«Я ВИДЕЛ ИСТИНУ». Ф.М. ДОСТОЕВСКИЙ (По книге А.В Гулыги

«Я ВИДЕЛ ИСТИНУ». Ф.М. ДОСТОЕВСКИЙ
(По книге А.В Гулыги «Русская идея и ее творцы»)
Новикова Аксинья,
студентка группы РРБ-1-12 факультета РТС МГТУ МИРЭА)
Научный руководитель: Е.В. Гладышева
А.В Гулыга в своей книге рассказывает о многих русских личностях,
повлиявших на развитие философии в России, и начинает он с Федора Михайловича Достоевского.
Федор Михайлович не учился в университете, был военным инженером, но потом подал в отставку и стал писателем, провел 4 года на каторге,
был солдатом, но такая участь только преобразила ход его мыслей, и он стал
«корифеем прозы и религиозной мысли» [1. С. 100]. Тем не менее, к «профессорской» философии он относился предвзято: в России его времени она
только начинала делать свои первые шаги.
При написании своих романов, Федор Михайлович ставил перед собой
задачу «прямо объяснить истину» [1. С. 100], т.к. опасался «запутать» читателя.
По мнению А.В Гулыги, главным средством для понимания русского
классика было глубокое изучение его трудов, произведений, критики, писем
вплоть до черновиков. На черновики автор обращает особое внимание, так
как порой какая-то фраза из них может послужить ключом к сути произведения.
Автор приводит много сравнений Достоевского с другими личностями,
например Кантом или Рентгеном. Канта, как пишет автор, также сложно понять, как и Достоевского, многие неправильно истолковывают творчество того и другого. Сравнение с Рентгеном он приводит из цитаты Е. Тарле, где говорится о том, что Рентген открыл способ проникать в твердые тела, Достоевский – в человеческую глубину души. Гулыга приводит слабые и сильные
2
стороны сравнения с Рентгеном. Сильные заключаются в схожести получаемых результатов: физик показал, что скрыто под видимой поверхностью материи, писатель - что скрыто в душе, в мире неосознанного. Такими ощущениями, как предчувствие, догадка, озарение, писатель наделяет своих героев
(Голядкин, герой романа «Двойник»). Слабая сторона заключается в том, что
для писателя, как человека творческого, не было достаточным увидеть реальную констатацию факта.
Путь к правильному понимаю Достоевского, как считает Гулыга, ведет
через его мировосприятие. А.В. Гулыга видит в писателе великого моралиста, в отличие от некоторых авторов, которые не отрицают величия Достоевского, но при этом он «предстает вроде психологического сколка грозного
царя» [1. С.103]. В пример автор приводит эссе З.Фрейда «Достоевский и отцеубийство», где кратко поясняет все проблемы, охватываемые в этой работе. В итоге отечественный философ не со всем соглашается с З. Фрейдом.
Фрейд умело «препарируя человеческую душу, добирался до некоторых неведомых ранее животных глубин» [1. С. 105]. Фрейду, в отличие от Достоевского, не была ведома та часть культуры, которая повелевала творить человеку благо, любить его, а была только та часть, где совершается вред человеку. Возможно по этой причине он не смог дать объективной оценки классику.
Творчество Достоевского – вечный диалог добра и зла. Причем, по
словам М.М. Бахтина, сколько бы этот диалог не велся, всегда перевешивает
голос автора, который изначально на стороне добра. В автобиографическом
рассказе «Мужик Марей» из «Дневника писателя» (1876 г.) рассказывается о
том, как девятилетнему мальчику почудился волк, как он бросился искать
защиту у пашущего крестьянина, а тот успокоил его. А.В. Гулыга обращает
внимание на важность контекста, возникшего у автора, - детское воспоминание, которое вдруг украсило все, что окружало писателя (каторга, сцены пьяного разгула и пр.). Достоевский пытается как бы донести мысль о том, что
«в русском человеке из простонародья нужно уметь отвлекать красоту его от
наносного варварства» [1. С. 107]. Обращая внимание на концовку, автор го-
3
ворит нам о «всепонимании» и «всеотклике», как о главной для Достоевского
черте русской души.
Для автора представляет принципиальную важность тема антисемитизма, так как многие считают, что Достоевский не любил еврейский народ:
«Если Достоевский был врагом еврейского народа, то – грош цена его русской идее, призванной служить единению человечества» [1. С.108]. Далее
философ приводит цитату Достоевского, где тот говорит об отсутствии ненависти к евреям, ее никогда не было, и что он сторонник гуманности и справедливости. Он выступал за братство народов, их единение. Это и являлось
русской идеей по Достоевскому.
Далее А.В. Гулыга рассуждает о единстве мышления Канта и Достоевского. Он считает, что их главное сходство – концепция свободной личности.
Позиция Канта: свобода есть следование долгу, а формула долга – счастье
других. У Достоевского, по словам Бердяева, было иступленное чувство личности. Они сходились в понимании христианской этики. Религия Христа и
для Канта и для Достоевского – воплощение высшего нравственного идеала
личности. Об этом изложено на страницах этических работ Канта. В «Легенде о великом инквизиторе» трактуется та же проблема, добавленная некоторыми штрихами. Сюжет восходит к средневековью, Иван Карамазов фантазирует на тему, что если бы Христос вновь сошел на землю, тихо, почти незаметно, но его все узнают, великий инквизитор приказывает арестовать и
посадить в темницу, где он ведет с ним речь-исповедь, обвиняет его в том,
что возвестив свободу, тот сделал людей несчастными, ибо ничего никогда
не было ужаснее свободы, и приводит аргументы. Ход рассуждений совпадает в общих чертах с «Критикой чистого разума» и с поздними трактатами
Канта.
К осознанию любви как нравственно формирующего фактора Кант
пришел на последнем отрезке своего философского пути, Достоевский – гдето в начале. Кант научился уважать людей, Достоевский – любить их.
А.В. Гулыге не кажется удивительным открытие Достоевским соци-
4
ально-психологических глубин, неведомых Канту, ведь промежуток между
их произведениями - около ста лет. Достоевский предвидел социальную мифологию ХХ столетия, освобождающую человека от совести. Католицизму и
секуляризованной ветхозаветной проповеди (коммунизму) Достоевский противопоставляет православие. Православие для Достоевского – судьба русского народа.
Свою этическую программу Достоевский изложил в речи о Пушкине.
Изучив его творчество, классик различает три типа русской личности. Первый – «бездомный скиталец» (Алеко, Онегин, Швабрин), человек образованный, не имеющий корней, не связан с жизнью народа. У Достоевского возникает тема чужбины - «Америка». Америка – олицетворение бездуховности,
русскому человеку там худо, и автор называет примеры из произведений
классика («Преступление и наказание», «Бесы», «Братья Карамазовы»).
Вторым типом является человек, твердо стоящий на своей почве – Татьяна Ларина: «Повсюду у Пушкина слышится вера в русский характер, вера
в его духовную мощь <…> великая надежда на русского человека» [1. С.
119]. Подлинным «подвигом Пушкина» Достоевский считает стремление в
его поэзии к всемирным идеям, так как видит в этом главную силу русской
народности. Устами своего героя Версилова («Подросток») классик выделил
еще новый тип народа – типа всемирного «боления» за всех: чем сильнее
привязанность к родной земле, тем более сильно вы начинаете болеть за нее.
К дворянству Достоевский относился без предрассудков и иллюзий. В
таких романах, как «Подросток», «Братья Карамазовы», писатель демонстрирует распад и вырождение родового дворянства. Писатель мечтает о том
времени, когда дворянином станет весь народ русский.
А.В. Гулыга обращает внимание на важное отличие Достоевского и
Толстого. Оно заключается в том, что последний призывал высшие слои общества опуститься до низших, Достоевский же – наоборот. По мнению Гуляги, «одворянивание» мужика - всего лишь утопия, как и «омужичивание»
помещика. При все этом автор на стороне Федора Михайловича, утопия До-
5
стоевского кажется ему более приемлемой, т.к. писатель видел в ней идею
народного образования и воспитанности.
Достоевский считал себя утопистом, но в то же время он верил в реальность осуществления своих мечтаний. Достоевский не сомневался в том,
что всему когда-нибудь придет итог, но когда это произойдёт, человеку знать
не дано, ему дана лишь вера.
«Сон смешного человека» повествует о возможности преобразить и посюстороннюю жизнь. Герой – прогрессист-нигилист, решивший покончить с
собой выстрелом прямо в сердце. Но только нечаянно он засыпает. И снится
ему, что он и вправду убил себя, как его хоронили и как стало ему тоскливо в
могиле, и он попросился на волю. В итоге он попадает на новую землю, без
грехов и пороков. Но «прогрессист» все портит: учит безгрешных людей
лгать. После лжи они научились сладострастию, потом ревности и жестокости, после чего пролилась кровь, и герой оказался в том мире, где он жил и
раньше. Люди полюбили скорбь, стали злыми, и придумали они тогда справедливость, они не хотели вернуться в прежнюю жизнь, они ценили знание
того, что стали жестокими и страдают от этого. После пробуждения «прогресиста» словно озаряет: «Я видел истину. Я видел и знаю, что люди могут
быть прекрасны и счастливы, не потеряв возможности жить на земле. Я не
хочу и не могу верить, чтобы зло было нормальным состоянием людей» [1.
С.124].
А.В. Гулыга полностью доверяет и верит Достоевскому, его фразе: «Я
видел истину», причем не только в грезах, но и наяву. Все его герои олицетворяют образы реально живущих, любящих людей. Гулыга сопоставляет
проблемы времен Достоевского с проблемами современного общества, и обнаруживает, что самобытность русского народа остается прежней. Несмотря
на все потрясения ХХ столетия (истребление почти всего культурного слоя
нации, войны), русский народ не струсил и справился со всеми невзгодами.
Помимо победы над фашизмом, русская самобытность одержала победу и
над коммунизмом; не смог русский народ жить без веры.
6
На сегодняшний день считается, что «Россия проиграла мир» [1. С.
125]. Но А.В. Гулыга считает, что среди всего плохого всегда есть просвет
духовности и стремление к традиционным ценностям. Люди сострадают друг
другу, ищут утешения в семье и вере. «Средний европеец» проявляет немалый интерес к нашей культуре, к Достоевскому, который на самом деле «видел истину». На мой взгляд, А.В. Гулыга неоспоримо прав по отношению к
Достоевскому. Федор Михайлович – одна из интереснейших личностей того
времени, его светлый ум и точность его фраз внушают доверие и действительно хочется верить – что истина живет в каждом из нас, просто стоит приглядеться, и мы ее увидим.
Список литературы:
1. Гулыга А.В. Русская идея и ее творцы. - М., 2003.