Вестник Челябинского государственного университета. 2009. № 21 (159). Право. Вып. 20. С. 41–44. Р. А. Цекиева ОСНОВНЫЕ ПРИНЦИПЫ КОНСТИТУЦИИ ЧЕЧЕНСКОЙ РЕСПУБЛИКИ И ИХ ЗНАЧЕНИЕ Анализируются основные принципы Конституции Чеченской Республики, раскрывается их значение, рассматриваются особенности правосознания мусульман в России. Ключевые слова: конституция, принцип, суверенитет, правосознание, мусульманское право. В 2003 г. была принята Конституция Чечен­ ской Республики. Особенности и проблемные вопросы Основного Закона Республики являются предметом рассмотрения В. Черепанова1, который обозначил некоторые перспективы реализации конституционных норм. В частности, автор указывает на то, что принцип ограниченного суверенитета, закрепленный в ст. 1 Конституции Чечни, представляется одним из важнейших и вместе с тем проблемных положений рассматриваемого документа. Конституционный Суд РФ неоднократно обра­щался к вопросу о суверенитете республик в составе Российской Федерации. Комплексная его оценка дана в определении от 27 июня 2000 г. № 92-О2, где отмечено, что Конституция РФ не предполагает иного государственного суверенитета, помимо суве­ренитета Российской Федерации. Суверенитет Рос­сийской Федерации не допускает суверенитета, даже ограниченного, ни республик, ни иных субъ­ектов Российской Федерации. Республики, как субъ­ екты Российской Федерации, не имеют статуса су­веренного государства, и решить этот вопрос иначе в своих конституциях они не могут, а потому не вправе наделять себя свойствами суверенного государства — даже при условии, что их суверенитет признавался бы ограниченным. Правовая позиция Конституционного Суда РФ по этому вопросу, особенно с учетом новой политической ситуации, возникшей после принятия Конституции Чеченской Республики, представляет­ся спорной. В Основном Законе страны суверенитет республик не обозначен, но и не отрицается. Федеративный договор подписали органы власти суверенных рес­п ублик. В соответствии с Конституцией РФ Федеративный договор остается важнейшим источником конституционного права (ч. 3 ст. 11), а республики имеют конституционный статус государств (ч. 2 ст. 5). Вполне убедительной в связи с этим выглядит точка зрения Б. Эбзеева о том, что «тем самым признается их су­веренитет, ибо он является атрибутивным свойством любого государства. Суверенность государства оп­ределяется не наличием записи об этом в конститу­ции, а объемом его полномочий и прав»3. Вопрос о суверенитете Чечни остро обсуждался при подготовке и проведении референдума. Идеи суверенности за последние годы глубоко проникли в массовое сознание населения Республики, и не учи­тывать этого было невозможно. За юридическими формулировками стояли две чеченские кампании, судьба чеченского народа и его нахождение в соста­ве Российской Федерации. В Конституции Чечни, как и в новой Конституции Татарстана 2002 г., принцип ограниченного суверенитета сформулиро­ван следующим образом: «Суверенитет Чеченской Республики выражается в обладании всей полнотой власти (законодательной, исполнительной и судебной) вне пределов ведения Российской Федерации и полномочий по предметам совместного ведения Российской Федерации и Чеченской Республики и является неотъемлемым качественным состоянием Чеченской Республики». В. Черепанов, в частности, подчеркивает, что, приняв Консти­т уцию, чеченский народ тем самым дал согласие на ограничение своей суверенности федеральными полномочиями и дальнейшую интеграцию в составе России. В этом заключается важнейшая позитивная особенность Конституции Чеченской Республики. Представляется, что принцип ограниченного суве­ренитета республик в составе Российской Федера­ции, закрепленный в Федеративном договоре как согласованная воля этих республик (для Татарстана и Чечни — закрепленный в их конституциях), явля­е тся важным фактором, интегрирующим россий­скую федеративную систему, а не разрушающим ее. Принцип единства и неделимости территории Республики, которая составляет неотъемлемую часть территории Российской Федерации (ч. 2 ст. 1 42 Конституции Чеченской Республики), является отражением феде­рального конституционного принципа целостности и неприкосновенности территории России. Это представляется особенно важным в отношениях с Чечней, позитивный вектор формирования которых направлен на обеспечение целостности территории России. Единство территории является важным, но не единственным признаком вхождения Республики в состав Федерации. В рес­ публиканской Конституции субъектность в составе России специально не обозначена. Это можно лишь предполагать на основе анализа ее положений. Субъектность Чечни в составе России определена Конституцией РФ (ч. 1 ст. 65), нормы которой имеют высшую юридическую силу, прямое и непосредст­венное действие на всей территории Российской Федерации, в том числе и в Чеченской Республике. Однако отсут­с твие конституционного закрепления нахождения Чечни в составе России, а также единства системы исполнительной власти в Российской Федерации представляется пробелом республиканского документа. Перечень предметов ведения Республики (ст. 61 Конституции Чеченской Республики) содержит основные сферы об­щественных отношений, регулируемые субъектами Российской Федерации и обычно включаемые в их конституции (уставы). Республиканская Конституция со­держит не открытый, а исчерпывающий состав предметов самостоятельного ведения, что может ос­ложнить правовую ситуацию. Вызывает сомнение конституционность таких республиканских полно­мочий, как «установление республиканских налогов и сборов» (п. «з» ст. 61). Согласно п. «и» ч. 1 ст. 72 Конституции РФ установление общих принципов налого­ обложения и сборов в Российской Федерации относится к предметам совместного ведения. В со­ответствии с этим правилом Налоговым кодексом РФ определено, что региональные налоги и сборы устанавливаются Налоговым кодексом и законами субъекта Российской Федерации (п. 3 ст. 12 НК РФ). Таким образом, данные вопросы все-таки относятся к предметам совместного с Российской Федерацией, а не исклю­ чительного республиканского ­ведения1. Подытоживая сказанное, автор отмечает, что Республиканской Конституционной ко­ миссии при активном содействии органов юстиции Республики, Южного федерального окру- Р. А. Цекиева га и Ми­нистерства юстиции РФ удалось подготовить це­лостный конституционный документ, учесть практику конституционного законодательства других регионов и национальноисторическую специфику Чечни. Неизбежные при этом отдельные погреш­ности обусловливают необходимость поиска зако­нодательных путей их компенсации и преодоления1. Таким образом, Конституция Чеченской Республики в целом скопирована с Конституции РФ. В ней не указывается о каких-либо особенностях правосознания чеченского народа и о необ­ходимости их учета. Однако факт признания ограниченного суверенитета Чеченской Республики не означает отказ чеченского народа от своей религии и культурного наследия. Среди принципов и положений данной Конституции интерес представляет п. 1 ст. 11, в котором указано, что «Чеченская Республика — светское государство». Данным положением изначально отрицаются какие-либо особенности правосознания чеченского народа в связи с исповедуемой им религией. Моральные установки и религиозные нормы находят свое отражение в ст. 35 Конституции Чеченской Республики. Так, в п. 2 указанной статьи говорится: «Забота о детях, их воспитании — равное право и обязанность родителей», п. 3 соответственно гласит: «Трудоспособные дети, достигшие 18 лет, обязаны заботиться о родителях». В связи с этим возникает вопрос о том, скопированы ли данные нормы с положений Конституции РФ, или реальность возвела их в статус конституционных прав, так как наблюдается их невыполнение. Мощнейшим регулятором взаимоотношений в семье на Кавказе является мораль, основные принципы которой отражены и в исламе. Само общество регулирует вопросы морали гораздо эффективнее, чем если бы это делало госу­ дарство. В п. 4 ст. 35 Конституции Чеченской Респуб­л ики закреплено следующее положение: «Об­ще­п ризнанные традиции и обычаи народов Чеченской Республики — уважение к старшему, женщине, людям различных религиозных убеждений, гостеприимство, милосердие — священны, охраняются Конституцией Чеченской Республики и законами Республики». Закон таким образом пытается защитить национальные традиции и обычаи Основные принципы Конституции Чеченской Республики и их значение чеченского народа, но все-таки не совсем понятно, какие именно традиции и обычаи являются общепризнанными. Являются ли таковыми лишь те, которые перечислены в статье, или их перечень не ограничен? Остается надеяться, что традиции и обычаи, не нашедшие своего закрепления на конституционном уровне, просто не упоминаются в Конституции, а не объявляются вне закона. В ст. 60 Конституции Чеченской Республики перечисляются вопросы, находящиеся в совместном ведении Российской Федерации и Чеченской Республики, в частности, «общие вопросы воспитания, образования, науки, культуры, физической культуры и спорта». Остается открытым вопрос о том, каким образом будет осуществляться это положение на практике при исповедании чеченским народом мусульманской религии. На наш взгляд, было бы уместным отдать данные вопросы в ведение Чеченской Республики. Россия по-прежнему игнорирует самобытность национального сознания чеченцев, особенности их морально-правовых установок, связанных с религией. Интересным в связи с этим представляется мнение З. Х. Мисрокова, считающего, что необходимо учитывать особенности правосознания мусульман России в связи с исповедуемой ими религией, но при этом он отмечает, что «надо радикально реформировать мировоззрение северокавказских народов, а не только право, и отказаться от исламской цивилизации в целом, чтобы полностью ликвидировать мусульманскую юридическую традицию в этническом социуме»4. В данном случае автор выступает последователем идеи глобализации, придерживаясь принципа: индивидуальность мешает управлять массой. Однако данная публикация интересна тем, что затрагивается статус права мусульман в правовом пространстве России. Автор, анализируя проблему востребованности ислама и мусульманской правовой традиции в новейшее время на Северном Кавказе, связывает ее с издержками процесса становления нового социального и правового порядка, обусловленного внедрением единообразного права, имеющего большие пробелы и игнорирующего культурно-правовые традиции народов4. На наш взгляд, в законодательстве субъектов Российской Федерации необходимо учитывать религиозные и моральные нормы, кото- 43 рых придерживаются народы, исповедующие ислам. Однако при этом не должны ущемляться права граждан других субъектов Российской Федерации, где не исповедуют ислам. Не следует отдавать предпочтение какой-либо религии, как это закреплено, к примеру, в Федеральном законе от 19 сентября 1997 г. № 125-ФЗ «О свободе совести и религиозных объединениях»5, преамбула которого выделяет особую роль православия в России. При этом согласно ст. 28 Конституции РФ «каждому гарантируется свобода совести, свобода вероисповедания, включая право исповедовать индивидуально или совместно с другими любую религию или не исповедовать никакой, свободно выбирать, иметь и распространять религиозные и иные убеждения и действовать в соответствии с ними». Так, Г. Л. Касторский отмечает, что «светское право веками формировалось под влиянием религии. Учитывая преемственность норм права в их историческом разви­т ии, можно обнаружить ряд аналогий светского и религиозного права. Эти аналогии имеют большое криминологическое значение, поскольку вызывают у верующих уважение к действующему зако­ нодательству»6. Автор раскрывает ряд аналогий светского и религиозного права, поскольку они имеют криминологическое значение, т. е. вызывают у верующих уважение к действующему законодательству, если при этом нет противоречия с нормами религии, что в противном случае может привести к проявлению крайнего фундаментализма. Представляется уместным привести также точку зрения В. Н. Никитенко, который отмечает, что, например, низкий уровень корыстных преступлений в Саудовской Аравии больше связан с экономическим развитием этой страны и социальной защитой населения, нежели с религиозностью граждан7. Однако есть страны более развитые в экономическом плане, чем Саудовская Аравия, но уровень корыстных преступлений в них сдерживается законами и проведением мероприятий по повышению уровня правосознания населения. В мусульманском мире фактором сдерживания служит религия — коранический запрет, который превратился в убеждение. Мораль в исламе влияет на право больше, чем в других правовых системах мира, она, наряду с религиозными нормами, не только не утратила своей ценности, но и имеет 44 Р. А. Цекиева ­ риоритетное положение. В этом и заключается п особенность ­правосознания мусульман России. Игнорирование или отрицание этого факта создает почву для возникновения религиозного (исламского) фундаментализма в его крайней форме, ведет к разжиганию национальной и религио­зной вражды в России. Примечания 1 См.: Черепанов, В. Основные принципы Конституции Чеченской Республики // Рос. юстиция. 2003. № 8. С. 6–8. 2 Собрание законода­т ельства Российской Федерации. 2000. № 29. Ст. 311. 3 Эбзеев, Б. С. Российский федерализм и единство конституцион­ного пространства // Конституционный Суд Рос­сийской Федерации. Постановления. Определения. 1992–1996 / отв. ред. Т. Г. Морщакова. М., 1997. С. 508. 4 Мисроков, З. Х. Феномен мусульманского права в процессах динамики систем права России (XIX — начало XXI века) // Журн. рос. права. 2002. № 10. С. 8. 5 Собрание законодательства РФ. 1997. № 39. Ст. 4465. 6 Касторский, К. Л. Проблемы криминологии религии // Криминология: вчера, сегодня, завтра : тр. Санкт-Петерб. криминолог. клуба. 2002. № 2 (3). С. 156–158. 7 См.: Лепешкина, О. И. Криминология и религия / В. С. Хар­ламов, Д. А. Шестаков // Там же. С. 219–220.