творчество дмитрия шостаковича в вузовском образовательном

2 . Ин те р п р е та ц и и тв орч ес тв а
ЕЛЕНА МИРОНЕНКО
ТВОРЧЕСТВО ДМИТРИЯ ШОСТАКОВИЧА
В ВУЗОВСКОМ ОБРАЗОВАТЕЛЬНОМ
ПРОЦЕССЕ
Из письма Д. Шостаковича Борису Тищенко от 26 октября 1965 года: «Добро, любовь, совесть – вот, что самое дорогое в человеке. И отсутствие этого в музыке, литературе,
живописи не спасают ни оригинальные звукосочетания, ни
изысканные ритмы, ни яркий колорит»1. Эти слова великого
композитора полностью согласуются с его творчеством, которое содержит в себе гигантский духовный посыл человечеству. Если музыковед-исследователь ещё и музыковед-преподаватель в вузе, то на его долю падает огромная ответственность и даже обязанность стать ретранслятором студентам того мощного духовного потенциала, который представляют как сами личности композиторов, так и их творчество.
Я исхожу из того понимания музыкознания, что оно «не есть
наука о музыкальных произведениях; музыкознание есть
наука о специфических формах познания мира, бытия в нём,
воздействия на него, об особом качестве накопления человечеством духовного опыта»2. Фигура Д. Шостаковича в вузовском образовательном процессе занимает значительное, высокое место именно по той причине, что очень подходит не
только для накопления студентами профессиональных навыков, но и для накопления ими духовного опыта, которого
так не хватает молодёжи, особенно в наше переломное и
сумбурное время. Ведь от того, как студенты усвоят «заветы»
Д. Шостаковича как композитора и личности, будет зависеть
1
Письма Дмитрия Дмитриевича Шостаковича Борису Тищенко. –
СПб, 1997.
2
Шевляков Е. Блеск и нищета метафоричности в музыкознании…
// Памяти учителей Л. Я. Хинчин, А. Н. Сохор. – Ростов-на-Дону. –
1995. – С. 25.
322
2 . Ін те р п ре та ц ії тв ор чо с ті
и то, как они сохранят и передадут их следующим поколениям. Отрадно наблюдать астрономическое количество фестивалей, конкурсов, концертов, конференций, посвящённых
Шостаковичу и во славу его, а ведь все их участники – бывшие студенты музыкальных вузов.
Я взяла на себя смелость обратиться к данной теме потому, что 37 лет подряд преподаю историю музыки в молдавской Академии музыки, театра и изобразительных искусств (ранее консерватории), в том числе период советской
музыки, где темы, связанные с личностью и творчеством
Шостаковича, занимают одно из центральных мест. Поделюсь некоторыми наблюдениями, которые так или иначе
влияют на изучение творчества Д. Шостаковича и касаются
как положительных, так и отрицательных моментов в изменяющемся процессе образования.
Мои наблюдения делятся на две группы: одни можно
определить как всеобщие, другие – как локальные, местного
значения. Начну со всеобщих. В коммуникативной ситуации
«творчество Шостаковича – студент» определяющее значение приобретает фигура преподавателя, связующее звено
между композитором и студентом. Именно он формирует
психологические основы слушательского восприятия музыки композитора. Как сам преподаватель относится к личности и творчеству Шостаковича? Какие конкретные жизненные нити связывают его с великим гением? После смерти
Шостаковича прошло не так много времени, поэтому аура
его могучей личности ещё активно живёт и влияет на тех,
кто был его современником, свидетелем памятных премьер
его сочинений. Непосредственно на меня – студентку Московской консерватории с 1964 по 1969 годы – огромное впечатление произвели первые показы в концертах Второго
скрипичного концерта в исполнении Д. Ойстраха в Большом
зале консерватории 29 октября 1967 года, Второго виолончельного концерта в исполнении Н. Гутман в декабре
1968 года, Сонаты для скрипки и фортепиано в исполнении
323
2 . Ин те р п р е та ц и и тв орч ес тв а
Д. Ойстраха и С. Рихтера в мае 1969 года. Присутствие в зале
самого Шостаковича, конечно, подогревало наш интерес к
услышанному. Но самые неизгладимые впечатления оставила премьера Четырнадцатой симфонии, исполненной камерным оркестром под руководством Р. Баршая и солистами
М. Мирошниковой и Е. Владимировым в Малом зале Московской консерватории. Это событие произошло за несколько дней до получения нами дипломов об окончании консерватории и памятных медалей о том, что мы являемся сотым
юбилейным выпуском Московской консерватории. Именно
на время премьеры Четырнадцатой симфонии деканат распорядился всем выпускникам собраться у памятника
П. И. Чайковскому для коллективного фотографирования на
память о сотом выпуске. Надо ли говорить о том, что все мы
оказались в Малом зале, отказавшись от памятной фотографии. Конечно, мы не жалели о ней, так как пережили настоящее потрясение, редкий эмоциональный шок от услышанного и увиденного. Ведь прослушиванию предшествовала вступительная речь, авторская аннотация самого Шостаковича. В конце своей речи он попросил соблюдать особую
тишину и не шелестеть переворачиваемыми страницами тех
редких музыковедов, которые следили по рукописным партитурам, поскольку одновременно производилась запись на
пластинку. Мой научный руководитель дипломной работы
М. Сабинина следила по партитуре, так как завершала свою
монографию «Шостакович-симфонист». Так мы все и замерли, боясь дышать, как вдруг во время пятого номера
«Начеку» какой-то лысый пожилой наглец, как нам тогда
представлялось, встал и зашагал между рядами к выходу.
Когда по окончании исполнения мы выходили из зала, этого
«наглеца» на носилках загружали в машину скорой помощи.
На следующий день, когда я встретилась с М. Сабининой,
она сказала слова, которые прочно врезались в мою память:
«Лена, жизнь иногда подкидывает такие закрученные сюжеты, что не снились великому драматургу Шекспиру. Вы пом324
2 . Ін те р п ре та ц ії тв ор чо с ті
ните, как я вам рассказывала о печально знаменитом комсомольском собрании студентов консерватории в 1948 году,
когда музыкальный деятель из аппарата ЦК Павел Апостолов, руководивший собранием, призывал всех комсомольцев
осудить Д. Шостаковича за зловредную формалистическую
музыку? И как любимый ученик Шостаковича Г. Галынин
выразил своё несогласие тем, что подошёл к П. Апостолову,
взял стул и, замахнувшись, хотел его ударить этим стулом по
голове? Тогда Галынину не дали этого сделать, но отмщение
Апостолову всё-таки дождалось своего часа и наступило в
аккурат на премьере великой музыки Четырнадцатой симфонии. Это был он, кого увозила скорая помощь. Он умер по
дороге в больницу».
Благотворное влияние оказывают также встречи с
людьми, которые находились в тесном общении с композитором, и их воспоминания. Через многочисленные людские
связи в наши поры внедрялся дух Шостаковича, который мы
стараемся передать студентам. Так на меня влияли рассказы
М. Сабининой и Б. Тищенко. Влияние оказывают даже более
опосредованные связи. Например, впечатления преподавателя нашей Академии М. Белых, побывавшей на премьере
оперы «Нос» в Камерном музыкальном театре Москвы. Или
воспоминания о Шостаковиче преподавателя нашей Академии по классу камерного ансамбля Серго Бенгельсдорфа,
который закончил аспирантуру в Ленинграде у небезызвестного Исаака Давидовича Гликмана.
Память о Д. Шостаковиче хранит и сама земля Кишинёва, которую композитор посетил дважды: первый раз в декабре 1957 года во время гастрольной поездки, когда исполнял сам партию солиста в Концерте № 2 для фортепиано с
оркестром, второй раз – в апреле 1963 года, по приглашению
Молдавского Союза композиторов.
Трудно переоценить другой важный момент для благотворного изучения творчества композитора. Он связан с наличием литературы о Д. Шостаковиче. Какие источники ре325
2 . Ин те р п р е та ц и и тв орч ес тв а
комендовать студентам в первую очередь? Конечно те, которые изданы после 1991 года и в которых преодолены оценочные и идеологические штампы советской эпохи. Мы,
преподаватели, охотно и с удовольствием обращаемся к тем
публикациям, где рассматриваются новые аспекты творчества и личности композитора, где открываются новые биографические данные о его отношении к советскому режиму,
своим современникам. Например, Письма к другу. Д. Шостакович – Исааку Гликману, Письма Д. Д. Шостаковича
Борису Тищенко); статьи И. Барсовой1 и Л. Мазеля2, где
объясняются зашифрованные смыслы и политические подтексты его сочинений. Целостному восприятию личности
Шостаковича помогают публикации о связях его с творчеством Малера, Стравинского, Хиндемита, Бриттена, появившиеся в подборке журнала «Музыкальная Академия» № 4 в
1997 году (статьи С. Савенко, Л. Акопяна, А. Тевосяна); в
статье Т. Левой «П. Хиндемит и советская музыка», Л. Ковнацкой «Шостакович и Бриттен: некоторые параллели».
К сожалению, сборник 2000 года, подготовленный Л. Ковнацкой «Д. Шостакович. Между мгновением и вечностью»
ещё не дошел до Кишинёва. Очень существенным подспорьем в осмыслении целостного портрета Д. Шостаковича оказались новые монографии К. Мейера, Л. Акопяна, глава
М. Арановского «Музыкальные антиутопии Шостаковича» в книге «Русская музыка и ХХ век», глава «Поздний период творчества Д. Шостаковича», написанная В. Вальковой в «Истории отечественной музыки второй половины ХХ века», последняя подборка материалов в «Музыкальной академии» № 3 за 2006 год.
1
Барсова И. Между «социальным заказом» и «музыкой больших
страстей»: 1934 – 1937 годы в жизни Дмитрия Шостаковича //
Д. Д. Шостакович: Сборник статей к 90-летию со дня рождения. – СПб.,
1996.
2
Мазель Л. К спорам о Шостаковиче // Советская музыка. – 1991. –
№ 5.
326
2 . Ін те р п ре та ц ії тв ор чо с ті
Негативные тенденции, связанные с литературным
процессом, тоже имеют место. Так, например, до Молдовы
ещё не дошли, а значит, практически недоступны для изучения работы западных исследователей Эдварда Мёрфи, Иоахима Брауна, Элизабет Вилсон, Дэвида Фэннинга, Лорел
Фэй, Ричарда Тарускина. О скандальной книге С. Волкова
мы знаем лишь по негативным отзывам в периодике. Хотелось бы обратить внимание на другой, шокирующий момент,
касающийся литературы о Дмитрии Шостаковиче. Хорошо
известно, что на протяжении своей жизни композитор многократно подвергался в прессе и официальных партийных
документах грубым, несправедливым нападкам, что приносило ему немало страданий. Сейчас, когда композитора нет в
живых, над его личностью и творчеством опять нависает
чёрная завеса из резко отрицательных суждений, вызывающих не просто досадное недоумение, но и возмущение. Я
имею в виду книги Галины Уствольской «Музыка как наваждение», О. Гладковой «Неизвестный Денисов. Из записных книжек» под редакцией Валерии Ценовой, «Беседы
Э. Денисова с Ж.-П. Арманго», опубликованные в книге
«Музыка Эдисона Денисова». Здесь не место пересказывать
всю «чернуху» о композиторе, хочу лишь выразить удивление тому, что она исходит из уст известных многоуважаемых
композиторов Г. Уствольской и Э. Денисова, обязанных
Д. Шостаковичу своим становлением и признанием.
Г. Уствольская – непосредственно его ученица, к творчеству
которой он всегда относился с глубоким пиететом. А
Э. Денисов в книгах описывал и мне рассказывал (я была его
студенткой по специальности «оркестровка и инструментоведение»), что именно благодаря Шостаковичу он из сибирского Томска переехал в Москву и стал студентом Московской консерватории. Естественно, что я оберегаю своих студентов от такого рода литературы, либо предлагаю читать с
объяснительными комментариями.
327
2 . Ин те р п р е та ц и и тв орч ес тв а
Следующее наблюдение касается сочинений Шостаковича, введённых в учебные программы. В этом плане можно
проследить две позитивные тенденции. Первая связана с
возвращением ранее запрещённых или обруганных сочинений. Все появляющиеся записи и ноты стараемся задействовать в учебном процессе. Когда я начинала преподавать,
многие записи и ноты ещё отсутствовали. Затем появился
клавир оперы «Нос», записи балетов «Золотой век» и
«Болт», ноты неоконченных «Игроков», дискография и ноты всех вокальных циклов, «Антиформалистического райка». К разрозненным записям симфоний композитора академия добавила полное собрание симфоний (дирижёр
М. Ростропович).
Вторая, на мой взгляд, позитивная тенденция – это избавление от ненужной мифологизации и «забронзовевших»
оценочных критериев отдельных сочинений. Например, с
Седьмой симфонией учащиеся начинают знакомиться в музыкальной школе, потом – в среднем звене образования. Поступив в музыкальный вуз, они приносят с собой искажённое
представление этой симфонии, как только иллюстративного
воплощения картин Великой Отечественной войны. Задача
преподавателя вуза состоит в том, чтобы демифологизировать представление студентов о музыке Седьмой симфонии и
убедить, что тема нашествия – не конкретный образ фашизма, «она звучит как проклятие, тяготеющее над всей человеческой жизнью <…> Это зло, сросшееся со всем существованием человека»1, это образное воплощение тоталитаризма
вообще.
Публикации новых исследований, фактов, воспоминаний о творчестве Шостаковича помогают отойти от прямолинейных оценок, от упрощённого идеологизированного
1
Валькова В. Музыкальные подтексты (К проблеме семантических
возможностей рассредоточенного тематизма) // Вопросы музыкального
содержания: Сб. тр. / РАМ им. Гнесиных. – Вып. 136. – М., 1996. – С. 123.
328
2 . Ін те р п ре та ц ії тв ор чо с ті
понимания и других сочинений – Пятой, Одиннадцатой,
Тринадцатой симфоний, Восьмого квартета и других.
Наблюдения локального характера применительно к
изучению творчества Шостаковича в Академии музыки
Молдовы приводят к выводам, что этот процесс имеет свои
подъёмы и спады. Заметный спад обусловлен принятием в
1990 году закона о государственном языке, каким является
язык титульной нации. За период с 1990 года до настоящего
времени постепенно выросло новое поколение абитуриентов, окончивших средние учебные заведения (музыкальная
школа с двенадцатилетним обучением имени Ч. Порумбеску
и колледж имени Ш. Няги), где преподавание ведётся только
на румынском языке. Поскольку в Румынии курс истории
советской музыки никогда не преподавался, то вполне закономерно, что отсутствуют учебные пособия по данному периоду, нет и научных исследований, монографий о советских
композиторах-классиках, включая Д. Шостаковича. По этой
причине я не могу на данном этапе проводить в румыноязычных группах семинарские занятия, предполагающие самостоятельное освоение музыковедческой литературы студентами. Проблематичным стало обращение к творчеству
Шостаковича в курсовых и дипломных работах. Почти единственным источником информации в настоящий момент являются лекции преподавателя: то, что сам он прочтёт, обобщит и переведёт на румынский язык, то студенты и воспримут. Казалось бы, что с русскоязычными студентами легче
работать, но опыт показывает, что это далеко не так, поскольку русским языком они владеют с каждым годом всё
хуже, их словарный запас становится всё более ограниченным. Однако на этом сложном фоне я замечаю растущий с
каждым годом интерес студентов к личности и музыке
Д.Шостаковича: они хотят знать о нём, слушать его сочинения как можно больше. Я задумывалась над этим и пришла к
выводу, что может быть это и не парадокс вовсе, а закономерное явление, которое можно объяснить следующим об329
2 . Ин те р п р е та ц и и тв орч ес тв а
разом: во-первых, в постсоветской Молдове постепенно изменилась парадигма восприятия студентами творчества
Шостаковича. Раньше его изучали и принимали как отечественного композитора, а теперь – как зарубежного. А ко всему
зарубежному отношение всегда складывается почему-то более уважительное, чем к своему. Во-вторых, теперешние студенты более эмоционально раскованы, мобильны, идеологически не запрессованы, более открыты всему миру (через
интернет, зарубежные гастрольные поездки) и поэтому более любознательны и восприимчивы. Музыка Шостаковича
действительно волнует их, задевает душевные струны. Они
так далеки от брутальных политических передряг в жизни
Д. Шостаковича (статьи «Сумбур вместо музыки», Постановления ЦК КПСС от 1948 года «Об опере “Великая дружба
Вано Мурадели”»), что воспринимают его музыку в очищенном эстетическом смысле. Это ли не доказательство жизнеспособности творчества гения? Ещё одно подтверждение
этой жизнеспособности – необычайная востребованность
сочинений Шостаковича на исполнительских кафедрах нашего вуза. На экзаменах и отчётных концертах постоянно
звучит его музыка, в год 100-летнего юбилея со дня рождения особенно часто: Первая симфония, все камерновокальные и камерно-инструментальные опусы, инструментальные концерты, хоры.
Это значит, что какие бы внешние катаклизмы (экономические, политические, социальные и тому подобное) не
сотрясали вузовский образовательный процесс, творчество
Д. Шостаковича продолжает активно внедряться в культурное пространство Академии музыки в Молдове, живя по своим инерционным законам самосохранения, а также благодаря усилиям преподавателей-энтузиастов.
330
2 . Ін те р п ре та ц ії тв ор чо с ті
ЛИТЕРАТУРА
1. Барсова И. Между «социальным заказом» и «музыкой
больших страстей»: 1934 – 1937 годы в жизни Дмитрия Шостаковича // Д. Д. Шостакович: Сборник статей к 90-летию со дня рождения. – СПб., 1996.
2. Беседы Э. Денисова с Ж.-П. Арманго // Музыка Эдисона
Денисова: Материалы научной конференции, посвящённой
65-летию композитора / Ред.-сост. В. Ценова. – М., 1995.
3. Валькова В. Музыкальные подтексты (К проблеме семантических возможностей рассредоточенного тематизма) // Вопросы
музыкального содержания: Сб. тр. / РАМ им. Гнесиных. –
Вып. 136. – М., 1996. –С. 123.
4. Валькова В. Поздний период творчества Д. Шостаковича
// История отечественной музыки второй половины ХХ века / Ответственный редактор Т. Н. Левая. – СПб., 2005.
5. Гладкова О. Галина Уствольская. Музыка как наваждение. – СПб.: Музыка, 1999.
6. Ковнацкая Л. Шостакович и Бриттен: некоторые параллели // Д. Д. Шостакович. Сборник статей к 90-летию со дня рождения. – СПб, 1996.
7. Левая Т. Пауль Хиндемит и советская музыка // Россия –
Германия. Культурные связи, искусство, литература первой половины ХХ века. – Материалы научной конференции «Випперовские
чтения 1996». – Вып. ХХIХ. – М., 2000.
8. Мазель Л. К спорам о Шостаковиче // Советская музыка. –
1991. – № 5.
9. Неизвестный Денисов. Из записных книжек / публикация
В. Ценовой. – М., 1997.
10. Письма Дмитрия Дмитриевича Шостаковича Борису
Тищенко. – СПб, 1997.
11. Русская
музыка
и
ХХ век
/
Редактор-сост.
М. Арановский. – М., 1997.
12. Шевляков Е. Блеск и нищета метафоричности в музыкознании… // Памяти учителей Л. Я. Хинчин, А. Н. Сохор. – Ростов-на-Дону. – 1995. – С. 25.
331