С отцом Александром. Картинки. Без хронологии

«ДОРОГА ВМЕСТЕ». Христианский журнал для молодых и не только. № 2/2013
http://doroga-vmeste.ru/
С отцом Александром. Картинки. Без хронологии
София Рукова
Анне Б.
15 октября 1977 г.
В этот день, поздно вечером, когда народ разошелся после всенощной,
о. Александр крестил меня в своем кабинете в церковной сторожке. Накануне
был отпразднован Покров Божией Матери, а на следующий день — в
воскресенье — выпадал день памяти священномученика Дионисия Ареопагита. Отец должен был
служить Литургию, и я попросила его, чтобы на проповеди он что-нибудь рассказал о нем. (Мою
просьбу он выполнил так, что с того дня я стала очень чтить сочинения псевдо-Дионисия Ареопагита.)
А после службы, во время которой я впервые причастилась, отец снова пригласил меня к себе в
кабинет. И я попросила его: «Отец! Вы можете мне хотя бы на клочке бумаги
что-нибудь написать или изобразить в память о дне моего крещения, который
пришелся между Покровом Божией Матери и Дионисием Ареопагитом?» Он на
минуту задумался, потом согласно кивнул: «Хорошо». И — все… Ничего не
написал, не изобразил… Время шло, я не решалась напоминать… Прошло
полгода. Настал апрель 1978 г., приближался мой день рождения. И вдруг
однажды отец, в очередной раз зазвав меня в свой кабинет, сказал: «Скоро ваш
день рождения… (я смущенно киваю в ответ). Помните, вы попросили меня дать
вам нечто, напоминающее о дне вашего крещения?» — «Помню…» — я
смутилась, не зная, что еще сказать. — «Я выполнил вашу просьбу» — отец
достал какую-то доску, развернул — я увидела икону. «Здесь изображен
Дионисий Ареопагит со свитком в руке, а над ним — Покров Божией Матери…
осталось сделать надпись на свитке… и я ее вам вручу. Икону писала сестра
Иоанна, о которой я вам говорил, а надпись сделает Толя Волгин…» (спустя
время Толя станет отцом Анатолием)1. Так, считая, что отец давно забыл о моей
просьбе, я получила подарок не на «клочке бумаги»…
1
Надпись на свитке:
«Неизреченно имя Твое,
Господи» (из книги «Об именах
Божественных»)
Позже, в книге «Умное небо» — переписке о. А. с Ю. Н. Рейтлингер (сестрой Иоанной) — я прочту «…У меня к Вам
оригинальная просьба. Дионисий Ареопагит, а над ним — Покров. Его можно изображать в плаще с полосками по краю, с
крестом и свитком. Лицо, как у мученика, с небольшой бородой. Он ведь не ученик ап. Павла, а эллинистический философхристианин V в.» (письмо от 9 ноября 1977 г.). — от Ю. Н.: «Умоляю поручить К. разыскать в минеях сведения об Дионисии
Ареопагите, или сами ей в 2-х словах расскажите, и пусть она мне напишет. Мне надо знать о нем побольше. А почему над
ним Покров?..» — о. А. (янв. 1978): «О Дионисии сказать ничего нельзя. Это псевдоним. Некий христианский философ V в.
укрылся за этим именем. А само имя — это некий знатный афинянин, который обратился (в числе немногих), когда
св. Павел провел неудачную проповедь в Афинах (Деян 17:34 — С. Р.). Так что рисовать надо просто в плаще, со свитком, с
короткой бородой. А + Покров — это личная просьба заказчика».
1
«ДОРОГА ВМЕСТЕ». Христианский журнал для молодых и не только. № 2/2013
http://doroga-vmeste.ru/
1979 г.
В этом году 15-го января скончалась мама о. Александра — Елена
Семеновна, с которой я очень сдружилась в ее последние полгода.
Вскоре после ее кончины мне передали в подарок картину, всегда
висевшую у нее в комнате, — на ней был изображен пророк Иезекииль в
поле мертвых костей (Иез 37:1–14). Приехав как-то ко мне, отец,
Я держу фотографию с картины,
изображающей пророка Иезекииля,
которую передала в фонд имени
о. Александра
увидевее, как-то радостно и одновременно смущенно заулыбался: «Надо
же… я рисовал ее совсем юным… лет 16 мне было… я рад, что она у
вас…» (позднее его брат Павел поправит: «Я хорошо помню, как он ее
рисовал. Ему было 12 лет»).
1985 г.
Как-то после службы вхожу к отцу в кабинет. После беседы он
вдруг говорит мне: «Вчера в академии праздновали 300-летие со дня ее
основания. Там, между прочим, вручали памятные медали… ну и мне
тоже вручили…» — отец достает небольшую пластмассовую коробочку
и заканчивает: «… а я хочу ее вам подарить… Она неплохо сделана!», и
он передает мне коробочку. В ней — на вид как бы из меди медаль, но
когда я беру ее в руки, то понимаю, что она из какого-то тяжелого Медаль к 300-летию МДА. Лик
сплава. Всматриваюсь: на одной стороне чудесный Лик Спасителя, а по Спасителя
кругу — надпись славянской вязью: «Московская Духовная Академия. 1685–1985»; на обратной
стороне — столь же чудесно вылитый образ Божией Матери, простирающей Покров над зданием
Академии, под которым значится число «300».
В 2001 г. мою квартиру ограбили. Среди многих ценных вещей украли и эту медаль. Не могу
передать, как я скорбела о ее утрате. Когда, спустя три месяца, состоялся суд, я впервые увидела
«моего» вора — совсем молодого человека откуда-то из Сибири, приехавшего в Москву, по его словам,
чтобы найти работу. Мне было сказано, что я имею право на возмещение в сумме без малого в 200
тысяч тогдашних рублей. Я отказалась от этого «возмещения» — было жутко жалко этого человека, но
обратилась с просьбой к нему и свидетелю (другой молодой человек, которого сын не признал как
соучастника, и его признали свидетелем), чтобы они вспомнили, куда и кому они могли отдать
памятную медаль в пластмассовой коробочке, которая не имела для них ценности, но была дорога мне
как подарок от погибшего друга. Все месяцы я молилась: «Господи! Если есть на то Твоя воля, помоги
мне вернуть подарок о. Александра… но если нет, то пусть она послужит ее обладателю во благо…»; с
тем же обращалась и к отцу… Спустя месяц, тот самый свидетель позвонил в мою квартиру и — вернул
мне дорогой для меня подарок в той же самой коробочке…
2
«ДОРОГА ВМЕСТЕ». Христианский журнал для молодых и не только. № 2/2013
http://doroga-vmeste.ru/
Середина 1980-х гг.
Однажды, приехав ко мне, отец увидел мягкую
игрушку обезьянки, присланную мне из Америки. С
какой-то детской радостью взял ее в руки. «Как вам мой
шимпанзенок?» — спросила я. Он вскинул на меня
укоризненный взгляд: «Это не шимпанзе! — серьезно
возразил он. — А настоящий детеныш гориллы! —
горилленок…»
С тех пор, приезжая ко мне, отец сразу брал
07.12.2012 г.
горилленка в руки (если они были свободны) и подолгу
держал его в руках, оставляя на нем тепло своих рук.
***
Тогда же, в середине 1980-х, когда у меня
сложились крайне тяжелые обстоятельства в семье
и были серьезные проблемы со здоровьем, отец,
приехав ко мне, сказал: «Я тут кое-что привез вам…
у меня есть некоторые очень дорогие для меня
Внешний вид «карточки», внутри
которой — листок и —
надпись: «В Гефсиманском саду
до сих пор сохраняются восемь
олив, свидетельниц начала
Страстей Спасителя».
На соседней страничке молитва (в
моем переводе): «О
Всемилостивый Иисусе,
возлюбивший души, ради
предсмертных мук Твоего
Святейшего Сердца и страданий
Твоей Пренепорочной Матери,
молю Тебя очистить Твоею
Кровию грешников всего мира,
которые страдают и находятся в
предсмертном состоянии. О
умирающее Сердце Иисуса,
помилуй умирающих!»
вещи, с которыми я никогда не расставался; но
сейчас мне кажется, что вам они нужнее…». И он Камешек от Голгофы
вручил мне… камешек: «Это настоящий сколок от
Голгофы… мне его давно прислали… от той самой Голгофы…»; затем вынул
из внутреннего кармана какой-то листок: «А это — вы ведь читаете поитальянски? Так что прочтете… — настоящий листок с оливы из
Гефсимании… свидетельницы Страданий Господа… я никогда с ним не
расставался — всегда держал при себе… Теперь они будут помогать вам…».
На мои глаза навернулись слезы… эти дары и
теперь со мной.
В те же 1980-е гг.
Во время беседы в кабинете отец
неожиданно вручает мне большой пакет.
Разворачивает — там картина — портрет:
«Вот… мне захотелось подарить вам портрет
моего крестного — отца Серафима… Он
написан маслом с фотографии… фамилия
Мухин, но это просто однофамилец Мухиной… я
3
Я держу в руках фотографию с
портрета о. Серафима, который
передала в фонд имени
о. Александра
«ДОРОГА ВМЕСТЕ». Христианский журнал для молодых и не только. № 2/2013
http://doroga-vmeste.ru/
и надписал вам на обороте…» — отец поворачивает портрет, там надпись: «Дорогой Соне с самыми
лучшими чувствами на память о памяти о. Серафима». Немного смущаясь, говорит: «Так получилось…
на память о памяти…»
27 октября 1989 г.
Накануне была служба в честь
Иверской иконы Божией Матери. После
службы отец спросил меня, не могла бы
я с ним поехать на следующий день,
чтобы помочь в получении им
загранпаспорта, а затем и визы в
итальянском посольстве. Я с радостью
согласилась. Но утром нам надо было
быть снова в Новой Деревне на
отпевании. На всякий случай я взяла с
собой фотоаппарат, благодаря чему
сделала два снимка, которые потом
постоянно фигурировали на следствии,
На первом фото — отец идет к храму, беседуя с Володей Шишкаревым (я сняла только
поскольку на них был запечатлен
отца). А фото справа я сделала, когда отец уже вошел в калитку, был ко мне спиной, но я
еще хранила это оживленное лицо при подходе и окликнула его… и вот, каким он выпортфель, пропавший в день убийства
глядел буквально через несколько секунд.)
отца.
После отпевания мы поехали в Москву, на Варшавское шоссе, где тогда находился УВИР для
живущих в Московской области. Пока отец сидел в очереди, я успела оплатить пошлину и вручить ему
квитанцию как раз вовремя. Он получил паспорт, и мы отправились в итальянское посольство, кажется
на ул. Веснина, недалеко от ст. метро «Смоленская».
Простояв очередь, получили анкету для заполнения почти перед самым перерывом. «Она на
итальянском! Что делать?» — поначалу растерялся отец. Я рискнула: «Заполним. Что-то же я должна
помнить из итальянского, хоть и учила его сто лет назад…». Оказалось, что что-то помнила, так что
заполнили анкету и подошли сдавать. И тут — началось! Выясняется, что надо ждать сколько-то дней, а
отцу уже в понедельник надо вылетать. А день этот пришелся на пятницу, в канун Дмитриевской
родительской субботы, и вечером отцу предстояло служить всенощную (парастас).
Отец пытается на английском объясниться, но принимающий документы сотрудник его не
понимает. Тогда я на ломаном итальянском начинаю что-то лепетать про международную
конференцию, симпозиум и прочее, что перед сотрудником — священник, важная персона, которого
там ждут в понедельник. С трудом достигаем понимания, и сотрудник — весьма важного вида —
говорит, что понял, что сделают визу сегодня, но за ней надо прийти после перерыва, т. е. после
16 часов. «Что делать?!» — обращается ко мне отец: в 16:30 он уже должен начать службу. Я предлагаю
разделиться: он поедет в храм, а я вернусь в посольство за его паспортом с визой. Договариваемся с
этим сотрудником, чтобы паспорт выдали мне — на мой паспорт.
Мы прощаемся с отцом; он смеется: что будет? — с хором без регента…
4
«ДОРОГА ВМЕСТЕ». Христианский журнал для молодых и не только. № 2/2013
http://doroga-vmeste.ru/
К 16 часам я уже у посольства. Открывают в начале пятого. Волнуюсь и только молюсь. Наконец,
моя очередь — вручаю уже другому сотруднику свой паспорт и выданную мне бумажку на получение
паспорта для Меня А. В. И сразу получаю отказ — «Нон!» Снова начинаю на своей итальянской
тарабарщине объяснять ситуацию с получением визы… Не действует! Не выдержав, я требую: «Зовите
своего ШЕФА!» Почему-то «шеф» сработало: сотрудник уходит куда-то в глубину и через несколько
минут оттуда выходит (о, счастье!) тот самый человек, который принимал у нас документы. Он стоит на
несколько ступеней выше меня, но — узнает. И тут — о, мой звездный миг! — он величественно
простирает руку в мою сторону и властно изрекает, словно возглашая: «ЭТО — АЛЕКСАНДР МЕНЬ!».
Я чуть не падаю… Но, спустя 10 минут, получаю паспорт с заветной визой.
Утром мы с отцом обмениваемся впечатлениями. Он радостно смеется, слушая мой рассказ. «А мы
вчера… — он посмеивается — служили… хор — свое, я старался не слушать… они такое пели… а я —
свое…». И мы идем в храм служить Литургию.
Май 1990 г.
Вдруг вспомнились моменты с о. Александром, связанные с землетрясением, дважды пережитым
мной в Москве.
1) Кажется, ноябрь 1977 г. Сотрясались стены, люстра раскачивалась, доставая до потолка то с
одной, то с другой стороны… Я немедленно собрала что-то (как оказалось, ненужное) и с сыном и
мужем уехала на ночь к свекрови, которая ничего не ощущала в своем районе. С того дня меня
преследовали кошмары и страх. На исповеди после моего признания о. Александр сказал: «Когда земля
будет уходить из-под ног… только один возглас — слава Богу за все! Слава Богу за все!..» После этого
кошмары прекратились.
2) 30 мая 1990 г. — 43-й день со дня кончины Ж. (моего мужа). Мы с о. Александром приехали ко
мне после службы в Новой Деревне. Привез Сережа Бессарабский (после гибели о. Александра он с
женой уехал из СССР). Дома нас ждали Е. В. и А. — о. Александр должен был их исповедать и
причастить (ехать в Новую Деревню им было уже не по силам). Пока отец был занят, я накрывала стол
в кухне — чай и что-то привезенное им и гостями. После исповеди и причастия Е. В. отдыхала в другой
комнате, отец исповедовал А., а Сережа был со мной на кухне. И тут вдруг — затрясло! У меня
мгновенно взгляд на люстру — та самая картина, как 13 лет назад… Все ходуном — стены, пол… Е. В.
вышла из комнаты: «Кажется… со мной плохо… надо завещание писать…». Отец прервался и тоже
вышел с изумленным видом: «Что бы это значило?» Я уверенно отвечаю, памятуя 1977 г.:
«Землетрясение в Румынии!» Отец почти не верит, но я повторяю: «Включите вечером "Время" по ТВ,
и вы убедитесь, что это так!». Отец реагирует чуть ли не с радостью: «Как интересно!» (А качаниеколебание продолжается.) Сережа: «Ничего себе интересно! Если бы не вы — я бы уже давно отсюда
слетел!» Отец снова: «Но ведь действительно интересно!..» и через минуту возвращается в маленькую
комнату к А. как ни в чем не бывало. Все прекращается, хотя состояние головокружения и какой-то
особой неустойчивости у нас с Е. В. сохраняется довольно долго и после отъезда отца с А. и Сережей.
И все же потом, как всегда, мы посидели за столом, и отец говорил нам что-то важное и интересное, так
и оставшееся незапомненным и незаписанным (магнитофона не было или я не решилась его включить
— не помню). А вечером в обычное время в 21 час ТВ подтвердило мои слова. И что меня поразило: мы
5
«ДОРОГА ВМЕСТЕ». Христианский журнал для молодых и не только. № 2/2013
http://doroga-vmeste.ru/
зафиксировали время, когда моя квартира (весь дом) задрожала, и оказалось, что с момента первого
сильного толчка в Румынии до отклика в квартире прошло всего… 20 минут! Такое расстояние — и
волна прошла всего за 20 минут!..
Конец весны 1989 или 1990 г.
Солнечный день. После службы мы с отцом приехали ко мне — исповедать и причастить Д., а
кроме того он хотел еще раз посмотреть кое-что в моем 90-томном собрании сочинений Л. Толстого.
На нем, как всегда после Пасхи, белая ряса. После того, как все сделано, после чая и беседы ему надо
спуститься вниз — к моему дому за ним должен подъехать Виктор Васильевич Андреев, его старинный
друг и фотограф. Мы собираемся выходить, и отец обращается ко мне: «Как вы думаете, могу я выйти в
таком виде?» — он взглядом показывает на рясу. Я уверенно киваю: «Конечно! Тысячелетие-то
отметили всей страной…». Он соглашается: «Да… пора уже…». Никогда еще ни на Уральской, ни
вообще в Москве ни один священник еще не выходил в церковном облачении… Мы выходим из
подъезда… О Боже! — взгляды… со всех сторон на нас смотрят… Я тихо, смеясь, говорю: «Отец! У
меня чувство, что я словно в басне Крылова — когда слона водили на показ… а всюду — моськи…».
Он смеется. Но ожидаемой машины нет — В. В. задерживается. И мы подходим к тут же находящемуся
пивному бару «Саяны» — здесь вынесен стол с обычными напитками — водой, соками, нехитрыми
бутербродами. Рядом стулья и столики. «Ну, возьмем что-нибудь, пока ждем…» — предлагает отец, и
мы подходим к столу с напитками, за которым стоит продавец в белом халате — мужчина среднего
возраста. Он буквально таращит глаза — от непонятного ему самому страха. Отец выбирает нам по
стакану воды или сока, мне еще какой-то бутерброд и спрашивает: «Сколько я вам должен?» В ответ
продавец с расширенными глазами вдруг закатывает рукава, показывая нам руку, на которой волосы
буквально стоят дыбом: «Да вы что?! Разве ж я возьму от вас!... вы посмотрите (показывает на волосы
на руке)… я же — человек!..», и, не взяв ни копейки, он помогает нам перенести выбранное на столик.
Отец благодарно улыбается ему, смеется, а я блаженствую… Нет, не все у нас — моськи, лающие на
Слона…
Декабрь 2012 г. – январь 2013 г.
Фотографии Софии Руковой
6