Воскресенье, неделя о мытаре и фарисее Оглавление: Свт

реклама
Воскресенье, неделя о мытаре и фарисее
Оглавление:
Свт.Игнатий Брянчанинов ...................................................................................................................... 1
В неделю мытаря и фарисея. Характер мытаря и фарисея. ......................................................... 1
Фарисей. ............................................................................................................................................ 5
Свт.Феофан Затворник .......................................................................................................................... 12
В Неделю мытаря и фарисея. Не надейся на свою праведность ............................................... 12
В Неделю мытаря и фарисея. Самодовольство и самооправдание –
это самая пагубная прелесть ......................................................................................................... 14
В Неделю мытаря и фарисея. Убеждение усовестить душу возыметь стыд
и омерзение ко греху и греховному состоянию своему. ............................................................ 15
В Неделю мытаря и фарисея. Из чего слагается полная праведность,
или всеобъемлющая добродетель................................................................................................. 17
Изречения Святых Отцов на евангельскую притчу О мытаре и фарисее ........................................ 19
Свт.Игнатий Брянчанинов
В неделю мытаря и фарисея. Характер мытаря и фарисея.
Возлюбленные братия! В ныне чтенном Евангелии мы слышали притчу Господа нашего Иисуса
Христа о мытаре и фарисее.
По какому поводу Господь сказал эту притчу? Он сказал ее к людям, которые обольщены и
обмануты самомнением, полагаются и уповают на свою праведность, на свои добрые дела, смотрят
из своего самомнения и самообольщения на прочих людей, их уничижают, то есть, низко думают о
них, презирают, осуждают, злословят и тайно, в душе своей, и явно, пред человеками.
По какой причине святая Церковь положила чтение этого Евангелия пред вступлением в
поприще Великого поста? – С целью охранить нас от самомнения и уничижения ближних, при
которых чувство покаяния никак не может усвоиться сердцу. Если же пост не украсится
плодом покаяния: то и постный подвиг останется тщетным. Этого мало: он принесет нам вред,
усилив в нас самомнение и самоуверенность. Таково свойство всех телесных подвигов и
видимых добрых дел. Если мы, совершая их, думаем приносить Богу жертву, а не уплачивать
наш неоплатный долг: то добрые дела и подвиги соделываются в нас родителями
душепагубной гордости.
«Два человека вошли в храм помолиться» (Лук.18:10), так начал Господь Свою притчу: «один
фарисей, а другой мытарь» (Лук.18:10). После этого Сердцеведец Господь поведал, какими
помышлениями выразился тайный сердечный залог каждого из молившихся, какими помышлениями
каждый из молившихся изобразил отношения свои к Богу.
Фарисей был удовлетворен собою, признавал себя достойным Бога, угодившим Богу. «Боже!
благодарю Тебя» (Лук.18:11), говорил он «сам в себе» (Лук.18:11), то есть, говорил мыслию при
невидимом самовоззрении. За что же фарисей воздает хвалу Богу? Не по причине ли необъятного
величия Божия, приводящего в удивление и недоумение всю разумную тварь? не по причине ли
непостижимого и неизреченного милосердия Божия, допускающего ничтожной твари, человеку,
беседовать с Богом? не по причине ли бесчисленных благодеяний Божиих, излитых на человечество?
Нет! «благодарю Тебя» (Лук.18:11), говорит фарисей, «что я не таков, как прочие люди» (Лук.18:11).
Фарисей в ослеплении своем воздает хвалу Богу за свое состояние самодовольства и
самообольщения. Дерзкая и лукавая форма хвастовства! Хвала Богу, недостойная Бога! Хвала Богу,
исполненная клеветы на Бога! Не Бог доставил фарисею то устроение, которым он хвалится, оно
составилось от принятия и усвоения ложных понятий. Отец ложных понятий, убивающих душу
вечною смертию, есть падший архангел (Иоан.8:44). Вот под влиянием кого образовалось
1
настроение фарисея. Самообольщение всегда соединено с так называемою святыми Отцами
бесовскою прелестию: состоит в принятии лжи за истину, в увлечении ложью. Мрачен взгляд
фарисея из его самообольщения на человечество! «я не таков, как прочие люди» (Лук.18:11), говорил
он, «грабители, обидчики, прелюбодеи, или как этот мытарь» (Лук.18:11). Откуда получил он такое
познание, которое выражает с такою определенностию и уверенностию? как мог он знать с
точностию и подробностию деятельность и совесть всех человеков, чтобы возложить на них тяжкое
и всеобъемлющее обвинение? как мог он знать деятельность и совесть вошедшего с ним вместе в
церковь мытаря, неимевшего с ним никакого разговора, ничего неповедавшего ему о себе?
Очевидно, что приговор сделан поспешно, и сделан не потому, чтобы прочие люди и мытарь были
таковы, какими выказывает их фарисей, но потому, что недуг самообольщения и самодовольства
представлял их фарисею такими. Далее фарисей исчисляет свои добродетели; «пощусь два раза в
неделю, даю десятую часть из всего, что приобретаю» (Лук.18:12). Фарисей смотрел на свои дела
как на жертвы, как на заслуги пред Богом: такой взгляд – общий всем фарисеям. Для них тщетно
возвещает Бог и в Ветхом и Новом Заветах: Милости хощу, а не жертвы «Милости хочу, а не
жертвы» (Матф.9:13; Ос.6:6). Господь не раз указывал им на это выражение воли Божией
священным Писанием. Он говорил им, что они никогда бы не впадали в осуждение невинных, если б
понимали это выражение воли Божией (Матф.16:7): потому, что милость не только не осуждает
невинных, но и на виновных смотрит с состраданием; она, по возможности снисходит им, как
членам немощным и болящим, заботится не о казнях, но о врачевании. Ожесточенные слепые
фарисеи, упорно отвергая милость, хотят как бы насиловать Божество и приносить Ему
непринимаемые Им жертвы. Они требуют такого же поведения и от прочих человеков; не видя его,
соблазняются и осуждают. Свойственно фарисеям соблазняться на тех, в которых они не видят
фарисейства; свойственно им соблазняться на тех, которые, гнушаясь самолюбием и
человекоугодием, стараются угождать в простоте и тайне сердца Богу; свойственно им видеть грех и
злонамеренность там, где их нет; свойственно им осуждать, ненавидеть и преследовать истинных
служителей Божиих. На кого они соблазнялись, кого осуждали, в ком видели грех, кого гнали с
исступленною злобою? Рассмотрев повествование Евангелия, мы убедимся, что преследованиям и
ненависти их постоянно подвергались или кающиеся грешники, примирявшиеся с Богом и
делавшиеся праведниками посредством покаяния, или ученики и последователи вочеловечившегося
Бога, но всех более Сам вочеловечившийся, всесовершенный Бог. Фарисеи имели о Законе Божием
превратное понятие. Занимаясь изучением Закона только по букве, а не опытно,
неисполнением Закона, они стяжали не смирение, в которое приводится человек истинным
познанием Бога, – необыкновенную напыщенность и надменность. Обрядовым и
прообразовательным постановлениям они придавали гораздо большую важность, нежели
какую следовало им давать, а заповеди Божии, составляющие сущность Закона, оставляли без
внимания. Извратив значение Закона сообразно своему лжеименному разуму и развращенному
сердцу, они, в то время, как служили и угождали единственно самолюбию, ошибочно для себя и
для других представлялись служащими и угождающими Богу. Они стремились служить и
угождать Богу исполнением своей воли и своих разумений, признавая их наверно добрыми и
истинными, что неестественно для падшего человеческого естества, а не тщательнейшим
исследованием и исполнением воли Божией. При таком образе деятельности человек почти
постоянно делает зло, признавая его добром, а когда делает и добро, то делает его из себя, почему
приписывает его себе, как приписывал фарисей. При этом самое добро делается причиною зла, вводя
в человека самомнение, насаждая, питая и возращая в нем пагубнейшую из страстей – гордость.
К совершенно другим последствиям приводит жительство по заповедям евангельским.
Положивший себе в цель жизни исполнение воли Божией, старается подробно и с точностью узнать
эту всесвятую волю посредством тщательнейшего изучения священного Писания, особенно Нового
Завета, посредством чтения отеческих Писаний, посредством беседы и совещания с преуспевшими
христианами, посредством исполнения евангельских заповедей и наружным поведением, и умом, и
сердцем. “Закон свободы”, сказал преподобный Марк Подвижник, “разумением истинным читается,
деланием заповедей разумеется, исполняется же щедротами Христовыми” («О законе духовном»,
гл.32). Когда христианин начнет жительство по воле Божией благой, угодной и совершенной
(Римл.12:2) или по заповедям Нового Завета, тогда внезапно открывается ему падение и
немощь естества человеческого (преп. Симеон Новый Богослов, Добротолюбие, ч.1, «Главы
богословские и деятельные», гл.4). Немощь не позволяет ему исполнять чисто и свято заповеди
2
Божии, как того требует Бог, а падение противится, часто с величайшим ожесточением, исполнению
заповедей Божиих. Оно хочет и требует, чтобы исполнялись падшая воля и падший разум
человеческие. Стремления этой воли и представления этого разума облекаются во все виды
возвышеннейшей правды и добродетели. Познание внутренней борьбы, обличение и обнаружение
живущего внутри греха, познание его насильственной власти над благими произволениями и
стремлениями доставляют христианину правильное понятие о себе и о человечестве. Он видит
падение человечества в себе, он видит из собственных опытов невозможность возникнуть из
этого падения при одних собственных усилиях; он стяжает истинное смирение, начинает
приносить Богу теплейшее моление о помощи и заступлении из сердца сокрушенного,
которому всегда внимает Бог. «Научи меня исполнять волю Твою» (Пс.142:10), «научи меня
заповедям Твоим» (Пс.118:12), «не скрывай от меня заповедей Твоих» (Пс.118:19), «укрепи меня по
слову Твоему» (Пс.118:28), «Удали от меня путь лжи, и закон Твой даруй мне» (Пс.118:29). Узнав на
опыте, что заповеди Божии исполняются только при обильном содействии Божией благодати,
испрашивая себе непрестанно молитвою это содействие, христианин не может не приписывать всех
добрых дел своих Божией благодати. Вместе с тем он не может не признавать себя и грешником. С
одной стороны, он узнал опытно свои падение и неспособность к исполнению воли Божией одними
собственными силами, с другой, он и в самом исполнении заповедей Божиих при помощи благодати
видит непрестанные погрешности, вводимые немощью и падением человеческими. Это со всею
ясностью усматривается из отзывов о себе святого апостола Павла. В одном из посланий говорит он:
«я более всех их (апостолов) потрудился: не я, впрочем, а благодать Божия, которая со мною»
(1Кор.15:10), а в другом: «Христос Иисус пришел в мир спасти грешников, из которых я первый»
(1Тим.1:15). Такова боголюбезная праведность! Она производится в человеке осенившею его
Божественною благодатию, и благоугождает Богу делами богопреданной правды. Богоугодный
праведник не престает признавать себя грешником! не только по причине своих явных грехов, но и
по причине своей естественной правды, находящейся в горестном падении, перемешанной со злом,
оскверненной греховною примесью. Блажен, кто праведен правдою Божией, упование его
сосредоточено во Христе, источнике его правды. Несчастлив тот, кто удовлетворен собственною
человеческою правдою: ему не нужен Христос, возвестивший о Себе: «Я пришел призвать не
праведников, но грешников к покаянию» (Матф.9:13). Преподобный Пимен Великий говорил: «Для
меня приятнее человек согрешающий и кающийся, нежели негрешащий и некающийся: первый,
признавая себя грешником, имеет мысль благую, а второй, признавая себя праведным, имеет мысль
ложную» (Алфавитный Патерик). Усвоенная ложная мысль соделывает всё жительство, основанное
на ней, непотребным. Это доказал опыт: явные грешники, мытари и блудницы уверовали во Христа,
а фарисеи отвергли Его. Самомнение и гордость в сущности состоят в отвержении Бога и в
поклонении самому себе. Они – утонченное, труднопонимаемое и трудноотвергаемое
идолопоклонство. Фарисеи по наружности были ближайшими и точнейшими служителями и
ревнителями истинного богопочитания, а в сущности совершенно отчуждились от Бога,
соделались Его врагами, чадами сатаны (Ин.8:44). Когда обетованный Мессия, Которого
страждущее человечество ожидало в течении нескольких тысячелетий, явился среди них с
неоспоримыми свидетельствами Божества Своего – они не приняли Его. Сознавая Его, при сознании
предали позорной казни, соделались богоубийцами (Матф.27:42).
Евангелие не упоминает ничего ни о греховности, ни о праведности мытаря, а только выставляет
в пример подражания образ его молитвы, состоявшей исключительно из сознания своей греховности
и из смиреннейшего прошения у Бога о помиловании. Причина такого изложения очевидна. Все
человеки, без исключения, грешны пред Богом, все нуждаются для спасения в прощении и милости,
а Бог, по неограниченному совершенству Своему, с одинаковым удобством прощает все грехи, и
малые и большие. По совершенству Божию все человеки равны пред Ним в отношении праведности,
которою они могут различаться только между собою (Рим.4:1,6). Признание себя праведным есть
не что иное, как невидение грехов своих, как самообольщение. И потому всем человекам без
исключения, когда они придут в храм Божий предстать лицу Божию, или вознамерятся сделать это в
уединении келейном, должно приготовить себя сознанием своей греховности, и единственно из
этого сознания приносить молитвы Богу. Иначе наши молитвы не будут приняты (преп. Исаак
Сирин, Слово 55). – «Мытарь же, стоя вдали, повествует Евангелие, не смел даже поднять глаз на
небо; но, ударяя себя в грудь, говорил: Боже! будь милостив ко мне грешнику!» (Лук.18:13).
Евангелие научает нас в этих словах, что при молитве смиренному устроению души должно
3
соответствовать положение тела. В храме должно избирать место не впереди, невидное, но скромное,
которое не представляло бы поводов к развлечению. Не должно попускать глазам свободы: пусть
они будут постоянно устремлены к земле, чтобы ум и сердце могли быть устремлены
беспрепятственно к Богу. Мытарь имел вид согбенного: так живо он ощущал бремя грехов своих. И
всякий, кто живо ощутит это угнетающее душу бремя, невольно примет вид согбенного и
сетующего, как сказал святой Давид: «Я согбен и совсем поник, весь день сетуя хожу, ибо чресла мои
полны воспалениями, и нет целого места в плоти моей» (Пс.37:7,8). Нельзя не заметить, что
избранное место в храме мытарем, в глубине храма, указано Евангелием (Благовестник) в
противоположность месту, избранному фарисеем, который, конечно, стал впереди, чтобы послужить
назиданием собравшемуся народу и привлечь его внимание к себе для пользы его же, народа. Так
обыкновенно оправдывает и прикрывает свои действия тщеславие. Положение, принятое телом
мытаря сообразно его сердечным помышлениям, выставлено в противоположность положению,
которое дал своему телу фарисей также сообразно душевному движению, произведенному
помыслами гордости. Мытарь, сознававший себя грешником, не смел возвести очей к небу; фарисей,
признававший себя праведником, свободно воздымал к верху надменное око. Мытарь, по причине
ощущаемой им тяжести грехов, казался обремененным ношею; противный этому вид приняло тело
фарисея, ободренное, выпрямленное, окрыленное самомнением и самоуверенностию. Лицо мытаря
покрыто было печалию; лицо фарисея сияло самодовольством. Иногда фарисеи, становятся и в самой
глубине храма, особенно когда они – особы сановные, потом внезапно выходят перед народом,
чтобы сильнее поразить вместе и явлением сана и предшествовавшим явлением смирения. Не всегда
и лица их выражают самодовольство; они принимают различные виды, смотря по надобности; но они
всегда сочиненные.
Сердцеведец Господь заключил притчу следующими словами: «Сказываю вам, что сей (мытарь)
пошел оправданным в дом свой более, нежели тот (фарисей): ибо всякий, возвышающий сам себя,
унижен будет, а унижающий себя возвысится» (Лук.18:14). Это значит: мытарь был оправдан, как
прибегший к оправданию, дарованному Богом, а фарисей был осужден, как отвергший оправдание,
даруемое Богом, и восхотевший пребыть при собственной человеческой падшей правде. Смириться
значит сознать свое падение, свою греховность, по причине которых человек сделался существом
отверженным, лишенным всякого достоинства; возноситься значит приписывать себе праведность,
хотя бы это было и в некоторой степени, и другие достоинства. Достоинство наше, праведность
наша, цена, которою оценен каждый человек и которая дана за каждого человека, есть Господь наш,
Иисус Христос.
Яд, всецело отравляющий деятельность фарисеев, заключается в том, что они «все же дела свои
делают с тем, чтобы видели их люди» (Матф.23:5). Основание деятельности их есть искание славы
человеческой; средство к достижению цели – лицемерство. Лицемерство составляет характер
фарисеев. Господь назвал лицемерство закваскою их (Лук.12:1). Вся деятельность фарисеев
пропитана лицемерством; каждое дело их имеет душою лицемерство. Лицемерство, рождаясь от
тщеславия, то есть от искания похвалы и славы человеческой, питает успехами своими тщеславие.
Когда же тщеславие достигнет зрелого возраста, тогда действие его из порывов обращается в
постоянное стремление; тогда из тщеславия образуется безумная и слепая страсть – гордость.
Гордость есть смерть души в духовном отношении: душа, объятая гордостию, неспособна ни к
смирению, ни к покаянию, ни к милости, ни к какому помышлению и чувству духовным,
доставляющим живое познание Искупителя и усвоение Ему. Чтобы отвратить от себя страшный
яд, сообщаемый фарисейскою закваскою, будем, по завещанию Евангелия (Матф.6), стараться о
исполнении Божиих заповедей единственно для Бога, скрывая со всею тщательностию это
исполнение от тлетворных взоров человеческих. Будем действовать на земле для Бога и для неба, а
не для человеков! Будем действовать и для человеков, но не с тем, чтобы исторгать у них похвалу
себе, а с тем, чтобы приносить им истинную услугу и пользу, за что они часто растерзывают своих
благодетелей, как глупые и свирепые звери часто растерзывают тех, которые за ними ухаживают и
их кормят. Так поступлено было со святыми апостолами и многими другими угодниками Божиими.
Будем неусыпно следить за собою, замечать недостатки и погрешности наши! Будем молить
Бога, чтобы открыл нам наши падение и греховность! Постоянное стремление к исполнению
воли Божией мало-помалу истребит в нас удовлетворение собою, и облечет нас в блаженную
нищету духа. Облеченные этою святою благодатною одеждою, мы научимся богоугодному
предстоянию пред Богом, за которое похвален Евангелием смиренный мытарь. Молясь Богу из
4
глубины и искренности сердечного сознания в греховности, Мы наверно получим прощение грехов и
обилие истинных благ, временных и вечных: «ибо всякий, унижающий себя возвысится» (Лук.18:14)
всесильною и всеблагою десницею Господа Бога, Творца и Спасителя нашего. Аминь.
(Свт.Игнатий Брянчанинов, т.4, гл. «Поучение 1-е в неделю мытаря и фарисея»).
Фарисей.
Братия! Присмотримся в Евангелии к нраву Господа Бога Спасителя нашего Иисуса Христа. Мы
увидим, что он никогда не соблазняется на грешников, как бы их грехи ни были тяжки. Также нет
примера во всем Евангелии, чтобы святые Апостолы соблазнились на кого-либо. Напротив того
фарисеи соблазняются непрестанно, соблазняются на Самого Всесовершенного, на
вочеловчившегося Бога; соблазняются до того, что осуждают Его, как преступника, предают смерти
позорной; Спасителя распинают на кресте посреди двух разбойников! Из этого естественно вытекает
то заключение, что наклонность соблазняться есть тяжкий недуг души, есть признак фарисея.
Должно тщательно смотреть за сердцем, и умерщвлять в нем чувство соблазна на ближнего
духовным рассуждением, почерпаемым в Евангелии.
Евангелие – священная и всесвятая книга! Как в чистых водах отпечатывается солнце, так в
Евангелии изображен Христос. Желающий узреть Христа, да очистит ум и сердце покаянием! Он
узрит в Евангелии Христа, истинного Бога, Спасителя падших человеков; узрит в Евангелии, какие
свойства должен иметь ученик Иисуса, призванный научиться кротости и смирению у Самого
Господа. В этих Богоподражательных добродетелях он найдет блаженный покой душе своей.
Часть первая
Взошел некогда Господь в дом мытаря Матфея, претворяя мытаря в Апостола, возлег
воплощенный Бог за трапезу с грешниками. Фарисеи, увидев это, соблазнились. Почто, говорили они
ученикам Иисуса, «для чего Учитель ваш ест и пьет с мытарями и грешниками?» (Матф.9:11).
Скажите прежде, фарисеи, почему вы называете этих людей грешниками? Не ближе ли их
назвать счастливцами и блаженными, Ангелами, Херувимами, потому что благоволил возлечь в их
обществе Бог? Не лучше ли вам сказать: “и мы грешники! и нас прими, милосердый Иисус, к стопам
Твоим. Этих грешников Ты, Сердцеведец и истинный Судия, предпочел нам, миновав нас, Ты возлег
с ними. Видно – грехи наши пред Тобою тяжелее их грехов. С ними Ты возлежишь: нам дозволь хотя
припасть к стопам Твоим”.
Нет святого благоухания смирения в темных праведниках, богатых правдою падшего
человеческого естества, правдою поддельною мира, правдою бесовскою. Они дерзко осуждают
Господа, осуждают принимаемых Им грешников, соделывающихся таким образом истинными
праведниками, – отвергают Господа, говорят: Учитель ваш. Дают понять этим, что они не признают
Его Учителем своим.
Ответ Господа – ответ на все начала сокровенного недуга фарисеев, на все состояние их души.
Ответ этот заключает в себе страшное осуждение и отвержение от лица Божия всякой мнимой
праведности человеческой, соединенной с осуждением ближнего. «Не здоровые, сказал Господь,
имеют нужду во враче, но больные, пойдите, научитесь, что значит: милости хочу, а не жертвы?
Ибо Я пришел призвать не праведников, но грешников к покаянию» (Матф.9:12-13).
Однажды, в день субботний, шел Господь со святыми своими учениками и Апостолами между
полей, засеянных хлебом. Ученики почувствовавши голод, начали срывать колосья; стирая их
руками, очищали зерна, которые употребляли в пищу. Фарисеи, увидев это, сказали Господу: «Вот,
ученики Твои делают, чего не должно делать в субботу» (Матф.12:2). Господь, упомянув о Давиде
и священниках, из которых первый нарушил обрядовый закон по случаю, а вторые по предписанию
закона нарушают закон, опять повторяет фарисеям грозное замечание: «Если бы вы знали, что
значит: милости хочу, а не жертвы, то не осудили бы невиновных» (Матф.12:7; 9:13).
Чувство соблазна – какое придирчивое, какое злонамеренное! притворяется с мелочною
отчетливостью держаться форм закона, а сущность закона попирает. Фарисей мрачный и слепой!
Услышь, что говорит тебе Господь: «Милости хочу». Увидя недостаток ближнего, умилосердись над
ближним твоим: это член твой! Немощь, которую ты видишь сегодня в нем, завтра может сделаться
твоею немощью. Ты соблазняешься единственно оттого что ты горд и слеп! Ты исполняешь
некоторые наружные правила закона, и за это любуешься собою; презираешь, осуждаешь ближних, в
5
которых замечаешь нарушение некоторых мелочей, и не замечаешь исполнения великих,
сокровенных добродетелей, возлюбленных Богу, незнакомых твоему надменному, жестокому
сердцу. Ты не глядел в себя довольно; ты не увидел себя: только от этого не признаешь себя
грешником. От этого не сокрушилось твое сердце, не исполнилось покаяния и смирения: от этого ты
не понял, что, наравне со всеми прочими человеками, нуждаешься в милости Божией, в спасении.
Страшно – не признать себя грешником! От непризнающего себя грешником отрекается Иисус: «Я
пришел, говорит Он, призвать не праведников, но грешников к покаянию». Какое блаженство
признать себя грешником! Признавший себя грешником получает доступ к Иисусу. Какое
блаженство – узреть грехи свои! Какое блаженство – смотреть в сердце свое! Кто засмотрится в
сердце свое, тот забудет, что на земле находятся грешники, кроме его одного. Если он и взглянет
когда на ближних: то все ему кажутся непорочными, прекрасными, как Ангелы. Глядя в себя,
рассматривая свои греховные пятна, он убеждается, что для спасения его единое средство – милость
Божия, что он раб ничего не стоющий, не только по нарушению, но и по недостаточному
исполнению заповедей Божиих, по исполнению более похожему на искажение, нежели на
исполнение. Нуждаясь сам в милости, он обильно изливает ее на ближних, имеет для них – одну
милость. «Если бы вы знали, что значит: милости хочу, а не жертвы, то не осудили бы невиновных.
Ибо Я пришел призвать не праведников, но грешников к покаянию» (Матф.12:7; 9:13).
Милосердый Спаситель наш Господь Иисус Христос, не отвергавший кающихся мытарей и
блудниц, не пренебрегал и фарисеями: Он пришел исцелить человека от всех его недугов, а между
ими и от фарисейства, особенно неудобоисцелимого только потому, что эта болезнь признает и
провозглашает себя цветущим здравием, отвергает врача и врачевание, сама хочет врачевать
болезни других, употребляя для изъятия едва заметной порошинки из нежного глаза удары
тяжеловесными бревнами.
Некоторый фарисей пригласил Господа разделить с ним трапезу. «И Он, войдя в дом фарисея,
возлег» (Лук.7:36), повествует Евангелие о милосердном Господе. Похоже, что фарисей, хотя и имел
усердие и некоторую веру к Господу, но при принятии Его дал место и расчету, какую степень
приветствия оказать Гостю. Если бы не было расчета, основанного на сознании своих праведности и
достоинства, что бы воспрепятствовало фарисею выбежать на встречу Божественному Посетителю,
с трепетом пасть к святым стопам Его, постлать под ноги Его душу, сердце. Этого не было сделано;
фарисей упустил блаженный случай почтить Спасителя, как Спасителя. Упущенное похищает себе
некоторая жена того города, известная грешница. Спешит она с сосудом благовонного мира в дом
фарисея, входит в храмину, где была трапеза, начинает омывать слезами ноги Спасителя, и отирать
их волосами головы своей, – лобызать ноги Спасителя, и мазать их миром.
Не видит слепой фарисей добродетели, совершающейся перед его глазами, обличающей
холодность, мертвость его сердца. Соблазн и осуждение движутся в душе его. Он помышляет: «Если
бы Он был пророк, то знал бы, кто и какая женщина прикасается к Нему, ибо она грешница»
(Лук.7:39). Почему ты умаляешь Бога, называя Его лишь пророком? почему ты называешь
грешницею ту, которая лучше, нежели ты, почитает Бога? Убойся, умолкни: присутствует
Создатель! Ему принадлежит суд над тварями Его; Ему – одинаково простить пятьсот и пятьдесят
динариев греховного долгу: Он всемогущ и богат бесконечно. Фарисей обыкновенно выпускает это
из своего расчета! Видя у ближнего пятьсот динариев долгу, он не обращает внимания на свои
пятьдесят, даже не считает их долгом, между тем как определение Божественного Суда возвещает,
что обоим им отдать нечем, что оба они равно нуждаются в прощении долга. «Но как они не имели
чем заплатить, он простил обоим» (Лук.7:42). Недостаток смирения, от которого недуг
фарисейства, крайне препятствует духовному преуспеянию. В то время, как падшие в тяжкие
грехи, с горящею ревностью и в сокрушении духа приносят покаяние, забывают весь мир,
видят непрестанно грех свой, и оплакивают его пред Богом, – взоры фарисея двоятся. Грех
его, показывающийся пред ним незначительным, не привлекает к себе всего внимания его.
Он помнит, знает некоторые добрые дела свои, и на них возлагает надежду. Он видит
недостатки ближних; сравнивая их со своими, признает свои легкими, извинительными. Чем
более возрастает в глазах его собственная правда, тем более умаляется оправдание
благодатное, даром даруемое кающимся. От этого ослабевает, истребляется чувство покаяния.
С умалением чувства покаяния затрудняется шествие к духовному преуспеянию; с
уничтожением чувства покаяния совращается человек со спасительного пути на путь
6
самомнения и самообольщения. Он делается чуждым святой любви к Богу и ближним.
«Прощаются грехи ее многие, сказал Господь о блаженной грешнице, за то, что она возлюбила
много, а кому мало прощается, тот мало любит» (Лук.7:47).
Зараженный недугом фарисейства лишается преуспеяния духовного. Жестка почва его
сердечной нивы, не приносит жатвы: для духовного плодоносия необходимо сердце, возделанное
покаянием, смягченное, увлаженное умилением и слезами. Лишение преуспеяния – уже
существенный ущерб! Но вред, происходящий от фарисейства, не ограничивается бесплодием
души: смертоносная зараза фарисейством по большой части сопряжена с последствиями самыми
гибельными. Фарисейство не только соделывает бесплодными для человека добрые дела его,
но направляет их во зло душе его, к его осуждению пред Богом.
Изобразил это Господь в притче о фарисее и мытаре молившихся вместе во храме Божием
(Лук.18). Фарисей, смотря на себя, не находил причин к покаянию, к ощущению сердечного
сокрушения; напротив того он находил причины быть довольным собою, полюбоваться собою. Он
видел в себе пост, подаяние милостыни; но не видел тех пороков, которые видел, или думал
видеть в других, и которыми соблазнялся. Говорю думал видеть: потому что у соблазна глаза
велики; он видит и такие грехи в ближнем, которых вовсе в нем нет, которые для ближнего
изобрело его воображение, водимое лукавством. Фарисей, в самообольщении своем, приносит за
свое душевное состояние хвалу Богу. Он скрывает свое превозношение, и оно скрывается от него,
под личиною благодарения Богу. При поверхностном взгляде на Закон, ему казалось, что он –
исполнитель Закона, благоугодный Богу. Он забыл, что заповедь Господня, по выражению
Псалмопевца, весьма широка, что пред Богом самое «небо нечисто» (Иов.15:15), что Бог не
благоволит о жертвах, ни даже о всесожжении, когда им не сопутствуют и не содействуют
сокрушение и смирение духа (Пс.50), что Закон Божий надо насадить в самое сердце для
достижения истинной, блаженной, духовной праведности. Явление этой праведности
начинается в человеке с ощущения нищеты духа (Пс.39:9; Матф.5:3). Тщеславный фарисей мнит
благодарить, прославлять Бога: «Боже! благодарю Тебя, говорит он, что я не таков, как прочие
люди, грабители, обидчики, прелюбодеи» (Лук.18:11). Он исчисляет явные согрешения, которые
могут быть видимы всеми; но о душевных страстях, о гордости, лукавстве, ненависти, зависти,
лицемерии, не говорит ни слова. А они-то и составляют фарисея! Они-то и омрачают, мертвят душу,
соделывают ее неспособною к покаянию! Они-то уничтожают любовь к ближнему, и рождают
исполненный холода, гордыни и ненависти – соблазн! Тщеславный фарисей мнит благодарить Бога
за свои добрые дела; но Бог отвращается от него; Бог произносит против него страшный приговор:
«Всякий, возвышающий сам себя, унижен будет» (Лук.18:14).
Когда фарисейство усилится и созреет, овладеет душою: то плоды его – ужасны. Нет
беззакония пред которым бы оно содрогнулось, на которое бы не решилось. Фарисеи
осмелились похулить Святого Духа. Фарисеи осмелились назвать Сына Божия беснующимся.
Фарисеи позволили себе утверждать, что вочеловечившийся Бог, пришедший на землю
Спаситель, опасен для общественного благосостояния; для гражданского быта иудеев. И для
чего все эти переплетенные вымыслы? Для того, чтобы под прикрытием наружной
справедливости, под личиною охранения народности, законов, религии, насытить
ненасытимую злобу свою кровью, принесть кровь в жертву зависти и тщеславию, чтобы
совершить Богоубийство. Фарисейство – страшный яд; фарисейство – ужасный душевный
недуг.
Постараемся начертать изображение фарисея, заимствуя живопись из Евангелия, чтобы каждый,
вглядываясь в это страшное, чудовищное изображение, мог тщательно храниться по завещанию
Господа «закваски фарисейской» (Матф.16:6): от образа мыслей, от правил, от настроения
фарисеев.
Фарисей, довольствуясь исполнением наружных обрядов религии и совершением некоторых
видимых добрых дел, нечуждых и язычникам, раболепно служит страстям, которые старается
постоянно прикрывать, которых в значительной степени не видит в себе и не понимает, которые
производят в нем совершенную слепоту по отношение к Богу и всему Божественному учению.
Познание, а потому и зрение в себе действия душевных страстей доставляется покаянием; но
фарисей для чувства покаяния недоступен. Как может сокрушиться, умилиться, смириться сердце,
удовлетворенное собою? Неспособный к покаянию, он неспособен зреть света заповедей Божиих,
7
просвещающих очи ума. Хотя он и занимается чтением Писания, хотя видит в нем эти заповеди, но
в омрачении своем не останавливается на них: они ускользают от взоров его, и он заменяет их
своими умствованиями, нелепыми, уродливыми. Что может быть страннее, несообразнее
фарисейских умствований, упоминаемых в Евангелии! «Если кто поклянется храмом, утверждали
фарисеи, то ничего, а если кто поклянется золотом храма, то повинен» (Матф.23:16). Фарисей,
оставляя исполнение заповедей Божиих, составляющих сущность Закона, стремится к утонченному
исполнению наружных мелочей, хотя бы это было с очевидным нарушением заповедей. Святые
Божии заповеди, в которых жизнь вечная, оставлены фарисеями без всякого внимания, совершено
забыты! «Даете десятину говорил им Господь, с мяты, аниса и тмина, и оставили важнейшее в
законе: суд, милость и веру… Вожди слепые, оцеживающие комара, а верблюда поглощающие!»
(Матф.23:23,24).
Самая скрытная из всех душевных страстей есть тщеславие. Эта страсть более всех других
маскируется перед сердцем человеческим, доставляя ему удовольствие, часто принимаемое за
утешение совести, за утешение Божественное, и на тщеславии-то заквашен фарисей. Он все делает
для похвалы человеческой; он любит, чтобы и милостыня его, и пост его, и молитва его имели
свидетелей. Он не может быть учеником Господа Иисуса, повелевающего последователям Своим
пренебрегать славою человеческою, идти путем уничижения, лишений, страданий. Крест Иисуса
служит для фарисея соблазном. Ему нужен Мессия, похожий на Александра Македонского, или
Наполеона I-го, с громкою славою завоевателя, с трофеями, с добычею! Мысль о славе небесной,
духовной, о славе Божией, вечной, о самой вечности, недоступна для души его, пресмыкающейся по
земле, в земном прахе и тлении. Фарисей сребролюбив. Сердце его там, где его сокровище. Там вера
его, там чувства его, там надежда, там любовь! Устами, краем языка он исповедует Бога, а сердцем
он отвергается Его. Никогда он не ощущает присутствуя Божия, не зрит промысла Божия, не знает
опытом, что значит страх Божий. Для сердца его нет Бога, нет и ближних. Он – весь земной, весь
плотский, весь во власти страстей душевных, движется ими, управляется ими, влечется ко всякому
беззаконию, живет и действует единственно для самолюбия. В этой душе воздвигнут идол я. Идолу
курится непрестанный фимиам, закалаются непрестанные жертвы. Как может в этой душе
соединиться служение всесвятому Богу со служением мерзостному кумиру? Эта душа в страшном
запустении, в страшном мраке, в страшной мертвости. Это – вертеп темный, обитаемый одними
лишь лютыми зверями, или еще более лютыми разбойниками. Это – гроб украшенный снаружи для
чувственных глаз человеческих, так легко обманывающихся, внутри исполненный мертвых костей;
зловония, червей, всего нечистого, богоненавистного.
Фарисей, будучи чужд Бога, имеет нужду казаться пред людьми служителем Бога; будучи
исполнен всех беззаконий имеет нужду казаться пред людьми добродетельным; стремясь
удовлетворить своим страстям, он имеет нужду доставить поступкам своим благовидность. Для
фарисея необходима личина. Отнюдь не желая быть истинно благочестивым и добродетельным
только желая считаться между людьми за такого, фарисей облекается в лицемерие. Все в нем –
сочинение, все – вымысел! Дела, слова, вся жизнь его – ложь непрестанная. Сердце его, как темный
ад, преисполнено всех страстей, всех пороков, непрерывного мучения. И это-то адское сердце
дышит на ближнего бесчеловечным, убийственным чувством соблазна и осуждения. Фарисей,
заботящийся казаться праведным пред человеками, по душе будучи чадо сатаны, уловляет из
Закона Божия некоторые черты; украшает себя ими, чтобы неопытный глаз не узнал в нем
врага Божия и, вверившись ему, как другу Божию, соделался его жертвою. Фарисей осуждает в
ближних не зло, не порок, не нарушение Закона. Нет! Как может он осуждать зло, которого он друг
и наперсник? Стрелы его направлены на добродетель. Но, чтобы вернее были удары, он
оклеветывает добродетель, приписывает ей зло, соблазняется на это зло, и, по видимому, поражая
его, убивает ненавистного ему раба Христова. Фарисей! ты ведешь на казнь неповинного за
преступление, которое ты сам для него вымыслил? Тебе принадлежит казнь, равно как и
преступление! Неужели ободряет тебя то, что ученик Христов, подражая Христу, в молчании пьет
чашу страданий, которую ты ему приготовил? Несчастный! устрашись этого самого молчания
великодушного и таинственного. Как ныне ради Иисуса молчит последователь Иисуса: так на
страшном, всеобщем суде скажет за него Иисус, обличит беззаконника, неузнанного людьми, и
пошлет его в муку вечную. Фарисеи вымыслили преступления для Самого Богочеловека; они
устроили для Него казнь; они купили Его кровь; они притворились непонявшими Его.
8
Величайшее злодеяние на земле совершено фарисеями. Всегда были они верны, и доселе
они верны своему адскому призванию. Они – главные враги и гонители истинной,
христианской добродетели и благочестия, не останавливающиеся ни пред каким средством,
ни пред каким преступлением. Против них гремит определение Господа: «Змии, порождения
ехиднины! как убежите вы от осуждения в геенну? Посему, вот, Я посылаю к вам пророков, и
мудрых, и книжников; и вы иных убьете и распнете, а иных будете бить в синагогах ваших и гнать
из города в город; да придет на вас вся кровь праведная, пролитая на земле, от крови Авеля
праведного до крови Захарии, сына Варахиина, которого вы убили между храмом и жертвенником.
Истинно говорю вам, что все сие придет на род сей» (Матф.23:33-36). Совершились слова
Господа, и доселе совершаются: зараженные закваской фарисейскою доселе в непримиримой
вражде с истинными учениками Иисуса, гонят их, то явно, то прикрываясь клеветою и соблазном;
жадно, неутомимо ищут крови их. “Господи Иисусе Христе! помогай рабам Твоим. Даруй им
уразумевать Тебя, и последовать Тебе, Тебе, Который «как овца, веден был Он на заклание, и как
агнец пред стригущим его безгласен» (Ис.53:7). Даруй им чистым оком ума зреть Тебя, и, страдая в
блаженном молчании, как бы пред Твоими очами, обогащаться благодатными дарами, ощущать в
себе миротворное веяние Святого Духа, который возвещает рабу Твоему, что иначе невозможно
быть Твоим, как причащаясь чаше страданий, которую Ты избрал в удел пребывания на земле
Твоего и присных Твоих”.
Часть вторая
Господь изрек в святом Евангелии много заповедей вводящих в человека мысли и чувствования,
совершенно противоположные душепагубному, человеконенавистному фарисейству. Этими
заповедями уничтожаются самые начала, на которых основывается и зиждется фарисейство.
«Берегитесь», сказал Господь, вообще «закваски фарисейской» (Матф.16:6). Один из Евангелистов
объясняет, что словом «закваски фарисейской» Господь наименовал «учение» фарисеев
(Матф.16:12), а другой Евангелист разумеет под этим словом «лицемерие» их (Лук.12:1). Это одно и
тоже: из лицемерного поведения возникают образ мыслей и учение фарисейские; наоборот, учение
и образ мыслей фарисейских воспитывают лицемера, для которого никакой грех не страшен,
никакая добродетель не уважительна; он надеется и прикрыть всякий грех, извинить, оправдать его,
и заменить всякую добродетель притворством.
Господь преподал учениками Своим поведение прямое, искреннее, утвержденное на святой
мудрости, а не оправдываемое лукавством, – поведение, из которого должна светить чистая
добродетель и небесною красотою своею привлекать к себе взоры и сердца человеков. «Так да
светит свет ваш пред людьми, чтобы они видели ваши добрые дела и прославляли Отца вашего
Небесного» (Матф.5:16). Фарисеи, напротив того, желали лишь казаться праведными, заботились
только о том, чтобы выставить и выставлять себя слугами Бога пред обществом людей, пред
массою, обыкновенно малоразборчивою. И ныне можно видеть, что фарисеи прибегают ко
всевозможным изворотам, чтобы дела их, имеющие наружность добрых, блистали как можно
ярче пред глазами людей, а злодеяния были извинены политическою необходимостью,
личиною правосудия и мудрой предусмотрительности, желанием предупредить допущением
меньшего зла зло большее и прочими оправданиями, так обильно источающимися из сердца,
наполненного лукавством. Господь воспрещает такое поведение в весьма сильных выражениях.
«Вы выказываете, говорит Он, себя праведниками пред людьми, но Бог знает сердца ваши, ибо что
высоко у людей, то мерзость пред Богом» (Лук.16:15). Фарисеи старались прикрывать
оправданиями свои душевные страсти, действия, плоды их. Душевные отрасти, под сению и
прохладою оправданий, обыкновенно пускают глубокие корни в душу, соделываются дебелым
деревом, обнимая ветвями всю деятельность человека, то есть, проникая во все его мысли, во все
чувствования, во все действия. Святой Пимен Великий сказал: “если греховной воле человека
помогут оправдания: то он развращается и погибает” (Алфавитный Патерик).
При поведении, в котором не ищется бескорыстно добродетель пред очами Бога, но ищется
слава добродетели пред очами людей, в их ничтожном мнении, непостоянном, переменчивом, –
человек неспособен познать веры христианской, принять учение Христово, для чего нужно сердце,
признающее себя грешным, исповедывающее грех свой. «Как вы можете веровать, говорит
Спаситель фарисеям, когда друг от друга принимаете славу, а славы, которая от Единого Бога, не
ищете?» (Иоан.5:44). Господь отъемлет в учениках Своих всякую пищу для тщеславия. Он хочет,
9
чтобы жертвенник сердечный был очищен от скверного кумира, от всего, что принадлежит к
кумирослужению. Господь заповедует совершать все добрые дела в тайне. И милостыня, по
завещанию Его, да будет в тайне! и пост да будет в тайне! и молитва – в затворенной клети! Добрые
дела наши должны быть сокрыты не только от человеков, но и от нас самих, чтобы не только
человеки не растлевали душ наших похвалами, но и самое сердце наше не льстило нам, и не
прелюбодействовало, нарушая святой союз со святым смирением. «Пусть левая рука твоя не знает,
что делает правая» (Матф.6:3). Этого мало! Господь повелел отвергнуться себя в
кратковременной земной жизни, попрать все оправдания, всякую правду для правды евангельской.
В чем состоит правда евангельская? в страданиях, в кресте! Сюда призывает ученика Своего
Спаситель! здесь Он чинит разбор между званными! здесь отделяет плевелы от пшеницы! здесь
знаменует Своею печатью избранных! «Кто не берет креста своего и следует за Мною, тот не
достоин Меня. Сберегший душу свою потеряет ее; а потерявший душу свою ради Меня сбережет
ее» (Матф.10:38,39).
Братия! у подножия креста Христова, сложим и погребем все понятия мира о чести, об обидах,
об оскорблениях, об убытках, о несправедливости, о человеческих законах и о человеческом
правосудии. Соделаемся юродивыми ради Христа! подставим щёки наши заплеваниям, заушениям!
наша честь земная, ветхая, да посыплется прахом уничижений! не взглянем с пощадением и
участием на тленное имущество наше: да расхищают и разносят его вихри, когда они будут
попущены! не пощадим плоти нашей в подвигах вольных и в страданиях невольных! научимся у
Господа Иисуса Христа Его таинственному молчанию, которое есть возвышеннейшее Богословие и
красноречие, удивляющее Ангелов! Ему, Богу воплощенному, мир не воздал справедливости: нам
ли искать ее от мира? Отречемся от нее у подножия креста Христова! Не будем зверями, которые
ловцов и других зверей, на них нападающих, угрызают и язвят! уподобимся Агнцу Божию здесь на
земле, во время кратковременного нашего странствования земного, – и Он соделает нас подобными
Себе в вечности, где нашему блаженству не будет конца и меры. И здесь, в земном изгнании, к
верному ученику Иисуса приходит Дух Святой, Утешитель, навевает на его душу несказанное
блаженство будущей жизни, которое отъемлет от него чувство страданий, которое вводит его в
невидимое, святое наслаждение, независящее от человеков и обстоятельств. Перед этим
наслаждением все земные наслаждения, даже законные, – ничтожны.
Главный отличительный признак лицемера, первая стрела, пускаемая им на ближнего,
есть соблазн и истекающее из соблазна осуждение ближнего. Соблазн в намеренных злодеях
часто бывает притворным, сочиненным, как бы правильный предлог к злодеянию,
заблаговременно приготовляющий и злодеяние и оправдание злодеяния; соблазн в
зараженных еще ветхостью Адама, хотя бы они были благонамеренны и стремились к
спасению, есть признак ветхости и недуг весьма важный и упорный. Недуг этот
противодействует покаянию, от которого – очищение. Соблазн есть болезненный взгляд на
немощи ближнего, при котором эти немощи возрастают до необъятной, уродливой величины.
Соблазн есть исчадие самолюбия, вселяющееся в душу, чуждую любви к ближнему и
правильной любви к себе. Господь уподобил этот недуг бревну, в сравнении с которым всякое
явное согрешение ближнего есть только сучек. «Не судите, сказал Господь, да не судимы будете,
ибо каким судом судите, таким будете судимы; и какою мерою мерите, такою и вам будут
мерить… Лицемер! вынь прежде бревно из твоего глаза и тогда увидишь, как вынуть сучок из
глаза брата твоего» (Матф.7:1-5). Должно с насилием отвлекать себя от осуждения ближних,
ограждаясь от него страхом Божиим и смирением. Чтобы ослабить и, с Божией помощью,
совершенно искоренить из сердца своего соблазн на ближнего, должно при свете Евангелия
углубляться в себя, наблюдать за своими немощами, исследовать свои греховные стремления,
движения и состояния. Когда грех наш привлечет к себе наши взоры, – некогда нам будет
наблюдать за недостатками ближнего, замечать их. Тогда все ближние покажутся нам прекрасными,
святыми; тогда каждый из нас признает себя величайшим грешником в мире, единственным
грешником в мире; тогда широко отверзнутся для нас врата, объятия истинного, действительного
покаяния.
Великий Пимен говорил: “Мы и братия наши как бы две картины. Если человек, смотря на себя,
находит в себе недостатки: то в брате своем он видит совершенства. Если же сам себе кажется
совершенным: то, сравнивая с собою брата, находит его худым” (Алфавитный Патерик).
10
Величайшие угодники Божии особенно заботились узреть себя грешными, и столько грешными,
чтобы согрешения ближних, явные и великие, казались им ничтожными, извинительными.
Преподобный Сисой сказал авве Ору: – “Дай мне наставление”. Имеешь ли ты ко мне доверенность?
спросил его авва Ор. – “Имею”, отвечал Сисой. – Поди же, сказал ему авва Ор, и делай то, что делаю
я. “В чем состоит твое делание, Отец? спросил его авва Сисой. Старец сказал: “Я вижу себя хуже
всех людей” (Алфавитный Патерик).
Если человек достигнет того состояния, говорил Пимен Великий, о котором сказал Апостол
«для чистых все чисто» (Тит.1:15), то увидит, что он хуже всякой твари. Брат спросил старца: Как
могу думать о себе, что я хуже убийцы? Пимен отвечал: “Если человек дойдет до состояния,
указанного Апостолом и увидит человека, сделавшего убийство, то скажет: он однажды сделал этот
грех, а я убиваю себя ежедневно”. Брат пересказал слова Пимена другому старцу. Старец отвечал:
“Если человек дойдет до состояния такой чистоты, и увидит грехи брата, то праведность его
поглотит этот грех”. Брат спросил: Какая праведность его? Старец отвечал: “Всегдашнее обвинение
себя” (Алфавитный Патерик).
Вот истинные слышатели и творцы Закона евангельского! Изгнав из сердец своих осуждение и
соблазн, они исполнились святой любви к ближнему, изливая на всех милость, и милостью врачуя
грешников. Сказано святыми Отцами о великом Макарии Египетском, что он был, как бог земной, –
с таким могущественным милосердием сносил он недостатки ближних. Авва Аммон, вникая
непрестанно в себя и обличая душу свою в ее недостатках, пришел в глубокое смирение и святую
простоту. От множества любви к ближнему, он не видел в нем зла, забыл о существовании зла.
Однажды привели к нему – так как он был епископом – девицу, зачавшую во чреве, и сказали:
“такой-то сделал это, наложи на них епитимию”. Аммон, знаменав крестом чрево ее, велел ей дать
шесть пар полотен, сказав: “Когда придет ей время родить, не умерла бы она сама, или дитя ее, и
было бы в чем похоронить их”. Обвинявшие девицу, сказали ему: Что ты делаешь? наложи на них
епитимию! Он отвечал: “Братия! она близка к смерти! что ж еще делать с нею?” – и отпустил ее.
Пришел однажды авва Аммон в некоторое местопребывание иноков, чтобы разделить с братиею
трапезу. Один из братии того места очень расстроился в поведении: его посещала женщина. Это
сделалось известным прочим братиям; они смутились и, собравшись на совещание, положили
изгнать брата из его хижины. Узнав что епископ Аммон находится тут, они пришли к нему, и
просили его, чтобы и он пошел с ними для осмотра келлии брата. Узнал об этом и брат, и скрыл
женщину под большим деревянным сосудом, обратив сосуд дном кверху. Авва Аммон понял это, и
ради Бога, покрыл согрешение брата. Пришедши со множеством братий в келлию, он сел на
деревянном сосуде и приказал обыскать келлию. Келлия была обыскана, женщина не была найдена.
“Что это?” сказал авва Аммон братиям: “Бог да простит вам согрешение ваше”. После этого он
помолился, и велел всем выйти. За братиею пошел и сам. Выходя, он взял милостиво за руку
обвиненного брата, и сказал ему с любовью: “Брат! внимай себе!” Так святой Аммон удалялся от
осуждения кого-либо, и врачевал грешников, смягчая милостью сердца их, приводя милостью к
покаянию.
Сколько Господь отводит нас от пропасти соблазна и осуждения; сколько истинные рабы
Господни удаляются от этой страшной, гибельной пропасти: столько, напротив того, диавол влечет
нас в нее, прикрывая ее различными оправданиями. Одно из сатанинских оправданий есть
безрассудная ревность, принимаемая многими за ревность по благочестию, за святую ревность.
“Человек водимый безрассудною ревностью, говорит святой Исаак Сирский, никогда не возможет
достигнуть мира мыслей. Чуждый же этого мира, чужд радости. Если мир мысли есть совершенное
здравие, а ревность противна миру: то имеющий ревность лукавою, недугует великим недугом. О
человек! полагая, что разжигаешься справедливою ревностью против чужих недостатков, ты
отгоняешь здравие души твоей. Потрудись, потрудись о здравии души твоей! Если же желаешь
врачевать немощных, то пойми, что больные нуждаются более во внимательной заботливости,
нежели жестокости. Притом, в то время, как не помогаешь другим, себя ввергаешь в тяжкую
болезнь. Такая ревность в человеке принадлежит не к признакам премудрости, но к недугам души, к
недостатку духовного разума, к большему невежеству. Начало премудрости Божией – тихость и
кротость, качества великой и крепкой души, являющиеся в ней от основательного образа мыслей, и
носящие немощи человеческие” (Слово 89).
11
Грех соблазна и осуждения так удобен к погублению человеков и потому так возлюблен
диаволу, что он не довольствуется возбуждением в сердце нашем ревности лукавой и чуждой
евангельского разума, возбуждением гордостных помыслов, соединенных всегда с уничижением и
презрением ближнего; но устраивает и явные козни для уловления невнимательных в соблазн и
осуждение. Авва Пимен говорил: “В Писании сказано: «То что видели очи твои, говори»
(Притч.25:8). Но я советую вам не говорить даже и о том, что осязали вы своими руками. Один брат
был обманут таким образом: представилось ему, что брат его грешит с женщиною. Долго он
боролся сам с собою; наконец, подошедши, толкнул их ногою, думая, что это точно они, и сказал:
полно вам, долго ли еще? Но оказалось, что то были снопы пшеницы. Потому-то я и сказал вам: не
обличайте, если даже и осязаете своими руками” (Алфавитный Патерик).
Грех осуждения так противен Богу, что Он прогневляется, отвращается от самих угодников
своих, когда они позволят себе осуждение ближнего: Он отъемлет от них благодать Свою, как это
видно из многочисленных примеров, сохраненных церковными писателями для пользы и назидания
христианских поколений. Никакая праведность не дает права осуждать грешащего брата, которому
Господь весьма удобно может даровать праведность существенную, несравненно большую той,
которую мы думаем находить в себе. Мы можем быть праведными собственно правдою Божиею;
когда же осуждаем ближнего, то этим самым отвергаем правду Божию, заменяем ее правдою своею,
или правильнее, недугом фарисейства. Осуждающий ближнего восхищает сан Бога, Которому
Единому принадлежит суд над тварями Его, – восхищает сан Христа, имеющего судить живых и
мертвых в последний день (Житие преподобного Василия Нового, мытарство осуждения. ЧетьиМинеи. Марта в 26 день).
Дивный Иоанн Савваит поведал о себе: “в то время, как я жил в пустыне вдалеке от монастыря,
пришел брат из монастыря навестить меня. Я спросил его: “как живут отцы и братия?” Хорошо за
твои молитвы, отвечал он. Потом я спросил об одном из братии, о котором ходила худая молва. Он
отвечал мне: поверь, отец: этот брат продолжает жить по прежнему. Услышав это, я сказал: “ох!” и
немедленно пришел в исступление. Я увидел себя стоящим пред Голгофою во Иерусалиме. Господь
наш Иисус Христос стоял на Голгофе между двумя разбойниками. Я устремился на поклонение
Ему. В это время – вижу – Господь обратился к предстоявшим Ему Ангелам, и сказал им: “выгоните
его вон, потому что он в отношении ко Мне антихрист: предваряя суд Мой, он осудил брата своего.
В то время, как изгоняли меня, и я выходил из дверей, запуталась в них моя мантия, и была
удержана ими. Там я оставил ее. Немедленно пришедши в себя, я сказал посетившему меня брату:
“лют для меня этот день”. Он спросил: почему так, отец? я поведал ему виденное мною,
присовокупив, что снятая мантия означает отнятые от меня покрова Божия и помощи Божией. С
этого дня я углубился в пустыню, и скитался в ней в течении семи лет, не употребляя хлеба, не
входя под крышу и не беседуя ни с кем из человеков. По прошествии этого времени я снова увидел
Господа: Он возвратил мне мантию мою” (Алфавитный Патерик).
Братия! будем внимательны к себе! Потщимся очистить себя не только от страстей телесных, но
и от страстей душевных, от тщеславия, неверия, лукавства, зависти, ненависти, сребролюбия и
прочих подобных недугов, которые движутся и действуют по-видимому в одной душе, без участия
тела, и потому называются душевными. Сказал я “по-видимому”: они имеют влияние и на тело, но
тонкое, не для многих приметное и постижимое. При внимании себе и при очищении себя от этих
страстей, насеется постепенно в нас любовь к ближнему, а от нее ослабеет и уничтожится чувство
соблазна на ближнего и осуждение его. Будем непрестанно помнить, что нет правды, угодной
Богу, вне нищеты духа. Будем оправдывать ближних, а осуждать себя, чтобы Бог даровал нам
благодать и милость Свою, которые Он дарует единым смиренным и милостивым. Аминь.
(Свт.Игнатий Брянчанинов, т.1, гл. «Фарисей»).
Свт.Феофан Затворник
(Выдержки из бесед)
В Неделю мытаря и фарисея. Не надейся на свою праведность
Позаботимся только войти в намерения матери нашей, Церкви, и воспроизвести в себе
указываемые ею приготовительные расположения. В пост будем трудиться над очищением своей
12
совести и исправлением своей жизни. А как успешность этих трудов зависит от умягчения
сердца сокрушением, то вот Святая Церковь заранее и предрасполагает нас к сему чувству и
разными способами хочет возбудить и укрепить его в нас. Ныне притчею о мытаре и фарисее она
внушает нам, что самый верный путь к сокрушению есть уничтожение в себе фарисейского
самомнения и укоренение в сердце мытарева покаянного вопля: «Боже, милостив буди мне
грешному» (Лк.18,13). В следующее воскресенье притчею о блудном сыне она научает, что как бы
ни было глубоко чье падение, но, если он с сердцем сокрушенным и смиренным обратится к
Господу, вопия: «не достоин называться сыном Твоим; прими меня в число от наемников Твоих»
(Лк.15,19), будет принят в объятия Отца Небесного многомилостивого. Если бы чья душа оказалась
слишком окаменелою и нечувственною, Святая Церковь, далее, хочет сокрушить ее, живописуя
Страшный Суд. Если же кто так свыкся со своим унизительным в грехе состоянием, что стал бы
считать его натуральным своим положением, и не воображая лучшего, – Святая Церковь
воспоминает для такого падение прародителей; чтобы раздражить в сердце его скорбь о потерянном
и возбудить ревность к возвращению его, приводя на мысль, как оно было велико и как потому стоит
пожалеть о нем и всячески потрудиться, чтобы опять соделаться обладателем его.
Вот намерения Святой Церкви Божией! Войдите в них и ходите по указанию попечительной
матери своей!
На нынешний день и на всю следующую неделю возьмем урок у мытаря и фарисея и будем
изучать его. Он короток: не надейся на свою праведность, но при всем богатстве добрых дел
всю надежду спасения полагай в милости Божией, из глубины души вопия: «Боже, милостив
буди мне грешному!»
Смотря на фарисея – укоренного, не думайте, что дела правды, благочестия,
благотворительности и строгого воздержаний ничего не значат пред очами Божиими. Нет! Господь
укорил фарисея не за дела, а за то, что он начал хвалиться ими, что на них одних основал всю свою
надежду, забыв о грехах, от которых, конечно, не был свободен. Равно, смотря на мытаря, не
подумайте, что грехи маловажны пред Богом. Нет! Господь хвалит мытаря не за то, что он грехами
своими поставил себя в такое состояние, что и на небо воззреть не был достоин, а за то, что, доведши
себя до сего злым произволением своим, он жалел и сокрушался о том, в одной милости Божией
ожидая обрести себе избавление, – хвалит за этот поворот от греха ко Господу, за дух смирения и
болезнования сердечного, в коем взывал: «Боже, милостив буди мне грешному!»
Взявши теперь истинное от того и другого лица, мы получим такой урок: трудись и работай
Господу усердно, по всей широте заповедей Его; но надежду спасения полагай – всю – в единой
милости Божией. Ты никогда не дойдешь до того, чтобы всегда и во всем быть исправным
пред очами Божиими, потому, при всей кажущейся исправности своей, не переставай взывать
из сердца: «Боже, милостив буди мне грешному!»
Вот урок: напечатлейте его в сердце своем! В пособие вот что сделайте: пробегите в мыслях
коротко жизнь вашу и посмотрите, есть ли в ней грехи; грехи – словом, делом и помышлением? О,
конечно, найдется их многое множество! Но если так, то как не взывать каждому: «Боже, милостив
буди мне грешному!»
Соберите потом все дела свои добрые или те, которые самохвальство наше считает добрыми, и
смотрите, много ли их окажется? Сколько могли мы и сколько должны были сделать в триста
шестьдесят пять дней года; а что сделали?! И эту ли малость выставлять на вид, трубя: «я не таков
как прочие» (Лк.18,11), – особенно когда против нее стоят беззакония, им же нет числа! Ибо из
двадцати четырех часов каждого из трехсот шестидесяти пяти дней сколько найдется таких, которые
не были бы отмечены чем-либо греховным?! А сознавши это, как не взывать: «Боже, милостив буди
мне грешному!»
Притом вся ли чиста и эта малость? На каждом ли из этих немногих дел виден отсвет славы
Божией? Трудясь над ними, не себе ли и человекам угождали мы более, нежели Богу? А если так, то
как давать им какую-либо цену и, смотря на них, выситься в самопрельщении, говоря в себе: «Не
таков, как прочие»? Нет! Наведите только на дела свои необманчивое зеркало правосудия, в слове
Божием начертанного, – трудно поверить, чтобы совесть не заставила каждого из вас взывать: «Боже,
милостив буди мне грешному!»
13
Может статься, между вами и нет таких, которые в самохвальстве дерзостно вслух говорили бы:
«Не таков, как прочие»; но редкий, думаю, найдется, который не ниспадал бы в самомнение и в
самочувствие, когда без слов по сердцу проходят помыслы, дающие немалое значение нашим трудам
и нашей деятельности в среде других. Неправо и это чувство самодовольства! Надобно
чувствовать, и чувствовать: глубоко; что мы совершенно ничего не стоим и ни на чем своем
опереться не можем. Опора у нас одна – милость Божия; а эти внутренние самохваления
прогонять должно. Один святой подвижник всякий раз, как помысл говорил ему: «То и то у тебя;
хорошо», – подозревая в сем лесть врага, отвечал: «Будь ты проклят с этим твоим «хорошо». Так
делал святой отец; тем более так следует делать нам, грешным.
В нравственном деле нет злее помысла, как помысел самомнения. Он прямо нападает на
чувство сокрушения и охлаждает его. Как огонь не может быть вместе с водою, так с чувством
праведности не уживается сокрушение. Как паралич поражает органы движения, так
самочувствие подсекает всякое напряжение сил на добро. Как злая роса губит прекрасные
цветы, так обманчивое самодовольство губит в нас все доброе. Изберите же, братия, благое и
отриньте злое!
В песнях церковных самодовольный фарисей сравнивается с плывущим по морю на корабле, а
самоуничиженный мытарь – с плывущим на худой ладье. «Но того, – говорит, – потопила буря
самовозношения ударом о камень гордости, а сего глубокая тишина самоуничижения и тихое веяние
воздыханий покаянных привели безопасно к пристанищу Божеского оправдания». В тех же песнях
еще фарисей сравнивается с едущим на колеснице, а мытарь – с идущим пешком. «Но последний, –
говорит, – припрягши к сокрушению смирение, опередил первого, заградившего себе путь камнями
самохваления».
Слыша такие внушения, братия, умудряйтесь так стремиться, да достигнете. Пусть будут у вас
море – слезы, ладья – самоуничижение, ветры – воздыхания, а мытарев глас – все распоряжения по
плаванию. И несомненно достигнете вы в пристанище милосердия Божия и скоро вступите на берег
оправдания, где вкусите сладостный покой совести во всепрощении Божием.
В Неделю мытаря и фарисея. Самодовольство и самооправдание – это самая пагубная
прелесть
Вот начинает веять постом! Надобно готовиться к встрече его, и не к нему только, но более к
тому, для чего установлен пост, – к покаянию и исправлению жизни неисправной. И вот вы
слышите умиленную песнь: «Покаяния отверзи мне двери, Жизнодавче (Податель жизни)!»
Отверзи двери покаяния! Кто же их затворил?! Они отверсты крестом: стоят и будут стоять
отверстыми для всех людей, пока стоит мир, а для каждого из нас – пока есть дыхание жизни в
ноздрях наших.
Так; отверсты двери милосердия Божия – и кто затворит их? Но вход к этим дверям проведен
чрез другие двери – двери сердечного болезнования и сокрушения. Надобно прежде пройти эти,
чтобы потом войти в те. Возболезнуй и сокрушись, и Господь примет тебя!
Сокрушись – а сердцу не сокрушается; возболезнуй, – а оно не хочет болезновать. И вот
запертый в себе человек окамененьем сердца и, не имея сил совладеть с собою, вопиет к
милосердному Богу: «Покаяния отверзи мне двери Жизнодавче!» Твоя дверь всегда отверста
Господи, но моя – заперта, и нет мне выхода! Моего окаменелого сердца дверь отверзи мне
сокрушением, чтобы мне выйти к Тебе и войти в двери милосердия Твоего!..
Нынешняя притча о мытаре и фарисее указывает главное в нас препятствие к сокрушению
сердца в чувстве своей праведности и научает нас, прогнав это чувство, установиться в
расположении духа мытарева, чтобы его словом вопиять: «Боже, милостив буди нам
грешным!» Господь выставляет двух человек и говорит как бы нам: «Вот смотрите –
приходили ко Мне двое: один смело приступил, уверенный в своей праведности и своих предо
Мною заслугах, и не получил оправдания, а другой воззреть на Меня не мог, а только бил себя
в грудь и просил милости, и Я помиловал его. Идите и вы – творите так же. Сбросьте эту
пагубную одежду самооправдания, облекитесь во вpeтище самоукорения – и будете
помилованы».
Самодовольство и самооправдание – это самая пагубная прелесть, в которой враг успевает
задерживать очень многих и не совсем худых людей. Прелесть сия ноги подкашивает и
14
останавливает шествие. Кто чувствует се6я праведным, тому какая нужда много беспокоиться и
искать милости? Цель достигнута – праведен человек; что и трудиться? Остается только
посматривать кругом, себя высить, а других уничижать. На самом же деле это значит – помыслом
разорять то, что достигнуто трудом, и губить себя. Вот почему в отеческих наставлениях
непрестанно повторяются уроки смирения и самоуничижения и с особенным напряжением
выставляются укоры самомнению и самовозвышению!
Кто хочет разогнать сей туман прелести, пойдемте учиться сему у фарисея. Фарисей, кажется, не
считал, нужным скрываться: он откровенно высказал, что у него на душе, и тем обличил сеть врага,
которою опутал он его бедную душу и держал ее в самопрельщении. «Не такой, как прочие». Первая
прелесть! Фарисей был не худого поведения. Посмотрел он на явных грешников и, естественно, счел
себя лучше их, Но зачем было ему смотреть на неисправно живущих? Посмотрел бы он на живущих
хорошо. Увидел бы, конечно, очень много таких, которые гораздо выше его по жизни, – и уж не
сказал бы этих пагубных слов: «Не таков, как прочие»…
Далее фарисей говорит: пощуся дважды в неделю, десятую часть доходов своих раздаю бедным
и на Церковь (Лк.18,12). Вот вторая прелесть! Смотреть только на одни дела правые, скрывая от себя
самого грехи свои, и в делах правых смотреть только на внешнюю их сторону, не обращая внимания
на внутренние чувства и расположения с какими они совершаются. Так поступал фарисей и
омрачался самомнением…
Войдите внутрь себя вниманием. Есть у нас там необманчивое зеркало дел наших – совесть, но
зеркало заброшенное, нередко и испачканное. Извлечем его на середину, вычистим и выясним
словом Божиим, определительно восстановив в нем написание всех обязательных для нас слов, дел,
чувств и помышлений. Установим его потом против своего лица или сознания, так, чтобы сему лицу
некуда было укрытъся и ничем нельзя было прикрыть себя…
Нам, обычно слово: «Я грешный, я грешная», – Богу приятное слова! Но позаботимся, чтобы его
не язык только произносил, но и сердце чувствовало. Убедим себя, что чувство праведности есть
уклонение на путь пагубы, и потом, мало-мало начнет оно показываться, будем гнать его, как
самого опасного врага, который подкрадывается, чтобы похитить у нас самое дорогое наше
благо – оправдание пред Богом. Чтобы ни в чем не поблажить сему искушению, распорядимся
так, чтобы всякому нашему делу и предприятию предшествовало чувство грешности нашей и
было бы оно во главе всего… И особенно в деле молитвы, умом и сердцем к Богу обращаясь, не
зрите себя иначе, как самыми неисправными и более всех милости Божией требующими,
подобно святому Пимену, который говаривал: «Я на себя так смотрю, как на человека,
который по шею погряз в тине и только уста имеет вопиять: "Боже, помилуй меня!".
В Неделю мытаря и фарисея. Убеждение усовестить душу возыметь стыд и омерзение ко
греху и греховному состоянию своему.
Мытаря и фарисея представляет ныне очам нашим Святая Церковь. И кто не возжелал бы
сподобиться блаженной участи первого и избегнуть горького осуждения второго? Грешны мы и,
может быть, грехолюбивы: но есть ли кто, который хотел бы и погибнуть во грехах своих? Приидите
же, поучимся у мытаря, как, несмотря на грехи, избежать участи осужденных и привлечь милостивое
оправдательное слово Господа.
Мытарь не смеет очей возвести на небо: ему стыдно; срам покрывает лицо души его. Мытарь
бьет в грудь свою: он сознает себя достойным всякого наказания за злое произволение сердца своего.
Но он не бежит от Бога и не отчаивается в спасении своем; а к Тому же, Кого оскорбил и Кто готов
праведно наказать его, к Тому Самому благонадежно обращаясь, взывает: «Боже, милостив буди мне
грешному!»
Устыдим же себя, восприняв в чувство срамоту и унижение греха; осудим себя, дав всю силу
гласу совести или нелицемерной правды Божией, через нее вещающей; но притом, вслед за мытарем,
поспешим и в своей душе образоватъ тот же вопль: «Боже, милостив буди нам грешным!»
Все же это от тебя самой зависит, грешная душа. Сама ты, а не другой кто, должна все это
воспроизвести в себе и восчувствовать. Мытарь бил в грудь, свою; но он еще прежде сего
помышлениями ума избил душу свою и изранил сердце свое. Войди же в себя, собери спасительные,
помышления и ими попекись сокрушить ожестевшее сердце свое. Вознесись к небесам; ниспустись в
15
преисподняя; осмотри себя и вокруг себя и всюду ищи стрел на поражение, бичей — на уязвление,
молотов – на умягчение окаменелого сердца своего.
Помяни милости Божии к тебе – и устыди себя. Помяни правосудие Его – и устраши себя.
Помяни близость конца – и поспеши умилостивить нераскаянного Решителя участи своей. Саму себя
веревкою самовластия твоего привлеки к себе и, хоть по чувству самосохранения, извлеки из себя
эти спасительные внушения и ими себя проникни.
Говори себе: «Ущедрил тебя Господь в творении, Промышлении, более же – в Искуплении,
крещением обновил тебя, питал тебя Плотию и Кровию Своею и едино с Ним через всю вечность
быть обетовал тебе; сколько раз, падшую, восставлял, нечистую, очищал, больную духом, врачевал,
— сколько раз давал тебе ощущать близость Свою и объятия любви Своей, — сколько раз давал
вкушать сладость пребывания в воле Его и в исполнении святых заповедей Его! Все это презрено
тобою; ни во что все попечения о тебе; назад заброшены все милости к тебе.
Бог держит тебя в деснице Своей, Он близ есть и видит все движения сердца твоего. Это, пред
лицом Его, ты позволяла себе сочетаваться с лукавыми помышлениями, противными Ему. Это, пред
лицом Его ты разгоралась страстями, которые суть мерзость Ему. Это, пред лицом Его, ты делом
совершала зачатый внутри грех, оскорбляющий Его.
Ты знала, что это — зло, и — не уклонилась. Могла не хотеть и — похотела. Могла, похотевши,
не делать и — сделала. Никто не неволил тебя. Злое произведенье твое царило в тебе и по злым
путям влачило тебя.
Грех манит к себе сладостию, а потом мучит тлетворным горением. И вот свет ума померк в
тебе; змеи страстей грызут тебя, и туга крайнего недовольства томит тебя. Ты похожа на иссохшую
ветвь, на разбитый сосуд, на птицу с выщипанными перьями. И это еще не конец. Помни, что
хворосту сухому конец — пожжение, в котором горят и не сгорают».
Эти и подобные помышления внедряй в душу свою, грешник, и усовести ее возыметь стыд и
омерзение ко греху и греховному состоянию своему, восчувствовать досаду на злой произвол свой и
опасение за вечную участь Свою. Это произведи, а дальше нейди; и не оступись в пропасть
безнадежия и отчаяния. От Бога же не беги, ибо куда бежать от Него?! Он держит тебя в узах бытия,
и ничтожество не поглотит тебя, хотя бы ты и хотел того. К Нему прибегни и в лоно милосердия Его
пасть устремись. Ты живёшь еще на земле, Жизнеподатель длит твою здешнюю жизнь; чтобы
длением милости привлечь тебя к Себе. Он дает тебе еще жить, ожидая, что ты наконец бросишь
грех и Обратишься к Нему. Ты — смоковница, еще на год оставленная в саду живущих на земле.
Умудрись же воспользоваться этим даром.
У евреев были города убежища. Укрывавшиеся в них избегали ударов мщения. Для грешника
город убежища — покаяние. Сюда прибегни и укройся от меча правды Божией. Сам Бог, готовый
карать, указывает тебе это убежище и зовет в него. От потопа одна была отверстая дверь спасения —
дверь ковчега. Одна дверь спасения и от потопа греха — дверь покаяния. Слышишь — поют:
«Покаяния отверзи мне двери, Жизнеподатель!» Иди! Отверсты, и рука изнутри простерта к
принятию тебя. Смотри — все вошли! Вон исповедавшийся разбойник приближается и получает в
наследие рай; приходит обремененная грехами блудница и слезами уничтожает рукописание; Закхей
кается пред Господом — и оправдывается; Петр плачет — и принимается; а Давид давно там. И весь
дом наполнен грешниками — оправданными. Сам Домовладыка дружелюбно вводит всех кающихся
и их, отчуждавшихся от Него, через покаяние соделывает Своими близкими.
Воодушевись же! Подойди и ты и, став возле мытаря, его гласом воззови: «Боже, милостив буди
и мне грешному!»
И будешь несомненно помилован и спасен, если доведешь себя до того, чтобы из сердца твоего
искренно исторгся такой покаянный вопль. Оправдавший мытаря и тебя оправдает, когда взойдешь в
подобонастроение ему. Сказавший: «Когда вздохнув воззовешь, тогда спасешься», – спасет и тебя,
если и ты так же сильно вздохнешь и воззовешь. Призывающий к Себе всех труждающихся и
обремененных, чтобы упокоить их, упокоит и тебя, когда, восчувствовав бремя грехов, к Нему
прибегнешь, ища покоя от угрызений совести.
Такого мытарева благонастроения и такой, ради него, свыше даруемой милости оправданий да
сподобит Господь и всех нас, грешных! Аминь.
16
(Свт.Феофан Затворник, «Слова Великим постом и приготовительные к нему недели», гл.1, 2,
3).
В Неделю мытаря и фарисея. Из чего слагается полная праведность, или всеобъемлющая
добродетель.
«Покаяния отверзи мне двери, Жизнеподатель!» — такую умиленную молитвенную песнь
влагает нам в уста Святая Церковь, начиная приготовлять нас к Покаянию. Три еще недели до поста,
и о нем, может быть, никто и не думает; но она издали указывает нам двери его и заранее хочет
предрасположить к входу в нее. Хотя и нехотя, мы должны же встретить время поста; но она хочет,
чтобы мы встретили и проводили это время, как следует. И вот, в нынешний день, в следующее
воскресенье и далее она внушает нам одно за другим назидательные правила в двух притчах и двух
разительнейших происшествиях, из которых одним началась нынешняя история человечества, а
другим кончится. Будем учиться и внимать урокам матери своей! Ныне притчею о мытаре и фарисее
говорится каждому из нас: «Не полагайся на свою праведность, подобно фарисею, но всю
надежду своего спасения возлагай на беспредельную милость Божию, вопия, подобно мытарю:
«Боже, милостив буди мне грешному». Ибо вот фарисей, кажется, и доброго был поведения, а
не был оправдан пред Богом».
Непостижимо для нас, как так — творение добрых дел или праведность для нас обязательны, как
необходимое условие спасения, а между тем мы не можем основывать на них сей надежды своей; но,
сколько бы ни было у нас правых дел, все их должны счесть недостаточными и для восполнения их
прибегать к другим средствам. Непостижимо это для нас; но так есть. Христианин в чреве сердца
своего должен носить глубокое убеждение в своем непотребстве при всей праведности, или при
всем обилии добрых дел, о которых, однако ж, должен ревновать неусыпно. Так спасались все,
которые спаслись и оставили нам в своем примере указание возможности таких чувств и
побуждение к возгреванию их в себе самих. Посмотрите на покаянные молитвы, которые суть
излияние душ святых Божиих, прославленных Церковью. Как они там осуждают себя пред
Господом!.. А между тем все окружавшие их почитали их чистыми и непорочными пред
Богом!.. Думаете ли, что тут была неискренность? Нет! Это был искренний вопль души к Богу!
И, следовательно, есть возможность в глубине души сознавать себя непотребным, несмотря на
всю видимую чистоту души, или исправность и честность поведения. Да и как быть иначе?
Положите себе в мысли, что Бог требует от нас праведности полной или добродетели
всеобъемлющей и что только такая праведность и такая добродетель могут быть положены в
основание нашего спасения и питать нас благонадежностью. Посмотрите же, чего это требует!
Полная праведность, или всеобъемлющая добродетель, слагается из следующих трех частей.
Первое. Из добрых дел, видимо для всех телом совершаемых, в свое время и в своем месте. Это
вот что: просит кто милостыни, подай ему. Причинил кто обиду, прости ему. Пришел враг, напитай
его. Сел за стол, вкушай пищу по уставу и воздержано. Настало время молитвы, молись
благоговейно и как велено... Идешь на должность, трудись усердно и так далее и далее. Всякая
минута и всякое место имеют свои добрые дела, которые непременно должен исполнять всякий
вступающий в них. В этом отношении вся жизнь человека должна быть непрерывною цепью добрых
дел, с той минуты, как он приходит в сознание в этом мире, и до той, как выйдет из него... Как те,
которые вышивают картины бисером, ряд за рядом прикрепляют бисеринки к своим местам, и
именно такие, а не другие бисеринки к тому или другому месту; и только тогда, как соблюдут все
это, не спутают бисеринок и не допустят перерывов и пропусков, картина получает приличный ей
вид и свое имя: так и в отношении к нам тогда только и сочтет Господь кого-либо добродетельным,
когда он всю картину жизни своей будет развивать так, что не пропустит ни одного места и ни
одного момента времени без того, чтобы не сделать обязательного для него тогда дела. Стань же
теперь здесь, опирающийся на свою праведность, и скажи: так ли живешь ты, чтобы всегда творил
добро и никогда не опускал дела, обязательного для тебя, и не допускал дела полудоброго или даже
совсем недоброго. Если так, опирайся на свою праведность; а если нет, ищи другой опоры для своего
спасения!
Второе. Другую часть, входящую в состав полной праведности, составляют добрые чувства и
расположения, скрывающиеся под видимо совершаемыми делами. Это суть любовь, мир, терпение,
кротость, милосердие, воздержание, смирение, благоговение, отрешение от всего и прочее и прочее.
17
Добрые дела, видимо совершаемые, чтобы быть добрыми истинно и служить ко спасению,
должны быть непременно выражением какого-либо из внутренних добрых чувств; так что
коль скоро в основе их нет доброго чувства, которым они должны быть воодушевлены, то они
негодны и богопротивны. Так, например, благоговейное к Богу обращение ума и сердца есть
доброе, богоугодное внутреннее настроение. Когда оно есть на душе, то требует неотложно и
соответственных себе дел, которые и бывают, именно: домашняя молитва, долгие поклоны,
хождение в храм Божий к службам, посещение святых мест, чествование икон, возжжение лампад и
фимиама и прочее. Подобная же сумма видимых дел есть и для выражения каждого внутреннего
чувства; например, для выражения милосердия есть семь дел душевного и семь дел телесного
милосердия. Но всегда надобно помнить, что последние, то есть дела видимые, тогда только и
имеют цену, когда они служат выражением первых, то есть внутренних чувств. Так, все
видимые дела благочестия: поклоны, молитвословия, хождение в храм и прочее — тогда
только будут истинно добрыми делами, когда служат выражением внутреннего благочестия,
или благоговейного к Богу обращения нашего ума и сердца, а без сего последнего они ничто. То
же должно сказать и о всех делах милосердия, что они тогда только и суть истинно добры,
когда служат выражением искренней ко всем братской любви во славу Божию, а не какимнибудь приспособлением к другим, желанием выказаться или, как ныне часто говорят,
желанием обнаружить гуманность; это — язычество в христианской одежде. То же надо
сказать и о всех других внешних делах,— что истинная цена их определяется внутренним
расположением... Ибо иначе можно, например, телом быть в храме, а душою — в блудилище,
языком снисходительно извинять, в сердце осуждать, положением тела показывать почтительность, а
внутри питать презрение, глазами не смотреть будто на лица, а в душе распаляться похотью и прочее
и прочее. Внешне все эти дела и хороши, но цена их пред Богом уничтожается чувствами, которые
питают при совершении их в душе. И, следовательно, на праведности можно основывать свое
спасение только тогда, когда можно быть уверенными, что все чувства и расположения наши
исправны и богоугодны — и притом не час или два, а всю жизнь и непрерывно. Итак, приди сюда
хотящий основать свое спасение на своем добром поведении и скажи: не проскользало ли когда под
видимыми добрыми делами твоими неправых чувств, оскверняющих их... Если не проскользало (но
кто может сказать сие?), то успокаивайся на своей праведности; а если проскользало, как это всякий
должен сознать, то смирись и ищи другой основы своему благонадежию во спасении.
Третье. Третью часть полной праведности составляет крепкая, как смерть, ревность о славе
Божией, воодушевленная пламенною любовью к Богу и воодушевляющая все добрые чувства сердца
и все добрые дела видимые.
Когда в сердце есть добрые расположения, можно бы, кажется, и успокаиваться на счет своей
участи. Но вот что, братия, возьмите во внимание. Мы созданы Богом, созданы по образу и подобию
Божию, созданы для того, чтобы славилось нами имя Божие во вселенной, или для того, чтобы всех
себя всецело посвятили мы Богу... А между тем вот что может быть! Иной сердоболен и сердолюбие
свое обнаруживает делами, но и помышления не имеет о Боге при всех делах и чувствах
сердобольных. Сердоболие такового не помянется пред Богом, ибо оно не от Него принято, как
заповедь, и не Ему посвящено, как служение и жертва. Иной кроток и безгневен и это расположение
обнаруживает делами, не позволяя себе увлекаться чувствами раздора и мщения; но при этом он
следует какому-то инстинктивному расположению к уступчивости, образуемому сознанием бессилия
и робостию, а не заповеди Господа, Который говорит: «прости! Мне отмщение — Я воздам!»
(Рим.12,19). Кротость такого не имеет цены пред Богом. Иной воздержен, и крайне воздержен: мало
спит, почти не ест и не пьет, редко видят его вне, он всегда дома и за делом; но не Богу посвящает он
труды свои, а или корысти, или пустой славе человеческой. Воздержности и трудолюбия такого не
признает Господь достойными награды. Так и во всем прочем! Недостаточно иметь добрые чувства и
расположения (которые могут быть и естественные — прирожденные), надобно еще, чтобы они
возглавлены были одним коренным расположением — ревностью о славе Божией, ею были
проникнуты и служили ее выражением. Коль скоро сего нет, или нет в должной степени и мере, вся
доброта наша ни во что вменится пред лицом Господа, Который скажет некогда: «отойдите от Меня,
не знаю вас!» (Лк.13,27). Не знаю вас потому, что вы в продолжение жизни своей не давали Мне
знать о себе посвящением Мне ваших добрых чувств и дел!
18
Итак, прииди, ожидающий себе спасения от праведности, и скажи, всегда ли и в должной ли мере
всегда была в тебе ревность о славе Божией и всегда ли она одна воодушевляла твои добрые чувства
и дела? Если так (а это кто может сказать?), то успокаивайся на своей праведности, а если нет, ищи
другого способа к оправданию себя пред Богом и другого основания спасению своему!
Итак, может, кто хочет, основывать надежду спасения своего и на праведности, только уж пусть
сделает так, чтобы эта праведность была совершенная, полная и всесторонняя, то есть чтобы вся
жизнь его была непрерывною цепью добрых дел, без перерыва и опущений, чтобы под этими делами
скрывались всегда добрые чувства и расположения, которых они должны быть только видимыми
выражениями, и чтобы все эти чувства и расположения были воодушевлены одною ревностью о
славе Божией или были жертвою Богу... Потому, у кого есть все это, тот приди, стань дерзновенно
пред лицом Господа и скажи Ему, если смеешь и если позволит то совесть твоя: «не таков, как
прочие люди» (Лк.18,11). А если нет чего-нибудь, умолкни и не смей очей возвести на небо и
отверзть уст своих, из глубины души взывая мытаревым гласом: «Боже, милостив буди мне
грешному» (Лк.18,13). Не заглядывайся на то, что есть сколько-нибудь добрые дела и добрые
чувства и что иногда чувствуется припадок жаркой ревности по Богу. Бог требует не кое-чего, а
всего, всей полноты праведности и доброты; и когда недостает каких-либо частей ее в человеке, то
отвергает всего человека, как непотребного. Возьмете ли вы одежду от портного, когда в ней все есть
и хорошо сделано, а недостает полы или рукава? Или, когда столяр принесет вам стол, чисто
обделанный, только без ноги или другой какой-нибудь части, скажете ли вы ему: «Хорошо, оставь»?
Так и в отношении к нам не может Бог признать кого-либо праведным, если в нем недостает какихлибо частей праведности. Но если никто не может похвалиться, чтобы он и дела все добрые
делал неопустительно, и чувства все имел добрые, и ревностию Божию всегда воодушевлен
был во всей силе, то пусть лучше и не помышляет основывать свое спасение на праведности,
чтобы в час нужный не обмануться в сей надежде; пусть лучше забудет о сей праведности и,
сколько бы ни делал добра, пусть держит на сердце чувство непотребства своего пред Богом и
ищет других способов к оправданию своему, образец которого представляет мытарь! Приди,
припади и восплачься пред Господом, сотворившим нас, с верою в Господа нашего Иисуса Христа,
Своею бесценною Кровию, пролитою на Кресте, омывающего все грехи наши и Своею
беспредельною святостию восполняющего все недостатки наши. Ревнуй о добродетели, сна не давай
очам, чтобы не пропустить случая к добру, не допустить недоброго чувства и не ослабнуть в
ревности; но надежду спасения всю полагай в Господе, «Который сделался для нас, праведностью и
освящением и искуплением» (1Кор.1,30). Аминь.
(Свт.Феофан Затворник, «Семь слов в недели, приготовительные к Великому посту», гл.«В
Неделю мытаря и фарисея»).
Изречения Святых Отцов на евангельскую притчу О мытаре и фарисее
"Подлинно ничто так не отвращает милосердие Божие и предает так геенскому огню, как
страсть гордыни. Если она присуща нам, то, какие подвиги бы мы не совершали, воздержание
ли, девство ли, молитву ли, милостыню ли, вся наша жизнь становится нечистой" (Свт. Иоанн
Златоуст).
"Гордостью болезнует тот, кто стал отступником от Бога и собственным своим силам
приписывает добрые дела" (Прп. Нил Синайский).
"Гордость и высокоумие низвергли диавола с Неба в преисподнюю, смирение и кротость
возносят человека с земли на Небо" (Преп. Антоний Великий).
"Молитва смиренного преклоняет Бога, а молитва гордого оскорбляет Его" (Преп. Нил
Синайский).
"Как гордость - источник всякого нечестия, так смирение - начало всякого благочестия"
(Свт. Иоанн Златоуст).
Составил и адаптировал: о.Серафим Медведев, (Paraklit.org).
19
Скачать