ВЕСТНИК УДМУРТСКОГО УНИВЕРСИТЕТА 45 УДК 81`373.43 +

ВЕСТНИК УДМУРТСКОГО УНИВЕРСИТЕТА
ИСТОРИЯ И ФИЛОЛОГИЯ
45
2012. Вып. 2
УДК 81'373.43 + 81'373.611
А.В. Кузьмина
ОККАЗИОНАЛИЗМЫ В ИДИОЛЕКТЕ П.И. КАРПОВА
Характеризуются алфавитно-частотные словники прозы и поэзии П.И. Карпова. Описываются способы словообразования окказионализмов. Рассматриваются значения окказиональных лексем. Определяется место данных
слов в идиолекте поэта и писателя.
Ключевые слова: лексикография, идиолект, окказионализм, способ словообразования, значение слова,
П.И. Карпов.
Изучение идиолекта художников слова является важнейшим и перспективным направлением
современной лингвистики. В частности, растет интерес к изучению языка курских писателей. Отметим, что в данный момент на кафедре русского языка Курского государственного университета в
рамках проекта «Курское слово» ведется работа по исследованию языка курских мастеров: А.А. Фета, Н.Н. Асеева, А.П. Гайдара, Е.И. Носова, К.Д. Воробьева, В.В. Овечкина, В.П. Деткова. Недавно к
этому списку прибавилось имя еще одного курянина – Пимена Ивановича Карпова (1887 – 1963), родившегося в селе Турка Рыльского уезда Курской губернии (сейчас – Хомутовский район Курской
области) (подробнее о личности П.И.Карпова см.: [1]).
Актуальность данного исследования определяется всё возрастающим вниманием к творческой
личности П.И. Карпова, а также отсутствием в лингвистике научных работ, посвященных описанию
идиолекта курянина. Новизна работы состоит в том, что нами впервые будет предпринята попытка
комплексного изучения лексики писателя.
В рамках данной статьи материалом для анализа послужили двадцать шесть стихотворений
сборника «Русский ковчег» [2] и два триолета, опубликованных на карповской странице в Интернете
[3], а также роман «Пламень», повесть «Кожаное небо», рассказ «Бесенок». С помощью программы
автоматизированного составления словников NewSlov, активно внедряемой в лингвистические исследования курскими учеными, нами были созданы полные алфавитные словники и частотные списки карповской лирики и прозы. Таким образом, составленный нами полный словник лирики насчитывает 1425 наименований в 3999 словоупотреблениях (с/у), словарь прозы включает 9112 лексических единиц в 53773 с/у. Причиной столь значительного отличия является разница в объеме исследуемого материала.
«Лексика – это единственная сфера языка, которая открыта для всевозможных индивидуальных
и окказиональных образований», – писал Д.Н. Шмелёв [4]. Многие авторы художественных произведений, в том числе и П.И. Карпов, к таким образованиям прибегают довольно часто.
Предметом нашего исследования являются окказиональные лексемы в лирических и прозаических текстах П.И. Карпова. Вслед за авторами «Словаря литературоведческих терминов» мы понимаем окказионализмы как «индивидуально-авторские слова, созданные поэтом или писателем в соответствии с законами словообразования языка, по тем моделям, которые в нем существуют, и использующиеся в художественном тексте как лексическое средство художественной выразительности или
языковой игры» [5].
Теоретической основой для выделения окказионализмов послужили несколько источников:
«Словарь русских народных говоров» (СРНГ) [6], «Словарь русского языка» под редакцией А.П. Евгеньевой [7], «Толковый словарь живого великорусского языка» В.И. Даля [8], «Толковый словарь
русского языка» Д.Н. Ушакова [9], Национальный корпус русского языка [10]. Поясним, что окказионализмы не должны быть зафиксированы ни в одном из представленных словарей.
Представим карповские окказионализмы в зависимости от их частеречной принадлежности,
при этом будем учитывать и жанровую дифференциацию произведений.
Самую обширную группу окказиональных образований как в прозаических, так и в лирических
произведениях П.И. Карпова составляют имена существительные. Отметим, одним из «любимых»
способов создания окказионализмов у курянина является модель сложных номинативов, составленных путем сложения основ слова с помощью соединительных гласных, например: звездосиянье
46
2012. Вып. 2
А.В. Кузьмина
ИСТОРИЯ И ФИЛОЛОГИЯ
(1 с/у), ключеструя (2), священнотайна (1), – в прозе (П); златоцвет (2), звезднокормчий (1), солнцеструя (1), солнцебог (1), цветосон (2) – в лирике (Л).
«…И душу ее, ее огромные русалочьи глаза ненасытимая переполнила ненависть к миру… Отравлялись ею ключеструи, колодцы и источники…» [2. С. 88].
Все, как сон, пройдет;
Жизнь темна и бренна...
Только лоно вод
У садов блаженно,
Только цветосны. [2. С. 219].
Сторона ли моя окаянная,
Звезднокормчих – хлыстов сторона.
Ты ли, Русь моя обетованная,
На пропятие мне отдана? [2. С. 223].
Отметим, что некоторые корневые морфемы при таком способе словообразования у Карпова
особенно активны. Так, в качестве первого элемента сложных слов неоднократно встречаются звезд-,
солнц-, второго – струй-; как первого, так и второго – цвет-.
По модели «сложение + суффиксация (в том числе нулевая суффиксация)» созданы такие окказиональные существительные, как благодатель (1), животоглот (1), человекодав (1), самомучительство (3), светодавец (1) – П, самосожженец (2) – Л. В таких моделях активно проявляют себя морфемы сам- и дав-. Отметим два слова с одинаковым корнем -дав- – человекодав и светодавец, где
вторая часть образована от глагола давить в первом случае с помощью нулевой суффиксации, а во
втором – присоединением материально выраженного суффикса -ец. Таким образом, слово человекодав приобретает семантику ‘истребляющий людей, убийца, преступник’, окказионализм светодавец
имеет значение ‘уничтожающий чистоту, ясность, свет’.
«… Проклятье тебе, скопище человекодавов, кровопийц и костоглотов, грабящих, насилующих
и убивающих не как разбойники, дерзко и смело, а как тати — исподволь, скрытыми от глаз путями,
во всеоружии знания и закона…» [2. С. 160].
«…– Крутогорову от нас поклон всем миром! — кланялись в пояс бородачи. – Да. И Людмиле
Поликарповне! Кабы-то землю отбить у животоглотов!» (Пламень. С. 141).
«… Ведь не нес еще Михайло того, что должен понести каждый взыскующий Града, — лютой
самоказни, неукротимого самомучительства…» [2. С. 164].
И мы пошли: я в бездну преисподней,
Ведя святых самосожженцев в бой;
Ты – к алтарям обители Господней,
Туда, вослед за солнечной трубой… [2. С. 230].
В прозаических произведениях зафиксированы окказионализмы, образованные суффиксальным
способом: злыдотник (13), злыдотничек (1), побирайла (7), подзастрешечье (1). Интересно, что в
Словаре русских народных говоров находим слово подзастрех в значении ‘пространство под застрехой – жердью, перекладиной, поддерживающей крышу избы, сарая и т. п. (укрепляется параллельно
краю крыши)’ [6. Т. 28. С. 14], а окказионализм подзастрешечье возникает путем присоединения к
основе данного слова суффикса -ечьj-.
«… Вдруг в дверь хибарки глухие вломились красносмертники, злыдотники, побирайлы…»
[2. С. 119].
«… А по перепутанным переулкам, по подзастрешечью хибарок, пригинаясь и ползая на брюхе,
словно черти, рыскали и юлили дозоры и следопыты Гедеонова…» [2. С. 203].
Окказиональное существительное злыдотник с помощь суффикса
-ник образуется также от
окказионализма злыдота, который включается нами в группу слов с собирательным значением: злыдота (46), гадота (1), гущирь (3) ‘густой лес’, псюгань (1). В свою очередь, лексема злыдотничек образована от окказионального злыдотник путём присоединения уменьшительного суффикса -ек с пренебрежительной окраской.
«… По задернутой сумраком гущире грозно текла злыдота…» [2. С. 25].
«… Хлеба вечно не хватало. А зато много злыдотников. Вот когда уж отводили знаменцы
душу!..» [2. С. 66].
«… – Тьфу!.. Псюгань!.. Песье мясо!.. – харкнул в свиные глаза Козьма-скопец…» [2. С. 79].
Окказионализмы в идиолекте П.И. Карпова
ИСТОРИЯ И ФИЛОЛОГИЯ
47
2012. Вып. 2
Как в лирических, так и в прозаических произведениях П.И. Карпова находим окказиональные
существительные, образованные путем усечения производящей основы слова: буржуаз (1) – П, оаз
(1) – Л от буржуазия и оазис соответственно.
«… В сборне ликовали и буйствовали мужики: – Теперь – специальная рыволюция, одно слово!..
Смерть буржуазам! Земля и воля…» [3].
Опрокинулись горы Кавказа,
Гималаи, как карточный дом,
И в тайник золотого оаза
Мы за солнцем свирепым идем [2. С. 236].
П.И. Карпов в поэзии использует окказиональные отглагольные существительные, например:
гремь (1) от греметь, пев (1) от петь.
Но, возмутив в зазвездной глубине
Ключи глухие ярой, древней теми,
Сожги себя на медленном огне
И изойди в неукротимой греми [2. С. 228].
Благостно легки
Розовые певы, –
Яблонь лепестки,
Улыбнитесь мне вы! [2. С. 219].
Частотны в идиолекте П.И.Карпова окказиональные сложносоставные существительные, то
есть слова, состоящие минимум из двух членов, соединенных дефисом, например: береза-песня (1),
враг-супостат (1), демон-скиталец (1), зарево-мантия (1), звездочет-провидец (1), ива-дума (1),
ключ-звезда (1), колдунья-девушка (1), луч-клык (1), любовь-солнце (1) – в лирике, антихристдушитель (1), аспид-помещик (1), барыня-помещица (1), барышня-бесенок (1), бегуны-лыжи (1), бедняк-пролетарист (1), бог-вождь (2), бородач-хлебороб (2) – в прозаических текстах. Здесь есть разные модели: больше всего образований, построенных по типу «определяемое + определяющее» (лучклык, зарево-мантия) или «определяющее + определяемое» (аспид-помещик, бегуны-лыжи), т.е. конструкций с приложениями. Но встречаются и синонимические пары (враг-супостат, боги-вожди).
Полюблю голубую зарю,
Нет заклятое, жуткое да,
И в тебе, и с тобою сгорю,
Ключ-звезда! [2. С. 226].
Над городом чадит пророков звезда,
Жалит острым лучом-клыком змеиным,
Надоело нам о тебе, Россия, гадать,
Устали глядеть в глаза твои мы [2. С. 233].
«… Навстречу послу с крыльца сбегает вдруг барышня-бесёнок, бесится, топает маленьким
каблучком… [3].
«… Вы против духа, но за богов-вождей, мы — против богов-вождей, но за единого Духа —
Вечность! — вскричал Крутогоров…» [2. С. 71].
В группе имен прилагательных выделяются окказионализмы, созданные по модели «сложение
+ суффиксация». Отметим, что, как и у имен существительных, данный способ словообразования является самым продуктивным. Бóльшая частота употребления подобных слов наблюдается в лирических текстах П.И. Карпова. Это такие лексемы, как буйнозвездный (2), лютозвонный (1), светлоогненный (1).
Буйнозвездную и грозовую
Я люблю мою сирую землю...
Все: и пытку ее огневую,
И печальную радость приемлю [2. С. 221].
Взметнулись архангелы пламенем,
Умчались за звездный венец...
Конец светлоогненным знаменьям;
И Руси, и сказке конец [2. С. 217].
48
2012. Вып. 2
А.В. Кузьмина
ИСТОРИЯ И ФИЛОЛОГИЯ
В прозе мы зафиксировали два окказионализма – голомшивый (1) и седобурунный (1), которые в
контексте имеют отношение к описанию внешности главных героев.
«… Вячеслав, расползшись как-то, обхватил красными волосатыми руками голомшивую голову, глядел узкими загноившимися прорезями на мертвый язык свечи и выл протяжным, безнадежным
диким воем…» [2. С. 208].
«… У седобурунного слепца, у Поликарпа, в молельне, над крутым хвойным берегом затерянного снегами озера, отыскали Марию дровосеки, в Знаменском…» [2. С. 52].
Также при характеристике внешности персонажей романа «Пламень» автор использует окказионализмы куцопузый (1) – сложение + нулевая суффиксация, и вахлатый (5), образованный безаффиксным способом от диалектизма вахлак, обозначающего ‘неопрятного человека, неряху’ [6. Т. 4. С. 74].
«…– Да ты и в подметки не годишься хлыстам этим куцопузым…» [2. С. 125].
«… Эх, Крутогоров, Крутогоров!.. Затеял ты, да… Эх… Земли!.. Земли! черт вахлатый!.. —
совал он в грудь сонного косматого мужика…» [2. С. 138].
Особую группу окказиональных слов составляют отглагольные прилагательные невенчий (1) и
шелохливый (3). В Словаре русских народных говоров зафиксированы однокоренные с лексемой невенчий слова невенчальный и невенчанный в значении ‘незаконный, не признаваемый церковью’
[6. Т. 20. С. 331]. Рассматриваемое нами прилагательное образовано только префиксальным способом
(в отличие от слов, данных в словарях, – они образованы префиксально-суффиксальным способом), в
результате чего образуется совершенно новое слово, что дает нам возможность отнести его к разряду
окказиональных.
«… А знаменье вот какое: кто от трёх дев невенчих родится, мужского пола — тот и есть
антихрист…» [3].
Окказиональное прилагательное шелохливый образовано, скорее всего, от отглагольного существительного шёлох с помощью суффикса -лив-, но так как в семантике изучаемого слова прослеживается основное значение действия, то будем относить его к разряду отглагольных прилагательных.
«… Под шелохливыми, сумными верхушками повели Поликарпа логами и зарослями в девью
землянку…» [2. С. 198].
В обширную группу сложносоставных окказиональных прилагательных входят лексемы: бездонно-глазый (1), бездонно-жадный (1), буйно-смятенный (1), буржуазно-реакционный (1), грозноисступленный (2), грозно-очистительный (1), грозно-прекрасный (1), зно-дикий (1), знойно-стройный
(1) – П, радостно-звездный (1) – Л. Как видим, автор неоднократно использует здесь инициалии бездонно- и грозно-.
«… Ехи и духини падали уже наземь, визжа и крича зно-диким криком…» [2. С. 86].
Осень. Никто не полюбит меня:
День мой окончен в крови и пыли;
Только кричат в вышине журавли
В радостно-звездные дали маня… [3].
В данной группе выделяются сложносоставные окказиональные прилагательные с общей семантикой ‘цвет’: иссиня-багровый (2), иссиня-темный (1), светло-чёрный (3), темно-светлый (2),
чёрно-светлый (1), смугло-алый (1), истемна-алый (1), огненно-белый (2) – П, сине-цветный (1) – Л.
Обращают на себя внимание оксюморонные образования на базе антонимичных слов светло-чёрный,
черно-светлый и тёмно-светлый. Например:
«… Заглядывала ему в сердце — в глаза темно-светлые, отчего пышный знойный рот ее полуоткрывался и страшные расширялись зрачки…» [2. С. 61].
Но, откуда ни выхватись, бес
На отшельника сети расставил, –
Сине-цветный цветок растоптал
В диком вихре прошлец недостойный… [2. С. 215].
Окказиональные глаголы, понимаемые нами в широком смысле слова, зафиксированы только в
прозаических произведениях П.И. Карпова. Они имеют семантику:
1) ‘внешнее проявление эмоционального состояния человека’ – взвахлаченный (2), напохмуренный (2), хихнуть (1). Первые два слова образованы с помощью причастного суффикса -енн от глаголов взвахлатить и напохмурить, которые, в свою очередь, образованы от существительного вахлак и
Окказионализмы в идиолекте П.И. Карпова
ИСТОРИЯ И ФИЛОЛОГИЯ
49
2012. Вып. 2
глагола хмурить префиксальным способом. Окказиональный глагол хихнуть образован от междометия хи-хи с помощью суффикса со значением одномоментного действия -ну-.
«… Окружив Гедеонова грозным кольцом, зловеще и молчаливо навели на него свирепые свои,
напохмуренные лица…» [2. С. 119].
«…Вячеслав сощурил узкие загноившиеся глаза. Присел на корточки.
– И-х!.. – хихнул он, облизываясь, – облагодетельствует!..» [2. С. 198];
2) ‘характеристика речевых особенностей’ – гугнеть (1), прогугнеть (1). Данные лексемы имеют значение ‘говорить неразборчиво, в нос, гнусавить’. Первый глагол образован от прилагательного
гугнивый путем присоединения к основе отглагольного суффикса, второе слово – от первого с помощью приставки про-.
«… Палила себя злыдота, распростираясь во прахе. Только желтолицый, печеный Козьмаскопец гугнел едко на Феофана…» [2. С. 26];
3) ‘тот, кто приобрел человеческие черты характера’ – вычеловечившийся (1) образован с помощью суффикса -вш- от глагола вычеловечиться, который восходит к слову человек + приставка вы-.
«… Вот он, лихач, то есть вычеловечившийся черт (кивок на Вячеслава)…» [2. С. 159];
4) ‘то, что насильно распалось на мелкие части’ – размелюзженный (1). Данный окказионализм
образован путем присоединения суффикса -енн к глаголу размелюзжить, который с помощью приставки раз- образуется от существительного мелюзга.
«… О порог грохнулась, закатилась Мария. Как раненый и истравленный зверь, что дергал под
лавкой размелюзженной лапой, замерла…» [2. С. 51];
Интересно, что только в прозаических произведениях П.И. Карпова нами отмечены окказиональные наречия образа действия – узывчиво (1), неотнимно (1). Лексема узывчиво образована от
прилагательного узывчивый с помощью адвербиального суффикса -о, затем от существительного зов
префиксально-суффиксальным способом (приставка у- и суффикс -чив-).
«… Малиновый звон манил за сизые дали узывчиво, с жемчужно-белыми сливаясь далекими
туманами…» [2. С. 90].
Наречие неотнимно образовано от прилагательного неотнимный, которое возникло из соединения отрицательной частицы и глагола (не отнимать) + суффикс -н-.
«… Крепко обнимали Крутогорова мужики. Целовались с ним неотнимно…» [2. С. 183].
Итак, проанализировав корпус окказионализмов в идиолекте П.И. Карпова, мы пришли к выводу, что самую многочисленную группу составляют лексемы, созданные по модели сложносоставных
слов. Также продуктивным способом словообразования является сложение производящих основ +
суффиксация. Наиболее активными элементами при образовании имен существительных являются
корневые морфемы звезд-, солнц-, -струй, цвет-, сам-, -дав-, имен прилагательных – -тёмн-, - светл-,
-чёрн-, -огнен-, в глаголах и наречиях подобные морфемы нами не зафиксированы.
Рассматривая окказионализмы в идиолекте П.И. Карпова с точки зрения стилистических особенностей, отметим, что большинство слов относится к разговорным элементам. Думается, что их
употребление связано с близостью курского писателя и поэта к фольклорной традиции.
СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ
1.
Кузьмина А.В. К вопросу об изучении творчества П.И. Карпова // INCIPIO = НАЧИНАЮ: сб. науч. тр. молодых исследователей / отв. ред. С.К. Константинова. Курск: Изд-во Курск. ун-та, 2010. Вып. 5. С. 22-26.
2. Карпов П.И. Пламень. Русский ковчег. Из глубины. М.: Худож. лит., 1991. 367 с.
3. Карпов П.И. Триолеты. Бесенок. Кожаное небо. URL: http://www.pravaya.ru/look/14113
4. Шмелёв Д.Н. Проблемы семантического анализа лексики. URL: http://balmontoved.ru
5. Белокурова С.П. Словарь литературоведческих терминов. URL: http://literary_criticism.academic.ru
6. Словарь русских народных говоров. М.; Л.(СПб.): Наука, 1965-2002. Вып. 1-37.
7. Словарь русского языка: в 4 т. / гл. ред. А.П. Евгеньева. 2-е изд., испр. и доп. М.: Рус. яз., 1981. Т. 1-4.
8. Даль В.И. Толковый словарь живого великорусского языка: в 4 т. М.: Терра, 1995. Т. 1-4.
9. Ушаков Д.Н. Толковый словарь русского языка. URL: http://slovari.yandex.ru
10. Национальный корпус русского языка. URL: http://search.ruscorpora.ru
Поступила в редакцию 10.02.12
50
А.В. Кузьмина
2012. Вып. 2
ИСТОРИЯ И ФИЛОЛОГИЯ
A.V. Kuzmina
Nonce words in idiolekt of the P.I. Karpov
The given work characterizes P.I. Karpov's alphabetically-frequency vocabularies of prose and poetry, describes the
ways of word-formation of nonce words, considers meanings of nonce words and defines the place of the given words
in the idiolekt of the poet and the writer.
Keywords: lexicography, idiolekt, nonce word, way of word-formation, meaning, P.I. Karpov.
Кузьмина Алевтина Викторовна, соискатель
ФГБОУ ВПО «Курский государственный университет»
305000 Россия, г. Курск, ул. Радищева, 33
E-mail: [email protected]
Kuzmina A.V., applicant
Kursk State University
305000 Russia, Kursk, Radishcheva st., 33
E-mail: [email protected]