Д. Л. Супроненко ЭВОЛЮЦИЯ ВЗГЛЯДОВ НА ПОЛИТИКУ

лов, настаивающих на полной открытости экономики для международной торговли и потоков капитала. Конечно, этот тезис очень привлекателен, но не адекватен современной
ситуации. Открытость российской экономики — это долгосрочная цель, к достижению
которой нужно двигаться постепенно.
Примечания
* См.: Поумер М. Модель совершенной конкуренции и роль государства // Реформы глазами американских
и российских ученых. Группа экономических преобразований. М., 1996. С. 102, 106.
Д. Л. Супроненко
ЭВОЛЮЦИЯ ВЗГЛЯДОВ НА ПОЛИТИКУ
АНТИМОНОПОЛЬНОГО РЕГУЛИРОВАНИЯ
В СТРАНАХ С РАЗВИТОЙ ЭКОНОМИКОЙ
В современных условиях особую актуальность принимают проблемы антимонопольного регулирования и поддержки конкурентных структур. В этой связи поучительным представляется опыт подобного регулирования, имеющийся в развитых странах.
Этот опыт во многом опирается на теоретические концепции конкуренции, конкурентного рынка и целей конкурентной политики, которые преобладали в тот или иной период
времени в той или иной стране.
Основоположником классической концепции конкуренции по праву считается
А. Смит. А. Смит рассматривает конкуренцию с двух точек зрения, хотя и в том и в другом случае конкуренция трактуется в виде определенного состояния дел. С одной стороны, свобода хозяйственной деятельности в виде свободы вкладывать капитал туда, где он
принесет наивысшую прибыль, а также свободы изымать капитал оттуда, где он приносит меньшую прибыль, трактуется А. Смитом в качестве условия формирования естественной цены — цены свободной конкуренции, центра, вокруг которого разворачиваются
все возможные перипетии экономической активности страны.
С другой стороны, конкуренция возникает вследствие недостатка платежеспособного (в терминах А. Смита «действительного») спроса, либо предложения товара на рынке.
В первом случае будет наблюдаться конкуренция продавцов за покупателей, во втором — покупателей за товар. И то и другое ведет к отклонению рыночной цены от ее естественного уровня.
Косвенным образом А. Смит затрагивает проблему оптимального уровня конкуренции. Хотя свободная конкуренция как таковая — это лучший регулировщик цен, чем государство (политика правительства), однако надо иметь в виду некий естественный уровень конкуренции, то есть уровень, устанавливаемый рынком, без участия государства.
Политика вмешательства государства может как ограничить конкуренцию в некоторых
отраслях, так и усилить конкуренцию, а также затруднить свободу перелива капитала и
труда между отраслями. Всё это, по мнению А. Смита, порождает неравенства в общей
сумме выгод и невыгод различного приложения труда и капитала — отклонения от точки
рыночного равновесия — и сопровождается менее, чем возможным, уровнем богатства
народов.
Если свободная конкуренция является своеобразным идеалом экономики и целью
экономического развития, то, следовательно, всё, что мешает ее осуществлению,— это
91
зло, с которым следует бороться. Так рождается противопоставление конкуренции и ее
«злейшего врага» — монополии.
Монополия плоха потому, что она препятствует развитию экономики и уменьшает
благосостояние потребителей, назначая цену выше ее естественного уровня. Монопольная цена во всех случаях является высшей ценой, какая только может быть получена. Естественная цена, или цена свободной конкуренции, напротив, представляет собой самую
низкую цену, на какую можно согласиться (конечно, если речь идет не об отдельном
случае, а о продолжительном времени).
По А. Смиту, и государственное вмешательство, и монопольная деятельность (а зачастую, как показывает А. Смит, второе представляет собой следствие первого) — факторы, ослабляющие эффективность свободного рынка и не служащие поэтому интересам
общества. При этом конкуренция — это всегда свободная конкуренция.
А. Маршалл продолжил восхваление достоинств свободно-конкурентного устройства рынка, начатое А. Смитом. Принимая в целом концепцию рынка свободной конкуренции как оптимальной экономической среды деятельности фирмы, А. Маршалл продолжил разрабатывать условия и последствия подобного механизма взаимодействия спроса
и предложения.
Свободная конкуренция как особый институт организации бизнеса принимает у
А. Маршалла форму свободы производства и свободного предпринимательства. Экономическая свобода — это хорошо, поскольку от этого все выигрывают: производители
получают прибыль, потребители — потребительский избыток. Свободная конкуренция
трактуется у А. Маршалла как способ организации, ведущий к оптимальному разделению труда и обеспечивающий эффективность экономики.
Разрабатывая последствия свободной конкуренции, А. Маршалл тем самым обосновывает преимущества свободной конкуренции перед другими формами организации экономики.
И главное преимущество заключается, по мнению А. Маршалла, в формировании
низких цен («нормальных цен» в терминах А. Маршалла) равновесия. Если нет свободы
конкуренции, подчеркивает А. Маршалл, то низкие цены могут быть обеспечены только
некими внеэкономическими методами, за счет обычая, например.
А. Маршалл выдвинул еще одно утверждение, которое долгое время было господствующим в экономической теории рынков и послужило основой для разработки антимонопольного законодательства англо-саксонской традиции. Он считал монополию полной противоположностью конкуренции. Либо одно существует на рынке, либо другое.
И если свободная конкуренция — это оптимальное состояние экономики, то монополия
как ее антипод — такая организация, которая уменьшает общественное благосостояние,
причем всегда и везде. Отсюда и понятны представления первых разработчиков конкурентной политики — всё, что не есть конкуренция, должно быть устранено.
К началу ХХ в. в экономической науке складывается и утверждается статическая
модель конкуренции и монополии как двух полярных состояний рынка, так что между
ними как бы и не существует промежуточных состояний.
Со времен Дж. Робинсон в экономической теории постепенно начинает утверждаться положение о наличии прямой зависимости между уровнем концентрации на рынке
(числом продавцов), уровнем рыночной цены и величиной монопольной прибыли каждого продавца. Так что теперь антимонопольные органы получают в свое распоряжение некий количественный параметр, удобный для проведения конкурентной политики — число фирм на рынке. Складывается механистическое представление о монополии и конку92
ренции на рынке — чем меньше фирм действует на рынке, тем сильнее их монопольная
власть — вот логика, которой руководствуются при проведении антимонопольной политики. В частности, этот критерий лежит в основе политики допущения или запрета слияний и поглощений, принятой в США.
К заслуге Дж. Робинсон принадлежит разработка параметров конкуренции. Если
раньше считалось, что конкуренция — это преимущественно или только ценовая конкуренция, то Дж. Робинсон выдвигает и другие характеристики конкурентного поведения
фирм — величина транспортных расходов, уровень качества продукции, особенности
обслуживания клиентов, сроки кредита, репутация фирмы, роль рекламы.
Дж. Робинсон уточняет технологическую концепцию равновесия в условиях совершенной конкуренции. Так, конкурентное равновесие характеризуется оптимальным размером фирмы, конкурентная фирма производит такой объем продукции, при котором ее
предельные издержки оказываются равными средним и рыночной цене. Подобное уточнение черт совершенной конкуренции позволяет Дж. Робинсон обосновать последствия
конкуренции несовершенной. В условиях несовершенной конкуренции индивидуальный
спрос фирмы не является абсолютно эластичным, и фирма выпускает меньший, чем оптимальный объем производства. Это относительное недопроизводство представляет собой главную черту несовершенной конкуренции и позднее будет названо «Х-неэффективностью».
Дж. Робинсон уточняет концепцию рыночного равновесия: отрасль находится в состоянии полного равновесия, когда не наблюдается тенденции к изменению числа функционирующих в ней фирм. Тогда прибыль этих фирм является нормальной. Это определение равновесия всё еще статично, хотя и предполагает скрытую динамику. Если прибыль отличается от нормальной, то число фирм на рынке не будет стабильным, фирмы
будут входить или выходить из отрасли до тех пор, пока прибыль не станет равной нормальному в данных экономических условиях значению.
Дж. Робинсон, исследуя монополию, выделяет отрасли, где конкуренция принципиально в силу технологических особенностей (масштаба производства в первую очередь)
невозможна. Это те отрасли, которые позднее будут названы «естественной монополией». Дж. Робинсон относит к ним железнодорожный транспорт, электроэнергетику, газовую промышленность. Здесь отсутствуют, как говорит Дж. Робинсон, предпосылки для
конкуренции. Если же получилось, что в такую отрасль оказались вовлеченными две
фирмы, они или будут вынуждены конкурировать между собой (при этом ни одна из них
не сможет даже возместить свои издержки), и более слабая разорится, или они должны
будут объединиться. Такая классическая трактовка естественной монополии продолжает
составлять основу государственной конкурентной политики развитых стран и сегодня.
При анализе политики ценовой дискриминации Дж. Робинсон указывает на неоднозначность последствий монопольного рынка. Так, если на одном из рынков, где действует фирма-монополист, спрос оказывается «слабым», то при проведении политики единой
цены, в отличие от политики ценовой дискриминации, ее уровень может оказаться выше
резервной цены покупателей, так что подобный рынок без ценовой дискриминации вообще прекратит свое существование.
Заслуга Дж. Робинсон заключается и в том, что она распространяет теорию монопольного поведения на покупателей, рассматривая особенности взаимодействия спроса и
предложения на рынках монопсонического характера.
В целом же можно сказать, что для Дж. Робинсон совершенная конкуренция остается идеалом рыночной экономики, а любые отклонения от подобного идеала в реальности
93
Примечание [M5]:
должны быть соответствующим образом скорректированы государственной политикой.
Эта точка зрения закладывает еще один камень в фундамент антимонопольной политики
англо-саксонской традиции.
По мере того, как развивается практика промышленного регулирования, рассматриваются и завершаются антимонопольные дела, усиливается общая тенденция развитых
стран к концентрации, идеал совершенной конкуренции перестает удовлетворять запросам
и тех, кто судит, и тех, кого судят. И государство и фирмы обращаются к тем теориям, которые предлагают альтернативные варианты экономической действительности.
Совершенно другой подход к анализу конкуренции и монополии открывает
Э. Чемберлин. Э. Чемберлин положил начало исследованию конкуренции как динамического по своей природе процесса. В такой системе и совершенная конкуренция и совершенная монополия оказываются лишь моментами единого процесса развития рынка,
«...во всей системе цен силы конкуренции и монополии неразрывно сплетаются в единую
ткань, отличаясь в ней лишь своими особыми узорами...».
Э. Чемберлин вводит новый термин для характеристики конкурентного состояния
дел. Он считает, что правильнее антипод монополии (если уж таковой и встречается) называть не «совершенная», а «чистая»» конкуренция.
Чистая конкуренция Э. Чемберлина — это искусственное построение, которое нельзя ставить в качестве исходного пункта описания реальности, поскольку в реальности
каждый продавец производит дифференцированный продукт и тем самым выступает как
локальный монополист, формируя собственный маленький рынок, регулирующий цену.
В такой трактовке продуктовая дифференциация, а вместе с ней и рыночная власть фирмы выступают как естественное следствие конкуренции, стремления каждого продавца к
максимизации прибыли. Таким образом, по Э. Чемберлину, монополия оказывается нормальным результатом конкурентного поведения фирм, выступая в качестве нормальной
черты рыночной системы. Причем «элементы монополии меняют характер равновесия,
но они не ведут к изменению степени трудности его достижения».
Как считает Э. Чемберлин, реально существующие цены не тяготеют ни к той, ни к
другой крайности, а стремятся к промежуточному положению, определяемому в каждом
отдельном случае в соответствии с относительной силой обоих факторов. Чисто конкурентная цена не есть нормальная цена, и тенденции к ее установлению не существует.
В отличие от Дж. Робинсон, для которой несовершенная конкуренция — повод,
чтобы государство вмешивалось в рыночный процесс, Э. Чемберлин считает подобное
вмешательство излишним, ибо для него нет оснований. Всё, что происходит,— это не
тайный сговор крупных фирм, а нормальный процесс развития ситуации на рынке, и помешать ему — значит отклониться от оптимального состояния рынка.
Э. Чемберлин выделяет две формы взаимодействия фирм на монополистическом
рынке. При небольшом числе фирм, действующих на рынке, каждый продавец осознает
свою зависимость от поведения других продавцов, взаимное влияние своих действий на
выбор цен и объемов конкурентами. Как пишет Э. Чемберлин, «продавцу приходится
брать в расчет не только то, что его конкурент делает теперь, но и то, что конкурент вынужден будет сделать в связи с той переменой, которую продавец замышляет сам». Поэтому при достаточно малом числе продавцов падения цены до конкурентного уровня не
будет, каждый агент самостоятельно (возможно, методом проб и ошибок) выберет тот
объем и ту цену, которые максимизируют совокупную отраслевую прибыль. Так как
снижение цены, предпринятое кем бы то ни было, неминуемо приводит к уменьшению
его собственных прибылей, то никто не будет ее снижать; и, хотя продавцы вполне само94
стоятельны, равновесие достигается здесь точно таким же образом, как если бы между
ними существовало монополистическое соглашение.
Подобная стратегия вслед за Э. Чемберлином будет называться «сознательным параллелизмом» и в течение достаточно долгого периода времени будет использоваться
адвокатами компаний, попадающих под антимонопольные разбирательства в связи с их
обвинениями в картельной деятельности, в частности, в США.
Если же число продавцов на рынке достаточно велико, так что влияние отдельного
продавца на цену становится всё менее и менее значимым, и он перестает его учитывать,
вступают в действие другие силы — в первую очередь дифференциация продукта.
В этом случае единый рынок разделяется на ряд взаимосвязанных рынков, распределенных между продавцами; конкуренция приобретает поливариантный характер. И даже если складывается в результате единая рыночная цена, это «не служит свидетельством того, что конкуренция свободна от элементов монополии».
Элементы монополии в данном типе конкуренции прослеживаются, согласно
Э. Чемберлину, в двух взаимосвязанных аспектах. Во-первых, это скорее рост издержек
производства, чем прибыли. И, во-вторых, это наличие избыточных мощностей у фирм.
Эти два элемента служат своеобразной платой за наличие продуктовой дифференциации
на рынке. Таким образом, общество выбирает между отсутствием негативных следствий
монопольной власти и отсутствием какого-либо разнообразия товаров, с одной стороны,
и наличием продуктового разнообразия, сопровождаемого определенными потерями
экономической эффективности. Современное общество, как считает Э. Чемберлин, выбрало второе.
Э. Чемберлин отказывается от чистой конкуренции как идеала экономической жизни и государственного регулирования. «Полное осознание того обстоятельства, что продукт всегда дифференцирован, раскрывает значение проблемы разнообразия и делает
понятным, что чистую конкуренцию нельзя больше считать во всех отношениях “идеалом” для экономики благосостояния».
Развитие подобной точки зрения наблюдается у Й. Шумпетера.
Й. Шумпетер продолжил критику идеала совершенной конкуренции, начатую
Э. Чемберлином, на тех же основаниях — в реальности условия совершенной конкуренции отсутствуют, и предопределенного состояния равновесия, особенно если речь идет
об олигополии, на рынке тоже нет.
Й. Шумпетер выделил две стороны конкуренции — конкуренция организующая
(или созидательная) и конкуренция дезорганизующая (или разрушительная) — явление,
которое он назвал «созидательным разрушением».
Рассматриваемая в качестве динамического процесса, конкуренция ведет к открытию нового товара, новой технологии, нового источника сырья или нового типа организации. Эта конкуренция, с одной стороны, обеспечивает существенное сокращение издержек и повышение качества продукции, но с другой стороны, она угрожает существующим фирмам не незначительным сокращением прибылей и выпуска, а полным банкротством. Причем эта конкуренция оказывает влияние не только тогда, когда она осуществляется, но и до этого, тогда, когда она рассматривается еще как потенциальная угроза. Таким образом, монополия выступает лишь в качестве другой формы конкуренции.
Монополистическая практика служит здесь элементом долгосрочной политики роста
отрасли, а сама монополия обладает положительными чертами, которые могут перевешивать возможные структурные ее следствия в виде ограничения выпуска и роста цен.
95
К положительным моментам монополии Й. Шумпетер относит следующие. Монопольная прибыль может служить эффективным способом накопления средств для финансирования дополнительных инвестиций в отрасли. В распоряжении монополиста могут
находиться способы производства, не доступные или труднодоступные для его конкурентов. Монополия может иметь на порядок более устойчивое финансовое положение.
У монополии больше средств для финансирования технического прогресса, что идет на
пользу всей экономики, а не только данной отрасли.
Совершенная конкуренция порождает такие дополнительные расходы в виде менее
эффективной внутрифирменной организации производства, менее производительной технологии, невозможности эффективно оценить и использовать новые перспективы, которые делают подобный тип рынка в глазах Й. Шумпетера не только неоптимальным, но и
даже нежелательным.
Кроме того, отрасли с организацией, приближающейся к совершенно конкурентной,
демонстрируют подверженность кризисам и колебаниям экономической конъюнктуры,
что также не может считаться образцом идеальной эффективности.
Взгляды Э. Чемберлина и Й. Шумпетера на процесс конкуренции и поведение фирмы-монополиста легли в основу конкурентной политики континентальной традиции Европы. В частности, идеи монополии как другой формы конкуренции мы находим в политике рыночного регулирования, разработанной для реализации в рамках ЕС.
Более широкий взгляд на конкуренцию и как бы в качестве продолжения концепции
Й. Шумпетера развивается в рамках австрийской школы экономической мысли.
Так, Ф. Хайек критикует идеал совершенной конкуренции, но с несколько иных позиций, чем это делали Э. Чемберлин или Й. Шумпетер. Он считает, что экономическая
теория просто неправильно использует сам термин «конкуренция». Согласно его точке
зрения, конкуренцию следует рассматривать более широко, не только и не столько в качестве стратегии взаимодействия фирм на рынке, но в качестве движущей силы экономической жизни. Поэтому Ф. Хайек делает различие между конкуренцией как процессом, динамическим по своей природе, и конкурентным равновесием — статической версией модели рынка.
Если анализировать статическую модель конкуренции, то, по Ф. Хайеку, совершенная конкуренция оказывается лишь одной из возможных точек реального конкурентного
процесса, а вовсе не единственной и не детерминированной.
Однако конкуренция — это еще и особая скрепляющая сила, то, что делает экономическую систему экономической системой, это — некая внутренняя структура и опора
экономики. В этом смысле Ф. Хайек, как и другие представители австрийской школы,
говорит о конкурентном порядке, цель которого заключается в том, чтобы заставить конкуренцию работать.
Конкурентный порядок требует более широкого институционального обрамления в
виде частной собственности, свободы контрактов и других подобных механизмов свободного рынка. Многие работы представителей австрийской школы как раз направлены
на разработку и обоснование этих институциональных условий существования конкурентного порядка.
В качестве элемента конкурентного порядка сама конкуренция трактуется как процесс обучения, координации, открытия, метода проб и ошибок, отбора. Например, Кирзнер оценивает конкуренцию как процесс обнаружения и освоения новых возможностей,
функция которого — обучать нас искать тех, кто может удовлетворить наши нужды наилучшим образом.
96
Конкуренция действует через инновации. Инновации рассматриваются как способ
снижения издержек и выхода на новые рынки. Однако возможна ситуация излишней
конкуренции, когда отсутствие должной степени координации между фирмами-инноваторами ведет к дублированию усилий, росту издержек, что имеет своим исходом неэффективность инновационного процесса.
Конкуренция может рассматриваться как процесс, приводящий к совершенной координации, и как процесс корректировки, возвращающий к равновесию.
В то же время конкуренция может трактоваться как вызывающая несовершенную
координацию и ведущая к возникновению длительных и накапливаемых неравновесных
состояний. Для преодоления этих негативных последствий конкуренции рынок вырабатывает особые институты координации — в виде слияний и поглощений, сотрудничества
и стратегических союзов, которые помогают организовывать конкурентный процесс. Институты рынка выступают и как внешние факторы процесса организации и как часть самого процесса, играющие более эффективную роль в качестве компенсирующего механизма провалов координации.
Признавая ведущую роль неравновесия в конкурентном процессе, австрийская школа, однако, исходила из тенденции к равновесию в смысле определенного центра притяжения всех сил. И это то, что роднит ее с неоклассической школой.
Хотя, как показывает австрийская школа, в 1940–1950-е гг. начался отход от концепции совершенной конкуренции; совершенная конкуренция продолжает играть доминирующую роль в неоклассической модели рынка. В послевоенный период зарождается
и активно развивается особое направление анализа рынка — теория организации отрасли
(industrial economics / industrial organization), в рамках которой концепция конкуренции
получает новые характеристики.
Основоположники теории организации отрасли — Д. Бейн и Э. Мейсон исходили из
того, что конкуренция является неотъемлемой частью структуры рынка. В основе их
анализа конкуренции лежит парадигма «структура–поведение–результативность». Фундаментальные условия отрасли, к которым относятся, по мнению Д. Бейна и Э. Мейсона,
только технологические характеристики производства (технология, масштаб выпуска,
наличие или отсутствие продуктовой дифференциации, местоположение продавцов и покупателей и т. д.) в соотношении с размером рынка определяют его структуру — в большей или меньшей степени концентрированную или конкурентную. Структура рынка оказывает воздействие на поведение фирм-продавцов и фирм-покупателей, на наличие и
степень их рыночной власти, которая выражается в способности фирм назначать цену
выше предельных издержек производства. Поведение фирм, в свою очередь, определяет
результативность рынка — величину прибыли продавцов, степень удовлетворенности спроса продуктовым разнообразием и объемами продаж, степень динамизма рынка.
При этом под рынком понимается производство и продажа однородного товара, то
есть товара (или товарной группы), не имеющего близкого субститута. Наличие близкого
субститута (товара-заменителя) определяется по значению перекрестной ценовой эластичности.
В современной антимонопольной практике развитых стран принято следующее определение рынка, так называемый тест на SSNIP — небольшое, но существенное и не
временное увеличение цены (small but significant and not intransitory increase in price). Если при увеличении цены какого-либо товара на 5 % спрос не переключается на другой
товар, то данный продукт и составляет рынок. Если же спрос переключается на другой
товар, проверяют по этому же принципу следующий товар — рынок может оказаться со97
стоящим из двух данных товаров. Или ищут третий, четвертый и т. д. товары, которыми
рынок может ограничиваться.
Структура рынка детерминирует поведение фирмы. Сама структура определяется
также однозначно через такие признаки, как степень концентрации продавцов; степень
концентрации покупателей; степень дифференциации товара; условия входа-выхода с
рынка; степень влияния продавцов/покупателей на цену.
Неоклассическая традиция лежит и в основе выделения главного критерия классификации рыночных структур, а именно это — степень конкуренции на рынке. Представители теории организации рынков выделяют три большие категории рынков: рынок совершенной конкуренции с максимальной степенью конкурентных взаимодействий, его
противоположность — рынок монополии с минимальной степенью конкуренции (отсутствием таковой) и рынок несовершенной конкуренции (где конкуренция присутствует,
но ее действие искажается поведением тех или иных экономических агентов).
Согласно структурному подходу, конкуренция представляет собой часть структуры
рынка. Без конкурентной структуры невозможен конкурентный результат.
С другой стороны, структурный подход выявляет однозначную зависимость между
прибыльностью и уровнем концентрации в отрасли. Используется простая зависимость
следующего рода. Записывается формула для подсчета совокупной отраслевой прибыли:
П = Σ(P – Ci)qi,
(1)
где P — рыночная цена;
Ci — предельные издержки типичной фирмы, действующей на рынке;
qi — объем продаж i-й фирмы.
Разница между ценой и предельным издержками i-й фирмы выражается через индекс Лернера:
(P–Ci) = (siP)/e,
(2)
где si — доля i-й фирмы на рынке;
e — ценовая эластичность рыночного спроса.
Подставив вышеприведенное выражение в формулу отраслевой прибыли и домножив все выражение на Q/Q — отраслевой объем продаж, получаем:
П = HHI P Q/e,
(3)
где HHI — индекс Херфиндаля–Хиршмана, характеризующий степень отраслевой
концентрации.
Можно записать это выражение в другом виде:
П/PQ = HHI /e.
(4)
Правая часть данного выражения показывает долю отраслевой прибыли в совокупном объеме продаж отрасли, а левая — отношение индекса Херфиндаля–Хиршмана и
ценовой эластичности спроса.
На основе данного выражения структуралисты делают вывод о том, что величина
отраслевой прибыли, взятая как процент от объема продаж, прямо пропорциональна
уровню концентрации в отрасли (измеряемой индексом Херфиндаля–Хиршмана) и обратно пропорциональна ценовой эластичности спроса. Другими словами, высокий уровень концентрации в отрасли ведет к высокому уровню прибыльности фирм. А высокая
98
прибыльность фирм в отрасли может расцениваться в качестве показателя высокого
уровня концентрации.
В дальнейшем в рамках данного направления в экономической теории происходит
разработка операбельных критериев конкуренции, а сама эта теория становится новой
базой антимонопольной политики США и затем Европы.
В 1960–1970-е гг. Чикагская экономическая школа выступила против структуралистского подхода. Дж. Стиглер и X. Демсец критиковали теорию Д. Бейна и Э. Мейсона
на основе ранее высказанных идей Э. Чемберлина о том, что конкуренция — это по своей сути динамический процесс, поэтому статический подход, которые демонстрирует
структуралистская концепция, не применим здесь по существу дела.
В этот период в качестве альтернативы структуралистскому подходу появилась теория квазиконкурентных (соревновательных рынков) Баумоля, Панзара и Виллига. Эта
теория устанавливала связь рыночной структуры и конкуренции с потенциальными возможностями входа–выхода.
Если до этого традиционным было отождествление монопольной власти с высоким
уровнем концентрации продавцов на рынке, то теперь происходит осознание того факта,
что, с одной стороны, монопольная власть может сочетаться с достаточно низкой концентрацией продавцов на рынке — например, монопольная власть на региональном (локальном) рынке в сочетании с низким уровнем концентрации на общенациональном
уровне или продуктовые цепочки вертикально интегрированных структур, когда формально большое число продавцов конечного товара оказывается в зависимости от нескольких крупных поставщиков, так что конкуренция между ними практически исчезает.
С другой стороны, наличие небольшого числа крупных продавцов на рынке — формально высокий уровень концентрации — не обязательно означает большую степень монопольной власти данных фирм.
Если крупная фирма — агент квазиконкурентного рынка — попытается реализовать свои рыночные преимущества для влияния на рынок, увеличивая, например, цену
товара, то произойдет следующее: чрезмерно высокая цена создаст условия для получения монопольной прибыли, монопольная прибыль привлечет новые фирмы в отрасль,
которые в силу отсутствия барьеров входа легко создадут конкурентное производство,
предложение товара в отрасли может достаточно быстро возрасти, что приведет к падению цены, прибыли и объемов продаж старой фирмы. Поэтому чтобы не терять рынок,
старая фирма вынуждена придерживаться такой цены, которая не способна привлечь в
отрасль новых конкурентов,— то есть уровня конкурентной (или приближающейся к
таковой) цены. Таким образом, для крупной фирмы, действующей в условиях квазиконкурентного рынка, оказывается невозможным проводить эффективную монопольную
политику.
Квазиконкурентный рынок обеспечивает эффективный выпуск в отрасли и отсутствие рыночной власти у какого-либо экономического агента, действующего на этом
рынке.
Несмотря на то, что фирм в отрасли может быть немного и они достаточно крупные
по размеру, их взаимодействие характеризуется отсутствием сокращения выпуска и роста цены (отсутствием монопольных эффектов). Следовательно, наличие в отрасли небольшого числа крупных фирм само по себе не свидетельствует о том, что отрасль монополизирована, хотя формальные показатели (такие, как индекс концентрации или индекс
Херфиндаля–Хиршмана) могут дать довольно высокий уровень концентрации.
99
С теорией квазиконкурентных рынков тесным образом оказалась связанным разработка проблем барьеров входа на рынок и динамики рынка.
Разные исследователи по-разному определяли само понятие барьеров входа–выхода,
так что каждое определение отмечает ту или иную специфическую сторону этого явления. Так, основоположник изучения барьеров — Д. Бейн дает такое определение: «Входные барьеры — это всё, что позволяет находящимся в выгодной ситуации фирмам зарабатывать сверхприбыли без угрозы входа». Отметим важный момент. Наличие барьеров
позволяет фирмам отрасли получать положительную экономическую прибыль без угрозы входа.
Другой американский экономист, Стиглер, подчеркивает асимметрию фирм — старожилов рынка и фирм-новичков. Согласно Стиглеру, к барьерам следует отнести все
факторы, создающие подобную асимметрию, если она имеет экономическое выражение в
виде дополнительной прибыли фирм-старожилов.
В связи с разработкой понятия барьеров входа иной характер приобретает и конкурентная политика государства. Административное регулирование рынков направлено теперь на решение трех проблем: снижения или, по возможности, устранения барьеров
входа на рынок, интернализации внешних эффектов экономической деятельности фирм и
снижения степени информационной асимметрии. Все эти три группы вопросов отражают
разные стороны концепции барьеров входа. Общей целью конкурентной политики становится снижение и по возможности устранение входных барьеров так, чтобы рынки
приобретали характер квазиконкурентный. Идеал совершенной конкуренции как сверхзадачи государства сменяется попытками стимулировать работающую конкуренцию в
отраслях.
Особое место среди исследователей конкурентного процесса занимают эмпирические исследования динамики рынка. Наличие и высота барьеров входа–выхода оказывают
воздействие на динамику рынка. Процесс входа–выхода можно трактовать с двух точек
зрения. Во-первых, это возврат рынка к стабильному равновесному состоянию в случае
вывода его из первоначального равновесия. И, во-вторых, это переход самого рынка от
одного равновесного состояния к другому. В частности, известно, что на вход приходится до 30 % отраслевого роста.
Для оценки динамики рынка выделяют определенные показатели. Статистика входа
на рынок опирается на норму входа — число новых фирм по отношению к общему числу
фирм отрасли; и норму проникновения — объем продаж новых фирм в совокупном объеме продаж отрасли. Различие между нормой входа и нормой проникновения показывает
относительную величину барьеров входа. Фирма может зарегистрироваться в виде самостоятельного образования (норма входа), но не суметь организовать безубыточного производства в отрасли (норма проникновения). В таком случае реального входа на рынок не
произойдет. Это различие может быть проиллюстрировано следующими данными: в
США в 1960–1980-е гг. норма входа составляла в среднем 41,4–51,7 %, в то время как
норма проникновения не поднималась выше 13,9–18,8 %.
Еще одним показателем статистики входа называют размер новой фирмы по сравнению с размером старой фирмы рынка. Так, в США в среднем этот показатель составляет 24,8 %, в Великобритании — 33 %, в ФРГ — 66 %, в Норвегии — 10 %. Мы видим довольно сильный разброс показателя, что свидетельствует о различной степени высоты
входных барьеров в разных странах. Наиболее сильными по данным странам можно назвать входные барьеры в Норвегии — новая фирма представляет собой всего лишь одну
100
десятую старой фирмы. Наименее сильными будут, видимо, барьеры в Германии: новая
фирма приближается по своему размеру к типичной старой фирме.
Время, необходимое новой фирме для достижения размера старой, также может характеризовать динамику рынка. Например, в США этот период достигает в среднем 10
лет. К статистике выхода фирм из отрасли относится норма выхода — число покинувших
отрасль фирм от общего числа фирм отрасли на начало периода. Для США эта цифра
равняется 43,6 %.
К характеристике динамики рынка также относят изменение процентного числа
выживших фирм на рынке от общего числа вошедших фирм. Так, данные исследований
показывают, что к концу первого года остается 95 % фирм, к концу второго года — 81 %,
к концу третьего — 68 %, к концу четвертого — 57 %, а к концу пятого — 49 % первоначального числа фирм отрасли.
Вход на рынок может быть разделен на два этапа: потенциальный вход — период
первоначальных продаж товара; и реальный вход — закрепление на рынке и безубыточное производство. Тогда временной лаг между потенциальным и реальным входом будет
характеризовать величину барьеров входа. Чем больше этот лаг, тем труднее фирме войти на рынок, тем выше, следовательно, барьеры входа.
С середины 1980-х гг. в действие вступает новая индустриальная экономика (New
Industrial Economics). Представители новой индустриальной экономики рассматривают
конкуренции как особую форму взаимодействия фирм. Причем для описания вариабельности конкурентных стратегий аналитики начинают использовать особый теоретический
аппарат — теорию игр. Основная цель новой индустриальной экономики заключается в
том, чтобы показать, каким образом фирмы через конкурентное взаимодействие приходят к координации своей деятельности.
Анализ конкуренции в новой индустриальной экономике дается через характеристики разного рода рыночного поведения с учетом стратегических взаимодействий.
Под стратегическим взаимодействием понимает специфическое поведение фирмы —
участницы рыночного процесса: каждая фирма принимает свои решения, учитывая, каким образом ее действия отразятся на планируемых действиях конкурентов. Этот сложный процесс формирования и корректировки ожиданий фирм невозможно описать на основе традиционных количественных методов анализа. А аппарат теории игр позволяет
исследовать большое число рыночных стратегий от соглашений до ценовой дискриминации, грабительского ценообразования или вертикальных ограничений, выявляя весь
спектр конкурентных процессов.
Для описания исхода игры — равновесия на рынке — в новой индустриальной экономике вводится новое понятие — Нэш-равновесие. Нэш-равновесием называют набор
стратегий, максимизирующий целевую функцию каждого игрока — фирмы — при неизменной оптимальной стратегии другого игрока. Нэш-равновесие показывает такую ситуацию на рынке, когда ни у одной фирмы нет стимулов менять свое текущее поведение
ни в качественном, ни в количественном отношении.
Нэш-равновесие — стабильное состояние рынка — в первом случае будет при наличии на рынке одной фирмы, во втором случае — двух фирм. Другими словами, если
конкуренция на рынке достаточно сильна, то рынок не оставляет места для второй фирмы, а если конкуренция демонстрирует невысокую степень жесткости, рынок в состоянии принять обе фирмы.
101
Таким образом, теория игр в применении к анализу рынка показывает неоднозначность простой связи «структура–поведение» в олигопольных отраслях. Здесь высокий
уровень конкуренции может сопровождаться высоким уровнем концентрации, так что
только на основании формальных критериев концентрации — числа фирм в отрасли —
невозможно сделать правильный вывод о степени конкурентности той или иной отрасли.
Отсюда появляется и новый вывод для конкурентной политики государства: невозможность в принципе использовать количественные критерии для вынесения суждения о
степени концентрации на рынке, необходимость ситуационного подхода (case-by-case
approach), требование отдельного рассмотрения каждого дела с учетом всех последствий
как взаимодействия фирм, так и конкурентной политики.
В 1990-е гг. дополнением к новой индустриальной экономике явилась теория конкуренции на основе преимуществ ресурсов. Основоположником данной теории считается
С. Хант.
Исследуя рынки с наличием небольшого числа участников — крупных фирм,
С. Хант задается вопросом, почему эти фирмы так редко на практике договариваются
между собой, почему конкуренция и конкурентные взаимодействия, предсказываемые
теорией игр, имеют место в действительности, хотя куда как выгоднее, на первый взгляд,
сотрудничать, а не конкурировать при больших размерах фирм.
Согласно С. Ханту, ответ лежит в сущности конкуренции. Конкуренция трактуется
здесь как эволюционный процесс, в принципе уводящий от равновесия. Конкуренция —
это процесс обнаружения нового знания. Этот динамический процесс сопровождается
борьбой за преимущества, а фирмы в процессе конкуренции учатся наилучшим образом
использовать имеющиеся редкие ресурсы. Как считает С. Хант, компетентность (что у
него служит синонимом конкурентоспособности) постоянно надо возобновлять. Подобное возобновление идет через активный инновационный процесс.
История развития отрасли и фирмы играет существенную роль в этом процессе. Институты могут оказывать влияние на результативность экономики. При этом нет заранее
детерминированного пункта назначения конкуренции. А совершенная конкуренция является особым случаем конкуренции, основанной на преимуществах ресурсов.
Конкуренция — это постоянная борьба между фирмами за сравнительные преимущества в отношении ресурсов, которые ведут к достижению преимущественного места
на рынке в виде занятия неких рыночных сегментов и, следовательно, к более высокому
финансовому результату.
Сравнение совершенной конкуренции и конкуренции за преимущества в ресурсах
можно проследить по следующим параметрам. Если для совершенной конкуренции характерен однородный и статичный спрос, то конкуренция за преимущества в ресурсах
требует неоднородного и динамичного спроса. Информация в теории совершенной конкуренции трактуется как совершенная (полная) и бесплатная, в теории конкуренции за
преимущества в ресурсах — как несовершенная и имеющая цену (в качестве редкого ресурса — фактора производства). Традиционная цель фирмы — максимизация прибыли,
характерная для теории совершенной конкуренции, сменяется целью достижения более
высокого финансового результата без уточнения того, каким именно должен быть этот
финансовый результат, в теории конкуренции за преимущества в ресурсах.
Если в теории совершенной конкуренции рыночная динамика ведет к состоянию
равновесия, то в теории конкуренции за преимущества в ресурсах смысл и цель этой динамики — увести от состояния равновесия, создать особое неравновесное состояние, ко102
торое является основой роста экономики. Инновации рассматриваются как экзогенные в
первой теории и как эндогенные во второй. Ресурсы — труд, капитал, земля — просты и
мобильны и в теории совершенной конкуренции; разнообразны (среди них есть финансовые, информационные и предпринимательские, организационные ресурсы), сложны и
не отличаются совершенной мобильностью в теории конкуренции за преимущества в ресурсах.
Существенную роль в конкуренции за преимущества в ресурсах играет эффект
прошлого. Прошлый опыт создает внешние эффекты, которые могут приводить к технологическим или институциональным ловушкам и тем самым препятствовать достижению
более прогрессивного результата, даже при наличии конкуренции. Отсюда, согласно
С. Ханту, и новая роль государства — отслеживать потенциальные места возникновения
ловушек и создавать условия для их преодоления.
В конце ХХ в. начинает развиваться еще один интересный подход к анализу конкуренции и конкурентных взаимодействий на отраслевых рынках. Эта концепция, получившая название «концепция границ» (bounds approach), связана с исследованиями Лондонской школы экономики и в частности с работами Дж. Саттона.
Дж. Саттон исходит из принципиальной невозможности определения однозначной
зависимости между уровнем концентрации (конкуренции) в отрасли и величиной отраслевой прибыли фирм применительно к сложным рынкам современной экономики. Нет
необходимости в том, чтобы, как думали структуралисты и последующие эмпирические
исследователи рыночных структур, искать прямую или обратную зависимость этих двух
величин (или каких-либо других величин, характеризующих параметры рынков). Рынки
динамичны по своей природе. Поэтому единственное, что может сделать исследователь,— это указать на границы допустимых рыночных исходов. Можно выделить лишь
верхнюю и нижнюю границы, в рамках которых результаты взаимодействия фирм будут
стабильными.
Если исследователь обнаруживает на каком-либо реальном рынке состояние дел,
находящееся за пределами этих границ (для каждого рынка, разумеется, своих), это свидетельствует только о том, что данный рынок не является стабильным, и в ближайшем
будущем следует ждать изменения его конфигурации в виде слияний, поглощений или,
наоборот, разделений и выделений фирм-продавцов.
Особая роль в определении стабильных рыночных конфигураций отводится, согласно Дж. Саттону, необратимым издержкам. Необратимыми считаются издержки, которые вынуждена нести фирма, собирающаяся войти в отрасль, и которые не несут фирмы, уже действующие в отрасли. Необратимые издержки — это издержки входа, которые
невозможно возместить в случае последующего выхода фирмы из отрасли.
Дж. Саттон выделяет два типа необратимых издержек — экзогенные и эндогенные
издержки. В качестве экзогенных необратимых издержек берутся издержки лицензирования деятельности фирмы, а также издержки, связанные с выходом производства на минимально эффективный уровень. К эндогенным издержкам относятся расходы на рекламу (и прочие методы стимулирования сбыта) и расходы на НИОКР.
Динамика рынка трактуется Дж. Саттоном как двухстадийная игра. На первом этапе
фирмы решают вопрос, стоит ли входить в отрасль. На втором этапе между фирмами,
решившими войти в отрасль, развязывается конкуренция.
Отрасли, где необратимые издержки имеют преимущественно экзогенную природу,
демонстрируют традиционную рыночную динамику. Если размер рынка невелик в соот103
ношении с величиной экзогенных издержек, на таком рынке будет действовать относительно небольшое число фирм. Уровень концентрации будет уменьшаться с ростом размера рынка или с уменьшением величины необратимых издержек. Это результат, на который указывает неоклассическая теория конкуренции. С другой стороны, при одинаковых размерах рынка и величин необратимых издержек уровень концентрации будет возрастать с ростом степени жесткости конкуренции между фирмами. Чем менее жесткой
является ценовая конкуренция, тем выше получаемая фирмами прибыль и тем большее
число фирм может войти на рынок. Это результат, который демонстрирует стратегическая теория игр. Таким образом, теория экзогенных необратимых издержек соединяет в
себе черты и традиционной теории конкуренции, и теории стратегических взаимодействий. Основной вывод данной теории таков: наличие необратимых издержек экзогенной
природы порождает фрагментарную структуру рынка.
С ростом размера рынка, согласно традиционной точке зрения и теории экзогенных
необратимых издержек, уровень концентрации будет уменьшаться вплоть до нуля (рынка
совершенной конкуренции). Теория эндогенных необратимых издержек говорит, что подобного результата ждать не приходится. Уровень концентрации повышается и стабилизируется на некоем высоком показателе на всем протяжении существования данного
рынка.
Подобная «странная» зависимость характерна и для взаимосвязи уровня концентрации на рынке и величиной расходов на НИОКР.
Основные явления, которые оказывают влияние на степень конкуренции или концентрации на рынках в эпоху глобализации — это положительные внешние сетевые эффекты; фрагментация производства между разными странами; и влияние международной
конкуренции на рыночную власть национальных монополий.
Возникает потребность в новом определении рынка и роли антимонопольного законодательства в эпоху глобализации.
Экономисты Брукинского института выступают за то, что соответствующий географический продуктовый рынок должен включать всех продавцов, к которым могут обращаться покупатели за товаром или услугой, в случае значимого и невременного повышения цены местными производителями.
Кроме того, как показывают исследователи, необходимы международные институты
контроля за слияниями и поглощениями, поскольку межфирменные отношения затрагивают теперь несколько стран, и действия фирм, ведущие к повышению концентрации на
мировых рынках, оказываются вне юрисдикции какой-либо отдельной страны. Поэтому в
эпоху глобализации цель антимонопольной политики отдельной страны заключается в
том, чтобы определять допустимость той или иной практики экономических агентов с
точки зрения ее воздействия на конкуренцию в мировых масштабах. А для этого требуются специальные международные институты регулирования.
Другим направлением международной конкурентной политики служит регулирование информационного обеспечения рынка. Подобная проблема возникает в связи с наличием у фирм стимулов к искажению информации в тех случаях, когда трудно проверить
качество товара; фирмы выпускает экспериментальные товары; происходят одноразовые
продажи изделия; или совершаются спекулятивные операции краткосрочного характера.
Во всех подобных ситуациях только одних национальных органов регулирования явно
недостаточно для того, чтобы оказать влияние на параметры поведения фирмы — объекты регулирования.
104
В конкурентной политике эпохи глобализации прослеживаются взаимодействия
между стремлениями к достижению разных видов экономической эффективности: аллокативной эффективности (эффективности распределения ресурсов между альтернативными вариантами их использования), производственной эффективностью (оптимизацией
размера завода и фирмы) и динамической эффективностью (эффективностью отрасли как
развивающейся структуры, внедрение минимизирующих издержки инноваций, развитие
стимулов к инвестированию).
Кроме того, проявляется различие между регулированием и конкурентной политикой. Регулирование означает мониторинг поведения фирм ex ante — принятие правил
игры на рынке, известных фирмам до начала активных действий. Конкурентная политика
определяет более общие правила поведения фирм на основе ex post проверок их деятельности.
Итак, эволюцию взглядов экономистов на проблему конкуренции и монополии, нашедшую свое выражение в конкурентной политике развитых стран, можно вкратце
сформулировать следующим образом.
Первый этап связан с формированием модели совершенной конкуренции, разработкой основных черт конкурентного рынка. Здесь господствует представление о том, что
совершенная (свободная) конкуренция должна составлять цель конкурентной политики
государства, хотя может быть, эта цель идеальная и не достижима на практике. Монополия понимается только как негатив свободной конкуренции, структура, которая снижает
эффективность рыночной экономики.
Постепенное развитие теории конкуренции приводит к пониманию конкуренции как
определенного процесса, динамического по своей природе. В этом процессе, как оказывается, конкуренция и монополия настолько переплетены, что целесообразнее говорить о
монополистической конкуренции — такой структуре, где в каждый момент присутствуют черты и монополии, и конкуренции. К тому же, сама по себе монополия обретает определенные положительные черты как фактор, стимулирующий накопление финансовых
ресурсов, технический прогресс в отрасли и нейтрализующий негативную экономическую динамику (смягчающий, если и не устраняющий, кризисы и спады в отраслях).
Уточнение механизма осуществления конкуренции приводит к появлению концепции работающей конкуренции и соревновательных рынков — принципиально новому
взгляду на структуру рынка. Конкурентный результат в виде экономической эффективности цен и объемов продаж может быть достигнут без и вне конкурентного процесса.
В этот период продолжаются поиски количественных показателей конкуренции через
эконометрические исследования отраслей и построение регрессионных моделей рынков.
Но всё еще продолжает господствовать идея о том, что конкуренции на рынках может
быть только недостаточно и конкурентная политика должна стремиться к увеличению
степени конкурентности рынков.
Современные представления о конкуренции характеризуются, прежде всего, сменой
концепции «конкуренция» на более широкое понятие «взаимодействия фирм на рынке».
Для эффективного взаимодействия фирм на рынке одинаково важными являются и конкурентный процесс (теория добросовестной конкуренции), и конкурентный результат
(экономическая эффективность во всех ее формах).
Выдвигается новая концепция конкурентного результата. Исход эволюции рынка —
это не некая точка и не однозначно определяемая линия, а область возможных равновесий, заданная верхней и нижней границами. Отмечается важность вариабельности исхо105
дов и указания на те исходы, при которых рыночная ситуация не будет стабильной.
Начинает развиваться представление о том, что конкуренция может быть избыточной, ведущей не к эффективности, а к разрушению рынка и отрасли. В частности, избыточной конкуренции подвергаются отрасли естественной монополии (согласно технологической концепции), а также рекламоемкие и наукоемкие рынки.
Делается различие между конкуренцией, которая способствует развитию рынка
(добросовестная, «честная» конкуренция), и конкуренцией деструктивной (недобросовестной), даже в тех отраслях, где конкурентные взаимодействия в принципе желательны.
На основе новых представлений о конкуренции строится и современная конкурентная политика. Антимонопольное регулирование становится более гибким, повсеместно
наблюдается отход от принципа «буквы закона», преобладает рассмотрение дел на основе «духа закона» с учетом всех моментов рынка. Кроме того, конкурентная политика
приобретает международный характер, создаются и активизируются международные институты регулирования поведения фирм на мировых рынках.
А. Д. Липенков
О МАТЕМАТИЧЕСКИХ МОДЕЛЯХ МАКРОЭКОНОМИКИ
В настоящее время наблюдается усиленная математизация экономической науки.
Для решения экономических задач используется самый современный математический
аппарат. Однако результат большей частью является ничтожным. Нашей целью является
выяснение причин такого положения и формулировка требований, соблюдение которых
позволит создавать математические модели макроэкономики, адекватные экономической реальности. Решение этой задачи напрямую связано с ответом на ряд вопросов.
1. Что является предметом изучения макроэкономики и модель чего надо строить?
2. Каким требованиям должна удовлетворять эта математическая модель?
Точка зрения автора по первому вопросу опирается на представление о том, что
весь окружающий нас материальный мир есть совокупность открытых систем, обменивающихся между собой веществом и энергией. Предметом исследования отдельных наук являются различные типы открытых систем. Например, предметом изучения физики
являются физические системы, биологии — биологические системы. Предметом изучения теоретической экономики является специфический тип открытых систем, называемых экономическими системами.
Экономическая система есть материальная система жизнеобеспечения человеческого общества. Отличие ее от других типов систем, например, от физических, состоит в
том, что она является системой, искусственно созданной человечеством на определенном этапе его эволюции с вполне определенной целью — удовлетворения потребностей
или, по-другому, для создания условий, обеспечивающих его существование в весьма
неблагоприятной внешней среде. Создание такой системы было необходимостью, не зависящей от того, являлась или она осознанной или нет, и которая пробивала себе дорогу
через массу случайностей. Поэтому по отношению к ней возможна постановка вопроса
об эффективности этой системы, то есть о степени ее соответствия объективно обусловленной функции. Поскольку жизнеобеспечение общества есть процесс его воспроизводства и создания условий для развития и сводится к удовлетворению настоящих и буду106