ПРОЗА Галина ПРОНИНА ВАСЯ АМЕРИКАНЕЦ Рассказ

ПРОЗА
Галина ПРОНИНА
прозаик, поэт,
лауреат Всероссийского
литературного конкурса «Мастер»
и Республиканского
литературного конкурса,
посвященного 65-летию Победы,
живет в Ижевске
ВАСЯ АМЕРИКАНЕЦ
Рассказ
Цивилизация приходит в провинциальные городки в каком-то гипертрофированном виде. Несовпадение потребностей и возможностей доходит до абсурда. Вот опять
стоим в автомобильной «пробке». По-моему,
каждый второй считает долгом чести иметь
личную машину, чтобы быстро доехать в
любую точку. В результате – на главных
дорогах «пробки», по неглавным проехать
в принципе невозможно, в час пик самым
скоростным транспортом становится неторопливый трамвай.
Но туда, куда я еду, ходят только троллейбусы, поэтому, сдерживая нетерпение, я
продвигаюсь к цели в плотном окружении
всяческой техники, поглядываю в окно и
на экран телевизора над кабиной водителя.
Тоже цивилизация: пока едешь, и гороскоп
прочитаешь, и рекламу посмотришь. Вот
работу в Америке предлагают, там, видимо,
все еще требуются рабочие руки, а у нас уже
все сделано.
– Опять эта Америка, – нервно завозился
мужчина на соседнем сидении. – Ты бы хотела жить в Америке? – неожиданно обратился он ко мне.
– Ну, не знаю, любопытно, наверно, – неуверенно ответила я.
– Вот только что – любопытно, а жить там
я не хочу, – решительно сказал мой сосед.
– А что, есть варианты? – я невольно окинула взглядом моего собеседника. Мужчине
за шестьдесят, аккуратно пострижен и одет,
но, скажем, без лоска. Темные волнистые
волосы наполовину разбавлены сединой,
круглое лицо прорезано глубокими носогубными морщинами. Ну, в общем, внешность
нашего рядового пенсионера с глазами, сохранившими какое-то ухарство и озорство.
50
– Что смотришь, не похож на бизнесмена?
А вот в Америке бывал. Дочь у меня туда замуж вышла, елки зеленые! – соседу явно хотелось выговориться.
– А что вам там не понравилось-то? Дочери плохо живется?
– Да у дочки все хорошо, – досадливо махнул он рукой. – Здесь учительницей работала, там сопли малышне вытирает. Скучно
там, понимаешь. Ну, все не по-нашему, не
знаешь, как сказать, как и повернуться. И
все лыбятся. Ну что уж смешного-то! Идем с
женой, а навстречу молодежь, я их не знаю,
они меня тоже, так нет же – улыбки до ушей,
руками машут: хау ду ю ду? Ну, я им тоже
машу, значит, и с матерком в рифму. Им
еще веселее, а мне и подавно, только жена
весь бок исщипала. Говорю ей, чего, мол,
бояться-то, видишь, они по-нашему ни бельмеса, улыбайся шире и говори что хочешь.
Вот у нас как по-русски-то принято? Приехали гости – бутылку на стол, пироги там
разные, закуску. А там – нет. У них в доме
алкоголь не пьют, тьфу ты, елки зеленые.
Пошли в гости к соседке, тоже русской и
тоже из нашего города. Двойной виски. Это,
ты думаешь, сколько? Это в стакашке на два
пальца высоты и на весь вечер. Я про себя
поматерился, даже мараться не стал. Купите, говорю, мне бутылку пива, пиво понравилось. Идем обратно, они все впереди, а я
сзади маюсь, пиво оно есть пиво. Ни угла
подходящего, ни забора нормального, только пальмочки кругом торчат. Ну, я к одной
быстренько и пристроился. Догоняю своих,
счастливый, а они мне: где, мол, задержался? Я им попросту и объяснил. Что тут началось! Папа, как ты мог? Василий, что же ты
натворил?! Тут кругом камеры следят, поли-
ция сейчас понаедет!..
Тебе смешно, а мне не до смеху было. Все,
говорю, отстаньте от меня, включите телевизор, я хоть боевиков американских посмотрю. А нету! Это у нас в России на каждом
канале по три в день можно посмотреть, а
там нет, – отдельный канал за отдельную
плату: с насилием на экранах борются. Вот
у ихнего соседа спутниковая антенна, у него
можно эти наши каналы поймать. Так я что,
как дурак, у соседа должен торчать?!
Ладно. Рыбалка-то тут у вас есть, спрашиваю? А как же, все есть, в лучшем виде,
папочка. Отвезли меня, удочку классную
выдали, стулик, столик. Только устроился,
закинул, клюет. Я аж подскочил от счастья,
снимаю форель, закидываю снова, тут же
клюет, и еще, и еще. Да сколько же мне ее
надо?! Ни посидел по-хорошему, ни подумал, ну все равно что в магазине купил: никакого удовольствия.
Ну, думаю, сейчас я вас удивлю, засолю
рыбку к пиву – пальчики оближешь. У дома
зятиного веревочку натянул, просоленную
рыбку развесил, и тут, не поверишь, полицейские машины подлетают. Копы ихние
руками машут, в рыбу тычут, что-то лопочут,
понять не могу. Дочь с женой выскочили,
насилу объяснились. Оказывается, какая-то
зараза настучала в полицию, что я издеваюсь над животными, за головы рыб вешаю
прямо во дворе. Дочь им: так и так, мол,
национальная кухня, так готовят в России,
традиция. Покрутили головами и уехали,
штрафовать не стали, а то ведь и схлопотать
мог. Сами-то они готовить не любят, а, может, и не умеют. В магазинах все упаковано,
по коробочкам разложено: разогрей да ешь.
Наберут кучу всякой всячины, упаковку разорвут, а не доедят, – так и выбросят. У меня
на это терпенья нет смотреть.
Вот почему в Америке русских девок любят? Жалостливые они, душевные, что ли,
и готовить умеют. Дочь рассказывала, что
когда испекла пирог в первый раз, так зять
мой с ним бегал по соседям и показывал, а
им удивительно, как это своими руками так
вкусно сделано. Так тоже ведь распотачилась за границей, посмотрел я. Мужик обедать домой едет, а она ему чашку кофе и
бутерброд из микроволновки на стол ставит.
Папа, говорит, не встревай, видишь, как ему
нравится. Точно, – сидит зять довольны-ый,
будто ему борщ с котлетами подали.
Троллейбус черепашьим шагом пробирался по маршруту, но меня это уже не раздражало. Мой собеседник был так оживлен и
так вкусно рассказывал, что я едва сдерживала смех.
– Скоро опять в Америку поедем с женой
на два месяца, – продолжил Василий, – а в
прошлом году они к нам в гости приезжали.
Зять уважил, литровую бутылку виски презентовал. Сидим за столом, пока бабы на
кухню вышли, я быстро наливаю полстакана и хлопнул. У Дэна аж глаза на лоб полезли. Я ему показываю: будешь, мол? Он ведь
по-русски ничего не понимает. «Ноу, ноу», –
машет руками. Ну, я еще быстренько оприходовал полстакана, – так хорошо стало. В
общем, до утра мы с ним про жизнь проговорили, а на следующий день лечил я его
всеми народными средствами: слабоваты
американцы против нас в этом деле. Ходит
Дэн по дому с мокрым полотенцем на голове, лопочет чего-то и все повторяет: «Билат,
билат». Жена на меня зверем смотрит: чему,
мол, хорошему бы научил парня, а то позор
один, еще где скажет. Я давай ему объяснять, что он запомнил очень плохое слово,
его повторять нельзя. Не понимает. Спрашиваю, какое, мол, у вас страшное ругательство? Говорит, – «нигер». А это слово похуже
будет! Вот тогда уж «андестенд».
– А как познакомилась ваша дочь с американцем? – спросила я.
– Как? Да по компьютеру, по интернету.
Переписывались, переписывались, приехал
да и увез вместе с внучком моим. Я вот прикидываю: городок у них маленький, населения триста тысяч, а только из нашего города
там шестеро девчонок живут. Пропорцию составить, так сколько же там русских? А из
других еще стран? Это сколько же разного
народа в Америке обретается?! И как-то там
они со всеми справляются, к законам своим
приучают.
Дэн, зять мой, отсудил у своей жены сына.
А судья поставил условие, что если зятя заметят выпимши или даже заходящим в пивбар, то сына отберут. Так Дэн даже у нас в
гостях к пивбару близко не подходил. Ты
понимаешь? Взрослый мужик, а верит, что
и здесь слово надо держать. Это вот как их
приучили, а? С одной стороны, наивные они,
как дети, а с другой стороны, – зауважал я
ихнюю власть. Это у нас каждый день по закону принимают, а все механизмы не проработаны, а у них с законом не пошутишь,
может, потому и порядку больше!
Троллейбус подъезжал к остановке, мой
собеседник собрался выходить: – Хорошо
слушаешь. Моя остановка, а то бы я еще
столько тебе про Америку рассказал. Меня
мужики во дворе так Американцем и зовут.
Я рассказывать-то люблю, но жить там не
смогу. И все вроде бы там есть, а вот чего-то
главного не хватает. Куражу, что ли! – Василий вышел и слился с толпой угрюмо сосредоточенных прохожих.
51