Психологические проблемы дирижера оркестра Воробьева Н. И

Психологические проблемы дирижера оркестра
Воробьева Н. И.
Ростовская государственная консерватория (академия) им. С. В. Рахманинова
Ростов-на-Дону, Россия
Psychological problems of an orchestra conductor
Vorobyova N. I.
The Rostov State Rakhmaninov Conservatoire
Rostov-on-Don, Russia
Дирижирование – наука не только музыкальная. Решающий недостаток традиционного,
механического подхода к дирижированию – игнорирование ведущей роли психологической,
антропологической (общечеловеческой), социально обусловленной составляющей. Хотя
сегодня все исследователи и отмечают «неразрывную связь всякого человеческого познания
с уровнем знаний о психических процессах» (В.М.Веккер), профессия дирижёра до сих пор
представляется в большинстве «пособий» как бессубъектная, не имеющая собственной
психологической базы. Считается, что руки – единственный профессиональный инструмент
дирижёра.
Человек в своей жизнедеятельности использует не только привычные вербальные
(словесные), но ещё и целый ряд «иных» сознаний. Сегодня эксперименты полностью
подтвердили предположение о возможности несловесного мышления при переходе на
особый код, в том числе и код музыкальной внутренней речи.
Н.И. Жинкин: «Внутренний исполнительский язык инструменталистов, вокалистов и
дирижёров - единый для всех универсальный музыкальный, речевой код».
Этот
психологический
механизм
создаёт
возможность
существования
общечеловеческого феномена взаимопереводимости различных языков. С его помощью
происходит преобразование сформировавшихся в психике дирижёра музыкальных образов
во внешнюю, информационную лингвистическую форму. Это объясняет каким образом
оркестранты, играющие в данном случае на русских народных
инструментах, могут
общаться как между собой, так и с дирижёром на общем, едином для всех внутреннем
исполнительском языке.
Рассмотрим психологические механизмы использования единого языка в процессе
творческого взаимодействия руководителя и оркестрового коллектива (оркестра русских
народных инструментов).
Любой речевой акт требует обязательного соблюдения двух условий. Во-первых,
наличие общей смысловой ситуации, и во-вторых, использования единого для всех языка в
1
процессе передачи информации. Первое условие в дирижёрской деятельности всегда
соблюдается, а второе обычно воспринимается большинством дирижёров как весьма
странное и проблематичное. Всё дело в том, что в традиционной педагогике дирижирования
исторически закреплено ошибочное мнение, согласно которому дирижёры в основном
пользуются только внешним аналогом языка – руками. А меж тем язык представляет собой
лишь один из элементов целостной речевой системы, он является заключительным
информационным звеном этой системы.
«Созидательное
творчество
–
это
всегда
внутренний,
духовный,
сугубо
психологический процесс, порождаемый бессознательной сферой человека. В то время как
внешние, инструментальные действия оркестрантов, как и информационные действия
дирижёра, представляют собой уже конкретные способы практической реализации
творческих побуждений».
Так что далеко не внешняя форма речевых действий является первичной в структуре
исполнительского взаимодействия дирижёра и оркестра. Наоборот, именно внутренний мир,
преставления,
образное
мышление
дирижёра
представляют
собой
основу
любых
музыкальных построений.
И здесь возникает новая проблема: каким образом дирижёру возможно передать
внутренние образы музыкантам оркестра? Разумеется, содержание объекта искусства не
может быть адекватно выражено вербально, с помощью слов и рассуждений. Поэтому
попытки дирижёра разъяснить свои намерения оркестру или отдельному инструменталисту
общепринятым в бытовых условиях способом отнюдь не способствуют достижению
желаемого результата.
Э. Бенвенист: «Нельзя сказать одно и то же с помощью слов и с помощью музыки, то
есть с помощью систем с неодинаковой базой».
Теодор Адорно: «В рассуждающем капельмейстере подозревают человека, не
умеющего предельно ясно конкретизировать свои намерения, или человека, который своей
болтовнёй растягивает и без того ненавистные репетиции».
Но этого можно избежать, если дирижёр в своей практике будет использовать единый
для всех музыкантов внутренний исполнительский язык.
Значительное внимание в своих литературных записях уделял этой проблеме
Вильгельм Фуртвенглер: «В наш век, придающий непомерно большое значение всему
механическому, репетиционная работа явно переоценивается. То, что можно «передать»
оркестру на репетициях, даже самых продолжительных, напряжённых и скрупулёзных,
составляет весьма немногое в сравнение с тем, что можно внушить ему в течении нескольких
2
минут, в процессе самого исполнения, определённым характером движения и связанной с
ним инстинктивной, то есть подсознательной директивностью».
Но в то же время не нужно бросаться в крайности и дирижировать посредством
использования одного только внутреннего языка.
Внутренний и внешний язык дирижёра должны всегда синхронно функционировать в
своём нераздельном единстве, образуя целостную, взаимосвязанную, психолингвистическую
речевую систему.
Как определил профессор А. Н. Сохор: «Дирижёр как бы играет «здесь, внутри», а
озвучиваются его исполнительские действия – «там, снаружи, в оркестре». Следовательно,
взаимодействие между дирижёром и оркестром русских народных инструментов – это
создание и функционирование живого, целостного творческого организма, состоящего из
двух взаимодополняющих друг друга субъектов созидательной деятельности.
Список литературы:
1. Ержемский Г. «Дирижёру XXI века. Психолингвистика профессии»; СанктПетербург, 2007.
2. Веккер Л. М. «Психика и реальность: единая теория психических процессов»;
Москва, 1998.
3. Жинкин Н. И. «Речь как проводник информации»; Москва, 1982.
4. Адорно Т. «Избранное: Социология в музыке»; Москва - Санкт-Петербург, 1999.
5. Фуртвенглер В. «Исполнительское искусство зарубежных стран, вып.2»; Москва,
1996.
3