Элла и Злюк-Тимо Парвела

Элла и Злюк-Тимо Парвела
Тимо Парвела
Элла и Злюк
Новый ученик
Меня зовут Элла. Я учусь во втором классе. У нас хороший класс и хороший учитель. Точнее, был хороший,
пока к нам не пришел Злюк. Он появился ни с того ни с сего, посреди учебного года. После этого все сразу
изменилось. Особенно наш учитель.
На самом деле Злюка зовут Люк, но мы называем его Злюком. Ну, конечно, только когда он не слышит.
Когда он слышит, мы с ним вообще не разговариваем, а не то он сразу лезет драться. Злюк дерется всегда и
везде. Мы все уже в синяках, кроме Пата. С Патом Злюк никогда не дерется.
Когда-то я была влюблена в Пата, и, если бы не его коварное предательство, мы, наверное, были бы уже
женаты. Но Пат скрыл от меня, что его мама — директор школы. Я не смогла этого вынести, и мы расстались.
Теперь в моем сердце так же пусто, как в голове у Пата.
— Знаете, что? — спросил Тукка на большой перемене.
Мы, как обычно, прятались от Злюка в кустах шиповника. Он пока еще не знал, что у нас там тайное
злюкоубежище. Правда, все мы с ужасом ждали прихода зимы, потому что куст шиповника без листьев — все
равно, что землянка без земли. Хотя, конечно, в землянке было бы в тысячу раз удобнее, потому что шиповник,
как назло, ужасно колючий. Но уж лучше быть исцарапанными, чем побитыми, решили мы.
— Я думаю, — продолжил Тукка, — что Злюк совсем даже не новенький.
Тукка у нас самый умный и чего только не знает. Но сейчас мне показалось, что опилки в его голове явно
подмокли.
— А какой же он — старенький, что ли? — не поняла я.
— Начнем с того, что он не школьник, — спокойно проговорил Тукка и улыбнулся так, словно он знает все
на свете.
— А чем закончим? — спросил Пат.
— Ну что ты, все давно уже знают, что на самом деле Злюк — микропрофессор минипедагогики, который
проводит исследование по выживаемости в начальной школе, — сказала я и улыбнулась так же самоуверенно,
как Тукка.
— Я такого не говорил, — ничуть не смущаясь, ответил Тукка.
— Так говори поскорее, — вмешалась Ханна, сидевшая на корточках под особо колючей веткой.
— Я сегодня слышал, как учитель и директриса разговаривали о Злюке, — сказал Тукка.
— А я слышал, как моя мама и Дед Мороз разговаривали обо мне, и Дед Мороз назвал меня своим сыном, —
гордо сообщил Пат.
— Мы и не сомневались, что ты настоящий гном, — заметила Ханна.
— Так мне рассказывать или нет? — спросил Тукка, которому уже надоело улыбаться.
— Рассказывать! — закричали мы в один голос. Шиповник от такого крика изрядно полысел.
— Я слышал, — продолжил Тукка, — как учитель сказал сегодня директрисе, что наш Злюк — пришелец.
Над кустом шиповника воцарилась мертвая тишина. Мы переглянулись. Мне стало как-то не по себе.
— Это значит, что… — дрожащим голосом произнесла Тина и посмотрела наверх. Туда, где за безоблачным
небом ширился безграничный космос с миллиардами неисследованных планет. Точнее, мы все так подумали,
но по некоторым причинам увидели только ветки, листья и триллионы острых шипов.
— Да, — подтвердил Тукка и закашлялся.
— Неужели оттуда? — не поверил Сампа.
Тукка серьезно кивнул.
— Это многое объясняет, — согласилась Ханна. Тут прозвенел звонок, мы все выбрались из кустов и
побежали в класс.
— Этого стоило ожидать, — сказала я Ханне, собирая шипы с ее спины и волос.
— Я только одного не понимаю, — прошептал Лат, — если Злюк пришел оттуда и он сын Божий, то кто же
тогда научил его драться?
Трижды два — в нос
На следующем уроке мы во все глаза смотрели на Злюка. Не каждый день случается так близко увидеть
инопланетянина. Для пришельца с другой планеты он выглядел на удивление заурядно.
Злюк был небольшого роста. Вообще-то он был даже ниже, чем я, а я одна из самых маленьких в классе.
Может, у них на планете совсем другая сила тяжести, намного больше, чем у нас, вот он и не растет. Темные
волосы торчали во все стороны, лицо было узким, а кулаки твердыми, как все мы прекрасно знали.
Злюк казался самым обычным школьником, ну разве что более злобным, чем обычно, и уж, конечно, никто
бы не заподозрил в нем инопланетянина. Но мы-то знали.
Злюк заметил, как мы на него таращимся, и вскипел.
— Давно в нос не получал? — спросил он у Тукки, который стоял рядом и разглядывал его в бинокль.
— Я думаю, представители разных цивилизаций должны жить в мире и согласии, — сказал Тукка, широко
улыбнулся и помахал Пату рукой.
Злюк тут же врезал ему кулаком по носу, потом пнул Ханну, толкнул в бок Сампу, треснул Тину линейкой
по лбу и стукнул меня книжкой по голове. Я решила, что все фильмы, в которых говорится, что инопланетяне
добрые и симпатичные, — полная ерунда.
— А как же я? — расстроился Пат, которого Злюк снова почему-то не треснул и не стукнул.
Если бы я не знала, что Пат — сын нашей директрисы, то решила бы, что он тоже какой-нибудь пришелец.
— Ты будешь на сладкое, — проворчал Злюк и сел на свое место, как только учитель вошел в класс.
Учитель вел себя на удивление спокойно, учитывая тот факт, что один из его учеников был
инопланетянином. Он велел нам прекратить возню и достать учебники математики.
— Люк, сколько будет трижды два? — спросил учитель у Злюка.
— Щас как дам в нос! — еле слышно пробурчал Злюк.
— Не дотянешься, — вздохнул учитель. — Но предположим, что ты дотянулся и дал мне по носу трижды по
два удара, что получится?
— Как это? — растерялся Люк.
О чем тут еще говорить! Для всех остальных ответ был совершенно очевиден. Любой школьник знает:
если трижды ударить в нос учителя, то получится замечание в дневник и вызов родителей в школу.
— Дело ясное, — сказала Ханна.
— Парень явно приехал издалека, — согласился Тукка.
— Может, позвонить «людям в черном»? — задумалась я.
— Позвони лучше Ди Каприо, — предложила Тина.
— При чем тут Ди Каприо? — удивилась я.
— Давно хочу с ним познакомиться, — ответила Тина.
— Мне страшно, — прошептал Сампа.
— Пять, — сказал Пат и показал учителю шесть пальцев.
Остаток урока мы решали примеры, а учитель писал замечания в дневник Злюка. Это был уже третий
дневник — одного хватало примерно на неделю. С такой скоростью Злюк уже к концу начальной школы
накопит сотни три дневников. Будет над чем посмеяться в старости! Точнее, это нормальный школьник
посмеялся бы. А эти дневники наверняка попадут на какую-то далекую планету — в архив, посвященный
изучению Земли… На месте учителя мы хорошо бы подумали, прежде чем писать что-то в дневнике
инопланетянина. И уж, конечно, не стали бы вызывать в школу его родителей.
— Прошу вас прийти в школу в пятницу в 14.00, — прочитал Тукка в бинокль запись учителя.
Наш учитель невероятно смелый. Он готов в одиночку встретиться с целой семьей пришельцев,
вооружившись одной лишь указкой. Впрочем, возможно, у него есть какое-нибудь секретное оружие. Мы
ужасно зауважали учителя.
— Кстати, — сказал учитель в конце урока, — второклассники из соседней школы вызывают нас на
чемпионат по футболу. Мы намерены принять вызов?
Мы все, конечно, закричали «ура», но громче всех Злюк. Он почему-то ужасно обрадовался. Нам это
показалось очень странным. Раньше он никогда так не радовался. Что-то было явно не так. Мы решили, что
это надо обдумать.
Тренировки
Тренировки начались на следующем уроке. Учитель разделил нас на две команды. Я, Сампа, Тина, Тукка и
Ханна оказались в одной. Пат попал в команду Злюка.
Учитель объяснил правила: надо забить мяч в ворота противника. Всего-то.
— Пока не прозвучит свисток, до мяча дотрагиваться нельзя, — сказал учитель и положил мяч на землю.
— А как он прозвучит? — спросил Пат.
— Даже не мечтай, — ответил учитель.
Неожиданно Злюк схватил мяч в руки и пустился бежать. Сначала он налетел на Тукку и сбил его с ног.
Следующими были Сампа, Ханна, я и все остальные наши. Свалив для верности еще и половину своей
команды, Злюк поставил мяч на линию ворот и со всей силы пнул его.
— Го-ол! — заорал Злюк и, подняв руки, побежал по полю.
— Отбой! — сказал учитель и дунул в свисток.
В отличие от Злюка, мы соблюдали правила. Дождавшись свистка, мы дружно бросились на мяч и все
одновременно оказались в воротах. Кроме Пата, который разбрасывал песок на площадке для прыжков,
расстроившись, что никто не сбивает его с ног, и Злюка, которого учитель держал за воротник. Я решила, что
футбол — очень странная игра.
— Я так не играю, — бурчал Пат.
Учитель объяснил правила еще раз. На этот раз их было гораздо больше, и все они были запрещающие.
Оказывается, нельзя брать мяч в руки, нельзя толкать противника, нельзя обзывать сторожа в спортзале
тыквоголовым (даже если он запрещает бросаться песком и голова у него действительно похожа на
гигантскую тыкву). И ни в коем случае нельзя кусать учителя за щиколотку, даже если он объявил отбой.
— Как вы думаете, стоит сделать прививку от столбняка? — спросил учитель у сторожа.
— Ну нет, это явное бешенство, — успокоил его сторож.
Получив у недовольного сторожа пластырь, учитель снова положил мяч на землю и дунул в свисток.
На этот раз никто не двинулся с места — все боялись, что это тоже запрещено. На своем месте остался
даже Злюк, потому что учитель все еще держал его за шиворот. Мы сверлили взглядами мяч, пытаясь загнать
его в ворота силой мысли, но у нас плохо получалось.
— Ну? — сказал наконец учитель. И мы перешли к действию.
Мы всем классом бросились на мяч, так что получилась куча мала с мячом где-то внутри. Впрочем, про мяч
уже все забыли, нам и без него было весело — всем, кроме Злюка, который обещал надавать по носу каждому,
как только учитель его отпустит, и Пата, который от огорчения забрался на кучу матов и заснул.
Игра закончилась со счетом пятнадцать-двенадцать или шесть-ноль — смотря у кого спрашивать. Впрочем,
это было неважно, потому что учитель сказал, что главное не победа, а честное соревнование. К тому же мяч
под нами лопнул, и пинать его стало затруднительно.
— Он вроде как круглый был? — сказал сторож учителю, когда тот возвращал ему мяч.
— А мне вроде как повысили зарплату? — отпарировал учитель.
Мы все решили, что сторож очень добрый человек, потому что лопнутый мяч он отдал нам. От радости мы
даже забыли Пата на матах — к счастью, сторож нашел его до того, как старшеклассники забрали маты для
прыжков с шестом.
Чрезвычайное собрание
На следующий день в кустах состоялось чрезвычайное собрание.
— Прошу считать чрезвычайное собрание открытым, — объявил Тукка.
Нам всем очень понравилось, как он это произнес, поэтому Тукке пришлось повторить это еще дважды,
прежде чем собрание действительно началось.
— Завтра учитель встречается с родителями Злюка. Это может быть опасно.
— Я видел по телику «Секретные сериалы», там в пещере рос космический гриб, а потом показали, как в
темноте камера снимала упавшего человека, а сзади на него напрыгнула тень. Больше я ничего не увидел,
потому что папа нашел меня за диваном и погнал спать, — доложил Сампа.
Мы все серьезно покивали. С космическими грибами, тенями и папами не шутят.
— Учитель в опасности. Нельзя, чтобы он сражался в одиночку, — тихо сказала Ханна.
— Весь мир в опасности, — подхватил Тукка.
— А у них еще щупальца бывают, — добавила Тина.
От одной мысли об этом мы задрожали.
— Нам надо спасти учителя, — сказала я.
— Нам надо спасти мир, — сказала Ханна.
— Нам надо придумать план, — сказал Тукка.
— Мне надо в туалет, — сказал Пат и пошел в туалет.
Пока он был в туалете, мы разработали план. Он был великолепен и состоял из трех пунктов.
— Итак, — подвел итог Тукка, — пункт первый: учитель в опасности.
Мы покивали.
— Пункт второй…?
Мы ждали.
— Кто-нибудь помнит, о чем говорилось во втором пункте?
Мы помотали головами.
— Ну ладно. Пункт третий: мир будет спасен! Мы снова закивали. План был просто блестящий. Оставалось
дождаться пятницы.
Беседа
В пятницу мы заранее спрятались в ожидании «часа икс». Я спряталась в ящике с картами. Ханна — за
картой Финляндии, Тукка — под учительским столом, Тина — под учительским пальто, а Сампа — дома под
кроватью. Где будет прятаться Пат, не имели понятия ни мы, ни он сам — потому что когда мы разрабатывали
план, он ходил в туалет.
Насчет подробностей плана мы были не очень уверены — я, например, так и не вспомнила, о чем
говорилось во втором пункте. Как раз когда я собиралась спросить об этом остальных, события начали
развиваться.
В класс вошел учитель. За ним вошли Злюк, Злюкин папа и Злюкина мама (или как там на их планете
называются родители). Я видела их в щелочку между ящиком и крышкой.
Как и сам Злюк, его родители выглядели на удивление обычными — для гуманоидов-то.
Мама была кругленькая, с веселыми глазами и ямочками на щеках. Вылитая тетя Мотя. Могли бы
придумать и что-нибудь поинтереснее.
Папа был довольно высокий, усатый и курил трубку, хотя я подозреваю, что на самом деле это была
нейтронная пушка, с помощью которой он собирался разложить на атомы учителя и весь мир.
— Присаживайтесь, — сказал учитель, указав на парты, за которые вслед за Злюком втиснулись его
родители. Это было странное зрелище — как будто слона засунули в собачью будку.
— Прежде чем задать вопрос, надо поднять руку? — поинтересовался отец Злюка, наконец уместившись
на стуле.
— Мы не курим в классе, — сказал ему учитель.
— Вот и славно. Я тоже стараюсь воздерживаться, — сказал тот и выпустил такое облако дыма, что на
секунду в нем исчезла вся семья.
— Так вот, — кашлянул учитель, когда все семейство снова стало видимым, — я пригласил вас, чтобы
поговорить о недопустимости ущемления прав одних школьников другими школьниками.
— Это важная тема, — согласилась мама Злюка.
— Чрезвычайно важная, — покивал папа.
— Надеюсь, нашего Люка никто не ущемляет? — забеспокоилась мама.
Сам Злюк ничего не сказал. Он только таращился на карту Финляндии, из-под которой виднелись Ханнины
ноги.
— Хорошо, что по этому вопросу мы сошлись во мнениях, — продолжал учитель. — Проблема в том, что
Люк бьет остальных учеников.
— Наш Люк? — изумилась мама Злюка.
— Вы не могли бы повторить? — попросил папа, — боюсь, я ослышался.
Тогда учитель подробно рассказал, как Злюк лупит и дубасит всех нас.
— Плюс еще это, — сказал учитель и положил ногу на стол.
— Красивые брюки, — заметила мама Злюка.
— А, это не та нога, — спохватился учитель и положил на стол другую ногу.
— Мы не кладем ноги на стол, — сказал папа Злюка.
— Люк укусил меня за щиколотку, — сообщил учитель. Он закатал штанину так, чтобы все увидели
отпечаток зубов Злюка.
Наступила тишина. Все посмотрели на Злюка, который старательно мастерил из резинки рогатку.
— Вы, наверное, перепутали детей, — сказала мама Злюка.
— Это неудивительно, дети ведь так похожи, — добавил папа Злюка.
— Наш Люк не кусается, — сказала мама Злюка.
— Наш Люк не дерется, — заверил папа Злюка.
— Наш Люк сущий ягненочек, — сказала мама Злюка.
— Но у меня есть доказательство, — учитель указал на отпечаток зубов.
— Собака покусала, — пожала плечами мама Злюка.
— У меня нет собаки, — сказал учитель.
— Очень напоминает отпечаток зубов малайской ящерицы, — заметил папа Злюка.
— А может, вы сами случайно укусили себя за ногу? — добродушно предположила мама Злюка.
— Это бывает, — утешил Злюкин папа и потрепал учителя по плечу.
— Во всяком случае, наш Люк ни при чем, — заверила мама Злюка.
— Ни в коем разе. Верно, сынок? — обратился папа Злюка к сыну.
— Конечно, — сказал Злюк и выстрелил из рогатки в коленку Ханне.
— Вы слышали? — спросил учителя папа Злюка.
— Ай! — вскрикнула Ханна и запрыгала за картой на одной ножке.
Тут мы все одновременно вдруг вспомнили, что было во втором пункте. Он гласил: «Наступление!». И мы
наступили.
Я отбросила крышку ящика и вскочила. Увы, крышка тут же упала обратно, стукнула меня по голове и
утрамбовала обратно в ящик, который тут же защелкнулся на замок.
Тукка выскочил из-под стола. Увы, он зацепился штанами за гвоздь и выскочил заодно и из штанов.
Понятное дело, он тут же спрятался обратно.
Тина рванулась из-под вешалки. Увы, она запуталась в учительском пальто и бегала в нем по классу, пока
не врезалась в стену.
— И, кстати, обратите внимание на одноногого ребенка, прячущегося за картой Финляндии, — папа Злюка
указал трубкой на карту, за которой все еще прыгала Ханна.
— И на ребенка-чертика, выпрыгивающего из ящика, — заметила мама Злюка.
— И на голого клоуна под столом, — покивал папа Злюка.
— И на безголового ребенка под вешалкой, — подытожила мама Злюка, протягивая учителю руку. — До
свидания. Приятно было побеседовать.
— Думаю, наш Люк ничем не хуже остальных, — решил папа Злюка и погладил сына по голове.
И тут в класс ворвался Пат. На нем были черные очки, войлочная шляпа и галстук.
— Стоять! Не двигаться, не то уделаю в холодец! — крикнул Пат, прицеливаясь из водяного пистолета.
Но Злюк и его родители не остановились, а продолжили свой путь в направлении двери. Пат нажал на
курок, но ничего не произошло, потому что он зарядил пистолет холодцом.
По пути отец Злюка потрепал Пата по войлочной шляпе.
— Приятно видеть, что в этом классе, кроме нашего Люка, есть еще нормальные дети, — сказал он.
— Привет, Пат, — сказал Злюк.
Самое странное, что учитель оставил после уроков нас всех — кроме Пата. Мы так и не поняли, спасли мы
мир или только ухудшили ситуацию. Но мы начали подозревать, что учитель и Пат заключили со Злюком и его
родителями тайный союз.
Кризис
Под шиповником царила мрачная атмосфера — отчасти из-за того, что ночью ударили первые морозы, и с
куста облетела половина листьев, но истинной причиной был все же коварный тайный союз, жертвами
которого мы оказались. Все мы считали, что это просто ужасно.
— Подумать только, и учитель с ними заодно, — ужасалась Ханна.
— А вы заметили, как Злюк поздоровался с Патом? — сказала Тина.
— Пат всегда был мне чем-то подозрителен, — сказала я.
— А если Пат за них, значит, и его мама… — начал Тукка.
Об этом мы сразу не подумали. Конечно, если Пат состоит в сговоре, значит, и его мама, директор, имеет к
этому отношение.
— И жена учителя, — тихо добавила Тина.
— Значит, повар, сторож, и остальные учителя — тоже?
Чем больше мы об этом думали, тем сильнее убеждались в том, что директор, остальные учителя и весь
школьный персонал — пришельцы из космоса, замышляющие недоброе против нас. Никто, кроме нас, этого не
знал. Это было тяжкое бремя.
— Но чего они хотят? — недоумевала Ханна. — Почему до сих пор не покончили с нами?
— Я знаю, почему, — сказал Тукка и мрачно улыбнулся.
Мы все промолчали — иначе бы он еще полдня ничего не рассказал.
— Сегодня я подслушал разговор директора и учителя, — продолжил Тукка. — Учитель показал директору
укушенную щиколотку, но директор сказала, что это еще не повод для больничного.
— И все? — удивилась я.
— Еще нет, — серьезно сказал Тукка. — Еще она добавила, что это похоже на отпечаток зубов малайской
ящерицы.
— И все? — удивились мы все.
— А под конец директор напомнила учителю, в чем его истинное предназначение.
— И в чем же? — спросили мы все.
— Растить нас.
— И все? — снова спросила я, потому что Тукка замолчал.
— Несчастные, вы что, не поняли? Нас разводят на корм гуманоидам. Вся наша школа — это просто
космический курятник, где выращивают еду для жителей какой-то далекой планеты.
Это нас немножко обеспокоило.
— А как же Пат и Злюк? — спросила я.
— Тайные агенты, — отрезал Тукка. — Доложить, когда мы дозреем до нужной кондиции.
Мы так и застыли.
Тест на зрелость
С этого дня школа стала казаться совсем другой. Особенно когда я сказала дома, что не хочу больше туда
ходить, а мама с папой ответили: «Надо, а то не вырастешь!», засмеявшись так, что мороз по коже.
На математике я спросила Тукку:
— Если они просто хотят нас сожрать, зачем тогда учить нас математике?
— Чтобы у нас развивались мозги. Мозги — это самое вкусное, — ответил он.
На родном языке Ханна спросила Тукку: — Если они хотят нас съесть, зачем нам учиться читать?
— Развивает воображение. Из воображения получится отличный соус.
На физкультуре Тина спросила Тукку: — Зачем нам висеть на шведской стенке, если они собираются нас
съесть?
— Повисев, мясо становится более мягким.
На рисовании Сампа спросил Тукку:
— Раз они хотят нас съесть, зачем мы рисуем красками?
— Краски — это маринад, — ответил Тукка, стараясь стереть гуашь с ушей.
На перемене Пат спросил Тукку:
— Почему никто со мной не разговаривает? Тукка ничего не ответил, потому что он знал. Мы все знали.
На обеде никто не спросил, зачем нам доедать суп. Для чего медсестре понадобилось нас взвешивать и
измерять, тоже не требовало объяснений.
Конечно, мы приступили к необходимым ответным действиям.
— Все, мои мозги расти отказываются, — сказал Тукка и неправильно решил все задачки в контрольной по
математике. Остальные сделали то же самое, и нам всем поставили двойки.
— Мое воображение больше не развить, — сказала я и вместо сказки про Красную Шапочку прочитала
сказку про Синюю Пушечку и ее злую бабушку. Остальные сделали то же самое, и нам всем устроили
дополнительные занятия.
— Мягче, чем сейчас, я уже не стану, — заявила Ханна и свалилась со шведской стенки.
Остальные сделали то же самое, и нас всех отправили к медсестре.
— Меня вы не замаринуете, — заявила Тина и бросила на пол краски. Остальные сделали то же самое, и
нас всех оставили после уроков.
— Ничего не понимаю, — сказал учитель и отвел нас к школьному психологу.
— Давайте-ка мы с вами проведем тест на личностную зрелость, — предложил психолог.
— Бесполезно, — отрезал Тукка.
— Я еще совсем незрелая, — запротестовала Ханна.
— А я вообще невкусный, — заверил Сампа.
— У меня мозги маленькие, — заметила я.
— Все ясно, — сказал психолог и многозначительно посмотрел на учителя. — Может быть, вам стоит
немного пересмотреть… свои методы?
Нам показалось очень странным, что они говорят обо всем этом так открыто и прямо при нас, но, видимо,
им было все равно, что мы подумаем.
— Нормальные дети. У них хорошее воображение, — сказал психолог и облизнул губы, видимо, уже
предвкушая, какой из этого воображения получится соус. — Знаете, я в детстве тоже представлял себя
красным воздушным шариком.
— Не знал, но мог бы догадаться, — ответил учитель и повел нас обратно в класс.
Единственными, кого все происходящее, кажется, совсем не волновало, были Злюк и Пат. Оценки за
контрольную у них были лучше всех. Они быстрее читали, дольше висели на шведской стенке и с
удовольствием перемазали красками и бумагу, и себя. Вообще было похоже на то, что им понравилось в
школе, и это только укрепило наши подозрения.
— Надо отметить, что Люк и Пат очень выросли за последнее время, — сказал учитель, поставил каждому
по печати со львом[1] и потрепал обоих по голове. Нам стало плохо.
План
Пат подружился со Злюком. Мы не сразу это заметили, потому что в последнее время все перемены
проводили под кустом на чрезвычайных собраниях, поводов для которых было предостаточно. Но на одной из
перемен мы все-таки увидели, как Пат со Злюком пинают мячик. Выглядело это странно, потому что мячик
был тот самый, лопнутый.
— Идите к нам! — крикнул Пат.
Мы сделали вид, что не видим и не слышим. Это было нелегко, потому что Пат стоял рядом с нашим
кустом и ощипывал с него последние листочки. Мы почувствовали себя совершенно беззащитными.
— Да ну их. Они какие-то с приветом, — сказал подошедший Злюк.
— Это кто же тут с приветом? — с иронией спросил Тукка. Нам всем это очень понравилось.
— Через неделю соревнование. Пойдемте потренируемся, — попросил Пат.
— Даже не мечтайте. Мы знаем, о чем вы думаете, — сказала ему Ханна.
— О футболе? — предположил Пат.
— Ха! — сказали мы хором. У нас так хорошо получилось, что мы повторили это еще три раза.
— Пойдем. Брось этих дураков, пошли играть, — нетерпеливо повторил Злюк, и они снова ушли пинать
лопнутый мячик.
Мы мрачно сидели под кустом, который был уже никакой не куст, а просто веник колючих веток.
— Слышали? — спросил Тукка.
Мы кивнули.
— Злюк даже не пригрозил кого-нибудь отлупить или вздуть, — заметила Ханна.
— Значит, мы уже достаточно мягкие. Мы почти созрели! — запереживала Тина.
— Сдаваться еще рано, — сказала я.
— Футбол, — произнес Тукка, и мы испугались, что его бедная голова не вынесла такой нагрузки.
— Футбол, — повторил Тукка. — Вот ключ к разгадке. Этот чемпионат — чисто для прикрытия. На самом
деле они хотят собрать побольше учеников в одном месте, чтобы удобней было погрузить нас в космические
корабли и отправить на съедение.
Страшная действительность предстала перед нашими глазами, как новый день после восхода солнца.
Ничего не подозревающие, подросшие до нужной кондиции школьники собираются посмотреть чемпионат, на
поле приземляются гигантские летающие тарелки, и нас начинают упаковывать в грузовые отсеки —
точь-в-точь как крабовые палочки! На самом деле никто понятия не имел, как упаковывают крабовые палочки,
но звучало в любом случае красиво и достаточно мрачно.
— Сдаваться рано, — повторила я.
— А что нам делать? — вздохнула Ханна.
— Давайте убежим, — предложила Тина.
— А я хочу сыграть. Если мне не дадут сыграть, я так не играю, — захныкал Сампа.
— А остальные? Мы не можем оставить их на милость этих чудовищ, — вмешалась я.
— Надо их спасти, — согласилась Ханна.
— Надо спасти мир, — добавила Тина.
— Надо придумать план, — сказал Тукка. Он что-то уже долго молчал.
План был просто отличный. В нем было три пункта:
Первый — мы в беде.
Второй мы еще не придумали, зато в третьем пункте мир все-таки был спасен.
Решающий матч
В день соревнования мы все нервничали. Хотя внешне все происходящее очень походило на обычный
межшкольный матч, мы-то знали, что на самом деле речь идет о страшном поединке всеми покинутых
человеческих отпрысков с космическими чудовищами.
На трибунах было полно детей и учителей. Болельщики размахивали флажками и выкрикивали слова
поддержки. Все это было бы прекрасно, если бы не было так ужасно.
Мы поглядывали на небо — оно пока оставалось синим и безоблачным. Но мы-то знали: скоро огромные
летающие тарелки бесшумно заслонят солнце и пришельцы приземлятся на поле, полное безмятежно
готовящихся к игре школьников.
В команду нашего класса попали я, Тукка, Тина, Сампа и Ханна. И, разумеется, Пат и Злюк, которые
тренировались каждый день. Учителя из соседней школы назначили арбитром, а нашего учителя —
комментатором.
Арбитр положил мяч на землю, и игра началась. Мы так и не поняли, зачем, но ученики из соседней школы
начали пинать мяч туда-сюда и постепенно допинали его до наших ворот. Мы все, конечно, не двигались,
чтобы не нарушить правила, — все, кроме Злюка, который погнался за противниками, чтобы их повалить, но
никого не догнал. Тогда он повалил всех игроков из нашей команды, кроме Пата. Пат обиделся на то, что его
не стали валить и пошел было снова закапываться в песок на дорожке для прыжков, но учитель вытолкал его
обратно на поле. Счет почему-то стал один-ноль.
— Молниеносное начало игры! — прокомментировал учитель в микрофон.
Но учитель был не только комментатором, он еще был тренером нашей команды, и поэтому он попросил
перерыв. Мы собрались вокруг него, и он объяснил нам тактику.
— Видите вон то круглое? — спросил он.
Мы кивнули.
— Это мяч, — сказал учитель.
Мы кивнули, потому что наш мяч, пока не лопнул, был точно такой же.
— Пинайте, — сказал он и объявил, что перерыв окончен.
— Что, уже? — спросила я у Тукки, который с тревогой поглядывал на небо.
— Не думаю. Еще рано, — покачал головой Тукка.
Арбитр снова положил мяч в центр поля и дунул в свисток. И все мы бросились пинать так, что пыль
столбом. И чем больше мы пинали, тем больше было пыли, так что, в конце концов, никто не видел вообще
ничего, не говоря уж о мяче.
Когда пыль наконец улеглась, мяч, как ни странно, оказался в воротах противника. Мы понятия не имели,
как он туда попал. А еще мы все расстроились, когда узнали, что учитель потерял свой микрофон. К счастью,
микрофон потом тоже нашелся в воротах противника рядом с мячом. И мы услышали, что счет стал один-один.
— Счет удивительным образом сравнялся, — объявил учитель в обретенный микрофон.
И с этого момента счет продолжал оставаться равным. Противники не решались бить в наши ворота,
потому что Злюк обещал дать в нос каждому, кто коснется мяча, а мы, как ни старались, не могли забить им.
Это не удавалось даже Пату со Злюком — в игре круглым мячом у них было недостаточно опыта.
Перед началом второго тайма над полем нависла черная тень. Мы оторопели — за игрой мы совершенно
забыли об ужасной действительности.
— Они наступают! — завопил Тукка.
Он схватил мяч и бросился бежать к краю поля. С секунду все с удивлением смотрели на происходящее,
затем арбитр дунул в свисток и все мы рванулись за Туккой.
Стало очень весело. Впереди бежал Тукка, за ним наша команда и команда противника, следом арбитр,
наш учитель и болельщики из обеих школ, бросившиеся с трибун на помощь своим. Замыкали марафон
остальные учителя — чтобы догнать подопечных и вернуть на места.
План Тукки был безупречен. При появлении космического корабля Тукка хватал мяч и бежал вместе с ним
с поля, уводя за собой школьников, — и учителям оставалось только вернуться на свою планету с пустыми
руками и животами.
Увы, Тукка споткнулся о микрофон, в спешке брошенный нашим учителем прямо на землю.
Получилась куча мала — шестьсот школьников вместе с учителями пытались одновременно схватить мяч.
Арбитр свистел в свой свисток, а сверху на нас опускалась черная тень, готовая вот-вот всех поглотить.
Времени оставалось совсем мало.
В эту секунду над полем эхом разнесся металлический голос:
— Школьники! Спасайтесь! — с самой верхней трибуны закричал Тукка в микрофон.
После этого Тукка произнес речь о том, что все учителя — на самом деле космические чудовища, и Пат со
3люком тоже, и что весь этот чемпионат — только для того, чтобы заманить нас в космические корабли и
съесть.
Это была самая сильная речь, какую я когда-либо слышала. По окончании ее ученики обеих школ
захлопали и закричали «Ура!». Учителя молчали. Увы, чья-то сильная рука тут же сдернула Тукку с трибуны,
как спелую клубничину с грядки. Но вместо того, чтобы засунуть Тукку за щеку, наш учитель просто посадил
его на скамейку запасных.
Правда, для игры это уже не имело значения, потому что тут хлынул проливной дождь. Черные тени,
нависавшие над нами, оказались грозовыми тучами. Мяч, ко всеобщему удивлению, снова нашелся в воротах
противника. Он лопнул и стал точь-в-точь как наш, но гол есть гол.
И после этого мы их просто размазали. В игре лопнутым мячом Пату и Злюку не было равных. Мы победили
со счетом пятьдесят два-один, или что-то вроде того. Голы к тому моменту уже никто не считал, потому что
учитель, арбитр, команда противника и все зрители прятались под трибунами от ливня.
— Чем ты их вообще кормишь? — поинтересовался арбитр у нашего учителя.
— Сегодня у нас еще выдался спокойный денек, — поскромничал учитель.
— Более странного матча мне в жизни не приходилось судить, — не удержался арбитр.
— А все равно ты проиграл пари. С тебя причитается, — ответил учитель с довольным видом.
Мы с Туккой, Тиной, Сампой, Ханной, Патом и Злюком носились по полю под дождем и гоняли мяч. Это
оказалось очень весело. Особенно мы радовались тому, что никто никого не съел и не собирался. Учитель сам
нам сказал, что даже если бы он был пришельцем из космоса, и довольно голодным экземпляром, а мы —
последними детьми на этой планете, он все равно ни одного из нас не хотел бы видеть в своей тарелке.
Успокоило нас и то, что Злюк, как оказалось, — вполне терпимое существо, когда лупит мяч, а не нас.
Может, конечно, Пат, Злюк и учителя действительно гуманоиды, но все-таки с ними можно поладить.
Главное, что они пообещали нас не есть.