НКВД, то есть в совершении преступлений, предусмотренных ст

образованием, до ареста работающего заместителем начальника Управления НКВД по Харьковской области, проживавшего в Харькове.
Перцов арестован следственной частью НКВД СССР 1 декабря
1938 года как участника контрреволюционной организации, существовавшей в органах НКВД. На предварительном следствии
Перцов о своей службе в органах НКВД показал следующее:
[...] В органах НКВД с 1929 года. Начал работу в Днепропетровском округе ГПУ в должности по[мощника] уполномоченного и
находился на этой должности до октября 1930 года. В октябре 1930
года я был переведен в Запорожский горотдел ГПУ на должность
пом[ощника] уполномоченного СПО. В должности уполномоченного СО, вр[еменно] и[cполняющий] д[олжность] начальника СО
Запорожского горотдела ГПУ проработал до июля 1932 года.
В июле 1932 года в порядке выдвижения был назначен уполномоченным КРО НКВД УССР [...]
Перцов обвиняется в том, что он, являясь заместителем начальника УНКВД по Харьковской области, направлял работников
аппарата УНКВД на репрессии ни в чем не повинных перед советской властью граждан, преимущественно из числа руководящих
работников партийных, советских и хозяйственных организаций.
Под видом борьбы с контрреволюционным элементом применял
извращенные методы следствия, создавал фиктивные контрреволюционные формирования и скрывал от разоблачения действительных врагов народа.
15.08.1939 года дело по обвинению Перцова рассмотрено в закрытом судебном заседании Военной Коллегией Верховного Суда
СССР. Суд признал Перцова виноватым в совершении преступлений, предусмотренных ст. 206-17 пункт «а» УК УССР и приговорил его к 4 годам лишения свободы. Постановлением Верховного
Суда СССР от 12.12.1940 года, приговор по делу Перцова был отменен и дело направлено на доследование со стадии предварительного следствия.
05.06.1941 года дело по обвинению Перцова было вторично рассмотрено Военным Трибуналом войск НКВД Киевского Военного
округа. Суд признал его виновным в том, что, он будучи на ответственной оперативной работе в органах НКВД, из карьеристских и
угоднических побуждений проводил вредительскую работу, направленную на избиение ничем не опороченных сотрудников
278
НКВД, то есть в совершении преступлений, предусмотренных
ст. 54-7 УК УССР и приговорил его к 15 годам лишения свободы.
Из имеющейся в деле справки видно, что Перцов Д.А. умер в
заключении 28 августа 1948 года.
Архивно-следственное дело № 976016 по обвинению Перцова Д.А. находится на хранении в УАО КГБ при Совете Министров СССР.
Следователь УКГБ при СМ УССР
по Запорожской области
старший лейтенант
Акимов
ЦДАГО України,ф.263, оп. 1, спр. 51894фп, т. 45, арк. 18–187зв.
Оригінал. Рукопис.
№ 73
З протоколу допиту колишнього голови правління
Василівської районної спілки мисливців Г. В. Перовського
слідчим УКДБ при РМ УРСР по Запорізькій області
Акімовим про застосування фізичних методів впливу
під час розслідування справи
Запорізького осередку «Трудової селянської партії»
3 січня 1958 р.
Секретно
Я, следователь следственного отдела УКГБ при Совете Министров УССР по Запорожской области старший лейтенант Акимов,
допросил в качестве свидетеля Перовского Глеба Васильевича,
1887 года рождения, уроженца г. Севастополя, место жительства — г. Запорожье, ул. Циолковского, № 25, украинца, гражданина УССР, не работающего, из дворян, иждивенец, женат, образование среднее, беспартийного. В марте 1919 года подвергался
аресту ревтрибуналом — был оправдан. В июне 1920 года арестовывался Александровским ЧК — был освобожден без суда. В августе 1921 года арестовывался Чрезвычайной тройкой по борьбе с
бандитизмом — был освобожден. В 1931 году Запорожским ГПУ
осужден на 5 лет ИТЛ, три раза судим народным судом.
[...] Вопрос: Привлекались ли Вы в 1931 Запорожским горотделом ГПУ к уголовной ответственности за участие в контрреволюционной организации «ТПК»?
279
Ответ: 8 февраля 1931 года я был арестован Васильевским
районным судом ГПУ и на следующий день направлен в г. Запорожье, где и продолжалось следствие по моему делу. Меня обвинили в принадлежности к Васильевской контрреволюционной
организации. Никакого названия она не имела. В разговорах следователей наше дело организовано как «дело агрономов». Что такое
«ТКП» мне неизвестно и я никогда не слышал такого названия. За
принадлежность к Васильевской контрреволюционной организации я был осужден на 5 лет лишения свободы.
Однако, на самом деле, я ни в какой антисоветской организации
участия не принимал и никакой враждебной по отношению к советской власти деятельности не проводил. Считаю, что дело по моему
обвинению было сфальсификовано и я осужден не обосновано.
Вопрос: Вам предъявляется протокол Вашего допроса от 7 марта 1931 года, из которого видно, что Вы признали себя виновными
в совершении контрреволюционного преступления и дали об этом
признательные показания. Подтверждаете ли Вы изложенное в
протоколе Вашего дела?
Ответ: С предъявленным мне протоколом моего допроса от 7
марта 1931 года я ознакомился путем прочтения. Этот протокол
написан лично мною. Но писал я его не один день 7 марта, а несколько раз. Мне примерно раз шесть приходилось переписывать,
свои чистосердечные, как они назывались, признания, изменяя
то одну, то другую их часть.
Писал я свои показания под диктовку следователя и по конспектам, которые мне давались. Написанные мною показания совершенно не соответствуют действительности, и поэтому я их не
подтверждаю. К даче ложных показаний, в которых я оговаривал
себя и других лиц, я был принужден всей обстановкой, созданной
сотрудниками ГПУ во время предварительного следствия. Длительное время я отрицал свою принадлежность к контрреволюционной организации. 12 дней меня держали в Васильевском отделении ГПУ, а затем перевели в Запорожский отдел. Здесь, убедившись, что я показаний, в якобы проводившейся мною контрреволюционной деятельности не даю, однажды допрашивали 8
суток без перерыва. От такого допроса я заболел и у меня произошел сердечный припадок. После припадка я был помещен в камеру, где находились Виноградов и другие, которые убеждали меня
давать такие показания, какие требовало следствие. При этом они
280
заявляли, что другого выхода, из создавшегося положения, у меня
нет и что лучший способ избежать, неминуемых якобы мучений
поскорее сознаваться в том, что тебе ставиться в вину, хотя ты
этого и не совершал, а затем после окончания следствия добиваться справедливости у вышестоящих органов власти. Вообще в тюрьме от арестованных мне приходилось слышать, что их избывали,
заставляли длительное время стоять на ногах, держали несколько
суток перед глазами электрическую лампу большой мощности. Однако по отношению ко мне был применен непрерывный допрос.
Находясь в камере, я узнавал от сокамерников, что они дали, на
меня показания будь-то бы я их завербовал, в контрреволюционную организацию. Об этом мне говорили Макаров, Корсунский и
другие, кто именно сейчас не помню. Все они в камере извинялись
передо мной и говорили, что делали по указанию следователя.
Зная о том, что на меня уже имеется много показаний и, считая
себя окончательно запутанным другими лицами, я решил покориться судьбе и в дальнейшем при вызовах на допросе давал такие
показания, какие от меня требовали. В своих показаниях я назвал
большое количество лиц, которые якобы были завербованы мной
в контрреволюционную организацию, а также являлись будто бы
ее участниками. На самом же деле я их в организацию не вербовал
и об антисоветской деятельности, из названых мною лиц, ничего
не знаю. Названные мною Киселев, Добрый, Копылов, Андриенко
Иван Иванович, Чабан Онуфрий Андреевич, Плохой Афанасий,
Лунев Василий Сергеевич, Макаров Георгий Владимирович, Островерков Анатолий Михайлович, Мельников Василий Александрович, Макаров Владимир Филиппович, Ведмедь Петр Иванович,
Ковтун Федор Назарович, Якименко Феофан Иванович — умерли
в разное время. Попов Андрей Григорович покончил жизнь самоубийством в с. Васильевке. Вайло Алексей Иванович был расстрелян немецко-фашистскими оккупантами, а Акименко Влас Иванович где-то погиб в период Великой Отечественной войны. Плохой
Родион и Король Василий Вавилович проживают в поселке Васильевке. Бочаров Сергей Михайлович где-то в Крыму. Где находятся
остальные, названные в моих показаниях лица мне не известно.
Еще раз повторяю, что об антисоветской деятельности всех этих
лиц мне ничего не известно.
Вопрос: В написанных Вами показаниях от 7 марта 1931 года,
Вы указывали, что отрицательно отнеслись, к совершившейся Ок281
тябрьской социалистической революции, соответствует ли это
действительности, и в чем выразилось Ваше отрицательное отношение к Октябрьской революции?
Ответ: Да, я действительно отрицательно отнесся к совершившейся Октябрьской социалистической революции. Я не верил в
ее победу и считаю, что она не даст положительных результатов
в развитии нашего общества. Однако, в дальнейшем, когда социалистическое строительство в нашей стране стало одерживать значительные успехи, я убедился в ошибочности своих взглядов. Несмотря на отрицательное отношение к социалистической революции, я никогда не был враждебно настроен по отношению к
советской власти. В первые годы советской власти я высказывал
критические замечания в адрес некоторых местных руководителей, которые не всегда были на высоте требований. Руководители
местных органов, зная мое дворянское происхождение, расценивали мою критику как вражду к советской власти и соответственно
этому строили свои взаимоотношения со мной. До 1931 года я
дважды арестовывался за якобы совершенные мною политические преступления, но был освобожден.
Вопрос: Вам предъявляется заявление на имя Генерального прокурора, написанное Вами 23 ноября 1931 года. В заявлении Вы указываете, что по отношению к Вам следователем Друяном были
применены запрещенные методы следствия. Подтверждаете ли
Вы изложенное Вами в заявлении?
Ответ: Предъявленное мне заявление я прочитал. Должен сказать, что этого заявления я не писал. Оно написано от моего имени, но кем не знаю. Предполагаю, что его написала моя двоюродная сестра писательница Ольга Перовская. Своим родственникам
я переслал из заключения тетрадь, в которой подробно описал все,
что со мной произошло. Из содержания заявления я вижу, что
автор его хорошо знаком с моими записями. Фактическая сторона заявления в основном соответствует тому, что было в действительности.
Вопрос: Чем Вы занимались до Октябрьской социалистической
революции?
Ответ: В 1899 году мой отец поступил на службу к богатому
помещику Попову и служил у него в качестве управляющего имением до 1915 года. Основную часть своей жизни я провел в Васи282
льевке, где помогал в работе отцу примерно года три. Учился в
домашних условиях и лишь для сдачи экзаменов выезжал в Харьков и Петроград. Находясь в Харькове в 1904–1906 годах я принимал участие в «Союзе социалистической молодежи», который вел
революционную деятельность. В работе этого союза принимали
участие, как большевики, так и меньшевики и эсеры. В конце августа 1905 года группа участников «Союза социалистической молодежи», в том числе и я были арестованы, но под давлением волнений в учебных заведениях, а также вообще в связи с жалобами,
высокопоставленных родителей некоторых участников «Союза»,
мы были освобождены. Больше я в революционном движении
участия не принимал. В белых армиях и других формированиях,
боровшихся против советской власти, я также не участвовал.
Вопрос: Знаете ли Вы Пеннер Николая Петровича, Лущинского
Виктора Апполинарович, Кузьменко Семена Евдокимовича, Черняева Дмитрия Куприяновича, Чабан Онуфрия Андреевича, Бессарабченко Андрея Ефимовича, Пилипенко Леонтия Евстафьевича, Макарова Георгия Владимировича, Мельникова Василия Александровича,
Малинина Степана Гавриловича, Радостовец Константина Павловича, Копылова Георгия Мироновича, Киселева Александра Ивановича, Виноградова Дионисия Михайловича, Лунева Василия Сергеевича,
Лесника Николая Ипатьевича, Напорка Николая Емельяновича,
Доброго Исаака Борисовича, Верницкого Евгения Петровича, Ульянова Кузьму Даниловича, Суменко Павла Кондратьевича, Андриенко
Ивана Ивановича, Гаврилова Алексея Федоровича, Водопьянова Александра Ивановича, Корсунского Александра Ивановича, Малахова
Николая Федосеевича, Ведмедь Петра Ивановича, Тарновского
Дмитрия Илларионовича, и Ваши взаимоотношения с ними?
Ответ: Всех названных лиц я знаю, как бывших жителей поселка Васильевка, а некоторых по совместной работе. Верницкий
и Пилипенко являются моими дальними родственниками. С Бессарабченко и Малаховым я находился в напряженных отношениях.
Хочу уточнить, что Черняева, который был назван мне в числе других лиц, я совершенно не знаю.
Вопрос: Можете ли Вы охарактеризовать всех этих лиц в
деловом и политическом отношении?
Ответ: Не всех лиц я одинаково хорошо знаю и не всех могу
охарактеризовать. В основном, все это были добросовестные ра283
ботники, честно выполнявшие свой долг. Однако, некоторые из
них производили отрицательное впечатление. Так, например, Лущинский. С его стороны можно было слышать злорадные высказывания в связи с некоторыми трудностями первого периода социалистического строительства. Иногда он рассказывал анекдоты,
нездорового содержания, и вообще при общении с ним казалось,
что этот человек чем-то обижен.
Тарновский, Корсунский, Радостовец были людьми, которые
всячески выслуживались. Все они в период оккупации нашей местности немецко-фашистскими оккупантами стали их пособниками,
за что понесли впоследствии заслуженную кару.
Гаврилов до революции был жандармом на ст. Попово, но ввиду
того, что он по отношению к населению, вел себя очень хорошо,
на него в годы советской власти никаких нареканий не было.
Макаров Георгий был сыном полковника Генерального штаба
царской армии. В годы революции он перешел на службу в Красную Армию и служил в ней весь период гражданской войны. Сам
он с 16 лет служил в Красной Армии, затем на Балтийском флоте.
В первые годы советской власти он был активистом.
Копылов Георгий был болезненным человеком. Раннее жил в
г. Севастополе, но в связи с преследованием за связь с революционным подпольем, выехал оттуда и мой отец назначил его приказчиком хутора. Он был честным человеком и жалоб на него, со стороны рабочих, не имелось.
Киселев Александр до революции был судебным следователем,
но в годы революции по отношению к нему никаких мер принято
не было и впоследствии также, его никто прошлым не упрекал. В
годы советской власти он работал честно и добросовестно.
Малахов в 1918–1920 годах был в Васильевке председателем ревкома. Вел себя заносчиво и надменно, пьянствовал. До революции
он поддерживал близкие взаимоотношения с полицейскими и
черносотенцами. Я считаю, что он виновен в том, что участники
созданного им красногвардейского отряда были расстреляны во
второй половине 1920 года органами ЧК, как бандиты. Это были
первые люди, пришедшие в Красную Гвардию. Мне также хорошо
известно, что в 1915 году Малахов принимал участие в попытке
организовать еврейский погром.
284
Обо всех остальных могу сказать, что они являлись честными
работниками и были лояльно настроены по отношению к советской власти. […]
Вопрос: Известно ли Вам что-либо о «Трудовой крестьянской
партии»?
Ответ: О такой партии ничего не знаю.
Записано правильно, мной прочитано
Перовский
Допросил: следователь УКГБ при СМ УССР по
Запорожской области старший лейтенант
Акимов
ЦДАГО України, ф. 263, оп. 1. спр.51894фп, т. 45. арк. 91–96зв.
Оригінал. Рукопис.
№ 74
Протокол допиту агронома П. Д. Тищенка
старшим слідчим УКДБ при РМ УРСР
по Миколаївській області Зимариним про існування
Запорізького осередку «Трудової селянської партії»
4 січня 1958 р.
Я, ст[арший] следователь следственного отдела Управления
КГБ при Совете Министров УССР по Николаевской области ст[арший] лейтенант Зимарин, допросил в качестве свидетеля Тищенко
Филиппа Дмитриевича, 1896 г(ода) р[ождения], ур[оженца] с. Бармашово Николаевской области из крестьян-бедняков, беспартийного, со средним образованием, русского, работающего агрономом
инспектуры Государственной комиссии по сортоиспытанию сельскохозяйственных культур, проживающего в г. Николаеве по
ул. Адмиральской дом № 37, кв. 1.
Допрос начат в 10 ч. 10 м. Свидетель Тищенко об уголовной
ответственности за отказ от дачи показаний и за дачу заведомо
ложных показаний по ст. 87, 89 УК УССР, предупрежден.
[подпись] Тищенко
285