Лысенко Н.К. УИЛЬЯМ БЛЕЙК И РОБЕРТ ЛУИ СТИВЕНСОН

Лысенко Н.К.
магистрант, ЗКГУ им. М.Утемисова
УИЛЬЯМ БЛЕЙК И РОБЕРТ ЛУИ СТИВЕНСОН:
ДВА ОБРАЗА ДЕТСТВА
Два выдающихся английских поэта, жизнь и творчество которых разделяет столетие, – равно
по своему внутреннему побуждению и в разрез с остальным своим наследием – обратились к теме
Детства. При этом и тот и другой в трактовке этой темы отошли от традиции и создали, каждый
по-своему, оригинальный и самобытный, поэтический образ детского бытия.
Первый из них Уильям Блейк /1757-1827/, один из самых сложных английских поэтов и
художников. Гравер и иллюстратор собственных книг, он стал автором произведений, отразивших
предромантические тенденции в английской литературе, произведений, где бунтарские
настроения сочетаются с религиозно-мистической романтикой. Первый сборник его стихов
«Поэтические очерки» вышел в 1783 году, а в год событий английской революции 1789 года
появился сборник «Песни Невинности», где его гениальное дарование сказалось в полной мере.
Стихи сборника полны радостью и светлым восприятием жизни, которое слилось с образом
освобождения человечества от тирании, в свете которого воспринимались поэтом революционные
события. В «пророческих книгах» 1789-1820 годов – «Бракосочетание Неба и Ада», «Французская
революция», «Америка» – Блейк отказывается от своих утопических идей и в титанических
образах рисует борьбу за освобождение человека как столкновение грандиозных сил мирового
Добра и Зла. Его книга «Песни Опыта», вышедшая в 1794 году, является сборником философсколирических стихотворений – с ясностью мысли и образов философия Блейка основана на
переосмыслении и лирическом преображении им библейских образов, и в этом он является
последователем художественного опыта великого английского поэта Джона Мильтона, автора
эпической поэмы «Потерянный Рай». Бунтарские настроения и четкие философские обобщения
Блейка, его разящая ирония и эмоциональный пафос делают его поэзию неповторимой.
Второй из поэтов – Роберт Луи Стивенсон /1850-1894/, писатель и поэт, воплотивший в
творчестве каноны английского неоромантизма конца
XIX века. Коренной шотландец
по рождению, воспитанию и национальному чувству, по духовной связи с историей народа и его
культурой, Стивенсон реализовал свои творческие планы и дарования вопреки тяжелому недугу, с
которым боролся всю жизнь. Он много путешествовал и много работал, ряд лет провел в
Калифорнии, во Франции, на островах Тихого Океана, где занимался исключительно литературой,
став фактически одним из первых профессиональных писателей Англии. Его художественные
искания направлялись пафосом активности, мужественного преодоления препятствий, тяготением
к исключительным героям и ситуациям, к царству Мечты. В пятнадцать лет он на средства отца
издал первую книгу – историческое исследование о шотландском восстании 1666 года, а в 1878
году – серию очерков «Путешествие внутрь страны». Мировую славу Стивенсону принес роман
«Остров Сокровищ» /1883/, признанный классическим образцом приключенческой литературы. В
том же жанре приключений написаны романы «Похищенный» /1886/, «Владелец Баллантре»
/1889/, «Потерпевшие кораблекрушение» /1892/, «Катриона» /1893/, в жанре исторического романа
– книга «Черная стрела» /1888/ и другие. Он отдал дань и жанру философской повести, создав
свою знаменитую повесть «Странная история доктора Джекилла и мастера Хайда» /1886/,
основанная на теме двойничества. Сборники рассказов и очерков, путевые заметки, литературнокритические работы составляют его богатое наследие – поистине он не потерял времени,
увлекаясь литературным трудом, за свою недолгую жизнь успел создать очень многое.
Литературная карьера и творческая судьба того и другого из писателей сложились успешно:
каждый сумел реализовать свое литературное дарование и занять достойное место в истории
национальной и мировой литературы. Столетие, разделившее их жизнь и творческую работу,
очевидно: Блейк родился в 1757 году, Стивенсон – в 1850 году, девяносто три года спустя; первая
книга Блейка вышла в 1783 году, первая книга Стивенсона – в
1878 году, девяносто пять
лет спустя. Творческая работа Блейка развернулась в конце XVIII, Стивенсона – в конце XIX века.
Поэтому обращение их к теме Детства происходило в разной общественной и литературной
обстановке, в эпоху различных философских, этических, эстетических и педагогических
тенденций: для Блейка – в период позднего просветительства и предромантизма, перелома в
общественной жизни, связанном с влиянием французской революции; а для Стивенсона – в эпоху
неоромантизма, реакции на устоявшуюся в XIX веке в Англии ханжескую атмосферу
викторианства.
Просветительская педагогика основывалась на культе Разума и Просвещения в XVIII веке:
недаром эту эпоху называют “The Age of Reason”. Просветители верили, что общественная
гармония достижима: следует только просветить людей, дать им знания и воспитать уважение к
окружающим и обществу. Первый педагогический труд – книга «Родительский помощник»,
вышла в 1796 году; ее готовили к печати писательница Мария Эрджоурт, ее отец, известный
педагог Ричард Ловелл Эджоурт и его друг, еще более известный педагог, Томас Дей.
Написанные простым и выразительным языком рассказы из жизни детей сопровождались в книге
наставлениями родителям, как читать и обсуждать с детьми эти рассказы. Потом Мария Эджоурт
издала вторую книгу «Ранние уроки» /1801/ и книгу для подростков «Моральные уроки для
молодых людей» /1801/. В них, согласно канонам просветительской педагогики, отстаивалось
воспитание в духе трудолюбия, рассудительности, рационализма, культа знания и книг, умения
владеть собой. Религиозность не ставилась в первый ряд добродетелей, она занимала свое место в
одном ряду с воспитанием бережливости и чистоплотности. Рассудительность в воспитании
теснила детскую фантазию, и приверженность факту и сдержанность в поведении
противопоставлялись пылкости и увлеченности чем-либо.
Но просветительская педагогика и этика существовали в начале
XIX века недолго.
Уже в 1818 году вышла книга Марты Мэри Шервуд «История семейства Фэрчайлд», которая легла
в основу педагогики викторианства. Вторая и третья части этой книги были опубликованы в
1842 и в 1847 годах. На этой книге были воспитаны целые поколения детей эпохи викторианства,
когда клерикальные круги были сильны, как никогда. Согласно викторианской педагогике
утверждалось, что все дети от природы испорчены и религиозные родители должны
нравоучениями и наказаниями воспитывать их, как маленьких язычников, и возвращать в лоно
церкви. Ребенок был с самого раннего возраста грешником и самые простые детские проступки
объявлялись дорогой в ад, достаточно вспомнить известного персонажа романа Шарлоты Бронте
«Джейн Эйр» попечителя ловудского приюта для сирот, мистера Брокльхерста, который морит
голодом приютских девочек и пугает их адом; образ черствого, жестокого ханжи воплотил в себе
худшие стороны викторианского воспитания и практики, обращения с детьми.
Недаром в конце XIX века родился неоромантизм – как реакция на философию и этику
викторианства, также как предромантизм и романтизм были реакцией на чрезмерный
рационализм просветительства. К концу
XIX века появились книги Эдварда Лира и
Льюиса Кэрролла, в которых был возрожден нонсенс, абсурд, известный по знаменитой книге
английского детского фольклора «Матушка Гусыня», а рассказы о путешествиях, приключениях
на море и на суше, пиратах и кладах вновь вошли в чтение для детей и взрослых. Роберт Луи
Стивенсон и Джозеф Конрад, Этель Лилиан Войнич и Артур Конан Дойль, Гилберт Кийт
Честертон и Редьярд Киплинг, а также писавшие специально для детей и подростков Томас Майн
Рид, Генри Райдер Хаггард и Роберт Майкл Баллантайн – все они по-разному, но воплотили эту
вновь ожившую мечту о необычном на страницах книг.
В какой-то мере творческие поиски двух английских поэтов были направлены идентично: от
того, что составляло устоявшуюся этическую и эстетическую программу эпохи – к своему,
необычному видению мира Детства. Уильям Блейк предвосхитил в своем творчестве
романтический образ ребенка как моральной нормы и мерила всех вещей. Его ребенок не был
объектом рационального воспитания просветительской педагогики, а был воплощением идеала, в
большей мере, чем то допускала просветительская философия окрашенного простодушной и
наивной религиозностью, но при этом далекой от наступающего ханжества викторианства. Это
религия сердца, которую поэт утверждает в своих детских образах.
Это с особой силой сказалось в сборнике стихов «Песни Невинности» /1789/, детскинепосредственное и радостное восприятие жизни и природы пронизывает стихи сборника.
Символом гармонии и свободы становится образ ребенка, радующегося вместе с ликующей
природой. Во «вступлении» к сборнику автор дает символическую картину своего поэтического
замысла: его лирический герой играет на свирели и вдруг видит в небесах колыбель и дитя,
которое просит его сыграть ему песенку об агнце Божием, а прослушав ее дважды, велит записать
эту песенку для всех детей и всех людей на земле. Певец выполняет желание ребенка и, сделав
перо из тростника и зачерпнув родниковой воды, пишет в свою тетрадь стихи, которые и
составили сборник: “ And I plucked a hollow reed, / And I made a rural pen, / And I stained the water
clear, / And I wrote my happy songs / Every child may joy to hear”. [1, 246-265]
Стихи сборника «Дитя-Радость», «Вечерняя песня», «Песня дикого цветка», «Сон», «Святой
Четверг» по-разному воплощают эту светлую идею бытия и лучше всего рисуют, идиллический
образ ребенка, который, возможно, лучше всего понимает, не на рациональном уровне, а на уровне
интуиции сердца – гармонию мира. Маленький Трубочист видит во сне ангела, который отпирает
золотым ключом тесные каморки-гробики, в которых заключены дети-трубочисты и выпускает их
всех на свободу; после этого мальчику не страшен утренний промозглый холод и печная сажа – он
не может ни зябнуть, ни запачкаться, ему открыта радость бытия. Маленький негритянский
мальчик знает, что на коленях своей матери он познал Любовь и эту Любовь он познает, сидя на
коленях Бога, рядом с белыми детьми.
Центральным стихотворением, воплотившим идею сборника, является стихотворение «ДитяРадость»:
“I have no name:
I am but two days old.”
- What shall I call thee?
“I happy am,
Joy is my name.”
Sweet joy befall thee!
Pretty Joy!
Sweet Joy, but two days old.
Sweet Joy I call thee
Thou dost smile,
I sing the while,
Sweet joy befall thee!
[1, 265]
- Мне только два дня.
Нет у меня
Пока еще имени.
- Как же тебя назову?
- Радуюсь я, что живу.
Радостью - так и зови меня!
Радость моя Двух только дней, Радость дана мне судьбою.
Глядя на радость мою,
Я пою:
Радость да будет с тобою!
/Перев. С.Маршака/ [2, 350-351]
Однако в гармоничное восприятие мира в поэзии Блейка вторгается образ социальной
дисгармонии: это и тяжкий, и опасный труд чистильщика сажи в трубах, который стал уделом
маленьких трубочистов, и нищета, и бесправие бездомных детей, попрошайничающих на паперти.
Религия у Блейка, как ранее у Джона Мильтона, выступает в прямом обращении человека к Богу, в
то время как клерикальные персонажи могут быть представлены негативно. Религия Блейка – не
официозна, это религия сердца. Все светлое, что включает его идеал, связано с образом красоты и
гармонии мира и лучшего, еще не искаженного социальной дисгармонией, человеческого
существа, которым у него является ребенок.
В поэзии Роберта Луи Стивенсона столетием спустя образ ребенка также нетрадиционен. В
своей реакции на ханжество и скуку викторианства Стивенсон не идет по пути комического
обыгрывания тупого нравоучения, пути комизма, абсурда, нонсенса – как Льюис Кэрролл, не
обращается к миру фантазии, диковинных приключений, необычных событий, приключений, как
Баллантайн и Майн Рид, или сам он в своих романах. Его детская поэзия оригинальна: она связана
с поэтизацией реального опыта открытий маленького ребенка и подобная трактовка возможна
лишь тогда, когда автор сам может взглянуть на окружающее глазами ребенка, полностью
перевоплотиться в него. Это очень трудная задача: здесь так легко впасть в сентиментальное
любование чистотой и наивностью ребенка, умилением его младенческим неведением. Но
Стивенсон избегает этой опасности: его ребенок очень серьезно относится к своей нелегкой задаче
– понять и открыть окружающий мир. Наблюдения, игра, первые детские умозаключения и
ранний опыт бытия – составляют главную тему детских стихов Стивенсона.
Нам уже приходилось рассматривать тему игры у Стивенсона: в статье, посвященной
игровой деятельности ребенка в его стихах.
Прежде всего, в них превалирует светлое, оптимистичное начало. Стивенсон был в детстве
очень болезненным ребенком, который много времени провел, лежа в постели – позднее он
написал об этом стихи «Страна кровати», которому школьных друзей заменяла няня Алисон
Каннингем – та самая Камми, которой посвящен его детский цикл. «Детский Сад стихов»,
вышедший в 1885 году. Название сборнику он нашел, вспомнив о своем чувстве открытия красоты
мира, которое он испытал ребенком в саду своего дяди-пастора и о котором позднее написал в
воспоминаниях: «Солнечный свет, зелень листвы, щебет птиц – никогда ощущение всего этого не
владело мною с такой силой, как здесь. Гималайский кедр на лужайке, заросли лавра, мельницы,
река, церковный колокол, пахари за работой, диковинные индийские вещицы, которыми наполнил
дом мой дядя, разительное несходство этого места с городом, где я проводил все это время, – все
это пленило меня и живет в памяти поныне, ни на что не похожее, искристое, пьянящее… [3, 2].
Позже один из критиков писал, что такие жизнерадостные стихи мог сочинить тот, чья жизнь
легка. Но это было не так: Стивенсон еще ребенком изведал тяжкий недуг и страдания, а создавая
стихи сборника, был вновь тяжко болен и лежал в постели с бездействующей правой рукой, в
полутьме – врачи запретили яркий свет, набрасывая на листках строки сборника, прославившего
его впоследствии. Да и в детстве он знал о некоторых, далеких от радостного детского восприятия,
сторонах реальной жизни: Камми была очень религиозна и наставления в духе викторианской
педагогики и картины ада грешников, которые она живописала своему воспитаннику, входили в
его детское сознание. Может быть, поэтому в своем мировосприятии, а позднее в стихах сборника,
он стремился создать в противовес этим страшным картинам и дидактике – образ рая, прекрасного
сада, где играет ребенок. Разделы сборника не случайно названы им – «Ребенок, играющий один»,
«Дни, проведенные в саду», передают это чувство свободы и радости.
В стихах «Книжки с картинками зимой», «Мои сокровища», «Город из кубиков», «Страна
сказок», раскрыт внутренний мир ребенка, царство детской мечты. В стихах «День и ночь»,
«Цветы», «Садовник», «Немой солдат», «Летнее солнце», «Осенние костры» эти мечты опираются
на невиданную красоту реального мира, пусть даже эта красота таится в обычном скромном саду.
В стихах «Моя тень», «Марш», «Хорошая игра», «Путешествие» ребенок утверждает себя в игре и
отдается ей с увлечением: для него это первая и очень важная деятельность. Его мир гармоничен и
прекрасен.
Стивенсон творил в эпоху, когда в литературе утвердился английский реалистический роман
XIX века с его темой социального неравенства и острых общественных проблем. В стихах Блейка
нищие дети с их бедами и попытками выжить представлены сочувственно и обличительно.
Ребенок Стивенсона слишком мал, чтобы осознать, что в обществе, в отличие от природы далеко
не все гармонично. Его мышление и фантазия не всесильны: он пока мало знает о мире и они не
могут уберечь его от наивных рассуждений и смешных ошибок. За тем, как рассуждает ребенок,
чувствуется иногда добрая, чуть ироничная улыбка взрослого, умудренного годами человека,
улыбка автора. Ребенок постигает мир своими глазами, слухом, живыми наблюдениями, а правила
поведения заучивает со слов любимых матери и няни. Он знает: чтобы быть хорошим мальчиком,
надо быть послушным и опрятным, не говорить грубых слов и не забывать перед сном и перед
едой прочитать молитвы и тогда все будет хорошо. Но в стихах «Система» у него закрадывается
сомнение: те дети, которые лишены того, что получает в жизни он, – они действительно виноваты
в детских проступках? А может быть, виною тому бедность их родителей?: He is a naughty child,
I'm sure /Or else his dear papa is poor [4, 7].
Стивенсон создает удивительный мир детства и создает его в образе прекрасного сада – на
свой лад; «С точки зрения Стивенсона, – пиш ет
Н .Я.Дьяконова,мир детства есть мир
подлинных ценностей – воображения,чистоты, естественности,мир поэтический и цельный» [5,
150].
Эти два мира, созданные двумя английскими поэтами, едины в одном: в безусловном
принятии образа ребенка за моральную норму. С виду простой и гармоничный, этот мир посвоему слож ен и обладает философской глубиной. Ричард О лдингтон, английский писатель,
создавш ий книгу о Стивенсоне, считал, что Стивенсон пытался писать так, как писал бы стихи
ребенок, но только ребенок, читавш ий М ильтона и Блейка. Думается, имя Блейка в этом
наблю дении О лдингтона не случайно.М ир,который открывает маленький герой,известен автору
стихов больш е и мир этот драматичен и сложен,но,тем не менее,ребенок прав в своем ожидании
добра и справедливости от этого мира и автор приветствует это мудрое ожидание Добра.
Список использованной литературы:
1. /Blake, William/ Антология английской литературы XVIII века. Состав.
И.В. Ступников. –
Л.: Просвещение, 1975.
2. /Блейк, Уильям. Стихи./ Зарубежная литература XVIII века. Хрестоматия.
т. I. Состав.Б.И.
Пурищев, Б.И.Колесников, Я.Н.Засурский. – М.: Высшая школа, 1988.
3. www.libconfs.narod.ru. /Зиман Л.Я./, Русские переводы и издания детских стихотворений Р.Л.
Стивенсона.
4. Stevenson R.L. Works. – M.: Progress Publishers, 1972.
Дьяконова Н.Я. Стивенсон и детская литература XIX века. – Л.: изд. ЛГУ, 1984.
***
Мақала ағылшынның екі ақынына, яғни, Уильям Блейк пен Роберт Луи Стивенсонға арналады. Екі
ақын да балалар поэзиясын жетілдіруші болып саналады, олардың сол уақыттағы балалар тәрбиесіне көп
көңіл бөлгендігі жөнінде ой қозғалған.
***
The article is devoted to two outstanding British poets: William Blake, who lived in XVIII century and Robert
Louis Stevenson, the author of famous novel “Treasure Island”, who lived in XIX century. Besides their basic
creative works each of them developed in his poems the theme of childhood. Each of them created in his poems his
individual world of childhood untraditional for his time.