«Из меня не получился Джеймс Бонд, и поэтому я стал писателем»
реклама
10 апреля 2004 года • персона 3 Чингиз АБДУЛЛАЕВ, писатель: «Из меня не получился Джеймс Бонд, и поэтому я стал писателем» У этой публикации несколько необычная предыстория. Вначале была беседа с заранее приготовленными вопросами, на которые Чингиз Абдуллаев охотно отвечал. Она затянулась на добрых три часа. А когда я, уже прощаясь, решила проверить качество записи на диктофоне, то чуть не уронила этот самый диктофон — лента была девственно чистой. Беседа не записалась! Я не знаю, какой ужас был написан на моем лице, что писатель принялся меня утешать: «Ничего страшного. Придете еще раз. Обещаю, повторю все слово в слово — у меня хорошая память. Посмотрите, я вас удивлю». И он действительно удивил, когда спустя неделю мы встретились вновь. Вопросы были примерно те же. Из ответов — не повторился ни один! Как не повторилась сама тональность разговора. Если лейтмотивом первого интервью было: «Я самый счастлиНатаван ФАИГ ГЫЗЫ «На самом деле я очень ленивый человек» — Мне кажется, при встрече с вами у любого простого смертного может возникнуть комплекс неполноценности. 84 романа и повести, 52 сценария, по которым сняты шесть фильмов, свыше 400 статей. Ассо циации, скажу я вам, самые невероятные — от Толстого и Верди до Шекспира и Мике ланджело. — Давайте обойдемся без подобных сравнений, потому что прекрасно понимаю, что до космоса мне далеко. Я не Толстой, и мои амбиции не простираются столь высоко. На самом деле я очень четко понимаю разницу между собой и теми, чьи фамилии вы назвали. Я всего лишь занимаюсь любимым делом — поверьте, это не скромность, а реальная самооценка. Просто мне нравится нравиться людям, очевидно, тщеславие — мой самый смертный грех. — А что значит — нравиться? — Нравиться означает, что люди с тобой соглашаются, а это самое главное, в общем-то, для художника. Значит, я в чемто прав. — А как вы вмещаете все это в 24 часа — я имею в виду и путешествия, и встречи, и не правдоподобную творческую потенцию… — Я считаю, что если люди жалуются на нехватку времени, то это значит, что они непра вильно выстраивают свою жизнь. Вот вы говорите, что я написал очень много, но скажу вам по секрету, что на самом деле я очень ленивый человек — мог бы написать гораздо больше. Чехов умер в 44 года, оставив по сле себя 30 томов, а у автора «Комиссара Мегрэ» Жоржа Сименона — 250 романов. Все это глубоко индивидуально. Дони цетти, например, когда узнал, что Россини написал оперу за 13 дней, воскликнул: «Какой же он лентяй — оперу можно написать за пять дней!». — «Подобно Гарун-аль-Рашиду, он любит путешество вать. Только объектами его исследований является не один город, а весь земной шар…». Так писала о вас зарубежная печать… — Я очень люблю жизнь. И стараюсь ценить каждое ее мгновение. Я не приемлю отдыха в его непосредственном понимании — ну как может нормальный взрослый мужчина загорать у моря часами! Мне это непонятно. Отдых — это наблюдать жизнь, радоваться ей, набираться ощущений, ин формации. вый человек на свете, потому что занима юсь любимым делом и за это еще получаю деньги», то на сей раз передо мной сидел совсем другой Чингиз Абдуллаев. Потерянный — так, наверное, одним словом можно было бы охарактеризовать моего собеседника. Потерянность перед метаморфозами «времени и люда», разочарованность художника, познавшего привкус человече ской подлости и цинизма. И мне показа лось, что я держу ключ к разгадке феномена «Чингиз Абдуллаев» — не в этой ли непоследовательной многовариантности сек рет его неправдоподобной писательской плодовитости? Ведь каждый день, с его уникальными коллизиями и неповторимым сюжетом, несет свой настрой. И свое настроение. Чему я и стала свидетельницей. Из двух этих встреч и сложилось интервью с Чингизом АБДУЛЛАЕВЫМ, предлагаемое сегодня вниманию читателей. «Дронго — это действительно я. Только он — лучше» — Не успел ваш «Дронго» выйти на телеканал ОРТ, как рейтинговые опросы сразу же вывели его на первое место по России. Как вы прокомментируете этот успех? — Думаю, скорее это заслуга актеров и режиссера — я к этому имею маленькое отношение. Фильм — это продукт вдохновения его непосредственных создателей. А с ними мне, несо мненно, повезло! В роли Дронго снялся Анатолий Лабоцкий — очень известный актер, который нравится всем женщинам без исключения — вы наверняка помните его в фильме «Зависть бо гов». Возможно, это и определило успех фильма. — А между Дронго и вами знак равенства поставить можно? Я имею в виду схожесть характеров? Вспомним Флобера с его знаменитым «Эмма — это я!». — Безусловно. Я думаю, что любой писатель по большому счету пишет только одну книгу — книгу своей жизни. И не важно, в каком жанре она написана, — я вообще не приемлю эту глупую градацию, когда какой-то жанр попадает в отряд стоящих, а другой вызывает едва ли не снисхождение. На мой взгляд, существует лишь один критерий — степень художественности произведения. — А вы написали уже эту книгу? — Ну что вы! Она будет дописана в последний день моей жизни. Возвращаясь же к вашему вопросу, Дронго — это действительно я. Только он — лучше… — А сюжетные линии черпаются из жизни или вы вот такой неисчерпаемый выдумщик? — Буду откровенен, мне нравится выдумывать, мне нравится игра. Понимаете, если вдруг роман, который я написал, пропадет, я его никогда не смогу вос становить, потому что игра за кончилась. А пресловутый тезис о страхе перед белым листом не про меня. И никакой робости я перед ним не испытываю. Зато испытываю удовольствие и предвкушаю его — от предстоящей встречи с неизвестным. Я ведь часто не знаю, чем кончится моя книга, как поступит тот или другой герой — для меня это всегда тайна. Ну а лучшего подсказчика, чем сама жизнь, просто не знаю. Я уже говорил, что очень люблю жизнь, люблю людей… — И глупых — тоже? — Глупый иной раз может вы дать такую гениальную чушь, какая не может прийти в голову ни одному умнику. Люблю общаться с людьми самыми разными. Правда, при этом умею выбирать влияния. С голландской писательницей Мэрриет Меестр — Обычно жизнь любят и ценят те, кто видел печаль. Все ведь познается на контрасте. Вы же производите впечат ление человека благополучного и «обласканного Солнцем и Луной»… — А я бы добавил — Марсом, Венерой, Юпитером… — Но ведь принято считать, что в основе творческих устремлений непременно должна быть боль, — вы согласны с этим? — Думаю, да. Хемингуэй еще говорил, что лучшая школа для писателя — это несчастливое детство. Если говорить о боли, то она была — боль за разрушен ное отечество, за сотни тысяч погибших людей, боль за ту бездарную политику, которая началась у нас в конце 80-х годов, — за весь тот апокалипсис, свидетелями которого мы стали. Это был катализатор — я пишу о своей боли. Миллионные тиражи, почитатели во всех концах мира — все это было потом. А тогда… Я ведь не всегда был обласкан. Были в моей жизни и печальные дни. Это было время, когда меня не воспринимали — здесь меня обзывали «партократом», там же высказывались весьма опреде ленно: «если ты азербайджанец, то почему не продаешь зе лень»…. — Значит, боль была. И жела ние отомстить? Обида ведь очень страстное чувство, в пограничных ситуациях оно легко перерастает в злость, гнев, ненависть… — Желание отомстить — ни когда. Было другое. Бизнесом заниматься я не мог, нужно было искать свою стезю, не похожую ни на какую другую. Из меня не получился Джеймс Бонд, и по этому я пошел в писатели. «Мужчина должен уметь драться — это одно из самых главных его качеств» — Сегодня вы — один из самых читаемых в мире писателей. Как вы думаете, почему? — Я не знаю ответа на этот вопрос. Объяснение этому абсолютно иррационально — скорее, это вопрос из области психологии творчества. — Но и критиков у вас достаточно. Чтобы не слышать, что говорят за твоей спиной, надо обладать или непомер ным высокомерием, или совершенно бестрепетным сердцем. — Я не первый и не послед ний. После бесчисленных дис куссий по поводу «второстепен ности» детективной литературы вряд ли остается сомнение в том, что жанр этот имеет полное право на существование. А вообще детективы любят и любили многие замечательные люди, в том На юбилее у Фархада Бадалбейли числе, например, Анна Ахматова и президент Рузвельт. Но несправедливость была всегда. А детектив, кстати, он и есть поиск — поиск той самой справедливости. — Вы и вправду верите в то, что зло можно победить? — Зло — неодолимо, более того, в извечной схватке добра со злом зачастую побеждает второе. Но зло — самопожираемая субстанция, у него нет перспекти вы. И добро побеждает не потому, что оно сильнее, а потому, что находятся люди, которые борются со злом, не в силах жить рядом с ним. Я стараюсь изображать именно таких людей. Мои герои не могут сосуществовать со злом, как и я сам. Наши по следние 15 лет истории показали невиданное фарисейство, небывалое лицемерие, когда люди, говорившие одно, вдруг стали утверждать другое. Я видел тех, кто за эти годы по пять-шесть раз менял свои позиции, партии, убеждения... Мне так стыдно за них. Люди, которых я боготво рил, которыми зачитывался, неожиданно повели себя самым невероятным образом, на глазах становясь мелкими и ничтожны ми. Разочарования следовали одно за другим, я вдруг увидел всю низость человека — человека-манипулятора, имитирующего чувства, творчество, порядочность. Хочется, очень хочется увидеть настоящего человека, а не ту броню цинизма и Бог весть еще чего, в которую он себя за ковал! За эти годы я навидался и наслышался такого, о чем раньше и не думал. Все эти раздумья, безусловно, помогают писать книги. — А желания бросить все и уе хать, как это сделали, не выдержав, Олжес Сулейменов, например, или Чингиз Айтматов, — не было? — Никогда. — А драться вам приходилось? — Да. Только не в прямом смысле, а… «Мужчина дерется в своей жизни только в двух случаях — за Родину и за любимую женщину, — говорил Расул Гамзатов, — в остальных случаях дерутся петухи». Я по натуре боец — даром что Овен по гороскопу — и при моем росте 187 см и ста килограммах могу вполне обойтись без особых навыков восточного единоборства — наверное, мне легче подлецу дать по морде, чем другому. Но я люблю отстаивать свою точку зрения, при этом стараюсь уважительно относиться к своим оппонентам. И кулачным боям предпочитаю иные формы убеждения. А вообще считаю, что мужчина должен уметь драться — это одно из самых главных его качеств. «Больше смерти я боюсь унижения» — Сюжетов испокон веков только три — любовь, смерть и деньги, а вы все пишете, пишете… — У Бальзака этот список еще короче — он был убежден, что вообще людей волнуют только две вещи: смерть и деньги. Все остальное — производное. Человеческие отношения на столько непредсказуемы, и все мы живем настолько интерес ной, насыщенной жизнью, особенно внутренней, что об этом можно писать бесконечно. Я все равно не скажу всего. Тем более, что я облекаю все-таки свои произведения в некие условные рамки, где всегда присутствуют две вещи, о которых говорил Бальзак. — Вы боитесь смерти? — Наверное, да. Но еще боль- ше я боюсь унижения. Я боюсь проиграть. Проиграть вообще. Я боюсь оказаться в какой-то момент слабым, непоследовательным, непорядочным, не суметь отстоять свои позиции. И самое страшное — не найду компро мисса с самим собой. Для меня очень важно самоуважение, потому что когда теряешь самоува жение — теряешь все! В жизни мужчины крайне значим эле мент собственного достоинства. Я стараюсь всегда помнить слова Хемингуэя — они стали моим жизненным кредо (простите за архаизм): «Человек не рожден, чтобы проигрывать. Его можно убить, но нельзя победить». Думаю, что писательство — это и есть бег от страха смерти, попытка продлить некое мгновение. Я люблю писать книги, потому что они меня продлевают — в душах людей, их со мной согласии и несогласии. Но с другой сторо ны, когда слишком боишься, то рискуешь превратиться в трусливое животное. Нужно уметь бросать вызов! — А вам бывает ужасно плохо? — Я думаю, что «ужасно плохо» не может ассоциироваться с понятием настоящего мужчины. Что значит ужасно плохо? Это когда болеет кто-то из близких — думаю, это единственная причина, по которой может быть ужасно плохо. Все остальные причины — не в счет. Надо уметь заставить повернуть мир в свою сторону. — «Я схвачу судьбу за горло»? — Я верю в человека, верю, что он хозяин своей судьбы. И не верю в обстоятельства. В них, кстати, не верил и Христос — когда его поставили на вершину скалы и дьявол ему сказал: «Ес ли ты Бог — прыгни!», и Бог от ветил: «Сказано, не искушай Господа нашего», — даже Хри стос не верил в обстоятельства и не прыгнул! Так почему я должен быть менее последовательным, чем Христос? В нас заложены колоссальные силы, которые мы не используем. Человек может прыгнуть — и достучаться до Бога! Я в это верю. — А Бог вас слышит? — Слишком часто. Мне даже неудобно — настолько часто. — А с чем вы к нему обращаетесь? — У меня не бывает обраще ний к нему, единственное, что я могу делать — это благодарить его. Я ведь понимаю, что все это неспроста: случилось так, что среди тысяч писателей почемуто именно меня должен был издавать мир. Или же — сколько их, писателей, уже изданных, мечтающих об экранизациях своих произведений, почему именно по моим снимаются фильмы? Нет, я могу только ис тово благодарить Бога. Я не очень верующий человек, как я уже говорил, но если есть некий космический Разум — я могу ему быть только благодарен. — И вы никогда никому не делали зла? — Никогда, поэтому, думается, все-таки по большому счету в ад я попасть не должен. Ну, разве что в чистилище. Я соблюдаю некие заповеди, хотя, каюсь, некоторые из них мне трудно блюсти, я имею в виду чревоугодие и прелюбодеяние, признаюсь — мне трудно иной раз удержаться… — Об этом я не стану пи сать… — Нет, отчего же, восторг пе ред женской красотой — это одно из основных составляющих творчества. Писатель просто не сможет работать, не будь этого восторга. Чингиз Абдуллаев родился в Баку. По образованию — юрист. Первую половину своей жизни провел за рубежом. Имеет награды бывшего Советского Союза. После рас пада СССР поменяв профессию, стал профессиональным писателем. Доктор юридических наук, секретарь правления Союза писателей Азербайджана, вице-президент азербайджанского ПЕН-клуба. «Я — неудавшийся новый азербайджанец» — Как вы объясните столь верную приверженность именно детективу? — Детектив для меня — это способ уйти от одиночества. Человек ведь, будь он даже окружен толпой или великолепной семьей — он по существу один. Особенно в боли. Писатель — это всегда отшельник, несмотря даже на внешний антураж: множество секретарей в приемной, масса посетителей, миллионы читателей… Человек одинок по большому счету. Мы приходим в этот мир одни и уходим одни. И еще — я об этом часто думаю в последнее время: мы приходим, причиняя боль своей матери, а уходим, причиняя боль своим детям. Выходит, боль — она бессрочна, это то, что неизбежно сопровождает наше существование. Писательская же стезя непременно накладывает свой отпечаток, и, конечно, когда я пи шу книгу, мне никто не помогает — я должен быть один. На едине с собой. — Выходит, эта ваша коммуникабельность — хорошо за маскированное чувство одиночества? — Я думаю, это можно отне- сти ко всем людям, за исключе нием, быть может, абсолютных идиотов. На самом деле у каждого из нас свой мир, своя боль, свои переживания, свое кладбище, куда мы никого не пускаем, свои воспоминания, свои сны, если хотите. Поэтому коммуникабельность и одиночество — это две ипостаси одного челове ка. При этом первое — это всетаки некий внешний антураж, а второе — присущее каждому че ловеку чувство. — Как вы думаете, вы новый азербайджанец или старый? — Думаю, что я — неудав шийся новый азербайджанец. Анар однажды сказал хорошую фразу: «Поразительный человек Чингиз Абдуллаев: он продолжа ет верить в идеалы равенства и справедливости, а живет как ка питалист». — Подозрительная комбинация, прямо скажем… — Я по-прежнему считаю, что человечество должно идти к со циальной справедливости, и не считаю двадцатый век потерянным для нас. Другое дело, что все мы должны извлечь из него уроки. Я убежден, что рано или поздно мы придем к той идее, за которую боролись и умирали тысячи людей — от Спартака и То маса Мюнцера до героев Фран цузской и Октябрьской револю- «Люблю путешествовать со своими детьми» ций… Рано или поздно некое общество социальной справедливо сти непременно воцарится на Земле. Я верю, что свобода от проклятой власти денег сделает человека лучше. И это было, было в прошлом веке, когда нашей религией была литература, когда за хорошими книгами люди ночами выстраивались в очереди. Мы были обществом, когда люди могли сидеть до утра на кухне и говорить, говорить об искусстве, спорить до хрипоты… — Может, это было не так уж и хорошо, нужно было еще и работать… — Это безусловно, но… Я не могу отказаться от того общества, в нем было много хорошего, поэтому я — не новый и не старый. Я тот, кто, не сумев при способиться к новым реалиям жизни, вынужденно ушел в некую область, где не буду ни от кого зависеть. Вот и все. «Может, это я только говорю, что я счастлив, а внутри меня — гулкая пустота?» — Как вы думаете, ради чего стоит приходить на свет? — Ради каждого ее мгновения — радости и печали. (Окончание на 4-й стр.) 4 • 10 апреля 2004 года последняя страница «Из меня не получился Джеймс Бонд...» ФОТОКОНКУРС «ЛИКИ БАКУ» (Окончание. Начало на 3-й стр.) — «Не напрягайся ради других и помни: никому не дано сделать несчастного человека счастливым». Меня потрясла эта мудрость. Оказывается, «причина» счастья — в тебе! То есть не в благоволении обстоятельств, а в твоей способности к нему, состояние твоей сути, психики. — Совершенно верно. Сча стливым, как и свободным, че ловек рождается. И рабом тоже рождается, приходит на свет невольником. Нельзя «дать» свободу или «отнять» ее. Человека невозможно сделать ра бом, если он внутренне раскрепощен — в этом я убежден. Как и стать свободным — вдруг! — не получится. — Как вы думаете, почему умные люди делают больше ошибок, чем глупые? Не замечали? — Может, оттого, что они слишком много думают и взвешивают. А этого не любит Бог. Он вообще считает, что нужно жить одним днем — единствен ным и неповторимым. Помните, как у Поля Брэгга: «Самый луч ший день — сегодня». А глупый, сам того не ведая, живет по законам Божьим. Вот ему и везет. — Выходит — горе от ума? — Все зависит от конкретной ситуации. У людей есть пороговое сознание, мешающее им воспринимать другого человека, который что-то знает и умеет. Поэтому я всегда опасаюсь лю дей, бравирующих безапелляци онными высказываниями, — я очень их боюсь. Человек не может знать всего, не может счи тать себя истиной в последней инстанции — истиной может быть только Бог. Другое дело, что человек с интеллектом — он острее чувствует жизнь, чаще сомневается, берет на себя большую ответственность, тем самым развивая свой ум, а значит, формируя характер. А вообщето говоря, тот, кто с интеллектом — он, как правило, несчастнее по жизни… — А почему тогда вы и умный, и счастливый? — А может, я просто внушил себе, что счастливый? Я ведь говорил уже, что не сумел при способиться. Сегодня я часто думаю, если бы я жил в 18-м году, может, стал бы на сторону революции, а может, ушел бы в белое движение, устроился бы таксистом где-нибудь в Париже или пилил бы дрова в Белгра де… Не знаю. И потом, может, это я только говорю, что я счастлив, а внутри меня — гулкая пустота… — Умные люди редко бывают счастливыми — это правда… — Точно так же, как краси вая женщина редко бывает счастлива. В Баку весна. Фото Мамедрагима ГУСЕЙНЗАДЕ Завтра в Азербайджане, как и во всем мире, христиане отмечают свой главный праздник — Пасху Простим друг другу все обиды В этом году празднование Пасхи — Cветлого Христова Воскресения в католической и православной церкви совпало: христиане всего мира будут отмечать ее в один день — 11 апреля. Это произошло из-за разницы в исчислении дня весеннего равноденствия по юлианскому и григорианскому календарям, которыми пользуются православная (восточная) и католическая (западная) христианские церкви. Давуд ЭЛЬДАРОВ Аналогичное совпадение наблюдалось в 2001 году. Тогда же глава католической церкви Папа римский Иоанн Павел II предложил отныне ежегодно отмечать этот великий праздник всем христианам — и католикам, и православным — вместе. С такой же инициативой еще в 1965 году выступил II ватиканский собор, предложивший один из главных христианских праздников отмечать во второе воскресенье апреля всем христианам. Однако эта идея пока не нашла поддержки. Совпадения празднования Пасхи ожидаются также в 2007, 2010, 2011, 2014, 2017 годах. В этот радостный для православных, к коим относится большая часть христиан в Азербайджане, день после совершения праздничной службы в церквах пройдут освящения и благословения особых приношений верующих — пасх и куличей. Еще один традиционный элемент праздника — обычай дарить в праздник Пасхи крашеные яйца. Этот обычай произошел от святой равноапо стольной Марии Магдалины, которая, придя в Рим для проповеди Евангелия, предстала перед императором и, поднеся ему красное яйцо, сказала: «Христос воскресе!». Православные также дарят друг другу красные яйца и со словами «Христос воскресе!» троекратно целуются — в знак прощения друг другу всех обид. «Чтобы просто переписать мои 84 романа, придется работать с утра и до вечера каждый день девять лет» Верить, надеяться и любить Как и много веков назад, сегодня Азербайджан демонстрирует миру пример веротерпимости Духовная жизнь в Кавказской Албании прошла сложный путь столкновений и смены религий. Первыми верованиями жителей Албании были язычество и зороастризм. В I веке н.э. благодаря трудам святых Варфоломея и Фадея на территории нынешнего Азербайджана появилось христианство, которое в первой половине IV века стало официальной религией государства. Ольга МАМЕДОВА Как пишет в своей книге «Христианство в Кавказской Албании» Р.Геюшев, это произошло при албанском царе Урнайре. Однако не менее важную роль в истории Албанской церкви занимает Вачаган III, получивший прозвище Блаженный. Именно ему принадлежит неоценимая роль в укреплении экономической базы и распространении христианства в стране. Вачаган III был последним царем Албании из аршакидской династии. Он хотел навести порядок в стране, опираясь на церковь, и создать в ее лице главную опору для феодалов и царского дома. На территории Азербайджана сохранились остатки ряда храмов, носящих имя первого проповедника — Елисея, ученика святого Фадея. В результате археологиче ских раскопок в разных зонах Азербайджана выявлены остатки разнотипных христианских сооружений. Их в раннесредневековой Албании было по строено немало — от простых храмов, таких, как мингяче - Учредитель и издатель: фирма «AZD Co Ltd» вирские, до сложных по композиции килиседагских, лекидских и других. Христианские церкви и монастыри строились на месте архаических пиров и астральных святилищ и до сих пор являются местами, почитаемыми и христианами, и мусульманами. Христианство господствовало в стране до VIII века, т.е. до завоевания основной части территории Албании Арабским халифатом. Однако Албанский католикосат продолжил свое существование вплоть до 30-х годов XIX века, пока особым рескриптом императора Николая I не был упразднен сан албанского католикоса, а имущество Албанской церкви — передано эчмиадзинскому католикосату. А в 1909-1910 годах, добившись путем изощренных интриг разрешения обер-прокурора Святейшего Синода, Эриванская армяно-григорианская консистория кощунственно уничтожила старые архивные документы подведомственных епархий, среди которых были и все архивы, и исторические документы Албанской церкви. В XIX веке, с появлением русского населения в Азербайджане, здесь стала осуществлять свою деятельность Русская православная церковь. В Гяндже, Шамахе, Баку были по строены русские православные храмы, и в 1905 году была организована Бакинская архиерейская кафедра (епархия). В период 20-30-х годов в Советском Союзе оставались действующими лишь немногие из уцелевших храмов, мечетей, синагог. Только в 1943 году была восстановлена религиозная жизнь в Баку, а в 1944-м — вновь открыт православный храм в честь Рождества Богородицы. После провозглашения государственной независимости была проведена реорганизация в управлении духовной жизнью христиан Азербайджана. Решением Святейшего патриарха Московского и всея Руси Алексия II и Священного Синода Русской православной церкви была восстановлена БакинскоПрикаспийская епархия, возглавляет которую в настоящее время архимандрит Александр. Ныне на территории Азер- байджана, как и много веков назад, демонстрирующего миру пример исключительной веротерпимости, действуют три православные церкви в Баку — кафедральный собор святых ЖенМироносиц, собор Рождества Богородицы, храм Архангела Михаила, а также храмы в Гяндже, Сумгайыте, Хачмазе. Они, как и храмы других конфессий, открыты для каждого, кто чувствует в своем сердце потребность молиться, верить, надеяться, терпеть, прощать и любить. Архимандрит Александр служит пасхальную службу в кафедральном соборе святых Жен-Мироносиц Генеральный директор и главный редактор: Г. М. ГУСЕЙНОВА Адрес редакции: г.Баку, ул. Шарифзаде, 3 Телефон для справок: 97 34 24, тел./факс: 97 31 25 E-mail: [email protected] — Что это такое — иметь широкую душу? Любить всех подряд? И прощать — тоже всех? — Если говорить обо мне, то я общался со слишком боль шим количеством умных людей и прочел слишком много хороших книг. И если хорошие книги может прочитать любой человек, то в смысле общения с умными людьми мне очень и очень повезло: я общался со многими нобелевскими лауреатами, королями, президентами. Никогда мне не забыть благо родства президента Литвы Адамкуса, того приема, который он устроил в нашу честь, — поверьте, это было потрясаю щее зрелище! Я видел скром ность короля Испании, потом ка великих Бурбонов, наслед ника огромной империи, — эти и многие другие встречи, безусловно, накладывают громад ный отпечаток на человека. Приходит осознание того, что каждый человек имеет право на ошибку, а ты не имеешь права его судить. Просто — не имеешь права. Вот и все. — Когда у человека все хорошо, его обычно не любят: должна быть какая-то червоточинканеудача. И тогда ты сразу становишься всем близким и родным. Как вы думаете — почему? — Насчет червоточинки — истинная правда. Михалков, помнится, сказал гениальную фразу: «Пусть лучше завидуют, Зарегистрирована в Министерстве юстиции Азербайджана. Реестр № 743 чем жалеют». Цинично сказал, быть может, но, наверное, он прав. Мне не хочется, чтоб мне завидовали, это глупо и потом… Человек, который завидует, должен хотя бы повторить мой тяж кий труд. Чтобы переписать все, что я написал, понадобится де вять лет непрерывного труда — то, чего не понимают недобро желатели. — Девять?! — Специально подсчитали: чтобы просто переписать 84 ро мана, придется работать с утра и до вечера каждый день девять лет. Поэтому зависть их мне не понятна — я ничего ни у кого не отнимал, мне ничего ни от кого не надо — никаких званий, никаких наград, я даже не претендую на ранг писателя… Единст венное, о чем я прошу, — это ос тавить меня в покое. — Очевидно, именно это и раз дражает больше всего. — Я получаю известие каж дый раз, что количество недоб рожелателей возрастает с каж дой книгой. Это очень обидно и несправедливо — если б это был кто другой, я бы только ра довался. — Что такое грех и что, повашему, есть самый страш ный грех? — Всем известный библей ский перечень грехов меня не очень устраивает — я бы его чуть отредактировал, например, от носительно прелюбодеяния и чревоугодничества (смеется). Я вообще против самооскопления как такового и всего того, что имеет к нему отношение. А са мый страшный грех по мне — это предательство, причем са мый ужасающий, когда преда ешь самого себя. — А вас — предавали? — Много раз. Но не друзья, к счастью, нет, хотя французы и говорят, что «предают только свои». — Вот вы говорите — чрево угодие, а между тем Лев Тол стой, который тоже был чрезвычайно плодовитым писателем, кончил морковными котлетами… — Думаю, что мне до него да леко. И не только в смысле кот лет, сами понимаете. А закончу свою жизнь по-другому — приглашу красивых женщин, выпью хорошего вина и провозглашу тост за жизнь. Думаю, морков ные котлеты мне вряд ли грозят. А за аналогию — спасибо. — Я знаю, что вы большой гур ман. А вообще — что едят очень богатые люди? — Мне хотелось бы внести поправку по пункту «богатство» — я боюсь, что сложится непра вильный имидж. На самом деле, у меня нет ничего такого, что есть у любого торговца нефтью в нашей стране. Но думаю, что моя жизнь более интересная, потому что их задача — украсть у народа как можно больше денег и набить ими карманы. Моя же — прожить достойную жизнь и дать детям достойное образование. Это — две разные цели, всетаки имеют значение и средства для достижения цели, и сама цель, к которой мы идем. Что касается того, что я люблю по есть. Много чего, например, аку льи плавнички, но больше всего бакинскую кухню — кутабы, хингал, дюшбере. «Женщины сильнее любят — одного этого уже достаточно, чтобы ими восхищаться» — Сегодня в моде откровенные интервью… — Ну и слава Богу! — А это правда, что любовь — это вселенский мыльный пу зырь? — Не всегда. — А правда, что «Мужчина расплачивается за секс бра ком, а женщина за брак — сексом»? — Думаю, что да, во многих случаях, к сожалению. Но мне кажется, что это все-таки как раз те случаи, которые не под падают под категорию счастливых. Потому что, если вы за что-то «расплачиваетесь» — то это всегда плохо. Брак все-таки должен приносить радость, если же он этого не делает, я не по нимаю, зачем он нужен — му чить детей, себя... — Значит, ахматовское «жить надо с тем, без кого не можешь жить» для вас — ру ководство к действию? — Более того — не можешь дышать. Как не можешь дышать без своих родителей или детей. И только тогда все будет нор - мально. В противном случае — не стоит затягивать это мучи тельное неудовольствие. — А это правда, что самых лучших женщин придумали мужчины? «О моя божественная скульптура, ты моя единственная возлюбленная!» — говорил Микеланджело в конце жизни. Что же женщины — не тянут? — Я слишком восторженно отношусь к женщине, чтобы согласиться. Женщины сильнее любят — одного этого уже дос таточно, чтобы ими восхищаться. Просто существуют две ци вилизации: мужская авантюристическая — это искатели при ключений, биологически актив ный тип, который и мутирует сильнее и развивается быстрее, и женская — некая устойчи вость, которая придает миру стабильность. Все начинается с матери, все начинается с жен щины. Женщина, повторюсь, привязывается гораздо сильнее, и именно от их константности зависит вообще существование жизни на Земле. — Чингиз муаллим, а это правда, что половина женщин создана для семьи, а другая половина — для любви? — А кто это подсчитал? — Марина Цветаева. — Я с ней не согласен. И во обще против такого деления. К сожалению, несмотря на все победы эмансипации, фемини стов, женщине, особенно в Азербайджане, тяжелее во много раз, чем мужчине. Я недавно был в Славянском университете на встрече с магистрантами, в основном все девочки — краси вые, юные. Я смотрел на них и думал: «Господи, одна из сотни будет счастлива!». — Откуда такой пессимизм? — Это не пессимизм — это реальность. Мужчине легче, особенно в нашем обществе. Ему дозволительно все — разрешается иметь связь на стороне, более того, последнее даже приветствуется у нас. Женщине же нельзя ничего, шаг в сторону — и всеобщее осуждение, в том числе и родственников. К сожалению, мы еще очень глубоко си дим в средневековье. И это — правда. «До моего плеча еще надо достать» — Говорят, человек творче ский должен непременно быть, скажем так, эгоцентриком, что создает известные не удобства для людей, его окружающих. А как это вам уда ется так много работать и при этом сообщать ощущения комфорта вокруг? — Я стараюсь учитывать их интересы, может, мне в этом помогает то, что я профессиональный психолог. Я очень ра но понял, что человеческое пространство — оно достаточно небольшое и в него втор гаться недопустимо. Я ненавижу высокомерие, мне интерес ны все люди — от охранника до президента крупной державы. Я никогда ни на кого не смотрю сверху, я стою чуть в стороне, быть может, но никогда — сверху. — А как вы при этом избегаете проявлений панибратства с их стороны, похлопывания по плечу?.. — Ну, во-первых, до моего плеча еще достать надо, и по том… Я стараюсь быть макси мально доступным, но только для тех людей, кого могу впустить в свое пространство. Ос тальным приходится довольство ваться другим кругом общения. — Создаете ореол недосягаемости? — Ничего я не создаю — просто мне не хочется с ним об щаться — и все. Не хочется же общаться с мухой или комаром… — Чингиз муаллим, помогите мне закончить интервью. Никак не могу придумать последний вопрос… — А вы спросите меня о планах. — Вот спасибо! И каковы же они? — К сожалению, я не Ростропович, у которого планы расписаны на несколько лет вперед. — А на какой вопрос у вас нет ответа? Ответа не последовало. То есть, он наверняка был, просто оборвалась лента диктофона, а вместе с ней и исповедь — исповедь человека, что «родился в рубашке от Пьера Кардена» и жизнь для которого — «своего рода затянувшийся светский прием»… Отпечатано в типографии «CBS Polygraphic Production» Тираж: 15000
