бархатные революции в странах центральной и юго

8. Олеск К. Более 21 тысячи школьников Алтайского края приступят к изучению нового предмета –
«Основ религиозных культур и светской этики» [Электронный ресурс]. URL: http://www.gazetavb.ru/index.php/news/regionnews/item/9781-bolee-21-tysjachi-shkolnikov-altajskogo-kraja-pristupjat-k-izucheniju-novogo-predmeta-osnov-religioznyh-kultur-i-svetskoj-jetiki.html.
9. Орлова Л. Процентная норма для православной культуры [Электронный ресурс]. URL: http://
www.ng.ru/events/2013-03-20/3_norma.html.
10. Орлова Л. Школьный предмет духовного разбирательства [Электронный ресурс]. URL: http://
www.ng.ru/events/2013-04-03/3_school.html.
11. Орлова Л. Религиозные культуры прошли по административной границе // НГ-Религии. 2012. №16.
12. Подосенов С. Россияне высказались против преподавания религии в школе [Электронный ресурс]. URL: http://izvestia.ru/news/545876.
БАРХАТНЫЕ РЕВОЛЮЦИИ В СТРАНАХ ЦЕНТРАЛЬНОЙ
И ЮГО-ВОСТОЧНОЙ ЕВРОПЫ: ОБЩИЕ УСЛОВИЯ И ПРЕДПОСЫЛКИ
М.В. Ячменева, факультет политических наук, 4-й курс,
Научный руководитель – Г.А. Овчаров, канд. ист. наук, доцент
Бархатные революции – это особый класс революций, заключающийся в бескровном
или относительно бескровном изменении существующего политического режима.
Бархатные революции 1989 г. в странах Центральной и Юго-Восточной Европы были нацелены против коммунистического тоталитаризма, господствовавшего в регионе почти весь
послевоенный период (1945–1990 гг.) [1].
К концу 1980-х гг. ситуация в мире радикально изменилась: ушли в прошлое противоборство Востока и Запада, холодная война. Венские договоренности (январь 1989 г.) и Парижская хартия для новой Европы (ноябрь 1990 г.) подвели черту под положением победителей
и побежденных во Второй мировой войне, под послевоенной эрой конфронтации и раскола
европейского континента. Тот элемент идеологизации, который многое определял в государственной и всей общественной жизни восточноевропейских стран, включая и сферу их взаимоотношений с Советским Союзом, потерял всякое значение. Происшедший принципиальный
сдвиг изменил иерархию ценностей и стал для этих стран важнейшим международным условием их двадцатилетнего «марша на Запад», в структуры НАТО и Европейского союза [2].
Под элементом идеологизации имеется в виду в первую очередь навязанная извне модель строительства социализма или модель социализма советского типа. Она представляла
собой совокупность идей, которые в послевоенный период были взяты на вооружение прошедшим коминтерновскую выучку руководством компартий стран Центральной и Юго-Восточной Европы. Именуемая марксизмом-ленинизмом, она сводилась к такому пониманию
строительства нового общества, когда основное орудие этого строительства усматривается
в диктатуре пролетариата.
Опираясь на эту модель, восточноевропейские страны если и построили во главе со своими компартиями и под присмотром Кремля некий социализм, то такого же казарменного
образца, как и в СССР. По советскому примеру они не обеспечили за 45 лет следования навязанной им модели освобождение труда, а взрастили так называемого тоталитарного государственного монстра, не поддающегося реформированию и превратившегося в преграду на пути
общественного прогресса. Это и есть главная доктринальная причина направления послевоенных процессов в странах Центральной и Юго-Восточной Европы по антидемократическому и,
в конечном счете, тупиковому пути. Результатом стала полная утрата доверия со стороны народа, как к собственным властям, так и к их московским «кураторам» из ЦК КПСС. А от утра317
ты доверия до участия в массовых протестных демонстрациях и в иных революционных акциях – всего один шаг.
Говоря о восточноевропейских революциях конца XX в., было бы неверно, разумеется,
видеть их причины только в процессах внешнеполитического плана. Основными являлись,
конечно, внутриполитические причины. Но своеобразие соотношения в этих революциях
внутренних и внешних причин в том и заключалось, что внешний фактор представлял величину весьма внушительную.
Одной из серьезнейших причин назревшей к концу 1980-х гг. революционной ситуации
являлось пребывание на территории восточноевропейских стран советских войск, которые
сосредотачивались там не одно десятилетие. В Польше, Венгрии и Восточной Германии армейские соединения СССР находились все 45 лет существования этих стран в качестве социалистических государств. В Чехословакии советские войска размещались 25 лет, т.е. со времени неспровоцированного вторжения в 1968 году. Наконец, в Румынии они стояли почти 15 лет,
пока по взаимному соглашению не были оттуда выведены в 1958 г.
Подобная практика продолжалась, покуда восточноевропейские коммунисты оставались у власти и следовали в отношениях с Советским Союзом канонам сателлитизма.
Смена власти в 1989–1990 гг. положила предел какой бы то ни было подчиненности восточноевропейских стран «Большому Брату» в лице СССР, покончила с гегемонистской системой [3]. Тем самым революция решала здесь в совокупности с другими и важнейшую задачу
десателлизации. А избавившись от межгосударственных структур, стеснявших свободу их
действий, представители новой демократии заговорили с советским, а затем и с российским
руководством совсем по-иному.
Постреволюционная стратегия стран Центральной и Юго-Восточной Европы была нацелена на достижение в политической, экономической и социокультурной областях тех показателей, которые требовались для вступления в НАТО и Европейский союз. Российская
Федерация как правопреемница СССР, лишившегося всех европейских союзников и международных организаций с собственным в них доминированием, была озабочена в первую очередь
проблемами безопасности, восстановления своего статуса сильного, уважаемого и равноправного участника европейской семьи народов и государств.
Библиографический список
1. Восточная Европа на историческом переломе. М., 1991.
2. История новейшего времени стран Европы и Америки 1945–1990 / под общ. ред. Е.Ф. Язькова.
М., 1993.
3. Новопашин Ю.С. О причинах восточноевропейских революций 1989 г. (международный аспект) //
Вопросы истории. 2010. №2.
ЖУРНАЛИСТИКА
ПРИЕМЫ ВЕДЕНИЯ ИНФОРМАЦИОННЫХ ВОЙН
(на примере освещения гражданской войны в Сирии
в информационных агентствах России и Франции)
Я.В. Медведева, факультет журналистики, 4-й курс,
А.В. Марущак, канд. филол. наук
Повсеместная глобализация сделала информационные потоки мощным инструментом
воздействия в руках политиков. В связи с этим стала актуальна проблема информационных
войн в освещении конфликтных ситуаций.
Понятие «информационная война» рассматривается с различных точек зрения, однако
во всех определениях присутствует единое основание. Информационная война – это «форма
борьбы сторон, представляющая собой использование специальных (политических, экономических, дипломатических, военных и иных) методов, способов и средств воздействия на информационную среду противостоящей стороны и защиты собственной в интересах достижения поставленных целей».
Основной площадкой для ведения информационных войн на сегодняшний день являются СМИ, так как они имеют возможность оказывать влияние на массовое сознание.
Гражданская война в Сирии, начавшаяся в марте 2011 г., вызвала широкий резонанс
в общественных и политических кругах. Россия и Франция занимают в отношении этого конфликта противоположные позиции. Французское правительство настаивает на военном или
экономическом воздействии на конфликтующие стороны, в то время как российские дипломаты стараются не допустить любого вмешательства во внутригосударственный конфликт.
Политическое противоборство двух государств нашло свое отражение и в средствах массовой информации, о чем свидетельствуют выявленные признаки информационной войны.
В ходе исследования было проанализировано 250 русскоязычных и 250 франкоязычных
новостных материалов, посвященных гражданской войне в Сирии и опубликованных на сайтах «РИА Новости» и France-24 соответственно.
Тексты были рассмотрены с точки зрения отражения в них характеристики противоборствующих сторон, т.е. правительства и оппозиции.
163 текста из 250 несут в себе оценку деятельности государственных органов Сирии,
причем в 61% случаев эта оценка несет явно положительный оттенок. Оценка действий оппозиции встречается несколько реже (111 материалов), однако здесь положительные коннотации
наблюдаются только в 10% материалов.
Обратную ситуацию можно наблюдать в текстах французского информагентства: только 11% материалов с оценкой действий правительства получили положительную коннотацию.
В то время как в 63% материалов хорошие отзывы получает деятельность оппозиционных сил.
Однако стоит отметить, что отрицательная оценка правительства в русскоязычных текстах в большинстве случаев появляется в форме цитации противоборствующей стороны.
Такое распределение материалов соответствует политической картине и отношению
России и Франции к конфликту в Сирии и иллюстрирует фактическое отсутствие ротации
противоположной позиции, что является характерной чертой информационных войн.
Помимо этого метода, в исследованных материалах были выявлены признаки других
способов ведения информационных войн.
319