1 - Частная судебно-медицинская экспертиза

Адвокат
в
тюменским
№1(19), январь-февраль 2013
http://тюменский-адвокат.рф/
Последний герой
Персона номера - герой Социалистического Труда
Левин Алексей Гаврилович
Беспристрастный
автор
Анатолий Кириллович Семячков,
частный врач, судебно-медицинский эксперт
За славно судейство
замолвлю я слово!
В статье рассказывается о том,
как непредвзятость
служительницы Фемиды к мнению специалиста, привлеченного
стороной
защиты, помогла избежать
судебной ошибки.
Судье Д.М. Гафуровой
Автор
посвящаю.
Государство и их «помощники»
14
Государство содержит огромную рать
прокуроров, участковых, оперуполномоченных, дознавателей, следователей,
судей, экспертов и пр., чтобы защитить общество от посягающих на его
устои. В подавляющем большинстве
случаев благая цель достигается - вор
сидит в тюрьме. Не все подсудимые
могут использовать давление заинтересованных лиц или коррупционную
составляющую.
Но на отлаженном обвинительном конвейере возможны редкие
сбои из-за жиденькой
прослойки
адвокатов и привлекаемых ими специалистов. Пытающихся за гонорар
снизить наказание будущим и состоявшимся преступникам или помочь вовсе
избежать такового. В подавляющем
большинстве случаев это не удается.
Благодаря
зачаточному
состоянию
заявленной в УПК РФ состязательности сторон и правовому нигилизму
исполнителей государственной воли,
следственно-судебной
и
внутрисудебной корпоративности. Не помогает
и низкое качество следственных дел.
ЩШ1Ш
ft
щ
а
ш
Расскажу о ситуации, где настойчивость защитника,
квалификация
задействованных им специалистов и,
главное, объективность судьи поправили следствие, ошибочно вменившее
ст. 112 (перелом грудного позвонка) и
115 (перелом костей носа) УК РФ.
Заключение
специалиста
«обрывкам» дела
по
Адвокат Т. обратился ко мне, когда в
старинном городе Тобольске уголовное
дело уже рассматривала мировой судья
Г. судебного участка № 4. Государственный врач - судебно-медицинский эксперт П. установил у потерпевшей Е. вред здоровью легкой и
средней тяжести. Адвокат усомнился
в правильности его выводов, но смог
представить мне только акт судебномедицинского освидетельствования и
Заключение эксперта. Работать с таким
«обрывками» уголовного дела я отказался. Люблю полноценную копию «от
корки до корки». Не понимаю, почему,
выполняя ст. 217 УПК РФ, адвокаты
пренебрегают такой возможностью.
Интересен и протокол судебного заседания. Трудно предугадать, на каком «л.
д.» может обнаружиться интереснейшая
перспектива.
Привожу пример. Будучи заместителем по экспертной работе областного бюро судебно-медицинской экспертизы, организовывал комиссионную
экспертизу по призывнику, погибшему
на севере Тюменской области. Вскрытие
трупа, выполненное подчинёнными в
г. Салехарде, разочаровывало своими
нулевыми итогами. Запросил у военной
прокуратуры все материалы уголовного
дела. Педантично долистывал последние
страницы, предчувствуя полное фиаско.
И вдруг из безграмотного рапорта солдатика, сопровождавшего труп в Ростовна-Дону, узнаю, что умершего не только
хранили в местном морге, но и повторно
вскрыли. После получения результатов
этого вскрытия с причиной смерти
удалось разобраться.
Адвокат настаивал. Близился решающий день судебного заседания. Я
тоскливо разглядывал судебно-медицинские листочки. И высмотрел следующее.
В данном случае судебно-медицинский эксперт сам не исследовал
рентгенограммы, выполненные при
поступлении в больницу, а сослался на
описание их в истории болезни рентгенологом.
Описание рентгенолога не является квалифицированным:
1. он указал на перелом костей носа на
боковой рентгенограмме костей черепа
и одной рентгенограмме костей носа
(в одной проекции), что методически
неправильно.
2. Для этого
выполняются
две
прицельные рентгенограммы костей
носа в двух проекциях;
3. При описании рентгенограммы
позвоночника не указал на уплотнение
(компрессию, конденсацию) костной
ткани и его локализацию в теле 6-го
грудного позвонка (спереди или сзади).
Это не позволяет установить механизм
возникновения этого перелома - при
сгибании или разгибании позвоночника;
4. «присвоил» перелому позвоночника
первую степень, что не относится к
компетенции рентгенолога.
Следовательно, достоверно утверждать
по представленной документации, что
у Е. имелись переломы, не представляется возможным.
Кроме того, неясна
длительность
временного расстройства здоровья,
вызванная переломом позвонка, так
как сведения о давности возникновения
перелома противоречивы. Воздействие
на спину, указанное со слов потерпевшей, могло произойти (цитирую):
1. в начале марта (удар по спине
ремнем);
2. в начале марта (удар деревянной
палкой около 1 м длиной);
3. в начале апреля (от толчка ударилась
носом о колено);
4. шесть дней назад (резкий наклон
головы вниз);
5. два дня назад (избита);
6. момент травмы указать точно не
может.
Установление этого факта влияет на
достоверность определения тяжести
вреда здоровью.
Специалист и госэксперт в суде
Находки придали мне решимость, что
судебно-медицинские документы не
безупречны в самом главном: не обосновано наличие закрытых переломов
костей носа и 6-го грудного позвонка.
Так я набрался наглости выйти в суд
в качестве специалиста, не увидев
историю болезни, рентгенограммы,
историю развития ребёнка, материалы
дела, травмирующий предмет.
6 октября 2009 года суд начался
с допроса государственного эксперта.
Под напором разнообразных вопросов
юристов, ничего не понимающих в
до трёх лет) и лёгкой тяжести вреда
здоровью. При этом судья в качестве
доказательства назвала только повторную
негосударственную экспертизу. Даже не
упомянула имеющиеся в деле судебномедицинские данные государственного
эксперта: акт, заключение, протокол
допроса на дознании, показания в суде. А
описательно-мотивировочная часть обвинительного приговора должна содержать
(цитирую) «доказательства, на которых
основаны выводы суда в отношении
подсудимого, и мотивы, по которым суд
отверг другие доказательства» (УПК РФ.
ст. 307, ч. 1, п. 2).
Органы дознания, следствия и опеки
добавили в материалы дела неразберихи, касающейся того, каковы были
сами повреждения, когда и кем были
причинены. Судья из этого хаоса смогла
выбрать два периода марта 2009 года:
17-23 (удар палкой по спине) и 23-29
(пять ударов рукой по лицу и голове).
И признала
подсудимую (бывшего
опекуна) виновной два раза по ч. 1 ст.
116 УК РФ. Наказала штрафом в размере
5000 рублей в доход государства.
В приговоре не объяснено, каким образом
оказалось, что следы от ударов по лицу,
причиненные в марте, были замечены в
гимназии только 10 апреля 2009 г.
Вспоминаю, сколько раз доставалось моим родным детям (а заодно
и племянникам), пока набирались
разума. Попадись я на глаза тобольским органам опеки и судье - без детей
бы оставили и по миру пустили!
В городской суд (вторая инстанция) обратились: осужденная с апелляционной
жалобой, где пыталась аннулировать
материальное наказание, и гособвинитель с апелляционным представлением,
в котором просил отменить приговор
мирового судьи за мягкостью наказания.
Судебный акт оставлен в силе.
Мнение
дилетанта
Ранее, в 1961-1996 гг., побои и легкие
телесные повреждения охватывались
одной статьей - ст. 112 УК РСФСР. В
ней не упоминалось о боли! Сейчас
умышленное причинение легкого вреда
здоровью и побои разнесены по разным
статьям.
В ч. 1 ст. 116 УК РФ указано:
«Нанесение побоев или совершение
иных насильственных действий, причинивших физическую боль...». Таким
образом, для квалификации преступления по данной части ст. 116 необходимы два признака:
неоднократность побоев или насильственных действий;
причинение физической боли.
Отсутствие этих признаков не
позволяет квалифицировать преступление по указанной статье. Поэтому
первый эпизод (с однократным ударом
палкой по спине) вменен ошибочно.
Существительное «побои» не может
быть выражено в единственном числе:
•Чисто - это грамматическая категория. выражающая количественную
характеристик}- предмета. Большинство имен существительных изменяется по числам, т.е. имеет две формы
- единственного и множественного
числа... Форму только множественного
числа имеют... некоторые отвлеченные
существительные: именины, выборы,
нападки, козни, побои» (Балашова Л.В.,
Дементьев В.В. Курс русского языка.
Саратов, 2005).
Но по-тобольски поступали все
судьи, с которыми мне пришлось работать по 116-й. Неужели грамматическое
значение слова отличается от правового?! Или законодатели игнорируют
специалистов по русскому языку так же,
как правоприменители не прислушиваются к судебно-медицинским специалистам со стороны обвинения?
Более
загадочным
является
второй признак. В медицине нет такого
понятия, как физическая боль. Боль
это индивидуальное внутреннее
ощущение, возникающее в результате
воздействия сверхсильных или разрушительных раздражителей (Большая
медицинская энциклопедия. Изд 3-е.
М., 1976. Т. 3. С. 294). Объективно аргументировать наличие (отсутствие) боли
нельзя. Это признак, о котором потерпевший
заявляет
бездоказательно.
Следовательно, законодатель предлагает суду постанавливать приговоры,
принимая на веру такой непроверяемый
признак, как боль, на которую ссылается потерпевший. С позиций судебного
медика, самая субъективная, недоказуемая и поэтому уязвимая диспозиция
этой статьи - физическая боль. Исходя
из сказанного, оба эпизода нельзя
квалифицировать по ст. 116.
P.S. Для дотошных документы
выложены на моём сайте «Частная
судебно-медицинская экспертиза».