ОБРАЗ НАЦИОНАЛЬНОГО ГЕРОЯ В АНГЛИЙСКОЙ

169
Образ национального героя в английской лингвокультуре...
Таким образом, явления благозвучия и неблагозвучия приобретают прагматическую насыщенность в рамках контекста поэтического
произведения и помогают автору ярче выразить эмоциональное состояние. Поэтому при
переводе стихотворений на другой язык необходимо передавать такие явления с учетом
тех особенностей, которые были характерны
для оригинального произведения, принимая
во внимание их соотношение, сосуществование или противопоставление, а также качество
использованных звуков. В противном случае
эмоции, возникшие у получателей перевода,
будут отличаться от эмоций реципиентов подлинника.
Список литературы
1. Английский сонет XVI–XIX веков : сб. /
сост. А. Л. Зорин; на англ. яз. с параллел. рус.
текстом. М., 1990. 698 с.
2. Воронин, С. В. Основы фоносемантики.
Л., 1982. 244 с.
3. Гачечиладзе, Г. Р. Художественный перевод. М., 1980. 255 с.
4. Гончаренко, С. Ф. Стиховые структуры
лирического текста и поэтический перевод //
Поэтика перевода / сост. С. Ф. Гончаренко. М.,
1988. 235 с.
5. Журавлев, А. П. Фонетическое значение.
Л., 1974. 160 с.
6. Лотман, Ю. М. О поэтах и поэзии. СПб.,
1996. 245 с.
Вестник Челябинского государственного университета. 2013. № 24 (315).
Филология. Искусствоведение. Вып. 82. С. 169–172.
О. В. Томберг
ОБРАЗ НАЦИОНАЛЬНОГО ГЕРОЯ В АНГЛИЙСКОЙ
ЛИНГВОКУЛЬТУРЕ: ДИНАМИЧЕСКИЙ АСПЕКТ
Рассматривается динамика образов Беовульфа и Робин Гуда в лингвокультурной перспективе. Конституентами образов являются концепты, выявляющие их ценностное содержание. Язык
как репрезентант образа на каждой стадии исторического развития обусловливает особенности
актуализации образов в лингвокультуре.
Ключевые слова: образ, концепт, лингвокультурология, аксиология.
Обилие подходов к изучению художественного образа обусловлено комплексным характером этого сложного междисциплинарного
явления. Образ был и остается предметом исследования различных научных дисциплин:
эстетики, поэтики, литературоведения, семиотики, лингвостилистики, теории информации.
При этом особенности образа, выделяемые и
анализируемые в рамках различных методологических подходов, так или иначе соприкасаются с основным способом духовного существования человека – со сферой культуры.
Культурообусловленными и культуроспецифичными являются все конституенты феномена «художественный образ»: действи-
тельность и ее фрагменты, ценности и идеалы,
особенности поэтики и специфика языка как
основного материального репрезентанта образа. По мнению О. В. Евтушенко, образ следует
причислить к объектам лингвокультурологии,
так как преобразование реальности в образе
обусловлено в том числе и историко-культурными причинами [5. С. 40]. Поскольку «концептуальное осмысление категорий культуры
находит свое воплощение в системе образов»
[7. С. 250], исследование последних заключается в выявлении их культурной специфики и
значимости. Для этого необходимо реконструировать отраженные в образе элементы духовной культуры определенного исторического
170
этапа. И здесь релевантным будет соотношение понятий «образ» и «лингвокультурный
концепт».
Концепт как «сгусток культуры в сознании
человека» (Ю. С. Степанов) – ключ к пониманию и иерархизации доминант той или иной
культуры. На наш взгляд, «образ» и «концепт»
– явления разного порядка: концепт – категория ментальности и культуры, запечатленная
в естественном языке, а образ – явление вторичной моделирующей системы. Однако сферой их пересечения является то, что в образе
отражены определенные культурные доминанты – собственно лингвокультурные концепты
и особенности их осмысления. Язык как «категоризатор вневербального знания» (О. А. Корнилов) является основным репрезентантом
культурной информации в лингвокультурологическом поле образа.
Каждая историческая эпоха, каждый
этап развития той или иной этнокультуры вырабатывает свою систему культурных констант (Н. Ф. Алефиренко), преобладающих
категорий культуры (А. Я. Гуревич) – реальность или идею, которая доминирует над другими на протяжении длительного времени. С
лингвистической точки зрения материалом
для реконструкции данных доминант являются
тексты, при этом «образность лучше поддается
изучению, когда мы обращаемся к изучению
первоначального источника художественной
культуры – к фольклору» [2. С. 226]. С этой
точки зрения оправданным является изучение
центральных фольклорных образов как культурных доминант, результатов эвристической
деятельности той или иной этнокультуры. Одной из таких констант английской средневековой культуры является архетипическая
идея о народном заступнике, которая нашла
воплощение в фольклорном образе национального героя. Английская фольклорная традиция
эксплицирует идею народного героя на двух
исторических срезах, что открывает перспективы исследования данного феномена в динамическом аспекте. Первый – англосаксонский
период (VII–X ɜв.), представленный эпосом
«Беовульф», и второй – позднее средневековье
(XIV–XV ɜв.), время создания баллад о Робин
Гуде. Культурные и социально-политические
изменения влияют на когнитивное поле культуры, в результате чего возникают несоответствия в когнитивно-концептуальном пространстве образов Беовульфа и Робин Гуда. Лингвистические изменения получают свое отражение
О. В. Томберг
в различии способов и средств репрезентации
образов и в соотношении названных уровней.
Лингвокультурологический аспект исследования художественного образа возможен
сквозь призму изучения ценностных маркеров
той или иной эпохи, отраженных в данном образе. Основанием для такого подхода является
представление лингвокультуры в ценностносмысловом пространстве языка как методологической доминанты лингвокультурологии
[1. С. 99], поэтому «в лингвокультурологии
личность целесообразно описывать через систему ценностных ориентаций» [3. С. 160].
Данный ракурс исследования выводит изучение образа в когнитивное поле культуры: исследование аксиологических концептов, которые подлежат интериоризации посредством
образа, концептуального пространства художественного образа, особенностей концептов –
конституентов образа. С этой точки зрения
конституентами образа Беовульфа являются
следующие концепты: родство, слава, мужество, материальные ценности, судьба, доспехи,
битва/война. Наибольшей номинативной плотностью отличаются концепты «родство», «доспехи», «война/битва».
Практически все лексемы-этнонимы на основе родства, характерные для древнеанглийского языка, присутствуют в разработке образа Беовульфа: maeg, cyn, sib, folc, leod, theod,
faeder, brothrum, modor. Коннотативный фон
этнонимов в тексте поэмы положительный,
что объясняется мировоззренческими и социальными особенностями эпохи начала становления этнической общности, когда слишком
сильны пережитки прежних кровно-родственных отношений. Родное наделено только самыми позитивными и ценными качествами:
min fæder folcum gecyþed, æþele ordfruma (262–
263); mærе mæga; frod folces weard; freowine
��������������������������������
;, ������������������������
wes���������������������
þ�������������������
u������������������
us���������������
�����������������
god�����������
��������������
(���������
leodgeby(A noble friend) folca���������������������������
rgean – larena аллитерация); min mægas/minum
leodum/suna minum/usses cynnes и т. д.
Аксиологическая значимость концепта
«доспехи» для образа Беовульфа обусловлена
функцией и предназначением эпического героя – спасением человечества от чудовищ и
драконов. Важными помощниками Беовульфа
в этой борьбе являются не только воины и соплеменники, но и предметы вооружения (����
beadu���������������������������������������������
-��������������������������������������������
scruda��������������������������������������
): прежде всего, меч (����������������
sweord����������
), кольчуга (lyc-syrce), копье (gar), доспехи (searwum),
byrnan�������
). Наищит (bord; geolo-rand) и латы (�������������
большей ценностью обладает меч, о чем сви-
Образ национального героя в английской лингвокультуре...
детельствуют, во-первых, высокая частотность
данной лексемы в речи Беовульфа, во-вторых,
лингвостилистические описания меча: deoran
sweorde (561), leohtan sweord (2492), fagum
sweordum (586), wrætlic wægsweord (1489),
eald sweord (1663), guðsweord geatolic (2154),
aðsweord (2064).
Концепт «война, битва» – в эпосе представлен ядерными лексемами «gúþ», «beadu»,
«heaðu», «wig». Для Беовульфа битва – это
место проявления его героизма, его основного жанрового предназначения – победы над
чудовищами. Данные лексемы являются основой большого количества поэтических композитов и кеннингов ������������������������
c�����������������������
семантической доминантой «битва, война». Heaðu – grim (very fierce),
heaðu – rǽs (a battle-rush), heaðu – lac (battle),
heaðu– swat (blood shed in battle), heaðu – mǽre (
illustrious in war), gúþ – helm (a helm) gúþ – floga
(a dragon) gúþ – sele (a war-hall), gúþ – wine (a
comrade, friend in war), gúþ – rǽs (a warlike attack), gúþ – wiga (a warrior), beadohrægl (а wargarment).
Интересна динамика англосаксонского
мышления в отношении концепта «судьба»,
представленного ядерной лексемой «wyrd».
Ссылки на судьбу являются преимущественно
заключительными в речах Беовульфа, более в
того – значимость данной лексемы в речи может быть усилена коммуникативным типом
высказывания, когда оно является восклицательным: Gæð a wyrd swa hio scel! (455). Это
также коррелирует с синтаксическими особенностями актуализации концепта: “������������
wyrd��������
” – подлежащее и, следовательно, основной агент действия: Wyrd oft nereð (572), Gæð a wyrd (455),
wyrd forsweop (2814). Эти примеры указывают,
на наш взгляд, на пациентивную позицию человека по отношению к судьбе в англосаксонский период. Однако речь Беовульфа эксплицирует один важный момент – активную позицию по отношению к судьбе. Единственное,
что, по его мнению, может противостоять силе
судьбы, силе обреченности (сделать воина ���
unfægne – not appointed to die / не обреченного на
смерть) – это мужество (ellen): ...Wyrd oft nereð
unfægne eorl, þonne his ellen deah (572–573).
Концептуальный анализ образа Робин Гуда
выявил иные ценностные доминанты. Наиболее репрезентативной является концептуальная область «слои общества», которая отличается наибольшей частотностью и номинативной плотностью: knight, yeman, squyer, bishops
and����������������������������������������������
archibishopes��������������������������������
���������������������������������������������
, page��������������������������
������������������������������
, erle, baron, �����������
sherif�����
. Ве-
171
дущими лингвоаксиологическими маркерами
являются эпитеты: gentyl knight, gentyl knight
and trewe, gode yeman, sir knight, priude sherif,
wyght yeman, riche abbot, a knight of force, kinge
dere, our comly kynge. Данные характеристики
вскрывают существенную особенность балладного стиля – формульность, при которой
существует выраженная тенденция фиксировать в сравнительно узких понятийных рамках
языковую материализацию образов, отбор слов
или фигур [6. С. 84]. В контексте формульного
стиля балладного повествования, ограничивающего стилистическое развитие одной-двумя
типовыми характеристиками, особую аксиологическую значимость приобретают такие синтагматические и парадигматические сопряжения, как: “For the loue of my kinge…” (377), “We
lyue by our kings dere…” (387), “I loue no man in
all the worlde So well as I do my kinge” (386). В
целом можно констатировать, что важнейшей
аксиологической доминантой речевых портретов Беовульфа и Робин Гуда является одна сфера – «члены общества», однако репертуарные
расхождения огромны: если Беовульф является
ярким представителем родо-племенного сознания, выступает манифестацией родственных
ценностей, то Робин Гуд – носитель ценностей
позднефеодального сословного общества.
Важное место в образе Робин Гуда отведено концепту «Бог», который вербализован
лексемами “God”, “Trinity”, “Our Lady”, “Lady
Margaret”, “‘Mary Magdaleyne”, “Peter”, “Paul
or John”. Лингвоаксиологическими маркерами
данных лексем являются, эпитеты “worthy”,
“dere”, “Our”, “dere worthy”, “the trewest” и
такие поэтические сопряжения, как “For Our
Lady, by her selerer…”, “God is holde a ryghtwys
man, and so is his dame. ” Данная концептуальная область была точечно представлена в образе Беовульфа и, соответственно, не была выделена в качестве аксиологической доминанты.
Объяснение этому явлению находим в смене
религиозного контекста двух эпох: переход от
язычества к христианству (эпоха Беовульфа)
завершился упрочением христианских норм,
значимостью церкви во всех сферах человеческой деятельности и расширением в коллективном сознании христианских идей (эпоха
Робин Гуда), что отразилось на концептуальном уровне и получило дальнейшее лингвостилистическое развитие.
Важным лингвокультурным контрапунктом
образов национальных героев двух эпох является концептуальная сфера «ценности». Од-
172
нако семантические трансформации, которые
претерпел этот концепт, иллюстрируют смену
дескрипторного фокуса: золото как наивысшая
ценность для Беовульфа трансформируется в
тематическую группу «деньги» в образе Робин
Гуда. Частотная лексема “tresoure” получает
следующее лексико-семантическое развитие:
foure hundred pounde, ten shelinges, one peny,
money��������������������������������������
, pay – borowe. Лексема “�������������
gold���������
” употребляется в речи Робин Гуда в связи с перечислением сокровищ, которыми владеет церковь:
“And ye haue chyrches and rentes both, And gold
full������������������������������������������
�����������������������������������������
grete������������������������������������
�����������������������������������
plente�����������������������������
…” (377). В свете преемственности сакрального мотива золота, реализованного в «Беовульфе» (золото в грязи, золото,
приведшее к убийству героя), интересно употребление данной лексемы в следующем контексте: “Johan, that thou were slaw, For all the
golde in mery Englonde, Though it lay now on a
rawe.” (306).
Образ актуализируется средствами языка
определенного периода развития лингвокультуры, т. е. язык на том или ином этапе своего
исторического развития детерминирует особенности репрезентации образа. Это позволяет ставить вопрос о лингвистических особенностях репрезентации образа на определенной
стадии развития национального языка, который «оказывает воздействие только через самого себя» [4. С. 377]. При этом в творческом
аспекте «каждый элемент языка перестает быть
равным самому себе и обретает способность,
моделируя мир, одновременно творить его заново» [Там же]. Синтетический древнеанглийский язык обусловил такие особенности репрезентации образа Беовульфа, как аллитерация,
сложные субстантивные эпитеты, кеннинги,
эпический претерит. Лингвопоэтическая актуализация образа национального героя в среднеанглийский период во многом обусловлена
языковыми процессами на данном историческом этапе – переходом от синтетизма к ана-
О. В. Томберг
литизму. В результате роль аллитерации (возможной в силу наличия в языке пережитков
синтетизма) снижается до орнаментального
средства, сложные субстантивные эпитеты и
кеннинги остаются в синтетическом прошлом
англосаксонской поэтической традиции. Им на
смену приходят новые лингвистические средства репрезентации образа Робин Гуда: уникальная балладная метроритмика, складывающееся категориальное значение аналитических
глагольных форм для протягивания образа на
ось настоящего (связь с концептуальным хронотопом балладного жанра).
Исследование художественного образа в
лингвокультурологической перспективе представляется актуальным, при этом движение
«язык – образ» является взаимонаправленным:
образ как продукт культуроспецифичного освоения действительности находит свое концептуальное отражение в языке; язык на определенном историческом этапе своего развития
обусловливает особенности актуализации образа.
Список литературы
1. Алефиренко,������������������������
�����������������������
Н. Ф. Лингвокультурология. Ценностно-смысловое пространство языка. М., 2010. 288 с.
2. Аникин, В. П. Теория фольклора : курс
лекций. М., 2004. 432 с.
3. Воробьев, В. В. Лингвокультурология.
М., 2008. 336с.
4. Гумбольдт, В. фон. Характер языка и
характер народа // В. фон Гумбольдт. Язык и
философия культуры. М., 1985. 452 с.
5. Евтушенко, О. В. Художественная речь
как инструмент познания. М., 2010. 552 с.
6. Зюмтор,�����������������������������
����������������������������
П. Опыт построения средневековой поэтики. СПб., 2003. 544 с.
7. Маслова,�������������������������������
������������������������������
В.����������������������������
���������������������������
А. ������������������������
Homo��������������������
�������������������
lingualis����������
в культуре. М., 2007. 320 с.