PDF-версия исследования
реклама
Начальник группы финансового планирования по Восточной Европе и Средней Азии P&G Владимир Соболев специально для ktovkurse.com Сильный рубль.Что это, зачем и как. Вынесенный в заголовок вопрос «Зачем нам сильный рубль?», кажется, совершенно не волнует подавляющее большинство авторов статей, блогов и выступлений, доминирующих сегодня все виды медиа эфиров. «Нам нужен сильный рубль!» стало непререкаемым кредо чуть ли не для всех политических платформ и экономических направлений. Верхом непререкаемости этой «аксиомы» лично для меня стала передача на одном из центральных новостных каналов, когда журналист начал репортаж следующей сентенцией: «Хотя в России принято считать Евро сильной валютой, население Италиивыступает за выход и Еврозоны». Автора репортажа нисколько не смутил тот факт, что население Италии выступает за возвращение именно к слабой лире. Точно также, как именно за слабый юань борется руководство Китая. И наоборот, именно сильного тенге опасаются власти Казахстатана. Разумеется, для любого экономиста (хотя несколько выступлений «экономических экспертов» заставляют меня усомниться в неоспоримости определения «любой») указанная зависимость является очевидной. «Сильная», т.е. имеющая высокий курс по отношению к другим, валюта привлекает в страну импорт, тем самым подавляя местное производство. «Слабая» же национальная валюта, напротив, является стимулом для роста национального производства и, соответственно, реального сектора экономики. Эта простая закономерность и приводит нас к главному вопросу «Зачем нам сильный рубль?». Что, в более глубокой и развернутой форме можно выразить вопросом: «Какова стратегия России относительно национальной валюты?». Вопрос основополагающий для любых практических действий экономических властей и валютных регуляторов в экономике. Между тем, у Центрального Банка, мечущегося между сдерживанием инфляции и укреплением национальной валюты, такой стратегии,похоже, вовсе не наблюдается. Как нет ее и в правительстве, расходующем резервы в рамках стимулирующей политики, но ожидающем одновременно и стабильно укрепляющегося рубля и диверсификации экономики. Не будем, однако, углубляться в критику и просто посмотрим, можно ли сформулировать основные принципы подобной стратегии для России. Валютная стратегия рубля 1) Стабильный.Для сильной экономики важно не то, насколько высоко оценивается национальная валюта относительно других, но то, что эта оценка является стабильной во времени и устойчивой к воздействию внешних и внутренних факторов рынка. Именно стабильная валюта при растущей экономике привлекает устойчивые внешние инвестиции в экономику. Волатильная валюта, независимо от величины и динамики ее оценки, привлекает лишь спекулятивные инвестиции, всегда покидающие страну в самый неподходящий момент. 2) Стимулирующий. Курс национальной валюты и его динамика должны стимулировать рост национального производства. Для Российской специфики это означает, что курс рубля должен стимулировать развитие не сырьевого производства (и экспорта). 3) Социальный. Курс валюты должен обеспечивать социальную стабильность в стране. Это, пожалуй, наиболее комплексное и трудно определимое требование к валютной стратегии. В самом грубом приближении его можно конкретизировать как соответствие между ожиданиями населения относительно высоты и динамики курса и их фактическими параметрами. Но ожидания населения определяются сложной и изменчивой картиной исторического опыта, пропаганды и контрпропаганды различных политических партий, поведением референтных групп, воздействием коммерческой и социальной рекламы и т.д. и т.п. Так, если политики соревнуются в критике избыточных резервов («замороженные деньги», «инвестиции в противника», «распродажа страны за зеленые фантики», -- выбрать по вкусу) и требуют немедленного улучшения уровня жизни, если известные люди с экранов расписывают прелести зарубежного отдыха, а коммерческая реклама транслирует образ жизненного успеха исключительно при потреблении импортных марок, -- ожидания населения будут построены вокруг сильного и укрепляющегосярубля. С другой стороны, укрепление валюты является самым быстрым (и самым простым) средством повышения жизненного уровня населения и контроля социального напряжения. Думаю, можно смело утверждать, что именно социальный аспект валютной политики создал столь устойчивое стремление к сильному рублю. Хочу подчеркнуть, что я вовсе не выступаю против всех указанных лозунгов. Важно лишь понимать, какие ожидания ими создаются и каковы последствия этих ожиданий. 4) Независимый. Важный для любой страны, этот аспект валютной стратегии особенно критичен для России. Нам нельзя ожидать, что в случае валютных проблем мы получим поддержку от других экономик. Скорее, следует строить стратегию из реалистических ожиданий дестабилизирующих атак со стороны наших «западных партнеров» в случае реальных или потенциальных рисков для рубля. Могут возразить, что противостояние с западом не вечно и что в ближайшем (или среднесрочном) будущем нам следует рассчитывать на их поддержку, а не противодействие. Увы, такой подход игнорирует тот простой факт, что стабильный доллар является такой же ахиллесовой пятой экономики США, как нефтезависимость – России. Стабильный рубль, как альтернатива доллару, абсолютно неприемлем для США, поскольку является прямой угрозой самим основам их экономической модели. Данные 4 пункта, в общем-то, и определяют принципы валютной стратегии, которым должна следовать Россия для успешного и стабильного развития. Далее следует проанализировать практические меры, следующие из указанных принципов. Но, прежде, чем мы сможем это сделать, нам необходимо ввести хотя бы грубую модель для учета факторов валютного рынка. Модель валютного рынка России Предлагаемая ниже модель отличается почти нарочитой грубостью оценок. Это, однако, с лихвой компенсируется ее простотой и прозрачностью определяющих параметров. Как и всякий другой, валютный рынок балансирует спрос и предложение на товар, устанавливая равновесную цену, -- в данном случае курс российского рубля. На стороне предложения валюты можно выделить две ключевых группы: экспорт товаров и услуг и баланс изменения внешней задолженности иизменения валютных резервов. Для российского рынка сумму экспорта логично разделить на нефтяной экспорт (нефть, газ и нефтепродукты) и прочий экспорт. Спрос на валюту в рублях, в свою очередь, формируют два ключевых потока: спрос на импорт и спрос на валютные сбережения. Последний поток зависит от общей суммы сбережений в экономике и доли сбережений, хранимых в рублях. Все эти параметры легко определяются из статистики СНС и платежного баланса. Следует, разве что, уточнить, что величину сбережений я определяю как сумму личных доходов и прибыли предприятий за вычетом потребления и государственных расходов (представляющих налоги). Соответствующие параметры за последние 5 лет (2009-2013) можно свести в таблицу (по данным Госкомстат): 2009 2010 2011 2012 2013 2015 Спрос на валюту (млрд руб) СбереКорИмпорт Всего жения рекция 3280 7954 -2134 10631 5800 9790 -3888 13929 7839 12164 -3385 17946 7173 13848 -526 20131 6694 15014 875 19666 6694 15014 0 21708 Предложение валюты (млн$) Экспорт Экспорт Долг Всего (нефть) (проч.) Резерв 222116 81284 -16673 286727 312503 87897 -15056 385344 417944 104067 43580 565591 434748 162308 67520 664576 441313 153483 114520 709316 244589 153483 0 398072 Курс Руб/$ 31,7404 30,3679 29,3823 30,8398 31,8371 54,53 Нефть Brent $/бар 64 81 112 112 108 60 Как видим, для баланса спроса и предложения по фактическому курсу рубля (в таблице) на стороне спроса необходимо добавить некоторую корректирующую величину. Для последних 5 лет это коррекция имеет в основном отрицательное значение и колеблется около 30% от величины сбережений. Такую корректировку проще всего объяснить неполным переводом сбережений в валюту. Таким образом, «валютизация» сбережений в России за период 2009-2013гг составляла ок70%. Замечу, что и на горизонте 20-летнего периода средняя «валютизация» сбережений составляла в среднемок70%. Но в последние 2 года мы видим снижение величины необходимой коррекции спроса. Важно, однако, чтодействительные источники этого оттока спроса на валюту в рамках данной модели не существенны. Достаточно лишь подтверждения того, что выделенные параметры с приемлемой точностью определяют величину равновесного курса рубля. Убедившись в валидности модели, нам остается лишь определить оценочные значения параметров для расчета искомого равновесного курса. Сделаем следующие допущения: 1) Размер сбережений, рублевого спроса на импорт и валютного предложения от ненефтяного экспорта останутся неизменными на уровне 2013г. Разумеется, любые изменения в указанных показателях приведут к соответствующим колебаниям равновесного курса. Однако для нас сейчас существенна зависимость от самого волатильного фактора – цены на нефть. Поэтому прочие факторы лучше зафиксировать. 2) Корректирующий поток спроса равен 0.Например, «валютизация» сбережений равна 100%. 3) Баланс изменений внешнего долга и резервов равен 0. Выплата долга в результате невозможности рефинансирования компенсируется снижением валютных резервов. Отмечу, что именно через этот параметр в модели отражается влияние внешних санкций. Невозможность рефинансировать внешнюю задолженность непосредственно влияет на величину предложения валюты. Отдельные оценки, однако, показывают, что влияние санкций существенно ниже воздействия изменения цен на нефть. При сделанных допущениях остается лишь один фактор в модели, влияющий на равновесный курс рубля – нефтяной экспорт. В свою очередь, нефтяной экспорт можно считать зависимым лишь от цены на нефть. В таблице приведено значение равновесного курса при цене марки Brent в 60 $ за баррель: 54,53 руб/$. Не удивительно, что при цене 60 $ за баррель и курсе в 53-54 руб/$ и правительство, и ЦБ в один голос заявили о приближении курса к фундаментальному значению. В рамках модели легко построить и более общую зависимость курса от значений нефтяных цен: $/бар Руб/$ 10 111.75 20 92.37 30 78.72 40 68.58 50 60.75 60 54.53 70 49.47 80 45.26 90 41.72 100 38.69 110 36.07 Как видим, модель позволяет предположить, что декабрьский взлет доллара до 60 руб и выше, при цене барреля в районе 60$, является результатом временных, не фундаментальных факторов, таких, как спрос на валюту для выплаты не рефинансированных кредитов или спекулятивные атаки. Единственным фундаментальным фактором, с очевидностью игравшим здесь роль, выступили опасения рынка относительного дальнейшего падения цены нефти ниже 60$. Но, что для нас сейчас гораздо важнее, эта модель позволяет перевести приведенные выше стратегические цели во вполне конкретные меры и целевые показатели валютной политики. Валютная политика России 1) Обеспечение стабильности рубля. Как ясно проиллюстрировано представленной моделью, осуществление этой политики возможно лишь при условии стабилизации валютного предложения, связанного с нефтяным импортом. Поскольку фиксациянефтяных цен на внешних рынках невозможна, а регулировка путем варьирования физического производства малоэффективна, единственным способом осуществления этой политики является изъятие избыточного предложения при высоких ценах и его выведение на рынок в период низких цен. Отметим, что именно таков механизм поддержания стабильности курса, например, в Саудовской Аравии. Также нейтрализация «избыточных» экспортных доходов для сохранения стабильно низкого курса является главной причиной беспрецедентного роста золото-валютных резервов Китая. Прошедшие за последние месяцы дискуссии позволяют допустить, что средние долгосрочные цены на нефть будут находиться в окрестностях 60$/баррель. Именно при таком уровне цен большая часть нефтедобывающей промышленности мира работает выше себестоимости, а наименее эффективные области и технологии добычиотсекаются. Соответственно, для поддержания курса на соответствующем такой цене уровне в 2013 г необходимо было нейтрализовать порядка 200млрд $. Курс, разумеется, был бы ок 55 руб/$. В общем случае наша модель позволяет оценить требующие компенсации колебания экспортной выручки в 40 млрд $ на каждые 10$/баррельотклонения цены от целевой. Эта оценка дает наглядное представление о нереалистичности популистских призывов к ЦБ стабилизировать курс на уровне 35 руб/$, соответствующем 110$/баррель. При фактической цене нефти в 60$ 500 млрд $ золото-валютных резервов России едва хватило бы на 2,5 года такой поддержки, без учета естественных колебаний резервов и потребностей защиты импорта. Абсолютно фантастичны и муссируемые сегодня прессой слухи о возможности резкого укрепления курса до 25 руб/$. Такой курс соответствует цене нефти более 170 $/баррель, а значит, потребовал бы дополнительного ввода более 400 млрд $ валютного предложения ежегодно! Как видим, компенсация серьезных колебаний рынка требует значительной величины валютных резервов. Какова должна быть их целевая величина? Отметим, что мы ориентируемся на цену нефти в 60 как на долгосрочную среднюю, а значит, должны предусмотреть защиту экономику только от падения цены ниже этой средней. Валютные резервы должны быть достаточны для компенсации падения цен до вероятного минимума в течение 2-х лет – сверх стандартно безопасного, по МВФ, объема резервов, покрывающего 3 месяца импорта. Понятно, что 2-х летнее падение конъюнктуры не является абсолютным пределом, однако, по меньшей мере, такой срок дает достаточно времени для принятия дополнительных долгосрочных мер или для разработки новых параметров валютной политики. Что касается разумного минимума, то в первом приближении таковым можно считать 20 $/баррель. Соответственно, формула стабилизирующих целевых валютных резервов России определяется как (импорт оценивается из допущения о стабильности его рублевой величины по минимальному курсу): 40 звр60 = 3 мес имп + 2 г ∙ ∙ 𝑃цель − 𝑃𝑚𝑖𝑛 = 190 + 2 ∙ 4 ∙ 60 − 20 = 510 млрд $ 10 Таким образом, 500 млрд $ звр было бы вполне достаточной величиной, но … при условии поддержания курса на уровне 55 руб/$! Уровень звр для 35 руб/$ (110$/бар) должен быть звр110 = 190 + 2 ∙ 4 ∙ 110 − 20 = 910 млрд $ Итак, стратегическое требование стабильности курса выводит нас на параметры целевой цены (60 $/бар), уровня конъюнктурной защищенности (20 $/бар на 2 года) и соответствующих курса (55 руб/$) и объема звр (440 млрд $). Каждый из этих параметров заслуживает отдельной детальной дискуссии и оценки. Следует ожидать, что подробное обсуждение сути и величин целевых параметров приведет к более точному и предметному пониманию и всей политики в целом. Но не менее, а в каком-то смысле и более, важным элементом политики, помимо целевых параметров, является практический способ регулирования предложения валюты. Обязательная продажа валютной выручки и рублевые налоги на экспорт нефти являются механизмами политики сильного рубля, но категорически неприемлемы в рамках политики стабильного рубля. Дополнительное предложение валюты на рынок в период высоких цен завышает курс относительно долгосрочного, искажает ценовые структуры рынков и ведет к той самой волатильности, которой мы стремимся избежать. Сказанное означает, что единственным допустимым способом нейтрализации избыточного валютного предложения является непосредственное изъятие у экспортеров всей выручки, превышающей целевую цену. Прямой валютный налог на избыточную выручку и прямая, законодательно гарантированная государственная дотация в случае низких цен, -- вот единственно приемлемые механизмы осуществления политики стабильного курса. Ни в коем случае не следует отказываться от применения этих механизмов из опасения обвинений в применении административных методов в экономике. Эти нерыночные меры необходимо применять именно для защиты структурных рыночных механизмов от искажающих внешних воздействий. Без такой защиты рынок, по-прежнему столь хрупкий в России, не имеет практически никаких шансов стимулировать создание эффективной в долгосрочной перспективе экономики. Также следует противостоять стремлению израсходовать накопленные резервы ниже целевой величины даже для стимулирования экономики. Вброс дополнительных, структурно не обеспеченных валютных инвестиций губительно для сбалансированного роста экономики. И да, стабилизирующие резервы необходимо хранить в «зеленых фантиках». До тех пор, пока доллар США является системообразующей валютой мировой финансовой системы, именно эту валюту необходимо держать в резерве для стабилизации курса в годы плохой конъюнктуры. Но даже в случае достижения целевого объема зврследует с крайней осторожностью подходить к возможному расходу избыточных резервов. Следует категорически избегать выброса указанных излишков на внутренний валютный рынок. Единственным нейтральным и потому допустимым способом расхода резервов является, по сути, прямое финансирование импорта. Естественно, разумно было бы инвестировать в импорт продуктов и услуг, максимально стимулирующих долгосрочное развитие отечественной экономики, таких, например, как закупка новых технологий, оплата обучения и научной работы за рубежом, финансирование российских НИОКР в зарубежных институтах, и т.д., и т.п. 2) Стимулирование диверсификации производства.Частично этот аспект валютной политики уже затрагивается политикой стабильного курса. Отсутствие шоковых конъюнктурных скачков курса настраивает рыночные механизмы на долгосрочное функционирование и создает длинный временной горизонт для развития конкурентных отраслей российской экономики. Этого, однако, недостаточно. Высокий курс рубля, особенно в краткосрочной перспективе, оказывает депрессионное воздействие на отечественную не-сырьевую промышленность. Неслучайно мы видим оживление промышленного производства каждый раз после серьезной девальвации рубля. Таки образом, основным целевым показателем политики, осуществляющей стимулирующую валютную стратегию, является значение валютного курса, при котором рост промышленного производства не подавляется ценовым преимуществом импорта. Такая политика отнюдь не является чем-то совершенно новым. В частности, и Казахстан, и Китай уже давно практикуют поддержание валютного курса именно на конкурентном уровне. Бросим взгляд на статистику динамики промышленного производства в соотношении с реальным курсом рубля (индекс курса руб/$, отнесенный к индексу промышленных цен): Как видим, с 1997 г. реальный курс рубля к доллару увеличился в 2,5 раза. Цены промышленного производства выросли в 11 раз, тогда как курс рубля к доллару – всего в 4,5 раза. Проще говоря, при относительной стабильности цен импортного промышленного производства в долларах, товары, продававшиеся в 1997 г по одной цене в рублях с импортным аналогом, в 2013 стоили уже в 2,5 раза дороже! Вы все еще удивлены высокой доле импорта в экономике? Но какой курс можно признать стимулирующим? По приведенной статистике можно, видимо заключить, что реальный курс в 0,5 – 1,5 от 1997 г (1999 – 2006 гг) в целом стимулирует прирост промышленного производства. Укрепление же курса выше индекса 1,5 к 1997 практически полностью подавило рост в 2010-2013 гг. Эти выводы не бесспорны. В частности, мы видим резкое замедление роста в 2001-2002 годах, несмотря на стимулирующе низкий курс (индекс 0,7 к 1997).Вряд ли можно здесь дать однозначную и бесспорную оценку. Мы просто примем индекс 1,5 в качестве границы стимулирования, ожидая уточнения этой границы в специальных исследованиях в будущем. На графике видно, что курс в 54 руб/$ (прогноз 2015 г) находится выше границы стимулирования. Исходя только из стимулирующей стимулирующего аспекта валютной стратегии, Центральный Банк России должен позволить дальнейшую девальвацию вплоть до индекса 1,5 или ниже. Это соответствовало бы курсу выше 65 руб/$. Но как это соотносится с социальным аспектом валютной политики? 3) Поддержание социальной стабильности общества.Как и в случае со стимулирующим аспектом валютной политики, стабилизация курса уже является положительным социальным фактором.Структура потребления, долговая нагрузка, длительность и способ проведения отпусков, -- все это привычки, медленно образующиеся и меняющиеся со среднесрочными колебаниями семейного дохода. Резкие подвижки валютного курса приводят к шоковым нарушениям привычного уклада, ведущим к росту социального напряжения. Стабилизация курса на любом уровне ведет к росту социальной защищенности населения. Более того, анализ фактических данных не указывает на положительную зависимость между ростом доходов населения в валюте и потребительской уверенностью. Так, в период 2006 – 2013 гг почти линейных рост как реального курса, так и реальных потребительских расходов сопровождался значительными колебаниями индекса потребительской уверенности (по данным Госкомстат): Как ни удивительно, но индекс потребительской уверенности в последние годы практически синхронно повторяет динамику промышленного производства, независимо от валютного курса: Между тем миф о социальной значимости сильного рубля остается, по-видимому, определяющим фактором экономической политики. Наглядным тому подтверждением может служить сравнение фактического курса рубля с теоретическим коридором «социального» курса, т.е. с таким диапазоном курса, при котором доля среднего класса, определяемого как население со среднедушевым доходом выше 500$/месяц, составляет около 50% (точнее от 40% до 60%): Как видим, рост номинальных доходов привел к сдвигу области «социального курса» вверх. При этом политика практически фиксированного, несмотря на инфляцию, курса доллара привела к тому, что, начиная с 2010 г., фактический курс доллара уверенно вошел в область «социального» курса. Другими словами, с 2010 г доля населения с подушевым доходом выше 500$/месяц превысила 40% и к 2013 вплотную приблизилась к 60%. Если рассматривать указанный социальный подход к валютному коридору как правомерный, то целевым социальным курсом следует считать 40 руб/$. Лично я полагаю (учитывая, в том числе, и вышеприведенные данные), что подобный подход к валютному курсу крайне слабо обоснован. Вполне можно допустить, что рост среднего класса, даже искусственным образом, был необходимой частью политики, направленной на консолидацию и стабилизацию общества. В будущем, однако, правительству, скорее, следует сконцентрироваться на построении соответствующих ожиданий населения. Практическими мерами такой политики могут быть, например, расширение внутреннего туризма или использование патриотического подъема населения для усиления общественной поддержки политики импортозамещения. При таком подходе органы валютнойполитики могут и должны быть сконцентрированы на стабилизирующем и стимулирующем аспектах, оставив обеспечение социального факторадругим правительственным структурам. Впрочем, следует ожидать, выделение и обсуждение в явном виде социального аспекта валютной политики даст огромную положительную отдачу уже в виде результатов открытой и предметной дискуссии экспертного сообщества. 4) Обеспечениенезависимости экономики от внешнего давления.Строго говоря, этот аспект политики принципиально является составной частью политики стабильного курса. Я считаю, однако, необходимым выделить его в явном виде для обеспечения объективности его оценки. Как показывает опыт 2014 года, основным фактором воздействия внешних санкций на валютный курс является блокирование внешнего финансирования. В условиях невозможности рефинансировать внешние займы предприятия-кредиторы вынуждены выходить на валютный рынок для оплаты каждого транша к погашению, усиливая давление на рубль как раз в тот момент, когда необходимо ослабление этого давления. Именно этот фактор был, по-видимому, определяющим в девальвационном скачке июляавгуста 2014 на фоне дорогой еще нефти. На июль-август приходился пик погашений долга в 2014г (ок.35 млрд $).Можно предположить, что санкции не позволили рефинансировать эту задолженность, что привело к снижению внешнегодолга за 3-ий квартал на 52 млрд $. Для хотя бы частичной компенсации столь резкого падения предложения валюты ЦБ был вынужден выбросить на рынок 24 млрд $ резервов, но этого, естественно, не хватило для полной стабилизации рубля. В результате курс просел с 34,4 в июне до 37,9 в сентябре, -почти 10%-ая девальвация. Можно быть практически уверенным, что в случае действенности санкционного давления (и вовсе не в смысле изменения политики России, но в непосредственном понимании дестабилизации рубля) США будут применять эти меры, как только почувствуют угрозу своей доминирующей финансовой позиции. Единственный способ избежать этого – это обеспечить стабильность национальной валюты даже в условиях санкций. Важнейший инструмент для такой политики – достаточность звр. Таким образом, мы выходим на новый уровень необходимых резервов: звр = Защита импорта + Стабилизация конъюнктуры + Стабилизация санкций = 𝑆𝑖𝑚𝑝 + 𝑆𝑐𝑜𝑛 + 𝑆𝑠𝑎𝑛 Для стабилизации санкций звр должны иметь достаточный объем для обеспечения выплаты внешней задолженности к погашению в ближайшие 2 года. Логика здесь та же, что и при расчете резерва стабилизации конъюнктуры. На 1 июля 2014 такой дополнительный резерв равнялся бы 130 млрд $ (данные Госкомстат). Соответственно, полные целевые резервы в рамках политики стабильного курса должны быть равны: звр = 𝑆𝑖𝑚𝑝 + 𝑆𝑐𝑜𝑛 + 𝑆𝑠𝑎𝑛 = 190 + 440 + 130 = 750 млрд $ Напомню, курс при этом должен соответствовать целевой цене нефти (60 $/баррель) и удерживаться около 55 руб/$. Заключение В заключение хотелось бы затронуть 2 пункта, тесно связанных с изложенной валютной стратегией: вопрос инфляции и вопрос возможности новой валютной политики в текущих условиях. Можно утверждать, что инфляция является неизбежным спутником политики сильного рубля. При высоких нефтяных ценах ЦБ вынужден противодействовать избыточному усилению рубля для того, чтобы защитить национальную промышленность. Выброс дополнительного спроса на валютный рынок неизбежно ведет к избыточной денежной массе, а значит, к монетарной инфляции в условиях стабильного или сокращающегося производства. Снижение цен на нефть при недостаточных резервах приводит к росту стоимости импорта, который при политике сильного рубля играет центральную роль в экономике. Результатом неизбежно является инфляция затрат. Политика стабильного курса, напротив, органически связана с политикой низкой инфляции. Внерыночная нейтрализация избыточного валютного предложения при высоких ценах на нефть позволяет держать стабильный реальный курс неизменным без увеличения денежной массы. Сопутствующее стимулирование промышленного роста дополнительно содействует стабилизации цен. При слабой нефтяной конъюнктуре дополнительное предложение валюты вводится через стандартный канал экспортной выручки добывающей промышленности. Результатом является стабильность ценовой структуры экономики, не требующей более адаптационных ценовых подвижек и не ведущей к инфляции, иначе сопутствующей структурной адаптации. Что касается возможности немедленного перехода к политике стабильного курса, то в текущих условиях это кране непростая задача. Текущие резервы недостаточны ни для конъюнктурной, ни для санкционной стабилизации, а прошедшие годы фактической пропаганды сильного курса делают практически невозможным резкий поворот к достаточной стимулирующей девальвации. Думаю, наилучшим практическим подходом в настоящих условиях было бы следование 3-м основным направлением действий: 1) Поиск источников внешнего финансирования, компенсирующих недостаток звр. Ключевыми кандидатами здесь, конечно, являются страны БРИКС, в особенности Китай. Можно только приветствовать последние внешнеполитические и внешнеэкономические действия Президента именно в этом направлении. 2) Дополнительная компенсация слоям населения, пострадавшим от резкой девальвации. Рассмотрение Думой вопросов помощи валютным кредиторам, этим обманувшимся адептам политики сильного рубля, позволяет надеяться, что в руководстве страны есть хотя бы интуитивное понимание необходимости таких социально-стабилизирующих действий. 3) Использование наблюдающегося патриотического подъема населения для перелома ожиданий общества от сильного к стабильному рублю. Выше я уже говорил о том, что сильнейшим стимулом подобной смены ожиданий может стать развитие внутреннего туризма. Совершенные в последние годы инвестиции в Сочи и на Дальнем Востоке, планы по дотациям на развитие внутренних авиалиний и малой авиации, запланированные инвестиции в Крым и в инфраструктуру чемпионата мира, -- все это создает серьезную базу для качественного скачка в перераспределении туристических потоков. Но самое главное, -- и здесь я не боюсь повториться, -- это то, что явная постановка вопроса о необходимости смены валютной стратегии перед экспертным сообществом и исполнительной властью необходимо приведет к предметному обсуждению как стратегических целей политики, так и практических аспектов ее осуществления. Только в этих спорах и сможет родиться действенная экономическая политика, ведущая к стабильному динамичному росту экономики России.
