Грех как этическая категория в «Вопросо

Грознова Е.Б., аспирантка 1-го года обучения
Кафедра Философии религии и религиозных аспектов культуры
Научный руководитель д. филос. н., профессор К.М.Антонов
Грех как этическая категория в «Вопросо-ответах к
Антиоху» Псевдо-Афанасия
В византийской письменности особое место занимает вопросо-ответная литература.
Тексты, написанные в этой форме, во многих случаях анонимны или псевдонимны,
содержание их рассчитано на широкий круг не самых высокообразованных читателей1.
Поэтому для изучения религиозных и этических идеалов «средних» византийцев эти
памятники имеют большое значение.
Осмысление религиозной этики византийских христиан – как умозрительного, так и
практического ее аспекта – едва ли возможно без обращения к понятию греха. Не будучи
центральным, это понятие не могло не занимать прочного места в структуре религиозного
сознания, поскольку направлялось на рефлексию о том, что именно отделяет человека от
этического идеала.
«Вопросо-ответы к Антиоху» – типичный памятник вопросо-ответной литературы,
датируемый VI-VII вв. и имевший широкое распространение как в Византии, так и на
Руси. Произведение состоит из 137 вопросов, из которых более 30 прямо затрагивают
тему греха. В тексте памятника не предпринимается попыток построения единой системы
гамартологии, которая включала бы рассмотрение связей между различными грехами и их
сравнение. Мы можем проследить лишь отдельные элементы возможной системы. При
этом необходимо учитывать, что интересующие нас вопросы рассматриваются не
отдельно, а напротив, тесно связаны с другими темами.
Грех и история прародителей
В памятнике довольно мало внимания уделяется истории прародителей. Вопросов,
относящихся к грехопадению, почти нет. Автор склоняется к тому, что дерево, от
которого вкусил Адам, представляло собой просто смоковницу, таким образом уклоняясь
от придания этому предмету символического характера (Q50)2. В целом о грехопадении
автор допускает говорить в сослагательном наклонении, что означает, что его могло бы и
не быть (Q51).
Возникновение греха
Говоря о грехе человека, автор неоднократно подчеркивает действие диавола. Он
играет очень существенную роль прежде всего в самóм начале функционирования греха, в
его возникновении. Так, сообщается, что Каин убил Авеля после того, как способ
убийства был подсказан ему диаволом во сне (Q57). В другом месте работа диавола
иллюстрируется на примере возникновения нечестивых мыслей о Боге: они могут
подбрасываться диаволом ради того, чтобы привести человека в отчаяние (ἀ πό γνωζιρ);
однако на основании лишь возникновения таких мыслей человек не может быть осужден
(Q15). Как принуждение диавола следует рассматривать и те случаи, когда человек
раскаивается в собственных добрых делах (Q84).
Грех возникает не только в результате деятельности диавола, но и как следствие
другого греха. В этом отношении особенно акцентируется значение грехов,
противоположных смирению: самомнение (οἴ ηζιρ) может привести к нечестивым мыслям
1
2
Красносельцев Н.Ф. Addenda к «Anecdota graeco-byzantina» А. Васильева. Одесса, 1898.
Здесь и далее нумерация вопросов и цитаты приводятся по изданию: PG 28, p. 597-700.
1
о Боге, высокомерие и осуждение других – к плотскому влечению. Последнее возникает
также в результате избытка пользования благами (едой, отдыхом) или просто из-за
природного фактора – горячего темперамента (κπᾶ ζιρ).
Начальные стадии греха подразумевают сравнительно небольшую ответственность
человека: «Если сравнить два порока, то естественное плотское влечение – более легкий
по сравнению с грехом высокомерия»3 (Q107).
Сравнительная «тяжесть» грехов
Как было сказано выше, классификации и систематического сравнения грехов в тексте
памятника не содержится, однако имеется ряд вопросов, направленных на выявление
наиболее тяжелых грехов (Q74-76). Впрочем, ответы на эти вопросы выглядят довольно
формально и отсылают к конкретным цитатам из Писания. Так, грехом, из-за которого
молитва человека не приемлется Богом, признается злопамятность (Q74; Мф. 5:23-24).
Отчаяние – грех, в котором невозможно принести Богу покаяние, ведь оно стало причиной
самоубийства Иуды (Q75). Самыми тяжелыми признаются грехи, противоположные
любви (1 Кор. 13:13): ненависть к ближнему, бессердечие, немилосердие (Q76).
Плотские грехи не следует считать легкими в силу их кажущейся естественности, ведь
они подразумевают приношение семени Сатане как некую жертву (Q96).
Автор больше концентрируется не на сравнении тяжести различных грехов, а на
возможных оттенках и обстоятельства совершения одного и того же греха, которые влекут
разные по тяжести последствия:
«Вопрос: Все ли еретики отойдут в погибель, или нет?
Ответ: Как ересь, так и осуждение бывают разными. <…> Впрочем, за одну и ту же
ересь могут полагаться различные наказания. Иной грех на епископе, вводящем в
заблуждение народ, и, соответственно, наказание клирику, способному учить
православной вере, иное [наказание] – неспособному, иное – проклинающему истину и
ведущему с нами борьбу; иное [наказание] заблуждающемуся сознательно, и иное – тому,
кто делает это по неведению; иное, самое легкое – женщинам. Всѐ сие точно известно
имеющему судить мир по справедливости»4 (Q116).
Последствия греха
В тексте памятника довольно много внимания уделяется проблеме этического
характера – связи грехов и страданий.
Прежде всего, рассматривается вопрос, можно ли считать страдания одних людей
расплатой за грехи других. Грехи родителей падают на потомков у неверующих, однако
крещение избавляет от этого механизма (Q67). Признается совершенно недопустимой
мысль, что младенцы умирают за грехи родителей (Q68, тж. Q69). Верующим следует
мыслить смерть младенцев как двойное благо: во-первых, умерев чистыми, получают
спасение (возможно, Бог забирает тех, кто иначе прожил бы жизнь худо); во-вторых, это
умудряет родителей: они получают возможность раздать нищим то, что собирались
оставить в наследство детям (Q69). Впрочем, родители умерших младенцев станут
«благочестивее и мудрее», если будут помышлять, что их грехи стали причиной смерти
детей (Q70).
В связи с этим вопросом также следует отметить, что коллективные наказания,
осуществляемые Богом, в частности, эпидемии смертельных болезней, допустимы в
картине этических представлений автора, хотя он и уточняет, что часто такие явления
возникают в силу естественных причин – воздуха и испарений. Косвенным признаком
именно такой, естественно обусловленной эпидемии, является то, что в ее ходе больше
всего умирают младенцы (Q103). Как следствие той же этической позиции можно
рассматривать мнение автора, согласно которому к церковной и светской власти часто
3
4
P. 664.
P. 672.
2
приходят недостойные люди не потому, что Бог считает их достойными этой власти, а
вследствие испорченности самого народа (Q121).
Благоденствие грешников и несчастия праведных объясняются, исходя из перспективы
вечной жизни, со ссылкой на притчу о богаче и Лазаре (Q69). Бог устраивает так, что
нечестивые часто доживают до старости, чтобы дать им возможность покаяться,
праведных же часто забирает тогда, когда они прожили непродолжительное время (Q69).
В целом, представления автора о последствиях греха можно описать следующей
схемой. Грех в обязательном порядке подразумевает последствия, т.е. должен быть
«скомпенсирован». Пути компенсации греха можно свести к трем пунктам:
1) прижизненные страдания; 2) покаяние и практика добродетелей (милостыня,
смирение); 3) загробные страдания. Первые два пункта могут привести к прощению
(ζςγσωπέ ω) или «изглаживанию» (ἐ ξαλεί φω) греха, тогда третий пункт не приводится в
исполнение.
Прижизненные страдания
Признается справедливым высказывание, согласно которому те, кто терпит в этой
жизни несчастья, не попадут в геенну, и наоборот, благоденствующие здесь не войдут в
Царство Небесное (Q70). Конкретизируя, автор перечисляет возможные варианты
соотнесения страданий в этом веке и будущем; эти варианты сопоставляются также с
«количеством» совершенного греха:
- грешившие много, пострадавшие при жизни мало – «непременно подвергнутся
наказанию там»;
- пострадавшие при жизни, перенесшие много трудов «ради Бога» – им «уготовано
Царство Небесное»;
- грешившие много, не претерпевшие никаких трудностей – «подвергнутся там
наиболее суровым наказаниям»;
- добровольно отвергшие земные удовольствия – «удостоятся наилучших даров от
Бога»;
- грешившие отчасти, но пострадавшие много – «будут избавлены от вечного
наказания».
Таким образом, грех и страдание/наказание представляются неотъемлемыми и
взаимосвязанными составляющими человеческого существования. Впрочем, автор не до
конца последователен: он допускает вариант, при котором сочетаются прижизненное и
загробное благополучие (Q70).
Человекоугодничество приводится как пример такого греха, который, с одной
стороны, отравляет нынешнюю жизнь, с другой, лишает человека благ в жизни будущей.
Грешник, в отличие от праведника, при жизни подвержен действию колдунов и может
быть ими убит (Q13).
Путь компенсации греха своими страданиями подразумевает количественный подход:
человек, совершивший многочисленные убийства, а в последствии казненный, не
искупает своей смертью все совершенные им убийства, но только одно. Более того,
неправедный человек не искупит своей смертью убийства праведного, что
иллюстрируется примером Иоанна Крестителя и Ирода: они «не равнозначны для
спасения мира» (Q129).
Покаяние и практика добродетелей
От грехов можно очиститься подаянием милостыни (Q70). Для оценки действенности
этого средства следует учитывать множество факторов: упорствует ли человек в грехе или
оставляет его, подает ли он из скудости или изобилия и т.д. (Q88).
Среди всех добродетелей, помогающих «изгладить» грехи, особенно подчеркивается
роль смирения. Оно занимает некое срединное положение между покаянием и прочими
добродетелями, поскольку к смирению могут прибегать даже те, кто не способен
3
практиковать другие добродетели: «этим путем спасения могут благополучно следовать и
бедный, и слабый, и старик, и простолюдин»5 (Q92). Что касается аскетических
добродетелей, они не всегда могут компенсировать грехи. Автор иллюстрирует это
примером еретиков-чудотворцев: «Часто и те, чья вера искажена, проводят жизнь в
многочисленных аскетических трудах ради Бога; в качестве награды они получают дар
исцелений и пророчеств, чтобы в веке будущем услышать: Вы потрудились и получили
ваши награды. Больше вам ничего не причитается»6 (Q111).
Бог принимает покаяние грешников многократно, поскольку Им установлено
непостоянство человеческой природы. Однако душе, привыкшей часто грешить и часто
каяться, трудно оставить грех (Q94).
Загробные страдания: грех в эсхатологической перспективе
После смерти души праведников и грешников находятся соответственно в раю
(παπά δειζορ) и аду (ᾅ δηρ). Автор подчеркивает неполноту, незавершенность (μεπικό ρ)
этих состояний (Q20). В полноценные состояния – «Царство» (βαζιλεί α) и «геенну»
(γέ εννα) еще никто не вошел (Q21). Души грешников будут отличаться от душ
праведников еще и тем, что не будут иметь способности узнавать друг друга и помнить о
мире живых.
Крещеные дети верующих войдут в Царство; участь же некрещеных младенцев не
разъясняется, сообщается только, что таковые не войдут в Царство, но и не подвергнутся
наказанию, «поскольку они не совершили греха» (Q115).
Воскресение мертвых подчеркивается как событие, которое необходимо должно
совершиться ради воздания справедливости, ведь многие грешники на земле живут
счастливо, а праведники – наоборот: «Бог от начала повелел через отцов хоронить в земле
тела почивших людей именно ради того, чтобы и против воли человек следовал
воскресению»7 (Q114).
Наказание грешников будет бесконечным (Q102), однако души грешников становятся
причастны некоторому благу, когда за них совершается литургия (Q34).
«Диагностика» результативности компенсации греха
Ряд вопросов обнаруживает интерес к признакам и методам определения того,
произошло ли прощение греха.
Сведение о том, прощен ли собственный грех человека Богом или нет, доступно
напрямую лишь немногим, однако обычный человек может обратиться к своей совести.
Совесть относится к Богу как раб к господину; выражается это в том, что, согрешив,
человек теряет дерзание по отношению к Богу во время молитвы, а в результате покаяния
это дерзновение возвращается (Q78).
Что касается «изглаживания» другими людьми своих грехов, автор неоднократно
прибегает к совету воздержаться от суждений по этому поводу. В частности, по той форме
смерти, которая приключилась с человеком, нельзя делать вывод о том, насколько он был
грешен (Q71, тж. Q105); это подтверждается Писанием (Лк.13:4; тж. смерть детей Иова).
Часто Бог устраивает так, что человек умирает вскоре после своего покаяния, поскольку
Бог предвидит, что иначе человек этот «снова падет и погибнет» (Q105).
Иудеи и язычники, даже если совершают добрые дела, не войдут в Царство Небесное,
согласно словам, сказанным Спасителем Никодиму (Ин.3), однако благодаря добрым
делам они, возможно, либо получат награду в этом мире, либо могут облегчить свои
наказания в загробном мире (Q101).
Выводы
5
P. 653.
P. 666.
7
P. 669.
6
4
Между подходами к теме греха в вопросах и ответах данного памятника
прослеживается разница, из которой можно сделать вывод, что вопросы и ответы
составлялись не одним и тем же лицом.
Вопросы демонстрируют в основном «прикладное» отношение к греху, в том смысле,
что, по-видимому, они возникли в результате практических затруднений на пути
доброделания. Надо ли понуждать себя к добрым делам? Почему человек непостоянен?
Почему разные люди обнаруживают склонность к различным порокам?
Из некоторых вопросов можно заключить, что вопрошающий явно понимает грех
юридически, как некоторую систему, «механику», о которой надо получить внятные,
упорядочивающие сведения для достижения спасения. В ответах же часто показывается,
что «весомость» греха обычно зависит от множества факторов – от возраста человека, его
положения в обществе, последствий его греха для других людей.
5