ЮГО-ВОСТОЧНАЯ АЗИЯ в XVI– 70-е годы XIX в. XVI в. можно
advertisement
ЮГО-ВОСТОЧНАЯ АЗИЯ в XVI– 70-е годы XIX в. XVI в. можно рассматривать как начало переломного этапа в развитии региона. С появлением колонизаторов меняется перспектива исторического развития ЮВА. Начав со строительства торговых факторий и стоянок для флота, колониализм закончил созданием на территории стран региона колониальных империй, все более вовлекая в систему капиталистического хозяйства страны Юго-Восточной Азии, трансформируя социальноэкономическую структуру этих стран, деформируя процесс их исторического развития. Единственная страна региона Сиам - сохранила политическую независимость, не избежав, однако, общего пути стран ЮВА - вовлечения в систему капиталистического хозяйства. Начальный период колониальной экспансии (XVI – середина XVII вв.). Юго-Восточная Азия стала объектом колониальной экспансии Португалии и Испании - европейских держав, начавших эпоху великих географических открытий. Тогда же, в первой четверти XVI в., началась и эра колониализма. Утвердившись на африканском побережье и достигнув Америки, португальцы и испанцы начали свои захваты в Азии. Юго-Восточная Азия стала одним из первых регионов на Востоке, где утвердились колонизаторы. В 1511 г. португальская эскадра д'Албукерки захватила столицу Малаккского султаната - Малакку, которая была превращена в главный опорный пункт португальцев в ЮВА. Вслед за тем португальские форты и фактории появились на Молуккских островах, где центром португальского владычества стал остров Амбон. Испанцы, прорывавшиеся к Молуккским островам с востока, обосновались на Филиппинах, захватив в 60–70-х годах XVI в. острова Лу- 39 сон, Палаван, Висайские острова и северную часть острова Минданао. В других районах ЮВА португальцам и испанцам закрепиться не удалось, и они были вынуждены довольствоваться торговыми факториями в прибрежных районах Явы, Суматры, Сиама и Бирмы, а также в Камбодже и Вьетнаме. В зависимости от того, как развивались контакты и складывались отношения пришельцев со странами ЮгоВосточной Азии в XVI - первой половине XVII в., весь регион можно условно разделить на три зоны. Первая включала территории, на которых была создана колониальная администрация, т.е. прямые колонии Португалии и Испании. Таких районов тогда в ЮВА было три: Малакка, остров Амбон и Филиппины. На Филиппинах все земли были объявлены собственностью испанской короны и колониальные власти стали раздавать местных крестьян вместе с землями, которые они обрабатывали "под покровительство" испанских солдат (энкомьенда) и чиновников (энкомендеро). С середины XVII в. энкомендарная система уступила место асьендной (поместной) системе феодального землевладения, т.е. на Филиппинах утвердился феодализм. Наиболее богатыми землевладельцами стали католические ордена, превратившиеся в XVII–XVIII в. в подлинных хозяев колонии и выполнявшие фактически многие функции администрации. Основной формой эксплуатации крестьян в асьендах была издольщина, а главным средством прикрепления крестьянина к поместью-асьенде - долговая кабала. Переход к поместной системе землевладения ускорил начавшийся с конца XVI в. процесс феодализации местной верхушки - бывших общинных вождей и формирующейся местной полуфеодальной, полупатриархальной знати. Эти так называемые касики, или принсипалия, составили низшее и среднее звенья колониальной администрации. Из них начал формироваться класс местных помещиков. 40 Эти социально-экономические процессы в сочетании с почти полной - ко второй половине XVII в. - христианизацией местного населения создали специфические особенности развития Филиппин по сравнению с другими странами ЮВА. Вторую зону составляли территории ЮВА, находившиеся на морских путях, по которым следовали колонизаторы. В нее входили районы Западной и Северной Суматры, Западной и Северной Явы, Западной Малайи и Восточной Индонезии. Колониальная экспансия привела, с одной стороны, к разорению целых прибрежных районов (особенно в Восточной Индонезии), хозяйство которых оказалось в значительной степени подорванным грабительской политикой колонизаторов. С другой стороны, в ряде районов в связи с перемещением торговых путей отмечается рост товарноденежных отношений и ремесленного производства. В политико-идеологической сфере основные изменения для прибрежной зоны ЮВА выразились в становлении сильных государственных образований и укреплении позиций ислама. Захват португальцами Малакки (1511), а также деятельность Нидерландской Ост-Индской компании (НОИК) вызвали перемещение торговых путей в западную часть малайско-индонезийского мира. Здесь возникли в XVI в. султанат Джохор в южной части Малаккского полуострова и на архипелаге Риау, султанат Аче на севере Суматры и Бантам (Бантен) на Западной Яве. Сходную с ним роль играли в Восточной Индонезии султанаты Тидоре и Тернате, на Моллуккских островах. В начальный период европейских захватов наиболее сильным государством Индонезии был султанат Матарам, объединявший под своей властью богатые и густонаселенные районы Центральной и Восточной Явы. Главным его соперником в борьбе за влияние был султанат Бантен (Западная Ява), который, после того как португальцами был 41 закрыт для местных торговцев Малаккский пролив, все более превращался в крупный торговый и перевалочный центр. В конце XVI в. в Бантам прибыла первая голландская торговая миссия. Однако голландцам, как и ранее португальцам, не удалось закрепиться в Бантаме. Тем не менее, используя противоречия между местными феодалами, голландцы захватили Джакарту, которая была переименована в Батавию. До середины XVII в. ни Матарам, ни Бантам не признавали голландских захватов на Яве, напротив, продолжали бороться с голландской Ост-Индской компанией, неоднократно ставя ее на грань военного поражения. Лишь в 1652 г. голландцы добились от Матарама признания их владений на Яве. В то же время деятельность голландской ОстИндской компании в еще большей степени, чем политика португальских колонизаторов, привела к ослаблению ряда государственных образований на территории Индонезии. Полностью пришли в упадок султанаты Тидоре и Тернате. Ослабли государство Палембанг и другие султанаты на востоке Суматры. По-прежнему оставались независимыми лишь Бали и султанаты Калимантана. Наряду с этим политика голландских колонизаторов, стремившихся обеспечить себе монопольное господство в сфере внешней торговли индонезийских государств, способствовала временному расцвету государства Аче на севере Суматры и Гова на Сулавеси у Макасарского пролива. Европейские и азиатские торговцы использовали эти государства как центры контрабандной торговли. К середине XVII в. Голландии удалось сломить государство Гова. Используя внутреннее соперничество феодалов, голландцы сколотили коалицию против султана Гова, который, после того как была взята столица, подписал в 1667 г. Бонгайский контракт. По этому соглашению гол- 42 ландская Ост-Индская компания получила монопольное право торговли, а также освобождалась от всех пошлин и сборов. Гова признавало сюзеренитет Компании, обязалось срыть укрепления, уплатить огромную контрибуцию. Аналогичные процессы происходили в другом государстве прибрежной зоны - Малайе. Падение Малаккского государства под ударами португальцев вызвало краткий период феодальной раздробленности, после которого началась консолидация централизованных государств - образовались султанаты Джохор и Аче. К середине XVI в. в западной части Малаккского архипелага выявились три политические силы: государства Джохор, Аче и португальцы. Эти силы и вступили между собой в борьбу за торговую и политическую гегемонию. Для этих государств весь XVI век заполнен непрерывными войнами, где в качестве третьей силы постоянно фигурировала Португалия. Несмотря на то, что соседние индонезийские и малайские государства часто нападали на Малакку, например с 1535 по 1556 г. - пять раз (особенно опасным стало нападение султана Джохора в 1551 г.), этот оплот португальского могущества в прибрежной зоне ЮВА просуществовал 130 лет, пока не был захвачен голландцами. Помимо Малакки усилия Джохора были направлены и против Аче, поскольку, как казалось, именно здесь таилась главная угроза могуществу Джохора. В 1564 г. войска Аче захватили столицу Джохора и взяли в плен султана. Период преобладания на Суматре, а также в ряде районов Малайи государства Аче отмечен разгромом Джохора. К концу XVI в. Джохор окончательно утратил свое влияние, а к началу XVII в. государство Аче установило свое господство над большинством султанатов Малайи. Войны, которые в этот период велись между султанатами Малайи, вызвали запустение многих старых торговых центров, например Сингапура. В субрегионе усилились 43 экономические позиции Брунея, который сумел сохранить свою независимость на протяжении всего периода. К середине XVII в. власть Португалии в Малайе стала клониться к упадку. В 1641 г. Малакка была взята голландцами штурмом, при этом их союзником был султан Джохора. Так начался период господства голландской ОстИндской компании в прибрежных районах ЮВА. Для малайских султанатов поражение Португалии означало временную возможность политического укрепления. В частности, с этим связано возрождение Джохора, который, используя изгнание португальцев и ослабление Аче, восстановил свой сюзеренитет в Малайе, на Восточной Суматре и архипелаге Риау-Линга. Борьба с португальцами способствовала усилению влияния ислама в приморских султанатах. Эти государства превратились в центры распространения мусульманской религии на архипелаге. Именно в XVI в. ислам побеждает в малайско-индонезийском мире. Победа ислама, несомненно, содействовала не только связям внутри приморского мира ЮВА, но и более широким культурным связям региона с Индией и странами Ближнего и Среднего Востока. Распространению ислама, в свою очередь, способствовало то обстоятельство, что он оказался единственной формой, флагом, объединявшим прибрежные султанаты в борьбе с пришельцами-колонизаторами. Прибрежные султанаты поддерживали оживленные торговые связи внутри региона, а также с внешним миром. Так, в первой половине XVII в. в превратившемся в значительное торговое государство Аче встречались торговцы из Индии, Персии, Абиссинии, Турции, Аравии и Китая. Бантам превратился в центр закупки перца, куда купцы из Индии и Китая привозили ткани, шелк и фарфор. Третья зона - область континентальных государств ЮВА, основой экономики которых было ирригационное земледелие, - испытала на себе в то время только опосред- 44 ствованное влияние европейской колонизации. Ни на внутреннюю структуру, ни на политическую жизнь этих стран (Бирма, Сиам, Камбоджа, Вьетнам) испано-португальская экспансия не оказала непосредственного влияния. К XVI в. Вьетнам представлял собой сильное централизованное государство, обретшее независимость в ходе народной войны (1418-1428), возглавленной Ле Лоем. К середине XVII в. во вьетнамском государстве усиливаются сепаратистские тенденции - начинается феодальная усобица между домами Чиней и Нгуенов, ослаблявшая силы государства кровопролитными войнами и приведшая, в конечном итоге, к разделу страны на северную часть, где укрепились Чини и на южную часть, где Нгуены выступали как независимые правители. XYI век в Бирме прошел под знаком короткого расцвета государства Таунгу, короли которого не только сплотили всю страну, перенеся столицу на монский Юг- в Пегу но и организовали масштабные военные походы за ее пределы. Первый такой поход, целью которого стал захват Сиами состоялся под руководством короля Табиншветхи в 1548 году и закончился полной неудачей. После этого Бирма вновь распалась на отдельные княжества, однако новый король из Таунгу- Байинаунг сумел вновь объединить государство. После серии успешных войн он покорил шанов на севере и монов на юге и в 1568 году как и его предшественник пошел на Аютию и в 1569 году захватил столицу Сиама. Оборонительные сооружения города были разрушены и огромное число населения было угнано на Юг Бирмы. Завоевания Байинаунга оказались недолговечными. После его смерти в 1581 году сиамцы нашли себе нового вождя в лице Пра Нарета- сына пленненого бирманцами короля Тамарачи. В 1584 году Пра Нарет разбил войско наследника Байинаунга-Нандабайина и позже сумел даже перенести войну на бирманскую территорию. В это же время Пра Нарет сумел отразить и атаки камбоджийцев, которые 45 под руководством короля Сатхи попытались вернуть ранее захваченные сиамцами кхмерские территории. В июле 1594 года Пра Нарет, ставший после смерти своего отца Тамарачи королем Наресуаном осадил и полностью разрушил столицу камбоджийского государства- Ловек. В камбоджийской традиции это событие отмечается как одно из наиболее трагичных в истории страны, ибо практически все представители образованной элиты либо пали в войне, либо были угнаны в Сиам. Камбоджийцы потеряли в это время большую часть своего культурного наследия, особенно религиозных книг, сохраненных еще с Ангкорского периода. Что касается Бирмы, то она в результате поражений Нандабайина вновь распалась на ряд враждующих между собой государств и находилась в таком состоянии вплоть до создания государства Конбаунов. В конце XVI в. Сиам под руководством одного из самых выдающихся монархов - короля Наресуена, добивается не только независимости от Бирмы , но и на протяжении всего последующего периода укрепляется, становясь все более сильным централизованным государством, основным претендентом на политическую гегемонию в Восточном Индокитае. Все попытки вторжения сначала Португалии, а затем Испании против Сиама в 1628-1636 гг. закончилась поражением колонизаторов. Провалом завершились и попытки португальских и испанских авантюристов, действовавших на свой страх и риск, захватить в XVI-XVII вв. территории в Бирме, Сиаме, Камбодже. Самой значительной из них стал захват португальцем Филиппом де Бриту порта Танхлин (Сириам) в Нижней Бирме и провозглашение им себя новым королем Сириама (1599-1633). Португальцы беспощадно грабили население, чинили всевозможные насилия, разоряли буддийские пагоды, силой обращали жителей в католичество. Когда в 1613 г. правитель Бирмы Анаупхелун двинулся на Сириам, против де Бриту выступило 46 местное население, и Сириам был взят бирманскими войсками. XVI – первая половина XVII в. были временем перемен для ЮВА, важнейшими из которых стали следующие. В регионе начался процесс вычленения некоторых районов из региональной общности, т.е. было положено начало включению частей ЮВА в колониальные империи, центры которых находились за пределами региона. Межрегиональные и внутрирегиональные связи возросли прежде всего за счет контактов с внешним миром, причем посредничали чаще всего португальцы, а также испанцы. Но развитие этих связей в отличие от предшествующего периода происходило в форме утверждения португальской и испанской торговой монополии. И хотя полностью вытеснить местных - арабских, индийских и персидских - купцов колонизаторам в тот период не удалось, было положено начало односторонней ориентации связей региона (по крайней мере части его приморских областей) на центры, лежащие за его пределами. В системе азиатской торговли Португалии ЮВА была одним из важных звеньев. Португальские корабли с европейскими товарами и индийскими тканями шли из Гоа в Малакку. Там они оставляли часть тканей, предназначавшихся для Юго-Восточной Азии, и загружались пряностями. С грузом пряностей они направлялись в Китай, где покупали шелк, который обменивали в Японии (вместе с индийскими тканями и европейскими товарами) на серебро. На обратном пути португальцы закупали в Китае на японское серебро шелк, фарфор, жемчуг для Малакки, Гоа и Европы, а возвращаясь в Европу через Малакку, снова грузили пряности. Период XVI – первой половины XVII в. обозначил в ЮВА и новую тенденцию в государственном развитии – создание централизованных феодальных государств, где главной цементирующей силой выступала ведущая этниче- 47 ская группа. Новым стало и то, что ЮВА оказалась втянутой в международную торговлю как поставщик пряностей и покупатель тканей, т.е. на традиционной основе, с той, однако, разницей, что ведущая роль в этой торговле принадлежала чужестранцам. Описываемый период принес ЮВА и серьезные изменения идеологического характера. Наряду с окончательной победой новых религий (ислама и буддизма хинаяны) в ЮВА появляется еще одна мировая религия - христианство. Оно распространяется в форме католицизма в первую очередь в колониальных владениях - на Филиппинах и Малакке; к этому же периоду относятся первые попытки пропаганды католицизма миссионерами в Сиаме, Вьетнаме и Камбодже. В развитии региона появился новый феномен, общий и для других районов, переживавших эпоху колониальной экспансии, - антиколониальная борьба. Юго-Восточная Азия в эпоху образования колониальной системы (середина XVII - конец XVIII в.) В конце XVI - начале XVII в. ведущая роль в колониальной экспансии переходит к быстро развивающимся странам Европы - Нидерландам, Англии, Франции, где все более утверждался капитализм. Колониальная политика этих стран в ЮВА ставится в растущую зависимость от потребностей первоначального накопления капитала. Происходит складывание колониальной системы, закладываются основы колониального управления, колониального административного аппарата. Именно в этот период создаются системы косвенного и прямого управления, первая из которых характерна для более развитой в экономическом отношении Англии, вторая - для Франции. В колониальной экспансии европейских государств важную роль играют монопольные компании, из которых в Юго- 48 Восточной Азии наиболее влиятельной была в тот период Нидерландская Ост-Индская компания, власть которой распространялась на обширные территории, ставя ее в своеобразное положение государства в государстве по отношению к метрополии. Во второй половине XVII - конце XVIII в. сформировались те централизованные феодальные государства в ЮВА, которые начали возникать в XV-XVI вв. Свое завершение этот процесс получил в государстве Конбаунов в Бирме, при династии Чакри - в Сиаме и Нгуенов - во Вьетнаме, а также в государствах западной части архипелага. Создание феодальных государств подобного типа было связано с начавшимся распадом государственнофеодальной системы, ростом частной феодальной собственности, разложением общины; все эти процессы, объективно ослаблявшие центральную власть, были усугублены в конкретной обстановке второй половины XVII–XVIII вв. вмешательством колонизаторов и борьбой государств ЮВА за политическое преобладание. Новой чертой стал размах социальных движений далеко превзошедший по масштабам и последствиям движения предшествующих периодов в истории ЮВА. Самую "чистую" модель такого кризиса дает Вьетнам второй половины XVII в. - 70-х годов XVIII в. Здесь развитие частнофеодальной собственности в самых разнообразных формах привело к ослаблению механизма государственно-феодальной эксплуатации и государственного контроля над общиной. Формирование частной феодальной собственности эволюционировало за счет превращения условных пожалований в наследственные, усиления концентрации частных земель, роста землевладения богачей, выделившихся из общины, усиления эксплуатации основной массы крестьянства. Эти процессы проходили на фоне ожесточенных социальных конфликтов, выливавшихся в невиданный ранее в истории страны взрыв крестьянских 49 бунтов, в волнения горных народов, выступления в рядах столичных войск. Высшей точкой кризиса явилась народная война тэйшонов, покончившая со старой системой вьетнамского государственно-феодального общества (1771-1802). Если Вьетнам дает пример кризиса государственнофеодальной системы, разрешаемого путем народного движения при минимальном внешнем вмешательстве, то для двух других государств полуострова - Бирмы и Сиама - эта проблема решалась в форме борьбы за этническую гегемонию и в форме народного движения за независимость. К 40-м годам XVIII в. бирманское государство Ава находилось в упадке. Рост частной феодальной собственности, связанный с этим процессом сепаратизм, разложение общины вели к кризису государственно-феодальной системы, который не удалось остановить реформами середины XVII в. при правителе Талуне, когда была сделана попытка поставить частных феодалов под более жесткий контроль государства и превратить крестьянство в государственноподатное сословие. Кризис был усугублен традиционной бирмано-монской борьбой за гегемонию и вмешательством европейцев. В 1770 г. Южная Бирма, населенная монами, отделилась от Авы, а затем монские войска захватили бирманскую столицу. Реакцией на монское завоевание стало массовое движение бирманских крестьян, возглавленных мелкими и средними феодалами и общинной верхушкой. Один из таких феодалов, У Аун Зея, провозгласив себя претендентом на бирманский трон под именем Алаунпаи, сумел возглавить народное антимонское движение, нанести монским армиям ряд поражений и к 1759 г. окончательно объединить страну. С монской государственностью было покончено навсегда, и с этого времени бирманское господство монами практически не оспаривалось. В созданном Алаунпаей государстве во главе с династией Конбаун был завершен процесс создания централизованного государства. 50 В Сиаме при династии Прасат Тонгов (1629-1688) вновь стали нарастать кризисные явления, усугубленные резким сокращением внешней торговли и борьбой с французской агрессией. Небывалый размах приобрели крестьянские восстания (конец XVII в.). Внешний толчок - вторжение бирманских войск и падение столицы Аютии (1767) привел к распаду сиамское государство. Только благодаря мощному народному движению против бирманцев, а также военному гению генерала Пья Тансина, разгромившего в ряде сражений бирманские войска, страна вышла из кризиса, и в 1782 г. военачальник Чао Пья Чакри был провозглашен королем. Новая феодальная централизованная монархия династии Чакри стала логическим завершением тех процессов, которые происходили в Сиаме в XV-XVIII вв. В XVII - первой половине XVIII вв. ведущую роль в колониальных захватах в ЮВА принадлежала Нидерландам. Одним из главных инструментов колониальной политики Голландии была созданная в 1602 г. Нидерландская Ост-Индская компания. Она получила не только право монопольной торговли и мореходства от Мыса Доброй Надежды на восток до Магелланова пролива, но и право содержать свои войска, объявлять войну, заключать мир, строить крепости и фактории, чеканить монету. Свою деятельность на Молукках и Яве голландская Ост-Индская компания начала с переговоров с местными правителями о продаже ей продуктов (главным образом пряностей) по ценам выше тех, которые предлагали португальцы и испанцы. По мере укрепления своего положения и вытеснения конкурентов Компания стремилась установить монополию на покупку местных товаров по крайне низким ценам и для достижения своих целей использовала любые средства. Связи между островами архипелага разрешалось поддерживать только голландским судам или местным, имевшим разрешение от голландцев. На Молукки был кате- 51 горически запрещен доступ всем, кроме голландцев. Регулярно сюда прибывали голландские экспедиции, чтобы покарать местных жителей за "контрабанду". Была введена система "хонгитохт", суть которой состояла в том, что разводить пряности разрешалось только на определенных островах. Посадки на отдельных островах вырубались, чтобы сохранить монополию на торговлю пряностями и высокий уровень цен на них в Европе. Участки под пряностями раздавались или продавались служащим Компании, которые были обязаны сдавать собранную продукцию по фиксированным ценам. Голландцы ввели на Молукках плантационное хозяйство, основанное на рабском и полурабском труде: землю обрабатывали в принудительном порядке местное население или рабы, завезенные с соседних островов. С конца XVII в., когда центр интересов Компании окончательно переместился на Яву, основой колониальной системы на архипелаге стала даже не столько торговая монополия, сколько эксплуатация крестьянства, вначале косвенная, а затем и прямая. На территориях, попавших под их контроль, голландцы создали институт леверенсий – принудительных поставок интересовавших их продуктов (пряности, олово, золото). Голландская администрация не вмешивалась во внутренние дела княжеств, пока выполнялись леверенсии и не нарушалась торговая монополия Компании. На Яве колонизаторы ставили местных феодалов под свой прямой контроль, превращая их в агентов Компании, оставляя им власть и доходы лишь при условии выполнения всех поставок и распоряжений властей. С начала XVIII в. Компания приступила к принудительному внедрению культуры кофе на Яве. Местные феодалы заставляли крестьян сокращать посевы продовольственных культур и заниматься исключительно разведением кофейных деревьев. Урожай кофе по низким ценам сдавался Компании. В 1705 г. голландцы возвели на матарамский трон 52 Пангерана Пугера (Паку Бувоно I), который взамен официально отказался от претензий на Черибон, Преангер и восточную часть Мадуры, предоставил Компании монополию на торговлю и согласился разместить в своей столице Картасуре голландский гарнизон. Население Явы не сразу подчинилось захватчикам. Вплоть до 1719 г. продолжалась борьба на Восточной Яве под руководством Сурапати (национальный герой Индонезии), его сыновей и последователей. Лишь ценой огромного напряжения сил колонизаторам удалось подавить это мощное народное движение. В 1719-1723 гг. вспыхнуло восстание в Матараме против ставленника голландцев – Амангкурата IV. Подавляя антиколониальные движения и возводя на престол Матарама "своих" правителей, Компания постепенно превращала некогда могучее государство не просто в своего вассала, а в колонию, ставя целые его районы под свой прямой контроль. В 1749 г. в Матараме вспыхнула война за престолонаследие, вскоре принявшая характер освободительного движения против иноземного владычества. Паку Бувоно III был готов полностью передать государство Компании, чему воспротивилась патриотически настроенная знать во главе с претендентом на матарамский трон. Опираясь на массовую поддержку населения, выступавшего против захватчиков, принц Мангкубуми в 1751 г. разгромил голландские войска на р. Боговонто и отвоевал у врага значительную часть территории Матарама. Однако среди победителей начались усобицы: Мас Саид, племянник Мангкубуми, начал борьбу за власть с дядей. Этим воспользовались голландцы, которые вынудили Мангкубуми подписать договор, согласно которому Матарам был разделен на два государства: Суракарту в восточной части, которая отошла под власть Паку Бувоно III, сохранившего титул сусухунана, и занимавшую западную часть Матарама Джокьякарту, где под именем 53 султана Хаменгку Бувоно I стал править сам Мангкубуми. В дальнейшем раздробленность увеличилась: на территории Суракарты и Джокьякарты появились вассальные княжества Мангкунегаран и Пакуалам, и с единой империей Матарам было навсегда покончено. Слабые яванские княжества оказались в полной зависимости от голландской Ост-Индской компании, которая в середине XVIII в. стала полновластной хозяйкой всего острова, за исключением крайней восточной его части, покоренной в 70-х годах XVIII в. Подчинив экономику захваченных территорий цели производства культур, которые находили сбыт у европейских торговцев, голландцы положили начало превращению ЮВА в район, производства товарной продукции для мирового рынка. В результате голландской политики в ЮВА образовался второй (после Филиппин) район, развитие которого пошло в направлении вычленения его из региональной общности ЮВА. Своеобразие развития Индонезии состояло в том, что традиционная структура общества подверглась здесь меньшей, чем на Филиппинах, ломке и модификации. Это может быть объяснено двумя причинами: большей развитостью и устойчивостью традиционной структуры, основу которой – общину – голландцы не разрушили, хотя и приспособили ее к своим интересам, а также характером самой колониальной власти, базирующейся не на всеохватывающей государственно-феодальной бюрократии, а представлявшей интересы торговцев, заинтересованных в прибылях и монопольных ценах. В частности, голландцы в ту эпоху не только не предпринимали попыток насильственной христианизации, но даже не поощряли миссионерской деятельности, чтобы не нарушить тем самым сложившейся религиозно-культурной общности основных районов архипелага. Политически местная знать превращалась в звено колониальной администрации, но яванское общество сохраняло в основном традиционную социальную структуру. 54 Только в некоторых районах, непосредственно управляемых Компанией, земля стала раздаваться в аренду. Еще меньшее влияние оказала голландская колониальная система XVII-XVIII вв. на районы Индонезии, управлявшиеся через местных феодалов. Там, особенно во Внешних владениях2, традиционная социально-политическая система осталась практически неизменной. Вместе с тем эпоха торгового колониализма оказала на островной мир ЮВА более разрушительное воздействие, чем предшествующая колониальная эпоха. Много государств архипелага и Малаккского полуострова попали под влияние голландской Ост-Индской компании, возросли масштабы контрабандной торговли, усилилась эксплуатация крестьянства, и ускорилось разложение родовых отношений у ряда народов Индонезии под натиском голландского торгового капитала, то есть процессы, наметившиеся в предыдущую эпоху, стали развиваться значительно интенсивнее. Политическая история Малайи в XVII-XVIII вв. характеризуется распадом Джохора. Начало этому распаду было положено неудачной войной 1666 г. с султаном Джамби (Восточная Суматра). В 1673 г. столица Джохора была захвачена, а султан бежал на остров Риау, где и умер. Его наследник призвал на помощь военную дружину бугов, которые после захвата голландцами их родины – ЮгоЗападного Сулавеси – с середины XVII в. массами переселялись в Малайю. При помощи бугов Джамби был разгромлен, и влияние бугов настолько усилилось, что они стали фактическими правителями Джохора и некоторых других султанатов Малайи, ранее бывших вассалами Джохора. Бугские торговцы и мореплаватели были опасными соперниками голландской Ост-Индской компании, для ко2 Внешние владения, или Внешние провинции - в колониальную эпоху название районов Индонезии вне Явы и Мадуры. 55 торой борьба с бугами стала отныне задачей первостепенной важности. В этой борьбе голландцы опирались на ту часть джохорской знати, которая была по разным причинам недовольна бугами. В 1783–1787 гг. Компании удалось нанести решительное поражение бугам, голландские войска заняли Джохор, который стал официально вассалом Компании. После появления в ЮВА английской Ост-Индской компании, вступившей в решительную борьбу с Голландией, султанат Джохор был разделен на собственно Джохор, который перешел в сферу английского влияния, и Риау, который остался за Голландией. Что касается государств континентальной части ЮВА в эту эпоху, то они были еще достаточно сильны, чтобы справиться с европейской экспансией. Колонизаторам не удалось закрепиться ни в одной из этих стран, хотя в XVII–XVIII вв., они неоднократно предпринимали такие попытки. Но само по себе сопротивление угрозе европейского завоевания, ставшей более серьезной, чем в XVI – начале XVII в., было одной из причин, вызвавших значительные перемены в жизни стран Индокитайского полуострова. Борьба с колонизаторами усиливала объединительные тенденции в этих государствах и способствовала относительной централизации. Другим ее следствием стало "закрытие" этих стран для внешней морской торговли и прекращение или ограничение всяких контактов с европейцами. Пример влияния борьбы с колонизаторами на рост объединительных тенденций дает Бирма XVIII в. Пользуясь ослаблением Бирмы из-за междоусобиц, а также фактическим разделением страны на бирманское (северное) и монское (южное) государства в середине XVIII в., англичане и французы, обосновавшиеся в торговых городах Бирмы, открыто вмешивались в ее внутренние дела. Английская ОстИндская компания захватила в 1752 г. остров Негрэ близ 56 устья р. Иравади. Французы стремились использовать монов для установления своего влияния в Бирме, французская Ост-Индская компания направила в монское королевство своих агентов, снабжала монов огнестрельным оружием и боеприпасами. Вмешательство колонизаторов превратилось в один из факторов, способствовавших консолидации бирманцев в их борьбе за воссоздание единого государства. Эта борьба приняла характер антимонского и антииностранного движения. Основатель новой династии Конбаунов – правитель Алаунпая в 1757 г. взял Сириам, а затем захватил корабли французской экспедиции, шедшей из Индии на помощь осажденным в Сириаме монам. В том же, 1757 г. бирманские войска разгромили английскую факторию на острове Негрэ и вернули остров. Появление сильного, относительно централизованного государства задержало иноземную экспансию и позволило Бирме в течение довольно длительного времени сохранять независимость. Примером того, как европейская экспансия вызывала замедление темпов развития страны, вынужденной "закрывать" свои порты, чтобы избежать порабощения, могут послужить события конца XVII в. в Сиаме. Сиам в XVII в. занимал ведущее положение в торговле ЮВА, поддерживая широкие связи с различными странами; в сиамских портах существовали европейские фактории, европейцы широко привлекались на королевскую службу. В 80-х годах XVII в. английская и французская Ост-Индские компании перешли к открытой агрессии против Сиама. В 1687 г. англичане пытались захватить порт Мергуи на Тенассеримском побережье, принадлежавшем тогда Сиаму. Используя непрочное положение сиамского короля Нарая, Франция сумела навязать Сиаму договор, ставивший страну под ее контроль. В Сиаме появились французские войска. Лишь народное восстание, в результате которого был свергнут Нарай (1688), спасло Сиам от порабощения. После изгнания 57 французов новое правительство "закрыло" страну от европейцев, сознательно отказавшись от активной внешнеторговой политики. Это привело к падению значения столицы Сиама – Аютии как крупного международного рынка, замедлило темпы развития страны, искусственно изолированной от внешнего мира. Европейское влияние на другие страны Индокитайского полуострова на протяжении XVII–XVIII вв. ограничивалось миссионерской деятельностью, особенно заметной во Вьетнаме, и спорадическими попытками голландцев и англичан основать торговые фактории на вьетнамском и камбоджийском побережье. Только в конце XVIII в., воспользовавшись тэйшонским восстанием, Франция попыталась вмешаться во вьетнамские дела на стороне претендента Нгуен Аня, с которым в ноябре 1787 г. был заключен договор о союзе. Благодаря французской помощи Нгуен Ань сумел отвоевать у тэйшонов Сайгон. Но начавшаяся революция и войны в Европе отвлекли внимание Франции от Вьетнама, и ее попытка закрепиться в этой части ЮВА успехом не увенчалась. К концу рассматриваемого периода регион ЮВА оказался разделенным на две части с различной структурой управления: колониальные владения европейских держав и остававшиеся независимыми государства и племенные территории. Географически эта дихотомия может быть обозначена как островная и материковая. В малайскоиндонезийской части ЮВА колониальная система стала определяющим фактором развития, тогда как на материке продолжались процессы социально-экономических и политических изменений, вызванные факторами внутреннего развития. Но, с одной стороны, колониализм в тот период еще не уничтожил полностью традиционную систему в островной части ЮВА, а с другой – традиционная система, господствовавшая в материковых государствах, подвергалась все более значительному воздействию извне, что влия- 58 ло на темпы и формы ее развития. Таким образом, в сравнении с предшествующей эпохой, когда направление развития региона еще определялось внутренними факторами, а колониализм играл второстепенную, хотя и важную, роль, во второй половине XVII – конце XVIII в. существовало своего рода равновесие между старыми и новыми тенденциями в развитии региона. Юго-Восточная Азия в эпоху промышленного капитализма (конец XVIII-70-е годы XIX в.). Вступление европейских государств в стадию промышленного капитализма положило начало новому этапу в развитии колониальной экспансии в странах ЮВА, ускорило процесс исторического развития региона. Страны ЮВА все более втягивались в разнообразные отношения с капиталистическими государствами Запада, "вписывались" в систему мирового капиталистического хозяйства. Немногие государства региона, оставшиеся формально независимыми, все более опутываются "сетями финансовой и дипломатической зависимости" от стран, ведущих колониальную экспансию. В целом же почти вся территория ЮВА к этому времени превращается во владение европейских держав, где колониальная эксплуатация организуется исходя из потребностей в сырье для промышленности в Европе и необходимости сбыта произведенных в метрополии промышленных товаров. Под воздействием капиталистических отношений видоизменяется и развитие социально-экономических процессов в странах региона, система феодализма в ЮВА переживает период глубокого кризиса. В XVIII–XIX вв. все более широкий размах принимают народные движения против колонизаторов. Как и ранее, за исключением Филиппин, они развивались в рамках идеологии феодально-монархического национализма, и радикального антизападничества. Основными лозунгами являлись призывы к защите родины, борьбе за национальную 59 независимость, защите религии и т. д. Движущей всех национальных движений силой было крестьянство. В этот период эти движения становятся более массовыми и их возглавляют уже не только феодалы, но и представители духовенства, мелкие и средние чиновники и даже крестьяне. Такой была борьба Дипонегоро против Голландии в 1825–1830 гг., феодалов, чиновников и буддийских монахов в Бирме против английского господства, восстания По Камбау, Конга, Чхука, Си Ватха в Камбодже, Чыонг Дыня во Вьетнаме и т. д. Решающая роль в колониальной экспансии в ЮВА в XVIII–XIX вв. принадлежала Англии, ранее других стран мира начавшей и завершившей промышленный переворот. Регион интересовал ее на первых порах не столько сам по себе, сколько как район, где можно создать базы на торговом пути в Китай и господство в котором обеспечивало контроль над морскими путями к побережью Индии. По мере укрепления своих позиций в ЮВА английские колонизаторы приступили к прямым территориальным захватам. Что касается голландцев, то и они в это время продолжали расширять свои колониальные владения на Малайском архипелаге, в Восточном Индокитае все более активную роль стали играть французы. Наступление англичан в регионе началось с Бирмы. В 1784 г. бирманские власти вмешались в борьбу соперничающих феодальных группировок в Аракане и присоединили Аракан к империи Конбаунов. Ассимиляторская политика бирманской знати вызвала недовольство местного населения, привела к массовому бегству на территорию соседнего Бенгала и к постоянным антибирманским восстаниям, в которых беженцы, поселившиеся во владениях английской Ост-Индской компании, принимали активное участие. Бирманцы требовали выдать им беглецов, англичане отказались, что стало формальным поводом для начала первой англо-бирманской войны 1824–1826 гг. Это событие, а так- 60 же Лондонский договор 1824 г. между Англией и Нидерландами о разделе сфер влияния в Малайе и Индонезии знаменовали наступление этапа решительной колониальной экспансии европейских держав в ЮВА. Война, в ходе которой хуже вооруженная и плохо организованная бирманская армия оказала упорное сопротивление захватчикам, закончилась 24 февраля 1826 г. мирным договором в Яндабо, зафиксировавшего полное поражение бирманцев. Бирма не только принуждена была отказаться от пограничных индийских княжеств, но и потеряла свои территории – Аракан и Тенассерим, а также уплатила огромную контрибуцию. В 1852–1853 гг. в английскую колонию была превращена провинция Пегу – приморская часть собственно Бирмы с ее портовыми городами, главным из которых был Рангун. В 1862 г. захваченные бирманские области были объединены в провинцию Британская Бирма, административно включенную в состав английских колоний в Индии. Еще одна колония на Индокитайском полуострове возникла в его восточной части – во Вьетнаме. Соперничая и сотрудничая с Англией в Китае, Франция после окончания так называемых "опиумных войн" с Китаем решила развернуть экспансию во Вьетнаме, считая, что здесь удобно будет создать плацдарм для организации кратчайшего торгового пути в Юго-Западные районы Китая. Война против Вьетнама закончилась образованием на юге страны колонии Кохинхины (Намки), ставшей опорной базой французского колониализма в ЮВА. В 1863 г. французская администрация Кохинхины заставила короля Камбоджи Нородома подписать договор о протекторате. Попытки Нородома использовать против Франции Сиам, который также претендовал на роль сюзерена Камбоджи, оказались безрезультатными. В 1867 г. Сиам отказался от своих "прав", получив взамен от французов камбоджийские провинции Баттамбанг и Сиемреап (Ангкор). 61 Если для истории Индокитайского субрегиона исторической вехой явилась первая англо-бирманская война, положившая начало более широкому и глубокому воздействию Запада на местное общество, то в жизни малайскоиндонезийского мира складывалась иная ситуация. К концу XVIII – началу XIX в. Малайя представляла собой конгломерат мелких, не обладавших сколько-нибудь значительным политическим влиянием государств. Как уже отмечалось ранее, Джохор был разделен между Англией и Голландией. Паханг был вассалом Риау, который, в свою очередь, зависел от Голландии; Кедах, Келантан и Тренгану были вассалами Сиама, тогда как Паттани и Лагор просто входили в состав сиамского государства. Перак и Селангор в борьбе с Сиамом за политическую независимость в значительной мере подорвали свои ресурсы. Негри-Сембилан не играл сколько-нибудь серьезной политической роли. Решающую роль в развитии англо-голландской колониальной экспансии в этом регионе сыграл уже упоминавшийся выше англо-голландский договор 1824 г. о разделе сфер влияния в Южной и Юго-Восточной Азии, по которому Нидерланды передавали англичанам свои фактории в Индии, отказывались от возражений в отношении захвата Сингапура, отдавали Малакку и обязывались не заключать договоров с султанами Малайи. Англия, в свою очередь, передавала Голландии Бенкулен и другие фактории на Западной Суматре, а также обязывалась впредь не создавать на Суматре своих поселений и не заключать договоры с тамошними правителями. Подобные же обязательства были распространены на все острова к югу от Сингапурского пролива, т. е. на архипелаг РиауЛинга. Англичане добились также режима наиболее благоприятствуемой нации в Индонезии и признания свободы торговли во всех голландских владениях на архипелаге. С этих пор развитие Малайи и Индонезии пошло различными путями. 62 Период 20–60-х годов XIX в. в истории островного субрегиона не был временем широких колониальных захватов. За пределами Явы в этот период не создавалось, как правило, колониальных владений, колонизаторы ограничивались торговым и военным контролем и опорными пунктами на побережье. Положение несколько изменилось начиная с 40–50-х годов XIX в., когда опасность появления в Индонезии других держав заставила правящие круги Голландии перейти к укреплению своего положения в этом регионе. В Кутее появилась голландская эскадра и заставила султана признать сюзеренитет Нидерландов. Затем она направилась на Западный Калимантан и принудила подписать подобные же договоры местных правителей. После антиколониального восстания 1859–1863 гг. голландцы поставили под свой контроль султанат Банджармасин и другие районы Индонезии. Тем не менее, огромные территории архипелага оставались еще вне непосредственного контроля голландской колониальной власти. Подобное же положение наблюдалось и в Малайе. Единственным английским территориальным приобретением в Малайе за эти годы было небольшое княжество Нанинг, расположенное около Малакки. Как и голландцы в Индонезии, английские колонизаторы, рассматривая Малайю как свою сферу влияния, постоянно вмешивались в дела малайских султанатов. Другим районом архипелага, где было установлены английское влияние, стал Северный Калимантан, где английский авантюрист Джеймс Брук в 40-х годах XIX в. захватил Саравак. По характеру внутренних изменений страны ЮВА этой эпохи можно разделить на три зоны: во-первых, старые колониальные области; во-вторых, недавно захваченные колонии; в-третьих, страны, сохранившие суверенитет. В первую зону входили Ява и Лусон – давние центры 63 голландского и испанского владычества. Антиголландское восстание 1825–1830 гг. под руководством Дипонегоро положило конец переходному периоду в поиске новой системы управления и эксплуатации колонии, начавшемуся после ликвидации в 1799 г. ОстИндской компании. В 1830 г. была введена "система культур". Она состояла в том, что часть земель каждой общины отводилась под экспортные культуры (сахар, индиго, кофе, чай, табак, перец и т. д.); местное население обрабатывало эти земли под контролем деревенских старост и сдавало продукцию голландским властям по твердым и низким ценам. Результатом действия этой системы был гигантский рост эксплуатации Явы, увеличение доходов метрополии, обнищание и массовое голодание населения, вынужденного сокращать посевы под продовольственными культурами. С точки зрения социально-политического развития "система культур" имела едва ли не решающее значение для закрепления сложившейся еще в XVIII в. структуры колониального общества на Яве. В XVII-XVIII вв. голландцы не только консервировали феодальную систему на Яве, но в значительной мере развивали и укрепляли ее. В этом отношении характерен пример области Прианган, где регенты – ничтожные и бедные феодалы в эпоху Матарама – превратились в XVIII в. во влиятельную знать в результате введения принудительных поставок кофе, выполняя которые они получали возможность почти неограниченной эксплуатации крестьянства. "Система культур" не только продолжила процесс сближения феодальной знати с колонизаторами, она оформила складывание разветвленной яванской феодальнобюрократической элиты, которая в отличие от предшествующего периода унифицировалась и стала частью колониального аппарата. Таким образом, Ява в эпоху "системы культур" логически закончила то направление развития, которое наме- 64 тилось в ее истории с момента превращения голландской Ост-Индской компании в территориальную державу на архипелаге с характерными для нее методами эксплуатации. Это направление в определенной мере продолжало доколониальные традиции социально-политического развития острова, особенно в том, что касалось соединения в одном лице феодала и чиновника, с той, однако, разницей, что теперь эта феодально-бюрократическая машина стала частью чужеродной системы. Характерно, что основной ячейкой социальноэкономической жизни яванской деревни оставалась община – деса, что обеспечивало преемственность с прежней структурой общества и, несмотря на самый длительный в ЮВА период колониального господства, сохранило в колониальной структуре многие черты предшествующего, доколониального развития. В том же направлении шло развитие центральных районов на Филиппинах с той, однако, разницей, что сама система государственно-феодальной эксплуатации, созданная целиком завоевателями, отличалась от традиционной, характерной для островного субрегиона ЮВА. Как и другие страны региона, Филиппины с начала XIX в. стали испытывать воздействие системы промышленного капитализма. Проникновение в страну элементов капиталистического хозяйства привело к серьезным изменениям в экономической и социальной структуре колониального общества, определившим основное направление развития Филиппин в ХIХ в. Процесс открытия и освоения филиппинского рынка прошел несколько стадий. В начале ХIХ в. в Маниле были учреждены консульства и торговые дома ряда европейских стран. В 1834 г. для свободной торговли был открыт Манильский порт, в 50–60-х годах – все основные порты колонии на Лусоне, Висайском архипелаге и Северном Минданао. К 70-м годам филиппинский рынок был окончательно 65 подчинен интересам иностранного (в первую очередь английского) торгового капитала. Сложилась структура филиппинской внешней торговли: Филиппины стали вывозить на рынки Европы и США местную сельскохозяйственную продукцию – сахар, абаку, табак, индиго, кофе – и ввозить фабричные ткани и промышленные изделия. Разрушение традиционной системы изоляции страны от внешнего мира привело к тому, что колониальная экономика вынуждена была приспосабливаться к потребностям мирового рынка. Произошла перестройка структуры сельского хозяйства, началось производство экспортных культур, ускорился процесс товаризации земледелия, усилились хозяйственные связи внутри страны, стал складываться внутренний рынок. Особенность процесса вовлечения Филиппин в сферу действия мирового капиталистического хозяйства заключалась еще и в том, что капиталистические державы проникали в страну, которая уже более двух столетий подвергалась колониальной эксплуатации, осуществлявшейся полуфеодальной испанской монархией. Хотя Испания была не в состоянии воспрепятствовать экономической экспансии и сколько-нибудь серьезно ограничить деятельность иностранного капитала в колонии, сохранение в стране колониального режима, опирающегося на консервацию отсталых, феодальных методов эксплуатации, тормозило социально-экономическое развитие. Изменения в экономической и социальной структуре филиппинского общества, которые порождались новыми условиями, сложившимися в стране с разрушением изоляции и открытием рынка, возникали как элементы, чуждые системе феодально-государственной эксплуатации, созданной испанскими колонизаторами. Особенности внутреннего развития Филиппин в первой половине XIX в. привели к формированию (более раннему, чем в остальных странах региона) экономических, социально-политических и идеологических предпосылок на- 66 ционально-освободительного движения. Кризис испанского колониализма на Филиппинах был подготовлен всем ходом развития как самой Испании, так и ее колоний. Особенности испанской колониальной политики, основанной на консервации феодальных методов эксплуатации, наиболее жестоких формах политического угнетения, дискриминации местного населения, порождали противоречия между колониальным режимом и филиппинским обществом в целом. Изменения в экономической и социальной структуре колониального общества способствовали углублению этих противоречий, стимулировали сопротивление колонизаторам во всех слоях филиппинского общества. Идеологом зарождающейся оппозиции в местных имущих слоях выступила интеллигенция. На Филиппинах раньше, чем во многих более развитых странах Востока, появились условия для пробуждения национального самосознания. Этот процесс, возникший в образованных имущих слоях колониального общества, с самого начала приобрел общефилиппинский характер, несмотря на полиэтнический состав населения. Установленная испанцами единая система колониального управления способствовала созданию общности территории и складыванию экономического единства, что, в свою очередь, привело к ускорению этнической консолидации наиболее развитых крупных народов и одновременно к появлению тенденции к общефилиппинскому единству. Раннему пробуждению национального самосознания способствовали также особенности духовного развития филиппинцев. Массовая христианизация, осуществленная испанцами еще в начале XVII в., содействовала культурному сближению разноязыких филиппинских народов. Введенная колонизаторами единая система образования, распространившаяся на местную привилегированную верхушку, способствовала выделению из ее среды узкой просвещенной прослойки. То обстоятельство, что местные образованные круги, которые у каждого народа выступали 67 провозвестниками и выразителями процесса этнической консолидации, были выходцами из касиков – социального слоя, созданного колонизаторами, в наибольшей степени подвергавшегося испанизации, лишенного национальных различий, – приводило к тому, что складывающаяся филиппинская интеллигенция ощущала себя представителем всего филиппинского народа, становилась носителем идеи общефилиппинского национального единства. С установлением испанского колониального режима касикам было предоставлено исключительное право (которого была лишена основная масса населения) обучаться в католических школах, открытых испанцами на архипелаге, и пользоваться испанским языком. В XIX в. с расширением внешних контактов у образованных филиппинцев появились возможности ознакомления с культурой, духовной, общественно-политической жизнью европейских стран. В результате европейское образование, культурная испанизация, влияние христианства с его системой моральных ценностей психологически подготовили филиппинскую интеллигенцию к восприятию европейских духовных и общественных идеалов XIX в. Культура и идеология Запада не отождествлялись в ее сознании с европейским колониализмом. Мировоззрение образованных кругов филиппинского общества формировалось под воздействием европейских демократических и просветительских идей. С позиций либерального просветительства велась критика существующих порядков. В условиях колониальной страны эта критика приобретала патриотическую, освободительную направленность. Просветительскими идеями была проникнута программа реформаторского движения, возникшего на Филиппинах в конце 60-х годов и объединившего в своих рядах представителей интеллигенции, студенчества, местного духовенства, городских слоев, а также многих помещиковкасиков. Движение за реформы носило умеренно либераль- 68 ный характер, ограничивалось требованиями уравнения в правах местных жителей с испанцами, обуздания монашеского произвола и распространения на Филиппины законодательства современного европейского типа, действовавшего в Испании. Для развития национального самосознания филиппинцев большое значение имели события в Кавите в 1872 г. В восстании, поднятом рабочими и солдатами арсенала в Кавите в ответ на незаконное введение нового налога, получило отражение всеобщее недовольство политикой испанских властей. Жестокое подавление восстания и репрессии, распространившиеся на широкие круги интеллигенции, духовенства и других участников движения за реформы, способствовали сплочению филиппинцев, подъему патриотических настроений. События в Кавите были предвестником нового этапа филиппинского национальноосвободительного движения. Вторая зона ЮВА включала "новые" колониальные районы – Стрейтс Сетлментс, Британскую Бирму, Саравак, прибрежные районы Западной и Восточной Суматры, Южный Вьетнам (Кохинхину), Камбоджу. Характерной их особенностью до 70-х годов XIX в. было сосредоточение крупных торговых операций в портовых городах этих стран (Сингапур, Рангун, Сайгон, Джорджтаун на Пенанге), которые стали (наряду с Джакартой, Сурабаей, Манилой) главными центрами европейской коммерции в регионе. Характерно, что экономические связи этих центров с непосредственно окружающей их территорией имели для их развития второстепенное значение, они развивались как космополитические торговые эмпориумы, центры реэкспортной торговли; до последней четверти XIX в. продукция Малайи в торговле Сингапура или Нижней Бирмы в торговле Рангуна занимала незначительное место. Особенностью развития "новых" колониальных районов в эти годы были сравнительно слабое изменение тра- 69 диционных социально-экономических отношений, постепенное становление колониального административного аппарата, налаживание системы колониальной эксплуатации нового типа, характерного для эпохи промышленного капитализма. Везде была сохранена старая система социальноэкономических отношений. К третьей зоне ЮВА следует отнести страны, сохранившие самостоятельность, но испытавшие влияние экспансии капиталистических держав значительно более заметное, чем на ранних этапах (Сиам, Вьетнам, Бирма). Империя Конбаунов, возникшая в середине XVIII в., характеризовалась рядом черт, отличавших ее от предшествующих государств на территории Бирмы. Прежде всего было навсегда покончено с монской государственностью и закончена многовековая бирмано-монская борьба за гегемонию в Бирме. Именно в эпоху Конбаунов окончательно сложилась государственная территория Бирмы. Объединение Бирмы привело в собственно бирманских районах к ликвидации полунезависимых наместничеств во главе с родственниками правителей. Реальной властью в провинциях стали обладать всецело зависимые от центральной власти чиновники – мьовуны. Централизация сопровождалась ранее не наблюдавшейся унификацией и консолидацией господствующего класса. Это нашло свое выражение в росте государственной земельной собственности, секуляризации храмовых земель, в закреплении статуса средних и мелких феодалов – мьотуджи в качестве чиновников, в целом в укреплении сословия феодалов-чиновников. Сходные процессы наблюдались и в Сиаме, который в 80-х годах XVIII в. начал оправляться после бирманского вторжения и гибели столицы Аютии в 1767 г. В 1782 г. к власти пришла новая династия – Чакри, и при короле Раме I (1782–1809) Сиам возродился как сильная держава Индокитайского полуострова. 70 Централизованное единое государство возникло в тот же период и во Вьетнаме. В конце XVIII, начале XIX века принц Нгуен Ань, опираясь на французскую помощь, объединил вокруг себя феодалов севера и юга, напуганных народным движением, в упорной борьбе (1787–1801) разгромил тэйшонов и в 1802 г. провозгласил себя в Хюэ императором Вьетнама под именем Зя Лонга. Во Вьетнаме, снова едином государстве, была воссоздана централизованная политическая система, базирующаяся на конфуцианских принципах. Что касается Камбоджи, то она к концу XYIII началуt XIX века превратилась в поле длительной борьбы сиамских и вьетнамских интересов. И та и другая страна стремилась поставить кхмеров под свой контроль. Более преуспел в этом Вьетнам. Воспользовавшись ослаблением Сиама в ходе разрушительной войны с бирманцами в 1767 году, вьетнамцы присоединили к себе целый ряд камбоджийских провинций в дельте Меконга, а позже, уже после вступления на престол Зя Лонга, воспользовавшись династическими распрями в кхмерской элите ввели свои войска в Пномпень. При императоре Минь Манге (1820-1841 гг.) страна была разделена на тридцать три провинции, причем все они получили новые названия на вьетнамском языке. Тогда же был принят закон, обязывавший кхмерских феодалов говорить по-вьетнамски и даже одеваться так как это было принято во Вьетнаме. Угроза окончательной потери независимости объединила кхмеров. Они подняли всеобщее восстание и, получив поддержку от Сиама, сумели изгнать вьетнамцев из страны. Однако, полной независимости страна так и не сумела добиться. По соглашению 1845 года Камбоджа должна была находиться под совместной защитой Вьетнама и Сиама. Несмотря на сохранение странами Индокитая политической независимости, усилившиеся контакты с капита- 71 листическими странами, ведущими колониальную экспансию в регионе, требовали от них выработки форм сосуществования с этими государствами. Это нашло отражение в реформах или попытках реформ, которые призваны были модернизировать их общественную и политическую структуру. До 50-х годов XIX в. господствующий класс этих стран не предпринимал решительных реформаторских действий, этот период был временем скорее осмысления происходящего. Приспособление к новым условиям совершалось на базе сохранения традиционных форм общественного и политического устройства, которые до 50-х годов еще не претерпели каких-либо существенных изменений. Сами институты не изменились, изменились лишь функции некоторых из них. Но и это было значительным сдвигом для Бирмы и Сиама, в немалой степени обусловившим осуществление реформ в последующем. Большие изменения произошли в Бирме и Сиаме, где в 30–40-х годах под влиянием наиболее дальновидных сановников, начавших осознавать необходимость перемен и стремившихся к знакомству с положением в мире и с европейскими науками, были предприняты первые, очень робкие попытки реформ государственного управления. Правда, все эти мероприятия оставались не более чем попытками реформ, ибо понадобились новое поражение Бирмы в 1852– 1853 гг. и англо-сиамский договор 1855 г., чтобы господствующие классы Бирмы и Сиама взялись за осуществление более серьезных преобразований. Под влиянием поражения в войне с Францией, которая закончилась для Вьетнама утратой южных провинций (Намки), при дворе императора Ты Дыка в 60–70-х годах стало также развиваться движение за реформы, сторонниками которого были представители национальной интеллигенции, ранее посетившие страны Юго-Восточной Азии, Китай, Европу. Они выступали за проведение ряда социально-экономических и даже политических реформ, которые 72 должны были изменить соотношение сил между Вьетнамом и Францией в пользу первого, во всяком случае, уравновесить их шансы, имея в виду возможные военные конфликты в будущем. Объективно эти реформы можно охарактеризовать как реформы либерально-западного толка. Однако это движение не имело успеха. После смерти наиболее крупного сторонника реформ, Нгуен Чыонг То, влияние сторонников реформ при дворе пошло на убыль, а со второй половины 70-х годов во Вьетнаме вновь получают развитие консервативные концепции феодального национализма. Помимо напора со стороны европейских государств страны Индокитая в XVIII–XIX вв. вынуждены были постоянно учитывать в своей политике и интересы цинского Китая, который в это время стремился активно влиять на положение дел в регионе..Цель китайской политики в это время состояла обычно в сохранении в ЮВА существовавшего статус-кво. Это особенно проявилось во второй половине 60-х годов XVIII в., когда после разгрома бирманцами Сиама и разрушения ими Аютии начались серьезные столкновения между Китаем и Бирмой. В 1768 и 1769 гг. китайская армия дважды вторгалась на территорию Бирмы, под формальным предлогом наказания бирманского короля за то, что тот взимал дань с шанских племен, живших в районе верхнего течения р. Салуин. Оба раза эти нападения были отбиты с уроном для китайских войск. Однако, благодаря китайским вторжениям основные силы бирманцев во главе с Маха Тихатурой были вынуждены уйти с территории оккупированного Сиама на север и, тем самым, сиамцы, которых после гибели их короля возглавил генерал Пья Таксин сумели получить так необходимую им передышку для продолжения борьбы. Только после урегулирования бирманосиамских отношений и восстановления статус-кво, существовавшего до войны Пекин согласился принять бирманское посольство.. В 1792 г. Пекин посетило бирманское посольство, которое преподнесло богдыхану изображение его по- 73 четного титула на языке пали. Полагая, что этот акт можно считать выражением верноподданнических чувств, цинский император вручил бирманскому посольству свою инвеституру. В 80-х годах XVIII в. цинский Китай предпринял ряд военных экспедиций против Аннама. Предлогом для вмешательства Китая послужила просьба аннамского короля Ле Тиеу Тхонга, бежавшего в Китай от восставших крестьянтэйшонов. Тэйшоны, как и бирманцы, не считали возможным вести длительную войну с Китаем и, несмотря на успешные военные действия против китайских войск, в 1789 г. направили в Пекин посольство с просьбой установить добрососедские отношения. Это посольство было там благожелательно встречено, ибо в тот момент в Пекине полагали, что победившие тэйшоны восстановят на южных границах Поднебесной существовавший там ранее статускво.. После того как в 1802 г. на троне во Вьетнаме утвердился с помощью Франции император Зя Лонг, последний, желая заручиться поддержкой Цинов, направил в Пекин посольство. В 1803 г. цинский император пожаловал Зя Лонгу инвеституру и "разрешил" называть его государство Вьетнамом. Все последующие вьетнамские императоры (до 1885 г.) формально получали от Китая инвеституру, хотя Вьетнам сохранял полную самостоятельность как во внешней, так и во внутренней политике. Процесс развития идеологии и культуры в XVI– XVIII вв. был связан с двумя основными тенденциями: окончательным утверждением феодально-национальных государств и вызванным этим ускорением формирования национальных культур, а также приходом колонизаторов, который принес в ЮВА новые явления в идеологической сфере. Выработанные в XIV–XV вв. новые формы идеологии и культуры стабилизировались на протяжении XVI– 74 XVIII вв. и стали определяющими в духовной жизни региона. Закрепилось разделение ЮВА на две основные религиозные зоны – буддийскую и мусульманскую. К первой относились все государства Индокитайского полуострова3, кроме Вьетнама, где наряду с буддизмом махаяны существовали конфуцианство и христианство, широко распространенное особенно на юге; вторая включала малайскоиндонезийский подрегион, за исключением его христианизированных районов (Северные и Центральные Филиппины, Тимор, Молуккские острова, Малакка). Примат светской власти над духовной – тенденция, обнаружившаяся в предыдущий период, – явно прослеживается в обоих подрегионах. В Бирме конфискация монастырских земель, начавшаяся в XVII в. при короле Талуне, продолжалась с первых лет существования династии Конбаун. В Сиаме после воцарения династии Чакри эта тенденция – резкое сокращение монастырского землевладения – также становится определяющей. В странах ЮВА, ставших мусульманскими, духовная власть с самого начала заняла подчиненное положение и никогда не обладала значительными земельными богатствами. Повсеместное развитие получают национальные языки и литература. Во Вьетнаме, например, именно в этот период достигает расцвета национальная классическая литература. В малайско-индонезийском подрегионе, культура которого обогатилась соприкосновением с мусульманством, создаются значительные литературные произведения на местных языках. Характерной чертой культурной жизни этой части ЮВА является создание оригинальных богословских и юридических сочинений, мистических трактатов в прозе и стихах. В ЮВА возрастает интерес к истории. В малайско3 Попытка одного из королей Камбоджи ввести в XVII в. мусульманство окончилась неудачей. 75 индонезийском подрегионе появляются такие крупные исторические сочинения, как "Седжарах Мелаю", "Бустан асСалатин", "Миса Мелаю", "Бабад танах Джави", макассарские хроники. Создаются новые и перерабатываются старые исторические хроники в Бирме и Сиаме, а во Вьетнаме к XVIII в. относится деятельность крупнейшего историка того периода – Ле Кун Дона, автора исторических сочинений "Киен ван тиед люк" ("Заметки о виденном и услышанном") и "Фу биен тап люк" ("Различные сведения об управлении рынками"). По всей вероятности, интерес к истории был вызван рядом процессов, происходящих в ЮВА в тот период. С одной стороны, его можно объяснить стремлением узнать собственную национальную историю, что было характерно для тех стран полуострова, где складывались феодальнонациональные государства. С другой стороны, этот интерес возродился под влиянием освобождения от индийскобуддийских концепций исторического развития, для которых было характерно представление о цикличном течении времени, граничащего с неподвижностью, вследствие чего легенда и действительные события, прошлое и настоящее подчас не различались (как например, в яванских хрониках). Отметим, что отказ от этих концепций связан с распространением ислама. Идеологическое воздействие Запада на ЮВА той эпохи проявилось главным образом во влиянии миссионерства и в христианизации ряда районов региона. Несколько позже в страны ЮВА стали проникать и либеральные идеи. Все это, разумеется, способствовало разрушению тради- 76 ционной идеологической структуры и, что не менее важно вызывало серьезные разногласия в правящих элитах. Раскол на реформаторов и традиционалистов, споры о путях и методах противостояния экспансии Запада существенно ослабляли способность стран региона к сопротивлению. Кризис традиционных ценностей общих для всего региона ЮВА также усиливал процесс распада единой культурно региональной общности -так называемой классической эпохи истории ЮВА. Таким образом, к середине и особенно во второй половине XIX в. в ЮВА отчетливо прослеживаются два субрегиона – полуостровной и островной, причем их обособление увеличивалось вследствие утверждения колониализма именно в последнем субрегионе, куда к тому же пришли новые религии – ислам в Индонезию и Малайю и христианство на Филлипины. В то же время страны Индокитайского полуострова остались в целом буддийскими. По-разному в двух субрегионах ЮВА протекал и процесс формирования феодальных государств. На полуострове это происходило на основе преобладающего этноса. На основе этого универсального принципа образовались бирманское, сиамское, камбоджийское и вьетнамское государства, консолидировались лаосские и шанские княжества, признавшие, тем не менее, сюзеренитет более сильных соседей. На архипелаге ситуация была несколько иной колонизаторам удалось утвердиться на Яве, Филиппинах, в Малакке и на Молуккских островах, прервав процесс становления национальных государств. Но это происходило не везде. В некоторых районах архипелага (особенно в западной его части) процесс образования и развития государств на основе преобладающего этноса, хотя и в ослабленной под влиянием колониализма форме, также имел место. Не менее существенным вызовом историческому единству региона стало и то, что колониальные державы стремились направить основные финансовые и товарные потоки на внешние по отношению к ЮВА рынки, привязать экономики стран ЮВА к своим интересам. Отношения по линии метрополия-колония явно преобладали над внутрирегиональными связями. Это, в свою очередь, вело к ослаблению внутренней торговли и к дальнейшему отдалению стран ЮВА друг от друга. 78
