фгоу впо «челябинская государственная академия культуры и
advertisement
ФГОУ ВПО «ЧЕЛЯБИНСКАЯ ГОСУДАРСТВЕННАЯ АКАДЕМИЯ КУЛЬТУРЫ И ИСКУССТВ» На правах рукописи АНОШКИН АРТЕМ АЛЕКСАНДРОВИЧ ФОБИИ В РОССИЙСКОЙ ПРЕДПРИНИМАТЕЛЬСКОЙ КУЛЬТУРЕ: КУЛЬТУРОЛОГИЧЕСКИЙ АНАЛИЗ НАРРАТИВА Специальность 24.00.01. – Теория и история культуры Диссертация на соискание ученой степени кандидата культурологии Научный руководитель: доктор исторических наук, профессор Лейбович Олег Леонидович Челябинск – 2009 ОГЛАВЛЕНИЕ ВВЕДЕНИЕ .............................................................................................................. 3 ГЛАВА 1. Принципы изучения фобий в культурологии ............................... 14 § 1. Культурные фобии в гуманитарном дискурсе .................................... 14 § 2. Фобия как функциональный элемент в системе культуры ................ 46 ГЛАВА 2. Системные фобии российской предпринимательской культуры ................................................................................................................................. 79 § 1. Специфика предпринимательской культуры в современной России............................................................................................... 79 § 2. Нарратив предпринимательских фобий (по материалам качественного исследования) .............................................................................. 109 ЗАКЛЮЧЕНИЕ .................................................................................................... 161 СПИСОК ИСПОЛЬЗОВАННОЙ ЛИТЕРАТУРЫ.............................................. 169 2 ВВЕДЕНИЕ Актуальность темы исследования. Современные гуманитарные науки рассматривают фобии не только как психологический, но и как социокультурный феномен. Для историков фобии связаны с ментальностью, для социологов – с общественным мнением, для этнографов – с традициями и ритуалами, для культурологии фобии являются неотъемлемой частью культуры. Культурные фобии формируются не случайно и не под воздействием индивидуальных особенностей индивидов, но в процессе культурной динамики, как функциональный элемент, занимающий определенное место в системе культуры, функция фобий заключается в блокировании институциональных изменений и сохранении сформировавшихся культурных практик. Таким образом, фобии указывают на существующие в культуре конфликты, латентные процессы культурной динамики, подавленные альтернативы и не реализованные инновации. Изучая культурные фобии можно понять, какие противоречия существуют в культуре, то есть, почему освоенная культура в некоторых случаях оказывается не инструментальной. Обращение к теме предпринимательских фобий представляется особенно актуальным. В России предпринимательская культура находится в стадии зарождения. Традиции предпринимательской культуры характерные для дореволюционной России были искусственно оборваны и в культуре не сохранились. В советской экономике, по завершении НЭП, предпринимательская деятельность существовала нелегально и в особых условиях плановой экономики, то есть была крайне специфична, советские предпринимательские практики не могут существовать в рыночной экономике в неизменном виде. Современная предпринимательская культура, предполагающая свободу предпринимательской деятельности, формируется в России с конца 80-х годов ХХ века. 3 При этом формирующаяся российская предпринимательская культура изучена недостаточно. Работы по культуре российского бизнеса, в основном, касаются корпоративной культуры крупных предприятий и часто основаны на применении иностранных теоретических моделей. Не хватает исследований, посвященных меняющейся в процессе приспособления к новым деловым реалиям, культуре малых предпринимателей, которые составляют большинство в группе предпринимателей. Предпринимательские страхи и фобии время от времени попадают в поле зрения исследователей, рассматривались как однако до настоящего функциональный элемент момента фобии не предпринимательской культуры. Не разработан теоретический и методологический инструментарий культурологического анализа фобий, не определены причины формирования фобий в предпринимательской культуре. Между тем, функциональный подход к предпринимательским фобиям позволяет понять специфику формирующейся в России предпринимательской культуры, выявить воспринятые традиции, складывающиеся ценности, распространенные аттракторы и, наконец, модели поведения. Фобии, как следствие и текущего кризиса (которого, как показывают материалы интервью, предприниматели опасались загодя), и общей незавершенности процесса перестройки социально-экономических отношений, являются определяющим элементом в системе предпринимательской культуры. Тема представляет теоретический интерес в связи с необходимостью прояснения особенностей формирования национальных деловой и предпринимательской культур, культурных оснований процесса модернизации в российской экономике. В условиях системного экономического кризиса такое исследование становится особенно актуальным, необходимо понять, могут ли российские предприниматели стать двигателем инноваций, обеспечить модернизацию российской экономики и, следовательно, российского общества. 4 Проблема исследования. предпринимательская культура, В России довольно формируется современная хорошо изучены и описаны влияющие на этот процесс экономические, политические и социальные факторы, а также исторический контекст этого процесса. Культурные детерминанты при этом большинством исследователей в расчет не принимаются, в частности, отсутствуют исследования предпринимательских фобий, которые, с одной стороны, позволяют судить о конфликтах и процессах динамики в предпринимательской культуре, а с другой стороны, непосредственно влияют на характерные для предпринимателей модели поведения. Степень разработанности проблемы. В гуманитарных науках существует несколько подходов к изучению фобий, обозначим их как ментальностный, психоаналитический, бихевиористский и, наконец, функциональный. В рамках ментальностного подхода фобии рассматриваются как проявление особенностей мышления или ментальности людей определенной культурно-исторической эпохи или социокультурной общности. Ментальностный подход характерен для ранних этнографических исследований фобий, Э. Тейлора, Л. Леви-Брюля, а также историков средневековой повседневности, главным образом, представителей школы «Анналов», Ж. Ле Гоффа, Р. Мандру, Ж. Лефевра, Й. Хейзинга. Психоаналитический подход, который рассматривает фобии в связи с процессами в человеческой психике, разработан в рамках психологии и представлен, прежде всего, работами З. Фрейда, К.Г. Юнга, Л. Демоза, В. Райха, из российских психологов к теме страхов и фобий обращаются Ю. Левченко, Ю. Щербатых, В. Леви, Д. Ковпак, М. Лежепков. Бихевиористский подход, в котором фобии анализируются как реакция на определенный стимул, представлен психологами бихевиористского 5 направления, Д. Уотсоном, Б.Ф. Скиннером, он имеет наименьшее значение для культурологического анализа фобий. Функциональный подход к фобиям, представляющий наибольший интерес для культуролога, разработан этнографами Б. Малиновским, А. Рэдклифф-Брауном, а также социологами Л. Гудковым, Ю. Левадой, В. Шляпентохом. Функциональный подход рассматривает фобии как самостоятельный социокультурный феномен, связанный с существующими институтами, традициями, социокультурными процессами, ценностями, характеристиками общественного сознания. Культура российского бизнеса является сложным объектом для изучения, что влияет на степень проработанности данного объекта. Сложность исследований российского бизнеса связана с необходимостью проведения первичных исследований в «закрытой», не приветствующей внимание среде. Наиболее распространены работы, рассматривающие проблематику корпоративной культуры в целом, такие работы зачастую не имеют привязки к конкретному предприятию, и даже в тех случаях, когда исследование основано на изучении конкретного предприятия, автора интересует общее описание корпоративной культуры. Среди подобных работ большинство имеют практическую, а не теоретическую направленность, посвящены описанию методик воздействия на корпоративную культуру предприятия (в рамках управления связями с общественностью или кадрового менеджмента), как таковые особенности российской деловой культуры не изучаются, выделим в ряду таких исследователей Виханского О.С., Щербину С.В. Работы, посвященные специфике российской деловой культуры, опубликованы Афанасьевым М.Н., Виленковским А.В., Душацким Л.Е., Моделем И.М. и Моделем Б.С., Панеях Э. Работы указанных авторов посвящены характерным особенностям российской деловой культуры, таким как преобладание неформальных деловых практик, патернализм, отсутствие четкой деловой стратегии и т.п. 6 Типичные стратегии, используемые российским бизнесом, анализируют Алашеев С.Ю., Безрукова О.Н., Бурчилина Н.В., Нуреев Р.М., Радаев В.В. В работах данных исследователей показано, что используемые предпринимателями стратегии основаны на сетевых практиках, являются адаптивными, но не проактивными. В ряду исследователей российской деловой культуры стоит выделить представителей государственного культурологической технического научной университета. школы Пермского Специфика советской, российской и пермской деловой культуры рассматривается в работах Лейбовича О.Л., Андреевой О.Ю., Кабацкова А.Н., Кимерлинг А.С., Писаревой М.М., Смоляк О.А. и Шушковой Н.В. Пермские исследователи стремятся объяснить, почему в России формируются обозначенные выше деловые практики. Распространенной темой в исследованиях культуры российского бизнеса является исследование современных трудовых отношений. Выделим здесь работы Бочарова В.Ю., Заславской Т.И., Темницкого А.Л., Шершневой Е.Л., Фельдхофф Ю. Предпринимательская культура и культура трудовых взаимоотношений связаны через объединяющую их деловую культуру, для них характерны схожие процессы трансформации. Кроме того, достаточно распространены исследования, посвященные различным аспектам развития малого бизнеса в России. Ясин Е.Г., Барышников М.Н., Кузьмичев А.Д., Орлов А.В., Чепуренко А.Ю. анализируют роль и место малого бизнеса в российской экономике, Еваленко М.Л., рассматривает региональные особенности развития малого бизнеса, работы, посвященные социальному статусу предпринимателя, опубликованы Голенковой З.Т., Ивановой В.Н., Игитханян Е.Д., Рощиной Я., Бабаевой Л.В. Объектом исследования является российская предпринимательская культура. Предприниматели рассматриваются как культурная общность, 7 обладающая специфической моделью культуры, включающей в себя ценностные ориентации, нормы и когнитивные структуры (в том числе, фобии). Предмет исследования – фобии в культуре российских предпринимателей: репертуар предпринимательских фобий, особенности их проявления, их влияние на конкурентное поведение российских предприятий, механизм формирования предпринимательских фобий. Цель исследования - выявить фобии российских предпринимателей, определить их место в системе российской предпринимательской культуры. Цель исследования определяет решение следующих задач: 1. проанализировать существующие в гуманитарных науках исследовательские подходы и традиции исследования фобий; 2. выявить теоретические концепты, применимые к исследованию фобий в культурологии, предложить модель изучения фобий в системе культуры; 3. охарактеризовать специфику российской предпринимательской культуры; 4. предложить методологию для исследования фобий в предпринимательской культуре; 5. выявить системные культуры, объяснить фобии российской происхождение предпринимательской фобий в российской предпринимательской культуре; 6. описать влияние фобий на практики российских предпринимателей. Основные понятия, используемые в работе: Фобия в культуре (культурная фобия) – форма страха или неприязни, распространенная в определенной социокультурной группе, имеющая нормативную составляющую (т.е. «окультуренная»): ситуации проявления, способы проявления, конвенциальные знания. 8 Предпринимательская культура – культура характерная для предпринимателей как социокультурной группы. Корпоративная культура – культура, существующая в рамках какой-либо организации. Деловая культура – культура, регламентирующая взаимоотношения в ситуациях производства и реализации товаров и услуг. Модель конкурентного поведения предпринимателей – технологии, которые предприниматели используют в процессе соперничества на рынке. Теоретические и методологические основания исследования. Исследуемая проблема предполагает использование комплекса подходов, существующих в рамках наук о культуре, в свете которых можно рассматривать культурные фобии. Основной теорией, использованной в данном исследовании, является функциональная теория, развитая Б. Малиновским и его последователями. Теоретические основания настоящего исследования также включают в себя конфликтологический подход (Р. Дарендорф, Л. Козер) и подход, выработанный в рамках социологии повседневности (А. Шютц, П. Бергер, Т. Лукман). Функциональная теория рассматривает культуру как цельную систему, каждый элемент которой имеет собственное значение. Фобии, с точки зрения теории функционального анализа, рассматриваются как элемент культуры, несущий определенные функции. Фобии можно считать инструментом принудительности, поддерживающим базовые определения, существующие в рамках социального знания. Именно функциональная теория позволяет исследовать фобии как системный элемент предпринимательской культуры. Причины возникновения фобий выделены в соответствии с конфликтологическим подходом, который исходит из того, что конфликт является нормальным происходит развитие общественным социальных явлением, институтов, в форме конфликтов внедрение культурных 9 инноваций, отмирание традиций. Фобии рассматриваются как проявления конфликтов в рамках процессов культурной динамики. Исходя из подхода, выработанного социологией повседневности, фобии являются частью системы повседневного мышления. Фобии анализируются как преимущественно когнитивные конструкции, типизирующие социокультурную реальность. Именно рассматривая фобии как элемент повседневного мышления, можно исследовать их эмпирически, на основе конкретного исследования. Кроме того, анализируя фобии в аспекте типизации, можно проследить механизмы их формирования и распространения. Исследования фобий в культуре, таким образом, предполагают использование методик, позволяющих описать жизненный мир, повседневность носителей фобии. Информация должна собираться с помощью качественного исследования, так как связана с изучением субъективного опыта респондентов, интерес представляли сложные детали феномена предпринимательской культуры, не изучавшиеся ранее и недоступные для изучения количественными методами. Для эмпирического исследования фобий используется обоснованная теория А. Страусса. Сбор данных проходил в несколько этапов с целью уточнения уже имеющейся информации. Процесс формирования выборки был связан с теоретической необходимостью, в момент, когда непротиворечивая теория представлялась сформулированной, процесс полевого исследования завершился. Результаты исследования представлены в процессе избирательного кодирования, то есть, нарратив изложен в форме, которая наилучшим образом отражает логику взаимосвязей между выявленными категориями. Научная новизна определена совокупностью решаемых в работе задач. В работе впервые предложена модель рассмотрения социальных фобий с точки зрения функциональной теории, выработана методология изучения фобий в рамках феномен социокультурной группы. предпринимательских Впервые фобий, систематически выявлен рассмотрен репертуар 10 предпринимательских фобий, обозначены источники их происхождения. Впервые предпринимательские фобии проанализированы с точки зрения их влияния на модель поведения российских предпринимателей. Научно-практическая значимость исследования. Результаты работы могут быть полезны для анализа корпоративной культуры российских предприятий, специфики поведения российского малого бизнеса. Становится возможным более точно прогнозировать развитие российского малого бизнеса, ситуации в российской экономике. Выводы исследования будут полезны для планирования мероприятий государственной политики развития предпринимательства, разработки мероприятий и программ в рамках данной политики. Материалы диссертации могут быть использованы в рамках учебного процесса при чтении таких курсов как «Культура и бизнес», «Предпринимательская культура», «Прикладная культурология», «Социология культуры», «Теория культуры», «Теория предпринимательства», «Инновационный менеджмент», «Корпоративная культура». Данная работа может представлять интерес для культурологов, социологов, теоретиков менеджмента, консультантов по корпоративной культуре и организационному развитию, а также специалистов в сфере государственного управления. Апробация работы. Основные результаты и положения работы прошли апробацию на научно-практических конференциях «Человеческая жизнь: ценности повседневности в социокультурных программах и практиках» (Екатеринбург, 2007), «Формирование гуманитарной среды и внеучебная работа в вузе, техникуме, школе» (Пермь, 2008), «Новые политические культуры в России: истоки, содержание, формы» (Пермь, 2008), «Современная Россия: путь к миру – путь к себе» (Екатеринбург, 2008), в ходе методологических семинаров кафедры культурологии Пермского государственного технического университета (Пермь, 2008, 2009). 11 Основные результаты исследования, выносимые на защиту: Фобии можно рассматривать как функциональный элемент в системе культуры. Культурная фобия – способ типизации повседневности с помощью страха, фобия позволяет объяснять явления повседневности как реализацию рисков и угроз, ассоциируемых с объектом фобии. Источники формирования культурных фобий находятся в области культуры, а не психологии. Фобия появляется как реакция на культурный шок в случаях, когда освоенные культурные технологии и когнитивные структуры не позволяют эффективно действовать в социальной ситуации и даже интерпретировать ее. Фобии функциональны, сохранении функциональность существующих ценностей, фобий норм, заключается традиций. в Фобии дополняют существующие традиции, нормы, когнитивные структуры и блокируют культурные инновации. Российская предпринимательская культура исторична, она включает в себя элементы, сформировавшиеся в советской деловой культуре, в российской предпринимательской культуре начала 90-х годов, заимствования из иностранных деловых практик, а также заимствования из бытовой, в частности, семейной культуры. Фобии российских предпринимателей формируются вокруг трех тем: конкуренция, государство и рост. Российские предприниматели боятся влияния на свой бизнес конкуренции, вмешательства государственных органов, а также роста собственного бизнеса сверх определенного (субъективно ощущаемого) лимита. Источником фобий в предпринимательской культуре является конфликт между моделями предпринимательской культуры, сложившимися в 1990х годах и современными предприниматели экономическими сталкиваются с условиями. усиливающейся Сегодня конкуренцией, изменением потребительского поведения, а также усилением влияния 12 государства. Предприниматели не обладают культурными техниками работы в новых условиях, несоответствие между освоенными и требуемыми техниками, между ожидаемым и реальным результатом создает необходимость типизировать социальную ситуацию каким-либо образом, в качестве инструмента типизации используются фобии. Влияние культурных фобий приводит к распространению среди малых предприятий паттерна «ракушки». Фирмы-«ракушки» стараются не обращать внимания на внешнюю среду, не вырабатывают активной стратегии, игнорируют конкурентов, не развивают конкурентные преимущества, не стремятся выходить на внешние рынки. Заменой стратегии, маркетингу, конкурентным преимуществам становятся социальные связи. Структура работы. Диссертационное исследование состоит из введения, двух глав, заключения и библиографического списка, включающего 301 источник. Общий объем работы – 195 страниц машинописного текста. 13 ГЛАВА 1. ПРИНЦИПЫ ИЗУЧЕНИЯ ФОБИЙ В КУЛЬТУРОЛОГИИ § 1. Культурные фобии в гуманитарном дискурсе Слово фобия происходит от древнегреческого «фобос» и обозначает устойчивые проявления страха. Страх – это одна из основных эмоций человека, формы его проявления различаются от возбужденного и активного состояния до неконтролируемой депрессии и глубокой подавленности. Фобию считают социальным явлением, в отличие от страха, который является естественной биологической реакцией призванной мобилизовать силы организма в ситуации опасности1. Фобия в психологии и психиатрии рассматривается как патологическое явление, проявление страха в рамках фобии считается чрезмерным. При этом только небольшое количество фобий, в которых страх выходит из-под контроля человека и препятствует нормальной жизнедеятельности, считаются клиническими состояниями, требующими коррекции и психиатрического вмешательства2. Появление фобий психологи связывают либо с формированием неадекватных механизмов стимул – реакция, когда реакция страха возникает (бихевиористическая в связи со стимулами, интерпретация), либо не с несущими отражением опасности глубинных внутриличностных конфликтов (психоаналитическая интерпретация). Понимание фобии в науках о культуре и обществе несколько отличается от психологической интерпретации, фобией считается не только проявление страха, но и негативное отношение к чему-либо. Культурные фобии формируются в связи с ситуациями социального риска либо неопределенности, они оказывают влияние на жизнь общества и ход исторических процессов, исследование фобий и страхов как социальных явлений, главным образом, 1 Edmund J. B. The Anxiety & Phobia Workbook. New Harbinger. 2005. С. 12 – 30. Кириллов И.О. Агорафобия и паническое расстройство: лечение (обзор) // Институт позитивного развития. URL: http://www.positum.net/Agorophob.htm (дата обращения: 24.02.2009). 2 14 связано с исследованием процессов социальных изменений, либо с изучением «катастрофических» периодов истории3. Фобии и страхи являются важной частью культуры и эмоционального мира людей. Некоторые исследователи настаивают на особенном характере проявления страха у людей, отличая его от эмоциональных реакций распространенных в животном мире, так появление страха связывается с появлением зачатков сознания: «Страх не может родиться вне сферы символического, он имеет место только там, где действительность структурирована по принципу бинарных оппозиций, где появляется ценность. На уровне клетки, стремящейся всеми силами сохраниться, противостоять разрушению, страха еще нет. Для его появления необходимы зачатки сознания»4. Появление идеи страха выводится из формирования в сознании концепции расчлененного времени, дифференциации того что было от того, что наступит5. Страх присутствует в человеческой культуре со времен архаики, первобытный страх, по-видимому, связан с природными стихийными явлениями: наводнениями, землетрясения, грозами. Страх архаичного человека и страхи современного общества не тождественны, уникальность архаичных страхов связана со спецификой первобытного сознания. Рассматривая первобытный страх смерти, М. Элиаде замечает, что современное западное мышление исходит из естественности и неотвратимости смерти, в то же время для архаичной культуры характерно представление о том, что изначально человек не был смертен, появление смерти связано с неким несчастным случаем или влиянием злых сил6. Л. Леви-Брюль утверждает, что особенности первобытного пралогоческого мышления предопределяют особенности 3 Шляпентох Н.Э., Матвеева С.Я. Страхи в России в прошлом и настоящем. Новосибирск. 2000. С. 22 – 28. Дорохова Т.А. Культура и страх. Стратегии взаимодействия // Философия ХХ века: школы и концепции. Научная конференция к 60-летию философского факультета СПбГУ, 21 ноября 2000 г. Материалы работы секции молодых ученых «Философия и жизнь». СПб. 2001. С. 78 – 80. 5 Шляпентох Н.Э., Матвеева С.Я. Страхи в России в прошлом и настоящем. Новосибирск. 2000. С. 10 - 17. 6 Элиаде М. Аспекты мифа. М., 1996. С. 105. 4 15 механизмов формирования страхов и фобий, в результате страхи становятся неотъемлемой частью картины мира в архаичной культуре7. В мифологической культуре страх является ключевым элементом, О. Шпенглер, например, делит всю мифологию на «мифологию любви» и «мифологию страха», при этом, мифология страха, по Шпенглеру, первична. Шпенглер видит в мифологии проявление двух видов «глубинного» страха: страха перед пространством и страха перед временем,- первый рождает культ предков и страх перед трансцендентным, второй – культ богов и страх перед силами природы8. Место для страха находится в мифологической картине любого известного общества: эскимосы в ответ на вопрос о своих верованиях говорят что «не верят, а боятся»9; скандинавы жили в ожидании конца света, когда на волю вырвутся побежденные в свое время богами змей Ёрмунганд и волк Фенрис, боги и чудовища уничтожат друг друга, а огненный великан Сурт уничтожит мир10; чувашская мифология населяет злобными существами буквально весь повседневный мир, включая леса, водоемы, дома, хозяйственные постройки и даже сны11. Принимая мифологическую форму, фобии выполняют свойственные мифу функции, становятся частью картины мира, помогают интерпретировать и типизировать социальную и природную реальность. Так бакуири рассматривают свою тень как живое существо, которое сильно с утра (так как является длинным), но слабеет к вечеру (когда тень становится короче), тень может быть потеряна, и членам племени приходится предпринимать усилия для того, чтобы не лишиться ее. Можно заметить, что фобии также используются для включения в картину мира новых феноменов и явлений, с которыми сталкивается архаичное общество, например, фобия сформировалась вокруг котелка миссионера, изображавшего льва, члени племени в долине Миссисипи 7 Леви-Брюль Л. Сверхъестественное в первобытном мышлении. М., 1999. С. 58 – 61. Шпенглер О. Закат Европы. М., 1998. С. 275 – 276. 9 Расмуссен К. Великий санный путь. М., 1958. С. 55 – 57. 10 Скандинавская мифология. Энциклопедия. М., 2007. 590 с. 11 Енькка Е. Повествование о чувашах. Чебоксары. 2001. 54 с. 8 16 прикасались к котелку только предварительно завернув руку во что-нибудь, на ночь котелок ради безопасности окружающих привязывали к нескольким веткам, женщины не осмеливались входить в комнату, в которой находился котелок12. В целом, фобии, как часть мифа, по-видимому, очеловечивают природную среду, в которой существует архаичный человек: «То, что объединяет обычаи many в институт, — это... глубокое почитание жизни, почтительный страх, побуждающий людей то бояться, то чтить. Этот почитающий страх относится не к жизни вообще, а к жизни в ее частных проявлениях и даже не во всех: лишь к жизни, замкнутой ареалом родственной группы, простирающимся на огороды, лес и места рыбной ловли и находящим свое наивысшее выражение в личности главы, а также в его богатствах и его сакральных местах»13. Естественным образом из мифологии тема страха проникает в религию, «страх – это первая эмоция, которую испытывает человек в Библии. Не желание, не стыд, но страх. Вкусив от дерева, Адам открывает, что он наг, и прячется от Бога, сознаваясь: «Убоялся, потому что я наг»14. Фобии органично включались в христианство, сверхъестественные силы становились источником тревог и страхов: «На внутреннем круге (радужной оболочке божественного глаза) нанесена надпись «Берегись, берегись, Бог видит (Came, came, domin us videt)». Яркие лучи выходят из центра глаза, что предполагает сравнение Христа с Солнцем, возможно, даже с «солнцем правосудия». Демонстрация Христом своих ран символизирует его роль судьи во время последнего суда, в целом создается впечатление, что за грехами мира ведется постоянное наблюдение и грешному человечеству будет вынесен приговор вечного проклятия»15. 12 Леви-Брюль Л. Сверхъестественное в первобытном мышлении. М., 1999. С. 60 – 80. Леви-Стросс К. Первобытное мышление. М., 1994. С. 58 – 59. 14 Робин К. Страх: История политической идеи. М., 2007. С. 9. 15 Silver L. God in the Details: Bosch and Judgment // The Art Bulletin. – 2001. – Vol. 83 - № 4 – С. 626. 13 17 Отдельного упоминания заслуживает феномен «эпидемий» страха, когда фобия и тревожность распространялись на большой территории. Первые эпидемии страха связаны, вероятно, с эпидемиями чумы, малейшие признаки чумы или слухи о чуме опустошали города и регионы, приводили к закрытию портов, городских районов, а также преследованию социальных групп, которые общественное мнение связывало с распространением болезней (евреев в большинстве стран Западной Европы, могильщиков в Северной Германии). Страх перед чумой органично вписывался в культуру религиозного страха, представления о Боге, карающем людей за грехи, расцвет получили радикальные христианские секты: флагелланты, самобичеватели16. Страх не чужд и исламской религиозной культуре, которая характеризуется весьма подробным описанием Ада и мук, которые ждут грешников. В основной священной книге религии, Коране, Ад предстает полноценной страной, в который имеются деревья, вода, пища, одежда – и все это предназначено для мучения, жители Ада спорят, размышляют, предаются воспоминанием о «земной» жизни, но не могут избежать вечного мучения: «всякий раз, когда их кожа обгорит, ее заменим Мы другою кожей, чтобы дать вкусить им наказание сполна»17. Тема страха традиционно поднимается в искусстве, страх является, по крайней мере, одним из источников происхождения искусства. Замечено, что первобытные люди изображали, главным образом, сцены охоты на крупных, опасных животных: мамонтов, диких быков, пещерных медведей, бизонов. При этом сцены охоты на уток, гусей, перепелов, или сцены сельскохозяйственных работ отражения в доисторическом искусстве практически не находят. Таким образом, первобытный человек изображает только то, что представляет 16 Супотницкий М.В., Супотницкая Н.С. Очерки истории чумы: В 2-х кн. Кн. I : Чума добактериологического периода. М., 2006. С. 23 - 40. 17 Положения веры // Независимый исламский канал Ислам.ру. URL: http://www.islam.ru/vera/polojenie/ (дата обращения: 24.02.2009). 18 опасность, что может нанести смертельный вред, что вызывает сильнейшую человеческую эмоцию, страх18. Широкое отражение тема страхов и фобий нашла в искусстве северного возрождения, продолжившим христианскую традицию, транслируя религиозные фобии (П. Брейгель ст. «Путь на Голгофу», «Падение мятежных ангелов», Й. Босх «Семь смертных грехов», «Увенчание терновым венцом», «Блаженные и проклятые», «Страшный суд» и др.), фобии эпидемий и смерти (А. Дюрер «Рыцарь, смерть и дьявол», П. Брейгель ст. «Триумф смерти»). В работах Босха также заметны сюжеты, связанные с архаичными фобиями («Слышащий лес и зрячее поле», «Человек-дерево», «Два монстра», «Две ведьмы» и др.). В художественной литературе к теме фобий систематически начинают обращаться представители жанра готического романа Д. Алигьери, У. Блейк, Э. Гоффман, М. Шелли, Ч. Мэтьюрин, М. Льюис, У. Бекфорд, Э. Гаскел (XVIII – XIX века). Примечательно, что религиозная традиция оказала значительное влияние и на художественную литературу ужасов, так некоторые писатели непосредственно обращаются к религиозным сюжетам (Д. Алигьери, У. Блейк, М. Льюис), другие происходят из семей священников, либо сами являлись священнослужителями (Ч. Мэтьюрин, Э. Бронте и Ш. Бронте, Э. Гаскел). В работах Б. Стокера, Р. Стивенсона, Ш. Ле Фаню готический роман обретает новые черты, страх становится не просто художественным средством, но целью автора. В начале XX века начинает формироваться современный жанр литературы ужасов, классическими представителями которого являются Г. Лавкрафт, Ш. Джексон, Г. Эверс, С. Кинг, Д. Кунц, У. Блэтти, Б. Ламли. В ХХ веке активное развитие получил жанр фильмов ужаса. Как замечает М.С. Галина, фильмы ужаса являются современным переложением мифологических сюжетов и идей19, C. Sharrett напротив подчеркивает 18 Лихачев Д.С. Избранные труды по русской и мировой культуре. СПб., 2006. С. 5 -13. Галина М. С. Чужие среди нас. Идентификация страхов // Общественные науки и современность. - 1997. - № 3. - С. 157-168. 19 19 динамический характер феномена, изменившегося с 1930-х годов от представления «монстра» как препятствия для достижения «буржуазной нормальности» до «монстра» как «части буржуазной цивилизации»20. Страх чрезвычайно популярен как политическая идея, страхи культивировались не только советской властью или властями нацистской Германии, но и современными демократическими правительствами, так идея угрозы и страха помогала победить Дж. Бушу в США или Дж. Ховарда в Австралии. Страх является одной из основных эмоцией в общественной жизни, при этом он не только служит средством мобилизации общества, но и лежит в основе легитимизации любой власти21. Для современной массовой культуры характерен широкий спектр фобий и страхов, связанных с «повесткой дня», актуальными темами, интересующими общественное мнение и получившими освещение СМИ: экология, общественная безопасность, угрожающие аспекты современных технологий22. Так в США и Европе одной из наиболее заметных фобий стала фобия терроризма: «Наконец, последним мифом является убеждение о распространенности терроризма, его могуществе и способности нанести нам ущерб. Люди считают, что мир переплетен террористическими сетями, некоторые из которых имеют доступ к средствам массового поражения и вотвот ввергнут мир в пучину апокалипсиса»23. Наука и, в особенности, открытия в области генетики являются другой популярной темой современных фобий: «Пилберг показывает, что НКО в Индии эксплуатируют предубеждения, существующие в отношении генномодифицированных продуктов, играя на страхах, возникающих в связи с деятельностью международных корпораций, хотя во многих случаях применение ГМ-продуктов могло бы иметь положительный эффект. Например, индийские текстильные компании 20 Sharrett С. The Horror Film in Neoconservative Culture // Journal of Popular Film and Television. – 1993. – Vol. 21 - № 3. – С. 100. 21 Lavin C. Fear, Radical Democracy and Ontological Methadone // Polity. 2006. – Vol. 38 - № 2. С. 254 – 258. 22 Яковлева Е. Рейтинг страхов // Российская газета. – 2005. – 18 мая. 23 Jackson R. The Discourses of Terrorism: Myths and Misconceptions // New Zealand International Review. – 2002. №27. - С. 2 – 3. 20 «страдали от паразитов, ставших невосприимчивыми к токсичным аэрозолям, ткань-инсектецид B1 представлялась альтернативным способом решения проблемы, однако усилия Monsanto/Mahyco получить разрешение на ее использование с 1997 года блокировались НКО»24. Ряд исследователей описывают современную культуру как «культуру страха», особенностями которой являются специфическая медиа-среда, раздувании проблем «новых эпидемий», использование политиками идей страха и ксенофобии: «Что общего есть у поселений колонистов, разграбленных краснокожими в многочисленных фильмах-вестернах и у самого что ни на есть американского дома, Белого Дома, охваченного страхом после 11 сентября? Тема осады. Американский дом, начиная с прихода на эту землю отцов-пилигримов из Англии, всегда был осажден, всегда был крепостью, которую атакуют дикари»25. Таким образом, фобии присутствуют в человеческой культуре со времен архаики, они, вероятно, являются одним из «стержней» человеческой культуры. Фобии взаимодействуют со многими другими элементами культуры: мифами, религией, наукой, правом, средствами массовой коммуникации и общественным мнением. Гуманитарные исследования фобий включают в себя их этнографические описания, художественную рефлексию, философский и научный анализ. В XIX века фобии становятся объектом научного интереса и предметом исследования гуманитарных наук, это связано с двумя факторами. Во-первых, в XIX веке изучение фобий стало наиболее актуальным, так как в условиях масштабных социальных изменений фобии и страхи, как личные, так и социальные, стали наиболее заметны. Во-вторых, в гуманитарном знании накопилось большое количество материала об архаичных культурах, что обусловило появление новой научной дисциплины, этнографии. Фобии 24 Clark N., Stokes K., Mugabe J. Biotechnology and Development: Threats and Promises for the 21st Century // Futures - 2002. – Vol. 34 - № 9-10. - С. 800. 25 Де Мьери М. Страхи США сквозь призму истории // inoСМИ. URL: http://www.inosmi.ru/text/translation/143682.html (дата обращения: 24.02.2009). 21 являлись частью архаичной, мифологической картины мира и этнографы не могли игнорировать необходимость анализа данного явления. В философии тема страха утверждается как предмет для рефлексии в XIX веке, хотя, как отмечает А. де Вэленс, «страх всегда был в центре всякой подлинной философии, если согласиться с тем, что философия рождается из неуверенности человека относительно своего происхождения и своей судьбы». Первые замечания, относящиеся к проблеме страха, де Вэленс находит у Гегеля, связывавшего страх со смертью26. С. Кьеркегор разделяет боязнь конкретных ситуаций, опасение за чтолибо и абсолютный страх, который он считает проявлением свободы, страх, по мнению Кьеркегора, дал начало религии. Философия Кьеркегора воспринимала человеческие переживания как субъективную, иррациональную реальность, поэтому и страхи у Кьеркегора являются очень личным явлением, именно страх является по Кьеркегору ключом к свободе, к обретению нравственности и религиозности, страх рассматривается как конструктивная, стимулирующая сила. Наконец, стоит отметить, что страх Кьеркегор рассматривает основное проявление реальности в человеческих переживаниях27. М. Хайдеггер рассматривает страх как страх перед смертью, конечностью «здесь-бытия». Хайдеггер ставит в основания страха смерть, так как смерть – это возможность бытия, от которой никто не в состоянии уклониться, смерть – угроза, нависшая над любым индивидом, причем, она принадлежит исключительно индивиду, «никто не может умереть за другого». Ощущение этой угрозы, и есть страх, причем страх является естественным, «мужественным» чувством, перед лицом трансцендентных ситуаций реакция страха является подлинным чувством, все остальные реакции не более чем самообман: «в тревоге перед лицом смерти Dasein развернуто лицом к самому себе в признании непреодолимости этой последней возможности. Банальная 26 Вэленс А. де. Заметки о понятии страха в современной философии // Феномен человека. Антология. М., 1993. С. 297-306. 27 Кьеркегор. Страх и трепет. М., 1993. С. 100 – 105. 22 экзистенция ищет уловки, переплавляя страх в боязнь перед неотвратимым событием». Страх не касается ничего конкретного, он просто говорит о присутствии Ничто и угрожающем росте Ничто по мере «жизни к смерти»28. Этнографические исследования фобий имели определяющее значение для изучения фобий в рамках гуманитарных дисциплин. Во-первых, этнографы систематизировали материалы о проявлениях страхов и фобий в архаичных культурах, во-вторых, этнографами были предложены первые объяснения механизмов формирования фобий, ряд теорий, в частности, Б. Малиновского, К. Леви-Стросса и Л. Леви-Брюля остаются актуальными и сегодня. Этнографы начали изучать фобии как органичную часть религиозных верований и суеверий. Представители эволюционистской школы, первого сложившегося в этнографии теоретического направления, среди которых можно назвать Э. Тейлора, Дж. Леббока, Д. Ф. Макленнона, Д. Д. Фрэзера и Л. Моргана, считали, что культура развивается по линии прогресса от первобытного состояния к современному, а существующие между народами различия отражают достигнутый уровень культурного развития. Изначально этнографы рассматривали историю культуры как процесс, развивающийся по законам эволюции, по мнению ранней этнографии, элементы современной культуры в зародышевом состоянии существуют уже в первобытном обществе: «Тот, кто поддерживает мнение, что мышление и поведение людей были в первобытные времена подчинены законам, существенно отличным от законов современного мира, должен подтвердить такое аномальное положение вещей веским доказательством, иначе надлежит отдать и в этой области предпочтение учению о неизменном принципе, как в астрономии и геологии. Теория, утверждающая, что тенденции в развитии культуры были одинаковы во все времена существования человеческого общества и что потому развитию культуры, которое нам известно из истории, мы смело можем судить и о ее доисторическом развитии, – теория эта, 28 Хайдеггер М. Время и бытие. М., 1993. С. 35 - 41. 23 очевидно, имеет право на преобладание как основной принцип этнографического исследования»29. Формирование представлений «древних людей» о трансцендентных силах ранние этнографические теории связывали с игрой человеческого воображения, которое производило на свет мифы и легенды, перерабатывая впечатления от естественных явлений: «Быть может, ни на чем нельзя так хорошо изучить законы воображения, как на определенных событиях мифической истории, в том виде, как они проходят через все известные периоды цивилизации, обойдя все физически различные племена человеческого рода. Здесь Мауи, новозеландский бог солнца, который поймал остров на свою волшебную удочку и вытащил его с морского дна, займет место около индийского Вишну, который нырнул в самую глубь океана в воплощении кабана, для того чтобы поднять наверх на своих громадных клыках затопленную землю. Там творец Байям, голос которого слышится грубым жителям Австралии в раскатах грома, сядет на престоле рядом с самим олимпийским Зевсом»30. Фобии в эволюционистской концепции рассматривались как часть религии, четкого объяснения происхождению фобий не давалось, фобии и суеверия современного первобытной культуры, общества предлагалось сохраняющимися вне считать очевидных пережитками социально- культурных связей: «Когда какой-либо обычай, навык или мнение достаточно распространены, то действие на них всякого рода влияний долго может оказываться столь слабым, что они продолжают переходить от поколения к поколению. Они подобны потоку, который, однажды проложивши себе русло, продолжает свое течение целые века. Мы имеем здесь дело с устойчивостью культуры. Тем не менее весьма замечательно, что перемены и перевороты в человеческой истории позволяют стольким маленьким ручейкам так долго продолжать свое течение. В татарских степях 600 лет тому назад считалось 29 30 Тэйлор Э.Б. Первобытная культура. Т. 1. СПб., 1896. С. 23 – 62. Тэйлор Э.Б. Первобытная культура. Т. 1. С. 143 – 170. 24 преступлением наступать на порог и прикасаться к веревкам при входе в палатку. Это воззрение как будто сохранилось и теперь»31. Формирование фобий связывали с угрозой, которую представляли для первобытного человека сверхъестественные силы и существа: «Индусы не станут спасать человека, который тонет в священном Ганге, и жители Малайского архипелага разделяют это жестокое отношение к утопающему. У примитивных камчадалов это запрещение имеет самую замечательную форму… Даже в современной Европе можно найти пережиток этого верования. В Богемии, как говорит не очень старое сообщение (1864), рыбаки не отваживаются вытаскивать из воды утопающего человека. Они боятся, чтобы водяной не отнял у них удачу в рыбной ловле и при первом случае не утопил бы их самих…»32. Новый взгляд на фобии предложен в теориях, считавших, что мышление первобытных народов коренным образом отличается от мышления современного человека. Л. Леви-Брюль считал мышление «первобытного» (Леви-Брюль настаивал на условном понимании термина, поскольку о первобытном человеке в строгом смысле слова ничего не известно) человека пралогическим. Пралогическое мышление не является совершенно отдельной формой мышления, не существует двух форм мышления у человечества, одной пралогической, другой логической, жестко отделенных одна от другой, в одном и том же сознании присутствуют различные мыслительные структуры, однако у архаичных людей пралогическое мышление все же более выражено. Пралогическое мышление ориентировано иначе, чем логическое, там, где логическое мышление требует искать причины, анализировать предшествующие события, пралогическое мышление обращает внимание исключительно на «мистические» причины, без всяких затруднений предполагает, например, что одно и то же существо может одновременно пребывать в разных местах. Логическое мышление стремится выявить 31 32 Тэйлор Э.Б. Первобытная культура. Т. 1. С. 63 – 80. Тэйлор Э.Б. Первобытная культура. Т. 1. С. 96 – 100. 25 устойчивые закономерности, выработать объясняющую теорию, пралогическое же мышление расценивает каждую ситуацию как уникальную33. Описывая структуру пралогического мышления, этнографы выделяли несколько закономерностей, в частности, закон партиципации, которому обязаны своим появлением фобии. Первобытные люди верят, что все существа реальные или воображаемые имеют одну основу, все существа и явления могут быть одновременно и самими собой, и чем-то иным. Пралогическое мышление не видит разницы между единичным и множественным, живым и неживым, прошлым, настоящим и будущим34. Пралогическое мышление склонно связывать между собой явления совершенно разного характера, возникновение существ и явлений того или иного события представляет собой результат мистического действия, которое при определенных мистических условиях передается от одного предмета или существа к другому, таким образом, явления или существа, которые первобытный человек, зачастую случайно, связывает с произошедшими бедствиями или неудачами становятся ядром фобий. Так засуха в одном из племен была приписана тому обстоятельству, что миссионеры во время богослужения надевали головной убор35. Культурно-исторический подход в этнографии, представленный Ф. Гребнером, В. Шмидтом, Ф. Боасом, Л. Фробениусом и А. Гольденвейзером, предполагал рассмотрение элементов культуры, в том числе фобий, в пределах конкретного социогеографического ареала. В качестве источника верований, в том числе, фобий рассматривались условия жизни народа: «…туземные культуры должны быть исследованы на их ограниченной историко- географической родине и в перспективе их отношений к физическому окружению, примыкающим культурам и многим и часто запутанным психологическим ассоциациям…»36. 33 Леви-Брюль Л. Сверхъестественное в первобытном мышлении. С. 365 – 370. Леви-Брюль Л. Сверхъестественное в первобытном мышлении. С. 144 – 177. 35 Леви-Брюль Л. Сверхъестественное в первобытном мышлении. С. 70 – 87. 36 Итс Р.Ф. Введение в этнографию. Ленинград. 1974. С. 102 – 110. 34 26 Наиболее влиятельна на сегодня функциональная парадигма, развитая в рамках этнографии, ее основоположниками являются Б. Малиновский и А. Рэдклифф-Браун. Функционалисты рассматривают культуру как единое целое, каждая часть которого имеет определенную функцию: «Любое верование, любой элемент фольклора не является просто кусочком информации… Напротив, любое верование отражается в сознании социальной общности и выражается во многих социальных феноменах… Другими словами, у верования есть «социальное измерение» и оно должно тщательно изучаться; верование должно изучаться по мере того, как оно проявляет себя в социальной действительности; оно должно изучаться в свете различных типов сознания и институтов, в которых его влияние может быть отслежено»37. Фобии, согласно эволюционистской концепции, являются неотъемлемой частью определенных традиций и институтов. Поскольку все члены сообщества относятся к тому или иному верованию сходным образом, следуя общим правилам и демонстрируя одинаковые эмоциональные реакции, фобии являются эмоциональным наполнением институтов. Впрочем, эмоциональные реакции не являются одинаковыми для всего общества: «Эмоциональное отношение, характеризующее верование и проявляющееся в поведении, не является неизменным элементом: оно меняется от индивида к индивиду… в каждом обществе есть храбрые и трусливые индивиды, более и менее эмоциональные люди…». Однако вне зависимости от индивидуальных характеристик фобия остается институцией, через которую член общества не может перешагнуть, что продемонстрировано специальными экспериментами Малиновского: «…ни обычное вознаграждение, ни даже предложение непомерно большой порции табака не заставило ни одного коренного жителя отойти ночью достаточно далеко от деревни, чтобы потерять ее из виду». Функциональность фобий заключается в том, что они укрепляют и 37 Malinowski B. Magic, Science and Religion: And Other Essays. NY., 1954. С. 245. 27 поддерживают институты необходимые для функционирования общества, формируя эмоциональное содержание некоторых институтов38. Даже самые ранние этнографы рассматривали фобии не как эпизодическое явление, но как системное явление человеческой культуры, особенно значимыми являются идеи Б. Малиновского, увязавшего фобии не со специфичностью механизмов восприятия внешней среды характерных для архаичного менталитета, но с функциональностью в культурном контексте. Однако этнографический анализ фобий был ограничен рассмотрением фобий архаичной и отчасти традиционной культуры, анализом и объяснением фобий более развитых культур этнографы не занимались. Основным источником материала для психологического анализа фобий послужил клинический опыт, поскольку фобии являлись частым следствием психологических расстройств. В психологии и психиатрии фобиями принято обозначать патологически повышенное проявления страха на тот или иной раздражитель, среди психологов распространены два принципиальных подхода к фобиям, бихевиористский, рассматривающий фобии как реакцию на стимул, связываемый с угрозой, и психоаналитический, рассматривающий фобии как механизм психологической защиты. В психоаналитической парадигме, основоположником которой является З. Фрейд, в качестве движущих сил психики человека рассматриваются инстинкты, наиболее значимым из которых является половое влечение. В структуре психики выделяется несколько основных элементов: Оно (примитивные, инстинктивные аспекты личности), Я (компонент психики ответственный за принятие решений) и Сверх-Я (интернализованная модель общественных норм). Неспособность Я и Сверх-Я справиться с инстинктивными импульсами Оно приводит к использованию механизмов 38 Malinowski B. Magic, Science and Religion: And Other Essays. С. 246. 28 психологической защиты, многие из которых являются психологическими расстройствами (неврозы)39. Фобии рассматриваются в числе прочих неврозов, по мнению психоаналитиков, большинство фобий и неврозов зарождаются в детском возрасте: «Открыто сознаваясь в моем неравнодушии к маленькому Гансу, я должен заявить, что он не единственный ребенок, который в периоде детства был одержим фобиями. Известно, что эти заболевания необыкновенно часты, и даже у таких детей, воспитание которых по строгости не оставляет желать ничего большего. Такие дети позже или делаются невротиками, или остаются здоровыми. Их фобии заглушаются в детской, потому что для лечения они недоступны и, наверно, весьма неудобны. В течение месяцев или лет эти фобии ослабевают и кажутся излеченными; какие психические изменения обусловливает подобное излечение, какие связаны с ними изменения характера, об этом никто не знает. И когда приступаешь к психоанализу взрослого невротика, у которого болезнь, предположим, обнаружилась только в годы зрелости, то каждый раз узнаешь, что его невроз связан с таким детским страхом и представляет только продолжение его…»40. Психоаналитики считают, что фобии – один из защитных механизмов Я, цель которого сдерживать инстинктивные сексуальные импульсы (либидо). Основная функция защитных механизмов Я – помощь человеку в избегании осознанного выявления у себя неприемлемых инстинктивных импульсов. Защитные механизмы искажают импульсы или неприятные воспоминания таким образом, что их интенсивность снижается или отклоняется в сторону. Фобии, по сути, фальсифицируют восприятие реальности, чтобы сделать инстинктивные импульсы менее угрожающими для человека: «У этой женщины фобия лавра. Стоит только ей увидеть лавровое дерево, как она падает в обморок. Психоаналитик обнаруживает в ее детстве тяжелый 39 Фрейд З. Введение в психологию // Русский Гуманитарный Интернет-Университет. http://www.vusnet.ru/biblio/archive/freid_vvedvpshologiyu/ (дата обращения: 24.02.2009). 40 Фрейд З. Два детских невроза. М., 2007. С. 26 – 41. URL: 29 сексуальный инцидент, связанный с лавровым кустом. Чем же здесь будет эмоция? Феноменом отказа, цензуры. Отказа не от лавра. Отказа вновь пережить воспоминание, связанное с лавром. Эмоция здесь является бегством от разоблачения, которое надлежит для себя сделать, как сон является иногда бегством от решения, которое надлежит принять, как болезнь некоторых девушек по Штекелю является бегством от замужества»41. Последующие психологические теории дополнили психоанализ во многих отношениях: расширили временные рамки процесса развития человеческой личности, уточнили структуру личности, развили теорию мотивации,- однако подход к фобиям как к механизму психологической самозащиты или средству, выполняющему компенсаторную функцию, сохранился. Оригинальную теорию фобий развили бихевиористы, представляющие обособленное направление в психологии. Бихевиористы считают, что психологи должны концентрироваться не на сознании, а на поведении, заняться изучением непосредственных связей стимулов ранних бихевиористов исследовательской техникой экспериментов лабораторных в условиях, и реакций. было большинство Основной проведение экспериментов проводилось на животных, а установленные закономерности переносились на человека. Радикальные бихевиористы, в частности, Б. Ф. Скиннер и Д. Уотсон, отрицают представления внутренними факторами: о том, что импульсами, поведение архетипами, людей определяется чертами личности,- человеческое поведение, согласно бихевиористской концепции, является всего лишь реакцией на определенные стимулы. Бихевиористская концепция предполагает, что фобия – поведение, связывающее объект фобии с неприятным событием. Другими словами, фобия – это условная реакция на объект, развившаяся по тем или иным причинам. В подтверждение данной теории, Д. Уотсон и Р. Рейнер сформировали фобию 41 Психология эмоций. / под ред. В. К. Вилюнаса, Ю. Б. Гиппенрсйтер. М., 1984. С. 127 – 128. 30 крыс у маленького мальчика, совмещая по времени показ прирученной крысы и громкий удар в гонг42. А. Бандура дополнил бихевиористкую теорию фобий концепцией предвиденных последствий, которая предполагает поведение и эмоциональные реакции человека не обязательно связаны с реальными событиями, но могут быть связаны с предположениями человека о возможных последствиях. В соответствии с этой концепцией, практически все феномены научения, приобретаемые в результате прямого опыта, могут сформироваться и косвенно, путем наблюдения за действиями других людей. Поэтому социальная оценка объекта как опасного достаточна для формирования фобии, личный негативный опыт необязателен43. В аналитической психологии некоторые фобии связывают с архетипами, мощными первоначальными психологическими образами одинаковыми для большинства людей. Архетипы являются результатом переработки реальных впечатлений, получаемых любым человеком посредством органов чувств: «…когда наши органы чувств реагируют на реальные обстоятельства, объекты и звуки, последние каким-то образом переводятся из царства реальности в царство разума, где становятся моментами психики, глубинная сущность которых непознаваема (ибо психика не способна познать саму себя). Таким образом, любое восприятие действительности включает бессчетное число неизвестных факторов, не говоря уже о том, что любой конкретный объект, в конечном счете, всегда непостижим для нас, как и глубинная природа самой материи». Строго говоря, архетипы являются не образами, данными в воображении, но некими универсальными моделями восприятия, мышления или действия в ответ на какое-либо событие или явление, тенденция реагировать эмоционально и выражать определенного рода чувства: «Мы не считаем, что каждое вновь рожденное животное создает или приобретает свои инстинкты в индивидуальном порядке. Следовательно, мы не должны полагать, 42 43 Хьелл Л., Зиглер Д. Теории личности. СПб., 2006. С. 331 – 360. Мельник С.Н. Психология личности. Владивосток. 2004. С. 64 – 67. 31 что и человек, родившись, начинает изобретать заново человеческий образ действий. Как и инстинкты, схемы коллективной мысли являются по отношению к человеческому разуму врожденными и унаследованными. И действуют они при возникновении соответствующих обстоятельств более или менее одинаковым образом у всех нас. Эмоциональные проявления, к которым относятся и мыслительные схемы, узнаваемо идентичны повсюду. Мы можем распознать их и у животных, которые понимают друг друга в этом отношении, даже если принадлежат к различным видам»44. Так фобия НЛО, например, может интерпретировать с точки зрения теории архетипов: «Драматическое действие начинается с неожиданным появлением летающей тарелки, которая самым откровенным образом демонстрирует свое намерение привлечь внимание наблюдателя. Внимательный осмотр летательного аппарата показывает, что он представляет собой не механизм, а живое существо… Нуминозный характер данного архетипа вызывает у части «присутствующих» паническую реакцию: рассказчик отмечает субъективное стремление бежать. Последнее обусловлено той требующей особого внимания общностью, которая существует между анимой и судьбой: анима — это Эдипова Сфинкс, Кассандра, посланница Грааля, Белая дама, возвещающая о смерти и т. п.»45. Ряд психологических теорий рассматривает фобии как важную часть социальных и исторических процессов, например, важной причиной успеха фашистской идеологии в Германии 30-х годов считают использование фашистскими идеологами психологических приемов и механизмов, в частности, «оргазмической тревожности», то есть фобии, основанной на подавлении детской сексуальности, особенно распространенной среди низших слоев немецкого общества. Именно детские страхи формируют личность подходящую для строительства фашистского государства: «В форме фашизма механистическая, авторитарная цивилизация извлекает из подавленного 44 45 Юнг К. Г. Человек и его символы. М., 1997. С. 71 – 79. Юнг К. Г. Один современный миф. М., 1993. С. 96 – 103. 32 «маленького человека» то, что в течение многих веков она насаждала в порабощенном человечестве автоматизма… В с результате помощью морального мистицизма, милитаризма сдерживания и естественной сексуальности ребенка, которая на последнем этапе приводит к существенному ослаблению его генитальной сексуальности, у ребенка развивается пугливость, робость, страх перед авторитетом, покорность, «доброта» и «послушание» в авторитарном смысле этих слов. Такое сдерживание парализует действие мятежных сил в человеке, так как каждый жизненный порыв теперь обременен страхом; поскольку секс стал запретной темой, критическая способность и мысль человека также становятся запретными. Короче говоря, задача морали заключается в формировании покорных личностей, которые, несмотря на нищету и унижение, должны соответствовать требованиям авторитарного строя. Таким образом, семья представляет собой авторитарное государство в миниатюре, в котором ребенок должен научиться приспосабливаться к социальным условиям. Необходимо ясно понимать, что авторитарная структура личности в основном формируется путем погружения сексуальных запретов и страхов в живую субстанцию сексуальных импульсов»46. Примечателен подход Л. Демоза считавшего, что именно фобии определяют характер исторической эпохи. Источниками средневековых фобий и фобий нового времени были, по Демозу, традиционные методы воспитания, основанные на запугивании маленьких детей: «История детства - это кошмар, от которого мы только недавно стали пробуждаться. Чем глубже в историю тем меньше заботы о детях и тем больше у ребенка вероятность быть убитым, брошенным, избитым, терроризированным и сексуально оскорбленным… Имя всяческого рода приведениям, которыми детей запугивали до недавнего времени, - легион... Когда церковь перестала возглавлять кампанию по запугиванию детей, стали использоваться более «семейные» персонажи: вервольф, глотающий детей. Синяя Борода, который рубит их на куски, Бонн 46 Райх В. Психология масс и фашизм. М., 1997. С. 14 – 19. 33 (Бонапарт), пожирающий детское мясо, черный человек или трубочист, крадущий детей по ночам… Потребность создания персонажей, олицетворяющих наказание, была столь велика, что взрослые, следуя принципу «конкретизации», для устрашения детей разряжали кукол вроде качинов».47 Фобии и страхи играют, по Демозу, непосредственную роль в историческом процессе, так как «групповые фантазии» формируются именно под воздействием детских страхов. Групповые фантазии являются широким определением и включают в себя социальные институты, группы, а также социальные процессы, например, революции48. Итак, психологи предложили рассматривать фобии не как архаичный феномен, но как элемент эмоционального мира современного им европейского общества, фобии теперь рассматриваются как явление человеческой культуры любой эпохи. При этом психологи, как правило, относятся к фобиям как к патологиям (индивидуальным или массовым). Идеи аналитической психологии Юнга и психоанализа Фрейда нашли свое отражение в исследованиях фобий в рамках исторической школы «Анналов». Исторический анализ фобий получил распространение в рамках изучения средневековой ментальности и, отчасти, ментальности Нового времени. Понятие «ментальность» введено в исторический дискурс Л. Февром и М. Блоком, основателями журнала «Анналы экономической и социальной истории». Февр и Блок не были удовлетворены чрезмерным вниманием истории к выдающимся личностям и положили начало историческому анализу «безымянных человеческих масс», представленному работами Э. Ле Руа Ладюри, Ж. Ле Гоффа, М. де Серто, Ж. Дюби, Р. Мандру, Ж. Лефевра. Стоит отметить, что наряду с понятием ментальность историки школы «Анналов» активно использовали термины аналитической и социальной психологии, коллективное бессознательное и коллективное сознание. Несколько ранее 47 48 Демоз Л. Психоистория. Ростов-на-Дону. 2000. С. 18 – 38. Демоз Л. Психоистория. С. 174 – 194. 34 появления французской школы «Анналов» средневековую ментальность также изучал голландский историк Й. Хейзинга. Средневековый мир был миром «проникнутым страхом», страх передавался от одного поколения другому. Фобии являются неотъемлемым элементом средневековой ментальности, средневековый человек подвержен страху перед многочисленными сверхъестественными, природными и социальными явлениями: «Из всех этих лесов выходили человековолки, оборотни, в которых средневековая дикость смешивала животное с полуварваром-человеком. Иногда в лесу прятались еще более кровавые чудовища — например, провансальский тараск, проклятый св. Мартой. Леса были, таким образом, не только источником реальных страхов, но и универсумом чудесных и пугающих легенд. Это Арденнский лес с его чудовищным вепрем, убежище четырех сыновей Аймона, где св. Губерт превратился из охотника в отшельника, а св. Тибальд Провенский — из рыцаря в отшельника и углежога; лес Броселианд, место чародейств Мерлина и Вивианы; лес Оберон, где Гуон Бордоский поддался чарам карлика; лес Оденвальд, где под ударами Гагена окончил свою трагическую охоту Зигфрид; Майский лес, где печально бродила Берта Большеногая, а позже сойдет с ума несчастный французский король Карл VI»49. Универсальным источником страхов служил дьявольский мир: «Не сознавая ясно того, сколь одержимы были люди Средневековья жаждой спасения и страхом перед адом, совершенно невозможно понять их ментальности». Страх перед адскими силами воплощали образы Апокалипсиса и Антихриста: «Однако, хотя все завершается в Апокалипсисе победой Бога и спасением человека, предшествующие этому бедствия, которые должны обрушиться на землю, постоянно владели воображением людей. Этому помогали и многие евангельские тексты, также содержащие страшные описания событий, которые должны свершиться накануне явления Сына 49 Ле Гофф Ж. Цивилизация Средневекового Запада. Екатеринбург. 2005. С. 159 – 162. 35 Человеческого… Эти предвестники светопреставления — войны, голод, эпидемии — казались особенно явными людям Раннего Средневековья. Разрушительные варварские нашествия, страшная чума VI в. и неурожаи непрерывной чредой своей держали людей в напряженном ожидании, в котором страх смешивался с надеждой, но наиболее сильным был все же страх, панический ужас, владевший массами людей…»50. Наряду с Адом и Антихристом, важным символом средневековой культуры была Смерть, история ментальности считает, что сама эпоха навязывает человеку мысли о смерти: «Жизнь проходит на фоне непрекращающегося призыва: memento mori… Конечно, и ранее вера постоянно заставляла всерьез задумываться о смерти, однако благочестивые трактаты раннего Средневековья касались только тех, кто полностью порвал с миром. Лишь тогда, когда с появлением нищенствующих монашеских орденов проповеди стали широко распространяться среди народа, подобные предостережения слились в некий устрашающий хор, стремительной фугой звучавший повсюду в мире»51. Образ смерти неразрывно связан с идеями бренности всего земного и равенства всех перед смертью, выраженными в сюжете Пляски смерти: «Вокруг Пляски смерти группируются некоторые родственные представления, связанные со смертью и также предназначенные служить для устрашения и назидания. Появлению Пляски смерти предшествует легенда о Трех живых и трех мертвых. Уже в XII в. она отмечена во французской литературе: трое знатных юношей неожиданно встречают трех отвратительных мертвецов, указующих им на свое былое земное величие — и на скорый конец, неминуемо ожидающий юношей, которые пока еще живы… В 1449г. она была исполнена во дворце герцога Бургундского в Брюгге, Если бы мы представили себе внешний облик такого спектакля; краски, движения, скольжение света и тени 50 51 Ле Гофф Ж. Цивилизация Средневекового Запада. С. 228 - 235. Хёйзинга Й. Осень средневековья. М., 1995. С. 141 – 143. 36 по фигурам танцующих, — мы ощутили бы гораздо лучше истовость страха, вызывавшегося Пляской смерти в душах людей того времени…»52. Другими известными средневековыми фобиями являются, конечно, фобии ведьм и демонов, сверхъестественные фобии накладываются на естественные явления, неблагоприятную погоду, болезни, проявляются в законодательстве, практике судопроизводства и государственного управления. Так Коэн описывает проявление в судебной практике фобии женщин, женщина в средневековье считалась обладательницей тайных магических знаний и сил, то есть, ведьмой, после смерти становящейся еще более опасной53. В соответствии с этими представлениями, средневековые власти вынуждены были искать нетривиальные способы казни женщин, например, сжигать или протыкать копьями, предварительно закопав заживо, в то время как мужчинпреступников обыкновенно вешали. Мандру, напротив, прослеживает как после периода массовой «охоты на ведьм» XVI-XVII веков сформировалось свойственное Новому времени скептическое отношение к колдовству в рамках представлений о крайне редком вмешательстве сверхъестественных сил в земную жизнь54. Массовые эмоциональные реакции, какими, в частности, являются средневековые фобии, М. Блок, Л. Февр, Ж. Ле Гофф и другие историки школы «Анналов» рассматривают как социальный институт, регламентированный наподобие ритуалов. Фобии, в числе других элементов средневековой ментальности, являются основой общественного развития, хотя в то же время и сами подвержены влиянию экономической и социальной среды. Средневековые фобии формировались на религиозной почве под влиянием архаичных суеверий и суровых условий средневековой жизни, уязвимости человека перед лицом природных и социальных катастроф и общей контрастности средневековья: 52 Хёйзинга Й. Осень средневековья. С. 146 – 151. Коэн Э. Перекрестки правосудия // История ментальностей, историческая антропология. Зарубежные исследования в обзорах и рефератах. - М. - 1996. - С. 166 – 167. 54 Мандру Р. Магистраты и колдуны во Франции в XVII в. // История ментальностей, историческая антропология. Зарубежные исследования в обзорах и рефератах. - М. - 1996. - С. 178 – 180. 53 37 гигантской пропастью между относительно благополучным существованием и бедствиями (болезнью, нищетой). Роль условий жизни в процессе возникновения фобий подробно анализируется историками при анализе времени «Великого страха», периода после Великой французской революции, когда во французском обществе была распространена фобия разбойников. Выделяется сразу несколько групп факторов, способствовавших распространению ощущения нестабильности, неуверенности и страха, особенно среди крестьян. Прежде всего, это реальная угроза голода. Во-вторых, распространенность бродяжничества, нищенства, а также просто перемещения огромного количества людских масс по Франции. Крестьяне, привыкшие жить в относительно стабильном и закрытом мире сталкивались отношений с массой между впечатлений городом и извне. деревней, В-третьих, вызванная напряженность общей нехваткой продовольствия. Наконец, сою роль сыграло большое количество городских и сельских восстаний, потрясавших Францию. Такого рода тревожная обстановка была идеальной почвой для возникновения массового и беспричинного страха перед ордами разбойников, якобы, готовыми «вот-вот ворваться в деревню или поместье»55. В социальной психологии проблема страхов рассматривается в контексте межгрупповых взаимоотношений. Страх является естественной эмоцией в отношении представителей «чужой» группы, продолжением процесса межгрупповой дискриминации. При этом обострение фобий и других процессов межгрупповой дискриминации происходит в конфликтных ситуациях, в ситуациях совместной деятельности проблема внегрупповой враждебности может быть снята. Страхи на внутриличностном уровне социальные психологи изучают в контексте тревожности, причиной тревожности является усвоенная в процессе социализации идея смерти, при этом тревожность связана с самооценкой, позитивная самооценка позволяет 55 Лефевр Ж. Великий страх 1789 – 1794 // История ментальностей, историческая антропология. Зарубежные исследования в обзорах и рефератах. - М.: Институт всеобщей истории РАН, РГГУ. - 1996. - С. 228 – 230. 38 людям легче воспринимать страхи, риски и угрозы, низкая самооценка, напротив, способствует формированию фобий56. Политология рассматривает страх как один из способов управления общественным мнением, авторитарные правительства используют страхи для манипулирования гражданами, в демократических политических системах страх является одним из инструментов политической борьбы57. Чрезмерное использование фобий в политике ведет к побочным последствиям: росту насилия и агрессия в обществе, появлению необоснованных репрессий. В российской политике страх традиционно является важной составляющей, общество «пронизано страхом», при этом, страхи и элитных групп, и населения эволюционировали с начала 90-х годов, первоначально основным политическим страхом было возвращение коммунистов, затем – чеченская угроза. В настоящее время для российской элиты характерны страх изоляции, «политическая клаустрофобия», а также страх потери власти, население боится нищеты, общества без социальных гарантий. Политологи отмечают растущую глобализацию страхов в сегодняшнем мире «терроризм, атипичная пневмония, цунами – типичные мировые страхи»58. В социологии тема фобий отражена в многочисленных исследованиях, посвященных изучению страхов, среди социологов, уделявших внимание изучению страхов можно назвать М. Белью, М. Витковскую, М. Галину, В. Гимпельсона, М. Зиграфа, Д. Поликанова, Л. Гудкова, В. Иванова, Ю. Леваду, Р. Капелюшникова, С. Матвееву, Т. Ратникова, Э. Тьюдора, Й. Тэйлора, В. Шляпентох, В. Шубкина. Классики социологии обращали внимание на нормативную функцию страха. Т. Гоббс считал, что страх государство выбирает в качестве основного инструмента, обеспечивающего послушание граждан, часто для их же блага, 56 Андреева Г.М. Социальная психология. М., 1999. С. 249 – 260. Ирхин Ю.В., Зотов В.Д., Зотова Л.В. Политология. М., 2002. С. 167 – 172. 58 Материалы семинара «Фактор страха в российской политической жизни» // ГУ-ВШЭ. URL: http://www.hse.ru/temp/2005/01_19_seminar2.shtml (дата обращения: 24.02.2009). 57 39 страх, по Гоббсу, это средство иметь «содействие или службу многих»59. М. Вебер подчеркивал роль страха в формировании религиозных моральных принципов, «божественные требования», по Веберу, служат для того, чтобы «побороть страх перед тем, что ждет человека после смерти»60. П. Сорокин замечает, что человек следует общественно приемлемому поведению, в основном, не «за совесть», а «за страх»61, об этом же пишет и Спенсер, называющий страх «непосредственным руководителем» человека62. Основным типом современных исследований страхов в отечественной социологии является выяснение репертуара страхов, а также уровня тревожности той или иной социальной общности, нации. В западной социологии более распространены исследования конкретных видов страха, например, страхов перед преступностью, терроризмом, техникой или новыми технологиями. В социологических теориях страхи и фобии выводятся из социальных угроз, структуры общественного мнения, процессов социальной динамики. С точки зрения социологии общественного мнения в структуре общественного мнения выделяются предметные страхи (болезни, утраты работы и т.д.) и собственно фобии – устойчивые, навязчивые страхи присущие общественному мнению: «Фобии связаны не с «предметом», а с самой структурой общественного мнения. В отличие от комплексов фобии, как представляется, дисфункциональны: они определяют «утрату», разрыв (возникновение проблемы), комплекс как бы «находит» некий выход, подсказывает готовый вариант решения». Выделяются два наиболее общих, типа фобий, связанных с рассмотренными выше комплексами общественного мнения: «страх утраты ресурсов» и «страх утраты собственной идентичности». 59 Гоббс Т. Левиафан. М., 2001. С. 64. Вебер М. Избранные произведения. М., 1990. С. 150 – 151. 61 Сорокин П. Человек. Цивилизация. Общество. М., 1992. С. 145 – 147. 62 Спенсер Г. От свободы к рабству / Библиотека «Полка http://society.polbu.ru/spenser_experiensesiii/ch13_all.html (дата обращения: 24.02.2009). 60 букиниста». URL: 40 С этими типичными фобиями связывают большинство устойчивых страхов, фиксирующихся в исследованиях63. Так с фобией утраты ресурсов связана значительная часть «личных» страхов (здоровье, работа, благополучие и пр.), а также многие угрозы, относимые к социальным общностям: «общественное мнение постоянно опасается распродажи или расхищения национальных богатств России частным бизнесом или иностранцами. Понятно, что «ресурсная» проблема ставится в рамках противопоставления «своего—чужого», а отнюдь не в парадигме эффективного хозяйствования». Фобия утраты идентичности количественного выражения не имеет и относится к тождественности личного или социального субъекта как такового: «Идентификационный кризис российского общества последних лет постоянно акцентирует разные версии фобии идентичности. Опасения количественного ущерба территории или культурному своеобразию воспринимаются как угрозы «качественного» порядка — в отношении целостности страны и тождественности культуры. Сюда можно отнести, вероятно, и страх перед «неожиданным», который играет в последнее время роль фактора общественной стабилизации»64. В социологии страхов отмечается, что страхи социально детерминированы, а определенные периоды социального развития наиболее благоприятны для формирования страхов, особенно благоприятны для развития фобий «длительные аномии, которые могут складываться в процессе глубоких социальных сдвигов, охватывающих большие массы людей». Хорошей иллюстрацией данной теории является фобийность современного российского общества: «В России традиционный страх перед авторитетом начал разрушаться еще в прошлом веке. Страна попала в исторически сложную ситуацию, чреватую широким распространением процессов разрушения традиционных норм при слабом формировании новых. Это было характерно и для столичных городов, и для традиционной деревни. Так, освобождение 63 64 Левада Ю.А. От мнений к пониманию. М., 2000. С. 167. Левада Ю.А. От мнений к пониманию. С. 163 – 168. 41 крестьян от личной зависимости перед землевладельцами освободило их и от традиционных патриархальных «почтительный» страх перед связей, в частности, авторитетом. Это разрушило означало и лишение покровительства и защиты. Не случайно, после реформы 1861 года было замечено, что крепостной крестьянин по сравнению с освобожденным выглядит более уверенно. Тогда как первый держится с известным достоинством, второй суетится и кажется каким-то потерянным. Наблюдение это весьма правдоподобно, ибо крепостной крестьянин имел установившиеся отношения со своим хозяином, возможно прав у него было не так много, но он хорошо знал их, так же как и свои обязанности. Освобожденный крестьянин вместе со свободой лишился того, что в современной России называют «крышей». Одинокий, без ясных прав и обязанностей, он оказался один на один со всем миром. Результатом могла быть и стала тревога и неуверенность»65. Некоторые социологи дают негативную оценку страхам и фобиям в смысле влияния на социальных акторов и общество в целом, развитие социальных фобий способствует распространению политического экстремизма, насилия, преступности, а также «побуждает людей к совершению безответственных действий на всех уровнях общества». Высокая степень «катастрофизма» сопровождается ростом «этнического негативизма и ксенофобии, общей деморализацией, распространением дикого, асоциального индивидуализма и мистицизма, увеличением числа апокалипсических сект в обществе». Замечено, что установлению диктатуры почти всегда предшествует распространение фобий, которые в свою очередь используются определенными силами в политических интересах. С манипуляцией фобиями и «катастрофическим сознанием» связываются как победа нацистов на выборах 1933 года в германии, так и успех большевистского переворота во время Октябрьской революции в России. Кроме того, по мнению авторов, страх 65 Шляпентох Н.Э., Матвеева С.Я. Страхи в России в прошлом и настоящем. Новосибирск. 2000. С. 30 – 39. 42 может «превратиться в самостоятельный порождающий фактор, вызывающий катастрофу»66. Для экономики распространение фобий также имеет негативные последствия, приводя экономических к ускорению депрессий, фобии темпов влияют инфляции, на углублению инвестиционное и потребительское поведение67. Источником страхов может становиться как прошлое, так и будущее. В будущем источниками страхов и фобий становятся риски связанные с недостатком информации, неуверенностью, новыми социально- экономическими ситуациями и условиями. Источниками страхов в прошлом являются катастрофы и трагедии: «Катастрофическая ментальность современных евреев основана на Холокосте и преследованиях евреев, имевших место в большом количестве стран в не слишком отдаленном прошлом. То же самое истинно и для армян. Геноцид 1915 имеет прямое влияние на миллионы современных армян. Пессимизм русских также связан с трагическими обстоятельствами их истории»68. Современные исследования социальных страхов и тревог показывают, что страхи переходят во всеобщее социальное явление, современное общество становится обществом тотального риска. При этом страхи являются социальным процессом, влияют на экономическое и социальное поведение индивидов69. Роль страхов заключается в поддержании существующих в обществе институтов и ценностей, согласно Л. Гудкову, социальные страхи становится одним из проявлений «более общего механизма негативной идентификации, свидетельством привычной уверенности в том, что нормальная жизнь ограниченно подконтрольна индивиду, что она может быть гораздо хуже, чем 66 Шляпентох Н.Э., Матвеева С.Я. Страхи в России в прошлом и настоящем. С. 45 – 50. Lopes L.L. Psychology and economics: perspectives on risk, cooperation, and the marketplace // Annual Review of Psychology. – 1994. - № 45. – С. 199 – 203. 68 Шляпентох Н.Э., Матвеева С.Я. Страхи в России в прошлом и настоящем. С. 103 – 110. 69 Витковская М. И. Теоретико-методологические проблемы исследования страха в социологии // Вестник РУДН, серия Социология – 2003. - №4-5. - С. 74-79. 67 43 сейчас». Страхи заставляют сокращать объем желаемого и ценного, минимизировать требования и запросы. Социальные страхи – «форма редукции сложности и неопределенности происходящего, они вызваны расхождением представлений и ценностей частной жизни и институциональных структур». В ситуациях, когда институты подвергаются процессам эрозии, функции страха заключаются в обеспечении поддержания некоторых важнейших для групп и институтов ценностей и норм. Фобии, по Гудкову, являются не просто реакцией на социальную действительность, а инструментом «блокировки институциональных изменений»70. В современном гуманитарном дискурсе выделяются два основных подхода в интерпретации культурных фобий. В рамках первого подхода фобии рассматриваются (общественного коллективного общественного как элемент мнения, или ментальности, бессознательного) сознания рассматриваются как процесс общественного коллективной развивающийся закон. Согласно самостоятельный по сознания психики или характерным второму подходу социокультурный для фобии процесс, существующий в сочетании с общественным мнением, религией, наукой, политикой и экономикой, как функциональный культурный институт, имеющий собственное значение в рамках культурных систем и процессов. Для настоящей работы наибольшую актуальность представляет второй, «функциональный», подход. Культурные и социальные явления, включая фобии, можно изучать в двух измерениях. С одной стороны, возможен универсальный подход, в котором явление рассматривается как характерное для всего общества в целом в связи со всеми подсистемами общества: политикой, экономикой, образованием и т.п. С другой стороны, можно рассматривать значение и механизмы функционирования явления в рамках определенных культурных общностей или социальных групп. В данной работе фобии анализируются с точки зрения 70 Гудков Л. Д. Страх как рамка понимания происходящего // Мониторинг общественного мнения: экономические и социальные перспективы. – 1999. - № 6. – С. 46 – 53. 44 отдельной культурной общности, исследование посвящено фобиям предпринимателей, фобии данной культурной общности отличаются от фобий, распространенных среди всего общества в целом, причина заключается в специфике социокультурной деятельности членов общности. При этом фобии предпринимателей позволяют лучше понять складывающуюся в России деловую культуру, так как предприниматель является ее ключевым актором. 45 § 2. Фобия как функциональный элемент в системе культуры Основной теорией, используемой в данной работе, является функциональный анализ, с помощью него определяется подход к объекту исследования и способ рассмотрения объекта. В работе также использованы еще два теоретических подхода: конфликтологический подход (для идентификации причин возникновения фобий), феноменология повседневности (фобии рассматриваются как элементы повседневного мышления). Функциональная парадигма в культурологии разработан Б. Малиновским и А. Рэдклифф-Брауном, считавшими, что для анализа культурных феноменов необходимо рассматривать не только отдельные человеческие практики, но и связывающие их взаимоотношения, так как культура – это система объектов, видов деятельности и установок, которые составляют процесс удовлетворения потребностей человека. Методы, которые применял в рамках своей работы Б. Малиновский, основывались на интенсивных полевых исследованиях и на детальном анализе человеческих практик в культурном контексте. Малиновский считал, что научные гипотезы должны выдвигаться в процессе полевого исследования, стимулировать новое обращение к сбору исследовательского материала71. Функциональный анализ концентрируется на изучении отдельных институтов и культурных феноменов. Культура, с точки зрения функционалиста, представляет собой инструментальный аппарат, благодаря которому человек приспосабливает природную среду, каждая часть культуры: артефакт, смысловая установка, вид деятельности,- является средством достижения какой-либо цели. Культура, кроме того, является интегральным целым, все элементы которого находятся во взаимозависимости. Вокруг особых жизненно важных задач человеческого общества формируются культурные институты: семья, брак, племя, армия. В зависимости от типа деятельности в культуре может быть выделено несколько 71 Малиновский Б. Научная теория культуры. М., 2005. С. 21 – 35. 46 аспектов (или подсистем72), например, образование, социальный контроль, экономика, мораль, сфера артистического самовыражения и т.п. Культурный процесс представляет собой связанных определенными отношениями, выполняют собственные технические взаимодействие по особым и людей, правилам. экономические Люди задачи во взаимодействие с обществом, институтами, другими людьми. Культурная реальность – это сеть типичных взаимодействий, протекающим по доступным описанию принципам и законам. Культурные артефакты включают в себя одновременно и утилитарную составляющую (непосредственную функцию), и символический аспект. Материальные артефакты, символический аспект деятельности, а также социальные узы, связывающие людей – все это является целостной культурной системой73. Функциональный анализ рассматривает, таким образом, культуру как целостный комплекс культурных практик, каждая из которых имеет свое значение, то есть каждая практика функциональна. Культурные практики предполагают наличие системы определенных стратегий, ролей, норм и правил, регулирующих поведение индивида. Функциональный анализ предназначен для того, чтобы дать ясное представление о природе культурных феноменов. Фобии в данном исследовании рассматриваются в качестве элементов культуры, выполняющих определенные функции, причины возникновения фобий можно проследить, для каждой фобий можно выделить источники, формирующие и поддерживающие ее. В рамках функциональной парадигмы фобии можно рассматривать как инструмент принудительности, поддерживающий базовые определения, существующие в рамках социального знания. В работе использован концепт конфликтологического анализа, в частности, подход Гудкова к фобиям как к проявлениям культурных конфликтов. 72 73 В данном случае теория Гудкова, касающаяся страхов Парсонс Т. Система современных обществ. М., 1998. С. 13 – 17. Малиновский Б. Научная теория культуры. С. 123 – 143. 47 современного российского общества, распространена на феномен фобий в общем74. Конфликтологический анализ предполагает рассмотрение не только проявлений конфликтов, но и противоборствующих сторон, интересов, разнонаправленных культурных тенденций, которые и приводят к возникновению конфликтной ситуации. Под конфликтом понимается противоборство с целью реализации противоречивых интересов, позиций, ценностей и т.д. Базой возникновения культурных конфликтов тенденциями в являются культуре, разнонаправленными противоречия противоречия интересами социальных между могут групп различными поддерживаться или общностей75. Конфликт может принимать открытую форму, выражаясь в столкновении социальных групп, придерживающихся противоположенных ценностей, интересов и убеждений, либо оставаться латентным, в таком случае противоречия институционализируются, в форме фобий, в нашем случае. В первой ситуации противоречия осознаются, открыто дебатируются, в латентных конфликтах сущностные противоречия часто не очевидны. Теория конфликта исходит из того, что конфликт является нормальным общественным социальных явлением, институтов, в форме внедрение конфликтов культурных происходит инноваций, развитие отмирание традиций. Дарендорф особо выделял наличие в обществе разнонаправленных интересов, приводящих к появлению конфликтов76. Г. Зиммель также рассматривал конфликты как социализирующую силу, объединяющую интересы участников культурной общности, то есть конфликт, по Зиммелю, можно рассматривать не только с точки зрения межгрупповых отношений, но и в ракурсе внутригрупповых процессов77. Л. Козер, правда, замечает, что «не все разновидности конфликта благоприятны для внутригрупповой структуры», 74 Гудков Л. Д. Страх как рамка понимания происходящего // Мониторинг общественного мнения: экономические и социальные перспективы. – 1999. - № 6. – С. 46 – 53. 75 Козер Л. Функции социального конфликта. М., 2000. С. 42 – 50. 76 Дарендорф Р. Современный социальный конфликт. М., 2002. С. 256 – 263. 77 Зиммель Г. Избранные работы. М., 2006. С. 61 – 79 48 однако в «социальной структуре любого типа всегда имеется повод для конфликтной ситуации», конфликты способствуют изменению норм, отношений и ценностей78. В данной работе фобии рассматриваются как проявления конфликтов в рамках процессов культурной динамики. Под культурной динамикой здесь понимаются все виды изменений в культуре и обществе, происходящие под воздействием внешних и внутренних причин, в том числе, возникновение качественно новых культурных форм. Можно выделить следующие источники культурной динамики: изобретения, заимствование, обращение к культурному наследию79. Причиной неприятие господствующих социальными группами. противоборствующих тенденций, возникновения культурных инноваций институтов служат интересам или «интересом» одной изменения, фобии задают является определенными Фобии сторон блокируя культурных одной из из культурных границы возможного, разрешенного, выход за эти границы кажется опасным, в итоге, границы остаются в неприкосновенности. Фобии рассматриваются в контексте феноменологии повседневности, разработанной А. Шюцем80, П. Бергером и Т. Лукманом81. Фобии в таком случае являются частью системы повседневного мышления. Повседневность представляет собой реальность, которая интерпретируется людьми на основе усвоенных смысловых и когнитивных конструкций, типизирующих многообразие культурных феноменов и ситуаций. Повседневная реальность упорядочена, ее феномены систематизированы в известных когнитивных схемах, новые феномены также включаются в существующую систему типизаций. 78 Козер Л. Функции социального конфликта. М., 2000. С. 111 – 129. Ионин Л.Г. Социология культуры: путь в новое тысячелетие. М., 2000. С. 193 – 213. 80 Шютц А. Смысловая структура повседневного мира: очерки феноменологической социологии. М., 2003. 336 с. 81 Бергер П. Лукман Т. Социальное конструирование реальности. Трактат по социологии знания. М., 1995. 323 с. 79 49 Повседневность представляется индивиду как объективная реальность, вследствие того, что повседневное знание охватывает все события и ситуации, а также разделяется другими людьми82, когнитивные образования повседневности носят самоочевидный характер. Фобии анализируются как преимущественно когнитивные конструкции, типизирующие социокультурную реальность. Фобии имеет нормативный характер, так как включают в себя устойчивые формы поведения. Культурные фобии включены в процесс культурной динамики, а также в культурный контекст, обеспечивающий их распространение и легитимизацию. Таким образом, под культурными фобиями в данной работе понимаются институциональные формы страха или неприязни, выполняющие в культуре определенные функции. Фобии являются частью процессов культурной динамики, блокируют распространение культурных инноваций, а также сигнализируют о латентных конфликтах, существующих в культуре. Фобия, как культурное образование, включает в себя социальное знание, то есть, знание о том, что и почему внушает страх, специфический язык, нормы и роли, регулирующие процесс реализации фобии, механизмы наследования и легитимизации. Безусловно, страх, ужас, фобия остаются эмоциональными и биологическими явлениями. Как и животные, человек боится огня, грома, хищников, природных катаклизмов, как и у животных, страх проявляется физиологически - в реакции избегания, активизации определенных областей мозга, а также двигательной активности83. Однако страхи людей все же отличаются от страхов природного мира, человеческие эмоции управляемы, иногда строго упорядочены. Культура подсказывает нам, чего нужно боятся, чем нужно восхищаться, чему радоваться, почему огорчаться, культура регламентирует, каким образом мы проявляем свои эмоции: инвективной 82 83 Бергер П. Лукман Т. Социальное конструирование реальности. Трактат по социологии знания. С. 14 – 18. Щербатых Ю.В. Психология страха. М., 1999. С. 107 – 124. 50 лексикой, песней, молитвой, возгласом на родном или неродном языке. Проявление эмоций – социальная и культурная деятельность84. Социальный характер фобий определятся тем, что человек не боится один, даже в пустой квартире или на необитаемом острове человек воспроизводит страхи характерные для своей культуры: насекомые, боги, призраки, демоны, пожар в электропроводке. Страхи включаются в запас общих знаний и рутинизируются, сталкиваясь с новыми общественными вызовами и ситуациями, которые представляют угрозу или несут риск, человек также обращается к усвоенным знаниям и моделям поведения, чтобы на их основе выработать новый подход к реализации страха. Если группа начинает систематически сталкиваться с угрозой, то и угроза, и реакция на нее хабитуализируются, становятся привычными и рутинными, что дает начало процессу институционализации, таким образом, вероятно, формировались представления о чудовищах, пожирающих каждый вечер солнце, разгневанных богах, мечущих на землю огненные стрелы или о лесных духах, не выпускающих охотников из своих владений. Культурные фобии – это типизированный способ проявления эмоции страха или неприязни в рамках культуры социальной общности. Культурная фобия типизирует ситуации, в которых проявляется страх или неприязнь, объекты на которые они направлены, механизмы реагирования на объекты фобии, взаимодействия с объектами фобии и членами группы. Фобии типизируют социальную реальность, создавая простые схемы, в которые укладывается сложные системы взаимоотношений и интересов социальных акторов, институциональные фобии типизируют и ситуации страха, и способы проявления страхов: в каких-то случаях надо кричать, в каких-то – молиться, а в других – звонить 118. Некоторые фобии принимают ритуальные формы, как в случае с похоронами жреца в архаичном племени85 или потенциального 84 Ионин Л.Г. Социология культуры: путь в новое тысячелетие. М., 2000. С. 55 – 57. Габорио М. Непал и его жители // Географическое Елисеевское http://www.geografia.ru/nepali.html (дата обращения: 24.02.2009). 85 Общество. URL: 51 вампира в восточнославянской деревне XVIII века86, другие фобии просто помогают ориентироваться в окружающем мире, так среднестатистический россиянин твердо знает, что мировое правительство и США плетут заговор против страны87, поэтому находят легкое объяснение как экономическому кризису, так и низким баллам российским фигуристам на мировом чемпионате. Фобии контролируют деятельность членов общности уже благодаря самому факту своего существования. Отказ от следования фобии может повлечь негативные санкции членов группы хотя бы в форме непонимания или обструкции, однако контролирующий характер присущ фобиям и вне зависимости от наличия или отсутствия механизмов применения санкций, так как из многих способов поведения в связи с объектом фобии, члены группы усваивают только один, то есть, социальный контроль задается существованием фобии как таковой. Санкции, существующие для поддержания фобий, тем более распространены, чем слабее влияние фобии. Чаще всего, необходимость в санкциях существует либо в период становления фобии, либо в условиях слабеющей фобии. Отклонение от фобий могут связать с моральной испорченностью, умственной неполноценностью, невежественностью или злым умыслом. Фобии воспринимаются в качестве объективной реальности, у них есть своя история, часто выходящая за пределы личной памяти индивида, фобии легитимизированы, то есть имеются определенные объяснения, чего и почему следует бояться. Благодаря своему внеличностному, фактическому характеру фобии трудно игнорировать или обойти. Ребенок, как правило, не боится тараканов, муравьев или крыс, но в современной культуре эти животные считаются разносчиками болезней, символизируют неухоженность, поэтому фобия насекомых становится культурной традицией, ложится в основу произведений искусства и дает начало индустрии дезинсекции88. 86 Седакова О. А. Поэтика обряда. Погребальная обрядность восточных и южных славян. М., 2004. 320 с. Шляпентох Н.Э., Матвеева С.Я. Страхи в России в прошлом и настоящем. С. 124 – 126. 88 Биткова Е. Я боюсь насекомых // PSYCHOLOGIES. URL: http://www.psychologies.ru/themes/introspection/archive/archive_1232.html (дата обращения: 24.02.2009). 87 52 Легитимизация необходима фобиям для обеспечения процесса наследования новыми поколениями, легитимизация истолковывает смысл существования фобии, такие «объяснения» включают в себя историю, стереотипы и этические нормы. Так необычайно богатая система легитимизации характерна для фобии «Запада», распространенной в России и отчасти в странах бывшего СССР. Исторический аспект легитимизации включает в себя переработанную историю противостояния СССР и США, в ней нашлось место и британскому иллюзионисту Ури Геллеру, который, якобы, оказывал ментальное влияние на советских чиновников, и Гарвардскому проекту, он в массовом сознании из проекта глубинного интервьюирования советских эмигрантов в начале 1950-х годов превратился в проект развала СССР89. Наконец, фобии имеют свой собственный язык, россиянам, например, хорошо известны характерные выражения «тлетворное влияние Запада» или «НАТО подступает к западным границам». Язык позволяет наложить логику фобии на социальные ситуации, а также является важным инструментом легитимизации. Фобии историчны, определенные механизмы типизации складываются постепенно, по мере контакта группы с объектом фобии или по мере накопления опыта действия в определенных ситуациях. Сложно понять фобию, не анализируя исторического процесса ее возникновения, формирование фобии протекает под воздействием множества обстоятельств и случайностей, кроме того, каждая фобия неизбежно многократно интерпретируется носителями в зависимости от исторической эпохи, культуры поколения, культуры социальной группы, индивидуальных особенностей носителя. Так фобия евреев, антисемитизм, в западной культуре имеет длинную историю и глубокие корни. Начало фобии, вероятно, положили ранние христианские проповедники, считавшие, что евреи причастны к распятию Христа, да к тому же, не признают 89 Бегунов Ю.К. Тайные силы в истории России. С-Пб., 1996. С. 326 – 328. 53 за ним божественной сущности, еврейский народ объявляли «богоубийцами». В Средние века религиозный конфликт дополнился конфликтом финансовым, рыцари из небогатых семей не могли расплатиться по долгам с еврейскими ростовщиками и находили альтернативные механизмы улаживания проблемы, так Крестовые походы начинались обыкновенно с еврейских погромов в европейских городах. В эпоху Просвещения евреи стали жертвой антиклерикалистских настроений, мало того, что еврейские общины сами по себе были достаточно религиозны, так европейские мыслители обратили внимание еще и на иудаистские корни христианской традиции. Наконец, ультраправый антисемитизм сложился на фоне активного участия евреев в левых политических движениях и партиях90. Фобии одновременно являются и продуктом, и частью истории, по мере развития фобия может становиться более или менее актуальной, скажем, ксенофобиям свойственно временное затухание и временное обострение, то есть в какое-то время фобия принимает агрессивный характер, после чего может продолжить существование в виде произведений искусства, законов или стереотипов. Современный мир более не пронизан средневековым страхом перед природой: духами, лешими, эльфами и прочими существами,- тем не менее, фантастические существа прочно вошли в современное искусство, в индустрию развлечений, а кое-где традиционные фобии сохраняются и в законодательной сфере, в Исландии, например, новые дороги или здания не должны строиться в местах «традиционного обитания эльфов»91. В исторической перспективе многие фобии становятся все более стереотипными и простыми. Число 13 в современной культуре является банально «несчастливым» числом, идеи о 13 апостолах (включая «предателя» Иуду), о «13-м ангеле» (Сатане) в современном массовом сознании не актуальны92. 90 Поляков Л.В. История антисемитизма. М., Иерусалим. 2008. 1184 с. Lyall S. Building in Iceland? Better Clear It With the Elves First // The New York Times. – 2005. – July 13. 92 Lachenmeyer N. 13: The Story of the World's Most Popular Superstition. NY., 2004. 240 с. 91 54 Границы институционализации фобии не являются неизменными, некоторые фобии со временем деинституционализируются или распадаются на несколько фобий, каждая из которых релевантна для своей социальной группы или ситуации. Кроме того, степень регламентированности фобии также может меняться со временем, фобии, изначально предполагавшие существование четко очерченных ролей и норм, со временем эволюционируют, их нормативная и ролевая структура оказываются вариативны. Скажем, значительные изменения претерпела фобия смерти. Фобия смерти жестко регламентировалась во всех известных архаичных и традиционных культурах, включала в себя ритуалы приготовления к смерти, а также ритуалы захоронения умерших членов общности. В современной культуре проявления фобии смерти вариативны, они могут включать в себя как традиционные формы, так и сугубо индивидуальные практики93. Фобии интегрированы в широкий социальный контекст, связаны с доминирующими типами культуры, всем универсумом социальных знаний, которыми располагает индивид: мифами, ценностями, верованиями, моральными принципами и нормами, пословицами, научными теориями и тому подобным. Так фобии архаичного общества мифологичны, фобии традиционной культуры связаны с религией. Для современных фобий все более важными становятся экономические факторы – российское общество боится безработицы, «утраты контроля» над национальными ресурсами, олигархов. Легитимизация фобий принимает рациональный характер, фобии объясняются логически, под них подводятся научные теории, как уже было замечено в случаях фобии «Запада» и современного антивакцинаторства. Кроме того, фобии являются и частью менее общих смысловых реальностей, так фобии мусульманина будут отличаться от фобий христиан, фобии студента – от фобий профессора, фобии рабочего промышленного 93 Jonsen A. R. Culture of Death // The Hastings Center Report – 2001. – Vol. 31 - № 5. - С. 40 – 41. 55 предприятия – от фобий предпринимателя, при этом фобии социальных общностей могут оказывать влияние на фобии всего общества в целом. Можно заметить, что темпы распространения социальных инноваций различны в разных подсистемах общества и для разных социальных групп, поэтому некоторые социальные группы являются своеобразными резервациями для фобий прошлого, в то время как другие – «испытательными полигонами» для фобий будущего. Так для продвинутых компьютерных пользователей еще в 80-е года стала характерна фобия компьютерных вирусов (первый список 12 самых разрушительных компьютерных вирусов появился в 1985 году), широкая общественность познакомилась с проблемой десятилетием позже94. Фобии, будучи частью нормативной структуры общества, имеют дифференцированный характер, то есть, некоторые фобии могут иметь значение в рамках общества в целом, однако большинство фобий актуальны только для определенных культурных общностей. Фобии имеют ценностносимволическую значимость и опираются на структуру социального знания или «картину мира» характерную для общности, фобии задают нормативные экспектации, правила и требования в рамках институциональной сферы культурной общности. Таким образом, фобии связаны со многими социокультурными институтами, ценностями, символами, а также интересами социальных групп и общностей. Механизм формирования культурной фобии включает в себя два этапа: формирование и распространение. Фобия появляется как реакция на культурный шок в ситуации, когда освоенные когнитивные структуры и культурные технологии не позволяют эффективно действовать в социальной ситуации или даже интерпретировать ее. Можно выделить три вида источников культурного шока, который приводит к формированию фобий, все они связаны с конфликтом в культуре: конфликт между культурой и инновациями в различных подсистемах общества; конфликт между конкурирующими 94 Chen T., Robert J-M. The Evolution of Viruses and Worms // VX Heavens. URL: http://vx.netlux.org/lib/atc01.html (дата обращения: 24.02.2009). 56 культурными институтами и традициями; конфликт между культурой и социальной диффузией. Фобия распространяется среди группы или общности, столкнувшейся с ситуацией культурного шока, для формирования фобии используются имеющиеся в распоряжении группы каналы коммуникации: искусство, средства массовой информации, личное взаимодействие и т.п. Ключевую роль в распространении фобии может сыграть группа, заинтересованная в ее распространении, скажем, элитная или политическая группа. Инновации образовательной, в различных научной, подсистемах религиозной и общества: экономической, т.д.,- являются постоянным источником культурных конфликтов, так как для культурных институтов характерен консерватизм95. Фобии в таком случае возникают как реакция отторжения инноваций. Зачастую эти фобии характерны для общества в целом, в то время как отдельные социальные группы становятся проводниками инноваций. Такие фобии находят отражение как в общественном мнении, так и в политических, правовых, образовательных институтах. Конфликт между культурой и инновациями других подсистем общества хорошо проявляется в фобии ГМ-продуктов, продуктов, созданных с использованием ГМО, генетически модифицированных организмов. ГМО – живой организм, генотип которого искусственно изменен при помощи методов генной инженерии, наиболее распространенными ГМО являются трансгенные организмы, созданные путем комбинации ДНК, выделенных из различных источников. В пищевой и сельскохозяйственной промышленности использование трансгенных технологий позволяет повысить прибыльность и эффективность предприятий, в частности, за счет внедрения растений с повышенной урожайностью, устойчивостью к определенным видам болезней и вредителей. Трансгенные сорта животных и растений перед началом коммерческого использования проверяются на безопасность для человека и 95 Ионин Л.Г. Социология культуры: путь в новое тысячелетие. М., 2000. С. 299 – 307. 57 экологии, в итоге любой трансгенный вид оказывается значительно более изученным, чем вид, полученный методом селекции. Противники ГМО все же утверждают, что отрицательные эффекты трансгенных видов могут проявиться не сразу и иметь необратимый характер. В соответствии с заключением Всемирной организации здравоохранения, поступающие на рынок ГМО не представляют угрозы для безопасности человека96. Большинство развитых стран регулируют производство и использование ГМО на государственном уровне. ГМО должны быть одобрены местными органами (медицинскими или сельскохозяйственными), за использованием ГМО также следит Всемирная организация здравоохранения. При этом ряд правительств запрещает использование ГМ-продуктов (Калифорния) или производство ГМО (некоторые штаты Австралии). В общественном мнении и искусстве ГМ-продукты представляются опасными для человечества. Исследования общественного мнения показывают, что большинство жителей развитых стран, так или иначе, опасаются технологии ГМО, так в Великобритании «рады употреблять в пищу» ГМ-продукты только 2% респондентов, при этом осведомленность о технологии является низкой. В кинематографе тема ГМО появилась в 2000-х годах (фильмы «Семя, несущее зло», «Майкл Клейтон»). Фобия ГМО получила название «Миф о Франкенеде». Фобия ГМ-продуктов в настоящее время не слишком эффективно блокирует развитие технологий, связанных с ГМО, вследствие высокой заинтересованности в ГМО многих политиков, академических исследователей и представителей бизнеса97. Фобия ГМО появилась как реакция шока на научные и технологические инновации. В ее распространении значительную роль играют экспертные группы: политические силы, общественные движения, религиозные организации, некоторые ученые. Каждая из заинтересованных в фобии групп 96 Лебедев В. Миф о трансгенной угрозе // Наука и жизнь. - 2003. - № 11. - С. 66 – 72. Clark N., Stokes K., Mugabe J. Biotechnology and Development: Threats and Promises for the 21st Century // Futures. - 2002. – Vol. 34 - № 9-10. - С.785-806. 97 58 использует фобию в собственных интересах, политики получают поддержку избирателей, общественные движения и религиозные организации – внимание СМИ и общества, ученые – возможность работать в актуальной исследовательской тематике. Фобия распространяется посредством богатого набора средств массовой коммуникации: научных журналов, общественнополитических изданий, «желтой» прессы, киноискусства98. Примером фобий, источником которых служит конфликт между конкурирующими институтами и традициями, могут послужить многочисленные ксенофобии, которые можно связать с распространением традиции политкорректности. Политкорректность предполагает отказ от терминов, политики, ритуалов, поведения и даже идей, которые могут оскорбить представителей культурных групп. В широком контексте политкорректность приводит к принятию и легитимации ранее осуждавшихся культрных общностей, таким образом, политкорректность постоянно сталкивается с традицией сегрегации, что приводит к всплескам различных ксенофобий, в этой связи можно отметить всплеск белого расизма в связи с возможностью победы (и собственно победой) Барака Обамы на президентских выборах в США. Американская культура еще в середине ХХ века предполагала жесткую сегрегацию общества по расовому признаку, однако в последнее время темнокожие политики занимают наиболее высокие посты в администрации: государственного секретаря, президента, министра юстиции99. Конфликты между конкурирующими институтами и традициями наиболее характерны для быстро меняющихся общностей. Страны, которые сегодня относятся к индустриальным или постиндустриальным, являются как раз таким примером, распространенность средств массовой коммуникации делает возможным быстрое распространение инноваций, в последние 20 лет Интернет также предоставляет дополнительную возможность формирования и 98 Лебедев В. Миф о трансгенной угрозе // Наука и жизнь. - 2003. - № 11. - С. 66 – 72. From 1957 to the White House // BBC Radio http://news.bbc.co.uk/today/hi/today/newsid_7838000/7838320.stm (дата обращения: 24.02.2009). 99 4. URL: 59 структурирования сообществ, разделяющих те или иные ценности, по-разному, относящиеся к инновациям. Стоит кстати также добавить глобальный характер современных средств массовой коммуникации, благодаря чему инновации могут быстро распространяться из одной культуры в другую. Процесс распространения инноваций и поляризации общества еще усиливается вследствие технического прогресса, который делает более ощутимой разницу между поколениями, а также группами с разными статусами, образовательными или экономическими100. В современной российской культуре существует целая группа фобий, отмечающих конфликты между конкурирующими тенденциями. Политическая элита одновременно боится изоляции страны от мирового сообщества, введения санкций, ареста российских капиталов, в то же время, существует и фобия утраты власти, в частности, страх перед «экспортом демократии», так называемой, «цветной революцией». Одновременно российская политическая элита подвержена фобиям, предотвращающим резкую деградацию демократической политической системы и фобиям, корни которых уходят в советское прошлое и противостояние «холодной войны». Российское общество в целом не желает расставаться с советскими культурными типами, поэтому преобладают страхи, связанные с новыми экономическими и политическими институтами, фобии олигархов, массовой безработицы, исчезновения социальных гарантий, распада страны, а также фобии открытости. Западные и восточные соседи представляются как агрессивные захватчики, нацеленные на российские природные ресурсы, Россия может стать либо «сырьевым придатком Запада», либо «сырьевым придатком Китая»101. Конфликт между культурой и процессами культурной диффузии приводит к появлению фобий интеграции, в данном случае наиболее характерны архаичные фобии, например, описанный Малиновским страх 100 Ионин Л.Г. Социология культуры: путь в новое тысячелетие. С. 397 – 418. Крыштановская О. Марш российской элиты // Независимый http://www.lebed.com/2008/art5367.htm (дата обращения: 24.02.2009). 101 альманах Лебедь. URL: 60 покидать деревню в одиночку на большое расстояние. Стоит заметить, что вне зависимости от источника любая фобия со временем может приобрести черты интеграции, так как распространяется среди однородной культурной общности. Роль интеграции играют фобии, связанные с персонифицированной угрозой, как фобия «врагов народа» в СССР или фобия коммунистов в США 1950-х годов, но фобии, в которых персонифицированный враг группы отсутствует, например, фобия «франкенеды» или фобия насекомых, интегрирующей роли не играют. Институциональные фобии должны передаваться из поколения в поколение, для чего существуют специальные механизмы. Одним из механизмов является язык, кроме языка также необходимы процедуры, с помощью которых знания транслируются и запечатлеваются в сознании индивидов, существует и определенный социальный аппарат, то есть, некоторые люди передают фобии, а другие являются воспринимающей стороной. Так передается боязнь заражения микробами, в связи с этой фобией человек впервые узнает термины «бактерии», «грязь», механизмом распространения фобии являются как семейные практики (проверка чистоты рук перед едой, умыванием днем и вечером), так и требования в образовательных учреждениях, школах и детских садах, распространение фобии подкрепляется с помощью средств массовой коммуникации (от школьных учебников до анимационных фильмов). Специфика фобии зависит от носителей, в каком-то смысле, фобии заново создаются каждой новой культурно-исторической эпохой или новым поколением. Фобия прививок, или антивакцинаторство, со своего появления в середине XIX века сменила и носителей, и легитимизацию. Изначально антивакцинаторство было распространено среди необразованных слоев населения, подстегивалось религиозными догмами, вакцинация рассматривалась как попытка исковеркать «божий замысел», буквальным толкованием терминов и процедур, людям сложно было поверить, что 61 заражение болезнью может привести к оздоровительному эффекту. В современной культуре антивакцинаторство получает распространение в среде населения с высоким образовательным уровнем, а в качестве легитимизации используются естественного идеи современной иммунитета перед микробиологии, индуцированным о преимуществе (приобретенным), о накоплении солей тяжелых металлов, входящих в состав вакцин, в организмах детей. В рамках фобии существуют роли, типы деятелей в контексте фобии, с помощью ролей фобии воплощаются в индивидуальном опыте. Могут существовать три типичные роли фобии – «жертва», «специалист» и «пугало». В некоторых фобиях также находится место акторам, которые стремятся защитить членов общности от угрозы, в случае фобии атипичной пневмонии – это врачи, фобии генетически-модифицированных продуктов или глобального изменения климата – «зеленые» социальные активисты, в архаичных фобиях функции защитника нередко брал на себя колдун или вождь, знакомый со специальными ритуалами, отпугивающими злых духов, кроме того, порой существовали специальные члены группы, в функции которых входило пугать соплеменников, переодеваясь в костюмы мертвецов или духов102. Ролевая система предопределяет рамки, в которых могут действовать участники фобийного взаимодействия, однако, так как фобии часто реализуются в непубличных ситуациях, поведенческие рамки, заданные ролевой системой. В качестве носителя фобии может рассматриваться либо вся общность, для которой фобия является характерной, либо представитель общности, разделяющий характерную для культуры фобию, последний подход представляется более продуктивным, так как фобии преломляются в сознании индивида под воздействием индивидуальных черт личности, а также социальных особенностей. Носители фобии изменяют фобию не только в преломлении личного сознания, но и способствуют кристаллизации фобии в 102 Хейзинга Й. Homo Ludens. М., 1997. С. 40. 62 рамках своей группы, таким образом, в рамках фобии складываются массовые, локальные (групповые), а также индивидуальные разновидности. Носители фобии могут играть разные роли, так, например, архаичную фобию духов предков будут разделять все члены племени, при этом родственники умершего являются возможными жертвами, старейшины сигнализируют о существующей опасности, а колдун играет роль охранника103. Некоторые фобии предполагают существование одной общей роли для всех носителей, но уникальность ролевой структуры фобии заключается в том, что она может навязывать роли не только носителям, но и другим агентам социокультурной системы, скажем, в соответствии с фобиями социальные ограничения могут распространяться на больных или представителей определенных национальностей. «Жертвой» в рамках фобии выступает любой носитель фобии, находящийся в определенной социальной ситуации: предприниматель в своем офисе в момент налоговой проверки, подросток на кладбище в темное время суток, рыбак на лодке в тумане, путник в зачумленном городе и т.п. Некоторые фобии проявляются только в одной социальной ситуации, например, прогулка по кладбищу, другие фобии могут актуализироваться в большом количестве социальных ситуаций, так бояться репрессий со стороны государства можно и общаясь с представителями государства, и участвуя в массовых политических мероприятиях, и ведя занятия с большой группой студентов. Роль «специалиста» многообразна, он может защищать «жертву» фобии в определенной социальной ситуации, предупреждать о возможной опасности или консультировать на тему способов выхода из ситуации. Роль «специалиста» может быть строго регламентирована, например, законами или инструкциями, либо быть неформальной. Социальная дистанция между «жертвой» и «специалистом» также варьируется в зависимости от фобии, между адвокатом и подзащитным дистанция подчас весьма заметна, но между давно живущим в Москве гастарбайтером и прибывшим родственником, 103 Malinowski B. Magic, Science and Religion: And Other Essays. С. 149 – 160. 63 которого он инструктирует по вопросам общения с милицией, дистанция может быть невелика. В некоторых фобиях определенный социальный актор принимает на себя роль «пугала», как, скажем, милиционер в момент общения с нелегальным мигрантом, инспектор отдела кадров при общении с работником, которого в скором времени предстоит сократить или налоговый инспектор в офисе подозрительной компании. «Пугало», в некотором роде, также является специалистом по социальной ситуации, однако в отличие от «специалиста» его цель заключается не в том, чтобы предотвратить угрозу, а в демонстрации своего угрожающего влияния. Как можно было заметить, ролевая структура фобии предполагает существование нескольких уровней статусов, одни участники взаимодействия более почитаемы, авторитетны, сильны и самостоятельны, другие уступают им по всем параметрам. Самый низкий статус, как правило, имеет «жертва», эта роль предполагает приспособление к требованиям фобии, а также к требованиям других участников взаимодействия. Актор-«специалист» обычно имеет высокий статус, часто он может трактовать нормы определенным способом и извлекать выгоду (социальную или экономическую) из существования фобии. Роль «пугала» может в разных фобиях предполагать высокий или низкий статус, в архаичных фобиях колдунов, в фобиях власти и правоохранительных органов «пугало» имеет высокий статус и пользуется своим положением в собственных интересах, с другой стороны, в средневековых фобиях евреев или прокаженных, в современной фобии СПИДа «пугала» имеют низкий статус и, по сути, являются подлинными жертвами фобии104. Статус участника фобийного взаимодействия мобилен, «жертва» может стать «пугалом», например, в случае заражения чумой, проказой, птичьим гриппом, или в случае, когда группа узнает о новых обстоятельствах, которые 104 Концептуальная основа и основополагающие принципы деятельности: Стигма и дискриминация в связи с ВИЧ/СПИДом. Geneva. 2002. 24 c. 64 влияют на статус, скажем, если у чиновника в нацистской Германии вдруг обнаружатся цыганские корни. Под ядром фобии понимается непосредственное явление, в отношении которого возникают страхи, ядром могут выступать любые явления социальной действительности, оно связано с предрассудками, стереотипами, общественным мнением, массовыми эмоциями, а также другими элементами массового сознания. Кроме того, ядро фобии связано с различными элементами культуры: ценностями, нормами, символами. Ядром фобии может быть явление природы (лесной пожар, гром, потоп, глобальное потепление), культурная группа (евреи, могильщики, милиционеры, олигархи), социальная институция (государство, корпорация, армия), вымышленное существо и т.д. Одно и тот же объект находится в центре нескольких фобий, например, милицию по-своему боятся нелегальные мигранты, криминальные авторитеты, обычные граждане и рыночные торговцы. В ядре фобии отражается сущность процессов культурной динамики, происходящих в обществе, оно синтезирует чувства, эмоции, взгляды, настроения, традиции, ритуалы, связанные с процессами культурной динамики. Так многочисленные фобии, связанные с органами государственной власти, распространенные среди различных слоев населения страны, говорят о конфликте интересов граждан и социальных агентов, с одной стороны, и практик реализации органами власти своих функций, с другой. Фобии мобильных телефонов, компьютерных вирусов, генно-модифицированных продуктов, в свою очередь, указывают на несоответствие между результатами научно-технического прогресса и существующими социальными технологиями и знаниями105. Ядро чаще всего остается наиболее стабильным элементом фобии, в то время как носители, формы проявления и место фобии в системе культуры 105 Боголюбова И.А., Рубцова Е.И. Противостояние взглядов на роль техники в жизнедеятельности общества // Преподаватель высшей школы в XXI веке. Международная научно-практическая Интернет-конференцияю 20082009. URL: www.t21.rgups.ru/doc/8/02.doc (дата обращения: 24.02.2009). 65 может меняться, например, средневековые европейцы боялись евреев как разносчиков болезней и отравителей, советские граждане – как теневую политическую силу, «мировое правительство». Значение ядра фобии, впрочем, также может претерпевать изменения, с течением времени одна и та же, по сути, фобия может формироваться вокруг разных ядер, так в Средние века люди боялись быть похищенным колдуном, лешим или демоном, сейчас – другой трансценденцией, пришельцами с других планет или из параллельных миров. Компонент легитимизации формируемую фобией, фобии подобно архаичным описывает мифам картину мира, фобии предлагают объяснение социальной реальности или ее части. В компонент легитимизации фобии водит описание рисков и угроз, а также взаимоотношений, связанных с ядром фобии. Рассмотрим риски в легитимизации фобии на примере изученных автором фобий современных предпринимателей. В качестве основной угрозы предприниматели рассматривают возможность разорения вследствие действий конкурентов, при этом разные конкуренты в разной степени опасны для предпринимателя, наименее опасными представляются компании, давно работающие на рынке, соблюдающие установившиеся в отрасли правила и «джентльменские соглашения», а также большинство новичков, фирмы, вновь выходящие на рынок. Известные и давно существующие конкуренты не представляют особой угрозы, потому как не стремятся к активному конфликту и переделу рынка, довольствуясь сложившимся кругом клиентов, новички, в большинстве случаев, слишком слабы и неопытны для того, чтобы серьезно повредить бизнесу давно существующей компании. Страх вызывают крупные компании из других регионов, в особенности, московские предприятия и китайские фирмы, эти конкуренты выходят на рынок с практически неограниченными ресурсами и легко выдавливают из бизнеса местные предприятия, благоприятным исходом противостояния таким компаниям считается «добровольная сдача», то есть продажа бизнеса крупном игроку. 66 В рамках фобии существует символическая система, символы являются вспомогательной системой, поддерживающей существование фобий, а также служат целям трансляции фобии. Богатый символический ряд характерен, в частности, для религиозных христианских фобий: «число зверя», изображение глаза господа, крест или перевернутый крест, черная книга, число 13, рога, копыта и т.п.- ряд религиозных символов получил дополнительные значения в современной культуре, число 13, например, проникло и в нехристианскую Японию, другие символы, как глаз господа, мирно обитающий на американской валюте, потеряли свое значение для массового сознания106. Символическая система фобии связана с широким символическим универсумом, фобия смерти включает в себя символическое наполнение, заимствованное из медицинской и религиозной социальных подсистем, фобия государства – из политической системы, юриспруденции и бюрократии. Символическое содержание фобий, таким образом, является непостоянным, оно зависит от процессов в символической системе многих социальных систем, так характерная линия кардиограммы остановившегося сердца стала символом смерти, как и череп с костями или скелет с косой. Основным значением символов в контексте фобий является поддержка процессов трансляции фобии, а также постоянного напоминания о ней. В некоторых случаях символ используется также для указания на объект фобии, например, в средние века европейские правители устанавливали различные нормы, регламентирующие одежду евреев, прокаженных, в мусульманских странах регламентировалась одежда иноверцев: христиан и иудеев. Нормативная система фобий регламентирует способы проявления страха в рамках фобии. Как уже было замечено, само по себе существование культурной фобии уже можно считать нормой. В современном российском обществе принято боятся террористов, ядерных технологий, в некоторых культурных общностях – «цветной революции» или реставрации коммунизма. 106 Lachenmeyer N. 13: The Story of the World's Most Popular Superstition. NY., 2004. 240 с. 67 В общем, мы не вольны выбирать чего нам бояться, а чего – нет, о необходимости бояться тех или иных вещей нам подсказывает наше образование, наша идеология, наша референтная группа. Институциональные фобии также нормируют способы проявления страхов, так фобия ведьм требует поиска женщин с потенциально магическими способностями и испытания их водой, фобия террористов – досмотра пассажиров самолетов или автобусов, а также сумок, оставленных без явных хозяев, фобия генно-модифицированных продуктов – проверки этикетки на покупках и избегания употребления определенной пищи. Некоторые нормы нужно реализовать самому, в другом случае нормой является вызов «специалиста». Нормативная система фобий динамична, все еще сохраняются фобии ведьм, бога, бесов, но проявления этих фобий в индустриальной культуре отличаются от архаичных, если современный офисный работник посчитает, что его сглазили, он, скорее, обратиться к «специалисту» (реальному через объявления в газете или виртуальному, через Интернет), но не будет применять превентивных мер (сплюнуть при контакте с косоглазым), так как не знаком с ними. Некоторые нормы продолжают жизнь вне связи с фобиями, теряющими актуальность, если говорить о примере со сглазом, во многих случаях невеста носит фату, кровати молодоженов в гостиницах оборудуют шторами, но фобийный смысл данных ритуалов в общественном сознании не актуален. Нормативная система фобий сильно вариативна, вследствие того, что многие фобии проявляются в непубличных социальных ситуациях, таким образом проследить за строгостью соблюдения норм невозможно. Нормативная система фобий имеет значимость не в связи с наказанием за ее не соблюдение, но по причине интериоризации фобии. Тем не менее, ряд фобий предполагают существование системы санкций. Например, средневековая инквизиция преследовала священнослужителей и 68 мирян, выходивших за рамки существовавших фобий107. При внимательном изучении мы найдем санкции во многих фобиях: к мигранту, который не проявляет трепет и уважение в разговоре с милиционером, могут быть применены серьезные нормативные взыскания, женщина, не демонстрирующая определенных мер предосторожности при общении с потенциальной ведьмой, сама может быть объявлена ведьмой, противник расовой гигиены в нацистской Германии мог оказаться в одном трудовом лагере с преследуемыми меньшинствами, наконец, студент, не разделяющий мнение профессора о мировом заговоре против России, может получить более низкую оценку. Аномия, существующая в рамках фобии, может быть как позитивной, так и негативной. Позитивная аномия вызывает одобрение у членов общности, например, националистически ориентированные политики выходят за рамки норм, установленных в рамках ксенофобий, но в результате получают общественное одобрение. Негативная аномия, как уже было замечено выше, приводит к применению санкций. В конструкцию институциональной фобии также могут входить специальные организации, созданные в связи с фобией или действующие в ее рамках. Так инквизиция или НКВД выявляли ведьм, еретиков, врагов народа и шпионов, ограждая носителей фобии от воспринимаемых угроз. Подобные организации являются средством реализации норм и санкций, существующих в рамках фобии, а также играют большую роль в процессе наследования фобий последующими поколениями. Наконец, отметим влияние ценностей в конструкции социокультурных фобий. Ценности, естественно, имеют более широкое значение, чем любая фобия, но, в конечном счете, именно ценности определяют, какие фобии складываются в культуре. Если ценностью является загробная жизнь, то появляются фобии, связанные с религиозными или мистическими явлениями: арабы пьют кровь христианских младенцев, бог следит за каждым шагом и 107 Орлов М., Амфитеатров А. История сношения человека с дьяволом. М., 2003. С. 630 – 657. 69 сурово наказывает грешников. Когда основной ценностью являются деньги, фобии также приобретают экономическую направленность: американцы хотят развалить Россию и завладеть природными ресурсами, олигархи крадут деньги народа и вывозят их в швейцарские банки. Фобии подвержены процессам культурной динамики, которые влияют на фобии в трех направлениях. Во-первых, как было замечено, процессы культурной динамики в различных подсистемах общества влияют на актуальность тех или иных фобий. Так в индустриальном обществе не распространены религиозные фобии, а для архаичного общества не характерны экономические фобии. Во-вторых, доминирующие в обществе нормы и ценности задают рамки, в которых должны проявляться все существующие фобии, так ксенофобии в современных демократических странах может проявляться на уровне действий в непубличной сфере, но их проявления в публичном поле ограничены законами. В-третьих, меняется внутренняя конструкция фобий, так раньше нормой в рамках фобии «франкенеды» являлось выражение недовольства по поводу присутствия ГМО-продуктов в рационе, сейчас нормой становится выбор продуктов, не содержащих ГМОкомпоненты, а в будущем, возможно, нормой станет выращивание определенных продуктов в домашних условиях. Фобии могу принимать разные формы, в зависимости от актуальности, степени взаимосвязи с доминирующими в обществе ценностями и институтами, а также истории фобии. Именно возможностью существования в разных формах объясняется живучесть фобий, казалось бы, уже исчезнувшая фобия может вновь стать развитым институтом благодаря присутствию некоторых элементов фобии в культуре. По всей видимости, фобии вообще не исчезают, лишь меняют границы, форму существования и становятся более или менее значимыми. Фобия может одновременно существовать как в одной форме, так и в разных формах одновременно, в этом случае формы дополняют друг друга и 70 вместе формируют институциональную структуру фобии. Кроме того, фобия может существовать в разных формах в разных социальных группах или общностях, в этом случае разные формы одной фобии могут влиять друг на друга в процессе культурной диффузии. Основными формами культурных фобий, по-видимому, являются миф, социальное знание, социальные практики, правовые нормы, а также искусство. Мифологические фобии распространены в архаичной культуре, в то время как социальное знание наиболее богато фобиями в более поздних культурных формах, по мере усложнения системы социальных структур и статусов. Фобии, существующие в форме социальных практик и правовых норм имеют более сложную структуру, чем фобии существующие только в форме знания. Наконец, искусство способствует сохранению традиционных и архаичных фобий в индустриальной культуре. Миф – первоначальная форма человеческой культуры, способ понимания мира, основанный на чувственно-конкретной персонификации действительности, миф является цельной системой в терминах которой воспринимается и оценивается мир. В архаичной культуре миф представлял собой эквивалент науки, религии, искусства и социального знания, в более поздних культурных эпохах мифы существуют частично, включаясь в структуру других элементов культуры108. Фобии являются органичной частью многих мифологических сюжетов, так в античных мифах наиболее яркими фобийными персонажами являются многочисленные боги и демоны подземного мира: Аид, Геката, Танатос, керы,связанные со страхом смерти. Фобии были частью повседневного мира мифа, населенного силами, воплощающими природные стихии, духами мертвых, а также существами, воплощающими страхи перед войной, болезнью, голодом и т.п. Границы повседневности также были отмечены фобиями, сиренами и 108 Лосев А. Ф. Миф. Число. Сущность. М., 1994. С. 8 – 30. 71 прочими морскими чудовищами за морским горизонтом, злыми духами в лесах, странными существами за пределами территории племени109. Страх не имел определенных границ в мифе, так как в архаичной мифологии не прослеживается разделение враждебных человеку сил на силы добра или зла, любое магическое существо может одновременно быть как дружелюбным, так и зловредным110. Фобия-миф, таким образом, была как социальным регулятором, так и естественной реакцией на опасности окружающего мира. Мифологические фобии имели две социальные функции для архаичной культуры. Во-первых, мифологические фобии служат целям мобилизации, сплачивая общину, задавая общую для группы угрозу, формируя чувство сопричастности к общим целям и общей истории. Во-вторых, миф делает мифологическую реальность максимально интенсивной и напряженной, дополняет семантическое ядро мифа эмоциональным содержанием, миф становится реальностью, когда в ночной тьме человека поджидают духи мертвых, демоны или колдовские создания. Фобия-миф, таким образом, способствует сохранению существующей социальной структуры. Мифологические формы фобий существуют в архаичной культуре, в более поздних культурных эпохах мифологические фобии принимают другую форму, становятся социальным знанием, культурными практиками, либо искусством. Так демоны проникли из архаичной мифологии в религиозные традиции, иудаистские, христианские и исламские, на сегодняшний день демоны не являются частью повседневных культурных практик, но остаются важной частью массовой культуры. Мифологические фобии также становятся основанием для формирования фобий в более поздних эпохах, скажем, архаичные представления о жизненной силе, крови как вместилище жизненной силы возможности забрать жизненную силу противника 109 110 с помощью Зелинский Ф.Ф. Религия эллинизма. Томск. 1996. 160 с. Леви-Брюль Л. Сверхъестественное в первобытном мышлении. С. 417 – 422. 72 употребления в пищу его плоти и крови, стали базой, на которой возникли фобии вампиров или оборотней. Социальное знание является наиболее распространенной формой культурных фобий, кроме того, фобии-знания связаны со всеми другими формами фобий. Социальное знание – это совокупность идей, установок, типизаций, которые индивид усваивает сначала в процессе социализации, а затем по мере реализации своих ролей в самых разных социальных системах, подсистемах и группах111. Социальные знания являются привычными, самоочевидными и обыденными, повседневная жизнь буквально пронизана ими, с социальным знанием мы соотносим все наши восприятия и переживания, поэтому именно социальное знание является идеальным вместилищем институционализированных фобий. Социальные знания вмещают в себе шаблоны для индивидуальных фобий, скажем, не все боятся тараканов, пауков, мышей или публичных выступлений, но все знают, что тараканы, пауки, а также публичные выступления переносчиками являются потенциальными заболеваний, пауки угрозами: тараканы бывают ядовиты, а являются в публичных выступлениях возможен провал, который окажет влияние на карьеру. Лишь немногие индивидуальные фобии не несут на себе отпечатка культуры. В социальных знаниях существуют и собственно культурные фобии – страх перед террористами, пандемией птичьего гриппа, глобальным изменением климата является частью современной культуры. Некоторые культурные фобии распространены широко, как средневековый страх перед богом или архаичная фобия духов мертвых, другие фобии разделяются только определенной общественной группой. Это связано с тем, что социальные знания иерархичны и разрозненны, каждый индивид обладает определенным набором универсальных знаний, которые разделяют, в той или иной мере, все члены общества, но ряд знаний разделяют только «эксперты» в определенной 111 Бергер П. Лукман Т. Социальное конструирование реальности. Трактат по социологии знания. С. 60 – 79. 73 области: врачи, инженеры, пользователи социальных Интернет-сетей или сторонники определенной политической партии,- поэтому фобии-социальные знания также имеют определенную иерархию или границу распространения. Некоторые фобии имеют само собой разумеющийся характер и не требуют дополнительной поддержки, они усвоены в процессе первичной или вторичной социализации, другие постоянно поддерживаются информацией через средства массовой коммуникации, а также реальными жизненными практиками и впечатлениями. Так шаблон, на основании которого возникает фобия насекомых, имеет глубокие корни в сознании социализированной личности, но страх перед пандемией птичьего гриппа ситуативен и становится более или менее актуален в зависимости от информационной повестки дня. Фобии в социальных знаниях, с одной стороны, упорядочивают семантические поля повседневной жизни, с другой стороны, являются базой для типизации общественного поведения, формирования определенных социальных структур и культурных практик. Пока фобия существует в социальном знании, у нее всегда есть потенциал для развития более сложной структуры: появления новых норм, организаций, ролей. Так дремлющие в массовом сознании ксенофобии время от времени актуализируются, появляются новые нормы (скажем, проверять этническую принадлежность чиновников, нашивать определенные знаки на одежду индивидам этнокультурной группы), новые организации, следящие за выполнением этих норм, соответственно, новые роли. Фобии как социальные действия или социальное поведение являются логичным продолжением предыдущей формы фобий, служащей целям их легитимизации. В классификации Вебера фобии как действия следует относить к ценностно-рациональным и традиционным действиям. Ценностно- рациональным является поведение по отношению, например, к представителям других этнических групп или представителям института власти, такие действия базируются на сознательной ориентации индивида и вере в фобии-знания. 74 Традиционным поведением является соблюдение норм, скажем, в архаичных или религиозных фобиях, эти нормы передаются из поколения в поколение, не связаны с интересами индивида и не воспринимаются им критически112. Развитые фобии не могут обойтись без наработанных социальных практик, скажем, обычая совершать какие-либо действия, которые могут свести на нет угрозу, существующую в рамках фобии. Фобии-действия предполагают следование определенным нормам, некоторые нормы воспринимаются как само собой разумеющееся, для существования других норм необходимы постоянная информационная поддержка или даже система санкций. Так фобия террористов, а также связанные с этим нормы (например, подробный досмотр в аэропортах или извещение представителей правоохранительных органов в случае обнаружения бесхозного пластикового пакета в общественном месте), вероятно, исчезнут, как только тема терактов станет абсолютно неактуальной в информационном поле. Если все же правительственные организации решат сохранить существующие нормы, для их поддержания потребуется усиление системы санкций. Фобии как действия могут быть публичными или непубличными. Так непубличной нормой является предпочтение членов своей социальной группы для интимных отношений, публичной нормой – разрешение на посещение пляжа или ресторана только представителями определенной социальной группы. Если с одной фобией связаны две группы практик, публичные и непубличные, их динамика может быть разной. Например, публичные практики, связанные с ксенофобиями можно отменить достаточно быстро, но непубличные практики будут сохраняться. Фобии как действия могут быть рациональными, то есть в них четко осознается мотив (не допустить террористическую атаку), цель (предотвратить пронос на борт самолета артефактов, которые могут быть использованы для террористической 112 атаки), а также выбираются эффективные средства Вебер М. Избранные произведения. М., 1990. С. 20. 75 достижения цели (осмотр пассажиров и багажа). Нерациональные и иррациональные практики также распространены. В нерациональных фобиях угроза определяется правильно, но для защиты от угрозы используются неверные способы, например, когда для предотвращения распространения чумы и заражения надевают «отпугивающие болезнь» маски, дышат «зараженным воздухом» через смесь пряностей. В иррациональных фобиях неверно определяются и угроза, и средства ее устранения, например, когда в распространении болезни винят могильщиков, а в сложном экономическом положении страны – определенные этнические или социальные группы. Частным случаем институализации фобии как культурной практики является агрессия. Форма агрессии, как правило, не является долговечной, она ограничена периодом активной социальной трансформации либо катастрофы. В частности, ксенофобии принимали агрессивные формы в период Великой чумы, в период предшествующий Второй мировой войне, в период распада полинациональных государственных образований (СССР, Османская Империя или Югославия) и другие «катастрофичные» периоды истории. Во многих случаях формирование фобии-агрессии сопровождается активным участием заинтересованной социальной группы или политической силы. Отдельно стоит выделить такую форму культурных фобий как официальные нормы, в ряде случаев фобии институционализируются в форме законов, указов, правил и т.п. Примером служат правила, запрещающие носить хиджаб во французских образовательных учреждениях, средневековые законы, направленные против ведьм и колдунов, распространяющиеся в последнее время запреты на курение в общественных местах. Официальное оформление фобий происходит при активном участии заинтересованных социальных и политических сил, в некоторых случаях официальные нормы могут существовать даже дольше, чем частные. Официальные нормы, как правило, дополняются системой санкций и организациями, следящими за следованием 76 нормам и осуществляющими исполнение санкций, поэтому появление официальных норм сильно усложняет структуру любой фобии. Ряд фобий институционализируется в форме искусства. Искусство является способом истолкования и освоения мира с помощью художественных средств, произведение искусства связано с наличным социальным знанием автора, а интерпретация – с социальным знанием читающего, смотрящего, слушающего и т.п.113 Поэтому фобийная составляющая произведений искусства динамична, так средневековые или архаичные изображения духов и демонов вряд ли испугают современного зрителя, зато символ коловорот, распространенный во многих культурах, наоборот обретает наполнение, связанное с нацистской Германией. Фобии в искусстве уникальны тем, что способствуют как распространению фобии в рамках культурной общности, так и диффузии фобии, то есть, проникновению в другие социальные группы и общности. Искусство также служит целям наследования фобии в исторической перспективе. Современное искусство формирует фобии, как за счет создания новых сюжетов, так традиционных и при фобий. помощи Так переработки благодаря сюжетов современному архаичных или кинематографу, компьютерным играм и литературе ужасов получили новою жизнь фобии вампиров, оборотней и зомби. Искусство даже придает традиционным фобиям новое содержание, связывая вампиров или оборотней с современными представлениями об угрозах, вирусами, радиацией, генетическими мутациями. Формы культурных фобий текучи, фобия с похожим содержанием и одинаковым ядром может принимать различные формы в зависимости от социальной группы и культурно-исторической эпохи, при этом многие современные фобии корнями уходят в архаичную культуру, то есть первоначально существовали в форме мифов. Гибкость форм делает фобии 113 Коллингвуд Р. Принципы искусства. М., 1999. С. 107 – 110. 77 чрезвычайно живучими институциями, актуализирующимися или напротив затухающими в зависимости от специфики социальной структуры и динамики социальных конфликтов. Экстремальные или катастрофические ситуации могут изменить существующее содержание фобий, нарушение привычной логики социальных действий и структур приводит к необходимости типизировать ситуацию и индивиды часто обращаются для этого к фобиям. Экономический крах, война или эпидемия наступают неожиданно, ничего, казалось бы, не предвещает их наступление и существующие в массовом сознании идеи не всегда могут объяснить происходящее, в поисках новых объяснений группа или общность обращается к самым дальним полкам социального знания и содержимое их нередко оказывается связанным с фобиями, ксенофобиями, религиозными фобиями и т.п. Таким образом из формы социального знания фобия может перейти в форму социального действия, из формы непубличного социального действия – в форму публичного действия или официальной нормы. По мере нормализации ситуации фобия проделывает обратный путь. 78 ГЛАВА 2. СИСТЕМНЫЕ ФОБИИ РОССИЙСКОЙ ПРЕДПРИНИМАТЕЛЬСКОЙ КУЛЬТУРЫ § 1. Специфика предпринимательской культуры в современной России В римском праве предпринимательством считалась любая хозяйственная деятельность, разные исследователи выделяли в предпринимательстве различные характерные черты. В. Даль, определял предпринимателя, как человека, затевающего какое-либо новое дело, Р. Кантильон считал, что предприниматель удовлетворяет собственные потребности в условиях меняющейся внешней среды и прибыль есть плата за риск. Экономисты конца XVIII – начала XIX веков (А. Смит, А. Тюрго, Ж. Бодо, Ж. Сей) рассматривали предпринимателя как человека, способного организовать производственный процесс и выступить хозяйственных деятельность посредником отношений. (в М. между Вебер западноевропейском различными считал участниками предпринимательскую понимании), с одной стороны, воплощением целерациональной социальной деятельности, а с другой, продуктом протестантского мировоззрения114. Й. Шумпетер предположил, что главной особенностью предпринимательской деятельности является способность изобретать и внедрять инновации, предпринимательский статус, по мнению Шумпетера, не постоянен115. В середине ХХ века сложилось представление (Дж. Кейнс, Д. Макклелланд, П. Дракер) о предпринимателе, как о самостоятельном и энергичном человеке, способном использовать любую, подвернувшуюся ему возможность для извлечения прибыли, то есть, предприниматель в данной парадигме – это своеобразный социальнопсихологический тип личности116. 114 Багиев Г.Л., Асаул А.Н. Организация предпринимательской деятельности. СПб., 2001. С. 3 – 5. Шумпетер Й. Теория экономического развития. Капитализм, социализм и демократия. М., 2007. С. 227 – 253. 116 Дружинин В.Н. Психология предпринимательства // Русский Гуманитарный Интернет-Универсиет. URL: http://www.vusnet.ru/biblio/archive/drujinina_psi/ (дата обращения: 24.02.2009). 115 79 В современной экономической теории нет однозначного определения предпринимателя и предпринимательской деятельности, обычно под предпринимательством понимается процесс организации производства товаров и услуг дл удовлетворения постоянно возобновляющегося спроса и получения прибыли. Предприниматель – это лицо, которое изыскивает средства для создания предприятия и тем самым берет на себя риск за успех или неуспех предприятия. Современная экономика рассматривает предпринимателя как основного экономического агента, обеспечивающего развитие инноваций, появление новых продуктов и бизнесов и, в конце концов, экономический рост117. С точки зрения культурологии предприниматели рассматриваются как социокультурная группа, для которой характерна определенная модель культуры: нормы, традиции, ритуалы, ценности, когнитивные установки. Предпринимательская культурная общность складывается на основе профессиональной общности, таким образом, культура предпринимателей основана на профессиональной специфике предпринимательской деятельности. Предпринимательская культура формируется на основе единства культурного контекста, в котором действуют предприниматели, а также посредством специфических коммуникации. Всего можно для предпринимательской выделить четыре среды основных средств механизма формирования предпринимательской культуры. Во-первых, все предприниматели работают в схожей деловой среде, сталкиваются с однотипными проблемами и социальными ситуациями: взаимодействие с органами власти, с негосударственными «силовыми организациями», с финансовыми организациями, с институтами рынка труда и т.п. Однотипная профессиональная повседневность создает предпосылки для формирования общей модели культуры118. 117 118 Багиев Г.Л., Асаул А.Н. Организация предпринимательской деятельности. СПб., 2001. С. 3 – 24. Яркина Т.В. Основы экономики предприятия. М., 1999. С. 11 – 15. 80 Во-вторых, предприниматели взаимодействуют друг с другом, координируя нормативный аспект поведения, а также когнитивные и ценностные структуры. Взаимодействие происходит в формате личных взаимоотношений, участия в предпринимательских организациях, а также деловых связей. Последнее представляется наиболее значимым для формирования общей культуры, как будет показано далее в этой и следующей главах, предприниматели выстраивают и поддерживают социальные сети делового характера, объединяющие поставщиков, посредников и клиентов119. В-третьих, в предпринимательской среде существуют специальные средства массовой коммуникации, которые также служат способом распространения профессиональных культурных установок: периодические бизнес-издания, учебники по менеджерским дисциплинам, учебные курсы. Такие средства массовой коммуникации включают в себя общеделовые, и специфические отраслевые коммуникации, в числе которых выделяются «точечные» СМИ, посвященные одному конкретному аспекту узкой проблематики120. В-четвертых, предприниматели являются носителями определенной деловой культуры, то есть культуры поведения в социальных ситуациях «на работе», усвоенной в процессе наемной работы предшествующей собственно началу предпринимательской деятельности121. Деловая культура является контекстом, в котором возникает предпринимательская культура, что также создает предпосылки для формирования универсальной предпринимательской модели культуры. Предпринимательская культура не является монолитной, напротив, в ее рамках существует большое количество вариаций, стилей. Три наиболее значимые причины стилистической вариативности предпринимательской 119 Безрукова О. Н. Сеть как условие экономического действия // Экономическая социология. - 2004. - Т. 5. №3. - С. 78 – 93. 120 Еременко А.В. Деловая пресса в России: история, типология, моделирование изданий. Автореферат диссертации на соискание ученой степени кандидата филологических наук. Ростов-на-Дону. 2006. С. 17 – 26. 121 Радаев В.В. Экономическая социология. М., 1998. С. 118 – 121. 81 культуры: многообразие источников пополнения социокультурной группы, специфичность процесса интериоризации культуры, различия между поколениями предпринимателей. В основном, вариации в предпринимательской культуре связаны, видимо, с прошлым опытом предпринимателя. Источники пополнения группы предпринимателей многообразны и включают практически все существующие в обществе социокультурные группы: студенты, военные, наемные работники российских компаний, наемные работники международных и иностранных компаний, государственные служащие и т.п. Каждая из таких групп внутри предпринимательской культуры формирует собственную модель, можно предположить, что для бывших военных характерно стремление к дисциплине и иерархичности, а бывшие работники международных компании постараются воспроизвести на собственном предприятии управленческие практики, имеющие иностранное происхождение. Интериоризация предпринимательской культуры в каждом случае индивидуальна, так как институтов, обеспечивающих однотипный процесс социализации всех предпринимателей, не существует. Одни предприниматели уходят с работы, уводя «своих» клиентов, и воссоздают хорошо известные по прежнему месту работы технологии, другие, скажем, военные или медики, начиная бизнес, сталкиваются с абсолютно незнакомыми для себя ситуациями. Часть предпринимателей участвуют в профессиональных ассоциациях, отраслевых или предпринимательских, другие взаимодействуют лишь с коллегами в существующих деловых сетях. Наконец, можно ожидать, что технологии, используемые предпринимателями, имеющими деловое образование, будут отличаться от технологий «самоучек». Полистилистичность предпринимательской культуры также происходит вследствие различий в моделях поведения каждого нового «поколения» предпринимателей, так предприниматели, открывающие бизнес в 2009 году, 82 обладают совершенно другими усвоенными социальными технологиями и культурными установками, чем кооператоры в 1989 году. Предпринимательская культура не противопоставляет себя обществу, напротив, тяготеет к доминирующим в обществе моделям культуры, поэтому определяющее значение для предпринимателей, скажем, европейских наций имеют экономическая рациональность и финансовая мотивация, а для китайских предпринимателей более актуальной может оказаться ориентация на традиционные семейные ценности122. Профессиональная ориентированность, полистилистичность и ориентация на доминирующие в обществе ценности, таким образом, являются характерными чертами предпринимательской культуры. Ввиду того, что социальная группа предпринимателей регулярно пополняется новыми членами, предпринимательская культура взаимодействует с культурой общества в целом, с деловой культурой, с культурами различных общественных подсистем и профессиональных общностей, то есть для предпринимательской культуры характерна динамичность. В итоге, предпринимательская культура формируется как культура профессиональной общности, она связана с профессиональной деятельностью предпринимателей. Предпринимательские роли (или статусы) непостоянны, индивид может быть сначала наемным работником, затем стать предпринимателем, после заняться политикой или стать наемным менеджером в крупной компании, а позже вновь вернуться к предпринимательской деятельности, таким образом, предпринимательская культура восприимчива к влиянию культурного контекста, в особенности, деловой культуры, и, в частности, трудовой культуры. Предпринимательская культура, с одной стороны, формирует национальные деловые практики, с другой стороны сама меняется под воздействием внешней среды, в которой работает бизнесмен. Влияние на 122 Child J., Tse D.K. China's Transition and its Implications for International Business // Journal of International Business Studies. – 2001. - № 32. - С. 5 – 13. 83 предпринимательскую культуру могут оказывать особенности местного законодательства, а также правоприменительной практики, исторические условия формирования бизнеса, степень развития банковской системы, фондового рынка и других финансовых институтов, наконец, специфика национального менталитета. В странах социалистического лагеря существовали разные условия для становления национальных предпринимательских культур: «Плановая экономическая система не предусматривала частной собственности на средства производства. После Октябрьской революции промышленность развивалась в государственном секторе. В других странах, например, в Чехословакии, где развитый вторичный и третичный сектора экономики существовали ещё до второй мировой войны, государственный сектор в промышленности создавался путем национализации. В то время как экономика России с самого начала развивалась в соответствии с принципами планирования, национализация в Чехословакии означала национализацию хорошо структурированной экономики, в которой мелкие, средние и крупные предприятия выполняли значимые и взаимно дополняемые функции в разделении труда. Чем больше подобных компаний выжило после сорока-пяти-десяти лет командной системы в экономике, тем легче сейчас проводить приватизацию и развивать либо возрождать мелкие и средние предприятия». Таким образом, российская предпринимательская культура отличается от культуры других стран Восточной Европы123. На отечественную деловую культуру влияют общие культурные особенностей российского общества: «Национально-культурные особенности и традиции хозяйственной практики в эволюции российского общества, отличающиеся от культуры Запада, предполагают существенные затруднения с простым копированием его организационной культуры в современных условиях… 123 Базисные ценности советского государства и механизм Малый бизнес в СНГ и Восточной Европе: трудности роста. М., 1997. С. 6 – 7. 84 централизованного управления социально-экономическим развитием в определенной степени влияли и на развитие социальной субъектности и жизненных сил работников производственных предприятий… Во второй половине ХХ в. в СССР для всех крупных промышленных предприятий с помощью типовых социальных технологий создавалась организационная культура, в основном соответствовавшая базисным ценностям славянской культуры и мобилизационному типу советской экономики…»124. Процесс формирования современной предпринимательской культуры начался в конце 80-х годов, он связан с появлением кооперативной формы организации экономической деятельности: «Кооперативы несли в себе мощный заряд легализуемой предпринимательской активности к внешней среде и предельную для тех реальных условий гибкость в хозяйственной деятельности. От первых, можно сказать, показательных кооперативных предприятий, таких, как кафе «На Кропоткинской» в Москве (во главе с одним из сподвижников В.А.Тихонова Андреем Федоровым), за короткий срок — с 1988 по 1989 год — этот самый динамичный сектор экономики буквально взлетел. Число кооперативов в строительстве, производстве товаров, массовом питании, бытовых услугах за 1988—1989 годы выросло более чем в 10раз (!), численность занятых в них — в 10раз, объемы реализуемых товаров и услуг — почти в 20раз (!). Взлет новых кооперативов в 1988—1989 годах можно считать началом ренессанса предпринимательства в Советском Союзе и интенсивным стартом в фазе формирования начального капитала»125. Предпринимательство однако существовало и в советской экономике, хотя и определялось в СССР как уголовно наказуемое деяние и было объектом морального осуждения. Частный бизнес существовал в подполье, в виде субкриминальной деятельности, так называемых, цеховиков, использовавших государственные производственные средства, материалы, оборудование для 124 Логвинов А.М. Эволюция организационной культуры крупных промышленных предприятий России во второй половине ХХ – начале XXI ВВ. Автореферат диссертации на соискание ученой степени доктора социологических наук. Красноярск. 2007. С. 8 - 9. 125 Орлов А.В. Надежда: о малом бизнесе России. М., 2003. С. 13 – 14. 85 производства неучтенной, «левой» продукции. Также существовало теневое микропредпринимательство, советские граждане торговали продуктами собственного труда: варежками, овощами, самогоном и т.п.126 На «низовом уровне» модернизация советской экономической системы, внедрение в нее рыночных механизмов, началась задолго до преобразований 80-х годов. Низовая модернизация предполагала экспансию бытового капитализма, который существовал в совершенно разных формах и вполне уживался с социалистической экономикой. Советский рынок складывался из стихийного эквивалентного обмена товарами и услугами между гражданами, которые не могли полностью удовлетворить свои потребности в рамках официальной экономики (либо не считали официальные пути самыми эффективными). Правильнее было бы говорить даже о существовании многочисленных местных рынков, хотя и взаимосвязанных, но имеющих собственную специфику, в частности, уникальные эквиваленты-заменители денежной массы, данные рынки не были легитимизированы системой, их периферия распространялась на криминальную среду, что не мешало однако вовлечению в подобные рынки не только обычных граждан, но и элитных групп, официальных экономических и властных институтов. Итак, первые уроки по рациональному рыночному хозяйствованию граждане СССР получали в рамках неформальных бытовых рынков задолго до легитимации рыночных практик127. Можно современной выделить четыре российской источника происхождения предпринимательской (и деловой) элементов культуры: советские деловые традиции, советская и российская повседневная культура, деловые практики других стран, деловые практики 90-х годов. На формирование российской предпринимательской культуры также оказывают 126 Малое предпринимательство в России: прошлое, настоящее и будущее / под ред. Е. Г. Ясина. М., 2003. С. 14 – 16. 127 Лейбович О. Современный цикл отечественной модернизации: культурные компоненты // Модернизация в социокультурном контексте: традиции и трансформации. - Екатеринбург: Изд-во УрО РАН, УрГУ. - 1998. - С. 130 – 131. 86 влияние особенности современной деловой среды, в частности, усиление роли государства в экономике, развитие рынка труда и конкуренции работодателей за работников, открытие в России западных производственных компаний, усиление конкуренции в большинстве отраслей, становление федеральных компаний, работающих во многих регионах страны. Российская предпринимательская культура исторична, влияние советских деловых практик и традиций отмечают многие исследователи. Элементы советской деловой культуры сохраняются как в культуре крупных и государственных предприятий, так и в культуре небольших частных компаний, что обусловлено несколькими факторами. Российские предприниматели продолжают работать в экономике, структура которой была заложена в советские времена. Плановая экономика способствовала развитию крупных предприятий и препятствовала становлению малого и среднего бизнеса. Крупными предприятиями, во-первых, было гораздо проще управлять из единого центра. Во-вторых, советские экономисты одним из основных хозяйственных принципов считали «экономию на масштабах производства», считалось, что главным источником повышения эффективности экономики является крупномасштабное производства. Втретьих, основное внимание уделялось централизованному распределению технологий, а не развитие технологий отдельным предприятием в рамках конкурентного взаимодействия. Крупные предприятия и сегодня доминируют в российской экономике 128. Среди российских предпринимателей и топ-менеджеров существует немало людей, включенных в советскую экономическую или политическую систему. Среди современных предпринимателей есть партийные чиновники, руководители государственных предприятий, сотрудники комсомольских организаций. В начале 1990-х годов партийные руководители, имея широкий круг связей, извлекая выгоду из собственных должностей, используя бывшую 128 Малый бизнес в СНГ и Восточной Европе: трудности роста. С. 6 – 7. 87 государственную собственность в своих личных интересах, сумели создать многочисленные коммерческие структуры. Представители бывшей партийной номенклатуры, большая часть работников военно-промышленного комплекса стремились к созданию рынка монополий без свободной конкуренции, они «приватизировали значительную часть государственной собственности, саботируя применение существующих законов»129. Наконец, некоторые исследователи замечают, что характерные для советской деловой культуры неформальные практики оказались вполне эффективны и инструментальны в условиях свободного рынка: «Возможно, неэффективность плановой экономики, приводившая к необходимости проявлять смекалку в поисках запчастей, материалов, полуфабрикатов стала хорошей школой менеджмента и бизнеса, что сейчас приносит свои плоды новым предпринимателям»130. В этой связи стоит отметить, что движущей силой социальных отношений в советской политической системе был клиентилизм, номенклатурные элиты формировали сети, задействованные в социальной, политической и экономической подсистемах советского общества131. Номенклатурные сети были независимы от партийного центра. По всей видимости, сложившиеся в номенклатурных сетях советской элиты социальные технологии были отчасти воспроизведены в российской деловой культуре132. Миграция в российскую предпринимательскую культуру элементов повседневной культуры связана с тем, что многие предприниматели не имели опыта участия в производственной деятельности, после 1991 года появился тип «массового» предпринимателя, или «предпринимателя поневоле». Такие предприниматели открывали собственное дело в результате увольнения: например, научные сотрудники после прекращения финансирования НИИ, 129 Фурсова В.В. Социальные источники пополнения группы предпррнимателей. // Рубеж. - 1996. - № 8-9. - С. 22 - 48. 130 Малый бизнес в СНГ и Восточной Европе: трудности роста. С. 10. 131 Афанасьев М.Н. Клиентелизм и российская государственность. М., 2000. С. 73 – 80. 132 Мохов В.П. Региональная политическая элита России. Пермь. 2003. С. 132 – 145. 88 неудовлетворенные заработком в госсекторе, студенты, которые не могут жить на мизерную стипендию и помощь родителей. Среди них – молодые люди от 20 до 30 лет, которые еще не сумели приобрести профессию, военнослужащие, которые в результате сокращения армии теряли основную работу и вынуждены были заниматься предпринимательством. Этот тип массового предпринимателя пополняется в основном за счет низкооплачиваемых слоев населения, имеющих высокий образовательный уровень. Такие предприниматели были вынуждены переносить семейные, домохозяйственные культурные практики в сферу бизнеса133. Отмечается влияние «поселковой культуры» на деловые практики, что приводит к развитию патерналистских практик на предприятиях: «Принятие патерналистской системы управления стало возможно благодаря социокультурным характеристикам работников. Большинство из них прошли первичную социализацию соответствующий патернализм работников тип является с новыми в поселке культуры. типа Присутствующий индустриальным. формами городского Благодаря действия в и освоили на предприятии нему происходит, рамках индустриальной рациональности, не типичными для «поселковой культуры». А жесткий вариант патерналистского управления гарантирует не только знакомство, но и адаптацию к этим новым формам. Зафиксированное нами отрицательное отношение к рассматривать любым как видам продукт производственной алкоголизации указанной социальной выше можно функции патернализма». Патерналистская система интегрирует в себе основные функции менеджмента как на многих крупных предприятиях, так и в малом бизнесе. Руководители и владельцы, а также сотрудники таких предприятий лишены необходимого социального опыта и вынуждены ориентироваться на усвоенные «семейные» роли, моделирую иерархическую управленческую структуру компании. В пределах этих ролей «не формируется горизонтальная 133 Фурсова В.В. Социальные источники пополнения группы предпррнимателей. // Рубеж. - 1996. - № 8-9. - С. 22-48. 89 социальная самоорганизация работников, призванная взять на себя миссию социального партнера Дирекции, заявить о правах работников и согласовать стратегии рыночного поведения с учетом их интересов»134. Пермские исследователи формирования выделяют корпоративной три культуры: типичные «переход механизма формальных производственных норм в разряд неформальных, «очеловеченных» ритуалов, соблюдение которых контролируется самим коллективом», «воплощение неформальных ритуалов в формальные правила», «противопоставление неформальных нормативов поведения требованиям начальства». Наиболее разрушительным для предприятия считается третий вариант, он же является наиболее распространенным. Российская предпринимательская культура, в данной работе, предстает «разорванной», культурные нормы сотрудников предприятия, и образцы, которые стремится насадить руководитель, различаются135. Элементы деловой культуры других стран также включены в современную отечественную предпринимательскую культуру, в основном, получили распространение европейские и американские деловые практики, японские и китайские образцы, вероятно, менее актуальны. Важнейшим каналом проникновения иностранных деловых практик в российскую культуры является образовательная система: книги, статьи, тренинги, университетские курсы. Проводником европейских деловых практик на предприятии чаще всего становится не владелец, но наемный менеджер, имеющий опыт работы в западной компании или диплом МВА136. Наконец, современная предпринимательская культура, во многом, продолжает ориентироваться на деловые практики, сложившиеся в 1990-х годах. Эти деловые практики сложились в условиях неэффективного 134 Шушкова Н.В. Социальные функции патернализма в управлении // Человек. Природа. Общество. Актуальные проблемы. Материалы 13-й международной конференции молодых ученых. СПб., 2002. URL: http://www.sovmu.spbu.ru/main/conf/man-nat-soc/2002/5-13.htm (дата обращения: 24.02.2009). 135 Андреева О.Ю., Кимерлинг А.С. Офисные работники: ритуальные формы поведения //Антропология профессий: Сб. науч. статей. Саратов: ЦСПГИ Научная книга. - 2005. - С. 101-117. 136 Гвазава Н. Финансисты школьного возраста // Журнал «Финанс». URL: http://www.finansmag.ru/78203 (дата обращения: 24.02.2009). 90 государственного регулирования экономики, низкой конкуренции на большинстве рынков, а также высокой рентабельности российского бизнеса. Характерной чертой российского бизнеса 90-х годов были способы адаптации к формальным требованиям государства, в первую очередь, в фискальной сфере. Формой адаптации предпринимателей к налогам является уход в теневую деятельность, отказ от регистрации некоторых сделок, официального оформления контрактных и трудовых отношений 137. Сложившиеся в российской деловой культуре неформальные практики, как правило, направлены на снижение издержек, связанных с формальными нормами. Изучение этих норм необходимо для понимания российской деловой культуры в силу их значимости, на что указывает «обилие и разнообразие» неформальных институтов. Эффективность экономической деятельности напрямую связана с неформальными институтами, то есть бизнес, следующий всем формальным нормам, становится неконкурентоспособным. Законодательные новации, призванные уменьшить издержки, связанные с легальными институтами, часто не достигают успеха, по видимому, вследствие недостатка информации о неформальных практиках138. В этой связи некоторые исследователи выделяют в российской предпринимательской культуре 90-х два типа: «культурных (цивилизованных)» и «диких (нецивилизованных)». Не вдаваясь в подробности построения типологии, поясним основные ее положения. Исследователи фиксировали три типа взаимосвязанных законопослушность, и дополняющих «профессионализм» и друг друга переменных: «морально-этические аспекты деятельности». «Цивилизованный тип предпринимателя» составляют те, кто, во-первых, предпочитает заниматься не любым, а определенным видом бизнеса, требующим глубоких специальных знаний и подготовки, предполагающим наличие детально разработанной программы действий; во- 137 Изучение ситуации в секторе среднего и малого бизнеса. М., 2001. С. 12 – 18. Панеях Э.Л. Формальные правила и неформальные институты их применения в российской экономической практике // Экономическая социология. - 2001. - Т. 2. - № 4. - С. 56 – 68. 138 91 вторых, соблюдают законы несмотря на их несовершенство; в-третьих, «разборчивы» в средствах достижения цели, следуют нормам морали, учитывают политические, экологические и иные последствия своей деятельности. Предпринимателей, не отвечающих этим условиям, считается, соответственно, «нецивилизованными»139. Упомянутое исследование показало, что не соответствуют в полной мере критерию цивилизованности 46% опрошенных. Они или «всеядны», т.е. берутся за любое дело, не требующее от них каких-либо специальных знаний, подготовки; игнорируют закон или следуют «социально не одобряемым» средствами достижения цели140. Однако с начала 2000-х годов социологи отмечают, что для российского бизнеса характерен процесс постепенной «легализации», в процессе которого «серые» нормы заменяются формальными нормами и правилами. Процесс легализации идет постепенно, так как требует достижения соглашения как между участниками рынков, так и между бизнесменами и государственными органами. Очевидно, заинтересованность в легализации хозяйственной деятельности существует как со стороны бизнеса, так и со стороны властей141. Сохраняется значимость для предпринимателей связей с теневыми структурами: «Неотъемлемым дополнением многих предпринимательских структур стало наличие «крыши», когда определенная группа лиц за соответствующее отдельному вознаграждение предпринимателю». навязывает прикрытие Криминальная ситуация фирме в или условиях современного бизнеса даже усугубляется, если в начальный период, когда предпринимательство носило индивидуально-трудовой характер, вымогательство было эпизодическим, то постепенно оно стало массовым. Наряду с «крышами» криминальных структур появились «крыши», 139 Душацкий Л.Е. Взаимодействие предпринимателей с условиями среды // Социологические исследования. 1998. - № 1. - С. 68-72. 140 Душацкий Л.Е. Взаимодействие предпринимателей с условиями среды // Социологические исследования. 1998. - № 1. - С. 68-72. 141 Радаев В.В. Российский бизнес: на пути к легализации? // Экономическая социология. - 2002. - Т.3. - №1. - С. 43 – 64. 92 предоставляемые властными органами. Иногда обстоятельства вынуждают предпринимателей соглашаться на «крышу» и даже самим искать ее, так как они убеждаются, что при ее отсутствии предприниматели превращаются в объекты посягательств то одних, то других криминальных структур. Аналитики отмечают, что большая часть участников торгового бизнеса платят преступным структурам, причем на долгосрочной основе, «крыша», по сути, стала обязательным условием выживания предпринимательства. Со временем функции «крыши» расширяются. Наряду с защитой от притязаний (вымогательств) других криминальных структур, они обеспечивают личную безопасность предпринимателю и членам его семьи, противодействуют конкурирующим организациям, улаживают споры с партнерами, «выколачивают» долги142. Отечественный бизнес и «силовые» или криминальные структуры развиваются параллельно и, в некоторой степени, дополняют друг друга. Российская организованная преступность до середины 90-х годов играла решающую роль в отечественной экономике и доминировала в отечественном бизнесе, однако на сегодняшний день «бандиты» фактически исчезли как социальный класс. «Крыши» или «силовое предпринимательство» принимает новые черты, бывшие криминальные структуры активно участвуют в легальной экономики и местной политической жизни, что обеспечивает менее рискованный доход. Другие ОПГ распродали существующие активы и вывести как деньги, так и семьи за границу, то есть отошли от активной экономической деятельности. Криминальные структуры, захватившие активы, но не сумевшие адаптировать к легальной рыночной экономике, потеряли былое влияние. Таким образом, ОПГ стали основой для формирования региональных бизнесгрупп, неформальные правила, то есть «понятия» уступили место формальным нормам, то есть законам. Члены низшего и среднего звена преступных группировок пополнили ряды обычной неорганизованной преступности, так 142 Савкин В.И. Предпринимательская среда в оценке предпринимателей // Социологические исследования. 1999. - № 7. - С. 95-98. 93 как карьера в рамках легальных бизнес-групп для них представляется невозможной143. Можно также отметить характерные черты взаимоотношений российской власти и отечественного бизнеса, появившиеся в предыдущее десятилетие неформальные практики принуждения бизнеса властью к дополнительным расходам на поддержание территорий, сохраняются и развиваются. С одной стороны, эти практики позволяют нарабатывать бизнесу социальный капитал. С другой стороны, во главе регионов и муниципалитетов, а также отдельных предприятий остались руководители, имеющие опыт партийной, советской и хозяйственной работы в условиях советской экономики, им хорошо знакомы образцы решения проблем территорий с использованием ресурсов предприятий, у них сохранились соответствующие социальные связи. Эффект социального капитала создает таким образом возможность разрастания практики неформального торга власти и бизнеса. Необходимыми эти практики становятся все же в результате действия другого эффекта – «эффекта сопряжения норм». Существование нефинансируемых «федеральных мандатов» и такое изъятие финансовых ресурсов с территорий, которое не создает у власти стимулов в развитии предпринимательства на местах, дополняется неформальными практиками перекачивания ресурсов бизнеса на покрытие реального дефицита бюджетов муниципальных образований. Действующая система межбюджетных отношений предполагает появление подобных практик, так как без них территории потеряли бы свою жизнеспособность. При этом продолжается накопление социального капитала, лежащего в основе институциональной инерции взаимодействия власти и бизнеса на местах, он не разрушается по мере старения руководителей, вышедших из советской системы хозяйствования144. 143 Волков В.В. Силовое предпринимательство. М., 2005. С. 219 – 246. Курбатова М.В., Левин С.Н. Преобладание иерархического типа взаимодействия власти и бизнеса как проявление зависимости от предшествующего развития / Федеральный образовательный портал «Экономика. Социология. Менеджмент». URL: http://ecsocman.edu.ru/db/msg/211519.html (дата обращения: 24.02.2009). 144 94 В настоящее время на региональном уровне устанавливаются отношения по дофинансированию территорий между крупным бизнесом и региональной администрацией. Бизнес привлекается к финансированию текущих проектов администраций, поддержке политических кампаний доминирующих политических партий, а также созданию своего рода «лоббистских фондов», используемых местными властями для установления взаимоотношений с федеральным правительством в интересах региональных бизнес-элит. Кроме того, для российской предпринимательской культуры 90-х годов были характерна определенная инерционность, отсутствие инновационной направленности, нацеленность на результат сегодняшнего, а не завтрашнего дня. Так как в процессе приватизации большая часть государственной собственности перешла не к «аутсайдерам», а к инсайдерам, то в России не возникло эффективного частного собственника, что в значительно степени предопределило большинство инерционность предприятий не традиционной имеет экономической долгосрочных планов системы, развития производства и даже конкретных бизнес-планов по привлечению инвестиций, в которых они остро нуждаются. Отсутствие стратегии поиска эффективных партнеров приводит к тому, что для многих предприятий типична адаптация, а не трансформация традиционных форм, приспособление, а не развитие производства, защита существующих позиций, а не наступление. Отсюда следует неэффективная маркетинговая политика большинства предприятий, стремящихся, даже в условиях благоприятной конъюнктуры, к продвижению традиционной продукции на традиционном рынке145. Интересные наблюдения приводятся в работе Экспертного института Российского союза промышленников и предпринимателей: «Симптоматично, что, жалуясь на трудности со сбытом своей продукции, российские предприятия еще очень медленно осваивают новые модели поведения в этой сфере деятельности. По нашим данным, подавляющее большинство 145 Нуреев Р.М. Шумпетерианский предприниматель в теории и на практике // Экономический вестник Ростовского государственного университета. - 2003. - Т. 1. - № 4. - С. 31-47. 95 обследованных предприятий не имеют ни агентов по продаже (66,5%), ни представительств (77,8%)»146. Конечно, нельзя не отметить влияние кризиса 1998 года на изменение деловых практик, одним из результатов кризиса также была смена планов на будущее мелких предпринимателей по отношению к своему бизнесу. По данным исследования А.Ю. Чепуренко, до кризиса 1998 года три четверти менеджеров малого бизнеса думали о расширении, однако, через год после кризиса ситуация полностью изменилась, поскольку две трети владельцев исследуемых малых предприятий указали в качестве своей основной цели просто выживание. В то же время следует отметить, что отрицательные тенденции в секторе малого бизнеса начали развиваться до финансового кризиса 1998 года. По данным того же исследования, финансовые показатели деятельности МСП ухудшались в течение двух предыдущих лет, и кризис 1998 года только усилил существующие тенденции147. Кризис конца 90-х создал новые возможности для бизнеса, также как и послужил причиной потерь. С начала 1990-х годов многие российские рынки были в большой степени монополизированы, что затрудняло проникновение на рынок для новых фирм. Однако кризис 1998 года создал малому бизнесу возможности для вхождения на рынок и занятия ниш, которые остались после выхода с рынка более крупных предприятий, это особенно относилось к отечественным производителям и торговцам, чья деятельность основывалась на местных ресурсах. В настоящее время российская предпринимательская культура меняется под воздействием усиливающейся конкуренции, развития финансовых институтов, продолжающегося проникновения западных деловых практик, а также других факторов. 146 Липсиц И.В., Кашин В.К., Никологорский Д.Ю. Российская промышленность в интерьере кризиса // Социологические исследования. - 1996. - № 1. - С. 24-36. 147 Чепуренко А.Ю. Малый бизнес после августа 1998 г.: проблемы, тенденции, адаптационные возможности // Осенний кризис 1998 года: Российское общество до и после / под ред. Горшков М.К., Чепуренко А.Ю., Шереги Ф.Э. - М.: РНИСиНП, РОССПЭН. - 1998. - С. 101-183. 96 Усиливается влияние крупных инвестиционных групп на российскую деловую культуру. В настоящее время продолжающийся процесс приватизации государственной собственности, который приобретает все более «эксклюзивный» характер. Аппетиты новоявленных предпринимателей попрежнему пока полностью не удовлетворены, однако их вкус становится «все более тонким и изысканным». Крупные инвестиционные группы стремятся приобрести ныне не любые куски государственной собственности, а наиболее прибыльные и эффективные. Интегрированные бизнес-группы в настоящее время приобретают все большее значение в формировании предпринимателя нового типа, кроме того крупнейшие федеральные ИБГ в настоящее время уже являются политическими и экономическими конкурентами региональной политической и деловой элиты, меняя устоявшиеся модели взаимоотношения власти и бизнеса. Скупая предприятия, ИБГ оптимизируют их организационную структуру и финансы с целью повышения рыночной стоимости активов и реализуют непрофильные подразделения148. Предприниматели постепенно осознают собственное положение в социальной структуре: «В начале XXI в., когда в России предпринимательство постепенно начинает занимать свою социальную нишу, формируются не только деловые, но и нравственные ориентиры граждан, материализующиеся в практических действиях анализируемой категории»149. Конкуренция современных российских предприятий идет, главным образом, на основе нерыночных методов, важнейшее значение имеют личные связи, а также система откатов. Рыночные методы поиска клиентов представляются им не вполне эффективными, однако все большее значение имеет репутация компании, таким образом, репутация становится новым «полем для конкуренции» малых компаний. Возрастающее значение репутации приводит к тому, что новым компаниям сложно получить клиентов, так как их 148 Нуреев Р.М. Шумпетерианский предприниматель в теории и на практике // Экономический вестник Ростовского государственного университета. - 2003. - Т. 1. - № 4. - С. 31-47. 149 Голенкова З.Т., Игитханян Е.Д. Российский предприниматель: некоторые аспекты современной жизни // Социологические исследования. - 2006. - № 11. - С. 29-37. 97 никто не знает. Репутация естественным образом стабилизирует существующие на рынке «деловые круги» и закрывает их для вторжения новых заказчиков. Важной особенностью современной предпринимательской культуры является низкое значение государства, «предпринимательские круги» формируются самостоятельно, они неподконтрольны государству и невидимы его агентам. Относительно устойчивые круги предпринимателей являются основным механизмом диффузии элементов предпринимательской культуры150. Несомненно, влияние на предпринимательскую культуру окажет и кризис, начавшийся в 2008 году. Конкретные механизмы и последствия влияния кризиса на момент написания работы оценить трудно, однако можно выделить факторы, которые будут иметь значение. Во-первых, стоит отметить, что кризис скажется на показателях развития малого бизнеса в России, по ожиданиям экспертов, впервые с начала перестройки темпы развития малого бизнеса в 2009 году окажутся негативными, то есть количество малых предприятий и занятых на них сократится151. Малому бизнесу придется столкнуться с ужесточением конкуренции, предприятия на многих рынках сталкиваются с падением потребительского спроса, таким образом, конкуренция за остающихся потребителей усилится. Кроме того, предприниматели могут столкнуться с неожиданными конкурентами, так как компании, чей основной бизнес находится в не лучших условиях, будут искать новые возможности. Более актуальными станут профессиональный финансовый менеджмент и управление издержками. Использование банковских кредитов и облигационных инструментов становится затруднительным, повышаются цены на продукцию 150 Бурчилина Н.В. К вопросу о деловой культуре: российская специфика становления предпринимательских кругов (на примере деловых практик российской строительной фирмы) // Экономическая социология. - 2004. Т. 5. - №5. - С. 74 – 82. 151 Сайдуллаев Ф.С., Шестоперов А.М. Динамика развития малого предпринимательства в регионах России в январе-марте 2009 года / Национальный институт системных исследований проблем предпринимательства. URL: http://www.nisse.ru/work/projects/monitorings/small-business/small-business_28.html (дата обращения: 11.08.2009). 98 партнеров и контрагентов, поэтому предпринимателям придется с большей эффективностью использовать средства, имеющиеся в обороте. Претерпит изменения влияние государства. С одной стороны, многие крупные компании попадают под программы государственной поддержки, с другой стороны, государство меняет сложившиеся «правила игры» и законы, принимая протекционистские меры, призванные защитить бизнес российских производителей. Заметим, что вновь актуальными могут стать «теневые» схемы ведения бизнеса или бухгалтерской отчетности, так как налоговая нагрузка на предприятия в условиях экономических сложностей становится все более значительным бременем. Девальвация рубля вновь дает преимущество местным производителям по сравнению с иностранными фирмами, компании, имеющий экспортный бизнес, оказываются в рискованной ситуации. Снова актуальной становится локализация производства, открытие производств, нацеленных на удовлетворение внутреннего спроса. Ситуация на рынке труда также поменяется. Многие компании будут вынуждены увольнять сотрудников, тем самым, подрывая существующую патерналистскую систему менеджмента (из семьи не выгоняют). Процесс формирования рациональных, рыночных взаимоотношений работника и работодателя усилится. В целом, кризис даст шанс более подготовленным, профессиональным и агрессивным компаниям получить преимущество над консервативными конкурентами. Бизнесы многих предпринимателей, работающих по традиционным схемам, сталкиваются с серьезными проблемами, уменьшаются в объемах или закрываются. Таким образом, российская предпринимательская культура исторична, она включает в себя как советские образцы, так и практики, сложившиеся в 90-е годы. Следует особенно отметить как факт существования предпринимательства (нелегального) в советской экономики, так и значимость 99 процесса низовой модернизации, экспансии «бытового капитализма», подготовившего советское общество к восприятию рыночных культурных паттернов. Современная российская деловая культура имеет четыре источника происхождения: советские традиции, практики 90-х годов, западные практики, повседневная культура. Диффузия советских практик обусловлена, во-первых, наличием в среде топ-менеджеров бывших номенклатурных работников и советских хозяйственников, во-вторых, сохраняющейся с советских времен структурой экономики, в-третьих, эффективностью клиентарных связей и сетей, распространенных в советской хозяйственно-политической системе, для рыночной экономики. Отсутствие у руководителей и сотрудников предприятий делового социального опыта приводит к распространению «семейной», традиционной культуры в российском бизнесе. В 90-х годах предприниматели работали в условиях чрезмерного и неэффективного государственного регулирования, низкой конкуренции и высокой рентабельности, что привело к формированию «теневых» бизнес-практик, а также низкой инновационной направленности российского бизнеса. Под воздействием усиливающейся конкуренции, распространения федеральных компаний, экономического кризиса российская предпринимательская культура меняется. Предпринимательская деятельность связана с многочисленными рисками, предприниматель постоянно находится в окружении враждебных сил, вынужден удовлетворять поставщиков, а также противоположные преодолевать требования покупателей институциональные и барьеры, ограничивающие его деятельность. Перед предпринимателем постоянно маячит угроза разорения или утраты контроля над бизнесом, на его бизнес оказывают влияние различные внешние силы и факторы: экономические, правовые, социальные, природные152. Рыночные факторы являются наиболее очевидной угрозой для бизнеса. Если речь идет о новом предприятии или новом продукте, существует риск 152 Виханский О.С. Наумов А.И. Менеджмент. М., 2003. С. 19 – 20. 100 ошибочной оценки рынка и его потребностей, товар может оказаться невостребованным. Существующие предприятия постоянно сталкиваются с необходимостью конкурировать с подобными им компаниями за деньги потребителей, рано или поздно конкуренты могут превзойти предпринимателя по одному из значимых для клиента параметров: качеству, цене, скорости предоставления продукта или услуги, способу распространения товара и т.д. Наконец, у потребителей может пропасть потребность в продукте в связи с изменениями во вкусах и моде, развитием научно-технического прогресса, изменением политической ситуации, законодательства или в связи с другими причинами. Факторы, связанные с партнерами и контрагентами, также могут подвести предпринимателя. Трудности могут возникнуть в связи с задержкой поставок материалов, либо повышением цен на материалы и услуги, необходимые для производства товара. Распространители товара также могут преподнести сюрприз, например, торговые сети нередко требуют увеличения скидок, отсрочки платежей, либо дополнительных вложений в маркетинг и продвижение отказаться от со стороны производителя, сотрудничества с региональные компанией, заключив дилеры могут соглашение с конкурентами. Сегодня также существует угроза того, что распространитель может отказаться от товара производителя в пользу собственной торговой марки. Макроэкономические факторы неизбежно оказывают влияние на любой бизнес. Повышение банковских ставок по кредитам или ужесточение условий получения кредитов поставит под угрозу бизнес многих компаний, которые вынуждены активно занимать деньги вследствие большой финансовой емкости бизнеса и невысокой рентабельности. С другой стороны, массовые банкротства и отказы выплаты кредитов, возможные в условиях финансового кризиса, создают риск разорения для банков, инвестиционных банков и управляющих компаний, на их бизнесе также негативно сказывается рост темпов инфляции. 101 Ослабление национальной валюты приведет к тому, что в проигрыше окажутся компании, вынужденные закупать материалы или сырье за границей, усиление позиций национальной валюты грозит убытками для экспортеров153. Государственное регулирование – еще одна потенциальная угроза для предпринимателя. Государственное регулирование таит в себе два потенциальных типа угроз. Во-первых, в большинстве стран мира существует прямая угроза национализации бизнеса со стороны государства, в ряде случаев это может сопровождаться более или менее справедливой компенсацией, во многих случаев национализация не предполагает компенсации, кроме того, государство может «национализировать» определенную отрасль, запретив частному бизнесу, например, производство алкоголя, табака, соли, добычу полезных ископаемых и т.п. Во-вторых, государство вынуждает предпринимателя делиться частью прибыли путем установления налогов и других сборов: таможенных сборов, таможенных пошлин, налога на прибыль, налога на добавленную стоимость, налога на пользование природными ресурсами, налога на определенные виды деятельности (или акцизных сборов), а также других налогов и сборов,- увеличение налоговой нагрузки нередко приводит к разорению предприятий либо уменьшению доходов собственника. Угрозу представляет не только собственное государство, но и другие государства, например, повышение экспортных пошлин на российский лес привело к закрытию многих компаний, производящих мебель и строительные материалы в странах Восточной Европы, запрет на импорт грузинских вин и минеральных вод привел к негативным последствиям для многих предприятий154. Социальные факторы являются еще одной потенциальной угрозой. Под воздействием политических, религиозных или других причин продукции предпринимателя может быть объявлен бойкот – в собственной или другой стране. Массовые беспорядки, восстания, войны, террористические атаки 153 154 Яркина Т.В. Основы экономики предприятия. М., 1999. С. 55 – 58. Яркина Т.В. Основы экономики предприятия. С. 51 – 54. 102 приводят к уничтожению невозможным ведение имущества бизнеса предпринимателей на определенной либо делают территории. Предпринимателям также угрожает организованная преступность155. Природные факторы представляют опасность для бизнесов, как и для всего общества в целом. Распространение вредителей, изменение климата, истощение природных ресурсов несут угрозу для сельскохозяйственного бизнеса. Постоянную угрозу для предпринимателей в некоторых регионах представляют и природные катаклизмы. Данному типу угроз уделяется все большее внимание со стороны правительственных и частных организаций в связи с процессом изменения климата156. Наконец, предприниматель может оказаться беззащитен перед внутрифирменными факторами: ошибками или недальновидными решениями менеджеров, воровством, коррупцией, несоблюдением требований техники безопасности, обманом со стороны совладельцев по бизнесу. Таким образом, предпринимательская деятельность является богатой почвой для развития многочисленных фобий и страхов. Некоторые страхи представляются универсальными, скажем, с проблемой конкуренции сталкивается большинство компаний во всех странах мира. Другие фобии могут быть связаны с национальными особенностями, например, в Латинской Америки предприниматели могут бояться национализации, в странах Африки – нападения вооруженных группировок повстанцев и местных племен, в странах СНГ – организованной преступности. Историческая память также влияет на формирование предпринимательских фобий, скажем, кризис 1998 года сказался на России и странах Азии, а «крах доткомов» - на экономике США, соответственно, это могло повлиять на представление предпринимателей о возможных угрозах. 155 Top 10 Overseas Security Trends for the U.S. Private Sector in 2007 // The Overseas Security Advisory Council URL: http://www.osac.gov/Reports/report.cfm?contentID=77971 (дата обращения: 24.02.2009). 156 Building business resilience to inevitable climate change. Oxford. 2008. С. 2 – 3. 103 Многие пионеры в области теории предпринимательства понимали шаткое положение предпринимателей в рыночной среде, однако считали, что страхи и фобии предпринимателю чужды, в их представлении предприниматели «ищут новое как в экономической, так и в социальной сферах», им «нравится движение», риск для предпринимателя является источником профессионального удовлетворения. Так В. Парето считал, то осторожные и подверженные страхам индивиды предпринимателями не становятся, их Парето сравнивает с зайцами, которые «держат ушки на макушке» и не способны на рискованные действия. Кейнс считал, что для предпринимателя характерны «дух активности» и «уверенность в перспективах»157. Однако уже в исследованиях М. Вебера и В. Зомбарта место для предпринимательских фобий находится. Вебер видит корни предпринимательского «духа» в протестантской религиозной культуре, его предприниматели – обычные труженики, а не авантюристы склонные к риску. Более того, Вебер указывает на значимость развития нового законодательства, ограничивающего личную ответственность предпринимателя за неудачи в хозяйственной деятельности, для развития современной предпринимательской культуры158. Зомбарт же рассматривает несколько экономических типов из которых формируется предприниматель, и далеко не все из них являются авантюристами, склонными к риску159. Современные исследователи не сомневаются, что для предпринимателей характерны специфические фобии, связанные с их деятельностью, перечисленные выше риски находят отражение в предпринимательских страхах, что показывают разнообразные исследования. Предпринимательские страхи редко становятся самостоятельным объектом изучения социологов, 157 Багиев Г.Л., Асаул А.Н. Организация предпринимательской деятельности. СПб., 2001. С. 20 – 24. Вебер М. Избранные произведения. С. 47 – 48. 159 Зомбарт В. Буржуа. М., 2009. С. 24 – 34. 158 104 однако так или иначе они постоянно попадают в поле зрения социологов и других специалистов, исследующих предпринимателей. Прежде всего, отметим, что одним из мотивов, препятствующих вхождению людей в предпринимательскую деятельность, является страх «свободного плаванья». Вряд ли этот страх характерен только для несостоявшихся предпринимателей, в предпринимательстве задействовано немало «предпринимателей поневоле», вынужденных заниматься собственным бизнесом под воздействием внешних обстоятельств. Многие предприниматели, по всей видимости, склонны довольствоваться малым и не желают рисковать. Страх правительства, налогообложения, а также конкуренции, как отмечают исследователи, является основной причиной отказа в интервью и предоставлении информации, это также приводит к искажению результатов многих количественных интервью. Таким образом, можно предположить, что для предпринимателя характерен страх перед внешней средой и агентов враждебной внешней среды предприниматель может разглядеть в самых разных ролях: назойливого покупателя, журналиста местной газеты или студента-социолога160. Страх малого бизнеса перед внешними и внутрифирменными факторами вредит, конечно, не только исследователям, но и самим предпринимателям. F. Hoy и T. Verser отмечают в семейных компаниях страх потерять контроль над бизнесом, передав бизнес в руки младшего поколения 161. Страх потери контроля приводит к тому, что ряд семейных фирм не успевают среагировать на изменения в рыночной ситуации и не внедряют инновации вовремя. Страх перед будущим приводит к нежеланию заглядывать в него, в результате семейный малый бизнес испытывает недостаток в планировании преемственности, как видно из исследований R. Brown и R. Coverly162. 160 Hoy F., Verser T.G. Emerging Business, Emerging Field: Entrepreneurship and the Family Firm // Entrepreneurship: Theory and Practice. - № 19. - 1994. - С. 9 – 12. 161 Hoy F., Verser T.G. Emerging Business, Emerging Field: Entrepreneurship and the Family Firm // Entrepreneurship: Theory and Practice. - № 19. - 1994. - С. 9 – 12. 162 Brown R.B., Coverley R. Succession planning in family businesses: a study from East Anglia, U.K. // Journal of Small Business Management. - №. 37 - 1999. - С. 93 – 94. 105 Исследователи отмечают характерную для России зависимость бизнеса от криминальных структур и страх перед ними, при этом, несмотря на экспертные и статистические данные, руководители предприятий в социологических опросах 1990-х годов отвечали, что ничего не знают про криминальные структуры. История связей криминальных или «силовых» структур и предпринимателей уходить вглубь экономической истории, во все времена торговцы вынуждены были искать защиты у воинов. В современной экономике роль защитника должно выполнять государство, но во многих развивающихся странах государство с этой своей функцией справляется не слишком эффективно163. Среди страхов российских предпринимателей упоминается страх «привлечь варяга», под которым понимают привлечение внешних акционеров. Российские бизнесмены боятся делить управление собственным бизнесом с новыми партнерами, которые могут оказаться рейдерами или просто представителями криминального мира, пожалуй, в этой же логике можно предположить и о страхе предпринимателей привлечения наемных менеджеров. По всей видимости, для бизнесменов характерен страх потери контроля над ситуацией в собственной компании, не имея четких критериев оценки эффективности руководителя, а также ограниченное количество инструментов, позволяющих осуществлять контроль за деятельностью сотрудников, предприниматель, практически беззащитен перед злым умыслом изнутри компании164. Другим распространенным страхом предпринимателя является страх перед рейдерами, такими же, в общем, предпринимателями, бизнес которых состоит в перекупке недооцененных и дешевых активов. Помимо собственно поиска недорогих активов рейдеры используют различные способы снижения стоимости собственности: инициирование судебного разбирательства, проверок 163 Волков В.В. Силовое предпринимательство. С. 40 – 44. Гулькин П. Биржевые надежды и предпринимательские страхи // Фонд Центр Стратегических Разработок Северо-Запад. URL: http://www.csr-nw.ru/content/library/default.asp?shmode=8&ids=46&ida=665 (дата обращения: 24.02.2009). 164 106 со стороны государственных органов, конфликта акционеров и т.п. В некоторых экономиках распространена практика «черного рейдерства», когда рейдеры пользуются незаконными способами для отъема собственности, например, подделывают реестр акционеров165. Российские предприниматели боятся вмешательства государства в собственный бизнес: «Предприниматели все время боятся. И в нынешней ситуации они боятся, что в любой момент придут и отнимут. Боятся, поскольку у всех собственность появилась на неких противоречивых основаниях: по одному закону – правильно, по другому – не очень правильно»166. К слову, венчурные капиталисты замечают, что предприниматели «боятся собственных ошибок», этот страх приводит к уменьшению возможных инноваций предприниматели стремятся работать традиционно и не идут на серьезные изменения до тех пор, когда изменения не становятся условием выживания компании167. Общественная организация «Опора России» видит основным страхом малого бизнеса страх перед крупными компаниями, крупные компании «занимают те ниши, которые потенциально могли бы быть заполнены малыми фирмами». «Опора России» объясняет это тем, что крупный бизнес «слишком развит». Другим страхом предпринимателей «Опора России» видит страх перед органами власти, по их данным «лишь 0,5% предпринимателей уверены в том, что могут отстоять интересы своего бизнеса вопреки воле региональных властей»168. Предпринимательская деятельность является благоприятной сферой для возникновения фобий, связанных с профессией, более того, как показано в следующей главе, фобии становятся важной частью профессиональной культуры. Вопреки представлениям ранних исследователей 165 Молотников А.Е. Слияния и поглощения. Российский опыт. М., 2006. С. 92 – 122. Предприниматели не являются движущей силой политики // Политическая экспертная сеть Kreml.org. URL: http://www.kreml.org/interview/84936165 (дата обращения: 24.02.2009) 167 Синк Э. Больше ошибок хороших и разных // RSDN magazine. URL: http://www.rsdn.ru/article/career/makemoremistakes.xml (дата обращения: 24.02.2009). 168 Страхи малого бизнеса сосчитали // Деловой Петербург. – 2005. – номер от 16 июня. 166 107 предпринимательства, бизнесмены не являются бесстрашными авантюристами, получающими удовольствие от постоянного взаимодействия с риском. Напротив, предприниматели боятся риска и стремятся свести влияние многочисленных угроз к минимуму. Исследования фобий в культуре предполагают использование методик, позволяющих описать жизненный мир, повседневность носителей фобии, так как наиболее значимые для культуры фобии прочно укоренены в повседневных суждениях и практиках. Повседневные практики характеризуются ситуативностью, отсутствием направляющих «больших идей», синкретизмом. Исследовать приходится повседневный, рутинный, самоочевидный и клишированный нарратив, в котором фобии являются пограничным маркером, вызывающим живую и эмоциональную реакцию респондента. Исследовательские методики пригодные для изучения фобий включают в себя биографические описания, кейс-стади, биографические исследования, анализ личных документов. 108 § 2. Нарратив предпринимательских фобий (по материалам качественного исследования) В настоящей работе для исследования предпринимательских фобий использован метод обоснованной теории. Метод обоснованной теории предложен Б. Глейзером и А. Страусом, цель метода – создание непредвзятой теоретической концепции, основанной на собираемых данных. Метод обоснованной теории характеризуется особым отношением к данным, в отличие от большинства других методов социокультурных исследований, сбор данных предваряет выработку гипотезы и теории. Главной целью исследования по методу обоснованной теории является не описание социокультурной реальности, но выработка концепта, позволяющего объяснить действия индивидов в определенных ситуациях169. Сбор данных проходит в несколько этапов с целью уточнения уже имеющейся информации. Теоретический концепт вырабатывается в процессе исследования и представляет собой гибкую структуру, которая может быть расширена или дополнена в ходе дальнейших исследований. Процесс формирования выборки исследования методом обоснованной теории связан с теоретической необходимостью, в момент, когда возможно сформулировать непротиворечивую теорию, процесс полевого исследования завершается. При этом в случае необходимости исследователь может принять решение о проведении дополнительного исследования. В результате исследования по методу обоснованной теории формируются логические категории, включающие схожие и непротиворечивые индикаторы из различных интервью. Логические категории используются для структурирования и объяснения социокультурной реальности с точки зрения респондента. 169 Страусс А., Корбин Дж. Основы качественного исследования: обоснованная теория, процедуры и техники. М., 2001. С. 17 – 28. 109 В настоящей работе принято допущение, что предпринимательская культура может исследоваться через профессиональную повседневность руководителей предприятий. Допущение принято по следующим причинам. Вопервых, как правило, владелец бизнеса, то есть предприниматель, и является руководителем предприятия. Во-вторых, российские предприниматели часто находятся в тесном взаимодействие с наемными менеджерами, поэтому руководители предприятий «отзеркаливают» предпринимательскую культуру. В основу выводов данной работы положен анализ исследования предпринимателей Перми. Российская национальная предпринимательская культура рассматривается как общая для всех регионов страны, поэтому изучение предпринимательской культуры в контексте культуры предпринимателей из одного региона представляется возможным подходом, акцента на региональной стилистике предпринимательской культуры в исследовании не делается. Исследование проведено в два этапа, первый этап прошел в июле – августе 2007 года, второй – в апреле – мае 2008 года. На первом этапе опрошено 9 респондентов, на втором этапе – 30 респондентов. Всего в ходе исследования был осуществлен контакт с более чем 200 компаниями и индивидуальными предпринимателями, большинство респондентов отказались принять участие в исследовании по предлагаемой методике, ряд предпринимателей выразили готовность в случае необходимости заполнить анкеты, но не согласились на личный контакт с интервьюером. Выборка составлена из руководителей малых предпринимателей Перми, в 4-х случаях интервью проводилось с наемным менеджером, в остальных случаях проинтервьюированы индивидуальные предприниматели или владельцы бизнесов. В 2-х случаях наемный менеджер самостоятельно руководил предприятием, для владельцев это были неосновные активы, еще в 2-х случаях владелец занимался оперативным управлением предприятием совместно с наемным менеджером. 110 В 9 случаях респондентами были женщины, в 30 интервью – мужчины. Возраст большинства респондентов составлял 35-45 лет, 5 респондентов были в возрасте более 50 лет, 8 респондентов – в возрасте до 30 лет. Выборка была составлена произвольным образом, в нее вошли предприятия, представлявшие различные отрасли: информационные технологии, переводческие услуги, аудиторские услуги, розничная торговля, оптовая торговля, клининговые услуги, рекламные услуги, производство товаров народного потребления, услуги на рынке недвижимости, косметологические услуги, дизайн и проектирование, организация праздников, развлекательные услуги, продажа коммуникационного оборудования, образовательные услуги. В 5 случаях респондент имел статус индивидуального предпринимателя, в остальных интервью респондент представлялся руководителем ООО, либо акционерного общества. Данное разделение является достаточно условным, так как форма собственности предприятия, по признанию некоторых респондентов, в течение времени меняется, с ней даже «экспериментируют», кроме того, несколько респондентов являлись владельцами более чем одного предприятия (по крайней мере, 5 респондентов упомянули об этом в интервью). Так что респондент мог быть индивидуальным предпринимателем в одном бизнесе и руководителем ООО - в другом, какие-то из этих бизнесов имеют взаимосвязи (например, как ИП респондент сдает в аренду площади собственному ООО по завышенным ценам, тем самым экономя на налогах), другие существуют параллельно. Процедура исследования заключалась в проведении глубинного направленного неформализованного интервью, в ходе беседы обсуждалось несколько тем, связанных с бизнесом респондента: ситуация в отрасли, конкуренция, маркетинговая политика, кадровый менеджмент, финансовый менеджмент, взаимоотношения с органами власти, стратегия развития бизнеса, планы на перспективу. 111 Вопросы для интервью были подготовлены заранее, однако корректировались в зависимости от предыдущих ответов респондента. В некоторых интервью беседа структурировалась таким образом, что часть запланированных тем не были обсуждены, зато появлялись другие вопросы. Интервью проводились в офисах респондентов, как правило, в период «рабочего дня», с 09.00 до 18.00. Хотя непосредственно на время интервью респондент отрывался от профессиональных обязанностей, полного разрыва с рабочей повседневностью не происходило, многие респонденты имели жесткие ограничители времени (назначенные встречи, совещания), в ряде случаев интервью прерывалось сотрудниками или клиентами, поэтому средняя продолжительность интервью составляла от 30 минут до 1 часа. В ряде случаев интервью проводилось в присутствии третьих лиц (сотрудников предприятия), порой респондент просил сотрудников покинуть помещение на время интервью или части интервью. Беседа фиксировалась на диктофон, запись выборочно расшифровывалась, опускались «шумы»: общение с клиентами, с сотрудниками и проч. В случаях отказа респондента от фиксирования разговора на диктофон интервью не проводилось. В ходе исследования была получена картина фобий характерных для российских предпринимателей. Индивидуальные эмоциональные реакции, страхи и тревоги сгруппированы в три категории: фобия конкуренции, фобия роста, фобия государства. Эти три фобии являются, по-видимому, определяющими для российской предпринимательской культуры. Влияние фобий на поведение предпринимателей отражено в используемых стратегиях, подходах к ведению бизнеса. Результаты исследования представлены в процессе избирательного кодирования, то есть, нарратив изложен в форме, которая наилучшим образом отражает логику взаимосвязей между категориями: контекст, основные 112 категории, центральный феномен, связанный с категориями170. Контекстом нарратива представляется предпринимателей. образ Основными внешней среды категориями характерный являются для фобии предпринимательской культуры. Наконец, центральным феноменом является модель конкурентного поведения предпринимателей, складывающаяся под влиянием культурных фобий. Материалу, не укладывающемуся в общую теоретическую модель, предложено свое объяснение. Рыночная среда включает в себя различных экономических агентов: фирмы, государство, домохозяйства171. Рыночные акторы осуществляют связи друг с другом с помощью экономических благ, на рынке существует постоянное взаимодействие спроса и предложения, фирмы предъявляют спрос на ресурсы и капитал, а потребителю предлагают товары и услуги. Структура рынков не одинакова, на некоторых рынках существует несколько доминирующих производителей, навязывающих свои условия потребителям, на других рынков наоборот доминирует несколько крупных потребителей. Рынки могут быть относительно устоявшимися или динамичными, наиболее динамичными считаются рынки, появившиеся в качестве реакции на новые потребности, на таких рынках идет особенно интенсивная борьба между конкурентами, позиции которых не являются устоявшимися. Динамичными также являются рынки с высокой нормой прибыли, выйти на такие рынки пытаются предприятия из других отраслей или регионов, как только норма прибыли на рынке снижается, вследствие возросшей конкуренции, рынок становится менее привлекательным и менее динамичным. Рынок способствует перераспределению доходов в пользу наиболее эффективных экономических субъектов, с помощью конкуренции рынок очищает общественное производство от экономически неустойчивых, нежизнеспособных агентов172. 170 Страусс А., Корбин Дж. Основы качественного исследования: обоснованная теория, процедуры и техники. С. 97 – 119. 171 Борисов Е.Ф. Экономическая теория. М., 1999. С. 15 - 16. 172 Виханский О.С. Стратегическое управление. М., 2006. С. 20 – 25. 113 С точки зрения культурологии рынки представляются базой для возникновения субкультур. Рыночные агенты следуют нормам, правилам, ритуалам и традициям, некоторые из которых заимствованы из более широкого социального контекста, другие – выработаны собственно участниками рынка. Условием для формирования культуры на базе рынка является разделяемое участниками рынка конвенциальное представление о целях, условиях и характеристиках рыночного взаимодействия. У опрошенных в рамках исследования предпринимателей существует вполне определенное представление о рыночной среде, в которой им приходится работать, в той или иной степени, это представление разделяют все респонденты. Рынок, по мнению предпринимателей, состоит из давно поделенных сфер влияния, сложившихся сетей покупателей и продавцов. Однако эта стабильность постоянно нарушается силами, не укладывающимися в существующую структуру: игнорирующими правила крупными или вновь созданными компаниями, новыми потребительскими вкусами, макроэкономическими явлениями. В то же время, активная борьба с этими силами представляется предпринимателям бессмысленным решением, более продуктивным считается подход, направленный на сохранение существующего положения. Взаимодействие между участниками региональных рынков основано на сложившихся социальных сетях поставщиков, покупателей и посредников. Так описывая перспективы, существующие для современных предпринимателей респондент замечает: «Все уже распределено, вся связи установлены, начать работать, скажем, в металлургии вообще нереально, понимаете. Все распределено, все идет, все работает, кто-то строит, кто-то другим занимается» (В-р, оптовая торговля). Наилучшей стратегией в этом случае является капитализация существующих связей, работа со знакомыми клиентами и поставщиками, попытка поменять существующее положение представляется нереалистичной: 114 «Вклиниваться данную цепочку – это без вариантов. И поэтому сейчас если кто-то что-то и делить, то это на самом верху, олигархи между собой, а нам внизу – это уже практически утопия что-то менять» (В-р, оптовая торговля). В изменении существующих правил никто не заинтересован, знакомые партнеры, вероятно, представляются более надежными и предсказуемыми, пускать компанию со стороны в работающую цепочку создания стоимости никто не будет: «Сейчас уже так не получится, большинство отраслей, там уже все определено. Вот, скажем, захочешь ты ставить свою сантехнику в дома – и к кому ты пойдешь, как будешь договариваться? Все уже всех знают, все работает» (А-й, ремонт и отделка). Итак, существующие рынки являются достаточно стабильными, «обычный» предприниматель не в силах поменять установившиеся правила. Альтернативой работе по правилам является лишь организация нового производства, но и такой вариант представляется респондентам слишком сложным: «Да, какое-то новое производство – это другое дело, но зато там очень много работы, в смысле исследования рынка, анализа, организации системы поставок, сырья, кадры. А ведь на пустом месте ничего не сделать, нужны инвестиции, их просто так под бизнес-план никто не даст, поэтому нужно заниматься тем, чем занимаешься, где уже есть связи, знакомые, все знаешь» (В-р, оптовая торговля). Сложившиеся сети взаимоотношений предполагают наличие сложившихся технологий работы, эти технологии являются преимущественно социальными, из разряда поддержки имеющихся взаимоотношений. Рыночные механизмы: реклама, исследования рынка, специальная ассортиментная политика,- не являются эффективными инструментами на рынках, где все решают давно установившиеся связи: «Сейчас мы специально не проводим какие-то исследования, раньше проводили исследования. Программами 1С пользуются уже давно, но раньше были все равно и другие программы, и все равно надо было людей как-то приучать, рассказывать им об 1С. Мы 115 обзванивали людей, фирмы, передавали им программные продукты, а сейчас каждый уже знает об 1С и обращаются уже сами, сами звонят, уже сформирована клиентская база» (О-г, ИТ). Рынки являются сформировавшимися не только в смысле внутренней структуры, разграничивающей сферы влияния, но и в смысле внешних границ. Рынки разных регионов существуют независимо друг от друга, выйти в другой регион – очень привязанным к сложная задача. географическому Бизнес представляется положению головной локальным, компании. Предприниматели ищут рациональные оправдания собственному нежеланию вести деятельность в других регионах. В качестве таких «оправданий» используются, например, трудности с получением финансирования и высокие дополнительные издержки: «В другие регионы нет смысла идти, даже 200 километров от Перми, где находится наше предприятие, дополнительные затраты уже велики. Как в других регионах работать я вообще не представляю себе. Еще банки спрашивают, где находится бизнес. Теперь дают кредиты, если бизнес находится в 100 км от Перми, раньше давали, если бизнес в 50 км от Перми» (И-н, энергетика). Другим возможным оправданием локальной стратегии является риск потери контроля над бизнесом: «Цель в клининговом бизнесе – стать игроком номер один в Перми. Я как раз из тех пока, кто за территорию Пермского края точно не лезет. Ну, на самом деле, здесь работы хватает. И клининговым бизнесом дистанционно управлять очень сложно» (Р-н, клининговые услуги). Положительные примеры выхода пермских компаний в другие регионы известны, однако на свой бизнес этот опыт респонденты распространять не готовы, такие случаи рассматриваются как удача, чуть ли не как божественное проведение: «Ну, правда, хорошо у них идет бизнес, что-то светит им такое. Они наш регион здесь захватили полностью, им этого мало, они открыли филиал в Екатеринбурге, им этого мало, они сейчас в Челябинске открывают. Настолько у них женщина энергичная, настолько голова варит, ведь в 116 Екатеринбург зайти – это не просто. Я им говорю – это вам Бог помогает» (К-а, аудиторские услуги). На сегодняшнем рынке преимущество имеют «старожилы», к которым респонденты, как правило, себя относят. Такие компании наработали связи с поставщиками, у них есть сложившаяся клиентская база, благоприятная репутация, а также хорошие финансовые возможности: «Мы стартанули уже когда-то давно и у нас есть возможность для инвестиций, есть там наработанные оперативностью капиталы. Мы инвестирования просто закупаем берем любую крупные технику, объекты, которая требуется, и с этим у нас нет проблем» (Р-н, клининговые услуги). Такие фирмы могут вовсе не обращать внимания на новых игроков, на конкурентов, на проблемы связанные с поиском клиентов, продажами: «Мы не обращаем на конкурентов внимания, нам хорошо. Мы такие уже дедушки, сродни тем, кто сидит в чалмах там, знаете, и им уже фиолетово, кто там скачет и проходит мимо. Мы вот недавно разговаривали с одним, ну, тоже коллегой. Тем, кто начинает сейчас, трудно очень, потому что это надо влезть вот в это вот, это надо еще чего-то там зарекомендовать и так далее. Нам это уже не грозит. Я не скажу, что у нас очень много заказов, прямо настолько много, что мы их прямо раскидываем – забирайте. Но мы для себя понимаем, что мы хотим и живем вот в этом понимании и получаем, наверное, то, что хотим. Ну и имидж, он все-таки присутствует» (О-а, проектирование и строительство). Новички, по мнению респондентов, представляют угрозу скорее для себя, чем для уже работающих на рынке фирм: «Просто видите, заходят новые игроки и не понимают, куда пришли, и демпингуют по ценам. В результате сами потом вылетают с рынка» (Р-н, клининговые услуги). Итак, рынки респонденты видят как стабильные образования, для успеха на рынке нужно было начинать бизнес «вчера», сегодня – уже поздно. Рынки являются консервативными, традиционными структурами, не требующими 117 инноваций, усиления конкуренции, прихода новых игроков, участники рынков чувствуют себя комфортно в системе сложившихся взаимоотношений. В общем, на первый взгляд, кажется, что бизнес – не слишком сложная задача для предпринимателя давно ведущего свою деятельность, он наработал «клиентскую базу», имеет сложившуюся репутацию, прочные связи с поставщиками. Однако все оказывается не так просто, время, когда бизнес респондента проходил этап становления, представляется как более простое: «Раньше было легко. Просто, легко и, как сказать, в то время очень нуждались в этих услугах организации и предприятия, их всяких создавалась масса, у всех был интерес какой-то, к бизнесу был другой интерес, не как сейчас, сменилось же направление абсолютно. Ну и все хотели, конечно, вести бизнес правильно, нуждались в помощи аудиторских организаций, поэтому создали мы предприятие очень легко» (К-а, аудиторские услуги). Оказывается, что респондентам непросто приспособиться к меняющейся внешней среде, в частности, к технологическим новшествам: «Ну и потом, знаете, в то время, когда мы начинали, не были так развиты все эти бухгалтерские программы, сейчас они развиты, у каждого она стоит, и такой потребности в аудиторах нету» (К-а, аудиторские услуги). Сложно приспособиться и к новым требованиям со стороны клиентов: «Сейчас, ну достаточно много конкурентов в этом бизнесе. И заказчики стали более требовательными» (Р-н, клининговые услуги). Требовательность современных клиентов ярко контрастирует с подходом клиентов в тот период, когда предприниматели только начинали работать: «Время, когда начинали, было очень благоприятное, ландшафтный дизайн тогда уже пошел, в Москве он так уже оперился, а у нас вообще была полная тишина, незнание было полное, но желание стопроцентное. Поэтому сейчас я вспоминаю те времена: о-о-о-о, как это было круто! Тогда клиент хотел иметь участок как какой-нибудь английский замок или нечто подобное, тогда клиент имел очень много денег, которые ему было не жалко потратить, 118 тогда клиент абсолютно ничего не знал о том, как это делать, какие материалы. То есть он говорил – хочу, вот вам деньги и все!» (О-а, проектирование и строительство). Наконец, предпринимателям приходится приспосабливаться к возрастающей конкуренции: «Раньше мы были как бы единственной конторой, которая занималась переводческой деятельностью, а сейчас уже 6 таких предприятий. То есть, конкуренты появились» (И-я, переводы с иностранных языков). В особенности раздражают предпринимателей крупные конкуренты, скажем, федеральные сетевые компании. Федеральные компании беззастенчиво нарушают существующие правила, вплоть до того, что смешивают границы между отраслями и рынками: «Раньше не было всех вот этих больших магазинов, М-Видео, типа или Сидилэнд. То есть, были, но не так много, поэтому было проще, в каком-то смысле. А сейчас диски уже продают в любом продуктовом универмаге» (А-т, розничная торговля). В итоге, собственное финансовое положение представляется многим респондентам незавидным: «Если, скажем, когда я начинал заниматься, то не было вообще такого, щас каждый, да дохрена вообще народу, кто занимается этими электродами. А раньше – там раз, два и обчелся. Конечно, там накрутка была 30%, а сейчас - 5-10%» (Д-й, розничная торговля). Предпринимателям, столкнувшимся с наиболее жесткой конкуренцией, приходится переосмысливать собственный бизнес и искать новые идеи, оставаясь при этом в рамках существующей конкурентной стратегии: «Если раньше был смысл электродами заниматься, то теперь меньше интереса становится, начинаю докупать какой-то другой материал, товар, чтобы, как сказать-то, разбавить что ли вот эти все затраты. Раньше только электроды и подшипники были у меня, я даже и не задумывался о чем-то о другом, мне этого хватало на жизнь» (Д-й, розничная торговля). 119 Таким образом, предприниматели считают, что сегодняшние рынки хотя и стабильны, но более требовательны. Ошибиться, «поскользнуться» в современных условиях очень легко, так как клиенты стали более требовательными, ошибка может привести к фатальным последствиям для бизнеса, так как воспользоваться промахом предпринимателя тут же готовы многочисленные конкуренты. При этом конкуренты, в представлении предпринимателей, делятся на две неравные категории: небольшие местные компании, соблюдающие «правила игры» и крупные федеральные компании, разрушающие установившийся на рынке порядок. Местные конкуренты угрозы не представляют, угроза исходит от крупных компаний, с местными компаниями возможны дружеские отношения, сотрудничество: «Сотрудничество с конкурентами возможно, теоретически, такая необходимость даже есть, я бы хотел вариант слияния. Думаю, слияние было бы выгодно как одной стороне, так и другой. В ином случае будущего у нас нет, придут просто москвичи и задавят нас ценами» (Е-й, оптовая и розничная торговля). Стоит заметить, что крупные компании предприниматели не считают конкурентами, они как бы выносятся за скобки, представляются чем-то трансцедентным: «Конкурентов я для нас не вижу. Большие предприятия я не беру, это совсем другие обороты, совсем другие» (И-н, энергетика). В целом, внешняя среда воспринимается большинством респондентов как довольно агрессивная. Банки представляются ненадежными и недружественными партнерами: «Насколько я знаю, никто в банках не ждет нас с распростертыми руками. Везде реклама о помощи малому бизнесу, но реально это все сложно» (Е-й, развлекательный центр). На государственную поддержку предприниматели также не рассчитывают: «А кто поможет? Никто не поможет. Какая помощь? Тут у нас все кричат, поддержка малого бизнеса! А какая поддержка? Я думаю, не 120 поддержка, а наоборот как-то, все хотят вот такие мелкие магазинчики, как у меня, наоборот заглушить, вот и все. Налоги растут постоянно, с каждого квадратного метра мне по сравнению с прошлым годом нужно заплатить в 4 раза больше налогов» (Д-й, розничная торговля). Политика государства расценивается чуть ли не как вредительская по отношению к малому бизнесу, препоны ищут в налоговом законодательстве, арендных ставках на муниципальную собственность, федеральных законах: «Реально становится все сложнее и сложнее. Вот был принят Трудовой кодекс, который поддерживает только права работника и ни в коем случае не работодателя. Для того, чтобы соблюсти все требования, которые государство предъявляет, нужно специального человека держать, который будет только бумажки оформлять. А в малом бизнесе люди наперечет. Этим всем людям нужно обеспечить рабочее место, заплатить зарплату, заплатить налоги, для этого нужно заработать, малый бизнес не может себе этого позволить» (М-а, реклама). Перспективы свои респонденты оценивают пессимистично: «Боюсь лишиться всего, что имею и остаться одна с кредитами, если так будет продолжаться, все разоримся» (Е-а, автобусные перевозки). Предприниматели не считают, что способны выстоять в конкурентной борьбе с федеральными компаниями: «Я вот не могу сказать, что у нас какоето развитие идет. Выживаем просто, пока москвичи не пришли, а придут москвичи, они нас «съедят» (Е-й, оптовая и розничная торговля),- или с их представителями: «Все идет к тому, что не выгодно будет работать просто, если посмотреть, какая «движуха» сейчас идет, сделать выводы. Появляются тут какие-то региональные дилеры, у которых цены ниже, все, тупик, можно будет не работать» (Д-й, розничная торговля). Кроме того, предпринимателей настораживали существовавшие летом 2008 года макроэкономические тенденции: «Даже не знаю как будет дальше, в зависимости от того, какой будет климат в нашей стране, не кончится ли 121 нефть. Это же сфера услуг, в сфере услуг штука в том, как только какой-то кризис, банковский, продуктовый, любой, как только у людей закончатся деньги, сразу же люди перестанут ходить в рестораны, перестанут развлекаться, праздновать, будут заниматься решением других задач. Как только что-то произойдет, мы накроемся медным тазом, любой «кипеш» – это удар по нам моментально. Мы от этого очень зависим, как только какоето «палево» – у нас работа сразу же встает» (С-в, организация праздников). Предприниматели ощущают свою общность в том смысле, что все сталкиваются с одинаковыми проблемами, по всей видимости, все выбирают примерно одинаковые решения этих проблем: «И это не только меня касается, а всех конкурентов. Чем они отличаются?» (Д-й, розничная торговля). Эта общность подкрепляется тем, что все предприниматели-коллеги следуют установленным на рынке правилам, то есть сводят к минимуму конкурентную борьбу: «Мы не конкурируем особо, кому уж какой маршрут дали, тот там и ездит. У нас в целом-то общие проблемы: низкие тарифы, давление города» (Е-а, автобусные перевозки). Респонденты считают, что не могут изменить что-то на рынке, предложить новые тенденции или новые продукты, лучшей стратегией является следование тенденциям, заданным крупными компаниями: «Все равно мы сильно зависим от рынка, маленькое агентство оно и есть маленькое агентство. Мы не можем менять течение рынка и плыть против течения тоже не можем, единственное – это находить себя в этих новых течениях, это надо» (Я-в, агентство недвижимости). Таким образом, направление для развития компании подсказывает «рынок», общие для всех тенденции. «Сейчас вот начали лоджии и балконы стеклить, тут рынок больше, чем будет больше рынок, тем хуже будем знать клиентов. Деваться некуда, Нужно расширяться и расширяться, Ситуация увеличивается» (М-л, продажа стекла). 122 Предприниматели не меняют внешнюю среду, но подстраивается под нее. Так как в конкурентах одного с собой статуса предприниматели также не видят «нарушителей спокойствия», источник рыночных инноваций остается непонятным. Предприниматели ощущают, что живут одним днем, не отваживаясь заглядывать в будущее: «Маленький бизнес – это проблемно, все живут одним днем, как можно больше заработать прямо сейчас, так как потом это все может накрыться медным тазом. Власть этому только способствует, затраты на бухгалтера, затраты на юриста, соответственно, как малый бизнес, ты стараешься уйти от этого государства, заплатить поменьше налогов» (С-в, организация праздников). Итак, внешняя среда в представлении малого бизнеса разделена на две части, назовем их «локальный» рынок и «глобальный» рынок. «локальным» рынком здесь понимается рынок, освоенный Под малым предприятием, для большинства компаний – это рынок в границах региона. Локальный рынок является понятной и освоенной средой для малого бизнеса, здесь работают хорошо знакомые конкуренты, каждый из которых имеет свою сферу влияния, определенный круг клиентов. Глобальный рынок начинается за пределами региона, большинству предпринимателей еще только предстоит с ним столкнуться, однако некоторые уже ощущают его влияние, на глобальном рынке действуют силы, которые предприниматель не способен контролировать. Специфика восприятия внешней среды пермскими предпринимателями находит выражение в устойчивых страхах характерных для предпринимательской культуры: фобия конкуренции, фобия государства, По классическому определению М. Вебера конкуренция – это «мирные попытки установления контроля над возможностями и преимуществами, которые также желаемы другими»173. Предпосылками возникновения конкуренции является наличие ограниченного ресурса, его привлекательность для нескольких 173 цит. по Радаев В.В. Что такое конкуренция? // Экономическая социология. - 2003. - Т. 4. - №2. - с. 16. 123 социальных агентов, их возможность этот ресурс получить. Экономическая конкуренция, как правило, осуществляется экономическими, ненасильственными методами, на основе состязательности в экономической эффективности, и преследует цели повышения прибыли агента, расширения его влияния в рыночной нише. Среди неэкономических методов конкуренции наиболее распространены получение преимуществ от властных структур, а также «силовое» воздействие на конкурента. Существует три модели конкуренции. Совершенная конкуренция предполагает, что количество фирм, производящих продукт, достаточно велико, чтобы ни одна из них не могла повлиять на его цену, производимые товары сходны по характеристикам, а фирмы действуют независимо друг от друга. Монополистическая модель конкуренции предполагает, что существует всего лишь одна фирма, либо одна наиболее влиятельная фирма, которая может самостоятельно устанавливать цену на продукт. Модель несовершенной конкуренции включает в себя весь спектр ситуаций между двумя предыдущими моделями. В качестве альтернативы трем классическим моделям Ф. Хайек предлагает модель участники рынка динамической имеют конкуренции, неодинаковую, предполагающую, неполную и что разрозненную информацию, конкуренция в таком случае представляется процессом открытия новых возможностей и накопления знаний, при этом продукты и услуги, производимые фирмами не одинаковы, запросы и возможности потребителей также не одинаковы174. На процесс конкуренции также оказывают влияние социальные контакты, основные участники рынка чаще всего знают друг друга, формируя деловые стратегии, они принимают в расчет действия друг друга. Кроме того, фирмы, работающие на рынке, имеют взаимные интересы, касающиеся, в том числе, взаимоотношений с потребителями, государственными органами или общими 174 Борисов Е.Ф. Экономическая теория. С. 74 - 90. 124 конкурентами, например, из других регионов или имеющих принципиально иную модель бизнеса. Чаще всего конкуренция рассматривается как процесс естественного отбора, в ходе которого выживают и получают преимущества «сильнейшие» агенты, наилучшим образом приспособленные к внешней среде. Конкуренция является двигателем современной экономики, именно под действием сил конкуренции предприятия развивают инновации, создают новые продукты и отрасли, теория конкуренции лежит в основе современных представлений об экономическом прогрессе. Для предпринимателя конкуренция является естественным явлением. Как правило, если у предприятия нет конкурентов, это означает, что оно работает на ограниченном рынке и его перспективы являются сомнительными, с другой стороны, рынок без конкуренции является своеобразной «идеальной моделью» для любого бизнеса. Культурологический взгляд на конкуренцию учитывает, что конкурентное взаимодействие регулируется какими-то нормами: правилами, традициями и ритуалами. Эти нормы имеют для актора значения в двух плоскостях. Во-первых, они считаются правильными, эффективными, инструментальными, то есть их действительно рассматривают как хороший способ взаимодействия. Во-вторых, соблюдая существующие на рынке правила, предприниматель ожидает, что и его контрагенты будут эти правила соблюдать, что сделает взаимодействие предсказуемым с обеих сторон. Как уже упоминалось, конкуренция является основной проблемой предпринимателей, на этапе становления бизнеса респондентов, в условиях низкой конкуренции было «просто и легко». Сегодня конкурентов появляется все больше и больше, предприниматель вынужден учиться выживать в более сложных условиях. Основной угрозой являются крупные федеральные компании, их описание является несколько зловещим, предприниматели обозначают их емким понятием «Москва»: «Москва очень, они ведь очень хорошо смотрят, 125 вот, предприятие хорошо работает, показатели у них хорошие, надо его под себя взять, что это оно здесь в Перми? Москва ведь следит за всем, им интересны такие предприятия, которые хорошо работают, у которых все схвачено. У нас много перешли под Москву, уже очень мало таких пермских фирм осталось, все под Москвой» (К-а, аудиторские услуги). Крупные федеральные компании присутствуют в регионе, с одной стороны, как непосредственные конкуренты местных предпринимателей, с другой стороны, как владельцы местных предприятий: «С одной стороны, у нас Пермь все-таки не очень далеко от Москвы, можно спокойно сюда выйти на рынок. С другой стороны, очень много промышленных компаний скуплено Москвой. Поэтому что касается нашего бизнеса: рекламы, «сувенирки»,– бюджеты все уходят в Москву» (М-а, реклама). Удивительно, как единодушно респонденты называют крупных конкурентов «Москвой», по всей видимости, данный феномен активно обсуждается, что и привело к выработке однозначной терминологии, распространенной в совершенно разных отраслях. Крупные «московские» конкуренты имеют серьезные преимущества перед местными фирмами, они располагают серьезными финансовыми ресурсами, что позволяет легко выходить на новые рынки, переманивать сотрудников у местных предпринимателей, устанавливать более низкие цены на свою продукцию. Кроме того, московские компании, «устанавливающие контроль» над пермскими предприятиями охотно покупают услуги у присутствующих в региона федеральных компаний, что еще больше обостряет конкурентную борьбу: «И вообще у нас очень много компаний в нашем регионе, у которых владельцы в Москве, и многие вопросы с поставками, с серьезными услугами, принимаются в Москве. Соответственно, много очень московских компаний в нашем регионе появилось, очень крупные игроки, IBS недавно прессрелиз выпустила об открытии ресурсного центра на базе нашего региона. В общем, очень много компаний московских открыли представительства у нас в 126 Перми, работают на рынках очень разных. В первую очередь, там, где крупный клиент, большие деньги. Эти компании, в общем, на наш рынок пришли, активно тут работают и ясно, что основной конкурент сейчас – это московские компании. Московские компании все равно, чтобы выходить на рынки, имеют финансовые ресурсы, они могут себе позволить выходить на эти рынки, вопрос когда. Ресурсы идут, хотя они и говорят, что не будут переманивать людей из местных компаний, но если уровень оплаты труда московских компаний выше, чем пермских, то люди все равно идут в московские компании, а уровень они предлагают более высокий, хотя этот уровень надо еще заработать, заслуживать. Так что вложения в оплату труда, вложения в организацию сотрудничества с вузами с нашими и отношения с владельцами пермских предприятий позволяют им выйти сюда, они появляются во все больших масштабах, все ресурсы для этого у них есть» (И-я, ИТ). Крупные компании не вызывают у респондентов уважения, не являются примером для подражания, их единственным ресурсом представляются «финансы» неясного происхождения, эти фирмы не создают эффективные бизнесы, а ищут компании, у которых «все схвачено» и «скупают» их. Умение крупных федеральных компаний установить взаимоотношения с топ- менеджментом предприятий приобретает в глазах пермских предпринимателей черты заговора, которому на местном уровне сопротивляться не получается: «Московские они вообще очень сильные за счет близости к начальству. Часто так бывает, когда приходит распоряжение от Москвы – купить всем такуюто программу. Все сопротивляются. Потом покупают» (Р-д, ИТ). Предприниматели считают бесперспективной борьбу с крупными структурами, лучший способ «победить» крупного конкурента – это «сдаться», продать бизнес, либо стать региональным партнером крупной компании. Попытки выработать альтернативную конкурентную стратегию, способную эффективно противостоять модели бизнеса федеральных компаний, не 127 наблюдается: «Хочу стать представителем Москвы, я к этому готов. Работать мы с ними сможем, а от них нужны финансовые вливания только, вот финансов нам не хватает. Так что хотелось бы представлять Москву здесь, быть региональным представителем» (Е-й, оптовая и розничная торговля). Заметим, респондент считает, что единственное, что он может получить от федеральных партнеров – это финансовые ресурсы, речи о приобщении к технологиям, уникальным бизнес-процессам не идет. Также местному бизнесу угрожают конкуренты из Китая. Китайские компании, конечно, не присутствуют на рынке в таких масштабах, как «Москва», но потенциальная возможность массового прихода китайских конкурентов предпринимателями рассматривается как весьма реальная: «Хотя, конечно, далековато от нас пока находится Китай, но, насколько я себе представляю, все наши территории Дальнего Востока и Сибири они уже наводнены дешевыми китайскими товарами, не всегда хорошего качества, но действительно дешевыми. Когда эта волна докатится до нас, наверное, и нам будет непросто существовать» (Я-а, производство). Возможности конкурировать с китайскими компаниями предприниматели не видят, поэтому всячески подчеркивают несколько пренебрежительное отношение к китайским конкурентам, основываясь на предположительно низком качестве их продукции: «Дело все в том, что тот же Китай нас заваливает просто таким количеством продукции, но мы себе не ставим цели конкурировать с китайцами. Хорошо, хотите, берите китайцев. Конкурировать с ними ни по ценам, ни по функциональным возможностям, ни по качеству мы не будем. Мы конкурируем с компаниями европейскими. Да, китайцы дешевые. Хотите – пожалуйста. Китайские машины тоже ездят. Иногда» (А-р, ИТ). Итак, перед предпринимателями живо предстает картина осажденного региона, на который с «Запада» всей своей мощью обрушилась «Москва», а с «Востока» неумолимо напирают китайцы. Конкуренция с крупными 128 компаниями становится все более серьезным риском для предпринимателей, ее влияние респонденты явственно ощущают на своих бизнесах: «Клиентов не так много как хотелось бы, много идут в большие торговые центры, большие магазины. Малому бизнесу в этом смысле сложнее и сложнее с каждым годом, я, думаю, буду закрываться. Конечно, конкуренция очень серьезная, и по ценам большие магазины маленькие магазинчики давят» (А-т, розничная торговля). В целом, можно заметить, что респонденты открыто опасаются именно крупных компаний, федеральных или транснациональных. Однако в действительности боятся не столько крупные компании, сколько компании, нарушающие установившиеся на рынке нормы и принципы: предлагающих продукты по значительно более низким ценам, занимающихся агрессивной маркетинговой политикой и т.п. Чаще всего такими конкурентами оказываются крупные федеральные компании, однако в этой может выступить и агрессивный новичок. Следующий респондент характерно описывает таких конкурентов, используя понятия «совесть», «этикет»: «Знаете, до недавнего времени, считал, что чем больше агентств, тем оно даже и лучше, а вот с недавнего времени некоторые агентства появились с совершенно другой идеологией, посмотрим, посмотрим, чем это все кончится. Да, некоторые жалобы уже поступили, я общаюсь ведь с риэлторами, со всеми. Как вам сказать, недобросовестный, «черный» – это не то, это постоянная болезнь нашего рынка и всегда она присутствовала, такие компании будут всегда. Но вот появилась недобросовестность по отношению к поведению себя, позиционированию на рынке, вот с этим мы недавно столкнулись. Знаете, не пойман не вор, но просто жалобы многих риэлторов, говорили, что уже звонят настойчиво и даже уже нашим клиентам, говорят, давайте с нами работать. Хотя принцип-то один и тот же, что у нас, что у них, но идет вот такая настойчивая атака наших клиентов, работать с ними. У нас-то преимущественно «завязанность» с клиентами – это продавец, то есть с продавцами мы завязаны крепко и тесно, выставляя их квартиры на продажу, 129 у нас договорные отношения, по этикету, эксклюзивные договора. Но когда настойчиво некоторые агентства так работают с клиентом, это не красит, не красит рынок как таковой» (Я-в, агентство недвижимости). По всей видимости, сейчас наблюдается процесс разрушения установившегося на местных рынках конвенционального порядка, малые предприятия, разделившие сферы влияния, согласовавшие конкурентные стратегии, сталкиваются с компаниями, не принимающими в расчет очевидные, казалось бы, правила. Более того, предприниматели вдруг понимают, что те инструменты, которыми так долго пренебрегали (реклама, ценовая конкуренция, агрессивные продажи, фокусирование на одном продукте) в руках новых участников рынка вдруг оказываются эффективнее, чем технологии выстраивания и поддержания социальных сетей. Реакция предпринимателей на новый тип конкуренции – типичная реакция на объект фобии, от конкуренции различными способами «убегают». Во многих интервью очевидно желание искусственно отгородиться от конкурентов. Конкуренты вроде бы есть, но они либо слишком большие, либо существуют в других нишах: «У нас нет конкурентов. Есть своя ниша, остальные компании либо дешевле продают либо дороже. Мы дистрибуторы «…» по Пермскому краю, других дистрибуторов нет и не будет» (И-а, розничная торговля). Следующий респондент сужает параметры конкуренции путем качественного ранжирования конкурентов, отсекая тех, кто не дотягивает до установленных респондентом стандартов: «У нас, честно говоря, в Перми креативных агентств, зарегистрированных, по справочникам, штуки 4. Чистым креативом не занимается никто, фактически, то есть все типа рекламные агентства полного цикла, в основном, с дизайном у нас. То есть Пермь это дизайнерский город такой, копирайтеров здесь практически нет. То есть у нас достаточно уникальная ниша, конкурентов особо нет. Я знаю 130 просто, на каких станциях работают люди, за какие деньги, но там деньги смешные, так что конкурентов, я считаю, нет» (Г-й, реклама). Наконец, некоторые респонденты признаются, что просто «победили» всех конкурентов: «Мы и сами все удивляемся, кто-то пытался с нами конкурировать, но мы всех победили» (Р-д, ИТ). Зачастую при этом те же респонденты сокрушаются по поводу невозможности бороться с «Москвой» или крупным бизнесом. Во многих случаях конкуренция характеризуется как «здоровая», под этим понятием, очевидно, понимается конкуренция, основанная на соблюдении конвециальных норм: «У нас хорошая здоровая конкуренция, я даже называю это партнеры по бизнесу, бизнес должен и будет развиваться, будут открываться и открываться салоны, будут и закрываться, ведь надо с умом любое дело начинать» (Л-я, косметические услуги). Ну и ряд респондентов откровенно признаются, что просто напросто ничего не предпринимают по поводу конкуренции: «На нашем рынке очень сильная, серьезная конкуренция. Но с конкурентами дружим, никак не справляемся» (Д-й, розничная торговля). По всей видимости, в большинстве случаев предприниматель склонен пренебречь влиянием конкурентов на свой бизнес, по крайней мере, до тех пор, пока конкурент не предпринимает агрессивных действий: «Так что мы не чувствуем каких-то проблем с конкуренцией, есть, конечно, другие компании, которые работают на этом рынке, но мы с ними не пересекаемся на одних и тех же клиентах. Бывают, конечно, ситуации, когда приходит клиент и говорит, что вот там на 3 рубля дешевле, мы говорим, пожалуйста, идите в ту компанию» (М-а, реклама). Респонденты пытаются представить ситуацию таким образом, что работы на рынке хватит всем, и ради одного-двух лишних заказов нарушать установившиеся взаимоотношения с конкурентами не имеет смысла: «В городе много компаний, работающих в этой отрасли, есть фирмы и больше нас, и 131 меньше. Но не сказать, что какая-то прямо жесткая конкуренция, мы даже не считаем их конкурентами, нет такого, что прямо там кто-то кого-то душит, отбирает клиентов. Просто, то, чем мы занимаемся, эти программы, нужны всем, понимаете, каждый день организовываются новые фирмы, которые закупают наши программные продукты. Работы на рынке хватает всем» (О-г, ИТ). Таким образом, фобия конкуренции проявляется в особой модели конкурентного Существуют взаимодействия институционально характерной оформленные для предпринимателей. правила, ограничивающие влияние игроков друг на друга, предприятия работают в рамках сложившихся сетей взаимодействия, использую консервативные маркетинговые технологии, ориентируясь, в первую очередь, на качественное обслуживание имеющихся клиентов и стремясь сформировать благоприятную репутацию. Роль «пугала» отводится крупным компаниям, а также новичкам. Соперничество с крупными компаниями предпринимателям представляется бесперспективной стратегией, соперничество же с «новичками» считается недостойным. Фобия конкуренции обладает собственным языком. Само слово «конкурент» или «конкуренция» является табуированным, используется в отношении других рынков, других бизнесов. На собственном рынке существуют либо «партнеры», компании, разделяющие конвенциальные знания, следующие принятым моделям поведения, либо «Москва» и «Китай», тоже не конкуренты вовсе, а персонифицированная непреодолимая сила. Компонент легитимизации фобии включает в себя описанные в предыдущем параграфе представления о том, что рынок сложился, менять его – удел олигархов и крупных компаний. Для «обычных» же предпринимателей наибольшее значение имеет репутация. Причина распространения фобии конкуренции, по всей видимости, кроется в неумении использовать инструменты рыночной конкуренции: 132 снижение издержек, агрессивная маркетинговая политика, поиск новых рыночных ниш. Как уже упоминалось ранее, российский бизнес только сейчас сталкивается с необходимостью жесткого конкурентного взаимодействия, доминантные культурные паттерны предпринимателей складывались в условиях низкой конкуренции и высокой рентабельности, российский предприниматель гораздо лучше умеет уходить от налогов, «разруливать» ситуации с «крышей», чем справляться с рыночными проблемами. Предприятие является открытой системой, взаимодействующей с внешней средой, одним из элементов внешней среды является государство или политические факторы, если принять более широкую трактовку. Государство осуществляет регулирование предпринимательской деятельности посредством требований к предприятиям: по ведению различных видов учета, по соответствию определенным критериям, например, величине уставного капитала. Государство также устанавливает законы, влияющие на деятельность предприятий и следит за исполнением законов, государство устанавливает различные налоги и сборы, которые предприниматель вынужден выплачивать для ведения хозяйственной деятельности. Наконец, государство является гарантом определенной степени безопасности для предприятий и предпринимателей, защищает право собственности, право на труд и другие права предпринимателя. Временами государство осуществляет непосредственное вмешательство в деятельность рыночных агентов, вводя негативные санкции в отношении монополистов или позитивные санкции в отношении других участников рынка (микропредприятий, предприятий, нанимающих на работу инвалидов или бывших заключенных)175. Взаимоотношения российских предпринимателей и государственных институтов является отдельным направлением исследований в отечественной экономической социологии. Исторически эти взаимоотношения характеризуются низким уровнем доверия, во-первых, предпринимательская 175 Герчикова И.Н. Менеджмент. М., 1995. С. 406 – 411. 133 деятельность долгое время считалась в России (СССР) незаконной, право частной собственности все еще является предметом политических дискуссий. Во-вторых, государство неэффективно выполняет функции защиты права предпринимателей на частную собственность, еще совсем недавно криминальные структуры имели большее влияние на институциональную среду российского бизнеса, чем государственные силовые ведомства. Наконец, для российского бизнеса характерно распространение «теневых» практик, нацеленных на преодоление легальных ограничений. Для российской предпринимательской культуры фобия государства, вероятно традиционна. Несмотря на то, что фобия государства все же менее значима, чем фобия конкуренции, она также является системообразующим элементом предпринимательской культуры. Прежде всего, бросается в глаза то, что, по мнению предпринимателей, власти и бизнес живут в «разных мирах», между ними нет никакого контакта: «Никакого контакта с нами нет, думают только о том, как себе карман набить, и все. Президентскую программу только на словах все выполняют, мы общались с депутатами, собирали их здесь, хотели одну злободневную тему решить, точнее, 2 болезненных вопроса, никакого контакта. Одни барыги сидят» (Е-й, развлекательный центр). В общем-то представление предпринимателей о власти не сильно отличается от распространенных в обществе идей, высший уровень, очевидно, старается изменить ситуацию к лучшему (респондент упоминает некую «президентскую программу»), но чиновники на более низких уровнях власти заинтересованы только в личном обогащении. Помощи от государства предприниматели не ожидают: «Ну, никто не помогал. Государство точно не помогало, только денег собирало. Не успел открыться, а денег – подавай!» (Д-й, розничная торговля). По всей видимости, налоги и сборы предприниматели видят как нечто не вполне справедливое, поддержки от государства не дождешься, но деньги платить приходится. 134 При этом респонденты уверены, что государству нет дела до бизнеса, оно не заинтересовано ни в развитии малого предпринимательства, ни в увеличении налогооблагаемой базы, ни в создании новых рабочих мест. Обществу, по их мнению, бизнес также не интересен: «Никаких отношений нет у нас с государством, ни администрации, ни обществу никакого дела нет до бизнеса, живем как в разных мирах совершенно. Единственное, что проверяющие давят, камеральными проверками уже достала налоговая. Мне хотелось бы, чтобы обратили на нас какое-то внимание, а то сами по себе живем» (Е-й, оптовая и розничная торговля). Единственным «мостиком», обеспечивающим наличие хоть каких-то отношений между государством и бизнесом является налоговая система. На различные государственные программы, проекты, инициативы предприниматели смотрят без интереса: «Вот, учитывая последние 5 лет, власть и бизнес идут параллельно, они меня не касаются, я их тоже. Единственные наши взаимодействия – это налоговая инспекция. Какими-то прожектами я не занимаюсь, участием в реализации городских проектов, я в этом участия не принимаю, не говоря уже на уровне администрации края, там все высоко. Я ведь так, посредник, собственной базы у меня нет, если есть своя база, ну, наверное, можно участвовать в каких-то тендерах, а я не интересуюсь. Да и знаете, я, в своем возрасте, уже ничего не хочу от власти, пусть они мне не мешают, да и все. Правда, они мне и не мешают» (В-р, оптовая торговля). Однако государственные чиновники и институты представляются коррумпированными, непредсказуемыми, излишними. Государство может не вмешиваться в дела предпринимателя лишь до поры до времени, рано или поздно появляются какие-то новые правила, законы, которые ставят бизнес по удар, в долгосрочном плане государство является негативным фактором для предпринимателя: «Честно говоря, я не знаю, мы с ними не сталкиваемся, наш бизнес связан только с налоговой инспекцией. Но вот то, что вводятся какие135 то нормы в одностороннем порядке наши местные, все эти истории мне не нравятся. Например, вот демонтировали рекламные конструкции в городе, начали с того, что демонтировали все конструкции со зданий, и начали думать, а кто же будет платить, отказали людям в бизнесе, зачем вы сначала разрешили людям, а потом запретили? Дали бы какой-то срок, нет, одномоментно приняли решение, теперь пытаются исполнять, вот у нас есть Русьбанк в этом же здании, они недавно приехали, открыли офис, повесили рекламные конструкции, согласовали с собственником здания, согласовали с городом, заплатили деньги, а тут им город одномоменто рекомендовал их снять, запретил. То есть люди деньги истратили, разрешение получили, работу провели, она же должна отработать, отбить себя эта реклама, нет, им в одночасье сказали, не, нельзя. Это вообще мне напоминает Советский Союз какой-то. Как у нас можно что-то планировать, какие-то долгосрочные проекты строить?» (С-в, организация праздников). Представители власти, чиновники и депутаты, типизируются как «барыги», озабоченные исключительно собственным благосостоянием. Во многих интервью заметен мотив обиды на государство, при разговоре на тему государства часто используется эмоционально окрашенная лексика. При этом такое положение представляется предпринимателям естественным, предприниматели с легкостью ставят себя на место чиновников и считают, что четко представляют их интересы: «Да забили они на все, не надо им ничего, им только лишь бы свой карман набить, вот и все. Это каждый так себя ведет, и я к этому спокойно отношусь, у каждого есть свои потребности, у каждого есть свой интерес. Какой мне интерес до них? И точно так же обоюдный интерес. Им до меня нету интереса, а мне до них нету интереса, ну, в общем, я им не нужен, и они мне не нужны. Я бы без них прожил, то, что они делают, там, законы какие-то выдумывают – пустое место, просто может даже палки в колеса даже, может, конечно, кому-то там лично плюс какой-то и идет. Короче, я пришел к одному выводу, легче сейчас не работать, один, все, 136 просто легче сейчас не работать и ничего не иметь. Ничего не платишь не за что, так что вывод вот такой, ничего не имеешь – ничего не платишь» (Д-й, розничная торговля). И только редкие предприниматели считают, что власти мешают развитию их бизнеса: «Людей изначально выбросили на улицу. Мы практически создали с нуля эти маршруты. И теперь нам чиновники препятствуют». (Е-а, автобусные перевозки). При этом лишь респонденты из отрасли автобусных перевозок высказали недовольство тем, что близость к власти становится источником конкурентных преимуществ: «Автобусный бизнес – это политика и коррупция, нет здесь как таковых конкурентных преимуществ, кто больше денег дал, тот и получил лучшие маршруты. Или вот наш глава комитета, он на самом деле такой же предприниматель, как и я. Ну вот сменилась у него вывеска, вместо него его жена написана, в кабинете напротив меня, вот и преимущества. Его автобусы все поставили на первый маршрут» (И-н, автобусные перевозки). Тем не менее, многие отмечают, что вмешательство государства может привести к плачевным последствиям для бизнеса. Предприниматели наблюдают за «громкими» делами, как известными широкой публики, так и известные в рамках отдельных отраслей. По всей видимости, для себя предприниматели сделали вывод, о подоплеке подобных дел, страх потерять бизнес в пользу более близкого к чиновникам конкурента существует: «Я бы разделил отношение государства на 2 части, конкретно к нам и к бизнесу вообще. Мелких не трогают, если не выделяешься сильно, а с крупных стараются содрать побольше денег, да и с мелкого тоже. Все мы взрослые люди, если прессу читаете, кроме телевидения, то знаете о громких делах. Вот так. Нет, что с нас взять? Шарик вот воздушный. Государству выгодно там, где есть много денег, а в компьютерном бизнесе денег нет, обороты, конечно, у нас большие, но конкуренция тоже очень большая, так что много не возьмешь. Нет у нас сверхприбылей, которые можно взять и попилить. Да, 137 разгромили компанию «Ультра» и некоторые другие московские компании крупные, дистрибьюторов, но нас это пока, слава богу, не коснулось. Но мне кажется, если государство начнет к нам вмешиваться, то это может вплоть до закрытия компании привести. Там, где много денег, там государство, конечно, хочет свою лапу засунуть в виде каких-то близких людей, в лице чьемто. Ну, это понятно должно быть» (М-й, розничная торговля). В итоге, предприниматель постоянно ожидает подвоха со стороны государства, что заставляет бизнесменов быть постоянно настороже, выстраивать «государствоустойчивые» бизнесы, захват которых не выгоден. Кроме того, универсальной технологией является минимизация информации доступной чиновникам о бизнесе предпринимателя: «Да я думаю, что, в общем, равнодушные у нас отношения с государством, они про нас не знают, и мы про них не знаем. У нас вообще никаких проблем с ними нет, вот если бы было кафе, там, может, СЭС, пожарники бы ходили. У нас ничего отобрать невозможно, все в голове, даже если все компьютеры у нас отобрать, мы пойдем и новые купим, снова сядем на то же место и будем работать, а можем вообще по домам сидеть и работать. Мы не то чтобы неуязвимы, но неуничтожимы. Гипотетически существуют возможности, у нас законодательство такое, но, тьфу-тьфу-тьфу, у нас года 4 уже не было налоговых проверок, из ранее имевшихся мы вышли целыми. Милиция, пожарники к нам не ходят, да, закроют и закроют. Мозги есть – остальное не важно. Даже все патенты на нас зарегистрированы, а не на фирму, хотя, что-то у нас на фирме есть, но все равно там написано, что это мы сделали. Так что мы защищены» (Р-д, ИТ). Такая оценка государства не удивительна, учитывая недавнюю историю страны и сегодняшнюю политику. Государство винят во всех сложностях, с которыми сталкивается предприниматель: неразвитость финансовой системы, финансовый кризис, усиление конкуренции со стороны крупных российских, международных и особенно китайских компаний. По всей видимости, дело 138 «ЮКОСа», в ряду некоторых других громких дел против предпринимателей также не прошли незамеченными для малого бизнеса, бизнесмены боятся потенциального отъема собственности при поддержке государственных структур. В довершение картины, взаимодействие с государственными органами (фискальными и контролирующими) также не оставляет приятных ощущений, в итоге предприниматели откровенно побаиваются вмешательства государства в их дела. Стоит также отметить, что предприниматели не особенно интересуются информацией, связанной с государством и государственным регулированием. Если предприниматель высказывает недовольство каким-либо нормативным актом, он, как правило, не может указать ни разработчика, ни уровень действия закона (федеральный, краевой, муниципальный или местный), ни конкретные детали закона. Фобия государства является настолько же традиционной чертой предпринимательской культуры, насколько и реакцией на социально-экономические процессы. Предприниматели актуальные хотят достичь максимальной независимости от государства и не рассматривают государство как опору в момент кризисной ситуации. Каждый бизнес – это сложная система с многогранной деятельностью: предприятие занимается маркетинговой, инновационной, производственной, продажной и послепродажной деятельностью. Конечной целью коммерческого предприятия является получение прибыли для собственника. Прибыль характеризует экономическую эффективность предприятия, обладает стимулирующей функцией. Величина прибыли зависит от правильности выбора отрасли и продуктового ассортимента, от создания конкурентных преимуществ, благодаря которым продукция предприятия пользуется спросом на рынке, от объемов производства, при увеличении объемов производства и 139 выручки увеличивается и прибыль, а также от снижения издержек производства176. Считается, что предприниматель стремится к увеличению прибыли, в том числе, за счет увеличения объемов продаж, диверсификации производства, выхода на новые рынки. Увеличение объемов продаж, кроме того, способствует достижению экономии на масштабе, то есть кроме увеличения выручки предприятие также достигает цели снижения издержек производства177. Российские малые предприниматели находятся в неблагоприятных условиях, не способствующих росту предприятия. Во-первых, предприниматели боятся конкурировать, больше стремясь к сохранению существующих клиентов и позиций на рынке, рост предприятия вряд ли возможен без агрессивной маркетинговой политики в ущерб другим участникам рынка. Во-вторых, многие предприниматели используют «серые» экономические инструменты, минимизируя издержки государственного регулирования, рост предприятия приведет к увеличению внимания со стороны государственных органов, чего предприниматели боятся. Находясь между давлением конкурентов и латентной угрозой со стороны государства, предприниматели не планируют расширения бизнеса: «Да нет такого плана прямо таки по расширению, нет. Пока я не знаю даже стоит ли мне его осуществлять. Расширение связано ведь с какими-то рисками, которые нам пока вроде бы и не желательны. Пока вот не требуется такого явного расширения. Пока мы справляемся и можем справиться и с большим объемом, чем у нас есть. Такого расширения, собственно, о нем и не думаем» (И-я, переводы с иностранных языков). Амбициозных целей по захвату рынка или активному росту предприниматели перед собой не ставят: «Да какие цели, работаем, развиваемся, растем. Хочется просто зарабатывать и все. Желания вырасти там еще что-то, нет такого. Рост он есть просто сам по себе, если ты 176 177 Борисов Е.Ф. Экономическая теория. С. 131 – 145. Виханский О.С. Стратегическое управление. С. 44 – 51. 140 качественно работаешь, просто со временем, с опытом, 2 года назад был один опыт, сейчас – другой. Мы просто этот рост фиксируем и все, а захватить там весь рынок, нет такой цели. Да и смысла нет, зачем это нужно? Захватывать рынок – для чего? Меня все и так устраивает» (С-в, организация праздников). Можно заметить два оттенка в отношении предпринимателей к росту, вопервых, расширение «не планируется», о нем «не думают», во-вторых, расширения опасаются, расширение связано с рисками, которые могут в корне изменить работу предприятия. Предприниматели, как уже было замечено, не обладают знанием рыночных технологий, их основным конкурентным преимуществом является умение выстраивать и поддерживать социальные сети. Технологии, которые хорошо работают для сохранения малого бизнеса, могут дать сбой при создании крупной структуру, тем более, при выходе на внешние рынки. Предприниматели понимают, что рост бизнеса приведет к увеличению личного благосостояния, но подчеркивают, что текущие заработки, учитывая риски расширения, их вполне устраивают: «Расти мы сильно не хотим, точнее, не сильно хотим. Потому что это влечет некоторые глобальные изменения и в жизни, и в структуре, а я не готова, вот, потому что большая компания имеет свои плюсы и свои минусы, и вы их знаете. Понятно, что там и увеличение оборота, и денег, и то, что больше заказов, а есть минусы, которые перевешивают эти плюсы. Финансов мне и сейчас хватает» (О-а, проектирование и строительство). Следующий респондент подчеркивает невысокий уровень личных финансовых притязаний, обосновывая свое нежелание увеличивать обороты предприятия: «Ну, уровень притязаний у всех различный, у меня, наверное, не такой уж большой уровень притязаний. Понятия успеха тоже у всех свои, у кого-то это яхта в Средиземном море, замок на Мальдивах, у меня понятие успеха значительно скромнее. Может, так сказать, я к росту бизнеса не очень 141 стремлюсь, я хочу просто обеспечить достаточный уровень жизни и достаточный уровень жизни для своей семьи, плюс какое-то расширение, какой-то запас. Если у меня все это есть, я считаю, что я уже достаточно успешен» (Г-б, розничная торговля). Однако предположение о том, что предпринимателей действительно устраивает текущее финансовое положение противоречит имеющимся знаниям о психологии человека.178 Скорее, утверждение о финансовой удовлетворенности является социально приемлемым мотивом, за которым предприниматели скрывают страх перед расширением. Предприниматели понимают, что рост – это сложная задача, для ее решения требуется переориентация компании, изменение стратегии, выработка новых маркетинговых подходов: «В крупную структуру да, не то что мне хотелось бы, а я был бы не против превратиться, но ведь для этого нужно много предпосылок. Как я уже говорил, тема должна быть оригинальная, своя ниша на рынке, понимаете? Ниша нужна либо не освоенная никем, либо обладающая уникальными характеристиками какими-то. Вот если такую нишу перерабатывать, перепахивать, то надо разрастаться как только можно. Ну а сейчас мы просто перерабатываем то, что есть, беремся за все, что приходится, и разрастания какого-то у нас нет» (Я-в, агентство недвижимости). Некоторые респонденты прямо признают, что не в состоянии справится с крупной структурой, большим штатом, серьезным потоком клиентов, просто в силу отсутствия соответствующих навыков: «Мы вряд ли потянем в силу своих качеств руководителей большую компанию, где там 100 человек или 200 будут сидеть. У нас вот 20 человек есть, больше мы вряд ли потянем. Мы, во-первых, люди такие, не акулы, в общем, бизнеса. Мы не менеджеры новой формации. Мы обычные люди, которые пришли в бизнес под влиянием обстоятельств, мы росли вместе с этой страной, мы, конечно, сейчас вписываемся в нее хорошо. 178 Folger R. Money, Methods, and Theory: on Taking Crano Seriously // Basic and Applied Social Psychology. – 1991. – Vol. 12. – № 4 – С. 391 – 405. 142 Нет у меня такой задачи обогнать Абрамовича. Мы позиционируем себя как средний класс, это нас устраивает социально и финансово, вполне средств на жизнь хватает» (Р-д, ИТ). Действительно, предприятия предприниматели потребует применения признают, новых что технологий расширение менеджмента, предприниматели могут и не справиться с новыми трудностями. Главной сложностью является высокий уровень конкуренции, расширяться без проведения агрессивной политики в отношении конкурентов невозможно: «Появилось уже давно и существует кроме нас достаточно много предприятий схожих по роду деятельности, то есть рынок складывается таким образом, что расширять его не требуется. Если расширять, то рискто как раз в этом и заключается, а надо ли это кому-то? Если какой-то объем появится, то мы сможем сделать его нашими имеющимися силами, то есть загрузка она у нас недостаточно большая, мы можем еще увеличить интенсивность работы, объем работы. Поэтому, я так считаю, в данный момент расширение на таком рынке не требуется» (И-я, переводы с иностранных языков). Кроме того, существующие навыки работы, технологии производства продукта просто не позволят предпринимателю резко увеличить бизнес, есть определенный лимит количества клиентов, которых бизнесмен может обслужить на текущий момент. Резкое увеличение количества заказов может привести к тому, что недовольными останутся и новые, и старые клиенты: «С одной стороны, хотелось бы расширения вообще количества магазинов компании, площадей, занимаемых магазинами, количества клиентов. С другой стороны, есть опасения, как бы это не повлияло на качество обслуживания клиентов. Расширение будет способствовать проблемам обслуживания клиентов, придется брать новых людей, выстраивать новые связи между людьми внутренние, эти связи если будут плохо установлены, то качество 143 работы сразу упадает, в целом по компании. Неэффективным это все может оказаться» (М-й, розничная торговля). Проблема управления крупным коллективом, как показывают интервью, является ключевой проблемой при росте бизнеса: «Минус большого предприятия то, что теряется камерность, теряется тип такого хорошего семейного коллектива, когда нет необходимости изучать там свою инструкцию, должностные обязанности, понимать, что я вот сделал то, а там уже трава не расти. У нас в компании все, кроме своих обязанностей, охватывают еще спектр соседа, не потому, что как-то вот его эксплуатируют, а потому что мы команда. Есть командный тип работы, который бывает разовый, то есть, надо выполнить работу – хоп, сформировали команду, выполнили задачу, и команда разбежалась там дальше задачи делать. А у нас такая команда, которая постоянно делает все. Для меня это важнее, чем финансы. Поэтому я, наверное, для исследователей не очень интересна» (О-а, проектирование и строительство). Интересно, что в нежелании расширять бизнесе предприниматели видят собственную уникальность. Это важно с той точки зрения, что внешняя среда представляет полной «бизнес-акул», которые от расширения бизнеса как раз не отказываются. К таким «акулам», прежде всего, относятся предприятия, которые уже являются достаточно крупными. В итоге, предприниматели не ожидают, что их бизнесы вырастут в обозримой перспективе: «Я б, конечно, не отказался от крупного бизнеса, но мне его никто не подарит, если я его не создам сам. Пока что то, как у меня идут дела, тут я до крупного предприятия сильно не вырасту. Ну, есть какойто рост, но перспективы вырасти в крупное предприятие я пока не вижу» (Гб, розничная торговля). Эта ситуация кажется им объективной и вряд ли поправимой: «Вы знаете, у нас очень небольшая компания, если рассматривать весь рынок телекоммуникаций Перми и Пермской области. Конечно, мне хотелось бы 144 видеть себя в перспективе схватившим четверть, скажем, всего рынка телекоммуникаций региона. Но ведь реальная ситуация-то далеко не такая» (М-л, ИТ). Целям легитимизации фобии роста служат фобия государства и фобия конкуренции, таким образом, три фобии составляют цельную систему. Предприниматель считает, что в неблагоприятном конкурентном окружении, да еще находясь под латентной угрозой вмешательства в государства расти сложно. «Маленьким» быть проще и спокойнее. Нормативная структура фобии роста и фобии конкуренции схожа, фобия роста добавляет лишь стремление открыть несколько предприятий в разных сферах (более подробно описанное в следующем параграфе). Источником предпринимательских фобий представляется конфликт между усвоенными предпринимателями традициями ведения бизнеса, их социальным знанием, их навыками, с одной стороны, и реальными условиями, в которых современным российским предпринимателям приходится работать. Российская предпринимательская культура формировалась в 1990-е годы и в начале 2000-х, в эти годы бизнес, по сути, создавал рынки с нуля, либо занимал пустующие рынки после ухода западных компаний (вследствие девальвации рубля в 1998 году). Конкуренция была низкой, потребители «ничего не знали», но потребности в товарах и услугах у них уже были сформированы. Бизнес не требовал специальных знаний, использования маркетинговых технологий, серьезного подхода к финансовому менеджменту, традиционным конкурентным преимуществом были социальные связи, знакомства. Современные рынки характеризуются новыми условиями. Усиливается конкурентное давление, главным образом, вследствие выхода в регионы федеральных компаний, как самостоятельно, так и через местных представителей, крупные федеральные компании имеют большие финансовые ресурсы, предлагают низкие цены, переманивают сотрудников на более 145 высокие зарплаты. Усложняются взаимоотношения с работниками, работники становятся более разборчивыми в выборе работодателя и требуют все более профессионального отношения к себе. Развитие финансовых рынков предоставляет возможность амбициозным компаниям, в том числе, новичкам проводит более агрессивную политику. Кроме того, кризис, начавшийся в 2008 году, предлагает компаниям новые трудности. Таким образом, российский малый бизнес чувствует на себе все большее давление со стороны конкурентов, в этих условиях актуализируются и другие риски, связанные с государством, внутренними проблемами компаний. «Поскользнувшись», предприниматель рискует потерей бизнеса. Как будет показано далее, фобии характерные для предпринимательской культуры имеют нормативный характер, то есть оказывают совершенно определенное влияние на конкурентное поведение малых предприятий. Во-первых, нормой для предпринимателей является развивать несколько предприятий: «У меня много бизнесов, есть сеть компьютерных клубов, кредитный потребительский кооператив, некоторые Интернет-проекты, свой Интернет-провайдер. В принципе, какие-то проекты постоянно появляются, какие-то отмирают. Работаем с партнерами по некоторым темам, например, вот потребительский кооператив – просто у очень хороших знакомых есть свой, очень хорошие связи просто с ними, и мы решили попробовать себя в этой сфере также» (А-р, розничная торговля). Легитимизация данной нормы заключается в том, что иметь один бизнес, по всей видимости, представляется рискованным и неоправданно сложным, легче вложить деньги в открытие какого-то нового предприятия или продукта, чем вывести существующее предприятие на новый уровень. Кроме того, расширение предприятия неизбежно привлечет к конфронтации с конкурентами, а также сделает предпринимателя более заметным для государства. 146 Выходить на рынки других регионов предприниматели не стремятся, утверждая, что достаточные перспективы есть и в Пермском крае: «Да вообще у нас просто нет времени куда-то выходить, мы завалены заказами, не успеваем сделать то, что нам заказали здесь. У нас куча программ в рамках той деятельности, которую мы ведем» (Р-д, ИТ). Выход за рамки региона все же осуществляется, если это требуется для работы с существующими клиентами, то есть, по сути, предприниматель не выходит за рамки сформированной сети клиентских отношений. Конкурировать с предпринимателями на «чужих» рынках респонденты не стремятся: «За пределами Перми я и так работаю, работаю по области достаточно широко, дальше области расширяться не буду, видимо, нету великого смысла. Потому что ехать на монтаж куда-нибудь на север Тюменской области, да там своих хватает, кто сделает эту работу. У нас были такие проекты за пределами региона с существующими клиентами, но это не регулярно» (Г-б, розничная торговля). Выход на внешние рынки подразумевает внедрение качественно новых технологий ведения бизнеса, владельцу придется делегировать часть полномочий наемному менеджменту. Что еще более важно, предприниматель не сможет надеяться на выстроенные связи с клиентами и контрагентами, ему придется действовать на «чужой» территории. Будущее своих бизнесов предприниматели не планируют, перспектива зачастую видится туманной и пессимистичной: «Дела сейчас немного хуже идут, чем раньше. Требуется обновление оборудованию, а смысл какой его обновлять, если непонятная ситуация с собственностью. Мы не знаем еще – будем мы тут работать или нет. Так что плана какого-то особо нет» (Е-й, развлекательный центр). Бизнес-планирование предполагает применение технологий, которыми многие владельцы бизнесов не владеют. Кроме того, процедура планирования является излишней, учитывая то, что качественного 147 развития предприятия не планируется. Планирование в некоторой степени заменяется постоянным личным контролем предпринимателя. Предприниматели не занимаются изучением клиентов: «Видимо, нет, не изучаем. Как понять, изучаем ли мы его или не изучаем? Я считаю, что мы не изучаем. Скажем так, мы их изучаем, конечно, есть розничные продажи частникам, есть розничные продажи корпоративным клиентам, в таком контексте мы их изучаем, классифицируем и к каждому относимся индивидуально, по-своему. Если говорить о каждом конкретном клиенте, мы вникаем в его потребности, мы именно его изучаем, решаем его задачу. А если в целом – классификацию, статистику, проценты – ничего этого мы не делаем» (М-й, розничная торговля). Некоторая информация собирается в процессе взаимодействия с постоянными клиентами, то есть, в процессе поддержания существующей социальной сети: «Хорошо знаем клиентов, потому что есть очень много постоянных клиентов. Специально информацию от них не получаем, так, частные беседы ведутся иногда» (Е-й, развлекательный центр). В принципе, респонденты считают, что потребности в постоянных исследованиях у них нет: «У меня жена маркетолог, так что если что она помогает в этом плане. Вообще-то у нас не настолько большая компания, чтобы какие-то прямо маркетинговые исследования проводить. Но пару раз подсказывала какие-то вещи прямо маркетинговые, которыми мы воспользовались и они имели свой результат, но это были не исследования» (Гй, реклама). При этом на момент создания предприятия, выхода на рынок исследовательскими инструментами в упрощенном виде некоторые респонденты пользовались: «Специальных маркетинговых исследований мы сейчас не проводим. Но на период становления фирмы был такой момент, проводили какие-то исследования» (М-л, ИТ). Альтернативной исследованиям, кроме обмена информацией с потенциальными клиентами, является постоянное общение с конкурентами и 148 партнерами по бизнесу: «Никакие исследования мы, конечно, не проводим. Но, с другой стороны, мы постоянно общаемся с такими же фирмами, с такими же предпринимателями, и какие-то свои выводы постоянно делаем. Оцениваем, какое состояние рынка. Так что какие-то собственные умозаключения все равно делаем» (Г-й, ИТ). Решив внедрить в практику бизнеса маркетинговые исследования, предприниматель столкнется с недостатком знаний соответствующих технологий, к тому же отсутствие маркетинговых исследований потребителей частично компенсируется существованием неформальных социальных связей. Характерно, что под изучением клиента многие предприниматели понимают оценку клиента на предмет надежности или платежеспособности, то есть понятие изучения клиентов зачастую не входит в дискурс респондента: «Да как, нам клиент нравится, который платит быстро. А изучать, в такой широкой степени мы не занимаемся» (И-я, переводы с иностранных языков). Следующий респондент под изучением клиента понимает некий анализ обращающихся в компанию потенциальных клиентов: «Конечно, клиентов-то обязательно изучаешь, по опыту, по психологическому портрету, от некоторых клиентов даже приходится отказываться, люди-то разные бывают, честные и нечестные, с добрыми намерениями и не совсем. Так что, ведь у нас есть всегда выбор, съездите к другим, силой не заставляем с нами работать» (Я-в, агентство недвижимости). Наконец, еще один респондент просто отметает необходимость какого-либо анализа клиентов: «С клиентами у нас вопрос короткий, мы работаем по предоплате. Информация о нас – пожалуйста, мы выдаем все. А с клиентом коротко – по предоплате» (В-р, оптовая торговля). Нормой является ставка на постоянных клиентов, именно их потребности бизнес знает и учитывает: «У нас всякие есть клиенты, раз на раз не приходится. Постоянных клиентов хорошо знаем, всех остальных похуже. Постоянное общение идет с постоянными клиентами, круг-то небольшой, все 149 друг друга знают, это вам не продукты питания продавать. Рынок-то у нас маленький» (М-л, продажа стекла). При этом к постоянным и крупным клиентам наблюдается особенное, трепетное отношение: «Одно дело мелкие магазинчики, другое дело гипермаркеты. Гипермаркетам больше внимания уделяем, конечно, ну а другим клиентам – поменьше» (И-а, оптовая торговля). Правила работы с крупными клиентами и правила работы с остальными потребителями различаются: «Каждый клиент требует индивидуального подхода. Стратегия-то одна, но все равно, если клиент постоянно какие-то большие заказы делает, то приходится подстраиваться, на определенные условия идти, скидки иногда предоставлять» (Г-й, ИТ). Наиболее универсальным, хотя и не единственным, способом удержания постоянных клиентов являются скидки и специальные более низкие цены: «Даем постоянным клиентам супер-скидки. Есть общедоступная карта, она дает скидку 10% на бар и 20% на боулинг. И есть люди, которые ходят уже по многу лет, им другая скидка, а для одного, например, даже специально покупаем виски определенного сорта» (Е-й, развлекательный центр). Заметно, что общение с постоянными клиентами носит прагматический подход, касающийся конкретных взаимоотношений в рамках существующих продуктов, речи о глубоком анализе потребностей клиента, разработке новых продуктов и решений не идет: «У нас есть определенный, определенные клиенты, с которыми мы работаем вот где-то уже года два-три. Вот их мы уже достаточно хорошо знаем, то есть они, у нас есть такой определенный пакет, чего нам нужно от клиента, что мы хотим видеть. Вот, в общем, таким пакетом им эти требования отсылаем, что нам надо. Ну, а если они нас тоже знают хорошо уже, то сами делают конкретные пометки, что нам нужно, сами наши требования уже имеют» (Г-й, реклама). Конкурентов предприниматели так же, как правило, не изучают: «Цены чужие не считаем специально, ну есть некие общедоступные журналы, «Городовой», например, там пишут о ценах конкурентов, но мы не будем, 150 скажем, повышать цены до чьего-то уровня» (Е-й, развлекательный центр). Время от времени информация о конкурентах сама попадается предпринимателю, например, посредством разговора с клиентами: «Иногда изучаем конкурентов по словам, но не систематически, эта деятельность носит случайный характер, косвенный. Бывает, приходит в магазин человек с распечаткой спецификации компьютера от конкурентов, которые готовят такие распечатки. Вот тогда мы сравниваем – что-то у нас дороже, что-то у них дороже. Тоже люди иногда говорят, ой, у вас так все дешево, так здорово, нам так все нравится, а кто-то наоборот говорит – у вас все дорого. Ну, мы запоминаем эту информацию. Только вот на таком уровне у нас процесс изучения идет» (М-й, розничная торговля). Отсутствие практик изучения конкурентов, конкурентной разведки, в какой-то мере, компенсируется личным знакомством с конкурентами: «Мы знакомы просто со всеми конкурентам. Вообще-то, может, мы и слабо изучаем конкурентов, наверное, конкурентов надо изучать более, так сказать, пристально. Но тут все знакомы, так как рынок, он же все равно достаточно ограничен, вот все и знакомы. Ну, в чем-то мы конкурируем, в чем-то друг другу помогаем, даже так» (Г-б, розничная торговля). В итоге, как и в случае с исследованиями потребителей предприниматели, с одной стороны, не располагают необходимыми технологиями для проведения маркетинговых исследований, с другой стороны, заменяют формализованные практики конкурентной разведки и исследований социальными связями. Несколько удивляет, что многие предприниматели в принципе не занимаются поиском клиентов: «Никак не ищу клиентов, мне самому звонят, просят какие-то материалы. Я беру время, ищу, договариваюсь, перезваниваю и получаю определенный процент от заказа» (С-й, посреднические услуги). Хотя многие предприниматели отмечают наличие проблемы с недостатком заказов, проблема не решается: «Никак не решаем проблему с клиентами. Сижу и жду клиента» (Д-й, розничная торговля). Считается, что клиент сам 151 должен найти предпринимателя: «Да, потому что что-то искать – это не для нас. Вообще, мы клиентов не ищем, они сами на нас выходят, по справочникам, еще как-то» (Р-д, ИТ). Предприниматели, по всей видимости, стремятся не нарушать границы сегментов рынка, которые исторически сложились: «Мне трудно оценить степень своих знаний клиента, у нас самый массовый клиент это таксисты. С таксистами я работаю уже почти где-то 8 лет, больше даже, я таксистов знаю, их проблемы я знаю. Другие фирмы, скажем, работают с нефтяниками, еще другие фирмы, скажем, с администрацией, кто-то работает с охранными фирмами, ну, они тоже знают своих клиентов. Я больше работаю с таксистами. Просто такое вот разделение рынка произошло, каким-то естественным путем. Поэтому я только своих клиентов, свой сегмент, знаю» (Г-б, розничная торговля). Противоположное поведение: агрессивная маркетинговая политика, поиск клиентов, расширение собственной «клиентской базы» за счет конкурентов,- представляет неэтичной практикой характерной для новичков. В принципе, предприниматели надеются, что собственное «доброе имя» будет способствовать тому, что социальные связи существующих клиентов конвертируются в поток новых клиентов, мероприятия по рекламе и продвижению, как считают предприниматели, естественным образом заменяют положительные слухи о предприятии: «Мы давно на рынке, мы находимся в центре города, у нас сильные специалисты, бухгалтеры они общаются друг с другом, передают друг другу информацию, так что многие звонят не по объявлениям, а через знакомых. Вообще, наиболее эффективно для продвижения это именно то, что люди передают друг другу, что есть такая фирма» (О-г, ИТ). Характерно, что предприниматели не занимаются развитием уникальных конкурентных преимуществ, как правило, в качестве конкурентных преимуществ все респонденты могут назвать «гибкость», «быстроту» или 152 подобные расплывчатые понятия: «Конкурентные преимущества наши - это быстрота реакции, быстро находим ниши и разрабатываем их. Гибкость работы с клиентом опять же, стараемся крутиться по мере сил, ну и за современными тенденциями следить, не отставать» (А-р, розничная торговля). Фактически конкурентные преимущества заменяют опыт и связи: «Опыт у нас уже наработан, более 5 лет на рынке все-таки, сложилась определенная схема работы с поставщиками, потребителями» (Е-й, оптовая и розничная торговля). Причем, налаживание связей, создание деловой сети воспринимается именно как бизнес-процесс, технология, а не естественное явление: «Очень специально налаживали связи, очень большой «кровью», материальными расходами, в том числе личными. Так что связи всегда связаны с большими личными потерями, переговорами, нервными потерями, финансовыми потерями. Все это было очень специально, просто так не происходит» (М-л, продажа стекла). Деловые связи носят личностный характер, это связи не столько с предприятием, сколько с конкретным менеджером, управленцем, директором: «Ну и потихонечку в этом бизнесе мы вращаемся, установились уже долговременные связи с директорами леспромхозов, лесозаготовителей по Пермскому краю, Свердловской области, Кировской, Тюменской, Коми АССР. Своего производства у меня нет, я не ставил такой задачи, потому нужно дружить с производителями, знать всех директоров» (В-р, оптовая торговля). Именно технологию выстраивания связей респонденты, по всей видимости, называют «быстротой реакции», «гибкостью», «индивидуальным подходом»: «Обязательно нужен индивидуальный подход, что называется, к каждому клиенту. Мы не становимся в позу, мы не говорим, что у нас есть вот это и именно вот это и больше ничего не будет, мы каждому клиенту делаем то, что он действительно хочет. То есть если клиент хочет, например, чтобы его пульт от системы был рыжего цвета в синюю крапинку, 153 то будет рыжего цвета в синюю крапинку. Чего, например, BOSH, позволить себе не может. Если нужен протокол определенной формы, то протокол будет определенной формы» (А-р, ИТ). Анализ динамические предпринимательских процессы фобий происходящие позволяет в взглянуть структуре на российской предпринимательской культуры, фобия конкуренции и фобия роста отражают конфликт между устоявшимися социокультурными ценностями (связи, стабильность), традициями (ограничением конкуренции, личным контролем владельца над бизнесом) и социальным знанием (конкуренция – это угроза, конкурировать можно только за счет связей или масштабов, вести бизнес в другом регионе реально только для сильных федеральных компаний) и нарождающимися в предпринимательской культуре тенденциями. Превалирование культурных моделей, ограничивающих конкуренцию, на сегодняшний день заметно статистически. Количество субъектов малого бизнеса в России вполне соответствует аналогичным показателям в развитых странах, в 2003 году на долю малого и среднего бизнеса приходилось 94% российских предприятий, в странах ЕС аналогичный показатель – 99,8%, в США – 96%179. Однако сектор малого бизнеса имеет относительно небольшое значение для отечественной экономики, вклад малого бизнеса в ВВП по итогам 2007 года колеблется в пределах 13-15%, в малом бизнесе заняты 18-20% от общего числа работников180. При этом, например, в Австралии на долю малого бизнеса в ВВП приходится 50%, малые предприятия обеспечивают работой 40% населения страны, в Австрии соответствующие показатели – 57% и 48% (в производственных отраслях), в Чехии – 53% и 65%, в Швеции – 39% и 57%, в Германии на малый бизнес приходится 60% рабочих мест, в Японии – 64%, в Испании – 70%, в Корее – 74%, В США малый бизнес обеспечивает 52% рабочих мест и 51% общего объема выручки предприятий частного сектора. 179 Анализ роли и места малых и средних предприятий России. Статистическая справка. М., 2004. С. 11. Д. Медведев: Доля малого бизнеса в ВВП РФ составила 13-15% // РБК http://top.rbc.ru/economics/18/02/2008/142463.shtml (дата обращения: 24.02.2009) 180 URL: 154 Таким образом, в российской экономике существует примерно такое же количество малых предприятий, что и в экономиках развитых стран, однако эти предприятия развиты гораздо хуже181. У. Чан Ким и Р. Моборн, профессора бизнес-школы INSEAD, для описания процесса конкуренции делят все отрасли на «голубые океаны» и «алые океаны». К алым океанам относятся все известные сейчас отрасли, в которых конкуренция ведется по заданным законам, жесткая конкуренция в этих отраслях окашивает воды «бизнес-океана» в кроваво-красные цвета. С другой стороны, к голубым океанам относятся вновь создаваемые отрасли, свободные от конкуренции182. В случае с российскими предпринимателями наблюдается попытка создать «белые океаны», отрасли с конкуренцией, стремящейся к нулю. Идеальной моделью конкуренции, в представлении предпринимателей, является поделенный на жесткие сегменты рынок, где каждая фирма имеет свой постоянный круг клиентов, динамика остается низкой. Воды местных «бизнес-океанов» покрыты ледяной коркой и остаются спокойны, борьба, ведущаяся в этих отраслях, неинтенсивна и скрыта от посторонних глаз. Белые океаны существуют, они представлены отраслями, в которых работают несколько десятков или сотен малых компаний, а фирмы из других регионов представлены слабо или не представлены вовсе. Конфликт и конкуренция, как считается, открывают новые горизонты, предпринимательские фобии эти горизонты закрывают. Культурный паттерн, характерный для предпринимателей, можно охарактеризовать как паттерн «ракушки», предприниматель-«ракушка» обращает внимание лишь на собственную социальную сеть, при этом не занимается профессиональным исследованием клиентов и конкурентов, оценкой потребностей существующих и потенциальных клиентов, не вырабатывает конкурентные преимущества, стремится уйти от конкуренции. 181 182 OECD Small and Medium Enterprise Outlook. Paris, 2000. С. 87 – 206. Чан Ким У. Моборн Р. Стратегия голубого океана. М., 2008. С. 12 – 24. 155 «Ракушка» не планирует собственную деятельность, не развивает свою компанию. Такие предприниматели долгие годы остаются на уровне микробизнеса или малого предприятия, не превращаясь в средние или крупные компании. Не желая развивать основной бизнес, предприниматель-«ракушка» тем не менее охотно вкладывается в создание новых предприятий, игру на фондовом рынке, покупку или строительство недвижимости. Каждое из направлений такого бизнеса достигает некоторого уровня развития, который устраивает владельца или который владелец может проконтролировать. Именно предприниматели-«ракушки» на сегодняшний день определяют культурную специфику российского бизнеса. Предпринимательская культура не однородна, в ней можно выделить несколько типов: «красные» директора, бывшие советские топ-менеджеры; «силовики», выходцы из министерства обороны и других силовых структур; «студенты», молодые предприниматели, начавшие бизнес сразу после окончания вуза и др. Модель предпринимательской культуры, описанная нами ранее, в целом, подходит для описания всех предпринимательских типов, однако и в среде предпринимателей встречается отклоняющееся поведение. Для некоторых предпринимателей фобии конкуренции, государства и роста либо не актуальны, либо проявляются по-другому. В той или иной степени отклоняющееся поведение характерно для 4-х из 39 исследованных предпринимателей. Два предпринимателя сталкиваются с серьезной конкуренцией на своих рынках, в том числе, с конкуренцией со стороны федеральных компаний и считают необходимым реагировать на нее. Еще два предпринимателя являются «новичками», одно предприятие создано в 2007 году, другое – в 2008. В одном из предприятий большую роль играет наемный менеджер, занимающий должность исполнительного директора. Эти предприятия хотят конкурировать за счет агрессивной маркетинговой стратегии, так или иначе, эти предприятия ведут или начинают 156 вести профессиональную маркетинговую деятельность, а также занимаются внедрением инноваций. Так следующий респондент ищет новые способы продвижения продуктов, понимая, что освоенные технологии уже не дают прежних результатов: «Всю работу, которая связана с продвижением нашей продукции, мы шаги делаем, но очень слабые пока. Хотелось бы больше заниматься этим, чтобы расширить клиентскую базу. Сейчас у нас эта деятельность на аутсорсинге находится, есть компания, которая нас обслуживает» (И-я, ИТ). Данный респондент внедряет инновационные технологии во внутренние бизнес-процессы: «А за счет чего конкурировать? Все же примерно одинаковое продают. Так что мы пытаемся какие-то процессы более инновационными сделать. Это сложно, я знаю, некоторые студии, они как 10 лет назад задачи по e-mail рассылали, так и сейчас работают. И им ведь ничего не стоит новую систему внедрить, нам вот она обходится в 1200 «баксов» в год, но им просто неохота» (А-й, ИТ). Речь в данном случае идет о системе управления проектами, позволяющей координировать работу сотрудников, все сотрудники работают удаленно. Наконец, конкурентную еще один респондент стратегию: «Мы выбрал для себя стараемся уникальную оставаться узкоспециализированной, фокусированной компанией, мы занимаемся только одним языком. Мы не берем там китайский, турецкий, японский, чтобы побольше клиентов со всех сегментов собрать, мы предпочитаем вглубь развиваться. Изначально наш клиент это взрослый, мы научились с ним работать, а потом посмотрели, что еще можно ему предложить и его семье. Предложили следующий продукт, это было детское обучение, а вот теперь выходим на новый формат, отправляем на учебу за рубеж и консультируем. Если мы берем всю семью в качестве клиента, это позволяет нам сохранять доверие клиента, меньше денег тратить на рекламу, ну и создавать конкурентные преимущества» (И-а, образовательные услуги). 157 Такие предприниматели хотят, чтобы их бизнесы росли и развивались: «Эта компания маленькая, а я хотел бы видеть ее крупной, для этого нужны инвестиции и они, в принципе, есть, и, в общем, мы знаем, чего хотим достичь, каким образом. Дела последнее время не очень хорошо шли, и работа сейчас мало чем отличается от запуска новой компании, даже, наверное, хуже, потому что переделывать всегда сложнее, чем делать заново» (А-м, туристические услуги). Как и в случае с первым респондентом, в этом интервью подчеркивается существование проблем, которые тем не менее, повидимому, начинают решаться. Следующий респондент очерчивает конкретные планы, не боясь взглянуть в будущее: «Думаю, лет через 5 у нас будет штат уже человек в 40, ну, у нас бизнес такой, нам не надо 2000 человек на станки садить. И будет какая-то известность хотя бы по России. Хотя у нас нет задачи быть известными, есть задача тупо заработать побольше денег. Возможно, даже офис свой в Европу перенесем, но это позже» (А-й, ИТ). Данный предприниматель стремится к выходу на внешние рынки: «Мы уже сейчас работаем шире, чем в Перми и география однозначно будет расширяться. Не хочу делать какие-то прогнозы, но вот дистанционное обучение, например, это через несколько лет будет основным видом обучения. Ну и личное присутствие, это тоже произойдет. Вопрос пока не решенный, это будем ли мы развивать свою собственную сеть или пойдем по модели франчайзинга» (И-а, образовательные услуги). Заметим, что выход на рынки будет, возможно, сопровождаться потерей почти всех возможностей контроля над бизнесом, в случае реализации модели франчайзинга. Такие компании ищут оригинальные идеи и незанятые рыночные ниши, например, на основе иностранного опыта: «Это незанятая ниша, такая деятельность есть в других странах, они посещаются сотнями тысяч туристов, а у нас то же самое посещается единицами, просто единицами туристов. Хотя, в принципе, это уникальное место, это самые старые на 158 Земле горы, здесь слишком много уникальных факторов, на которые турист пойдет. Ну, что людям интересно? Самое-самое! Это здесь есть» (А-м, туристические услуги). Еще один респондент хочет выбрать нишу специализации на основе существующих преимуществ: «Реалии сегодняшнего рынка – ты должен стать либо очень крупным, либо уйти в какую-то узкую нишу, чтобы выжить. Рынок меняется, мы должны находить специализацию, и вот сейчас цель нашей компании – это стать сильными, крупными, но в каких-то нишевых проектах, в которых мы уже имеем большой опыт» (И-я, ИТ). Следующий респондент из той же отрасли выбрал для себя нишу, обеспечивающую более высокую прибыль, чем у конкурентов: «Раньше мы работали как обычная студия, но теперь переключились на программирование каких-то сложных вещей, какие-то связи с ERP-системами, 1С, сложные счетчики, настройки,- это все мы организуем. Потому что прибыль здесь гораздо выше, да и ресурсы в регионе есть» (А-й, ИТ). Наконец, еще один респондент не боится задавать рыночные тренды, а не просто следует за потребностями рынка: «Была необходимость, особенно бизнес-аудитории, в кратчайшие сроки действительно выучить язык. На тот момент ниша никем не занята была… Прежде чем выйти в какой-то сегмент, а мы всегда выходим туда первыми, мы должны быть уверены, что мы готовы» (И-а, образовательные услуги). Итак, в данном случае мы видим зарождающиеся в предпринимательской культуре тенденции, источником которых, по-видимому, являются западные деловые практики (или точнее представление о них). Три из четырех аномичных предпринимателей признались, что активно самообразовываются, читают западную и российскую деловую литературу, все трое хорошо владеют английским языком и читают, в том числе, непереведенную деловую литературу. Двое подразделений в респондентов крупных имели опыт международных работы компаниях. начальниками Аномичные 159 предприниматели считают, что на рынке необходимо вести себя агрессивно, внедрять новые производственные и маркетинговые практики, четко определяться с конкурентными стратегиями и сегментировать рынок, выбирая для себя наиболее привлекательные рыночные ниши, словом, такие предприниматели действуют «по учебнику». 160 ЗАКЛЮЧЕНИЕ Культура современного динамичностью, это связано российского как с общества неизбежным характеризуется влиянием процесса глобализации, так и с формированием новых институтов в политической, экономической и социальных сферах общества. В этих условиях культурологу необходимо изучать латентные процессы культурной динамики, обращать внимание на существующие в культуре альтернативы, конфликты, инновации, формирующиеся традиции и модели поведения. Предпринимательская культура – является одной из наиболее динамичных субкультур российского общества, как сегодня, так и в исторической ретроспективе. Традиции предпринимательской культуры характерные для дореволюционной России были искусственно оборваны и в культуре не сохранились, в советской экономике предпринимательская деятельность существовала нелегально, советские предпринимательские практики не могут существовать в рыночной экономике в неизменном виде. Современная предпринимательская культура формируется в России с конца 80х годов ХХ века, причем сложившаяся в конце прошлого века предпринимательская культура в начале ХХI века сталкивается с новыми вызовами и вынуждена будет снова меняться. Обращение к теме предпринимательских фобий представляется в этой связи особенно актуальным. Фобии являются определяющим элементом в системе предпринимательской культуры, поэтому их изучение позволяет понять специфику формирующейся в России предпринимательской культуры, выявить воспринятые традиции, складывающиеся ценности, распространенные аттракторы и, наконец, модели поведения. В работе рассмотрены существующие в гуманитарном дискурсе подходы к изучению фобий. Среди представителей гуманитарных наук на страхи и фобии первыми обратили внимание этнографы. В этнографии фобии 161 исследовались как часть мифологических и религиозных верований, для современного исследователям общества фобии, казалось, являлись пережитками. Психологическая традиция сделала фобии элементом не архаичной, но современной культуры, психологи начали рассматривать фобии как одну из составляющих психики человека, актуальную в любой исторический период. Историки обратили внимание на то, что суть фобий меняется вместе с изменением ментальности общества. В социологии получили распространение исследования репертуара страхов и фобий в общественном мнении, а также социальных предпосылок формирования фобий. Для культурологических исследований фобий наибольшее значение представляет функциональный подход (Б. Малиновский, А. Рэдклифф-Браун), формирование которого началось в рамках этнографии, а продолжилось в социологии и культурологии. В рамках функционального подхода фобии можно рассматривать как социокультурную институцию, имеющую связь с другими элементами культуры (ценностями, нормами, традициями), имеющую определенные функции в системе культуры. Культурные фобии – это типизированные способы проявления страха и неприязни, они имеют определенное значение в системе культуры, а также внутреннюю структуру. Фобии являются инструментом принудительности, поддерживающим определенные элементы культуры. Наиболее характерно фобии проявляются в процессах культурной динамики, когда с помощью фобий блокируется распространение культурных инноваций. Фобии сигнализируют о латентных конфликтах, существующих в культуре общности. Механизм формирования культурной фобии включает в себя два этапа: появление и распространение. Фобия появляется как реакция на культурный шок в ситуации, когда освоенные когнитивные структуры и культурные технологии не позволяют эффективно действовать в социальной ситуации или даже интерпретировать ее. Объектом фобии в таком случае может стать не только новообразование в культуре, но и давно существующий в культуре 162 элемент, в случае переоценки его значения в системе социокультурных взаимодействий. Распространение фобии происходит успешно в том случае, если с ситуацией культурного шока продолжительное время сталкивается вся группа или общность. Для распространения фобии используются имеющиеся в распоряжении группы средства массовой коммуникации, современные фобии имеют возможность распространяться быстро и широко благодаря наличию Интернета, спутниковой связи и телевидения. Наиболее успешным распространение фобии будет в том случае, если они возникает в связи со значимой для группы проблемой, не противоречит имеющимся социальным знаниям, имеет поддержку в лице влиятельных групп и экспертов. С точки зрения культурологии предприниматели рассматриваются как социокультурная группа, для которой характерна определенная модель культуры: нормы, традиции, ритуалы, ценности, когнитивные установки. Предпринимательская культурная общность складывается на основе профессиональной общности, таким образом, культура предпринимателей основана на профессиональной специфике предпринимательской деятельности. Предпринимательская культура формируется на основе единства культурного контекста, в котором действуют предприниматели, а также посредством специфических для предпринимательской среды средств коммуникации. Российская предпринимательская культура исторична, она включает в себя как советские образцы, так и практики, сложившиеся в 90-е годы. Следует особенно отметить факт существования предпринимательства (нелегального) в советской экономики и значимость процесса низовой модернизации, экспансии «бытового капитализма», подготовившего советское общество к восприятию рыночных паттернов. Современная российская деловая культура имеет четыре источника происхождения: советские традиции, практики 90-х годов, западные практики, повседневная культура. Предпринимательская деятельность связана с многочисленными рисками, предприниматель постоянно находится в окружении враждебных сил, 163 вынужден удовлетворять поставщиков, а ограничивающие также его противоположные преодолевать деятельность. требования покупателей институциональные Предпринимательская и барьеры, деятельность является благоприятной сферой для возникновения фобий, связанных с профессией, более того, фобии становятся важной частью профессиональной культуры. Для исследования фобий в предпринимательской культуре необходимо использование методик, позволяющих описать жизненный мир, профессиональную повседневность носителей фобии, необходимо исследовать повседневный, рутинный, самоочевидный нарратив, в котором фобии являются пограничным маркером, вызывающим живую и эмоциональную реакцию респондента. В настоящей работе для исследования предпринимательских фобий использован метод обоснованной теории. Предпринимательская культура исследуется через профессиональную повседневность руководителей предприятий, процедура исследования заключалась в проведении глубинного направленного неформализованного интервью. В ходе исследована была получена картина фобий характерных для российских предпринимателей, индивидуальные эмоциональные реакции, страхи и тревоги сгруппированы в три категории: фобия конкуренции, фобия роста, фобия государства. Результаты исследования представлены в процессе избирательного кодирования, то есть, нарратив изложен в форме, которая наилучшим образом отражает логику взаимосвязей между категориями. Исследование проведено в два этапа, первый этап прошел в июле – августе 2007 года, второй – в апреле – мае 2008 года. На первом этапе опрошено 9 респондентов, на втором этапе – 30 респондентов. Выборка составлена из руководителей малых предпринимателей Перми, в нее вошли предприниматели, представлявшие различные отрасли: информационные технологии, переводческие услуги, аудиторские услуги, розничная торговля, оптовая торговля, клининговые услуги, рекламные услуги, производство 164 товаров народного потребления, услуги на рынке недвижимости, косметологические услуги, дизайн и проектирование, организация праздников, развлекательные услуги, продажа коммуникационного оборудования, образовательные услуги. Процедура исследования заключалась в проведении глубинного направленного неформализованного интервью, в ходе беседы обсуждалось несколько тем, связанных с бизнесом респондента. Вопросы для интервью были подготовлены заранее, однако корректировались в зависимости от предыдущих ответов респондента. Результаты исследования представлены в процессе избирательного кодирования, то есть, нарратив изложен в форме, которая наилучшим образом отражает логику системы предпринимательских фобий. Выявлено, что основной фобией предпринимательской культуры является фобия конкуренции. Предприниматели опасаются потерять самое дорогое – сложившуюся сферу влияния, в которую включаются поставщики, потребители и партнеры. Фобия конкуренции проявляется в особой модели конкурентного взаимодействия характерной для предпринимателей. Существуют институционально оформленные правила, ограничивающие влияние игроков друг на друга, предприятия работают в рамках сложившихся сетей взаимодействия, использую консервативные маркетинговые технологии, ориентируясь, в первую очередь, на качественное обслуживание имеющихся клиентов и стремясь сформировать благоприятную репутацию. Роль «пугала» отводится крупным компаниям, а также новичкам. Фобия конкуренции обладает собственным языком. Само слово «конкурент» или «конкуренция» является табуированным, используется в отношении других рынков, других бизнесов. На собственном рынке существуют либо «партнеры», компании, разделяющие конвенциальные знания, следующие принятым моделям поведения, либо «Москва» и «Китай», тоже не конкуренты вовсе, а 165 персонифицированная непреодолимая сила. Компонент легитимизации фобии включает в себя представления о том, что рынок сложился, менять его – удел олигархов и крупных компаний. Для «обычных» же предпринимателей наибольшее значение имеет репутация (условие сохранения социальной сети), причем ее сохранение предполагает следованию конвенциальным нормам. Фобия государства является второй характерной фобией российских предпринимателей. Государство винят во всех сложностях, с которыми сталкивается предприниматель: неразвитость финансовой системы, финансовый кризис, усиление конкуренции со стороны крупных российских, международных компаний (особенно китайских). Предприниматели боятся вмешательства государства в свой бизнес, по всей видимости, под влиянием информации о «громких делах» (как общеизвестных, так и «громких» в рамках отдельной отрасли), а также личных впечатлений от общения с государственными органами. Причина распространения фобии государства – усиление роли государства в экономике. Предприниматели, с одной стороны, осознают угрозу (как формальную, так и неформальную) со стороны государства, с другой стороны, не имеют эффективных технологий противостояния этой угрозе. Освоенные культурные технологии, по-видимому, были хорошо применимы в условиях «слабого» государства, но в сегодняшних условиях уже не кажутся такими уж эффективными. Фобия роста проявляется в нежелании предпринимателей расширять свои компании, выходить диверсифицировать на рынки бизнесы, других показной регионов, удовлетворенностью стремлении нынешним финансовым положением. Целям легитимизации фобии роста служат фобия государства и фобия конкуренции, таким образом, три фобии составляют цельную систему. конкурентном Предприниматель окружении, да еще считает, что в неблагоприятном находясь под латентной угрозой вмешательства в государства расти сложно. «Маленьким» быть проще и 166 спокойнее. Нормативная структура фобии роста и фобии конкуренции схожа, фобия роста добавляет лишь стремление открыть несколько предприятий в разных сферах. Общим источником конфликт между предпринимательских усвоенными фобий предпринимателями представляется традициями ведения бизнеса, их социальным знанием, их навыками, с одной стороны, и реальными условиями, в которых современным российским предпринимателям приходится работать. Сталкиваясь с конкурентами, обладающими более мощными ресурсами и возможностями, либо применяющими более агрессивные и эффективные технологии ведения бизнеса, с «сильным» государством, стремящимся контролировать бизнес, предприниматель просто не знает, что можно противопоставить такого рода угрозам. В результате формируются фобии, позволяющие придерживаться освоенных норм и сохранять верность усвоенным ценностям. В конце концов, вместе три системные фобии предпринимательской культуры формируют российского малого предпринимателей, культурную бизнеса. можно модель Культурный охарактеризовать предприниматель-«ракушка» обращает конкурентного паттерн, как внимание поведения характерный паттерн лишь на для «ракушки», собственную социальную сеть, при этом не занимается профессиональным исследованием клиентов и конкурентов, оценкой потребностей существующих и потенциальных клиентов, не вырабатывает конкурентные преимущества, стремится уйти от конкуренции. «Ракушка» не планирует собственную деятельность, не развивает свою компанию. Аномичные культурные модели, видимо, имеющие иностранное происхождение зафиксированы среди некоторых новых предпринимателей, аномичные предприниматели считают, что на рынке необходимо вести себя агрессивно, внедрять новые производственные и маркетинговые практики, четко определяться с конкурентными стратегиями и сегментировать рынок, 167 выбирая для себя наиболее привлекательные рыночные ниши, словом, такие предприниматели действуют «по учебнику». Представленный в данной диссертационной работе материал характеризует содержание и роль фобий в системе предпринимательской культуры. Отдельного рассмотрения требует вопрос распространенности описанных фобий, а также моделей предпринимателя-«ракушки» и аномичного предпринимателя. 168 СПИСОК ИСПОЛЬЗОВАННОЙ ЛИТЕРАТУРЫ 1. Алашеев С.Ю. Неформальные отношения в процессах производства: взгляд изнутри // Социологические исследования. 1995. № 2. С. 8–12. 2. Алашеев С.Ю. О любви особого рода и специфике советского производства // Социологический журнал. 1997. № 1/2. С. 169–182. 3. Анализ развития предпринимательства в Пермской, Псковской и Тверской областях. М.: Ресурсный центр малого предпринимательства, 2001. 124 с. 4. Анализ роли и места малых и средних предприятий России. Статистическая справка. М.: Агентство США по международному развитию, Ресурсный центр малого предпринимательства, 2004. 66 с. 5. Анализ состояния внешней среды малого предпринимательства в России. М.: Бизнес-Тезаурус, 2001. 118 с. 6. Андреева Г.М. Социальная психология. М.: Аспект-Пресс, 1999. 375 с. 7. Андреева О.Ю., Кимерлинг А.С. Офисные работники: ритуальные формы поведения //Антропология профессий: Сб. науч. статей. Саратов: ЦСПГИ Научная книга. - 2005. - С. 101-117. 8. Андреева О.Ю. Экономическая культура в российском городском пространстве // Городские миры: опыт гуманитарного исследования : монография Пермь: Пермский государственный технический университет. - 2006 - С. 21-30. 9. Арон Р. Этапы развития социологической мысли. М.: Прогресс, 1993. 608 с. 10. Арьес Ф. Человек перед лицом смерти. М.: Прогресс, 1992. 528 с. 11. Аукуционек С.П. Российский мотив — без прибыли // Экономика и организация промышленного производства. 1997. № 11. С. 3–14. 12. Афанасьев М.Н. Клиентелизм и российская государственность. М.: Московский общественный научный фонд, 2000. 320 с. 169 13. Бабаева Л.В., Нельсон Л. Деловая активность женщин в новых экономических структурах // Социологические исследования. 1995. № 5. С. 17-26. 14. Бабаева Л.В., Чирикова А.Е. Женщины в бизнесе // Социологические исследования. 1996. № 3. С. 75-81. 15. Багиев Г.Л., Асаул А.Н. Организация предпринимательской деятельности. СПб.: Изд-во СПбГУЭФ, 2001. 231 с. 16. Бакшт К. Финансовый кретинизм [Электронный ресурс] // E-xecutive. [сайт] URL: http://www.e-xecutive.ru/knowledge/announcement/346481/ (дата обращения: 24.02.2009). 17. Барсукова С.Ю. Женское предпринимательство: специфика и перспективы // Социологические исследования. 1999. № 9. С. 75-84. 18. Барсукова С.Ю., Герчиков В.И. Приватизация и трудовые отношения: от единого и общего — к частному и разному. Новосибирск: Изд-во ИЭиОПП СО РАН, 1997. 216 с. 19. Барулина А., Желобанов Д. Не для бизнесменов // Ведомости № 128 (2150). 14.07.2008. 20. Бегунов Ю.К. Тайные силы в истории России. С-Пб.: Издательство им. Д.В. Суворина, 1996. 436 с. 21. Безгодов А.В. Очерки социологии предпринимательства. СПб.: Петрополис, 1999. 224 с. 22. Безрукова О. Н. Сеть как условие экономического действия // Экономическая социология. 2004. Т. 5. № 3. С. 78 – 93. 23. Белова О. В. Этнокультурные стереотипы в славянской народной традиции. М.: Индрик, 2005. 288 с. 24. Бергер П. Лукман Т. Социальное конструирование реальности. Трактат по социологии знания. М.: Медиум, 1995. 323 с. 25. Бизнес есть бизнес – 2. 50 ниш и 25 проектов из жизни российских предпринимателей. М.: Секрет Фирмы, 2006. 576 с. 170 26. Бизнес есть бизнес – 3. 30 историй о тех, кто всегда поднимался с колен. СПб.: Питер, 2007. 336 с. 27. Биткова Е. Я боюсь насекомых PSYCHOLOGIES. [Электронный [сайт] ресурс] // URL: http://www.psychologies.ru/themes/introspection/archive/archive_1232.html (дата обращения: 24.02.2009). 28. Блинов А. Проблемы социально-экономического развития современной России [Электронный ресурс] // E-xecutive. [сайт] URL: http://www.executive.ru/community/articles/631286/?phrase_id=2440160 (дата обращения: 24.02.2009). 29. Блинов А. Эволюция развития малого предпринимательства в России [Электронный ресурс] // E-xecutive. [сайт] URL: http://www.e- xecutive.ru/community/articles/632821/?phrase_id=2440160 (дата обращения: 24.02.2009). 30.Боголюбова И.А., Рубцова Е.И. Противостояние взглядов на роль техники в жизнедеятельности общества [Электронный ресурс] // Преподаватель высшей школы в XXI веке. Международная научно-практическая Интернет-конференция 2008-2009. URL: www.t21.rgups.ru/doc/8/02.doc (дата обращения: 24.02.2009). 31.Боенко Н.И. Экономическая культура. Проблемы и тенденции развития. СПб.: Изд-во СПбГУ, 2005. 181 с. 32. Борисов Е.Ф. Экономическая теория. М.: Юрайт, 1999. 384 с. 33. Бочаров В.Ю. Институализация договорных трудовых отношений на предприятиях // Социологические исследования. 2001. № 7. С. 63-67. 34. Бункина М.К., Семенов В.А. Экономика и психология. М.: Дело и сервис, 1998. 400 с. 35. Бурдье П. Рынок символической продукции // Вопросы социологии. 1993. № 1/2. С. 49 – 62. 171 36. Бурдье П. Формы капитала // Экономическая социология. 2002. Т 3. №5. С. 60 – 74. 37. Бурчилина Н.В. К вопросу о деловой культуре: российская специфика становления предпринимательских кругов (на примере деловых практик российской строительной фирмы) // Экономическая социология. 2004. Т. 5. № 5. С. 74 – 82. 38. Василенко С.В. Корпоративная культура как инструмент эффективного управления персоналом. М.: Дашков и Ко, 2009. 136 с. 39. Вебер М. История хозяйства. Город. М.: Канон-Пресс, 2001. 576 с. 40. Вебер М. Избранные произведения. М.: Прогресс, 1990. 808 с. 41. Вэленс А. де. Заметки о понятии страха в современной философии // Феномен человека. Антология. М.: Высш. школа, 1993. С. 297-306. 42. Вельтер Ф., Каутонен Т., Чепуренко А., Мальева Е. Структуры управления сетевыми сообществами малых предприятий и роль доверия: германо-российское сопоставление // Экономическая социология. 2004. Т.5. № 2. С. 13 – 36. 43. Веремчук В.И. Социология религии. М.: Юнити-Дана, 2004. 254 с. 44. Веселов Ю.В. Экономическая социология: История идей. СПб.: Изд-во Санкт-Петербург. ун-та, 1995. 163 с. 45. Виленский А.В. Особенности российского малого предпринимательства // Экономический журнал ВШЭ. 2004. Т. 8. № 2. С. 246-256. 46. Витковская М. И. Теоретико-методологические проблемы исследования страха в социологии // Вестник РУДН, серия Социология. 2003. № 4-5. С. 74-79. 47. Виханский О.С. Наумов А.И. Менеджмент. М.: Экономист, 2003. 528 с. 48. Виханский О.С. Стратегическое управление. М.: Экономистъ, 2006. 296 с. 49. Волков В.В. Силовое предпринимательство. М.: Изд. дом ГУ ВШЭ, 2005. 350 с. 172 50. Воробьевский Ю. Путь к Апокалипсису. Стук в Золотые врата. Сергиев Посад: Патриарший издательско-полиграфический центр, 1999. 368 с. 51. Габорио М Непал и его жители [Электронный ресурс] // Географическое Елисеевское Общество. [сайт] URL: http://www.geografia.ru/nepali.html (дата обращения: 24.02.2009). 52. Галина М. С. Чужие среди нас. Идентификация страхов // Общественные науки и современность. 1997. № 3. С. 157-168. 53. Гвазава Н. Финансисты школьного возраста [Электронный ресурс] // Журнал «Финанс». URL: http://www.finansmag.ru/78203 (дата обращения: 24.02.2009). 54. Гербер М. Малый бизнес: от иллюзий к успеху. Возвращение к мифу предпринимательства. М.: Олимп-Пресс, 2005. 230 с. 55. Герчикова И.Н. Менеджмент. М.: ЮНИТИ, 1995. 480 с. 56. Гимпельсон В.Е., Назимова А.К. "Хозяин производства": догма и реальность // Социологические исследования. 1991. № 8. С. 22–31. 57. Гоббс Т. Левиафан. М.: Мысль, 2001. 480 с. 58. Голенкова З.Т., Игитханян Е.Д. Российский предприниматель: некоторые аспекты современной жизни // Социологические исследования. 2006. № 11. С. 29 - 37. 59. Гончарова О. А. Оделитель интеллектом // Ведомости. № 124 (2146). 08.07.2008. 60. Городские миры. Опыт гуманитарного исследования: монография / под редакцией О.Л. Лейбовича, А.Н. Кабацкова; Перм.гос.техн.ун-т. Пермь, 2006. 312 с. 61. Гофман А.Б. Семь лекций по истории социологии. М.: КДУ, 2008. 240 с. 62. Грэттон Л. Демократическое предприятие. СПб.: Стокгольмская школа экономики в Санкт-Петербурге, 2005. 288 с. 173 63. Гудков Л. Д. Страх как рамка понимания происходящего // Мониторинг общественного мнения: экономические и социальные перспективы. 1999. № 6. С. 46 – 53. 64. Гулькин П. Биржевые надежды и предпринимательские страхи [Электронный ресурс] // Фонд Центр Стратегических Разработок СевероЗапад. [сайт] URL: http://www.csr- nw.ru/content/library/default.asp?shmode=8&ids=46&ida=665 (дата обращения: 24.02.2009). 65.Д. Медведев: Доля малого бизнеса в ВВП РФ составила 13-15% [Электронный ресурс] // РБК. http://top.rbc.ru/economics/18/02/2008/142463.shtml [сайт] URL: (дата обращения: 24.02.2009). 66. Дарендорф Р. Современный социальный конфликт. М.: РОССПЭН, 2002. 288 с. 67. Деловая культура российского общества: Круглый стол ученых // Общественные науки и современность. 1993. № 3. С. 17-31. 68. Де Гиус А. Живая компания. СПб.: Стокгольмская школа экономики в Санкт-Петербурге, 2004. 224 с. 69. Де Мьери М. Страхи США сквозь призму истории [Электронный ресурс] // inoСМИ. [сайт] URL: http://www.inosmi.ru/text/translation/143682.html (дата обращения: 24.02.2009). 70. Дементьев В.Е. Инвестиционные и инновационные достоинства финансово-промышленных групп // Экономика и математические методы. 1996. Т. 32. № 2. С. 25 – 37. 71. Демоз Л. Психоистория. Ростов-на-Дону: Феникс, 2000. 512 с. 72. Димаджио П. Культура и хозяйство // Экономическая социология. 2004. Т. 5. №3. С. 45 – 65. 174 73. Димаджио П. Фирма двадцать первого века: изменение экономической организации в международной перспективе // Экономическая социология. 2002. Т. 3. №4. С. 135 – 138. 74. Донова И.В., Веденеева В.Т. Кто, кому, за что и сколько платит на приватизированном предприятии? // Социологические исследования. 1995. № 2. С. 25–34. 75. Дорохова Т.А. Культура и страх. Стратегии взаимодействия // Философия XX века: школы и концепции: Научная конференция к 60-летию философского факультета СПбГУ, 21 ноября 2000 г. Материалы работы секции молодых учёных «Философия и жизнь». - СПб.: СанктПетербургское философское общество. - 2001. - С. 78-80. 76. Дружинин В.Н. Психология предпринимательства [Электронный ресурс] // Русский Гуманитарный Интернет-Универсиет. http://www.vusnet.ru/biblio/archive/drujinina_psi/ (дата URL: обращения: 24.02.2009). 77. Душацкий Л.Е. Взаимодействие предпринимателей с условиями среды // Социологические исследования. 1998. № 1. С. 68-72. 78. Дюркгейм Э. Социология. Ее предмет, метод и назначение. М.: Терра – Книжный клуб, 2008. 400 с. 79. Еваленко М.Л. Региональное преломление общих проблем развития малого предпринимательства в России // Российский экономический журнал 2003. № 2. С. 60-73. 80. Енькка Е. Повествование о чувашах. Чебоксары: Чувашское книжное издательство, 2001. 54 с. 81. Еременко А.В. Деловая пресса в России: история, типология, моделирование изданий. Автореферат диссертации на соискание ученой степени кандидата филологических наук. Ростов-на-Дону: Ростовский государственный университет, 2006. 28 с. 175 82. Журавлев А.Л., Позняков В.П. Деловая активность предпринимателей: методы оценки и воздействия. М.: Институт психологии РАН, 1995. 58 с. 83. Завьялов В. Ю. У смерти твои глаза: диализ фобий. М.: СО РАМН, 2004. 256 с. 84. Задорожнюк И.Е., Зозулюк А.В. Феномен риска и его экономикопсихологическая интерпретация // Психологический журнал. 1994. Т.15. № 2. С. 26 – 37. 85. Зарубина Н.Н. Социокультурные факторы хозяйственного развития: М.Вебер и современные теории модернизации // Социологические исследования. 1997. № 4. С. 46-55. 86. Заславская Т.И., Рывкина Р.В. Социология экономической жизни. Очерки теории. Новосибирск: Наука, 1991. 448 с. 87. Заславская Т.И. Бизнес-слой российского общества: сущность, структура, статус // Общественные науки и современность. 1995. № 1. С. 17-32. 88. Заславская Т.И. Социетальная трансформация российского общества: Деятельностно-структурная концепция. М.: Дело, 2003. 567 с. 89. Заславская Т.И., Шабанова М.А. Неправовые трудовые практики и социальные трансформации в России // Социологические исследования. 2002. № 6. С. 3–17. 90. Захаров А. В. Традиционная культура в современном обществе. // Социологические исследования. 2004. № 7. С. 105 — 115. 91. Захаров Н.Л. Воровство и льготы в структуре трудового поведения // Социологические исследования. 2001. № 6. С. 67–72. 92. Зелинский Ф. Ф. Из жизни идей. СПб.: Алетейя, 1995. 464 с. 93. Зелинский Ф.Ф. Религия эллинизма. Томск: Водолей, 1996. 160 с. 94. Зиммель Г. Конфликт современной культуры // Избранные работы. - М.: Ника-Центр. - 2006. - С. 61 – 79. 95. Зомбарт В. Буржуа. М.: Социо-логос, 2009. 576 с. 176 96. Иванова В.Н. Приватизация: итоги и перспективы // Социологические исследования 2007. № 6. С. 48 – 60. 97. Изучение ситуации в секторе среднего и малого бизнеса. М.: Институт социально-экономического анализа и развития предпринимательства, 2001. 169 с. 98. Ильина Т.В. История искусств. Западноевропейское искусство. М.: Высшая школа, 2000. 368 с. 99. Ионин Л.Г. Социология культуры: путь в новое тысячелетие. М.: Логос, 2000. 431 с. 100. Ирхин Ю.В., Зотов В.Д., Зотова Л.В. Политология. М.: Юристъ, 2002. 511 с. 101. Исследование эффективности системы государственной поддержки малого предпринимательства в Российской Федерации: состояние, направления развития. М.: Национальный институт системных исследований проблем предпринимательства, 2003. 124 с. 102. Итс Р.Ф. Введение в этнографию. Ленинград: Издательство Ленинградского университета, 1974. 160 с. 103. Кабацков А. Кимерлинг А. Из кооператоров в предприниматели: новый экономический класс в поисках социальной легитимности [Электронный ресурс] // Журнальный http://magazines.russ.ru/nlo/2007/83/ka28.html зал. [сайт] (дата URL: обращения: 24.02.2009). 104. Калин С. Инновационная экономика: вспомним советские НИИ // Ведомости. № 64 (2086). 09.04.2008. 105. Капитонов Э.А., Зинченко Г.П., Капитонов А.Э. Корпоративная культура: теория и практика. М.: Альфа-Пресс, 2005. 352 с. 106. Кастельс М. Информационная эпоха: экономика, общество и культура. М.: ГУ ВШЭ, 2000. 608 с. 177 107. Катастрофическое сознание в современном мире в конце ХХ века / под ред. Шляпентоха В., Шубкиной В., Ядова В. М.: Московский общественный научный фонд, Издательский центр научных и учебных программ, 2002. 347 c. 108. Кимерлинг А.С. Реальности российской корпоративной культуры (по материалам исследования проекта «Корпоративная культура»). // Культурный щок Всероссийской и повседневность. конференции студентов, Материалы аспирантов, шестнадцатой докторантов «Майские чтения». – Пермь: ПГТУ. - 2004. - С. 24-39. 109. Кириллов И.О. Агорафобия и паническое расстройство: лечение (обзор) [Электронный ресурс] // Институт позитивного развития. [сайт] URL: http://www.positum.net/Agorophob.htm (дата обращения: 24.02.2009). 110. Клегг А. Вырасти из копейки // Ведомости. № 237 (2259). 15.12.2008. 111. Коваль Т.Б. Православная этика труда // Мир России. 1994. № 2. С. 54–96. 112. Козер Л. Функции социального конфликта. М.: Идея-Пресс, 2000. 208 с. 113. Козлов В.В. Корпоративная культура. М.: Альфа-Пресс, 2009. 304 с. 114. Козлова Н.Н. Социально-историческая антропология. М.: Ключ, 1998. 198 с. 115. Коллингвуд Р. Принципы искусства. М.: Языки русской культуры, 1999. 328 с. 116. Коллинз Д. От хорошего к великому. Почему одни компании совершают прорыв, а другие нет. М.: Манн, Иванов, Фебер, 2008. 320 с. 117. Колякина Д. О делегировании и наемных работниках [Электронный ресурс] // E-xecutive. [сайт] URL: xecutive.ru/community/articles/692829/?phrase_id=2440160 http://www.e(дата обращения: 24.02.2009). 178 118. Концептуальная основа и основополагающие принципы деятельности: Стигма и дискриминация в связи с ВИЧ/СПИДом. Geneva: UNAIDS, 2002. 24 c. 119. Коржов Г. Социокультурная легитимность предпринимательства в украинском обществе первого десятилетия трансформаций // Социология: теория, методы, маркетинг. 2005. № 3. С. 165-177. 120. Коротков Н.З. Проблемы динамики категорий культурологии // Ученые записки гуманитарного факультета. 2004. № 8. С. 3-26. 121. Коэн Э. Перекрестки правосудия // История ментальностей, историческая антропология. Зарубежные исследования в обзорах и рефератах. - М.: Институт всеобщей истории РАН, РГГУ. - 1996. - С. 166 – 167. 122. Кроль Л., Пуртова Е. Управленческая культура организации. М.: Класс, 2004. 400 с. 123. // Крыштановская О. Марш российской элиты [Электронный ресурс] Независимый альманах Лебедь. URL: http://www.lebed.com/2008/art5367.htm (дата обращения: 24.02.2009). 124. Кувшинова О., Казьмин Д. Бизнес без проблем // Ведомости. № 170 (2192). 10.09.2008. 125. Кувшинова О., Шпигель М. Настроение упало // Ведомости. № 2 (2272). 12.01.2009. 126. Кузьминов Я. Советская экономическая культура: наследие и пути модернизации // Вопросы экономики. 1992. №3. С. 44–57. 127. Кузьмичев А.Д. История делового мира в России // Экономическая социология. 2003. Т. 4. № 2. С. 132 – 139. 128. Кунде Й. Корпоративная религия. СПб.: Стокгольмская школа экономики в Санкт-Петербурге, 2002. 272 с. 129. Курбатова М.В., Левин С.Н. Преобладание иерархического типа взаимодействия власти и бизнеса как проявление зависимости от 179 предшествующего развития [Электронный ресурс] // Федеральный образовательный портал Экономика. Социология. Менеджмент. URL: http://ecsocman.edu.ru/db/msg/211519.html (дата обращения: 24.02.2009). 130. Кьеркегор С. Страх и треперт. М.: Республика, 1993. 383 с. 131. Латова Н.В., Латов Ю.В. Российская экономическая ментальность на мировом фоне // Общественные науки и современность. 2001. № 4. С. 31–43. 132. Лебедев В. Миф о трансгенной угрозе // Наука и жизнь. 2003. № 11. С. 66 – 72. 133. Левада Ю.А. От мнений к пониманию. М.: Московская школа политических исследований, 2000. 576 с. 134. Леви-Брюль Л. Сверхъестественное в первобытном мышлении. М.: Педагогика-Пресс, 1994. 608 с. 135. Леви-Стросс К. Первобытное мышление. М.: Республика, 1994. 384 с. 136. Леви-Стросс Л. Структурная антропология. М.: Академичесткий проспект, 2008. 506 с. 137. Ле Гофф Ж. Цивилизация Средневекового Запада. Екатеринбург.: У-Фактория, 2005. 568 с. 138. Лейбович О.Л. Модернизация в России. Пермь: ЗУУНЦ, 1996. 157 с. 139. Лейбович О.Л. Нарратив работников постсоветского промышленного предприятия // Социология о социальных процессах российского общества. - Пермь: Пермский государственный технический университет. - С. 261 – 275. 140. Лейбович О.Л. Офисное сообщество: к постановке вопроса // Материалы IX Всероссийской научной конференции, посвященной памяти профессора З. И. Файнбурга "Современное общество: вопросы теории, методологии, методы социальных исследований", г. Пермь, 180 ноябрь 2008 г. / Федеральное агентство по образованию; Пермский государственный технический университет, Кафедра социологии и политологии; Пермское отделение Российского общества социологов; Пермское отделение Российской академии социальных наук. - Пермь. – 2008. - Т. 1. - С. 66-69. 141. Лейбович О. Современный цикл отечественной модернизации: культурные компоненты // Модернизация в социокультурном контексте: традиции и трансформации. - Екатеринбург: Изд-во УрО РАН, УрГУ. 1998. - С. 130 – 131. 142. Лефевр Ж. Великий страх 1789 – 1794 // История ментальностей, историческая антропология. Зарубежные исследования в обзорах и рефератах. - М.: Институт всеобщей истории РАН, РГГУ. - 1996. - С. 228 – 230. 143. Ливитт Г. Сверху вниз. Почему не умирают иерархии, и как руководить ими более эффективно. СПб.: Стокгольмская школа экономики в Санкт-Петербурге, 2005. 224 с. 144. Липсиц И.В., Кашин В.К., Никологорский Д.Ю. Российская промышленность в интерьере кризиса // Социологические исследования. 1996. № 1. С. 24-36. 145. Лихачев Д.С. Избранные труды по русской и мировой культуре. СПб.: Изд-во СпбГУП, 2006. 416 с. 146. Логвинов А.М. Эволюция организационной культуры крупных промышленных предприятий России во второй половине ХХ – начале XXI ВВ. Автореферат диссертации на соискание ученой степени доктора социологических наук. Красноярск: Сибирский федеральный университет, 2007. 39 с. 147. Лосев А. Ф. Миф. Число. Сущность. М.: Мысль, 1994. 920 с. 181 148. Максимов Б.И. Классовый конфликт на Выборгском ЦБК: наблюдения и анализ // Социологические исследования. - 2001. - № 1. - С. 35–47. 149. Малиновский Б. Научная теория культуры. М.: ОГИ, 2005. 184 с. 150. Малое предпринимательство в России: прошлое, настоящее и будущее / под ред. Е. Г. Ясина. М.: Либеральная миссия, 2003. 220 с. 151. Малое предпринимательство в России: состояние, проблемы, перспективы. М.: Институт предпринимательства и инвестиций, 1999. 160 с. 152. Малый бизнес: взгляд изнутри: аналитический отчет. Пермь: Сектор социологического мониторинга Управления внутренней политики Администрации Пермской области, 2004. 77 с. 153. Малый бизнес в СНГ и Восточной Европе: трудности роста. М.: РНИСиНП, 1997. 275 с. 154. Мандру Р. Магистраты и колдуны во Франции в XVII в. // История ментальностей, историческая антропология. Зарубежные исследования в обзорах и рефератах. - М.: Институт всеобщей истории РАН, РГГУ. 1996. - С. 178 – 180. 155. Материалы первой региональной конференции представителей среднего и малого бизнеса. Пермь: Комитет потребительского рынка и развития предпринимательства аппарата администрации Пермской области, 2003. 40 с. 156. Материалы семинара «Фактор страха в российской политической жизни» [Электронный ресурс] // ГУ-ВШЭ. http://www.hse.ru/temp/2005/01_19_seminar2.shtml [сайт] (дата URL: обращения: 24.02.2009). 157. Манхейм К. Избранное: Социология культуры. М.: Университетская книга, 2000. 501 с. 158. Маркузе Г. Одномерный человек. М.: АСТ, 2003. 331 с. 182 159. Мельник С.Н. Психология личности. Владивосток: Дальневосточный государственный университет, 2004. 97 с. 160. Мертон Р. Социальная теория и социальная структура // Социальные исследования. 1992. № 2 С. 118 – 124; № 3 С. 104 – 114; № 4 С. 91 - 96. 161. Мечковская Н.Б. Социальная лингвистика. М.: Аспект-Пресс, 2000. 206 с. 162. Михельсон О.К. Концепция небесного паттерна М. Элиаде и его трактовка представлений о смерти и загробном мире // Образ рая: от мифа к утопии. Серия “Symposium”, выпуск 31. - СПб.: СанктПетербургское философское общество. - 2003. - С. 95 - 99. 163. Модель И.М., Модель Б.С. Профессиональная культура предпринимателя // Социологические исследования. 1997. № 10. С. 10 – 15. 164. Молотников А.Е. Слияния и поглощения. Российский опыт. М.: Вершина, 2006. 344 с. 165. Молчан И. Почему малый бизнес иногда не становится крупным [Электронный ресурс] // E-xecutive. [сайт] URL: http://www.e- xecutive.ru/community/articles/686571/?phrase_id=2440160 (дата обращения: 24.02.2009). 166. Моль А. Социодинамика культуры. М.: Прогресс, 1973. 406 с. 167. Морган Г. Образы организации. М.: Манн, Иванов, Фебер, 2008. 504 с. 168. Москвич А. Советы консультанта: издержки экономии // Ведомости. № 101 (2123). 04.06.2008. 169. Мосс Кантер Р. От поверхностных перемен к реальным // Управление инновациями. М.: Альпина Бизнес Букс, 2008. 237 с. 170. Мохов В.П. Региональная политическая элита России. Пермь: Пермское книжное издательство, 2003. 238 с. 183 171. Нардонэ Д. Страх, паника, фобия. Краткосрочная терапия. М.: Психотерапия, 2008. 352 с. 172. Не в дверь, так в окно [Электронный ресурс] // Тематический архив ВЦИОМ. URL: http://wciom.ru/arkhiv/tematicheskii- arkhiv/item/single/1541.html?no_cache=1&cHash=f1f124bfa6 (дата обращения: 24.02.2009). 173. Нордстрем К., Риддерстралле Й. Бизнес в стиле фанк. Капитализм в удовольствие. М.: Манн, Иванов, Фебер, 2008. 328 с. 174. Нуреев Р.М. Шумпетерианский предприниматель в теории и на практике // Экономический вестник Ростовского государственного университета. 2003. Т. 1. № 4. С. 31-47. 175. Орлов А.В. Надежда: о малом бизнесе России. М.: Международный университет, 2003. 160 с. 176. Орлов М., Амфитеатров А. История сношения человека с дьяволом. М.: Эксмо, 2003. 800 с. 177. Особенности развития предпринимательства и малых и средних предприятий в странах с переходной экономикой. М.: Экономическая Комиссия ООН для Европы, 1999. 11 с. 178. Панеях Э. Правила игры для русского предпринимателя. М.: Фонд Либеральная миссия, 2008. 240 с. 179. Панеях Э.Л. Формальные правила и неформальные институты их применения в российской экономической практике // Экономическая социология. 2001. Т. 2. № 4. С. 56 – 68. 180. Панкеев И. Тайны русских суеверий. М.: Яуза, 1997. 200 с. 181. Парсонс Т. Система современных обществ. М.: Аспект-Пресс, 1998. 270 с. 182. Патрушев В.Д., Темницкий А.Л. Собственность и отношение к труду // Социологические исследования. 1994. № 4. С. 52–59. 184 183. Персикова Т.Н. Межкультурная коммуникация и корпоративная культура. М.: Логос, 2008. 224 с. 184. Петрухин В.Я. Мифы финно-угров. М.: Астрель, 2003. 463 с. 185. Плинер Ю.Е., Корсаков А.В., Соболева О.А. Патернализм как парадигма отношений на производстве: PRO и CONTRA // Изменения в мотивации труда в новых условиях. - М.: НИИ труда. - 1992. - С. 21–32. 186. Политические принципы и рекомендации. М.: ОЭСР Форум по развитию предприятий и предпринимательства для Российской Федерации, 2000. 81 с. 187. Положения веры [Электронный ресурс] // Независимый исламский канал Ислам.ру. URL: http://www.islam.ru/vera/polojenie/ (дата обращения: 24.02.2009). 188. Поляков Л.В. История антисемитизма. М.: Мосты культуры, Иерусалим: Гешарим. 2008. 1184 с. 189. Последствия финансового кризиса: "пострадавшие на работе" [Электронный ресурс] // База данных ФОМ. URL: http://bd.fom.ru/report/map/d090310 (дата обращения: 24.02.2009). 190. Предприниматели не являются движущей силой политики [Электронный ресурс] // Политическая экспертная сеть Kreml.org. URL: http://www.kreml.org/interview/84936165 (дата обращения: 24.02.2009). 191. Предпринимательский потенциал российского общества: анализ и рекомендации по содействию вовлечению населения в малый бизнес. М.: Московский общественный научный фонд, 2002. 57 с. 192. Предприниматель и маркетологи [Электронный ресурс] // E- xecutive. [сайт] URL: http://www.e- xecutive.ru/knowledge/announcement/573278/?phrase_id=2440160 (дата обращения: 24.02.2009). 185 193. Предприятие и рынок: динамика управления и трудовых отношений в переходный период (Опыт монографических исследований 1989– 1995 гг.) / Под ред. В.И. Кабалиной. М.: РОССПЭН, 1997. 424 с. 194. Происхождение вещей: Очерки первобытной культуры / Под ред. Смирницкой Е.В. М.: ННН, 1995. 271 с. 195. Пропп В. Я. Исторические корни волшебной сказки. Ленинград: Издательство Ленинградского ордена Ленина университета, 1946. 340 с. 196. Психология эмоций. / Под ред. В. К. Вилюнаса, Ю. Б. Гип- пенрсйтер. М.: Изд-во Моск. ун-та, 1984. 288 с. 197. Радаев В.В. О некоторых чертах нормативного поведения новых российских предпринимателей // Мировая экономика и международные отношения. 1994. №2. С. 31 - 38. 198. Радаев В.В. Российский бизнес: на пути к легализации? // Экономическая социология. 2002. Т.3. № 1. С. 43 – 64. 199. Радаев В.В. Хозяйственная мотивация и типы рациональности // Социологический журнал. 1997. № 1/2. С. 183–200. 200. Радаев В.В. Что такое конкуренция? // Экономическая социология. 2003. Т. 4. №2. С. 16 – 25. 201. Радаев В.В. Экономическая социология. М.: Аспект Пресс, 1998. 368 с. 202. Райх В. Психология масс и фашизм. М.: Университетская книга, 1997. 380 с. 203. Ракуль Е. Находчивые бизнесмены // Ведомости. - № 167 (2189) - 05.09.2008. 204. Раскрытие потенциала российского бизнеса: документ Всемирного банка для обсуждения № 434 / под ред. Г. Бродмэна. Вашингтон: Всемирный банк. 28 с. 205. Расмуссен К. Великий санный путь. М.: Географгиз, 1958. 184 с. 186 206. Рискованный бизнес. Новые российские предприниматели рассказывают свои истории. М.: Альпина Бизнес Букс, 2005. 150 с. 207. Робин К. Страх: История политической идеи. М.: Территория будущего, 2007. 368 с. 208. Романов П.В. Формальные организации и неформальные отношения: кейс-стади практик управления в современной России. Саратов: Изд-во Сарат. ун-та, 2000. 192 с. 209. Рощина Я. Предприниматели: стили потребления и досуга. М.: Дело, 2004. 285 с. 210. Руководство по принципам анализа стратегической политики и Руководство по разработке стратегического плана развития малого бизнеса, Стамбул: Центр содействия развитию предпринимательства ОЭСР, 2000. 40 с. 211. Рывкина Р.В. Социальные последствия экономических реформ // Социологический жуpнал. 1995. № 3. С. 27–39. 212. Рывкина Р.В. Экономическая социология переходной России: Люди и реформы. М.: Дело, 1998. 432 с. 213. Рюттингер Р. Культура предпринимательства. М.: ЭКОМ, 1992. 237 с. 214. Савкин В.И. Предпринимательская среда в оценке предпринимателей // Социологические исследования. 1999. № 7. С. 95-98. 215. Саркисян А.Т. Экономическая функция и общественная ответственность предпринимателя. М.: Изд-во МЭИ, 2001. 414 с. 216. Сайдуллаев Ф.С., Шестоперов А.М. Динамика развития малого предпринимательства в регионах России в январе-марте 2009 года / Национальный институт системных исследований предпринимательства. проблем URL: http://www.nisse.ru/work/projects/monitorings/small-business/smallbusiness_28.html (дата обращения: 11.08.2009). 187 217. Сафина Г.Р. Методология исследования влияния крупных предпринимательских организационных сетей и экономическое развитие отраслей и регионов. Автореферат диссертации на соискание ученой степени кандидата экономических наук. Самара: Самарский государственный экономический университет, 2007. 21 с. 218. Седакова О. А. Поэтика обряда. Погребальная обрядность восточных и южных славян. М.: Индрик, 2004. 320 с. 219. Сепир Э. Избранные труды по языкознанию и культурологии. М.: Прогресс, 1993. 656 с. 220. Скандинавская мифология. Энциклопедия. М.: Эксмо, 2007. 590 с. 221. Смоляк О.А. Трудовой этос эпохи позднего социализма (по материалам провинциальной печати) //Формирование гуманитарной среды и внеучебная работа в вузе, техникуме, школе: Материалы VIII Всероссийской научно-практической конференции (25 апреля 2006 года). – Пермь: Перм.гос.тех.ун-т.. - 2006. – Т. 2. - С. 115-118. 222. Сорокин П. Система социологии. М.: Астрель, 2008. 1008 с. 223. Сорокин П. Человек. Цивилизация. Общество. М.: Политиздат, 1992. 543 с. 224. Синк Э. Больше ошибок хороших и разных [Электронный ресурс] // RSDN magazine. [сайт] URL: http://www.rsdn.ru/article/career/makemoremistakes.xml (дата обращения: 24.02.2009). 225. Спенсер Г. От свободы к рабству [Электронный ресурс] // Библиотека «Полка букиниста». URL: http://society.polbu.ru/spenser_experiensesiii/ch13_all.html (дата обращения: 24.02.2009). 226. Спивак В.А. Корпоративная культура. СПб.: Питер, 2001. 352 с. 227. Спрэг Де Камп Л. Лавкрафт: Биография. СПб.: Амфора, 2008. 656 с. 188 228. Стратегия для начинающих [Электронный ресурс] // E-xecutive. [сайт] URL: http://www.e- xecutive.ru/knowledge/edition_dream/832279/?phrase_id=2440160 (дата обращения: 24.02.2009). 229. Страусс А., Корбин Дж. Основы качественного исследования: обоснованная теория, процедуры и техники. М.: Эдиториал УРСС, 2001. 256 с. 230. Страхи малого бизнеса сосчитали // Деловой Петербург. 2005. номер от 16 июня. 231. Супотницкий М.В., Супотницкая Н.С. Очерки истории чумы: В 2-х кн. Кн. I : Чума добактериологического периода. М.: Вузовская книга, 2006. 468 с. 232. Тевено Л. Рациональность или социальные нормы: преодоленное противоречие? // Экономическая социология. 2001. Т. 2. № 1. С. 88 – 122. 233. Темницкий А.Л. Справедливость в оплате труда как ценностная ориентация и фактор трудовой мотивации // Социологические исследования. 2005. № 5. С. 81 – 88. 234. Теплухин А. Тест для предпринимателя [Электронный ресурс] // E- xecutive. [сайт] URL: http://www.e- xecutive.ru/knowledge/announcement/346092/?phrase_id=2440160 (дата обращения: 24.02.2009). 235. Тил Т. Менеджмент с человеческим лицом // Лидерство. М.: Альпина Бизнес Бук, 2006. 258 с. 236. Томсон К. Рецепты корпоративной культуры. М.: Баланс Бизнес Букс, 2005. 272 с. 237. Трудовые отношения на новом частном предприятии: социологический анализ данных трех исследований / Отв. ред. А.Л. Темницкий. М.: Изд-во Института социологии РАН, 2000. 118 с. 189 238. Трусов Г. Российский бизнес продолжает «подковывать блох» и «изобретать велосипед» [Электронный ресурс] // E-xecutive. [сайт] URL: http://www.executive.ru/knowledge/russiantoplist/690118/?phrase_id=2440160 (дата обращения: 24.02.2009). 239. Тэйлор Э.Б. Первобытная культура. Т. 1. СПб.: Типография И.Н. Скороходова, 1896. 369 с. 240. Утехин А., Морозова О., Никольский А. Бесплатный труд // Ведомости. - № 222 (2244) - 24.11.2008. 241. Фидря Е.С. «Открыть свое дело»: социологический анализ предпринимательского действия (на примере частной стоматологической клиники г. Магадана) // Экономическая социология. 2004. Т. 5. № 1. С. 61 – 80. 242. Флингстин Н. Рынки как политика: политико-культурный подход к рыночным институтам // Экономическая социология. 2003. Т. 4. №1. С. 45 – 63. 243. Фрейд З. Введение в психологию [Электронный ресурс] // Русский Гуманитарный Интернет-Университет. URL: http://www.vusnet.ru/biblio/archive/freid_vvedvpshologiyu/ (дата обращения: 24.02.2009). 244. Фрейд З. Два детских невроза. М.: СТД, 2007. 239 с. 245. Фурсова В.В. Социальные источники пополнения группы предпррнимателей. // Рубеж. 1996. № 8-9. С. 22-48. 246. Хайдеггер М. Время и бытие. М.: Республика, 1993. 447 с. 247. Хейзинга Й. Homo Ludens. М.: Прогресс-Традиция, 1997. 416 с. 248. Хёйзинга Й. Осень средневековья. М.: Прогресс, 1995. 416 с. 249. Хьелл Л., Зиглер Д. Теории личности. СПб.: Питер, 2006. 607 с. 250. Чан Ким У. Моборн Р. Стратегия голубого океана. М.: Hippo, 2008. 272 с. 190 251. Человек на работе [Электронный ресурс] // База данных ФОМ. URL: http://bd.fom.ru/report/map/d070520 (дата обращения: 24.02.2009). 252. Чепуренко А.Ю. Малый бизнес в рыночной среде. М.: Международный университет в Москве, 2006. 324 с. 253. Чепуренко А.Ю. Малый бизнес после августа 1998 г.: проблемы, тенденции, адаптационные возможности // Осенний кризис 1998 года: Российское общество до и после / под ред. Горшков М.К., Чепуренко А.Ю., Шереги Ф.Э. - М.: РНИСиНП, РОССПЭН. - 1998. - С. 101-183. 254. Чепуренко А.Ю. Предпринимательский потенциал российского общества: анализ и рекомендации по содействию вовлечения населения в малый бизнес // Экономическая социология. - 2003. - Т. 4. - №2. - С. 16 – 25. 255. Шеллер М. Социология знания // Теоретическая социология: антология. Т 1. М.: Университет, 2002. С. 350 – 373. 256. Шершнева Е.Л. Фельдхофф Ю. Культура труда в процессе социально-экономических преобразований. СПб.: Петрополис, 1999. 127 с. 257. Шестов Л. Киркегард и экзистенциальная философия. М.: Гнозис, 1992. 304 с. 258. Шибутани Т. Социальная психология. Ростов-на-Дону: Феникс, 1998. 344 с. 259. Шляпентох Н.Э., Матвеева С.Я. Страхи в России в прошлом и настоящем. Новосибирск: Сибирский хронограф, 2000. 184 с. 260. Шпенглер О. Закат Европы. М.: Мысль, 1998. 606 с. 261. Шпигель М. Бизнесменам не хватает рук // Ведомости. № 181 (2203). 25.09.2008. 262. Шумпетер Й. Теория экономического развития. Капитализм, социализм и демократия. М.: Эксмо, 2007. 864 с. 191 263. Шушкова Н.В. Социальные функции патернализма в управлении [Электронный ресурс] // Человек. Природа. Общество. Актуальные проблемы. Материалы 13-й международной конференции молодых ученых. СПб., 2002. URL: http://www.sovmu.spbu.ru/main/conf/man-natsoc/2002/5-13.htm (дата обращения: 24.02.2009). 264. Шютц А. Смысловая структура повседневного мира: очерки феноменологической социологии. М.: Общественное мнение, 2003. 336 с. 265. Щепаньский Я. Элементарные понятия социологии. М.: Прогресс, 1969. 238 с. 266. Щербатых Ю.В. Психология страха. М.: Эксмо, 1999. 416 с. 267. Щербина С.В. Организационная культура в западной традиции: природа, логика формирования и функции // Социологические исследования. 1996. № 7. С. 47 – 55. 268. Экономические обзоры ОЭСР 2001–2002. Российская Федерация. М: Весь Мир, 2002. 208 с. 269. Элиаде М. Аспекты мифа. М.: Инвест-ППП, 1996. 240 с. 270. Эриксон М. Стратегия психотерапии. М.: Летний сад, 2000. 512 с. 271. Юнг К. Г. Один современный миф. М.: Наука, 1993. 125 с. 272. Юнг К. Г. Человек и его символы. М.: Серебряные нити, 1997. 368 с. 273. Юнышев [Электронный Л. Реструктуризация ресурс] // E-xecutive. бизнеса [сайт] малой URL: xecutive.ru/community/articles/869200/?phrase_id=2440160 компании http://www.e(дата обращения: 24.02.2009). 274. Юренев Р.Н. Краткая история киноискусства. М.: Академия, 1997. 228 с. 275. Ядов В.А. Стратегия социологического исследования: описание, объяснение, понимание социальной реальности. М.: Добросвет, 2003. 596 с. 192 276. Ядов В.А. Труд в системе жизненных ценностей // Человек и труд. 2000. № 1. С. 39–43. 277. Яковлева Е. Рейтинг страхов // Российская газета. – 2005. – 18 мая. 278. Яковлева Я. Бизнес и общество: в ожидании репрессий // Ведомости. № 17 (2287). 02.02.2009. 279. Яркина Т.В. Основы экономики предприятия. М.: ЮНИТИ, 1999. 365 с. 280. Action Plan: The European agenda for Entrepreneurship. Brussels: Comission of the European communities, 2004. 20 с. 281. Brown R.B., Coverley R. Succession planning in family businesses: a study from East Anglia, U.K. // Journal of Small Business Management. 1999. № 3. С. 93 – 94. 282. Building business resilience to inevitable climate change. Oxford: Carbon Disclosure Project, 2008. 28 с. 283. Chen T., Robert J-M. The Evolution of Viruses and Worms [Электронный ресурс] // VX Heavens. [сайт] URL: http://vx.netlux.org/lib/atc01.html (дата обращения: 24.02.2009). 284. Child J., Tse D.K. China's Transition and its Implications for International Business // Journal of International Business Studies. 2001. № 32. С. 5 – 13. 285. Clark N., Stokes K., Mugabe J. Biotechnology and Development: Threats and Promises for the 21st Century // Futures. 2002. Vol. 34. №. 9-10. С. 785 – 806. 286. Edmund J. B. The Anxiety & Phobia Workbook. New Harbinger: New Harbinger Publications, 2005. 539 с. 287. URL: From 1957 to the White House [Электронный ресурс] // BBC Radio 4. http://news.bbc.co.uk/today/hi/today/newsid_7838000/7838320.stm (дата обращения: 24.02.2009). 193 288. Gelder J-L., de Vries R.E., Frese M., Goutbeek J-P. Differences in Psychological Strategies of Failed and Operational Business Owners in the Fiji Islands // Journal of Small Business Management. 2007. № 45. С. 388 – 391. 289. Hoy F., Verser T.G. Emerging Business, Emerging Field: Entrepreneurship and the Family Firm // Entrepreneurship: Theory and Practice. 1994. № 19. С. 9 – 12. 290. Jackson R. The Discourses of Terrorism: Myths and Misconceptions // New Zealand International Review. 2002. № 27. С. 2 – 3. 291. Jonsen A. R. Culture of Death // The Hastings Center Report. 2001. Vol. 31. № 5. С. 40 – 41. 292. Lachenmeyer N. 13: The Story of the World's Most Popular Superstition. New York: Running Press, 2004. 240 с. 293. Lavin C. Fear, Radical Democracy and Ontological Methadone // Polity. 2006. Vol. 38 № 2. С. 254 – 258. 294. Lopes L.L. Psychology and economics: perspectives on risk, cooperation, and the marketplace // Annual Review of Psychology. 1994. № 45. С. 198 – 222. 295. Lyall S. Building in Iceland? Better Clear It With the Elves First // The New York Times. 2005. July 13. 296. Malinowski B. Magic, Science and Religion: And Other Essays. New York: Doubleday Anchor Books, 1954. 280 c. 297. OECD Small and Medium Enterprise Outlook. Paris: OECD Publications Service, 2000. 223 с. 298. Sharrett С. The Horror Film in Neoconservative Culture // Journal of Popular Film and Television. 1993. Vol. 21. №. 3. С. 100. 299. Shinner R.S., Young C.A. Hispanic Immigrant Entrepreneurs in the Las Vegas Metropolitan Area: Motivations for Entry into and Outcomes of SelfEmployment // Journal of Small Business Management. 2008. № 46. С. 242 – 247. 194 300. Silver L. God in the Details: Bosch and Judgment // The Art Bulletin. 2001. Vol. 83. № 4. С. 626 – 631. 301. Top 10 Overseas Security Trends for the U.S. Private Sector in 2007 [Электронный ресурс] // The Overseas Security Advisory Council. [сайт] URL: http://www.osac.gov/Reports/report.cfm?contentID=77971 (дата обращения: 24.02.2009). 195
