Особенности исполнения уголовного наказания в виде лишения

УГОЛОВНАЯ ПОЛИТИКА: ТЕОРИЯ И ПРАКТИКА
Кашоида Вячеслав Валерьевич
кандидат юридических наук, доцент,
доцент кафедры уголовного права
Краснодарского университета МВД России
(тел: +78612583563)
Особенности исполнения уголовного наказания
в виде лишения свободы
в Советском государстве периода «застоя»
(1970-е – середина 1980-х годов)
В статье исследуются особенности правового регулирования исполнения наказания в виде
лишения свободы в Советском государстве в годы «застоя», а также реализации соответствующих
уголовно-исполнительных норм. Анализируется практика деятельности исправительно-трудовой
системы, дается оценка советской пенитенциарной политики рассматриваемого периода.
Ключевые слова: осужденные, лишение свободы, исполнение наказания, Исправительнотрудовой кодекс, правила внутреннего распорядка, изолированные участки, ограничения прав
осужденных.
V.V. Kashoida, Master of Law, Assistant Professor, Assistant Professor of a Chair of Criminal Law
of the Krasnodar University of the Ministry of the Interior of Russia; tel.: +78612583563.
Peculiarites of the enforcement of the criminal punishment in the form of imprisonment in the
Soviet state in the «stagnancy» period (1970 – middle 1980)
The peculiarities of the legal regulation of the enforcement of punishment in the form of imprisonment
in the Soviet state in the «stagnancy» period and the realization of the corresponding penal norms are
investigated in the article. The practice of the correction labour system activity is analyzed, the estimation
of the soviet penitentiary policy of this period is given.
Key words: sentenced, imprisonment, enforcement of punishment, Correctional labour code, internal
regulations, isolated sections, limits of sentenced people rights.
П
ринятие ИТК РСФСР 1970 г. пришлось
на начало периода истории СССР,
известного под названием «застой».
Следует заметить, что этот Кодекс закрепил
фактически сложившуюся к тому времени структуру ИТУ. Конкретно это выразилось в ст. 12, в
которой в качестве учреждений, исполняющих
наказание в виде лишения свободы, устанавливались исправительно-трудовые колонии,
тюрьмы и воспитательно-трудовые колонии;
подчеркивалось также, что исправительнотрудовые колонии являются основным видом
ИТУ для содержания осужденных к лишению свободы, достигших совершеннолетия.
Внутреннее устройство и оборудование ИТУ
Кодексом не определялись; эти вопросы регламентировались Правилами внутреннего
распорядка ИТУ (мы используем их редакцию
1977 г.). Данный документ заслуживает особого внимания. По объему он почти такой же,
как кодекс.
ОБЩЕСТВО И ПРАВО ● 2014 ● № 4 (50)
В соответствии со ст. 23 ИТК РСФСР в Правилах должны быть отрегулированы следующие вопросы: порядок приема осужденных в
ИТУ, правила поведения осужденных во время
работы и отдыха, перечень работ и должностей, на которых запрещается использование
осужденных, перечень и количество предметов
и вещей, которые они могли иметь при себе,
порядок изъятия предметов, запрещенных к
использованию, порядок производства проверок, свиданий, приема и вручения осужденным
посылок, передач, бандеролей и корреспонденции, а также перечень и количество продуктов
питания и предметов первой необходимости,
разрешаемых к продаже осужденным. Круг
вопросов, охватываемых внутренним распорядком, изложен исчерпывающе. Тем не менее
Правила дополнительно регламентировали
вопросы оборудования ИТУ, меры обеспечения
изоляции осужденных, меры безопасности,
организацию политико-воспитательной работы
104
УГОЛОВНАЯ ПОЛИТИКА: ТЕОРИЯ И ПРАКТИКА
с осужденными и их обучения, порядок применения мер поощрения и взыскания и др. Таким
образом, Правила вышли далеко за пределы
регулирования, предусмотренные законодательством, несмотря на то, что согласовывались с
Генеральной прокуратурой СССР.
Ряд положений Правил текстуально дублируют Кодекс. Однако более серьезные недостатки
связаны с тем, что Правилами (а не законом)
регламентированы некоторые ограничения прав
осужденных, имеющих важное значение в жизни
каждого человека, в том числе и прежде всего
в местах лишения свободы. Это касается, в
частности, ограничения права на личную неприкосновенность путем применения к осужденным
наручников (§ 47), смирительной рубашки (§ 48)
и оружия (§ 49). Можно назвать еще и такой
незначительный, на первый взгляд, вопрос, как
принудительная стрижка головы «наголо» (§ 83).
Довольно значительный «захват» Правилами
внутреннего распорядка ИТУ законодательных
функций объясняется, как нам представляется,
еще не преодоленным ведомственным синдромом власти; слишком уж велика была последняя у НКВД в отношении заключенных, и эту
психологию вдруг, за короткое время изменить
было невозможно. Как показывает практика, для
изменения правосознания требуется немало
времени [1, с. 26]. Так, принудительная стрижка
«наголо» была отменена только в 1992 г. До
1977 г. действовало правило, согласно которому
осужденные при встрече с представителями
администрации и иными лицами, посещающими ИТУ, обязаны были не только вставать,
но и снимать головной убор (§ 17 Правил внутреннего распорядка ИТУ в редакции 1972 г.),
что, без сомнения, было уродливым реликтом
сословных отношений в России в прошлом (это
правило соблюдалось, видимо, так тщательно,
что и сейчас осужденные пожилого возраста,
проведшие в местах лишения свободы много
лет, обнажают голову и слегка наклоняются, как
правило, с заведомо неискренней и заискивающей улыбкой).
К началу 1970-х гг. сложились весьма крупные
по численности исправительно-трудовые учреждения. Это обстоятельство было закреплено
в § 3 Правил внутреннего распорядка ИТУ, где
устанавливался лимит наполнения: в колониях
общего режима он составлял 1600 человек, усиленного режима – 1400, строгого режима – 1200,
особого режима – 600, в колониях-поселениях – 700,
в колониях-поселениях для лиц, совершивших
преступления по неосторожности, – 2000 человек. В дальнейшем наблюдалось укрепление
колоний, что связано с расширением произ-
водственной деятельности в рамках исправительно-трудовой системы [1, с. 15], и уже в
1986 г. цифры значительно увеличились. Этот
процесс отражал в целом известную «гигантоманию» как в промышленности, так и в сельском
хозяйстве страны. Кроме того, функционирование крупных по размерам исправительно-трудовых учреждений стимулировалось системой
организационно-штатного расписания, когда,
например, для получения звания полковника
начальнику ИТУ надо было добиваться, чтобы
во вверенном ему учреждении было не менее
двух тысяч человек, а объем валовой продукции, выпускаемой продукции превышал десять
миллионов рублей (по ценам того времени это
мощность среднего предприятия в советской
промышленности) [1, с. 26].
Вполне определилось и типовое устройство
ИТУ, которое начало формироваться еще в
1930-е гг. Согласно § 6 Правил внутреннего распорядка ИТУ каждая колония состоит из жилой
зоны и производственной (если имеется соответствующее производство). Жилая зона, в свою
очередь, разделяется на изолированные друг от
друга участки с тем, чтобы в каждом из них могло
содержаться не более 250–300 человек. В жилой
зоне размещаются общежития, пищеблок, магазин, школа, профтехучилище, баня с прачечной
и дезкамерой, парикмахерская, мастерская по
ремонту одежды и обуви, кладовые, сушильное
отделение, помещения для различных служб
администрации; кроме того, на территории жилой зоны оборудуется изолированное здание
с помещениями камерного типа и штрафного
изолятора, а также спортивная площадка, летняя площадка для просмотра кинофильмов и
площадка для проверок осужденных.
Практика добавила к этому перечню собственные котельные и некоторые другие коммунально-бытовые объекты. Производственная
зона представляет собой по сути обычное
предприятие с добавлением атрибутов, связанных с охраной и надзором за работающими там
осужденными.
Дальнейшее развитие института наказания в
виде лишения свободы происходило довольно
противоречиво. Так, период до середины 1980-х гг.
характеризуется определенной стабильностью.
Уголовное законодательство практически
оставалось неизменным. Являясь наиболее
распространенным видом наказания, лишение
свободы применялось примерно к 40–42%
(например, в 1984 г. – 49%, в 1987 г. – 34%)
осуждаемых преступников [2, с. 124; 3, с. 48]. Исправительно-трудовые учреждения постепенно
увеличивали объем промышленного производ-
105
УГОЛОВНАЯ ПОЛИТИКА: ТЕОРИЯ И ПРАКТИКА
ства и укрупнялись [1, с. 15]. С одной стороны,
это затрудняло управляемость большой массы
осужденных в отдельном ИТУ (что и послужило непосредственной причиной разделения
ИТУ на локальные участки). Однако, с другой
стороны, получая прибыли как хозяйствующие
субъекты, ИТУ имели возможности расширять,
обновлять и укреплять свою материально-техническую базу. Бытовые условия отбывания
наказания улучшались. В этом отношении
рассматриваемый период выгодно отличается
как от предшествующих, так и от последующих
лет. В целом закрепленный в ИТК РСФСР
1970 г. правовой статус осужденных оказался,
безусловно, существенным продвижением вперед на фоне предшествующих ограничений в
системе ГУЛАГа. Вместе с тем, сопоставление
норм кодекса с международными Минимальными стандартными правилами обращения
с заключенными показывает значительное
отставание нашего исправительно-трудового
закона. Это обстоятельство, равно как и логика
вообще общественного развития, предполагало
дальнейшее законодательное «раскрепощение»
осужденных.
Однако в действительности изменения в
исправительно-трудовом законе связывались
лишь с производственной деятельностью,
материально-бытовыми условиями и воспитательной работой. Эти три компонента вырвались далеко вперед, в то время как правовое
положение осужденных, несомненно, положительно воспринятое в 1970 г., значительно
отставало, и уже к рубежу 1980-х гг. разрыв
оказался весьма внушительным и все сильнее
оказывал отрицательное влияние на моральнопсихологический климат среди осужденных и,
соответственно, состояние правопорядка в ИТУ
[4, c. 47; 5, c. 44].
Так, к началу 1980-х гг. все ИТУ были разделены на изолированные участки, и осужденные
большую часть времени в период отбывания
наказания проводили в «обычном жилом помещении» и на огороженном возле него пятачке.
Выходы из локальных участков ограничива-
лись и могли осуществляться только строем.
Осужденные обязаны были носить одежду
единого образца – это были давно морально
устаревшие и неудобные в ношении «фуфайки», «деревянные» ботинки, «кирзачи», так
называемая «спецовка»; все черного цвета.
Все осужденные были подстрижены «наголо».
В порядке дисциплинарных взысканий их могли
лишать свиданий с родственниками; во время
длительных свиданий они также не имели права
надевать собственную одежду, а после свидания им запрещалось брать что-либо от своих
родных, равно как и передавать. У осужденных
изымалась половина заработка, им не выплачивалась трудовая пенсия, время работы в период
отбывания лишения свободы не включалось в
трудовой стаж.
На повышенную суровость ИТК РСФСР 1970 г.
по сравнению с предшествовавшими уголовноисполнительными документами, а также на
усиление в целом жесткости наказаний обращалось внимание в литературе [6, c. 139–140;
7, c. 98]. При таком положении ни определенное улучшение бытовых условий, ни усиление
политико-воспитательной работы, которая
приобретала все более назойливые формы,
не могли полноценно обеспечить реализацию
концепции исправления и перевоспитания осужденных, поскольку их «застывший» правовой
статус заметно отстал от развития общества в
целом, а также во многом не соответствовал общечеловеческой морали. В довершение к этому
5 апреля 1985 г. принимается Указ Президиума
Верховного Совета РСФСР, ограничивающий
применение условно-досрочного освобождения.
Ситуация стала меняться лишь ближе к рубежу
1990 г., когда в результате известных событий
общественно-политического характера Россия
взяла курс на европейские нормы обращения
с осужденными к лишению свободы, что проявилось, в частности, в соответствующих изменениях в действующем тогда ИТК РСФСР и
принятии в 1993 г. Закона РФ «Об учреждениях
и органах, исполняющих уголовные наказания
в виде лишения свободы».
1. Фефелов В.А. Социально-правовые основы цивилизации исправительных учреждений
Российской Федерации. Рязань, 1992.
2. Полубинская С.В. Цели уголовного наказания. М., 1990.
3. Бородин С.В. Состояние преступности и правосудие: назначение наказаний.
М., 1991.
1. Fefelov V.A. Socio-legal basis of the
correctional facilities civilization of the Russian
Federation. Ryazan, 1992.
2. Polubinskaya S.V. Aims of the criminal
penalty. Moscow, 1990.
3. Borodin S.V. The state of the criminality
and justice: punishment administration. Moscow,
1991.
ОБЩЕСТВО И ПРАВО ● 2014 ● № 4 (50)
106
УГОЛОВНАЯ ПОЛИТИКА: ТЕОРИЯ И ПРАКТИКА
4. Кузьмин С.И. Организованные преступные группировки в местах лишения свободы //
Преступление и наказание. 1995. № 4.
5. Полубинский В.И. От царской каторги к
советским лагерям // Преступление и наказание. 1995. № 7.
6. Росси Ж. Справочник по ГУЛАГу. М., 1991.
7. Новиков В.В. О некоторых тенденциях в
современной уголовно-исполнительной политике // Проблемы уголовной ответственности и исполнения наказания. Рязань, 1995.
4. Kuzmin S.I. Organized criminal groups in
places of imprisonment // Crime and punishment.
1995. № 4.
5. Polubinsky V.I. From tzar penal colony to
soviet detention camps // Crime and punishment.
1995. № 7.
6. Rossi G. Gulag guide. Moscow, 1991.
7. Novikov V.V. About some tendencies in
modern criminal and penal policy // The problems
of criminal responsibility and enforcement of
punishment. Ryazan, 1995.
107