образ эфиопского императора менелика ii в российской
advertisement
43 ОБРАЗ ЭФИОПСКОГО ИМПЕРАТОРА МЕНЕЛИКА II В РОССИЙСКОЙ МЕМУАРНОЙ ЛИТЕРАТУРЕ РУБЕЖА XIX–XX вв. С.В. Григорьева В последние годы заметно упал интерес отечественных африканистов к истории Эфиопии. Это вызвано, на наш взгляд, вполне объективными причинами: недостатком финансирования фундаментальной науки, отсутствием заказа официальных властей на разработку эфиопской проблематики. Вместе с тем, военные действия на территории Эфиопии, затянувшийся эфиопо-эритрейский конфликт, серьезные социально-экономические проблемы, с которыми столкнулись Россия и Эфиопия в 1990-е гг., существенно ограничили двухсторонние контакты, сократили объемы информационных потоков, что во многом сузило источниковую базу российских исследователей Эфиопии. Между тем в переломные эпохи, когда предстоит поиск нового конструктивного базиса в налаживании отношений двух стран, особо возрастает значение исторического опыта прошлого, тех корней, благодаря которым стало возможным двухстороннее сотрудничество. Николай II и Менелик II стали теми императорами, во время царствования которых процесс складывания российско-эфиопских отношений нашел свое логическое завершение в виде установления официальных связей и посылки в Аддис-Абебу Чрезвычайной Российской дипломатической миссии в феврале 1889 г. Более чем 100-летний опыт сотрудничества двух государств имеет немало позитивного и положительного, без чего невозможно рассчитывать на конструктивное сотрудничество наших стран в будущем. В современных условиях, когда пересматриваются существовавшие штампы во взглядах на двухсторонние отношения как прежде всего отношения межгосударственные и на первый план выдвигается цивилизационный подход, ориентирующий исследователей на изучение человека и мира человека и оперирующий такими, понятиями как менталитет, образ жизни, система ценностей и др., особое значение приобретает проблема взаимных образов народов. С этих позиций весьма интересными видятся взгляды и представления русских людей об Абиссинии — одном из немногих африканских государств, с которым Россию связали узы дружбы и сотрудничества в конце ХIХ в., ее народ, ее политического лидера и перспективы двухсторонних связей. Цель данного исследования — базируясь на произведениях (дневниках и мемуарах) российских авторов конца ХIХ – начала ХХ в., выяснить оценку тогдашнего эфиопского лидера — императора Менелика II (1889–1913) и его роль в завязывании и развитии русско-эфиопских отношений. Источниковую базу работы составили труды тех авторов, которые писали об этой далекой стране «не понаслышке», а опираясь на личные впечатления. Многие из них были лично знакомы с Менеликом II, жили при дворе эфиопского лидера, могли видеть негуса в различных ситуациях — в военных походах, на офи- 44 ВСЕОБЩАЯ ИСТОРИЯ циальных приемах, в общении с подданными, семьей, европейскими представителями. Некоторые россияне бывали в Эфиопии несколько раз, поэтому могли проследить эволюцию взглядов Менелика II на вопросы внутренней и внешней политики, увидеть и оценить реальные результаты его деяний. Из использованных работ следует в первую очередь упомянуть книгу Ю.А. Ельца «Император Менелик и война его с Италией», написанную по документам и дневникам Н.С. Леонтьева и вышедшую в свет в Санкт-Петербурге в 1898 г. В этом сочинении Менелику II посвящена целая глава, печатаются портреты эфиопского негуса, его супруги императрицы Таиту и его сподвижников. Н.С. Леонтьев, гвардейский поручик запаса, впервые посетил Абиссинию в 1895 г. в составе экспедиции Русского географического общества и впоследствии решил связать свои дальнейшие планы с этой африканской страной. Поступив на службу к негусу, Н.С. Леонтьев выполнял разнообразные, порой конфиденциальные, поручения эфиопского императора в России (в частности, сопровождал в Россию Эфиопскую дипломатическую миссию во главе с племянником императора Фитаурари Дамто весной-летом 1895 г.), Европе, Турции, выступал в роли военного и политического советника, за что был приближен ко двору и получил от Менелика титул «раса» и земли в управление в южной провинции Борана (округа Убо и Бако). Таким образом, Н.С. Леонтьев стал фаворитом эфиопского императора, пользовался его доверием и уважением, видел сильные и слабые стороны его политики. И хотя впоследствии авантюризм Н.С. Леонтьева и жажда личной наживы «взяли верх» в его отношениях с Менеликом II1, его дневники содержат ценную информацию, проницательные характеристики и, будучи опубликованными под псевдонимом «Елец Ю.А.», оказали большое влияние на формирование у российской общественности образа эфиопского лидера. Хотя в целом эта работа носит скорее описательный, нежели аналитический, характер. Уникальные сведения об Эфиопии и ее руководителе содержат работы А.К. Булатовича. В 1896 г. по личной просьбе он был прикомандирован к отряду Русского Красного Креста и Полумесяца. Благодаря представленной возможности предпринял путешествие во внутренние районы Эфиопской империи, изучая и описывая увиденное2. В 1898 г. А.К. Булатович вошел в состав Российской дипломатической миссии, выполнял военные поручения Менелика II, в частности, принял участие в военной экспедиции эфиопской армии к озеру Рудольфа с расом Уольдэ Вальде Гийоргисом. Часть средней Африки, заключающаяся между областью больших озер и южными озерами Абиссинии, представляла собой географическую тайну. А.К. Булатович стал первым европейцем, исследовавшим и описавшим южные районы Каффы3. Российский офицер занимался вопросами укрепления обороноспособности и реформирования эфиопской армии. В советское время были опубликованы три его экспертные записки с анализом состояния западных границ Эфиопии и о мерах, необходимых на случай войны с Англией4. Менелик II неоднократно лично беседовал с Булатовичем, консультировался у него по военно-стратегическим вопросам, высоко ценил знания, советы и практическую деятельность русского военного. А.К. Булатович стал одним из немногих иностранцев, награжденных императором золотым щитом и саблей. Дневники и воспоминания А.К. Булатовича более информативны и глубоки. Автор не ограничивается описанием увиденных событий, он пытается понять их 45 логику, уловить причинно-следственные связи, объяснить тот или иной шаг в политике Менелика II. Например, констатируя большое внимание императора к армии, ее настрою, вооружению, комплектованию, А.К. Булатович приходит к выводу о том, что в условиях крайне слабого развития социально-экономических предпосылок объединения, постоянной длительной междоусобицы и внешней угрозы силовые методы объединения страны были единственно возможными и правильными. «История Эфиопии, — писал он в своих дневниках, — есть беспрерывная война то со внутренними, то с внешними врагами. Основанием императорской власти может быть только действительная военная сила, и на войске, как на фундаменте, построено все остальное здание Эфиопской империи»5. Однако А.К. Булатович больше внимания уделяет характеристике Менелика II как государственного и политического деятеля. А вот ценные сведения о личных качествах эфиопского лидера мы находим в докладе министру иностранных дел С. Сазонову 1 июня 1913 г. А.И. Кохановского, бывшего врача при Императорской российской миссии в Абиссинии, опубликованном в журнале «Новый Восток» в 1922 г. А.И. Кохановский долгое время прожил в Абиссинии, выполняя первоначально функции врача Российской дипломатической миссии, а с 1908 г. — функции поверенного в делах. 1908 г. стал временем отхода Менелика II от фактического управления страной в виду болезни. В отличие от предшественников А.И. Кохановскому пришлось увидеть закат императора Менелика II, быть свидетелем последних лет его жизни и угасания русско-эфиопских отношений. Поэтому его доклад пестрит обобщениями и попытками оценить все сделанное негусом за предшествующие годы. Личность императора Менелика II будоражила умы российской общественности рубежа ХIХ–ХХ веков. По «настойчивому стремлению к цивилизации, глубокому уважению к труду и удивительной скромности» его сравнивали с Петром Великим6, называли «рыцарем без страха и упрека, с высокими понятиями о чести, благородстве и гуманности, обладавшим недюженным политическим умом и тактом»7, в деле борьбы с феодальным сепаратизмом и раздробленностью находили много общего в его политике и политике Ивана Грозного8. Его путь к императорской короне был труден и тернист. Ранняя смерть отца, умершего от многочисленных ран, полученных в борьбе с императором Теодросом II, долгий и мучительный плен в крепости Мэкдэла, побег и воцарение в Шоа, жестокое поражение от армий Йоханныса IV при Литче (1873 г.), признание вассалитета и отказ от титула императора, заключение династического союза с Йоханнысом IV — вот очень краткий перечень тех испытаний, которые выпали на долю молодого Менелика. Однако, по мнению наших соотечественников, именно эти неудачи и поражения «закалили Менелика и выработали из него осторожного и тонкого дипломата и мудрого правителя, который лишь в крайнем случае вступает в открытую борьбу», сформировали из него руководителя, который «необычайно осмотрителен в отношениях с европейскими представителями» и «стремится не столько к личной славе, сколько к благу родины»9. Как и его предшественники (Теодрос II (1855–1869), Йоханныс IV (1872– 1889)), Менелик II осознавал необходимость централизации страны, но предпочитал действовать более осмотрительно, «ладить с феодалами и кончать дело миром»10. В отличие от «гордого и горячего» Теодроса, который «объединил Эфиопию и раздвинул ее пределы до самого моря, но залил страну кровью, поверг в беды и несчастья, нажил множество врагов в своей стране и в Европе жестокими 46 ВСЕОБЩАЯ ИСТОРИЯ расправами и сатанинской гордостью»11, правление Менелика II отличалось «справедливостью, сдержанностью, законностью, заботами о народе и войске»12. Менелик II, «спокойный и последовательный политик», предпочитающий «действовать за кулисами», «уступчивый», «прячущий в глубине сердца личные обиды», «всегда занят государственными задачами и ставит их выше не только себя, но и своей личной чести»13. Эта же мысль прослеживается и у других авторов, в частности Ю.Л. Елец отмечает, что «собиратель Эфиопии в единое целое Менелик очень мудро поступает со своими внутренними врагами. Одних он приближает к своему двору и, наделяя их милостями, в тоже время зорко за ними следит и тем самым отнимает всякую возможность вредить себе. Других он наказывает за неповиновение и снова водворяет их на посты», проявляя большое терпение и любовь к людям. Например, в начале 1895 г. Менелик предпринял поход против возмутившегося племени Уалямо, отказавшегося платить ему обычную дань. Разгромив и взяв царька Уалямо со множеством пленных в Энтото, он заставил его работать наравне с его же слугами. По прошествии некоторого времени, наглядно показав пленному правителю, насколько он сильнее его, Менелик отпустил его с миром править попрежнему страной Уалямо, но, конечно, при этом увеличил размер дани и обязал содержать придвинутые к границам войска негуса14. Поскольку Эфиопская империя была «военно-феодальным государством» и ее целостность поддерживалась прежде всего силовыми средствами, то Менелик II не мог не интересоваться военным делом. Столкновения же Абиссинии с Италией и неизбежность в будущем таких столкновений с европейскими державами заставили его обратиться к военной реформе, которая нашла подробное освещение в отечественной историографии. Менелик II вносит серьезные изменения в организацию, военную иерархию, дислокацию и комплектование, вооружение и довольствие, стратегию и тактику абиссинского войска, привлекает на службу европейских специалистов. Именно эти мероприятия эфиопского императора позволили превратить абиссинскую армию в одно из сильнейших военных формирований Африканского континента. При этом, как в любой феодальной армии, ключевой продолжала оставаться роль верховного главнокомандующего, который ведет за собой войска. И в этом смысле Менелик II, «превосходный стрелок и наездник, солдат с детских лет»15, показал незаурядные способности военного стратега и организатора. Пример тому — блестящая победа в итало-абиссинской войне 1894–1896 гг. «В 1896 г. Менелик покрыл себя славою под Адуей и показал всей Европе, что такое нынешняя Эфиопия и какова ее мощь», — писал в своем дневнике А.К. Булатович16. Особо следует сказать о религиозной политике Менелика II, которая отличалась веротерпимостью, пониманием и уважением убеждений верующих. Географическое положение Эфиопии, расположенной у берегов Красного моря, на стыке африканского и арабского миров, издавно имело важное стратегическое значение и оказывало заметное влияние на взаимоотношения Эфиопии с внешним миром. Ее территория на протяжении столетий являлась ареной миграции различных племен и взаимодействия их культур, кровопролитных войн, религиозных и межэтнических конфликтов. Этническая пестрота — характерная особенность страны, в которой проживает до 80-ти народностей и этнических образований, принадлежащих к двум основным группам — семитского происхождения (амхара, тиграи, гураге и др., населяющие преимущественно горные районы центральной и западной части страны) и кушитского происхождения (галла или 47 оромо, сидамо, сомалийцы, афары и др., которые проживают главным образом в восточных и южных районах). На юго-западе имеются немногочисленные негроидные племена. Народы первой группы, воспринявшие христианство, составляли костяк эфиопского государства. Среди народов второй группы наибольшее распространение получил ислам. Поэтому национальный и межконфессиональный вопросы приобрели особо важное значение среди задач внутренней государственной политики Эфиопской империи. Это понимали и вынуждены были учитывать эфиопские правители. Каковы же основные составляющие национальной и религиозной политики Менелика II с точки зрения его российских современников? Для Менелика II характерно отсутствие религиозного фанатизма. В интересах дела на высокий пост нередко назначались мусульмане. А.К. Булатович сравниваетет «справедливого и сдержанного» Менелика II с его предшественником императором Йоханнысом IV, личность которого «в высшей степени замечательна», но который проводил совсем иную религиозную политику. «Он был христианин-фанатик, который задался целью не иметь среди подданных мусульман. Последних он обращал насильно в христианство»17. В противоположность ему Менелик II охотно привлекал на службу галласких воинов-мусульман, славившихся своей доблестью и военными талантами. А.К. Булатович упоминает о выдающемся военноначальнике расе Гобане — «бывшем галласе, замечательном кавалеристе, силаче и храбреце, завоевавшем Менелику все галлаские земли к западу от Энтото до Бени-Шангула и к юго-западу до реки Баро»18. Галлаская конница была гордостью воинства Менелика. «Как саженного роста галсы скача В леопардовых шкурах и львиных, Убегающих страусов рубят сплеча На горячих конях-исполинах…» — писал о ней русский поэт Николай Гумилев, совершивший в 1913 г. путешествие в Абиссинию19. Таким образом, при назначении на государственные посты ключевую роль играла не конфессиональная или этническая принадлежность кандидата, а «природный ум, личная храбрость, боевая опытность, умение водить войска и воодушевлять их своим примером»20. Менелик приближал к себе людей «худородных, но талантливых и образованных. Вчерашние ашкеры и писаря приобретают огромную власть и силу, перед которой склонялись высокородные аристократы. Таков министр иностранных дел Нагадирас-Хайлиге-оргис, получивший духовное образование, сын купца, министр земледелия Кандиба Уольдедалик, министр путей сообщения Матафарья, верховный судья «Афанегус», начавший карьеру маленьким адвокатом, известный уже военный министр Афтагеоргис, родом галлас и др.»21. Менелик II стал родниться с феодалами-представителями различных племен и этносов, отдавая им в жены своих дочерей и племянниц. Эти женщины «являлись политическими агентами» Менелика. Одну свою дочь он отдает в жены галласкому вождю Микаэлю, другую — Абато-афа-уорку, а третью — сыну императора Йоханныса IV — Арея Селласе22. Подобная политика позволяла реализовать сразу три цели. Во-первых, осуществлять неусыпный контроль за деятельностью наиболее сильных и независимых феодалов-вассалов, во-вторых, получать своевременную информацию о состоянии дел в провинциях, о готовящихся заговорах и недовольствах, в-третьих, мирно ассимилировать аристократическую элиту племен и народностей Эфиопской империи. Благодаря смешанным бракам и при- 48 ВСЕОБЩАЯ ИСТОРИЯ мерно одинаковому уровню социально-экономического развития ассимиляция покоренных народов шла довольно быстро, а «красота и физическое развитие галласов, гураги и др. не только не понижали абиссинскую расу, но, напротив, вливая свежую кровь, придавали ей новую силу и стойкость»23. Со временем покоренные племена «начали богатеть, жить по-абиссински, перенимали много культурных привычек, заимствовали абиссинский язык и платье, появлялись в столице, благодаря уму и трудолюбию, не только становились полноправными гражданами, но и достигали видного общественного положения»24. Несмотря на то, что сам император очень ревностно исполнял свой долг христианина — строго соблюдал посты и в великий пост по средам и пятницам не ел до захода солнца, каждый праздник бывал у обедни, делал церквям большие пожертвования25, он еще в бытность правителем Шоа объявил свободу вероисповедания и издал указы, согласно которым любые богословские споры были запрещены, а каждый эфиопский священнослужитель, уличенный в разжигании религиозных распрей, должен быть казнен. Став императором, он продолжил эту политику, в Аддис-Абебе можно было встретить христиан-монофизитов, католиков, протестантов и православных, мусульман и иудеев, представителей языческих культов. Менелик II — «примерный ученик» — учел неудачный опыт своих предшественников в отношении церкви и духовенства. Он осознал, что шаги Теодроса II, направленные на подрыв экономического положения церкви, на борьбу с исламом, на насильственное «крещение» населения привели к открытой конфронтации императора и духовенства, центральной власти и населения империи и во многом предопределили неудачи в деле централизации и судьбу самого Теодроса II. Таким образом, веротерпимость, ставшая одним из основополагающих принципов политики Менелика II, позволила значительно укрепить полиэтническую основу трона, сплотить эфиопское население в борьбе с европейцами и махдистами, повысила авторитет и популярность императора среди различных племен и народностей Эфиопии. Из мемуарной литературы Менелик II предстает перед нами как великолепный собеседник, вежливый и рассудительный, интересующийся новинками науки и техники, достижениями европейской культуры. «Менелик был умный и талантливый собеседник, интересовавшийся всеми формами труда, всеми новыми для него знаниями, предметами… Его любимцами были всегда врачи, купцы, инженеры, ремесленники. Ведя с ними дела, он забывал о величии "царя царей", сам заходил в дом, отбрасывая придворный этикет, звал к себе и держался как равный…»26 Менелик II был не просто любознательным человеком. Понимая техникоэкономическую отсталость страны, он по мере возможности старался внедрить европейские технические достижения в жизнь и с помощью иностранных специалистов преодолеть отставание в различных сферах жизни. В Аддис-Абебе и Хараре при непосредственном участии Российского общества Красного Креста и Полумесяца он открыл постоянные госпитали, где был оспопрививательный институт, начал проведение новых путей сообщения, сооружение каналов и плотин, осуществил денежную и военную реформы, упорядочил административную систему. «Во дворце устраивается кинематограф и аптека, проводится электрическое освещение, а близ дворца строится большая паровая мельница. "Знакомством с предметами и вещами обогащается ум", — любил говорить Менелик»27. 49 Император не только повелевает подданными, но и сам «всюду поспевает, подавая личный пример в работах, вполне уподобляясь в этом Петру Великому»28. Император прислуживал врачам при операциях, на вскрытиях изучал строение человеческого тела, имел большое число походных аптек, трудился в поле, изучал машины и автомобили, интересовался каменноугольным делом. «Что касается образования Менелика, то, конечно, оно было примитивное, но большой природный ум, наблюдательность и редкая энергия дали ему возможность многому научиться. Так, он практически хорошо изучил наблюдения по хронометру, знает механику, и нет предмета, попавшегося ему в руки, с устройством которого он бы подробно не ознакомился, будь то музыкальный ящик, картечница, ружье или более простейшее орудие»29. Любознательность, желание учиться и освоить достижения европейской цивилизации, трудолюбие и открытость Менелика II восхищали российскую общественность. Однако как ни ценил Менелик II подарки и материальные ценности Европы, в отношениях с европейцами он был осторожен. Большинство авторов сходятся во мнении, что европейское соперничество было выгодно Эфиопии и всячески «подогревалось» императором Эфиопии. Менелик «все знает, выслушивает мнения противников и никому не доверяет», он «охотно принимает от всех деньги, подарки, особенно если это были ружья и орудия, но обещает как можно меньше», — замечает А.И. Кохановский30. Игра на противоречиях — единственный способ выжить и сохранить целостность и независимость Эфиопского государства. Эту мысль неоднократно подчеркивают и российские дипломаты, и российские путешественники по Эфиопии. Это прекрасно понимает и император, который «уверяет всех в своей дружбе и каждому обещает первенство», заключает торговые договоры с Францией, Италией, Англией, США, Австрией, Германией, ведет дипломатические отношения с Россией и Турцией и другими государствами, «усложняя и запутывая международные отношения»31. Особо следует сказать о том, как оценивали наши соотечественники русскоэфиопские отношения, какие перспективы рисовали для двухстороннего сотрудничества. Менелик II в отличие от своих предшественников более настойчиво инициировал развитие связей с Российской империей. Кроме нескольких писем, посланных российскому самодержцу, именно Менелик II отправил в апреле 1895 г. в Россию первое Эфиопское посольство, которое 13 июля 1895 г. было принято императором Николаем II. Наши соотечественники отмечали необходимость установления регулярных отношений между двумя государствами, а некоторые из них своей деятельностью стимулировали этот процесс. В частности, А.К. Булатович свои дневниковые записи завершает «глубоким убеждением, что Абиссиния может сослужить нам службу и стоит того, чтобы Россия обратила на нее внимание»32. «Что могут ждать абиссинцы от нас и какую пользу мы можем извлечь из Абиссинии», — задается вопросом А.К. Булатович и сам же отвечает, что абиссинцы могут от нас желать «во-первых, нравственной поддержки в их отношениях с иностранными державами, во-вторых, материальной поддержки в виде доставки им оружия и снарядов, в виде обучения молодых абиссинцев ремеслам и техническим наукам, виде присылки в Абиссинию наших докторов, техников, ремесленников и артиллерийских инструкторов»33. Для России же, по мнению А.К. Булатовича, Абиссиния интересна прежде всего по политическим соображениям. «Бросив взгляд на 50 ВСЕОБЩАЯ ИСТОРИЯ карту Средней Африки и на границы Эфиопской империи, можно легко видеть, что, находясь в соседстве со Средним Нилом, на полдороге между Египтом и большими озерами, принадлежащими Англии, Абиссиния… должна стать естественным и самым главным врагом Англии в Средней Африке. Англия же — наш главный враг. Помочь врагу нашего врага, сделать его как можно сильнее — вот наша главная цель в Абиссинии»34. Выводы российского военного перекликаются и с высказываниями А. Кохановского, который писал в своей докладной: «Политическая роль России в Абиссинии была ясна, пока пути Англии и политика России… были противоположны. Создать Эфиопскую империю, как крепость и оплот против Египта, не дать английским колониям Африки соединиться, имело для нас высокое важное значение»35. Другим аспектом взаимного интереса называлась торговля. Эфиопия есть страна хлопка, кофе, хлеба, масла и меда, кож и мяса. «Обилие этих продуктов и дешевизна их, обилие рабочих рук, необыкновенное богатство почвы, обилие горных рек и ключей для искусственного орошения, огромные неиспользованные пространства, чрезвычайно выгодное положение на мировом пути из Европы на Восток, сравнительная близость от моря.., здоровый климат на возвышенностях.., должны сделать Абиссинию в ближайшем будущем страной большого мирового значения, напоминающей Египет…»36. Вместе с тем, Абиссинии нужен керосин, сахар, спирт, лес, спички, мука, железо, то есть именно те продукты «в сбыте которых заинтересована Россия»37. Однако, при очевидной взаимовыгодности двухсторонних отношений, реализация этих планов потребует от Российской империи значительных материальных и людских ресурсов, большой осторожности и осмотрительности, много времени и кропотливого труда. Это понимали наши соотечественники. Они предполагали, что создание российского влияния в Абиссинии вызовет недовольство других держав, «заинтересованных в судьбах Эфиопии — Франции, Англии и Италии»38, что русские коммерсанты, пожелавшие торговать с Эфиопией, встретят мощную конкуренцию со стороны представителей других государств, уже прочно утвердившихся на абиссинском рынке, что частная торговля вряд ли возможна без поддержки российского правительства, ибо «в Абиссинии ни откуда нет свободного доступа и повсюду нужно проезжать через владения других европейских государств, которые не допустят свободного пропуска товаров»39. «Абиссиния является страной, где еще не собраны пенки. И Россия на них имеет такое же право, как и другие, тем более, что она здесь не ищет ни территориальных, ни политических выгод, кроме поддержания независимости единоверческой и дружески к нам настроенной страны», — заключает А. Кохановский40. Вместе с тем, россияне отмечали, что популярность России в Абиссинии, тяготение этой страны к России, близость религии и готовность эфиопского руководства во главе с Менеликом II к более тесному сотрудничеству, станут той почвой, на которой будет возможным осуществление задуманных планов. Подводя итог вышесказанному, следует отметить, что Менелик II был незаурядной личностью, сильным и мудрым правителем. Эту мысль пытались донести до своих читателей наши соотечественники, лично знавшие эфиопского негуса. Менелик II — это «в высшей степени светлая, гениальная и счастливая личность, принадлежащая к тому роду исторических личностей, которые появляются через многовековые промежутки и составляют собою эпоху в истории, — писал А.К. Булатович. — Абиссинцы исполнены глубокого почитания и любви к своему 51 императору»41. За время своего правления он сумел упрочить императорскую власть, а «его мудрость, военные способности и военное счастье расширили границы империи так, как об этом и не мечтали его предшественники»42. Это была «обаятельная личность, завладевшая в столь короткий срок уважением и вниманием всего образованного мира», — замечал Ю. Елец43. Поэтому вполне понятна озабоченность А.И. Кохановского, который в 1913 г. фиксировал в своем отчете, что «неизлечимая болезнь Менелика наносит ущерб интересам Эфиопии»44. Активизировали свою деятельность европейские представители при дворе негуса, границы империи, устанавливаемые при помощи разных комиссий, урезывают в разных местах Абиссинские пределы, лучшие земли раздаются в виде концессий, которые никто не разрабатывает, внутри страны поднимают голову феодалы. Тигре вновь становится очагом сепаратизма. Однако живы еще верные слуги Менелика II, которые продолжают работу вышедшего из строя вождя, растет внук Менелика II, наследник Лидж Яссу, проявляя недюженные ум и волю45. И это внушает определенный оптимизм и уверенность, что деяния, начатые Менеликом II, будут продолжены и приумножены. Заслуга литературы прошлых лет в том, что она не только характеризует личность эфиопского императора, она дает нам возможность представить этого человека. В работах содержатся подробные словесные портреты императора, публикуются фотографии. «Наружность негуса сразу располагает к себе всех, имеющих с ним какое-либо дело, — писал Ю.А. Елец, — седеющая борода оттеняет резко черное, слегка рябое лицо. Умные живые глаза, добрая улыбка дополняют первое симпатичное впечатление, а в то же время гордая и величественная осанка напоминает о том, что вы находитесь в присутствии императора Эфиопии»46. В книге печатается портрет Менелика II. На нем император изображен в профиль в парадном одеянии в довольно молодом возрасте. Фотография Менелика II из собрания А.И. Кохановского, опубликованная в книге А.К. Булатовича, позволяет увидеть умудренного сединами старца. Фото было сделано в год смерти Менелика II 47. Это скорее интимный портрет, император одет в скромные одежды, черный плащ и шляпу и по своему внешнему виду мало чем отличается от других знатных абиссинцев. Однако гордая и величественная осанка, мужественное и строгое лицо, серьезный и проницательный взгляд напоминают о том, что перед нами император. Примечания 1. О Н.С. Леонтьеве см. подробнее: Хренков А. Африканское генералгубернаторство поручика Н.С. Леонтьева // Азия и Африка сегодня. 2001. № 4 (525). С. 35–44. 2. В 1897 г. его отчет был опубликован: Булатович А.К. От Энтото до р. Баро. Отчет о путешествии в юго-западные районы Эфиопской империи в 1896– 1897 гг. СПб., 1897. 3. Булатович А.К. С войсками Менелика II. М., 1971. 4. Булатович А.К. Третье путешествие по Эфиопии. М., 1987. 5. Булатович А.К. С войсками Менелика II... С. 109. В дальнейшем мы будем ссылаться именно на эту работу А.К. Булатовича. 52 ВСЕОБЩАЯ ИСТОРИЯ 6. Кохановский А.И. Доклад министру иностранных дел С. Сазонову 1 июня 1913 г. // Новый Восток. 1922. Кн. I. С. 316. 7. Елец Ю.А. Император Менелик и война его с Италией (по документам и дневникам Н.С. Леонтьева). СПб., 1898. С. 54. 8. Кохановский А.И. Указ. соч. С. 316. 9. Там же. С. 317. 10. Там же. 11. Там же. 12. Булатович А.К. Указ. соч. С. 108. 13. Кохановский А.И. Указ. соч. С. 318. 14. Елец Ю.А. Указ. соч. С. 56–57. 15. Кохановский А.И. Указ. соч. С. 320. 16. Булатович А.К. Указ. соч. С. 108. 17. Там же. С. 106. 18. Там же. С. 108. 19. Цитируется по кн.: Зов Африки. М., 1992. С. 145. 20. Булатович А.К. Указ. соч. С. 118. 21. Кохановский А.И. Указ. соч. С. 323–324. 22. Там же. С. 323. 23. Там же. 24. Там же. 25. Булатович А.К. Указ. соч. С. 129. 26. Кохановский А.И. Указ. соч. С. 318. 27. Там же. С. 320. 28. Елец Ю.А. Указ. соч. С. 56. 29. Там же. С. 60. 30. Кохановский А.И. Указ. соч. С. 324. 31. Там же. 32. Булатович А.К. Указ. соч. С. 143. 33. Там же. С. 142. 34. Там же. С. 143. 35. Кохановский А.И. Указ. соч. С. 332. 36. Там же. С. 332–333. 37. Там же. 38. АВПРИ, ф. Политархив, оп. 482, д. 2053 «Из записки П.М. Власова министру иностранных дел М.Н. Муравьеву о перспективах двухсторонних отношений. 1899 г.». Л. 51–53. 39. Криндач Ф. Очерк промышленности и торговли Абиссинии. СПб., 1899. С. 27–28. О трудностях транзитной торговли упоминал и Кохановский А.И. Указ. соч. С. 333. 40. Кохановский А.И. Указ.соч. С. 333. 41. Булатович А.К. Ук соч. С. 125. 42. Там же. 43. Елец Ю.А. Указ. соч. С. 53. 44. Кохановский А.И. Указ. соч. С. 329–330. 45. Там же. 46. Елец Ю.А. Указ. соч. С. 65. 47. Булатович А.К. Указ. соч. С. 126.
