.Ш. Ярив. О коммунизме и сионизме партии ха-Шомер ха-Цаир, с. 57. 262. М.Бар-Зохар. Давид Бен-Гурион, т. 2, 1977, с. 912. 263. Инструкции Шарета израильским представительствам за границей, см. с. 30. 264. В марте 1954 года Советский Союз наложил вето на предложенный западными странами в Совет Безопасности проект решения, призы¬вавший Египет разрешить Израилю транспортировку морских гру¬зов через Суэцкий и Акабский заливы. В связи с этим Шарет заявил в Кнессете 10 мая 1954 года: «Советский Союз накладывает в Сове¬те Безопасности вето на любое предложение, нежелательное для арабских стран, и поддерживает на всех стадиях, как по процедурным вопросам, так и при обсуждении сути дела, позицию арабской стороны. Подобная линия поведения поднимает серьезные пробле¬мы и способна вызвать далеко идущие последствия. Она может при¬вести к тому, что Совет Безопасности прекратит действовать как ор¬ган, где происходит обсуждение и принимаются решения по вопро¬сам, касающимся Ближнего Востока и отношений Израиля с араб¬скими странами, либо превратится в одностороннее орудие, направ¬ленное только против Израиля. В долговременной перспективе по¬добная политика, если она продолжится, будет наносить все боль¬ший ущерб жизненно важным интересам Израиля и интересам ми¬ра и стабильности во всем регионе. Поворот, происшедший в позиции Советского Союза, служит дополнительным аргументом для выявления отчетливой тенденции этой политики — защищать арабские страны и выступать против Израиля» (Выступления в Кнессете, т. 15, с. 1596).Вследствие предложения министерства иностранных дел Израиля посольству Советского Союза 29 апреля 1954 года. 265. Там же, с. 1266. 266. Там же, с. 1274—1275. 267. Выступления в Кнессете, т. 19, с. 86, 18 октября 1955 года. 268. И.Б. Лоцкий. — «Проблемы экономики», № 10, октябрь 1949 года, с. 84—87, по результатам симпозиума «Борьба за национальное ос¬вобождение в колониальных странах со времени второй мировой войны», проведенного в Московском государственном университете в июне 1949 года. 269. Большая Советская Энциклопедия, т. 17, с. 512—518. 270. Security Council Official Records, 642th Meeting. 24 November 1953. 271. 12-й параграф в проекте решения западных стран призывает Совет Безопасности: «Совет Безопасности просит генерального секретаря предоставить в распоряжение наблюдателей ООН необходимое ко¬личество специалистов, в особенности гидроинженеров». Можно предположить, что в частности, этот пункт настроил Советский Со¬юз против этого предложения. Голосование по проекту решения бы¬ло проведено 22 января 1954 года. 272. Security Council Official Records, 656th Meeting, 22 January 1954. Во время обсуждения в Совете Безопасности израильской жалобы на Египет в октябре 1950 года и в августе 1951 года по поводу дискриминационного отношения Египта к проходу израильских судов и грузов, предназначенных для Израиля, через Суэцкий канал Совет¬ский Союз воздержался от голосования по проекту решения, пред¬ложенному тремя западными странами и призывавшему Египет ус¬транить все ограничения на свободное международное мореплава¬ние и на проход грузовых судов через Суэцкий канал. Советская пе¬чать положительно отозвалась о намерениях Египта национализиро¬вать канал и осуществлять полный контроль над ним. Пресса обви¬нила тогда Великобританию в неуважении суверенитета Египта над каналом, относящимся к его территориальным водам. В январе 1954 года, когда вторично обсуждалась жалоба Израиля, Советский Союз занял позицию, отличную от позиции 1951 года, аргументируя это тем, что 136 Совету Безопасности нет смысла принимать дополнительное решение, когда предыдущее аналогичное предложение не было при¬нято. По сути дела, СССР стремился не допустить на данном этапе принятия решения, ущемляющего права Египта на господство над каналом. Голосование по проекту решения было проведено 29 марта 1954 года. 273. Security Council Official Records, 664th Meeting, 29 March 1954. 274. Ibid., 664th Meeting. 29 March 1954. 275. 24 февраля 1955 года между Турцией и Ираком был заключен Багдадский пакт. 5 апреля к нему официально присоединилась Англия. В тот же день министр иностранных дел Пакистана заявил о желании его страны присоединиться к этому пакту. Однако официально Пакистан присоединился лишь 23 сентября 1955 года. Иран сообщил о своем присоединении 11 октября 1955 года. Египет объявил 22 января 1955 года о своем отказе присоединиться к Багдадскому пакту. 276. Цитируется по книге Яакова Рои: Y. Rоi. From Encroachment to Involvement. A Documentary Study of Soviet Policy in Middle East 1945—1973, p. 145. Основывается на: Middle East Affairs, 4 Vol. 12 December 1955, p. 400. 654th Meeting. 29 December 1953. 277. M. Шарет. Личный дневник, т. 5. с. 1272—1275. 278. Там же. 279. Газета «Известия» от 30 декабря 1955 года. Министр иностранных дел Израиля М.Шарет опроверг слова Хрущева в своем выступлении в Кнессете (Выступления в Кнессете, т. 19, с. 677—678, 2 января 1956 года). 280. Частные источники. Частично отчет об этой беседе приведен в книге А.Дагана «Москва и Иерусалим», с. 96. 281. Там же, с. 97. Частные источники. 282. Там же. Частные источники. 283. Частные источники. 284. А. Эвен. Главы жизни, т. 1, с. 180—181. 285. Об этой сделке стало официально известно после сообщения ТАСС от 1 октября 1955 года. Израильское предложение о взаимодействии с США в вопросах безопасности впервые было представлено госу¬дарственному секретарю США Д.Ф. Даллесу во время его визита в Израиль в мае 1953 года. В дальнейшем оно обсуждалось через по¬сла Израиля в Вашингтоне А.Эвена (M. Бар-Зохар. Давид БейГурион. т. 3, с. 1158—1159). В заявлении, сделанном М.Шаретомв Кнессете 17 февраля 1956 года, говорилось: «Укрепление обороно¬способности и независимости (Израиля) может включить в себя при определенных обстоятельствах озабоченность обороноспособностью всего региона перед лицом угрожающей ему опасности, а значит, опасности и Государству Израиль» (Выступления в Кнессете, т. 15, с. 929). 286. Выступления в Кнессете, т. 20, с. 1725, 23 апреля 1954 года. 287. «Действия реакционных кругов в Израиле». «Известия», 29 июля 1956 года. 288. General Assembly Official Documents, 12th Session, 708th Meeting, p. 352. 289. Выступления в Кнессете, т. 22, с. 2039—2047, 2056—2058, 2063-2067 и 2072—2076. 290. «Правда». 24 мая 1957 года. 291. Специалист по Израилю. Автор значительного числа статей об Израиле, а также книги «Государство Израиль» (1968), основанной на ее докторской диссертации. 292. К. Иванов. 3. Шеинис. Государство Израиль. M., «Политиздат 1959. 293. «Международная жизнь». №12, 1959; «Современный вестник», 1 января 1959 года. 294. «Международная жизнь», №10. 1961; В.В. Николаев. Гибельная линия правителей Израиля. 295. А. Dаgаn. Moscow and Jerusalem, part 2. 296. Беседа министра иностранных дел Израиля Голды Меир с послом СССР в Израиле Чувахиным 12 апреля 1965. Частные источники. 297. Беседа премьер-министра Эшкола с послом СССР Бодровым 23 сен¬тября 1963 года. Частные источники. Частичный отчет представлен в книге: А. Даган. Москва и Иерусалим, с. 148. 298. Посол СССР Чувахин — начальнику восточноевропейского отдела министерства иностранных дел Израиля. Частные источники. 299. Громыко — министру иностранных дел Израиля Голде Меир в ООН 3 октября 1963 года. Частные источники. Частичный отчет представ¬лен в книге: А. Даган. Москва и Иерусалим, с. 149—150. 300. Беседа между израильским и советским дипломатами в ООН 31 ок¬тября 1958 года. Частные источники. 301. Частные источники. 302. «Кол ха-Ам», 23 сентября 1965 года. 303. «Советская Россия», 24 сентября 1965 года. 304. Выступления в Кнессете, т. 44, с. 348. «Новое время», №4, 1966. 305. «Новое время», №4, 1996. 137 306. «Советская Россия», 27 мая 1966 года. В политическом коммента¬рии, озаглавленном «"Мост" к новым провокациям», обсуждалось сообщение о том, что Израиль приобрел у США партию боевых са¬молетов и, в частности, указывалось: «Сейчас замыслы империали¬стов не вызывают сомнений; с помощью израильской реакции они стремятся максимально обострить положение на Среднем Востоке, затормозить процесс прогрессивных социальных преобразований в Ряде арабских государств». 307. «Правда», 24 апреля 1966 года. В совместном сирийско-советском заявлении, опубликованном по окончании визита сирийской прави¬тельственной делегации в Москву, было, в частности, сказано: «Обе стороны подтверждают свою солидарность с палестинскими арабами, поддерживают их законные права в справедливой борьбе против сионизма, используемого империалистическими силами для усиления напряженности на Ближнем и Среднем Востоке». Здесь Совет¬ский Союз впервые выразил солидарность с борьбой против сионизма в совместном заявлении с арабской страной. 308. «Кол ха-Ам», 12 октября 1953 года. 309. «Известия», 5 января 1954 года, статья «За нормализацию международной торговли». Авторы статьи указывают, что на протяжении 1953 года Советский Союз заключил торговые договоры с Францией, Италией, Индией, Аргентиной, Финляндией, Данией, Норвегией, Швейцарией, Исландией, Грецией, Ираном, Афганистаном, Египтом. Они призывают к ликвидации дискриминации в международной торговле и подчеркивают, что экономическое сотрудничество между странами, вне зависимости от их общественного строя экономически выгодно и приводит к ослаблению международной напряженности. 310. «Кол ха-Ам», 6 и 8 декабря 1953 года. 311. Частные источники. 312. Выступления в Кнессете, т. 19, с. 893, 25 января 1956 года. Ответ министра полиции на предложение партии Маки поставить этот вопрос в повестку дня Кнессета. 313. Частные источники. 314. «Давар», 22 июля 1956 года. В интервью, данном Шепиловым в Мо¬скве иностранным корреспондентам, он указал, что Израиль инте¬ресует Советский Союз главным образом в связи с установлением мира на Ближнем Востоке. 315. Из отчета Б.Ц. Разина министерству иностранных дел. Частные ис¬точники. 316. Из отчета Давида Хакоена министерству иностранных дел. Частные источники. 317. В ноте советского правительства правительству ФРГ от 6 июля 1957 ода («Правда», 9 июля 1957 года), в частности, указывалось: «Советское правительство исходит из того, что развитие торговоэкономических связей является основой для хороших отношений между государствами и имеет важное значение для дела укрепления мира и сотрудничества между народами. Отсутствие у руководителей стран желания развивать торговые и экономические связи с други¬ми странами на основе взаимности при соответствующих объектив-ных возможностях не может истолковываться иначе, как фактически нежелание способствовать развитию этих отношений между страна¬ми». 318. Частные источники. 319. Частные источники. 320. Частные источники. 321. Частные источники. Частично отчет об этой беседе содержится в кни¬ге А.Дагана «Москва и Иерусалим», с. 145. 322. Там же, с. 149. 323. Частные источники. 324. Частные источники. 325. Частные источники. 326. Правительственный бюллетень, Соглашения № 593, т. 15. 327. Частные источники. 328. Y. Соvгin. Israel-Soviet Relations 1964—1966, р. 64—73, Research Paper 29, The Soviet and EastEuropean Research Center, The Hebrew University, Jerusalem 1978. 329. Министры иностранных дел Г. Меир и А. Эвен и премьер-министр Л.Эшкол выражали свое удовлетворение в связи с культурным об¬меном и надежду на его расширение как в Кнессете, так и в интервью, которые они давали израильским журналистам в 1964—1966 годах. 330. Издательство «Иностранная литература». М., 1964. 331. Издательство «Художественная литература». М., 1965. 332. Рассказы израильских писателей. М., «Прогресс», 1965. 333. Искатели жемчуга. М., «Наука», Институт народов Азии Ленинград¬ского государственного университета, 1966. 334. А.Даган. Москва и Иерусалим. С. 230. 335. Правда. 11 июня 1967 г. 336. Наринский М.М. Советский Союз и арабо-израильская война 1973 года// Новая и новейшая история: Изд-во «Наука», М., июль-август 2006 г., с.50. 337. Виноградов В.М. «Дипломатия: люди и события. Из записок посла», Москва, 1998, с.240. 338. Наринский М.М., Указ. соч., с. 51. 138 339. Добрынин А.Ф. «Сугубо доверительно. Посол в Вашингтоне при шести президентах США (19621986 гг.)», М., 1996, с.269. 340. Текст резолюции Совета Безопасности ООН 338 http://www.un.org/russian/documen/scresol/1973/res338.pdf 341. Добрынин А.Ф., Указ. соч., с. 273. 342. Наринский М.М., Указ. соч., с. 59. 343. Наринский М.М., Указ. соч., с. 60. 344. Сионизм — правда и вымыслы. М., 1980, с. 251. 345. «Палестинская проблема: документы ООН, международных организаций и конференций», сост. и автор Р. Давыдков, - М. Прогресс, 1984 г., стр.159 346. Проект данной резолюции был внесен совместно СССР и США после советско-американских переговоров, состоявшихся во время визита тогдашнего государственного секретаря США Г. Киссинджера 347. Там же, стр.162 348. «Организация Объединенных Наций: сборник документов»/ под ред. Вахрушева В.В./ М., 1981 г., стр.58 349. Рубби Антонио «Палестинский марафон: 30 лет борьбы за мир на Ближнем Востоке», - М. Международные отношения, 2001 г., стр. 292 350. Пырлин Е.Д. 100 лет противоборства. Генезис, эволюция, современное состояние и перспективы решения палестинской проблемы. – М.: «Российская политическая энциклопедия». 2001., стр. 134 351. Рубби Антонио «Палестинский марафон: 30 лет борьбы за мир на Ближнем Востоке», - М. Международные отношения, 2001 г., стр.305 352. Рубби Антонио «Палестинский марафон: 30 лет борьбы за мир на Ближнем Востоке», - М. Международные отношения, 2001 г., стр.315 353. А. Даган. Москва и Иерусалим. С. 230. 354. Правда. 11 июня 1967 г. 355. Наринский М.М. Советский Союз и арабо-израильская война 1973 года// Новая и новейшая история: Изд-во «Наука», М., июль-август 2006 г., с.50. 356. 169. Внешняя политика России. Сборник документов. 1990-1992.М. МИД РФ. 1996.С. 181-185. 357. Виноградов В.М. «Дипломатия: люди и события. Из записок посла», Москва, 1998, с.240. 358. Наринский М.М., Указ. соч., с. 51. 359. Добрынин А.Ф. «Сугубо доверительно. Посол в Вашингтоне при шести президентах США (19621986 гг.)», М., 1996, с.269. 360. Текст резолюции Совета Безопасности ООН 338 http://www.un.org/russian/documen/scresol/1973/res338.pdf 361. Добрынин А.Ф., Указ. соч., с. 273. 362. Наринский М.М., Указ. соч., с. 59. 363. Наринский М.М., Указ. соч., с. 60. 364. Рубби А. Палестинский марафон: 30 лет борьбы за мир на Ближнем Востоке. - М. Международные отношения, 2001 . С. 292. 365. Там же. С. 294. 366. Примаков Е.М. Конфиденциально: Ближний Восток на сцене и за кулисами (вторая половина XX – начало XXI века). – М.: ИИК «Российская газета», 2006. С.262 367. Там же. С. 264. 368. Звягельская И.Д., Карасова Т.А., Федорченко А.В. Государство Израиль. – М.: Институт востоковедения РАН, 2005. С. 277. 369. Масюкова И.В. Израиль на рубеже веков: роль иммигрантов из стран СНГ в развитии научнотехнического потенциала // Ближний Восток и современность. Вып. 9. – М.: ИИИБВ, 2000. С. 133–142. 370. Сатановский Е.Я. Израиль в современной мировой политике. - М.: ИИИБВ, 2001. С. 156. 371. Там же. С. 157. 372. http://www/mfa.gov.by / Министерство иностранных дел Республики Беларусь 373. Соглашения в политической, экономической и культурной сферах между государством Израиль и Белоруссией/ http://www.mfa.gov.il/MFA/Templates/Amanot.aspx?NRMODE=Published&NRORIGINALURL=%2fMFA%2fTr eaties%2fIsrael%2bBilateral%2bagreements%2f&NRNODEGUID=%7b5F215993-CC42-421E-B74D949AACCA4C9C%7d&NRCACHEHINT=Guest 374. Азербайджано-израильские двусторонние отношения развиваются успешно // http://newsazerbaijan.ru/politic/20070123/41618323.html 375. Там же. 376. Там же. 377. Там же. 378. Там же. 139 379. Семенченко Н.А. Россия - СНГ – Израиль Проблемы и перспективы сотрудничества. – М.: «Наука»,1993. 380. Масюкова И. Израиль на рубеже веков: роль иммигрантов из стран СНГ в развитии научнотехнического потенциала // Ближний Восток и современность. Вып. 9. – М.: ИИИБВ, 2000. 381. Соглашения в политической, экономической и культурной сферах между государством Израиль и республикой Казахстан / http://www.mfa.gov.il/MFA/Templates/Amanot.aspx?NRMODE=Published&NRORIGINALURL=%2fMFA%2fTr eaties%2fIsrael%2bBilateral%2bagreements%2f&NRNODEGUID=%7b5F215993-CC42-421E-B74D949AACCA4C9C%7d&NRCACHEHINT=Guest 382. Семенченко Н.А. Ук. соч. 383. Соглашения в политической, экономической и культурной сферах между государством Израиль и республикой Туркменистан / http://www.mfa.gov.il/MFA/Templates/Amanot.aspx?NRMODE=Published&NRORIGINALURL=%2fMFA%2fTr eaties%2fIsrael%2bBilateral%2bagreements%2f&NRNODEGUID=%7b5F215993-CC42-421E-B74D949AACCA4C9C%7d&NRCACHEHINT=Guest 384. Там же. 385. Там же. 386. Угрозы Ольмерта // http://www.expert.ru/news/2007/04/28/olmert_isr/ 387. Israel Bilateral Agreements // http://www.mfa.gov.il 388. Сатановский Е.Я. Израиль в современной мировой политике: вероятные стратегические противники и стратегические партнеры. – М.: Институт изучения Израиля и Ближнего Востока, 2001. – с. 41. 389. Осаволюк М.Л. ВПК Израиля: основная продукция, производители и участие на мировом рынке торговли оружием // Востоковедный сборник. Выпуск пятый. – М.: Институт изучения Израиля и Ближнего Востока, 2003, с. 419 390. Israel Bilateral Agreements // http://www.mfa.gov.il. 391. http://www.eleven.co.il/?mode=article&id=10274&query=АРГЕНТИНА. 392. Israel Bilateral Agreements // http://www.mfa.gov.il. 393. Israel Bilateral Agreements // http://www.mfa.gov.il. 394. Лукоянов АВТ. Израиль и Бразилия: перспективы сотрудничества. 01.02.2006 // http://www.iimes.ru/rus/frame_stat.html. 395. http://www.eleven.co.il/?mode=article&id=10720&query=БРАЗИЛИЯ. 396. Israel Bilateral Agreements // http://www.mfa.gov.il. 397. Israel Bilateral Agreements // http://www.mfa.gov.il. 398. http://www.eleven.co.il/?mode=article&id=10886&query=ВЕНЕСУЭЛА. 399. Israel Bilateral Agreements // http://www.mfa.gov.il. 400. http://www.eleven.co.il/article/13137. 401. Осаволюк М.Л. ВПК Израиля: основная продукция, производители и участие на мировом рынке торговли оружием // Востоковедный сборник. Выпуск пятый. – М.: Институт изучения Израиля и Ближнего Востока, 2003, с. 409. 402. http://www.eleven.co.il/?mode=article&id=12251&query=КУБА. 403. http://www.eleven.co.il/?mode=article&id=12697&query=МЕКСИКА. 404. Israel Bilateral Agreements // http://www.mfa.gov.il. 405. Israel Bilateral Agreements // http://www.mfa.gov.il. 406. Сатановский Е.Я. Израиль в современной мировой политике: вероятные стратегические противники и стратегические партнеры. – М.: Институт изучения Израиля и Ближнего Востока, 2001. – с. 41 - 42. 407. http://www.eleven.co.il/article/11581. 408. http://www.eleven.co.il/?mode=article&id=15131&query=ЭФИОПИЯ. 409. Международные отношения на Ближнем Востоке в ХХ веке: Учебное пособие / Кол. авторов.; Под общ. ред. Акад. О.А. Колобова и проф. К.С. Гаджиева: Нижний Новгород: ФМО ННГУ, 2003. – с. 129. 410. Шевченко Н.С. О роли еврейской общины во внутренних и внешнеполитических процессах в ЮАР // Востоковедный сборник. Выпуск пятый. – М.: Институт изучения Израиля и Ближнего Востока, 2003, с. 235. 411. Israel Among the Nations: Africa. 01.10.2006 // http://www.mfa.gov.il/MFA/Facts%20About%20Israel/Among%20the%20Nations/ISRAEL%20AMONG%20THE %20NATIONS-%20Africa. 412. См. например: Абдулмажидов Р.С. Развитие египетско-израильских отношений на рубеже ХХ и XXI веков // Ближний Восток и современность. Выпуск восемнадцатый. – М.: Институт изучения Израиля и Ближнего Востока, 2003, с. 195-208. 413. Israel Among the Nations: Africa. 01.10.2006 // http://www.mfa.gov.il/MFA/Facts%20About%20Israel/Among%20the%20Nations/ISRAEL%20AMONG%20THE %20NATIONS-%20Africa. 414. http://www.eleven.co.il/?mode=article&id=12646&query=МАРОККО. 140 415. http://www.eleven.co.il/?mode=article&id=10139&query=АЛЖИР. 416. http://www.eleven.co.il/?mode=article&id=12444&query=ЛИВИЯ. 417. Israel Among the Nations: Middle East North Africa. 01.10.2006 // http://www.mfa.gov.il/MFA/Facts+About+Israel/Among+the+Nations/ISRAEL+AMONG+THE+NATIONS+Middle+East+-+North+Afri.htm]. 418. [Israel Among the Nations: Middle East North Africa. 01.10.2006 // http://www.mfa.gov.il/MFA/Facts+About+Israel/Among+the+Nations/ISRAEL+AMONG+THE+NATIONS+Middle+East+-+North+Afri.htm]. 419. Международные отношения на Ближнем Востоке в ХХ веке: Учебное пособие / Кол. авторов.; Под общ. ред. Акад. О.А. Колобова и проф. К.С. Гаджиева: Нижний Новгород: ФМО ННГУ, 2003. – с. 129. 420. http://www.eleven.co.il/?mode=article&id=11539&query=ЕГИПЕТ. 421. http://www.eleven.co.il/?mode=article&id=14276&query=ФИЛИППИНЫ. 422. Израиль ведет переговоры о поставках во Вьетнам современных вооружений. 28.12.2005 // http://www.newsru.co.il/finance/28dec2005/vietnam.html. 423. ООН возглавит друг Израиля. 04.10.2006 // http://news.israelinfo.ru/world/19390 424. Глава МИД Израиля отправилась с визитом в Южную Корею и Японию. 16.01.2007 // http://www.rian.ru/politics/foreign/20070116/59115294.html 425. Южная Корея и Израиль заключили контракт на поставку военных систем // http://www.aviaport.ru/digest/2004/10/11/84523.html. 426. Израиль защитит Южную Корею. 16.06.2006 // http://www.jewish.ru/israel/hot/2006/06/prn_news994236116.php. 427. Премьер-министр Японии прибыл в Израиль с официальным визитом // 11.07.2006. http://www.newsru.co.il/israel/11jul2006/japan.html. 428. http://www.eleven.co.il/?mode=article&id=15234&query=ЯПОНИЯ. 429. США предоставят помощь, если Израиль разорвет контракт с Индией. 30.03.2003 // http://www.sedmoycanal.com/news.php3?id=38443. 430. Индия и Израиль разработают зенитную ракету. 16.07.2007 // http://www.lenta.ru/news/2007/07/16/missile/. 431. Мамаев Ш. Израиль — лучший друг Индии // Эксперт, №39 (392), 20.10.2003. // http://www.expert.ru/printissues/expert/2003/39/39ex-novost1/. 432. США предоставят помощь, если Израиль разорвет контракт с Индией. 30.03.2003 // http://www.sedmoycanal.com/news.php3?id=38443. 433. Israel Among the Nations: Asia and the Pacific. 01.10.2006 // http://www.mfa.gov.il/MFA/Facts+About+Israel/Among+the+Nations/ISRAEL+AMONG+THE+NATIONS+Asia+and+the+Pacific.htm. 434. Сулейманов Р. Китайско-израильские отношения на новом этапе // http://mnenia.zahav.ru/ArticlePage.aspx?articleID=1557. 435. Генеральный директор МИД Израиля положительно оценивает отношения с Китаем //http://russian.xinhuanet.com/htm/06081532412.htm. 436. Ольмерт штурмует Великую китайскую стену // 08.01.2007. http://www.sedmoycanal.com/news.php3?view=print&id=220255. 437. Сатановский Е.Я. Израиль в современной мировой политике: вероятные стратегические противники и стратегические партнеры. – М.: Институт изучения Израиля и Ближнего Востока, 2001. – с. 38. 438. Израиль пригрозил Китаю разрывом отношений из-за приглашения Махмуда аз-Захара // 18.05.2006. http://pda.izvestia.ru/lenta/news.html/use.news.107334/ 439. Китай пригрозил Израилю ухудшением двусторонних отношений // 19.12.2001. http://www.lenta.ru/world/2001/12/19/china/]. 440. [http://www.eleven.co.il/?mode=article&id=12104&query=КИТАЙ. 441. Israel Among the Nations: Asia and the Pacific. 01.10.2006 // http://www.mfa.gov.il/MFA/Facts+About+Israel/Among+the+Nations/ISRAEL+AMONG+THE+NATIONS+Asia+and+the+Pacific.htm]. 442. Президент Пакистана готов посетить Израиль // 21.04.2007 // http://www.mignews.com/news/events/world/210407_31504_64522.html. 443. Пакистан признает Израиль в обмен на независимость палестинцев // http://www.lenta.ru/news/2005/09/01/musharaf/. 444. Кузнецов С.Н. Пакистан – Израиль: на пути к признанию? // http://www.iimes.ru/rus/stat/2005/08-1105.htm. 445. Малайзия хочет отправить солдат в Ливан, Израиль против. 27.08.2006 // http://www.isra.com/news/71888. 446. В Малайзии осудили Израиль. 01.04.2002 // http://news.ng.ru/2002/04/01/1017664390.html. 447. Гусев М.Н. Индонезия. Политика в отношении Израиля // http://www.iimes.ru/rus/stat/2007/18-0607a.htm. 141 448. Геттемюллер Р., Вольфсталь Д. Израиль, Индия и Пакистан: решение проблемы следует искать в сфере региональной безопасности и политики, а не в рамках Договора о нераспространении ядерного оружия (ДНЯО) // http://www.pircenter.org/conf2003/data/wolfsthal_gottemoeller_r.html. 449. Минобороны Ирана: На нападение Израиля Иран ответит сокрушительным ударом // http://www.km.ru/news/view.asp?id=E9DBB36D20CF4C5AA482FBB4BF5AE258. 450. Ширак: В случае нападения на Израиль Иран будет разрушен // http://www.rosbalt.ru/2007/02/01/284553.html. 451. Там же. 452. Там же. 453. Там же. 142 ГЛАВА ВОСЬМАЯ. Арабский бойкот 1946-1980-х годов и международные санкции против Ирака 1990-1995 годов (сравнительно-исторический анализ) 1. АРАБСКИЙ БОЙКОТ 1946-1980-Х ГОДОВ Арабский бойкот является типичным для послевоенного периода, так как он ставил перед собой, в первую очередь, политические цели. Кроме того, на его проведение наложила свой отпечаток двухполярная структура международной системы. Этот бойкот является, пожалуй, самым длительным бойкотом нынешнего века. Он проводился членами Лиги Арабских Государств (Арабской Лиги) сначала против еврейской общины в Палестине, а затем - против государства Израиль. Со временем в сферу действия бойкота попали и неизраильские фирмы. Это вызвало как достаточно противоречивую реакцию западных фирм, так и появление в некоторых странах специальных антибойкотных законов. Помимо всего прочего, Арабский бойкот дает нам достаточно наглядную иллюстрацию роли международных организаций в проведении экономических санкций. Такой региональной международной организацией была в случае Арабского бойкота Лига Арабских Государств, которая имела специальное Управление по бойкоту. Роль Управления постоянно менялась, отражая соотношение сил между членами Лиги. Изменения этой роли и влияние этих изменений на проведение бойкота являются предметом особого интереса. Заслуживает внимание также и то, что Арабский бойкот был лишь одним из “каналов” давления арабских стран на Израиль. Использовались также дипломатические, военные и другие методы. Начало бойкота следует отнести еще к 1920-м годам. В 1922 году Пятый Арабский Конгресс, проходивший в Наблусе, призвал всех арабов бойкотировать еврейский бизнес. Через семь лет Первый Конгресс палестинских арабских женщин постановил, что арабы не должны ничего покупать у евреев. Позже бойкот всех еврейских товаров был провозглашен главным муфтием Аль-Хусейни [1]. Начиная с 1930-40-х годов разногласия между палестинскими арабами и евреями по вопросам еврейской государственности в Палестине стали обостряться, стал усиливаться и Арабский бойкот. В октябре 1945 года, через 5 месяцев после своего основания, Арабская Лига формализовала объявление палестинскими арабами бойкота против товаров, произведенных евреями в Палестине, и призвала к участию в нем все арабские государства[2]. 2 декабря 1945 года Совет Лиги принял декларацию, в которой говорилось, что “еврейские продукты и промышленные товары будут рассматриваться как нежелательные для арабских стран”. От арабских граждан и учреждений требовалось отказаться от “участия в распределении или потреблении сионистских продуктов и промышленных товаров”[3]. На данном этапе проводился бойкот первой степени. В апреле 1950 года начался бойкот второй степени, нацеленный уже и на неарабские компании, которые производили инвестиции в израильскую экономику или вели дела с Израилем[4]. А в марте 1951 года Арабская Лига основала Управление по бойкоту, координирующее действия членов Лиги. Западные фирмы, которые торговали с Израилем, заносились в “черные списки”. Управление по бойкоту публиковало свои списки дважды в год. Кроме того, каждая из 20 арабских стран публиковала собственные списки[5]. Критерий, на основе которого компании заносились в “черные списки”, не совсем ясен. Компания могла быть занесена в них, например, за так называемые “сионистские тенденции”, проявляющиеся в том, что ее представители или держатели акций поддерживают Израиль или “вовлечены в еврейские дела”[6]. Показателен пример “Ксерокс корп.”, попавшей в “черные списки” за то, что она была спонсором серии телепередач о членах ООН. Программа об Израиле была расценена арабами как “просионистская”[7]. Дэвид Э.Броди, директор Вашингтонского отделения Антидиффамационной лиги (АДЛ) Б'НАЙ Б'РИТ, заявил, что Арабский бойкот также часто затрагивает и компании, имеющие директоров-евреев[8]. Достаточно полный перечень так называемых “бойкотных статей” (то есть действий, за которые компании подвергались бойкоту) содержится в докладе Подкомитета по надзору и расследованиям сенатского комитета по межштатной и внешней торговле. 143 Центральное управление по бойкоту постаралось сформулировать основные требования к компаниям, которые не хотели быть занесены в черные списки. Так, согласно письму, пришедшему в сентябре 1964 года на биржу Далласа из Управления по бойкоту, западные компании, которые хотели вести дела с арабами, были должны: 1) письменно удостоверить, что они не оспаривают предписаний Управления по бойкоту; 2) ответить на вопросы Управления по бойкоту; 3) получить так называемый “отрицательный сертификат происхождения”, удостоверяющий, что их товары сделаны не в Израиле и не из израильских материалов[9]. Невыполнение этих требований вело к занесению компаний в черные списки. К арабам, нарушавшим положения бойкота в собственных странах, применялись суровые наказания, включавшие конфискацию товаров, штрафы, тюремное заключение и исправительные работы. Для этого в Египте, Ливии и Иордании в 1955, 1957 и 1958 годах даже были приняты специальные законы[10]. Сущность Арабского бойкота на этом этапе в вышеупомянутом письме Управления по бойкоту была изложена следующим образом: “...эти правила запрещают арабам вести дела с израильтянами. Они также запрещают ведение дел с иностранными лицами, которые оказывают содействие израильской экономике...”[11] Позже Арабский бойкот перерос в бойкот третьей степени (известный также как расширенный вторичный), запрещающий покупать товары фирм, действующих в соответствии с нормами бойкота, если эти товары включают компоненты, изготовленные на предприятиях, включенных в черные списки[12]. М.М.Магуб [Mahgoub], “генеральный уполномоченный” Управления по бойкоту, оценивал Арабский бойкот как “превентивную и оборонительную меру”. Превентивную потому, что его цель - в защите арабских государств от “сионистской опасности”. Оборонительную потому, что его основная задача - предотвратить “господство сионистского капитала в экономиках арабских государств и свести на нет экономические усилия врагов”[13]. По словам Магуба, принципы бойкота очень далеки от “расовых или религиозных влияний”, поскольку бойкот может затронуть любое лицо, начавшее поддержку экономики Израиля или его военных действий, невзирая на национальность или религию этого лица[14]. Основание Центрального Управления по бойкоту, использование бойкотов второй и третьей степени, приведшее к практике занесения компаний, нарушавших условия бойкота, в черные списки - все это и привело к формированию системы, известной в настоящее время как Арабский бойкот. Мы можем отметить, что эта система действовала на нескольких уровнях. Вопервых, на уровне отдельных стран - членов Арабской Лиги. Во-вторых, на уровне всей Арабской Лиги, где проведение санкций координировались Центральным управлением по бойкоту. И, наконец, следует упомянуть об уровне отдельных арабских фирм, которые наряду с государствами были участниками бойкота. Эта система состояла из бойкотов первой, второй и даже третьей степени. Подобная усложненность системы, несомненно, облегчила ответ на него некоторых зарубежных компаний и правительств. Пытаясь периодизировать историю Арабского бойкота можно выделить несколько этапов его развития. Первый этап, продолжавшийся с 1920-х до середины 1980-х годов, характеризовался крайне неформальным характером бойкота. Бойкот проводился не против какого-либо государства, а против еврейской общины в Палестине. Кроме того, во многом этот бойкот был ответом на практиковавшийся еврейскими поселенцами отказ от покупки товаров у арабов. Отсутствовал и какой-либо международный орган, призванный следить за его проведением. На втором этапе с середины 1940-х до начала 1950-х годов членами Арабской Лиги проводился бойкот против государства Израиль. На третьем этапе, который взял свои истоки в начале 1950-х годов и продолжался почти 40 лет, было основано Центральное Управление по бойкоту, стал проводиться бойкот второй и третей степеней. Это было, пожалуй, время наибольшего расцвета Арабского бойкота, которое закончилось лишь в 1990-х годах в связи со сдвигами в так называемом “ближневосточном мирном процессе”. К 1970-м годам влияние нефтедолларов на экономику западных стран возросло. К 1974 году уровень продажи нефти странами ОПЕК достиг 105 млрд.долл. Из них 55 млрд.долл. были использованы для инвестиций за рубежом, а 50 млрд.долл. - для покупки товаров и услуг большей частью в Соединенных Штатах и других западных странах[15]. Саудовская Аравия в 1978 году владела миллионом акций (по 9 долларов каждая) “Оксидентл ойл компани”, имела долю в разведке прибрежных месторождений, контрольный пакет акций в “Банке Содружества” 144 (Детройт), контрольную долю в двух калифорнийских финансовых учреждениях[16]. Иран владел 13% “Пан Американ”. Кувейт имел 50% акций городского центра Атланты[17]. Правительство Саудовской Аравии в феврале 1977 года заявило, что его иностранные вклады насчитывали между 1972 и 1975 годами 11 млрд.долл. и в 1975 году составляли 13,8% валового национального продукта страны [18]. Министерство торговли США сообщало, что к концу 1974 года сумма прямых иностранных инвестиций в Соединенных Штатах была 21,7 млрд.долл. по сравнению с 6,9 млрд.долл. в 1960 году. За 14 лет рост составил 200 процентов[19]. Львиная доля этих средств принадлежала тогда арабским государствам. В 1979 году сумма вкладов ближневосточных и североафриканских стран-нефтепроизводителей в американских банках достигла 6,7-7,9 млрд.долл. Однако, не следует говорить об односторонней зависимости экономики США от нефтедолларов. Речь скорее может идти о комплексе отношений взаимозависимости между США и арабскими странами. Арабские государства стремились уменьшить свою зависимость от США. Примером таких усилий может служить увеличение Саудовской Аравией в июне 1974 года более чем в два раза ее доли в Арабо-Американской Нефтяной Компании (АРАМКО) с 25 до 60 процентов. Вслед за этим и другие арабские страны предприняли аналогичные шаги[20]. Инфильтрация арабского капитала в экономику США и возросший объем торговли повлияли на объем черных списков. Если в мае 1964 года в списки были включены 164 американские компании, то в феврале 1975 года только в черных списках Саудовской Аравии было более чем 1500 фирм[21]. Процесс вовлечения американских фирм в бойкот второй и третей степеней продолжался и в 1980-е годы. Объем “черных списков” оставался на достаточно высоком уровне. К 1991 году, по словам У.Стерна [W.Stern], председателя международного комитета по свободе торговли с Израилем, по крайней мере тысяча американских компаний были занесены в черные списки Арабской Лиги[22]. Целесообразно более подробно рассмотреть реакцию американского бизнеса на Арабский бойкот. В 1974-75 годах, по данным Министерства торговли США, около 90 процентов американских экспортеров согласились с условиями бойкота[23]. В 1977 году из 836 ответов американских фирм на запросы Министерства торговли об отношении к бойкоту 87 процентов содержали согласие с бойкотом, 4 процента - несогласие, 9 процентов - частичное согласие или не принятое решение[24]. По отношению к бойкоту американские компании можно разделить на три группы. Первая группа - те, кто принял участие в бойкоте или был вынужден присоединиться к нему. В марте 1976 года двадцать пять американских банков были обвинены АДЛ Б`НАЙ Б`РИТ в “ведении экономической войны против Израиля”. Среди них были “Банкерз Траст”, “Фест Нэйшнл Сити”, “Морган Гэранти траст”, “Кемикл бэнк”, “Бэнк оф Америка”, “Бэнк оф СанФранциско” и другие[25]. “Чейз Манхэтн банк” отказался открыть отделение в Израиле, чтобы не попасть в “черные списки”[26]. Компания “Браун и Вильямсон” отказалась продавать сигареты в Израиль, так как ее дочерняя британская фирма продавала сигареты арабам. За это компания подверглась нажиму произраильских кругов в самих Соединенных Штатах. В аналогичной ситуации оказалась и “КокаКола”[27]. Была вовлечена в бойкот и “Бектел корпорэйшн оф Сан-Франциско”. В январе 1976 года Министерство торговли обвинило эту компанию в нарушении американских антитрестовских законов при отстранении компаний и лиц, занесенных в арабские “черные списки”, от участия в субконтрактах[28]. “Мобил ойл” и “Экссон” также активно участвовали в бойкоте и поэтому были против принятия антибойкотного законодательства во второй половине 1970-х годов[29]. Аналогичную позицию занимала и “Континентал ойл компани”[30]. В 1950-х годах Саудовская Аравия потребовала от АРАМКО не нанимать евреев. В результате Американскому Еврейскому Конгрессу в это время пришлось вести борьбу с АРАМКО, которая отказывала в найме американским евреям, удовлетворяя требования Саудовской Аравии[31]. В 1975 году “Бендикс-Синако оф Калифорния” отсеяла еврейских соискателей работы, удовлетворив при этом требования Саудовской Аравии, для Армейского артиллерийского корпуса которой и набирался управленческий персонал[32]. 145 С июня 1980 по июнь 1981 года “3М корпорэйшн” была оштрафована на 137 тыс.долл за 230 случаев действия в соответствии с правилами Арабского бойкота, “Рокуэл интернэйшнл” - на 71 тыс.долл. за 127 таких случаев, а ИТТ - на 50,5 тыс.долл - за 101 случай[33]. В принципе, для компаний, которые после занесения в “черные списки” присоединились к бойкоту, было возможно и исключение из списков. “Нью-Йорк Таймс” 4 апреля 1976 года сообщила, что 20 арабских государств собрали в Александрии десятидневную конференцию, вычеркнувшую из “черных списков” 43 компании, которые прекратили ведение дел с Израилем[34]. Эти фирмы, сообщил “Крисчен сайнс монитор”, представили документы, доказывающие, что они прекратили торговлю с Израилем[35]. Вторая группа - американские компании, которые продолжали торговать с Израилем, при этом не попадая в “черные списки”. Американские фирмы “Макдоннел-Дуглас”, “Юнайтед Эйркрафт”, “Дженерал Электрик”, “Хьюз Эйркрафт”, “Текстрон”, продававшие военное снаряжение в Израиль, отсутствовали в “черных списках”, потому что арабы также нуждались в этом снаряжении и были вынуждены вести с ними дела[36]. “Рейтеон корп.” также не согласился с условиями бойкота. Он мог позволить себе это, пока Саудовская Аравия была заинтересована в ракетах земля-воздух “Хок”, производившихся “Рейтеоном”. Между тем, 26 сентября 1962 года было объявлено, что США заключат соглашение с Израилем о продаже ему ракет “Хок”. Соглашение об этой сделке на сумму 25 млн.долл. было подписано 28 июня 1963 года[37]. Персонал “Рейтеона”, обслуживавший эти ракеты, был и в Саудовской Аравии, и в Израиле. Кроме того, “Рейтеон” снабжал Израиль и другими товарами, но так и не был занесен в “черные списки”[38]. Правда, компания занималась и деятельностью по поддержке бойкота. В 1981 году “Рейтеон” был обвинен Министерством торговли США в том, что он, используя свои контакты в Израиле занимался сбором информации для Арабского управления по бойкоту[39]. “Форд Моторз” был занесен в “черные списки” в 1966 году за продажу комплектующих изделий Израилю. Тем не менее, 18 октября 1975 года “Форд” начал торговлю с “Насер Автомотив Мануфэкторинг”. Махгуб, “генеральный уполномоченный” Управления по бойкоту, обратил внимание Египта на то, что это является нарушением принципов бойкота. Тогда Египет объявил, что он будет закрывать глаза на то, что “Форд” занесен в “черные списки”, если его инвестиции в Египте будут “намного больше”, чем в Израиле[40]. “Дженерал Моторз” продавал автомобили и в Израиль, и в арабские страны[41]. “Вестингауз” снабжал израильские АЭС ядерным оборудованием и торговал с арабами[42]. Отели “Хилтон” строились и в Тель-Авиве, и в Иерусалиме, и в арабских государствах, так как арабы нуждались в них[43]. Бойкот с успехом обходился. Третья группа - американские компании, которые официально заявили о своей оппозиции бойкоту. Многие из них были за это включены в “черные списки”. Со стороны арабов предпринимались попытки заставить некоторые западные компании участвовать в бойкоте путем использования нефтедолларов. “Американ Телефон энд Телеграф”, например, подписала декларацию против бойкота. Вслед за этим АТТ получила от Саудовской Аравии стомиллионный заем. Вице-президент АТТ Чарльз Л.Браун заявил, что он полностью понимает значение и причины предоставления займа, и добавил: “Мы, конечно, не будем следовать черным спискам или любым другим ограничениям, которые будут требовать от нас дискриминации в любом аспекте нашего бизнеса.”[44] В 1975 году “Кувейт интернэйшнл инвестмент ко.” предприняла нажим на “Меррил Линч”, “Пьерз”, “Фаннер и Смит” для отстранения бойкотируемых еврейских банков от участия в выпуске облигаций в Соединенных Штатах, предназначенных для “Вольво” и мексиканского правительства. “Меррил Линч” не стала участвовать в бойкоте. “Кувейт интернэйшнл инвестмент ко.” в ответ отказалась от участия в качестве соуправляющего и выпуск облигаций не состоялся[45]. Таким образом, бойкот не был тотальным. Для компаний, в услугах которых арабы нуждались, делались исключения. Для такой непоследовательной позиции арабских государств имелись объективные причины. Несмотря на свою финансовую мощь и огромные инвестиции в западных странах, арабские государства зависели от Запада. Арабы хотели использовать нефтедоллары для индустриализации и развития инфраструктуры своих стран. Они нуждались в современной технологии, технике и специалистах. Поэтому для них не было альтернативы западным компаниям, несмотря на сотрудничество некоторых из них с Израилем. Упомянутая выше усложненность системы бойкота также облегчала для некоторых арабских стран обход его основных положений. 146 Арабский бойкот второй и третьей степеней заметно повлиял на связи Израиля с американскими фирмами. Приведем оценки воздействия Арабского бойкота на Израиль израильских и произраильских организаций. М.Гринберг, председатель национального исполкома Антидиффамационной лиги Б`НАЙ Б`РИТ, признал: “Сегодня Арабский бойкот прямо или опосредованно заставляет американские фирмы отказываться от ведения дел с другими американскими фирмами или прекращать торговлю с Израилем”[46]. Одним из аспектов бойкота, наносящим наибольший вред израильской экономике является так называемый добровольный бойкот (или явление, называемое “охлаждающим эффектом”). Его суть состоит в том, что многие компании решают бойкотировать Израиль заранее, до получения формальных требований Управления по бойкоту. По этой причине многие потенциальные торговые партнеры и инвесторы воздерживаются от ведения дел на израильском рынке. Это осложняется и растущей интернационализацией и интеграцией делового мира (и в особенности крупнейшего израильского торгового партнера - Западной Европы). Ведь бойкот препятствует интеграции Израиля в эти крупнейшие рынки[47]. Бойкот, по мнению аналитиков АДЛ, ударяет по Израилю больнее всего именно в той области, в развитии которой он более всего нуждается, а именно в экспорте промышленных и высокотехнологичных товаров. Израиль может без особых проблем экспортировать сельскохозяйственные продукты, поскольку трудно проследить страну их происхождения. Однако происхождение высокотехнологичных товаров легко определимо, и зарубежные фирмы с неохотой покупают их[48]. По оценке Федерации израильских торговых палат, вследствие бойкота израильский годовой экспорт на 10% меньше, чем он мог бы быть, иностранные инвестиции в Израиле также на 10% меньше[49]. Не следует думать, что бойкот повлиял на связи Израиля только с американскими фирмами. Конечно, в силу самой величины экономики США, влияние бойкота в этой области наиболее заметно. Фирмы других стран, однако, также заносились в черные списки, К 1976 году (последняя дата публикации данных в официальных арабских источниках) черные списки включали 6300 фирм из 96 стран мира. Для сравнения, черные списки, опубликованные в 1968 году содержали 2462 фирмы из 60 стран. Сегодня ни отдельные арабские страны, ни Центральное управление по бойкоту не публикуют списки. Однако, публикуются периодические решения о занесении компаний в черные списки или исключения из них. Центральный комитет Арабской Лиги по бойкоту на своем заседании в Дамаске в марте 1991 года добавил в черные списки около 200 компаний и исключил около 100[50]. Таким образом, Арабский бойкот несомненно имел некоторое влияние на экономику США (хотя и не столь сильное, как хотели бы его инициаторы). Еще же сильнее он повлиял на экономические связи Соединенных Штатов с Израилем, а значит и на состояние экономики самого Израиля, который нуждался не только в американских программах государственной помощи, но и в частных инвестициях и расширении торговли с частным сектором. Рассмотренное выше растущее влияние Арабского бойкота на экономику США неизбежно поставило на повестку дня вопрос о законодательном регулировании участия американских граждан в бойкоте различных степеней. В силу ряда как объективных, так и субъективных причин проблема регулирования влияния иностранных бойкотов на экономику страны, не являющейся прямой целью данного бойкота, лучше всего отражена именно в законодательстве США. Кроме того, Соединенные Штаты не только являются объектом бойкотов других государств, но и сами проводят бойкоты и ведут дела как со странами, проводящими бойкоты, так и со странами, против которых эти бойкоты направлены. Поэтому представляется целесообразным обратить особое внимание на законодательное регулирование бойкотной практики именно в Соединенных Штатах. Впервые американские законодатели обратились к проблемам бойкотов в 1965 году, когда в “Закон об экспорте” 1949 года была внесена поправка, содержащая антибойкотные положения. В основном, они сводились к тому, что американские фирмы, получившие требования участвовать в бойкоте, должны были докладывать об этом в Министерство торговли[51]. Однако, Поправка к “Закону об экспорте” не содержала наказаний за то, что американские фирмы соглашались участвовать в экономических бойкотах[52]. Она отразила подход исполнительной власти к бойкоту. Д.Броди, директор Вашингтонского отделения АДЛ Б'НАЙ Б'РИТ, в 1975 году так охарактеризовал этот подход на примере Госдепартамента: “Я думаю, что Госдепартамент будет против любого законодательства в этой области. Он предпочитает решать проблему дипломатическими методами... Но история последних лет показывает, что дипломатия терпит 147 неудачу, поскольку бойкот уже не тот, он стал более значительным, чем в предшествующие годы.”[53] Растущее влияние Арабского бойкота на экономику США вынудило американских законодателей в 1975 году вернуться к вопросу бойкотов. Была подвергнута критике политика Министерства торговли, которое “препятствует выполнению антибойкотных положений Закона об экспорте”[54]. Отмечалось, что “за почти 10 лет Министерство торговли проявило оппозицию к мерам против влияния иностранных бойкотов”[55]. Закон об экспорте рекомендовалось дополнить: 1) запрещением отказа от ведения дел с (а)иностранным государством, дружественным Соединенным Штатам, (б)компанией или поставщиком, бойкотируемым иностранным государством; 2) запрещением предоставлять информацию любому иностранному агенту о расе, вероисповедании, национальном происхождении, поле, политических убеждениях любого лица; 3) запрещением предоставлять иностранным агентам информацию о том, находится ли фирма или ее субподрядчики в “черных списках”[56]. В 1975 году Конгрессу были представлены поправки к Закону об экспорте (СтивенсонаУильямса и Бингхэма-Розенталя), предусматривавшие суровые наказания для американских фирм, которые отказывались от ведения дел с другими американскими фирмами на основании требований бойкотов, проводимых иностранными государствами[57]. Тогда же член Платы представителей Элизабет Хольцман в 1975 году предложила дополнить Федеральный уголовный кодекс запрещением различных форм экономических ограничений, основывающихся на поле, религии, расе, этническом происхождении и других подобных факторах[58]. По этому поводу в Подкомитете по монопольному и торговому праву 9 июля 1975 и 8 апреля 1976 года проходили слушания. По словам Хольцман, ее законопроект не предусматривал запрещения бойкота первой степени[59]. Основные положения билля сводились к тому, что компания, склоняющая других к “незаконному” бойкоту, должна быть оштрафована на 1 млн.долл., а ее официальный представитель заключен в тюрьму на срок до 3 лет и оштрафован на 100 тыс.долл. Фирма, участвующая в бойкоте, должна быть подвергнута штрафу в 500 тыс.долл., а ее представитель должен быть оштрафован на 50 тыс.долл.[60] В ходе слушаний выявились основные аргументы как сторонников принятия антибойкотного законодательства, так и его противников. Сторонники принятия законодательства заявляли, что оно необходимо для защиты американских конституционных принципов. При этом оговаривалось, что сторонники законодательства не против арабо-американской торговли, “а против ее использования для достижения целей иностранных государств, имеющих своим составным элементов антисемитизм (Д.Броди)”[61] Хольцман заявила, что если “нефтедоллары добьются успеха в прекращении торговли с Израилем, они смогут быть использованы и для остановки торговли с другими странами”[62]. В случае же принятия законодательства, по словам Д.Броди, “американские фирмы будут вынуждены заявить арабам, что закон запрещает им участвовать в бойкоте”. По его мнению, принятие законодательства не будет означать потерю арабского рынка, потому что “арабы ведут дела с Соединенными Штатами не потому, что они любят нас, а потому, что они находят это экономически оправданным.”[63] Против принятия законодательства выступили представители Министерства юстиции. А.Скалия заявил, что “если бы этот закон существовал до второй мировой войны, магазины, принадлежащие евреям, не имели бы возможности оказать экономическое давление на своих поставщиков для их отказа от ведения дел с нацистской Германией”[64]. Скалия отметил: “Единственное положение законопроекта, которое мы поддерживаем - запрещение дискриминационных ограничений на основании религии, расы, этнического происхождения или пола - мы поддерживаем не как ответ на Арабский бойкот. Оно нам кажется необходимым дополнением наших законов о гражданских правах независимо от бойкота.”[65] Администрация чуть позже представила свой вариант законопроекта[66]. В отличие от билля Хольцман законопроект администрации не содержал уголовных наказаний за участие в бойкоте[67]. Позиция администрации была не очень определенной. С одной стороны, в заявлении Президента от 20 ноября 1975 года сказано: “Моя администрация будет приветствовать законодательство, запрещающее... ограничение или дискриминацию американских граждан на основании расы, цвета, религии, этнического происхождения или пола.”[68] С другой стороны, правительство предпочитало действовать не путем принятия жесткого антибойкотного 148 законодательства, а путем дипломатических акций, координации действий американских фирм по “защите американских граждан от дискриминации, являющейся результатом бойкотной практики других государств.”[69] Сторонники принятия законодательства считали, что такие меры исчерпали себя, и заявляли, что “администрация стоит на неудачной позиции”[70]. Пока в Конгрессе шли дискуссии об этой Поправке, президент Форд принял участие в “конфиденциальных и частных” беседах с представителями Саудовской Аравии и других нефтедобывающих стран, во время которых обсуждались проблемы антибойкотного законодательства[71]. После этого администрация заблокировала принятие антибойкотной поправки[72]. Таким образом первый крупный этап борьбы вокруг принятия антибойкотного законодательства закончился поражением его сторонников. В 1975 году различные штаты приняли собственные антибойкотные законодательства[73]. Эти законодательства запрещали участие в деятельности, дискриминирующей кого-либо на основании религии или законных деловых связей. Законы штатов, затрагивающие область, которая обычно была в сфере регулирования федерального правительства, явились дополнительным катализатором для возврата Конгресса к проблемам антибойкотного законодательства[74]. Первым таким законом явилась поправка к Закону о налоговой реформе 1976 года, предложенная сенатором Рибикофом (Ribicoff). По сравнению с длительными дебатами о принятии Поправки к Закону об экспорте данная поправка была принята сравнительно быстро. Причиной этого было, пожалуй то, что она ни в коей мере не рассматривалась как основной закон, призванный ограничить влияние Арабского бойкота на экономику США. Поправка наказывала за участие в бойкоте, но не запрещала его. Кроме того, она затрагивала лишь интересы тех налогоплательщиков, кто получал льготы при зарубежном налогообложении и при этом участвовал в бойкоте[75]. Следующий за Фордом президент Дж.Картер еще в ходе избирательной кампании заявил, что должно быть принято законодательство, исключающее бойкот Израиля американскими фирмами. Поэтому с приходом к власти его администрации попытки нейтрализовать Арабский бойкот получили новый импульс, и 95-й Конгресс возобновил рассмотрение антибойкотного законодательства. Дебаты достигла кульминации во время принятия Поправки к Закону об экспорте 1977 года. Борьбу вокруг принятия закона вели две основные группы - три еврейских агентства (АДЛ Б`НАЙ Б`РИТ, Американский Еврейский Комитет и Американский Еврейский Конгресс), которые боролись за жесткое антибойкотное законодательство, и различные ассоциации бизнеса (наиболее известная - “Круглый стол бизнеса”), которые были против принятия антибойкотного законодательства или за его принятие в заметно ослабленном виде. Оказывали влияние и арабские государства. Хотя они и не являлись субъектами законодательства, именно их реакция во многом определяла его эффект. Аргументы противников принятия антибойкотного законодательства заключались в следующем: Во-первых, после принятия антибойкотного законодательства арабы смогут закупать товары в других странах, а не в Соединенных Штатах. В результате этого американские фирмы за рубежом будет ждать острая конкуренция.[76] Уильям Нидхэм, вице-президент “Блэк энд Уитч интернэйшнл”, крупной консультационной фирмы, ведущей дела на Ближнем Востоке, в частности заявил: “Услуги и товары, которые предоставляются американскими фирмами, могут быть также найдены в Западной Европе, Японии или в государствах коммунистического блока. То, что некоторые арабские государства предпочитают американскую технологию и товары, не означает, что они будут продолжать делать это, если Конгресс примет законодательство, которое будет расценено арабами как нарушение их суверенитета.”[77] Однако, не все противники законодательства высказывались столь однозначно. Так в меморандуме “Института машиностроения” отмечается: “Соединенные Штаты обеспечивают 20 арабских государств товарами и услугами. Видимо эти государства не смогут быстро наладить закупки в других странах, если США предпримут силовые действия против бойкота, поскольку в других индустриальных и коммунистических странах ощущается нехватка товаров, включая оружие, необходимых арабам.”[78] Второй аргумент заключался в том, что арабы воспримут антибойкотное законодательство как нарушение своего суверенитета и как акт политической враждебности. “Принятие нового 149 законодательства, - сказал У. Нидхэм, - осложнит и без того трудную задачу нового президента и его администрации. Антибойкотное законодательство будет понято арабскими лидерами как еще одно проявление дисбаланса в американской ближневосточной политике.”[79] В-третьих, потеря миллиардной торговли с арабами будет означать потерю сотен тысяч рабочих мест, дальнейшее обострение проблемы дефицита платежного баланса. В-четвертых, антибойкотное законодательство вступит в противоречие с участием самих Соединенных Штатов в бойкотах второй степени. В уже упоминавшемся меморандуме “Института машиностроения” отмечается: “США активно участвуют в экономическом принуждении с элементами бойкота второй степени при запрещении иностранным фирмам, контролируемым Соединенными Штатами, заключать соглашения с Вьетнамом, Камбоджой, Северной Кореей, Кубой. США также удерживают иностранные фирмы, контролируемые им от поставок в СССР, КНР и другие социалистические страны стратегических товаров.”[80] На основе этих посылок делался вывод, что “Арабский бойкот Израиля может быть прекращен только в результате торговых и дипломатических усилий, а не в результате принятия нового законодательства.”[81] Сенатор Стивенсон сказал по этому поводу: “Арабский бойкот порожден старой и горькой политикой силы. И действия Конгресса не в силах уничтожить эту силу или прекратить бойкот. Бойкот не закончится, пока мир не придет на Ближний Восток.”[82] В ответ на аргументы противников принятия законодательства его сторонники ссылались на право американских граждан вести дела с кем угодно, заявляли, что бойкот - “практика, авторами которой являются иностранные правительства, и которая служит их интересам”[83]. Сенатор Уильямс заявил, например, что “бойкот сейчас нацелен против американских граждан и предприятий, против американской политики на Ближнем Востоке”[84]. Сенатор У. Проксмаер, подтвердив возможность отрицательных последствий принятия законодательства, сказал тем не менее: “Но если это правильный курс, если мы не будем давать другим странам нарушать наш суверенитет и право американских граждан вести дела, с кем они желают, то мы должны принести эти жертвы.”[85] У. Проксмаер отметил также, что “важно предусмотреть помощь стране, которую мы будем поддерживать, то есть Израилю”[86]. Позиция сторонников законодательства была наиболее полно изложена М.Гринбергом, председателем национального исполкома АДЛ Б'НАЙ Б'РИТ, который представил принципы, на которых, по его мнению (и мнению еврейских агентств, которые он представлял), было должно основываться любое антибойкотное законодательство. В дальнейшем обсуждение законопроекта шло в рамках, очерченных этими принципами. Речь шла лишь о степени их претворения в жизнь и о мере уступок противникам законодательства. Администрация США выступала за принятие смягченного законодательства, имеющего лазейки для его обхода американскими фирмами. Когда стало ясно, что принятие антибойкотного законодательства неизбежно, “Круглый стол бизнеса” пошел на компромисс. В результате юристы “Круглого стола” и еврейских агентств совместно выработали принципы, которыми должен был руководствоваться Конгресс в процессе выработки и принятия антибойкотного законодательства. Задачей этого законодательства было провозглашено “проведение линии раздела между бойкотами первой степени и другими видами бойкотов”[87]. Субъектами законодательства должны были стать американские корпорации и граждане. Оно также должно было распространяться на совместные предприятия, в которых 50 и более процентов собственности принадлежит американцам[88]. Провозглашалась законность бойкотов первой степени. Американским фирмам же запрещалось участвовать в бойкотах второй и третьей степеней. Согласно принципам, цель антибойкотного законодательства - уменьшение влияния иностранных бойкотов на экономику США при согласии с требованиями бойкотов первой степени. Руководствуясь этими принципами Конгресс выработал антибойкотное законодательство, которое было принято Палатой представителей 346 голосами против 43, а Сенатом 90 голосами против 1[89]. Президент Картер сказал по поводу принятия антибойкотного законодательства: “Такое объединение усилий бизнеса, еврейских лидеров, Конгресса и исполнительной власти может служить моделью того, что может быть сделано в сложнейших областях, когда ответственные люди соглашаются сидеть вместе при наличии доброй воли и доверия.”[90] Поправка запрещала любому американцу участвовать в бойкоте против страны, дружественной Соединенным Штатам, запрещала предоставлять информацию по деловым отношениям имеющую отношение к бойкотам; требовала, чтобы лица, получившие требование предоставить информацию, имеющую отношение к проведению бойкота, докладывали об этом в 150 специально созданное антибойкотное управление (Office of Anti-boycott Compliance) Министерства Торговли[91]. До принятия Поправки 92 процента американских компаний, получавших подобные требования, участвовали в бойкоте. В настоящее время Министерство Торговли получает каждый год около 12 тыс. докладов от американских компаний и граждан, которые получили запросы на бойкотную информацию. Большинство из них не подчиняются требованиям бойкотов.[92] Министерство Торговли возбуждает преследования по около 100 случаям в год за нарушение антибойкотного законодательства, включая обвинения в участии в иностранных бойкотах, дискриминации и отказе сообщить в Министерство торговли о запросе на предоставление информации, связанной с бойкотами[93]. Не следует думать, что принятие Поправки к закону об экспорте положило конец спорам об участии в бойкотах. Вскоре после ее принятия несколько компаний подали в иски в суд, утверждая, что Поправка нарушает их свободу речи (Первая Поправка к Конституции) и права на должный судебный процесс (Пятая Поправка к Конституции). Основанием для этого было то, что Поправка к Закону об экспорте не разрешала им отвечать на бойкотные вопросники, хотя их ответы являлись “политическим словом”[94]. Местные суды отклонили претензии компаний, а Верховный Суд отказался принять дела на апелляцию. В том же 1979 году вошли в полную силу положения Поправки к Внутреннему кодексу о налогах. В этом году 3197 налогоплательщиков заполнили доклады об участии в бойкотах[95]. При этом они потеряли льгот в налогообложении на сумму 9962000 долларов. В Министерстве торговли было создано специальное Антибойкотное Управление[96] для введения в силу антибойкотных положений Закона об экспорте. За десять лет действия закона Управлением были подвергнуты наказанию примерно 325 граждан и компаний, нарушавших Закон[97]. Были наложены штрафы на сумму более чем в 7 млн.долл. Кроме того, тысячи граждан получили предупреждения о возможном нарушении антибойкотных положений Закона об экспорте. В дальнейшем противостояние между законодательной и исполнительной властью США по вопросам бойкотов сохранилось. Не исчезло оно и с принятием новых антибойкотных законов. 28 октября 1991 года был введен в силу закон, согласно которому Госдепартаменту запрещалось приобретать товары и услуги у иностранных государств и американских фирм, которые участвовали в Арабском бойкоте[98]. Поправка Уирта [Wirth], введенная в силу 26 ноября 1991 года [Public Law No.102-172], запрещала Министерству обороны заключать контракты с зарубежными фирмами, участвующими в бойкоте второй степени[99]. Данная линяя была продолжена в Законе против экономической дискриминации (Anti-Economic Discrimination Act) 1994 года, который запрещал продажу военных товаров и услуг странам, участвующим во вторичном и третичном бойкотах.[100] Однако, согласно заявлению председателя подкомитета по международной экономической политике и торговле С.Геджденсона [S.Gejdenson], “саботируя запрет на контракты, администрация Буша выбросила ключевой элемент американских усилий по прекращению арабского бойкота. Администрация Буша разослала сообщения business-as-usual тысячам зарубежных государств, участвующим в бойкоте”[101]. Объясняя такие действия администрации представитель Госдепартамента Ч.Риспас [Ch.B.Respass] отметил, что закон предоставляет Госсекретарю право в отдельных случаях приостанавливать действие его антибойкотных положений. Для этого Госсекретарь должен засвидетельствовать Конгрессу, что такое приостановление действий антибойкотных положений соответствует национальным интересам и необходимо для выполнения дипломатических функций США[102]. С момента подписания закона против экономической дискриминации действие его антибойкотных положений было приостановлено в отношении 24 стран[103]. Из них 16 были членами Лиги Арабских Государств и приняли законы, требующие от местных фирм подчиниться Арабскому Бойкоту[104]. Американское антибойкотное законодательство, основы которого были заложены в 1979 году, несмотря на его компромиссный характер, оказалось довольно эффективным орудием борьбы против участия американских граждан и компаний в иностранных бойкотах[105]. Оно действует до сих пор, поскольку продолжается действие иностранных бойкотов. Соответственно экономические интересы американских фирм по-прежнему приносятся в жертву политическим целям. В 1993 году Комиссией по международной торговле было предпринято годовое исследование влияния Арабского бойкота на американские фирмы. Согласно его результатам, 151 опубликованным 16 ноября 1994 года, стоимость потерь продаж американских фирм превышала 410 миллионов долларов.[106] Потери включали также и последствия бойкота, которые достаточно трудно поддаются подсчету, такие как отсрочки в трансакциях, или трудности с защитой интеллектуальной собственности фирм, занесенных в черные списки, а также трудности в конкуренции с зарубежными фирмами, которые были свободны от необходимости подчиняться антибойкотным законам.[107] Продолжал действовать вторичный и третичный бойкот. В 1993 году, например, Министерство торговли США зафиксировало 8660 требований к американским компаниям участвовать в Арабском бойкоте.[108] В резолюции Конгресса США отмечалось, что “бойкот второй и третей степеней является причиной существенных экономических потерь, понесенных американскими фирмами”[109]. В 1992 году Госдепартамент предложил арабским странам прекратить бойкот второй степени в обмен на прекращение строительства израильских поселений на оккупированных территориях. Арабы, однако, отказались “закрыть управления по бойкоту в своих странах в обмен на то, что может быть лишь временным прекращением строительства поселений”[110]. Ожидалось что, несмотря на это, в связи с “реальным прорывом в ближневосточном мирном процессе” окончание Арабского бойкота вполне может явиться органической частью мирного урегулирования[111]. На первых порах имелись достаточные основания надеяться на это. 24 октября 1993 года, например, заседание Центрального комитета по бойкоту было отложено на неопределенный срок.[112] 30 сентября 1994 года Совет Сотрудничества стран Залива, в который входят 6 из 22 членов ЛАГ, объявил, что он не будет более заставлять своих членов придерживаться вторичного и третичного бойкотов.[113] Однако вопрос о формальном окончании бойкота стал предметом длительного рассмотрения. И в 1994 году на слушаниях, проходивших в Комитете по внешней политике Палаты представителей, лишь выражалась надежда, что “арабские государства движутся к окончанию бойкота”[114]. В 1995 году в Сенат была представлена резолюция No.101, в которой говорилось, что экономическая интеграция и экономическое развитие Ближнего Востока может быть достигнуто только при наличии “теплого” мира, в котором ближневосточные государства осуществляют обмен дипломатами, Арабский бойкот Израиля устранен, установлено тесное сотрудничество между Израилем и его соседями по борьбе с терроризмом и международной преступностью. Поэтому соглашение о свободной торговле между США и Израилем должно включить также и те страны, которые поддерживают подобный “теплый” мир с Израилем. Перед (а затем ежегодно вслед за) подобным расширением свободной торговли, однако, должна быть проведена сертификация стран, имеющих подобный мир с Израилем, что включало в себя (пункт 2-Б) устранение всех уровней Арабского бойкота Израиля[115]. Следует отметить, что, несмотря на достаточно большое количество случаев, когда в качестве внешнеполитических инструментов использовались экономические санкции (см. Приложение 2), использование многосторонних экономических санкций во время холодной войны было достаточно ограниченным. Причем зачастую даже, когда санкции формально и были многосторонними, эта “многосторонность” выражалась в том, что страны западного альянса выступали единым фронтом против социалистических стран (как это было в случае санкций против ГДР в 1961-62 годах). В других случаях международная организация формально, выступавшая инициатором санкций, находилась под полным контролем Соединенных Штатов (КОКОМ в 1948-м[116] или ООН в 1950-м годах), не играя какой-либо самостоятельной роли в проведении санкций. В некоторых случаях санкции были лишь символической и краткосрочной мерой (Арабская Лига против Канады или ЕС против Турции). Пожалуй, список действительно многосторонних и достаточно действенных экономических санкций периода холодной войны ограничивается двумя случаями. Это Арабский бойкот и санкции ООН против Родезии 1965-79 годов. Напомним историю проведения санкций против Родезии[117]. Вслед за односторонней декларацией независимости правительства Родезии 11 ноября 1965 года Великобританией было введено эмбарго на импорт родезийского табака и сахара. Вслед за этим было наложено эмбарго на экспорт бензина. Запрещался экспорт в Родезию капиталов. В декабре 1965 года Советом министров Организации Африканского Единства также был объявлен всеобщий экономический бойкот. США и Франция также приняли участие в экономических санкциях. Поскольку односторонние экономические санкции не достигли желаемого результата, 16 декабря 1966 года Совет Безопасности ООН проголосовал за принятие резолюции № 232, объявлявшей о введении против Родезии экономических санкций. Согласно резолюции СБ ООН 152 № 253 от 29 мая 1968 года был образован специальный комитет совета безопасности, призванный следить за проведением санкций. Вместе с деятельностью повстанцев внутри самой Родезии санкции создали условия для так называемого “внутреннего урегулирования”. В марте 1978 года были проведены выборы в парламент, в результате которых к власти пришло черное большинство. Официальное название страны было изменено на “Зимбабве-Родезия”. К декабрю было достигнуто соглашение о прекращении огня. Своей резолюцией № 460 от 21 декабря 1979 года СБ ООН отменил экономические санкции. Говоря об эффективности санкций, следует отметить, что, хотя они и не достигли результатов достаточно быстро, они способствовали подрыву правления белого меньшинства. Однако нельзя не отметить, что гораздо больший эффект имела повстанческая деятельность на территории самой Родезии, независимость Анголы и Мозамбика, а также давление со стороны Южной Африки. Сравнивая санкции против Родезии и Арабский бойкот можно выделить несколько схожих параметров. Во-первых, в обоих случаях санкции были действительно многосторонними. Если Арабский бойкот проводился членами Арабской лиги, то санкции против Родезии были введены в действие рядом резолюций Совета Безопасности ООН. Во-вторых, в обоих случаях санкции были не краткосрочной мерой, а долгосрочной политикой государств, проводивших их. В-третьих, и Арабский бойкот, и санкции против Родезии дополнялись целым рядом дипломатических, политических и военных мер. Конечно каждый из этих случаев использования экономических санкций имел свои отличительные особенности. Следует отметить, что на Арабский бойкот двухполярная структура мира того времени, пожалуй, наложила больший отпечаток. Вероятно, это связано с тем, что именно Ближний Восток являлся одним из районов наиболее острого противостояния двух систем. В целом же на основе анализа Арабского бойкота вполне можно делать выводы о многосторонних экономических санкциях периода холодной войны. К тому же упомянутая выше немногочисленность случаев использования действительно многосторонних санкций в тот период времени сама по себе является достаточно показательной. Уже само то, что за более чем сорокалетний период можно выделить всего два подобных случая говорить от том, что двухполярная структура мировой системы делала проведение многосторонних санкций достаточно трудным. Ведущие державы предпочитали либо использовать более жесткие (в том числе и военные) внешнеполитические инструменты, либо полагались на односторонние экономические санкции. Таким образом, мы видим, что Арабский бойкот, начавшись с бойкота товаров, производившихся еврейской общиной в Палестине в 1920-30-х годах, перерос в систему, включающую в себя запрет как на торговлю с лицами и компаниями, имевшими связи с Израилем, так и с фирмами, торговавшими с ним. Было основано Центральное управление по бойкоту, ставшее впоследствии главным координационным центром по проведению бойкота. Оценивая эффективность бойкота, следует отметить, что несмотря на то, что он не смог достичь цели уничтожения государства Израиль, он являлся существенным ограничителем израильского экономического роста. “Побочным” воздействием бойкота было его влияние не только на экономику Израиля, но и на экономики других стран. Некоторые американские фирмы были вынуждены считаться с требованиями бойкота и действовать в соответствии с требованиями Центрального Управления по бойкоту. Однако, здесь же мы можем отметить, что некоторые фирмы, которые производили товары или услуги (главным образом, связанные с вооружениями), не предоставлявшимися другими предприятиями, с успехом игнорировали требования участвовать в бойкоте. Говоря о “многонациональности” бойкота, можно отметить, что он проводился членами одной региональной международной организации - Арабской Лиги, не приобретая при этом более широкого характера. Это несомненно наложило некоторые ограничения на сам характер бойкота и облегчило противостояние ему. Кроме того, отсутствовал какой-либо “главный проводник” положений бойкота. Несмотря на существование Центрального управления по бойкоту, каждая арабская страна была вольна трактовать правила проведения бойкота в свою пользу в зависимости от конкретных условий и интересов страны. В разное время различные страны были наиболее активными проводниками политики бойкота и пытались мобилизовать более широкую поддержку среди других арабских стран, однако, это были лишь краткосрочные попытки. Таким образом, отсутствие сильного международного института, проводящего бойкот, явилось одной из причин его недостаточной эффективности. Проблема обеспечения полноты бойкота Израиля решалась с 153 помощью использования бойкотов второй и третей степени. С одной стороны, подобное решение никак нельзя назвать идеальным, поскольку оно повлекло за собой реакцию со стороны американских законодателей и было использовано для антиарабской пропаганды не только в США, но и в Западной Европе. С другой стороны, использование бойкотов второй и третей степени заставило западные компании участвовать в санкциях против Израиля, что привело для него к достаточно серьезным экономическим потерям. Рассматривая ответы на бойкот ведущих индустриальных стран, следует обозначить спектр возможных действий. Он варьировался от достаточно жестких антибойкотных законов в Соединенных Штатах до практически полного бездействия в странах Западной Европы и в Японии. Думается, что политика противостояния бойкоту, проводившаяся США, была вызвана прежде всего политическими причинами и не имела ничего общего с нуждами американской экономики. Свидетельством этому могут быть огромные потери американских фирм, которые после принятия антибойкотных законов, были вынуждены следовать их положениям и оказывались неконкурентоспособными по сравнению со свободными от подобных ограничений западноевропейцами и японцами. Что же касается дальнейших перспектив Арабского бойкота, то можно ожидать его медленного отмирания как средства экономической борьбы с Израилем. Однако, отмена основных положений режима бойкота будет постепенной и поэтапной. Это связано как с поэтапным и во многом неустойчивым характером самого “ближневосточного мирного процесса”, так и с тем, что вокруг бойкота выросла целая армия чиновников (как в Центральном управлении по бойкоту, так и в национальных министерствах экономики), призванных следить за его выполнением и которая не может покинуть свои позиции за один день. 1. САНКЦИИ ПРОТИВ ИРАКА 1990-1995 ГОДОВ Санкции против Ирака представляют интерес по нескольким причинам. Во-первых, это первый случай широкомасштабного использования экономических санкций после окончания холодной войны. Во-вторых, несмотря на лидирующую роль Соединенных Штатов в использовании санкций, роль ООН также была достаточно велика. Думается, что рассмотрение этой роли может внести некоторый вклад в ведущуюся ныне дискуссию о месте и роли организации в современной мировой системе. Является ли Организация Объединенных Наций лишь инструментом для проведения американской политики, или же она имеет некую самостоятельную роль? Если же подобная роль имеется, насколько она значима? Представляется необходимым построить исследование санкций против Ирака следующим образом. Прежде всего, необходимо рассмотреть последовательность событий, приведших к установлению режима санкций. Затем представляется разумным остановиться на роли санкций до и после боевых действий союзных сил против Ирака. После этого мы затронем воздействие санкций как на экономику Ирака, так и на страны, не бывшие непосредственной целью санкций. Особый интерес для нас представляет вопрос о том, как правящий режим Ирака приспособился к санкциям. Наконец необходимо рассмотреть и нынешнее состояние дел с использованием санкций против Ирака. Введение санкций против Ирака практически сразу за его вторжением в Кувейт является, пожалуй, уникальным случаем достаточно оперативного реагирования на кризис. Поэтому представляется совершенно необходимым восстановить всю хронологию событий, приведших к установлению режима санкций. 2 августа 1990 года началось иракское вторжение в Кувейт. Сто тысячная иракская армия при поддержке 300 танков быстро разбила кувейтские вооруженные силы и установила контроль над территорией Кувейта. Введя в действие положения Закона о чрезвычайном национальном экономическом положении (National Emergency Economic Powers Act), президент США Буш объявил бойкот на импорт нефти из Ирака и Кувейта[118], ввел в действие эмбарго на все торговые и финансовые отношения с Ираком, а также заморозил иракские и кувейтские счета в американских банках[119]. Цели американских санкций против Ирака были охарактеризованы представителем Госдепартамента М. Татуалер следующим образом: немедленный и безусловный вывод иракских войск из Кувейта; восстановление законного кувейтского правительства; обеспечение безопасности всех американцев, находящихся в зоне конфликта; обеспечение свободы навигации в Персидском Заливе и поступления нефти из региона[120]. 154 Великобритания и Франция также заморозили кувейтские счета, а СССР приостановил все поставки вооружений Ираку[121]. 4 августа Европейское Содружество ввело широкие санкции против Ирака и призвало к "незамедлительному и безусловному выводу иракских войск из Кувейта". Меры включали в себя запрет на импорт нефти из Ирака и Кувейта, замораживание иракских счетов в странах-членах ЕС, запрет на продажу оружия и военного снаряжения Ираку, приостановление всех видов военного, технического и научного сотрудничества с Ираком, приостановление для Ирака его статуса наибольшего благоприятствования при торговле с Содружеством[122]. На следующий день к санкциям присоединилась Япония. Китай объявил эмбарго на поставки Ираку вооружений[123]. Совет Безопасности ООН принял резолюцию 661, объявлявшую торговые и финансовые санкции против Ирака[124]. В данной резолюции также содержалось решение образовать специальный комитет Совета Безопасности, состоящий из всех членов СБ и призванный изучать доклады о проведении санкций, представленные Генеральным Секретарем, и собирать информацию о проведении санкций от всех государств. К моменту принятия резолюции из-за отсутствия покупателей Ирак уже закрыл один из нефтепроводов, идущих по территории Турции, сократив свой экспорт нефти на, по крайней мере, 40 процентов[125]. 7 августа Турция также заморозила иракские и кувейтские счета в своих банках и прекратила перекачку иракской нефти через свою территорию. 12 августа, вслед за формальным обращением Кувейта в соответствии со статьей 51 Устава ООН за коллективной помощью для самообороны, США в одностороннем порядке одобрили использование силы для остановки судов, нарушающих эмбарго, объявленное ООН. Иордании была предложена финансовая помощь в обмен на согласие с условиями санкций. В противном случае США пригрозили блокадой иорданского порта Акаба для предотвращения проведения через него иракской торговли. Великобритания чуть позже также признала необходимость силового введения санкций в действие. Позиция Великобритании на данном этапе была охарактеризована министром иностранных дел У. Уолдгрэйвом: "Если будут существовать свидетельства нарушения санкций, военно-морской флот предпримет надлежащие действия. Очевидно, что экономическое оружие - основной инструмент, который используется мировым сообществом для восстановления независимости Кувейта - должно работать"[126]. 21 августа члены Западноевропейского союза приняли решение о распространении военной блокады на Персидский Залив. Были посланы в общей сложности 32 военных судна[127]. 25 августа Совет Безопасности ООН принял резолюцию уполномочивавшую страны располагавшие военно-морскими силами в зоне конфликта использовать все необходимые меры для прекращения морских перевозок в обоих направлениях[128]. 29 августа ОПЕК ратифицировал увеличение производства нефти для того, чтобы компенсировать потери вследствие эмбарго[129]. Ирак терял в результате бойкота поступления от экспорта примерно 2,7 млн. баррелей нефти, что за месяц составляло более чем 2,4 млрд.долл. По тогдашним оценкам американских экспертов, Ирак, чья экономика основывалась на добыче и экспорте нефти, должен был "пасть". Однако это могло занять долгое время, год или более. Время же "работало не в пользу Соединенных Штатов". Во-первых, стремительно меняющаяся обстановка на Ближнем Востоке в любой момент могла привести к развалу антииракской коалиции. Во-вторых, скорость развала иракской экономики могла оказаться сравнимой со скоростью ослабления поддержки американским общественным мнением политики администрации в Заливе. При этом важным являлось то обстоятельство, что страны, проводившие санкции, могли приспособиться к относительно краткосрочному отсутствию иракской и кувейтской нефти на рынке. Около 75 процентов этих поступлений могли быть восполнены из других источников. Саудовская Аравия увеличила производство до 2 млн. баррелей в день, Венесуэла - до 350 тыс. баррелей, ОАЭ - до 500 тыс. баррелей. Иран поставлял Японии от 280 до 700 тыс. баррелей нефти в день с целью компенсировать ежедневные поставки из зоны конфликта (440 тыс. баррелей). Бразилия также вела переговоры о ежедневных поставках нефти из Ирана в 100 тыс. баррелей[130]. Следует обратить внимание на то, что правительство Ирака вполне представляло последствия введения санкций для экономики своей страны. Оно сразу же начало процесс приспособления к ним (подробнее см. раздел Приспособление Ирака к санкциям). Уже 2 сентября в Ираке были ограничены нормы продаж основных товаров, названные "рационализацией покупок". 155 25 сентября Совет Безопасности ООН наложил воздушное эмбарго, прекращавшее всякое воздушное движение из Ирака и Кувейта и в них. Члены ООН были должны предотвращать использование своей территории для подобных полетов[131]. Таким образом, санкции против Ирака были введены с небывалой быстротой и сразу же стали достаточно всеобъемлющими. Правда, сразу же обозначились и слабые пункты в системе санкций (например - Иордания). Следует отметить, что цель санкций менялась с течением времени. Естественно значительные коррективы внесли боевые действия и их последствия. Поэтому рассматривая эволюцию целей санкций против Ирака представляется целесообразным разделить их использование на два периода: до и после операции “Буря в пустыне”. Перед началом боевых действий среди американских аналитиков существовало четыре взгляда на цели санкций. Согласно им, санкции были должны: (1) нанести достаточный ущерб иракской экономике с целью заставить Ирак быстро прекратить оккупацию Кувейта; (2) предупредить Ирак, что мировое сообщество рано или поздно заставит его отказаться от Кувейта; (3) ослабить оборонные возможности Ирака; (4) продемонстрировать мировое несогласие с оккупацией одновременно рассматривая возможность дальнейших действий[132]. Рассмотрим результаты практической реализации этих целей. Санкции были неэффективны как средство ослабления иракской экономики до такой степени, что он был бы вынужден вывести войска из Кувейта. Именно поэтому были начаты боевые действия. Санкции как инструмент оказания психологического давления на Ирак также оказались не очень эффективными. Пожалуй, наибольший эффект санкции имели как подготовка к использованию военной силы. Оборонные возможности Ирака были ослаблены в результате санкций. Однако оценить степень этого ослабления достаточно сложно, Перед войной считалось, что прекращение поступления запасных частей к наиболее современным системам иракских вооружений понизит боеготовность иракских вооруженных сил. Однако с началом боевых действий подавляющее технологическое превосходство вооружений, использовавшихся членами антииракской коалиции, просто не дало этому фактору проявиться. Иракские системы вооружений были выведены из активных боевых действий в самом начале войны. Отсутствие иностранных военных советников, однако, имело гораздо более серьезные последствия, чем можно было предположить до начала боевых действий. Наиболее совершенные системы вооружений обслуживались советскими или французскими специалистами, которые в большинстве своем были отозваны после введения санкций. Самой же эффективной ролью санкций была так называемая "сигнальная роль". Санкции не оказали большого влияния на процесс принятия Ираком решений, но они были важным показателем, свидетельствующим о том, что многие государства разделяют общую цель положить конец оккупации Кувейта. Готовность участников санкций идти на определенные экономические потери показала иракскому руководству серьезность намерений участников антииракской коалиции. После окончания боевых действий санкции не были отменены. Однако их цели стали несколько иными; (1) препятствовать перевооружению Ирака; (2) обеспечить выполнение Ираком резолюций ООН[133]; (3) свергнуть режим С. Хуссейна; (4) "наказать" Ирак[134]. Рассмотрим, насколько эффективными были экономические санкции в достижении этих целей. Санкции имели определенный эффект в предотвращении восстановления иракских вооруженных сил. Несмотря на эмбарго на поставку вооружений, Ирак по-прежнему закупает их. Однако такие закупки значительно осложнены, а цены - выше. Важнее же всего то, что в результате санкций Ирак испытывает недостаток свободно-конвертируемой валюты для широкомасштабных закупок вооружений. Собственная военная промышленность Ирака становится жертвой жесточайшей нехватки материалов[135]. Существовал целый ряд резолюций ООН, выполнение которых Ираком были призваны обеспечить экономические санкции. Резолюция No 687, принятая 3 апреля 1991 года, включает в себя требования прекращения иракских программ в области химического, бактериологического, ядерного оружия и ракет дальнего радиуса действия (свыше 150 километров), признание независимости Кувейта.[136] Однако, как свидетельствует резолюция 707 (параграф 3), принятая 15 августа 1991 года, положения резолюции 687 были далеки от выполнения[137]. В августе 1995 года, вслед за бегством из Ирака двух членов семьи С. Хуссейна, обнаружилось, что Ирак 156 продолжает свои программы по созданию оружия массового поражения[138]. 17 декабря 1995 года исполнительный председатель Специальной комиссии ООН по Ираку (UNSCOM), ответственной за уничтожение иракского оружия массового поражения, представил свой доклад Совету Безопасности. Согласно докладу, Ирак очень далек от выполнения условий вышеупомянутой резолюции. Правительство Ирака не только продолжало скрывать информацию о своих предыдущих программах в области вооружений, но и продолжало работы по запрещенным ракетным программам, что было подтверждено перехватом в Иордании партии компонентов для ракет, предназначавшихся Ираку[139]. Таким образом, положения резолюции 687 выполнялись лишь частично. Положение об уничтожении химического и бактериологического оружия, баллистических ракет радиусом свыше 150 километров, а также исследовательских лабораторий и производственных мощностей было выполнено лишь частично. Положение об отказе от разработки ядерного оружия привело к уничтожению существующих мощностей (о которых было известно). Положение о согласии с инспекцией, верификацией и мониторингом ядерных, биологических и ракетных лабораторий привело к созданию частично функционирующей системы инспекции. Положение о репатриации кувейтцов и граждан других третьих стран не выполнено. Как отмечали в апреле 1992 года представители Международного комитета Красного креста, с началом войны около 4 тысяч кувейтских солдат и 2 тысяч гражданских лиц, а также 152 кувейтских гражданских лица, проживавших в Ираке, были репатриированы. Между 4 марта и 31 декабрем 1991 года 6581 человек был возвращен в Кувейт. Согласно иракским источникам, 3905 кувейтцов оставались в Ираке по своему собственному желанию. К сентябрю 1992 года 805 человек, включая 705 кувейтцов и 125 граждан других стран, продолжали находиться в Ираке[140]. Около 600 кувейтцов отсутствуют до сих пор.[141] Кроме того, резолюция 687 включала в себя требования компенсации Ираком ущерба, причиненного жертвам вторжения в Кувейт. Хотя Комиссия ООН по компенсациям признала законными около 790 тысяч индивидуальных требований компенсации на сумму в около 3 млрд.долл., она была способна обеспечить только выплаты ограниченного количества подобных компенсаций на сумму в приблизительно 13,5 млн.долл. Остальные выплаты оказались заморожены из-за нехватки средств. Финансирование выплат предполагалось производить, согласно резолюциям СБ No.692 (параграф 3)[142] и 705, из вычетов из будущих продаж иракской нефти (до 30 процентов от общего объема продаж). Резолюция 706 разрешила импорт иракской нефти в количествах, не превышающих 1,6 млрд.долл за период в шесть месяцев. Платежи за нефть должны были производиться через специальные банковские счета, находящиеся под контролем Генерального секретаря ООН. Однако вследствие несогласия Ирака с условиями ООН по возобновлению продаж нефти, подобное финансирование оказалось невозможно[143]. Резолюция 688, требовала от Ирака прекратить репрессии против своих граждан, которые приводили к массовом потокам беженцев, угрожавшим "международному миру и безопасности региона"[144]. В июле 1995 года была объявлена амнистия. Однако под нее попадало незначительное количество заключенных. Требования о допуске гуманитарных организаций на территорию Ирака также осталось не выполненным. Положения резолюции 833 о признании границы между Ираком и Кувейтом были признаны Ираком. Принятая в октябре 1994 года резолюция 949 требовала от Ирака отказаться от использования своих вооруженных сил для угроз соседним государствам. Несмотря на это, военная активность Ирака по-прежнему создает угрозу Кувейту. Ответом на это было "улучшение сдерживающих и боевых возможностей американских сил в зоне ответственности Центрального Командования", ускоренное размещение механизированных сил специального назначения, совместные учения в Кувейте и дополнительное размещение 13 судов в Заливе[145]. Таким образом, санкции имели лишь частичный успех в принуждении Ирака следовать резолюциям ООН. В этом отношении угроза использования силы была гораздо более действенным инструментом. Как П. Класон отмечал в своей работе о воздействии санкций на Ирак, трудно найти сценарий, по которому экономические санкции приведут к свержению С.Хуссейна в короткие сроки[146]. Такое свержение возможно либо в результате массового восстания, либо - в результате переворота. Санкции могут подорвать механизмы экономического контроля правящего режима, что внесет свой вклад в рост общественного недовольства. Однако это маловероятно в ближайшее время. Что касается переворота, то санкции мало сказались на положении правящей элиты, 157 которая может быть движущей силой такого переворота[147]. С одной стороны, санкции, а также осознание в Ираке того факта, что США будут продолжать их, ведут к ослаблению позиции С.Хуссейна. Бегство в августе 1995 года двух членов семьи С.Хуссейна (Хусаина и Саддама Камиля вместе с их женами, которые являются дочерьми С.Хуссейна) из Ирака также свидетельствует о постепенном сужении базы поддержки правящего режима. С другой стороны, хотя поддержка С.Хуссейна и ослабляется, система безопасности по-прежнему функционирует достаточно эффективно, делая любую попытку свержения С.Хуссейна достаточно трудной и опасной. Рассматривая цель "наказания" Ирака следует отметить, что проведенный анализ официальных заявлений представителей стран, проводивших санкции, позволяет отметить, что эта цель никогда официально не ставилась в процессе проведения санкций. Поэтому оценивать эффективность подобного "наказания" вряд ли возможно. Таким образом можно отметить, что санкции достигли некоторых целей, которые ставились в момент их введения. Конечно эффективность санкций была ограничена. Однако и их “стоимость” по сравнению, например, с использованием военной силы была относительно невелика. Эффективность использования санкций напрямую зависела от того, какие цели они преследовали. В случае цели значительных изменений в политике Ирака (например - выводе войск из Кувейта) эффективность санкций практически равнялась нулю. В случае же более умеренных изменений эффективность санкций была значительно выше. Кроме того, следует отметить, что эффективность санкций значительно возросла после использования военной силы. Рассматривая воздействие санкций следует остановиться на двух сторонах этого процесса. Во-первых - на воздействии санкций на сам Ирак. Во-вторых - на их влиянии на страны, не бывшие их целью. Ирак является достаточно уязвимой целью санкций по трем причинам. Во-первых, иракская экономика основывается на добыче нефти. Доходы от продажи нефти составляют 90-95 процентов всех экспортных поступлений. Добыча нефти перед кризисом составляла примерно 3 миллиона баррелей в день. Таким образом, доход от продажи нефти за год на одного иракского гражданина быль примерно 1 тыс.долл. Другими словами он составлял 40 процентов валового национального продукта.[148] Вторая причина уязвимости иракской экономики - ее высокая зависимость от торговли. Соотношение торговли и валового национального продукта было достаточно высоким: экспорт и импорт составляли 35 и 50 процентов валового национального продукта соответственно, в то время как в средней стране со средним доходом этот показатель находится на уровне примерно 25 процентов[149]. Более того Ирак зависит от импорта многих жизненно важных товаров которые не производятся в самой стране. Иракская промышленность во многом основывается на сборке изделий из импортных комплектующих. Третий фактор, обуславливающий подверженность иракской экономики воздействию санкций - легкость с которой могут быть блокированы основные экспортные пути страны. В силу того, что нефть имеет сравнительно низкое соотношение стоимости и объема, иракский экспорт был довольно объемен: 140 млн. тонн в год. Такое количество нефти почти невозможно продать контрабандным путем, что является еще одной причиной уязвимости Ирака. Однако, даже принимая во внимание все вышеизложенное, к оценкам иракской уязвимости необходимо относится с достаточной осторожностью. Американское правительство, например, в два года, предшествовавшие кризису, систематически недооценивало возможности Ирака противостоять санкциям. Кроме того, уязвимость экономики перед лицом санкций зависит не только от чисто экономических, но и от политических факторов. С политической точки зрения подверженность иракского руководства воздействию санкций была ограничена, по меньшей мере, четырьмя факторами. Во-первых, правительство Ирака никогда не было особенно озабочено благосостоянием населения. Во-вторых, даже если население, стало бы неудовлетворенно жизненными стандартами, оно имело довольно мало возможностей влиять на правительственные решения. К тому же нельзя не принимать во внимание и наличие мощной службы безопасности. В-третьих, Ирак разделен между тремя основными этническими группами. Поэтому правительство всегда может прекратить снабжение 3/4 населения, которые являются курдами или шиитами, чтобы обеспечить благосостояние суннитов, которые являются опорой режима. Наконец, немаловажным фактором является и то, что иракцы в большинстве своем склонны 158 поддерживать правительство - королевское, либеральное, партии Баас - которое стремиться увеличить поступления от продажи нефти. В качестве примера влияния санкций на страны, не бывшие их целью можно обратиться к Иордании. Ее "особая" позиция определилась почти с самого введения санкций. Она заключалась в получении возможно больших компенсаций за свое ограниченное участие в проведении санкций. Как заявил принц Хассан, "Иордания признает мандат ООН, но санкции приведут к развалу нашей экономики... Несомненно, в процессе выполнения условий санкций мы не откажемся от наших связей с Ираком и Кувейтом... Иордания пострадает, когда она будет участвовать в санкциях"[150]. Перед введением санкций торговля Иордании с Ираком находилась на годовом уровне в 900 млн.долл, что составляло около 25 процентов всего иорданского годового производства. 40 процентов иорданского экспорта шло в Ирак. 90 процентов нефти импортировалось Ирака (большая часть - в счет погашения иракского долга). Иордания заявляла, что она потеряет около 2 млрд.долл в год, включая 200 млн. за счет экспорта продовольствия в Ирак и 200 млн. платежей за товары, проходящие через иорданскую территорию. Несмотря на постоянное завышение иорданским правительством ущерба, наносимого санкциями экономике Иордании, этот ущерб и на самом деле был достаточно значительным. Он не ставил под угрозу функционирование иорданской экономики. Однако лишь достаточно массированные “компенсации” этого ущерба позволили Иордании достаточно безболезненно пережить санкции. Целесообразно остановиться несколько подробнее на методах, которые иракское правительство использовало для приспособления к санкциям. Наилучшим примером является, пожалуй, вопрос поставок продовольствия. Санкции позволяли импорт "товаров, предназначенных для медицинских целей, а также в некоторых условиях пищевых продуктов"[151]. С одной стороны, эти исключения из режима санкций были сравнительно редкими и перед военными действиями было разрешено поставить Ираку всего несколько партий продовольствия. Основным условием ООН для этого было распределение продовольствия благотворительными организациями, на что С. Хуссейн не мог пойти. Обеспечение Ирака продовольствием во время санкций зависело от четырех факторов: снижения потребления, использования старых запасов, повышения внутреннего производства и контрабанды. Рассмотрим эти факторы подробнее. Сразу после введения санкций иракское правительство ввело строгую систему рационирования, которая заработала достаточно хорошо уже к концу сентября 1990 года. Система снабжения продовольствием в Ираке складывалась из двух элементов: во-первых, рационирования, то есть предоставления гарантированного минимума по фиксированным ценам, во-вторых, свободного рынка без контроля за ценами. Что касается иракских запасов продовольствия, то их размеры были значительно недооценены перед введением санкций[152]. Имело место и повышение внутреннего производства. Однако оно было довольно кратковременным. В 1990-91 годах, производство продуктов питания в Ираке возросло в основном за счет массового забоя скота. Поэтому даже после введения в действие санкций перед самым началом боевых действий цены на мясо были сравнимы с ценами годовой давности[153]. Импорт продовольствия продолжался как с разрешения ООН, так и без него. Перед войной ООН не было разрешено почти никаких поставок продовольствия. Кроме того, власти Иордании под нажимом ООН ужесточили режим контроля в порте Акаба. С августа 1990 по март 1991 года ограничения на импорт действовали достаточно эффективно. Поэтому при ситуации, когда правительство Ирака было не в состоянии организовать поставки продовольствия, частный сектор оказался вовлечен в массовую контрабанду. В первые два года действия санкций Ирак во многом опирался на рыночные механизмы для противодействия им. Отмена регулирования цен привела к их росту, но она же создала запасы товаров. Обращаясь к примеру продовольственных товаров, можно отметить, что уровень их потребления снизился. Однако магазины не были пусты. Торговцы просто обменивали иракские деньги на иорданские динары и закупали продовольствие в Иордании. При этом следует отметить что в первые два года действия санкций С. Хуссейн не стал следовать типичной для Ближнего Востока популистской политике. Государственные предприятия увольняли служащих, армия демобилизовала сотни тысяч людей, которые пополняли ряды низкооплачиваемых работников. Зарплаты выросли незначительно[154]. Благодаря сдерживанию роста государственных расходов в 1990 и 1991 годах бюджетный дефицит был 159 сравнительно небольшим, несмотря на потерю поступлений от продажи нефти, которые составляли три четверти всех поступлений перед кризисом. Кроме того, уровень инфляции также был сравнительно низок для страны, находящейся в состоянии такого кризиса. Низкий уровень инфляции при росте цен на продовольствие может показаться странным. Однако следует учитывать, что, несмотря на рост цен на продовольствие, уровень других цен вырос незначительно. В то время как цены на продукты питания выросли в 15-20 раза за период с начала 1990 до конца 1991 года, цены на производимые в Ираке товары практически остались на уровне апреля 1989 года[155]. Использование рыночных механизмов было характерно лишь для первых двух лет санкций. С июля 1992 года эта политика стала претерпевать изменения. Процесс имел четыре этапа. На первом был введен контроль за сельскохозяйственным производством в самом Ираке. На втором этапе (с лета 1992 года) начался контроль за ценами. В июле, например, были наказаны 40 торговцев. В результате торговля стала подпольной. На третьем этапе был введен государственный контроль за внешней торговлей. Основным событием в этой области был запрет в декабре 1992 году на импорт предметов роскоши и товаров, которые производились в самом Ираке. Четвертый этап был связан с регулированием денежного обращения. Причины отказа от рыночных механизмов не совсем ясны. Одно из возможных объяснений заключается в том, что С. Хуссейн почувствовал себя достаточно уверенным, чтобы вернуться к прежней практике государственного регулирования[156]. Следующей по важности после обеспечения страны продовольствием являлась задача обеспечения притока в страну свободно конвертируемой валюты. Иракские потенциальные ресурсы СКВ зависели от того, насколько строго выполнялись санкции, и будет ли С. Хуссейн сотрудничать с ООН в вопросе разрешенных продаж нефти[157]. Как мы увидим, за счет некоторых слабых мест в организации санкций Ирак был в состоянии даже занимать достаточно жесткую позицию в отношении ООН по вопросу продаж нефти. Первым "слабым звеном" в санкциях была Иордания. Когда она в июне 1991 года уведомила комитет по санкциям о своем намерении импортировать иракскую нефть, было заявлено, что импорт будет использован только для покрытия иракского долга Иордании. При этом Иордания не дала никаких обязательств воздерживаться от новых займов Ираку. В результате подобной политики Ирак экспортировал в Иорданию около 50-65 тысяч баррелей нефти в день[158]. Таким образом, формально Иордания действовала в согласии с условиями санкций, при этом подрывая их эффект. Подобная политика даже привела к некоторым трениям с США. В июне 1992 года Соединенные Штаты предложили Иордании разместить на территории страны команду инспекторов ООН с целью инспекции грузов, прибывающих в порт Акаба и для патрулирования иордано-иракской границы. Взамен обещалось отозвать военно-морские силы США, следящие за выполнением санкций, от побережья Иордании и содействовать переговорам с Саудовской Аравией о предоставлении нефти, взамен иракских поставок. Однако из за опасений внутренней оппозиции и опасности потери суверенитета правительство Иордании отвергло этот план[159]. Соединенные Штаты, однако, не предприняли каких-либо действенных мер против Иордании, за исключением некоторого ограничения помощи. Причинами этого были опасения дестабилизировать правящий режим и необходимость иорданского сотрудничества в арабоизраильском мирном процессе. Иран также импортировал иракскую нефть. Объем поставок составлял несколько бензовозов в день. Однако обсуждались возможности более крупных поставок[160]. Ирак также экспортировал нефть в Турцию[161]. Однако, здесь выполнение условий санкций облегчалось тем, что ирако-турецкая граница, фактически находилась под контролем курдской оппозиции, которая нападала на конвои даже, когда это не согласовывалось с официальной политикой турецкого правительства. Другим источником валютных поступлений были продажи золотых изделий. Запасы золота в ювелирных изделиях в Ираке перед кризисом насчитывали от 100 до 300 тонн (1-3 млрд.долл)[162]. Запасы золота в Кувейте перед оккупацией составляли сумму, колеблющуюся между 2 и 4 млрд.долл.[163] Таким образом, в распоряжении Ирака было к концу 1991 года от 100 до 700 тонн золота (1-7 млрд.долл.). Свидетельством продаж золота является увеличение его запасов в соседних с Ираком странах. Обычные продажи золотых изделий для Ирака, Сирии и Иордании составляли около 10 тонн в год. В 1990 году они составляли 27,5 тонн, а в 1991 34,3 тонны[164]. Частично Ирак использовал золотые запасы для оплаты гуманитарного импорта. 160 Следующим источником валютных поступлений был экспорт автомобилей, захваченных в Кувейте, в Ливан и Иран. Иногда правительство Ирака с достаточным успехом обходило ту часть санкций, которая касалась замораживания его зарубежных счетов. Комитет ООН по санкциям разрешил использование зарубежных счетов Ирака для оплаты гуманитарного импорта. По крайней мере 3,755 млрд.долл. с иракских счетов в зарубежных банках было разрешено использовать для этих целей до конца марта 1991 года[165]. Кроме того был получен доступ к 72 млн.долл. в йеменских и иорданских банках. Британское правительство согласилось разморозить 125 млн.долл. из 538 млн., находящихся в британских банках. Канада также освободила 1,7 миллиона в июне 1992[166]. Тверже всех была позиция США. Нет никаких свидетельств размораживания какой-либо части из 1,415 млрд.долл., замороженных в американских банках[167]. Более того, еще 27 ноября 1991 года Конгресс принял резолюцию 168, предложенную членом палаты представителей Т.Пенни, согласно которой президент должен изучить совместно с ООН возможности использования замороженных счетов для финансирования гуманитарной помощи населению Ирака[168]. Мы видим, что в краткосрочной перспективе, несмотря на все неудобства, причиняемые санкциями, Ирак с успехом приспособился к ним. Конечно, подобное приспособление, достигаемое мобилизацией внутренних ресурсов не могло длиться долго. Однако в долгосрочной перспективе в действие вступили факторы, затрудняющие само дальнейшее проведение санкций. Как отмечалось в послании президента Клинтона Конгрессу от 28 июля 1995 года, "Правительство Ирака продолжает деятельность, подрывающую стабильность на Ближнем Востоке и враждебную к американским интересам в регионе. Подобные действия Ирака представляют продолжающуюся, необычную и экстраординарную угрозу национальной безопасности и жизненным интересам Соединенных Штатов".[169] Поэтому санкции были продлены на период после 2 августа 1995 года.[170] Многонациональные силы по перехвату с октября 1994 по октябрь 1995 года задержали 14 судов, нарушавших санкции[171]. С октября 1995 по январь 1996 года было задержано 20 судов, перевозивших товаров на сумму 3,45 млн.долл. К многонациональным силам добавились суда из Бельгии, Новой Зеландии, Италии и Канады. ОАЭ продали часть из захваченных грузов (около 30 тысяч метрических тонн на сумму в 6 млн.долл) и, как ожидалось, в скором времени должны перевести вырученные средства ООН.[172] Следует ожидать, что в ближайшем будущем С. Хуссейн попытается ослабить единство стран, проводящих санкции с целью, если не отменить, то хотя бы значительно ослабить их. Еще в 1995 году иракские руководители лоббировали ООН с целью добиться снятия санкций. При этом они заявляли, что практически все условия, которые требовались для этого, выполнены ими[173]. В случае достаточно успешного выполнения Ираком положений резолюции 687 об оружии массового поражения, большинство Совета Безопасности может проголосовать за ослабление санкций. Соединенные Штаты в подобном случае будут вынуждены прибегнуть к своему праву вето. Поскольку вопрос о продолжении санкций должен рассматриваться каждые два месяца, постоянное использование вето может привести к ослаблению единства с союзниками по антииракской коалиции и другим затруднениям. Именно поэтому США, которые являются сторонником продолжения санкций, были вынуждены изменить свое отношение к Международному Агентству по Атомной Энергии, представители которого и проводят инспекции в Ираке. В настоящее время Соединенные Штаты пошли на более тесное сотрудничество с Агентством, включающее даже передачу разведывательной информации об иракских программах в области ядерных вооружений. Эмбарго на нефть снизило иракские доходы в свободно конвертируемой валюте с 12-15 млрд.долл перед войной до около 1 млрд.долл в настоящее время[174]. Санкции также затруднили импорт. Хотя Ирак и производит пищевые продукты внутри страны, а также имеет легкую промышленность. Экономические санкции создали значительные трудности с новым оборудованием и запасными частями к старому. Промышленное производство упало в два раза по сравнению с предвоенным периодом. Иракский динар, который раньше оценивался в 3 американских доллара, упал до отметки в 2250 динаров за доллар[175]. Однако и для стран, проводивших санкции, они имели свою цену. Так только административные расходы Соединенных Штатов на проведение санкций в период со 2 февраля по 1 августа 1992 года составили 2,476 млн.долл.[176] К тому же все четче проявляется тенденция к усилению роли США в проведении санкций. В то время, как многие союзники по антииракской коалиции выступают, 161 если не за отмену санкций, то за их значительное смягчение, Соединенные Штаты придерживаются твердой позиции по продолжению санкций. В частности, расходятся позиции по отношению к санкциям Соединенных Штатов и России[177]. Следует учитывать, что Ирак должен России около 7 млрд.долл., которые не могут быть возвращены до прекращения санкций. Это само по себе является достаточным стимулом для России добиваться прекращения санкций. Кроме того, существуют достаточные политические причины для того, чтобы добиваться скорейшего снятия санкций. 21 мая 1996 года представитель российского МИДа Г.Карасин назвал подписанное между ООН и Ираком соглашение “прорывом” на пути к отмене санкций. Согласно соглашению, Ирак сможет осуществить продажи нефти на сумму в 2 млрд.долл. для закупки продовольствия и медикаментов. При этом соглашение рассматривалось как “временная мера” не в коей мере не заменяющая задачу снятия эмбарго. Позиция России поддерживается Францией, в то время как США и Великобритания выступают за продолжение санкций. 4 июня представитель МИДа М.Демурин объявил, что МИД и Министерство внешней торговли поддержат российские фирмы, налаживающие торговые отношения с Ираком в рамках резолюции СБ №986, позволяющей Ираку продажи ограниченного количества нефти для закупки продовольствия и медикаментов. К сожалению, отказ Ирака допустить инспекторов ООН для проверки одного из предполагаемых мест нахождения оружия подорвал надежды на скорое окончание санкций. Имеются расхождения и во взглядах России и США на санкции против других стран. Россия 25 июля 1996 года осудила американский законопроект, одобренный палатой представителей 23 июля и предусматривающий санкции против иностранных энергетических компаний действующих в Ливии и Иране и инвестировавших больше чем 40 млн.долл. в год в ливийскую и иранскую газодобывающую промышленность (подробнее см. следующий раздел данной главы). Такие меры являются классическим примером бойкота второй степени. Поэтому новый американский закон рассматривается как расходящийся с положениями международного права и нарушающий права России. Однако не следует думать, что Россия, осуждая американский подход к проведению бойкота второй степени, находится в изоляции. С осуждением законопроекта выступили и представители ЕС. Естественно, что для того, чтобы убедить остальных союзников продолжать экономическое давление на Ирак, Соединенные Штаты вынуждены идти на уступки в других вопросах, использовать связку различных проблем (в тои числе - в рамках международных институтов) и нести основное бремя санкций. Многие союзники уже не готовы, как раньше, делить это бремя с гегемоном, который, как они считают, заинтересован в дальнейшем проведении санкций больше других. Разумеется случаи использования санкций после окончания холодной войны не ограничиваются Ираком (см. Приложение 2). Достаточно широкое использование экономических санкций продемонстрировало, что экономика США вполне может обходиться без торговли с целым рядом стран. Санкции же, несмотря на их низкую стоимость, могут быть вполне действенным внешнеполитическим инструментом. Несмотря на наличие целого ряда случаев использования в 1990-х годах Соединенными Штатами экономических санкций, наибольший интерес по целому ряду причин привлекли санкции против Ливии и Ирана, а также против Кубы. Остановимся на этих случаях использования санкций более подробно и попытаемся сравнить их основные характеристики со сходными характеристиками санкций против Ирака. Соединенные Штаты ввели санкции против Ирана 14 ноября 1979 года сразу вслед за захватом американского посольства в Тегеране. После подписания Алжирских соглашений об урегулировании отношений санкции 19 ноября 1981 года санкции были отменены. 29 октября 1987 года президент Рейган подписал исполнительное постановление № 12613, накладывавшее новое эмбарго на импорт иранских товаров. Это было вызвано террористическими актами и препятствием Ираном свободе судоходства в зоне Персидского залива. 16 марта 1995 года президент Клинтон подписал исполнительное постановление № 12957, запрещавшее участие американских фирм в развитии нефтеперерабатывающей промышленности Ирана. А 6 мая того же года было подписано исполнительное постановление № 12959 еще более ужесточавшее санкции против Ирана[178]. 20 декабря 1995 года Сенат проголосовал за принятие законопроекта (S.1228), предложенного председателем комитета по банкам А.М.Д’Амато[179]. Первоначально законопроект был направлен только против Ирана. Однако, поправка сенатора Э.Кеннеди включала в сферу законопроекта также и Ливию. 162 Законопроект вызвал противодействие со стороны западноевропейских стран, которые рассматривали его как попытку Соединенных Штатов навязывать свою собственную торговую политику. Согласно законопроекту, санкции накладываются против любой компании, инвестировавшей более 40 млн.долл. в год на развитие нефтяной промышленности Ирана или Ливии. Подобным компаниям будет отказано в американских экспортных лицензиях, кредитах Экспортно-импортного банка и займах в более чем 10 млн.долл со стороны американских банков. В том же году в Соединенных Штатах были приняты меры по ужесточению экономических санкций против Кубы. Два почти идентичных законопроекта (HR 927 и S 381), помимо других шагов, запрещают импорт сахара из стран, которые импортируют кубинский сахар[180]. 11 июля 1995 года комитет по международным отношениям Палаты Представителей одобрил (28 против 9) HR 927. Согласно законопроекту, американские граждане, чья собственность была конфискована правительством Кастро, могли бы подавать в американские суды на иностранные компании, которые покупают или арендуют эту собственность. При обсуждении была отвергнута 27 голосами против 9 поправка Л.Гамильтона. Эта поправка была попыткой изменить упомянутое положение законопроекта на том основании, что оно создает “специальное право судиться в американских судах только для тех, кто потерял собственность на Кубе”[181]. 21 сентября 1995 года законопроект HR 927 был принят Палатой представителей 294 голосами против 130[182]. В дополнение к уже упомянутому праву американских граждан, чья собственность была конфискована на Кубе, подавать в суд на иностранные фирмы, которые используют эту собственность, законопроект содержал и ряд других положений. Он ограничивал иностранные частные инвестиции в Кубинскую экономику. Согласно ему представители иностранных компаний, использующих конфискованную собственность, и члены их семей не могут получать американские визы. В сенате, однако, положение о праве американских граждан, чья собственность была конфискована на Кубе, подавать в суд на иностранные фирмы, которые используют эту собственность, было удалено. Получившийся в итоге законопроект был принят сенатом 19 октября 1995 года 74 голосами против 24[183]. В течение всего процесса обсуждения законопроектов как в Сенате, так и в Палате представителей, администрация занимала достаточно жесткую позицию против законопроектов. В этом можно заметить сходство с позицией исполнительной власти во время обсуждения антибойкотных законов в конце 1970-х годов. В отличие от санкций против Ирака, санкции против Ирана, Ливии и Кубы не были многосторонними санкциями[184]. Их использование вызывалось, прежде всего, внутриполитическими причинами (такими как давление кубинских эмигрантов в достаточно важном для исхода выборов штате Флорида). По выражению одного из американских авторов, санкции превратились во “внешнеполитический инструмент для ленивых”[185]. Они зачастую использовались как подходящий для всех случаев способ оказания давления. Санкции же могут быть лишь одним из инструментов внешней политики, не претендующим на универсальность. Вполне вероятно, особенно учитывая резко отрицательную позицию союзников США, что подобное сочетание односторонних санкций с бойкотами второй и третей степеней не будет являться типичным для рассматриваемого периода. Поэтому, говоря о месте санкций против Ирака в ряду других экономических санкций 1990-х годов, можно отметить две их основные черты. Во-первых, эти санкции во многом являлись уникальным случаем многостороннего использования экономических санкций в 1990-х годах[186]. Во-вторых же, вероятнее всего, что именно подобное использование экономических санкций будет являться наиболее типичным в обозримый период времени. Причиной этого является то, что эффективность подобных санкций гораздо выше, чем при их одностороннем использовании, а издержки (как экономические, так и политические) на порядок ниже. Таким образом, экономические санкции имели определенный успех. Однако этот успех носил ограниченный характер. Например, санкции не явились достаточным стимулом для вывода иракских войск из Кувейта. Однако они имели некоторый успех в том, чтобы заставить Ирак выполнять положения резолюций ООН после окончания боевых действий. То есть санкции были неэффективными в том, чтобы добиться смены тех внешнеполитических установок правительства Ирака, которые оно считало фундаментальной основой своей внешней политики. Что же касается “периферийных” интересов, то они, как показывает пример санкций против Ирака, вполне могут быть изменены или, по крайней мере, модифицированы. 163 Другое обобщение, которое может быть сделано на основе анализа санкций против Ирака это то, что санкции часто наносят “сопутствующий урон” гражданскому населению. Конечно (и это также весьма типично) этот урон зачастую преувеличивался правящим режимом Ирака с целью ослабить санкции. Однако проблема несомненно существует, и при принятии решения о введении санкций всегда необходима оценка того, насколько страны, проводящие санкции, готовы выдерживать критику за “причинение страданий невинным гражданским лицам”. Кроме того, санкции имеют свою цену не только для страны, являющейся их объектом, но и для стран, которые их проводят. Этот фактор также должен учитываться при принятии решения о введении санкций. Другой областью, требующей дополнительного анализа, является роль международных организаций. Хотя санкции против Ирака и проводились (и продолжают проводиться) не только ООН, но и отдельными странами, роль ООН в проведении санкций трудно преувеличить. Изменившаяся структура мировой системы изменила и возможности этой международной организации для оказания давления на “нарушителей сложившихся международных норм”. Как отмечал в своем заявлении в СБ ООН кубинский представитель А.деКвесада, экономические санкции веденные в силу резолюцией 661 были беспрецедентными в истории ООН. Они были настолько всеобъемлющими и полными, что представляли собой пример "двойного стандарта", поскольку Совет никогда не реагировал подобным образом на вторжения в малые государства их более сильных соседей или силовую оккупацию зарубежных территорий[187]. Можно соглашаться с подобной оценкой или пытаться ее оспорить, но несомненно одно - санкции против Ирака были первой попыткой достаточно эффективно использовать ООН для оказания давления на страну, поведение которой не в полной мере соответствует общепринятым нормам. Одним из важнейших выводов, который можно сделать на основе изучения санкций против Ирака, заключается в том, что санкции не являются действительной альтернативой использованию военной силы. Они лишь дополняют ее и делают ее использование более “избирательным” и эффективным. Военная сила требуется для проведения в жизнь решений о введении санкций. Показательным является участие военно-морских сил различных стран в морской блокаде Ирака. Конечно размеры сил, используемых для подобных операций значительно меньше, чем те, которые необходимы для полномасштабной войны против страны - объекта санкций. Меньше и вероятность потерь. Однако для достаточной эффективности санкций должна существовать готовность использовать вооруженные силы в их традиционных ролях в случае, если санкции не достигнут своих целей. 3. СРАВНИТЕЛЬНЫЙ АНАЛИЗ АРАБСКОГО БОЙКОТА И САНКЦИЙ ПРОТИВ ИРАКА Рассмотренные в первой и второй главах нашего исследования случаи использования экономических санкций во многом являются типичными для времени их проведения. Арабский бойкота несет на себе отпечаток двухполярного разделения мира. Санкции против Ирака вполне могут считаться первым случаем использования санкций после окончания “холодной войны”. Поэтому сравнение названных выше двух случаев использования санкций может обогатить наше понимание этого инструмента международных отношений. Оно может помочь проследить динамику изменения роли санкций в международных отношениях, их эффективности, роли международных институтов в их проведении и того, как проведение санкций соотносится с нормами международного права. Говоря о целях Арабского бойкота, следует отметить, что на протяжении его проведения эти цели заметно модифицировались. Если сначала основной целью было уничтожение государства Израиль, то через уже через 5-10 лет после своего начала бойкот рассматривался не как самостоятельный инструмент, а лишь как дополнение к военным усилиям арабских государств. Соответственно цели, поставленные перед бойкотом, были значительно скромнее. Это было ослабление экономики Израиля, создание трудностей для поддержания Армии обороны Израиля в состоянии достаточной боеготовности и, если не политическая, то хотя бы экономическая изоляция Израиля. Поскольку в это время бойкот затрагивал не только Израиль, но и западные страны, появилась возможность достижения другой крупной цели - оказания давления на принятие Израилем внешнеполитических решений, причем это давление оказывалось не самими арабскими странами, а, например, Западной Европой. 164 Несмотря на более короткую продолжительность санкций против Ирака, их цели также со временем подверглись модификации. Если на первом этапе основной целью было заставить Ирак путем нанесения неприемлемого ущерба его экономике отказаться от оккупации Кувейта, то на втором этапе эта цель уже была достигнута чисто силовыми средствами. Основной целью санкций стало принуждение Ирака выполнять основные положения резолюций СБ ООН. Сравнивая изменения целей Арабского бойкота и санкций против Ирака, нетрудно заметить, что в процессе проведения санкций эти цели стали более умеренными. Если на первых этапах они затрагивали ключевые интересы стран - объектов санкций, то на последующих стадиях их целями были лишь некоторые второстепенные изменения в политике государств - объектов санкций. Правда причины подобных модификаций были совершенно различными. В случае Арабского бойкота участники их проведения убедились в невозможности добиться ликвидации Израиля чисто экономическими методами. Затем пришло осознание невозможности добиться этого методами военными (следовательно, роль санкций как дополнения к военным действиям против Израиля также упала). В случае же санкций против Ирака цель прекращения оккупации Кувейта была гораздо быстрее достигнута чисто силовыми методами. Благо для этого имелись как необходимые силы, так и благоприятная международная остановка. Сравнивая формы санкций в рассматриваемых случаях, следует отметить, что они также заметно отличались друг от друга. Система, ставшая известной как Арабский бойкот, состояла из бойкотов первой, второй и даже третей степеней. При этом бойкоты второй и третей степеней, которые проводились против неизраильских фирм, сотрудничавших с Израилем, были механизмом принуждения этих неизраильских фирм, которые сами по себе не были объектами санкций, принимать участие в экономической борьбе с Израилем. Думается, что подобный механизм принуждения использовался, прежде всего, в силу того, что другие способы (например военная блокада) были просто недоступны для арабских стран. В случае же с санкциями против Ирака дело обстояло прямо противоположным образом. Против основного нарушителя санкций - Иордании - было крайне нежелательно использовать бойкот второй степени, поскольку это могло бы привести к внутриполитическому кризису в этой стране, во многом являвшейся ключевой для достижения мирного урегулирования между арабскими странами и Израилем. Кроме того, как будет показано ниже, бойкоты второй степени не в полной мере соответствуют нормам международного права. Для военной же блокады Ирака в то время были и достаточные силы, и официальное согласие ООН, и благоприятный международный климат. Все это и предопределило форму санкций. Они проводились как бойкот первой степени в сочетании с блокадой Ирака, проводившейся военно-морскими и сухопутными силами союзников по антииракской коалиции. Говоря о влиянии санкций следует рассмотреть две стороны вопроса. Во-первых, как они повлияли на их непосредственный объект? В случае Арабского бойкота этим объектом был Израиль. При проведении санкций против Ирака - режим Саддама Хусейна. Во-вторых, необходимо рассмотреть влияние санкций на те стороны, которые не являлись их непосредственной целью, но, нарушая режим санкций, попали под их воздействие. В случае Арабского бойкота - это были западные компании, желавшие вести дела с Израилем. В санкциях против Ирака наиболее ярким примером страны, желавшей продолжать торговлю с Ираком, была Иордания. Рассматривая первую сторону вопроса следует отметить, что Арабский бойкот, несомненно, нанес ощутимый ущерб экономике Израиля. Этот ущерб, прежде всего, выражался в непосредственных экономических потерях от отсутствия торговли с ближайшими соседями. Следует учитывать и то, что после нефтяного бума 1970-х годов арабские страны стали достаточно привлекательными рынком. Думается, что при отсутствии бойкота израильские фирмы с успехом могли бы захватить многие ниши на этом рынке, занятые западными компаниями. Не меньший ущерб Израилю был нанесен и созданием трудностей для торговли с внешним миром. Частные зарубежные инвестиции в израильскую экономику вследствие Арабского бойкота находились на неоправданно низком уровне. В какой-то степени отсутствие этих инвестиций заменялось программами американской государственной помощи. Однако эти программы были не в состоянии обеспечить нормальное функционирование израильской экономики при отсутствии нормальных внешнеторговых связей. Следует обратить внимание на то, что подобное воздействие проявилось лишь в долгосрочной перспективе. Можно предположить, что если бы Арабский бойкот длился не несколько десятилетий, а несколько лет, меры, предпринятые правительством Израиля по противодействию ему, имели бы намного больший эффект. 165 Пожалуй, именно в сроках действия санкций кроется секрет достаточно успешного приспособления режима С.Хуссейна к ним. Несмотря на то, что экономика Ирака была ничуть не менее уязвима перед лицом санкций, чем экономика Израиля, и на то, что в санкциях против Ирака принимало участие гораздо большее количество стран, на первом этапе эффект санкций был несоизмеримо мал по сравнению с затратами на их проведение. Для проявления эффекта санкций требовались значительное время, которым члены антииракской коалиции просто не располагали. Однако подобный недостаток во времени был компенсирован таким немаловажным фактором, как использование военной силы. Основная задача, которая была поставлена перед санкциями в момент их введения - заставить Ирак вывести войска из Кувейта - была достигнута в ходе операции “Буря в пустыне”. После этого цели санкций стали более реалистичными. Соответственно возросла и эффективность санкций. Рассматривая влияние Арабского бойкота на страны, не являвшиеся его целями, но попавшие под его воздействие, можно отметить, что это влияние в области экономики было сильнее всего там, где были предприняты меры для того, чтобы продолжать торговлю с Израилем. В Соединенных Штатах это проявилось, прежде всего, в вынужденном уходе многих американских фирм с прибыльного арабского рынка. Причем после этого конкуренты заняли освободившиеся места, получить которые назад, даже в случае изменения американской политики по отношению к бойкоту или в случае его окончательного прекращения, будет достаточно трудно. Те же страны, которые достаточно спокойно отнеслись к участию своих фирм в бойкотировании Израиля, практически не ощутили каких либо влияний бойкота в области экономики. Однако за это они были вынуждены пойти на признание того, что бойкоты второй и третей степеней могут заставить их в какой-то степени изменить внешнеполитический курс. Рассматривая влияние санкций против Ирака на те страны, которые стремились продолжить с ним торговлю несмотря ни на что, следует отметить, что изначально круг “инициаторов” (хотя бы и формальных) этих санкций был значительно шире, чем в случае Арабского бойкота. Прежде всего, это вызвано тем, что решение о проведении Арабского бойкота было принято региональной организацией (Арабской Лигой), в то время как санкции против Ирака были санкционированы организацией глобальной (ООН). Соответственно круг стран, которые было нужно принуждать к отказу от торговли с Ираком был значительно уже. Наиболее ярким примером подобной страны являлась Иордания. Думается, что в принципе эта страна не имела принципиальных возражений против участия в санкциях. Однако она стремилась получить как можно больше взамен своего участия в санкциях. Соответственно меры по “принуждению” свелись к предоставлению участниками антииракской коалиции массированной экономической помощи и компенсаций за потери от прекращения торговли с Ираком. После же предоставления подобной помощи были организованы патрули против “контрабандистов” (многие из которых действовали с молчаливого одобрения иорданского правительства). Также как и при рассмотрении воздействия санкций, необходимо разделить меры по снижению их воздействия, предпринятые самим объектом санкций, и меры, предпринятые сторонами, которые принуждались к участию в санкциях, не будучи предрасположенными к этому. В случае Арабского бойкота стратегия Израиля по противодействию санкциям состояла из двух основных элементов. Во-первых - стремление к самодостаточности в производстве товаров первой необходимости и всего необходимого для обеспечения обороноспособности страны. Вовторых, использование произраильского лобби в Соединенных Штатах с целью “пробить брешь” в системе Арабского бойкота, обеспечив торговлю с США и американские частные инвестиции в экономику Израиля. В случае санкций против Ирака режим С.Хуссейна на первом этапе прибег к мобилизации внутренних ресурсов, которые оказались вполне достаточными для противодействия эффекту санкций в краткосрочной перспективе. С целью же избежать долгосрочной изоляции использовались другие методы. Во-первых - контрабандная торговля с соседними странами. Правящий режим Ирака даже пошел на некоторое поощрение частной инициативы в этой области. Параллельно была организована кампания, имеющая целью доказать, что санкции не являются достаточно “избирательными” и наносят основной удар, не по правящему режиму и армии Ирака, а по гражданскому населению. Подобная кампания в сочетании с экономическими потерями стран, проводящих санкции (причем потерями распределяемыми явно неравномерно), приводит к повторяющимся призывам отменить санкции или значительно ослабить их. 166 Рассматривая реакцию стран, не являвшихся первичной целью Арабского бойкота, но попавших под его влияние, можно отметить, что ответы этих стран варьировались от полного бездействия до резкой оппозиции бойкоту. Примером практически полного бездействия могут служить Западная Европа и Япония. Соединенные Штаты же, руководствуясь скорее политическими, а не экономическими соображениями, заняли по отношению к бойкоту резко негативную позицию. Был принят ряд законов, запрещающих американским гражданам и компаниям участие в бойкоте против Израиля. Это было проявлением, если так можно выразиться, “силового противостояния бойкоту”. В случае же с санкциями против Ирака, основной нарушитель режима санкций - Иордания - находила защиту не в силе, а скорее в собственной слабости. Прекрасно осознавая, что члены антииракской коалиции не пойдут на какие-либо решительные силовые меры для того, чтобы заставить Иорданию выполнять условия санкций, она продолжала торговлю с Ираком, хотя и не делала резких публичных заявлений против санкций. Одновременно Иордания получала финансовую помощь за потери, нанесенные ей в ходе проведения санкций. Как уже было подчеркнуто выше, использование экономических санкций, разрешая некоторые из проблем, вызываемых применением военной силы, создает ряд новых. Обозначим две наиболее серьезные. Во-первых, хотя санкции и могут повлиять на правительство страны, против которой они направлены, они неизбежно наносят и так называемый “сопутствующий урон” мирному населению этой страны, которое не является официально провозглашенным объектом санкций. Наносится ущерб странам и фирмам, торговавшим до введения санкций с их объектом. В случае Арабского бойкота это был урон неизраильским фирмам, бывшим объектами бойкотов второй и третей степеней. В случае же санкций против Кувейта - это экономические потери, понесенные странами, торговавшими с Ираком до введения санкций. Очевидно, что необходим механизм, способный обеспечить хотя бы частичную компенсацию этих потерь. Во-вторых, санкции могут иметь достаточный успех только в том случае, когда объект санкций не может обратиться к другим источникам сырья или финансирования, рынкам и т.д. Для достижения этого необходим достаточно действенный механизм наказания нарушителей санкций. Конечно экономические санкции могут налагаться как одним государством, так и объединением государств или международной организацией. Таким образом, санкции могут быть одно- и многосторонними. В силу существования вышеназванных проблем в большинстве случаев санкции имеют шанс на успех, только когда они являются многосторонними. Почти в любом случае использования санкций одна из стран действует как лидер. Эта страна должна добиться поддержки других возможных участников санкций, которые зачастую пытаются не участвуя в санкциях и не разделяя их стоимость воспользоваться их результатами. Для преодоления подобной проблемы используются давление на другие страны (при наличии явного гегемона), или "увязка" различных вопросов. В условиях отсутствия явного гегемона международные институты посредством функций, которые они выполняют, могут являться эффективным механизмом для поддержания сотрудничества. Как отмечала Л.Мартин, международные институты - это лишь один из механизмов, которые могут обеспечить межгосударственное сотрудничество. Однако в случае экономических санкций они являются наиболее действенным механизмом, помогающим преодолеть проблемы коллективных действий.[188] При этом международные институты определяются как набор правил, которые определяют методы конкуренции и сотрудничества государств друг с другом. Правила могут поощрить государства пойти на кратковременные жертвы, необходимые для того, чтобы разрешить так называемую дилемму узников[189] и получить долгосрочные приобретения. Поэтому институты способны вести к сотрудничеству. При этом правила ведут к четырем основным изменениям в международном окружении. Во-первых, наличие правил способно увеличить количество трансакций между конкретными государствами за данный период времени. Во-вторых, правила способны увязывать вместе взаимодействия государств в различных областях. Такая "связка вопросов" ведет к большей взаимозависимости и делает невыгодным нарушение правил в какойто отдельно взятой области из-за возможности получить ответ в совершенно другой, где нарушитель правил более уязвим. В-третьих, правила могут увеличить количество информации, доступной для участников соглашений (в данном случае - соглашения о наложении экономических санкций). Наконец, правила могут уменьшить "стоимость трансакций" отдельно взятого соглашения[190]. 167 Сравнивая роль международных институтов в проведении Арабского бойкота и санкций против Ирака, можно отметить, что, пожалуй, различие в этой роли является наиболее выраженным различием этих двух случаев использования санкций. Арабский бойкот проводился членами региональной организации - Лиги Арабских Государств. Однако его цели были таковы, что требовали выполнения задач на глобальном уровне. В частности для того, чтобы бойкот эффективно работал, было необходимо обеспечить изоляцию Израиля не только на Ближнем Востоке, но и во всем мире. Очевидно, что региональная организация просто не обладала необходимыми политическими ресурсами для решения этих задач. Конечно она выполняла ряд полезных функций. В частности Управление по проведению бойкота, созданное в рамках Лиги, было координационным центром. Без наличия этого центра проведение бойкота вообще вряд ли было бы возможно. Однако в условиях отсутствия явного и постоянного гегемона сама Лига превратилась в достаточно слабую организацию. Поэтому она лишь в некоторой степени и далеко не всегда была способна создать обстановку, в которой наличие четко установленных правил проведения бойкота было способно выполнить четыре вышеупомянутые задачи международных институтов (увязку проблем, увеличение количества трансакций и уменьшение их стоимости, распространение информации). Рассматривая случай санкций против Ирака следует отметить роль ООН в их проведении. Хотя первоначально санкции были начаты как инициатива группы стран во главе с США, с принятием соответствующих резолюций СБ ООН они стали обязательными для выполнения всеми членами этой глобальной организации. При этом ООН в полной мере выполняла четыре обозначенные выше функции международных организаций. Таким образом, в случае санкций против Ирака ООН выполнила классическую роль международных организаций. Думается что условием этого было наличие явного гегемона - США. Видимо наличие подобного лидерства (зачастую “силового”) в принятии ключевых решений в рамках международного института является необходимым условием его успешной работы по организации и проведению экономических санкций. Кроме того, следует помнить, что международные организации, разрешая ряд проблем при проведении санкций, создают новые. Наиболее ярко эти проблемы проявляются именно в Организации Объединенных Наций. Во-первых, появившееся было единство во взглядах постоянных членов Совета Безопасности не просуществовало достаточно долго. Во-вторых, сама ООН и ее специализированные агентства нуждаются в значительной реорганизации для того, чтобы отвечать изменившимся условиям. Для подобной реорганизации необходимы дополнительные финансовые ресурсы, которые не всегда предоставляются основными членами организации, уже и без того платящими значительную часть бюджета ООН. В настоящее время существует попытка создания некоего транснационального органа для проведения ООН силовых мероприятий. Созданный в 1992 году Департамент операций по поддержанию мира насчитывает 420 сотрудников, имеет ситуационный центр с единственным разведывательным органом ООН. Имеются и некоторые средства коммуникации[191]. Однако следует признать, что имеющиеся возможности ООН в области сбора и анализа данных, необходимых, как для принятия решения об использовании санкций, так и для их эффективного проведения, явно недостаточны. Одним из возможных путей преодоления этой проблемы является более широкое использование разведывательных агентств стран-членов. Однако и здесь существуют проблемы. Например, вследствие все более широкого вовлечения США в операции ООН, Соединенные Штаты вынуждены предоставлять разведывательную информацию для использования ООН. Однако некоторые американские союзники по-прежнему предпочитают строить свое сотрудничество с США в этой сфере на двусторонней основе. Кроме того, в настоящее время эффективное использование ООН разведывательной информации вызывает сомнения. Существуют и проблемы с сохранением секретности[192]. Санкции могут проводиться против стран, где ни ООН, ни его основные члены не имели до настоящего времени сколь либо значительных интересов. Соответственно, в разведывательных службах не будет и достаточного количества специалистов по этим регионам. Выходом может быть более широкое сотрудничество в проведении санкций с неправительственными организациями (многие из которых могут достаточно давно работать в таких регионах). Необходимо также более широкое привлечение академических специалистов. То, как те или иные санкции соотносятся с нормами международного права в значительной степени связано с уже упоминавшейся выше ролью международных институтов. Санкции против Ирака проводились в соответствии с нормами международного права, поскольку они были 168 санкционированы ООН. Кроме того, в ходе этих санкций не проводились бойкоты второй и третей степеней, статус которых в международном праве достаточно спорен. С Арабским же бойкотом дело обстояло значительно сложнее. Бойкот первой степени бесспорно не вступал ни в какое противоречие с международным правом. Что же касается бойкотов второй и третьей степеней, то после принятия антибойкотных законов в некоторых странах (например, в США) они были объявлены в этих странах незаконными. Кроме того, само принятие антибойкотных законов вступило в противоречие с нормами международного права. Например, Соединенные Штаты попытались распространить эти законы на филиалы американских фирм, находящиеся за рубежом. Подобные попытки, несомненно, подрывали суверенитет тех стран, где эти филиалы находились. В случае Арабского бойкота дело не получило достаточно широкой огласки. Однако когда несколько позже Соединенные Штаты попытались распространить подобную практику на европейские филиалы американских фирм в ходе санкций, которые проводились самими США против СССР во время строительства газопровода в Западную Европу, имел место ряд судебных процессов, которые отклонили претензии правительства США диктовать свою волю предприятиям не находящимся на территории Соединенных Штатов. Таким образом, можно сделать вывод, что для того, чтобы соответствие экономических санкций нормам международного права не подвергалась сомнению, необходимо выполнение двух основных условий. Во-первых, решение о введении санкций должно быть принято такой глобальной организацией, как ООН. Во-вторых, для обеспечения выполнения санкций всеми членами мирового сообщества необходимо использовать не бойкоты второй и третей степеней, а другие меры. Такими мерами могут быть использование военной силы для блокады объекта санкций, при условии, что оно также санкционировано ООН. Или же это может быть кропотливая работа по убеждению членов ООН, не желающих жестко выполнять условия санкций. Подобное “убеждение” должно вестись как в рамках ООН, так и в рамках региональных международных организаций. При этом оно может включать в себя не только призывы, но и достаточно жесткий прессинг с использованием увязки различных проблем. Подобная увязка может доказать нарушителю режима санкций, что он понесет потери в области, где он более подвержен внешнему воздействию и которая может и не быть напрямую связана с санкциями. Проведенное сравнение Арабского бойкота и санкций против Ирака позволяет сделать ряд выводов и обобщений. Во-первых, в каждом из этих двух случаев использования экономических санкций ключевое влияние оказала структура международной системы. Во-вторых, в обоих случаях использования санкций на первом их этапе были поставлены достаточно широкие цели, которые затрагивали наиболее жизненно важные интересы стран, против которых эти санкции были направлены. Однако в случае санкций против Ирака эта цель (заставить Ирак прекратить оккупацию Кувейта), хотя и была провозглашена официально, вовсе не была главной. К тому же с самого начала не исключалась возможность достижения этой цели военным путем. В случае же Арабского бойкота подобная цель (уничтожение государства Израиль) действительно была основной целью санкций на их первом этапе. Только осознание членами Арабской Лиги невозможности уничтожить Израиль путем использования санкций привело к модификации целей бойкота. В-третьих, структура международной системы предопределила различие в роли международных институтов в рассматриваемых случаях использования экономических санкций. При проведении Арабского бойкота Управление по бойкоту Лиги арабских государств выполняло большей частью чисто технические функции. В случае же санкций против Ирака при наличии явно выраженного гегемона, использовавшего ООН для проведения санкций, Организация Объединенных Наций действовала в полном соответствии с основными положениями теорий институционализма[193] выполняя такие функции как увязку проблем, увеличение количества трансакций за данный период времени и уменьшение их стоимости, распространение информации. В-четвертых, структура международной системы предопределила различие в основных методах, использовавшихся для того, чтобы заставить страны, не бывшие изначально инициаторами санкций, участвовать в них. В случае Арабского бойкота, когда как на региональном, так и на глобальном уровне, отсутствовал явно выраженный гегемон, способный организовать военную блокаду Израиля, использовались бойкоты второй и третей степеней. В случае же санкций против Ирака, Соединенные Штаты и другие члены антииракской коалиции имели достаточную военную мощь для изоляции (хотя и не полной) Ирака. Соединенные Штаты 169 выступили в роли лидирующей силы в организации и проведении санкций. Кроме того, санкции были подкреплены рядом резолюций ООН, что придало им легитимность и позволило использовать военную блокаду Ирака как наиболее эффективный механизм выполнения режима санкций. ПРИМЕЧАНИЯ: 1. W.H.Nelson and T.C.F.Prittie. The Economic War Against the Jews. New York: Random House, 1977. P.9. 2. The Arab Boycott and American Business. Report by the Subcommittee on Oversight and Investigations of the Committee on Interstate and Foreign Commerce with additional and minority views. House of Representatives, 94 Congress, 2d session, Wash.,D.C.: GPO, 1976. P.10. 3. Nelson and Prittie. Op.cit., P.10. 4. The Arab Boycott and American Business. P.10. 5. Ibid. P.37. 6. Arab Boycott. Hearings before the Subcommittee on Monopolies and Commercial Law of the Committee on Judiciary. House of Representatives, 95 Congress, 1st session, Wash. DC: GPO, 1976. P.21. 7. The Arab Boycott and American Business. P.37-38. 8. Arab Boycott. Hearings before the Subcommittee on Monopolies and Commercial Law… P.79. 9. Nelson and Prittie. Op.cit., P.33-34. 10. В Египте законы, наказывающие за экономическое сотрудничество с Израилем, были отменены вслед за заключением в 1979 году мирного договора. 11. Nelson and Prittie. Op.cit., P.29. 12. The Arab Boycott and American Business. P.1. 13. Ibid. P.85. 14. Ibid. P.86. 15. Arab Boycott. Hearings before the Subcommittee on Monopolies and Commercial Law… P.20. 16. Nelson and Prittie. Op.cit., P.22. 17. Ibid. P.23. 18. Ibidem 19. Foreign Boycotts and Domestic and Foreign Investment Improved Disclosure Act of 1975. Report of the Committee on Banking, Housing and Urban Affairs. US Senate. Wash.,D.C.: GPO, 1976. P.13. 20. Nelson and Prittie. Op.cit., P.20. 21. Ibid. P.43. 22. Administration Compliance with Arab Boycott… P.47. 23. The Arab Boycott and American Business. IX. 24. Arab Boycott. Hearings to Amend and Extend the Export Administration Act before the Subcommittee on International Finance of the Senate Committee on Banking, Housing and Urban Affairs, 95 Congress, 1st session. Wash.,D.C.: US GPO, 1977, 238. 25. Nelson and Prittie. Op.cit., P.117. 26. Arab Boycott. Hearings before the Subcommittee on Monopolies and Commercial Law… P.25. 27. Nelson and Prittie. Op.cit., P.51-52. 28. Ibid., P.95. 29. Ibid., P.191,197,199. 30. Arab Boycott. Hearings to Amend and Extend the Export Administration Act…P.509. 31. Nelson and Prittie. Op.cit., P.183. 32. Ibid., P.78. 33. Levins, Hoag. Arab Reach. The Secret War Against Israel. Garden City, NY: Doubleday and Company, Inc., 1983. P.248. 34. Arab Boycott. Hearings before the Subcommittee on Monopolies and Commercial Law…P.79. 35. Ibid. P.172. 36. Nelson and Prittie. Op.cit., P.46. 37. Ibid., P.172. 38. Ibid., P.174. 39. Levins, Hoag. Arab Reach. The Secret War Against Israel. Garden City, NY: Doubleday and Company, Inc., 1983. P.245. 40. Nelson and Prittie. Op.cit., P.166-67. 41. Arab Boycott. Hearings to Amend and Extend the Export Administration Act…P.556. 42. Nelson and Prittie. Op.cit., P.206. 43. Ibid., P.32. 44. Ibid., P.174-75. 45. The Arab Boycott and American Business. P.11. 170 46. Arab Boycott. Hearings to Amend and Extend the Export Administration Act before the Subcommittee on International Finance of the Senate Committee on Banking, Housing and Urban Affairs, 95 Congress, 1st session. Wash.,D.C.: US GPO, 1977. P.229. 47. The Arab Boycott of Israel: 1991 Update. (Report prepared by D.Weinberg of ADL’s Jerusalem Office). AntiDefamation League, 1991, P.5. (Далее: 1991 update) 48. Ibid, P.5 49. Ibid, P.7 50. Ibid, P.6 51. Amendment to Export Control Act of 1949, Pub.L.No.86-63, 78 Stat 208 (1965). 52. Arab Boycott. Hearings before the Subcommittee on Monopolies and Commercial Law…P.81. 53. Ibid. P.85. 54. The Arab Boycott and American Business. VIII. 55. Ibid. XII. 56. Ibidem 57. Georgia Journal of International and Comparative Law, 1978, Vol.8, No.3. P.531. 58. Arab Boycott. Hearings before the Subcommittee on Monopolies and Commercial Law… P.2. 59. Ibid. P.31. 60. Ibid. P.19. 61. Ibid. P.78. 62. Ibid. P.27. 63. Ibid. P.87. 64. Ibid. P.45. 65. Ibid. P.73. 66. Ibid. P.75. 67. Ibid. P.95. 68. Ibid. P.76. 69. Ibidem 70. Н.Левин, адьюнкт профессор права Джорджтаунского университета. См.: Arab Boycott. Hearings before the Subcommittee on Monopolies and Commercial Law… P.96. 71. Nelson and Prittie. Op.cit., P.193. 72. Georgia Journal of International and Comparative Law. P.548. 73. Такие антибойкотные законодательства приняли штаты Иллинойс, Нью-Йорк, Калифорния, Огайо, Массачусетс, Мэриленд, Нью Джерси, Вашингтон, Коннектикут, Орегон, Миннесота, Северная Калифорния и Флорида. 74. Blacklisting Israel: A Current Perspective On The Arab Boycott. ADL Special Report, Spring 1989, P.12. 75. Ibid, P.13. 76. Arab Boycott. Hearings to Amend and Extend the Export Administration Act…P.79. 77. Ibid. P.79. 78. Ibid. P.189. 79. Ibid. P.78. 80. Ibid. P.189. 81. Ibid. P.81. 82. Ibid. P.2. 83. Georgia Journal … P.539. 84. Arab Boycott. Hearings to Amend and Extend the Export Administration Act… P.3. 85. Ibid. P.161. 86. Ibid. P.161. 87. Department of Commerce’s Proposed Antiboycott Enforcement and Regulations Plans. Hearings before a Subcommittee of the Committee on Government Operations. House of Representatives, 95 Congress, 1st session, Wash.: GPO, 1977. P.74. 88. Arab Boycott. Hearings to Amend and Extend the Export Administration Act… P.480. 89. Nelson and Prittie. Op.cit. P.200. 90. Georgia Journal… P.555. 91. 1991 upgrade, P.9. 92. Ibid, P.10. 93. Ibid, P.10. 94. Например: Trane Co.v.Baldrige, 539 F.Supp.1307 (E.D.Wis.1982), aff’d, 728 F.2d 915 (7th Cir.1984), sert.denied, 469 US 826 (1984). 95. The Operation and Effect of the Int’l Boycott Provisions of the Internal Revenue Code: Initial Report. US Department of Treasury, May 1982. 96. Персонал для него был принят еще в 1978 году. Свое название Управление получило в 1980 году. В то время его штат насчитывал 30 человек. 171 97. Подробнее см.: Export Administration Reports for 1979-1988 (US Department of Commerce). 98. Administration Compliance with US Laws Related to the Arab Boycott: Joint Hearings before the Subcommittees on Europe and the Middle East and international economic policy and trade of the Committee on Foreign Affairs, House of Representatives, 102d Congress, 2d session, July 8, 1992. Washington, DC: US GPO, 1993, 31,34. 99. Ibid. P.49. 100. Congressional Record: March 15, 1994. 101. Administration Compliance. P.31. 102. Ibid. P.34. 103. Ibid. P.35. 104. Ibid. P.39. 105. В 1987 году Говард Фентон, бывший с 1979 по 1984 год одним из руководителей Антибойкотного Управления, выпустил исследование, посвященное эффективности американских антибойкотных законов и достаточно аргументировано доказывающее, что эти законы являются работоспособными и эффективно действующими. Fenton, Howard N.III, United States Anti-Boycott Laws: An Assessment of Their Impact Ten Years Later, 10 Hastings International and Comparative Law Review 211 (1987). 106. ITC Results of Arab League Boycott of Israel. Washington, DC: Office of the United States Trade Representative. Executive Office of the President., November 16, 1994. 107. Западноевропейские страны, например, традиционно показывали уклончивое отношение по отношению к Арабскому бойкоту. В 1970-х и начале 1980-х годов, когда экономики арабских стран были в состоянии роста, европейские компании показали готовность участвовать в бойкоте. В то же время правительства стран членов Европейского Экономического Сообщества проявили незаинтересованность в принятии антибойкотных законов. 108. Congressional Record: March 15, 1994. 109. Concurrent Resolution Concerning the Arab League boycott of Israel. S.Con.Res.50, 103d Congress, 1st Session, Calendar No.306, November 18, 1993. 110. The Future of US Foreign Policy: Regional Issues. Hearings before the Committee on Foreign Affairs, House of Representatives, 103d Congress, 1st session. Washington, DC: US GPO, 1993, P.27. 111. The Future of US Foreign Policy: Regional Issues. Hearings… P.26. 112. Concurrent Resolution Concerning the Arab League boycott of Israel. S.Con.Res.50, 103d Congress, 1st Session, Calendar No.306, November 18, 1993. 113. ITC Results of Arab League Boycott of Israel. Washington, DC: Office of the United States Trade Representative. Executive Office of the President., November 16, 1994. 114. Foreign Assistance Legislation for FY 1994: Hearings before the Subcommittee on Europe and the Middle East of the Committee on Foreign Affairs, House of Representatives, 103d Congress, 1st session. Washington, DC: US GPO, 1993, P.22. 115. Senate Resolution 101 – Relative to Israel. Congressional Record: April 4, 1995 (Senate), Page S5156. 116. См.: Mastanduno M. Economic Containment: CoCom and the Politics of East-West Trade. Ithaca, N.Y.: Cornell University Press, 1992. 117. Об использовании санкций против Родезии см.: Lipton M. Sanctions and South Africa: The Dynamics of Economic Isolation. Economist Intelligence Unit Special Report No.1119. London: The Economist Publications, 1988; Becker C.M. “Economic Sanctions Against South Africa”// World Politics, 39. P.203-230. 118. Executuve orders Nos.12722 of August 2, 1990, and 12724 of August 9, 1990. См.:Continuation of the National Emergency with Respect to Iraq. Message from the President of the United States transmiting Notofication that the Iraqui Emergency is to Continue in Effect Beyond August 2, 1995, Pursuant to 50 U.S.C. 1622 (d). Washington, D.C.: White House, July 28, 1995. 119. Изначально целью замораживания вкладов являлось не столько «наказание» Ирака, сколько лишение его возможности немедленно воспользоваться плодами своей акции. Кувейт имел приблизительно 100 млрд.долл в виде инвестиций и вкладов за рубежом, по которым он получил, например, в 1989 году 8,8 млрд.долл., по сравнению с 7,7 млрд. от продаж нефти (см: Financial Times, 3 August 1990, 4; 10 August 1990, 4). Представители Министерства торговли США полагали, что половина кувейтских иностранных инвестиций находилась в США, 20 процентов – в Великобритании и 30 – процентов в других странах Западной Европы и в Японии. (см.: New York Times, 3 August 1990, A9). 120. Washington Post, 7 August 1990, A15. 121. См.: Washington Post, 2 August 1990, A25; Office of the White House Press Secretary, 2 August 1990; New York Times, 3 August 1990, A9. 122. Washington Post 5 August 1990, A21; New York Times, 5 August 1990, A1. 123. Washington Post, 6 August 1990, A13. 124. См. Резолюция Совета Безопасности ООН No.661 от 6 августа 1990 года [Iraq and Kuwait: The Hostilities and Their Aftermath. Cambridge International Documents Series, Volume 3, Cambridge, Grotius Publications Ltd., 1993, P.2.] 125. Washington Post, 7 August 1990, A1; 8 August 1990, A18. 126. Financial Times, 14 August 1990, 1. 172 127. New York Times, 22 August 1990, A1, Washington Post, 22 August 1990, A1. 128. См. Резолюция СБ No.665 от 25 августа 1990 года, параграф 1. Iraq and Kuwait: The Hostilities and Their Aftermath, P.3. 129. Washington Post, 30 August 1990, A1; 1 September 1990, A20. 130. US Department of Commerce. Foreign Economic Trends and Their Implications for the United States: Iraq. FET 89-98. Washington, D.C., September 1989, 19; New York Times, 15 August 1990, D3; 27 August 1990, D10; Wall Street Journal, 17 August 1990, A3; 27 August 1990, A3; IMF Morning Press, 17 August 1990; Financial Times, 24 August 1990, 3. 131. New York Times, 26 September 1990, A1. 132. P.Clawson. How Has Saddam Hussein Survived: Economic Sanctions, 1990-93. McNair Papers, Washington, D.C.: NDU Press, 1993, P.3. 133. Как заявил в СБ ООН Пикеринг, “наши цели не шире, чем заставить Ирак выполнять резолюции” [Iraq and Kuwait: The Hostilities and Their Aftermath, P.29] 134. P.Clawson. Op.cit., P. 7. 135. см. Iraq Rebuilds Its Military Industries, Staff Report to the House Committee on Foreign Affairs Subcommittee on International Security, International Organizations, and Human Rights, 103d Cong., 1st Session, 29 June 1993. 136. Iraq and Kuwait: The Hostilities and Their Aftermath, P.8-12. 137. Iraq and Kuwait: The Hostilities and Their Aftermath, P.18. 138. Status on Iraq. Communication from the President of the United States Transmitting a Report on the Status of Efforts to Obtain Iraq’s Compleance with the Resolutions Adopted by the UN Security Council, Pursuant to Pub.L.102-1, Sec.3 (105 Stat.4). Washington, D.C.: The White House, October 23, 1995. 139. Text of the Letter from the President to the Speaker of the House of Representatives and the President Pro Tempore of the Senate. Washington, D.C.: The White House. Office of the Press Secretary, January 4, 1996. 140. K.Katzman and A.Prados. Iraqi Compleance with Cease-Fire Agreements. CRS, September, 1992, P.7. 141. Phebe Marr. “Gulf Security and Iraq’s Uncertain Future”// Joint Force Quarterly, Autumn 1995, P.54. 142. Iraq and Kuwait: The Hostilities and Their Aftermath, P.13-14. 143. Text of the Letter from the President to the Speaker of the House of Representatives and the President Pro Tempore of the Senate. Washington, D.C.: The White House. Office of the Press Secretary, January 4, 1996. 144. Iraq and Kuwait: The Hostilities and Their Aftermath, P.12-13. 145. Status on Iraq. Communication from the President of the United States Transmitting a Report on the Status of Efforts to Obtain Iraq’s Compleance with the Resolutions Adopted by the UN Security Council, Pursuant to Pub.L.102-1, Sec.3 (105 Stat.4). Washington, D.C.: The White House, October 23, 1995. 146. P.Clawson. Op.cit., P.10. 147. Ibid. P.11. 148. Ibid. P.12. 149. Ibid. P.13. 150. Washington Post, 15 August 1990, C12; New York Times, 15 August 1990, A19. 151. см. Резолюцию 661 от 6 августа, параграф 3(а) 152. P.Clawson. Op.cit., P.18. 153. Susan Epstein. Iraq’s Food and Agricultural Situation During the Embargo and the War. Washington, D.C.: Congressional Research Service, 26 February 1991, P.9. 154. P.Clawson. Op.cit., P.22. 155. уровень цен в 1989 году см. Middle East Economic Digest, 14 July 1989. 156. P.Clawson. Op.cit., P.27. 157. Резолюция 986, отвергнутая С.Хуссейном, позволяла Ираку импортировать ограниченное количество нефти за фиксированный период времени, при условии внешнего контроля за расходованием средств, полученных от этого экспорта. 158. K.Katzman and A.Prados. Iraqi Compleance with Cease-Fire Agreements. CRS, September, 1992, P.9. 159. Ibid. P.13. 160. R.Jeffrey Smith, “US Accuses Iran of Breaking Oil Embargo”, Washington Post, 29 March 1993. 161. New York Times, 13 December 1991; Washington Post, 10 December 1991. 162. P.Clawson. Op.cit., P.51. 163. Economist Intelligence Unit, Iraq, No.4, 1990. 164. Middle East Economic Digest, 5 June 1992. 165. P.Clawson. Op.cit., P.55. 166. Middle East Economic Digest, 12 June 1992. 167. P.Clawson. Op.cit., P.55. 168. K.Katzman and A.Prados. Iraqi Compleance with Cease-Fire Agreements. CRS, September, 1992, P.14. 169. Continuation of the National Emergency with Respect to Iraq. Message from the President of the United States transmiting Notification that the Iraqui Emergency is to Continue in Effect Beyond August 2, 1995, Pursuant to 50 U.S.C. 1622 (d). Washington, D.C.: White House, July 28, 1995. 173 170. Ibidem 171. Status on Iraq. Communication from the President of the United States Transmitting a Report on the Status of Efforts to Obtain Iraq’s Compleance with the Resolutions Adopted by the UN Security Council, Pursuant to Pub.L.102-1, Sec.3 (105 Stat.4). Washington, D.C.: The White House, October 23, 1995. 172. Text of the Letter from the President to the Speaker of the House of Representatives and the President Pro Tempore of the Senate. Washington, D.C.: The White House. Office of the Press Secretary, January 4, 1996. 173. Strategic Assessment 1996. Washington, DC: NDU Press, 1996, P.38. 174. Phebe Marr. “Gulf Security and Iraq’s Uncertain Future”// Joint Force Quarterly, Autumn 1995. P.50. 175. Ibidem. 176. K.Katzman and A.Prados. Iraqi Compleance with Cease-Fire Agreements. CRS, September, 1992, P.9. 177. См.: Рябов И. Идеалисты и прагматики: Позиции России и США по вопросу снятия эмбарго с Ирака разнятся потому, что оба государства имеют разные приоритеты на Ближнем Востоке// Новое время. – 1994. - № 33. – С.22-23. 178. Iran: What You Need to Know about US Economic Sanctions. An Overview of O.F.A.C. Regulations Involving Sanctions Against Iran. Washington, D.C.: Office of Foreign Assets Control, US Department of the Treasury, October 23 , 1995, Р.1-2. 179. CQ Vol.53, No.50, P.3895 (December 23, 1995). 180. CQ Vol.53, No.18, P. 1253 (May 6, 1995). 181. CQ Vol. 53, No.28, P. 2085 (July 15, 1995). 182. CQ Vol. 53, No.37, P.2925 (September 23, 1995). 183. CQ Vol. 53, No.41, P.3219 (October 21, 1995). 184. О многосторонних экономических санкциях см.: Шахбазян Г. Санкции ООН и их последствия// Азия и Африка сегодня, 1996, №3. С. 21-25. 185. F.Lavin. “Asphyxiation or Oxygen? The Sanctions Dilemma in Foreign Policy, Fall 1996, 153. 186. См.: Спектор Л. Законы США о применении экономических санкций к нарушителям международных стандартов экспортного контроля// Ядерное распространение, 1995, Вып. 10. С.45-48. 187. Iraq and Kuwait: The Hostilities and Their Aftermath, P.27. 188. Lisa L. Martin. Coercive Cooperation. Explaining Multilateral Economic Sanctions. Princeton, NJ: Princeton University Press, P.8. 189. «Дилемма узников» – термин, взятый из игровой теории, и указывающий на ситуацию, когда два объекта лишаются возможности получить крупные долгосрочные выгоды из-за боязни, что контрагент нарушит «соглашение», получит краткосрочные выгоды и лишит другого всего. 190. Подробнее см.: J.Mearsheimer. “The False Promise of International Institutions”// International Security. Winter 1994/95 (Vol.19, No.3), P.16-18. 191. Strategic Assessment 1996. Washington, DC: NDU Press, 1996, P.36. 192. Достаточно вспомнить, например, случай, когда в ходе операции в Сомали американские секретные документы были обнаружены в неохраняемом помещении ООН (См.: Strategic Assessment 1996. Washington, DC: NDU Press, 1996, P.67) 193. О дебатах между приверженцами теории институционализма и неореалистами см., например: J.Grieco. “Anarchy and the Limits of Cooperation”// D.Baldwin (Ed.). Neorealism and Neoliberalism. New York: Columbia University Press, 1993. P.116; J.Mearsheimer. The False Promise of International Institutions. P.16-18; R.Keohane and L.Martin. “The Promise of Institutionalist theory”// International Security. Vol.20, No.1 (Summer 1995). P.41; S.Krasner. “Global Communications and National Power: Life on the Pareto Frontier”// D.Baldwin (Ed.) Neorealism and Neoliberalism. New York: Columbia University Press, 1993. P.234-249; R.Keohane and J.Nye. “Complex Interdependence and the Role of Force”// Robert J. Art and Robert Jervis (Eds.) International Politics: Enduring Concepts and Contemporary Issues, 1992. P.175. 174 ГЛАВА ДЕВЯТАЯ. Израильско-турецкие отношения в 2001-2007 гг.: концептуальная основа, особенности развития и результаты 1.ИСТОРИЯ ВЗАИМООТНОШЕНИЙ ГОСУДАРСТВА ИЗРАИЛЬ ТУРЕЦКОЙ РЕСПУБЛИКИ И Дипломатические отношения между Турцией и Израилем были установлены в 1949 году.[1] Тогда Турция стала первым исламским государством, признавшим на официальном уровне государство еврейское, но этот факт объяснялся исключительно политическими соображениями правящих кругов Турции. Общее настроение общественного мнения тогда, как и сейчас, было совпадающим с позицией общественного мнения в исламском мире в целом. Дальнейшее состояние израильско-турецких отношений на протяжении нескольких десятилетий свидетельствовало и о том, что правящие круги Турции с трудом смирились с необходимостью признать Израиль. Длительное время отношения оставались формальными, не подкрепленными реальной базой сотрудничества. Необходимость соответствующих шагов турецкого руководства по завязыванию контактов с Израилем была продиктована общей направленностью внешней политики Анкары в тот период. Шло активное формирование военно-политических блоков, и Турция рассчитывала занять активное место в прозападном блоке.[2] Поскольку Израиль также тяготел к этому блоку, несмотря на первоначальные попытки лавирования, и пользовался открытой поддержкой США, установление дипломатических отношений было лишь частью «обязательств» участников блока. Турецкое руководство не придавало тогда большого значения контактам с Израилем, так как оно не могло тогда всерьез рассчитывать на самостоятельную политику на Ближнем Востоке и уже могло почувствовать потенциальную угрозу такого развития событий для стабильности политической системы внутри страны. Ситуация в арабских странах послужила примером того, как может дестабилизировать ситуацию в стране участие в арабо-израильском конфликте. Поэтому фактор опасности открытого втягивания в арабо-израильский конфликт с самого начала, активно воздействовал на турецкую политику в отношении Израиля. Таким образом, сам факт установления отношений между Турцией и Израилем практически в течение всего периода «холодной войны» были в прямой зависимости от отношений Турции с США и НАТО[3]. Если израильская сторона стремилась к упрочнению отношений с Турцией как потенциальным союзником против арабского мира безотносительно к своим отношениям с США, то для Турции, избегавшей изоляции в исламском мире, эти два вектора внешней политики были неразрывны[4]. Вследствие этого можно говорить о том, что США и НАТО выступали неформальным посредником в контактах Израиля и Турции. Необходимо признать, что такая форма взаимодействия выполнила свою функцию и дала ожидаемый эффект. Несколько раз в периоды арабо-израильских войн напряженность на турецко-сирийской границе вносила свой вклад в оказание влияния на развитие событий. Турция, имевшая, несомненно, проблемы в двусторонних отношениях с Сирией, все же пошла на эти шаги, подчиняясь давлению из Вашингтона. Оказывали свое влияние на расстановку сил в регионе и турецко-иракские противоречия. Можно говорить об успехе в реализации идей Давида БенГуриона, причислявшего Турцию к числу стран, способных охватить арабских противников Израиля с тыла [5]. Эффект турецких военных демонстраций в критические моменты арабоизраильского противостояния был достаточно велик. Турция активно поддерживала Израиль в 1956 году, когда Тройственная агрессия Израиля, Франции и Великобритании совпала с напряженностью в турецко-сирийских отношениях[6]. Турция была готова осуществить вмешательство во внутренние дела Сирии вплоть до интервенции, действую в своих интересах, но помогая этим и Израилю. В 1960 году Турция впервые почувствовала опасность излишне прозападного и выгодного Израилю курса, так как 27 мая в стране произошел переворот, инспирированный силами, недовольными 175 направленностью политики правительства Демократической партии [7]. Опасность вызвать внешнеполитическими факторами внутреннее недовольство в стране стала очевидна каждому правительству, определяющемуся с вектором своей внешней политики. В 1967 году Анкара фактически заняла позицию нейтралитета, стремясь избежать повторения событий конца пятидесятых годов и рассчитывая получить большие выгоды от выжидательно примирительной позиции [8]. Первым крупным событием в израильско-турецких отношениях после дипломатического признания еврейского государства Анкарой стала секретная встреча премьер-министра Израиля Давида Бен-Гуриона с главой турецкого правительства Аднаном Мендересом, которая состоялась 29 августа 1958 года [9]. На этой встрече был согласован так называемый «периферийный пакт», который предусматривал сотрудничество стран в обмене разведывательной информацией, поддержке военного развития друг друга, а также проведение в каждой из стран пропагандистской работы для формирования позитивного общественного мнения по отношению к возможному союзу стран [10]. Событие 1958 года является показательным для всех израильско-турецких отношений в целом по нескольким причинам. Во-первых, именно тогда были обозначены наиболее перспективные направления развития сотрудничества стран – военная сфера и обмен разведывательной информацией. Именно эти аспекты двусторонних контактов и будут развиваться наиболее динамично на протяжении нескольких последующих десятилетий и повлекут за собой прогресс отношений в других областях. Во-вторых, на первой же встрече турецкого и израильского премьер-министров обозначилась главная проблема в двусторонних отношениях – неприятие населением стран, в основном, конечно, мусульманской Турции факта формирования союза. О понимании этой проблемы свидетельствует и то, что встреча была секретной и неформальной, и то, что по ее итогам предусматривалась организация воздействия на общественное мнение стран. Оба руководителя стран понимали, что без ликвидации главного препятствия развитие отношений невозможно. Однако дальнейшее развитие событий в Турции продемонстрировало неудачу первой попытки формирования союза. Главной причиной стало именно расхождение между политикой правительства Мендереса и настроением общественного мнения в Турции, что привело к перевороту в стране. Следуя внешнеполитической линии на нормализацию отношений с арабским миром, турецкое правительство в июне 1967 года присоединилась к сообществу арабских стран, осудивших израильские успехи в « Шестидневной войне» и требовавших ухода Израиля с оккупированных территорий [11]. Однако Турция уклонилась от подписания той статьи соответствующего документа, где Израиль объявлялся «государством – агрессором» [12]. В этом шаге проявилось стремление турецкой дипломатии избежать присоединения к одной из сторон арабо-израильского конфликта, даже если для этого вновь требуется проигнорировать настроения общественности страны. Попытки лавирования между сторонами конфликта можно признать традиционными для турецкой дипломатии. События июня 1967 года сделали очевидным для израильского руководства тот факт, что возможность вновь наладить двустороннее сотрудничество с Турцией не исключена. Турецкое руководство продемонстрировало свое желание избежать окончательного разрыва, так как ситуацию, сложившуюся в июне 1967 года можно признать наиболее критической для отношений Израиля с мусульманским миром в целом. Тем не менее, Турция сохранила дипломатические контакты с израильской стороной, особо повысив тем самым свое значение для израильской дипломатии. Турция оказалась наиболее перспективной страной для израильской дипломатии из числа тех, кого Д. Бен - Гурион причислил ко «второму кругу» стран, потенциальных союзников Израиля. Израильская политика уже привела к невозможности контактов с некоторыми из этих стран, например с Суданом. Именно в столице Судана Хартуме 1 сентября 1967 были приняты резолюции и рекомендации всеарабской конференции на высшем уровне, наиболее непримиримые по отношению к Израилю [13]. Соответственно повышалось значение тех стран «второго круга», где возможности сотрудничества сохранялись. Ситуация 1967 года продемонстрировала такие возможности на турецком направлении. Дальнейшим подтверждением этого факта стали события 1969 года, когда 25 сентября Турция официально отвергла решение прошедшей в столице Марокко Рабате сессии 176 Организации Исламская Конференция, призывавшее к расторжению дипломатических отношений с Израилем [14]. Однако нового этапа в развитии израильско-турецких отношений так и не последовало. Сдержанная реакция турецкого руководства на призывы арабского сообщества к разрыву всех контактов с Израилем объяснялась во многом стремлением сохранить союзнические отношения с США и членством в НАТО. Примерно такими же были причины дипломатического признания Израиля в 1949 году. Исходя из анализа фактов, можно сделать общий вывод о неудаче первой попытки установления союзнических отношений между Государством Израиль и Турецкой Республикой. Общий уровень контактов двух стран был крайне низким, так как экономическая, финансовая и торговая сфера отношений развития не получили, а военнополитические контакты и диалог разведывательных сообществ были подорваны нестабильностью внутриполитической жизни в Турции. К началу семидесятых годов ситуация складывалась примерно так же, как и при образовании Государства Израиль в 1948 году. Израильское правительство, независимо от политических изменений внутри страны, проявляло заинтересованность в развитии сотрудничества с Турцией, в первую очередь в сфере безопасности. Турецкое руководство сохраняло контакты с израильской стороной по прагматическим соображениям, но избегало форсирования контактов и с собственными инициативами не выступало. Таким образом, к началу семидесятых годов сложилась ситуация, когда теоретически возможный союз Израиля и Турции обладает большим потенциалом, но реализация этого потенциала оказывается невозможной. Такая ситуация характерна для израильско-турецких отношений на всем их историческом протяжении. В дальнейшем роль Турции в ситуации на Ближнем Востоке оставалась двойственной. С одной стороны турецкое руководство, какая бы партия не приходила к власти, уже не вела одностороннюю неосторожную политику на арабском направлении. С течением времени все отчетливее проявлялось стремление турецкого руководства нормализовать отношения с арабским миром, особенно явственно проявившееся после переворота 1980 года [15]. Тогда для упрочнения арабо-турецких контактов уровень дипломатических отношений с Израилем был понижен до самого низкого [16]. Весьма показателен, оказался и пример Египта, единственной арабской страны имевшей дипотношения с Израилем, где в 1981 году президент Анвар Садат поплатился жизнью за мирный договор с Израилем [17]. Израиль в восьмидесятые годы не мог рассчитывать на активную и эффективную поддержку с турецкой стороны. С другой стороны, Турция стремилась сохранить свою, уже сформировавшуюся роль представителя интересов НАТО на Ближнем Востоке. Поэтому турецкие правящие круги ограничивались полумерами, призванными сохранить понимание турецкой политики в ТельАвиве и Вашингтоне одновременно с развитием арабского направления во внешней политике. Отношения Турции со странами Ближнего Востока на протяжении 1970-1980х. годов в целом соответствовали общему вектору развития турецкой внешней политики, которая одновременно пыталась решать задачи практически на всех многочисленных направлениях, в которых простирались турецкие интересы. Кризисная составляющая отношений сторон вновь ярко обозначилась на рубеже 7080х годов. В октябре 1979 года Ясир Арафат открыл в Анкаре представительство Организации Освобождения Палестины[18]. Данный шаг не мог не вызвать беспокойства израильского руководства, так как демонстрировал новый виток напряженности в израильско-турецких отношениях. Учитывая исламскую революцию в Иране, отход Турции в лагерь антиизраильски настроенных мусульманских стран подрывал само существование критически важной для израильского успеха в противостоянии с арабским миром «второй сферы» дипломатии Тель-Авива. Представляется весьма вероятным тот факт, что события в Иране явились важным фактором, способствовавшим охлаждению в израильско-турецких отношениях. Исламская революция существенно дестабилизировала ситуацию во всем мусульманском мире, активизировав силы исламских фундаменталистов[19]. Турецкое руководство вынуждено было продемонстрировать лояльность настроениям, возобладавшим в исламских странах. 3 декабря 1980 года Турция обнародовала свое решение понизить уровень своего дипломатического представительства в Израиле до «символического», предусматривающего исполнение обязанностей диппредставителя страны вторым секретарем посольства, о чем израильскую сторону известили 26 ноября[20]. Причиной такого шага была объявлена как 177 «непримиримая» позиция Израиля по вопросам ближневосточной политики. Представитель турецкого министерства иностранных дел подчеркнул, что такой режим дипломатических отношений будет существовать на «взаимной основе»[21]. Этот шаг, несомненно, являлся самым сильным ударом на всем протяжении израильско-турецких контактов, нанесенным по двусторонним отношениям. Он вполне укладывался в рамки регионального кризиса, выразившегося в исламской революции в Иране, ирано-иракской войне и многом другом, и продолжившимся убийством Анвара Садата. Этот кризис не мог не затронуть и Израильскотурецкие отношения. Параллельно с постепенной нормализацией ситуации в регионе происходило и постепенное восстановление израильско-турецких отношений. Война 1982 года в Ливане не внесла дальнейшего охлаждения в отношения и не привела к окончательному разрыву, хотя ее негативное влияние на них, несомненно. После этого появилась возможность говорить о преодолении критической точки кризиса. Восстановление отношений началось с восстановления дипломатических контактов до фактически прежнего уровня. В 1985 году должность поверенного в делах в Израиле получает турецкий дипломат в ранге советника, а 5 сентября 1986 года в Тель-Авив на должность второго секретаря назначается дипломат в ранге посла[22]. 6 сентября в синагоге Стамбула произошел теракт, впервые обозначив новую угрозу для двусторонних отношений и новые методы борьбы, взятые на вооружение экстремистскими группировками. Двое террористов расстреляли прихожан из полуавтоматических винтовок и использовали гранаты, убив двадцать одного человека[23]. Тем не менее, общий вектор израильско-турецких отношений не изменился. Теракт в Стамбуле оказал воздействие скорее обратное тому, на который рассчитывали его организаторы. Вместе с тем, впервые в истории двусторонних отношений страны стали делать ставку на взаимовыгодное сотрудничество в максимальном числе отраслей как фактор укрепления отношений. В том же 1986 году это выразилось в открытии прямого воздушного сообщения между Турцией и Израилем[24]. Благодаря новой направленности в двусторонних контактах, впервые сложилась ситуация, когда ценность достигнутых договоренностей превышает опасность внутренней дестабилизации из-за негативного настроения общественного мнения. Эта ситуация стала основным базисом развития отношений между государствами, способствовавшим значительным успехам во всех сферах деятельности и являющихся также самоценными. Наиболее яркий пример этого – начавшийся тогда рост товарооборота[25]. В сентябре 1987 года министры иностранных дел государств встретились на Генеральной Ассамблее ООН, возобновив прямые контакты высшего руководства двух стран, прерванные почти тридцать лет назад[26]. В декабре 1987 года началась первая палестинская Интифада, которая внесла некоторые проблемные элементы в начавшие укрепляться контакты Израиля и Турции. Турецкое правительство сделало несколько заявлений в поддержку права палестинского народа на самоопределение и в осуждение силовых мер израильской армии. Однако в целом было очевидно, что палестинская проблема, при всем ее негативном влиянии на развитие событий на Ближнем Востоке в целом, не станет препятствием для роста уровня контактов в израильско-турецких отношениях[27]. Сложилась ситуация, характеризующаяся неоднозначностью политических действий руководства двух стран и бурным ростом контактов в экономической, военно-технической и других сферах. В 1988 году Турция стала первым из признавших Израиль государств, кто признал и существование Палестинского Государства. Однако после протеста, выраженного израильским правительством, турецкие власти воздержались от предоставления палестинскому представителю полноценного дипломатического статуса[28]. Потенциальный кризис был разрешен, опираясь на появившееся у турецкой стороны стремление закрепить достигнутые в отношениях с Израилем успехи. К 1990 году общая сумма торгового обмена между странами достигла суммы в 150 миллионов долларов, продемонстрировав успех первичных мер по оживлению торговых и экономических контактов[29]. Главный недостаток израильско-турецких отношений первых четырех десятилетий – отсутствие прочного базиса контактов, начал исчезать. В 1991 году дипломатические отношения между Государством Израиль и Турецкой республикой были восстановлены в полном объеме[30]. С этого момента все виды двусторонних контактов получают новый импульс, приведший к прорывному характеру развития отношений. 178 Израильская политика в отношениях с Анкарой оставалась практически неизменной и строилась на тех принципах, которые в ее основу положил Д. Бен - Гурион. Каждое новое правительство стремилось максимально использовать все выгоды сотрудничества с Турцией, сочетая прямые контакты с деятельностью через США. Конкретный уровень контактов двух стран варьировался в зависимости от понимания, встреченного на турецкой стороне и собственно израильского подхода к региональным проблемам при том или ином правительстве. Общая преемственность израильских подходов к отношениям с Турцией является одним из основных факторов, стабилизирующих союз двух стран на современном этапе. Именно она способствует тому пониманию, которое израильское руководство проявляет к проблемам Турции на пути укрепления двусторонних отношений. Анализируя развитие этого союза можно сделать однозначный вывод – наибольшие выгоды из него извлекает Израиль, и он же выступает с инициативой осуществления большинства проектов. Однако вплоть до окончания «холодной войны» активных двусторонних контактов, не осуществлялось ни в каких сферах, кроме военно-политической стороны двусторонних отношений. Торговый оборот в начале 90-х годов едва преодолевал 100 млн. долларов. Однако турецкое правительство не афишировало своих контактов с Израилем, даже столь пассивных[31]. Израильские политические и экономические инициативы стали новой вехой в развитии союза. Характерными тенденциями этого процесса стали следующие явления. Во-первых, упор в развитии стратегического союза стал делаться на прямых двусторонних контактах. Вовторых, политическое и военное сотрудничество, оставаясь краеугольным камнем двусторонних отношений, усиливалось развитием контактов во всех других сферах, в первую очередь экономической и торговой. В-третьих, в рамки союза стали помещаться интересы двух стран в регионе Ближнего Востока. В апреле 1992 года министры обороны Израиля и Турции подписали документы о принципах кооперации в военной сфере[32]. По своему значению это событие не уступает восстановлению дипломатических контактов. В мае Турция принимает участие в конференции по контролю над вооружениями и региональной безопасности на Ближнем Востоке, но в отличие от Израиля, как внерегиональный участник[33]. Как показали дальнейшие события, военно-политическое сотрудничество можно охарактеризовать как главное направление совместной деятельности двух стран. Военный аспект будет оказывать стабилизирующее влияния на формирующийся стратегический союз в течение всего последующего времени. Следует отметить, что интенсивность двусторонних контактов всякого рода существенно возрастает в девяностых годах двадцатого века, по сравнению со всеми предыдущими периодами. Это объясняется как многогранностью устанавливаемых связей, требующей участия в диалоге представителей широкого круга государственных структур, так и активизацией переговорной активности высших руководителей государств. Так, в июне того же 1992 года новое соглашение с Израилем подписал министр туризма Турции, в июле израильский президент Хаим Герцог посетил Анкару, а в октябре высокопоставленный чиновник МИД Турции провел переговоры с израильскими коллегами в Иерусалиме[34]. В марте 1993 года создается турецко-израильский деловой совет, объединяющий предпринимателей двух стран[35]. В апреле наносит визит в Турцию глава МИД Израиля Шимон Перес и уже в ноябре стороны заключают соглашение о совместной борьбе с терроризмом и фундаментализмом, а также об обмене разведывательной информацией касательно Сирии, Ирана и Ирака и регулярных встречах[36]. С 13 по 15 ноября министр иностранных дел Турции Хикмет Цитин совершает ответный визит в Израиль, ставший первым в истории визитом в еврейское государство главы МИД Турции. В 1994 году в ходе визита израильского президента в Турцию было подписано соглашение об организации сотрудничества в культурной сфере, включая искусство, науку, спорт и образование. Чуть позже визит в Турцию нанес Шимон Перес, подписавший соглашение о сотрудничестве в экологической сфере. 31 мая 1994 года подписано соглашение об обмене разведывательной информацией и соблюдении режима секретности при взаимодействии спецслужб[37]. Визиты официальных лиц двух стран принимают массовый характер, договорная база охватывает полицейскую сферу, торговлю, военную сферу и туризм только за один год. 179 Товарооборот за три года вырастает в два раза и в 1994 году достигает 300 миллионов долларов[38]. В 1995 году сохраняются все те же тенденции, военные подписывают соглашение о подготовке пилотов в воздушном пространстве друг друга[39]. Израильские правящие круги высказываются в поддержку режима свободной торговли между Турцией и Европейским Союзом. Характерным и важным для двусторонних отношений и стратегического союза в целом явился тот факт, что, несмотря на победу в декабре 1995 года в Турции партии «Рефах», выступавшей за сокращение контактов с Израилем, плотность контактов после этого не снизилась, и тенденция к их углублению сохранилась. Так в 1996 году, 23 февраля, было подписано важное пятилетнее соглашение о военном сотрудничестве, 14 марта договор о свободной торговле, а 28 августа – соглашение о военно-промышленной кооперации. Военные осуществили целый ряд совместных учений с использованием воздушного и морского пространства друг друга[40]. Все те же тенденции сохранялись и в 1997-2000 годах. Такие тенденции сохраняются и по сей день, так как военные и экономические проекты сохранили свое значение и продолжают осуществляться независимо от политических пертурбаций. Среди крупнейших проектов следует отметить проект ирригационных работ в восьми восточных турецких провинциях, согласованный в 2000 году, общая стоимость которого составила 600 миллионов долларов[41]. Парадокс ситуации в израильско-турецких отношениях состоит в том, что продолжение этой работы по взаимному негласному решению сторон не отрицает возможности конфронтации, во всяком случае, демонстративной, в других сферах взаимодействия. Каждый конкретный проект осуществляется самостоятельно и по большей части не зависит от состояния других проектов и общего настроя в двусторонних отношениях. Исключением стал лишь кризис 2004 года, самый глубокий из всех, пережитых турецко-израильскими отношениями на новом этапе их развития. Слабым звеном израильской политики в Турции может быть признано и отсутствие влиятельной еврейской общины в этой стране. Традиционное для Израиля воздействие на своих контрагентов посредством внутреннего произраильского лобби становится невозможным. На сегодняшний момент в Турции проживают около 26 тысяч евреев, большинство из которых живут в Стамбуле, в котором насчитывается 16 синагог, а также в Измире, Анкаре, Бурсе, Искендеруне и других городах[42]. Около 96 процентов турецких евреев — сефарды, есть небольшое число ашкеназов и грузинских евреев, а также караимов, в общину которых входят не более ста человек. С 1953 года в Турции существует официально признаваемая властями должность хахам-баши («главный мудрец») — он возглавляет еврейский Религиозный совет. С 1961 года и по сей день должность хахам-баши занимает раввин Давид Ассео[43]. Начало двадцать первого века стало временем испытания на прочность достигнутого в израильско-турецком стратегическом союзе уровня взаимоотношений. Во время своего визита в Турцию в 2001 году Шимон Перес, занимавший тогда пост министра иностранных дел высказал мысль о том, что отношения между его страной и Турцией являются «чрезвычайно хорошими», и начавшаяся на палестинских территориях вторая Интифада не окажет на них негативного влияния[44]. Позиция израильского чиновника кажется вполне понятной и правильной, однако продолжительность Интифады, жесткость ответных действий израильской армии и полиции и смена правящей партии в Турции все же привели к возникновению ряда проблем в двусторонних отношениях. Но главным поводом к пессимистическим оценкам будущего израильско-турецкого союза на рубеже 2002-2003 годов явилась победа на парламентских выборах в Турции Партии справедливости и развития[45]. Многие наблюдатели отталкивались от предвыборной риторики партии, которая формировалась, исходя исключительно из сиюминутных политических потребностей предвыборной кампании. Поэтому опасности, угрожающие прежнему проамериканскому и выгодному Израилю курсу Турции были явно преувеличены и не учитывали жизненных потребностей турецкой экономики, военной и политической сферы. Некоторые турецкие и иностранные исследователи сразу же после победы на выборах в 2002 году Партии справедливости и развития высказывали сомнения в коренных переменах, которые якобы способна совершить эта партия во внешней и внутренней политике[46]. Опираясь как на высказывания партийных функционеров, так и на свое понимание национальных интересов страны, они предполагали продолжение уже устоявшегося в целом 180 курса. События подтвердили их правоту, так как, выступая в феврале 2007 года в Вашингтоне, министр иностранных дел Турции и заместитель премьер-министра Абдулла Гюль, заявил, что Турция под руководством его партии осталась демократическим государством и сделала большие успехи во внутренней и внешней политике[47]. Именно сохранение прозападной ориентации и демократического, светского курса и позволило, по мнению министра, правительству Эрдогана проработать столь долгий срок и избежать кризисных ситуаций[48]. Неожиданную волну возмущения в исламском мире вызвали совместные морские учения США, Израиля и Турции в 2003 году[49]. Они не отличались масштабностью и вполне укладывались в рамки уже устоявшихся форм совместных морских учений Израиля и Турции, начавшихся в девяностые годы двадцатого века[50]. Несмотря на это, резкое неприятие такого сотрудничества высказали не только Иран, Ирак и Сирия, но даже Египет. Лишь Иордания не увидела угрозы в происходящем и даже прислала на учения «Мермэйд» своих наблюдателей[51]. Сами участники учений утверждают, что они будут способствовать укреплению мира и стабильности в регионе и позволят в будущем оперативно реагировать на ЧП на одном из самых оживленных в мире судоходных участков. Несомненно, столь бурная реакция ближневосточных правящих режимов была вызвана не самими учениями, в которых принимало участие лишь 5 кораблей, самолет, несколько вертолетов и около тысячи моряков[52]. Следовательно, морские учения были восприняты как свидетельство оформления союза, о чем недвусмысленно говорит заявление Египта, который объявил, что попытка Турции сформировать вокруг себя региональный союз встретит адекватный ответ. Тогда же и должностные лица Израиля и Турции впервые признали свое сотрудничество как оборонный союз, основная цель которого состоит в сдерживании фундаменталистских режимов и их союзников и организация единого фронта против них в случае эскалации напряженности[53]. Учитывая несомненное нарастание нестабильности, после начала войны в Ираке, каждое новое совместное военное учение Израиля и Турции приобрело с 2003 года огромное политическое значение. Однако официального институциированного союза между двумя государствами по-прежнему не возникло и вероятность такого оформления договоренностей все еще мала. Начало войны в Ираке, ставшее серьезным ударом по позициям всех проамериканских сил в регионе, привело к колоссальным сложностям для турецкой внешней политики. Одним шагом, причем предпринятым внерегиональным игроком, контакты с арабским миром, которые были частью новых веяний при новом турецком правительстве, стали на некоторое время невозможными. Ошибочность американского шага была настолько очевидна, что спровоцировала Турцию на решительные меры, призванные обозначить крайнее недовольство турецкой стороны. В израильско-турецких отношениях это выразилось в самом серьезном кризисе за пятнадцать лет. В июне 2004 года израильская авиакомпания «Эль-Аль» прекратила на некоторое время свои рейсы в Турцию, ссылаясь на рекомендации, высказанные израильскими властями, в частности в оценке ситуации относительно безопасности полетов в Турцию от 27 июня 2004 года[54]. Контакты с турецкой стороной не прерывались, и попытки найти взаимоприемлемое решение продолжались вплоть до достижения успеха через некоторое время. Однако по оценке некоторых исследователей, двусторонние отношения пережили тогда один из наиболее напряженных периодов в новейшей истории[55]. Сравнив происходившие тогда события с шагами, предпринятыми властями России в отношении режима Саакашвили в Грузии, вполне можно согласиться с такой оценкой. Разрыв транспортных связей, несомненно, является свидетельством крупных разногласий между государствами. Судя по поступавшей в СМИ информации, поводом приостановления полетов стал отказ турецких властей разрешить сотрудникам израильских спецслужб, сопровождающим рейсы «Эль-Аль» под видом пассажиров, прилетать в Турцию со своим оружием[56]. Однако, озвучивая эту версию, не только эксперты-международники, но даже и корреспонденты склонялись к мнению, что это первый шаг по переходу от развернувшейся тогда между ТельАвивом и Анкарой «войны слов», к практическим шагам[57]. Интересно отметить, что, вступая тогда в полемику с израильским правительством по поводу его акций против палестинцев, премьер-министр Турции Эрдоган назвал их «государственным терроризмом» так же как президент Путин назвал действия грузинских властей по захвату российских 181 офицеров. Признавая кризис в российско-грузинских отношениях весьма глубоким, следует признать таковым и кризис израильско-турецких отношений весной-летом 2004 года. Самым тревожным было состоявшееся тогда расторжение ряда военных контрактов, а также полная отмена в мае 2004 года ряда тендеров на военную технику и снаряжение с большими перспективами израильского участия[58]. Однако очень скоро представитель турецкого генерального штаба отклонил упреки в политическом характере принятых решений и объяснил происшедшее экономическим и внутриполитическими причинами[59]. Ситуация, сложившаяся в то время, заставила вспомнить о многочисленных разногласиях в двусторонних отношениях, а также о взаимосвязи этих отношений с другими направлениями внешней политики Израиля и Турции. Долгое время почти общепризнанным был тот факт, что, поддерживая еврейское государство, Турция выторговывает преимущества в Вашингтоне. Резкий тон Эрдогана на переговорах не только с израильскими, но и с американскими представителями заставил говорить о переориентации всей внешней политики Анкары. Чаще всего это увязывалось с расчетами Турции на вступление в ЕС и включение в европейское русло ближневосточной политики. Соли Оузел, эксперт по Ближнему Востоку в стамбульском университете Бильджи, высказал такую точку зрения: “В последние годы Турция нормализовала отношения с ранее враждебными странами, такими как Греция, Сирия и Россия, - говорит он. – Так что естественно, что связи с Израилем сокращаются пропорционально, чтобы достичь баланса в новой геополитической реальности”[60]. Интересно заметить, что Эхуд Ольмерт уже тогда участвовал в этих процессах, когда бывал в Анкаре в бытность свою министром промышленности и торговли в правительстве Ариэля Шарона. Однако этот визит был полностью провальным. Намеченный на апрель 2004 года, он был отложен первоначально на неопределенный срок. Поводом к этому послужила «чрезвычайная занятость» турецкого правительства кипрскими делами, что, правда, не помешало премьер-министру Турции Реджепу Тайипу Эрдогану в те же дни принять в Анкаре саудовского министра иностранных дел Сауда аль-Фейсала[61]. Однако визит Ольмерта все же состоялся в середине июля 2004 года, но и в этот раз, как и в прошлый, Эрдоган отказался с ним встретиться, сославшись на свой отпуск. Но опять же это не помешало главе турецкого правительства провести встречу с сирийским премьерминистром Наджи Атари, посетившим Турцию примерно в это же время[62]. Такое демонстративное поведение главы турецкого правительства, с одной стороны, свидетельствовало о желании Анкары изменить свою политику в отношении остального исламского мира, а с другой стороны — показать Израилю, что военно-стратегическое партнерство с ним не является самоцелью. Не стоит также забывать, что и турецкая общественность настроена на проведение ревизии отношений с еврейским государством. И в Израиле существует понимание этого. Учитывая трудности в завоевании симпатии на уровне турецкой общественности, то это необходимо сделать хотя бы среди правящей элиты, поддержав традиционную тактику Израиля[63]. Разрешение кризиса в отношениях с Тель-Авивом, наступившее довольно быстро после столь резких выпадов, также вполне укладывается в рамки этой теории. В последние два года мы могли наблюдать, как далека единая Европа от согласия на присоединение к ней Турции, и в Анкаре не могли этого не заметить. Соответственно, поскольку их расчет на Брюссель не оправдался, внешняя политика турецкого руководства вернулась к тому, на чем она строилась несколько последних десятилетий. Отношения с Россией, хотя и приносят экономические выгоды в виде притока туристов и реализации проекта «Голубой поток», остаются пока лишь приятными двусторонними контактами вне рамок основного геополитического расклада сил региона Ближнего Востока. Установка на союз с Израилем – основа внешней политики Анкары в регионе большого Ближнего Востока, и она вновь вернулась в стратегическое планирование турецких властей. Вслед за этим, двусторонние отношения получили новый мощный толчок в своем развитии по всем традиционным направлениям сотрудничества. Общая направленность дипломатических усилий Турции в 2004-2007 годах была призвана продемонстрировать Израилю границы существующего доверия между странами. Израильская политика в эти годы впервые стала угрожать нормальному развитию взаимоотношений двух стран в большей степени, нежели факторы, традиционно угрожающие 182 его существованию в Турции. 2004 год можно признать самым сложным для существования союза[64]. Визит 1-2 мая 2005 года в Израиль главы турецкого правительства обозначил не только окончание тяжелого кризиса, но и новый этап стратегического партнерства. Он продемонстрировал полное понимание считавшимся исламистским турецким правительством значения союза с Израилем для своей страны[65]. По окончании встречи с Шароном Эрдоган сообщил, что между канцеляриями премьерминистров Израиля и Турции будет теперь установлена прямая линия связи. На следующий день он встретился в Иерусалиме с президентом Моше Кацавом и министром иностранных дел Сильваном Шаломом, посетил мечеть Аль-Акса на Храмовой горе и отбыл в Рамаллу на встречу с руководителями Палестинской Администрации. Тем временем турецкий министр обороны Вечди Гонул и группа его помощников отправились в Тель-Авив, с целью проведения рабочих переговоров со своими израильскими коллегами[66]. Эффект той встречи сказывался вплоть до ухода Ариэля Шарона. Не отрицая всего сказанного об уровне взаимопонимания между правительствами стран, следует отметить и проблемность взаимоотношений сторон после ухода Ариэля Шарона и начала работы правительства Эхуда Ольмерта. Положение израильского правительства на всем протяжении его работы было крайне нестабильным и уровень доверия к нему как внутри страны, так и за рубежом можно признать более низким, нежели доверие к турецкому правительству. Такая ситуация сложилась впервые и она является отражением того глубокого системного кризиса, в котором находится израильская политическая система и израильское общество в целом[67]. Действия Израиля в ходе второй ливанской войны были восприняты в Турции крайне отрицательно. 3 августа 2006 года Комиссия по правам человека парламента Турции охарактеризовала боевые действия Израиля в Ливане как «государственный терроризм и геноцид»[68]. Глава этой комиссии Мехмет Элькатмыш заявил, что Израиль «превращает Ближний Восток в море крови»[69]. Более того, все депутаты от правящей Партии справедливости и развития вышли в знак осуждения политики Израиля в Ливане из межпарламентской группы дружбы с Израилем. Их решению последовали и депутаты из оппозиционной Народно-республиканской партии. К концу 2006 года возникла острая необходимость урегулировать спорные вопросы двусторонних отношений дальнейшей организации взаимодействия в региональной политике. Прошедший 15 февраля 2007 года визит израильского премьер-министра Эхуда Ольмерта в Анкару как раз и выполнял необходимую внешнеполитическую задачу, в первую очередь для Израиля, восстановить и укрепить охладившиеся после второй ливанской войны отношения между двумя государствами[70]. Первоначально визит главы израильского правительства планировался еще на 24-26 августа 2006 года, однако из-за войны и дальнейшего урегулирования, связанных с ней последствий визит в эту мусульманскую страну пришлось отложить[71]. В начале 2007 года израильское правительство продемонстрировало свое понимание допущенных ошибок и продолжило начавшуюся в конце 2006 года дипломатическую деятельность по восстановлению пошатнувшихся позиций. Ситуация благоприятствовала таким шагам, так как внутренний конфликт в Палестине на некоторое время отвел на второй план палестинско - израильские отношения. Одновременно страны сближает эскалация конфликта вокруг ядерной программы Ирана. Одним из жестов со стороны Израиля, который должен был «польстить» турецкому истеблишменту, явилось предложение Эхуда Ольмерта позволить турецким экспертам присутствовать и, соответственно, инспектировать археологические и ремонтностроительные работы, выполняемые в районе Храмовой горы в Иерусалиме[72]. В течение нескольких веков Иерусалим, как и вся Палестина, была составной частью Османской империи. Поэтому данное предложение израильского премьер-министра стоит воспринимать, как попытку завоевать расположение правящей элиты, учитывая великодержавные амбиции некоторой ее части своеобразным «возвращением» в Иерусалим, поскольку такого почета, как надзор за Храмовой горой, Турция не знала со времен Османской империи. С другой стороны, это может служить средством для снятия болезненной реакции мусульманского общества, в первую очередь в самой Турции на сам факт проведения работ в святом для мусульман месте. 183 Эрдоган воспринял этот предложение сдержанно, что не позволяет говорить о том, что Ольмерт добился предполагаемой цели[73]. На предоставленные многочисленные фотографии ситуации на Храмовой горе турецкий премьер-министр сказал, что этого недостаточно, чтобы развеять опасения мусульман по поводу характера работ в районе комплекса мечети Аль-Акса. Ольмерту ничего не оставалось, как упрекнуть арабские СМИ в том, что они неверно и тенденциозно освещают работы на Храмовой горе, а также подчеркнуть: «Нам нечего скрывать, мы будем только рады показать ситуацию на Храмовой горе и сотрудничать с любой страной. Но само строительство ведется за пределами Храмовой горы, и к мусульманским святыням никакого отношения не имеет»[74]. До встречи с Ольмертом, Эрдоган достаточно жестко отозвался о ситуации вокруг ремонтно-строительных работ на Храмовой горе: «Иерусалим считается священным местом для трех религий. Применительно к нему действует целый ряд соглашений, которые необходимо неукоснительно выполнять, и нельзя руководствоваться логикой «это сделал я». Каждый шаг, совершаемый в регионе, должен осуществляться с согласия всех сторон. Хочу выразить нашу обеспокоенность проводимыми израильской стороной работами в условиях, когда возник новый шанс на обеспечение согласия в Палестине»[75]. Отсутствие у израильского кабинета министров какой-либо программы взаимоотношений с Палестиной и неадекватность силовых операций сложившейся обстановке, проявившаяся во время ливанской кампании, ставит под удар и партнеров Израиля. Турецкое правительство оказалось в ситуации, когда сохранение существующего израильского правительства ставит под удар существование союза в большей степени, нежели ситуация внутри Турции. Такая ситуация также сложилась впервые. Турецкая «улица», к которой вынуждено прислушиваться правительство, не испытывает симпатий к Израилю. Особенно остро свою позицию она продемонстрировала летом 2006 года в ходе крупных массовых манифестаций, прокатившихся по всей стране, в поддержку Ливана и, соответственно, против Израиля. Не обошлось без этого и в ходе прошедшего визита Эхуда Ольмерта: в Анкаре прошла демонстрация протеста против его приезда[76]. Можно сделать вывод, что правительство Эхуда Ольмерта практически полностью утратило доверие внутри страны и у иностранных партнеров Израиля. Призыв главы МИД Израиля Ципи Ливни к своему непосредственному руководителю уйти в отставку служит подтверждением этого факта и сам по себе является событием из ряда вон выходящим. Представляется наиболее вероятным тот факт, что дальнейший прогресс израильской дипломатии вообще и на турецком направлении в частности возможен лишь после смены правительства в Тель-Авиве. Несмотря на сохранившийся потенциал сотрудничества Израиля со своими региональными партнерами, включая Турцию, необходимость смены руководства страной становится все более насущной. Развитие отношений с Турецкой Республикой находилось в числе приоритетов внешней политики Государства Израиль с момента его образования 14 мая 1948 года. Этот факт предопределялся концептуальной основой внешнеполитического курса еврейского государства, разработанной и представленной Давидом Бен - Гурионом в бытность его премьер-министром Израиля. Преемственность внешней политики, характерная для Израиля, как на этом конкретном направлении, так и в целом определила постоянную готовность израильской стороны к максимальному развитию контактов. Турецкая сторона, при определении своих принципов взаимоотношений с Израилем более ограничена в маневре и подвержена колебаниям, связанным с внутренней нестабильностью. Однако существует ряд перманентно действующих факторов, которые способствуют сохранению и развитию контактов с Израилем. К их числу относятся в первую очередь членство в НАТО и общность главного стратегического партнера двух стран – США. Заинтересованность израильской стороны в достижении уровня стратегического партнерства с Турцией следует признать значительно более высокой, нежели турецкую. Израильско-турецкие взаимоотношения пережили несколько циклов нормализации и обострения, которые последовательно сменяли друг друга на протяжении 1940-1990 годов. Наиболее серьезным был кризис рубежа 1970-80х годов, выразившийся в понижении уровня дипломатического представительства. Период девяностых годов двадцатого века следует признать прорывным в израильско-турецких отношениях, так как он характеризовался многократным ростом масштабов и уровня контактов в уже существовавших сферах 184 взаимодействия и расширением сотрудничества на многие не затронутые ранее аспекты функционирования государства и общества. Период начала двадцать первого века характеризовался многочисленными проблемами в двусторонних отношениях, вызванных второй палестинской интифадой, победой на выборах в Турции партии «Справедливости и Развития», считающейся умеренно исламистской, войной в Ираке и т.д. Несмотря на это, двум странам в период 2005-2006 годов удалось не только преодолеть разногласия или исключить их влияние на общее состояние израильско-турецких отношений, но и вывести двусторонние контакты на уровень стратегического партнерства. Достижение этой цели стало возможным благодаря успехам в военно-политической, экономической и иных сферах, достигнутым в девяностые годы двадцатого века. О фактическом приобретении двусторонними отношениями характера стратегического союза можно говорить, начиная с 1995-1996 годов. К этому времени важнейшие векторы двусторонних отношений не только оформились, но и получили развитие в виде целого ряда договоренностей в военно-политической, экономической и иных областях. К этому времени оформляется общий контур стратегического союза, основанного на военно-политическом сотрудничестве и взаимодействии в сфере безопасности и распространяющего постепенно свое влияние на другие сферы двустороннего взаимодействия. В 1996 году Израиль и Турция формально установили стратегический диалог, поддерживаемый сейчас на уровне Советов Национальной Безопасности. Учитывая тот факт, что кроме Турции Израиль поддерживает стратегический диалог лишь с США и Индией, можно говорить об окончательном обретении израильско-турецкими отношениями характера стратегического союза. Характерными особенностями исторического развития стратегического союза Израиля и Турции следует признать: - Связь с другими основными направлениями ближневосточного международнополитического процесса, в первую очередь с развитием арабо-израильского конфликта и политикой в регионе США. Роль американской политики резко возросла с начала двадцать первого века вследствие прямого военного вмешательства Вашингтона в региональные проблемы. - Цикличность развития, вызванную нестабильностью политического процесса внутри Турции, вызывающей колебания внешнеполитического курса Анкары. Эти колебания приводят к чередованию периодов охлаждения и потепления двусторонних отношений с Израилем. Отчасти сам факт существования стратегического союза мусульманской Турции и иудаистского Израиля провоцирует эти колебания, вызывая недовольств религиозной части турецкого общества. - Большая заинтересованность израильской стороны, нежели турецкой в форсированном развитии контактов. Это объясняется как большим геополитическим значением союза для Израиля, так и «свободой рук» израильского руководства, не связанного необходимостью борьбы с сильной оппозицией внутри страны. Наибольшие выгоды от развития контактов также получил Израиль, обладающий более развитой экономикой и большими амбициями в регионе. 2. СПЕЦИФИКА ИЗРАИЛЬСКО-ТУРЕЦКИХ ДВУСТОРОННИХ ОТНОШЕНИЙ Концептуальная основа внешней политики Государства Израиль на всем протяжении его существования отличалась высокой стабильностью. Это объясняется ка к традиционностью угроз национальной безопасности еврейского государства, так и сохранением преемственности в руководстве Израиля. В основе внешнеполитического курса Израиля по-прежнему лежит концепция многосферной безопасности, разработанная первым премьер-министром страны Давидом Бен - Гурионом сразу вслед за созданием самого государства[77]. Следуя в русле этой фундаментальной для израильских правящих кругов идее, Ариэль Шарон сразу же по вступлении в должность охарактеризовал свою внешнюю политику как «многосферную и многовекторную»[78]. Одним из векторов этой внешней политики неминуемо должны были стать двусторонние отношения с Турцией. Ариэль Шарон получил в наследство от прежних руководителей страны весьма высокий уровень диалога с этой страной по всем направлениям. В 1990 – е годы диалог между Турцией и Израилем находился на весьма высоком уровне. Израиль и Турция стремились максимально полно использовать возможности 185 взаимовыгодного сотрудничества во всех сферах в условиях, когда угроза со стороны радикального ислама не приобрела еще столь угрожающих размеров. Такая ситуация сохранялась вплоть до начала XXI века, когда события 11 сентября 2001 года и начало активных изменений на Ближнем Востоке не создали для политического диалога множество проблем[79]. Следует подчеркнуть, что приоритетными задачами внешнеполитической деятельности правительства Израиля в начале XXI века оставались отношения с Палестинской Автономией и борьба с терроризмом, тесно связанные между собой. Отношения с Турцией призваны были, как непосредственно способствовать прогрессу на данных направлениях, так и «обеспечивать тыл» израильской дипломатии. Следствием такого подхода к турецко-израильским отношениям стало то, что уровень двусторонних отношений оказался подвержен колебаниям и изменениям курса в развитии палестино – израильских переговоров. Непримиримость Израиля в осуществлении актов возмездия за теракты, выразившаяся в частности в физическом уничтожении лидера группировки «ХАМАС» шейха Ясина заставила турецкое руководство отреагировать весьма жестко[80]. Турецкое правительство осудило это «преступление», назвав израильскую специальную операцию «террористическим актом». Официальные лица выразили недоумение в связи с тем, что Израиль продолжает политику устранения лидеров ХАМАС. После того, как был убит приемник шейха доктор Абдель Азиз ар-Рантиси, премьер-министр Турции Реджеп Эрдоган отказался принять делегацию израильских бизнесменов, находившихся в тот момент в Анкаре. Кроме того, он отменил официальный визит в Израиль, который намеревался совершить в 2004 году[81]. Турецкое правительство оказалось заложником политики Израиля, спровоцировавшего недовольство большинства турецкого населения и поставившего под удар позиции правительства Эрдогана внутри страны. Такая практика подрывала взаимное доверие сторон и не могла способствовать укреплению израильскотурецкого союза[82]. Несмотря на возникшие сложности, израильское правительство последовательно стремилось восстановить высокий уровень отношений с Турецкой республикой и постепенно это ему удалось. Форма взаимодействия стран во многих сферах адаптировалась к особенностям международной обстановки и внутриполитической ситуации в странах, в первую очередь в Турции. На сегодняшний день можно говорить о существовании стратегического союза между двумя региональными державами, но если Израиль всячески стремится к укреплению этого союза и проводит всестороннюю идеологическую поддержку этого стремления, в том числе и в Турции, то его партнеры гораздо более осторожен и учитывает общественное мнение внутри страны[83]. Израиль систематически проводил в жизнь свой вариант ближневосточного урегулирования, основанный на двусторонних соглашениях. Однако для израильской дипломатии важно не остаться один на один с каждым из своих контрагентов, в частности с Палестинской Автономией. Поддержка со стороны Соединенных Штатов в данном случае не может сыграть позитивной роли, ибо у власти в Палестине находятся силы, построившие свою политику на неприятии США как «пособника» Израиля. Для них сотрудничество с американской администрацией невозможно даже для достижения своих узкокорпоративных интересов, так как это стало бы политическим самоубийством. В этих условиях израильское руководство желало получить поддержку своей позиции со стороны мусульманского государства, обладающего как влиянием в регионе, так и достаточными ресурсами. К таким странам можно отнести Египет, Иорданию и Турцию. Именно поэтому израильская дипломатия соотносила свои усилия на палестинском направлении с политикой этих стран. Она приветствовала также намерение Турции оказать палестинцам помощь в экономическом развитии их территорий и создании государственных структур[84]. Об этом, в частности, заявил министр иностранных дел Израиля С.Шалом после своей встречи с коллегой из Турции Абдуллой Гюлем по итогам саммита в Шарм аш-Шейхе в феврале 2005 года. Тогда Турция решила, в частности, изготовить униформу для палестинских полицейских[85]. Победа «ХАМАС» на парламентских выборах в январе 2006 года нанесло ошеломляющий удар по процессам палестино-израильских переговоров, но не исключено, что роль Турции в этих условиях лишь возрастет[86]. Существует возможность, что каналы турецкой, египетской и иорданской дипломатии станут единственным путем опосредованной 186 связи израильского руководства с руководством Палестины. Соответственно роль турецкой дипломатии будет заключаться не только в поддержке уже достигнутых договоренностей, но и в поддержании контакта между сторонами как такового. Высказывание министра иностранных дел Государства Израиль в ходе его первого визита в Турцию после прихода к власти правительства Эрдогана наглядно демонстрирует, в чем ценность Турции как регионального партнера для Израиля. «Мы придаем большое значение диалогу, который ведем с Турцией, – сказал Сильван Шалом - Годовой торговый оборот между Турцией и Израилем составляет примерно 1,2 миллиардов долларов. Кроме того, Турция позиционирует себя как здравомыслящее мусульманское государство»[87]. В экономическом плане Турция важна не только как крупный рынок сбыта и участник совместных проектов, но и как источник водных ресурсов[88]. Израиль чрезвычайно заинтересован в получении пресной воды с турецкой территории, так как этот ресурс становится на Ближнем Востоке более ценным, чем нефть. Вопросом получения водных ресурсов занимался, в том числе и сам премьер-министр Ариэль Шарон [89]. Кроме экономических аспектов, большую роль играет сам характер государственного устройства Турции. Являясь светским и признаваясь определенными кругами стран Запада демократическим государством, Турция, наряду с Египтом, является и важным наглядным примером государства мусульманского мира, способного мирно сосуществовать с Израилем[90]. Израильское правительство, следуя установкам, выработанным еще Д. БенГурионом, старается сохранять союзников в регионе Ближнего Востока, и ценность Турции в этом плане нельзя недооценивать. Еще одним важным фактором является то, что Турция не относится к числу арабских стран и по-прежнему имеет немало разногласий со своими арабскими соседями. В программе всестороннего укрепления сотрудничества важнейшее значение имеет координация в военной сфере. В случае крупномасштабного военного конфликта в регионе общность противников может сделать Турцию главным союзником Израиля. Кроме того, через сотрудничество в военной сфере легче всего заинтересовать турецкое руководство, так как Турция располагает крупнейшей армией в регионе и второй в НАТО по численности[91]. Военная партия «кемалистов» имеет важнейшее значение для стабильности внутриполитической системы Турецкой республики. В позиции израильского руководства отражается понимание всей глубины значения фактора военного сотрудничества для израильско-турецкого стратегического союза[92]. Военно-политическое руководство Израиля, принимая во внимание емкость и перспективность турецкого рынка вооружений, рассматривает военно-техническое сотрудничество (ВТС) с Турцией в качестве одного из важнейших направлений в отношениях двух стран[93]. Вот как характеризовал израильскую позицию по данному вопросу директор Агентства по экспорту вооружений при министерстве обороны Израиля Йоси Бен-Ханана в августе 2004 года: «Турция является для нас очень важным рынком, причем не только с экономической точки зрения, но, прежде всего в силу исключительной роли, которую эта страна играет в нашем регионе. Турция имеет более протяженную границу с Сирией, чем Израиль. Кроме того, Турция, в отличие от Израиля, граничит с Ираком и Ираном. Мы стремимся к тому, чтобы иметь максимально хороший уровень отношений в политической, экономической областях, в промышленности, сельском хозяйстве и, конечно, в военно-технической сфере»[94]. Геополитическое значение израильско-турецкого союза становится все более ощутимым с ростом ядерных амбиций Ирана, нестабильности в Ираке и сменой властей в Палестинской Национальной Автономии. Значение его повышается также и как формируемого американской дипломатией противовеса Ирано-Сирийскому союзу, претендующего на региональное лидерство[95]. Можно сделать вывод о том, что сохранение и укрепление взаимопонимания двух стран лежит в сфере национальных интересов не только этих стран, но и такой глобальной силы как США. Однако главным все же является совпадение национальных интересов стран практически во всех областях региональных международных отношений[96]. Например, турецкая позиция по ядерной программе Ирана чрезвычайно схожа с израильской. Анкара заинтересована в дипломатическом урегулировании ситуации вокруг иранской ядерной программы, гарантированной ее реализации только в мирных целях. 187 Турция понимает, что остаться не втянутой в конфликт в случае его возникновения невозможно и при любом силовом решении проблемы она будет центральной точкой его реализации, а это сопряжено для страны с большими политическими и экономическими потрясениями [97]. Наряду с этим во внешней политике Турции сохранились те значительные изменения на арабском и тюркском направлениях, которые произошли с приходом к власти правительства Р. Эрдогана. Их цель была четко сформулирована на одном из закрытых брифингов в аппарате премьер-министра страны: укрепление позиций на Ближнем Востоке посредством активизации связей с исламским миром [98]. В результате существенно улучшились отношения с арабскими соседями — Сирией, Египтом, Ливаном. Диалог с Ираном приобрел стабильный характер, более прагматичными и реальными стали отношения с тюркоязычными государствами Центральной Азии и Кавказа, мусульманскими субъектами Российской Федерации. Показателем самостоятельности внешнеполитического курса является налаживание, несмотря на активное противодействие Вашингтона, отношений с Ираном и Сирией, которые включены США в черный список стран «оси зла». Именно Турция выступила организатором ставших традиционными конференций соседних с Ираком стран на уровне министров иностранных дел, на которых обсуждались пути послевоенного обустройства Ирака под эгидой ООН. Такая позиция Турции может оказаться выгодной Израилю в том плане, что выдвижение Турции на роль регионального лидера во- первых препятствует успеху аналогичных усилий Ирана, а во - вторых, появляется возможность через работу в Турции выйти на рынки и правящие элиты стран арабского мира. Подобное развитие ситуации способствует реализации региональных геополитических проектов израильских правящих кругов и аналитических центров. Именно с этим связана спокойная реакция израильского правительства на новые тенденции региональной политики Турецкой республики [99]. Во время своей встречи с премьер-министром Турции Эрдоганом в мае 2005 года Ариэль Шарон высказал мысль, что Турция является центральным государством в регионе и может способствовать в разрешении всех региональных проблем и установлению мира и спокойствия [100]. Израиль принимает участие в стремлении Турции вступить в Евросоюз и рассчитывает на ответное участие Турции в урегулировании основных противоречий Израиля со странами региона[101]. Однако в основе взаимопонимания лежат все же двусторонние отношения, которые развиваются по многим направлениям. Во время встречи с турецким премьер-министром обсуждался широкий круг тем, от экономического сотрудничества до спорта и туризма [102]. Данное обстоятельство служит доказательством того, что политический союз израильское руководство, следуя традиционным концептуальным установкам своей политики, желает строить на прочном экономическом и, по возможности, культурном фундаменте. Израильская и турецкая стороны осуществляют политический обмен мнениями практическим по всем направлениям региональных международных отношений. На встрече А.Шарона и министра иностранных дел Турции в январе 2005 года турецкий представитель озвучил свою позицию по вопросам палестино-израильских переговоров, сирийскоизраильских отношений и в целом по вопросам региональной политики Израиля [103]. Такая вовлеченность Турции повышает эффективность израильской дипломатии и служит достижению геополитических целей еврейского государства в ближневосточном регионе. Уровень взаимных контактов позволяет говорить о сохранении израильско-турецкого союза, к чему все последние годы стремилась израильская дипломатия. Ариэль Шарон особо подчеркивал в своих заявлениях чрезвычайную значимость отношений с Турцией и стремление к их всестороннему развитию [104]. Он стремился лично принимать турецких представителей по всем вопросам и пригласил турецкого премьер-министра с визитом в Израиль [105]. Турция рассматривается Израилем также как весомый участник антитеррористической коалиции. Это стало очевидно после терактов в Турции в 2003 году, в частности после взрыва в Стамбульской синагоге[106]. Выражая сочувствие пострадавшим и турецкому правительству, Ариэль Шарон высказал мысль, что данная атака террористов направлена не только против евреев, но и против всего турецкого народа [107]. Расчет израильского руководства оправдан, тем более что взрывы в Турции можно рассматривать не только как звено в цепи глобальной террористической войны, о чем также сказал израильский премьер- 188 министр,[108] но и как очередную попытку исламистов спровоцировать нестабильность внутри Турции. Это напрямую угрожает существованию светского государства в Турции и вынуждает нынешнее турецкое правительство дорожить сотрудничеством с Израилем, как бы к этому не относилось большинство населения Турецкой Республики. 24 декабря 2003 года Турция и Израиль подписали весьма значимый документ — Соглашение о совместной борьбе с терроризмом. Документ предусматривает обмен разведывательной информацией между Израилем и Турцией, разработку совместных антитеррористических приемов борьбы и проведение совместных учений пограничных подразделений [109]. Соглашение вызвало неприятие в ряде исламских государств, и было названо поводом для проведения «репрессивных акций» в Турции, в частности, против курдов. «Тем не менее, обе стороны охарактеризовали турецко-израильское Соглашение как беспрецедентный шаг в плане придания двусторонним отношениям официального статуса в войне с терроризмом и создания эффективного механизма для продолжения сотрудничества. Высокий уровень доверия сторон в этой тонкой специфической сфере, который был подтвержден рядом конкретных совместных операций, также оказывает позитивное влияние на сотрудничество во всех сферах»[110]. Таким образом, концептуальные основы израильской политики по отношению к Турецкой Республике остаются в рамках стратегии многосферной безопасности, разработанной Д. Бен-Гурионом [111]. Роль Турции весьма велика во всех сферах построения национальной безопасности и является составной частью как политики Израиля в «ближнем круге» - на палестинском направлении, так и регионального и глобального геополитического проекта израильского руководства. Турция, став главным региональным союзником Израиля, заняла прочное место в его внешнеполитическом планировании на длительную перспективу. Перестановки в руководстве Государства Израиль вызванные болезнью и отходом от дел Ариэля Шарона, и результаты выборов в Кнессет в 2006 году, оказали негативное влияние на Израильско-турецкие контакты. Скорее всего, несмотря на это, мы станем свидетелями преемственности во внешней политике и последовательности израильской политики на турецком направлении. Все допущенные израильским руководством ошибки были вынужденными и не преследовали цель нарушения понимания с Анкарой. Большое значение будет иметь судьба конкретного израильского правительства Эхуда Ольмерта, ответственного за целый ряд грубых ошибок имевших пагубное последствие для имиджа Израиля в мире [112]. Однако некоторые попытки исправить ситуацию уже заметны, в частности визит Э. Ольмерта в Анкару и его встреча с турецким коллегой. Привлекательность стратегического союза Израиля и Турции для самих его участников, а также для Соединенных Штатов стала очевидной очень давно. Современная региональная система ближневосточных международных отношений такова, что от сохранения этого союза зависит во многом дальнейшее присутствие США в так называемом «Большом Ближнем Востоке» [113]. Для самих же стран участниц такой союз важен как большой шаг на пути решения их важнейших политических задач и достижения главных национальных интересов. Военная сфера стоит особняком от других многочисленных сфер приложения усилий в израильско-турецких отношениях, так как сотрудничество в этой области наиболее выгодно обеим сторонам и успехи в этом деле напрямую влияют на баланс сил в регионе в целом [114]. Израильско-турецкое военно-политическое сотрудничество имеет несколько уровней и должно рассматриваться как собственно в военной сфере, что, несомненно, имеет важность для обеих стран, так и в политической и геополитической сферах, что также играет немаловажную роль в динамике их отношений. При этом как представители турецких военнополитических кругов, так и эксперты по проблемам региональной безопасности и внешней политики единодушны в том, что для Турции важность военно-политического альянса с Израилем во многом была обусловлена также возможностью усиления способностей турецкой армии и спецслужб в борьбе против курдских организаций [115]. Несмотря на то, что это военно-политическое сотрудничество встречает противодействие со стороны практически всех соседей Израиля и Турции, императивы обоих государств в области безопасности вынуждают их продолжать его. Для Израиля огромное значение имеет и чисто экономическая сторона вопроса, так как ВПК еврейского государства в начале XXI века на три четверти ориентировано на экспорт [116]. Общий объем военных поставок за рубеж в эти годы колебался от 2,5 до 4 миллиардов 189 долларов. Несомненную важность вопрос соотношения цены и качества имеет и для турецкой стороны. В этом плане израильские предложения отличаются высокой конкурентоспособностью. В первые годы нового тысячелетия израильские корпорации получили контракты на модернизацию самолетов F-4 и F-5, а также танков М-60 турецкой армии [117]. Эти контракты показательны в том плане, что данные работы не являются израильским ноу-хау и модернизируемая техника является американской, а не израильской. Выбор израильских подрядчиков говорит о том, что их предложения наиболее выгодны из всех, сделанных турецкой стороне. Однако политический аспект этого вопроса все же пребывает на первом плане, по отношению к чисто экономической его стороне. Длительные напряженные и конфликтные отношения с соседями у обеих стран сформировали у части общества и политической элиты синдром «враждебного окружения». Уже один этот фактор делает внимание к военным вопросам в обеих странах чрезвычайно высоким [118]. Следует учесть также амбициозные геополитические планы обеих договаривающихся сторон и высокий политический статус военных в политической системе Турции. Все эти факторы поднимают военную составляющую национальной безопасности обеих стран на чрезвычайно высокий уровень. Из этого фактора проистекает стремление сторон иметь союзником в регионе сильную в военном отношении державу и оказывать друг другу всестороннюю помощь в развитии военного потенциала [119]. Анализ внешней политики Турции за последние три года свидетельствует о том, что она в значительной степени избавилась от синдрома «враждебного окружения» благодаря своей многоплановой и разновекторной деятельности в арабском мире. Во всяком случае, зависимость политического курса турецкого руководства от этого синдрома существенно снизилась. Турция значительно укрепила свои позиции в мусульманском мире и международных организациях, прежде всего в Организации Исламская Конференция. В сирийско-турецких отношениях произошел настоящий прорыв, ставший неожиданностью даже для инициаторов активизации контактов с Дамаском. Находившиеся еще недавно на грани войны страны обменялись в 2004-2005 году визитами на высшем уровне, что позволило говорить о стабильном и динамичном развитии отношений между Турцией и одним из главных противников Израиля. Определенные подвижки произошли также в отношениях Турции с Ираном, Грецией и Болгарией [120]. Израильские официальные лица неоднократно называли Турцию «ключевым государством региона» и отмечали в своих выступлениях, что эта страна имеет протяженные границы с Сирией, Ираном и Ираком [121]. Новые тенденции внешней политики Турции не отменяют старых конфликтных точек в отношениях с ними, а лишь несколько разряжают напряжение. Учитывая усложнение ситуации в регионе, эти факторы делают Анкару союзником Израиля. Турецкое правительство поставило перед страной крупномасштабные задачи по модернизации и развитию вооруженных сил и военно-промышленного комплекса. Стратегической задачей было поставлено импортозамещение, то есть переход от закупок военной техники зарубежом к ее лицензионному производству на территории собственно Турции [122]. Все производство вооружений и военной техники стандартизируется под требования НАТО, что положительно сказывается на их качестве. Турецкий военно-промышленный комплекс за двадцатилетие своего форсированного развития добился серьезных успехов. Промышленная база позволяет уже сейчас производить до 20 процентов вооружений и военной техники, необходимых турецкой армии. Построено четыре фрегата, восемь подводных лодок, двести пятьдесят боевых самолетов F-16, 60 военно-транспортных самолетов CN-235, тридцать вертолетов «Кугар», несколько сотен боевых бронированных машин и масса другой военной техники и снаряжения, необходимых вооруженным силам Турции [123]. Нормативную базу израильского участия в этом масштабном проекте составляет подписанное в декабре 1996 года «Соглашение о сотрудничестве в военной области» [124]. В дальнейшем оно было расширено и конкретизировано двенадцатью протоколами по различным направлениям взаимодействия в этой сфере. Израильские компании с каждым годом заявляют о себе все более весомо на турецком рынке вооружений. Военнополитическое руководство Израиля, принимая во внимание емкость и перспективность турецкого рынка вооружений, рассматривает военно-техническое сотрудничество с Турцией в качестве одного из важнейших аспектов партнерства с этой страной [125]. 190 Военные поставки и совместные проекты Израиля и Турции весьма многочисленны. В числе программ по израильско-турецкому военно-техническому сотрудничеству планируется поставка для вертолетов, используемых турецкой армией в борьбе с курдами, системы «Гитар» для защиты от ракет СА–7 и «Стингер» (ранее эти вертолеты были оборудованы системами ночного видения) [126]. Это решение было принято после того, как в населенных курдами районах были сбиты 2 боевых вертолета – AH-1W «Супер Кобра» и AS-532 «Кугар», а также 1 вертолет S-70A с семнадцатью турецкими Военнослужащими на борту [127]. Кроме этого, Израиль борется за контракт на замену используемых ныне в турецкой армии винтовок G–З на новейшее стрелковое оружие калибра 5,56 мм. Турция давно планировала закупить самолеты ДРЛО (дальнего радиолокационного обнаружения). На открытые по этому поводу торги Израиль представил самолет, оборудованный системой «Фалкон», причем на закупку четырех таких самолетов ассигнуется 800 миллионов долларов [128]. Военные контакты также не были свободны от кризисных явлений, особенно ярко проявившихся в 2001 и 2004 году. В 2001 году Турцией были аннулированы несколько крупных контрактов с израильтянами, и отвергла ряд израильских предлож ений на общую сумму почти в 6 миллиардов долларов [129]. В 2004 году кризис, спровоцированный ситуацией в Палестине и накопившимся недовольством турецких властей односторонними шагами Израиля и США, принимает глобальный характер. Турция аннулировала все сделки с Израилем в сфере военной промышленности в знак протеста против действий израильской армии на палестинских территориях [130]. Решение об аннулировании всех сделок, как подписанных, так и находящихся в стадии подготовки, было принято на заседании Высшего комитета по военной промышленности Турции. На заседании председательствовал турецкий премьер Реджеп Эрдоган [131]. Вердикт об аннулировании касался также и американских компаний, подписавших договоры с Анкарой на поставку военной техники, — все сделки с ними отменяются [132]. В короткое время должны были быть объявлены новые торги на заключение сделок в сфере военной промышленности. Приоритет должен был быть отдан европейским компаниям — преимущественно французским, немецким и британским, поскольку Турция рассчитывала таким образом получить поддержку этих стран в вопросе о вступлении в ЕС. Турецкое правительство в дальнейшем вообще отменило спорные тендеры на закупку современных вооружений для своей армии: боевых ударных вертолетов, танков и беспилотных разведывательных аппаратов. Среди отмененных тендер на поставку в страну 145 ударных вертолетов, за который боролись американская корпорация «Белл-Текстрон» и российский производитель — фирма «Камов», сотрудничавшая с израильским корпорациями. Стоимость этого контракта доходила до 4,5 миллиардов долларов [133]. О закрытии торгов было объявлено после встречи главы турецкого правительства Реджепа Тайипа Эрдогана и начальника генерального штаба ВС страны генерала Хильми Озкека. В заявлении правительства, сделанном после переговоров, говорится о том, что оно намерено объявить новые тендеры на закупку. Отмечалось также, что «будут обеспечены более благоприятные условия для турецких фирм в области сотрудничества с зарубежными партнерами». Стоимость отмененных тендеров — около 11 миллиардов долларов [134]. Среди отмененных был также и тендер на закупку 1 тыс. современных танков, стоимостью около 5 миллиардов долларов США. Основными претендентами на поставку этих боевых машин в Турцию являются израильская корпорация, которая предлагает свою машину «Меркава Марк III» и американская — «Дженерал дайнэмикс» со своим танком М1А2. Отменен также тендер на поставку беспилотных разведывательных аппаратов, стоимостью свыше 1 миллиарда долларов [135]. Однако затем Анкара попыталась сгладить эффект от своих действий, объясняя отмену тендеров лишь сложностью реализации огромной программы перевооружения турецкой армии, общей стоимостью в 150 миллиардов долларов для экономики страны. Глава департамента оборонной промышленности Турецкой Республики Мурат Баяр заявил, что отмена тендеров связана с их высокой стоимостью, снижением потребности турецкой армии в боевой технике и техническими причинами [136]. К концу этого года был объявлен новый тендер на закупку боевых ударных вертолетов для турецкой армии. Его стоимость составила 6 миллиардов долларов, и новый «вертолетный тендер», предусматривал закупку только 50 боевых машин, вместо 145, как планировалось 191 раньше. Также было сокращено и количество танков, приобретаемых для ВС Турции. Однако сокращение масштаба не стало причиной потери интереса израильских производителей к турецким заказам [137]. Несмотря на колебания турецкой стороны в постановке своих целей в военнотехнической сфере, израильское участие в массе оборонных контрактов, заключенных ранее, продолжалось. По целому ряду пунктов, израильские корпорации находятся вне конкуренции на турецком рынке. В целом, наиболее ярким и широкомасштабным является партнерство в сфере ракетных технологий, электроники и снаряжения войск специального назначения [138]. Израилю эта торговля дала, применительно к последним 2-3 годам, от 20 до 35 процентов его военного экспорта с одной стороны и расположение военных и политических руководителей Турции к выгодному сотрудничеству с израильским ВПК с другой [139]. Крупнейший контракт израильской корпорации IAI был заключен именно на модернизацию турецких самолетов F-4 в 1996 году [140]. Турецкое правительство доверило израильским партнерам производство опытного образца нового танка для турецкой армии, и надо сказать, что выполнение подобного рода работ в Израиле весьма показательно. Поставщики вооружений из США и Европы, в основном Германии и Италии, не заинтересованы делиться своими технологиями, а тем более поощрять ее стремление к развитию собственн ого военного производства на своей территории. Они заинтересованы исключительно в прямых закупках их готовых вооружений для турецкой армии, в то время, как представители израильской «оборонки» готовы рассмотреть все варианты. В этом ценность израильского партнера для Турции в сфере обороны и даже его уникальность [141]. Важным аспектом военно-технического сотрудничества Израиля и Турции является сотрудничество в сфере ПВО и тактической Противоракетной Обороны. Как известно, в последние годы Турция намерена осуществить глубокую модернизацию своей системы ПВО и развертывание собственной ПРО театра военных действий (ТВД) [142]. Во многом это связано с усиливающейся гонкой вооружений и проблемами распространения ОМП и ракетных технологий в регионе Большого Ближнего Востока. В 1999 году Турция получила первую батарею американского армейского зенитно-ракетного комплекса «Пэтриот» 2-й модификации (PAC-II) для усиления ПВО/ПРО группировок своих вооруженных сил и важных военных объектов страны [143]. В рамках создания современных систем ПРО ТВД главным партнером США является Израиль. В настоящее время Израиль является единственным государством мира, которое имеет систему ПРО, охватывающую всю территорию страны. В Израиле были разработаны системы ПРО «Эрроу» и ее дальнейшая модификация «Эрроу-2», которые планируется поставить также и в Турцию [144]. Турция с 1999 г. Участвует в этом проекте, и ее желание получить на вооружение данные усовершенствованные системы ПВО и ПРО вызвано также стремлением уравновесить развернутую на греческом острове Крит систему С-300 ПМУ-1 российского производства [145]. В тоже время, программа развертывания ПРО в сотрудничестве с Израилем и США усложняется большой стоимостью реализации проекта. Даже наиболее ограниченная система ПРО с минимальным количеством установок «Эрроу» обойдется Турции в сумму более 5 млрд. долларов, при этом, не обеспечивая возможности защиты всей территории страны [146]. Израиль свободен от политических ограничений на сотрудничество с Турцией, от чего отнюдь не гарантированы США и европейские страны. В частности они вынуждены принимать во внимание позицию Греции, недовольной усилением военного потенциала Турции как своего исторического противника, а также Болгарии. Это подчеркивает ту уникальную роль, которую Израиль может сыграть для Турции. Турецкие политики, идя на обострение отношений с официальным Тель-Авивом должны помнить, что они наносят удар если не по боеспособности своей армии, то по перспективам ее долгосрочного развития. Чтобы компенсировать эту уникальную роль Израиля, турецкая сторона может попытаться сыграть не менее уникальную для Израиля роль посредника в арабо-израильском мирном урегулировании, что ей как мусульманской, но не арабской стране действительно может удаться[147]. Однако перспективы такого турецкого участия, по внутренним палестинским причинам, относятся к неопределенно далекому будущему. Здесь проявляется взаимосвязь военно-политического с дипломатическим аспектом и другими сферами двустороннего взаимодействия. В любом случае, военный фактор важен в условиях нестабильности и насилия в Ираке и выхода курдского населения севера этой страны из-под 192 контроля государственного центра. Роль военной составляющей регионального политического процесса будет лишь возрастать, так как каких либо положительных тенденций в региональной политике не наблюдается и уход США из Ирака может означать не прекращение войны, а обратное явление[148]. Важнейшим препятствием для сотрудничества продолжают являться глубокие и плохо скрытые антисемитские настроения, традиционно присущие турецкому обществу, фактор исламской солидарности, проявляющийся в ходе непопулярных в Турции силовых действий Израиля в Палестине, а в последнее время и в Ливане, а также постепенное ухудшение американо-турецких отношений и усиление антиамериканизма в Турции[149]. Однако, с точки зрения национальных интересов и геополитических целей Турции, важнейшей проблемой для действенного налаживания израильско-турецких стратегических отношений продолжает оставаться курдский вопрос во всех его проявлениях. Израильскому руководству вполне понятна уникальная роль военно-политического сотрудничества для сохранения высокого уровня союзнических отношений с Турцией. Принимая во внимание тот факт, что 99 процентов населения Турции исповедают ислам, расчет на установление высокого уровня политических отношений с этой страной не подкрепленный широким базисом и мощным фундаментом конкретных проектов может оказаться слишком смелым. Это подтверждается историей начального периода двусторонних отношений. Идеологически всякое турецкое правительство, приветствующее укрепление отношений с Израилем, проигрывает внутри страны в глазах своих избирателей. Это может угрожать не только самому этому правительству, но и светскому государству в целом. Серия терактов убедительно доказала, что существуют весьма мощные силы, стремящиеся к исламизации Турции и недовольные даже нынешним, умеренно исламистским правительством, такое развитие событий чревато окончательной дестабилизацией обстановки на Ближнем Востоке и значительным ухудшением положения еврейского государства. Важнейшее значение, о котором следует сказать особо, имеет сотрудничество в сфере совместной подготовки военных специалистов и личного состава войск и проведения совместных учений [150]. Это значение продиктовано, во-первых, тем, что такие контакты являются наиболее плотными во взаимодействии военных ведомств и, во-вторых, они весьма привлекательны для присоединения новых стран. Начало такому сотрудничеству было положено, как и большинству военных проектов, в девяностые годы. Тогда, согласно достигнутым договоренностям, начались совместные учения военно-морских сил стран, подготовка пилотов и экипажей подводных лодок на территории и базах друг друга. Договор был подписан 23 февраля 1996 года, а уже в апреле пилоты израильских перехватчиков F-16 провели тренировки в Турции [151]. Соглашением предусматривались строго периодические недельные тренировки пилотов четырежды в год. В ноябре того же года начались тренировки подводников турецких ВМФ в Израиле. А в июне 1997 года турецкая эскадра из пяти кораблей посетила Хайфу после совместных учений [152]. Все совместные военные проекты дали эффект на дипломатическом фронте, вызвав интерес к участию в них со стороны Иордании. В начале века иорданские пилоты несколько раз подключались к совместным тренингам израильтян и турок [153]. Военная сфера дает возможность избежать таких последствий, так как такой тип партнерства не вызывает излишне острой реакции в обществе, и в тоже время достигнуть такого уровня взаимопонимания, который характеризует лишь крепких союзников [154]. Если традиционно политические договоренности прокладывают дорогу военному партнерству, то в израильско-турецких отношениях ситуация обратная и роль локомотива отводится военному аспекту отношений. Что касается Израиля, то Тель-Авив был чрезвычайно заинтересован в сближении в военно-политической сфере с Турцией. Особенно важно это было с учетом интересов своего ВПК. Кроме того, это давало возможность пробить брешь в имеющимся вокруг него враждебном мусульманском окружение, а также требовалось исходя из интересов своих партнерских отношений с США, которые были весьма заинтересованы в налаживание стратегических отношений между Турцией и Израилем. Военно-техническое сотрудничество двух стран, тем не менее, имеет свои объективные ограничители. Императивы в сфере безопасности однозначно будут способствовать в среднесрочной перспективе сохранению стабильного партнерства, но в одиночку они уже не способны. Этому не способствуют ни политические условия, ни углубляющиеся в Турции антиизраильские настроения [155]. 193 Опираясь на военную кооперацию, израильская дипломатия решает сразу несколько проблем. Эффективность военного сотрудничества настолько очевидна, что ни одно турецкое правительство, независимо от своей идеологической платформы, не пойдет на его прекращение, если не произойдет нечто экстраординарное. Эволюция правительства Эрдогана, пришедшего к власти опираясь на религиозную и потому антиизраильски настроенную часть общественности Турции, полностью подтверждает этот факт. Сотрудничество в военной сфере служит укреплению политического сотрудничества и заставляет турецкое руководство возвращаться к диалогу с Израилем после кризисов возникающих в отношениях двух стран [156]. Еще одним положительным итогом развития кооперации в военной сфере служит установление контактов между правящими кругами Израиля и военной элитой Турции. Роль военных в политической жизни Турции такова, что, установив диалог с армейским руководством можно оказывать влияние на практически любое правительство оказавшееся у власти в Анкаре. Следовательно, появляется возможность укрепить свои позиции на переговорах по экономическим, политическим и иным вопросам. Связи с военными в определенном смысле могут оказаться важнее связей меняющимися турецкими правительствами, так как они способствуют сохранению светского характера турецкого государства [157]. Для этой цели важна и кооперация в антитеррористической сфере. Армия является главным гарантом этого во внутренней политике Турции, а борьба с исламизацией ключевого государства региона является одной из главных целей внешней политики израильского государства [158]. Важно отметить тот факт, что поддержание контактов в рамках стратегического диалога Израиля и Турции осуществляется через военные структуры двух стран. При оформлении стратегического диалога были созданы две рабочие группы, по военно-политическим и военно-промышленным вопросам. Рабочие группы на заседаниях возглавляли представители военных ведомств и Генеральных Штабов двух стран [159]. Можно констатировать ярко выраженную тенденцию к выдвижению вопросов безопасности на первый план в рамках стратегического диалога. Логическим продолжением этой тенденции стала организация стратегического взаимодействия двух стран посредством контактов через Советы Национальной Бе6зопасности. Эти структуры наиболее заинтересованы в развитии контактов, достигли наибольших успехов в их организации и мало подвержены политическому воздействию. Соответственно, ответственность за поддержание диалога на высоком уровне несут председатели этих структур. На сегодняшний день это Ш. Мафаз со стороны Израиля и Йигит Альпдоган с турецкой стороны. Учитывая все сказанное, можно сделать вывод о том, что военное сотрудничество является фундаментом двусторонних отношений Государства Израиль и Турецкой Республики. Оно же укрепляет этот конфликт, когда новый виток арабо-израильского противостояния или политика США в регионе наносит по ним удар. Развивая широкомасштабное, многовекторное и взаимовыгодное сотрудничество в военной сфере, обе стороны решают свои важнейшие национальные задачи. Турция получает возможность реализовать свою военную программу, значительно укрепить свою военную мощь, что способствует повышению стабильности во внутренней жизни страны и повышает безопасность на протяженных и неспокойных границах страны. Израиль получает заказы для своего ВПК, ориентированного на экспорт, и укрепляет отношения с главным союзником в регионе [160]. Военная составляющая позволяет Израилю как сохранить Турцию в числе своих союзников, так и повысить ее военную мощь, не провоцирую внутреннего политического кризиса там. Учитывая рост нестабильности по всему «Большому Ближнему Востоку», можно спрогнозировать рост взаимного интереса сторон к развитию военного сотрудничества [161]. Изменения, происходящие в настоящее время в израильско-турецких отношениях, обусловлены также процессами европейской интеграции Турции. Ориентированная в сторону ЕС внешняя политика Анкары заставляет ее внести определенные изменения в свои отношения с Израилем. Очевиден и другой, внутриполитический фактор в Турции, от которого зависит качество израильско-турецких отношений. Известно, что именно турецкие военные были основными идеологами и сторонниками развития израильско-турецких отношений с 1990-х годов. Поэтому в случае дальнейшего снижения роли военной верхушки 194 в политической жизни Турции отношения с Израилем также объективно будут слабеть. Это, конечно, не приведет к разрыву израильско-турецких отношений – императивы в сфере безопасности двух стран не позволят даже их снижение до критического уровня, – но их роль в политических процессах в регионе будет существенно откорректирована [162]. Традиционное разделение истории государства на мирные периоды развития и военное время едва ли может быть применено к истории Израиля. Длительное время еврейское государство существовало в условиях перманентной угрозы для самого его существования со стороны своих соседей и стоящего за ними всего арабского мира. Вследствие этого развитие Израиля во всех сферах жизни происходило на фоне непрерывных военных и политических усилий, необходимых для выживания государства. Неудивительно, что экономические вопросы во внешнеполитической деятельности израильского правительства оказались тесно переплетены с вопросами политическими и военными 163]. Отношения с Турецкой Республикой на протяжении всего периода существования Государства Израиль являлись важнейшим приоритетом для официального Тель-Авива. Идеологически это обосновывалось близостью позиций двух приверженцев западной демократии и рыночной экономики, но основным фактором сближения были геополитические расчеты, причем не только в столицах двух государств, но и в Вашингтоне [164]. Развитие экономических отношений в таких условиях позволяло решить две задачи: взаимно укрепить экономики двух стран и подкрепить политические договоренности фактическим базисом взаимовыгодного сотрудничества. С чисто экономической точки зрения развитие самых широких связей в максимально возможном числе отраслей, несомненно, выгодно обеим сторонам. Израильская экономика в начале XXI века переживает не самые легкие времена [165]. Трудности вызваны и продолжающимися терактами и военными операциями против палестинских экстремистских организаций, отпугивающими туристов и подрывающими курортную инфраструктуру Израиля. Действуя в таких условиях, важно не потерять существующие рынки сбыта своей продукции и по возможности приобрести новые. Турция же заинтересована в Израиле как поставщике технологий и высокотехнологичной продукции, как военного, так и гражданского назначения, то есть именно тех товаров и услуг, в которых более всего нуждается модернизируемая турецкая экономика [166]. Израильские предложения часто оказываются наиболее выгодными для Турции, как вследствие географической близости такого крупного научного центра, как Израиль, так и вследствие его готовности к очень тесному взаимодействию. Однако значение экономических связей Израиля и Турции существенно выше, нежели просто взаимная выгода частных лиц, корпораций и государственных бюджетов. Стремление обеих сторон превратить двусторонние отношения в прочный стратегический альянс и препятствия, которые они встречают на этом пути, придают всем достигнутым в экономической сфере договоренностям характер чего-то большего, нежели просто узкопрофильных соглашений двух стран [167]. Геополитическая значимость их стратегического союза придает особое значение всем отраслям, в которых два государства налаживают сотрудничество. С окончанием «Холодной Войны» и исчезновением «советской угрозы» ситуация на Ближнем Востоке не стала стабильнее, скорее наоборот, и значение стратегического союза Израиля и Турции не снизилось [168]. Необходимость укрепить партнерские отношения реальным экономическим базисом взаимовыгодного сотрудничества вышла на первый план, и израильское руководство вполне это осознавало. Давая в 1998 году интервью турецкой газете, премьер-министр Израиля Б. Нетаньяху назвал экономические взаимоотношения двух стран главным фактором построения тесного сотрудничества между ними [169]. Причем, взаимное проникновение экономик не должно ограничиваться обширными торговыми отношениями, но должно включать в себя, по мнению израильского премьера, и взаимные инвестиции в промышленность и фондовый рынок [170]. Шимон Перес в своей книге «Новый Ближний Восток» отводит экономическим объединениям в региональном масштабе важнейшую роль в преодолении разногласий между государствами [171]. Такой подход в целом характерен для израильских правящих кругов, опирающихся, как и Ш. Перес в своей книге, на позитивный опыт Европейского Союза. В экономическом отношении в регионе едва ли может быть для Израиля более выгодный партнер, чем Турция [172]. 195 Согласно официальным данным израильского правительства, общий экспорт за период с 1988 по 1998 года вырос с 6 до 16 миллиардов долларов, а экспорт высокотехнологичной продукции – с 3 до 10 миллиардов [173]. Учитывая общее количество военных контрактов на современную военную технику и оборудование, заключенные между Израилем и Турцией, долю Анкары в этом росте можно признать значительной. Экономические отношения двух стран строятся на основании важнейших договоров, заключенных в 1996 году. Эти договоры закрепили не только создание зоны свободной торговли и сотрудничество между странами в таможенной сфере,[174] но и создали предпосылки для развития сотрудничества в торговой, экономической, промышленной, технической и научной сфере в целом [175]. Общий дух договоров был направлен на всестороннее развитие уже существующих контактов между крупными корпорациями, научными центрами и промышленными предприятиями двух стран и на расширение сотрудничества на новые области [176]. Договор о создании зоны свободной торговли призван был привести торговые отношения двух стран в соответствие с нормами ВТО [177]. Все заключенные между правительствами двух стран соглашения носят конкретный отраслевой характер и посвящены решению практических вопросов, не связанных напрямую с политикой. Большая часть межгосударственных соглашений приходится на период 19931997 годов, когда формировалась основная база взаимного доверия сторон. Анализируя тематику межгосударственных договоров, нельзя не признать факта их актуальности, так как они были призваны решать важнейшие народно-хозяйственные задачи. Наиболее значимыми элементами этой договорной базы можно считать Договор о режиме свободной торговли и Договор о защите инвестиций 1996 года и соглашения по водным ресурсам и сельскому хозяйству 1997 года. В течении всего периода после распада Советского Союза, экономические отношения были тем полем переговоров двух сторон, где возникало менее всего проблем. В мае 2006 года новый министр иностранных дел Израиля Ципи Ливни совершила в Турцию свой первый официальный визит в новой должности, и после переговоров со своим турецким коллегой обе стороны подтвердили стремление увеличить товарооборот с 2.5 до 5 млрд. долларов. Эти заявления были сделаны на фоне дипломатических обострений, вызванных визитом в Турцию делегации «ХАМАС» [178]. Этот пример – далеко не единственный в истории взаимоотношений двух стран за последние несколько лет. Похожая ситуация уже складывалась в 2004 году, который, как уже говорилось, стал очень напряженным для политических отношений Израиля и Турции. Но и тогда товарооборот возрастал и достиг 2 млрд. долларов - существенно больше, нежели товарооборот Турции с Россией в том же году. Причем, в эти цифры не включались военные поставки и доходы от туризма [179]. Одним из крупных совместных проектов Израиля и Турции является строительство трубопроводной магистрали, которая пройдет по направлению «Черное море – Красное море» через территорию обеих стран. Это позволит поставлять нефть из Азербайджана и Казахстана, природный газ из России и питьевую воду и электричество из Турции в Израиль, в чем последний сильно нуждается [180]. По сведениям газеты «Маарив», данный проект оценивается в 2 миллиарда долларов, а строительство трубопровода займет от шести до восьми месяцев [181]. Участие в строительстве трубопровода, или как его еще называют, энергетического коридора, примет турецкая кампания «Calik Group». Таким образом, выгоду от данной сделки получают обе стороны. Соглашение об этом проекте было принято еще в декабре 2006 года министром энергетики Турции Хильми Гюлером и министром национальной инфраструктуры Израиля Биньямином Бен-Элиэзером, и визит Ольмерта в начале 2007 года служит подтверждением ранее проведенных переговоров на уровне министров [182]. Строительство такого трубопровода позволило бы восстановить договоренности о поставках в Израиль питьевой воды, закупленной в Турции [183]. Проблема реализации столь масштабного проекта выводит экономическое сотрудничество двух стран на новый уровень, а степень взаимозависимости экономик существенно повышается. Этот аспект чрезвычайно важен, так как в экономическом сотрудничестве Израиля и Турции пока не удалось добиться паритета стран. Турецкий баланс торговли с Израилем пассивен, так как до 70 процентов товарного обмена составляет израильский экспорт, даже если не учитывать военное сотрудничество [184]. Превращение турецкой территории в транзитный коридор для 196 стратегически важных для Израиля ресурсов способно стать главным фактором, скрепляющим политические отношения стран. Объем торгового оборота между странами еще в 2005 году достиг 2 миллиардов долларов и имеет тенденцию к росту; объем израильского экспорта составил 1,466 миллиардов долларов (без учета военных поставок) [185]. Из всех стран Ближнего Востока Турция гораздо чаще выбирается израильтянами в качестве места для отдыха: в последнее время эту страну ежегодно посещают до 400 тысяч израильских туристов [186]. Следует отметить, что, несмотря на бурный рост экономических взаимосвязей за последние 20 лет и рост товарооборота в 20 раз, к появлению совместных проектов общенационального масштаба страны подошли лишь в 2005-2007 годах. Это относится как к проекту трубопроводной системы, которая может стать частью еще большего, общерегионального проекта, так и участия израильских корпораций в гидротехнических работах на юго-востоке Турции [187]. Это свидетельствует о развитии отношений между государствами, несмотря на демонстрируемые противоречия в сфере мирного урегулирования ближневосточного конфликта и отношения к силовому решению проблем безопасности израильским руководством. Следовательно, экономические отношения между Государством Израиль и Турецкой республикой выступают фактором, стабилизирующим политические отношения, значительно более подверженные негативному воздействию обстановки в регионе, нежели контакты в торговой, промышленной и научной областях. Оправданным кажется и обращение к опыту Европейского общего рынка, как фактора укрепления политической стабильности. Однако значение экономических контактов с турецкой стороны не ограничивается только взаимной выгодностью сделок и укреплением политического понимания. Для экономических отношений двух государств важнейшее значение имеет технологический обмен. Политика модернизации своей промышленности, проводимая турецкими властями требует получения новых технологий от зарубежных стран. Израильская промышленность как раз отличается технологической развитостью и ориентированностью на экспорт высоких технологий [188]. Вследствие этого Израиль стал важнейшим партнером Турции в развитии ее экономики, а турецкое направление превратилось в важный рынок сбыта для израильских кампаний. Локомотивом развития экономических отношений между странами исторически является военно-техническая сфера. Огромный объем военных поставок Израиля в Турцию стал уже традиционным. Израильские военные корпорации получают заказы на модернизацию техники стоящей на вооружении Турецкой армии [189]. Израиль же выступает важнейшим партнером турецкого правительства в реализации программы по освоению собственного производства военной техники, широко развернутой в последние годы. Такое сотрудничество важно и для Израиля, обладающего военно-промышленным комплексом несопоставимым с нуждами своей армии, и, что вполне естественно, ориентированным на экспорт своей продукции. В начале XXI века до трех четвертей продукции израильского ВПК предназначено на экспорт, и турецкий рынок становится важнейшим для сбыта этой продукции [190]. Если экономические связи в целом сумели стать фактором стабилизирующим политические отношения двух стран, то военно-техническое сотрудничество выступает в качестве фактора стабилизирующего сами экономические отношения. Роль армии во внутренней политике Турецкой республики чрезвычайно велика, и заинтересовав руководство турецких вооруженных сил в сотрудничестве с израильскими промышленными и научными центрами военной направленности, можно добиться закрепления своих позиций во всех сферах отношений с Анкарой [191]. Именно поэтому Израиль так стремится развивать эти отношения, передовая турецкой стороне не только вооружения и боевую технику, но и технологии, необходимые для ее производства, даже в ущерб будущим заказам. Готовность израильских партнеров к глубокому научно-техническому сотрудничеству стала еще одним фактором, делающим израильское направление приоритетным для развития отношений, с точки зрения высших военных чиновников Турции. Для израильской и турецкой политики в девяностые годы двадцатого века и в начале века XXI характерно стремление распространить высокий уровень сотрудничества в военной сфере и сфере безопасности на другие стороны экономических взаимоотношений с Турецкой республикой [192]. Говоря об успехах, достигнутых в развитии экономических контактов 197 друг с другом, официальные лица обеих стран подчеркивают именно успехи в гражданских отраслях [193]. Хотя стратегическое партнерство и базируется на прочном фундаменте военно-политических отношений, рост экономической взаимозависимости представляется важнейшим фактором расширения взаимопонимания между правительствами и обществом двух стран в будущем и создания положительного образа Израиля в Турции и наоборот. Учитывая, что абсолютное большинство населения Турции исповедует ислам, и неблагожелательно относятся к самому существованию Государства Израиль, закрепление экономических связей на самом широком уровне может стать единственным фактором смягчения подобных настроений. Нивелирование враждебности «турецкой улицы» по отношению к еврейскому государству будет способствовать также и укреплению позиций всякого турецкого правительства, развивающего двусторонние отношения с Израилем. Экономика, которую официальные лица двух стран систематически выдвигают на первый план своих взаимоотношений, вынуждена стать фундаментом израильско-турецкого стратегического союза в случае дальнейшей эскалации напряженности в регионе [194]. Проблема водных ресурсов имеет ключевое значение для экономического развития стран ближневосточного региона. Нехватка пресной воды, которая грозит стать глобальной проблемой, чрезвычайно болезненно сказывается на большом числе аспектов жизни государств региона. Уже сейчас можно говорить об остром недостатке водных ресурсов в целом ряде стран, который задерживает развитие сельского хозяйства, электроэнергетики, социальной сферы и других областей существования государства и общества. Столь острый недостаток водных ресурсов объясняется по большей части природными факторами. Все ближневосточные страны расположены в одной из наиболее засушливых частей планеты, где возобновляемые запасы воды резко ограничены. Арабский мир занимает 9% суши и вмещает значительное по численности население, занимая пятое место по этому показателю. Водные же ресурсы его оцениваются всего лишь в 0,7% совокупных мировых запасов, а возобновляемые водные источники не превышают 1% мирового потенциала. В результате объем воды на душу населения здесь составляет в среднем 1,5 тыс. куб. метров в год при средней мировой обеспеченности ею в 13 тыс. куб. метров [195]. Дополнительные проблемы создает неэффективность использования имеющихся водных ресурсов. В тех странах, где большое значение имеет ирригационное земледелие, технологии использования воды являются низкотехнологичными и, вследствие этого, недостаточно эффективными [196]. Однако природными факторами не ограничиваются проблемы в сфере водных ресурсов в регионе Ближнего Востока. Они дополняются сложностями, вызванными неравномерностью распределения ресурсов между странами и трансграничностью важнейших источников воды [197]. Уникальное положение в этом плане занимает Турецкая республика. Оно продиктовано географическим расположением страна и климатическими особенностями региона. Истоки крупнейших рек, Тигра и Евфрата, расположены на турецкой территории. В Юго-восточной Турции вообще сосредоточена крупнейшая среди стран региона совокупность водных ресурсов [198]. Следует отметить, что освоение верховий двух крупнейших рек, позволяет Турции контролировать сток воды в Сирию и Ирак, что формирует политическую составляющую водного вопроса. Эта составляющая дополняет и усложняет экономическую проблему регулирования использования странами водных ресурсов. Экономическое освоение гидроресурсов в Турции происходит в рамках проекта ЮгоВосточной Анатолии. Его общая стоимость, составляющая 32 миллиарда долларов, и масштаб работ позволили бывшему президенту Турции Сулейману Демирелю назвать его «крупнейшим в истории Турецкой республики». Проект предусматривает создание 22 плотин, 19 крупных электростанций, составляющих 13 вспомогательных проектов (семь из них – на Евфрате, шесть – на Тигре) и увеличение площади орошаемых земель на 1,7 млн. гектаров (1,1 млн. водами Евфрата, а 0,6 млн. – Тигра) [199]. Производство электроэнергии достигнет 27 млрд. киловатт-часов в год, что составляет более половины всей турецкой электроэнергии. Учитывая, что на Курдистан приходится около 5% потребляемой в стране электроэнергии, понятно значение столь крупного проекта для всей Турции [200]. На плотину Ататюрка, одну из крупнейших в мире, являющуюся «сердцем проекта» приходится 8,9 миллиардов киловатт-часов в год. В результате реализации Проекта ЮгоВосточной Анатолии Турция предполагает полностью решить продовольственную проблему, увеличив урожайность в два-три раза [201]. Таким образом, невозможно отрицать факт 198 высокой экономической эффективности турецких проектов. Во многом именно они сделали возможным быстрый экономический рост Турции, особенно важный для восточных и юговосточных районов страны, не располагающих туристической инфраструктурой и отстающих в экономическом развитии. Дешевая электроэнергия, вырабатываемая на реках турецкого Курдистана, способна стать локомотивом экономического развития всей Турции и сделать привлекательными для инвестиций проблемные районы Турции. Поэтому экономическое значение освоения гидроресурсов можно признать чрезвычайно важным для экономической стратегии турецких властей. Осуществление проекта Юго-Восточной Анатолии вводит и политическую составляющую в водную проблему Ближнего Востока. Регулирование посредством плотин гидроэлектростанций стока Тигра и Евфрата позволяет Турции произвольно ограничивать поступление воды в страны расположенные ниже по течению этих рек – Сирию и Ирак. Учитывая сложные отношения Анкары и Дамаска, такой метод воздействия становится весьма привлекательным. Этот метод уже использовался турецкой стороной в периоды обострения турецко-сирийских отношений. В частности в 1990 году ситуация обострилась до того, что сток Евфрата был перекрыт практически полностью. Когда 13 января 1990 года турецкие гидротехники для заполнения водохранилища плотины имени Ататюрка на месяц остановили сток Евфрата в Сирию, русло реки от южных границ Турции до искусственного озера Эль-Асад в районе города Алеппо стало полностью сухим. Анкара продемонстрировала свое мощное «водяное оружие»[202]. Водная проблема существенно обостряет отношения двух стран, и претензии Турции на полный контроль над истоками рек, расположенными на ее территории, могут стать причиной дальнейшей эскалации нестабильности в регионе. Плотное регулирование режима рек в Турции позволяет также создавать запасы воды, которые можно использовать для торговли с другими странами региона. В условиях Ближнего Востока, политическое значение такого плана имеет не меньшее политическое значение, нежели его экономический аспект [203]. Такая постановка вопроса позволяет говорить о предпринимаемой Турцией попытке разыграть «гидростратегическую» карту в геополитической борьбе в рамках региона. Ситуация напоминает использование нефтяного фактора странами Персидского Залива и другими нефтедобывающими странами в политической борьбе, что подкрепляет региональную политику Турции мощным фактором давления [204]. В рамки этой политики укладывается и предложенный Турцией еще в конце восьмидесятых годов двадцатого века проект «трубопроводов мира», по которым вода из Турции и под ее контролем поставлялась бы во все страны региона, включая страны Персидского Залива. Данный проект в сущности так и остался на бумаге [205]. В противовес такой постановке вопроса, страны испытывающие недостаток воды выдвигают идею общерегионального регулирования водных ресурсов и распределения воды по некоей «математической формуле», учитывающей население, структуру экономики и т.д. Наиболее активно данный проект поддерживает Сирия. Сирия и Ирак неоднократно обвиняли Турцию в одностороннем незаконном использовании вод Тигра и Евфрата в ущерб их интересам. Анкара же даже не уведомляла их о своих новых проектах в соответствии с международно-правовыми нормами, хотя Турция утверждала, что эти страны получали всю необходимую информацию в рамках встреч Совместного технического комитета, включающего представителей трех стран [206]. Учитывая этот факт, можно говорить о постепенно происходящем разделении стран на группы по принципу экспортирования или импортирования воды. Причем одна и та же страна может выступать в качестве, как экспортера, так и импортера, применительно к каждой конкретной проблеме. Остальные страны региона также испытывают экономические и политические проблемы, спровоцированные неурегулированностью режима использования источников пресной воды. Крупнейшими среди них могут быть признаны трения Израиля с Сирией и Иорданией, в ходе которых всплывала также тема несанкционированного отбора израильтянами воды из ливанских рек. Крупнейшей проблемой в сирийско-израильских отношениях является проблема Тивериадского озера. Оно является крупнейшим естественным источником пресной воды для Израиля и имеет критическое значение для нормального функционирования и развития экономики и социальной сферы Государства Израиль [207]. 199 В ходе зондирования почвы для сирийско-израильских переговоров о мирном урегулировании в девяностых годах проблема доступа Сирии к побережью Тивериадского озера во многом стала «камнем преткновения» для сторон. Израильские правящие круги стремились не допустить свободного допуска сирийской стороны к водам озера в случае достижения согласия по формуле «мир в обмен на территории»[208]. Кроме того, израильтяне требовали гарантий от возможных сирийских мер по регулированию стока тех водных ресурсов на Голанских высотах, которые обеспечивают наполнение озера. Такая постановка вопроса во многом торпедировала возможность переговоров [209]. Кроме этого, трения из-за использования водных ресурсов имеются в отношениях Израиля и Иордании, так как граница между странами проходит частично по реке Иордан и любая мера, предпринятая в любой из стран по регулированию ее источников негативно отражается на другой стороне. Исходя из сказанного выше, можно сделать вывод о принадлежности Израиля и Турции к разным группам стран в водном вопросе. Турция стремится стать крупнейшим и практически монопольным экспортером водных ресурсов для стран региона, Израиль же является одним из крупнейших потенциальных импортеров. Вследствие этого, при рассмотрении проблемы водных ресурсов страны могут оказаться на противоположных позициях. Израильская сторона могла бы оказаться в лагере сторонников сирийского варианта решения проблемы, так как таким образом израильтяне могли рассчитывать на получение водных ресурсов учитывающих их экономическую мощь и численность населения и не ограниченных географическим рамками Палестины. Однако, учитывая стратегический характер отношений Израиля и Турции с одной стороны и напряженность в отношениях обеих стран с Сирией с другой, Анкара и Тель-Авив предпринимают попытки двустороннего решения проблемы. Шестого августа 2002 года премьер-министр Израиля Ариэль Шарон на встрече с турецким министром энергетики и природных ресурсов договорился о поставках из Турции ежегодно 50 миллионов тонн воды в течении 20 лет [210]. Израиль должен был оплачивать поставляемую воду, что свидетельствует об определенных уступках в водном вопросе со стороны Израиля и важном успехе турецкой стратегии. Обсуждались также вопросы израильского участия в проектах, осуществляемых в юго-восточной Турции. Главной сложностью при осуществлении подобных проектов является транспортировка воды [211], так как закрытые емкости для этого неприемлемы, а строительство трубопроводов невозможно без участия соседних стран. Возможно, в обмен на экономические уступки в этом вопросе, израильтяне рассчитывают получить турецкую поддержку на переговорах с Сирией, где оказание Турцией давления на Дамаск посредством водного регулирования может помочь Израилю добиться выполнения своих требований [212]. Однако Турция, стремящаяся нормализовать свои отношения с арабским миром, не готова действовать в таком ключе. Анализируя факты, можно сделать общий вывод о принадлежности Израиля и Турции к различным потенциальным блокам стран в водном вопросе. Однако уровень стратегического партнерства между ними подталкивает обе стороны к поиску приемлемого компромисса, как с экономической, так и с политической точки зрения [213]. Подытоживая все сказанное, можно констатировать стремление, как Израиля, так и Турции к укреплению и всестороннему расширению экономического сотрудничества. Делая ставку на взаимовыгодное экономическое партнерство, обе страны рассчитывают укрепить и стабилизировать свой стратегический союз, укрепив и развив параллельно и многие сектора своих национальных экономик. Интересы политики и экономики, как это часто бывает в отношениях Израиля с другими странами, переплелись особенно тесно. Дипломатическая поддержка друг друга осуществляется Турцией и Израилем на взаимной основе, но требует от Израиля существенно больших уступок. Дипломатические отношения двух стран выстраиваются вокруг, в основном, трех проблем: мирного урегулирования в Палестине, курдского вопроса и признания геноцида армянского народа в Османской Империи. Процесс ближневосточного мирного урегулирования насчитывает уже почти шесть десятилетий своей истории. Попытки наладить мирное сосуществование Государства Израиль и арабских государств вовлекли все ведущие силы на мировой арене. В настоящий момент это выразилось, прежде всего, в создании «квартета» посредников по мирному урегулированию в составе представителей ООН, ЕС, России и США. Широкую известность 200 получил составленный этой группой план достижения мира между израильтянами и палестинцами – так называемая «Дорожная карта» [214]. Однако реализация этого плана столкнулась с многочисленными трудностями, и преодолеть их заинтересованные стороны оказались не в состоянии. Вполне разумным представляется утверждение, что успеху в деле достижения мира на Ближнем Востоке может способствовать более активное участие в выработке решений самих стран региона, теснее связанных с конфликтующими сторонами и тоньше чувствующих специфику происходящих событий. Важно также понимать, что в центре всего арабо-израильского противостояния лежит палестинская проблема, и разрешение ее значительно упростит дальнейшие переговоры [215]. Нерешительные результаты посреднических усилий «квартета» в попытках примирить враждующие на Ближнем Востоке стороны заставляет все активнее говорить о привлечении иных посредников к этим усилиям. В данном контексте огромный интерес представляет потенциал Турецкой Республики, так как роль, которую она способна сыграть в мирном процессе, вполне может быть названа уникальной, хотя и не бесспорной [216]. Связан этот факт с целым рядом специфических, исторически сложившихся черт внешней политики турецкого государства и той ролью, которую играет Анкара в современной региональной политике [217]. Следует сказать в первую очередь о чрезвычайно высоком уровне партнерства между Государством Израиль и Турецкой Республикой, достигнутом к настоящему моменту. Израильские официальные лица и многие исследователи называют тот уровень партнерства, который существует на сегодняшний день «стратегическим союзом» двух стран [218]. Уровень сотрудничества государств во многих сферах деятельности, в особенности в военнотехнической отрасли, позволяет сделать заключение о реальности такого стратегического союза [219]. Для Тель-Авива турецкое участие также и в разрешении палестинского вопроса может оказаться предпочтительнее всякого другого вмешательства в конфликт. С другой стороны, в израильско-турецких отношениях все больше играет роль именно палестинская проблема, поскольку у Турции в этом вопросе есть свои интересы. С одной стороны, это возможность инвестирования средств в строительство объектов на палестинских территориях. Здесь речь идет в первую очередь о желании и готовности турецких бизнесменов построить в промышленной зоне «Эрез» в секторе Газы фабрично-заводской комплекс, что, правда, затруднительно из-за периодически возникающих военных действий в этом регионе [220]. Но, помимо чисто экономической заинтересованности в урегулировании конфликта, существует и политическая составляющая этого вопроса. Турция в последнее время стремится выступать как региональная держава на Ближнем Востоке, в том числе на палестинских территориях и ливанском направлении [221]. На палестинском направлении Турция официально продолжает настаивать на необходимости следовать плану «Дорожная карта» и резолюциям ООН по вопросам, касающимся разрешения конфликтной ситуации в регионе. Турция остается сторонницей идеи создания двух независимых государств [222]. Во время встречи с Эхудом Ольмертом глава турецкого правительства объявил ему, что собирается пригласить в Анкару палестинское правительство национального единства, чтобы обсудить пути развития политического процесса на Ближнем Востоке. Тайип Эрдоган попросил своего израильского коллегу признать это правительство, чтобы укрепить позиции Махмуда Аббаса [223]. Израиль видит главный путь разрешения противоречий по турецкому вопросу в непосредственном привлечении турецких властей к мирному процессу. Турецкий министр иностранных дел возглавлял группу, созданную в Организации Исламская Конференция по контактам с квартетом посредников в мирном урегулировании. Однако израильские власти стремятся вовлечь своих турецких коллег в более плотную работу на этом направлении, выражающуюся непосредственных контактах с палестинскими группировками и поддержке ПНА. Ставка в турецком участии в поиске мира на палестинских территориях делается на конкретные проекты, начиная со снабжения формой палестинской полиции и заканчивая инвестициями в промышленную зону в секторе Газа [224]. Первой целью турецких усилий является завоевание доверия влиятельных палестинских сил, которое позволило бы корректировать их позицию. Однако Израиль сам торпедирует такую активность Турции, так как его силовые акции полностью исключают возможность выступления мусульманской Турции за мирные договоренности с еврейским государством. Можно говорить о пассивности 201 Израиля в привлечении Турции к мирному процессу, так как все шаги в этом направлении предпринимаются без действительной заинтересованности в успехе. Однако этот факт не отрицает потенциала Анкары на этом дипломатическом направлении, нивелируемого временными факторами. Однако возможности турецкой дипломатии не следует переоценивать. В 2004 году убийство в ходе спецоперации израильскими войсками главы «ХАМАС» шейха Ахмада Ясина привело к тяжелым осложнениям в израильско-турецких отношениях [225]. В своей внешней политике турецкие власти вынуждены постоянно оглядываться на общественное мнение в собственной стране. Мусульманская по вероисповеданию большинства населения Турция болезненно реагирует на резкие действия Израиля в Палестине, и настроение так называемой «улицы» вынуждает турецкое руководство вносить коррективы в свой курс. Очевидно также и то, что высокий уровень двусторонних отношений Израиля и Турции заставляет арабскую сторону конфликта неохотно принимать посреднические усилия Анкары. Предубеждение умеренных палестинских сил, однако, вряд ли является настолько глубоким, чтобы не отреагировать на продуманные и взвешенные предложения, если бы таковые поступили со стороны турецкого руководства. Переговоры же с радикальными и непримиримыми группировками в Палестине изначально являются малоперспективными, безотносительно к тому, кто на таких переговорах выступает посредником. Ярким свидетельством тому стали попытки договориться с лидерами «ХАМАС», сформировавшими палестинское правительство после своей победы на парламентских выборах. Суммируя все вышесказанное, можно сделать вывод о первичности воли непосредственных участников конфликта к достижению мира в регионе, по отношению ко всем остальным факторам, важным для прогресса на этом направлении. Проблемы, как можно заметить, создаются, как неспособностью обеих сторон соблюдать уже достигнутые договоренности и воздержаться от агрессивных действий друг против друга, так и отсутствием единства внутри Израиля и Палестины. Турция, как и любой другой посредник на этих переговорах, часто оказывается заложником отсутствия воли к достижению мира у непосредственно заинтересованных сторон. Значительно усугубляет проблему раскол палестинского общества на сторонников «ФАТХ» и «ХАМАС» и угроза гражданской войны на территориях Палестинской Национальной Автономии [226]. В скором будущем может сложиться ситуация, когда перестанет существовать даже относительно эффективная власть в Палестине, что чревато превращением этих территорий в бесконтрольное поле деятельности террористических и экстремистских группировок [227]. Представляется вполне ясным, что до разрешения внутренних конфликтов ведение плодотворных переговоров по мирному решению палестинского вопроса невозможно. Следовательно, в ближайшем будущем может сложиться ситуация, когда большую роль сможет сыграть посредник на переговорах внутри палестинских властных структур. Такую роль уже пытался сыграть Египет, но его усилия не увенчались прочными успехами. Турция могла бы принять участие и в этих переговорах, возможно в рамках многосторонних усилий по снятию напряженности, в которых могли бы быть задействованы несколько влиятельных государств региона и международные организации. Однако различия в интересах потенциальных участников таких усилий создает большие проблемы в организации соответствующей дипломатической работы. Вследствие этого ситуация в Палестине продолжает ухудшаться, будучи оставлена без особого внимания со стороны всего мирового сообщества. Несмотря на все сложности, у Турецкой Республики сохраняются весьма широкие возможности участия в процессе ближневосточного мирного урегулирования[228]. Турция является очень крупной и влиятельной страной в мусульманском мире, обладает весом во многих сферах международной жизни ближневосточного региона. Поэтому ее участие в таком важнейшем процессе, как поиски мира в застарелом арабо-израильском конфликте, может быть чрезвычайно актуальным. Например, в 2004 году министр иностранных дел Турции Абдулла Гюль в составе комиссии Организации Исламская Конференция по ближневосточному урегулированию уже приезжал в Москву для консультаций с представителями «квартета»[229]. Примерно в то же время Турция попыталась способствовать продвижению мирного процесса в Палестине, помогая ПНА в создании эффективных силовых структур и рассматривая свое участие в ряде инфраструктурных 202 проектов на ее территории [230]. Данные усилия не остались незамеченными, и обе стороны палестинского конфликта выразили желание привлечь Турцию в качестве посредника на переговорах, которые могли бы состояться на ее территории, что было одобрено и турецким МИД. Было подписано официальное Соглашение о безвозмездной финансовой помощи для реализации малых и средних проектов в Палестине [231]. Именно такое участие в конкретных проектах по решению насущных вопросов могло оказаться самым действенным способом воздействия на ситуацию, но рост общей напряженности в отношениях палестинских властей и властей Государства Израиль в значительной степени торпедировал работу на этом направлении. Важно отметить также и принципиальный отказ Турции от сотрудничества с организациями, которые используют в своей борьбе террористические методы. Так было отказано в помощи организации «Хизбалла», пытавшейся организовать поставки оружия через турецкую территорию [232]. Следует особо сказать о тех факторах, которые влияют на активность самого турецкого руководства в поиске путей участия своей страны в палестинском вопросе и ближневосточном мирном процессе в целом. Турецкое правительство опасается дестабилизировать обстановку внутри страны непродуманными шагами, которые могут быть интерпретированы как уступки Израилю на переговорах о будущем устройстве его границ и взаимоотношениях с соседями. Турецкое общество крайне чувствительно в этих вопросах, а в политическом спектре наличествует немало сил радикального, исламистского толка. Активное участие в переговорах с Израилем может дать этим силам повод к дестабилизации обстановки в стране. О реальности угрозы можно судить по целой серии взрывов, произошедших в Турции, в частности у стамбульской синагоги [233]. Внутриполитический фактор заставляет турецкие правящие круги крайне осторожно относиться к своему участию в попытках снизить напряженность между Израилем и Палестиной. Анкара выбирает лишь те шаги, которые никак не могут повредить стабильности внутри страны, которая вызывает некоторые опасения. С другой стороны, турецкое правительство осознает и уникальность шанса на повышение своего значения в регионе и активизации ближневосточного направления своей внешней политики. Поиск баланса в данном вопросе и составляет суть турецкой политики. В феврале 2006 года состоялся визит в Турцию Халеда Машаля, представителя победившей на выборах в Палестине партии «Хамас», что вызвало новый кризис в израильско-турецких отношениях [234]. Этот кризис углубился после начала израильской военной операции в Ливане, причем существенное недовольство вызвало неадекватное применение Израилем военной силы, в частности бомбардировки Бейрута. Демарши турецкого правительства в целом укладывались в общую канву турецкой политики применительно к палестинской проблеме и израильским силовым операциям. Их эффект для двусторонних отношений не следует переоценивать. Надо сказать, что и раньше в Турции внешне болезненно воспринимали любые антитеррористические операции Израиля. Например, ликвидация лидеров «ХАМАС» шейха Ахмада Ясина и Абдельазиза эль-Рантиси в 2004 году была названа турецким премьерминистром проявлением «государственного терроризма», а спикер турецкого парламента Бюлент Арынч заявил тогда, что из Анкары будут смотреть на действия Израиля «с пристрастием» [235]. Израильские правящие круги отдают себе отчет в том, что правящие слои Турции вынуждены считаться с настроениями общественного мнения мусульманского мира и выступать с подобными заявлениями. Поэтому реакция на все подобные шаги турецких официальных лиц ограничивается, как правило, ответными высказываниями израильских представителей, подчеркивающих «недопустимость и неконструктивность» турецких заявлений и действий. Политическую линию двух стран в данном вопросе можно признать построенной на терпении и взаимных уступках. Крайне важным является тот факт, что Израиль высказал пожелания о турецком участии в миротворческих силах, занимавших полосу на израильско-ливанской границе после прекращения боевых действий Армии Обороны Израиля против движения «Хизбалла». Неофициально, израильские должностные лица указывали на предпочтительность присутствия турецких войск перед участием в операции таким мусульманских стран, как Сингапур и Малайзия [236]. 203 После второй ливанской войны Турция отправила в Ливан свой воинский контингент для участия в UNIFIL, что стало уже 14-й международной миссией страны со времени ее участия в войне в Корее в 1950 году. Это встретило решительный протест оппозиции как в лице Народно-республиканской партии, упрекающей правительство в том, что вместо отправки солдат в курдские районы Турции Эрдоган посылает их в Ливан, так и со стороны турецких исламистов в лице наиболее активной ассоциации «Мазлум Дер», считающей вооруженные действия против мусульман, пусть и шиитов, которые могут возникнуть в случае столкновений между боевиками «Хизбаллы» и турецкими солдатами, «греховными». Правда, сам Эрдоган обещал вывести турецкие войска немедленно, если от них потребуют разоружить «Хизбаллу» [237]. 3 января 2007 года Эрдоган встретился с премьер-министром Ливана Фуадом Синьорой и с представителями «Хизбаллы» в Бейруте, где попытался примирить враждующие ливанские политические группировки. Для Израиля важно то, что турецкий премьер-министр коснулся вопроса о судьбе «ферм Шебаа». Анкара поддерживает итальянскую инициативу о передачи этой спорной территории под контроль миротворческих сил. В то же время Эрдоган подчеркнул, что «данное решение должен принять Израиль». Такое двусмысленное высказывание стоит воспринимать, как стремление Турции балансировать между Ливаном и Израилем, играя на их интересах [238]. Сирийское направление в мирном процессе на Ближнем Востоке можно признать значительно менее перспективным как с точки зрения турецкой дипломатии, так и в целом. Турецко-сирийские отношения исторически сложились так, что не позволяли говорить о глубоком взаимопонимании сторон. Еще Давид Бен-Гурион в своей внешнеполитической концепции отвел Турции особую роль в региональной политике, как мусульманскому, но не арабскому государству. Наряду с Ираном и Эфиопией они должны были «сдавливать» арабских противников Израиля с тыла и Турция выполняла эту роль во время войн Израиля со своими соседями. Вследствие этого отношения Дамаска и Анкары носили весьма напряженный характер. Осложняло взаимодействие и принадлежность к разным группировкам в «Холодной Войне», проблемы в сфере распределения водных ресурсов и многие другие проблемы [239]. Несмотря на такой опыт двусторонних отношений, развитие ближневосточного направления в турецкой дипломатии невозможно без нормализации отношений со своими арабскими соседями. Тенденция к такой нормализации имеет место во внешней политике страны и может лишь способствовать поддержке позиций Турции как потенциального коспонсора ближневосточного мирного урегулирования. Однако в отношениях двух стран существует еще немало проблем, препятствующих росту взаимопонимания, в частности отношение к иранской ядерной программе и иранскому режиму в целом. Обобщая все вышесказанное, можно сделать вывод о перспективности Турции как участника многосторонних усилий по достижению мира на Ближнем Востоке. Существует, несомненно, немало факторов усложняющих данную задачу, относящихся как к раскладу сил на международной арене, так и к проблемам внутренней политики самой Турции. Важно также отметить, что современная ситуация в отношениях Израиля со своими арабскими соседями не благоприятствует успеху посреднических усилий, от кого бы они не исходили [240]. Оценка израильским руководством результатов выборов в Палестинской Национальной Администрации в 2006 году сводилась к констатации усложнения не только ситуации во взаимоотношениях палестинских и израильских властей, но и политической ситуации внутри автономии. Об этом говорил министр обороны Шаул Мофаз, в частности на заседании правительственного кабинета 26 января 2006 года, где обсуждались изменения ситуации после победы «Хамас» на выборах в Палестине [241]. Военное ведомство призывало своих коллег-министров быть готовыми к новым проблемам. Разногласия между партиями «ФАТХ» и «ХАМАС» приводят к тому, что палестинские чиновники больше занимаются внутренним конфликтом, нежели внешнеполитическим планированием. Для того, чтобы удержать ситуацию под контролем на том же совещании кабинета было решено проводить политику на укрепление влияния лидера палестинской автономии Махмуда Аббаса (Абу Мазена), как ключевой фигуры влияющей на расклад сил автономии. Палестинские выборы, как элемент программы по разрешению ближневосточного кризиса были признаны во всем мире и были свободным волеизъявлением палестинского 204 народа, что признано квартетом посредников и мировым сообществом. Однако победа «ХАМАС» сама по себе не означает начало диалога с ним, без выполнения определенных условий. Такими условиями израильское руководство считает признание права Государства Израиль на существование и прекращение актов насилия и террора как средства политической борьбы. Такая позиция израильских властей неоднократно озвучивалась и отношения с «ХАМАС» министр иностранных дел Израиля Ципи Ливни призвала строить с тех же позиций [242]. Мировое сообщество в лице как «Квартета» посредников, так и ООН и ЕС в целом поддерживают такую точку зрения и во всяком случае считают необходимым прекращение террористических актов на территории Израиля [243]. Такие шаги «ХАМАС» могли послужить базисом для начала переговоров. Однако, учитывая риторику лидеров движения «ХАМАС» в предвыборный период и их нежелание отказываться от нее, будущее мирного процесса уже тогда представлялось весьма туманным. Израильский министр иностранных дел Ципи Ливни, информируя кабинет министров с реакцией мира на результаты палестинских выборов, подчеркнула разницу между вопросом о необходимости проведения свободных выборов в Палестине и реакцией на результаты конкретных выборов, прошедших там [244]. Решение не вступать в переговоры с палестинским правительством, составленным террористической организацией, озвученное исполнявшим обязанности премьер-министра Эхудом Ольмертом, было в целом понято мировым сообществом, не исключая и арабский и мусульманский мир. Лига Арабских Государств призвала «ХАМАС» строить свою политику опираясь на Бейрутскую инициативу, то есть признание Государства Израиль. Турецкие власти также не высказали претензий к израильской позиции, хотя в 2004 году убийство израильтянами прежнего лидера движения «ХАМАС» шейха Ясина вызвало бурю в отношениях двух стран и поставило под удар всю систему политического равновесия на Ближнем Востоке. Попытки Турции выступить посредником в палестино-израильском урегулировании не могли базироваться на признании платформы «ХАМАС», и смена правящей партии в ПНА на столь радикально настроенную группировку как «ХАМАС» была едва ли положительно воспринята в Анкаре. Переход партии из оппозиции в правительственные органы Палестинской Администрации требовало значительного повышения ответственности и отказа от популистских решений. Такая практика характерна для правящей партии Турции, но «ХАМАС» оказалась к этому не готова. Влияние Турции на важнейший политический процесс региона снизилось, впрочем как и всех участвующих в нем посредников. Однако при условии наличия воли к достижению мира непосредственных участников конфликта, ситуация может сложиться благоприятно именно для турецкой дипломатии. Этому способствуют общий геополитический статус Турции, ее положение в мусульманском мире, высокий уровень отношений с Израилем, широкие возможности экономической поддержки политических решений со стороны, как правительственных органов, так и частного капитала Турецкой Республики [245]. Возможно именно направление развития экономического взаимодействия с участниками конфликта, и в первую очередь с палестинской стороной является для Турции наиболее перспективным направлением развития деятельности. Такая активность способствует повышению роли страны в глазах других участников процесса и не может вызвать широкого отрицательного резонанса внутри турецкого общества. Однако сложившаяся на сегодняшний день ситуация не благоприятствует успеху каких бы то ни было усилий в разрешении палестинского вопроса, а значит и всего ближневосточного кризиса в целом, безотносительно к тому, кто выступает с инициативой таких усилий. Весьма важным препятствием для Израиля в упрочнении отношений с Израилем явился курдский вопрос, так как интересы национальной безопасности Израиля, когда это было возможно, всегда ставили большим приоритетом помощь курдам, особенно в Ираке и частично в Сирии, для ослабления своих наиболее опасных и принципиальных арабских противников – Сирии и Ирака. Однако Израиль всегда диверсифицировал свое отношение к различным общинам курдов, живущих в странах Ближнего Востока, и эволюция политики Израиля по отношению к турецким курдам имеет весьма сложную и длительную историю [246]. Считается вполне вероятным, что израильские спецслужбы, и в частности «Массад» сыграли значительную роль в аресте главы Курдской Рабочей Партии Абдуллы Аджалана в 1996 году [247]. Таким образом, дипломатическая поддержка Турции в курдском вопросе 205 сочеталась с конкретными шагами по линии разведывательного сообщества. Все шаги правительства Израиля были направлены на то, чтобы продемонстрировать свою лояльность правительству Турции в курдском вопросе. Учитывая значение этой проблемы для любого правительства Турецкой Республики независимо от его партийной принадлежности, такую тактику израильского руководства можно признать вполне эффективной. История вопроса о признании геноцида армян в Османской Империи в отношениях Израиля и Турции уходит еще в эпоху Давида Бен-Гуриона. Оказавшись в изоляции на Ближнем Востоке после первой арабо-израильской войны, Израиль был крайне заинтересован в том, чтобы найти себе союзника в этом регионе. Выбор был ограниченным, отношения стали налаживаться с Турецкой республикой, которая стала первым мусульманским государством, признавшим Израиль в 1949 году[250]. Израиль очень дорожил этим признанием со стороны Анкары. Чтобы укрепить Израильско-турецкие отношения, БенГурион попытался создать альянс с Турцией по принципу сотрудничества с неарабскими государствами региона, как и с христианской Эфиопией и шахским Ираном в 1950-е годы. Желая сохранить стабильность в отношениях с Турцией, Израиль готов был пойти на отказ от признания геноцида армян с тем, чтобы не раздражать Анкару. Чтобы как-то обосновать свою позицию, учитывая, что евреи сами были жертвами геноцида в ХХ веке, официальный Израиль аргументирует свое решение тем, что Холокост как уникальное явление несопоставим ни с одним геноцидом в истории человечества [251]. Позиция израильской стороны по вопросу геноцида армян, высказанная в 2001 году министром иностранных дел Израиля Шимоном Пересом, была продиктована не убежденностью израильского чиновника в своей правоте, а скорее конкретным политическим интересом. Нанося официальный визит в Турцию, глава МИД Израиля счел необходимым оказать дипломатическую поддержку своему партнеру. Высказанная им мысль о невозможности ставить знак равенства между Холокостом и геноцидом армян не отрицала «трагедии», пережитой армянским народом в 1915 году. Таким образом, Ш. Перес попытался свести вопрос к определению того, что происходило в Османской Империи в годы первой мировой войны. Однако общая тональность высказываний господина Переса не оставила сомнений в его поддержке турецкого восприятия этого вопроса [252]. Признание геноцида может привести к определенным обязательствам со стороны государства, чье правительство когда-то в прошлом осуществляло геноцид. Поэтому отказ признания того или иного геноцида является элементарной желанием не нести никакой материальной ответственности. Это очень хорошо видно в случае с Турцией, которая вот уже на протяжении почти века отказывается признавать геноцидом массовую резню армянского населения Османской империи в 1915 и последующих годах, ссылаясь на то, что эта резня происходила в ходе военных действий и не носила целенаправленный антиармянский характер. Любая дискуссия по этой болезненной теме в Турции официально пресекается. Крайне болезненно в Турции восприняли получение Нобелевской премии турецким писателем Орханом Памуком, известным тем, что в 2004 году в интервью швейцарскому телевидению он назвал Турцию государством, в котором не признают преступления, совершенные правительством против армян и курдов[253]. Именно тогда в Турции прокатилась волна общественных демонстраций, участники которых считали награждение Нобелевской премией писателя, обвинявшего собственную страну в отказе признавать геноцид двух народов, политическим решением, а не признанием его литературного таланта. Израиль вынужден следовать в русле такой турецкой политики [254]. Почему признание армянского геноцида не находит такой поддержки у израильского истеблишмента в отличие от, например, украинского геноцида, вполне объяснимо и с политической точки зрения: Россия, хотя и болезненно относится к этому, считая, что международное признание Голодомора может впоследствии привести к требованию Украины выплатить компенсации жертвам коллективизации 1930-х гг., однако не будет изменять вектор внешней политики в отношении Израиля, чего нельзя ждать от Турции, которая может пойти на ревизию отношений с Израилем. Ярким подтверждением этого является отмеченная реакция Анкары на рассмотрение законопроекта о наказании за отрицание геноцида армян во французском парламенте, что отрицательно сказалось на французско-турецких отношениях. Но если Франция как член Евросоюза может смело пойти на такой шаг, поскольку уверена, что вскоре произойдет потепление отношений с Турцией, заинтересованной во вступлении в ЕС, то Израиль резонно опасается потерять партнерство Анкары, которая в последнее время и 206 так чувствует себя «отягощенной» сотрудничеством с еврейским государством, если учитывать желание турецкого премьер-министра Тайипа Эрдогана видеть свою страну влиятельным игроком в мусульманском мире [255]. Двустороннее измерение стратегического союза Турецкой республики и Государства Израиль является основным. Критическое значение для самого факта существования коалиции этих государств имеет успех в развитии военно-политического и экономического сотрудничества. Анализ истории развития двусторонних отношений между государствами региона и региональной политики в целом можно констатировать факт решающего значения конкретных договоренностей в этих сферах для успешного построения взаимодействия государств. Неудача первой попытки тесного сотрудничества Израиля и Турции во второй половине пятидесятых годов была обусловлена отсутствием базы взаимовыгодного сотрудничества двух стран. В этих условиях смена правящей элиты в Турции привела к коренному пересмотру этой страной внешнеполитической стратегии на Ближнем Востоке в целом и в отношении Израиля в частности. Свидетельством стабилизирующего положительного влияния военно-политических и экономических контактов является ситуация в израильско-турецких отношениях в начале двадцать первого века. Палестинская проблема и другие конфликтные вопросы ближневосточной политики привели к нескольким кризисам в израильско-турецких отношениях в 2000-2006 годах. Несмотря на это, сохранение положительной динамики военных закупок и совместных учений, а также рост товарооборота способствовали поиску скорейшего приемлемого для обеих сторон решения спорных вопросов. Несмотря на победу в 2002 году на выборах в Турции «Партии справедливости и развития», носящей исламистский характер, достигнутый уровень договоренностей удалось сохранить. Стороны регулярно обменивались визитами на уровне министров, состоялись и взаимные визиты глав правительств двух стран. Характерными особенностями двустороннего уровня стратегического союза Израиля и Турции являются следующие факты: - Решающее значение военно-политической составляющей двусторонних контактов. Сотрудничество в военной сфере, которое выражается в закупке Турцией израильского вооружения и боевой техники, модернизации уже существующей, израильской поддержке в освоении турецкой промышленностью образцов военной техники служит основой всего израильско-турецкого взаимопонимания. Контакты израильских представителей с высшими военными кругами Турции сами по себе имеют огромное значение, учитывая роль армии во внутренней жизни Турции. - Стремление к расширению сферы взаимодействия на максимальное число отраслей экономики и социально-культурной жизни стран. За период с начала девяностых годов, кроме военной сферы новый импульс развития получили контакты в торговой, финансовой, туристической, экологической сферах, сфере контроля над водными ресурсами, транспорта, энергетики и других отраслях. Такая тенденция полностью соответствует внешнеполитической линии израильского руководства на расширение базы, укрепляющий стратегический уровень взаимоотношений двух стран. - Дипломатическая толерантность Израиля, связанная в первую очередь с курдским вопросом и с проблемой геноцида армян в Османской Империи. Израильские официальные лица неоднократно отказывались признать официально факт геноцида армян в 1915 году и демонстрировали свое невмешательство в курдскую проблему. Тем не менее, такие факторы воздействия как потенциальная возможность поддержки курдских сепаратистов всегда будет в распоряжении израильской дипломатии. Однако, учитывая сегодняшнюю ситуацию в иракском Курдистане, Турция и Израиль могут получить еще одну точку соприкосновения, связанную с противодействием росту хаоса и террористической угрозы из этого региона. Турецкая сторона не в состоянии, по причинам внутриполитического характера, воздержаться от резких дипломатических демаршей в адрес Телль-Авива. Это связано с болезненным восприятием в мусульманском мире силовых акций израильтян на палестинских территориях и по отношению к своим соседям. Так в 2006 году был перенесен запланированный визит главы израильского правительства в Турцию, в связи с войной в Ливане. Именно поэтому, характер дипломатического взаимодействия Государства Израиль и Турецкой Республики можно определить как односторонние уступки с израильской стороны. 207 Общий вектор развития двусторонних отношений можно охарактеризовать как нацеленный на сохранение достигнутого уровня партнерства и его дальнейшее развитие на основе взаимных уступок в спорных вопросах и опоры на взаимовыгодное сотрудничество. 3.СУЩНОСТЬ И ОСНОВНЫЕ НАПРАВЛЕНИЯ СТРАТЕГИЧЕСКОГО СОЮЗА ГОСУДАРСТВА ИЗРАИЛЬ И ТУРЕЦКОЙ РЕСПУБЛИКИ Нестабильность в масштабе региона характеризуется следующими фактами: военными конфликтами, как между странами региона, так и с вовлечением нерегиональных сил; наличием террористических и иных экстремистских организаций, а также террористической активностью в целом; экономическими, политическими, дипломатическими и иными конфликтами между государствами региона, вытекающими в общую напряженность в отношениях сторон между собой и с нерегиональными акторами международных отношений; нестабильностью политических режимов стран региона, внутренней напряженностью в политической жизни государств, а также рядом других признаков. Для противодействия всем этим вызовам и угрозам важнейшее значение имеет структура региональной системы международных отношений. В рамках этой системы выстраивается региональная система безопасности, которая непосредственно пытается противодействовать негативному влиянию перечисленных выше факторов. В рамках общерегионального взаимодействия открываются также возможности сотрудничества в экономической, военно-политической, дипломатической, культурной и иных сферах деятельности, более широкие, нежели в рамках двустороннего партнерства. Такое взаимодействие важно для ликвидации базиса нестабильности, рождаемой, если говорить в общем, низким уровнем жизни внутри стран и конфликтами государственных элит. Ярким примером выгодности регионального сотрудничества может служить экологическая сфера, где необходимо мыслить границами экосистем, почти никогда не совпадающими с границами государств. Применительно к Ближнему Востоку это касается в первую очередь проблемы водных ресурсов, ставшую одной из основных для большинства государств региона. Необходимость выработки общих подходов к ее решению может привести как к новым конфликтам, так и к новым договоренностям, выгодным всем заинтересованным сторонам [256]. Региональная система международных отношений особенно важна с точки зрения геополитической борьбы. Именно в рамках региональной системы выстраивается баланс сил великих держав, а также определяется роль держав региональных. Именно в этих рамках каждая вовлеченная сторона пытается добиться благоприятного для себя соотношения региональных сил. Как правило, региональная система рассчитывается таким образом, чтобы объединить союзников данного участника, разъединить и поставить под контроль активных и потенциальных противников, иметь возможность влиять на принятие внешнеполитических решений в самостоятельных региональных державах. На общерегиональном уровне, таким образом, происходит соприкосновение и взаимодействие глобальных сил, так или иначе влияющих на обстановку практически по всему земному шару, и сил региональных, чьи интересы на данном этапе не простираются далее соседних государств. На современном этапе развития именно этим взаимодействием характеризуется суть политического процесса на региональном уровне. Об этом свидетельствует активное участие общемировых сил, в первую очередь США, в целом ряде региональных военных конфликтов, в том числе инициированных ими самими как самостоятельно, так и в рамках НАТО. Свидетельствуют об этом также роль мирового сообщества в антитеррористической борьбе внутри каждого региона, где просматриваются попытки организации внутрирегиональных структур, при соответствующей поддержке структур глобальных, а также прямого участия в такой деятельности нерегиональных сил. В начале XXI века сложилась обстановка, когда почти все общерегиональные тенденции политического развития укладываются в рамки тенденций мировых и напрямую связаны с глобальным уровнем политики и преобладающими там процессами. Наиболее яркий пример этого – организация борьбы с террором. Охарактеризуем, исходя из сказанного выше, региональную систему международных отношений на Ближнем Востоке. Ведущими нерегиональными глобальными силами, вовлеченными в региональный политический процесс, являются Соединенные Штаты 208 Америки и Европейский Союз. Со значительными оговорками можно включить в этот список также силу именуемую «международной террористической сетью», но ее роль не может быть четко определена. Очевидными региональными державами на Ближнем Востоке являются Турция, Иран и Израиль. Особенность ситуации в регионе в том, что очень давно сложилась линия противостояния между Израилем и Ираном. К числу союзников США относятся Израиль, Египет, Иордания, страны Персидского Залива, но отношения с каждой из них имеют свою специфику. Кроме того, США и их нерегиональные союзники с 2003 года оккупируют Ирак. Европейский Союз оказывает поддержку Палестинской Национальной Администрации, действующему правительству Ливана, а также стремится выстроить развитую систему взаимодействия со странами входящими в «лагерь» США. Особая ситуация сложилась в отношениях ЕС и Турции, так как обсуждается вопрос вступления Турции в эту организацию [257]. Основным противником США и ЕС в борьбе за влияние в регионе является региональная держава Иран – в этом состоит специфика современной ситуации в региональной политике. Иран пытается привлечь в число своих союзников Сирию, а также ряд экстремистских группировок, таких как «Хизбалла» и «ХАМАС» [258]. Взаимодействия США с региональными державами, таким образом, протекает в форме прямого всестороннего партнерства с Турцией, членом НАТО, и Израилем, и прямого противостояния с Ираном. Такая ситуация продиктована по большей части активностью американского вмешательства в региональные процессы, как в рамках борьбы с международным терроризмом, так и по другим каналам. Главной проблемой американской стратегии в отношении региона Ближнего Востока является невозможность институциированного объединения своих союзников в рамках какойлибо региональной организации под эгидой Вашингтона. Несколько попыток предпринятых в прошлом не только США, например «Багдадский пакт», успеха не принесли [259]. Главная причина невозможности осуществить этот проект заключается в непрекращающемся арабоизраильском противостоянии, и в частности в неразрешенности палестинской проблемы. С этим фактором при построении своей внешней политики вынуждены считаться все мусульманские страны, даже заключившие с Израилем мирные договоры Египет и Иордания. Учитывая этот фактор, а также региональные факторы политической борьбы государств, США активно продвигают идею объединения тех своих союзников, чье взаимодействие не осложнено историей военного и политического противостояния. Расчет строится исходя из того, что такой союз станет базисом более широкого объединения государств, в том числе бывших противников. Это возможно только в том случае, если данный союз будет располагать значительными ресурсами и авторитетом, а также на деле докажет свою эффективность. Главными участниками такого союза видятся Израиль и Турция, хотя бы потому, что обе эти страны сами по себе являются региональными державами и располагают значительными возможностями воздействия на обстановку в регионе. Однако и помимо этого существует немалое количество факторов, подталкивающих обе эти страны к взаимовыгодному сотрудничеству в значительно большем числе сфер жизни, нежели только геополитические соображения. Несмотря на это, главным фактором, способствующим сохранению и развитию уровня стратегического союза в отношениях Израиля и Турции, является совпадение интересов глобальных сил и самих региональных держав в этом вопросе [260]. Регион «расширенного Ближнего Востока» на современном этапе развития международных отношений превратился в место сосредоточения важнейших событий. Именно в этом регионе происходят основные сдвиги геополитического расклада сил современного мира. Там располагаются основные государства, причисленные Соединенными Штатами Америки к т.н. «Оси Зла» - Иран и Сирия. Кроме того, в регионе не утихает арабоизраильское противостояние. Все эти факторы привели к нескольким военным конфликтам, потрясшим регион за короткое время – войне США и их союзников в Ираке и войне в Ливане [261]. Ситуация вокруг развития иранской ядерной программы наглядно доказывает огромный конфликтный потенциал региона, который может привести к тяжелым последствиям в ближайшем будущем. Исламская республика заявляет претензии на региональное лидерство, что означает обострение угрозы исламского фундаментализма. 209 В этих условиях приобретает огромное значение стратегическое партнерство двух важнейших государств региона – Израиля и Турции. Многие десятилетия они поддерживали негласные рабочие отношения, а в сентябре 1993 года, после подписания соглашения между Израилем и Организацией освобождения Палестины, вступили в открытую и интенсивную фазу сотрудничества [262]. Израиль, и Турция – неарабские, прозападные государства. Обе страны содержат большие армии и считают терроризм опасной угрозой для себя. И та, и другая придают большое значение своим отношениям с Соединенными Штатами Америки. Обе имеют проблемы с Сирией и Ираном, как раз теми странами, которые находятся в центре противостоящего блока, опирающегося на общую для двух стран антиамериканскую платформу [263]. Необходимость появления такого противовеса союзу Тегерана и Дамаска становится еще более очевидной, если принять во внимание их стремление привлечь на свою сторону и другие государства региона. Оба блока заняты энергичным поиском союзников внутри региона и вовне его. На самом Ближнем Востоке взгляды Израиля и Турции устремлены, прежде всего, на Иорданию, которая в течение многих десятилетий поддерживала стабильные отношения с Израилем и охотно согласилась с его тесным сотрудничеством с Турцией. Сегодня иорданские и турецкие военные летчики проходят подготовку, соответственно, в той и другой стране; начальники генеральных штабов их вооруженных сил регулярно встречаются [264]. Наряду с Иорданией к потенциальным членам турецко-израильской команды относятся Кувейт и Объединенные Арабские Эмираты. У противной стороны – Сирии и Ирана – также имеется достаточно большая группа союзников. Вместе с Грецией, которая занимает важную позицию, аналогичную позиции Иордании в первом блоке, греческой частью Кипра, Палестинской Национальной Администрацией и мусульманами Ливана – все они укрепляют сирийско-иранскую сторону [265]. Таким образом, перед США встала необходимость избежать объединения стран Ближнего Востока в союз направленный против американских интересов, причем не только непосредственно в этом регионе, но и в других частях земного шара. Основным инструментом предотвращения такого неблагоприятного сценария Вашингтону видится укрепление и развитие двустороннего партнерства Израиля и Турции [266]. Невозможно отрицать тот факт, что развитие взаимовыгодного сотрудничества отвечает также и национальным интересам собственно Израиля и Турции. Особенно это касается военно-технического сотрудничества двух стран, благодаря которому Турция получает современную боевую технику, а израильский ВПК – крупные экспортные заказы. Развитие отношений с Турцией вписывается также в ту концепцию национальной безопасности, которая развивалась в Израиле с момента его создания [267]. Она предусматривает развитие отношений с неарабскими государствами региона, как противовесом, объединенным силам арабских государств, выступающих против самого существования Государства Израиль. Создание регионального военно-политического блока на Ближнем Востоке, включающего Иран и Сирию воспринимается американцами практически как геостратегическая катастрофа. Поэтому противодействие всем планам Ирана по превращению в региональную державу и завоеванию лидерства в регионе может означать получение всех видов поддержки со стороны США [268]. Необходимо особо отметить, что сотрудничество двух стран не ограничивается только развитием политических и военных контактов. За последние годы в израильской политике наметились тенденции к систематическому развитию взаимовыгодного сотрудничества во всех сферах жизни. В курсе, осуществляемом Тель-Авивом очевидна тенденция к расширению базиса, на котором строится стратегическое сотрудничество двух амбициозных и сильных государств [269]. Очевидно, ставка делается на повышение ценности договоренностей во всех сферах от поставки вооружений и совместного военного обучения, до культурных связей и туристического бизнеса. Турецкая сторона не столь постоянна в своей политике, так как ее позиция существенно зависит от настроения общественного мнения и тесно взаимосвязана с другими проблемами внешней политики Турции – палестинским урегулированием, отношениями с США и Евросоюзом. Вследствие этого политика Анкары по отношению к Израилю с начала XXI века пережила несколько периодов обострения. Будучи стратегическим союзником США и членом НАТО, Турция заняла в отношении американских планов оккупации Ирака более радикальную позицию, чем арабские страны. Как известно, накануне проведения военных операций в Ираке турецкий 210 парламент не позволил разместить на территории Турции около 60 тыс. американских солдат, невзирая на то, что США обещали оказать «помощь» Турции на сумму в 15 миллиардов долларов [270]. В результате американо-британские войска вынуждены были вести наступление на Багдад лишь с юга, а Турция лишилась значительных финансовых средств. Эта позиция Анкары вызвала восхищение «арабской улицы», возмущённой неспособностью арабских режимов предотвратить оккупацию Ирака. Формально оставаясь союзниками, Анкара и Тель-Авив заняли диаметрально противоположные позиции в отношении этой страны. В то время как Израиль всячески подталкивал Вашингтон к вторжению в Ирак, турецкое руководство пыталось его предотвратить. Однако израильский путь укрепления партнерства следует признать весьма эффективным, так как кризисы не привели к существенным потерям и относительно быстро разрешались. Роль Соединенных Штатов в построении отношений Израиля и Турции не ограничивается только дипломатической и политической поддержкой. Уже в течение нескольких десятилетий турецкая сторона использует свои партнерские отношения с Израилем для достижения своих целей в Вашингтоне [271]. Израильское лобби, влияние которого на все государственные институты США трудно переоценить, неоднократно выступало в поддержку турецких интересов, приходя на помощь союзнику еврейского государства. В условиях существовавшей определенной блокады усилий Турции на международной арене, значение еврейского лобби для Турции становится важнейшим элементом ее внешней политики. Это является еще одним фактором, значительно повышающим как значение союза для Турции, так и его геополитическое значение в регионе. Разрушение данной конструкции может поколебать влияние США, так как, лишившись поддержки Вашингтона, Анкара может обратиться к Евросоюзу, даже если вступление в эту организацию будет для Турции попрежнему невозможным [272]. Можно также сделать вывод о том, что Турция крайне не заинтересована в получении Ираном ядерного оружия. В первую очередь турецкое правительство опасается, что развития конфликта Ирана и Израиля приведет к войне и эта война может вылиться в ядерную, а это очевидная катастрофа для региона. Однако даже если ситуация не примет столь драматичного вида, развитие противостояния по линии Тегеран – Тель-Авив постоянно угрожает активизацией исламских фундаменталистов внутри Турции [273]. Яркий пример превращения Ирака в арену постоянной террористической борьбы и внутренних конфликтов религиозных и этнических группировок постоянно находится перед глазами руководства Турции. Превращение Ирана в еще один очаг нестабильности может спровоцировать антиамериканскую и антиизраильскую волну, под нажимом которой не устоит светское правительство Турции [274]. Принимая во внимание тот факт, что Турецкая Республика располагает самой многочисленной армией в регионе, а Израиль является технологическим и промышленным лидером среди всех его государств, их альянс можно считать вполне действенным инструментом поддержания относительной геополитической стабильности [275]. Соотношение сил может измениться, если Иран станет обладателем ядерного оружия, что, учитывая наличие такового в арсенале Армии Обороны Израиля чревато непредсказуемыми последствиями[276]. Однако даже в таких условиях сохранение союзнических отношений Израиля и Турции значительно упрощает для обеих стран поиск выхода из кризисной ситуации. Суммируя все вышесказанное можно отметить, что стратегический союз Турецкой Республики и Государства Израиль является одним из главных факторов поддержания стабильности на Ближнем Востоке и его роль может, еще более возрасти при развитии событий по неблагоприятному варианту. Иранская ядерная программа стала «камнем преткновения» для региональной системы международных отношений Ближнего Востока. Она угрожает как двусторонним отношениям стран с Исламской республикой, так и общерегиональном стабильности [277]. Приобретение Ираном ядерных зарядов и способности самостоятельно обогащать уран придаст новое значение союзу Ирана и Сирии, а это уже угроза интересам Соединенных Штатов Америки. Следовательно, можно сделать вывод, что развитие ядерной программы Ирана увеличит значение поддерживаемого Вашингтоном израильско-турецкого союза. 211 В своей речи от 9 февраля 2007 года господин Гюль недвусмысленно заявил, говоря о ситуации в Ираке, что успех США будет успехом Турции [278]. Продемонстрировав в очередной раз близость своей региональной политики и политики США, глава МИД Турции косвенно подчеркнул и необходимость развития сотрудничества двух главных региональных союзников Вашингтона. Однако в своем выступлении А. Гюль не упомянул об отношениях своей страны с Израилем, следуя в русле уже устоявшейся традиции. Выступая 8 февраля 2007 года в Вашингтоне, А. Гюль высказал свою убежденность в продолжение существующего курса правящей партии после грядущих в Турции выборов [279]. Неудача попытки избрания президента, на должность которого баллотировался сам А. Гюль, сделала неизбежными досрочные парламентские выборы. Однако как бы ни сложилась политическая обстановка после внеочередных выборов, общая направленность внешней политики Турецкой Республики едва ли изменится коренным образом. Существующую сегодня тенденцию поиска путей дальнейшего сближения Израиля и Турции невозможно переломить сменой правящей партии, так как она продиктована национальными интересами страны. Коренные перемены возможны лишь в случае захвата власти исламистами, против чего в Турции существует достаточная гарантия в лице армии и существенной части политической и интеллектуальной элиты страны. Перечень вопросов, который глава МИД Турции отнес к сфере интересов своей страны, столь широк, что можно говорить о серьезных лидерских амбициях Турции на нескольких направлениях, в том числе и на Ближнем Востоке [280]. Исходя из этого и обстановки в регионе, израильско-турецкий стратегический союз становится актуальнейшим вопросом региональной политики. Роль израильско-турецкого стратегического союза в борьбе за региональное лидерство трудно переоценить. Оба его участника по ряду показателей могут претендовать на эту роль, однако предпочтительнее кажутся шансы Израиля. Это объясняется двумя факторами. Вопервых, в отличие от Турции Израиль практически не имеет интересов вне ближневосточного региона, за исключением проблем антисемитизма и отрицания «Холокоста». Турция же, по выражению министра иностранных дел А. Гюля находится на «перекрестке» нескольких регионов и интересы ее распространяются на ЕС, Балканы, Закавказье и Центральную Азию [281]. Во-вторых, Израиль имеет значительно более развитую экономику, особенно если иметь в виду военный и высокотехнологичный ее сектора. Израиль способен подкрепить свои региональные амбиции финансовыми, промышленными и военными ресурсами. Важнейшее значение имеет при этом ядерный потенциал Израиля [282]. Учитывая эти факторы, стороны пришли к выводу о возможности достижения взаимоприемлемого компромисса в вопросе соотнесения амбиций государств в регионе. Турецкое руководство понимает невозможность самостоятельного доминирования в политическом балансе сил Ближнего Востока, так как в этом случае ее противником окажется все тот же Израиль. Объединенные же усилия двух стран могут дать большие шансы на успех и прочно закрепить турецкое присутствие в регионе. Натянутые отношения Турции с Сирией и Ираком до начала двадцать первого века не позволяли говорить о значительном турецком влиянии в регионе. Наметившиеся крупные сдвиги в балансе сил на региональной арене могут оказаться, выгодны турецкой стороне только при грамотном сочетании своих интересов с израильскими интересами [283]. Современная ситуация на Ближнем Востоке характеризуется крупными перестановками и постоянной напряженностью как в палестино-израильских отношения, так и на общерегиональном уровне. В свете проектов США и их союзников по построению демократического «Расширенного Ближнего Востока» дальнейшее развитие событий обещает еще большую напряженность. Противостояние американским планам реформирования региона сосредотачивается в последнее время в рамках внешней и оборонной политики Исламской республики Иран [284]. После того, как аятолла Хомейни пришел в 1979 году к власти в Иране, Дамаск и Тегеран стали самыми тесными союзниками. США они рассматривают как империалистическую державу, стремящуюся установить свое господство на Ближнем Востоке, эксплуатировать его природные ресурсы, подчинить его народы, подавлять его самобытную культуру. В лице Израиля обе страны видят «сионистское образование», представителя Соединенных Штатов Америки на локальном уровне. Турция – член НАТО на их границе – являет собой одновременно раздражитель и постоянный вызов [285]. 212 В условиях, когда новый президент Ирана спровоцировал новый виток конфронтации своими экстремистскими высказываниями в адрес Израиля и неуступчивостью в атомных вопросах, выкристализация участников региональных блоков становится интенсивнее и значение израильско-турецкого союза как ядра прозападной группировки существенно усиливается. Среди многочисленных пожеланий скорейшего выздоровления Ариэлю Шарону особняком стояло заявление президента Ирана Махмуда Ахмадинежада, пожелавшего премьер-министру Израиля скорейшей смерти [286]. Заявление М. Ахмадинежада в целом не отличается от его предыдущих скандальных выступлений, в ходе которых иранский президент, например, предлагал «стереть с карты мира» государство Израиль или перенести это государство в Европу, отрицая факт Холокоста как такового. Естественно, что все эти высказывания иранского президента вызвали резко негативную реакцию мировой общественности [287]. Ясно, что при такой позиции Ирана, для Израиля сохранение своей группировки во многом вопрос выживания. Но «Стратегический союз» между Турцией и Израилем, основанный на военноэкономическом сотрудничестве, сформировался к середине 90-х годов, когда у Турции были проблемные отношения почти со всеми своими соседями — Арменией, Сирией, Ираном, Ираком, Болгарией и Грецией. С тремя из этих стран — Сирией, Ираном и Ираком — Израиль также находился в состоянии конфронтации, которая длилась десятилетиями [288]. В настоящее время основным вопросом, способным надолго определить вектор развития региональной системы международных отношений, выступает ядерная программа Ирана [289]. Стремление исламской республики заполучить оружие массового уничтожения в случае своей реализации нарушит весь сложившийся за десятилетия баланс сил. Опираясь на ядерный щит, Тегеран, сможет активизировать поддержку тех сил внутри мусульманских стран региона, которые выступают за исламизацию. После терактов 2003 года стало ясно, что Турция является едва ли не первой целью такой политики Ирана [290]. Считается, что надежды Ирана на исламизацию Турции и одновременное дистанцирование Турции от Израиля и США не оправдались и видимо не имели под собой оснований. Эксперты считают, что все же в Турции имеются значительные основания для развития процессов исламизации. Неудача первых попыток не говорит о бесперспективности этой доктрины для Турции. Вместе с тем, американские эксперты высказали несколько новое для американцев видение перспектив Турции [291]. По мнению профессора Н.Мак-Фарлайн, даже в случае исламизации, Турция не пойдет на солидаризацию с Ираном и с другими исламскими государствами. Примером тому может служить политическая практика правительства Эрдагана, которое не отказалось, даже в частностях, от сотрудничества с Израилем и провозглашало упрочение отношений с США и с НАТО. Показная политика в отношении готовности сотрудничества с Ираном имела прагматические цели – получение природного газа по низким ценам, но одновременно в стране получило развитие антииранская пропаганда и обвинения Ирана в сотрудничестве с курдами и другими антиправительственными группами в Турции. Именно исламисты стали все активнее поднимать вопрос о дискриминации тюркско-язычного населения в Иране, проводили проазербайджанские демонстрации [292]. Руководство Израиля прекрасно осознает всю глубину угрозы, исходящей от Ирана. После избрания президентом исламской республики Махмуда Ахмадинежада внешняя политика страны потеряла даже внешнюю сдержанность по отношению к «сионисткому врагу». В средствах массовой информации все чаще появляются прогнозы военного конфликта, причем рассматривается возможность именно израильского удара по ядерным объектам Ирана [293]. В случае дальнейшей эскалации напряженности Израилю жизненно важно будет заполучить союзников, и не только в лице США уже ввязавшихся в войны в Афганистане и Ираке, но и внутри региона. Турция представляет собой главный объект интереса Израиля, что обусловлено не только исторической традицией союзничества, сохранившейся со времен «холодной войны», но и общим состоянием турецко-иранских отношений. В Израиле рассматривают Анкару как естественного союзника, у которого имеются все основания быть недовольным политикой Ирана и стремится к сохранению союза с Израилем. Главной целью Израиля в военно-политическом союзе с Турцией было преодоление политической изоляции в регионе и получение «стратегической глубины» в возможных 213 военных операциях против таких государств как Сирия и Ирак. Для Турции Израиль являлся, прежде всего, источником получения высокотехнологических вооружений, которые она не могла получить из других стран [294]. Таким образом, в 90-х годах сближение между Тель-Авивом и Анкарой в политическом отношении выглядело вполне естественным. Казалось, ничто не угрожает союзу «двух демократий» на Ближнем Востоке. Однако слабым местом израильско-турецких отношений было и остаётся то обстоятельство, что они поддерживались исключительно на уровне правящих элит и не пользовались поддержкой подавляющего большинства турецкого населения. Израильско-турецкие отношения начали ощутимо осложняться после прихода к власти в Турции политической силы, получившей беспрецедентную поддержку этого большинства [295]. Перед Израилем возникла явственная угроза потери единственного союзника на Ближнем Востоке. После прихода к власти лидер Партии справедливости и развития и глава правительства Реджеп Эрдоган отмежёвывается от своих прежних исламистских взглядов, позиционирует себя в качестве прозападного консерватора и не устаёт напоминать, что он выступает за отделение политики от религии. Один из идеологов партии, спикер турецкого парламента Бюлент Арынч, также отмечает, что ислам не является идеологической платформой партии [296]. Тем не менее, ортодоксальные секуляристы и кемалисты, часть генералитета и оппозиционные либеральные партии относятся к правящей партии с немалым подозрением. Время от времени представители высшего командования турецкой армии — главного оплота кемализма, обвиняют нынешнее правительство и парламент в проведении происламистской политики. Первым проявлением открытой конфронтации между правительством и генералитетом стала борьба вокруг намерения правительства провести через парламент закон о высшем образовании, предусматривающий доступ выпускников религиозных школ к получению университетского образования [297]. После прихода к власти Партии справедливости и развития внешняя политика Турции существенно активизировалась на всех направлениях. Нормализованы отношения с Афинами, достигнут значительный прогресс на пути вступления Турции в ЕС, укрепляются позиции Турции на Кавказе и в Центральной Азии. Были нормализованы отношения с Сирией, Ливаном, получили дальнейшее развитие отношения с Египтом и арабскими странами Персидского залива [298]. По мнению экспертов, сотрудничество Турции с Израилем имеет для Турции не только значение в части регионального военно-политического блокирования. Турция не сумела стать «технологически самодостаточной» страной и достаточно продолжительное время будет зависеть от импорта технологий, прежде всего военной техники. Сотрудничество с Россией и Францией в сфере вооружений всегда будет носить ограниченный характер, и обуславливаться политическими требованиями. Военно-технологическая зависимость от США не всегда будет устраивать Турцию, и она стремится обрести «альтернативные» источники получения вооружений и технологий. Израиль в этом смысле крайне выгоден Турции [299]. Исключительно важное значение для Турции имеет сотрудничество с еврейскими лоббистскими организациями в США и в других государствах. В условиях определенной блокады усилий Турции на международной арене, значение еврейского лобби для Турции становится важнейшим элементом ее внешней политики. Яркий пример превращения Ирака в арену постоянной террористической борьбы и внутренних конфликтов религиозных и этнических группировок постоянно находится перед глазами руководства Турции. Превращение Ирана в еще один очаг нестабильности может спровоцировать антиамериканскую и антиизраильскую волну, под нажимом которой не устоит светское правительство Турции [300]. Существует еще один фактор, подталкивающий Турцию к союзу с Израилем в вопросах как непосредственно ядерной программы Ирана, так и в целом в рамках своей региональной политики. Создание регионального военно-политического блока на Ближнем Востоке, включающего Иран и Сирию воспринимается американцами практически как тяжелейшее стратегическое поражение. Поэтому противодействие всем планам Ирана по превращению в региональную державу может означать получение всех видов поддержки со стороны США. Таким образом, для турецкого правительства, очевидно, что получение Тегераном ядерного 214 оружия приведет к эскалации напряженности между Израилем и Исламской республикой. Израиль сделает все возможное, чтобы угроза превращения Ирана в ядерную державу не стала реальностью. Это может означать и проведение военных операции. В таком случае стабильность турецкого правительства резко пошатнется. Следовательно, недопущение развития Иранской ядерной программы находится в рамках национальных интересов Турции. Наряду с этим представляет интерес и высказывание генерального секретаря Совета национальной безопасности Турции Йигита Альпдогана. Он с 23 по 27 января 2006 года находился в США с рабочим визитом и имел ряд встреч на высоком уровне в Госдепартаменте, включая его главу К. Райс, и министерстве обороны. Он, являясь одной из ключевых фигур в военно-политическом руководстве Турции, отметил, что «ядерный Иран беспокоит Анкару». «Турция признает право каждого на использование ядерной энергии в мирных целях, однако когда ее применение выходит за эти рамки, это вызывает тревогу у всех наших руководителей», — подчеркнул генсек СНБ Турции [301]. Турция ранее неоднократно заявляла, что Иран имеет право вырабатывать ядерную энергию в мирных целях, призывала решить проблему иранской ядерной программы путем диалога. Примечательной в связи с этим является оценка европейскими источниками встречи 20 января 2006 года турецкого премьера с послами ЕС в Анкаре: «Р.Т. Эрдоган был слишком осторожен, в его речи не было реальной критики Ирана» [302]. Эти два примера подтверждают растущую озабоченность военно-политического руководства Турции тупиковой ситуацией, связанной с иранской ядерной программой, и вместе с тем указывают на различную степень этой тревоги военных и гражданских представителей власти. Тем не менее, думается, можно констатировать общее усиление жесткости турецкой позиции по отношению к Тегерану в связи с рядом известных публичных высказываний иранского президента в отношении Израиля. Об этом говорит анализ текстов заявлений внешнеполитического ведомства Турции по данному вопросу [303]. Иран видит возможности противостояния турецкой экспансии в том, что заинтересованные государства региона должны развивать сотрудничество по всем направлениям и демонстрировать Турции и Израилю солидарность друг с другом. Нужно подготовить условия и политическую арену для того, чтобы объявить создание военного блока в случае, если Турция, Израиль и их партнеры пойдут на такой шаг. Сейчас же активное блокирование может спровоцировать создание в регионе не двух, а трех или большего числа военных блоков. Иран опасается создание не только турецко – израильского военного союза , но и панарабского. До событий 11 сентября США имели большие возможности для инициации создания панарабского военного союза, тем самым, опережая иные инициативы. Попытки США форсировано создать региональную антииракскую коалицию в конце 2001 – начале 2002 года провалились, что является признаком произошедших принципиальных изменений на Ближнем Востоке. Для Израиля вновь наступают времена решительных действий, когда новое руководство Ирана проявляет готовность пойти на конфронтацию и разрубить «гордиев узел» противоречий можно будет лишь действиями не менее жесткими [304]. В такой период необходимо располагать группировкой союзников, которая складывается вокруг израильскотурецкого союза. Его значение будет возрастать пропорционально росту напряж енности по линии США – Тегеран и США – Дамаск. Иранская ядерная программа способна коренным образом перераспределить роли между государствами региона. Освоение иранскими войсками ядерного оружия приведет к нивелированию мощи турецкой армии, которая на сегодняшний день является крупнейшей в регионе. Ее значение и потенциал в случае вооруженного межгосударственного конфликта перестанут оказывать свое сдерживающее действие, и по позициям Турции будет нанесен ощутимый удар [305]. Нельзя сбрасывать со счетов и возможность ядерного конфликта между Ираном и Израилем, сама опасность которого, в сочетании с лишением Израиля ядерной монополии, будет иметь самые пагубные последствия для позиций Израиля. В сочетании с ракетной программой, предпринимаемой иранскими властями, ядерная программа Ирана становится основой военно-политической мощи этой страны. После ее осуществления Иран становится главным претендентом на роль ближневосточного лидера [306]. Совершенно очевидно, что рост позиций потенциального лидера проходит сейчас и будет проходить в дальнейшем в ущерб интересам современных ведущих держав региона. К 215 таким странам могут относиться Израиль, Турция, Сирия и Египет. Сирийские власти пытаются избежать неблагоприятного развития событий, развивая контакты с Ираном и рассчитывая оказаться в числе его союзников в случае его успеха. Египет не проявил пока своей заинтересованности в активном вмешательстве в этот вопрос. Турция и Израиль неминуемо окажутся в наиболее проигрышной позиции, так как урегулирование их споров с Ираном переговорным путем наиболее сложно. Израиль едва ли сможет провести какие-либо переговоры с Тегераном, во всяком случае, при нынешнем руководстве Исламской Республикой. Шансы Турции на мирное урегулирование трений с Ираном значительно выше, так как их сближает общая курдская проблема. Однако без уступок с турецкой стороны в плане сотрудничества с США, прорывного развития отношений с Ираном ожидать не приходится [307]. Ключевой проблемой, которая в последнее время больше всего беспокоит Израиль, остается иранская ядерная программа. Израиль жизненно заинтересован в том, чтобы на Ближнем Востоке было как можно больше противников ядерных амбиций Тегерана. Опасения Израиля относительно позиции Турции по этой проблеме имеют под собой основания. Еще в конце декабря 2006 года израильский журналист Амит Коэн в газете «Маарив» писал «о возможности появления общих интересов у Турции, Ирана и Сирии, что приведет к укреплению взаимоотношений между этими государствами ценой утраты взаимопонимания между Израилем и Турцией» [308]. Причем эти общие интересы касаются опасений вокруг возможного вывода США своего военного контингента из Ирака. Казалось бы, уход США из этой страны должен приветствоваться в Дамаске и Тегеране. Однако последствия этого возможного шага со стороны Вашингтона приведут к полной дестабилизации в Ираке, что в свою очередь станет толчком к усилению позиций национальных меньшинств, а конкретно, курдского населения. В Анкаре опасаются возможного образования Курдского государства на сев ере Ирака. Эти опасения есть и у Ирана и Сирии, которых явно не обрадует новое геополитическое образование на Ближнем Востоке [309]. По поводу ядерной программы Ирана Эрдоган заявил, что Анкара «очень неодобрительно относится к тому, чтобы Иран стал военной ядерной державой», но в то же время дал понять, что у Турции «нет никаких проблем с мирной ядерной энергетикой Ирана, поскольку и мы хотим развивать атомную энергетику в мирных целях» [310]. Этот ответ не убедил израильскую сторону и не прояснил конкретную позицию Анкары по иранскому вопросу. Но, вполне вероятно, что последнюю не беспокоит позиция Израиля, поскольку Турция все больше стремится вести самостоятельную политику на Ближнем Востоке без постоянной оглядки на чье-то мнение, и в первую очередь Вашингтона [311]. Тегеран четко проявил близость к позиции Анкары в курдском вопросе – поддержал ее борьбу с курдскими сепаратистами Рабочей партии Курдистана (РПК) и выдал Турции задержанных боевиков этой партии, а весной 2006 году выступил против базирующихся в Иране активистов РПК [312]. На официальном уровне иранское руководство, в частности министр внутренних дел М. Пурмухаммади, открыто заявило, что Тегеран будет противодействовать любым вылазкам курдских террористов Ирака против Турции. Эта же позиция была подтверждена весной 2006 года во время рабочего визита в Анкару А. Лариджани – секретаря Высшего совета национальной безопасности Ирана, во время его встреч с премьер-министром Эрдоганом, министром иностранных дел Гюлем и переговоров с главой турецкого Совета национальной безопасности Альпоганом, когда стороны договорились наращивать взаимодействие по ликвидации баз и лагерей РПК [313]. Позиция Турции по иракской проблеме занимает особое место в ее политике. Заявление Анкары в январе 2003 года о необходимости широкого привлечения к урегулированию ситуации в Ираке ООН, а также челночная дипломатия по этому вопросу в регионе, включая Иран и Сирию, вызвали недовольство Вашингтона, что, как видится, не остановило Анкару [314]. Относительно непосредственно ирано-турецкого диалога по проблемам ядерной программы ИРИ и реакции США весьма важным представляется тот факт, что 1 марта 2003 года турецкий парламент провалил принятие законопроекта, разрешавшего США использовать территорию Турции для военных операций против Ирана. 216 Рассматривая ирано-турецкие отношения, необходимо подчеркнуть, что между сторонами активно развивается торгово-экономическое сотрудничество – в ИРИ работает около 40 турецких фирм, растет товарооборот. Иран экспортирует в Турцию, прежде всего сырую нефть и природный газ и вывозит в основном машины, промышленное оборудование, табак, продукцию черной металлургии [315]. Все эти меры турецкого правительства призваны обезопасить Турцию в случае военного вмешательства Израиля либо США в одностороннем порядке в Иране. Такой поворот событий был бы «ударом в спину» Турции, так как она ни в коем случае не может позволить себе участвовать в малопродуманных авантюрах. В любом случае, Турция не готова участвовать в израильско-иранском противостоянии в качестве активного союзника еврейского государства. Турецкие руководители неоднократно давали понять в своих выступлениях, что разрешение вопросов связанных с иранской ядерной программой должно происходить мирным путем. Турецкие правящие круги скорректировали свои подходы к отношениям с США и Израилем в вопросах важных шагов на региональной арене. Война США в Ираке и Израиля в Ливане серьезно ударили по позициям турецкого правительства [316]. В глазах мусульманской общественности действия США и Израиля носят агрессивный и неоправданно жесткий характер. Турецкое правительство и парламент приняли ряд решений пытаясь сгладить негативный эффект действий, предпринятых их союзниками без консультаций с Анкарой и учета ее интересов. Обобщая все сказанное, можно сделать вывод об основных подходах Израиля и Турции к использованию своего стратегического союза в борьбе за региональное лидерство. Обе страны отдают себе отчет в том, что сохранение и развитие этого альянса отвечает интересам США и их собственным устремлениям. Основные вопросы возникают при разработке конкретных методов политической борьбы. Турция не может позволить себе участвовать в каких-либо военных операциях или активно помогать в них своим союзникам. Она стремится максимально использовать дипломатические и иные невоенные методы давления для продвижения своих интересов. В то же время, израильтяне вынуждены постоянно подтверждать свою военную силы, для предотвращения опасности новой войны, что приводит к постоянному применению силы на палестинских территориях, и нашло свое логическое завершение в войне в Ливане. Главным аспектом террористической угрозы применительно к Ближнему Востоку можно считать подрыв стабильности правящих режимов, прежде всего проамериканских. Свержение правящих сил в Турции, Иордании, Саудовской Аравии, других монархиях персидского залива способно внести коренные перемены в геополитическую картину региона, сопоставимые по масштабам с изменениями, вызванными исламской революцией в Иране. Современная ситуация на Ближнем Востоке такова, что основной целью террористической активности большинства экстремистских группировок, за исключением палестинских, является борьба с американским влиянием. Однако этот вопрос неотделим от проблем региональных держав, так как исламисты делают ставку на построение религиозных государств, в той или иной мере следующих по пути Афганистана при власти движения «Талибан» и Ирана. Это угрожает существованию большинства нынешних режимов стран Ближнего Востока, от Турции и Сирии до Саудовской Аравии. Угроза исламского фундаментализма объединяет в себе как угрозу американским позициям на Ближнем Востоке, так и угрозу всем нерелигиозным режимам и властным элитам стран региона. Специфика современной ситуации на Ближнем Востоке состоит не только в повышенной активности террористических организаций практически во всех государствах региона, но и в тех целях, которые данные организации перед собой ставят. Ставшее к началу двадцать первого века традиционным для многих радикальных сил по всему миру использование террористических методов для достижения политических целей приобретает в данном регионе весьма специфический характер. Данная тенденция продиктована в первую очередь давним арабо-израильским противостоянием, в котором за несколько десятилетий сложились определенные «традиции» антиизраильской борьбы под религиозными лозунгами. Следствием такого положения дел стало то, что большинство экстремистских группировок Ближнего Востока ставят своей целью тотальное уничтожение еврейского государства. 217 Несмотря на многочисленные события последних лет, превратившие регион так называемого «Большого Ближнего Востока» в главную арену антитеррористической войны США и их союзников, прежние линии напряженности не исчезли [317]. Новые вопросы, связанные с противодействием международной террористической сети «Аль-Каида» добавились к уже существующим неразрешенным конфликтам. Дальнейшее развитие событий может вызвать прогрессирующую дестабилизацию обстановки и угрожает региону анархией [318]. В таких условиях не только у региональных сил, но и у всех заинтересованных в ближневосточных делах сторон возникает необходимость усиления сотрудничества в противодействии этой угрозе. Для успешной антитеррористической деятельности в регионе Ближнего Востока весьма важным является сотрудничество двух ключевых государств региона – Израиля и Турции. Именно их взаимодействие может значительно способствовать достижению успехов в этой борьбе, что определяется несколькими причинами. Во-первых, Турция и Израиль искренне заинтересованы в максимальном ослаблении и скорейшем уничтожении международной террористической инфраструктуры [319]. Если Израилю она угрожает тотальным уничтожением, то в Турции террористическое подполье стремится ликвидировать существующий светский государственный режим, что продиктовано особенностью используемой идеологии. Это подрывает важнейшую основу турецкой государственности и может повлечь тяжелейшие последствия и для самой Турции и для региона в целом [320]. Во-вторых, Израиль имеет колоссальный опыт в противодействии террору, так как вынужден постоянно осуществлять активнейшие мероприятия на этом направлении практически с момента своего создания. Израильские спецслужбы обладают огромным объемом информации о различных группировках и покровительствующих им силах. Турция также является весьма сильным государством, способным противостоять террористической угрозе, как показывает опыт борьбы с сепаратистским движением в турецком Курдистане. Объединение усилий двух государств может дать действенный и относительно быстрый эффект. В-третьих, отношения между Израилем и Турцией на протяжении длительного времени носят характер стратегического партнерства и уровень доверия правительств двух государств друг к другу достаточно высок, несмотря на периодически возникающие разногласия и периоды охлаждения [321]. Это делает возможным достижение и выполнение договоренностей в деятельности выгодной обеим сторонам и упрощает поиск форм взаимодействия, благодаря богатому и разностороннему опыту двусторонних контактов государств [322]. Кроме того, антитеррористическая деятельность оказывается «увязана» с другими важными вопросами двусторонних отношений, что способствует повышению внимания к ней со стороны правительств. Однако израильско-турецкое сотрудничество в антитеррористической борьбе встречает несколько препятствий в своем развитии. Связаны эти сложности, как со спецификой внутреннего положения государств, так и с их внешнеполитической деятельностью. Достижение Израилем того положения регионального лидера, которого он добивается, может сделать его независимым в той мере, которая позволит ему со временем стать полностью независимым от США. Поэтому американские правящие круги стремятся не допустить полной реализации целей Израиля, в частности в палестинском вопросе. Поэтому перед руководством израильской внешней политики стоит цель сохранения достигнутого уровня в отношениях с США, но с сохранением максимальной свободы в принятии решений о политике внутри своего региона. Неоднозначность политики США в отношении использующих терроризм как средство политической борьбы организаций и покрывающих их режимов болезненно сказывается на израильской контртеррористической политике в начале XXI века. Среди израильского общественного мнения распространяется представление о роли США как стороны, стремящейся играть на борьбе Израиля с угрожающими его безопасности силами. Поддержка Вашингтоном мирного процесса с палестинцами вызывает негативную реакцию части израильской элиты и наиболее ортодоксальной и религиозной части населения [323]. Все эти противоречия пока не приняли острых форм. Национальные интересы двух стран, как и прежде по большинству пунктов совпадают и создают базу для продолжения совместной работы и объединению усилий на главном направлении – устранении относительно самостоятельных режимов арабских стран и Ирана. Следует также отметить, 218 что находящиеся у власти в странах силы выступают за предельно жесткое и силовое разрешение проблем и достижения поставленных целей. Это позволяет избежать споров о путях реализации задач поставленных перед обоими правительствами, хотя и вызывает разногласия внутри коалиционного правительства Израиля и спровоцировало отставку госсекретаря Колина Пауэлла. Главной же причиной большинства проблем в израильско-турецких отношениях является палестинская проблема [324]. Турция, как страна с абсолютным преобладанием мусульманского населения весьма болезненно реагирует на решительные шаги израильского руководства в пресечении террористических актов организуемых и направляемых с территории Палестинской Автономии. Особенно осложнилась обстановка после прихода к власти группировки «ХАМАС». Всякое турецкое правительство будет вынуждено выступать с весьма резкими заявлениями в адрес израильского руководства при каждом обострении обстановки в Палестине, чтобы не лишится поддержки избирателей. Это уже не раз приводило к серьезным осложнениям в отношениях сторон и неопределенность израильской политики по отношению к Палестинской Национальной Администрации чревато новыми кризисными ситуациями. Подходы А. Шарона к отношениям с Палестинской Национальной Администрацией, сохраненные в целом правительством Ольмерта, состояли из нескольких пунктов: 1) Прекращение терактов осуществляемых «ХАМАС», «Бригадами мучеников аль-Аксы», «ФАТХ» и другими экстремистскими палестинскими группировками как предварительное условие начала переговоров. 2) Ужесточение ответных карательных акций как средство устрашения и воздействия на палестинское руководство, расчет на запугивание умеренных палестинцев и физическое уничтожение «непримиримых». 3) Требование смены руководства ПНА во главе с Ясиром Арафатом как коррумпированного и поддерживающего террористов в расчете на то, что новое палестинское руководство будет более уступчивым в вопросе границ, беженцев, совместного противодействия террору и т.д. При анализе видения палестинского аспекта национальной безопасности нынешним руководителем Израиля следует иметь в виду его длительный опыт проведения силовых операций в период службы в армии и в дальнейшем пребывания на государственных постах. Ярким примером его стратегии разрешения конфликтов является предпринятая под его руководством как министра обороны в 1982 году операция «Мир Галилее» - захвата южного Ливана и его столицы Бейрута [325]. Существует мнение, согласно которому премьерминистр Израиля является убежденным противником образования палестинского государства, и признания права палестинцев на какую – либо часть священного города Иерусалима [326]. Поэтому среди его приоритетов следует считать недопущение такого решения палестинской проблемы, которое не гарантировало бы обеспечение интересов национальной безопасности Израиля. Точка зрения Шарона на эти национальные интересы была вполне известна и характеризовалась стремлением прекратить переговоры с палестинскими властями, свернуть процесс национального самоопределения арабского народа Палестины и добиться военного разгрома организаций палестинцев и их боевых отрядов [327]. С этим связано, стремление Шарона максимально жестко реагировать на всякое проявление палестинского сопротивления, причем представляется весьма вероятным, что отказ радикальных палестинских организаций от террора как средства борьбы не привел бы к адекватной реакции израильского руководства. Результатом его посещения Храмовой Горы в Иерусалиме стала резкая эскалация напряженности в Палестине, что рассматривается многими исследователями как прямые провокационные действия нынешнего руководителя Израиля [328], а тогда лидера главной оппозиционной партии. В целом, основной постулат Ариэля Шарона и его правительства состоял и состоит в том, что терроризм в Палестине можно победить военными и полицейскими методами. Возможно, некоторое воздействие на такое мировоззрение оказала антитеррористическая кампания в Чечне, где бескомпромиссная позиция Москвы и силовое воздействие возымели свое действие. Однако между Чечней и Израилем существует огромная разница, так как палестинцы являются частью огромного арабского народа. И если совокупные ресурсы 219 России превосходили чеченские, то совокупные силы арабского и мусульманского мира превосходят израильские. Независимо от того, насколько ужесточение контртеррористической политики в плане уступок палестинскому национальному движению возымело действие, первоначально политика А. Шарона и его правительства полностью соответствовала лозунгам, выдвигавшимся партией «Ликуд» во время предвыборной кампании. Весьма сложным является вопрос об истинных причинах израильского неприятия Я. Арафата и его окружения в руководстве ПНА в период 2001-2004 годов. Кроме официальной версии израильских властей, изложенной выше, существовало, в основном в арабском мире, убеждение в том, что правящие круги Израиля не желают налаживать отношения с правительством Палестины твердо отстаивающим национальные интересы [329]. Опыт пребывания Ариэля Шарона на военных и политических должностях указывает на его стремление избежать признания прав палестинского народа и физическое уничтожение наиболее активных палестинских группировок. Для существования такого мнения есть достаточное количество предпосылок, как из биографических сведений о премьер-министре Израиля, так и из практики его политической деятельности на этом посту. Его предварительное условие о ликвидации террористической инфраструктуры на территории ПНА силами палестинских спецслужб воспринимается многими как саботаж мирного процесса. Неоднозначной выглядит его политика в отношении еврейских поселенцев на оккупированных территориях, в этой сфере на главу израильского кабинета оказывается существенное влияние рядом лоббистских структур, влияющих на процесс принятия решений [330]. С другой стороны, неадекватность методов реакции израильского руководства на террористические акты в рамках палестинской «Интифады» не означает возможности игнорировать право Израиля на мирное существование. Особым фактором в палестино – израильских отношениях выступает накопленный негативный опыт взаимоотношений соседей и отсутствие должного стремления к достижению договоренностей. Каждая из сторон конфликта рассчитывает добиться изменения ситуации в свою пользу, и не рассчитывает на поиск реализуемого компромиссного решения. Все это чрезвычайно осложняет поиск взаимопонимания между палестинцами и израильтянами. Важно также учитывать то, что сам факт тесного взаимодействия страны мусульманского мира с еврейским государством провоцирует радикальные силы исламских фундаменталистов на активные действия [331]. Причем опасность исходит как от внутренних сил недовольных светским характером турецкого государственного строя, так и от сил внешних, всецело поддерживающих такие настроения внутри страны. Свои возможности эти силы продемонстрировали, организовав несколько громких терактов в Турции в 2003 году. Деятельность их по прежнему представляет угрозу, о чем может свидетельствовать разоблачение и арест турецкой полицией 30 января 2007 года 48 человек в семи провинциях страны, готовивших серию терактов в Турции [332]. Совершенно очевиден расчет исламских фундаменталистов на подрыв существующего режима, причем для оправдания своих действий эти силы склонны обвинять нынешнее турецкое правительство в сотрудничестве с такими враждебными исламу силами как США и Израиль. Учитывая высокую религиозность турецкого населения, эти факторы заставляют турецкое руководство не афишировать уровень своих контактов с израильтянами, в каких бы сферах деятельности данные контакты не развивались. Все указанные выше факторы предопределили развитие антитеррористического взаимодействия Израиля и Турции в основном по линии специальных служб двух государств и силовых ведомств. В сентябре 2003 года во время визита главы турецкого МВД Абдулкадира Аксу в Израиль обсуждалось восстановление прерванных очередным политическим кризисом обменов информацией о международных террористических группах между соответствующими ведомствами двух стран [333]. В декабре того же года было подписано турецко-израильское соглашение о совместной деятельности направленной на противодействие международному терроризму, выдержанное в том же ключе. Оно предусматривало обмен разведывательной информацией, разработку совместных антитеррористических методик и проведение совместных учений пограничных подразделений [334]. Выступая по итогам своего визита в Израиль в мае 2005 года, Эрдоган 220 осудил любые действия террористов и заявил, что, по его мнению, «у террора нет религии и нет родины». Едва ли эта тенденция изменится в ближайшем будущем, так как попытки более тесных и открытых контактов и институционализации сотрудничества в данной сфере могут дать негативный эффект на положение заинтересованных в сотрудничестве сил внутри государств. Большую проблему представляет и неразрешенность палестинского вопроса, так как однозначное отнесение Израилем радикальных палестинских организаций к числу террористических не может быть принято Турцией [335]. Вследствие этого основными направлениями развития совместных усилий на антитеррористическом фронте вероятно будут иракское и иранское, так как ситуация вокруг этих государств угрожает обеим странам и чревато значительными осложнениями в ближайшем будущем. Деятельность спецслужб двух стран в антитеррористической сфере укладывается также и в общие контуры деятельности США в регионе. Израильско-турецкий союз чрезвычайно важен для геополитических построений Вашингтона в регионе и способен оказать значительную помощь в разрешении возможных кризисов, спровоцированных развитием событий вокруг Ирака и Ирана [336]. Таким образом, сотрудничество Израиля и Турции в сфере противодействия терроризму на Ближнем Востоке выгодно обеим странам и имеет чрезвычайно важное значение для региона в целом. Однако специфика ситуации в Турции и Израиле создает множество проблем на пути развития такого взаимодействия. Тем не менее, уже достигнутый уровень сотрудничества способен сыграть важную роль при дальнейшем росте нестабильности в регионе [337]. Например, в случае начала военной операции против Ирана значение израильско-турецкого кооперирования для сдерживания волны насилия будет трудно переоценить. Итоги взаимных визитов высокопоставленных официальных лиц обоих государств в 2003-2005 гг. позволяют предполагать, что и Турция, и Израиль полны решимости продолжать сотрудничество в сфере обороны и безопасности, причем именно в контексте так называемой «борьбы с международным терроризмом». К примеру, в ходе переговоров в Анкаре в мае 2003 года турецкого министра обороны Векти Гонула со своим израильским коллегой Шаулом Мофазом, наряду с сотрудничеством в военно-промышленной области, обсуждался также весь комплекс вопросов в сфере взаимодействия двух стран по борьбе с международными террористическими организациями. А в сентябре 2003 года, вместе с рядом высокопоставленных сотрудников турецких спецслужб, в Израиль прибыл министр внутренних дел Турции Абдулкадир Аксу [338]. Это был первый визит министра из состава нового происламкого турецкого правительства в Израиль. Основной целью визита главы турецкого МВД в Израиль было восстановление в полном объеме сотрудничества между соответствующими ведомствами двух стран в обмене информации в области безопасности, особенно касательно различных террористических групп и организаций. Данная проблема вновь приобрела особую проблему для Турции, поскольку, несмотря на объявленную турецким правительством амнистию для членов PKK – KADEK, последняя заявила о прекращении действия режима перемирия с Турцией [339]. Новым подтверждением тесного сотрудничества двух стран стало соглашение о взаимодействии в сфере борьбы с терроризмом, а также развития технических средств для антитеррористических действий, в том числе против турецких исламских радикальных организаций, подписанное в ходе визита в конце декабря 2003 года в Анкару министра общественной безопасности Израиля. Данное соглашение во многом было вызвано нашумевшими террористическими актами, произошедшими в этот период в Турции и имевшими явный антиизраильский характер. Геополитическое измерение стратегического союза Израиля и Турции приобрело значение важнейшего фактора региональной стабильности после начала двадцать первого века. Это направление стратегического партнерства является наиболее перспективным, во многом потому, что строится, отталкиваясь от успехов, достигнутых в сфере двусторонних отношений. Активизация усилий на этом направлении продиктована тремя причинами: - Резкой активизацией американского вмешательства в региональную политику, в частности прямым военным вторжением в Афганистан и Ирак. Начало реализации плана демократизации «Большого Ближнего Востока» требует активизации деятельности 221 израильско-турецкого союза, на основе которого планируется построение нового регионального баланса сил после завершения реализации американского плана. - Ростом террористической угрозы, причем как традиционно антиизраильской направляемой с палестинских территорий, так и новой, связанной с сетью «Аль-Каида» и иракскими повстанческими группировками, действующими во взаимосвязи с международной сетью. - Обострением внутрирегиональной борьбы за лидерство, выражающееся в противостоянии ядерной программе Ирана и попыткам Тегерана собрать вокруг себя коалицию на антиамериканской и антиизраильской основе. Учитывая потенциальную возможность сближения между Ираном и Сирией, необходимость формирования эффективного альтернативного центра силы выходит на первый план. Характерными отличительными чертами этого уровня стратегического союза являются: - Его внутренняя противоречивость. Тесное сближение Израиля и Турции само по себе заставляет их потенциальных противников искать пути сближения между собой. Сирийскоиранские отношения не лишены противоречий, и лишь опасность формирования регионального блока их противников заставляет их игнорировать сложности в отношениях между собой. Таким образом, сам факт существования союза, призванного укрепить региональную стабильность, способствует ее уменьшению. - Уязвимость достижений в этой сфере перед угрозами внутриполитического и внешнеполитического характера. Если выгоды от двустороннего сотрудничества очевидны для большей части правящих элит стран, то сближение в сфере геополитики по-прежнему встречает резкое неприятие в арабском мире и в среде происламски настроенной части населения Турции. Складывается опасность «патовой ситуации» в израильско-турецких отношениях, характеризующаяся отсутствием прогресса и сохранением достигнутых результатов. - Тесная взаимозависимость между региональными амбициями непосредственных участников союза и региональной политикой их общего стратегического партнера – Соединенных Штатов Америки. Неудачные в целом военные операции США и их союзников диктуют необходимость вернуться к опоре на региональных союзников в геополитической игре Вашингтона на Ближнем Востоке. Турция и Израиль являются первыми из их числа. В целом геополитический уровень израильско-турецкого стратегического союза становится важен для региональной стабильности на Ближнем Востоке по мере развития событий вокруг двух стран региона – Ирака и Ирана. Учитывая наметившуюся тенденцию к эскалации напряженности вокруг этих стран, потенциальная возможность передела влияния в регионе становится более реальной. Актуальность более тесного взаимодействия в израильско-турецкой связке растет вместе с увеличением такой возможности. ПРИМЕЧАНИЯ: 1. Timeline of the Turkish-Israeli Relations, 1949–2006/The Washington Institute for Near East Policy //www.washingtoninstitute.org 2. Балашов, Ю.А. Вагин, М.В. Колобов, О.А. Корнилов, А.А. Международные отношения на Ближнем Востоке в XX веке/ Ю.А.Балашов и др. – Н.Новгород.: Издательство нижегородского университета, 2003. – С.88-96. 3. Киреев Н.Г. Турция и Израиль – Стратегические союзники на Ближнем Востоке (хроника военно– политического сотрудничества в 1994 – 1997 гг.) / Н.Г. Киреев // Ближний Восток и современность -1998№5- С. 89-152. 4. Там же. 5. Корнилов, А.А. Меч и Плуг Давида Бен-Гуриона / А.А. Корнилов. - Нижний Новгород.: изд-во Нижегородского университета, 1996. – 218с. 6. Балашов, Ю.А. Вагин, М.В. Колобов, О.А. Корнилов, А.А. Международные отношения на Ближнем Востоке в XX веке/ Ю.А.Балашов и др. – Н.Новгород.: Издательство нижегородского университета, 2003. – С.88-96. 7. Там же. 8. Там же. 9. Timeline of the Turkish-Israeli Relations, 1949–2006/The Washington Institute for Near East Policy //www.washingtoninstitute.org 222 10. Текст опубликованных резолюций и рекомендаций принятых всеарабской конференцией на высшем уровне // Колобов. О.А., Корнилов А.А., Сергунин А.А. Документальная история арабо-израильского конфликта. Хрестоматия. Н.Новгород.: Издательство Нижегородского университета, 1991г. - С.86. 11. Timeline of the Turkish-Israeli Relations, 1949–2006/The Washington Institute for Near East Policy //www.washingtoninstitute.org 12. Балашов, Ю.А. Вагин, М.В. Колобов, О.А. Корнилов, А.А. Международные отношения на Ближнем Востоке в XX веке/ Ю.А.Балашов и др. – Н.Новгород.: Издательство нижегородского университета, 2003. – С.169-175. 13. Иванова И.И. Израильско-турецкие отношения и проблемы региональной безопасности / Иванова И.И. // Ближний Восток: проблемы региональной безопасности – М.: Институт изучения Израиля и Ближнего Востока, 2000.С.80-91. 14. Балашов, Ю.А. Вагин, М.В. Колобов, О.А. Корнилов, А.А. Международные отношения на Ближнем Востоке в XX веке/ Ю.А.Балашов и др. – Н.Новгород.: Издательство нижегородского университета, 2003. – С.175-189. 15. Timeline of the Turkish-Israeli Relations, 1949–2006/The Washington Institute for Near East Policy //www.washingtoninstitute.org 16. Киреев Н.Г. Турция и Израиль – Стратегические союзники на Ближнем Востоке (хроника военно– политического сотрудничества в 1994 – 1997 гг.) / Н.Г. Киреев // Ближний Восток и современность -1998№5- С. 89-152. 17. Timeline of the Turkish-Israeli Relations, 1949–2006/The Washington Institute for Near East Policy //www.washingtoninstitute.org 18. Ibid. 19. Ibid. 20. Ibid. 21. Иванова И.И. Израильско-турецкие отношения и проблемы региональной безопасности / Иванова И.И. // Ближний Восток: проблемы региональной безопасности – М.: Институт изучения Израиля и Ближнего Востока, 2000.С.80-91. 22. Киреев Н.Г. Турция и Израиль – Стратегические союзники на Ближнем Востоке (хроника военно– политического сотрудничества в 1994 – 1997 гг.) / Н.Г. Киреев // Ближний Восток и современность -1998№5- С. 89-152. 23. Timeline of the Turkish-Israeli Relations, 1949–2006/The Washington Institute for Near East Policy //www.washingtoninstitute.org 24. Ibid. 25. Ibid. 26. Киреев Н.Г. Турция и Израиль – Стратегические союзники на Ближнем Востоке (хроника военно– политического сотрудничества в 1994 – 1997 гг.) / Н.Г. Киреев // Ближний Восток и современность -1998№5- С. 89-152. 27. Иванова И.И. Израильско-турецкие отношения и проблемы региональной безопасности / Иванова И.И. // Ближний Восток: проблемы региональной безопасности – М.: Институт изучения Израиля и Ближнего Востока, 2000.С.80-91. 28. Киреев Н.Г. Турция и Израиль – Стратегические союзники на Ближнем Востоке (хроника военно– политического сотрудничества в 1994 – 1997 гг.) / Н.Г. Киреев // Ближний Восток и современность -1998№5- С. 89-152. 29. Timeline of the Turkish-Israeli Relations, 1949–2006/The Washington Institute for Near East Policy //www.washingtoninstitute.org 30. Ibid 31. Ibid. 32. Ibid. 33. Ibid. 34. Киреев Н.Г. Турция и Израиль – Стратегические союзники на Ближнем Востоке (хроника военно– политического сотрудничества в 1994 – 1997 гг.) / Н.Г. Киреев // Ближний Восток и современность -1998№5- С. 89-152. 35. Timeline of the Turkish-Israeli Relations, 1949–2006/The Washington Institute for Near East Policy //www.washingtoninstitute.org 36. Киреев Н.Г. Турция и Израиль – Стратегические союзники на Ближнем Востоке (хроника военно– политического сотрудничества в 1994 – 1997 гг.) / Н.Г. Киреев // Ближний Восток и современность -1998№5- С. 89-152. 37. Там же. 38. Израильско-турецкие отношения на современном этапе/ Центральный Еврейский ресурс// www.sem40.ru 223 39. Иванова И.И. Израильско-турецкие отношения и проблемы региональной безопасности / Иванова И.И. // Ближний Восток: проблемы региональной безопасности – М.: Институт изучения Израиля и Ближнего Востока, 2000.С.80-91. 40. Там же. 41. Israeli Foreign Minister Shimon Peres' Statement on so-called Armenian genocide, 10 April 2001/ / Turkey’s MFA Official Website// www. MFA.gov.tr 42. Гурьев А.А. Партия справедливости и развития Турции: три года у власти// Сайт института Ближнего Востока//www.iimes.ru/ 43. См. Например: Prof. Şule Kut, November 6, 2002/ Tel-Aviv University// www.thu.il 44. Speech of H.E. Mr. Abdullah Gul Deputy Prime Minister And Foreign Minister Of Turkey, “Turkish Politics At The Crossroads” , The German Marshall Fund, Washington D.C., 8 February 2007/ / Turkey’s MFA Official Website// www. MFA.gov.tr 45. Ibid 46. Тарховски А Первые в истории совместные военно-морские учения США, Израиля и Турции вызвали бурю протестов в исламском мире/ А. Тарховски // Ресурс «Дэйли Ньюспепер»// www.dailynewspaper.ru 47. Timeline of the Turkish-Israeli Relations, 1949–2006/The Washington Institute for Near East Policy //www.washingtoninstitute.org 48. Тарховски А Первые в истории совместные военно-морские учения США, Израиля и Турции вызвали бурю протестов в исламском мире/ А. Тарховски // Ресурс «Дэйли Ньюспепер»// www.dailynewspaper.ru 49. Там же. 50. Там же. 51. Assessment Regarding Aviation Security Vis-A-Vis Turkey. 27.06.2004// Official website of the MFA of Israel//www.mfa.gov.il./ 52. Турбулентность израильско-турецких отношений/ Центральный Еврейский ресурс// www.sem40.ru 53. Там же. 54. Там же. 55. Турция аннулирует сделки с Израилем и США в области вооружений/ Ресурс «Агентура»// www.agentura.ru 56. Там же. 57. Турбулентность израильско-турецких отношений/ Центральный Еврейский ресурс// www.sem40.ru 58. Израильско-турецкие отношения на современном этапе/ Центральный Еврейский ресурс// www.sem40.ru 59. Там же. 60. Там же. 61. Турбулентность израильско-турецких отношений/ Центральный Еврейский ресурс// www.sem40.ru 62. Prime Minister Ariel Sharon met with Turkish Prime Minister Recep Tayyip Erdogan. 01.05.2005 // Israeli PM official website PMO.gov.il/ 63. Конторер Д. Попытка снять напряженность/ Д. Конторер // Ресурс «Вести»// www.vasti.ru 64. Израильско-турецкие отношения на современном этапе/ Центральный Еврейский ресурс// www.sem40.ru 65. Там же. 66. Там же. 67. Ольмерт съездил к Ататюрку// Ресурс «Вести»// www.vasti.ru 68. Израильско-турецкие отношения на современном этапе/ Центральный Еврейский ресурс// www.sem40.ru 69. Там же. 70. Там же. 71. Там же. 72. Там же. 73. Ольмерт съездил к Ататюрку// Ресурс «Вести»// www.vasti.ru 74. Корнилов А.А. Безопасность превыше всего. /А.А. Корнилов //Н.Новгород.: Издательство нижегородского университета, 2005.С. 20-22. 75. Inauguration speech of Prime Minister Ariel Sharon in the Knesset. Jerusalem, March 7 2001// Official website of the MFA of Israel//www.mfa.gov.il./ 76. Гурьев А.А. Партия справедливости и развития Турции: три года у власти // Сайт института Ближнего Востока //www.iimes.ru/ 77. Волович А. Турция-Израиль: «стратегический союз» под угрозой // Портал «Зеркало Недели» //www.zerkalo-nedeli.com 78. Там же. 79. Там же. 224 80. Розов А.А О турецко-израильских отношениях// Сайт института Ближнего Востока /www.iimes.ru/ 81. FM Shalom speaks with colleagues after Sharm Summit, February 9 2005// Official website of the MFA of Israel //www.mfa.gov.il/ 82. Ibid. 83. Cabinet Communique. 29 January 2006 // Israeli PM official website //PMO.gov.il/ 84. Розов А.А О турецко-израильских отношениях// Сайт института Ближнего Востока //www.iimes.ru/ 85. Если арабы владеют нефтью, то турки владеют водой// Портал «Дискуссионный клуб» //world.ng.ru/ 86. PM Ariel Sharon met with Turkish Energy and Natural Resources Minister Zeki Cakan. 06.08.2002 // Israeli PM official website/PMO.gov.il/ 87. Cevik Bir and Martin Sherman Formula for Stability: Turkey Plus Israel// Middle East Quarterly Fall 2002 / /www.meforum.org/ 88. Розов А.А. Турция - Израиль: по пути укрепления военного сотрудничества// Сайт института Ближнего Востока//www.iimes.ru/ 89. Там же. 90. Там же. 91. Там же. 92. Пайпс Д. Две команды на ближнем востоке / Д.Пайпс // «Международная политика» -1999 - № 7 С.22. 93. PM Sharon met with Turkish Prime Minister Recep Tayyip Erdogan 01.05.2005 // Official website of the MFA of Israel//www.mfa.gov.il./ 94. Розов А.А Турция и ядерная программа Ирана// Сайт института Ближнего Востока //www.iimes.ru/ 95. Гурьев А.А. Партия справедливости и развития Турции: три года у власти// Сайт института Ближнего Востока //www.iimes.ru/ 96. Interview Given by H.E. Abdullah Gul Deputy Prime Minister and Minister of Foreign Affairs to Bahrain Tribune 30 May 2005, Bahrain / Turkey’s MFA Official Website// www. MFA.gov.tr 97. Prime Minister Ariel Sharon met with Turkish Prime Minister Recep Tayyip Erdogan. 01.05.2005 // Israeli PM official website PMO.gov.il/ 98. Ibid. 99. Ibid. 100. PM Sharon met with Turkish Foreign Minister Abdullah Gul. 04.01.2005// Israeli PM official website /PMO.gov.il/ 101. Prime Minister Ariel Sharon met with Turkish Prime Minister Recep Tayyip Erdogan. 01.05.2005 // Israeli PM official website //PMO.gov.il/ 102. PM Ariel Sharon met with Turkish Energy and Natural Resources Minister Zeki Cakan. 06.08.2002 // Israeli PM official website /PMO.gov.il/ 103. Statement by FM Shalom in light of Terrorist Attacks in Istanbul, Turkey November 15, 2003// Official website of the MFA of Israel//www.mfa.gov.il./ 104. Cabinet Meeting Press Releases .At the weekly Cabinet meeting today (Sunday), 16.11.2003 // Israeli PM official website /PMO.gov.il/ 105. Ibid. 106. Розов А.А. Турция - Израиль: по пути укрепления военного сотрудничества// Сайт института Ближнего Востока//www.iimes.ru/ 107. Там же. 108. Подробнее см. Корнилов, А.А. Система внешнеполитических приоритетов государства Израиль в 1950-е годы// Динамика арабо-израильского конфликта. – материалы научной конференции. – Н.Новгород.: Типография ННГУ, 1991.- с20 109. Израильско-турецкие отношения на современном этапе/ Центральный Еврейский ресурс// www.sem40.ru 110. Волович А. Турция-Израиль: «стратегический союз» под угрозой/ Ресурс «Зеркало Недели» //www.zerkalo-nedeli.com 111. Розов А.А О турецко-израильских отношениях// Сайт института Ближнего Востока //www.iimes.ru/ 112. Минасян С. Стратегическое сотрудничество Израиля и Турции в контексте проблем региональной безопасности // Портал «Актуальная Политика» // www.ap.rau.am 113. E. Kogan Cooperation in the Israeli-Turkish defense industry// conflict studies research centre – 05\43September, 2005. 114. Минасян С. Стратегическое сотрудничество Израиля и Турции в контексте проблем региональной безопасности // Портал «Актуальная Политика» // www.ap.rau.am 115. Розов А.А. Турция - Израиль: по пути укрепления военного сотрудничества// Сайт института Ближнего Востока//www.iimes.ru/ 225 116. Там же. 117. Розов А.А О турецко-израильских отношениях// Сайт института Ближнего Востока //www.iimes.ru/ 118. Prime Minister Ariel Sharon met with Turkish Prime Minister Recep Tayyip Erdogan. 01.05.2005 // Israeli PM official website PMO.gov.il 119. Минасян С. Стратегическое сотрудничество Израиля и Турции в контексте проблем региональной безопасности // Портал «Актуальная Политика» // www.ap.rau.am 120. Розов А.А. Турция - Израиль: по пути укрепления военного сотрудничества// Сайт института Ближнего Востока//www.iimes.ru/ 121. Timeline of the Turkish-Israeli Relations, 1949–2006/The Washington Institute for Near East Policy //www.washingtoninstitute.org 122. Розов А.А. Турция - Израиль: по пути укрепления военного сотрудничества// Сайт института Ближнего Востока//www.iimes.ru/ 123. Минасян С. Стратегическое сотрудничество Израиля и Турции в контексте проблем региональной безопасности // Портал «Актуальная Политика» // www.ap.rau.am 124. Там же. 125. Там же. 126. Там же. 127. Турция аннулирует сделки с Израилем и США в области вооружений/ Ресурс «Агентура»// www.agentura.ru 128. Там же. 129. Там же. 130. Там же. 131. Там же. 132. Там же. 133. Там же. 134. Минасян С. Стратегическое сотрудничество Израиля и Турции в контексте проблем региональной безопасности // Портал «Актуальная Политика» // www.ap.rau.am 135. Розов А.А. Турция - Израиль: по пути укрепления военного сотрудничества// Сайт института Ближнего Востока//www.iimes.ru/ 136. Там же. 137. Timeline of the Turkish-Israeli Relations, 1949–2006/The Washington Institute for Near East Policy //www.washingtoninstitute.org 138. Розов А.А. Турция - Израиль: по пути укрепления военного сотрудничества// Сайт института Ближнего Востока//www.iimes.ru/ 139. Минасян С. Стратегическое сотрудничество Израиля и Турции в контексте проблем региональной безопасности // Портал «Актуальная Политика» // www.ap.rau.am 140. Там же. 141. Там же. 142. Там же. 143. Там же. 144. FM Shalom speaks with colleagues after Sharm Summit, February 9, 2005// Official website of the MFA of Israel //www.mfa.gov.il. MFA 145. Speech of H.E. Mr. Abdullah Gul Deputy Prime Minister And Foreign Minister Of Turkey, “Turkey, Iraq, And The Middle East: Future Prospects”, Council On Foreign Relations New York, 9 February 2007/ Republic of Turkey Ministry of Foreign Affairs// www.mfa.gov.tr 146. Минасян С. Анализ и современное состояние израильско-турецкого военно-политического сотрудничества в контексте курдской проблемы и региональных политических процессов// Портал «Актуальная Политика» // www.ap.rau.am 147. Timeline of the Turkish-Israeli Relations, 1949–2006/The Washington Institute for Near East Policy //www.washingtoninstitute.org 148. Ibid. 149. Ibid. 150. Пайпс Д. Две команды на ближнем востоке / Д.Пайпс // «Международная политика» -1999 - № 7 С.22. 151. E. Kogan Cooperation in the Israeli-Turkish defense industry// conflict studies research centre – 05\43September, 2005. 152. Минасян С. Анализ и современное состояние израильско-турецкого военно-политического сотрудничества в контексте курдской проблемы и региональных политических процессов// Портал «Актуальная Политика» // www.ap.rau.am 153. At the weekly Cabinet meeting today (Sunday), 16.11.2003// Official website of the MFA of Israel //www.mfa.gov.il. 226 154. Розов А.А О турецко-израильских отношениях// Сайт института Ближнего Востока //www.iimes.ru/ 155. Волович А Турция-Израиль: «стратегический союз» под угрозой/ Ресурс «Зеркало Недели»//www.zerkalo-nedeli.com/ 156. Israel and Turkey conduct strategic dialog, 4 May 1997. // Official website of the MFA of Israel//www.mfa.gov.il./ 157. Inauguration speech of Prime Minister Ariel Sharon in the Knesset. Jerusalem, March 7 2001// Official website of the MFA of Israel//www.mfa.gov.il./ 158. Розов А.А. Турция - Израиль: по пути укрепления военного сотрудничества// Сайт института Ближнего Востока//www.iimes.ru/ 159. Минасян С. Анализ и современное состояние израильско-турецкого военно-политического сотрудничества в контексте курдской проблемы и региональных политических процессов// Портал «Актуальная Политика» // www.ap.rau.am 160. Корнилов, А.А. Меч и Плуг Давида Бен-Гуриона / А.А. Корнилов. - Нижний Новгород.: изд-во Нижегородского университета, 1996. 161. Киреев Н.Г. Турция и Израиль – Стратегические союзники на Ближнем Востоке (хроника военно– политического сотрудничества в 1994 – 1997 гг.) / Н.Г. Киреев // Ближний Восток и современность -1998№5- С. 89-152. 162. Facets of the Israeli Economy. Hi - tech sector, January 1, 2004 // Official website of the MFA of Israel//www.mfa.gov.il./ 163. Ibid. 164. Interview with PM Netanyahu- Turkish Daily News - 03-Sep-98// Official website of the MFA of Israel//www.mfa.gov.il./ 165. Хаас Р. Новый Ближний Восток / Р. Хаас.// "Россия в глобальной политике".-2006- № 6, Ноябрь – Декабрь// www.globalaffairs.ru// 166. Interview with PM Netanyahu- Turkish Daily News - 03-Sep-98// Official website of the MFA of Israel//www.mfa.gov.il./ 167. Ibid. 168. Перес Ш. Новый Ближний Восток. – М.: Прогресс, 1994. С.103. 169. Розов А.А О турецко-израильских отношениях// Сайт института Ближнего Востока //www.iimes.ru/ 170. Facets of the Israeli Economy. Hi - tech sector // Official website of the MFA of Israel//www.mfa.gov.il./ 171. agreement on trade, economic, industrial and scientific cooperation between the gov. Of the state of israel and the gov. Of the republic of turkey 14.03.1996 // Official website of the MFA of Israel//www.mfa.gov.il./ 172. agreement regarding mutual assistance between their customs administrations between the government of the state of israel and the government of the republic of turkey// Official website of the MFA of Israel 23.12.1996 //www.mfa.gov.il./ 173. agreement on cooperation in the fields of culture education and science between the government of the state of israel and the government of the republic of turkey// Official website of the MFA of Israel 14.11.1993 //www.mfa.gov.il./ 174. agreement establishing a free trade area between the state of israel and the republic of turkey// Official website of the MFA of Israel 14.03.1996 //www.mfa.gov.il./ 175. Гурьев А.А. Ситуация в Турции (май 2006г) // Сайт института Ближнего Востока //www.iimes.ru/ 176. PM Sharon met with Turkish Foreign Minister Abdullah Gul. 04.01.2005// Israeli PM official website /PMO.gov.il/ 177. Израильско-турецкие отношения на современном этапе/ Центральный Еврейский ресурс// www.sem40.ru 178. Там же. 179. Там же. 180. PM Ariel Sharon met with Turkish Energy and Natural Resources Minister Zeki Cakan. 181. 06.08.2002 // Israeli PM official website / 182. Киреев Н.Г. Турция и Израиль – Стратегические союзники на Ближнем Востоке (хроника военно– политического сотрудничества в 1994 – 1997 гг.) / Н.Г. Киреев // Ближний Восток и современность -1998№5- С. 89-152. 183. Израильско-турецкие отношения на современном этапе/ Центральный Еврейский ресурс// www.sem40.ru 184. Там же. 185. Если арабы владеют нефтью, то турки владеют водой/ Ресурс «Дискуссионный клуб»//world.ng.ru/ 186. Facets of the Israeli Economy. Hi - tech sector January 1, 2004 // Official website of the MFA of Israel//www.mfa.gov.il./ 187. Розов А.А. Турция - Израиль: по пути укрепления военного сотрудничества// Сайт института Ближнего Востока//www.iimes.ru/ 188. Там же. 189. Гурьев А.А. Ситуация в Турции (апрель 2007г) // Сайт института Ближнего Востока //www.iimes.ru/ 227 190. Agreement on cooperation in the fields of health and medicine between the government of the state of israel and the government of the republic of turkey 14.03.1995 // Official website of the MFA of Israel//www.mfa.gov.il./ 191. Розов А.А. Турция - Израиль: по пути укрепления военного сотрудничества// Сайт института Ближнего Востока//www.iimes.ru/ 192. Prime Minister Ariel Sharon met with Turkish Prime Minister Recep Tayyip Erdogan. 01.05.2005 // Israeli PM official website PMO.gov.il/ 193. Следующая война будет не за землю, а за воду/ Ресурс «Дискуссионный клуб»//world.ng.ru/ 194. Там же. 195. Если арабы владеют нефтью, то турки владеют водой// Ресурс «Дискуссионный клуб»//world.ng.ru/ 196. Там же. 197. Там же. 198. Там же. 199. Там же. 200. Следующая война будет не за землю, а за воду/ Ресурс «Дискуссионный клуб»//www. World.ng.ru/ 201. Там же. 202. Если арабы владеют нефтью, то турки владеют водой// Ресурс «Дискуссионный клуб»//www.world.ng.ru/ 203. Там же. 204. Следующая война будет не за землю, а за воду/ Ресурс «Дискуссионный клуб»//www. World.ng.ru/ 205. The LAND. Water// Official website of the MFA of Israel//www.mfa.gov.il./ 206. Пайпс Д. Две команды на ближнем востоке / Д.Пайпс // «Международная политика» -1999 - № 7 С.22. 207. Там же. 208. PM Ariel Sharon met with Turkish Energy and Natural Resources Minister Zeki Cakan. 209. 06/08/2002 // Israeli PM official website /PMO.gov.il/ 210. Ibid. 211. Следующая война будет не за землю, а за воду/ Ресурс «Дискуссионный клуб»//www. World.ng.ru/ 212. Prime Minister's Address - Meeting with the "Scientific Club" of the Association of the Friends of the Weizmann Institute 15.01.2003// 213. A Performance-Based Roadmap to a Permanent Two-State Solution to the Israeli-Palestinian Conflict // Official website of the MFA of Israel//www.mfa.gov.il./ 214. PM Sharon met with Turkish Prime Minister Recep Tayyip Erdogan 01.05.2005 // Official website of the MFA of Israel//www.mfa.gov.il./ 215. Interview Given by H.E. Abdullah Gul Deputy Prime Minister and Minister of Foreign Affairs to Bahrain Tribune 30 May 2005// Official website of the MFA of Turkey//www.mfa.gov.tr./ 216. Розов А.А О турецко-израильских отношениях// Сайт института Ближнего Востока //www.imes.ru/ 217. PM Sharon met with Turkish Foreign Minister Abdullah Gul. 04.01.2005// Israeli PM official website /PMO.gov.il/ 218. Розов А.А. Турция - Израиль: по пути укрепления военного сотрудничества// Сайт института Ближнего Востока // www.imes.ru/ 219. Итоги визита премьер-министра Турции в Израиль 18.05.2005/ Ресурс «Дискуссионный клуб»//www. World.ng.ru/ 220. Speech of H.E. Mr. Abdullah Gul Deputy Prime Minister And Foreign Minister Of Turkey, “Turkey, Iraq, And The Middle East: Future Prospects”, Council On Foreign Relations New York, 9 February 2007// Official website of the MFA of Turkey//www.mfa.gov.tr./ 221. Итоги визита премьер-министра Турции в Израиль 18.05.2005/ Ресурс «Дискуссионный клуб»//www. World.ng.ru/ 222. Израильско-турецкие отношения на современном этапе/ Центральный Еврейский ресурс// www.sem40.ru 223. PM Sharon met with Turkish Foreign Minister Abdullah Gul. 04.01.2005// Israeli PM official website /PMO.gov.il/ 224. Иванова И.И.Позиция Турции по вопросам ближневосточного урегулирования// Ближний Восток и Современность. Сборник статей. Институт Ближнего Востока.: М. 2005. 225. Performance-Based Roadmap to a Permanent Two-State Solution to the Israeli-Palestinian Conflict // Official website of the MFA of Israel//www.mfa.gov.il./ 226. Interview Given by H.E. Abdullah Gul Deputy Prime Minister and Minister of Foreign Affairs to Bahrain Tribune 30 May 2005 // Official website of the MFA of Turkey//www.mfa.gov.tr./ 227. Иванова И.И.Позиция Турции по вопросам ближневосточного урегулирования// Ближний Восток и Современность. Сборник статей. Институт Ближнего Востока.: М. 2005. 228. Турция-Россия: откровенный и открытый диалог. // «Дипломат», № 9, 2004г. – с.2-5. 229. FM Shalom speaks with colleagues after Sharm Summit February 9, 2005 // Official website of the MFA of Israel//www.mfa.gov.il./ 228 230. Иванова И.И.Позиция Турции по вопросам ближневосточного урегулирования// Ближний Восток и Современность. Сборник статей. Институт Ближнего Востока.: М. 2005. 231. Там же. 232. Statement by FM Shalom in light of Terrorist Attacks in Istanbul, Turkey November 15, 2003 // Official website of the MFA of Israel//www.mfa.gov.il./ 233. Израильско-турецкие отношения не получили развития / Ресурс «Комментатор»//www.commentator.ru/ 234. Там же. 235. Израильско-турецкие отношения на современном этапе/ Центральный Еврейский ресурс// www.sem40.ru 236. Там же. 237. Там же. 238. Turkey: Delivering on Reform" Full and Original Text of the Article by Foreign Minister Abdullah Gul Published in the International Herald Tribune on 12 December 2003// Official website of the MFA of Turkey//www.mfa.gov.tr./ 239. Cabinet Communique. 29 January 2006 // Israeli PM official website /PMO.gov.il/ 240. Ibid. 241. Ibid. 242. A Performance-Based Roadmap to a Permanent Two-State Solution to the Israeli-Palestinian Conflict // Official website of the MFA of Israel//www.mfa.gov.il./ 243. Cabinet Communique. 29 January 2006 // Israeli PM official website /PMO.gov.il/ 244. Turkey: Delivering on Reform" Full and Original Text of the Article by Foreign Minister Abdullah Gul Published in the International Herald Tribune on 12 December 2003// Official website of the MFA of Turkey//www.mfa.gov.tr./ 245. Минасян С. Анализ и современное состояние израильско-турецкого военно-политического сотрудничества в контексте курдской проблемы и региональных политических процессов// Портал «Актуальная Политика» // www.ap.rau.am 246. Израильско-турецкие отношения на современном этапе/ Центральный Еврейский ресурс// www.sem40.ru 247. Там же. 248. Israeli Foreign Minister Shimon Peres' Statement on so-called Armenian genocide 10 April 2001// Official website of the MFA of Turkey//www.mfa.gov.tr./ 249. Ibid. 250. Минасян С. Анализ и современное состояние израильско-турецкого военно-политического сотрудничества в контексте курдской проблемы и региональных политических процессов// Портал «Актуальная Политика» // www.ap.rau.am 251. Там же. 252. Там же. 253. Следующая война будет не за землю, а за воду/ Ресурс «Дискуссионный клуб»//www. World.ng.ru/ 254. Speech of H.E. Mr. Abdullah Gul Deputy Prime Minister And Foreign Minister Of Turkey, “Turkey, Iraq, And The Middle East: Future Prospects”, Council On Foreign Relations New York, 9 February 2007// Official website of the MFA of Turkey//www.mfa.gov.tr./ 255. Пайпс Д. Две команды на ближнем востоке //Д. Пайпс/ / «Международная политика»-1999 - № 7.С.22. 256. Балашов, Ю.А. Вагин, М.В. Колобов, О.А. Корнилов, А.А. Международные отношения на Ближнем Востоке в XX веке/ Ю.А.Балашов и др. – Н.Новгород.: Издательство нижегородского университета, 2003. – С.169-175. 257. Пайпс Д. Две команды на ближнем востоке //Д. Пайпс/ / «Международная политика»-1999 - № 7.С.22. 258. 30 July 2006, Press Release Regarding the Israeli Military Operations in Lebanon (Unofficial Translation) // Official website of the MFA of Turkey//www.mfa.gov.tr./ 259. Turkey?s Political Relations with Israel // Official website of the MFA of Turkey//www.mfa.gov.tr./ 260. Розов А.А. Иран и Сирия: стратегический союз// Сайт института Ближнего Востока//www.iimes.ru/ 261. Пайпс Д. Две команды на ближнем востоке //Д. Пайпс/ / «Международная политика»-1999 - № 7.С.22. 262. Там же. 263. Visit of Turkish Foreign Minister to Israel. 4.05.2005 //// Official website of the MFA of Israel /www.mfa.gov.il./ 264. Корнилов, А.А. Меч и Плуг Давида Бен-Гуриона / А.А. Корнилов. - Нижний Новгород.: изд-во Нижегородского университета, 1996. – 218с. 265. Розов А.А О турецко-израильских отношениях// Сайт института Ближнего Востока //www.iimes.ru/ 229 266. PM Ariel Sharon met with Turkish Energy and Natural Resources Minister Zeki Cakan. 06.08.2002 // Israeli PM official website/PMO.gov.il/ 267. Гурьев А.А. Партия справедливости и развития Турции: три года у власти//www.iimes.ru/ 268. Там же 269. Волович А. Турция-Израиль: «стратегический союз» под угрозой/ А.Волович// Ресурс «Зеркало Недели»//www.zerkalo-nedeli.com/ 270. Гурьев А.А. Ситуация в Турции: ноябрь 2005 года// Сайт института Ближнего Востока //www.iimes.ru/ 271. Visit of Turkish Foreign Minister to Israel 4.05.2005// Official website of the MFA of Israel //www.mfa.gov.il 272. Розов А.А. Турция - Израиль: по пути укрепления военного сотрудничества// Сайт института Ближнего Востока //www.iimes.ru/ 273. Response to Iran's statement on resumed nuclear development// Official website of the MFA of Israel //www.mfa.gov.il. 274. Розов А.А Турция и ядерная программа Ирана// Сайт института Ближнего Востока //www.iimes.ru/ 275. Speech of H.E. Mr. Abdullah Gul Deputy Prime Minister And Foreign Minister Of Turkey, “Turkey, Iraq, And The Middle East: Future Prospects”, Council On Foreign Relations New York, 9 February 2007// Official website of the MFA of Turkey//www.mfa.gov.tr./ 276. Speech of H.E. Mr. Abdullah Gul Deputy Prime Minister And Foreign Minister Of Turkey, “Turkish Politics At The Crossroads” , The German Marshall Fund, Washington D.C., 8 February 2007// Official website of the MFA of Turkey//www.mfa.gov.tr./ 277. Ibid. 278. Speech of H.E. Mr. Abdullah Gul Deputy Prime Minister And Foreign Minister Of Turkey, “Turkey, Iraq, And The Middle East: Future Prospects”, Council On Foreign Relations New York, 9 February 2007// Official website of the MFA of Turkey//www.mfa.gov.tr./ 279. Response to Iran's statement on resumed nuclear development January 3, 2006// Official website of the MFA of Israel //www.mfa.gov.il. 280. Cevik Bir and Martin Sherman Formula for Stability: Turkey Plus Israel / Middle East Quarterly 281. Fall 2002//www.meforum.org 282. Response to Iran's statement on resumed nuclear development January 3, 2006/ / Official website of the MFA of Israel //www.mfa.gov.il. 283. Президент Ирана пожелал смерти Ариэлю Шарону // Главные новости дня политика, экономика,происшествия.//www.top.rbc.ru/ 284. Там же. 285. См.например. Заявление МИД РФ в связи с заявлением президента Исламской республики Иран М. Ахмадинежада/ Официальный сайт МИД России//www.mid.ru/ 286. Розов А.А О турецко-израильских отношениях// Сайт института Ближнего Востока // http://www.iimes.ru/ 287. Response to Iran's statement on resumed nuclear development January 3, 2006 // Official website of the MFA of Israel //www.mfa.gov.il. 288. Кулагина Л.М. Внешняя политика Ирана после президентских выборов 2005 г. // Сайт института Ближнего Востока //www.iimes.ru/ 289. Пайпс Д. Две команды на ближнем востоке //Д. Пайпс/ / «Международная политика»-1999 - № 7.С.22 290. Там же. 291. Кулагина Л.М. Внешняя политика Ирана после президентских выборов 2005 г. // Сайт института Ближнего Востока //www.iimes.ru/ 292. Гурьев А.А. Партия справедливости и развития Турции: три года у власти// Сайт института Ближнего Востока//www.iimes.ru/ 293. Там же. 294. Там же. 295. Там же. 296. Гурьев А.А. Ситуация в Турции: ноябрь 2005 года// Сайт института Ближнего Востока //www.iimes.ru/ 297. Visit of Turkish Foreign Minister to Israel 4.05.2005 /Official website of the MFA of Israel //www.mfa.gov.il/ 298. Розов А.А Турция и ядерная программа Ирана// Сайт института Ближнего Востока // http://www.iimes.ru/ 299. Там же. 300. Там же. 301. Там же. 230 302. Address by FM Silvan Shalom to the European Jewish Congress -2.02. 2004 Official website of the MFA of Israel //www.mfa.gov.il 303. Розов А.А Турция и ядерная программа Ирана// Сайт института Ближнего Востока //www.iimes.ru/ 304. Там же. 305. Там же. 306. Израильско-турецкие отношения на современном этапе/ Центральный Еврейский ресурс// www.sem40.ru 307. Там же. 308. Там же. 309. Там же. 310. Минасян С. Анализ и современное состояние израильско-турецкого военно-политического сотрудничества в контексте курдской проблемы и региональных политических процессов// Портал «Актуальная Политика» // www.ap.rau.am 311. Израильско-турецкие отношения на современном этапе/ Центральный Еврейский ресурс// www.sem40.ru 312. Там же. 313. Там же. 314. 30 July 2006, Press Release Regarding the Israeli Military Operations in Lebanon (Unofficial Translation) // Official website of the MFA of Turkey//www.mfa.gov.tr./ 315. Корнилов А.А. Безопасность превыше всего./ А.А. Корнилов // Н.Новгород.: Издательство нижегородского университета, 2005г.- с.70-71. 316. Министр внутренних дел Турции предложил соседним с Ираком странам сотрудничество в борьбе с терроризмом/ Ресурс «Комментатор»//www.commentator.ru 317. Speech of H.E. Mr. Abdullah Gul Deputy Prime Minister And Foreign Minister Of Turkey, “Turkey, Iraq, And The Middle East: Future Prospects”, Council On Foreign Relations New York, 9 February 2007// Official website of the MFA of Turkey //www.mfa.gov.tr. 318. Гурьев А.А. Партия справедливости и развития Турции: три года у власти// Сайт института Ближнего Востока//www.imes.ru/ 319. Розов А.А О турецко-израильских отношениях// Сайт института Ближнего Востока //www.imes.ru/ 320. PM Sharon met with Turkish Prime Minister Recep Tayyip Erdogan01.05.2005 // Official website of the MFA of Israel//www.mfa.gov.il./ 321. Королев В.И. Битва за Иерусалим и ядерный Армагеддон/ В.И. Королев. – М.:Вече, 2004. С.217. 322. Волович А Турция-Израиль: «стратегический союз» под угрозой:/ Ресурс «Зеркало Недели»//www.zerkalo-nedeli.com/ 323. Гриневский О.А. Сценарий для третьей мировой войны /О.А. Гриневский. - М.: Олма-пресс, 2002г. С.12. 324. Примаков Е.М. Мир после 11 сентября / Е.М. Примаков. – М.: Мысль, 2002. С.70. 325. Гриневский О.А. Сценарий для третьей мировой войны /О.А. Гриневский. - М.: Олма-пресс, 2002г. С.179. 326. Лисичкин В.А. Шелепин Л.А. Глобальная империя Зла: мировое господство США/ В.А. Лисичкин, Л.А. Шелепин. – М.: Эксмо, 2003. С.287. 327. Шербини Н. Спасут ли Россия и Германия Ближний Восток.// Россия в глобальной политике. Т.3.№1. Январь-февраль 2005г. М.: 2005г. С.114. 328. Королев В.И. Битва за Иерусалим и ядерный Армагеддон/ В.И. Королев. – М.:Вече, 2004. С.311. 329. Statement by FM Shalom in light of Terrorist Attacks in Istanbul, Turkey November 15, 2003// Official website of the MFA of Israel//www.mfa.gov.il./ 330. Турецкая полиция задержала 48 человек подозреваемых в связяс с организацией «Аль-Каида» /Ресурс «Комментатор»//www.commentator.ru/ 331. Гурьев А.А. Партия справедливости и развития Турции: три года у власти// Сайт института Ближнего Востока //www.iimes.ru/ 332. Там же. 333. Розов А.А О турецко-израильских отношениях// Сайт института Ближнего Востока // http://www.iimes.ru/ 334. Turkey?s Political Relations with Israel // Official website of the MFA of Turkey //www.mfa.gov.tr. 335. Prime Minister Ariel Sharon met with Turkish Prime Minister Recep Tayyip Erdogan. 01.05.2005 // Israeli PM official website PMO.gov.il/ 336. Минасян С. Стратегическое сотрудничество Израиля и Турции в контексте проблем региональной безопасности // Портал «Актуальная Политика» // www.ap.rau.am/ 337. Там же. 231 ГЛАВА ДЕСЯТАЯ. Политика США по отношению к Израилю и арабским странам на рубеже 80-90 годов XX века 1. ПРИНЦИПЫ И ЦЕЛИ "Pax americana" (мировая американская империя) составляет основу современной системы международных отношений, которая организована строго по вертикали, при безусловном доминировании немногих индустриально развитых держав, всецело разделяющих базовые концепции "открытого общества", "рыночной экономики", "демократии" и "плюрализма", над большим числом развивающихся и "неприсоединившихся" и "демократизирующихся" стран.[1] Она создана направленными усилиями той части финансовой олигархии планеты, которая безудержно стремится обеспечить долгосрочное паразитарное существование за счет ничем не ограниченной эксплуатации населения и природных ресурсов различных регионов земного шара.[2] Доктрина Монро, принятая в 1823 году, не случайно предусматривала возможность транстерриториальной экспансии [3], которая составила основу дипломатии Соединенных Штатов, направленной на установление своих представлений о "гражданском общественной строе" где бы то ни было.[4] "Политическая абстрактная форма территориально не ограниченного американского гражданского общества сама по себе является доктриной, - пишет по этому поводу немецкий исследователь Дан Динер. - Степень надежности доктрин или принципов определяют справедливые, нетерриториальные политические границы неформальной империи. Они оказываются весьма значительными для действий в сфере "фундаментального права", будучи по сути своей нацеленными на моделирование всего мира. Это не может не вызвать международные конфликты, составляющие интегральную часть постоянной гражданской войны. Политические предпосылки для подобной экспансии создаются теми обществами, экономическая система которых не соответствует рыночным принципам, то есть не разрешает свободного предпринимательства."[5] Как свидетельствует история, осуществление широкомасштабных внешнеполитических акций требует от любого государства предельной мобилизации внутренних экономических ресурсов и четкости действий всех звеньев госаппарата, работающих на внешнюю политику.[6] Вот почему претензии США на мировое лидерство стали очевидны лишь после окончания второй мировой войны. До этого времени жесткое осуществление гегемонистских планов американских правящих кругов было просто невозможным из-за сильнейшей конкуренции со стороны Великобритании на мировой арене, наличия многих децентрализующих факторов внутриэкономической жизни, исчезнувших только с началом военных действий союзников против Германии, а также явно обозначившейся способностью населения в целом действовать сообща перед угрозой нападения внешнего врага. Ранее, на протяжении всего XIX и начала XX века, США, по справедливому замечанию известного политолога Дж. Спэниера, "были способны поддерживать состояние политической изоляции от мировой политики благодаря сложившемуся в Европе балансу сил, воздвигнутому Великобританией, ставившей задачей защитить свою собственную безопасность". "Ни одно государство или коалиция государств, - пишет он далее, - не было способно тогда завоевать всю Европу, мобилизовать ее обширные ресурсы включающие рабочую силу и индустриальную мощь, и затем использовать все это против Соединенных Штатов".[7] По окончании второй мировой войны среди западных демократий только США и могли сделать что-либо существенное в установлении нового баланса сил на планете. Трансформация американской миссии США в послевоенном мире сопровождалась серьезными противоречиями, вызванными расстановкой сил в Европе, Азии и других регионах, а также проблемами "холодной войны" с Советским Союзом. Это обусловило появление доктрины "сдерживания" коммунистической экспансии 21 февраля 1947 г., когда первый секретарь британского посольства в Вашингтоне вручил американским официальным лицам две ноты правительства его королевского величества относительно событий в Греции и Турции. Оба документа констатировали, что Великобритания не способна более контролировать ситуацию в обозначенных странах традиционными методами перед лицом явной "советской угрозы", и 232 призывали правительство США осуществить сдерживание коммунистического проникновения как в Грецию, так и в Турцию. В обоих документах подчеркивалось, что Великобритания не может более осуществлять свою традиционную политику, а советскому прорыву способны противостоять только Соединенные Штаты. Американские лидеры учли данное обстоятельство и не замедлили предпринять соответствующие действия. Президент Г.Трумэн на объединенной сессии конгресса 12 марта 1947 г. объявил о своей доктрине, означавшей отход от сформировавшейся еще в XIX веке ориентации на самоизоляцию в международных делах, что, по утверждению Дж. Спэниера, соотносилось отнюдь не с географической отдаленностью США или действиями Королевского флота, являвшегося основным охранителем мировой Британской империи, а с самом природой демократии.[8] Характерно, что именно с момента введения доктрины Трумэна США отчетливо выразили желание помочь свободным народам сохранить их государственные учреждения и их национальную целостность в борьбе против агрессии, ставящей перед собой цель подчинить их тоталитарным режимам. Путем выделения значительных финансовых средств Греции и Турции, а также откомандирования туда военных и гражданских специалистов США рассчитывали создать в стратегически важном регионе один из своих форпостов, обеспечивающих активные операции против СССР. Теоретически новую внешнюю политику обосновал ведущий эксперт госдепартамента Джордж Кеннан, определив ее как "политику сдерживания советской угрозы". Он доказывал, что "главным элементом любого мероприятия Соединённых Штатов по отношению к Советскому Союзу должно быть долгосрочное, мудрое и одновременно твердое и бдительное сдерживание русских экспансионистских тенденций".[9] Для противостояния Советам должны быть, по мнению Дж. Кеннана, созданы в различных географических пунктах существенные средства контрдействий применительно к маневрам советской политики.[10] Предполагалось таким образом оказание постоянного широкомасштабного давления на Советский Союз при наличии тесного взаимодействия США со своими западноевропейскими союзниками. Данная концепция разделялась многими представителями американского общества. Отдельные лидеры, правда, считали, что мало "просто сдерживать" советский экспансионизм на мировой арене. В 1952 г. в ходе президентской избирательной компании правые республиканцы атаковали демократов именно по вопросу сдерживания, так как считали, что это сдерживание является пассивным, а инициатива в сложной дипломатической игре перешла к Советскому Союзу. Дж. Ф. Даллес, в частности, считал, что сдерживание имеет целью лишь сохранение статус-кво и потому является негативным компонентом демократии. Этот видный деятель республиканской партии считал недопустимым и аморальным мирное сосуществование Соединенных Штатов с коммунистическим режимом и призывал к решительным действиям на уничтожение советской угрозы во всем мире. Его понимание сдерживания означало прежде всего ликвидацию опасности проникновения коммунизма в страны демократии. Д.Эйзенхауэр с момента своего избрания на пост президента США в 1952 г. продолжил во внешней политике курс, намеченный Г.Трумэном в 1947-1949 гг. Корейская война, в частности, завершилась соглашением, давшим шанс сосуществованию просоветской Северной Кореи с антикоммунистической и проамериканской Южной Кореей. В Восточной же Европе американцы оказались неспособными изменить что-то в свою пользу. Более того, после событий в Венгрии осенью 1956 г. советская военная мощь в Европе окрепла и обнаружились более чем значительные изъяны в глобальной стратегии США, осуществлявшейся под лозунгом сдерживания. Проблема серьезных издержек силовой дипломатии еще более остро обозначилась при президенте Дж. Кеннеди, также мало сделавшем для практической реализации внешнеполитической доктрины, ориентированной на блокирование действий Советского Союза в регионах, объявленных жизненно важными для США. При Л.Джонсоне эта проблема усугубилась, особенно когда стали подводиться итоги войны во Вьетнаме, унесшей многие тысячи жизней американских солдат и стоившей стране миллиарды долларов. Вьетнамская война к тому же оказала сильнейшее воздействие на внутриполитическую жизнь США, создав трудности не только администрации Л.Джонсона, но и Р.Никсона. "Вьетнамская война, - отметил в 1976 г. главный редактор журнала "Комментари" Н. Подгорец, была войной неправильной, в неверно выбранном месте и в неверное время... Когда мы несли потери, то утверждали, что побеждаем, и в отчаянной попытке победить мы прибегали к использованию военной силы в наиболее грубой манере, которая вызвала широко распространенное недовольство в обществе. Но война была неверной лишь в этом отношении. Она 233 не была неправильной по своим целям. Эти цели означали предотвращение распространения коммунизма в той стране, которая считалась не свободной..."[11] Действия США в Индокитае обусловили более осторожный подход американского правительства к восприятию негативных международно-политических реалий. В 1974 г. конгресс принял специальную резолюцию, ограничивающую полномочия президента как главнокомандующего в отправлении военных сил за рубеж. Это не означало, что пришедшая к власти администрация Дж. Картера отходит от роли "мирового полицейского", но акцент на некоторое изменение сдерживающих функций и больший, чем прежде, учет моральных обстоятельств мирового лидерства были очевидными. Проблема прав человека стала увязываться с каждым компонентом американской дипломатии, дополнив продолжающееся сдерживание коммунизма на мировой арене с позиции силы. Переоценка ценностей в отношении прежде всего военных аспектов сдерживания явилась основным делом для американцев после разочарований, вызванных войной во Вьетнаме. Но она не привела к каким-либо существенным результатам в мировой политике. Советский Союз действовал по-прежнему в наступательной манере. Ввод войск СССР в Афганистан в конце 1979 г. явился прекрасным подтверждением незыблемости устоев советской внешней политики, тем более что эти события по времени совпадали с антиамериканскими действиями иранцев, захвативших граждан США в качестве заложников. В глазах общественного мнения правительственная внешняя политика выглядела крайне слабой. К весне 1980 г. опросы общественного мнения, проводимые соответствующими службами на территории Соединенных Штатов, выявили, что 60% жителей США полагают недостаточными усилия правительства, Направленные на оборону, тогда как только 12% опрошенных считали, что расходы на оборону весьма высоки, а 28% полагали, что они вполне достаточны.[12] Администрация Дж.Картера учла эти настроения. В своей речи перед слушателями Военно-морской академии в июне 1978 г. президент Дж.Картер подтвердил долгосрочные обязательства США по сдерживанию коммунистической угрозы, заявив, что Советский Союз эксплуатирует состояние разрядки международной напряженности в своих интересах и различными путями скрывает свою агрессивную борьбу за мировое лидерство. Более существенным было, однако, то, что Дж. Картер объявил о вполне конкретных шагах, направленных на укрепление американской глобальной обороны, включая модернизацию ядерных наступательных сил, базировавшихся в Западной Европе. В своем январском (1980 г.) обращении к новому главе правительства США подчеркивалась необходимость расширения американских военных обязательств перед союзниками, получившая развернутое объяснение в известной "доктрине Картера". С тех пор любая попытка внешних сил установить контроль над зоной Персидского залива стала расцениваться как посягательство на жизненно важные интересы США и потому любую такую попытку следует предотвращать любыми средствами вплоть до применения военной силы. Таким образом, был дан новый старт переосмыслению концепций времен "холодной войны" с учетом обстоятельств, вызванных соответствующими действиями СССР и его союзников в "третьем мире". Перспектива сдерживания на новый манер была закреплена президентом Р.Рейганом, куда более решительно использовавшим военную силу для обеспечения безопасности США за рубежом. Предварительно ее теоретически обосновали ведущие государственные учебно-научные и аналитические учреждения страны, в частности, Университет национальной обороны (УНО), монографии которого, как правило, являются результатом долгосрочных исследовательских программ, субсидируемых военно-промышленным комплексом и международными монополиями. В одной из подобного рода работ, подготовленных УНО в 1980 г., давалось концептуальное осмысление обязательств, данных правительством США иностранным государствам после агрессии во Вьетнаме.[13]. При этом система выводов относительно целесообразности, характера, психологической подоплеки всевозможных договоров и соглашений, заключенных американскими правящими кругами со своими "союзниками" и "клиентами", преподносились таким образом, что у лиц, принимающих решения, не оставалось никаких сомнений относительно крайней необходимости для Соединенных Штатов осуществлять за рубежом действия, способные упрочить лидерство в любой конструкции межгосударственных взаимоотношений по типу НАТО или других военно-политических союзов.[14]. В качестве примера обязательств, данных правительством США иностранным государствам, были приведены стратегические соглашения и договоры с Южной Кореей, Турцией, Саудовской Аравией, Израилем, Испанией. Названные страны попали в категорию 1, тогда как Тайвань и Таиланд - в категорию 2, Югославия и Нигерия 234 - в категорию 3, а страны Южной Африки - лишь в категорию 4. Смысл подобной классификации состоял в том, чтобы убедить ответственных чиновников федеральных исполнительных ведомств и исследовательских служб конгресса в целесообразности наиболее жестких вариантов дипломатии, направленных на четкое фиксирование взаимных полномочий в рамках договоров долгосрочного порядка, максимально учитывающих преимущества США в военно-стратегической области и создающих необходимые дополнительные предпосылки для более значительной экспансии в ту или иную страну или в стратегически важный и богатый природными ресурсами регион в целом. Последнее обстоятельство традиционно рассматривалось как государственное дело чрезвычайной важности. Еще в 1977 г. УНО провел конференцию с приглашением ведущих специалистов по глобальным и региональным проблемам, которые сочли необходимым специально проинспектировать потенциальные возможности деятельности ведущих звеньев механизма формирования внешней политики США с учетом стратегической концепции "полутора войн"[15]. Примечательны основные рекомендации: "1. Соединенные Штаты должны упрочить военный потенциал в широком контексте и сконцентрироваться в особенности на наращивании стратегической ядерной мощи... При этом следует осуществить одно важное изменение на высшем уровне принятия правительственных решений: образовать национальный консультативный совет внешней разведки, уполномоченный рассматривать "нешаблонные" варианты внешнеполитической стратегии США и апробировать самые различные предложения по определению перспектив американской внешней политики. 2. Соединенные Штаты смогут уменьшить уязвимость Запада на северных флангах, в Персидском заливе и Тихом океане, предусмотрев комбинации индивидуальных и коллективных акций. Местные норвежские военные мощности должны быть усилены и переоснащены путем внедрения новых технологий. Данное мероприятие целесообразно осуществить не вдруг, а постепенно и обязательно с учетом возможного советского вторжения. Параллельно Соединенным Штатам необходимо предусмотреть переоснащение военных объектов Исландии. Исландия имеет огромное стратегическое значение, ибо затрудняет доступ советским военно-морским силам в Атлантику... 3. В Персидском заливе продолжающееся американское продвижение важно с экономической, политической и военной точек зрения... Советские и западные интересы здесь столь ассиметричны, что было бы глупо не отстаивать свободу действий в данном регионе, тем более, что у СССР возрастают трудности в зоне Африканского Тога, да и новое правительство Индии может быть более расположено к Соединенным Штатам... 4. В зоне Тихого океана Соединенные Штаты должны действовать с позиций глобальной стратегии, а не лишь из расчета своих специфических региональных интересов. Здесь следует пересматривать позиции относительно целесообразности размещения всех без исключения подводных лодок "Трайдент" и тщательно изучить возможности адекватного расположения последних пропорционально двум побережьям Соединенных Штатов, опять-таки с учетом тех военных мероприятии, которые способен осуществить Советский Союз, 5. Подходы к обоснованию политических действий США на мировой арене должны быть более гибкими, конкретными и предусматривающими предпочтительные результаты. Концепции "национальной безопасности" или "жизненно важных интересов" часто не срабатывают, так как их трудно перевести в плоскость сугубо специальных мероприятий. Намечая и пытаясь получить предпочтительные результаты, администрация США по существу окажется более способной, чем кто-либо, проецировать свои ценности, стандарты и образ жизни за рубежом. Механизм планирования внешнеполитической деятельности США при введении в практику концепции предпочтительных результатов окажется более чувствительным к изменениям в мире".[16]. Изложенное выше свидетельствует о том, что общие положения и конкретные аспекты доктрины неоглобализма, осуществлявшейся администрацией Р.Рейгана, закладывались и получали апробацию в недрах военно-промышленного комплекса еще при Дж. Картере. Они предусматривали весьма серьезные изменения в самом процессе формирования американского внешнеполитического курса, акцентируя особое внимание федеральных исполнительной и законодательной властей на наращивании военной мощи, исключительно силовых действиях против СССР при более существенной координации своих действий с "союзниками" и "клиентами" во всем мире. В 1980 г. Институт проблем национальной безопасности США, входящий в консорциум учреждений, действующих под эгидой YHO, счел необходимым опубликовать экспертно- 235 аналитические материалы на тему "Развертывание стратегических реальностей", ранее носивших узкоприкладной характер и предназначавшихся лишь для непосредственных участников процесса выработки государственных решений высшего уровня.[17] Главная цель, которую преследовали авторы исследовательского проекта, состояла в том, чтобы обратить внимание администрации президента и конгресса США на те новые политические, экономические, военные реалии в мире, которые оказались способными радикально изменить манеру управления внешнеполитическими делами страны и отразиться на американской глобальной стратегии в перспективе. Эта цель достигалась прежде всего путем скрупулезного анализа обширного и разнопланового фактического материала, а также благодаря соответствующей компоновке полученных из разных источников сведений и прогнозов по следующим основным направлениям: 1. Определение основных стратегических реалий. (Раздел включал характеристику современного состояния международных отношений, выделение всевозможных "катализаторов и факторов противоречий" в действиям США на мировой арене, рассмотрение перспектив американской дипломатии.) 2. Новые направления советской внешней политики. (В этой части исследования приводилась комплексная оценка внешней политики СССР, обосновывались причины дезинтеграции процесса разрядки международной напряженности, определялись приоритеты советской внешней политики, разбирались обстоятельства ввода советских войск в Афганистан, рассчитывались варианты возможных действий США против СССР на глобальном и региональном уровнях). 3. Управление американо-китайскими отношениями, (рассмотрены проблемы нормализации взаимоотношений США с Китайской Народной Республикой и определены основы политики США по отношению к этой стране в 80-е гг. XX в.). 4. Глобальный аспект воздействия энергетических проблем на международные обязательства и стратегические интересы США. (Определялось значение нефтересурсов Ближнего и Среднего Востока для американского государства, рассматривались противоречия между США и их западноевропейскими союзниками в вопросах контроля да добычей нефти в мире, выявлялись возможности достижения Соединенными Штатами быстрого допуска к источникам нефти в Восточной Азии, Арктике, Карибском море, Африке и делались попытки определения перспектив энергетической стратегии США). 5. Растущее значение экономических проблем в мире: смогут ли США использовать данное обстоятельство в своих интересах? (Здесь были сосредоточены всевозможные аналитические конструкции экономического сотрудничества США со странами мира и содержались рекомендации и предложения правительству США для сглаживания растущих внутриэкономических противоречий и управления системой экономических взаимоотношений на мировой арене). 6. Меняющиеся реалии военной мощи в мире: перспективы для США в последующем десятилетии. (В данном разделе рассматривались основные тенденции наращивания военной мощи США и различные возможности использования силового фактора на мировой арене) 7. Национальная военная служба и формирования ополчения. (Характеризовались принципы военной службы в США, проблемы рекрутирования солдат и их подготовки в увязке с перспективой использования специально подготовленных войск за рубежом). 8. Восприятие власти США в мире. (В этой части проекта приведен исторический очерк американского государства и его действий за рубежом, разобрана феноменология власти и проблема "воли" применительно к процессу принятия государственных решений, а также дана характеристика концепции противодействия США Советскому Союзу с учетом усилий, предпринимавшихся НАТО и перспектив укрепления глобальной власти Соединенных Штатов).[18] Весьма характерным для данной целевой экспертно-аналитической разработки и многих других исследований, подготовленных специалистами УНО для использования ответственными чиновниками госаппарата США при планировании всевозможных стратегических и внешнеполитических операций явилось то, что она не охватила широкий спектр проблем и обратила пристальное внимание лиц, принимающие решения, на те действительно новые обстоятельства, которые складывались в быстроменяющемся мире. Методологические установки давались лишь на уровне прогнозных оценок, объединенных общим желанием крайне правых во властвующей элите Соединенных Штатов видеть свою страну мировой державой, подавляющей 236 все на своем пути и способной обладать абсолютным преимуществом в получении стратегического сырья и эксплуатации дешевых людских ресурсов на планете. Из мероприятий военно-промышленного комплекса и разведывательного сообщества США, предназначенных для апробации идей аналогичного содержания следует выделить 7-ю конференцию УНО по вопросам внешней политики и национальной безопасности, прошедшую 21-23 июля 1980 г.[19] На ней были тщательно проанализированы важнейшие региональные направления американской внешнеполитической деятельности и рассмотрены изменения ситуации в пределах так называемой "дуги кризисов" (т.е. на территории к востоку от Суэцкого канала до южноазиатского субконтинента). При этом эксперты пришли к выводу о целесообразности для Соединенных Штатов использовать преимущественно методы "тихой дипломатии", а также активно добиваться всевозможных двусторонних соглашений.[20] Лишь после тщательной про работки всех имевшихся вариантов действий правительства США по укреплению устойчивых контактов с правительствами стран региона предполагалось приступить к осуществлению на практике планов "кооперации" усилий по предотвращению "советского экспансионизма".[21] Основными докладчиками по данным вопросам на специальном совещании были президент Арабо-Американской компании (АРАМКО) Т. Бергер, президент Средневосточного института Д.Браун, аналитики министерства обороны Э.Фрост и Г.Джеффрей, специалисты международники А. Джордан и Р. Нойманн.[22] В ходе дискуссии Т. Бергером была подчеркнута "... необходимость тщательного изучения политических и личных взаимоотношений представителей правящих кругов арабских стран..."[23] Особое внимание обращалось на такие факторы непосредственного воздействия правительства США применительно к Ближнему и Среднему Востоку и Северной Африке, как "...- появление в регионе бесчисленного количества радикальных групп, причем хорошо вооруженных и с финансовой поддержкой; - безработица и перепроизводство рабочей силы, затрагивающие все классы; - религиозные распри, часто переходящие в кровавые столкновения; - династические притязания, особенно в малых государствах зоны Персидского залива; - экономическая нестабильность и непропорциональное распределение общественного богатства; - советский экспансионизм, сопровождающийся ростом опасений многих государств к возможным агрессивным действиям СССР и усугубившихся шоком, который вызвало у арабских стран вторжение советских войск в Афганистан; - довольно сложные взаимоотношения США и стран Западной Европы с учетом ситуации в арабском мире; - враждебность по отношению к Израилю, сопровождающаяся продолжением поддержки дела арабов Палестины; - отсутствие развитой индустриальной или экономической базы кроме производства нефти; - враждебность Ирана по отношению к США и остающийся неразрешенным вопрос сможет ли эта страна выжить как самостоятельная общность".[24] Все это эксперты УНО предлагали учесть администрации президента США при проведении внешнеполитических операций на долгосрочной основе. Они настойчиво рекомендовали форсировать усилия по "нейтрализации" Афганистана, постоянно иметь в виду большую вероятность "наведения мостов" на Иран и активизировать посредничество в арабо-израильском конфликте.[25] При осуществлении политики на Ближнем и Среднем Востоке в целом предполагалось максимально учесть "... приток иностранного капитала в большинство государств в связи с реализацией всевозможных программ иностранной помощи и экспортом новейших вооружений, не разрешенные территориальные споры между арабами, конфликт между модернистами и традиционалистами, грубые методы полицейских сил при подавлении сопротивления народных масс в целом раде стран, распространение растущей надежды и веры в могущество США и их западноевропейских союзников."[26] Смысл многих рекомендаций сводился к тому, чтобы подготовить в милитаристском духе максимально большее число ответственных лиц госаппарата Соединенных Штатов, заставив их действовать на мировой арене не иначе как с позиции силы. Подобная тенденция отчетливо проявилась на 8-й научнопрактической конференции УНО, проведенной 13-15 июля 1981 г., где в качестве основного докладчика выступил министр обороны США К. Уайнбергер.[27] "Мы, - заявил он, - должны предотвратить насилие над Соединенными Штатами, их союзниками и друзьями; 237 - мы должны быть способны защитить американские интересы, а также интересы наших союзников и друзей; - мы должны обеспечить себе свободный доступ к важнейшим природным ресурсам земного шара, включая нефть; - мы должны противодействовать распространению советского влияния и военного присутствия по всему миру и особенно там, Где такое присутствие угрожает нашей геостратегической позиции; - мы должны поощрять долгосрочные политические и военные изменения внутри советской империи с тем, чтобы установить там более миролюбивый и безопасный порядок."[28] Применительно к вышеперечисленным положениям военно-политической стратегии Соединенных Штатов экспертами УНО опять таки были проанализированы самые различные аспекты взаимоотношений США со странами Ближнего и Среднего Востока и Северной Африки. Варианты будущей региональной дипломатии включали создание некоего "антисоветского стратегического альянса",предполагая к тому же "установление независимости регионов при выявлении причин и разрешении имеющихся конфликтов".[29] Конкретно же итогом деятельности военных аналитиков явились следующие рекомендации: "Американская стратегия на Ближнем и Среднем Востоке должна учитывать сильные антисоветские настроения в Соединенных Штатах. Она направлена на значительный рост военного превосходства. Политику необходимо сбалансировать и учесть те экономические проблемы региона, которые включают целостность Ливана, палестинский вопрос, стабильность Египта и Саудовской Аравии, интеграцию Израиля в систему политических взаимоотношений Среднего Востока. Нам нужно научиться видеть мир глазами других народов."[30] Предложения экспертов УНО относительно региональных проблем внешней политики США учитывали прежде всего растущие запросы наиболее рьяных сторонников рейгановской доктрины неоглобализма во властвующей элите страны и Запада в целом. Они находили самый живой отклик и в Белом доме и на Капитолии, поскольку строились в полном соответствии с геостратегией США, предполагавшей прежде всего установление непосредственного американского военного присутствия в самых различных областях мира, а, главное, сохранение военных баз по периметру границ Советского Союза. 9-ая конференция УНО, проходившая 3-9 октября 1982 г., была посвящена проблемам глобального планирования.[31] На ней специально рассматривался вопрос о целесообразности использования в оперативных целях географических понятий, выработанных еще до первой мировой войны. Имелись ввиду прежде всего термины "Ближний Восток", "Северная Африка", "Южная Азия". Военные аналитики сделали предположение, что "основной проблемой определения политической линии является четкая классификация регионов типа "Средний Восток" по принципу стратегической значимости"[32]. Они рекомендовали правительству США распределить силы в процессе формирования и осуществления американо-арабских, американоизраильских взаимоотношений строго пропорционально, исходя из генеральной идеи "стратегического консенсуса"[33] Планируя на 80-е годы значительную внешнеполитическую активность, военные аналитики США исходили из концепции "географической (горизонтальной) эскалации", сформулированной Уайнбергером. Суть ее состояла в том, что США "не следует ограничивать свою реакцию на действия потенциального противника конкретными географическими рамками".[34] В качестве аргумента в пользу этой концепции многие специалисты использовали не только фактор "советского присутствия" в дружественных СССР странах, но и нахождение кубинских войск за границей, что трактовалось как серьезная угроза позициям США на Ближнем Востоке и в Африке.[35] По мнению помощника министра обороны и видного военного аналитика Фреда Икле, угроза со стороны Советского Союза и его "клиента" Кубы тем более значительна, что эти коммунистические страны имеют преобладающее военное влияние там, где долгие годы господствовали страны Запада: в Южном Йемене, Эфиопии, Анголе, Ливии.[36] Такие организации, как НАТО, АНЗЮС, АСЕАН и другие, способны, по мнению специалистов США, упредить дальнейшее распространение военного влияния коммунистических стран, которое реализуется по методу "войны чужими руками" или "косвенной агрессии". Эти термины появились в разработках экспертов еще в конце 70-х годов при анализе того, что коммунистические страны (прежде всего СССР) ведут подрывную и военную деятельность против своих противников не прямо, а при помощи своих "клиентов", либо направляемых ими террористических организаций, принеся при этом за их действия официальной 238 ответственности.[37] Так, согласно концепции ведения "суррогатной войны", Куба являлась "клиентом" СССР, Никарагуа - "клиентом" Кубы, а Фронт им. Ф. Марти в Сальвадоре в свою очередь - "клиентом" Никарагуа.[38] Подобное видение стратегической обстановки и служило одним из главных аргументов необходимости "горизонтальной эскалации" упреждающего военного присутствия США. Профессор Роберт Осгуд в связи с этим считал обязательным элементом национальной стратегии США в конце XX века способность быстро переходить от одного театра боевых действий (к примеру, в Персидском заливе) к другому (возможно, в Карибском бассейне).[39] Потребность в быстрой смене зон развертывания американских вооруженных сил вытекала, согласно его позиции, из того, что угрозы со стороны союзников СССР были настолько лишены конкретной географической "привязки", что вмешательство США могло запоздать и не успеть предотвратить появление новых "просоветских клиентов".[40] Учитывая огромный риск конфронтации на глобальном уровне, американские исследователи с конца 70-х годов начали разработку теории "конфликтов малой интенсивности" или "локальных войн", предполагающих использование специальных сил быстрого развертывания для проведения противопартизанских и противоповстанческих операций на региональном уровне. По расчетам военных специалистов, вовлечение американских сил в боевые акции было наиболее вероятным в тех регионах "третьего мира", которые могли стать зоной действия антиамериканских террористических движений и формирований.[41] Такая перспектива привлекала к себе тем большее внимание, что в 80-е годы окрепла связь между вооруженными экстремистскими движениями (как правого, так и левого толка) и международной наркомафией. Генерал Пол Горман, в прошлом возглавлявший Южное командование войск США, заявил перед американскими сенаторами, что он не знает ни одной группы, ведущей вооруженную борьбу в Центральной Америке, котора
