ЭЛЕКТРОННАЯ ДЕМОКРАТИЯ И ЭЛЕКТРОННОЕ ПРАВИТЕЛЬСТВО — ПРЕДПОСЫЛКА ЭФФЕКТИВНОГО ГОСУДАРСТВА XXI ВЕКА М.Ю. Павлютенкова Российская академия государственной службы при Президенте РФ Москва Использование информационно-коммуникационных технологий и информационной инфраструктуры для развития и усиления демократических институтов и расширения участия граждан в общественной и политической деятельности составляет суть «электронной демократии» (э-демократии). Различают электронную демократию в узком и широком смыслах. В узком понимании э-демократия состоит в использовании электронной поддержки для обеспечения соответствующих конституционных прав, требующих тех или иных формальных решений. В широком смысле понятие э-демократия означает учет мнений и вовлечение граждан и организаций в политические отношения и процессы [1, c.23]. Если рассмотреть эволюцию понятия «электронная демократия», то нужно отметить несколько важных вех в процессе его развития. К ним, прежде всего, следует отнести понятие «теледемократия», вызванное к жизни появлением каналов кабельного телевидения в конце 60-х – начале 70-х годов XX века. Теледемократия может рассматриваться как форма, предшествующая электронной демократии. Содержание теледемократии отражает возможность участия граждан в тех или иных политических дебатах путем одновременного использования телевидения и телефона. Наблюдая какое-либо политическое мероприятие по телевизору, зрители имеют возможность принять участие в нем, используя телефон. Цель теледемократии состоит в том, чтобы содействовать росту непосредственного участия граждан в политическом процессе и продвинуть структурные реформы на базе технических возможностей средств электронной коммуникации [2, с.75]. Однако к концу 80-х годов стало ясно, что эксперименты с использованием телевидения и телефона не привели ни к новым формам демократии, ни к активизации политической активности граждан. Вместе с тем «теледемократия» заложила фундамент будущей «электронной республики» [3, с.92]. Он базировался на теоретическом основании направлений реформирования публичной сферы, разработанном в конце 80-х годов Ю. Хабермасом, который определял возникшее киберпространство как новую общественную сферу, представляющую собой пространство свободных обсуждений по актуальным общественным проблемам, сферу, в которой каждый гражданин может не только высказаться, но и быть услышанным. Основываясь на идеях Ю. Хабермаса, научное сообщество стало развивать исследования, направленные на изучение взаимосвязи новых технологий и процессов формирования структур гражданского общества, определение роли и места информационной инфраструктуры и компьютерной сети Интернет в практиках демократии. В рамках создания кибернетического пространства происходит возникновение понятия «кибердемократия», которое рассматривается как основное в концепции перехода к электронной демократии. В начале 90-х пришло понимание того, что в глобальной компьютерной сети заложен огромный потенциал, который с одной стороны, способен внести революционные изменения в процессы принятия государственных решений, а с другой — «виртуальные сообщества могли бы помочь гражданам оживить демократию» [4, с.276]. Появившаяся в это время концепция «виртуального сообщества» Г. Рейнгольда опирается на компьютерные сети, которые могут стать инструментом, способствующим образованию необходимого социального капитала для укрепления демократических ценностей [5]. Стало ясно, что компьютерные сети позволяют достаточно быстро и с минимальными затратами проводить опросы общественного мнения и локальное голосование, т.е. персонифицировать воздействие граждан на выработку решений, принимаемых государственными структурами, осуществлять контроль над их выполнением и тем самым реализовать основополагающие критерии демократии. На начальных стадиях своего становления электронная демократия ограничивается, как правило, обеспечением доступа граждан к общественно значимой информации правительства, а также предоставлением возможности голосовать по тем или иным решениям правительства. Последующая эволюция расширяет возможности обеих сторон и выливается в то, что у граждан появляется возможность самостоятельно выбирать любой подходящий для них уровень участия. Вместе с тем, экспериментальные проекты «электронной демократии», создававшиеся государством для повышения общественной активности граждан, на практике не смогли выполнить свою функцию. Однако они способствовали реализации идей информационного общества и дали толчок развитию таких проектов, как Доктрина Национальная Информационной Инфраструктуры (NII) в США и аналогичных проектов в Европе, в осуществление которых предполагалось активно вовлекать органы государственной власти, граждан и бизнес [6]. Практика показала, что государство как социальный институт киберпространства, оказалось заинтересованным только в том, чтобы поддерживать функционирование инфокоммуникаций для выполнения органами исполнительной власти своих функций. Эта составляющая деятельности государства была образно названа «электронным правительством». 152 VIII Всероссийская объединенная конференция В литературе встречаются два подхода к трактовке «электронного правительства» (э-правительства) и соотношению э-правительства и электронной демократии (э-демократии). Первый подход рассматривает электронную демократию как часть электронного правительства. Этот подход, в основном, предлагают специалисты сферы информационных технологий. Электронная демократия и участие считается полноправным элементом в структуре электронного правительства и трактуется как «электронная реализация узаконенных демократических путей или процедур принятия решений» [2, с.81], сводясь, в основном, к электронным выборам и электронному голосованию. Второй подход, разделяемый большинством представителей гуманитарно-социальной сферы, напротив, рассматривает электронное правительство как часть электронной демократии. Так, российский ученый А.Н. Кулик считает, что э-правительство является важным элементом «электронной демократии», но далеко не исчерпывает ее, так как последняя включает не только взаимодействие граждан со структурами управления, но и всю сферу сетевого взаимодействия граждан, организаций и институтов через электронную коммуникационную систему, т.е. всю сферу публичного, или сферу гражданского общества. В этом плане Интернет-сообщество рассматривается иногда как некое киберпродолжение гражданского общества. С расширением доступа к Интернету до всеобщего, как это предполагается Окинавской хартией и уже успешно реализуется во многих странах, включая постсоветские, различие между ними исчезнет [7, с.91]. Другой российский исследователь, С.В. Бондаренко, справедливо полагает, что векторы социального действия в данном случае разнонаправлены: «электронное правительство» создаётся по инициативе «сверху» и для обслуживания интересов государства, а «электронная демократия», призвана, в первую очередь отражать интересы граждан, образующих локальные географические сообщества и, соответственно, создаваться «снизу». Тот факт, что у социальных технологий «электронного правительства» и «электронной демократии» имеются точки соприкосновения в стратегических вопросах, касающихся улучшения жизни общества, не должен затемнять различие путей достижения поставленных целей и возможных концептуальных противоречий. Существование различных точек зрения на э-правительство порождает и многообразие его определений от «суммы технологий» [8] до «новой модели государственного управления, преобразующей традиционные отношения граждан и властных структур» [9, с.296]. Считая, что каждое из них отражает отдельную сторону понятия, попробуем разобраться в его содержании. Принято считать, что правительство, исполнительная власть является одним из ключевых элементов демократии, поскольку ее ответственность косвенно санкционируется всеобщими выборами. Информационно-коммуникационные технологии изменяют миссию исполнительной (административной) власти в двух направлениях: [10, с.115] – благодаря им политическая категория «интерес» приобретает новый смысл: технологически облегчая связи между государством и гражданами (что имеет и юридические последствия), информационные технологии возвращают государству его фундаментальные функции, которые становятся более осознанными и способствуют заострению внимания на первостепенных задачах граждан; – они позволяют осуществить более взвешенный переход от регламентации к регулированию, создать новый регуляционный механизм. Сегодня в условиях становления информационного общества приходит понимание того, что осуществление в полной мере и на должном уровне государственных функций и возможностей немыслимо без привлечения современных информационно-технологических систем и сетей телекоммуникаций. При этом должен быть реализован принцип, согласно которому гражданин не должен искать в недрах гигантского государственного аппарата необходимые услуги и информацию. Государство для гражданина должно быть едино и к нему, как к единому целому должны быть обращены все вопросы, относящиеся к государственным компетенциям и обязанностям. Ответ на любой запрос, в идеальном случае, должен быть получен в результате однократного обращения к «электронному правительству» как сублимации государства [2, с.4]. В реализации этих функций и возможностей и состоит основное предназначение электронного правительства. Если государство готово ответить вызовам времени, то электронное правительство может стать мощным и эффективным механизмом управления, способным решить многие общественные проблемы, в том числе главную, стоящую перед любым демократическим обществом, — осуществление прямого диалога между государством и гражданином. И, наконец, степень развития как самого электронного правительства, так и выполняемых им функций можно рассматривать как показатель того, насколько демократично само общество и насколько совершенна сама система, в которой власть должна исходить от граждан, народа. ЛИТЕРАТУРА 1. Gisler, Michael. Einfuhrung in die Begriffswelt des eGovernment eGovernment. // Eine Standortbestimmung. / M. Gisler, D. Spahni. Bern, 2001. «Технологии информационного общества — Интернет и современное общество» (IST/IMS–2005) 153 2. Совершенствование государственного управления на основе его реорганизации и информатизации. Мировой опыт / Под ред. В.И. Дрожжинова. М.: Эко-Трендз, 2002. 3. Grossman L.K. The Electronic Republic. Reshaping Democracy in the Information Age. N.Y.: Viking (20th Century Fund), 1995. 4. Rheingold H. The virtual community: Homesteading on the electronic frontier. Reading, MA: Addison-Wesley, 1993. 5. Hagen, Martin. Electronische Demokratie in den USA. Computemetzwerke und ihre Rezeption in amerikanischen Demokratiedebatten. Hamburg: Diplomarbeit. 1996. (http://www.unigiessen.de/fb03/vinci/msgs/seminare/e-demo/hagen/usa-home.htm). 6. Бондаренко С.В. Краткий курс истории развития конструкта «электронная демократия». 2004. (http://www.adenauer.ru). 7. Кулик А.Н. E-democracy и электронная демократия: западная концепция в российском контексте // Проблемы становления гражданского общества в России. М., 2003. 8. Что такое «электронное правительство»? – iBUSSINESS, 2001. № 7–8. 9. Павроз А.В. Реализация концепции электронного правительства и новые возможности для развития демократии // Технологии информационного общества – Интернет и современное общество. СПб.: Издво СПб. ун-та, 2002. 10. Bellobout-Frier, S. Caron Les technologies informatisees et l`administration … // Revue francaise d`administration publique. Janvier-mars, 1997. № 87. ТЕХНОЛОГИЯ E-GOVERNMENT В КОНТЕКСТЕ СОВРЕМЕННЫХ АДМИНИСТРАТИВНЫХ РЕФОРМ А.В. Павроз Санкт-Петербургский государственный университет Санкт-Петербург Прежде всего, необходимо отметить, что внедрение технологии e-government в практику современного государственного управления следует рассматривать не как автономную меру, но в рамках более широких программ административного реформирования. В 70-х – 90-х годах центральной проблематикой административных реформ в западных странах являлось повышение эффективности систем государственного управления посредством перестройки традиционных административных механизмов, основанных на принципах рациональной бюрократической организации М. Вебера, в соответствии с идеями нового государственного менеджмента, предполагавшими «трансформацию публичного сектора» под воздействием «духа предпринимательства» [1] и переосмысление «теории государственного управления на основе предпосылок менеджмента как управления бизнесом в рыночной экономике» [2; 3]. Важно подчеркнуть, что указанное направление административных реформ и предопределило то положение, в соответствии с которым приоритетными задачами, решаемыми с помощью применения технологии egovernment в государственном секторе, стали достаточно узкие экономико-административные вопросы, связанные с повышением качества публичных услуг, оптимизацией взаимодействия между различными правительственными учреждениями, сокращением государственных расходов и т. д. [4]. Однако, необходимо отметить, что в начале XXI века в странах запада основной вектор реформ систем государственного управления существенно изменился. В настоящее время центральной проблематикой административных реформ является уже не столько оптимизация работы госаппарата или же повышение качества государственных услуг, сколько вовлечение граждан в процессы выработки и реализации государственной политики, построение более эффективной системы социально-политического взаимодействия. Концептуальное выражение указанный новый вектор административного реформирования нашел в теории общественно-политического правления (social-political governance). Данная модель правления основывается на идеях таких ученых как Р. Даль, А. Этциони, Ф. Кауфман, Г. Мэйджон, В. Остром, Дж. Куман и др. [5; 6; 7; 8] и представляет собой инновационную форму взаимодействия государства и гражданского общества в процессах выработки и реализации государственной политики. Общественнополитическое правление предполагает переплетение государственного и частного секторов, сотрудничество, со-регуляцию, со-производство и со-руководство представителей государственных и частных организаций на национальном, региональном и местном уровнях. Причем подобное взаимодействие должно строится на признании всеобщей взаимозависимости: никто — ни отдельный человек, ни организация, ни государство в целом — не владеют всей информацией, необходимой для того, чтобы разрешать комплексные и разнообразные проблемы, никто не может в одиночку провести принятое решение в жизнь, и никто не обладает достаточным потенциалом к действию, чтобы безусловно доминировать в процессах выработки и реализации политического курса. Принцип минимального вмешательства государства и лозунг «чем меньше 154 VIII Всероссийская объединенная конференция