М. В. Богун Поэтика романа «Завтрак для чемпионов» в свете

УДК 821.02
М. В. Богун
Харьковский национальний медицинский университет
Поэтика романа «Завтрак для чемпионов»
в свете теории концептуального художественного синтеза
Богун М. В. Поетика роману «Сніданок для чемпіонів» у світі теорії концептуального художнього
синтезу. Стаття присвячена систематизації останніх комплексних синтетичних підходів в літературознавстві
вітчизняних та зарубіжних авторів. Проведено аналіз деяких творів Курта Воннегута. Досліджено роман
«Сніданок для чемпіонів», який повною мірою є відображенням теорії концептуального художнього синтезу.
Ключові слова: художній синтез, поетика, інтегральна теорія, концептуальність, міжжанровий
синтез.
Богун М. В. Поэтика романа «Завтрак для чемпионов» в свете теории концептуального
художественного синтеза. Статья посвящена систематизации последних синтетических комплексных
подходов в литературоведении отечественных и зарубежных авторов. Проведен анализ некоторых
произведений Курта Воннегута. Исследован роман «Завтрак для чемпионов», который в полной мере
является отражением теории концептуального художественного синтеза.
Ключевые слова: художественный синтез, поэтика, интегральная теория, концептуальность,
межжанровый синтез.
Bogun M. V. The poetics of the novel "Breakfast of Champions" in the light of the theory of conceptual art
synthesis. The article is devoted to the systematization of the recent synthetic approaches in the literary criticism
by some Russian and foreign authors. The analysis of some novels by Kurt Vonnegut was made. We studied the
novel "Breakfast of Champions", which fully reflects the theory of conceptual art synthesis.
Keywords: art synthesis, poetics, integral theory, conceptuality, inter-genre synthesis.
Эпоха современности, в частности вторая половина ХХ века, стали периодом синтеза и
междисциплинарных подходов во многих отраслях человеческой жизни, в частности, свете
литературных направлений. В последнее время все чаще происходит переосмысление критических
подходов в литературоведении. Cущественным в литературоведческих работах сегодняшнего дня,
посвященных рубежу столетий, представляется тот факт, что исследователи не «разводят»
мастеров слова по полюсам, а стремятся выявить то, что связывало многоцветную и разноголосую
эпоху в единое целое. К числу таких общих, универсальных тенденций, которые дают себя знать в
художественном творчестве и литературной критике, принадлежит, в первую очередь,
художественный синтез.
Потребность в новых подходах звучит в работах многих известных эстетиков,
литературоведов. Тенденции синтеза проявились в работах Ю.Б.Борева и его теории системноцелостного анализа. Он считал, что художественное произведение – это форма бытия и
осуществления искусства, система художественных образов, составляющих целостность, самый
сложный феномен культуры [4]. Последователем той же теории является также и В.Л.Удалов,
работавший над проблемами целостно-системной методологии науки, типологии образа,
конфликта, жанра в литературе и литературоведении, нового прочтения классических
произведений.
Также принципы художественного синтеза описаны в работах последователя московской
филологической школы Л. Г. Андреева. Он считал, что постмодернизм, как главное литературное
течение конца ХХ века, не несет в себе ничего нового, заменяя живой текст комментариями к
нему (пример тому Петер Корнель и его книга «Путь к раю») [7], различными рассуждениями,
игрой и рефлексией. Именно художественный синтез нередко подменяется термином
постмодернизм, что мешает увидеть действительный творческий прорыв не только в литературе,
но и в остальных видах искусства – музыке, живописи, скульптуре и архитектуре.
Современный мир представляет собой целостную единую систему, в которой все явления
существуют в неразрывной связи друг с другом. Такая тенденция находит свое отражение в
стремлении к синтезу. Синтез осуществляется во имя человека, его духовной энергии и связан с
его желанием преодолеть ограниченный, замкнутый мир, проникнуть в замыслы Творца, в тайны
мироздания. «...Что через край перелилась восторга творческого чаша, и все уж не мое, а наше, и с
миром утвердилась связь» - говорил еще известный русский классик А. Блок [3].
Леонид Андреев считал, что синтез может быть осознанной программой и направлением для
литературных движений. В литературе – это, прежде всего взаимодействие литературных жанров
и направлений. Критик прослеживает работы многих авторов на протяжении последних веков,
пытаясь определить «единство противоположностей, слияние разнонаправленных творческих
энергий в одно русло, в одном направлении» [1:302]. Например, роман Германа Броха «Смерть
Вергилия», критик относит к шедеврам концептуального синтеза, тогда как Томас Манн ранее
причислял его к жанру «интеллектуального романа».
Отражением идей синтеза стал сборник французских авторов, считающих, что «кризис
идентичности французского романа совпадает с кризисом его осмысления. Один и другой
ускоряют современный поиск парадигмы, которая расширяет культурное поле в его целостности и
которая демонстрирует свою реакцию перед лицом текущей истории и общественных мутаций.
Период как нельзя более стимулирующий: критическому дискурсу надлежит пересмотреть свои
собственные объекты в самобытном полиморфном напряжении» [11:8]. «Из этого ставится «задача
– адаптировать критический дискурс к изучению произведений своего времени» [11:9].
В русле идей художественного синтеза творит известный современный американский философ
и ученый Кен Уилбер. Он вводит понятие интегральной теории искусства и литературы. В своей
книге «Око духа» Уилбер склонен считать, что в последнее время теория литературы постмодерна
сконцентрирована главным образом на огромном количестве интерпретационных методик и
технологий. Ученый предлагает интегральную ориентацию в качестве способа нового подхода в
литературной теории. Он использует понятие «холона», предложенное Артуром Кестлером, что
знаменует собой целое, одновременно являющееся частью других целых. Это своеобразная теория
«матрешек», никогда не достигающих центра. Применительно к теории литературы – это
контексты внутри контекстов, игра текстов внутри текстов и тому подобное. Уилбер считает все
теории искусства верными, однако каждая указывает на специфический контекст, в котором она
существует. Значит, эти контексты «подлинно конструктивны в отношении самого искусства – то
есть составляют часть бытия самого искусства» [8:94]. Если же отдельная теория попытается
признавать лишь свой собственный контекст, то она становится ложной. Таким образом,
«интегральная теория интерпретации искусства и литературы представляет собой многомерный
анализ разнообразных контекстов, в которых – и посредством которых — искусство существует и
обращается к нам в художнике, в произведении искусства, в зрителе и в мире в целом» [8:108].
Не стоит также упускать из внимания и литературный подход академика А. И. Белецкого,
изложенный в работе «Проблема синтеза в литературоведении». Именно в ней еще в 1940 году
было заявлено о необходимости синтеза различных подходов (формального, психологического и
формально-исторического) к анализу художественного текста.
Все вышеперечисленные подходы близки друг другу и перекликаются между собой. Ведущей
тенденцией для них является рассмотрение художественного произведения в рамках наиболее
полной системы, где каждый художественный образ является частью целого. Важно, что в рамках
такой системы увязаны не только отдельные части произведения, но и принципы, к числу
которых, например, можно отнести модернизм, структурализм, постмодернизм и многие другие.
Такого рода система подчинена основной цели и служит более полному проникновению в природу
смысла, заложенного в каждом произведении. Полный подход необходим, поскольку, если он
рассматривает человека или любой объект только с одной стороны, он не является
исчерпывающим и достаточным. Именно раскрытию основной идеи, гуманистической концепции
и служит синтез различных теорий.
Если обратиться к книгам Курта Воннегута, то можно заметить постоянное взаимодействие
персонажей и ситуаций, форм и идей, жанров и напралений. Даже скрупулезное рассмотрение его
прозы вряд ли позволит выделить черты повторяемости и писательской приверженности одной
теме, веселого, беззаботного шутовства, и горькой озабоченности опасностями, какими грозит
человеку им же созданная технотронная цивилизация. Чего только не намешано в воннегутовских
романах и доведено до точки кипения, и цель этому – получение желанного художественного
синтеза. В романах «Сирены Титана», «Колыбель для кошки», «Бойня № 5» можно заметить
отсутствие четкого сюжета, постоянные перемещения сквозь пространство и время, которые
являются определенными литературными приемами и соотносятся с реальной действительностью
Америки.
По мнению М. М. Бахтина, «всякое вступление в ворота смыслов совершается через ворота
хронотопов» [2:406], а произведениям Курта Воннегута часто присущи данные художественные
черты. Автор использует своеобразие пространственно-временных структур для более тонкой
передачи смысла и характера своих произведений.
Его романы полны персонажей, которые волей или неволей, намеренно или ненамеренно
работают все вместе над созданием сюжета и над его развязкой. В романе «Колыбель для кошки»
это соответствует понятию карасс в религии Боконона: “We Bokononists believe that humanity is
organized into teams, teams that do God's Will without ever discovering what they are doing. Such a team
is called a _karass” [14:56]. («Мы, боконисты, веруем в то, что человечество разбито на группы,
которые выполняют божью волю, не ведая, что творят. Боконон называет такую группу карасс»
[5:180]). Такой подбор «слепых» персонажей служит «напоминанием об условиях жизни, которые
по определению также слепы» [10:63]. Поэтика романа отмечена несколькими особенностями.
Например, намеренное разделение романа на 127 глав с примитивными названиями, постоянные
намеки на религиозные мотивы и сюжеты, множество неологизмов. Боконизм призван
перестроить представление читателей о неком конечном мире, чтобы нам было легче принять его
таким, какой он есть, вместо бесполезной борьбы, пишет Клинковитц. «Как система приемов,
роман, по определению, должен иметь основное значение для всех вещей, которые он описывает,
и романист должен приоткрыть этот смысл для того, чтобы он стал успешным, – поэтому
Воннегут и использует методологию веры в каждой книге» [10:62]. Вникнув в новую религию,
читатель начинает понимать, что ничего не понимает. И это также художественный прием. Ведь
Воннегут не отвергал традиционную религию, а лишь изменял некоторые вещи, делая для религии
то, что романисты делают с выдуманными мирами – заставляют их работать более эффективно на
благо красоты, комфорта и просвещения. Действие в романе стимулируется еще и комедийным
жанром, где он является структурным приемом. Комическое отраженное в образах Боконона и
Боконизма в целом не паллиативно, это своего рода «фундаментальное упорядочивание
человеческих ценностей, которое разрешает проблему, заставившую людей стать центром
Вселенной и чувствовать себя настолько свободными, чтобы обратить замысел Господень в свою
пользу» [10:67]. Данный роман в целом несет позитивное наполнение, освобождая человечество от
его невыносимо эгоистичной ответственности за условия людского существования. Допуская, что
мир может стать бессмысленным и смешным, а хорошая жизнь может стать невыносимой, в этом
месте любой герой Воннегута может раскланяться и «из вежливости умереть» [5:342], что
собственно за этим и последовало. Роберт Шольс прокомментировал это как «возвращение юмора
самому шутнику» [12:44].
Персонажи романов постоянно находятся в неком противостоянии. Здесь угадывается даже
некая система. В романе «Завтрак для чемпиона» - это всеми забытый и никому ненужный
писатель-фантаст Килгор Траут, вынужденный заниматься вставкой стеклопакетов, чтобы хоть
как-то заработать на кусок хлеба. Он живет в обществе, где его гениальные философские романы
печатаются в порнографических журналах и продаются в дешевых лавчонках. Антиподом его
является богатый и бездуховный человек, постепенно сходящий с ума. «This is a tale of a meeting of
two lonesome, skinny, fairly old white men on a planet which was dying fast. One of them was a sciencefiction writer named Kilgore Trout. He was a nobody at that time, and he supposed his life was over.
…The man he met was an automobile dealer, a Pontiac dealer named Dwayne Hoover. Dwayne Hoover
was on the brink of going insane» [13:78]. (Это рассказ о встрече двух сухопарых, уже немолодых,
одиноких белых мужчин на планете, которая стремительно катилась к гибели. Один из них был
автором научно-фантастических романов по имени Килгор Траут. В дни встречи он был никому
не известен и считал, что его жизнь кончена… Человек, с которым он встретился, был торговцем
автомобилями – он продавал автомобили фирмы "Понтиак". Звали его Двейн Гувер. Двейн Гувер
стоял на пороге безумия [5:360]). Структура данного романа не несет в себе прямых намеков на
призыв автора к гуманизму. Однако, все же смысл данного произведения гуманен в самых своих
истоках, и это подтверждается через негативную оценку общества, его реалий, утверждая тем
самым высокий духовный смысл. По мнению Дж. Клинковица, «в этом романе все достоинства
современной американской жизни переживают сейчас кризис. Но такие писатели как Килгор
Траут могут оказаться настоящим спасением». Он получает Нобелевскую премию не по
литературе, а по медицине, «чтобы продемонстрировать насколько идеи (художественные образы)
имеют физическое влияние на естество человеческой жизни» [10:111]. Неискушенный читатель
усмотрит здесь просто отсутствие сюжета, ошибочно отнеся такие произведения к
постмодернизму.
Джером Клинковиц называет Курта Воннегута идейным романистом. Роман «Завтрак для
чемпионов» по его мнению, демонстрирует «медицинское и физиологическое воздействие» на
читателя. Он не напоминает и Жана-Поля Сартра, чьи работы неотличимы от философских
трактатов. Его идеи «определяют относительные болезни или здоровье всего общества» [10:112].
Здесь наблюдается как раз взаимопроникновение идейного наполнения с сюжетными линиями в
романе, их направляющей роли. «Имитация жизни, особенно в традиционном романе, имитирует
само искусство, добавляя духовное пространство, ранее недооценное приверженцами
консервативных или инновационных подходов в литературе» [10:107].
В произведениях Курта Воннегута присутствует межжанровый синтез, поскольку, например, в
сугубо эвристический жанр автор вводит жанр фантастический. Это является отличительной
особенностью поэтики данного автора.
На пути к синтезу особое значение приобретает опыт художественной практики. Традиционно
под синтезом искусств понимается сочетание различных его видов – музыки и поэзии, живописи,
театра, танца. Совершенно очевидна четкость деления искусства на разные виды – выразительные
и изобразительные, пространственные и временные. Каждый из них обладает специфическими
особенностями. Но вместе с тем это бесконечный процесс взаимодействия, взаимовлияния,
взаимопроникновения средств художественной выразительности – ритма и звука, краски, жеста,
линии и точки. Художественный синтез проявляется в романе «Завтрак для чемпионов» также и
присутствием ряда графических изображений, нарисованных рукой самого автора. Налицо синтез
искусств, ограниченный не только художественным словом, но и взаимодействием живописи и
литературы. Рисунки Воннегута нарочито просты, как и стиль самого романа.
В одном из своих последних интервью Курт Воннегут говорил о том, что значит понастоящему читать роман. Он сравнивал чтение романа с выступлением на сцене, когда ты
исполняешь партию на скрипке. «Ты должен выступать перед аудиторией», трансформируя буквы
и слова на страницах книги в целое «представление в твоей голове». «Если ты в состоянии сделать
это, тебе подвластно все, путешествие с Германом Мелвиллом в океане за китами или жизнь
Мадам Бовари» [13]. Здесь можно также можно отметить взаимодействие читателя и самого
произведения, своего рода синтез и совместную работу обоих.
Николай Козлов, известный психолог, отметил на своем собственном сайте, что «умные и
деловые люди художественную литературу не читают» и что он все чаще осознает, что
«художественная литература – как правило, развлекаловка из серии типа компьютерных игр» [6].
В наш современный век такое замечание представляется вполне объяснимым, для людей, чьи умы
заражены технологическим отношением к жизни. Политологи и психологи используют методы
технологического воздействия и управления в своих подходах к человеку и обществу. Именно
тотальная технология лишили человека цельности и человечности, он стал безликим объектом, но
не движущей силой эволюции. Курт Воннегут, на наш взгляд, прекрасно осознавал эти печальные
перемены в человеческом развитии и постоянно акцентировал внимание на необходимости
обращения к прекрасному, тому самому «лучу света» на картинах Рабо Карабекяна,
олицетворяющих искусство в самом высшем своем проявлении, живущее в каждом человеке. «Все
остальное в нас мертвая механика» [5:512]. С помощью приемов художественного синтеза
Воннегут воссоздает в каждом своем произведении художественную реальность, которая
обнажает нерв бытия. Он акцентирует внимание на значимости человека как цельного существа,
через которого проходят все импульсы текущей эпохи, который является вместилищем и
источником всего, и поэтому сам по себе он важнее любой социальной системы с ее
надчеловеческими целями.
Литература
1. Андреев Л. Г. Чем же закончилась история второго тысячелетия (Художественный синтез и
постмодернизм) / Л. Г. Андреев // Зарубежная литература второго тысячелетия. 1000—2000 : Учеб.
пособие / [Л. Г. Андреев, Г. К. Косиков, Н. Т. Пасхарян и др.] ; под ред. Л. Г. Андреева. — М. :
Высш. школа, 2001. — C. 292—334.
2. Бахтин М. М. Формы времени и хронотопа в романе : Очерки по исторической поэтике //
М. М. Бахтин. Вопросы литературы и эстетики : исследования разных лет. — М. : Худож.
литература, 1975. — 564 с.
3. Блок А. «Стихотворения 1912 года» Електронний ресурс]. — Режим доступа к ресурсу :
http://www.ipmce.su/~tsvet/WIN/silverage/blok/verse1912.html.
4. Борев Ю. Б. Эстетика : в 2 т. Т. 1. — [5-е изд., допол.] / Ю. Б. Борев. —— Смоленск : Русич,
1997. — 576 с.
5. Воннегут, Курт. Бойня номер пять или Крестовый поход детей, и другие романы. — М. :
«Художественная литература», 1978. — 728 с.
6. Козлов Николай. Синтон. Психология. Тренинги. [Електронний ресурс] / Классика
художественной литературы. / Николай Козлов. — Режим доступа к ресурсу :
http://nkozlov.ru/library/s223/.
7. Корнель Петер. Пути к раю. Комментарии к потерянной рукописи / Петер Корнель / [пер. со
швед. Ю. Яхниной] // ИЛ, 2008. — № 7. — 176c.
8. Уилбер К. Око духа. Интегральное видение для слегка свихнувшегося мира / Кен Уилбер ;
[пер. с англ. В. Самойлов под ред. А. Киселева]. — М. : ООО «Изд-во АСТ» и др., 2002. — 476 [4]с.
— (Тексты трансперсональной технологии).
9. Ferris, Tim. Lack of Seriousness — The Last Interview with Vonnegut . [Електронний ресурс] /
Tim Ferris. — Режим доступа к ресурсу: http://www.fourhourworkweek.com/blog/2007/11/29/lack-ofseriousness-the-last-interview-with-vonnegut/.
10. Klinkowitz, Jerome. The Vonnegut Effect / Jerome Klinkowitz. — Columbia, SC: University of
South Carolina Press, 2004. — 210 p.
11. Le roman français aujourd'hui transformations, perceptions, mythologies. / Sous la dir. de Bruno
Blankeman, Jean-Cristophe Millois. — Paris : Prétexte Editeur, 2004. — 123p.
12. Scholes, Robert. The Fabulators. / Robert Scholes. — New York : Oxford University Press, 1967.
— 180 p.
13. Vonnegut K. Breakfast of Champions / Kurt Vonnegut. — New York : Delacorte Press, 1973. —
299 p.
14. Vonnegut K. Cat’s Cradle / Kurt Vonnegut. — New York : Holt, A Delta Bok, 1963. — 233 p.