Глава 2. Социальная природа знания Гуманитарное познание

Глава 2. Социальная природа знания
Гуманитарное познание интеллектуального протекало в стремлении
выделить интеллектуальное в социальном. Если обратиться к истории социологии знания, то нельзя не назвать имена К.Маркса, Ф.Ницше, З.Фрейда,
В.Парето, Э.Дюркгейма, М.Вебера, Д.Лукача. Вклад в социологию знания
К.Маркса неоспорим и образует ее основное идейное ядро. Частичное принятие, критика или полное отрицание этого ядра с тех или иных позиций характерно как для большинства остальных предшественников социологии знания,
так и для ее “классиков”. Наиболее важен тезис Маркса о том, что общественное бытие определяет общественное сознание, экономический базис идеологическую надстройку. Но не менее существенна и скрытая в этом тезисе философская антропология. В ней человек предстает как homo
economicus - существо, активно преобразующее мир, основной системообразующей сферой деятельности которого является производство и воспроизводство жизни.
Невозможно обойти, далее, “философию жизни” Ф.Ницше, в которой
дается “генеалогия морали” и всей современной культуры и за которой также
стоит определенная философская антропология. Человек рассматривается в
ней как homo politicus - существо, активно преобразующее мир, основной
системообразующей сферой деятельности которого является отношения, вырастающие из “инстинкта власти” (господство и подчинение и т.д.). В этой
связи очевидно и значение философии культуры З.Фрейда. В ней человек
предстает как существо по преимуществу озабоченное продолжением рода,
или сексуально озабоченное. Основной системообразующей сферой деятельности человека, по Фрейду, являются отношения, вырастающие из libido, полового инстинкта. В этом же ряду стоит и В.Парето. За его концепцией
“residuen” и “дериваций” также стоит иррационалистическая философия человека как существа, действующего преимущественно инстинктивно, зато
склонного рационально оправдывать свои действия.
Несомненен вклад в социологию знания Э.Дюркгейма, пытавшегося
дать социологическое объяснение генезиса основных категорий и логических
структур человеческого мышления. Едва ли возможно обойти здесь
М.Вебера. Его вклад в развитие социологии знания состоит не только в ее
методологическом обосновании (концепция социологии как “понимающей”),
но и в его конкретных историко-социологических исследованиях (например,
выявление связи генезиса современного капитализма с распространением
протестантской этики). В том же, или близком, направлении мыслил и
В.Зомбарт (например, в таких работах, как “Современный капитализм”,
“Буржуа”, “Евреи и хозяйственная жизнь”). Наконец, известен вклад в становление социологии знания и Д.Лукача, учителя К.Мангейма, развивавшего
идеи Маркса об идеологии и “классовом сознании” с неогегельянских позиций.
19
В то же время можно зафиксировать различие в подходах к изучению
социального пространства с позиций позитивистского натурализма1 и объективизма, с одной стороны, и понимающей социологии, символического интеракционизма и социальной феноменологии - с другой. При всей условности
этого различия, в первом варианте социальные явления - рассматриваются
как объективные, не зависящие от идей и мнений членов общества, в то
время как во втором,- те же явления трактуются как существующие исключительно посредством этих самых идей и мнений. При этом сторонники обоих направлений анализируют одни и те же явления, в которых живет и действует нормальный общественный человек. Данное различие присутствует во
всей истории наук об обществе с их возникновения и детально рассматривается такой дисциплиной, как философия науки. Это различие стало основой
многих классификаций наук, в которых в качестве специфической отрасли
знания выделяются науки о духе (Geisteswissenschaften) или науки о культуре
(Kulturwissenschaften),
противопоставляемые
наукам
о
природе
2
(Naturwissenschaften) .
В работах предшественника символического интеракционизма - американского социолога Чарльза Кули исходной предпосылкой было утверждение о социальной природе человека, что мы без преувеличения можем
назвать образом человека как культурного существа. По словам Кули, социальная природа человека представляет собой некий общий для всего человечества комплекс социальных чувств, установок, моральных норм, составляющий универсальную духовную среду человеческой деятельности. Социальной природе человека соответствует особое социальное познание, «которое способно соединять видимое поведение с воображением соответствующих внутренних процессов сознания». Макс Вебер назвал бы такое познание
«пониманием», предполагающим наличие субъективного смысла деятельности, а социологию, которую строил на этом основании Кули, - понимающей
социологией. Социология Макса Вебера стала родоначальницей целой традиции в социологическом мышлении, которую можно назвать традицией
понимающей социологии. Другой предшественник символического интеракционизма Уильям Томас вошел в историю социальной мысли, прежде всего
своей концепцией «определения ситуации» и считал, что необходимо анали1
Позитивизм - термин, предложенный О.Контом для обозначения таких наук, которые
удовлетворяются точной фиксацией данного, фактического и отвергают всякую "метафизику" (в смысле рассуждения о том, что не дано в прямом восприятии). Конт считал,
что позитивистскому идеалу удовлетворяют науки естественно-научного цикла, и стремился построить психологию и социологию по этому, позитивистскому образцу. На самом деле его социология оказалась далека от позитивистского идеала, но как лозунг позитивизм был воспринят и ярко проявился в дальнейшем развитии социологии.
2
Мы не будем здесь сосредоточиваться на этом весьма важном и интересном эпизоде в
истории социологических идей (в учениях В.Дильтея. В.Виндельбанда, Г.Риккерта и
др.), которые впоследствии были развиты Максом Вебером в его понимающей социологии. См. об этом: (111, С. 143 – 163).
20
зировать социальный мир в двуедином контексте: так, как его видит ученый
через посредство объективных научных понятий, и так, как его видят сами
действующие индивиды, по-своему, сугубо индивидуально определяющие
ситуацию деятельности, то есть действующие согласно «субъективному
смыслу», который они привносят в объективную ситуацию.
Подлинным основоположником символического интеракционизма стал
американский философ и социолог Джордж Мид, который является одновременно одним из классиков философии американского прагматизма. Его концепция социальной психологии и социологии разрабатывалась во многом под
влиянием Джона Дьюи и прагматистской идеи практики, а также концепции
социальной семантики Ч.Морриса. Центральное понятие теории Мида - понятие межиндивидуального взаимодействия. По мысли Мида, именно в совокупности взаимодействий формируется общество и формируется индивидуальное сознание. Поэтому язык им рассматривается как главный конституирующий фактор сознания.
В терминах значений Мид объясняет не только индивидуальные аспекты опыта, но и общие понятия - универсалии. Благодаря тождественности восприятия голосового жеста и «принимающим», и «передающим» становится возможным то, что Мид назвал принятием роли другого. В случае
сложного взаимодействия, то есть происходящего с участием многих индивидов, учитывается и обобщающее мнение группы относительно общего
объекта взаимодействия, которое можно определить, следуя Миду, как
«роль обобщенного другого». Мид писал: «Действительная универсальность
и безличность мысли и разума является результатом принятия индивидом
установок других людей по отношению к себе и последующей кристаллизации этих частных установок в единую установку или точку зрения, которая
может быть названа установкой обобщенного другого» (352, с.90). Мид показывает, как в ходе формирования установки «обобщенного другого» возникают общие понятия, в которых, в частности, находит свое выражение
«универсальность и безличность» социальных структур. Такой анализ представляет собой анализ формирования представлений о социальной объективности. В своих дальнейших рассуждениях, на которых мы здесь не будем
останавливаться, в частности в ходе анализа взаимоотношений элементов
структуры человеческой личности, а также в исследовании природы «социальности», Мид отчетливо демонстрирует эмерджентный1 характер соци-
1
Эмерджентностъ (от англ, emergence - возникновение) - в самом общем виде, возникновение при переходе с более низкого на более высокий уровень системы новых качеств,
которые нельзя свести к свойствам элементов системы более низкого уровня. Например, в
социологии это определенные качества групп или организаций (сплоченность, эффективность и т.п.), которые не могут быть объяснены через характеристики участников этих
групп. Явление социальной объективности не может быть объяснено на основе индивидуальных качеств членов общества; оно есть эмерджентный феномен, складывающийся в
ходе взаимодействий.
21
ального, которое возникает именно в ходе взаимодействий, а не существует
«объективно» до этих взаимодействий и вне их.
Обобщенное описание социального мира, каким он видится с позиции
символического интеракционизма, дает авторитетный представитель этого
направления Г.Бламер: «Человеческие существа живут в мире значимых объектов, а не в среде, состоящей из стимулов и самоконституирующихся сущностей. Этот мир имеет социальное происхождение, ибо значения возникают
в процессе социального взаимодействия. Так, различные группы вырабатывают различные миры, и эти миры меняются, если объекты, их составляющие, меняют свои значения. Поскольку люди расположены действовать,
ориентируясь на значения, которые имеют для них объекты, мир объектов
группы представляет собой истинный смысл организации деятельности. Для
того чтобы идентифицировать и понять жизнь группы, необходимо идентифицировать мир ее объектов; идентификация должна осуществляться в терминах значений, которые имеют объекты в глазах членов группы. Наконец,
люди не прикованы к своим объектам, они вольны прекратить свою деятельность по отношению к ним и выработать новую линию поведения. Это
обстоятельство вносит в жизнь группы новый источник трансформации»
(272, с. 535).
В случае такого видения исследователю приходится иметь дело не с
объективным социальным миром, каким он представляется в терминах науки, а с различными мирами, какими они видятся разным группам, причем
объекты, фигурирующие в этих мирах, постоянно заново определяются и переопределяются, меняют свои значения. Такой подвижный образ общества
существенно отличается от жестких структурных представлений, характерных для объективистской натуралистической социологии.
К этому же направлению - символическому интеракционизму - относятся работы таких социологов, как Т.Лукман и И.Гофман. Лукман в написанной им совместно с П.Бергером книге «Социальная конструирование реальности» (264) показывает, что мир, в котором живут и трудятся социальные индивиды и который они воспринимают как изначально и объективно
данное, активно конструируется самими людьми в ходе их социальной деятельности, хотя это происходит неосознаваемо для них самих. Это диалектическая концепция: познавая мир, люди созидают его и, созидая, познают.
Данное произведение носит, скорее, не социологический, а философский характер: здесь вскрываются и систематизируются философские предпосылки,
на которых зиждется понимающая социология. Согласно точке зрения этих
авторов, социология знания должна изучать все то, что считается в обществе
«знанием», невзирая на обоснованность или необоснованность (по любым
критериям) такого «знания» (15, с.13). И поскольку всякое человеческое
«знание» развивается, передается и сохраняется в социальных ситуациях, социология знания должна попытаться понять процессы, посредством которых
это происходит и в результате чего «знание» становится само собой разумеющейся «реальностью» для рядового человека. Таким образом, «социоло22
гия знания имеет дело с анализом социального конструирования реальности»
(Там же, с.13).
Известный американский социолог И.Гофман анализирует те же процессы конструирования социальной реальности, но на микроуровне, обращаясь при этом, что весьма важно, к нормальным и привычным контекстам повседневных взаимодействий, вскрывая приемы и методы, которыми пользуются обычные люди, анализируя ситуации своих встреч и столкновений с
другими людьми и приводя их в соответствие с собственными представлениями об объективно должном, то есть о том, в какой именно объективной
ситуации они находятся. Если Бергер и Лукман дали философский анализ
процессов конструирования реальности, то Гофман блестяще продемонстрировал, как объективная социальная реальность конструируется нами постоянно и непрерывно в процессе сегодняшних, сиюминутных встреч и столкновений с коллегами, врагами, друзьями и незнакомцами (309).
Австрийский философ и социолог Альфред Шюц, многие годы работавший в США, целиком принял социологическую программу Макса Вебера.
При этом он поставил перед собой цель дополнить Вебера - создать теоретико-познавательное обоснование веберовской понимающей социологии. Первая книга Шюца так и называлась: «Смысловое строение социального мира:
Введение в понимающую социологию». Однако Шюцу не удалось подстроить фундамент «под» Вебера; его концепция стала иной (причем существенно иной) версией понимающей социологии, хотя и родственной веберовской.
Шюц в своих работах исходил из идей феноменологической философии Эдмунда Гуссерля, в частности его концепции «жизненного мира» как сферы
дорефлексивного, непосредственно переживаемого опыта. Шюц в соответствии с идеями Гуссерля искал в жизненном мире истоки и основания всех стабильных систем взаимодействия, всех крупномасштабных социальных
структур, которые традиционно являются предметом исследования социологов. Он так же, как и другие сторонники понимающей социологии, как Мид,
Гофман и другие, а, прежде всего, как Макс Вебер, не мог просто принять на
веру представление об объективности этих структур; он стремился разобраться, как происходит становление этой объективности в ходе процессов,
протекающих в жизненном мире, то есть в ходе простейших человеческих
взаимодействий.
Эдмунд Гуссерль рассматривал проблематику жизненного мира в рамках философской дисциплины, которую он называл феноменологической
психологией, и предмет которой определял как «человеческую самость во
всей совокупности действительной и возможной жизни сознания, в том числе
конкретной жизни вообще» (319, c.127). В конкретности жизни Гуссерль
предполагал искать не только решение актуальных теоретических проблем
философии, но и разрешение обнаруженного им (и не только им: осознание
ненадежности существования было лейтмотивом европейской мысли первых
трех десятилетий ХХ века) кризиса науки и жизни. Согласно Гуссерлю, наука не дает возможности проникнуть в жизненный мир, наоборот, она подменяет живой человеческий мир миром объективированных абстракций. Сле23
довательно, утверждает Гуссерль, необходимо произвести своего рода редукцию по отношению к науке, к значениям элементов мира, полученным от
науки, по отношению к научной картине мира вообще. Осуществив подобную редукцию, мы повторим путь науки, но пройдем его в обратном направлении, то есть вернемся к исходному пункту - к донаучным значениям мира.
Таким образом, восстанавливается чуждый науке мир повседневной жизни,
или, в терминологии Гуссерля, жизненный мир. Изучение жизненного мира,
представляющего собой совокупность первичных, фундирующих (термин
Гуссерля) интенций, должно раскрыть процесс возникновения из него различных систем знания. Для жизненного мира, по Гуссерлю, характерны непосредственная очевидность, интуитивная достоверность его феноменов, понимаемых и принимаемых индивидом как таковые, то есть субъективная
достоверность, причем субъективность жизненного мира - это «анонимная»
субъективность. Ее содержание определяется не активностью субъекта, а наличествующими в сфере субъективности феноменами мира, как субъективными, так и интерсубъективными. Еще одно чрезвычайно важное свойство
жизненного мира: он представляет собой целое, поскольку именно в целом
он выступает как нечто самоочевидное, самодостоверное. Это целое не имеет
четкой архитектоники, его структура неопределенна, не эксплицирована.
По отношению к активности субъекта жизненный мир представляет
собой «горизонт» всех его целей, проектов, интересов независимо от их временных, пространственных, ценностных и прочих масштабов. Но любая организующая, рефлектирующая деятельность (включая научную) ведет, считает Гуссерль, к сосредоточению на том или ином аспекте жизненного мира,
к возникновению «закрытых» миров (примером может служить экспертное
знание), опосредованных особой целью и недоступных прямому постижению. Поэтому Гуссерль пишет: «...тематически присутствуя в нашем частном
мире (под водительством высшей цели, которая «производит» этот мир),
«жизненный мир» остается нетематизированным» (319, c.459). Однако это не
означает, что жизненный мир не имеет отношения к организованной практической деятельности. Наоборот, «каждая цель предполагает его, даже универсальная цель - постижение мира в научной истине - предполагает его, и до
работы, и в ходе работы предполагает вновь и вновь, как в своем роде сущее»
(319, c.461). Жизненный мир представляет собой целостную структуру человеческой практики, и любая организованная деятельность по исследованию
определенной части жизненного мира, изымая ее тем самым из совокупности
очевидно понимаемого, продолжает существовать (и не может не существовать) в жизненном мире, опираясь на смутное, непроясненное, нерефлектированное знание его. Но, полагает Гуссерль, до сих пор жизненный мир как
таковой не был предметом исследования, поскольку ученые, как, впрочем,
все, кто руководствуется в своей жизни целью, проектом, интересом, кто организует свою деятельность, «слепы ко всему, кроме целей и горизонтов своего дела. И чем более обусловливает жизненный мир то, чем они живут, чему
принадлежит вся их «теоретическая деятельность», чем более становится он
средством их деятельности, «лежащим в основе» как теоретического обсуж24
дения. так и обсуждаемого предмета, тем менее является он для них темой»
(319, c.462). Обращение к жизненному миру есть обращение к глубинной реальности социальной жизни. По мысли Гуссерля, оно должно снять свойственную объективной науке (прежде всего естественной) претензию на раскрытие реальности, открыв науке ее действительное место в мире, отношение к человеческой субъективности. Пафос философа направлен против якобы «чистого» познания, оторванного от непосредственности человеческой
жизни.
Ученик Гуссерля Шюц при изучении жизненного мира ставил те же
цели, что и Гуссерль, хотя его интересы сосредоточивались прежде всего в
области социальных наук. «Предметом всех эмпирических наук, - писал
Шюц, излагая соответствующие положения теории Гуссерля, - является мир
как пред-данное, но они, эти науки, как и их инструментарий, сами являются
элементами этого мира» (383, с.79). Значит, науке, если она действительно
желает быть «строгой», необходима не столько формальная строгость, то
есть логическая формализация и так называемые объективные научные методы, сколько выяснение ее генезиса и обусловленности миром предданного,
из которого оно рождается и в котором живет. Этот мир, предшествующий объективирующей научной рефлексии, - мир человеческой непосредственности, феноменальный (в гуссерлевском смысле) мир чувствования,
стремления, фантазирования, желания, сомнения, утверждения, воспоминания о прошлом и предвосхищения будущего и т.п., короче, это жизненный
мир. Шюц определяет его как мир, в котором «мы, как человеческие существа среди себе подобных, живем в обществе и культуре, зависим от их объектов, которые воздействуют на нас и в свою очередь, подвергаются нашему
воздействию» (384, с. 116). Но социология не должна принимать этот мир
«на веру» как данное. Наоборот, ее задачей становится исследование природы этой данности. То, что другие люди существуют и их действия имеют
субъективный смысл, что люди ориентируют свои действия в соответствии с
действиями других, что коммуникация и взаимопонимание возможны, - все
это, по Шюцу, предполагается как данное. Предполагается, но не анализируется. В таком случае теория и методы социологии не могут быть адекватно
обоснованы, а их строгость и научность оказываются столь же эфемерными,
сколь и объективность любого нормального человека, который руководствуется интересами своего дела. Может ли в таком случае наука претендовать на
объективность?
Шюц предпринимает своеобразную философско-социологическую
одиссею: он рассматривает становление социальной объективности, начиная
с элементарнейших процессов конституирования, порождения смыслов в
«потоке опыта», обращаясь к конституированию «объектов опыта», затем
«значимых действий», обладающих «субъективным смыслом» (в духе Вебера) и так далее вплоть до конституирования объективных социальных структур во взаимодействии индивидов. Это, по мысли Шюца, и есть социология
жизненного мира.
25
Независимо от того, как оценивать результаты его исследования,
стремление ввести понятие жизненного мира в социологию оказалось весьма
плодотворным, о чем свидетельствует последующее развитие социологической науки. Понятие жизненного мира стало общепринятым (хотя и потеряло
ту строгость, которую имело в контексте феноменологической философии);
во многих более поздних концепциях социологии жизненный мир как мир
непосредственной человеческой жизнедеятельности стал противопоставляться «системе» как совокупности объективированных жестких
структур, принудительно воздействующих на поведение людей. Однако, это
понятие применяется в социологии, как правило, слишком вариативно, ему
недостает строгой определенности, иногда жизненный мир отождествляется
с тем, что можно назвать обыденной жизнью, а иногда - с миром культуры.
Но широкое применение этого понятия симптоматично, так как указывает на
то, что, используя только объективистский социально-структурный подход,
невозможно объяснить процессы, протекающие в обществе. Можно сказать,
что само развитие социологии продолжает провоцировать исследователя
жизненного мира, хотя предложено достаточно много версий понимающей
социологии, которая как раз и считает познание жизненного мира своей
главной задачей и целью.
Говоря о книге Бергера и Лукмана «Социальная конструирование реальности», мы отметили, что их концепция строится диалектически: познавая
социальный мир, человек создает его и, создавая, познает. Авторов этой книги вдохновили в первую очередь идеи Шюца. Предложенную им концепцию,
можно рассматривать как систематическое описание структур социального
мира, каким его видит действующий индивид, каким он представляется ему в
ходе его деятельности, то есть по существу она представляет собой систематическое описание созидания интеллектуального пространства.
Основу интеллекта образуют способности мышления и целеполагания.
Целенаправленная деятельность предполагала совместное выполнение уже в
родовой общине. Так, деятельность, как писал А.Н.Леонтьев «предполагает
не только действия только отдельно взятого человека, но и действия его в
условиях деятельности других людей, т.е. предполагает некоторую совместную деятельность» (128,с.9). Рассматривая общение как форму жизнедеятельности людей, отечественные специалисты опираются на формулу
К.Маркса, по которой общество «не состоит из индивидов, а выражает сумму тех связей и отношений, в которых эти индивиды находятся друг к другу»
(143,с.214).
Есть все основания утверждать, что процессы общения в целом формируют смысловое пространство, названное нами интеллектуальным, которое в
рамках социального пространства занимает важнейшее место. Актуальная
проблема заключается в том, чтобы более строго определить его состав, выявить структуру и свойства.
Важнейшим элементом в процессе организации людей и объединения
социальных, в т.ч. социокультурных и профессиональных общностей всегда
26
была информация, и революция в области информации существенно меняет
социально-коммуникативную ситуацию.
В Философском энциклопедическом словаре читаем: «Знание есть содержание сознания». Это фактически марксистская трактовка феномена знания: «Способ, каким существует сознание и каким нечто существует для него,- это знание. Знание есть его единственный акт. Поэтому нечто возникает
для сознания лишь постольку, поскольку оно знает это нечто».
Есть точки зрения, что знание даже шире по объему понятия, чем информация. Так, по мысли В.Г.Афанасьева, «информацию составляет та часть
знания, которая используется для ориентировки, для активного действия, для
управления, т.е. в целях сохранения качественной специфики, совершенствования и развития системы» (9,с.33). Дж.Мичи и Р.Джонстон утверждают, что
«знание - это специальная форма представления информации, способность
давать правильные ответы на поставленные вопросы» (156,с.121-122).
Есть и противоположные утверждения: «Знанием является,- утверждает Л.Г.Джохая,- не только системное знание, но и любая разрозненная, обособленная информация» (62,с.168.).
Нам представляется ценным и наблюдение А.Моля: «Человек открывает для себя окружающий мир по законам случая, в процессе проб и ошибок;
если он понимает кое-что в какой-либо работе, это еще не обязательно говорит о том, что он овладел структурой заложенных в ней знаний... Лишь накопив определенный объем информации, он начинает обнаруживать скрытые в
ней структуры» (158,с.43 -45).
Есть и другие подходы. Например, предлагая экономическую форму
взаимосвязи понятий «информация» и «знание», Б.А. Чечнев пишет: «Наверно, было бы более точным определение информации как знания, принявшего
форму товара, и в этом товаре (продукте духовного производства), информация выступает, например, в качестве его меновой, а знание - в качестве потребительной стоимости» (82,с.13). По другим основаниям Ю.М.Каныгин
подразделяет все знания на три формы. «Живые знания (квалификация)» «это знания, не отделяемые от их живых носителей - людей и проявляющиеся в опыте, т.е. в умении человека осуществлять ту или иную полезную работу. Овеществленные знания - это знания материализованные, «омертвленные» в результатах их конечного использования, т.е. в материальных продуктах и услугах, произведенных трудом и творчеством человека». И, наконец,
«информация - это знания для других, отчужденные от их первоначального
живого носителя (генератора) и ставшие сообщениями (в той или иной степени переработанными» (94,с.13).
Из приведенных взглядов нам важна выделяемая специалистами трактовка знания в качестве а) структурированной информации, т.е. организованной по специально выделенным основаниям и б) продуктивной информации, т.е. предназначенной для конкретной цели.
Итак, в чем смысл информации с точки зрения сторонников ресурсного
подхода к изучению информационной среды в целом и интеллектуального
пространства в частности? Он заключается в том, чтобы зафиксировать ин27
формацию, сохранить ее на носителях разного вида, научиться искать и передавать информацию по возможности оперативно, полно и точно. В этом
направлении есть немало достижений. Ресурсная концепция основана на
представлении об информационной среде как, прежде всего, о технической
системе, позволяющей хранить информацию, дающую объективное (не зависящее от личных мнений) знание о мире, и с достаточным комфортом извлекать это знание и предоставлять его пользователям инфосреды.
В противовес этому коммуникационный подход рассматривает социальное пространство и входящие в него в качестве компонентов информационные системы как средство передачи знаний и, вообще, обмена сообщениями разного статуса, т. е. как средство, позволяющее осуществлять социокультурные функции. Большинство специалистов сходится в том, что актуализация, объективация знания происходит в процессе коммуникации. Титан
современной философии Карл Ясперс в качестве главной причины духовного
кризиса послевоенного общества называет недостаток доверия. И он указывает путь на выход из кризиса к обретению доверия. Это та почва, где с самого начала строилась его философия, коммуникация, которая и должна связать разум с экзистенцией, часть с целым. Коммуникация,- по Ясперсу,- универсальное условие человеческого бытия.
В 1963 году Ю.А.Шрейдер предложил рассматривать феномен информации и механизм определения меры семантической информации как меру
изменения тезауруса личности под воздействием поступившей информации
(244). Ю.А.Шрейдер и И.С.Ладенко ввели понятие информационнознаниевого потенциала, включая в него а) знания, накопленные в обществе;
б) информацию, доступную через информационную среду; в) средства передачи знаний; г) средства и кадры для обработки, хранения, поиска и передачи
информации. «В качестве важнейшего компонента информационнознаниевого потенциала можно выделить, следуя И.С.Ладенко, интеллектуальный потенциал как совокупную человеческую способность решать возникающие проблемы на основе накопленных знаний, навыков и опыта» (245).
Сегодня бесспорно, что все большее значение приобретает поиск и передача такой информации, которая не выражена в документах, а присутствует у различных людей в их намерениях, планах, прогнозах, установках и позициях. Коммуникационная парадигма находит все больше сторонников и у
нас в стране и за рубежом. С повышением роли глобальных сетей как коммуникационного средства создается международное информационное пространство, объединяющее и систему образования и средства массовой и межличностной коммуникации.
Начиная с середины 70-х годов ХХ века появляются работы, в которых
знание рассматриваются с точки зрения изменений в сознании человека, участвующего в коммуникативном акте. Этот подход получил название когнитивного. С позиций этого подхода любой процесс обработки информации
опосредован системой категорий или понятий, являющихся моделью мира. В
этом же ряду лежат взгляды ученых, выделяющих «явную» и «скрытую» информацию в знаниях, «личностную и надличностную», «актуальную и по28
тенциальную». Среди исследователей этой проблемы можно назвать
Ю.М.Каныгина,
В.С.Михалевича,
Л.Е.Моторину,
Э.Араб-Оглы,
В.А.Героименко и др.
В соответствии с концепцией неявного знания М.Полани, существуют
два уровня знания: явное и неявное. Первое эксплицировано логиковербальными формами. Второе не может быть полностью вербализовано, оно
заключается в умениях и навыках, передаваемых исключительно в процессе
совместной деятельности. В результате опредмечивания с помощью знаковосимволических средств знание социализируется, превращаясь в феномен общественного сознания.
Нам представляется некорректным выделять информацию как форму
знания, и мы предлагаем акцентировать внимание на соотношении латентной и опредмеченной информации в структуре знания. С этой точки зрения
можно в целом согласиться с А.А.Чунаевой, которая пишет: «Мое знание для
меня (или знание субъекта для него) не является информацией в смысле актуальной информации, поскольку уже вошло в мой (его) тезаурус и не несет
момента новизны, но оно, как и все сознание, являющееся видом отражения,
имеет потенциально информационную природу и объективизируясь в языке
(речи), в продуктах культуры, становится актуальной информацией, поскольку включается в процесс социальной коммуникации и содействует приращению индивидуального и родового тезауруса» (236, с.63).
Продолжая рассмотрение взаимосвязи понятий «информация» и «знание», выделим такое качество знания, которое отмечается многими авторами,- его относительный характер или, другими словами, объективность субъективность знания.
Когнитивный подход к изучению информации и знания дает возможность рассматривать профессиональное и корпоративное знание как феномен культуры, обладающий своими закономерностями развития, связанными как с общим процессом познания, так и с теми формами организации и
осмысления действительности, которые вырабатываются профессиональной
культурой. Это прежде все формы категориально-семантического строения
знания, связанные со структурами восприятия и осмысления пространства,
времени, движения, причинно-следственных связей и т.д. (176,с.5). Изучив
правила построения знаний в профессиональной культуре, можно более адекватно распознавать ценностно-смысловую структуру профессионального
сознания.
Поскольку человек включен в систему социально-культурных, когнитивных и ценностно-нормативных связей, его индивидуальное интеллектуальное, эмоциональное и перцептуальное пространство имеет некоторую целостную структуру, обеспечивающую основные схемы ориентации человека
в мире, способы принятия решений и совершения поступков. «Знание значимо, поскольку оно включено в процессы взаимодействия человеческого сознания с окружающим природным, социальным или ментальным миром и
может служить основанием для принятия решений и для определения стратегии поведения человека в мире - в жизненных ситуациях, в сфере коммуни29
кации или собственно мышления». «В исходном пункте процесса формирования сознания,- отмечает В.А.Лекторский,- три вида деятельности выступают как связанные воедино: внешняя практическая деятельность, процесс познания и коммуникация» (127,с.177).
Таким образом, всем ходом предыдущих аргументов подтверждается
наличие информационно-коммуникационной социальной природы знания,
когда:
1) структура знаний и понятий человека или любой другой информационной системы опосредует все процессы получения, восприятия и передачи информации;
2) любые процессы обработки информации должны рассматриваться в
терминах знаний, понятий и категорий, которыми обладает индивидуум или
информационная система;
3) культура каждого вида профессиональной деятельности вносит свои
особенности в способы организации знания.
30