Обертонное пение ч.2
реклама
ТЕЛО Точка зрения: радуга звука Обертонное пение, Беседовал Иван Матвеев Фото Даниил АФРИН Галина Парфёнова и Ольга Анисимова, заслуженные преподаватели Балтийской педагогической академии, дипломанты первой степени международного конкурса «Современная мировая культура и искусство» (ЮНЕСКО) 2010 года за уникальные авторские разработки в направлении работы со звуком и голосом, а также за большой вклад в области гармоничного развития человека, ведущие программы голосовых семинаров. Продолжение. Начало в №1, 2012 Продолжая тему целительных звуков и осознанного дыхания, мы беседуем о гармоническом, или обертонном, пении с Галиной Парфёновой и Ольгой Анисимовой. И. М.: Расскажите, пожалуйста, немного подробнее про ощущение объёма, возникающее при гармоническом пении. О. А.: Гармоники действительно дают объёмность звуку. Раньше это слово было трудно объяснить, а сейчас уже проще — люди гораздо больше занимаются всевозможными оздоровительными практиками, и сам термин доступен многим уже из собственного опыта. Однажды мы были в Греции, в мужском монастыре Святой Троицы в Метеорах. По ландшафту это место напоминает наши Столовые горы в Крыму. Храм сделан совершенно уникально — небольшой монастырь, стоящий на огромной, уходящей вертикально вниз скале. Конечно же мы попросили разрешения спеть. (Улыбается.) Начинаешь звучать –— и такое впечатление, что ты поёшь чуть ли прямо не до центра Земли, настолько сильное ощущение резонанса. Конечно, там ещё архитектура к этому располагает, резонанс идёт от стен, но всё же основное — это чувство несколько иного порядка. И вот мы немного спели, много там петь не требуется, потому что сразу идёт потрясающее энергетическое насыщение, иначе не скажешь. Так вот после нас другие люди тоже попросили разрешения спеть, и, надо сказать, что пели они хорошо, чисто, чувствуется — консерваторские люди, православные, крепкие хористки. Но вот беда, звук не резонирует и волшебства не происходит. А дело в том, что их манера пения не учитывает особенности храмовой акустики. Её качества таковы, на наш взгляд, что она может подхватить твой звук, тебя вместе с ним, вознести и преобразить… Если, конечно, ты не просто «издаёшь звуки», но поёшь их всем своим телом, «вписываешь-впеваешь» их в пространство, сливаясь с ним и растворяясь в нём, не мешая ему звучать посредством тебя… Слушание-пение гармоник как раз воспитывает соответствующую культуру восприятия и звучания… В данном случае, к сожалению, голоса звучали даже не то чтобы очень фальшиво, но как-то плоско и бедно. Это то, чего мы касались в прошлой беседе: хористы не виноваты, они не осведомлены, их когда-то приучили петь не просто в равной темперации, но ещё и «срезать» верхушку звука, потому что так удобнее строить тембры, но обратная сторона этой медали заключается в том, что теряются резонансные основы. 090/091 или Радуга звука дельная история. Так вот я раньше пела по этой методике, Галина — в средневековой традиции, но мы обе чувствовали, что чего-то не хватает. И когда в нашей жизни появились обертоны, то «гармоническое качество гармоник» дало новую удивительную общую картину звучания. В академическом вокале принято петь с вибрато, и мы изза этого просто «не успеваем заметить обертоны». Когда на базе классики мы освоили обертоны, перед нами открылись воистину удивительные перспективы — пение объёмов, широкий тембр голоса, резонансное взаимодействие звуков, чувство акустики! Об этом же, кстати, пишет удивительный музыкант, о котором мы уже говорили в прошлый раз, Дэвид Хайкс. И. М.: Я знаю, вы занимались йогой. Насколько гармоническое пение, на ваш взгляд, родственно пранаяме*? О. А.: Да, можно сравнивать эти техники. Например, в пранаяме есть такое упражнение — «уджая», когда осуществляют намеренно затруднённый вдох и выдох, сужая голосовую щель. Когда мы поём обертоны, то часто происходит нечто подобное, и, даже если ты совершенно ничего не думаешь про дыхание, оно само «устанавливается», все это отмечают. Начинаешь петь, и у тебя внимание переходит на звук: «О, я целую минуту пою, а вдох мне не нужен». Удивительный факт: как-то сам по себе включается особый, очень экономный режим дыхания, который помимо прочего имеет для организма в целом очень большой терапевтический эффект. По сути дела пение — это озвученный выдох, иными словами, это искусство выдоха, и связано оно в том числе с освоением нижнего дыхания. А когда ты дышишь таким образом, то и эмоции у тебя становятся спокойнее, и сам в целом более расслабленным. Всё это мы испытали на себе, потому что и Галина и я занимались до обертонного пения вокалом по системе В. В. Емельянова. Предлагаемый им фонопедический метод развития голоса замечателен кроме всего прочего тем, что он абсолютно физиологичен. Если ты правильно всё делаешь, то у тебя нет шансов что-то себе повредить — ты обречён на успех, но это от* Пранаяма — комплекс упражнений йоговской дыхательной гимнастики, позволяет сознательно управлять дыханием и согласно индийской метафизике заключённой в воздухе жизненной энергией — праной. Г. П.: Кстати, один из проектов, который мы затеваем, — это взаимодействие с Дэвидом Хайксом. Он откликнулся, и сейчас осталось решить только организационные вопросы. Мы пригласили его приехать в Россию, и он дал согласие. Мы уверены, что в России есть люди, которым важно и интересно его творчество: взять тот же самый фильм «Барака», где Хайкс исполняет гармоническую композицию, это же стало почти классикой среди ценителей истинного звука. О. А.: Ещё, кстати, интересная деталь про Хайкса. Когда я впервые участвовала в дыхательной сессии, наверное, году в 1990-м, то музыкальное сопровождение было в том числе из произведений «Аллилуйя» и «Кирие Элейсон» в исполнении гармонического хора Дэвида Хайкса. Мне тогда они очень понравилось. И вот спустя много-много лет я нахожу у себя эту кассету, заезженную уже почти до дыр — не диск, а именно кассету — и вдруг слышу там… обертоны! Они и раньше были там, на этой зачуханной кассете, но до этого момента я их просто не слышала. Нас часто спрашивают, режется ли объёмный звук обертонов при записи на современные носители. К сожалению, режется, и очень сильно, но если ты уже знаком с обертонами, то звук как бы достраивается в твоём восприятии. Когда человек поёт живьём, то, конечно, там помимо звукового воздействия и насыщения идёт ещё и передача состояния. А, как известно, когда поёшь, то можно делать это двумя способами: либо ты поёшь себя, либо Бога. И это всегда слышно, кого воспевает человек. Здесь ещё интересно отметить, что чем больше ты поёшь обертоны, или даже когда просто их слу- ТЕЛО Точка зрения: радуга звука шаешь, тем больше очищается-настраивается камертон твоего слушания. Ещё конечно же энергия течёт, та самая ци, дающая здоровье, пульс замедляется, сознание переходит в альфа-ритм, медитативное состояние становится более доступным, биологический возраст уменьшается на несколько лет. (Улыбается.) Г. П.: А так как это ещё и более длинные ноты по сравнению с обычным пением, то медитативное состояние становится для тебя всё более естественным и привычным, ты становишься плавным, текучим. Ведь современный человек очень дискретен: всё надо делать быстро, чтобы что-то успеть, даже петь надо быстро. (Улыбается.) Когда люди выходят после нашего семинара, они слышат уже по-другому. Спускаются, например, в метро и обнаруживают там для себя новую массу звуков. Иными словами, через гармоники тебе открывается иная Партитура Мира во всех его удивительных взаимосвязях. А кроме того, слух даёт нам возможность ориентироваться в пространстве. Это, собственно говоря, древнейшая функция слуха. По волнам, которые к нам акустически возвращаются, мы чувствуем, где мы находимся, и поющий человек с этой точки зрения — целый инструмент. Я имею в виду поющего человека в определённой акустике — это важно учесть. И один и тот же человек в разных акустиках — разный инструмент. бывает мотивация. Главное то, что людей гармоники «зацепляют» по резонансу. Иногда потом они лучше понимают свою истинную мотивацию… Когда ты стоишь возле дерева и чувствуешь, что тебя нет. Кто есть — непонятно. Так же и здесь, когда поёшь — очень похожее ощущение. Кто поёт, что? Постепенно приходит осознание, что через тебя что-то поёт. Можно сказать, что энергия течёт сразу сверху вниз, и снизу вверх, и во все стороны. Всё вибрирует, и ты являешься непосредственным участником этого общего процесса. Всё становится равномерно, однородно, реально…Тотальное погружение. Словом, вам надо попасть на концерт, тогда всё сразу станет понятно. (Улыбается.) И. М.: Каждый человек может научиться петь гармоники? Г. П.: Человек рождён для пения как птица для полёта. Пение — это наше самое естественное состояние. Обычное протяжное «М-м-м-м» — это уже пение, его только окультурить осталось. Те, кто приходят заниматься, часто говорят: «У меня нет слуха и голоса!» — или считают, что у них не получится. На это мы отвечаем: «Фразы «не получится», «не могу», «я плохой», «у меня чего-то нет» — здесь не произносятся. Всё, что вам нужно, — это храбрость, а остальное приложится». И. М.: Вы проводите семинары в Москве? И. М.: Как гармоническое пение соотносится с горловым? Г. П.: Издревле горловое пение — это пение на открытом воздухе. По одной из легенд, оно родилось из подражания звукам водопада, по другой — рёву диких зверей-тотемов. Это звуки самой природы, ты в степи, в горах — поёшь, на коне едешь — поёшь. Так поют шаманы во всём мире. Гармоническое пение столь же природно и естественно, что и горловое. Оно возникло в 70-е годы прошлого века, когда монахи из тибетского монастыря Гьюто привезли в Америку и Европу свои священные песнопения. И те европейцы и американцы, которые восприняли это невероятное музыкальное явление, выделили кусочек техники и назвали это новоевропейский стиль. Это способы не силовые. Поэтому женщины тоже могут их петь. И для пытливого ума нашей цивилизации есть польза для здоровья и эстетические возможности для музыки. И. М.: С какой мотивацией люди приходят на занятия? О. А.: Кто для чего: кто — для здоровья, кто — для самопознания, кто — для музыки. Очень разная Г. П.: Да! Мы ведём семинары, поём концертырелаксы в «Открытом Мире». Летом собираемся на пятидневный семинар на хутор Галянда под Минском в Беларуси. Дома, в Петербурге, тоже ведём занятия. Участвуем в конференциях по трансперсональной психологии. Географию расширяем. Так что для нас обертоны — это ещё и способ путешествовать по миру! А сейчас участвуем в первом Московском международном обертонном фестивале! И. М.: Сколько времени в среднем уходит у новичка на овладение навыками гармонического пения? О. А.: Если говорить о серьёзном навыке, то это примерно 40 дней — каждый день по 15 минут тренировок-репетиций. Это минимальное время, которое необходимо для наработки нового режима, новой привычки — должна буквально произойти определённая перестройка в организме на уровне психофизиологии. При соблюдении этих условий можно дать какие-то гарантии, что новое усвоилось и будет применяться. Высокие часто- 092/093 ты обертонов воспринимаются сначала небольшими порциями. После занятий хорошо погулять на свежем воздухе, подышать кислородом. По мере практики усваиваемость их увеличивается. У современных городских людей завалены высокие частоты, потому что в основном в мегаполисе нас окружают звуки низких и средних частот, причём очень и очень громкие звуки, в основном промышленного характера. Г. П.: Если же говорить об интонировании речи, то это чаще всего три ноты — не больше. И. М.: Вы говорили об удивительных перспективах, которые открываются перед человеком, когда он осваивает гармоники. Расскажите, пожалуйста, нашим читателям о новых горизонтах, которые появляются благодаря обер- и ундертонам. Г. П.: Гармоники открывают дополнительное измерение тонкого слышания, пронзают врасплох переживанием гармонии в самом себе, укрепляют иммунитет, помогают почувствовать единение людей в едином звуке — упоительно петь вместе! По-моему, чудесные перспективы!
