Отражение национальной специфики концепта СУДЬБА в

СОЦИАЛЬНАЯ
СОЦИАЛЬНАЯ
АКТУАЛЬНЫЕ
ПЕДАГОГИКА,
ФИЛОСОФИЯ,
ПРОБЛЕМЫ
ПСИХОЛОГИЯ,
СОЦИАЛЬНОЙ
ИСТОРИЯ, ПОЛИТОЛОГИЯ
ФИЛОЛОГИЯ
ПОЛИТИКИ
Л.Н. Алешина
Отражение национальной специфики
концепта СУДЬБА в русской и китайской
языковой картине мира
Аннотация: статья посвящена сопоставительному анализу репрезентации восприятия концепта судьба (являющегося базисным концептом в формировании картины мира) русским и китайским языковым сознанием. Изучение национально-культурного компонента – важнейший фактор формирования системы репрезентации концепта
судьба.
Ключевые слова: языковая картина мира, концепт, языковое сознание, репрезентация, национально-культурный компонент.
Современное языкознание уделяет большое внимание возрастаАлешина Лариса Николаевна,
ющей роли антропоцентрического и культурологического направлекандидат филологических наук, доцент
ний в изучении языка. Это способствует изучению и анализу раз- кафедры русского языка и литературы РГСУ.
Тема кандидатской диссертации: «Семан­
личных языковых явлений в контексте национального языкового
тика
личного прямого субъекта в древнеруссознания, что делает актуальной проблему «национальный менталиском языке XII–XIV вв.».
тет в языке» и «язык в национальном менталитете».
Основные публикации: «Отражение менИзбранность концепта судьба в том, что он затрагивает одновре- тальных особенностей в национальных
менно и предельно общие принципы и ориентации, присущие той ан­тропонимических системах» (2009), «Ком­
или иной культуре, и сферу личностного, индивидуального бытия муникативная значимость национальных концептов: к проблеме формирования межкуль(Т.А. Матецкая).
турной компетентности в процессе обучения
Самым распространенным стереотипом в России и Китае являет- русскому языку в полиэтнических группах»
ся восприятие судьбы как исконного и вседовлеющего фатализма (2011), «Концепт «душа» в китайской языко(характернейшей черты любой религиозной догматики: Бог предна- вой картине мира» (2011).
Сфера научных интересов: концептосферы
чертал всю жизнь человека). Основу этого стереотипа можно прокитайского
и русского языков.
следить в произведениях бытового языка – пословицах и поговорe-mail: laura_70@bk.ru
ках, позволяющих выявить отношение народной культуры к судьбе,
ее место в бытии, роль судьбы в жизни людей:
– русские пословицы:
Сколько дней у Бога напереди, столько напастей.
Кому что на роду написано.
Кому что Бог даст.
Чему быть, того не миновать.
Что будет – то будет, того не минуешь.
Где беде быть – там ее не миновать.
Коли быть беде, то ее не минуешь.
Кому вынется, тому сбудется, не минуется (от подблюдной песни).
Видно, так на роду написано.
Так Богу угодно было.
Так рок судил.
Видно, судьба такая.
Против притчи не поспоришь.
Сужена ряжена не обойдешь и на коне не объедешь.
Судьба придет – по рукам свяжет.
Судьба придет – ноги сведет, а руки свяжет.
Бойся не бойся, а року не миновать.
139
УЧЕНЫЕ ЗАПИСКИ
№10, 2012
Положись на Бога.
Одному судьба – мать, другому – мачеха.
– китайские пословицы:
Если судьба – встретишься, нет – разминешься.
Если судьба, так встретишься и за тысячу ли; а не судьба, так не увидишь и рядом.
Всякий плачется на судьбу.
От судьбы трудно ускользнуть.
Подробный анализ произведений бытового языка позволяет усомниться в правдивости стереотипа
«предрешенность судьбы». Наряду с пословицами о неизбежности рока, фатальности, в народном творчестве содержатся яркие утверждения о том, что человек сам делает свою судьбу и несет ответственность
за свои поступки:
На Бога надейся, да сам не плошай (русская пословица).
Человек – хозяин своей судьбы (русская пословица).
Мудрец спрашивает с себя за свои ошибки, глупец – с других (китайская пословица).
Языковая картина мира – это «совокупность представлений о мире народа / нации, отраженных в языке» [3, с. 215]. Фаталистическая направленность восприятия концепта судьба в русской и китайской языковой картине мира позволяет выявить взаимоотношения традиционных фаталистических представлений народа (судьба в руках Бога) и стремлением людей самостоятельно распоряжаться своей судьбой.
М.Б. Пиотровский в работе «Ислам и судьба» изложил концепцию противостояния всемогущей судьбы
и воли человека на примере культуры аравийцев: «Доисламская Аравия, мир, из которого родился ислам,
хорошо знала образ Судьбы – высшей силы, господствующей над поступками и жизненными путями людей.
Более того, острое ощущение бессилия и ничтожности человека и народов перед непререкаемым ходом
судьбы было одной из характерных черт мировоззрения аравийцев. Мы знакомы с этим мироощущением
из доисламской поэзии арабов, где тема «Ubi sunt» – причитания по исчезнувшим народам и героям, была
одной из главных. Рядом в изобилии встречаются и другие мотивы, оплакивающие жалкое положение
человека перед всесильной судьбой. Общее ощущение бессилия, однако, часто сочеталось с мотивом гордого вызова судьбе со стороны поэта-героя, безразличного к власти непреодолимой силы» [4. С.93].
В древнекитайском языке аналогом понятия судьба считается иероглиф ming. В быту он воспринимался
как участь и доля: «В жизни и смерти есть судьба, богатство и знатность – на Небе» (Конфуций). Такая
репрезентация концепта судьба в китайской языковой картине мира сохранилась и в современном языке
в виде малораспространенного сочетания ming fen и фразеологизмов типа «слушаться Неба, следовать
судьбе» [2. С. 84]. Иероглиф ming, который передает слово судьба или предначертание (Когда нечто ничем не каузируется, а происходит, – это судьба), находится в одном тематическом ряду с иероглифами
tian и xing:
tian: небо, природа, высшее начало (Когда нечто никем не делается, а делается – это небо);
xing: натура, природа человека, его врожденные свойства [2. С. 84].
Самой ясной репрезентацией концепта судьба в русской и китайской языковой картине мира является
концепция фатума, рока, кармы, предопределенности, обреченности, неизбежности, превратности:
судьба – стечение обстоятельств, на которые человек не способен повлиять;
судьба – это доля (участь) каждого человека.
Такое понимание концепта судьба позволяет определить лексико-семантическое поле фаталистических
терминов русской и китайской культуры:
век (у каждого свой век),
рок (таков рок),
фатум (судьбу не изменишь),
фортуна,
случай (случай подвернулся),
наказание (судьба накажет за все деяния),
предопределение, воплощение Божьего решения в жизни человека (как Бог решит; человек предполагает, Бог располагает),
предназначение (В стремлении к объекту имеется Дао, в обретении объекта имеется судьба; тут
стремление бесполезно для обретения, раз стремление вовне (7-я глава «Мэнцзы»);
провидение,
доля (счастливая// несчастливая доля, такая доля досталась),
участь (судьба-злодейка),
несвобода (отсутствие выбора).
В китайской, как и в русской языковой картине мира, судьба – предопределение, предназначение человека. Но в китайской судьбе есть одно резкое отличие: судьба – это «мандат на жизнь» sheng ming.
140
СОЦИАЛЬНАЯ
СОЦИАЛЬНАЯ
АКТУАЛЬНЫЕ
ПЕДАГОГИКА,
ФИЛОСОФИЯ,
ПРОБЛЕМЫ
ПСИХОЛОГИЯ,
СОЦИАЛЬНОЙ
ИСТОРИЯ, ПОЛИТОЛОГИЯ
ФИЛОЛОГИЯ
ПОЛИТИКИ
Когда китайцу угрожает опасность, он не кричит, как русский: «Помогите!»; он кричит: «Спасите судьбу!».
Китаец жизнь свою посвящает выправлению данного ему «мандата на жизнь»: zheng ming – это правильно
прожитая жизнь – естественное развитие и полное завершение своей судьбы [2. С. 86].
«Исчерпание своего сознания есть познание своей натуры, а познавая свою натуру , познаешь Небо.
Пребывание в своем сознании и взращивание своей натуры – это то, чем служат Небу. Отсутствие двойственности в отношении срока жизни, самосовершенствование для того, чтобы прожить ее достойно – это то, чем устанавливают судьбу (т.е. делают осмысленным свое существование)»(1-й фрагмент
7-й главы «Мэнцзы ).
«Не надо отрицать судьбу. Следуй ее выправлению. Поэтому знающий судьбу не встанет под ветхой
стеной. Умереть, исчерпав свое Дао, – значит выправить судьбу , а умереть в колодках–не значит выправить судьбу» (2-й фрагмент 7-й главы «Мэнцзы»).
Другая сторона восприятия судьбы находится в противоборстве с первой:
человек справится с судьбой (Каждый сам кузнец своего счастья (русская половица); Стремясь – обретаешь, бросив – теряешь (7-я глава «Мэнцзы»); Тут стремление полезно для обретения, раз стремление
в нас (7-я глава «Мэнцзы»));
человек сам ответственен за свою судьбу (на Бога надейся, да сам не плошай (русская пословица).
Прослеживается замена концепций и изменение терминов. Две идеи, предопределенность судьбы
и воля человека, вступают в противоборство, что способствует выделению другого лексико-семантического поля «воля человека»:
мужественное терпение перед лицом превратностей судьбы,
вызов судьбе, ее произволу ,
выносливость, стойкость перед судьбой,
безразличие к бедам,
преодоление собственного бессилия перед судьбой,
победа над судьбой,
спор с судьбой,
презрение к судьбе,
свобода (возможность выбора),
случай (лови случай),
поиск (найти свою судьбу);
способность изменить судьбу.
В этой группе судьба дополняется такими дефинициями, как обретение и поиск, реализация и потенция.
Выделенные лексико-семантические поля показывают степень соотношения свободы и воли человека
в сфере определения своей судьбы:
1. Судьба зависит только от воли человека.
2. Судьба предопределена Богом, но человек своими молитвами, терпением и смирением может повлиять на изменение Божьего предначертания.
3. Полная подчиненность человека предназначенной, предопределенной Богом судьбе: человек не в силах что-либо изменить (фатум, рок). В этом случае судьба воспринимается как проявление произвола
высшей силы – Бога.
Следует особенно подчеркнуть, что, «быть может, высшая мудрость людей заключается именно в том,
что о предмете высказываются нередко противоположные, взаимоисключающие суждения, которые применяются в качестве рекомендаций в зависимости от конкретных жизненных ситуаций. Поэтому не следует удивляться тому, что мы подчас будем сталкиваться с изречениями противоположного содержания»
[1. С. 197]. С одной стороны – полная подчиненность человека судьбе, с другой – стремление к самостоятельности в выборе своей судьбы. Это утверждение хорошо прослеживается на примере слова случай,
включенного нами одновременно в обе лексико-семантические группы:
случай послан судьбой – предопределенность,
лови случай, не упускай случай – желание и воля человека.
Особого внимания заслуживает состояние непостоянства и переменчивости судьбы (черно-белая полоса, жизнь как зебра, полосатая жизнь), а также восприятие судьбы как науки, работы над ошибками:
Судьба научила. Урок на будущее.
Судьба ничему не научила. Горбатого могила исправит.
Такого рода репрезентация концепта судьба в обеих культурах позволяет включить еще один очень
важный культурный компонент – надежда (все, что происходит – к лучшему; будет и на нашей улице
праздник, все перемелется – мука будет; надейся и верь; все пройдет).
В традиционной китайской системе понятий судьба приобретает еще и явный оттенок смысловой
детерминации. Теологичность судьбы в менталитете китайцев в особых доказательствах не нуждается.
141
УЧЕНЫЕ ЗАПИСКИ
№10, 2012
По заявлению Конфуция важнейшим этапом становления личности является познание судьбы: нельзя
стать благородным мужем, не познав судьбы.
В одной из притч «Чжуанцзы» (гл. 19) искусный ныряльщик говорит о себе, что он «начат gu, выращен
натурой, сформирован судьбой». Его собственное разъяснение этой формулировки таково:
Я родился на холмах и в безопасности на холмах – это gu;
Я вырос на воде и в безопасности на воде – это натура;
Я таков, не зная, за счет чего я таков, – это судьба [2. С. 86].
В заключение подчеркнем, что судьба – важнейшее понятие философии жизни человека, принадлежащего к любой национальной культуре. Концепт судьба присутствует во всех языковых картинах мира
и является ядром национального языкового сознания.
Литература:
1.
2.
3.
4.
142
Гак В.Г. Судьба и мудрость // Понятие судьбы в контексте разных культур. Сборник. – М.: Наука, 1994. –
С. 197–207.
Карапетьянц А.М. Концепция судьбы у древних китайских философов // Понятие судьбы в контексте
разных культур. Сборник. – М.: Наука, 1994. – С. 84–91.
Лыткина О.И. Образ Америки в русской языковой картине мира // Ученые записки Российского государственного социального университета. №4. – М., 2009. – С. 215–219.
Пиотровский М.Б. Ислам и судьба // Понятие судьбы в контексте разных культур. Сборник. – М.: Наука,
1994. – С. 92–97.