Зорина Л. В. Соискатель, кафедра культурологии и дизайна, Уральский федеральный университет

Зорина Л. В.
Соискатель, кафедра культурологии и дизайна, Уральский федеральный университет
им. первого Президента России Б. Н. Ельцина.
ТЕЛЕСНОЕ И ДУХОВНОЕ В АСПЕКТЕ АНТИЧНОГО МИРОВОЗЗРЕНИЯ
Аннотация
В статье рассматривается специфика трактовки телесного и духовного
компонентов человека в античном миропонимании. А также роль этих идей для
дальнейшего формирования взглядов на природу человека.
Ключевые слова: дух, душа, метафизика, тело
Keywords: spirit, soul, metaphysics, body
Ранняя греческая философия базируется на осмыслении мифологических
представлений. Ее свойством является гилозоизм, т. е. отсутствие кардинального
противопоставления органической и неорганической материи, одушевленность всех
материальных тел. Природа понимается как одушевленный целостный живой
организм (макрокосм), а его уменьшенной моделью выступает организм человека. С
этим общим положением ранней философии связаны и идеи классической античной
философии Платона, где приближение человеческой сущности к божественным
идеалам строится по принципу упорядочения телесной жизни, и образцом здесь
служит Вселенная, гармонически упорядоченная Демиургом. Но уже в ранних
философских концепциях античности присутствует осмысление тела в русле
диалектики, противоборства начал, свойственных всему Космосу. По идее Гераклита
“борьба – отец всего”, значит, сущность любого феномена выявляется во
взаимодействии противоположностей. Но идея сочетания разных начал характерна и
для более ранних концепций. Например, для этически-религиозного учения орфиков.
Учение орфиков о человеке оказало существенное влияние на философию Платона.
Главная их мысль: путем очищения спасти в человеке дионисийское, т. е.
божественное начало, и начало это сокрыто в теле, материи, составляющей тела
людей. Противоречие изначально заложено в существе человека, это возможность
достижения “скрытой гармонии”, которая, по словам Гераклита “сильнее явной”.
Несовершенство открывает путь к совершенству, а значит, задает возможность
появления смысла человеческой жизни. Телесная природа человека – путь к пайдейе.
Тело человека у орфиков – часть “плоти мира”, оно отождествляется с
материей, косной и тяжелой, потому греховно. Материя делает его «темницей души».
[3, с. 40]. У Платона говорится, что “титаническая” часть тела, грубая и низменная,
должна нести наказание. Но оценка тела в греческой мысли неоднозначна. Об этом
свидетельствует фрагмент учения орфиков, запечатленный в диалоге Платона
“Кратил”. Здесь говорится: “… тело (сома) – могила души, поскольку в настоящее
время она в нем похоронена. Опять же поскольку все, что душа выражает знаками,
она выражает знаками с помощью тела. И в этом смысле оно правильно называется
“сема” – “знаком”. Тело служит оградой…”. Значит, благодаря телу возможно и
выражение божественной сущности, сокрытой в человеке. Олимпиодор в
комментарии к “Федону” Платона отмечает: “Мы не должны выводить себя сами из
тела, поскольку тело наше дионисийское; мы часть Диониса, коль скоро мы созданы
из копоти титанов, вкусивших его плоти”.
Для Гераклита борьба – принцип существования Космоса и всего, что
составляет Космос. Мысль Гераклита продолжает Сенека в естественнонаучных
вопросах: «… все это согласие мира состоит из несогласных элементов». Но идею
борьбы противоположных элементов можно рассматривать вне этических оценок.
Принцип жизни Вселенной – во взаимопроникаемости элементов, и это условие ведет
к возникновению души. Раскрыть сущность тела без понятия о душе невозможно. У
Климента Александрийского находим фрагмент, который описывает соединение
разнородных элементов, являющееся условием существования жизни: «Смерть душе –
вода, но водам она возмещение,\ А из воды – земля, из земли же вода вновь родится,\
А из воды – душа, что весь эфир обегает». [3, с. 60].
Учения греков о субстанциях, элементах мироздания приводили к размышлениям о
человеке: строении его тела, соотношении элементов в нем, а вслед за этим – об
ощущениях, чувствах, душевных качествах.
Что касается ощущений, то для греческой философии характерны два
основных воззрения. Первое объясняет их подобием органа и объекта, точнее,
элементов, составляющих орган и объект, а второе – противоположностью этих
элементов. К первому направлению относятся Парменид, Эмпедокл, Платон, ко
второму – Анаксагор и Гераклит. Например, исходя из мнения Эмпедокла, можно
сказать, что удовольствие и страдание обусловлено “подогнанностью” или напротив,
“неподогнанностью” объектов ощущения к порам: “Удовольствие опосредовано
подобным.” Также Эмпедокл говорит о наличие у человека “пор огня”, “пор воды”, с
помощью которых человеческий глаз распознает белое и черное.
Качество элементов – рыхлость, плотность, тепло и холод – связывается с их
географическим происхождением и способствует рождению самцов либо самок,
мужчин или женщин. Сведения о подобных представлениях находятся у Аристотеля.
Здесь видно соответствие душевных особенностей мужского и женского пола
свойствам элементов. С мягкой, нестойкой женской натурой соотносятся такие
качества как белизна, мягкость, малый рост, тонкий голос. Недостаток твердости для
греков свидетельствует о недостатке моральных качеств.
Натурфилософские воззрения гиппократовской школы завершают переход от
религиозно-мистических представлений о процессах, происходящих в человеческом
организме, к рациональному их объяснению. Можно сказать, что гиппократовская
школа – сумма натурфилософских представлений о природе человека, оказывавшая
влияние на медицинские учения вплоть до 19 века. Правильный образ жизни
закономерно выводится ее представителями из подобия человеческого организма
строению мира. Например, семь времен года – семь сезонов человеческой жизни.
Уподобление телесных явлений и природных: “Что в земле теплое и влажное – то
костный и головной мозг человека… Вода рек есть подражание жил и текущей в
жилах крови… Луна – место ощущения”. Семь частей имеет и душа. Душа в
греческой философии органична, имеет субстанциональную природу т. к.
способствует жизненным процессам организма: образованию семени, обращению
влаги, крови, желчи и т. д. Различные психические состояния – следствие этих
органических процессов. Благоразумная жизнь человека состоит в способности
привести в равновесие части души и, таким образом, избавиться от страданий. “Если
человек хоть что-то соображает, то он должен принять правильное решение, чтобы
позаботиться о теле”. [3, с. 554]. Душа – часть тела, тело не мыслилось без души, т. е.
оно понималось изначально как нечто одушевленное. В русле гилозоизма жизнь
любой материи обусловлена наличием в ней души, поэтому у Гераклита “Трупы на
выброс пуще дерьма.” [3, с. 236]. Мертвая материя полностью обесценена, изгнана в
небытие и в лучшем случае достойна лишь того, чтоб ей “питался всякий зверь…”
даже если это труп человека. Подобное завещание приписывают Диогену-кинику.
Обесценивание мертвой материи связано с тем, что субстанция, оживляющая
материю (псюхе, пневма), имеет божественное происхождение. Согласно орфикам это
– кровь Диониса, у Гераклита – огонь как принцип изменчивости и т. п. Анализируя
учение школы Гиппократа, можно сделать вывод, что доверие к собственным
ощущениям является путем к излечению, поиску правильного образа жизни. Душа
должна подвергаться очищению, т. к. она не только разумна, но подвержена страстям.
Это греческая философия объясняла промежуточным положением души между миром
идей и низшим миром (Платон). Аристотель придерживается натурфилософских
воззрений, связывая деятельность души с жизненным теплом.
Что касается исцеления души, то по мнению Гераклита, созерцание мистерий
является способом вылечить души от “напастей, приключившихся с ними (душами) в
телесном рождении.” Попав в тело, душа оказывается подвержена дурным соблазнам,
например, страсти к наслаждениям, с которой “бороться тяжелее, чем с гневом.” [3, с.
234]. Таким образом, воздействуя на душу, человек преображает и свое тело.
В учении гиппократовской школы все устроено богами – и душа и
человеческое тело – состоит из частей, определенным образом взаимодействующих
друг с другом: “Такова природа человека: одно толкает, другое тянет, одно дает,
другое берет, одному дает, а у другого берет… Каждая частица блюдет свое место…”
Также и все искусства, которыми занимаются люди “подобны человеческой природе”,
а значит, порядку, установленному богами. В этом смысле древний грек “есть
принимающий бытие” как говорил Хайдеггер, в этом его отличие от современного
человека, создающего Картину Мира. Из свидетельств о гиппократовской школе:
“Вот что такое гимнастика: учат беззаконничать по закону…”. [3, с.560].
Во взглядах Платона на человеческую природу видна смесь метафизики и
мифологических представлений. Можно сказать, что создателем метафизики и
является Платон. Особенно это заметно в диалоге “Тимей”. Существо человека и
соответственно, его тело – замысел Ваятеля, Демиурга. Идея в платоновской
философии – это нечто видимое, и постичь совершенство, можно лишь созерцая ее.
Задача Демиурга, которую он дает богам в “Тимее” – создать человека настолько
совершенным, насколько это возможно.
Причем внутреннее содержание
соответствует строению тела: Платон выделяет бессмертную и смертную
(низменную) части души, помещая их в разные части тела, отделенные брюшиной.
Совершенство зависит от
наиболее правильного соотношения веществ или
природных тел – огня, воды, воздуха и земли. Голова представляет собой самое
соразмерное смешение как часть тела, наиболее близкая к божественному началу и
способная воспринимать его семя. Также Платон связывает совершенство головы с ее
сферической формой, характерной для космических тел. Происхождение болезней
является следствием нарушения равновесия, поэтому очень важна профилактика
недугов, очищение, придающие телу совершенный образ и приближающие его к
замыслу Демиурга. Здесь важно отметить близость идей правильного воспитания и
здорового образа жизни, свойственную классической греческой философии, потому
что равновесие души и тела и соразмерность частей тела – взаимоисключающие
свойства. Наиболее эффективный вид очищения, по мнению Платона – это
гимнастика. При занятии гимнастикой тело человека уподобляется Вселенной,
которая совершает движения “внутри себя и сама по себе”. Вредны же воздействия
извне и в том числе лекарства, поскольку они “возбуждают” тело.
Платон боится любого перекоса и нарушения равновесия, т к. считает, что равновесие
свойственно Вселенной: “…усмотрение гармонии и круговоротов мира…” - образец
земного бытия человека. Такое понимание сущности человека и его назначения в
мире противоречит идее свободы в том смысле, какой вкладывал в это понятие
Ницше, подвергавший критике классическую философию Греции. Истина мира –
дионисийское начало, избыточность и отсутствие всеобщей меры – все, от чего
отказались греки после Сократа.
Как отмечает А. Ф. Лосев, “Платоновский Сократ защищает стабильность
мира”, выступая против философии Гераклита.[1]. Стабильность здесь можно
понимать и как правильное соотношение тел, и как соответствие определенной идее.
Это касается в первую очередь бытия человека в мире. Сущее подготавливает
древнего грека к бытию, если вспомнить Хайдеггера.
Идея гармонии и меры, возвышенная в греческой философии, стала предтечей
мещанской пуританской морали, т. к. возвышенность недоступна для понимания
большинства. Грек чувствовал и переживал красоту как свойство гармонии, потому
что красота – это единственное, что видно. “Разумение недоступно зрению… Только
одной красоте выпало на долю быть наиболее зримой и привлекательной”, –
говорится в “Федре”.[2, с.221]. Для стереотипной морали веков, последовавших за
христианской эпохой, и во многом для обыденного сознания нашего времени,
характерен страх перед отклонением от нормы, упорядочение, но не восхождение,
когда “отрастают крылья”. Любое отклонение демонизируется и приобретает черты
безумия, либо само “безумие” становится стереотипом.
В диалоге “Федон” ясно читается страх перед телом, точнее страх поддаться
слабостям тела, пойти у него на поводу. Платон в большой степени провидец, он ясно
указывает на то, что расширенные возможности тела, раскрываемые, если следовать
некоторым желаниям, способны изменять человеческую природу. Тогда человек
выбивается из гармонии с Космосом, уходит от соответствия божественной идее, а
это и есть метафизика.
В философии Аристотеля большую важность имеет категория случайности,
которая является свойством материи. Уродство, возникающее вследствие случайности
– естественное явление, делающее возможным познание красоты. И понятие эйдоса
выводится, только если допустить наличие внесмыслового факта. Отклонение от
высшей идеи – само по себе идея, необходимая в процессах мироздания. Если
обратиться к современной философской и научной мысли, то можно заметить, что
явление внесмыслового факта, называемое также “стохастическим процессом”,
становится очень важным при осмыслении различных сторон жизни. Например, в
философии постмодерна – это отказ от поисков “смысла”, в частности утверждение
отсутствия “смысла тела” Ж. Л. Нанси. Но сейчас понятие внесмыслового факта
обретает самоценность, в то время как у Аристотеля он – свойство материи, низшей
категории бытия. Не случайно в греческой мифологии полисного периода уродство
соотнесено с хтоническим т. е., имеющим свойство хаотического, природного,
дионисийского. Ницше, занявшись анализом греческой философии, видит истинность
именно в хтоническом, “переворачивает метафизику”, как выразился Хайдеггер.
С именем Аристотеля связано понятие телеологии, учения о целях, Причина и
цель, как следует из его рассуждений, тождественны. Но А. Ф. Лосев справедливо
отмечает, что сводить натурфилософию Аристотеля к телеологии не правильно.[1].
Здесь важно понимать художественность, т. е. сочетание целей с различными
причинами и с материей, которая является носительницей возможностей. Душа –
принцип живого тела, поскольку
управляет им, но это управление именно
художественно: она оформляет тело, способствует сочетанию различных эйдосов.
Тогда становится понятной важность категории случайности, служащей условием
многообразия жизни, проявления разных возможностей. Получается, что ощущение и
разум у Аристотеля не противостоят, на разном их соотношении основана
целесообразность каждого тела, свойственная лишь ему. Тело может быть более
художественным или менее художественным, но это уже другой вопрос.
Литература
1. Лосев А. Ф., Тахо-Годи А. А. Платон. Аристотель. – М.: Молодая гвардия, 2005
2. Платон Избранные диалоги. – М.: ООО «Издательство АСТ», 2006
3. Фрагменты ранних греческих философов. Ч 1.: От эпических космогоний до
возникновения атомистики. – М.: Наука, 1989
4. Хайдеггер М. Ницше и пустота. – М.: Алгоритм; Эксмо, 2006