природопользование современной россии в зеркале статистики

8
ПРИРОДОПОЛЬЗОВАНИЕ
СОВРЕМЕННОЙ РОССИИ
В ЗЕРКАЛЕ СТАТИСТИКИ
(опыт ретроспективного анализа)
Г.Д. Кулагина,
А.Д. Думнов
Природно-ресурсный блок занимает важное место в экономике России [18].
Достаточно напомнить, что его доля в общем объеме экспорта составляет около
70 %, доля в валовом внутреннем продукте (ВВП) составляет примерно 30 %, а
по общей численности занятых в народном хозяйстве – около 17 %.
Подавляющая часть приведенных величин обеспечивается в результате эксплуатации и потребления невозобновимой части естественных активов, то есть
минерально-сырьевых ресурсов в горном производстве, получении первичных
Под природопользованием в данной статье мы условно понимаем все мероприятия, непосредственно связанные с добычей (изъятием) основных
природных ресурсов, а также их эксплуатацией как основополагающего предмета или орудия труда – например, земли в сельском хозяйстве, воды в гидроэнергетике и т.п.
В целях упрощения расчетов на основе опубликованных данных в состав
отраслей и видов деятельности природно-ресурсного блока мы будем включать горнодобывающую промышленность, а также всю энергетику, черную
и цветную металлургию, горнохимическое производство, нефтепереработку,
лесную, деревообрабатывающую и целлюлозно-бумажную промышленность,
частично производство стройматериалов. Одновременно сюда следует отнести сельское, лесное и охотничье хозяйство, рыбную промышленность,
водохозяйственные объекты, геологическую разведку, гидрометеорологическое и картографическое обеспечение народного хозяйства и некоторые другие аналогичные виды деятельности, а также строительство и эксплуатацию
сооружений и установок по охране окружающей среды и прочие природозащитные мероприятия.
Россия в окружающем мире: 2000 (Аналитический ежегодник). Отв. ред. Н.Н. Марфенин / Под общей редакцией: Н.Н. Моисеева, С.А. Степанова. М.: Изд-во МНЭПУ,
2000. – 328 с.
1
Россия в окружающем мире: 2000
металлов и продуктов, выработке электроэнергии на тепло- и атомных электростанциях и т.п. В частности, доля соответствующих отраслей, непосредственно
связанных с добычей и первичной переработкой полезных ископаемых, занимает ныне в ВВП, по нашим оценкам, 18–19 %.
За последние годы очередность проблем в области природопользования изменилась, что обусловлено как современным системным кризисом, так и возникшими десятилетия назад диспропорциями и инерцией процессов. Все более
выпукло вырисовываются последствия социально-экономических преобразований 90-х годов, а ссылки на ошибки прошлых лет с течением времени становятся все менее убедительными.
По меньшей мере четыре существенных обстоятельства отличают нынешнюю ситуацию в природопользовании от обстановки девяти–десятилетней давности:
во-первых, резкое сокращение хозяйственного воздействия на природную
среду на фоне обвального экономического падения;
во-вторых, относительное смещение природопользования в сторону потребления невозобновимой части национального богатства;
в-третьих, общее увеличение природоемкости экономики по ряду важнейших показателей;
в-четвертых, нарастание дезорганизационных тенденций в природно-ресурсной сфере.
Интересно отметить, что добыча основных видов минерального сырья (за
исключением газа и алмазов) в России резко уменьшилась и составляла в
1999 г. по оценке 50–85 %, а по отдельным полезным ископаемым – 10–30 % от
уровня начала 90-х годов. (Приложение 1–04 ). Масштабы сокращения воздействия на окружающую среду в России за период с 1990 по 1999 гг. характеризуются также следующими данными (табл. 8–1).
Наравне с такого рода снижением, представляется достаточно очевидным
сдвиг реальной экономической деятельности в стране в сторону ресурсопотребления, причем приоритет все более отдается использованию невозобновимой
части естественных активов – полезных ископаемых. Об этом, например, свидетельствует то, что при общем падении объема промышленного производства в
1991–1999 гг. на 50 %, выпуск в добывающих отраслях в целом сократился лишь
на 30–33 %. Одновременно следует иметь в виду, что если объемы производства
в газо- и нефтедобыче, угольной промышленности, черной и цветной металлургии, уменьшились в среднем на 10–40 %, то в лесной, лесоперерабатывающей и
целлюлозно-бумажной, а также рыбной промышленности производство упало
на ощутимо большую величину – 50–57 %. Масштабы выпуска продукции в
сельском хозяйстве, где, как известно, главным предметом труда является такой
многократно используемый ресурс как земля, сократились за этот период примерно на 42 %, то есть также относительно больше, чем во многих ведущих
отраслях минерально-сырьевого комплекса [10, 18, 20]. (Приложение 1–03).
Проведенные нами оценочные расчеты показывают, что падение физического
объема ВВП, получаемого в результате эксплуатации основных невозобновимых
2
Природопользование современной России в зеркале статистики
природных богатств, в 1991–1999 гг. произошло в гораздо меньшей степени, чем
это имело место по возобновимым (восстанавливаемым) ресурсам (табл. 8–2).
Следует иметь в виду, что за последние годы в составе ВВП резко увеличилась доля различного рода посреднических услуг (включая торговые, финансово-кредитные, информационные и т.п.). Центром притяжения основной массы
Т а б л и ц а 8– 1
Масштабы сокращения воздействия на окружающую среду
в России за период с 1990 по 1999 гг.
1999 в % к 1990
(оценка)
Площадь используемых сельхозугодий (по землепользователям,
занимающимся сельскохозяйственным производством) − всего
в том числе: площадь пашни
Промышленная вырубка древесины
Вылов рыбы из водоемов
Забор воды из природных источников
Сброс загрязненных сточных вод в природные водоемы
Выбросы вредных веществ в атмосферный воздух от:
стационарных источников
автотранспорта
Справочно
Физический объем:
ВВП (валового внутреннего продукта)
промышленного производства
сельскохозяйственного производства
перевозок грузов всеми видами транспорта общего
пользования
инвестиций в основной капитал (капитальных вложений)
90–91
91–92
37
примерно 50
77
77
55
55–57
59–60
50
58
56
22–23
И с т о ч н и к и : Промышленность России 1998: Статистический сборник. М.: Госкомстат России, 1998. 444 с.; Сельское хозяйство в России 1998: Статистический сборник. М.: Госкомстат России, 1998. 448 с.; Российский статистический ежегодник 1999:
Статистический сборник. М.: Госкомстат России, 1999. 621 с.; Охрана окружающей
среды и рациональное использование природных ресурсов: Статистический сборник.
М.: ИИЦ Госкомстата СССР, 1991.
Т а б л и ц а 8– 2
Доля в ВВП отраслей и видов деятельности природно-ресурсного блока
Всего, %
в том числе связанных с потреблением
невозобновимых ресурсов, %
возобновимых ресурсов, %
1990
около 33
1999 (оценка)
примерно 30
11–13
20–22
18–19
11–12
3
Россия в окружающем мире: 2000
этих услуг, так или иначе, стал минерально-сырьевой комплекс – доминанта
реального сектора современной российской экономики. Полученные здесь
рентные средства многократно «прокручиваются» и являются по сути, как источником существования различных посреднических структур, так и базой формирования соответствующей части ВВП в сфере услуг.
Более полную картину можно было бы получить путем анализа данных
межотраслевых балансов (таблиц «затраты – выпуск») и дополнительных расчетов. Однако не вызывает сомнений тот факт, что полное влияние невозобновимых природных активов на формирование стоимостной совокупности всех
товаров и услуг на самом деле еще более весомо, нежели это вытекает из
теоретических расчетов.
Снижение эффективности природопользования и увеличения относительной нагрузки на окружающую среду из расчета на единицу ВВП обнаруживается и по другим показателям. К концу 90-х годов по сравнению с их началом
ежегодный забор воды из природных источников и сброс загрязненных сточных вод на 1 рубль ВВП в постоянных ценах увеличились более чем на 25 %,
образование токсичных отходов – примерно в 1,5 раза.
При складывающейся структуре экономики России восстановление ее до
масштабов производства ВВП конца 80-х – начала 90-х годов даже при самом
оптимистичном сценарии неизбежно приведет к гораздо большей природоемкости, экологической деградации и загрязнению, чем это было ранее.
Можно с достаточным основанием констатировать, что на смену диктата производственного плана в условиях директивной экономики, которая далеко не
всегда учитывала экологические факторы, в настоящее время приходит для предпринимательского сектора абсолютная доминанта получения максимальной по
объему и минимальной по срокам прибыли, а для бюджетной сферы – необходимость такого же спешного и постоянного затыкания финансовых «дыр». Отсутствие реальной государственной стратегии и перспективного планирования,
падение эффективности контроля, разрегулированность управления и бюджетный дефицит ведут к еще более хищническому природопользованию, чем ранее.
В частности, рост минералоемкости экономики сочетается с определенной
дезорганизацией минерально-сырьевого сектора. За прошедшие годы из-за сворачивания поисковых и разведочных работ в результате экономических трудностей даже резко упавшие объемы добычи полезных ископаемых не были
восполнены сколько-нибудь адекватным приращением геологических запасов
почти по половине важнейших видов минерального сырья (например, по
нефти, хромовой руде и другим минералам). Средства на восполнение (поиск и
разведку) этого сырья государством в необходимых объемах не выделяются. В
1991–1999 гг. общий объем затрат на геологоразведку в стране сократился по
самой осторожной оценке в 2,5 раза, а доля услуг этой отрасли в ВВП также
уменьшилась. Законодательно установленные обязательные отчисления горнодобывающих предприятий на воспроизводство минерально-сырьевой базы не
покрывают необходимые издержки. Сами же добывающие предприятия частного сектора также предпочитают экономить на такого рода затратах.
4
Природопользование современной России в зеркале статистики
Как заметил Президент Российского геологического общества В.П. Орлов:
«Явления последних пяти лет, когда объемы добычи полезных ископаемых
восполняются геологоразведочными работами лишь на 40–60 %, надо классифицировать как чрезвычайные. Их разрушительное действие на экономику
пока не столь заметно благодаря хорошему резерву, созданному в предшествующие десятилетия» [5].
Итоги 90-х годов не дают никаких гарантий по спонтанному перелому
сложившейся ситуации вне государственного регулирования и по чисто рыночным мотивам. Иначе говоря, наблюдается незаинтересованность предприятий частного сектора, на долю которых приходится подавляющая доля изъятия
полезных ископаемых, в инициативном выделении дополнительных ресурсов
на геологоразведку с учетом отдаленных потребностей в сырье.
В перспективе указанная тенденция может привести не только к подрыву
достоверно изученной сырьевой базы, но и сузить выбор альтернативных, наиболее приемлемых вариантов рационального недропользования, затруднить привлечение инвестиций, ликвидировать возможность поступательного и устойчивого развития экономики страны в целом. Падение обеспеченности запасами
горнодобывающих предприятий в ряде регионов омрачает перспективы существования целых хозяйственных комплексов и городов, усиливает социальную
напряженность.
Одновременно слаборегулируемый диктат некоторых отраслей, который зачастую выдается за рыночные отношения, способствует возрастанию стоимости
энергоносителей, транспортного обслуживания и т.п. Это в свою очередь привело к многократному сокращению запасов ряда полезных ископаемых, включенных в Государственный баланс. Иначе говоря, разработка значительного числа
месторождений, открытых в предыдущие годы, признана ныне нерентабельной,
и они исключены из Госбаланса (перешли в забалансовые запасы).
Весьма непростое положение сложилось и в самой геологоразведочной деятельности. За последние годы в этой отрасли, обеспечивающей стабильную работу
подавляющей части добывающей промышленности России, не только резко сократились инвестиции, но и значительно ухудшились потенциальные возможности материально-технического обеспечения. «Уже сегодня около 80 % объемов
полевой геофизики – основного метода поисков нефти и газа, выполняется на
импортной аппаратуре; машиностроительные заводы производят в год буровых
установок менее 10 % от уровня 1990 г., почти прекращены работы в области
космической и морской геологии» [5]. Следует учитывать, что детальный геологический поиск и разведка требуют длительного периода времени даже при удовлетворительном материально-техническом, финансовом и кадровом обеспечении.
Сворачивание производства в горнодобывающих и перерабатывающих минеральные ресурсы отраслях не сопровождается кардинальным улучшением
использования природных богатств. Наоборот, за последние годы ощутимо увеличились потери в недрах при добыче аппатито-нефелиновой руды, при обогащении никеля и олова. Особо резко возросло недоизвлечение (то есть по существу безвозвратные потери) сопутствующих компонентов – серы, гелия, этана,
5
Россия в окружающем мире: 2000
входящих в состав добываемого нефтяного газа, а также гелия из природного
газа [1, C.66–67], что ранее делалось не столько из экономических соображений,
сколько из принципиальных, установленных директивным путем. Положение
постепенно обостряется. Качество полезных ископаемых (содержание полезных
компонентов) и условия их разработки по многим месторождениям ухудшаются, наиболее богатые участки уже отработаны, а обновление добывающих и
перерабатывающих мощностей в нужных масштабах отсутствует.
Все приведенные факты свидетельствуют о необходимости выработки стратегической программы в эксплуатации минерально-сырьевого комплекса, которая неизбежно будет оставаться опорой всей экономики России как минимум на ближайшие десятилетия. Задача заключается в установлении четких
параметров этого периода, перелома тенденций последних и предыдущих лет,
определении оптимальных соотношений (пропорций) между геологоразведкой и горной добычей, а также между добывающей промышленностью и другими видами деятельности. Не менее значима разработка перспектив хозяйствования после исчерпания минерально-сырьевых источников в конкретных
регионах. Сделать это можно только в рамках общеэкономического государственного плана – прогноза. Игнорирование нарастающих проблем, так или
иначе, приведет к «зацикливанию» процессов, когда средств от добычи, переработки и реализации полезных ископаемых хватит только на разведку новых
месторождений, а также восполнение выбывающих мощностей в горнодобывающей промышленности и обеспечивающих отраслях.
Разработка стратегической концепции неизбежно заставит экономику России
определиться в отношении к мировому рынку. Последние годы со всей очевидностью показали не только позитивные стороны вхождения нашей страны в этот
рынок, но и явные негативные результаты, связанные прежде всего с усиливающейся зависимостью от него, слабой предсказуемостью мировых цен на сырьевые
товары и другими факторами. Поэтому стратегия развития минерально-сырьевого комплекса должна быть больше ориентирована на внутреннее потребление.
За последнее десятилетие системный кризис и деградация проявились не
только в области невозобновимых естественных богатств, но и еще больше в
части их возобновляемых элементов. Об этом свидетельствует обстановка в
лесном хозяйстве и лесной промышленности. Так, например, объем вывозки
древесины, то есть ее промышленной заготовки в лесах России, к 2000 г. упал до
уровня, существовавшего в самом начале индустриализации страны в конце
20-х годов. Теперь Россия – богатейшая лесная держава мира, опережающая по
запасам лесных ресурсов следующую за ней Бразилию почти в 2 раза, – заготавливает древесины меньше США, Канады, Бразилии, Индии и Индонезии [19, 4]
(Приложение 1–05).
В последние годы в Российской Федерации вырубка расчетной лесосеки
(экологически приемлемого изъятия древесины с учетом лесовосстановления)
составляет абсурдно низкий уровень – менее 20% допустимой нормы. При
этом невостребованность лесопродукции экономикой страны резко возросла
(рис. 8–1.).
6
Природопользование современной России в зеркале статистики
Уровень
использования
49%
Уровень
использования
47%
Уровень
использования
19%
Расчетная лесосека
Рубки леса главного пользования и лесовосстановительные рубки
Р и с . 8 – 1 . Использование расчетной лесосеки в Российской Федерации (млн м3)
Характерно, что сам запас древесины на корню по данным последних Государственных учетов лесного фонда в 1983 , 1988 , 1993 и 1998 гг. остается в целом
стабильным (более 81 млрд м 3) и позволяет осуществить вырубку в несравненно больших масштабах без ущерба окружающей среде. Неиспользуемая древесина погибает, усиливая при этом пожароопасность в лесах.
И в то же время на отдельных территориях – очевидно наиболее выгодных –
наблюдается систематическая перерубка расчетной лесосеки по самым дорогим
породам. В 1999 г. общий объем незаконной вырубки только в лесах, подведомственных Рослесхозу, по официальным данным, составил свыше 700 тыс. м3. Выявленный ущерб превысил 300 млн рублей. Подобного рода локальный подрыв
естественной сырьевой базы при огромных лесных запасах России вовсе не
безобиден. Будущим поколениям целого ряда регионов страны, в частности, близких к Китаю, в этих условиях доставит мало утешения факт избытка невостребованного леса, расположенного от них за тысячи километров.
В 1990 г. восстановление лесов уже соответствовало масштабу вырубки, потому
что добыча леса уменьшилась в 3 раза. На каждый гектар лесозаготовок (рубками
главного пользования) в среднем приходился один гектар площади лесовосстановительных работ – отношение 1:1. Теперь это отношение даже улучшилось и
составляет примерно 1:1,7–1,8. В частности, в 1998 г. вырубка была проведена на
площади 574 тыс. га, а лесовосстановление – на 1 019 тыс. га. Однако если учитывать 200–500 тыс. га леса, ежегодного гибнущего от пожаров, вредителей и болезней, которые требуют восстановления, а также далеко не полную приживаемость
лесных культур, то положение выглядит не столь благоприятным. При сокращении вырубки леса за 10 лет в 3 раза, восстановление леса тоже снизилось, но в 2
раза. Формально получилось, что лесовосстановление теперь опережает его добычу.
На самом деле все пришло в упадок, а лесопосадки – особенно, поскольку не
приносят никакой быстрой выгоды. Ухудшилась структура лесовосстановительных работ: на долю интенсивных и наиболее продуктивных методов (посев и
7
Россия в окружающем мире: 2000
посадка леса) ныне приходится порядка 25 % всей площади лесовосстановления
против 30–33 % в начале 90–х годов. Ставка на самозарастание в перспективе не
может не отразиться на качестве и структуре (бонитете) лесных ресурсов, и, следовательно, на качестве и стоимости товарной древесины.
В лесозаготовительной отрасли, так же как и в горнодобывающих производствах, в 1991–1999 гг. не произошло ощутимого поворота к ресурсосберегающим технологиям и уменьшению потерь. Об этом свидетельствует, в частности,
слабо меняющееся соотношение между объемами брошенной (срубленной и не
вывезенной из мест лесозаготовок) древесины и общим объемом заготовленной древесины [18, C.277–279].
Весьма неблагоприятная тенденция складывается в области охраны лесов от
пожаров (табл. 8–3.).
Причины создавшегося положения лежат, главным образом, в общеэкономической обстановке и в лесоохранной сфере, в том числе в отсутствии своевременной подготовки и финансирования профилактических работ, которые зачастую проводятся в «пожарном» порядке. В частности, в результате нехватки
средств охрана лесов от пожаров с помощью авиации (весьма эффективного
метода своевременного выявления и борьбы с возгораниями) в 1991–1999 гг.
сократилась примерно на 10 % [18, C.39].
Последние годы характеризовались усилением организационных сложностей и дезинтеграционных тенденций в управлении лесами (в частности, по
лесным массивам бывших колхозов и совхозов). Кроме того, на лесное хозяйство и лесную промышленность все большее и далеко не всегда позитивное
влияние начинают оказывать рыночные интересы отдельных стран, стремящихся различными путями, в том числе с привлечением международных экологических организаций, ослабить производственные и экспортные позиции
России, усилить ее зависимость от импорта обработанной древесины [3].
Перемены, происшедшие в сельском хозяйстве в целом и землепользовании
в частности, также сопровождаются во многих случаях отрицательными последствиями. Это касается зарастания брошенных (необрабатываемых) земель,
сворачивания различных агротехнических мероприятий, способствующих рационализации использования и охране земель, и т.п. Площадь сельхозугодий и
площадь пашни во всех категориях хозяйств в 1991–1999 гг. уменьшилась по
оценке на 8–10 %, а посевная площадь – примерно на 20 %.
Т а б л и ц а 8– 3
Потери от лесных пожаров в Российской Федерации
В среднем за год
Площадь леса, пройденная пожарами, тыс. га
Объем древесины, сгоревшей на корню, млн м3
8
1990–
1994
807
15,4
1995–
1999
1 592
50,2
1995–1999 в
%
к 1990–1994
197
в 3,3 раза
Природопользование современной России в зеркале статистики
Тенденции в продуктивности растениеводства, т.е. в конечном счете в отношении к земельным ресурсам, характеризуются в таблице 8–4 цифрами официальной статистики [18, C.362].
Даже если иметь в виду тенденции по некоторому занижению отчетных
данных о произведенной продукции, представляемых хозяйствами, положение с
землепользованием в последнее время выглядит весьма неблагоприятным.
За период с 1990 г. в небывалых масштабах оказались свернуты работы по
повышению плодородия и качества земельных угодий. Внесение минеральных
удобрений на 1 га посевов (в пересчете на 100 % действующего вещества), и без
того невысокое по сравнению со многими развитыми странами, уменьшилось в
5,5 раза. Удельный вес площади, удобренной минеральными веществами, по
всей территории посевов упал с. двух третей до одной четверти. При этом по
существующим оценкам в индивидуально-фермерском секторе обстановка еще
хуже, что объясняется нехваткой денежных средств, отсутствием действенной
государственной помощи, кредитов и т.п.
Аналогичное, если не более тяжелое, положение сложилось и по внесению
органических удобрений – в расчете на 1 га посевов в целом оно упало примерно в 4 раза. Удельный вес площади, удобренной органическими удобрениями, от общей площади посевов уменьшился с 7 % примерно до 2 %. В фермерских хозяйствах и индивидуальном секторе положение судя по всему здесь
относительно лучше (проще обеспечить доставку на поля навоза), но они до
сих пор не играют большой роли в товарном землепользовании.
Характерно, что поголовье крупного рогатого скота, свиней и птицы – основных «производителей» органических удобрений (навоза) – во всех категориях хозяйств за рассматриваемый период сократилось лишь в 2 раза. Внесение
органики в почву, как было показано выше, уменьшилось на гораздо большую
величину. Поэтому резонно предложить, что значительная часть органических
Т а б л и ц а 8– 4
Урожайность основных видов растениеводческих культур в России
(во всех категориях хозяйств)
Урожайность, ц/га
Зерновые культуры (в весе
после доработки)
Сахарная свекла (фабричная)
Подсолнечник (семена)
Картофель
Овощи
Плоды и ягоды
Виноград
Кукуруза на силос, зеленый
корм и сенаж
В среднем за год
1985–1990 1991–1995 1996–1998
1996–1998 в % к
1985–1990
15,9
225
12,7
108
154
39,5
54,1
14,8
169
9,9
109
138
35,2
42,5
12,9
145
7,4
107
138
37,3
38,0
81
64
58
99
89
94
70
197
143
122
62
9
Россия в окружающем мире: 2000
удобрений безвозвратно и бесполезно утрачивается, загрязняя при этом окружающую среду.
За период с 1990 г. работы по химической мелиорации почв (гипсованию,
известкованию, фосфоритованию и т.п.), повышающие их продуктивность и
качественный уровень, уменьшились в десятки, а по некоторым позициям – в
сотни раз. Вывозка торфа на поля сократилась примерно в 20 раз [18, 11]. В
совокупности с аналогичным резким падением агротехнических почвозащитных мероприятий и приведенными выше данными о внесении удобрений это
во многом объясняет регистрируемую органами Минсельхозпрода России устойчивую тенденцию по уменьшению содержания гумуса в почвах страны,
особо ярко проявившуюся в середине 90-х годов [12, C.56].
Ввод в эксплуатацию орошаемых и осушенных земель в 1991–1998 гг. упал,
соответственно, в 24 и в 35 раз. Только за период с 1990 по 1999 гг. было переведено более 1 млн га из состава мелиорированных в менее ценные богарные (неполивные) земли; общая площадь орошаемых земель сократилась более чем на 20 %.
Поставки пестицидов сельскому хозяйству страны также снизились по сравнению с 1990 г., по крайней мере, на 30–50 %.
Уменьшение антропогенной нагрузки на земельные ресурсы – работы по
мелиорации и химизации почв – далеко не всегда приводит к общей стабилизации экологической обстановки, а скорее – наоборот. Происходит уменьшение
содержания гумуса в почве. Свертывание мелиоративных работ в совокупности с
падением общей культуры земледелия привело к росту площади заболоченных
участков на землях сельхозназначения в 1991–1999 гг. на 4 млн га. Общая территория такого рода участков составила на начало 1999 г. почти 21 млн га [7, C.35].
Уместно напомнить, что в конце 80-х годов в стране широкий резонанс
получило экологическое движение по борьбе с недостатками в мелиорации,
избыточным внесением в почву нитратов, использованием ядохимикатов и т.д.
Эта кампания, носившая зачастую весьма эмоциональный характер, вместе с
последовавшими затем социально-экономическими преобразованиями на селе,
падением рентабельности сельхозпроизводства, открытием внешнего рынка привела по сути к обратному результату. Потребляемые теперь в большей степени
импортные продукты питания далеко не всегда соответствуют экологическим
нормам. Имеются сведения, что удельный вес импорта в потреблении отдельных
жизненно важных продуктов питания колебался в России (по крайней мере, до
конца лета 1998 г.) от 15 до 60 %, в том числе ввезенного из стран, не входящих
в СНГ, – от 10 до 50 % [12, C.69]. При этом доля забракованной по санитарным,
экологическим и иным причинам импортной продукции составляла по различным товарам от 15 % почти до 100 % от общего числа проинспектированных
продуктов питания, ввезенных из-за рубежа. Характерно, что положение с некачественным импортом по целому ряду товаров в 1999 г. не улучшилось. Только
за 9 месяцев была признана негодной подавляющая часть (более 50 %) ввезенных яиц, пищевых концентратов, цельномолочной продукции, жира животного
пищевого и других продуктов питания [21]. Ведущие работники Государственного таможенного комитета России, занимающиеся организацией статистичес10
Природопользование современной России в зеркале статистики
кого наблюдения, отмечают, что кризис 1998 г. помимо положительных последствий для российского АПК, выразившихся в импортозамещении отечественной
продукцией и в изменении структуры ввоза продтоваров в сторону продовольственного сырья, имел также и отрицательные результаты. «Их следствием явилась переориентация на ввоз в Россию более дешевых товаров более низкого
качества, не нашедших спроса в экономически развитых странах» [22].
Ряд специалистов считает, что основным инструментом в области кардинального улучшения отечественного землепользования, повышения его продуктивности и
охраны почв будет появление полноценных землевладельцев и введение полномасштабного рыночного оборота земель, в том числе сельхозугодий (свободная купля, продажа, залог, обмен земельных участков и т.д.). Однако результаты экономических
преобразований и приватизации в промышленности, жилищно-коммунальном хозяйстве, на транспорте и в других отраслях ставят этот вывод под большое сомнение.
Можно с достаточной уверенностью утверждать, что такого рода меры скорее будут способствовать постепенному переделу земельной собственности, усилят
социальные конфликты на селе, приведут к ряду других труднопредсказуемых
последствий. Однако при сохранении сложившейся в последние годы материально-технической, внешнеэкономической, финансовой политики в области
сельского хозяйства эти преобразования вряд ли обеспечат увеличение национального выпуска сельхозпродукции, в первую очередь, ее товарной части. Скудость оборотных средств, слабость материально-технической базы, ценовой диспаритет, развал сельхозпотребкооперации и некоторые другие факторы не позволят экономически выжить большинству сельскохозяйственных производителей и фермеров – потенциальных покупателей и собственников земельных
угодий. В нынешних условиях импортные поставки продовольствия в любом
случае подорвут отечественное производство, даже, несмотря на очевидную экологическую конкурентоспособность последнего (хотя бы из-за относительно
меньшего применения удобрений, пестицидов, стимуляторов), дешевизну рабочей силы, близость рынков сбыта. Это хорошо заметно, в частности, по товарной
продукции садов и огородов вокруг крупных городов. Соответствующие продукты здесь уже давно и в больших количествах выращиваются на участках,
находящихся в полной собственности граждан (со всеми ее рыночными атрибутами). Однако даже в высокоурожайные годы массовые товарные поставки в
города фруктов и овощей осуществляются издалека и в большой мере из-за
границы. Резкого снижения цен в городских магазинах и на рынках при изобилии отечественных продуктов в близлежащих садах и огородах не наблюдается, что явно не соответствует постулатам свободного рынка.
Складывается парадоксальная ситуация, когда созданы условия, при которых практикуются и считаются выгодными тысячекилометровые импортные
поставки продуктов, собранных наемными работниками за плату, требующие
затрат на хранение, перевозку, возмещение таможенных пошлин и т.п., нежели
завоз фруктов и овощей, выращенных и собранных отечественными индивидуальными производителями практически на бесплатной основе в прилегающих
районах. При этом российская продукция зачастую бесполезно теряется.
11
Россия в окружающем мире: 2000
Введение полномасштабного и свободного рыночного оборота земельных ресурсов по всей, вероятности и по крайней мере, в ближайшем будущем при
сложившейся системе контроля приведет к отчуждению сельскохозяйственных
угодий в первую очередь для нужд, лишь косвенно связанных или совсем не
связанных с сельхозпроизводством. Практика показывает, что такого рода изменения очень часто влекут за собой не только падение общественной продуктивности земель, но и способствуют усилению негативного воздействия на земельные площади, водные источники, лесные массивы, биологические ресурсы. Это
происходит, в частности, при экологически неупорядоченной коттеджной застройке вокруг городов, прокладывании сопутствующих коммуникаций (дорог,
линий связи, водопроводно-канализационных сетей), дополнительных больших
землеотводах, вырубке зеленых насаждений, неупорядоченном сбросе загрязненных стоков и т.д. Не секрет, что все эти проблемы за последние годы вызывают
большое беспокойство у многих региональных природоохранных органов.
Что же касается существующих к настоящему моменту стартовых стоимостных оценок земельных ресурсов и, следовательно, потенциально возможной
выручки государства от их продажи, то весьма симптоматичными в этом плане
являются имеющиеся расчеты стоимости земли как элемента национального
богатства [6, C.10]. Полученная величина находится в пределах 5 трлн руб. или
200 млрд долл. США, что весьма близко величине внешнего долга России.
Относительно других элементов природно-ресурсного блока следует отметить очень сложное положение, в котором оказалась водохозяйственная отрасль.
В первую очередь это касается своевременной реконструкции, ремонта и правильной эксплуатации плотин, дамб, водохранилищ и т.п. Поэтому каждый паводковый период требует во многих случаях чрезвычайных усилий и сопровождается большим ущербом как экономике и населению, так и окружающей среде.
Достаточно непростая увязка интересов водо-, сельско- и рыбохозяйственных, энергетических, санитарных и других организаций в части использования
ресурсов рек и водохранилищ, необходимость которой существует уже на протяжении десятилетий, к концу 90-х годов по ряду причин усложнилась. В
частности, к началу зимы 1999 г. крайне обострилась обстановка на водохранилищах Волжско-Камского каскада. Это произошло из-за систематических нарушений гидроэнергетическими объектами режимов работы гидроузлов. Очевидное влияние при этом оказывало желание выработать и продать как можно
больше электроэнергии (в том числе за границу), а с другой стороны – изношенность плотин и другого гидроэнергетического хозяйства, не допускающая
накопление значительных запасов воды. В результате к началу 2000 г. водные
ресурсы в водохранилищах были почти на 20 % меньше среднемноголетней
величины за последние десятилетия.
Дополнительные проблемы возникают, в частности, при вододелении по транс- и
пограничным водоемам с новыми независимыми государствами (Азербайджаном,
Казахстаном и др.). Развал СССР осложнил переговоры по поводу планов сооружения Китаем крупных гидроузлов в верховьях Иртыша. У договаривающихся сторон
– Китая, Казахстана и России – достаточно противоречивые интересы по поводу
12
Природопользование современной России в зеркале статистики
использования ресурсов иртышской воды. Возведение плотины, скорее всего, кардинально изменит водохозяйственную обстановку на всем протяжении реки.
Сокращение более чем на 20 % сброса загрязненных сточных вод, имевшее
место в 90-х годах, в подавляющей степени определяется падением хозяйственной активности в водоемких и водозагрязняющих отраслях (Приложение 1–06).
Одновременно ввод в действие новых водоохранных объектов характеризовался
следующими данными (рис. 8–2) [18, 8].
Можно с большим основанием утверждать, что чем дальше, тем в большей
мере новые очистные сооружения вводятся только взамен устаревших.
По официальным данным [6], износ основных фондов в народном хозяйстве и в
отраслях, связанных с природопользованием, к 1999 г. составил 40 – 54 % (табл. 8–5).
Установки по улавливанию и обезвреживаю вредных веществ из отходящих газов,
млн м3 газа в час
Системы оборотного водоснабжения, млн м 3 оборотной воды в сутки
Сооружения по очистке сточных вод, млн м 3 сточной воды в сутки
Р и с . 8 – 2 . Ввод в действие сооружений и установок по охране окружающей среды
в Российской Федерации
Т а б л и ц а 8– 5
Степень износа основных фондов по отраслям экономики в Российской Федерации
На начало года, в %
В целом по народному хозяйству
в том числе в:
промышленности
сельском хозяйстве (кроме скота)
коммунальном хозяйстве
лесном хозяйстве
1990
1999
35
40
Рост в
1991–1999
(пунктов)
5
49
23
31
7
54
52
46
51
5
29
15
44
13
Россия в окружающем мире: 2000
Средний возраст производственного оборудования в промышленности увеличился с 11 лет в 1991 г. до более 17 лет в настоящее время, что само по себе
говорит о значительном износе основных фондов и повышении вероятности
аварий и залповых загрязнений.
Характерно, что данные о фактической степени износа и среднем возрасте
основных природоохранных фондов в целом по России в настоящее время не
публикуются (имеются лишь некоторые оценки десятилетней давности, которые не вызывают оптимизма) [8, C.97,124].
Одним из путей кардинального улучшения ресурсопользования является
решение проблемы переработки и повторного использования отходов производства и потребления, а также их экологически безопасного складирования и
захоронения. Однако положение здесь за последние годы не улучшилось. Главная проблема – разрегулированность оборота отходов (в первую очередь нетоксичных видов). Активное внедрение рыночных отношений не только не
улучшило положение, но и привело во многих случаях к прямо противоположным результатам. Об этом говорят, в частности, многочисленные случаи превращения в «отходы металлолома» вполне годной высоколиквидной продукции –
линий связи, деталей машин и механизмов, памятников, декоративных изделий
из черных и цветных металлов и т. д. со сдачей их в разветвленные приемные
пункты и последующим вывозом за границу. При этом собственно металлические и неметаллические отходы как таковые, ежегодное образование которых в
стране исчисляется миллиардами тонн, остаются во многом невостребованными
и продолжают захламлять (загрязнять) окружающую среду.
Вывоз из России отходов и лома черных металлов только по данным официальной статистики принял за последние годы огромные размеры (табл. 8–6),
[18, C.571–574)].
Вывоз лома и отходов цветных металлов, по данным Государственного таможенного комитета (ГТК) России, осуществляется в еще больших масштабах (табл. 8–7).
В 1999 г. правительство Российской Федерации трижды пересматривало ставки
экспортных пошлин на вывоз лома металлов. Наравне с изъятием сверхдоходов
Т а б л и ц а 8– 6
Экспорт отходов и лома черных металлов из Российской Федерации
Объем,
млн тонн
Стоимость,
млн
долл.
США
14
1994
в
«дальнее»
зарубежье
...
116
1996
в т.ч. в
Всего «дальнее»
зарубежье
2,8
2,3
369
330
Всего
5,4
581
1997
в т.ч. в
«дальнее»
зарубежье
4,8
546
Всего
8,0
910
1998
в т.ч. в
«дальнее»
зарубежье
6,9
830
Природопользование современной России в зеркале статистики
Т а б л и ц а 8– 7
Экспорт отходов и лома цветных металлов из Российской Федерации
Объем, тыс. т
Стоимость, млн долл. США
1996
335
697
Всего
1997
580
1082
1998
около 750
...
из-за пониженного курса рубля и пополнения бюджета, это в первую очередь
было направлено на наведение элементарного порядка в обороте данных ресурсов. Одновременно правительственным постановлением в июле 1999 г. предусматривалось обязательное лицензирование деятельности по заготовке, переработке и реализации металлолома. Были приняты и другие меры, однако, по
оценкам ГТК России, вывоз в 1999 г. лома и отходов металлов изменился
незначительно (за исключением экспорта медных отходов). Кроме того, если в
Т а б л и ц а 8– 8
Показатели инновационной активности в области переработки отходов
(в текущих ценах)
Количество инновационно-активных предприятий −
всего, единиц
в том числе в области сбора и вторичной
переработки отходов и лома
Количество предприятий, приобретших новые
технологии (технические достижения) − всего, единиц
в том числе в области сбора и вторичной
переработки отходов и лома
Количество предприятий, передавших новые технологии
(технические достижения) − всего, единиц
в том числе в области сбора и вторичной
переработки отходов и лома
1995
1996
1997
1998
1 363
1 278
1 173
1 218
1
4
1
3
570
461
441
514
−
−
−
1
44
33
35
38
−
−
−
−
−
Затраты на все технологические инновации в целом по
7 254,1 9 150,2 9 001,5 13 864
стране, млрд руб. (1998 г. − млн руб.)
из них по сбору и вторичной переработке отходов и
лома, млрд руб.
в % к итогу
Объем всей отгруженной инновационной продукции − в
целом по стране, млрд руб. (1998 г. − млн руб.)
в том числе по сбору и вторичной переработке
отходов и лома, млрд руб.
в % к итогу
12,3
3,1
0,14
1,8
0,2
0,03
0,0
0,01
39 796,8 35 334,2 54 948,9 45 777
−
0,77
−
34
−
0,00
−
0,07
15
Россия в окружающем мире: 2000
1998 г., по данным МВД Российской Федерации, было зарегистрировано немногим более 33 тыс. преступлений, связанных с кражей металлов, то уже в I
полугодии 1999 г. – свыше 20 тыс. случаев [14, 16].
Следует учитывать, что при выплавке стали из лома черных металлов издержки в среднем в 20 раз ниже, чем при ее получении из руды и чугуна. Близкое
соотношение и по цветным металлам и их сырью. Кроме того, нехватка металлолома так или иначе ведет к дополнительному получению руды и первичного
металла, то есть к перерасходу невозобновимых природных богатств и сопутствующему загрязнению окружающей среды.
В то же время работа в области внедрения новационных и прогрессивных
технологий по рециклированию металлических и неметаллических отходов в
России фактически свернута (табл. 8–8) [18, C.481–485].
В заповедных территориях сложилось парадоксальное и одновременно критическое положение. С одной стороны, число заповедников и национальных
парков возросло с 1990 г. более чем в 1,5 раза, а их площадь – в 2 раза [18, C.40].
В то же время по данным официальной отчетности этих организаций, фактические затраты на их содержание в пересчете на сопоставимые цены сократились за тот же период по самым осторожным оценкам минимум в 2,5–3 раза.
Таким образом, расходы на 1 га охраняемой территории уменьшились в 5–6 раз.
Можно предположить, что такая алогичная политика, оторванная от материального обеспечения, исходит из желания опередить «ползучий» земельный
передел и из надежды на возможное улучшение централизованного финансирования в будущем. На практике же происходит неизбежное выталкивание
заповедной деятельности в область коммерческих отношений. Однако сомнительно, чтобы данная тенденция в перспективе привела к совместимости коммерческо-туристических и других непрофильных услуг, за которые можно получать деньги, с собственно экологической деятельностью заповедников, в которых любая хозяйственная деятельность запрещена.
В рыбном хозяйстве и рыбной промышленности за последние десять лет
проявились принципиально новые кризисные явления, устранить которые крайне
сложно. Имеет место падение официально регистрируемых уловов на фоне
разрастающегося массового «теневого» экспорта морепродуктов за рубеж, невиданные ранее масштабы браконьерского вылова, практическое отсутствие обновления рыболовного флота, развал портовой, перерабатывающей и другой
смежной с рыболовством инфраструктуры и многое другое. Только по официальным оценкам Госкомрыболовства России, «из-за «левого» экспорта морепродуктов страна в 1999 г. лишилась около 700 млн долл. США, в том числе
около 200 млн недополучил бюджет» [9]. Что касается вылова рыбы во внутренних водоемах (реках, озерах, водохранилищах), то, по имеющимся оценкам,
объем фактического изъятия биоресурсов превышает официально регистрируемый улов по отдельным регионам в 1,5-2,5 раза [1, C. 97]. Вопросы рыбной
отрасли многократно рассматривались в 1999 г. на заседаниях правительства
России; тем не менее, ощутимых положительных сдвигов пока не наблюдается.
16
Природопользование современной России в зеркале статистики
Утрата единого народнохозяйственного комплекса страны в начале 90-х
годов привела и к глобальным негативным результатам в природно-ресурсной
сфере, неизбежность которых была многим ясна десять лет назад. В частности, в
России нехватка мощностей по добыче отдельных видов полезных ископаемых (марганца, урана, алюминиевого сырья и др.), которыми располагали другие республики бывшего СССР, приводит к необходимости дополнительного
поиска, разведки и организации производства соответствующего минерального
сырья (или его закупке в «дальнем» зарубежье). Это происходит во многих
случаях из-за финансовых проблем и ненадежности поставок из «ближнего»
зарубежья. Следовательно, нагрузка на природно-ресурсную сферу (включая
экологическое загрязнение) в России может возрастать. Кроме того, теперь всё
чаще приходиться строить обходные коммуникации – нефте- и газопроводы,
железнодорожные пути, сооружать новые портовые терминалы для замены оставшихся на территориях Балтии, Украины, в Грузии и т.п.
С начала 90-х годов появились принципиально новые формы загрязнения и
деградации природы, не наблюдаемые в России с 1945 г. и связанные с военными действиями в Чечне. В частности, на смену достаточно высокому уровню
загрязнения атмосферного воздуха в Грозном, связанному главным образом с
организованной добычей и комплексной переработкой нефти на крупных объектах, пришла повсеместная деградация природы из-за экологических последствий военных действий. К системным природно-ресурсным нарушениям привели здесь также массовая неупорядоченная эксплуатация нефтяных пластов с
помощью ям и колодцев, ее примитивная перегонка на мелких кустарных
установках и сброс отходов на почву, разливы из нефтепроводов и т.п.
За последнее десятилетие произошло отвлечение интересов граждан от
экологической проблематики к социальной: безработице, снижению среднего
уровня жизни, доходов, социальной защищенности и т.д. Более того, борьба за
собственное «выживание» стала противоречить экологической безопасности и
охране природы. В частности, социальная атмосфера последних лет провоцирует
и стимулирует расширение браконьерства (например, осетровых рыб в бассейне
Каспия), кражу металлоизделий и сдачу их в виде металлолома и т.п. Эти
процессы весьма инерционны, и их устранение представляет особую сложную
проблему.
Момент готовности большинства населения пойти на определенные издержки в целях улучшения окружающей среды и ресурсосбережения упущен. По
данным независимого исследовательского центра РОМИР, в настоящее время
почти 75 % граждан России недовольны состоянием окружающей среды, что в
целом соответствует уровню начала 90-х годов. Вместе с тем в конце 1999 г. лишь
35 % полагало, что обеспечение защиты природы важнее экономического роста.
Около 40 % опрошенных отдают приоритет развитию экономики [8, С.18-22; 15].
Весьма показательным в этом отношении является поражение «зеленых» организаций и их представителей на выборах в Государственную Думу в 1995 г., а
также развал соответствующих объединений в ходе подготовки выборов в 1999 г.
«...исследования, проведенные отделом социальной экологии регионов ИСПИ
17
Россия в окружающем мире: 2000
РАН в 1996–1999 гг., показывают, что экологическое движение находится в
настоящее время в кризисном состоянии и в большинстве случаев не способно
эффективно решать стоящие перед ним задачи. Сами активисты и участники
экодвижения указывают на отсутствие ясной и реалистической парадигмы экологического развития и единой экологической политики и программы действий» [2]. Поэтому практикам природоохранной деятельности предстоит в обозримой перспективе работать далеко не в благоприятной социальной атмосфере.
Сложность осуществления рационализации природопользования и защиты
окружающей среды во многом объясняется острым недостатком финансирования экологической деятельности. За последние годы положение здесь, как и в
экономике в целом, значительно ухудшилось. Пришедшая на смену государственному планированию система целевых программ не оправдывает ранее
возлагаемых надежд. Причины этого лежат как в обилии этих программ, так и
их оторванности от реальных финансовых возможностей страны, прямого игнорирования установленных заданий и контрольных цифр со стороны ряда
государственных органов и т.д.
Стартовые (базовые) предпосылки для укрепления инвестиционного обеспечения в 2000 г. гораздо хуже, нежели они были 10 лет назад. Уменьшился
общий объем финансовых средств, проходящих через государственный бюджет.
Одновременно примерно на 1/3 возрос внешний долг страны, причем на рационализации природопользования взятые кредиты отразились очень слабо. Выплаты за кредиты по очередности будут безусловно опережать материальное
обеспечение экологических программ. Основным источником такого покрытия
может быть выручка от добычи и переработки все тех же природных ресурсов.
Судя по аналитическим материалам ведущих природоохранных ведомств
страны в условиях денежного голода основным критерием средозащитной деятельности все более становится умение любыми доступными способами получить минимум необходимых средств, обеспечивающих выживание контрольноинспекционной, мониторинговой, лицензионной и других служб, сохранение
кадрового состава и т.п.
Определить же реальный (конкретный) вклад природно-ресурсных и экологических органов в улучшение потребления богатств окружающей среды на
фоне экономического коллапса последних лет и объективного снижения нагрузки на природу удается далеко не всегда.
Действующая инструкция по заполнению формы федерального статистического наблюдения за капитальными вложениями и вводом в действие природоохранных мощностей (форма № 18-кс) в основном ограничивается рамками учета целевых объектов по борьбе с загрязнением окружающей среды на
конечной стадии хозяйственных процессов – установками по очистке стоков,
отходящих газов, переработке и уничтожению отходов и др. Эта инструкция не
предусматривает отражение мероприятий, имеющих сопряженный и двойственный характер – переход на более экологически чистое топливо, изменение
потребляемого сырья, технологические реконструкции и многое другое.
18
Природопользование современной России в зеркале статистики
Возможность получения налоговых и иных льгот в зависимости от объема природоохранных затрат подтолкнули ряд чиновников к искажению в отчетности капитальных
вложений в мероприятия по охране окружающей среды. Такого рода затраты, исчисляемые десятками миллионов рублей, судя по всему, были включены в отчетные показатели
за 1998 г. Это происходило на фоне падения контроля за методическим соответствием и
достоверностью отчетных данных.
С формальной стороны происходит однозначное нарушение унифицированных и
утвержденных в установленном порядке требований по заполнению статистической отчетности, то есть типичные ее искажения (приписки).
В то же время проблему учета сопряженных экологических инвестиций в
принципе надо так или иначе решать, поскольку экологическая политика должна ориентировать предприятия на модернизацию и совершенствование технологий, создание малоотходных производств. Ставка на наращивание только
очистных мощностей неизбежно ухудшит экономические и финансовые характеристики предприятий без реальной отдачи в выпуске продукции или
оказании профильных услуг.
Недостатки официально действующих принципов учета, выработанного плановыми и статистическими органами еще в начале 70-х годов, стали очевидными
задолго до 1990 г. Однако методологический консерватизм в совокупности с
объективными трудностями ломки статистического и бухгалтерского учета капитальных вложений и основных фондов не позволили тогда организовать полномасштабную статистику сопряженных экоинвестиций, хотя соответствующие
предложения имелись. Характерно, что такого рода комплексные расчеты давно
и в целом успешно проводились во многих странах мира, например, в США.
В истекшем десятилетии учет сопряженных экозатрат в нашей стране, как и
ранее, не получил официального статуса и утверждения. Более того, такая задача
на федеральном уровне по существу и не поднималась.
Однако это вовсе не оправдывает фактически сложившийся ныне волюнтаристский подход. Из-за отсутствия внятной трактовки понятия «природоохранная деятельность», так и не сделанной Госкомэкологией России, Минэкономикой России и рядом других заинтересованных органов, создалась ситуация,
при которой к экологическим инвестициям в отчетности при желании можно
отнести чуть ли не половину валового объема всех капитальных вложений. Так,
можно произвольно полностью или частично включать или не включать в
состав природоохранных работ перевод теплоэнергоагрегатов на газ, реконструкцию водозаборов, строительство кольцевых автодорог вокруг городов и подземных переходов под крупными автомагистралями, мероприятия по выносу
вредных производств за пределы городских поселений и так практически до
бесконечности.
Возникшая в 1997–1999 гг. методологическая запутанность и неразбериха в
принципе исключает также возможность прямого сравнения природоохранных
капвложений в десятилетней динамике даже с учетом инфляционного фактора
(до середины 90-х годов унифицированные требования инструкции Госкомстата России по заполнению формы № 18-кс в основном соблюдались). По нашим при19
Россия в окружающем мире: 2000
ближенным оценкам, если исключить все сопряженные затраты, можно считать, что
объемы экологических инвестиций в основной капитал снизились не в 2,5–3 раза как это
получается при пересчете официальных данных в постоянные цены, а как минимум – в
4–5 раз. Иначе говоря, это уменьшение было примерно на уровне общего падения капиталовложений в экономику страны в 1991–1999 гг., или даже более быстрым.
Таким образом, индикатор экологических инвестиций в создавшихся условиях аморфен, слабопоказателен и, следовательно, неприемлем в качестве интегральной характеристики природоохранной деятельности. Аналитическая и статистическая база здесь за последние годы ухудшилась.
Очень большое сомнение вызывает также организационно-методологическая и статистическая корректность и эффективность других предлагаемых конечных характеристик природоохранной деятельности – показателей величины предотвращенного экологического ущерба и объема платежей за загрязнение окружающей среды.
Дело, в частности, в том, что перманентный финансовый голод и вульгарное
понимание самофинансирования в создавшихся условиях непременно приведут к приоритету чисто фискального фактора экологических платежей по сравнению с их природоохранным значением. Иначе говоря, плата за загрязнение
постепенно превращается в один из типичных налогов, лишенных экологического стимулирующего значения, призванных обслуживать в первую очередь
текущие интересы бюджета и различных органов. Однако общеизвестно, что
для охраны природы важна прежде всего не сумма платежей и штрафов, а
реально проводимые средозащитные мероприятия.
В Федеральном бюджете Российской Федерации на 2000 г. в общем объеме
затрат по Госкомэкологии России доля расходов Федерального экологического
фонда, изначально формируемого за счет платежей природопользователей за загрязнение окружающей среды, составляет около 28 % (в бюджете на 1997 г. – 23 %).
Усилившаяся роль самофинансирования, по всей видимости, соответствует общей
политике Минфина и Минэкономики страны по жесткому ограничению прямых бюджетных расходов федеральных органов власти, ориентированию их на
самостоятельный поиск средств [13].
По существу дело идет к синдикализации природно-ресурсной и природоохранной деятельности, созданию соответствующих фондов, аккумулирующих
финансовые средства, поступающие от нарушителей природоохранного законодательства.
Часто можно слышать возражения, что без активного самостоятельного поиска финансовых ресурсов, пусть даже не всегда упорядоченного характера,
положение природоохранных органов в нынешних условиях было бы еще хуже.
Однако этот аргумент представляет слабое утешение. Он отражает стремление
лишь что-то и как-то поправить вдогонку развивающимся негативным процессам, в определенной степени усиливая их.
В целом природно-ресурсные платежи составляют по сравнению с главными общеэкономическими налогами и сборами незначительную величину. Они, в частности, фор20
Природопользование современной России в зеркале статистики
мируют (без учета акцизов) лишь 3–5 % всех доходов консолидированного бюджета страны [17, C.491–494]. Однако и они вносят свой вклад в финансовую нагрузку на хозяйственные объекты, усиливая неплатежеспособность и задолженность предприятий, запутывая
и без того громоздкую систему налогообложения.
Положение усугубляется и тем, что, несмотря на провозглашенный рыночный принцип при проведении реформ 90-х годов, абсолютно недостаточно сделано для теоретического обоснования взимания и перераспределения важнейшей рыночной категории –
ренты, получаемой при эксплуатации природных ресурсов, а также определения интересов конкретных социальных групп в указанном перераспределении. Еще меньше выполнено в части практической унифицикации расчетов всех рентных платежей (включая
плату за загрязнение окружающей среды), а также для устранения многочисленных случаев перекрещивания и дублирования такого рода выплат.
Резюмируя все вышеизложенное, можно отметить следующее. В настоящее время в
России природопользование в целом и охрана окружающей среды, в частности, находятся, как и вся социально-экономическая сфера, в глубоком кризисе. Уровень государственного регулирования здесь явно не соответствует существующим проблемам.
Исправление сложившихся отрицательных тенденций становится жизненно важной
задачей для природопользования в нашей стране. Эту работу необходимо осуществлять в
самой тесной увязке с общим, оперативным и кардинальным улучшением управляемости экономикой Российской Федерации с учетом всего исторического опыта и специфики развития народного хозяйства страны (включая период до начала 90-х годов), а также с
учетом достижений ведущих стран мира.
Иллюзорность многих надежд десятилетней давности, в частности, абсолютизация
частной собственности на средства производства (включая природные активы) и приватизации как самодостаточной панацеи рационального природопользования, становится
все более очевидной и обязана смениться прагматичным государственным подходом в
интересах всего общества. Стихийное и перманентное разукрупнение природно-ресурсной налоговой системы становится столь же неэффективным, как и безудержный рост
устанавливаемых заданий (плановых показателей) в середине 80-х годов. В этой связи все
более очевидна необходимость выработки минимума определенных социально-экономических и природно-ресурсных директив с установлением строгого, повсеместного и
систематического контроля за их выполнением как через прямое государственное, так и
рыночное воздействие. Устойчивое развитие природопользования не может быть реализовано в отрыве от повышения уровня руководства, включая обоснованную разработку,
всестороннее обеспечение и надзор за выполнением намеченных стратегических критериев, а следовательно, и изменения всей системы управления.
21
Россия в окружающем мире: 2000
ЛИТЕРАТУРА
1. Государственный доклад «О состоянии окружающей природной среды Российской Федерации в 1998 г.». М.: Госкомэкологии России, ГЦЭП, 1999.
2. Круглова И. Останутся ли экологические задачи в России приоритетными? //
Использование и охрана природных ресурсов России: Ежемесячный бюллетень. НИАПрирода, МПР России, № 1, 2000 г.
3. Кучеренко В. Древосеки, вон с лесосеки! // Российская газета от 27.10.1999 г.
4. Окружающая среда в Содружестве Независимых Государств: Статистический сборник. М.: Статкомитет СНГ, 1996. 204 с.
5. Орлов В.П. Условия обеспечения ресурсами в XXI веке. // Природно-ресурсные
ведомости. № 3, февраль 2000 г.
6. Основные фонды и другие нефинансовые активы в России 1999: Статистический
сборник. М.: Госкомстат России, 1999.
7. О состоянии окружающей природной среды Российской Федерации за
1988–1998 гг.: Приложение 2 // Государственный доклад «О состоянии окружающей
природной среды Российской Федерации в 1998 г.». М.: Госкомэкологии России, ГЦЭП,
1999.
8. Охрана окружающей среды и рациональное использование природных ресурсов:
Статистический сборник. М.: ИИЦ Госкомстата СССР, 1991.
9. Природно-ресурсные ведомости. № 2. январь 2000 г.
10. Промышленность России 1998: Статистический сборник. М.: Госкомстат России,
1998. 444 с.
11. Романенко Г.А., Тютюнников А.И. и др. Агропромышленный комплекс России.
Состояние, место в АПК мира. М.: Российская академия сельскохозяйственных наук,
1999.
12. Романенко Г.А., Тютюнников А.И., Сычев В.Г. Удобрения. Значение, эффективность
применения: Справочное пособие. М.: Российская академия сельскохозяйственных
наук, 1998.
13. Российская газета от 4.03.1997 г.; от 18.01.2000 г.
14. Российская газета от 24.07.1999 г., С. 3; от 15.10.1999 г., С. 3.
15. Российская газета от 23.11.1999 г., С. 1.
16. Российская газета от 25.01.2000 г., С. 2.
17. Российский статистический ежегодник 1997: Статистический сборник. М.: Госкомстат России, 1997. 749 с.
18. Российский статистический ежегодник 1999: Статистический сборник. М.: Госкомстат России, 1999. 621 с.
19. Россия и страны мира 1998: Статистический сборник. М.: Госкомстат России, 1998.
20. Сельское хозяйство в России 1998: Статистический сборник. М.: Госкомстат России, 1998. 448 с.
21. Экономика и жизнь, № 23, июнь 1998 г., С. 27; № 22, май 1999 г., С. 28; № 48, ноябрь
1999 г., С. 4.
22. Экономика и жизнь, № 8, февраль 2000 г., С.1.
22