146 Страны Азии и Африки 99.04.022

146
Страны Азии и Африки
99.04.022-023.
СОЦИАЛЬНО-ПОЛИТИЧЕСКИЕ
АСПЕКТЫ
МИРОВОЗЗРЕНИЯ
И
ОБЩЕСТВЕННОЙ
ДЕЯТЕЛЬНОСТИ
М.К.ГАНДИ. (Сводный реферат).
1. ВАРМА Р. ВОСПРИЯТИЕ ГАНДИ ЭТИЧЕСКИХ ОСНОВ
ОБЩЕСТВА.
VARMA R. Gandhian рerceрtion of the ethical foundations of Society //
Gandhi marg: Quartely j. of the Gandhi рeace foundation - New Delhi, 1997. Vol. 19, № 3. - Р. 279- 286.
2. ДЖОНСОН Р.Л. ДУХОВНАЯ ПОЛИТИКА ГАНДИ НА ЮГЕ
АФРИКИ.
JONSON R.L. Gandhi’s Soul Рolitics in South Africa // – Ibid. - Р.261-277.
Реферируемые статьи, опубликованные в журнале «Ганди марг» органе Фонда мира Ганди (Фонда исследований теории ненасилия Ганди
и практических методов реализации его концепции ненасильственных
действий), позволяют рассмотреть этические основы общества в понимании Ганди и их отличие от западной парадигмы, а также истоки формирования и практическое применение гандистской тактики ненасильственных действий на Юге Африки в процессе проведения кампании гражданского неповиновения.
По мнению Р.Вармы, принципиальное отличие западного и восточного построения взаимоотношений в обществе и вытекающих отсюда
методах руководства социумом коренится в разнице философскоэтических парадигм, лежащих в основе данных социальнопсихологических процессов. Автор выделяет четыре принципиальных
отличия западного и гандистского понимания этических норм и моральных кодексов. Во-первых, западной ментальности, основанной на вере в
божественное происхождение этических норм, противопоставляется неверие Ганди в человеческую ипостась Бога. «Отсюда, - считает автор, этические «заповеди» не имели для Ганди божественного источника и не
могли являться «каким-либо специальным откровением, ниспосланным
«персони-фицированным» Богом избранному индивидууму». Во-вторых,
поскольку Ганди не верил, что Бог есть человек, характерный для западной ментальности вопрос «о строгом соблюдении заповедей, чтобы сделать приятное Богу или воздержаться от насилия из страха навлечь на
себя божественное неудовольствие», не поднимался. Для Ганди Истина
есть закон, который одушевляет и поддерживает Универс. Из этого следует, что все может существовать, поддерживать существование или благоденствовать только в том случае, если находится в согласии с Истиной
или законом. Это применимо как к индивидуумам, так и к обществу.
147
Следовательно, подчеркивает автор, в этом отношении закон выступает
дхармой феномена и этическим предписанием или императивом, который
следует из дхармы. Этический закон является частью того, что держит
феномены или бытие в единстве; нарушение этого этического кодекса
ведет к дезинтеграции, а там, где это касается сосуществования составляющих, приводит к дисгармонии. Строгое соблюдение этического кодекса является императивом для сохранения порядка бытия или интеграции. В-третьих, не соглашаясь с тем, что, будучи предметом воздаяния в
другом мире, этические нормы, не имея ничего общего с нашей мирской
социальной жизнью, тем не менее предназначены для руководства и
управления частной жизнью людей с целью сохранения незыблемости
закона государства, основанного на моральном законе, Ганди считал, что
этический кодекс является «необходимостью или императивом этого мира, поскольку он имеет отношение к интеграции индивидуумов и к связи
отдельного индивидуума с целым» и, следовательно, «имеет такое же
отношение к различным видам деятельности, ведению дел и коммерции в
обществе, какое необходимо для духовного развития личности».
Вчетвертых, оспаривая тезис о невозможности поиска логической основы
морали в силу божественного присхождения моральных заповедей, Ганди исходит из того, что, «поскольку этические нормы являются естественными следствиями истины, их логическая основа может быть исследована и найдена путем логических умозаключений и экспериментов» (1,
с.279; 280-282).
Автор считает истину первым и основополагающим принципом
гандистского восприятия этических основ общества. С тех пор, как эта
истина является «законом нашего бытия», жизнь человека имеет значение только как поиск ради познания этого закона, ради жизни и эволюционирования в соответствии с этим законом, тогда как обязанность человека состоит в том, чтобы открыть и понять этот закон, поскольку незнание закона не способствует выработке иммунитета от воздействия
этого закона. «Это налагает на человека ответственность вникнуть в истину или верифицировать ее, поскольку личное восприятие истины влияет на личное руководство» (1, с.281).
Второй основополагающий принцип гандистского восприятия этических основ общества – принцип любви, включающий ненасилие и исключающий насилие. С тех пор, пишет автор, как специфика человека
является общественной по своей сути, человечество взаимозависимо.
Поэтому несовместимость интересов, произрастающая из чувства разобщенности, которое может вести только к разделению, междоусобному
разрушительному конфликту и окончательной дезинтеграции, не может
быть высшей парадигмой взаимозависимого общества, так как является
148
следствием позиции, навязанной или искаженной эготизмом или эгоцентризмом индивидуумов или групп, что превращает общество в эгоцентричное, пребывающее в постоянном конфликте. Аналогичным образом,
безразличие к другим и желание возвыситься ведет к акцентировке жадности, которая, будучи социально опасной склонностью, порождает завистничество, подозрительность и жестокосердие, приводит к неудовлетворенности, духовным метаниям и разрушению спокойствия духа, к дисгармонии как в душе одного человека, так и во взаимоотношениях в
обществе, к соперничеству в неравных условиях, к эксплуатации, к использованию недостойных, мошеннических методов или силы для того,
чтобы приобрести и защитить собственность. Общество, которое потакает жадности, неизбежно становится эксплуататорским и не может быть
миролюбивым и ненасильственным. В человеческом обществе необходимо присутствие уравновешивающей силы, которая обеспечивает единение, является толерантной и способной к преобразованиям. Именно
любовь, по убеждению Ганди, является той единственной силой, которая,
будучи для людей тем же, чем сила притяжения для неодушевленного
мира, связывает человечество в мировое сообщество, держит людей вместе и обеспечивает коллективную идентичность. Способы обнаружения
несовместимости и потребность в примирении заложены в личном освобождении от эгоцентризма или эгоизма, а мера альтруизма или размышления и заботы о других, является императивом во взаимозависимом обществе.
В понимании Ганди, подчеркивает автор, природа являет собой
принцип взаимозависимости, согласно которому неодушевленная материя, животные и человек действуют «как звенья великой цепи, которая
движет колесом Сущего» (1, с.283). Соответственно, суть этического обязательства человека произрастает из закона джняна, т.е. знания, мудрости, понимания истины, который управляет Вселенной. Ганди верил, отмечает автор, что «наш ум и другие внутренние силы наделяют нас способностью проникать в нашу внутреннюю и другие вселенные, изучать и
знать их природу и энергии, а также законы, которые управляют ими»,
тогда как само рождение человека человеком, который является связующим звеном между предыдущим и последующим поколениями в цепи
природных превращений, дало нам доступ к природному богатству и
культурному наследию человечества вместе с приданным нам долгом
производить в процессе работы, являющейся обязанностью для каждого в
отдельности и для общества в целом, не только необходимое нам для потребления, но и излишки в качестве жертвенного подношения (1, с.284;
285). Из этого следует, что «тот, кто верит в эгалитарное общество, должен хранить все, чем он владеет, включая время и талант», а также «все
149
богатство, в котором мы не нуждаемся для немедленного потребления
или использования», как доверительную собственность всех членов общества, действуя как попечитель и помня, что «общество является безусловным бенефициарием того, что мы сохраним» (1, с.284). Исходя из такого толкования богатства и собственности, Ганди считал, что все, «что
способствует производству богатства, никогда не может быть распределено поровну или уравнительно» (1, с.284).
Поскольку изобретательность и сильные душевные эмоции человека, его поиск наслаждения и последующие отношения, установленные
им с объектами восприятия (в частности, безвозмездное присвоение того,
к чему человек имеет доступ, делающее его вором), могут вернуться бумерангом к нему же и к поддерживающей его экосистеме и привести его
к действиям, которые послужат причиной разрыва звеньев, поддерживающих сущее, постольку парадигма взаимозависимости – основа этического обязательства - требует воздержания от потворства чувствам, так
как никто и ничто в системе не может отказаться от своей функции или
выбрать другую роль или функцию. Поэтому «необходимо понять и
твердо придерживаться императива свадхармы (т.е. своего долга. - Реф.)»
(1, с.285-286).
Ганди указывал, что права способствуют выполнению обязанностей, тогда как обязанности и выполнение обязанностей создают условия,
в которых могут реализовываться права. Поскольку права также предполагают внешние полномочия или власть, которая гарантируется ими, постольку гарантированная власть и ее жизнеспособность должны быть
первым, что создается и поддерживается, а также тем, что может быть
сделано только благодаря исполнению первостепенных обязанностей.
«Ганди верил, что выполнение обязанностей в соответствии с Высшим
Законом является одним из основополагающих принципов, от которых
зависит общество» (1, с.285). Поскольку «именно закон Истины, Любви,
альтруизма, отречения от зависти и жадности, дух джняны или жерственности, а также целеустремленного и освященного следования истине
или Богу трансцендентен эго и является естественным результатом чувства разделенности», «именно брахмачарья, полностью сконцентрированный на Истине или Боге... является свободным от диструкций и может
служить идеалом, который не все могут принять и которому не все могут
следовать. Но каждый бывает поставлен перед выбором между воздержанием и потаканием собственным слабостям, и нет такого общества,
которое может выжить или достичь более высоких уровней развития,
если потакание собственным слабостям становится его девизом» (1,
с.286).
150
Построив свою статью на анализе уже введенных в научный оборот источников, Р.Д.Джонсон полемизирует со сложившимися в англоязычной историографии подходами к исследованию и оценкам истоков
мировоззрения и общественно-политической деятельности М.К.Ганди,
отмечая характерную для западных исследователей тенденцию видеть
лишь политический аспект его деятельности и, соответственно, выражающуюся в стремлении «поместить теорию и практику сатьяграхи в
секуляристские рамки», тогда как исследователи в Индии признавали
главным образом ее «духовный стержень». Поэтому, целью написания
статьи, по определению автора, является стремление уяснить «духовный
путь Ганди как политического деятеля», который свел воедино внутреннее духовное развитие и «внешний» политический рост, создав и применив на практике «духовную политику» (2, с. 262-263).
Кампании «пассивного сопротивления», проводившиеся Ганди в
1906-1914 гг. на Юге Африки, основывались на убеждениях, почерпнутых им из гуджаратской поэзии, Нагорной Проповеди, работы
Л.Н.Толстого «Царство Божие внутри вас» и книги английского писателя
Д.Раскина «Последнему, что и первому», которые «утвердили его внутреннюю веру в то, что каждый должен отвечать добром на зло», и легли в
основу формировавшейся в эти годы теории, охарактеризованной самим
Ганди как «комбинация индусских и христианских взаимовлияний» и
получившей название сатьяграхи – «очищения во имя Божественной Истины», а также «силы души» и «силы любви» - термины, которыми предполагалось передать ее центральное духовное значение (2, с. 261-264).
В своих теоретических построениях, подчеркивает автор, Ганди
исходил из того, что, поскольку все вероучения основывались на Божественной Истине, «открытой их авторами - Кришной, Христом, Буддой или
Мохаммедом, посланными на Землю в различные времена моральной и
религиозной коррупции служить страдающему человечеству», истинная
религия, включающая моральные законы, являющиеся непреложными
выражениями божественного порядка, находится за пределами какойлибо одной религии, и каждый человек, оставаясь приверженцем своей
религии, обязан стремиться к Истине, привнося в движение сатьяграхи
значение борьбы за истинную религиозную свободу, за связанность душ
с Божественной Истиной (2, с. 263-267). Отвергнув секуляристские основы современной цивилизации, Ганди пришел к убеждению, что для человека, действующего в условиях рационального прагматизма, религия становится внутренним поиском, «предназначенным для того, чтобы привести нас как самонаводящиеся снаряды лицом к лицу с нашим
Творцом», к цивилизации в истинном смысле этого слова, являющейся
151
способом руководства, указывающим человеку путь долга (дхарма) (2, с.
265-267).
На индивидуальном уровне дхарма как выполнение обязанностей
и соблюдение моральных норм (означавшее также достижение господства над своим умом и страстями) дополнялась Ганди почерпнутым из
джайнизма основополагающим различием между душой как сущностью
человеческой жизни и концентрацией сознания, иллюзией, физическим
телом, что диктовало необходимость достижения полного контроля над
телом (2, с.265-266). В стремлении превратить свое тело в Дом Господа,
обитель души и место, где человек может встретить и узнать Бога, Ганди
в 1906 г. принял обет брахмачарья – воздержанности или сексуального
воздержания, имевший для него более широкое значение «контроля над
чувствами в мысли, слове и деянии», который повлек за собой ряд взаимозависимых форм самоограничения, включавших обеты голодания и
проживания в бедности, и стал стержневым элементом его поиска обретения контроля над своим телом (2, с. 266-267). Поскольку дхарма означает также и состояние души, которое видимо или невидимо присутствует в каждом человеческом существе, свобода души означала для Ганди
то, что тело (чистота которого необходима для того, чтобы быть в гармонии с душой) очищается преданностью Богу и служением человечеству,
тогда как дхарма сознательно и последовательно ведет ищущего к самопостижению или самореализации и, что является крайне важным для
Ганди, к направляемым душой взаимоотношениям с другими душами (2.
с. 265-266). Таким образом, сатьяграхи просто всегда стремится следовать Божественной Истине и, как только становится ясным, в чем выражается долг следования, старается отдать этот долг, на каком бы поприще он ни служил (2, с.268). Физически, подчеркивает автор, сатьяграхи
не абстрагируется от этого мира, а скорее фокусирует свой ум и сердце
на божественном и привносит эту сосредоточенность в каждое свое действие благодаря концентрации духовной силы, что позволяет ему «быть в
мире, но не сливаться с ним» (2, с. 266).
Следовательно, считает Джонсон, сила, которой обладал и которую утверждал Ганди в политической сфере, была, по сути, духовной.
Ганди верил, что если душа является энергией, помещенной в физическое
тело как в индивидуальную ячейку, сатьяграхи, живя согласно обетам
целомудрия, бедности, истины и непричинения зла, учась подчинять свои
физические потребности, преодолевать жадность, страх и незнание истины, заключенной в нем, постепенно высвобождает Духовную Силу, то
группа сатьяграхи, имеющая должное руководство, приверженность Истине, а также физическую, духовную и политическую подготовку, могла
стать сообществом душ, концентрация духовной силы которых, благода-
152
ря аккумулированию внутренней энергии и выходу внутренней сущности
сатьяграхи во внешнюю среду, могла бы вдохновить других людей на
преодоление социальных болезней и ведение политической борьбы с целью трансформировать общество (2, с. 268-269).
Соответственно, заложив основы образа жизни, который объединял духовное и физическое развитие человека, Ганди, считает автор, стал
первым лидером в современной истории, решившим использовать монастырскую модель (с характерным для нее объединением тяжелой физической работы и соблюдением духовных обетов), присущую всем монашеским движениям Востока и Запада, в политических целях, позволившую
ему, благодаря «радикальной реконструкции» этой модели, руководить
духовным и политическим экспериментом, формируя основы построения
эгалитарной социальной организации и экономики, и создать единственный и самый важный для будущих сатьяграхи социальный институт –
ашрам (2, с.269).
В период проведения кампаний сатьяграхи 1906-1914 гг., отмечается в статье, ашрамы, как центры концентрации духовной энергии, стали
для Ганди ядром политических кампаний гражданского неповиновения
законам апартеида: неподчинения дискриминационному «черному закону» о принудительной регистрации выходцев из Азии в 1906-1907 и
1908-1909 гг., а также протеста против: 1) 3-фунтового подушного налога
на каждого члена семьи рабочего-контрактника по истечении срока договора и 2) положения о заключении браков на территории ЮжноАфриканского Союза, не признававшего никакие браки, кроме христианских. И если, считает автор, успешное начало движения в 1906 г., достигнув пика в 1907 г., развивалось в дальнейшем по ниспадающей траектории, достигнув в 1912 г. самого низкого уровня поддержки, то сомневаться в духовном триумфе сатьяграхи 1913 г. не приходилось, поскольку
вовлечение в движение горняков и женщин позволило кампании подняться на совершенно новый политический уровень (2, с.269-271).
Дуализм учения Ганди, заключает автор, основывается на долговременной традиции индуизма и других религий толковать духовное как
реальное, а политическое как нереальное, но проистекает из понимания
политики как выражения духовного.
Л.М.Каплина