ПОСЛАНИЕ К ЕВРЕЯМ
advertisement
ПОСЛАНИЕ К ЕВРЕЯМ Введение к посланию к Евреям Подлинность Послание к Евреям представляет собой во многих аспектах загадку Нового Завета. Ответы на вопросы, когда оно было написано, кому и кто его написал мы можем лишь предполагать. К этому посланию всегда относились осторожно и с подозрением. Потребовалось много времени, прежде чем оно окончательно и бесспорно вошло в число книг Нового Завета. В Мураториевом каноне, составленном около 170 г., оно вообще не упоминается. Крупные ученые из Александрии Климент и Ориген знали и любили его, но соглашались с тем, что его место среди книг Священного Писания спорно. Что же касается североафриканских отцов Церкви, то Киприан никогда не упоминает его, а Тертуллиану известно, что его место среди Писания оспаривается. Евсевий, историк Церкви, заявил, что среди вызывающих споры книг, это послание выделяется своими высокими качествами. Лишь во времена Афанасия, в середине четвертого столетия, Послание к Евреям было окончательно включено в Новый Завет, но в XVI веке Лютер вновь ставит вопрос о правильности этого решения. Время написания Сведения об этом мы можем почерпнуть только из самого послания. Оно без сомнения было написано в эпоху, которую можно назвать вторым поколением христианства (2,3). События излагают слушателям те, которые сами слышали Господа. Людям, адресованным это послание, христианская вера не была новизной; по всей вероятности, они должны были быть зрелыми людьми и подготовленными слушателями (5,12). У них должна была быть длинная история, потому что автор ссылается на события прошлых дней (10,32). Позади у них были великое прошлое и героические мученики, на которые они должны были взирать и черпать вдохновение (13,7). При установлении даты послания может помочь упоминание о гонениях. Из послания ясно, что одно время их наставники и руководители умирали за свою веру (13,7). Сами адресаты послания еще не подвергались гонениям, потому что они "еще не до крови сражались" (12,4). Ясно также, что они пережили страдания так как им пришлось "принять расхищение их имения" (10,32-34). В общем, послание производит впечатление, что адресатам грозит опасность преследований. Исходя из этого, можно с уверенностью сказать, что послание было написано в период между двумя волнами гонений. Первое гонение христиан было в 64 г., во времена Нерона, а второе - в 85 г., при императоре Домициане. Где-то между этими двумя датами было написано Послание к Евреям, вероятнее всего ближе к эпохе правления императора Домициана, т.е. около 80 года. Есть предположение и о более ранней датировке – до 70 года, т.к. послание рассказывает о храме и о жертвах. В 10 главе храм противопоставлен Христу: после 70 года эти строки были бы невозможны. Адресат И здесь мы тоже должны ограничиваться сведениями и намеками, которые мы находим в самом послании. Один факт ясен - послание не могло быть написано крупной церковной общине, ибо тогда название ее не исчезло бы совершенно из памяти. Послание было написано церковной общине, имевшей долгую историю (5,12), которая когда-то в прошлом пострадала от гонений (10,32-34). Оно было написано церкви, у которой были великие времена, великие учители и проповедники (13,7). Оно было написано церкви, которая была основана не самими апостолами (2,3), церкви, отличившейся щедростью и широтой взглядов (6,10). 1 Послание содержит и прямой намек. Среди завершающих послание приветствий находим такое предложение: "Приветствуют вас Италийские" (13,24). Эта фраза может означать, что письмо либо было отправлено из Италии, либо в Италию; более вероятно, что оно было написано в Италию. Но, совершенно ясно, оно не было написано всей римской церкви, тогда оно никогда не утратило бы своего названия. Далее оно производит впечатление, будто было написано небольшой группе единомышленников, вероятно группе ученых. Из 5,72 мы видим, что они долгое время учились и готовились стать учителями христианской веры. Кроме этого, чтение Послания к Евреям требует такого знания Ветхого Завета, что его мог только написать ученый ученым. Если все это свести вместе, то можно сказать, что Послание к Евреям было написано крупным проповедником и учителем Церкви небольшой группе или школе христиан в Риме (Палестине?). Но в настоящее время он находился вдали от них, и так как боялся, что они уходят с пути веры, написал это послание. Это не столько послание, сколько беседа. Оно не начинается как послание Павла, хотя оно и заканчивается приветствием, как любое письмо. Сам автор называет его словом увещевания, проповедью. Авторство По-видимому, самым трудноразрешимым является вопрос авторства. И именно эта неопределенность явилась причиной того, что его не решались включить в Новый Завет. В те времена оно называлось просто "Евреям". Никакого авторства ему не приписывали, никто не связывал его непосредственно с именем апостола Павла. Климент Александрийский допускал, что оно было написано Павлом на арамейском языке, а Лука перевел его, потому что стиль совершенно отличался от Павлова. Ориген сделал известное замечание: "Лишь Бог знает, кто написал Послание к Евреям". Тертуллиан считал Варнаву его автором. Иероним говорил, что римская церковь не считала его посланием Павла и говорил дальше: "Кто бы ни был автором Послания к Евреям...". Так же относился к нему и Августин. Лютер заявлял, что Павел не мог быть его автором, потому что образ мыслей в нем иной. Кальвин говорил, что не может заставить себя поверить, что это послание написано апостолом Павлом. Предположения об авторстве: 1. Апостол Павел. Аргументы: Составитель эллинский иудей, т.е. человек, основательно знающий Ветхий Завет по-гречески (Септуагинта); Он христианин в полном значении этого слова – он совершенно свободен от рабства предания и от ярма Моисеева закона; Он «учитель богословия», знакомый с еврейской историей. Он жил в апостольское время; Он близкий друг Тимофея, поскольку намеревался посетить с ним общины, которым он пишет; Он живёт в Италии во время составления послания. Всё это косвенно может указывать на ап. Павла. Пантен (первый руководитель Александрийской школы) считал послание написанным Павлом, не упоминавшим своего имени потому, что он, апостол язычников, обращался в нём к иудеям. Климент Александрийский считал, что Павел написал это послание по-еврейски, после чего оно было переведено на греческий язык Климентом Римским или Лукой. Ориген не соглашался с этим, считая, что послание написано слишком плавным языком, что бы быть переводом; он считал, что у Павла был сотрудник, придавший его мыслям и высказываниям внешнюю форму. 2. Тертуллиан полагал, что его написал Варнава. Варнава был уроженцем Кипра; киприоты были известны своим отличным греческим языком, а Послание к Евреям написано лучшим в Новом Завете греческим языком. Варнава был левитом (Деян. 4,36) и имел среди авторов Нового Завета точнейшие знания о священничестве и жертвоприношении, на которой базируется послание. Его называли "сыном утешения", по-гречески параклесис: автор Послания к Евреям тоже называет послание словом увещания, параклесис (13,22). Варнава относился к тем немногим, которых признавали иудеи 2 и греки, потому что был знаком как с иудейским, так и с греческим образом мышления. Может быть Варнава действительно написал это послание, но почему тогда исчезло его имя с его страниц? 3. Лютер был уверен в том, что автором Послания к Евреям был Аполлос. Согласно Нового Завета Аполлос был иудей, родом из Александрии, муж красноречивый и сведущий в Писаниях (Деян. 18,24; 1 Кор. 1,12; 3,4). Человек, написавший Послание к Евреям, хорошо знал Писания и был красноречив; он думал и доказывал так, как образованные жители Александрии. Несомненно автор Послания к Евреям по происхождению и образу мышления был человеком, похожим на Аполлоса, но не более. 4. Ещё одну догадку высказал Адольф Гарнак, немецкий богослов нач. XX века. Он предположил, что это могли быть размышления Акилы и Прискиллы. Они были учителями (Деян. 18,26). Их дом в Риме был церковью (Рим. 16,5). Гарнак полагает, что именно поэтому письмо начинается без приветствий и потому же исчезло имя автора - основная часть послания была написана женщиной, а она не имела права учить. Но это крайне странная догадка. Рассмотрев все догадки и предположения, мы вынуждены сказать, как сказал Ориген ещё семнадцать столетий назад, что лишь Один Бог знает, кто написал Послание к Евреям. Деление послания Догматическая часть. 1-9 гл. Путём логического ведения доказательств автор доказывает превосходство Иисуса Христа и Его дела искупления над Ветхим Заветом. По-видимому тем, кому предназначалось послание, стоило больших усилий понять, что эпоха закона Моисея безвозвратно прошла и что Иисус Христос не был простым реформатором, обновившим и дополнившим религию отцов, но был Зачинателем новой, окончательной эпохи благодати Божией. Практическая часть. 10-13 гл. Иудео-христиане, всё ещё «дети веры», должны стать зрелыми и осознать опасности, которые им грозят: возврат к старой вере, охлаждение, неверие. Их недостаточное знание личности Иисуса Христа должно быть дополнено тем, что Он должен предстать перед их взором как чудесное, совершенное воплощение ветхозаветных образцов и пророчеств, ибо только более живое и более глубокое познание Христа может восполнить пробелы в их духовной жизни. Два образа мышления, представленные в послании к Евреям Концепция автора Послания к Евреям вписывалась в оба современных ему образа мышления. С одной стороны это греческий образ мышления. Еще со времён Платона, то есть в течение пяти веков, сознание греков было озабочено противоречиями между реальным и нереальным, видимым и невидимым, преходящим и вечным. Именно грекам принадлежала идея о существовании где-то мира реального, для которого наш мир является только слабым отражением. Платон считал, что где-то там существует мир совершенных форм, идей, или образцов. Платон говорил: "Создатель мира спланировал свое творение и выполнил его по непреходящему и вечному образцу, копией которого является мир сей". Филон Александрийский, заимствовавший свои идеи у Платона, говорил: "Бог с самого начала знал, что прекрасную копию можно сделать только имея прекрасный образец, Он сотворил сперва идеальный мир, чтобы создать предметный телесный мир по бестелесному и божественному образцу". Цицерон говорил о законах, известных людям и применяемым ими на земле: "У нас нет ничего сколько-нибудь похожего на настоящий закон и подлинную справедливость; то, что у нас есть - это только тень и крохи". 3 Эту идею о существовании где-то там действительного мира, несовершенной копией которого является наш мир, можно встретить у всех мыслителей древности. В сем мире мы можем лишь догадываться и искать на ощупь; здесь мы можем работать лишь с копиями и несовершенными предметами. Если это так, то совершенно очевидно, что цель нашей жизни в этом мире заключается в том, чтобы уйти от теней и несовершенства и достичь реальности. И вот как раз это и утверждает автор Послания к Евреям, что Иисус Христос дает нам такую способность. Автор Послания к Евреям говорит грекам: "Всю свою жизнь вы пытались уйти от теней и прийти к истине. Иисус Христос дает вам возможность сделать это". Но автор Послания к Евреям разделяет также и иудейский образ мышления. В иудействе было опасно приближаться к Богу. "Человек, - сказал Бог Моисею, - не может увидеть Меня и остаться в живых" (Исх. 33,20). Иаков был крайне удивлен: "Я видел Бога лицом к лицу, и сохранилась душа моя" (Быт. 32,30). Когда Маной понял, Кто был его гость, он в ужасе сказал своей жене: "Верно, мы умрем; ибо видели мы Бога" (Суд. 13,22). Одним из важнейших религиозных праздников иудеев был День Очищения. Только в этот день первосвященник входил в Святое Святых, где, по представлению иудеев, обитал Бог. В Святое Святых никогда не входил никто, кроме первосвященника, и только в этот день. В законе было ясно сказано, что, входя в Святое Святых, первосвященник не должен задерживаться там надолго, "чтобы не навлечь ужас на Израиля". Именно поэтому, в иудейское мировоззрение пришла идея о завете. Бог, в Своем милосердии и без всякой заслуги на то со стороны иудеев, обратился к народу Израиля и предложил ему вступить в особые отношения с Ним. С этого момента Израиль имел доступ к Богу, но лишь в том случае, если он будет соблюдать закон. Нарушение закона является грехом, а грех воздвигал преграду между Израилем и Богом и закрывал ему доступ к Нему. И чтобы устранить эту преграду, была создана вся система левитского священничества и жертвоприношений. Но жизнь показала, что жертвоприношение не в силе сделать этого. Это служило доказательством того, что вся система продолжающихся жертвоприношений оказалась безнадежной. Народу нужны были совершенный священник и совершенная жертва. Нужен был кто-то, способный принести Богу жертву, которая бы раз и навсегда открыла дорогу и доступ к Нему. И именно это сделал Христос, говорит автор Послания к Евреям. Он -совершенный первосвященник, потому что Он одновременно совершенный человек и совершенный Бог. В Своем человеческом облике Он приводил людей к Богу, а в Своей божественности Он приносит людям Бога. На Нем нет греха. Совершенной жертвой, которую Он принес Богу, является Он Сам - жертва настолько совершенная, что ее никогда больше не нужно приносить. Итак, иудею автор Послания к Евреям говорит: "Вы всю свою жизнь искали совершенного священника, который мог бы принести совершенную жертву и открыть вам доступ к Богу. Вы получили Его в Иисусе Христе и только в Нем". И греку автор Послания говорит: "Вы ищете путь от теней к реальности: вы найдете его в Иисусе Христе". Иисус был Тем, Кто открыл людям доступ к реальности и к Богу - вот главная мысль этого послания. Толкование избранных фрагментов Царское достоинство Сына Божиего (1,1-14) 4 В 1-ой, догматической части можно условно выделить несколько причин написания: в среде иудейской общины (возможно, неортодоксального направления), обратившейся в христианство, появились противоречия догматического характера. Отрицалась божественность Христа, и как следствие, процветал культ Ангелов. Вся первая часть – это очень чёткие ответы на христологические вопросы. 1 - С 1-го стиха разговор об откровении: polumerwv - постоянно, многочастно; polutropwv - много способов. Слова пророков всегда отвечали насущным требованиям эпохи, но эти откровения носили фрагментарный, отрывочный характер и их приходилось излагать так, чтобы они были понятны людям данной эпохи. Каждый пророк выражал только какую-то часть Божественной истины, но ни один из них не понял Божественную истину во всём её объёме. Только во Христе Бог открыл людям не какую-то Свою часть, а Себя всего, только через Иисуса людям возможно войти в Божие присутствие. 2 - Автор прежде всего выделяет Христа из всех предшествовавших ему пророков. Иисус пришёл в последние дни – это взято из прор. Иоиля. Иудеи делили время на 2 века – нынешний и грядущий, между веками стоял “день Господень”. При этом век нынешний был веком человеческим и падшим; грядущий должен был стать золотым веком Божиим. День Господень – это родовые муки нового века. Автор послания видит, что мир вступает в новую эпоху вместе со Христом. В Иисусе Бог вошёл в человечество, вечность вторглась в ход времени, всё изменилось. И древние христиане это прекрасно понимали. Дидахи: “Да приидет благодать и да прейдет мир сей. Маранафа, гряди Господи!“ Последние дни” (последние времена) в сознании иудеев означали время царствования Мессии. С наступлением этого времени (пришла полнота времён “to plhrwma tou cronon “ Гал. 4:4) дни подзаконного служения становились последними, но не в хронологическом смысле, а по существу, онтологически. Как дни, исчерпавшие временную необходимость Ветхого Завета и вызвавшие зарождение Нового. “ Которого поставил “ – почему не «Который есть»? Златоуст и Феодорит объясняют это тем, что здесь говорится о человеческой природе Мессии. Как Бог, Он всегда, от начала был Господь всего, т.к. через Него всё сотворено. Но как человек, Он стал Наследником и Господом во времени; совершив, как Богочеловек, второе творение – искупление всей твари. Это искупление ещё не закончилось и будет продолжаться, пока существует мир наследником всего klhronomov - т.е. всего того, что было возвещено Ветхим Заветом. Это получено Сыном, а не Синагогой или ессеями. Теперь наследники – все члены церкви клирономия - получение законного жребия; наследником имущества становится только законный наследник. Автор (Павел) постепенно идёт всё выше и выше в своих христологических размышлениях. Сначала Христос назван Сыном – а это может быть общее название чад Божиих, потом Наследником всего, и последняя ступень – Творцом веков. В 3-м стихе излагается уже то, что человеческому восприятию недоступно. 3 - С 3-го стиха автор начинает цитировать какой-то хорошо известный гимн. Центральная мысль – Сын равен по Божеству 1-му лицу Св. Троицы – это очень тяжело воспринималось иудейской средой, т.к. каждый день любого еврея начинался молитвой “Шема, израэль” – “Слушай Израиль, Господь Твой един есть”. 1) apaugasma thv do;xhv – сияние славы. Слава – практически синоним имени Божиего. Последние 2 столетия в раввинском богословии появились аналоги – заменители слова Бог (Ягве) – “Сияние славы” – один из них. 2) carakthr thv upostasewv - Образ (характер, отпечаток) ипостаси. Отпечаток по своей форме совершенно равен печати. Иисус есть совершенное подобие Бога. Когда мы смотрим на Него, мы видим, каков Бог – Отец. 3) Держа всех словом силы Своей rhmati thv dυnamewv – описываются свойства Ягве. Сила – ещё одно наименование Бога. 5 Автор упоминает 3 образа, хорошо известные в иудейской раввинской среде, т.е. письмо наверняка пишется богословам. Совершив Собою очищение грехов. Ещё одна принципиальная мысль послания – цель Его первосвященнического служения, Его жертвоприношения. Кровь жертвенных животных отныне не нужна. Искупление apolutrwσiv совершено Его кровью и Его жизнью. «Воссел одесную» – относится к человеческой природе Христа – это участие в Божественной власти и мироправлении. «Одесную» престола (величия) на высоте. Dexia thv megalwsunhv en uqhloiv - величие царского престола, но в вышних, а не на земле – ещё одно указание на равенство ипостасей. Иудеи ждали, что Мессия придёт и сядет царём – здесь это и показано, но только произойдёт это не на земле, а в небесах. 4 - Начинается серьёзная, богословская полемика с культом Ангелов. Вера в ангелов занимала особое место в иудейском мировоззрении. Людей всё более и более поражала мысль о недоступности и непознаваемости Бога. Согласно Ветхому Завету, закон был вручён Моисею Самим Богом, но к 1-му веку распространились многочисленные апокрифы, утверждающие, что закон Бог вручил сначала Ангелам, а они передали его Моисею – т.е. возможность прямых контактов Бог – человек отвергалась. Наиболее полно ангелология и культ почитания Ангелов были разработаны в Кумране – т.е. все эти идеи были в сознании иудея 1-го века, т.к. всё кумранское (ессейское) было очень популярным (см. И. Флавия). Трезвое иудейское богословие противилось этому и даже в одном из трактатов Талмуда сказано, что в случае опасности нельзя обращаться к Архангелам Михаилу и Гавриилу, а только Богу. Видимо, некоторые иудео – христиане, не в силах объяснить Тайну Троицы, стали почитать Мессию как одного из Ангелов и искать Ему место в своей ангелологии. Став человеком, Христос умалился пред Ангелами, но это ограничилось коротким временем. Оказав послушание Отцу до крестной смерти, Он заслужил и для Своей человеческой природы власть над всей тварью, наследовав и по человечеству имя Сына Божия, победив грех и смерть. 5 - В Ветхом Завете Ангелы часто именуются «сынами Божиими» - здесь говорится о Сыновстве особом, единственном. «Сын Мой, Которого Я родил», т.е. Сын по существу, единородный. - egw shmeron gegennhka se «Ныне» - большинство экзегетов указывают на вечное рождение Сына от Отца – в вечности нет прошедшего, будущего – только вечное есть. Греческая Новозаветная школа относит «ныне» к временному рождению в воплощении, когда Христос и как человек стал Сыном Божиим – это соответствует перфектной форме глагола «родил». 6 - ojtan de palin eisagagh ton prwtotokon eiv thn oikoumenhn - «когда же опять вводит первородного во вселенную» - «вводит» - судебный термин – означает вводить в обладание каким-то предметом – здесь в обладание вселенной. «вводит первородного» – т.е. имеющего по закону полные права наследства. «первородный» - наиболее распространённое у евреев именование Мессии, но смысл термина не пояснялся. 6 У ап. Павла Христос именуется первородным в отношении к искуплённым людям, которые усыновляются Отцу (Кол.1:18), т.е. термин по ап. Павлу относится к человеческой природе во Христе. Как вечное Слово, Он Единороден (monogenhv) Отцу, как человек, Он перворождённый Божий (prwtotokov tou yeou), т.е. Он перворождён в отношении к христианам, которые через Него становятся сынами Божиими. «Да покланятся Ему все Ангелы Божии» - (Пс. 96:7). Стих относится к Ягве, как Царю и Судье вселенной. Теперь эти же строки относятся к Сыну. «покланятся» - (proskunhsatwsan) – дословно «падут перед Ним ниц». - Иоанн 5:22 «Отец не судит никого, но весь суд отдал Сыну». 7 - Доказывается служебная миссия Ангелов по цитатам, дословно по LXX: «Творящий ангелов своих ветрами (духами) и слуг своих огнём палящим» (Пс. 103:4), т.е. Ангелы настолько подчинённые и служебные существа, что исполняя волю Божию, нисходят даже в материю и служат как элементы природы – ветер и огонь. 8-9 - Противопоставление 7стиху. Тот же псалмопевец говорит о Мессии «престол Твой, Боже, во веки». Сила царства Сына Божия в том, что оно есть царство правды – это так же имя Божие, и оно пребывает вечно. К Сыну применяются все царские, Божественные атрибуты – об Ангелах никогда ничего подобного не говорилось. 10-12 - Пс. 101:26-28 – В Ветхом Завете все эти строки относились к Ягве, теперь ко Христу, т.к. Он Сила и Слово Божие, Которым всё сотворено и Который совечен, единосущен Отцу – Его превосходство над всем сотворённым безмерно и неоспоримо. 13-14 - Кульминация 1гл. Пс. 109:1 – Подводится итог всему сказанному. Показывается неизбежность конечной победы Сына над Его врагами. Она неизбежна, потому что Сыну предстоит «вечный престол». И это будет Его победа, а не Ангелов. Ангелы – Его слуги и исполнители Его воли относительно спасения людей, т.к. они служат тем, кто наследует спасение – людям. Первосвященническое служение Христа (4:14-5:10; 7:1-26). Показывая от Писания превосходство Иисуса как Сына Божия над всем творением, ангелами и пророками, автор подходит к своей главной цели - сообщить весть о том, что благодаря такому превосходству и величию Христа совершаемое Им искупление есть несомненное и полное спасение человека. Эта идея вновь выражается на языке ветхозаветных реалий, имеющих отношение как к Священной истории, так и к ветхозаветному храмовому культу. Здесь появляется именование Христа Первосвященником (греч. άρχιερεύς, Архиерей). Тон задает Евр. 4, 14-15: 14 Итак, имея Первосвященника великого, прошедшего небеса, Иисуса Сына Божия, будем твердо держаться исповедания нашего. 15 Ибо мы имеем не такого первосвященника, который не может сострадать нам в немощах на-ших, но Который, подобно нам, искушен во всем, кроме греха. 7 Здесь нельзя еще раз не отметить переклички с Иоанновой христологией воплощения — при том, что в Евр. еще сильнее подчеркивается приобщение Иисуса к искушениям человека. Вспомним, кем был первосвященник в Ветхом Завете: это первенствующий священник-жрец, который возглавлял институт храмового священства. В свою очередь священство в Ветхом Завете понималось как посредничество между избранным народом и Богом. Через священство и постоянно приносимые руками священников храмовые жертвы народ Израиля непрерывно ощущал себя в Завете, в живой связи с Богом. Будучи одним их израильтян, первосвященник в то же время в силу своего положения был олицетворением единственности и непрерывности Завета: 1 Ибо всякий первосвященник, из человеков избираемый, для человеков поставляется на служение Богу, чтобы приносить дары и жертвы за грехи, 2 могущий снисходить невежествующим и заблуждающим, потому что и самобложен немощью, 3 и посему он должен как за народ, так и за себя приносить жертвы о грехах.4 И никто сам собою не приемлет этой чести, но призываемый Богом, как и Аарон. Автор упоминает Аарона как родоначальника ветхозаветного династического священства вообще и прежде всего первосвященства. Так начинается сравнение первосвященства Христа с первосвященством Аарона (ветхозаветным первосвященством). Интересно, что, как следует из Евангелий, Иисус в Своей земной жизни не только не был священником (ср. Евр. 7, 14), но даже довольно резко отзывался о храмовом священстве и о том, что совершалось в Иерусалимском храме (но воспринимал Он это все-таки как нарушения некоего Богом установленного порядка и правил). В том, что в храме имела место торговля, Он видел грех служителей храма, превративших его в «вертеп разбойников», но не отрицал самого храма как «дома молитвы» (см. Μφ. 21, 13). Также и о священнодействиях в храме Он говорил как о чем-то необходимом и само собой разумеющемся (ср. Μφ. 12, 5). Начиная с 5-й главы, демонстрируя мастерское владение аллегорическим методом толкования Писания, автор Евр. показывает, что первосвященство Христа в своей единственности и неповторимости — более чем достаточно для нашего искупления. Подчас рассуждения в Евр. неподготовленного читателя. могут выглядеть весьма неожиданными, особенно для Так, подробно разрабатывается прообразовательное значение загадочной для самого Ветхого Завета личности царя Мелхиседека: Христос не Сам Себе присвоил славу быть первосвященником, но Тот, Кто сказал Ему: Ты священник вовек по чину Мелхиседека (Пс. 109,4) (Евр. 5,6); «…предтечею за нас вошел Иисус, сделавшись Первосвященником навек по чину Мелхиседека» (Евр. 6, 20). Единственный эпизод с Мелхиседеком встречается в Быт. 14, 18-20. Там говорится о том, как Аврааму, одержавшему верх над коалицией нескольких местных царей, повстречался некий Мелхиседек, царь Салимский: 18 и Мелхиседек, царь Салимский, вынес хлеб и вино, — он был священник Бога Всевышнего, — 19 и благословил его, и сказал: благословен Аврам от Бога Всевышнего, Владыки неба и земли; 20 и благословен Бог Всевышний, Который предал врагов твоих в руки твои. [Аврам] дал ему десятую часть из всего. Чтобы понять основное рассуждение в Евр. 7, нужно обратить внимание, во-первых, на то, что из рассказа Быт. не следует ровным счетом ничего по поводу возраста и происхождения Мелхиседека. 8 Говорится лишь, что он — «царь Салимский» и «священник Бога Всевышнего». Но как раз из этой биографической «лакуны» автор Евр. и извлекает глубокий аллегорический смысл: «священство Мелхиседека» вечно: Мелхиседек... без отца, без матери, без родословия, не имеющий ни начала дней, ни конца жизни, уподобляясь Сыну Божию, пребывает священником навсегда (Евр. 7, 3). Впрочем, именно такой аллегорический или, во всяком случае, таинственный смысл усматривали в личности Мелхиседека еще в ветхозаветные времена. Об этом свидетельствует, например, Пс. 109, 4, фраза из которого целиком или частично (κατά τήν τάξιν Μελχισέδεκ — «по чину Мелхиседека») неоднократно цитируется в Евр. (5, 6. 10; 6, 20; 7, 11. 17. 21). Открытые в XX веке рукописи Мертвого моря также дали много материала о таинственности, которой была окружена фигура Мелхиседека. Литургический комментарий (7:4 – 8:2) Пс. 109, 4 является входным стихом на Литургии в праздник Рождества Христова. Вернемся к эпизоду с Мелхиседеком. В Быт. упоминается еще одна деталь, аллегорически истолкованная в Евр.: Аврам дал ему десятую часть из всего (Быт. 14, 20). Тем самым Авраам, предок и в этом смысле родоначальник Ааронова священства, признал превосходство Мелхиседека. Ведь десятина — та часть, которую впоследствии израильтяне жертвовали на содержание храма и священства (см. Числ. 18, 21). Иными словами, в лице Авраама ветхозаветное Аароново священство признало превосходство священства Мелхиседека: 4 Видите, как велик тот, которому и Авраам патриарх дал десятину из лучших добыч своих. 5 Получающие священство из сынов Левииных имеют заповедь — брать по закону десятину с народа, то есть со своих братьев, хотя и сии произошли от чресл Авраамовых. 6. Но сей, не происходящий от рода их, получил десятину от Авраама и благословил имевшего обетования. 7. Без всякого же прекословия меньший благословляется большим. 8 И здесь десятины берут человеки смертные, а там — имеющий о себе свидетельство, что он живет. 9 И, так сказать, сам Левий, принимающий десятины, в лице Авраама дал десятину: 10 ибо он был еще в чреслах отца, когда Мелхиседек встретил его (Евр. 7, 4-10). Превосходство вечного («по чину Мелхиседека») священства Христа состоит в том, что если ветхозаветное Левиино (Аароново) священство должно было беспрерывно приносить многочисленные жертвы за грехи народа, то священство Христа, принесшего Самого Себя в жертву на Голгофе — это жертва единственная и не нуждающаяся в повторениях: 23 Притом тех священников было много, потому что смерть не допускала пребывать одному; 24 а Сей, как пребывающий вечно, имеет и священство непреходящее, 25 посему и может всегда спасать приходящих чрез Него к Богу, будучи всегда жив, чтобы ходатайствовать за них. 26 Таков и должен быть у нас Первосвященник: святой, непричастный злу, непорочный, отделенный от грешников и превознесенный выше небес, 27 Который не имеет нужды ежедневно, как те первосвященники, приносить жертвы сперва за свои грехи, потом за грехи народа, ибо Он совершил это однажды, принеся в жертву Себя Самого (Евр. 7, 23-27). После столь обстоятельной разработки темы Мелхиседека автор Евр. делает вывод: 9 1 Главное же в том, о чем говорим, есть то: мы имеем такого Первосвященника, Который воссел одесную престола величия на небесах 2 и есть священнодействователь святилища и скинии истинной, которую воздвиг Господь, а не человек (Евр. 8, 1-2). В этих кратко разобранных главах Евр., где говорится о вечном, непреходящем и единственном священстве Христа, содержится та богословская база, которая лежит в основе христианского (новозаветного) понимания священнического служения. Священник христианской Православной Церкви — никак не посредник между народом и Богом, а лишь тот, кто видимым образом актуализирует «здесь и сейчас», в данном собрании, в данной Церкви, вечное и единственное первосвященство Христа. Прежде всего это касается тех, кто так и именуется — первосвященниками, или, по-гречески, архиереями, а также священников (иереев). Церковные Таинства совершает единственный Первосвященник Христос, но это совершение «озвучивает», видимым образом являет конкретный служитель (епископ или вместо него священник). Конечно, на этом функции епископов и священников не ограничиваются. Ведь не говоря даже о внетаинственных аспектах их служения (пастырство, учительство и т. п.), в самих Таинствах имеет место и молитва Церкви ко Христу, которую также озвучивает епископ или священник — на этот раз не как видимый образ Христа, а как предстоятель (но не посредник) Церкви. Другой вопрос, что ветхозаветное понимание священства, в высшей степени естественное для земной человеческой природы, т.е. духовно и психологически «удобное» понимание как жреческого посредничества между «простыми смертными» и Богом, прочно удерживается христианским (во всяком случае, православным) массовым сознанием. Гораздо комфортнее ощущать себя за спиной конкретного священника, например, «заказав» ему за определенное пожертвование молебен, чем предстоять рядом с ним, составляя тем самым собрание вокруг единственного Первосвященника Христа. К тому же следует учесть, что сами термины «иерей (священник)», «архиерей (первосвященник)», так прочно связанные теперь именно с христианской церковной действительностью, вошли, а правильнее сказать, вернулись в нее некоторое время спустя после того, как первые христиане сознательно пользовались другими терминами, имеющими в виду Церковь как собрание, а не как жреческий институт. Вот почему в новозаветных книгах мы находим такие термины, как «епископ», «пресвитер» — что значит, соответственно, «блюститель», «старейшина». Они свидетельствуют о дистанцированности первых христиан от прежнего жреческого понимания этих служений. Сейчас эти термины тоже существуют, но наравне с ветхозаветными по своей сути словами «архиерей» или «иерей» (а также с другими терминами с теми же корнями: «протоиерей», «иеромонах» и др.). Трагический же и страшный парадокс всей Священной истории, обнаружившийся на Голгофе, заключается в том, что именно священники (первосвященники), служение которых и состояло в принесении жертв (греческое слово «иерей», ιερεύς этимологически происходит от глагола ιερευω, «убивать», имея в виду умерщвление жертвы), совершили убиение Христа. Превосходство Нового Завета над Ветхим (8:1-10:18) Термин «Завет» (διαθήκη), входящий в круг наиболее концептуальных библейских терминов, в Евр. встречается намного чаще, чем в других священных книгах. Чтобы убедиться в этом, достаточно заглянуть в Симфонию. Особенно это касается Евр. 8-9. Превосходство Христа-Первосвященника (тема Евр.) автоматически означает и превосходство Нового Завета, заключенного через Христа, над Ветхим. Уже в самом Ветхом Завете содержатся такие предчувствия, пророчества: 10 7... если бы первый завет был без недостатка, то не было бы нужды искать места другому. 8 Но пророк, укоряя их, говорит: Вот, наступают дни, говорит Господь, когда Я заключу с домом Израиля и с домом Иуды новый завет, 9 не такой завет, какой Я заключил с отцами их в то время, когда взял их за руку, чтобы вывести их из земли Египетской, потому что они не пребыли в том завете Моем, и Я пренебрег их, говорит Господь. 10 Вот завет, который завещаю дому Израилеву после тех дней, говорит Господь: вложу законы Мои в мысли их, и напишу их на сердцах их; и буду их Богом, а они будут Моим народом. 11 И не будет учить каждый ближнего своего и каждый брата своего, говоря: познай Господа; потому что все, от малого до большого, будут знать Меня, 12 потому что Я буду милостив к неправдам их, и грехов их и беззаконий их не воспомяну более (Иер. 31, 31-34). 13 Говоря новый, показал ветхость первого; а ветшающее и стареющее близко к уничтожению (Евр. 8, 7-13). Отталкиваясь от того же Ветхого Завета, автор Евр. далее применяет другой свой не менее излюбленный и испытанный прием — аллегорическое толкование ветхозаветной истории и богослужебных установлений ветхозаветного Израиля. Еще в Евр. 6, 19-20 об искупительном подвиге Христа сказано как о Его вхождении в качестве Первосвященника за завесу скинии. Та завеса отделяла Святое Святых, т. е. наисвященнейшее пространство в ветхозаветной скинии (храме), от остального храма. Так символически, на языке храмового культа выражалась идея незримого, но реального присутствия Бога среди народа. Говоря же о вхождении Иисуса за завесу скинии, автор Евр., пользуясь храмовой реальностью как аллегорией, имеет в виду то же самое, о чем, например, в Ин. говорится как о прославлении Сына Человеческого, а мы чаще говорим как о Его Воскресении, победе над смертью и через это о нашем спасении. Еще раз приведем Евр. 8, 1-2: 1...мы имеем такого Первосвященника, Который воссел одесную престола величия на небесах 2 и есть священнодействователь святилища и скинии истинной, которую воздвиг Господь, а не человек. Аллегорическое истолкование ветхозаветных богослужебных установлений в Евр. вскрывает их смысл как прообразов Боговоплощения и Христова Первосвященства. Рассуждение о Первосвященстве Христа в таинственном смысле приводит к описаниям небесной скинии. Сам образ небесной скинии навеян Исх. 25, 9. 40; 26, 30, где говорится о «скинии на горе», по образцу которой Моисей должен был соорудить скинию среди народа. В Евр. 7-8 могло сказаться и платоновское понимание реальности как тени или отражения небесной реальности. Все подобные рассуждения и аллегорические толкования, столь популярные и родные тогдашнему древнему иудейству и по наследству доставшиеся раннему христианству, теперь могут представляться нам чересчур утонченными, или, наоборот, громоздкими, усложненными, или слишком специальными. Однако Церковь до сих пор пользуется терминологией именно этих богословских построений, выражая свое христологическое учение. Яркий пример этому — отрывок из 9-й главы Евр. (стт. 1-7). Будучи типичным в своей специфической сложности текстом Евр., он является в православном богослужении одним из самых востребованных чтений. Здесь дается описание богослужения, совершавшегося в ветхозаветной, «первой» скинии, чтобы на ее фоне вновь показать превосходнейший смысл искупительного подвига Христа. Вот какой вывод делает автор: 11 Христос, Первосвященник будущих благ, придя с большею и совершеннейшею скиниею, нерукотворенною, то есть не такового устроения, 12 и не с кровью козлов и тельцов, но со Своею Кровию, однажды вошел во святилище и приобрел вечное искупление. 13 Ибо если кровь тельцов и козлов и пепел телицы, через окропление, освящает оскверненных, дабы чисто было тело, 14 то 11 кольми паче Кровь Христа, Который Духом Святым принес Себя непорочного Богу, очистит совесть нашу от мертвых дел, для служения Богу живому и истинному! (Евр. 9, 11-14). Однако Церковь оценила не только этот вывод. Особое внимание православное литургическое богословие уделило самому описанию ветхозаветного богослужения, изложенному в Евр. 9, 1-7: 1 И первый завет имел постановление о Богослужении и святилище земное: 2 ибо устроена была скиния первая, в которой был светильник, и трапеза, и предложение хлебов, и которая называется святое. За второю же завесою была скиния, называемая Святое-святых,4 имевшая золотую кадильницу и обложенный со всех сторон золотом ковчег завета, где были золотой сосуд с манною, жезл Ааронов расцветший и скрижали завета,5 а над ним херувимы славы, осеняющие очистилище; о чем не нужно теперь говорить подробно. 6 При таком устройстве, в первую скинию всегда входят священники совершать Богослужение; а во вторую — однажды в год один только первосвященник, не без крови, которую приносит за себя и за грехи неведения народа. Именно эти стихи относятся к числу наиболее востребованных, часто звучащих за православным богослужением новозаветных чтений. Вместе с Флп. 2, 5-11 данный отрывок составляет пару Апостольских чтений, задействованных во время Богородичных праздников (всегда берется один из них), хотя ни в одном из них прямо не говорится о Пресвятой Деве Марии. Изначальным и наиболее «родным» богослужебным контекстом Евр. 9, 1-7 является праздник Введения во храм Пресвятой Богородицы, основанный на Священном Предании. Подводя некоторый итог, можно сказать, что Евр. — одно из тех произведений, где говорится о том, насколько плодотворно Ветхий Завет готовит Новый и насколько неожиданно это его новозаветное исполнение, превосходящее самые смелые ожидания и предчувствия. Особое ударение, с которым составители Евр. говорят о прехождении Ветхого Завета, показывает, что читателям было нелегко вместить эту мысль. Иерусалимские христиане жили под сенью закона. В этом и заключалась трагедия иудео-христианства. Составители Евр. старались им показать, что во Христе пришел конец и храму, и закону. Но исполнение закона, с которым связано спасение, должно нести не горе, а радость. Для читателей послание должно быть «словом утешения» (ср. Евр. 13, 22). 12
