Владимиров В.Н., Силина И.Г. О возможности изучения

Технологии пространственного
анализа исторических процессов
Владимиров В.Н., Силина И.Г.
О возможности изучения внутренних миграций
средствами геоинформационных систем 1
Цель настоящей статьи – попытаться найти подходы к изучению
внутренних миграций населения средствами геоинформационных
систем на примере территории Алтайского округа начала XX в. Статья является частью большого исследования, посвященного новым
методам и подходам к изучению крестьянской миграции (переселения) в Сибирь в 1865–1905 гг. 2
В отечественной исторической литературе термин «миграция» для
обозначения процесса движения населения из Европейской России в
Сибирь во второй половине XIX – начале XX вв. употребляется довольно редко. Историки предпочитали и продолжают предпочитать
термин «переселение». Между тем, если исходить из того, что под
миграцией обычно понимается перемещение населения, сопровождающееся пересечением административно-территориальных границ и
переменой места жительства на длительное время или навсегда 3, становится ясно, что оба термина в нашем случае очень близки друг другу. Поэтому мы употребляем их в дальнейшем изложении как синонимы.
При этом, чтобы подчеркнуть приток населения на юг Западной
Сибири извне, мы предпочитаем говорить о внешних миграциях. Хотя
под внешними миграциями обычно понимаются те, которые связаны с
пересечением государственной границы, мы считаем возможным
употребить этот термин для характеристики рассматриваемых процессов, исходя, во-первых, из территориальных масштабов нашей
310
О возможностях изучения внутренних миграций…
страны, во-вторых, под углом зрения направления миграционных потоков (из заселяемых районов).
Рассматривая миграции как территориальные перемещения населения, мы можем заметить, что они весьма различны по расстоянию
между местом выхода и местом вселения, по статусу тех объектов,
между которыми происходят перемещения мигрантов, по срокам, на
которые перемещаются люди, и по целям, которые они при этом преследуют.
Разумеется, нельзя рассматривать процесс переселения как одномоментное движение из точки выхода в точку вселения. За переселением подчас стояли сложнейшие перипетии отказа от прежнего места
жительства и долгие поиски подходящих мест водворения. Не совсем
типичный, но и не исключительный случай приводит в своем труде
С.Л. Чудновский. Крестьяне Орловской губернии Дементьев и Носов,
взяв из дома по 50 руб., быстро растратились, нищенствуя, они добрались до Минусы (нынешний Красноярский край). Носов прожил там
полтора года, но ему, что называется, «не приглянулось», и он ушел
на Уймон (свыше 1000 км от прежнего места жительства, юг нынешней республики Алтай), где прожил 2 года, но ему не понравилось и
здесь, и он ушел в деревню Чергачаки (200-300 км севернее), к обществу которой и был вскоре причислен. Второй крестьянин, Дементьев,
проделал еще больший путь: он прожил в Минусе 7 лет, оттуда ушел
в Ишимский округ Тобольской губернии, провел там 3 года, но там
ему снова не приглянулось, и он переехал в ту же деревню Чергачаки 4.
При этом перемещения могут совершаться добровольно, принудительно и вынужденно. В их основе могут лежать экономические, экологические, социальные, политические, религиозные и иные факторы.
Помимо желания найти наиболее подходящее для ведения хозяйства
место жительства, стимулами таких передвижений были учреждение
новых переселенческих участков, трудность интеграции в старожильческие селения и/или высокая плата за получение приемных приговоров и т.д.
Таким образом, мы подходим к необходимости изучения внутренних миграций. В литературе уже отмечалась роль внутренних региональных миграций в освоении региона 5. Из трех видов внутренних
крестьянских миграций в Сибири, выделенных Ю.С. Булыгиным, в
контексте рассматриваемых процессов подчеркнем важнейшую роль
внутрирайонных миграций 6. Именно они «корректировали» результа-
311
Владимиров В.Н., Силина И.Г.
ты основного миграционного процесса и устанавливали более или
менее стабильную структуру населения региона.
Выполняя перераспределительную функцию, внутренние миграции не только увеличивают или уменьшают численность населения
отдельных территорий, но и опосредованно влияют на динамику демографических процессов, поскольку мигранты участвуют в воспроизводстве населения. В силу этих обстоятельств чрезвычайно важно
попытаться проследить ход и особенности внутренних миграций на
изучаемой территории. Понимая, что реально в исторической ретроспективе и внешние, и внутренние миграции на одном и том же географическом пространстве, безусловно, составляли единый процесс,
попытаемся все же отделить миграционное движение внутри округа и
взглянуть на его тенденции.
Основная сложность в решении поставленной задачи – отсутствие
прямых источников. Нам неизвестны какие-либо систематические
материалы, отражающие движение населения внутри округа на сравнительно небольшие расстояния. Некоторые моменты можно реконструировать по ежегодным сведениям волостных правлений, но они
касаются довольно конкретных вещей – перемещения отдельных семей из одной деревни в другую. Такая ситуация не вызывает удивления. При существовавшем тогда состоянии учета переселенцев у властей не было ни сил, ни средств, а подчас и просто необходимости для
фиксации внутренних миграций.
Учитывая эти обстоятельства, у нас нет иного выхода кроме поисков каких-либо приемов, позволяюших реконструировать хотя бы
основные тенденции внутренних крестьянских переселений. Ключом
к созданию такой методики служит наличие двух видов статистических данных. Первый из них представляет собой поволостные сведения о численности переселенцев за каждый год. Они взяты из приложений к ежегодным губернаторским отчетам. В этих же приложениях
есть данные второго вида – об общем числе населения по волостям,
которые дополняются ежегодными сведениями волостных правлений.
Вместе с тем состояние статистики таково, что реально можно использовать данные только за начало XX в. К этому времени стали более развитыми и подробными статистические формы, был в большей
или меньшей степени наведен порядок с волостным учетом населения
после землеустроительной кампании. Очень сложной проблемой является постоянное изменение номенклатуры волостей и, соответственно, административных границ. К сожалению, недостаточная изученность источников пока не дает возможности полностью восстано312
О возможностях изучения внутренних миграций…
вить динамику административно-территориального деления Алтайского округа. В результате в некоторых случаях мы сталкиваемся с
такими цифрами движения населения, которые не могут быть объяснены только внутренними миграциями, а явно являются следствием
разделения волостей.
В итоге в нашем распоряжении оказались необходимые данные
лишь за первые годы XX в. Они имеют пробелы по отдельным волостям, однако составляют вместе некую критическую массу, позволяющую попытаться уловить внутренние миграции.
Мы попытались оценить уровень межволостного движения населения следующим образом. Имея «смежные» данные о количестве
населения той или иной волости за два соседних года и вычтя из количества населения за последующий год количество населения за
предыдущий, мы получим прирост населения за последний год. Это
число включает в себя как естественный прирост (убыль) населения,
так и число прибывших (убывших) в данную волость за последний
год. Из полученного числа необходимо вычесть еще и число населения, прибывшего непосредственно из губерний Европейской России.
В результате у нас останется количество населения, состоящее из естественного прироста и людей, прибывших в результате внутренних
миграций. При этом мы считаем возможным не учитывать естественное движение населения для мигрантов, исходя из того, что естественный прирост должен был быть примерно одинаковым во всех волостях Алтайского округа. В итоге мы не получаем точных абсолютных цифр внутренних миграций, но имеем возможность для сравнения различных пространственных единиц. Таким образом, результат
вычислений можно использовать как оценку внутримиграционного
движения.
Для примера рассмотрим Александровскую волость Барнаульского
уезда. В 1900 г. ее население составило 11507 чел., а в 1901 г. здесь
насчитывалось уже 13754 чел. Таким образом, за год (имеется в виду
1900 г., поскольку численность населения берется на 1 января) население волости выросло на 2247 чел. За тот же 1900 г. из губерний Европейской России в Александровскую волость прибыло 118 чел. Следовательно, за 1900 г. 2129 чел. (разница между последними двумя
цифрами) – это прибыль населения за счет главным образом внутренних миграций.
Полученный результат на каждый конкретный год может быть как
положительным, так и отрицательным. В первом случае можно говорить о волостях-реципиентах, которые по каким-то причинам (гео313
Владимиров В.Н., Силина И.Г.
графическое положение и природные условия, близость к крупным
населенным пунктом, наличие свободных земель и т.д.) являлись на
данный момент привлекательными для прибытия населения. Во втором случае мы имеем дело с волостями-донорами, которые характеризуются оттоком населения на данный конкретный год. Выведя результат на карту округа, мы можем говорить о пространственных закономерностях размещения таких волостей.
Результаты картографирования представлены на рис. 1–6. Здесь
последовательно изображены тенденции в межволостном перемещении населения в 1901–1905 гг. Последняя, шестая карта показывает
суммарные результаты за 5 лет. Волости с отрицательным балансом
населения (доноры) отмечены белой сеткой на черном фоне. Мы сочли также необходимым выделить нейтральные территории, которые
не относятся ни к отдававшим, ни к принимавшим население. К таковым мы отнесли волости, в которых убыль или прибыль населения не
превысили 100 человек (примерно 20 семей) по абсолютной величине.
Такие территории закрашены черным цветом. Это своего рода
фильтр, позволяющий отделить отдающие волости от принимающих.
Наконец, волости-реципиенты отмечены черной сеткой на белом фоне. Интервалы в количестве населения для всех шести карт взяты одни и те же, различаются только абсолютные минимумы и максимумы.
К сожалению, ряд данных пришлось исключить из анализа, главным образом это связано с теми случаями, когда происходили административные изменения, в силу которых появлялись новые волости.
Поскольку компьютер автоматически исключает из подсчетов волости с отсутствующими данными, на рассматриваемых картах в разные
годы могут быть представлены разные волости, что, безусловно, затрудняет анализ. Особенно это заметно на последней, суммарной карте, поскольку число отсутствующих данных здесь «накоплено» за
5 лет (рис. 6). Поэтому анализ необходимо вести, учитывая приведенные обстоятельства.
Отсутствие данных, как это видно на картах, практически (за редким исключением) исключает из рассмотрения волости Кузнецкого и
Бийского уездов. Более полно характеризуются территории трех остальных уездов – Барнаульского, Томского и Змеиногорского.
На наш взгляд, можно вполне обоснованно говорить о постепенной смене тенденции «стекания» населения от окраин округа (в основном западных) к центру (1901–1903 гг.) (рис. 1–3) обратной тенденцией – убытием населения из центральных волостей на запад
(1904–1905 гг.) (рис. 4–5). Движение населения затронуло и Томский
314
О возможностях изучения внутренних миграций…
уезд, куда во все переселенческие годы стремилось существенно
меньше населения, чем, скажем, в Барнаульский. Характерно, что в
1904–1905 гг., когда внешнего притока переселенцев уже практически
не было, население начинает активно осваивать западные волости
округа. Процессы освоения западной части округа станут особенно
ярко выраженными уже в следующий период, связанный со столыпинской аграрной реформой и сопутствующим ей переселением в Сибирь.
Другой регион прибытия населения – восточная часть Барнаульского уезда и северная часть Змеиногорского уезда. Особенно хорошо
это видно на шестой, итоговой карте (рис. 6), которая, несмотря на
существенные пробелы, очень четко показывает именно волостиреципиенты, к которым помимо уже отмеченных территорий относится и южная часть Томского уезда. К сожалению, на этой карте почти
не отразились регионы-доноры, что можно объяснить состоянием использованных данных.
Нельзя не отметить постепенное увеличение на первых пяти картах числа волостей-доноров. Это свидетельствует о том, что прекращение внешнего притока населения не остановило миграционные потоки внутри округа, где вчерашние мигранты продолжали искать наилучшие места для постоянного жительства. Ярким примером этого
может служить Томский уезд. По-видимому, здесь сказалась близость
губернского города, привлекавшего к себе население.
Примененная нами методика позволяет обратить внимание на обстоятельства, ранее не принимавшиеся исследователями во внимание.
Плохая изученность изменений административно-территориального
деления округа иногда приводит к недоучету этого фактора при анализе переселенческих процессов. В результате проведенных нами
операций с данными выявляются и крайние случаи явно гипертрофированного изменения численности населения той или иной волости,
что может помочь при реконструкции их номенклатуры, которая менялась ежегодно.
Таким образом, привлечение геоинформационных систем для изучения переселенческих процессов дает исследователям новые возможности, позволяющие не только пересмотреть либо уточнить уже
имеющиеся знания и выводы, но и поставить новые вопросы и цели
исследования.
Последовательное изучение сначала поуездного, а затем и поволостного распределения переселенцев позволяет наглядно показать основные пути и моменты рассредоточения переселенцев по территории
315
Владимиров В.Н., Силина И.Г.
Алтайского округа. Центром водворения переселенческих семей был
Барнаульский уезд. Картину переселения невозможно представить
себе без учета внутренних миграций населения, для выявления численных характеристик которых мы применили технику подсчета на
основе использования данных об общей численности населения и статистики по внешним мигрантам.
Еще одним важным моментом, который выявляется при использовании ГИС, является состояние источников. К сожалению, несмотря
на кажущееся их многообразие, нельзя не прийти к выводу, что надежность источников может быть доведена до минимально необходимого уровня только в результате комплексного подхода к источниковой базе, сравнением и взаимопроверкой данных различных видов
документов. Это, как и уточнение изменений административнотерриториального деления округа, может дать в итоге более точные
данные по движению населения, особенно на межволостном уровне.
Акцентирование основного внимания на динамике численности
переселенческих потоков и специфике их размещения на территории
округа позволяет подойти к изучению этих аспектов переселенческого
процесса с точки зрения исторической демографии и исторической
картографии, не только раскрывая новые возможности уже известных
источников, но и используя географическую информацию для получения новых результатов, существенно изменяющих и углубляющих
наши представления о заселении и освоении территории юга Западной Сибири.
316
О возможностях изучения внутренних миграций…
Естественное и механическое движение населения
Алтайского округа на конец 1901 г.
Tomsk
%
Kuznetsk
%
Barnaul
%
Biysk
%
Душ об. пола
Zmeinogorsk
От -1443 до -100
%
От -100 до 100
От 100 до 4425
Данных нет
Рис 1. Алтайский округ, к. 1901 г.
Естественное и механическое движение населения
Алтайского округа на конец 1902 г.
Tomsk
%
Kuznetsk
%
Barnaul
%
Biysk
%
Душ об. пола
Zmeinogorsk
%
От -3151 до -101
От -100 до 100
От 101 до 3614
Данных нет
Рис. 2. Алтайский округ, к. 1902 г.
317
Владимиров В.Н., Силина И.Г.
Естественное и механическое движение населения
Алтайского округа на конец 1903 г.
Tomsk
%
Kuznetsk
%
Barnaul
%
Biysk
%
Душ об. пола
Zmeinogorsk
От -2061 до -101
%
От -100 до 100
От 101 до 3767
Данных нет
Рис. 3. Алтайский округ, к.1903 г.
Естественное и механическое движение населения
Алтайского округа на конец 1904 г.
Tomsk
%
Kuznetsk
%
Barnaul
%
Biysk
%
Душ об. пола
Zmeinogorsk
От -4323 до -101
%
От -100 до 100
От 101 до 3259
Данных нет
Рис. 4. Алтайский округ, к.1904 г.
318
О возможностях изучения внутренних миграций…
Естественное и механическое движение населения
Алтайского округа на конец 1905 г.
Tomsk
%
Kuznetsk
%
Barnaul
%
Biysk
%
Душ об. пола
Zmeinogorsk
От -3259 до -101
%
От -100 до 100
От 101 до 3897
Данных нет
Рис. 5. Алтайский округ, к.1905 г.
Естественное и механическое движение населения
Алтайского округа за 1901-1905 гг.
Tomsk
%
Kuznetsk
%
Barnaul
%
Biysk
%
Душ об. пола
Zmeinogorsk
%
От -2420 до -101
От -100 до 100
От 101 до 7236
Данных нет
Рис. 6. Алтайский округ, 1901–1905 гг.
319
Владимиров В.Н., Силина И.Г.
Примечания
1. Исследование поддержано РГНФ, грант № 06-01-60106.
2. Владимиров В.Н. Пространственный анализ и компьютерное картографирование в изучении социально-экономических процессов в Сибири XIX –
начала XX вв. // Материалы научных чтений памяти академика
И.Д. Ковальченко. М., 1997. С. 121–132; Владимиров В.Н., Силина И.Г.
Размещение переселенцев на территории Алтайского округа в 1889–
1905 гг.: историко-картографический анализ // Круг идей: историческая
информатика на пороге XXI века. М.–Чебоксары, 1999. С. 174–183; Владимиров В.Н., Силина И.Г. Географические информационные системы в
историко-демографических и историко-географических исследованиях:
теория и практика // Геоинформатика–2000. Труды международной научно-практической конференции. Томск, 2000. С. 345–349; Силина И.Г. Динамика и интенсивность миграционных процессов во второй половине
XIX – начале XX вв. на территории Алтайского округа // Алтайская деревня во второй половине XIX – начале XX вв. Вып. 2. Сборник научных
статей. Барнаул, 2004. С. 3–11; Владимиров В.Н., Силина И.Г. Переселение в Алтайский округ во второй половине XIX – начале XX вв.: миграционный подход // Миграции и постмиграционные сообщества (Алтай – Казахстан, XIX – XX вв.): Сборник статей. Барнаул: Изд-во Алт. ун-та, 2007.
С. 18–29; Владимиров В.Н., Силина И.Г. Пространственный подход к изучению внешней миграции в Алтайский округ в 1865–1905 гг.: источники и
методология // Там же. С. 30–53; Владимиров В.Н. Историческое компьютерное картографирование: Учебное пособие. Барнаул: Изд-во Алт. ун-та,
2007. 72 С. и др.
3. Моисеенко В.М. Внутренняя миграция населения. М.: Теис, 2004. С. 40.
4. Чудновский С.Л. Переселенческое дело на Алтае: (статистико-экономический очерк). Иркутск, 1889. С. 34–35.
5. Крестьянство Сибири в эпоху феодализма. Новосибирск: Наука, 1982.
С. 172.
6. Там же. С. 173–174.
320