ИМУЩЕСТВЕННЫЕ ПРЕСТУПЛЕНИЯ ПО СУДЕБНИКУ 1497 года
реклама
Попрядухина И.В. ИМУЩЕСТВЕННЫЕ ПРЕСТУПЛЕНИЯ ПО СУДЕБНИКУ 1497 года принести публичные извинения за распространение ложных, позорящих сведений о другом лице – в гражданском праве; выговор – в трудовом праве; предупреждение – в административном); – имущественного (конфискация, штраф – в административном и уголовном праве; взыскание неустойки, пени – в гражданском праве; материальная ответственность по трудовому праву и т.д.). Главной целью юридической ответственности служит предупреждение новых правонарушений, дополнительной – восстановление нарушенных прав. Исключение составляет гражданско-правовая ответственность, для которой восстановительная цель является главной. Именно этим объясняется, во-первых, относительная мягкость неблагоприятных для правонарушителя последствий, связанных с наступлением гражданско-правовой ответственности, и, во-вторых, действие в гражданском праве презумпции виновности в противоположность остальным отраслям права, где, как известно, действует презумпция невиновности. 4. Юридическая ответственность, в отличие от других разновидностей социальной ответственности, налагается на правонарушителя от имени государства, опирается на государственное принуждение и осуществляется уполномоченными на то государственными органами и должностными лицами в строго определённом порядке и в рамках их компетенции. Юридическая ответственность всегда предполагает возникновение охранительного правоотношения, в котором обязанная сторона – правонарушитель – вынуждена подчиниться требованию управомоченного – государства в лице его органов и должностных лиц. Государственное принуждение выступает содержанием юридической ответственности. Вне процессуальной формы юридическая от- ветственность невозможна [13]. При этом юридическая ответственность представляет собой не принуждение как таковое, а меру этого принуждения, чётко регламентированную правовыми нормами. СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ 1. Ожегов С.И. Словарь русского языка. – М., 1984. 2. См.: Юридическая ответственность и ее виды / под общ. ред. д.ю.н., профессора О.Ю. Бакаевой. – Саратов, 2009. С. 32. 3. Недбайло П.Е. Система юридических гарантий применения юридических норм // Правоведение. 1971. № 3. С. 50-62. 4. Матузов Н.И. Правовая система и личность. – Саратов, 1987. С. 208. 5. Нам К. Ответственность за нарушение обязательств: теория и законодательство // Хозяйство и право. 1997. №4. 6. См.: Братусь С.Н. Юридическая ответственность и законность. – М., 1976. С. 88. 7. См.: Иоффе О.С., Шаргородский М.Д. Вопросы теории права. – М., 1961. С. 318. 8. См.: Самощенко И.С., Фарукшин М.X. Ответственность по советскому законодательству. – М., 1971. С. 54. 9. См.: Тархов В.А. Понятие юридической ответственности // Правоведение. 1973. № 2. С. 36. 10. Там же. С. 39. 11. См.: Хачатуров Р.Л., Ягутян Р.Г. Юридическая ответственность. – Тольятти, 1995. С. 70. 12. См.: Лившиц Р.З. Современная теория права: Краткий очерк. – М., 1992. С. 28-35. 13. См.: Теория государства и права: учебник / под ред. В.М. Корельского и В.Д. Перевалова. М., 1997. С. 418. TO THE QUESTION ON CONCEPT «LEGAL RESPONSIBILITY» © 2010 Pogodina N.A., associate professor of chair of public law Pashkevich Y.G., student Saratov state social and economic university, Saratov (Russia) Keywords: Responsibility; positive responsibility; retrospective responsibility; signs of legal responsibility. Annotation: In article the basic campaigns to concept definition «legal responsibility» are considered. The analysis of available definitions is carried out. УДК 340 ИМУЩЕСТВЕННЫЕ ПРЕСТУПЛЕНИЯ ПО СУДЕБНИКУ 1497 года © 2010 Попрядухина И.В., аспирант Тольяттинский государственный университет, Тольятти (Россия) Ключевые слова: Судебник 1497; имущественные преступления; разбой, похищение чужого имущества (татьба), истребление или повреждение чужого имущества; противозаконное пользование чужим имуществом. Аннотация: Определяется круг имущественных преступлений по Судебнику 1497, рассматриваются отдельные составы преступлений, дается их анализ. Выводы автора основываются на изучении источников права и анализе научной литературы. Центральное место в системе древнерусских преступлений занимают имущественные преступления. В историкоправовой литературе существуют различные мнения о времени, когда на Руси появляется частная собственность. Некоторые исследователи, в частности Л.И. Дембо [1] указы- Вектор науки ТГУ. №3(3). 2010 вали на недопустимость выделения отраслей права при анализе древнерусского права, и соответственно невозможно говорить о видах вещных прав, в том числе о праве собственности. Другие авторы, напротив, полагают возможным уже в VI-VII вв. в Древней Руси видеть классовое общество 155 Попрядухина И.В. ИМУЩЕСТВЕННЫЕ ПРЕСТУПЛЕНИЯ ПО СУДЕБНИКУ 1497 г. и государство, основанное на частной собственности [2]. Такого же мнения придерживается А.Н. Федорова в своей монографии «Правонарушение и юридическая ответственность по Русской Правде»: «Таким образом, можно утверждать, что уже в период создания Русской Правды наряду с общинной собственностью существовало феодальное землевладение, представлявшее собой частную собственность» [3]. Вышеизложенное позволяет нам сделать вывод, что именно возникновение феодальной (частной) собственности, а также потребность в ее охране и защите, привело к необходимости законодательно закрепить имущественные преступления уже в Русской Правде. В качестве самостоятельных составов имущественных правонарушений Русская правда выделяла: татьбу (как разновидность татьбы выделялись такие составы как кража и разбой), недозволенное пользование чужим имуществом, завладение недвижимостью, повреждение чужих вещей, неисполнение обязательств, поджог. Псковская Судная грамота включает в себя те же составы, что и Русская Правда, но более подробно рассматривает квалифицированные виды татьбы, конкретизирует и дополняет их. Так же в Псковской Судной грамоте усложняется система наказаний за данные составы, по сравнению с Русской Правдой. Судебник 1497 года особое внимание уделяет имущественным преступлениям. Наиболее обширная и упорядоченная часть Судебника 1497 года посвящена имущественным преступлениям (ст. 8, 9, 10, 11, 12, 13, 38, 55, 62). Основу производственных отношений тогдашней Руси составляла собственность феодала на средства производства и неполная собственность на рабочую силу. Судебник стоял на страже прав и привилегий господствующего класса и устанавливал ответственность за нарушения прав феодальной собственности. Защита феодальной собственности и личности феодалов, а также приравненных к ним монастырей и церкви, проходит красной нитью через весь Судебник. Судебник 1497 года предусматривал следующие виды преступлений против имущественных прав: 1) разбой, 2) похищение чужого имущества (татьба), 3) истребление или повреждение чужого имущества, 4) противозаконное пользование чужим имуществом. В праве Северо-Западной Руси XII-XV веков сохранилась характерная для права Киевского государства трактовка разбоя как одного из наиболее тяжких преступлений, однако вопрос о том, как изменилось содержание категории «разбой» в XII-XV веках, в историко-правовой науке практически не рассмотрен [4]. Разбой трактовался как «вооруженное нападение, обычно с целью наживы, которое сопровождалось изъятием имущества и причинением вреда здоровью людей, вплоть до лишения жизни» [5]. В Русской Правде отразился переходный период в понимании разбоя: если изначально разбой понимался как умышленное убийство в большинстве случаев, связанных с корыстной целью, то потом разбой стал трактоваться как способ завладения чужим имуществом, преимущественно, связанным убийством, то есть первоначально отмечается преступление, посягающие на личность человека, а затем преступление против имущества [6]. Разбой являлся наиболее тяжким преступлением по Русской Правде и наказывался самой суровой мерой наказания того времени – потоком и разграблением. При этом стоит отметить, что в Русской Правде впервые устанавливается мера наказания за разбой. В исследовательской литературе не существует определенного мнения о том, какой смысл вкладывали составители Псковской Судной грамоты в термин «разбой». Большинство авторов склоняются к мнению о смешении понятий «разбоя» и «грабежа» [7] в Псковской Судной грамоте, 156 объясняя это тем, что за эти преступления назначается одинаковая мера наказания. Ю.В. Оспенников в своей работе Правовая традиция Северо-Западной Руси XII-XV вв. не соглашается с данными авторами, объясняя это тем, что «представляется неоправданным ограничиваться текстом одного памятника, то есть собственно Грамоты….» [8]. Судебник 1497 также не устанавливал различия между грабежом и разбоем. В XV в.. Под разбоем по Судебнику 1497 понималось открытое нападение, производимое обычно шайкой, но не обязательно сопровождавшееся убийством. По мнению аспиранта, данное определение не является законченным и не полностью раскрывает понятие разбоя, смешивая это понятие с понятием грабежа. По нашему мнению, разбой по Судебнику 1497 года – это вооруженное нападение с целью наживы, которое сопровождается изъятием имущества и причинением вреда здоровью, вплоть до убийства. Для того чтобы наиболее полно рассмотреть разбой как вид имущественного преступления по Судебнику 1497 года, проанализируем состав данного преступления. Как и любое преступление, в его состав входят четыре элемента: субъект, объект, объективная и субъективные стороны. Судебник не различает татей от разбойников, относя к этой категории ведомо лихих людей. К ведомо лихим людям в данном случае относят, тех кто выбрал себе промысел из татьбы и грабежа. В Судебнике 1497 г. Об этом говорится так : "А доведут на кого татьбу, или разбой, или душегубство... и будет ведомой лихой, и боярину того велети казнити смертною казнию" [9]. Этой статье совершенно соответствуют 59-я и 60я Судебника 1550 г. Московское государство стремится искоренить ведомых лихих людей, которые живут на счет чужого благосостояния, а как они его похищают, тайно (кража) или явно с насилием (разбой), это безразлично. Воры, но не ведомые лихие люди, наказываются легче; по обоим судебникам за первую кражу они подлежат торговой казни. Ответственность за разбой была различной в зависимости от того, совершался ли он "ведомым лихим человеком" или нет. Совершение разбоя "ведомым лихим человеком" каралось смертной казнью (ст. 8). Если обвиняемый в разбое не был "ведомым лихим человеком", он должен был возместить пострадавшему нанесённый ущерб ("исцево доправити") и наказывался "продажей" (ст. 38), что означало в данном случае денежный штраф. Исходя из определения разбоя по Судебнику 1497 г. Объект преступления – это охраняемые уголовным законом социально-значимые ценности, интересы, блага, на которые посягает лицо, совершающее преступление и которым в результате совершения преступного деяния причиняется или может быть причинен существенный вред. При рассмотрении данного состава преступления мы можем выделить два объекта: первый – имущество, второй – жизнь и здоровье человека, Стоит отметить, что основным объектом здесь будет именно имущество, а причинение вреда здоровью или смерти будет дополнительным. Как видно из вышеизложенного, причинение вреда здоровью смерти человеку является не обязательным условием, ответственность субъект будет нести, независимо от того причинен ли вред здоровью или жизни, основным условием здесь является открытое вооруженное нападение с целью наживы и изъятием имущества. Объект преступления тесным образом связан и с важнейшим признаком объективной стороны преступления – общественно опасными последствиями. Общественно опасные последствия – это определенный вред, ущерб, причиняемый какому-либо социально-значимому интересу. Общественно опасные последствия как бы высвечивают сущность и специфику конкретного объекта посягательства. Вектор науки ТГУ. №3(3). 2010 Попрядухина И.В. ИМУЩЕСТВЕННЫЕ ПРЕСТУПЛЕНИЯ ПО СУДЕБНИКУ 1497 г. Объективная сторона разбоя Судебником не раскрыта, но можно предположить, что опасность разбоя виделась, прежде всего в разрушении инфраструктуры, поскольку разбойные нападения устраивались обычно на дорогах между населенными пунктами, в безлюдных местах [10]. Субъективная сторона разбоя в Судебнике представлена умыслом, то есть сознательным причинением вреда имуществу, жизни и здоровью. На основании вышеизложенного, можно сделать вывод, что в Судебнике 1497 г. преобладает не индивидуальная оценка разбоя как преступного деяния, а оценка его по некоторым общим признакам, которые предполагаются присущими известному роду людей. Это люди, которые живут разбоем. Следующим видом имущественных преступлений, предусмотренных в Судебнике 1497 г., является похищение чужого имущества (татьба). По нашему мнению, понятие «татьбы» занимает центральное место в системе имущественных преступлений по Судебнику 1497 г. В исследовательской литературе справедливо отмечается, что «татьба» являлась «общим понятием для обозначения посягательств на чужое имущество» [11]. Если такое трактует понятие татьбы в широком смысле, то в узком смысле слова, под татьбой стоит понимать воровство или кражу. Стоит отметить, что развитие данного института в период становления Московского централизованного государства в научной литературе практически не исследовано. Исследование данного вопроса на монографическом уровне, начинается с Соборного Уложения 1649 г. (работа Л. Белогриц-Котляровского «О воровстве-краже по русскому праву. Историко-догматическое исследование») [12]. Центральное место в судебнике 1497 года занимают статьи, посвященные похищению чужого имущества или «татьбе». К ним относятся статьи 8, 9, 10, 11, 13 Судебника. Статьи 12-13 определяют порядок оценки показаний, изобличающих преступников. По мнению Л.В. Черепнина, статьи, регламентирующие имущественные преступления являются фрагментом самостоятельного устава, направленного на организацию борьбы с татями и охрану феодальной собственности [13]. В них устанавливается наказание за кражу, а также порядок изобличения преступников. Наказание зависело от того, простой или квалифицированной была кража. Деление кражи на простую и квалифицированную известно еще со времен Русской Правды. Так, в ст. 38 Краткой и ст. 40 Пространней редакции потерпевшему предоставлялось право убить вора без суда и следствия при совершении кражи из закрытого помещения и ночью, тогда как простая кража влекла лишь денежный штраф. Развивая это положение, ст. 5 Двинской уставной грамоты впервые упоминает о рецидиве, а также предусматривает смертную казнь (ино повесити) за третью кражу. Эти нормы повторяются затем в ст. 8 Псковской Судной грамоты. Судебник устанавливает следующие виды кражи, простую кражу (ст. 10) и квалифицированные: по объекту — церковная и головная татьба (ст. 9, 10), по повторяемости — рецидив, повторная кража (ст. 11), по субъекту — кража, совершенная ведомым лихим человеком (ст. 13). Статья 10 Судебника 1497 г. предусматривает наказание за простую кражу. Кража, совершенная впервые, кроме церковной и головной, и кража с поличным со стороны ведомого лихого человека, влекли за собой торговую казнь, а также возмещение убытков потерпевшему. В случае несостоятельности осужденного можно было выдать головой. С.Г. Струмилин интерпретировал это положение лишь как продажу имущества, но никак не личности истца. Выдача неимущих истцам головою в работу до искупа получила, по его мнению, законодательное закрепление лишь в Уложении 1649 года [14]. Однако общепринятым в науке является Вектор науки ТГУ. №3(3). 2010 мнение о том, что несостоятельный должник отдавался истцу или кредитору в холопство до отработки долга [15]. Это защищало интересы феодальных собственников. Перейдем к рассмотрению квалифицированных видов кражи. Первым видом квалифицированной кражи является церковная татьба. Под церковным татем, по мнению большинства исследователей Судебника, понимается лицо, совершившее святотатство, т.е. деяние, так или иначе нарушающее права и интересы церкви, являющейся оплотом феодального государства. Однако ни Судебник 1497 года, ни Судебник 1550 года не определяют еще специальных составов святотатства. Мы предполагаем, что под церковной татьбой подразумевалось, кража любого имущества, принадлежащего церкви и расположенное на ее территории. При этом к церковному имуществу относилось не только религиозные предметы (кресты, иконы, церковные книги), но и любое другое имущество (мебель, повозки, разнообразная утварь и т.д.), а также домашний скот. Стоит отметить, что церковная татьба, как отдельный вид преступления впервые законодательно был закреплен в Судебнике 1497 г. Ни в Русской Правде, ни в Псковской Судной грамоте церковная татьба не встречается. Относительно понятия головной татьбы нет единого мнения. По словам В.И. Татищева, «головной тать на многих местех разумеет смертноубийцу, да и всякий тать, по словам христовым, из того не выключен» [16], т.е. тать включал и понятие убийцы. Л.В. Черепнин считал, что под головной татъбой следует рассматривать воровство, сопровождавшееся убийством [17]. Оспаривая это положение, Е.И. Колычева присоединяется к сложившейся в историкоправовой литературе позиции, согласно которой головная татьба — это похищение людеи, преимущественно холопов [18]. Квалификация головной татьбы, как кражи холопов наиболее ценного для господствующего класса имущества, — не лишена основания. Тем более что ст. 10 Судебника 1497 года, открывающая цикл статей о порядке ответственности за разного рода кражи, включает в их число головную татьбу. К толкованию термина головная татьба, как кражи людей (для продажи в холопство), присоединяется и А.А. Зимин, считая нелогичным с точки зрения древнерусского права понимать головную татьбу как татьбу с убийством" [19]. Однако, как показывает Л.В. Черепнин, укрывательство людей, похищение холопов или переправка их за рубеж влекли не смертную казнь, а похолопление виновных [20]. Стоит отметить, что эксплуатируемое население (крепостные, холопы), естественно, не имели возможности и средств "воровать" чужих людей (также крепостных и холопов), укрывать их или переправлять за рубеж. Вместе с тем трудно предположить, чтобы законодательство было так сурово в отношении самого класса феодалов, тем более, что период XIV-XV вв. не был ещё периодом всеобщего и полного закрепощения, и случаи переманивания и увода феодально-зависимого населения одним владельцем от другого были довольно часты. Обобщая все вышеизложенное, можно сказать, что ярко выраженный классовый характер Судебника 1497 года, защищавшего феодальную собственность и личность феодала, не исключает установления высшей меры наказания за такое квалифицированное преступление, как кража, сопровождавшееся убийством собственника, что могло быть одновременно и средством расправы с тем или иным представителем господствующего класса, но не группой лиц, а в одиночку. Исходя из этого, точка зрения Л.В. Черепнина представляется убедительнее. Судебник 1497 года уже знает понятие рецидива, относя рецидив к числу отягчающих признаков. Судебник выделяет такой вид преступления, как повторную кражу, рас- 157 Попрядухина И.В. ИМУЩЕСТВЕННЫЕ ПРЕСТУПЛЕНИЯ ПО СУДЕБНИКУ 1497 г. сматривая повторную кражу как особый вид квалифицированной кражи. При отсутствии у виновного имущества он не выдается истцу для возмещения убытков, а подвергается смертной казни. Судебник 1497 года предусматривает такой вид кражи, как кража, совершенная ведомо лихим человеком. Статья 13 Судебника говорит, что признание добрыми людьми вора ведомым лихим человеком, хотя бы и совершившего первую кражу (а довода на него в прежнем деле не будет), но пойманного с поличным, влекло для него смертную казнь. М.Ф. Владимирский-Буданов подчеркивает, что более строгое наказание вора, захваченного с поличным, характерно для древнего права всех народов [21]. Рассматривая данный вид кражи, очень важно учитывать порядок оценки показаний, изобличающих преступников. В соответствии со статьей 12 Судебника – оговор в воровстве со стороны 5—6 добрых людей, даже при отсутствии доказательств в виновности (а довода на него в прежнем деле не будет), влек для оговоренного обязанность удовлетворить требования истца без разбора дела по существу (ст. 12). Институт оговора – обвинения (а на кого взмолвят... пятъ или шесть... добрых христиан) трактовался поразному. Б. И. Сыромятников видел в этом обыскное начало в виде язычной молки, т.е. свидетельства целой общины, которая добрила или лиховала человека, давая общую оценку его личности [22]. Признавая, что институт оговора является остатком суда общины, М. Ф. Владимирский-Буданов рассматривает его, однако, как переходный момент к началу повального обыска [23]. Это более соответствует действительности, ибо оговор со стороны добрых, т.е. благонадежных с точки зрения господствующего класса, людей приобретал в глазах законодателя безусловную доказательственную силу. К добрым людям обычно относились дети боярские, составлявшие разряд свободных служилых людей, занимавшие низшие и средние должности в армии и системе управления и получавшие за свою службу земельные пожалования, или волостные крестьяне, сидевшие на черных землях, находившихся под управлением общей администрации, и целовавшие крест, т. е. присягавшие при избрании их населением для выполнения различных должностей в органах местного управления. Таким образом, добрые люди являлись представителями господствующего класса или зажиточной части крестьянского населения. Всякая квалифицированная кража каралась смертной казнью. При этом, аналогично ст. 8, требования частного лица уступали уголовным требованиям государства а не будет у того татя статка с ысцеву гыбель, ино его исцу в гибели не выдати, казнити его смертною казнью (ст. 11). Торговая казнь означала битье кнутом, которое производилось палачом на торгах, площадях или в иных местах скопления народа, с целью устрашения последнего. Торговая казнь часто являлась замаскированным видом смертной казни, особенно в случаях, когда предписывалась торговая казнь без пощады. Число ударов в законодательстве не определялось. В XVIII-XIX вв. число ударов доходило до 400, в XVII в. для пытки устанавливалось 300 ударов. Но уже 50 ударов считалось битьем нещадным: Тех воров... бить кнутом... нещадно, давать бы ударов по 50. 135. Этот вид наказания применялся до середины XIX века. Судебник выделяет такой вид имущественного преступления как истребление или повреждение чужого имущества. К этому виду преступлений Судебник относил "пожог" – простой поджог двора или другого имущества. Виновность обвиняемого доказывалась полем, т.е. состязанием сторон. Ответственность заключалась в необходимости возмещения убытков пострадавшему и выплаты "продажи". 158 Большое внимание Судебник уделяет охране прав собственности землевладельцев на землю. Он устанавливает ответственность за повреждение изгородей и учинение потрав, повреждение или уничтожение межевых знаков и запашку чужой земли. Неустановление или повреждение изгородей и учинение потрав, повреждение или уничтожение межевых знаков и запашку чужой земли влекло за собой обязанность возместить нанесённый ущерб. Что касается повреждения межевых знаков и запашки чужих земель, то наказание за это носило ярко выраженный классовый характер. За повреждение межевых знаков или перепашку межи «великого князя земли боярина и манастыря...» виновного предписывалось "бити кнутием, да исцу взяти на нём рубль". То же самое преступление, но совершаемое крестьянами «промежу себя», влекло за собой денежный штраф в 2 алтына и возмещение убытков пострадавшему, размер которых устанавливался управляющим дворцовым селом, «...посмотря по человеку и по ране и по рассуждению» (ст. 62) [24]. Нет сомнения, что к числу этого вида преступлений в действительности относилось значительно большее количество деяний – уничтожение или повреждение пчелиных ульев, орудий ловли бобров, повреждение или злостное истребление скота и имущества – наказания за которые устанавливались ещё в статьях Русской Правды. Надо полагать, что эти статьи продолжали действовать и во времена Судебника. К противозаконному пользованию чужим имуществом относились значительное количество преступлений – самовольная езда на чужом коне, укрывательство беглых холопов, присвоение найденного предмета и др., Стоит отметить, что в Судебнике нет норм которые регулировали бы данные виды преступлений, но, несомненно, они существовали. Это предусматривалось ещё «Русской Правдой» и, вероятно, ею же регулировалось и во времена Судебника. Таким образом, система имущественных преступлений, предусмотренная Судебником 1497 г., в большей своей части является отражением системы преступлений более ранних источников (Русской Правды, Псковской Судной грамоты). Стоит отметить, что законодательство периода формирования Московского Централизованного государства, регулирующие имущественные преступления еще не совершенно, зачастую различные понятия подменяются друг другом, что в значительной степени затрудняет отграничение составов преступления друг от друга. Однако, наряду с определенными несовершенствами данного законодательного акта, Судебник делает определенные шаги вперед. Новизна заключается в появлении новых составов преступлений, а также введение нового субъекта – холопов, что в значительной степени расширило понимание имущественных преступлений в целом. Статья подготовлена в рамках государственного контракта № 14.740.11.0555 от 05.10.2010 г., выполненного по ФЦП «Научные и научно-педагогические кадры инновационной России». СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ 1. Дембо Л.И. Земельные правоотношения в классово-антагонистическом обществе. – Л., 1954. 2. Рыбаков Б.А. Киевская Русь и русские княжества XII-XIII вв. – М., 1982; Генезис и развитие феодализма в России. – Л., 1983; Хачатуров Р.Л. Русская Правда. – Тольятти, 2002. C. 33 и др. 3. Фёдорова А.Н. Правонарушение и юридическая ответственность по Русской Правде: монография / под ред.Р.Л. Хачатурова. – Тольятти: Изд-во ВУиТ, 2004. C. 85. Вектор науки ТГУ. №3(3). 2010 Пушкарев С.В. ОТВЕТСТВЕННОСТЬ ОРГАНОВ ГОСУДАРСТВЕННОЙ ВЛАСТИ… 4. Оспенников Ю.В. Правовая традиция СевероЗападной Руси XII-XV вв.: монография. – М.: NOTA BENE, 2007. с. 474. 5. Оспенников Ю.В. Правовая традиция СевероЗападной Руси XII-XV вв. монография. – М.: NOTA BENE, 2007. С. 446-447. 6. Фёдорова А.Н. Правонарушение и юридическая ответственность по Русской Правде: монография / под ред. Р.Л. Хачатурова. – Тольятти: Изд-во ВУиТ, 2004. С. 86. 7. Исаев М.М. Уголовное право Новгорода и Пскова XIII-XV вв. // Труды научной сессии Всесоюзного института юридических наук. – М., 1948. С. 137; Мартысевич И.Д. Псковская судная грамота. Историко-юридическое исследование. – М., 1951. С. 101; Алексеев Ю.Г. Псковская Судная грамота и ее время. Развитие феодальных отношений на Руси XIV-XV вв. – Л., 1980. С. 49. 8. Оспенников Ю.В. Правовая традиция СевероЗападной Руси XII-XV вв.: монография. – М.: NOTA BENE, 2007. С. 446. 9. Российское законодательство X-XX веков: в 9 т. Т. 2: Законодательство периода образования и укрепления Русского централизованного государства / под общ. ред. О.И. Чистякова; отв. ред. тома А.Д. Горский;. В.И. Корецкий. – М.: Юрид. лит., 1985. С. 73. 10. Оспенников Ю.В. Правовая традиция СевероЗападной Руси XII-XV вв.: монография. – М.: NOTA BENE, 2007. С. 449. 11. Оспенников Ю.В. Правовая традиция СевероЗападной Руси XII-XV вв.: монография. – М.: NOTA BENE, 2007. С. 502. 12. Белогриц-Котляровский Л. О воровстве-краже по русскому праву. Историко-догматическое исследование. – Киев, 1880. 13. Судебники XV-XVI вв. С. 60. 14. Струмилин С.Г. Договор займа в древнерусском праве. Опыт историко-юридического исследования. – М., 1929. С. 72. 15. Сергеевич В.И. Русские юридические древности. Т. I. – СПб., 1902. С. 149. 16. Татищев В.Н. История Российская. Т. 7. С. 312. 17. Судебники XV-XVI вв. С. 58. 18. Колычева Е.И. Холопство и крепостничество (конец XV-XVI вв.). – М. 1971. С. 224-225. 19. Зимин А.А. Россия на рубеже XV-XVI столетий. С. 135. 20. Судебники XV-XVI вв. С. 5. 21. Владимирский-Буданов М.Ф. Христоматия. Вып. II. С. 41-42, 77. 22. Сыромятников Б.И. Очерк истории суда в древней и новой России: сб. Судебная реформа / под ред. И.В. Давыдова, И.И. Полянского. – М., 1915. С. 81. 23. Владимирский-Буданов М.Ф. Хрестоматия. Вып. II. С. 87. 24. Российское законодательство X-XX веков: в 9 т. Т. 2: Законодательство периода образования и укрепления Русского централизованного государства / под общ. ред. О.И. Чистякова; отв. ред. тома А.Д. Горский;. В.И. Корецкий. – М.: Юрид. лит., 1985. С. 60. PROPERTY CRIMES UNDER THE CODE OF LAWS OF 1497 © 2010 Popryadukhina I.V., post-graduate student Tolyatti State University, Tolyatti (Russia) Keywords: Рroperty crimes; robbery; kidnapping someone else's property (tatba); destruction or damage to another's property; unlawful use of another's property. Annotation: the circle of property crimes under the Code of laws 1497 Is defined, separate structures of crimes are considered, their analysis is given. Conclusions of the author are based on studying of sources of the right and the analysis of the scientific literature. УДК 342.511.5+342.538.6 ОТВЕТСТВЕННОСТЬ ОРГАНОВ ГОСУДАРСТВЕННОЙ ВЛАСТИ И ДОЛЖНОСТНЫХ ЛИЦ ГОСУДАРСТВА КАК КРИТЕРИЙ СУЩЕСТВОВАНИЯ В НЕМ НЕТИПИЧНОЙ ФОРМЫ ПРАВЛЕНИЯ © 2010 Пушкарев С.В., аспирант Чебоксарский кооперативный институт (филиал) Российского университета кооперации, Чебоксары (Россия) Ключевые слова: Орган государственной власти; должностное лицо государства; конституционная ответственность; признак нетипичной формы государственного правления. Аннотация: Статья посвящена актуальному и еще не разработанному институту права как ответственности органов государственной власти и должностных лиц применительно к нетипичным формам государственного правления. Автором делается предложение рассматривать объем ответственности указанных субъектов как критерий выделения нетипичных форм государственного правления. Вектор науки ТГУ. №3(3). 2010 159
