УДК 341.96 Е. П. Войтович НЕВОЗМОЖНОСТЬ ИСПОЛНЕНИЯ
реклама
УДК 341.96 Е. П. Войтович Сибирский институт управления – филиал Российской академии народного хозяйства и государственной службы при Президенте РФ ул. Нижегородская, 6, Новосибирск, 630102, Россия Новосибирский государственный университет ул. Пирогова, 2, Новосибирск, 630090, Россия [email protected] НЕВОЗМОЖНОСТЬ ИСПОЛНЕНИЯ ТРАНСГРАНИЧНЫХ ДОГОВОРОВ В УСЛОВИЯХ ДЕЙСТВИЯ ЭКОНОМИЧЕСКИХ САНКЦИЙ Рассматриваются проблемы невозможности исполнения трансграничных договоров в связи с введением экономических санкций. Предпринимается попытка определить обстоятельств, которые делают исполнение договора невозможным. Делается вывод о том, что акты, устанавливающие экономические ограничения и запреты, форсмажором не являются. Вместе с тем, принятие государственным органом акта, устанавливающего экономические санкции, может выступать основанием полного или частичного прекращения обязательств. Рассматривается также проблема определения последствий невозможности исполнения трансграничного договора. Автор приходит к выводу о необходимости дополнения норм гражданского законодательства об основаниях освобождения от ответственности за неисполнение или ненадлежащее исполнение обязательства. Исследуются вопросы расторжения трансграничного договора, одностороннего отказа от его исполнения в условиях действия экономических санкций; определяются последствия совершения сделки после введения в действие экономических санкций. Ключевые слова: экономические санкции, трансграничный договор, невозможность исполнения, недействительность, прекращение обязательства, ответственность, обстоятельства непреодолимой силы. Заключение большого количества трансграничных договоров стало результатом глобализации международных экономических отношений и роста взаимозависимости рынков. Увеличение числа подобных сделок, их особая роль в экономике государств способствуют созданию договорных связей между субъектами различной государственной принадлежности. Последнее, однако, не исключает их разрыва или существенного изменения. Сегодня, когда введение мер принудительного экономического воздействия приобретает систематический характер, особого внимания требуют проблемы невозможности исполнения трансграничных договоров, подпадающих под действие экономических санкций. Категория невозможности исполнения является гражданско-правовой и тесно свя- зана с такими правовыми категориями, как недействительность сделки, непреодолимая сила, гражданско-правовая ответственность. Последние относятся к числу доктринально разработанных, в то время как невозможность исполнения не получила комплексного исследования. К отдельным аспектам проблем, связанных с невозможностью исполнения гражданско-правовых обязательств, в разное время обращались отечественные ученые (М. М. Агарков, Д. М. Генкин, Л. А. Лунц, Е. А. Павлодский, Л. В. Кузнецова и др.), а также представители зарубежной цивилистики (Г. Даннеман, В. Лоренц, Д. Таллон, Р. Циммерман и др.). Следует отметить, что в последнее время наблюдается всплеск исследовательского интереса к вопросам невозможности исполнения гражданско-правовых обязательств, что нашло отражение в работах Войтович Е. П. Невозможность исполнения трансграничных договоров в условиях действия экономических санкций // Вестн. Новосиб. гос. ун-та. Серия: Право. 2015. Т. 11, вып. 2. С. 119–126. ISSN 1818ñ7986. ¬ÂÒÚÌËÍ Õ√”. –Âрˡ: œр‡‚Ó. 2015. “ÓÏ 11, ‚˚ÔÛÒÍ 2 © ≈. œ. ¬ÓÈÚӂ˘, 2015 120 ÃÂʉÛ̇рÓ‰ÌÓ Ôр‡‚Ó Ш. И. Будмана, А. М. Запорожца, Е. C. Мухачевой, Н. Г. Соломиной, Р. М. Янковского. Активность представителей цивилистической науки компенсируется отсутствием исследовательского интереса к проблемам невозможности исполнения трансграничных договоров в российском международном частном праве. Вызвано это, по всей видимости, тем, что заключение и исполнение трансграничных договоров обычно связано с коллизионным вопросом, и именно эта проблема привлекает внимание отечественных ученых больше всего. Невозможность исполнения трансграничных договоров может являться следствием самых разнообразных жизненных обстоятельств, которым закон или иной правовой акт придает юридическое значение. Среди таких обстоятельств: экономические санкции, непреодолимая сила, недействительность и др. Экономические запреты и ограничения, устанавливаемые международными организациями или принятые в рамках национального правопорядка, как правило, запрещают совершать договоры и сделки. К сожалению, подобные акты зачастую ограничиваются перечислением действий, совершение которых запрещено, не называя конкретных договорных конструкций или сделок либо ограничиваясь указанием их отдельных видов. Так, в соответствии с Указом Президента РФ «О мерах по выполнению резолюции Совета Безопасности ООН 2094 от 7 марта 2013 г.» предусматривается применение ряда ограничений в отношении КНДР, в частности, запрещается с момента официального опубликования данного акта и впредь до особого распоряжения предоставление КНДР любой технической и консультативной помощи, оказание услуг, связанных с поставкой, изготовлением, эксплуатацией или использованием предметов, материалов, оборудования, товаров и технологий, предоставление брокерских или иных посреднических услуг, связанных в том числе с предоставлением продукции другим государствам, ее обслуживанием или использованием в этих государствах, либо с ее поставкой, продажей или передачей другим государствам, либо с вывозом из других государств 1. 1 О мерах по выполнению резолюции Совета Безопасности ООН 2094 от 7 марта 2013 г.: Указ Президента РФ от 02.12.2013 № 871 // Собр. законодательства РФ. 2013. № 49 (ч. 7). Ст. 6395. Приказом Президента США от 20 апреля 2014 г. «О блокировке имущества дополнительных лиц, повлиявших на ситуацию в Украине» предусмотрен запрет на осуществление сделок с лицами, включенными в Перечень специально назначенных лиц, утвержденный Комитетом по контролю за имуществом иностранных лиц, а также в отношении имущества, принадлежащего либо подконтрольного таким лицам 2. Как видим, Приказ устанавливает запрет на совершение любых гражданско-правовых сделок с лицами, включенными в санкционный список, либо с имуществом последних. Вышеприведенные и тому подобные нормы не определяют юридической судьбы действующих договоров, но из их содержания очевидно следует запрет на совершение будущих сделок. Судьба неисполненных контрактов решается не на основе публично-правовых норм, составляющих содержание указанных актов, а на основе частноправовых предписаний. Так, Гражданским кодексом РФ установлены различные основания прекращения договорных обязательств, среди которых расторжение договора, отступное, зачет, новация и др. Особое место занимает прекращение обязательства невозможностью исполнения. Введение экономических санкций и установление запретов в отношении исполнения существующих и новых договоров означает невозможность исполнения договоров, заключенных до введения экономических санкций, а также недействительность договоров, заключенных после их введения. Общепризнанным считается, – утверждает Н. В. Крючкова, – что в случае введения экономических санкций полностью или частично приостанавливается исполнение обязательств по существующим частноправовым международным контрактам, а заключенные после введения санкций соглашения признаются недействительными [1. C. 117]. Отметим, что в отечественном гражданском праве отсутствуют нормы, регламентирующие приостановление исполнения договоров, в том числе осложненных иностранным элементом, поэтому речь в подобных случаях должна идти о невозможности их исполнения. Что же касается 2 Официальный сайт Белого дома. URL: http://www. whitehouse.gov/the-press-office/2014/03/20/executiveorder-blocking-property-additional-persons-contributingsituat (дата обращения: 17.01.2015). ¬ÓÈÚӂ˘ ≈. œ. Õ‚ÓÁÏÓÊÌÓÒÚ¸ ËÒÔÓÎÌÂÌˡ Úр‡ÌÒ„р‡Ì˘Ì˚ı ‰Ó„Ó‚ÓрÓ‚ ÔрË ˝ÍÓÌÓÏ˘ÂÒÍËı Ò‡ÌÍˆËˇı недействительности, с мнением автора следует согласиться. Невозможность исполнения в силу норм Гражданского кодекса РФ (ст. 416) относится к числу оснований прекращения гражданско-правовых обязательств. Однако она может иметь определенные временные границы (например, «впредь до особого распоряжения», «в течение года с момента вступления указа в силу»). Обязательство в этом случае не прекращается, если кредитор не утратит интереса к исполнению по истечении установленного срока, а также при условии, что к этому моменту срок действия договора не истечет. Кроме того, невозможность исполнения может касаться как всего обязательства в целом, так и его отдельной части, поэтому при частичной невозможности исполнения обязательство прекращается лишь в части (п. 1 ст. 417 ГК РФ). В условиях действия экономических санкций невозможность исполнения порождает множество проблем. Так, действующее российское законодательство не позволяет ответить на вопрос о том, какие именно обстоятельства делают исполнение договора невозможным. Указанные трудности, как отмечает Ю. П. Свит, связаны с тем, что понятие «невозможность исполнения» может толковаться достаточно широко: как физическая неосуществимость каких-либо действий, невозможность достижения оговоренного результата, экономическая нецелесообразность совершения обусловленных действий [2]. Статья 416 ГК РФ не называет обстоятельств, делающих исполнение обязательства невозможным, в связи с чем в цивилистике, в зависимости от характера юридических фактов, повлекших невозможность исполнения, выделяют фактическую и юридическую невозможность исполнения. Наступление обстоятельства, за которое ни одна из сторон не отвечает, означает фактическую невозможность исполнения, в то время как издание акта государственного органа – юридическую. Последняя регулируется ст. 417 ГК РФ, положения которой необходимо применять с учетом правил ст. 416 ГК РФ. К обстоятельствам фактической невозможности исполнения следует относить непреодолимую силу, т. е. чрезвычайные и непредотвратимые при данных условиях обстоятельства. Юридическая невозможность исполнения может выражаться в издании акта государственного органа или 121 органа местного самоуправления, устанавливающего запреты и ограничения на совершение и исполнение гражданскоправовых сделок. Следует ли рассматривать введение экономических санкций в качестве обстоятельства, влекущего фактическую невозможность исполнения? Ответ на этот вопрос необходимо начать с понятия непреодолимой силы. В юридической литературе высказаны различные подходы к определению этого понятия. К разработке данной категории посредством указания на ее признаки в разное время обращались Б. C. Антимонов, C. Н. Братусь, О. C. Иоффе, Е. А. Павлодский, В. А. Тархов, Ю. В. Ячменев. Результатом многолетней дискуссии стала выработка таких признаков непреодолимой силы, как чрезвычайность, непредотвратимость, относительность, внешний характер, непредвидимость, прогнозируемость [3]. Не оставила без внимания обстоятельства непреодолимой силы и судебная практика. Так, Президиум Высшего арбитражного суда Российской Федерации, комментируя признаки непреодолимой силы, указал, «...что под чрезвычайностью понимается исключительность, выход за пределы «нормального», обыденного, необычайность для тех или иных жизненных условий, что не относится к жизненному риску и не может быть учтено ни при каких обстоятельствах. Чрезвычайный характер непреодолимой силы не допускает квалификации в качестве таковой любого жизненного факта, поскольку она, в отличие от случая, имеет в основе объективную, а не субъективную непредотвратимость» 3. Отечественные суды подходят к вопросу об отнесении перечисленных в договоре обстоятельств к разряду форс-мажорных с большой осторожностью. Должнику для освобождения от исполнения договорного обязательства необходимо доказывать, что к невозможности исполнения им обязательств привело обстоятельство непреодолимой силы. Иначе складывается договорная и судебная практика заключения и исполнения трансграничных договоров, стороны которых нередко включают условие о форсмажоре с целью избежания ответственности 3 Постановление Президиума ВАС РФ от 21 июня 2012 г. № 3352/12 по делу № А40-25926/2011-13-230 // Вестн. ВАС РФ. 2012. № 10. 122 ÃÂʉÛ̇рÓ‰ÌÓ Ôр‡‚Ó за неисполнение или ненадлежащее исполнение обязательств. Вместе с тем, как правильно отмечает В. А. Канашевский, между национальными правопорядками существуют различия в понимании и толковании «форс-мажор», а некоторые правовые системы вообще не содержат определенных положений по данному поводу. Указанные различия, полагает автор, не позволяют сформулировать общие для всех (или большинства) стран определения конкретных форм ответственности, равно как и оснований освобождения от нее. Поэтому такие понятия, как «убытки», «неустойка», «форсмажор», «затруднения», в различных правовых системах имеют неодинаковый смысл и содержание [4]. Анализ условий трансграничных договоров свидетельствует об отнесении к числу обстоятельств непреодолимой силы стихийных бедствий, аварий, забастовок, правительственных запретов и ограничений, срывов поставок сырья, материалов, оборудования, перерывов или задержек в транспортировке, отказов в выдаче лицензии и др. Однако сторонам, согласовывающим договорное условие об освобождении от ответственности на основе оговорки о форс-мажоре, необходимо учитывать, что не все указанные в оговорке обстоятельства будут при возникновении спора отнесены судом к числу оснований освобождения от ответственности. При рассмотрении споров, вытекающих из внешнеэкономических сделок, стороны часто ссылаются на публично-правовые акты государств как на форс-мажорное обстоятельство. В частности, публично-правовые акты рассматривались как источник недействительности договора, обстоятельство непреодолимой силы. Однако в одном из дел коммерческий арбитраж не признал последствия запрета на перевод денежных средств в качестве форс-мажорных, поскольку валютные правила соответствующего государства уже действовали в момент подписания контракта [4]. Интересным в этой связи является высказывание Г. Хойта о том, что в доктрине и судебной практике начала ХХ в. восторжествовала точка зрения, согласно которой собственные торговые ограничения являются форс-мажором, а иностранные – нет. Так, американский суд в 1921 г. постановил: иностранные законы или эмбарго не являются основанием для освобождения от от- ветственности [5. C. 144]. Анализируя же практику конца ХХ столетия, Хойт указывал: «В настоящее время суды различают судебное исполнение и судебное признание иностранных законов. Исполнение иностранных торговых ограничений должно быть в принципе исключено ввиду противоречия государственному суверенитету. Признание того, что иностранные торговые ограничения могут сделать невозможным исполнение контракта, должно учитываться для справедливости» [5. C. 144–145]. Анализ норм Гражданского кодекса РФ позволяет прийти к выводу о том, что принятие акта государственного органа означает юридическую невозможность исполнения (ст. 417) и форс-мажором не является. Аналогичный вывод следует сделать и в отношении актов иностранного законодательства, устанавливающих экономические ограничения и запреты. С вышеуказанной проблемой квалификации оснований прекращения обязательств тесно связана проблема определения последствий невозможности исполнения. При обычных условиях гражданского оборота неисполнение или ненадлежащее исполнение договора является основанием для предъявления требования о возмещении убытков, связанных с нарушением договора. Если же невозможность исполнения нельзя было предвидеть либо указанные обстоятельства находились вне контроля сторон договора, право на возмещение убытков не возникает. Основанием освобождения сторон договора от ответственности в таком случае являются обстоятельства непреодолимой силы (п. 3 ст. 401 ГК РФ). Как указано, законодательное установление иностранных и национальных запретов и ограничений не является обстоятельством непреодолимой силы, следовательно, не может служить основанием для освобождения от ответственности в связи с неисполнением или ненадлежащим исполнением договора. Так, ст. 417 ГК РФ предусматривает возможность предъявления требования о возмещении убытков, причиненных в результате издания акта государственного органа. Данное право может быть реализовано лишь при условии, что применимым к договору является российское право. В удовлетворении же требования о возмещении убытков организацией, находящейся под юрисдикцией государства, которое ввело экономические ¬ÓÈÚӂ˘ ≈. œ. Õ‚ÓÁÏÓÊÌÓÒÚ¸ ËÒÔÓÎÌÂÌˡ Úр‡ÌÒ„р‡Ì˘Ì˚ı ‰Ó„Ó‚ÓрÓ‚ ÔрË ˝ÍÓÌÓÏ˘ÂÒÍËı Ò‡ÌÍˆËˇı санкции, следует отказать со ссылкой на оговорку о публичном порядке. В деле Ragazzoni v Sethia ответчик согласился приобрести и поставить истцу джут из Индии в Женеву для перепродажи в Южную Африку. Индийское правительство запретило экспорт джута в Южную Африку в ответ на дискриминацию индийского населения в этой стране. Ответчик отказался исполнять договор, и истец обратился в английский суд с требованием о возмещении убытков. Было установлено, что рroper law of the contract – английское право. В связи с этим английский суд отказался понуждать к исполнению договора ввиду того, что его исполнение могло бы повлечь для иностранного дружественного государства применение права, которое нарушает законы этого государства [5. C. 143–144]. Следует обратить внимание на то, что при введении международных санкций, например ООН, в текст резолюций Совета Безопасности обычно включается положение, освобождающее стороны от ответственности за неисполнение или ненадлежащее исполнение договорных обязательств. В п. 7 Резолюции от 31 марта 1992 г. № 748 СБ ООН по Ливии, например, содержится призыв к государствам и международным организациям действовать в строгом соответствии с положениями данной Резолюции, независимо от наличия любых прав или обязательств, предоставленных или принятых на себя в силу любого международного соглашения или контракта либо на основании лицензии или разрешения в период до 15 апреля 1992 г. А в п. 8 Резолюции от 11 ноября 1993 г. № 883 СБ ООН прямо постановил, что все государства и правительство Ливии обязаны предпринять все меры для обеспечения того, чтобы не предъявлялись какие бы то ни было претензии в связи с контрактами или иными сделками либо коммерческими операциями, на выполнение которых повлияли меры, установленные данной и связанными с ней резолюциями. Аналогичное положение включено в Постановление Правительства РФ «О мерах, связанных с выполнением Резолюции Совета Безопасности ООН 883 от 11 ноября 1993 г.» В п. 5 этого Постановления всем государственным учреждениям, промышленным, торговым, финансовым, транспортным и другим предприятиям, фирмам, банкам, организациям и частным лицам, находящимся под юрисдик- 123 цией Российской Федерации, предписано в своей деятельности исходить из того, что претензии со стороны Правительства или государственных органов Ливии либо любого ливийского гражданина или ливийского предприятия, либо любого лица, выдвигающего претензии в их интересах, в связи с любым контрактом или иной сделкой либо коммерческой операцией, на выполнение которых повлияли меры, принятые в соответствии с этим Постановлением, не принимаются [6]. С целью конкретизации оснований освобождении от гражданско-правовой ответственности за неисполнение или ненадлежащее исполнение договоров в связи с введением экономических санкций (международных и национальных) предлагаем дополнить ст. 401 Гражданского кодекса РФ абз. 2 п. 3, изложив его в следующей редакции: «Если исполнение или надлежащее исполнение обязательства стало невозможным в результате издания акта государственного органа, лицо, не исполнившее или ненадлежащим образом исполнившее обязательство, освобождается от ответственности». Практическую значимость приобретает вопрос о возможности расторжения договора в период действия экономических санкций или одностороннем отказе от его исполнения. Дело в том, что нормативные акты, регламентирующие применение экономических мер, не содержат предписаний на этот счет. Например, Указом Президента РФ «О применении отдельных специальных экономических мер в целях обеспечения безопасности Российской Федерации» установлено, что юридическим лицам в своей деятельности необходимо исходить из того, что в течение одного года со дня вступления в силу Указа запрещается либо ограничивается осуществление внешнеэкономических операций, предусматривающих ввоз на территорию Российской Федерации отдельных видов сельскохозяйственной продукции, сырья и продовольствия, страной происхождения которых является государство, принявшее решение о введении экономических санкций в отношении российских юридических и (или) физических лиц или присоединившееся к такому решению 4. Перечень 4 О применении отдельных специальных экономических мер в целях обеспечения безопасности Российской Федерации: Указ Президента РФ от 06.08.2014 № 560 // Собр. законодательства РФ. 2014. № 32. Cт. 4470. 124 ÃÂʉÛ̇рÓ‰ÌÓ Ôр‡‚Ó сельскохозяйственной продукции, сырья и продовольствия, страной происхождения которых являются Соединенные Штаты Америки, страны Европейского Союза, Канада, Австралия и Королевство Норвегия и которые сроком на один год запрещены к ввозу в Российскую Федерацию, установлен Постановлением Правительства РФ 5. Полагаем, что действующее гражданское законодательство (ст. 451, 310 ГК РФ) не содержит препятствий для расторжения договора по соглашению сторон или по требованию одной стороны в связи с существенным изменением обстоятельств, а также одностороннего отказа от исполнения договора. Невозможность исполнения трансграничных договоров, подпадающих под действие экономических санкций может являться и следствием их недействительности. Квалифицируя трансграничные договоры, совершенные в нарушение запретов и ограничений, установленных законодательством РФ, следует исходить из их ничтожности, так как они являются сделками, посягающими на публичные интересы (ст. 168 ГК РФ). Сказанное, однако, относится лишь к тем трансграничным договорам, для которых компетентным является российское право и которые были заключены после принятия актов о введении экономических мер принуждения. Вместе с тем, вопрос о юридической силе условий контракта, не соответствующих межправительственному акту, следует разрешать не посредством простой формулы о недействительности ввиду несоответствия таких условий гражданско-правовой сделки (или, наоборот, об их действительности, несмотря на указанное несоответствие), а в порядке специального обсуждения отдельных условий контрактов [7. C. 451]. Следует обратить внимание на то, что Модельными правилами европейского частного права (II.-7:102: Первоначальная невозможность исполнения или отсутствие права либо полномочия распоряжения) предусмотрено правило, в соответствии с кото5 О мерах по реализации Указа Президента Российской Федерации от 6 августа 2014 г. № 560 «О применении отдельных специальных экономических мер в целях обеспечения безопасности Российской Федерации»: Постановление Правительства РФ от 07.08.2014 № 778 // Собр. законодательства РФ. 2014. № 32. Ст. 4543. рым договор не может считаться недействительным полностью или в части только по той причине, что в момент его заключения исполнение какого-либо возникающего из договора обязательства было невозможно, либо из-за отсутствия у стороны права или полномочия распоряжаться имуществом, по поводу которого заключен договор [8. C. 451]. При рассмотрении требований о признании трансграничных договоров недействительными подлежит определению момент введения в действие экономических санкций, а также право, подлежащее применению к договору. Компетентным следует признавать право, выбранное сторонами (lex voluntatis) или определяемое на основе коллизионных норм о праве, подлежащем применению к договору при отсутствии соглашения о выборе права (lex causae). Вместе с тем, при признании трансграничного договора недействительным ввиду пороков субъекта, формы или содержания необходимо руководствоваться коллизионными нормами, устанавливающими личный закон физического или юридического лица, форму сделки, ее содержание. Подводя итог, отметим: сегодня, когда применение экономических санкций приобретает систематический характер, изучение их влияния на частноправовые отношения чрезвычайно важно. Полагаем, что введение экономических санкций и установление запретов в отношении исполнения существующих и новых договоров означает невозможность их исполнения. При этом акты, устанавливающие экономические ограничения и запреты, форс-мажором не являются. При определении юридических последствий совершения трансграничного договора в условиях действия экономических санкций необходимо исходить из возможности полного или частичного прекращения обязательства. Полагаем, существует необходимость в законодательном закреплении дополнительного основания освобождения от ответственности за неисполнение или ненадлежащее исполнение договора. Реализация данного предложения будет способствовать определению наиболее эффективных материально-правовых и коллизионных решений, оптимизации внешнеэкономической политики и судебного рассмотрения и разрешения международных частноправовых споров. ¬ÓÈÚӂ˘ ≈. œ. Õ‚ÓÁÏÓÊÌÓÒÚ¸ ËÒÔÓÎÌÂÌˡ Úр‡ÌÒ„р‡Ì˘Ì˚ı ‰Ó„Ó‚ÓрÓ‚ ÔрË ˝ÍÓÌÓÏ˘ÂÒÍËı Ò‡ÌÍˆËˇı Поскольку действующее гражданское законодательство не содержат препятствий для расторжения договора по соглашению сторон или по требованию одной стороны в связи с существенным изменением обстоятельств, а также одностороннего отказа от исполнения договора, подобные требования правомерны. При разрешении же вопроса о квалификации трансграничных договоров, совершенных в нарушение запретов и ограничений, установленных законодательством РФ, следует исходить из их недействительности (ст. 168 ГК РФ). Список литературы 1. Крючкова И. Н. Экономические санкции Совета Безопасности Организации Объединенных Наций в международном публичном и международном частном праве. М., 2005. 2. Свит Ю. П. Прекращение договора вследствие невозможности исполнения // Законы России: опыт, анализ, практика. 2008. № 2. 125 3. Кузнецов Р. Н. Понятие и признаки непреодолимой силы: в теории и судебной практике // Право и экономика. 2013. № 9. C. 63–69. 4. Канашевский В. А. Условия о форсмажоре во внешнеэкономических контрактах // Журн. рос. права. 2009. № 2. 5. Van Ноutte H. The Impact of Trade prohibitions on Transnational Contracts. P. 147, 154: HeinOnline – 1988 Int'l Bus. L.J. 154 1988 URL: http://heinonline.org (дата обращения: 16.04.2012) 6. Калинин А. В. Международные санкции в механизме внешнеторгового регулирования: комментарии к ст. 37 и 40 Федерального закона «Об основах государственного регулирования внешнеторговой деятельности» // Реформы и право. 2008. № 4. 7. Лунц Л. А. Курс международного частного права: В 3 т. М., 2002. 8. Модельные правила европейского частного права / Пер. с англ.; науч. ред. Н. Ю. Рассказова. М., 2013. Материал поступил в редколлегию 05.02.2015 E. P. Voytovich Siberian Institute of Administration – Branch of the Russian Presidential Academy of National Economy and Public Administration 6 Nizhegorodskaja Str., Novosibirsk, 630102, Russian Federation Novosibirsk State University 2 Pirogov Str., Novosibirsk, 630090, Russian Federation [email protected] INABILITY TO PERFORM CROSS-BORDER CONTRACTS UNDER CONDITIONS OF ECONOMIC SANCTIONS The article is devoted to problems of inability to perform cross-border contracts in connection with introduction of economic sanctions. The author attempts to determine the circumstances that make impossible to perform contract. The author concludes that acts establishing economic prohibitions and restrictions should not be regarded as force majeure. At the same time, public authorities act imposing economic sanctions may be viewed as basis of full or partial termination of contract. The article considers the problem of consequences of impossibility to perform cross-border contracts. The author makes the conclusion to supplement civil legislature the grounds for exemption from liability for any failure to perform obligation. The article examines the question of termination cross-border contracts, a unilateral refusal to its execution under conditions of economic sanctions, it determines the nullification a contract after the imposition of sanctions. Keywords: economic sanctions, cross-border contract, inability to perform, invalidity, termination of obligation, force majeure. 126 ÃÂʉÛ̇рÓ‰ÌÓ Ôр‡‚Ó References 1. Kryuchkova I. N. Economic sanctions of the Security Council of the United Nations in the international public and international private law. Moscow, 2005. (in Russ.) 2. Svit Yu. P Termination of a contract due to the impossibility of performance. Laws of Russia: experience, analysis, practice, 2008, № 2. (in Russ.) 3. Kuznetsov R. N. The definition and characters of force majeure: in the theory and court practice. Law and Economics, 2013, № 9, p. 63–69. (in Russ.) 4. Kanashevsky V. A. Condition of force majeur in foreign economic transaction. Journal of Journal of Russian Law, 2009, № 2, p. 91–99. (in Russ.) 5. van Ноutte H. The Impact of Trade prohibitions on Transnational Contracts, p. 147, 154: HeinOnline – 1988 Int'l Bus. L.J. 154 1988. URL: http://heinonline.org (date of access: 16.04.2012) 6. Kalinin A. V. International sanctions in the mechanism of foreign regulation: comments to art. 37 and 40 of Federal Law «The basics of state regulation of foreign activity». Reforms and Law, 2008, № 4. (in Russ.) 7. Lunts L. A. Course of Internatioonal P Model Rules of European Private Law. In 3 vol. Мoscow, 2002. (in Russ.) 8. Rasskazovа N. Yu. (ed.) Model rules of European private law. Moscow, 2013. (in Russ.)
