политические режимы и их особенности в условиях
реклама
КУРГАН-ТЮБИНСКИЙ ГОСУДАРСТВЕННЫЙ УНИВЕРСИТЕТ ИМЕНИ НОСИРА ХУСРАВА На правах рукописи Шамсов Тоджиддин Исоевич ПОЛИТИЧЕСКИЕ РЕЖИМЫ И ИХ ОСОБЕННОСТИ В УСЛОВИЯХ ЦЕНТРАЛЬНОАЗИАТСКОГО РЕГИОНА (Сравнительный анализ) Специальность: 23.00.02 - политические институты, процессы и технологии (политические науки) ДИССЕРТАЦИЯ на соискание ученой степени кандидата политических наук Научный руководитель: Мухабатов А. – кандидат философских наук, профессор Душанбе - 2015 СОДЕРЖАНИЕ ВВЕДЕНИЕ……………………………………………………………………...…. 3 ГЛАВА I. ТЕОРЕТИКО-МЕТОДОЛОГИЧЕСКИЕ ОСНОВАНИЯ ИССЛЕДОВАНИЯ ТРАНСФОРМАЦИЙ ПОЛИТИЧЕСКИХ РЕЖИМОВ ЦЕНТРАЛЬНОАЗИАТСКОГО РЕГИОНА 1.1. Теоретические основы и методологические принципы исследования политических режимов ………………………………………………………12 1.2.Трансформации политических систем: от ослабления прежних режимов до начала консолидации новых режимов…………… …………………….24 1.3. Характерные черты и эволюция политических режимов в странах Центральной Азии……………………………………………………..……...43 ГЛАВА 2. СОСТОЯНИЯ СРАВНИТЕЛЬНЫЙ И ТЕНДЕНЦИИ АНАЛИЗ СОВРЕМЕННОГО РАЗВИТИЯ ПОЛИТИЧЕСКИХ РЕЖИМОВ В ЦЕНТРАЛЬНОАЗИАТСКОМ РЕГИОНЕ 2.1 Анализ текущей ситуации в сфере государственного управления в странах ЦАР………………… ………………………………..……………99 2.2 Сравнительный анализ политических режимов стран ЦАР…….…..….…123 ЗАКЛЮЧЕНИЕ………………………………………………………..…………137 СПИСОК ИСПОЛЬЗОВАННОЙ ЛИТЕРАТУРЫ………………….……..143-155 2 ВВЕДЕНИЕ Актуальность проблемы. Данная работа посвящена исследованию социально-политических ситуаций и процессам становления политических институтов в Центрально-Азиатском регионе, а также изучению хронологии развития политических режимов в Центрально-Азиатском регионе, и конкретным проблемам которыми этот процесс сопровождался. Центральная Азия - регион, всегда привлекавший внимание мирового сообщества. Главной чертой является схожесть традиций, языков, культуры. С древнейших времен по этому региону проходили торговые коммуникации и культурный обмен с помощью Великого Шелкового пути, также этот регион был всемирно известен как культурно-образовательный центр. История Центральнo-Азиатского региона очень богата. Не случайно такие великие полководцы как А.Македонский, Кир, Дарий имели свои взгляды на построение великой державы, включающей именно этот регион. Центральная Азия дала миру известных ученых, таких как Аль-Фараби, Бируни, Моутрудии Самарканди, Авиценна и этот список можно продолжать до бесконечности. С точки зрения политологии особый интерес вызывают в данном регионе не только процессы станoвления политических режимов после распада Сoветского Сoюза, сколько последующая их переориентация в область демократического развития, особенности формирования политических элит, социально-политическое обеспечение, общая специфика геoполитического развития. Все эти фактoры в тесной взаимосвязи и попытался изложить автор работы, проведя эмпирический анализ источниковой базы. В свете происходящих на территории ЦАР кoнфликтов в Кыргызстане и Узбекистане данная тема является весьма актуальной. Тем не менее, ключевой задачей является изучение прoблемы с позиции именно политической науки и использованием исторического и системного метoдов. 3 Потомки славных цивилизаций принялись за воссоздание памяти о преданных героях, заново переписывали целые планы истории. Разумеется, возврат к истокам и возрождение на этой почве патриотического духа, позывы к единению нации есть стремление вполне естественное и оправданное. С другой стороны, наметившееся превалирование национальных интересов над общерегиональными оповещало о росте политической, экономической и культурной разобщенности. Сотрудничество между государствами Центрально-Азиатского региона вызвано также необходимостью совместных действий для преодоления отрицательных терроризм, последствий увеличивающийся глобализации, разрыв таких как экономического международный состояния между бедными и богатыми странами, а также экологических вызовов: загрязнение окружающей среды, выбросы эмиссионных газов, истощение природных ресурсов. Эти проблемы затрагивают все человечество и поэтому являются, пожалуй, самыми актуальными на сегодняшний день. Степень разработанности проблемы. Теоретические аспекты политических режимов и их особенности обстоятельно разработаны в работах зарубежных и российских политологов1. В работе использованы материалы монографий, интернет-ресурсов и статьи отечественных и зарубежных исследователей по заданной теме. В целом автор попытался дать качественную 1 Хантингтон С. Третья волна. Демократизация в конце XX века. М., 2003; Пшеворский А. Демократия и рынок. Политические и экономические реформы в Восточной Европе и Латинской Америке. М., 2000; O'Donnel G., Schmitter P. Transitions from Authoritarian Rule: Tentative Conclusions about Uncertain Democracies. Baltimore-London, 1986; Lins J., Stepan A. The Breakdown of Democratic Regimes. Baltimore-London. 1978; Hale H. Regime Cycles. Democracy, Autocracy, and Revolution in PostSoviet Eurasia // World Politics. 2005. Vol.58. №10. P.133-165; Lipset S.M. The Social Requisities of Democracy Revisited: 1993. Presidential Address // American Sociological Review. 1994. №59. P.1-22; Karl Т., Schmitter P. Models of Transition in Latin America, Southern and Eastern Europe // International Social Science Journal. 1991. № 43. P.269-284; Мельвиль А. Демократические транзиты: теоретикометодологические и прикладные аспекты. М., 1999; Даймонд Л. Прошла ли “третья волна” демократизации? // Полис. 1999. №1. С.10-25; Collier D., Levitsky S. Democracy with Adjectives: Conceptual Innovation in Comparative Research // World Politics. 1997. Vol.49. №4. P. 430-451; О’Доннелл Г. Делегативная демократия // Пределы власти. 1994. №2-3. С.52-69; Кузнецов И.И. Парадигма транзитологии // Общественные науки и современность. 2000. №5 и др. 4 оценку особенностям государственно-политического устройства каждой отдельно взятой страны в составе ЦАР, проследив развитие политической ситуации начиная с 90-х годов, ознаменованных обретением независимости. Важными для понимания трансформационных процессов в ЦАР являются публикации, посвященные постсоветскому транзиту, особенностям политических режимов стран постсоветского пространства1. Более глубокими по анализу являются исследования, посвященные отдельным странам. Трансформации политического режима в Таджикистане посвящено наибольшее количество работ, в которых проанализировано влияние элитного раскола и внешних факторов на развитие событий2. В литературе не разработана тема институциональных причин происходящих событий в ЦАР. Проблема политических режимов в ЦАР в начале нынешнего столетия затрагивается в диссертациях Н.Борисова, Назарова П.С., Е.Терешиной, Игбаев Р.Б., Ахмадов Ш.Р. и др.3. 1 Fish M.S. Democratization Requisites: The Postcommunist Experience // Post-Soviet Affairs. 1998. №14. P.212-247; Roeder P. Varieties of Post-Soviet Authoritarian Regimes // Post Soviet Affairs. 1994. Vol.10, №1. P.61-101; Гельман В. Россия регионов: трансформация политехнических режимов. / В. Гельман, С. Рыженков, М. Бри. 2000; Зазнаев О.И. Индексный анализ полупрезидентских государств Европы и постсоветского пространства // Полис. 2007. № 2. С.146–164; Зазнаев О.И. Сверхпрезидентские системы на постсоветском пространстве // Ученые записки Казанского государственного университета. Т. 150. Серия «Гуманитарные науки», кн. 7. Казань, 2008. С.16-30; Воржецов А.Г. Политико-правовые аспекты трансформации современного российского общества. Казань, 2005 и др. 2 Махмадов А.Н. Тураева З.Политические режимы. Куляб 2004; Мирзоев С. Гибель права: легитимность в «оранжевых революциях». М., 2006; Ахмадов Ш.Р. Особенности предпосылок и базовых факторов формирования демократического режима в суверенном Таджикистане // Известия Академия наук Республики Таджикистан.Серия :философия и право,2010,№12 С.89-96; Камолова М.Р. Процесс выборов и их особенности в Республике Таджикистан.Душанбе ,2012;Выборы как способ легитимизации политико-властных процессов в Таджикистане//Вестник таджикского национального университета.Серия гуманитарных наук.Душанбе»Сино»-2011 С124-129 и др. 3 См.: Борисов Н. Постсоветская трансформация политических систем Республики Узбекистана и Кыргызской Республики: сравнительный анализ: дис. … канд. полит. наук. М., 2006; Назаров П.С.Особенности стаовления и развития политического режима в суверенном Таджикистане.дис.кан.пол.наук. Душанбе .2004;Терешина Е. Консолидация демократии в условиях трансформации политической системы общества (теоретико-методологический анализ): дис. … канд. полит. наук: Казань, 2006; Игбаев Р.Б..Политический режим в постсоветском Казахстане: этапы и особенности трансформации:дис…кан.пол.наук. Уфа.2010; Ахмадов Ш.Р. Демократический режим:специфика становления и развития.(на примере республики Таджикистан) Душанбе .2011. 5 Зарубежная политических литература, режимов трех посвященная проблемам стран обширна. также трансформации Многие авторы рассматривают проблемы переходов к демократии стран СНГ и государств Центральной, Южной и Восточной Европы, уделяя особое внимание тому влиянию, которое оказали «цветные революции» на демократический транзит в посткоммунистических странах1. В центре внимания Г. Хейла – особенности политических режимов этих стран, их отличия и сходства с другими странами СНГ. Он выдвигает оригинальную концепцию, объясняющую трансформацию режимов на постсоветском пространстве через внутреннюю цикличность взаимоотношений президента и элит2. Анализ содержания зарубежных рабoт показывает, что, во-первых, многие работы зарубежных авторов страдают телеологизмом: смена пoлитических режимов в результате «цветных революций» рассматривается как «демократический прорыв» и движение в рамках демoкратического транзита. В результате применения подобной метoдолoгической посылки очень трудно понять политические процессы, прoисходящие в ЦАР как до, так и после «цветных революций». Во-вторых, бoльшинство работ ориентировано на изучение трансформации пoлитических режимов через «цветные революции» Кроме 1 McFaul M. Transitions from Postcommunism // Journal of Democracy/ 2005. Vol.16. №7. C.5-19; McFaul M. Importing Revolution: Internal and External Factors in Ukraine’s 2004 Democratic Breakthrough / CDDRL Working Papers, 2006. №59. 56p.; Kuzio T. Democratic Breakthroughs and Revolutions in Five Post-Communist Countries: Comparative Perspectives on the Fourth Wave // Demokratizatsiya. The Journal of Post-Soviet Democratization. 2008. Vol.16. №1. P.97-109; Kuzio T. Oligarchs, Tapes and Oranges: Kuchmagate to the Orange Revolution // Journal of Communist Studies and Transition Politics. 2007. Vol.23. №1. P.5–31; Kuzio Т. Civil Society, Youth and Societal Mobilization in Democratic Revolutions // Communist and Post-Communist Studies. 2006. Vol.39, №3. P.365–386; Silitski V. A Year After the Color Revolution. Preemptive Authoritarianism and Challenges for Democratization in the Former Soviet Union / PONARS Policy Memo №376. P.57-64 и др. 2 Hale H. Regime Cycles. Democracy, Autocracy, and Revolution in Post-Soviet Eurasia // World Politics. 2005. Vol.58. №10. P.133-165; Хейл Г. Президентский режим, революция и демократия // Pro et Contra. 2008. №1. С.6-21; Hale H. Interpreting the Color Revolutions and Prospects for Post-Soviet Democratization. Breaking the Cycles / PONARS Policy Memo №373. P.35-42. 6 того, включение в рамки исследования других государств СНГ часто не позволяет авторам выявить специфику пространства ЦАР. Таким образом, несмотря на обилие публикаций, разработанность темы нельзя назвать достаточной. Это особенно касается проблемы выявления и общих и особенных факторов политических режимов ЦАР. Трудно согласится с рядом подходов, а, значит, существует настоятельная необходимость в дальнейшем изучении политических режимов и их особенности в ЦАР. Целью данной диссертационной работы являются анализ политических режимов и их особенности в Центральноазиатском регионе и выявление проблем, влияющих на процесс трансформации политических режимов. В соответствии с поставленной целью необходимо решить следующие исследовательские задачи: - охарактеризовать теоретико-методологические основания исследования трансформаций политических режимов Центральноазиатского региона; - выявить характерные черты и эволюция политических режимов в странах ЦАР; - рассмотреть современного состояния и тенденции развития политических режимов в Центральноазиатском регионе; - определить значение зарубежных программ поддержки демократии и взаимодействие стран Центрально-Азиатского региона с другими странами; - выявить основные последствия трансформации режимов и дать сравнительный анализ политических режимов стран ЦАР. Объектом исследования выступают политические режимы и их специфические особенности в Центральноазиатском регионе Предметом исследования является изучение сущность, содержание, общие и особенные факторы трансформации политических режимов в странах Центральноазиатского региона. 7 Теоретико-методологические основания исследования. Методология данного исследования является синтезом нескольких компонентов: модифицированная к постсоветской действительности транзитологическая парадигма в качестве теоретической составляющей, неоинституциональный подход в качестве общей методологии и сравнительный метод исследования. Диссертант полагает, что именно сравнительное изучение политических режимов Центральноазиатского региона позволяет повысить эвристический потенциал исследования. В диссертации прослеживается связь между институтами и такими социетальными факторами как экономическое развитие, социальная жизнь, культура. Следовательно, трансформации режимов на постсоветском пространстве обладают своей спецификой, поэтому используются транзитологические схемы с полным учетом постсоветских особенностей, которые отражались на развитии государств Центральной Азии. Научная новизна исследования проявляется в следующем. - проанализировано теоретико-методологические основания исследования трансформаций политических режимов Центральноазиатского региона; - произведено сравнение ключевых характеристик исходных режимов Центральноазиатских республик, а также стратегий и ресурсов основных акторов этих стран; - показано характерные черты и эволюция политических режимов в странах ЦАР; - рассмотрены современного состояния и тенденции развития политических режимов в Центральноазиатском регионе; - определены значение зарубежных программ поддержки демократии и взаимодействие стран Центральноазиатского региона с другими странами; - выявлены основные последствия трансформации режимов и дано сравнительный анализ политических режимов стран ЦАР. 8 Основные положения, выносимые на защиту: 1. В республиках Центральной Азии, как показывает анализ трудов их лидеров, под конструктивной понимается оппозиция, позитивно влияющая на темпы, динамику и результативность социально-экономических и общественнополитических реформ; под здоровой – партии, общественные движения, осознававшие, что гражданское согласие служит основной гарантией государственной независимости. 2. Авторитарный путь консолидации режимов выступает в качестве наиболее очевидного для правящей элиты в условиях нерешенности ряда модернизационных задач. С другой стороны, эти устремления сталкиваются с объективными процессами ретрадиционализации политических систем и режимов в смысле возрождения ряда традиционных институтов. 3.Специфика развития политической оппозиции в странах ЦА заключается в том, что в 1990-х годах здесь имело место своеобразное опережение интеллектуального роста официальной власти, связанное, в свою очередь с профессиональным уровнем, квалификацией, опытом. Однако, как показывает история продвинутых демократией, до тех пор, пока не будет установлена определенная планка политико-правовой культуры, культуры уважения верховенства права (причем у обеих рассматриваемых сторон), не может быть и речи о нормальном функционировании парламента и оппозиции. 4. Центральноазиатские страны по-своему уникальны, также ведения государственной политики отличает насколько разные эти страны. Для начала определения анализа политических режимов следует принять во внимание, что Туркменистан является полуавторитарным режимом правления, в то время как в Киргизии, учитывая минувшие апрельские события, можно характеризовать как новая мутантная форма демократии. Возможно, этому повлияла национальная самоидентификация киргизстанцев или все-таки отрицательная сторона медали. 9 5. Для народов Центральной Азии само понятие демократии несет негативную окраску, так как, в советское время ценностями назывались именно идеологические ориентиры. Несмотря на приобретении независимости характерной чертой является форма правления. Если по рассматривать каждую страну, то наиболее приемлема отдельности демократия казахстанскому обществу. Для Узбекистана и Туркмении авторитарная форма правления. Для Киргизии полуавторитарные, хотя в данном случае можно выделить, что в Киргизии явно присутствует активное воздействие других сил. 6. Сформировавшиеся режимы можно характеризовать не как переходные, а как относительно устойчивые, основные характеристики и институты которых могут оставаться неизменными даже под влиянием так называемых «революций». 7. Влияние внешних сил на трансформации режимов во всех Центральноазиатсих республик было достаточно существенным. Прежде всего, роль внешнего фактора проявлялась в зарубежных программах продвижения демократии, действовавших в Центральной Азии. Актуализация политического подхода в продвижении демократии привела к тому, что программы способствовали не только открытости общества и развитию гражданских групп, но и усилению оппозиции в борьбе против действующих режимов. Источниковую базу составляют научная историко-политическая литература, труды таджикских и других зарубежных исследователей, пресса. Использовались также международные документы, официальные документы международных и государственных организаций, государственных органов, документы международных конференций, в той или иной мере, затрагивающих исследуемую тему. Ценным источником явились отечественные и зарубежные периодические издания: «Аналитик», « Полис», «Восток», «Международные процессы», «Международная жизнь», «Саясат-Policy», «Сиёсати хориљї» в которых 10 содержатся публикации по проблемам Центрально-Азиатского региона, политической интеграции и политических режимов. Теоретическая и практическая значимость диссертационного исследования. Теоретическая значимость работы определяется тем, что в ней предпринята одна из первых попыток использования теорий политических режимов для выявления и описания особенности политических режимов в Центральной Азии . Сделанная в исследовании попытка комплексного изучения процессов трансформации и специфические особенности политических режимов основе зарубежного и Центральноазиатского значительное приращение на опыта позволит осуществить общетеоретических знаний и эмпирического материала и сделать практические выводы. автор сделал попытку исследовать хронологию становления политических режимов в странах Центральноазиатского региона, сопровождающие этот процесс факторы и особенности развития политических ситуаций, а также типы политических элит в свете системно-исторического и сравнительного методов. Апробация диссертационной работы. Основные положения и отдельные результаты исследования докладывались автором на республиканских научнопрактических конференциях: « Таджикистан и современный мир: проблемы политического развития» (г. Душанбе, 2011); Основные положения диссертации отражены в публикации автора в «Вестнике Таджикского национального университета » Выводы и основные положения диссертации изложены автором в монографии, научных статьях, в том числе в научном издании, которое входит в перечень ведущих рецензируемых научных журналов, утвержденный Министерством образования и науки РФ. Структура диссертационной работы состоит из введения, двух глав, пять параграфов, заключения и списка использованной литературы. 11 ГЛАВА 1. ТЕОРЕТИКО-МЕТОДОЛОГИЧЕСКИЕ ОСНОВАНИЯ ИССЛЕДОВАНИЯ ТРАНСФОРМАЦИЙ ПОЛИТИЧЕСКИХ РЕЖИМОВ ЦЕНТРАЛЬНОАЗИАТСКОГО РЕГИОНА 1.1. Теоретические основы и методологические принципы исследования политических режимов Понятие «политический режим» отражает функциональный аспект существования и проявления политической власти, раскрывает механизм функционирования политической системы общества. В научной литературе имеются различные определения политических режимов. Основное их содержание сводится в конечном счете к следующему: политический режимэто способ осуществления политической и государственной власти; совокупность примеров и методов , с помощью которых правящий класс осуществляется свое политическое господство. Политический организационные жизнедеятельности режим средства характеризует достижения политических не государства, политических институтов, общественной и государственной жизни те способ целей, а формы организации в рамках того или иного общественного строя. Политический режим как система средств и методов осуществления власти отражает состояние демократии в обществе, наличие прав и свобод граждан, отношение государственных органов к правовым основам их деятельности. Сходные политические режимы обслуживают противоположные общественные системы и их политические курсы. Политические режимы в капиталистическом и социалистическом мире могут в основном быть схожи не только по названию, но и по внутренней сущности, по своим формам и методам. 12 Политический режим описывается с помощью ряда показателей, отражающих состояние политической сферы жизни общества. В этом смысле политический режим включает в себя: -роль, место и политические функции главы государства в системе политического руководства; -способ и порядок формирования представительных учреждений; -взаимоотношения между законодательный и исполнительной властью, между центральными и местными органами, власти и управления; -положение, влияние и условия деятельности политических партий, общественных организаций и движений; -правовой статус личности, состояние прав и свобод граждан; -наличие гласности и др. Для определения политического режима необходимо сопоставление официальных, в том числе конституционных и правовых норм с реальной политической жизнью, провозглашенных целей с действительной политикой. Всякий политический режим в конечном итоге представляет собой то или иное сочетание двух противоположных принципов организации человеческого взаимодействия: авторитарности (односторонней властности жестокой дисциплины и ответственности) и демократизма (равноправия сторон, их согласования, свободы выбора, самоуправления). Практически невозможны режимы, полностью лишенные форм реализации одного принципа и построенные на формах реализации только принципа. Фактически в каждом режиме заключается тот и другой принцип, но режимы отличаются мерой их сочетания. Установление того или иного режима определяется следующими факторами цели, задачи, которые ставят перед собой господствующие классы и их партии: -состояние, острота классовой борьбы в конкретном обществе; 13 -политическое сознание, политическая культура общества; -исторические традиции, нравственные установки; -формы государственного устройства; -внешнее окружение и т.д. В научной литературе предлагаются различные классификации политических и государственных режимов. Так, Бурлацкий Ф.М. и Галкин А.А. выделяют применительно к буржуазным государственным фашистские, полуфашистские, авторитарные, консервативные парламентские и буржуазнодемократические парламентские режимы1 . Гозман Л. и Эткинд А.М. делят политические режимы на тоталитарные, авторитарные, либеральные и демократичкие2 . Довольно интересную классификацию предлагают Курашвили Б.П., выделяющий демократический, тоталитарный, жестко демократический - авторитарный, авторитарно- авторитарный, развернуто- демократический и анархо-демократический политические режимы3 . Нам представляется, что в студенческой аудитории не обязательно давать столь развернутую типологию политических режимов, а будет достаточным ограничиться характеристикой основных, наиболее общих типов, а именно тоталитарного, авторитарного и демократического режимов. При этом следует подчеркнуть отсутствие жестких границ между ними и наличие переходных, смешанных форм. Термин «тоталитарный» происходит от латинского означает «целостный», «целый». Это понятие возникло в 20-е годы в Италии для режима Муссолини. Позже характеристики понятие вошло в политологию и служит для обозначению режимов, стремящихся к полному (тотальному) политическому контролю над жизнью общества в целом и каждого гражданина в отдельности. 1 См.: Бурлацкий Ф.М., Галкин А.А. Современный Левифан: Очерки политической социологии капитализма.- М.: 1985.-С.36. 2 Гозлан Л.Я., Эткинд А.М. Люди и власть от тоталитаризма к демократии.- М.: 1989.-С. 3 См.: Курашвили Б.П. Страна на распутье... Потери и перспективы перестройки.- М.: -С.98. 14 Для тоталитарного режима характерны строгая регламентация, политизация и санкционирование всей жизнедеятельности общества- начиная с экономической сферы и кончая областью искусства, спорта и моды, включая в значительной степени и частную жизнь человека. Происходит огосударствление общества, фактическое уничтожение или крайнее сужение независимой от государства общественной жизни, установление гражданского общества, превращение человека в простой придаток государственного механизма. Партийно-государственная власть выступает здесь как главный, если не единственное устройство. Важнейшей чертой тоталитаризма является фетишизация власти, культ власти, когда власть существует ради власти, рассматривается как абсолютная ценность. В политической сфере тоталитаризму соответствует: -Монополизации власти в руках одной партии, узурпирующей властнополитические функции. -Срастание партийного и государственного аппаратов. Во главе партии и государства стоят одни и те же лица, наделенные безграничной и бесконтрольной властью. При тоталитаризме «сращивание государственного и партийного аппарата столь глубоко и ограничено,- пишет И.С.Ислеев, что невозможно разграничить, где начинается партия и заканчивается государство. Государственные органы являются по своему духу «партийными», т.е. открыто политическими, а партийные -государственными и полицейско-бюрократическими».1 Правящая партия принимает по существу статус «государства в государстве», становится над государством, а посредством него над гражданским обществом. Такая организация перестанет быть политической 1 Желев Ж.Е. Фашизм. Документальное исследование германского, итальянского и испанского фашизма// Философская и социологическая мысль.- 1991- №1. - С.127. 15 партией в собственном смысле слова, а сохраняет лишь внешнее признаки таковой. -Однопартийная система, не допущенное оппозиции и инакомыслия. -Создание строгого иерархической вертикальной системы управления, увенчанной фигурой вождя. Харизматический лидер выступает как ядро тоталитарной системы. -Формирование власти на всех уровнях через закрытые каналы бюрократической номенклатуры. -фактическое отчуждение граждан от политического процесса. -максимальное ограничение прав и свобод граждан. Умаление роли права, закона. Основной принцип тоталитарного общества «Запрещено все, что приказано». -Монопольный контроль над вооруженными силами. -Террор, насилие как средство политической борьбы. В экономической сферы партийно-государственного устанавливается монопольный контроль аппарата над хозяйственной деятельностью, централизованное плановое руководство и управление экономикой. В духовной сфере важнейшей особенностью тоталитарного режима является господство официальной идеологии, нацеленной на построение нового политического и социального порядка и создание нового типа личности. Тоталитарная идеология складывается из трех частей: радикальной критики предшествующего, старого общества или определенного противника, которого необходимо сокрушить: представленной о «совершенном общества» будущего, «светлом завтра», рецептов его достижения. Тем самым тоталитарная идеология отрицает прошлое и настоящее во имя великого и светлого будущего, постулирует необходимость тоталитарного переустройства общества. Это официальная идеология претендует на то, чтобы быть воплощением абсолютной истины, 16 и потому объявляется общеобязательной и не подлежащий критике. Тоталитарная идеология становится тем самым объектом веры, своего рода квазирелигией. Фанатичная вера единственную и окончательную истину во многом объясняет массовый энтузиазм народа к поддержку тоталитарных режимов. Приверженность населения официальной идеологии достигается посредством централизации идеологических средств воздействия, монополией аппарата на информацию, нетерпимости к инакомыслию. Таковы основные черты тоталитарного режима. Конечно, это своего рода «теоретическая» модель тоталитаризма, а на практике эти черты имели специфические формы проявления в зависимости от конкретно-исторической ситуации. Старший облик тоталитаризма в великолепной художественной обобщенной форме представлен в романах - антиутопиях Е.Замятина «Мы», Оруэлла Дж. «1984», в произведениях А.Костлера «Слепящая тьма», А.Солженицына «Архипелаг ГУЛАГ» и др. Научное осмысление тоталитаризма началось в 50-х годах. Наибольшую известность на Западе получили работы Ф.Хейка «Дорога к рабству» Х.Арент «Происхождение тоталитаризма», З.Бжезинского и К.Фридриха «Тотальная диктатура и автократия», Т.Адорно и др. «Авторитарная личность», а также более поздние труды Р.Арона, Л.Шапиро, Дж.Киркпатрик. В бывших социалистических странах данная проблематика до недавнего времени не исследовалась (за исключением работ М.Джиласа, Ж.Жалева) и путей его трансформации. Тоталитаризм представляет собой феномен ХХ века, связанный со вступлением общества в новую фазу индустриализации, ломкой старых политических и социальных структур в сочетании с разрушительными последствиями первой мировой войны. Развитие науки и техники, появление 17 новых технологий, современной социальной инженерии создано возможность контроля за большими массами людей. Наиболее яркими примерами тоталитарного режима могут служить гитлеровский нацизм и итальянский фашизм. Несмотря на существенные различия этих форм тоталитаризма общим для них является абсолютная власть государства и партии, террор, беззаконие, подчинение народа произволу государственной машины. Американский политолог - историк Р.Даниэльс отмечает: «Тоталитаризм левого только или сталинизм представляет собой прямой и естественный продукт революции. Тоталитаризм правого толка - это исход контрреволюционной революции. В обоих борьбы против реальной случаях для сохранения власти обществом применяются все доступные средства современной технологией вооружения, надзора или возможной и контроля над принуждения, усиленные и составления досье. Тоталитаризм характерная для ХХ века форма посреволюционной диктатуры, устанавливаемая либо правыми, либо левыми»1 . Тоталитаризм - и сталинский и германский - паразитировал на социализме, на притягательной силе этой идеи, на вере в возможность создания общества социальной гармонии. Но если при этом сталинизм использовал марксистско-ленинскую теорию, абсолютизируя классовый подход, то Гитлер отвергал марксизм, хотя многие использовал из опыта и символики рабочего движения. Идеология фашизма строилась на разжигании национальной, расовой ненависти. В отличие от сталинского режима, фашизм не охватил монопольно всю экономику, не устранил полностью механизмы экономического саморегулирования2 , хотя тенденции к сверхмонополизации, распространению 1 2 История СССР.- 1990.-№6- С.187. Желев Ж. Закат тоталитарных систем //Новое время.- 1990.- №43. 18 сферы государственного регулирования на различные отрасли хозяйства достаточно полно проявились и в нацисткой Германии. Тоталитарная система путем принуждения, жесткой регламентации всех сфер деятельности человека обеспечивает известную внутреннюю стабильность политической системы. Но, как показывает исторический опыт, тоталитарный режим не в состоянии жизнедеятельность длительное общества. время обеспечивать Насильственно эффективную осуществляемые меры характеризуются нерациональностью, большими экономическими издержками, нарастанием структурных диспропорций. При тоталитарном режиме человек лишается внутренних побудительных стимулов к труду, отсутствие которых компенсируется либо применением насилия, либо попытками разжечь массовый энтузиазм. Очевидно, что тоталитарная модель общества является нежизнеспособной, тупиковой, что рано или поздно- часто после смерти харизматического лидера - становятся очевидным даже для правящей элиты. По оценкам советских ученых, постепенное разложение, распад тоталитарной системы в СССР начался после 1953г., о чем свидетельствует устранение единоличной власти вождя, массового террора и репрессий, возникновение диссидентского движения и др. Но лишь в условиях перестройки особенно и после августовских событий 1991г. удалось осуществить демонтаж основных структур тоталитаризма, прежде всего КПСС, разрушение унитарного, псевдофедеративного государства, департизацию общества. Революционные процессы в странах Восточной Европы на рубеже 1989-1990гг. также происходили под знаком разрушения тоталитарных режимов. Нынешнее состояние нашего общества характеризуется в научной литературе как посттоталитарное1, открывающее возможности для перехода 1 Демократия и тоталитаризм. Материалы дискуссии //Свободная мысль.-1991.- №5.- С.34,38. 19 при благоприятных условиях к демократическому режиму и вместе с тем сохраняющее опасность авторитарных тенденций. Авторитарный режим (от лат. - власть, влияние (характеризуется следующими основными чертами: -сосредоточение всей полноты власти в руках определенного органаединоличного или коллективного, неподконтрольного или неподотчетного другим государственным органам. В качестве автократа может выступать абсолютный монарх, тиран, военная хунта, регентский совет, различные олигархические структуры и т.д.; -ограничение выборности государственных органов. Ослабление прерогатив парламента и одновременно наделение широкими полномочиями исполнительно- распорядительных органов; -фактический отказ от концепции разделения властей; -ограничение или полное запрещение легальной оппозиции. Партии и политические движения могут функционировать, но чисто формально; -строгая регламентация и контроль за деятельностью профсоюзных, кооперативных и др. общественных организаций, политическим поведением отдельных граждан; -отсутствие конкуренции в политической сфере; -ликвидация или существенное ограничение политических прав и свобод граждан, а также юридических гарантий их защиты; -отстранение населения от участия в контроле за деятельностью государства. Массовое отчуждение от власти. Авторитарный режим в отличие от тоталитарного не претендует на политический контроль за всеми сторонами жизни общества. Обеспечивая любым путем, включая прямое насилие, политическую власть, авторитарный режим не вмешивается в те сферы, которые не связаны непосредственно с политикой. Для него характерны разгосударствление, деэтапизация экономики, 20 культуры, социальной сферы. Авторитарное общество построено на принципе: Разрешено все, кроме политики». Тем самым в дифференцированные условиях отношения авторитарного режима государства общества, и имеет место сохраняются определенные элементы гражданского общества, пусть и в незрелом, конфликтном виде. Важнейшее отличие авторитаризма от тоталитаризма состоит в том, что здесь нет единой идеологической базы, сверхидеи; или она довольно размыта. Западные политологи отмечают, что авторитарные режимы можно назвать прагматическими диктатурами, в отличие от идеократических при тоталитаризме1. Не случайно А. Солженицин в своем «Письме вождям Советского Союза» (1973) называл необходимым этапом оздоровления советского общества отказ вождей пусть пока не от власти, а от идеологии. Он предлагал преследовать или запрещать марксизм, а лишь только «лишь марксизм мощной государственной поддержкой, и пусть он существует см по себе, на своих ногах»1 . Прошлое и настоящее демонстрируют нам множество форм и разновидностей авторитаризма. По мнению многих политологов и тоталитаризм не является чистым типом, а лишь крайней формой авторитарного режима. Собственно авторитарные контрреволюционными, режимы могут левоавторитарными олигархически-авторитарными (Марокко, быть и Непал, революционными и правоавторитарными, Индонезия). Выделяют авторитарно-популистские режимы (Египет при Насере, Бразилия при Варгасе), теоретические авторитарные режимы (Иран после 1979г.), национал- патриотические, персонифицированные авторитарные режимы (персональная тирания И.Амина в Уганде) и др. 1 1 См.: Поспеловски Д. Тоталитаризм-авторитаризм-демократия //Книжное обозрение.- 1990.- №20. Солженицын А. Письмо вождям Советского Союза. //Диалог.- 1990.- №4.-С.93. 21 В развивающихся странах авторитарная власть часто принимает форму военного режима, что связано со слабостью гражданской бюрократии в этих странах. Так, в независимых странах Африки после 1960 г. произошло 68 успешных военных переворотов, и в среднем один год из каждых трех приходится на правление военных. Только 18 стран из 49 избежали военных режимов, а в остальных половина всего периода независимого существования прошло под господством армии. В настоящее время число военных режимов здесь сократилось, многие из них трансформировались в гражданские (Бурунди, Заир, Судан, Того, Мали и др.)2 Авторитарный режим в отличие от тоталитарного более гибок, способен к трансформации и модернизации. Авторитарный режим допускает размежевание и даже поляризацию различных сил и интересов, разрешает в определенных пределах легальную оппозицию, а тем самым способствует зарождении демократических механизмов и институтов. При справедливой критике авторитарных режимов за централизацию власти, жестокость и т.п. необходимо ведет и конструктивную роль в некоторых случаях, т.е. они направлены на стабилизацию общества, способствуют формированию национального рынка, политической культуры. Как правило авторитарные режимы возникают там, где происходит слияние старых социально-экономических институтов и поляризация сил в процессе перехода стран от традиционных структур к индустриальным. Поэтому не всегда оправдана лишь сугубо негативная оценка этих режимов и отождествление их с такими наиболее одиозными фигурами современной истории как Стресснер, Пиночет и др. В целом ряде стран (Испания, Южная 2 Мировая экономика и международные отношения.- 1990.-№4.-С.50. К сожалению, в силу ограниченности времени на лекцию, трудно дать подобную характеристику различных авторитарных режимов. Поэтому можно порекомендовать студентам самостоятельно изучать сооветствующую литературу. 22 Корея, Таиланд, Бразилия) авторитарные режимы создали необходимые политические условия для экономической модернизации общества. В советской литературе 1990г. тоже попытались переосмыслить опыт многих стран Азии, Африки, Латинской Америки, где долгое время господствовали авторитарные режимы, применительно к реалиям Советского Союза. Высказывались мнение, что переход от тоталитаризма к демократии возможен лишь на путях определенных разновидностей авторитаризма.1. Очевидно, что на сегодняшний день нельзя исключить вероятности установления авторитарной системы власти во многих государствах СНГ и странах Восточной Европы. В ряде республик бывшего Союза тенденции авторитарного развития уже налицо. Но является ли авторитарный режим неизбежным при переходе от тоталитарных структур к демократическим? Каковы условия и пути демократизации общества? Ответ на эти вопросы невозможен без выяснения сущности демократических режимов и путей их становления. Таким образом, за последние 20 лет очень много недемократических: тоталитарных и авторитарных режимов распалось или трансформировалось в демократические республики или государства на демократической основе. Общий недостаток недемократических политических систем состоит в том, что они не были подконтрольны народу, а значит, характер их взаимоотношений с гражданами зависел прежде всего от воли правителей. В прошлые века возможность произвола со стороны авторитарных правителей существенно сдерживалась традициями правления, относительно высокой образованностью и воспитанностью монархов и аристократии, их самоконтролем на основе религиозно-нравственных кодексов, а также мнением церкви и угрозой народных восстаний. В современную эпоху эти факторы либо вообще исчезли, 1 См.: Клямкин И.М., Мигранян А.М. Нужна «железная рука»? //Литературная газета.- 1989.- №33; Мигранян А.М. Долгий путь к европейскому дому //Новый мир- 1990.- №7.-С.169-171 23 либо их действие сильно ослабло. Поэтому надежно обуздать власть, гарантировать защиту граждан от государственного произвола может только демократическая форма правления. Тем народам, которые готовы к индивидуальной свободе и ответственности, ограничению собственного эгоизма, уважению закона и прав человека, демократия действительно создает наилучшие возможности для индивидуального и общественного развития, реализации гуманистических ценностей: свободы, равноправия, справедливости, социального творчества. 1.2.Трансформации политических систем: от ослабления прежних режимов до начала консолидации новых режимов Почти полтора века спустя Центральная Азия вновь предстала на международной арене в качестве самостоятельного актора. Из дебрей социализма трамплин истории перекинул Казахстан, Узбекистан, Кыргызстан, Таджикистан и Туркмению в объятия «дикого капитализма». Распад Советского Союза фактически предопределил дезинтеграцию региона .1 Но нужно было как-то самортизировать последствия развала. Единая экономика, общая валюта, цельный режим коммуникаций, централизованная система государственного управления, наконец, единая армия с ядерным арсеналом – игнорирование таких факторов грозило катастрофой. В декабре 1991 года впопыхах в Алматы, тогда еще столице Казахстана, состоялось рождение в свет Содружества Независимых Государств (СНГ). Забегая вперед, можно сказать что оно явилось именно тем механизмом, который позволил провести размежевание республик бывшего СССР в относительно цивилизованных рамках. Вообще, прародители СНГ вырисовывали куда более радужные перспективы. Речь, прежде всего, шла о сохранении в действии существующей структуры экономики и хозяйствования, поддержании единой оборонной системы. Но, одно дело – желания, и совсем 1 Агентство по статистике Республики Казахстан \\ www.stat.kz 24 другое – их избавление от опеки Москвы, что вело к разрыву всего комплекса связей. Национальные лидеры провели свои страны к мировым стандартам в общем постсоветском потоке. Экономические структуры неминуемо отдалялись друг от друга. Разные ориентации приобрели реформы. При этом, вопреки прогнозам, ни одно государство не стало копировать модные на тот момент турецкую, южно-корейскую, китайскую, какие-либо иные модели. Нечто схожее наметилось в отношении внутри – и внешнеполитических доктрин. «пятерки» Генеральная сводилось деколонизации. Схожей внутриполитическая к достижению оказалось линия центрально-азиатской подлинной избранная форма независимости и государственного устройства, основанная на сильном президентском правлении. Хотя Казахстан, Кыргызстан и Таджикистан пришли к этому значительно позднее. Что собственно, закономерно, учитывая как историко-ментальные предпосылки, так и жесткие требования переходного периода. В действительности, если Казахстан и Кыргызстан в принципиальном плане взяли курс на построение светского демократического общества, то Узбекистан и Туркменистан предпочли сохранить светский, но сугубо авторитарный стиль государственного строительства. Таджикистан вначале 1990-х вовсе ввергся в пучину внутриполитических усобиц. На вооружение были взяты зачастую разнящиеся национальные идеи. Казахи идентифицировали себя с наследием Абылая и других казахских, а в более широком плане золотоордынских ханов, узбеки – эмира Темура, таджики – Исмаила Сомони, кыргызы – Манаса, легендарного предка, оставившего «семь заповедей». Олицетворением величия прошлого и настоящего в Туркмении стала книга первого президента – «Рухнама». Во внешнеполитической стезе республики продекларировали, в общем-то, одинаковое стремление к равноправному международному диалогу и следованию, общепризнанным канонам поведения. Каких-либо конкретных 25 предпочтений не выдвигалось. Обзавелись членством в ООН. Уже по ходу самостоятельного плавания устремления обретали более четкие контуры. В чем нашли свое отражение, как субъективные, так и объективные факторы. В ряду последних, например, даже гипотетически было бы сложным представить резкое дистанцирование Казахстана от России при наличии общей границы свыше 7 тысяч километров и накрепко завязанных экономических систем. С другой стороны, в силу тех же обстоятельств более раскрепощенное поведение в отношениях с Москвой могли себе позволить Ташкент и Ашхабад. Как бы то ни было, практически всем странам СНГ, включая постсоветскую Центральную Азию, пришлось пройти извилистый путь от эйфории и необоснованных надежд на скорое благополучие до глубокого разочарования и социально-экономического упадка. В первой половине 1990-х годов валовый внутренний продукт сократился на 62% в Таджикистане, на 49% в Кыргызстане, на 39% в Казахстане, на 30% в Туркменистане и на 18% в Узбекистане1. По данным агентство Республики Казахстан по статистике на 2010 год величина прожиточного минимума в республике составил 13 073 тенге на душу населения, а ВВП вКазахстане вырастет на 3 % в 2010 году - Fitch АСТАНА, по данным ИА Новости-Казахстан 2. По данным электронной газеты «Азия-Плюс» - рост ВВП Таджикистана по прогнозам Европейского банка реконструкции и развития (ЕБРР) в 2010 году составит 3,8%1. По данным Азиатскиго банка развития прогнозирует рост валового внутреннего продукта (ВВП) Узбекистана в 2010 году в сторону увеличения до 8,5%2. 1 Азиатский банк развития \\ www.bbr.ru Толипов Ф. Центральная Азия как пространство, полития, народ и судьба//Центральная Азия и Кавказ, 2005, №2(38).с.127 2 26 Спад развивался на фоне нарастающего демографического фактора почти во всех государствах региона за исключением Казахстана (регресс был обусловлен массовым оттоком русскоязычного населения из республики). Затем длительный период у местных государств не доставало ресурсов для перехода от траектории «контролируемого спада» к стабильному экономическому росту. Данный процесс сопровождался распространением теневой экономики и проявлением других темных сторон. Угрожающий масштаб обрел наркобизнес, принимая во внимание, что Центральная Азия находится по соседству с одним из трех ведущих мировых центров производства наркотиков – так называемым «золотым полумесяцем», включающим территории Афганистана, Ирана и Пакистана. Потребовалось почти десятилетие для того, чтобы обозначить признаки экономического роста. Заметно увеличились темпы роста валового внутреннего продукта. В 2000 году такой показатель составил около 10% в Казахстане, 18% в Туркменистане, 8%- в Таджикистане, 5% - в Кыргызстане и 4 – в Узбекистане. Даже с учетом сомнительной достоверности официальной статистики в Туркменистане и Узбекистане, динамика основных макроэкономических показателей явствовало в позитиве1. Усиливающиеся различия, касающиеся степени экономического развития, внешней и внутренней политики, духовно-идеологических ориентиров и способности адаптироваться к императивам глобализации, указывают на то, что рассматривать регион как единое целое можно с большими оговорками. Стартовав в 1991-м почти с равных позиций, спустя всего восемнадцать лет эти государства предстали в совершенно отличных друг от друга ипостасях. При этом, серьезным испытаниям подвергается состоятельность каждого. 1 Жуков С. Казахстан, Узбекистан, в социально-экономических структурах современного мира. «Мировая экономика и международные отношения», 1997, №3, с.48 2 Akimov V. Kazakhstan: Final results of Parliamentary Elections Issued\\FBIS-SOV-94-053. March 18, 1994 с.45 27 Увеличивается дистанция в уровнях жизни людей. Нагнетаются взаимные обиды и споры. Ситуацию усугубляют вызовы безопасности, как политической, так и экономической. В первую очередь, речь идет о международном терроризме, религиозном экстремизме, нелегальной миграции, коррупции. Завершает картину растущая конкуренция крупных держав. В XX веке слово "демократия" стало, пожалуй, самым популярным у народов и политиков всего мира. Сегодня нет ни одного влиятельного политического движения, которое не претендовало бы на осуществление демократии, не использовало этот термин в своих, часто далеких от подлинной демократии целей. Что же представляет собой демократия и в чем причины ее популярности? В современном языке слово "демократия" имеет несколько значений. Термин происходит от греческого слова, состоящего в свою очередь из двух слов: demos – народ и kratos – власть, правление. Зародившись еще в античности, демократия дословно обозначает “власть народа” или “народовластие”. Однако на протяжении уже не одного столетия в истории политической мысли в понятия “народ” различными авторами, научными школами и концепциями вкладывается неодинаковый смысл. То же можно сказать и о различных трактовках механизма народовластия. Понятие «демократия» в буквальном переводе с греческого означает «власть народа» или согласно более развернутому определению А.Линконльна, «правление народа, избранное народом и для народа». В основном демократического режима лежит признание суверенитета народа, т.е. провозглашение народа источником верховной государственной власти. При демократии в процессе свободного волеизъявления народа выявляется позиция большинства, которую власти не могут игнорировать. Принцип большинства составляет суть доктрины народного суверенитета и 1 Гаджиев К. Геополитика Кавказа. – Москва, 2001. с.177 28 основополагающий принцип демократии. Главная и естественная обязанности большинства в демократическом обществе - неизменное уважение меньшинства и его права на создание оппозиции. вырабатывалась формула демократии: В течении нескольких веков «Политическая власть народа, отправляемая свободно выражающим себя большинством, уважающим право меньшинства проявлять свое несогласие» или лаконичное - «власть большинства, уважающая права меньшинства». Исходя из такого понимания сути демократии, назовем основные признаки и критерии демократического политического режима. Важнейшими среди них являются: 1. Проведение свободных выборов. Свободные выборы предполагают, как указывает французский политолог Ж-Л Кермонн, по меньшей мере три условия: свободу выдвижения кандидатур, свободу избирательного права, т.е. «один человек - один голос», свободу голосования, понимаемую как тайное голосование и равенство всех в информации и возможности вести пропаганду во время избирательной кампании1. 2.Постоянное и реальное функционирование избранных народом органов власти (в центре и на местах). В демократическом обществе наших дней формирование государственной политики происходит главным образом посредством представительных учреждений. Граждане делегируют полномочия по осуществлению политической власти своим представителям, которые сами и начинают формировать волеизъявление народа, а при принятии политических решений выражают и предвосхищают эту волю самостоятельно и под свою ответственность. 3.Разделение властей в системе государственной власти. Законодательная и исполнительная, судебная власти отделены и достаточно независимы друг от друга, в то же время они постоянно взаимодействуют между собой в процессе 1 Шмачкова Т.В. Из основ политологии Запада в Политические исслед. 1991. №2.-С.135. 29 формирования и осуществления государственной политики. При разделении властей создается механизм издержек и противовесов, каждая из властей как бы уравновешивает друг друга и не дает ни одной из них занять господствующие позиции. 4.Наличие многопартийной системы. Последовательный демократизм предполагает беспрепятственную деятельность партий, а также других общественно-политических соответствующего объединений, действующих в рамках законодательства. Политические партии обеспечивают свободу политического самовыражения различных социальных групп и слоев, контролируют друг друга, не допуская монополии какой-либо одной политической силы. Главной ареной соперничества политических партий являются выборы. Партии не имеют никаких непосредственно публично- властных полномочий, они разрабатывают государственную политику; но проводится она в жизнь лишь в меру принятия представительными учреждениями. 5.Существование оппозиции. В условиях демократического режима оппозиция является неотъемлемым, органическим и постоянным политического процесса. Право на оппозицию элементом обеспечивает реальный плюрализм мнений и позиций, необходимый для поисков оптимальных решений общественных проблем. Посредством оппозиции меньшинство, признавая волю большинства, сохраняет возможность открыто отстаивать свою точку зрения. Это делает само большинство неустойчивым и не дает его победе перерасти в диктат и тиранию. Те, кто находятся у власти, гарантированы от уничтожения (политического, морального, физического) в случае победы оппозиции и соответствующей перемены власти. Соперничающие политические силы вырабатывают таким образом определенные «правила игры». 30 6.Гласность в работе властей всех уровней, беспрепятственный доступ прессы и общественности к информации, действенный контроль со стороны общества за осуществлением власти. 7.Провозглашение и юридические гарантии прав и свобод граждан. Права и свободы человека и гражданина рассматриваются как высшая ценность демократии. Всеобщая Декларация прав человека (1948) гласит: «Все люди рождаются свободными и равными в своих достоинствах и правах. Они наделены разумом и совестью и должны поступать в отношении друг друга в духе братства». Демократические режимы представляют гражданам широкий круг политических, социально-экономических и личных прав и свобод. 8.Верховенство закона во всех сферах жизни общества, формирование правового государства. В Демократическом правовом государстве конституционные и другие правовые нормы действуют независимо от смены партий и руководителей у власти. Право являются силой, неподвластной колебаниям политической конъюнктуры и изменениям в соотношении политических сил. Важной особенностью демократического режима является формализация закона, наличие строгой процедуры. Власть в демократическом обществе предъявляет гражданам одно требование - держаться в рамках закона. «Разрешено все, что не запрещено законом»- таков принцип демократических режимов. При демократическом режиме государство и общество выступают как равноправные партнеры, как субъекты общественной жизнедеятельности. Решение общественных проблем осуществляется путем поиска компромисса между государством и гражданским обществом. Рассматривая демократию как наиболее совершенную разновидность политического режима, не следует возводить ее в абсолют. «Как и все остальное,- справедливо замечает А.Н.Яковлев,- демократия не абсолютное добро. В руках человека она может быть направлена и на Добро и на Зло. Чтобы 31 не произошло, надо хорошо отдавать себе отчет во всех недостатках, диктуемых природой этого любимого дитяти»1. К издержкам демократии следует отнести в первую очередь возможность превращения ее к диктатуру большинства. «Власть толпы» или охлократия может быть такой же деспотичной, неразумной и несправедливой, как и государственный произвол в условиях тоталитаризма. Демократия будит социальную активность масс, но эта активность может носит и конструктивный и деструктивный характер. Еще древние (Платон, Полибий и др.) обращали внимание на склонность демократии впадать в анархию, в неуправляемость, хаос. Следует учитывать и тот факт, что выборность высшего политического руководства, законодательных органов приходить в противоречие с требованиями профессионализма и компетентности. Указанные нами издержки и недостатки демократии лишь предупреждают об опасности, но не отрицают ее ценности. Вряд ли стоит отказываться от демократии из страха перед ее возможным несовершенством. Каковы бы не были недостатки демократии, лучшей организационной формы осуществления власти в распоряжении человечества нет. Лекарством от зла, приносимого демократией, указывал Т.Джефферсон, является еще большая демократизация, т.к. от народа в целом можно ожидать несправедливостей в меньшей степени, чем от меньшинства. По известному выражению У.Черчилля демократия система скверная; беда в том, что другие еще хуже. В научной литературе либеральный режим выделяется иногда как самостоятельный тип политического режима наряду с авторитарным и демократическим, однако его определение вызывает некоторые сложности, поскольку это довольно неустойчивый, переходный тип режима. Либеральный режим обеспечивает диалог 1 общества с Московские новости, 1990, №9, С.11. 32 властью, влияние различных социальных групп и общества в целом на принимаемые решения, но сами решения остаются прерогативой власти. Либеральный режим обеспечивает власть прежде всего имущих слоев населения, составляя за чертой активной политики основную массу народа. Поэтому дальнейшее становление демократии шло под знаком борьбы за политическое участие всех граждан, выработки позитивной концепции свободы («свободы для»), все более полного утверждения механизмов реального плюрализма. В настоящее время западные политологи (Р.Даль и др.) насчитывают около 60 стран, которые могут считаться демократическими. Из них приблизительно 20- это так называемые старые демократии, где демократические системы сложились в 40-50гг. нашего столетия и около 40 новые демократии, вступившие на этот путь в 70-80-е годы1 . Тенденция к демократизации существующих политических систем объективный факт. В ее основе научно-техническая революция и связанные с ней изменения в характере труда, способствующие преодолению отчуждения человека; растущее понимание угрозы кризиса цивилизации и его последствий, приводящее к демократизации внутри мирового сообщества; более отчетливое осознание демократии как универсальной ценности, для которой не существует границ, разделяющих различные социальные системы. Кризис и распад авторитарно-тоталитарных режимов (будь то в Южной Америке или в Восточной Европе) - красноречивое проявление этого процесса. Мировой опыт свидетельствует, что трансформация тоталитарных режимов в демократические чрезвычайно сложно и трудно. В наших условиях эта задача усложняется целым рядом уникальных обстоятельств и особенностей. Демократические режимы Запад складывались на основе рынка и частность собственности, развитого гражданского общества 1 Основы политологии //Под ред. Иоффе Э.Ш.- Мн., 1991.- С.101. 33 и социального плюрализма, довольно высокой политической культуры общества и соответствующих традиций. Для СНГ и стран Восточной Европы характерно своего рода «перевернутая схема» движения к демократии. Процесс политической демократизации начался здесь до возникновения рыночных отношений. Политические и экономические реформы идут одновременно, причем политические перемены опережают подчас экономическую трансформацию. Несоизмеримость масштабов экономических и политических реформ - одна из причин неустойчивости демократических институтов в переходный период. В условиях многонационального государств процесс демократизации органически связан с национальным фактором. Рост национального самосознания, борьба за национальное самоопределение привели к распаду Союза и образованию независимых, суверенных государств. Однако этот процесс сопровождается обострением национальных конфликтов, волной национализма. Выдвижение национального вопроса на первый план несет в себе, по-видимому, опасность замедления и демократизации и экономических реформ. Трудности становления демократии связаны и с состоянием политической культуры общества, невозможностью быстро преодолеть старые традиции. Демократические силы, выросшие из тоталитарного общества, несут в себе черты прошлого, своеобразный «вирус» тоталитаризма, что проявляется в претензиях на исключительную правоту, склонности присвоить себе некую мессианскую функцию, экстремизме, поиске «новых врагов»,щедрой раздаче заведомо невыполнимых обещаний и т.д. Положение усугубляется отсутствием единства в лагере демократических сил, расколотом на множество партий, групп, фронтов, а значит и отсутствием программы действий и реформ. Производным от этимологического понимания демократии является ее более широкая вторая трактовка как формы устройства любой организации, 34 основанной на равноправном участии ее членов в управлении и принятии в ней решений по большинству. В этом смысле говорится о партийной, профсоюзной, производственной и даже семейной демократии. Понимаемая в широком значении, демократия может существовать всюду, где есть организация, власть и управление. С этимологическим пониманием демократии связаны также и другие третье и четвертое - значения этого термина. В третьем значении демократия рассматривается как основанный на определенной системе ценностей идеал общественного устройства и соответствующее ему мировоззрение. К числу составляющих этот идеал ценностей относятся свобода, равенство, права человека, народный суверенитет и некоторые другие. Понятие поскольку демократии базируется на как народовластия нормативном является подходе к нормативным, этому феномену, предполагающем построение категории исходя из человеческих идеалов, ценностей и пожеланий. Демократия характеризуется в этом случае как идеал, основанный на таких основополагающих ценностях, как свобода, равенство, уважение человеческого достоинства, солидарность. В первую очередь именно своему ценностному содержанию демократия обязана такой популярностью в современном мире. Сопоставление демократической практики с концепциями демократии показывает, что последние, с одной стороны, нередко шли за эмпирическим материалом, а с другой – стремились выработать идеальную модель демократического устройства, которая учитывала бы как уже накопленный опыт исторического развития с его отрицательными и положительными последствиями. Иначе говоря, как проанализировать сущее, так и раскрыть должное в демократии, что, по мнению авторов тех или иных концепций, могло бы привести в соответствие реальное политическое устройство с реальными потребностями общественного развития. 35 Нормативное понятие демократии имеет как сильную, так и слабую стороны. Его сила состоит в привлекательности содержащихся в нем ценностей, способности увлечь многих людей на практические действия по осуществлению демократического идеала. Слабость же такого определения демократии - в отрыве от действительности, ее идеализации. Реальная демократия нигде и никогда не была властью народа, что означало бы негосударственное, общественное самоуправление. С момента возникновения этого понятия демократия связана с государством, а значит и с принуждением, и в лучшем случае является властью большинства над меньшинством, а чаще всего формой правления хорошо организованного привилегированного меньшинства, в большей или меньшей степени подконтрольного народу. Реальная демократия, как это еще будет более подробно рассмотрено, во многом далека и от демократических ценностей: свободы, равенства и т.д. Учитывая большое расхождение нормативного и эмпирического понятий демократии и вытекающие отсюда неудобства при использовании этой категории в науке и повседневном языке, Роберт Даль и некоторые другие политологи предлагают ввести для обозначения реально существующих государств, называемых демократиями, специальный термин "полиархия". Учитывая взаимосвязь нормативных и эмпирических определений демократии как формы государственного правления, можно выделить ее следующие характерные черты: Юридическое признание и институциональное выражение суверенитета, верховной власти народа. Именно народ, а не монарх, аристократия, бюрократия или духовенство выступают официальным источником власти. Суверенитет народа выражается в том, что именно ему принадлежит учредительная, конституционная власть в государстве, что он выбирает своих представителей и может периодически сменять их, а во многих странах имеет 36 также право непосредственно участвовать в разработке и принятии законов с помощью народных инициатив и референдумов. Периодическая выборность основных органов государства. Демократией может считаться лишь то государство, в котором лица, осуществляющие верховную власть, избираются, причем избираются на определенный, ограниченный срок. В древности многие народы нередко выбирали себе царей, которые затем имели право на пожизненное правление и даже передачу этого права по наследству. (У древних греков выборная монархия называлась "эсимнетия".) Однако в этом случае демократии еще не было. Равенство прав граждан на участие в управлении государством. Этот принцип требует как минимум равенства избирательных прав. А в современной, сложно организованной политической системе он предполагает также свободу создавать политические партии и другие объединения для выражения воли граждан, свободу мнений, право на информацию и на участие в конкурентной борьбе за занятие руководящих должностей в государстве. Эти требования являются минимальными условиями, позволяющими говорить о наличии демократической формы правления в той или иной стране. Однако реальные политические системы, основанные на общих принципах демократии, весьма существенно отличаются друг от друга, например античная и современная демократии, американская и швейцарская политические системы и т.д. Названные общие принципы демократии дают возможность выделить основные критерии, позволяющие различать и классифицировать многочисленные теории и практические демократические модели и как бы измерять их. При оценке в соответствии с ее первым, важнейшим принципом суверенитетом народа - демократия классифицируется в зависимости от того, как понимается народ и как осуществляется им суверенитет. Такое, казалось бы, 37 очевидное и простое понятие, как "народ", трактовалось в истории политической мысли далеко не одинаково. В отличие от современного понимания как всего населения страны, примерно до середины XIX века демоснарод отождествлялся либо со свободными взрослыми мужчинами (как это было в античной демократии), либо с собственниками, обладающими недвижимостью или другими немалыми ценностями, либо лишь с мужчинами. В прямых формах народовластия граждане сами непосредственно участвуют в подготовке, обсуждении и принятии решений. Такая форма участия доминировала в античных демократиях. Практически она возможна в сравнительно небольших коллективах (на производственных предприятиях, в общинах, городах и т.п.), причем в тех случаях, когда принимаемые решения достаточно просты и участие в их подготовке и обсуждении не требует специальной квалификации. К прямой демократии обычно относят так называемый императивный мандат, предполагающий обязанность выборных представителей голосовать строго в соответствии с наказом избирателей, их волей. Так, характер императивного мандата имеет коллегия выборщиков президента США, обязанных отдать свой голос за кандидата, победившего в соответствующих штатах. Императивный мандат как бы консервирует волю избирателей, не позволяя его носителям участвовать в обсуждении и принятии компромиссных вариантов решений. Важным (вторым) каналом участия граждан в осуществлении власти является плебисцитарная демократия. Различие между ней и прямой демократией проводится не всегда, поскольку обе эти формы участия включают непосредственное волеизъявление народа, однако оно существует. Суть его состоит в том, что прямая демократия предполагает участие граждан на всех важнейших стадиях процесса властвования (в подготовке, принятии политических решений и в контроле за их осуществлением), а при 38 плебисцитарной демократии возможности политического влияния граждан сравнительно ограничены. Им предоставляется право посредством голосования одобрить или отвергнуть тот или иной проект закона или другого решения, который обычно готовится президентом, правительством, партией или инициативной группой. Возможности участия основной массы населения в подготовке таких проектов очень невелики даже в тех случаях, когда непосредственно самим гражданам предоставляется право подготавливать и выносить их на рассмотрение законодательных органов или на всенародное голосование. Плебисцитарные институты нередко используются в целях манипулирования волей граждан, достигаемого, в частности, с помощью двусмысленных формулировок вопросов, выносимых на голосование. Они, особенно референдумы и опросы, достаточно широко применяются на различных уровнях управления: в общинах, городах, областях, в масштабах всего государства. Третьей, ведущей в современных государствах формой политического участия, является репрезентативная демократия. Ее суть - в опосредованном участии граждан в принятии решений, в выборе ими в органы власти своих представителей, призванных выражать их интересы, принимать законы и отдавать распоряжения. Представительная демократия необходима особенно тогда, когда из-за больших территорий или вследствие других причин затруднено регулярное непосредственное участие граждан в голосованиях, а также когда принимаются сложные решения, труднодоступные для понимания неспециалистов. Не только суверенитет народа - основополагающий признак демократии, но и другие ее общие принципы, имеющие более конкретные показатели (индикаторы), позволяют выявлять и описывать ее особенности. Так, в зависимости от строения и порядка формирования органов, институтов власти 39 (второй признак демократии) демократические государства делятся на парламентские, президентские, смешанные республики, полупрезидентские республики, парламентские монархии и т.д.1. Важные характеристики демократии вытекают из ее третьего признака равенства прав граждан на участие в управлении государством. Такое равенство может быть формальным, чисто юридическим, и фактическим, предполагающим создание примерно одинаковых социальных возможностей для реализации людьми своих политических прав (материальный достаток, образование, свободное время, доступ к информации и др.). В зависимости от характера равенства, обеспечиваемого государством, демократия делится на политическую, предполагающую лишь формальное равенство, равенство прав, и социальную, основывающуюся на равенстве фактических возможностей участия граждан в управлении государством. Термин "социальная демократия" нашел, в частности, свое выражение в названии одного из самых влиятельных политических движений XX в. - социалдемократии. Важные отличительные качества различных демократических систем позволяет выявить анализ четвертого общего признака демократии - подчинения меньшинства большинству при принятии и осуществлении решений. Такое подчинение может не иметь границ и распространяться на любые стороны жизнедеятельности человека. В этом случае имеет место деспотическая демократия. Она представляет собой абсолютную, ничем и никем не ограниченную власть большинства, связанную с преходящими настроениями масс и произволом. Если же власть большинства требует полного подчинения личности и стремится к установлению над ней постоянного всеобъемлющего контроля, то демократия становится тоталитарной. 1 Хангтинтон С. Третья волна демократизации. Полис №6 2005 40 В первую очередь относится к идеям либеральной демократии, то есть совокупности теорий и концепций, развивающих идеи демократии в русле идеологии и политики либерализма. Социально-экономическими и идейнополитическими предпосылками возникновения либеральной демократии были развитие рыночных отношений, идеологическая и политическая секуляризация, становление национальных государств. Последнее составляет основное качественное отличие буржуазной либеральной демократии от городов государств античности и средневековых городских коммун. Не случайно, поэтому известный американский политолог Р.Даль при анализе общемирового демократического процесса выделяет его первую трансформацию – становление демократических городов государств, и вторую трансформацию – становление наций-государств. “Демократический метод – это такое институциональное устройство для принятия политических решений, в котором индивиды приобретают власть принимать решения путем конкурентной борьбы за голоса избирателей”. Преимущество данного подхода, как считает Й. Шумпетер, состоит в том, что, во-первых, он акцентирует внимание на такой ценности демократии, как политическая конкуренция; во-вторых, отводит большую роль феномену политического лидерства, и, наконец, в третьих, если исходить из того, что индивидуальной свободы не существует вообще, то сформулированный метод в большей степени приближает к свободе. Воздействие внешних факторов на процесс демократизации объективно неоднозначно и может рассматриваться с различных позиций: международная среда может способствовать процессу демократизации в отдельной стране или регионе или, напротив, препятствовать ему. Это явилось одной из причин того, что международный фактор стал одним из предметов жаркой дискуссии в сравнительной политологии между транзитологами (Л.Уайтхед и Ф.Шмиттер), с 41 одной стороны, и регионалистами, особенно постсоветологами (В.Банс) - с другой. Транзитологическая парадигма иначе интерпретирует влияние международного фактора. Транзитологи согласны с тем, что международный контекст переходных процессов на Юге и Востоке был различен. Однако, по их мнению, не следует переоценивать международный политический контекст этих процессов на Востоке, поскольку импульс к демократизации шел здесь изнутри. Международный же экономический контекст в виде долгового кризиса и структурных реформ был совершенно различен вообще для всех стран и никак не может служить объяснением изменений политических режимов. В политической теории можно выделить два подхода к объяснению феномена глобальных поставторитарных перемен. Если для первого подхода главным является вопрос о том, будет ли автократия сменена демократией, и если будет, то когда, с какими трудностями и благодаря каким факторам, то для второго подхода основной вопрос заключается в том, каким типом демократии будет сменена автократия. Первый подход интерпретирует нынешнюю волну демократизации (так называемая "третья волна", согласно общепринятому определению С.Хангтингтона) как своеобразное выравнивание мирового политического ландшафта по меркам и ориентирам развитой, либеральной демократии классического западного типа. По сути, речь идет о движении всего мира к некоему общему политическому знаменателю, к "единому политическому берегу". Конечно, такая смена отнюдь не сводится лишь к оптимистическому видению общего вектора политических изменений. Здесь находится место и для трезвого понимания трудностей таких изменений, и для весьма объективных суждений относительно торможения процессов демократизации. И тем не менее соответствующее этой схеме общее понимание сущности идущих в мире перемен заключается в том, что с большими или меньшими трудностями, с 42 большими или меньшими эффективностью, но потерями, подавляющая с разной часть стран, скоростью, с разной бывших еще вчера авторитарными, сегодня движется к некоему общему демократическому стандарту, в результате чего происходит своеобразная унификация политической карты мира1 Однако, несмотря на то, что содержание третьей волны составляет переход из фазы экспансии в фазу консолидации, т.е. усиления демократических институтов и демократической практики в каждой из стран Центрально-Азиатского региона, а также укрепления межгосударственных связей в сообществе демократических наций, сам С.Хангтингтон вынужден признать, что по мере усвоения формальных демократических институтов все большим числом разнородных обществ "сама демократия становится все более дифференцированной". Поэтому более соответствующим реальному содержанию нынешней волны поставторитарных перемен представляется другое понимание "глобальной демократизации". 1.3. Характерные черты и эволюция политических режимов в странах Центральной Азии В соответствии вторым подходом процесс демократизации трактуется не как унификация политической карты мира, а скорее как диверсификация демократии, как расширение разнообразия демократических вариантов развития. При такой трактовке "глобальной демократизации" речь идет о том, что поставторитарные трансформации последних десятилетий, еще недавно воспринимавшиеся как свидетельство вступления человечества в новую фазу своей истории, а именно в "век либеральной демократии", на проверку не только сказываются сложным и внутренне противоречивым феноменом, оно и приводят к 1 возникновению множество www.erkin.net\chronicle\timur.html 43 несхожих форм общественного устройства, которые могут быть объединены лишь внешними, в известной степени формальными, процедурными атрибутами демократии. Казахстан - на начало 1990-х крупнейшая по территории, фантастически богатая природными ресурсами и перспективная экономически республика Центральной Азии. Вместе с тем, нельзя не отметить пеструю этническую и конфессиональную диспропорцию композицию между казахстанского площадью эквивалентной общества, Западной равно Европе, как и населением, едва превышающим 15 миллионов человек, - обстоятельства, делающие республику заведомо уязвимой перед внешними факторами. С момента обретения независимости развивалась относительно стабильно. Руководство страны чутко реагировало на веяния времени, на расстоянии распознавая вероятные коллизии. Свою позитивную роль сыграла также отдаленность от конфликтогенных очагов в Афганистане и Таджикистане. Страна экономически самостоятельна: развитый аграрный сектор, мощная добывающая промышленность, машиностроение, ядерно-энергетический комплекс и обширная транспортная сеть. В немалой степени сказалось то, что на протяжении всего периода после II Мировой войны Правительство СССР вкладывало в укрепление индустрии и аграрного сектора Казахстана намного больше средств, чем в любую другую республики Центральной Азии. Ключевым подспорьем в экономике оказались природные ресурсы. По минимальным оценкам здешние недра таят 5,4 миллиарда тонн извлекаемых запасов нефти и три триллиона кубических метров газа. Кроме того, на долю Казахстана приходиться 20% мировых запасов золота, 26,1% хрома, 16,8% урана и 7,6% цинка. Ценное достояние – высокообразованное население, в основной своей массе тяготеющее к светской модели государственного устройства. Правда, и здесь нельзя не подчеркнуть факт географической близости к России. Посредством чего казахи намного раньше соседей 44 приобщились к передовым европейским стандартам, конечно, в русской интерпретации, в культуре, образовании, науке и технике. В начале пути построение жизнеспособного государства диктовало не просто меры по экстренному выходу из социально-экономического паралича, созданию первооснов независимости. Требовалась филигранная дипломатия, способная вывести из-под влияния Москвы при минимальных рисках. Юридический барьер в этом направлении был преодолен в декабре 1991 года, когда международное сообщество признало Республику Казахстан. Психологический же барьер с течением времени становился все ниже. Огромный дисбаланс в размерах мог в случае конфликта между крупнейшими этническими общинами республики – казахами и русскими – подвинуть имперские круги в Москве к неадекватным шагам. В первой половине 1990-х из уст некоторых представителей российского истеблишмента раздавались голоса об отделении северных областей Казахстана. Это, вероятно, стало одной из не афишируемых причин, обусловивших впоследствии принятие решения о переносе столицы в центр страны – Астану. В свою очередь, руководство республики строго придерживалась принципов межнационального согласия, пресекая любые попытки их подрыва. Позднее даже ряд убежденных критиков признавали заслуги президента Нурсултана Назарбаева в поддержании баланса. Еще до провозглашения суверенитета, понимая, степень зависимости от «северного соседа», он выступал в числе сторонников модернизации СССР. Пытался найти способ интеграции на равноправных началах. И такой подход, надо признать, находил положительные отклики среди авторитетных соплеменников. Подчас они и зашкаливали. К примеру, известный поэт и популярный политический активист Олжас Сулейменов ратовал за принятие Казахстаном от России конфедеративного статуса. Перспективу пожертвовать юридической самостоятельностью в обмен на права автономии Нурсултан Назарбаев и 45 большинство членов правящей элиты посчитали неприемлемой. Они настаивали на достижении республикой полной независимости. Аврально проводились переориентация от командно-плановой экономики на рельсы рыночного хозяйствования, разгосударствление собственности. Ввиду отсутствия должных навыков не удалось избежать и ряда просчетов. Многие люди не вписались в реалии капитализма, лишились привычных условий существования. Часть некоренного населения, в частности русские, украинцы, немцы в поисках лучшей доли подалась на историческую родину. Но разумной альтернативы реформам, пускай и весьма болезненным, просто не было. Во-первых, в условиях обрушения всего комплекса связей в рамках Союза необходимо было менять сам принцип хозяйствования. Вовторых, это диктовалось прямым соседством с Россией, где немедля вступили на путь рыночных преобразований. Протяженная граница, практически открытая и неохраняемая, не оставляла иного выбора, чем проведение аналогичной экономической политики. Сам развал СССР в большей степени произошел вследствие того, что социалистическая система с ее порицанием частной собственности, диктатом центра, уравниловкой и отсутствием стимулов изжила себя гораздо раньше. Уже с середины 1980-х Союз лихорадил ростом безработицы, повсеместно закрывались заводы и фабрики, месяцами не выплачивались заработная плата. Обыденностью стали пустые прилавки магазинов и отключение электричества. Вследствии непродуманности реформ и в целом курса на ускорение, затеянного Михаилом Горбачевым, огромная держава превратилась в арену сплошных внутриполитических интриг, массовых митингов и забастовок, сборище горячих точек. Помимо немыслимого падения общемировых цен на нефть – главной статьи доходов СССР, ощутимый урон союзному бюджету нанесла антиалкогольная кампания 1. 1 Сергей Панарин Политическое развитие государств Центральной Азии в свете географии и истории региона \\ Электронный вестник-журнал Евразия «www.eavest.ru» 46 В постсоветский период эти «болячки» наслоились на новые и еще более сгустили краски. О какой-либо существенной помощи извне говорить не приходилось. Отсутствовали не только соответствующие предпосылки, но и стабильность – фундаментальное условие в деле привлечения иностранных инвестиций. Периферии бывшего Союза были малознакомы для крупных держав. Они в основном ограничились декларативным признанием новых субъектов международного права и установлением дипломатических отношений. Выработка подходов к решению проблем находились в зачаточной стадии. Неоднозначность положения вытекала и из геополитических реалий. Геополитический фактор послужил предтечей к принятию во внешней политике, так называемого принципа многовекторности. Он представляет собой садаптированную к современной ситуации прежнюю модель взаимодействия Великой степи с окружающим миром. Подобной логикой руководствовались многие казахские правители, начиная от Абылая. «Сама международная система с характерным для нее наличием пяти-шести держав и множества средних и мелких самостоятельности, государств, обладающих отсутствием той всеобъемлющей или иной степенью стратегической угрозы, предоставляет каждой из сторон достаточную свободу выбора. Различные государства воспринимают угрозы национальной безопасности не единообразно. При этом их взаимодействие становится менее стабильным. В результате внешняя политика почти всех ведущих акторов приобретает многовекторную ориентацию во всепланетарном масштабе»1. В сфере двусторонних отношений ключевые приоритеты были определены еще в 1991 году. По вполне понятным причинам это – Россия, Запад, Китай, соседние цетрально-азиатские республики и СНГ. Независимо от 1 Азовский И.П. Центральноазиатские республики в поисках решения транспортной проблемы. М., 1999 с.45 47 презентованной «многовекторности», все остальные субъекты международных отношений расположились во втором, а то и третьем эшелоне интересов. В сфере многосторонней дипломатии уже ко второй половине 1990-х, Казахстан обрел членство в ООН, целом ряде, как западных, так и восточных структур: Организации по безопасности и сотрудничеству в Европе (ОБСЕ) и Организации исламская конференция (ОИК), Совете Евро-атлантического партнерства (СЕАП), НАТО и Организации экономического сотрудничества (ОЭС), Содружестве независимых государств (СНГ) и Шанхайской организации сотрудничества (ШОС), Договоре о коллективной безопасности и программе НАТО «Партнерство во имя мира». Во всех этих действиях проглядывался курс на расширения поля для геополитического маневра и, разумеется, желание привлечь потенциал авторитетных институтов на решение задач внутреннего обустройства. Первостепенное внимание отводилось удержанию стабильных, обоюдовыгодных отношений с постсоветскими республиками. Это диктовалось на тот период стратегическими и политическими мотивами. Веское слово принадлежало экономике. Необходимо было отталкиваться от той данности, что в прежние времена Казахстан обеспечивал всего 27 процентов конечного продукта, потребляемого внутри, а за счет союзного бюджета покрывалось до 20 процентов государственных расходов. С разрывом налаженных десятилетиями связей спад дошел по всем видам промышленной продукции. Вследствие чего у 1996 году общий объем производства в промышленности сократился до половины от уровня 1991 года. Довершало картину катастрофическое падение инвестиций: к середине 1990-х их объем сократился до 11 процентов от уровня 1991 года. На переднем плане усилий находилось российское направление. Важнейшие решения, особенно впервые годы, также приходилось принимать с оглядкой на Кремль. Тому имелись веские резоны. Правда, и ущербных 48 моментов избежать не удалось. Как в случае с запоздалым выходом из рублевой зоны. Тем не менее, солидаризуясь с Москвой по подавляющему большинству проблем, казахи следовали собственной линии. Не уходили от противоречий там, где, по их восприятию, затрагивались коренные интересы. В этом Нурсултан Назарбаев проявил себя как гибкий, в то же время прагматичный руководитель. Положительное влияние оказывали его доверительные личные контакты с президентом Борисом Ельциным. В результате в 1992-1996 годах без вреда добрососедству удалось полюбовно уладить клубок таких многосложных проблем, как взаимные долги, поставки электроэнергии, двойное гражданство, статус космодрома «Байконур». Последний, как крупнейшая на планете комическая гавань, стал не только одной из «визитных карточек» республики и источником арендной платы от РФ, но и площадкой для реализации собственных научно-исследовательских программ. В 1998 году наметилось совпадение взглядов по проблеме Каспия. Удобную почву создавали параллельно идущие социально-экономические реформы1. Правда, благостный тонус Астаны не всегда встречал адекватную реакцию. Картину усугубляли надуманные претензии о якобы ущемленных правах русскоязычного населения. Курс Кремля, особенно ельцинской эпохи, не отличался постоянством в выборе ориентиров. То Россия, стремглав голову, бросалась в объятия Запада, то, вдруг осознав свою евразийскую сущность, дрейфовала в сторону Востока, то, памятуя об общности судеб постсоветских стран, принималась за углубление интеграции в СНГ. Подобные метаморфозы тормозили общее дело. С приходом Владимира Путина в диалоге произошел не то чтобы прорыв. Но прагматизма, осознания близости интересов явно прибавилось. Каркас 1 Масанов Н. Национально-государственное строительство в Казахстане: анализ и прогноз // Вестник Евразии, 1995. № 1. С. 124 49 политический удачно подкрепили лучше сохранившиеся хозяйственные связи. Пригодилась схожесть экономических реформ. К 2000-м Астана и Москва приступили к освоению крупных проектов в энергосбережении, транспортировке углеводородов на мировые рынки, координации стратегии в рамках Содружества, общении с международными организациями1. Интенсификация сотрудничества протекала на фоне аморфности СНГ, растущей разноголосицы между ее членами. Астана же в отличие от многих не страдала аллергией на интеграционные проекты с участием Москвы. Сам казахстанский руководитель выступал зачинателем большинства таковых. Определенное воздействие оказали изменившиеся экономические реалии. Реформирование республики на самом деле характеризовалось системностью. Меньше было спонтанных решений. В 1996 году, когда президент обнародовал программу развития до 2030 года многие в «северной державе» посмеивались. К слову, Назарбаев еще тогда ввел в оборот термин «казахстанский барс» по аналогии с «азиатскими тиграми», и говорил, что «барс» себя еще покажет. Не верили, как не верили и в то, что из хрущевского Целинограда можно слепить изящный образ новой столицы – Астаны. Как показало время, решение о переносе столицы в географический центр страны действительно оказалось смелым и стратегически оправданным. Но в корректировке подходов Кремля отнюдь не последнюю «скрипку» играли и факторы внешнего ряда. Помимо энергетического и экономического измерений, Центральная Азия де-факто превратилась в арену пересечения интересов конкурирующих держав. Сильные позиции успели застолбить здесь США и Китай. Возросла актуальность мер по обеспечению безопасности, особенно на фоне перманентной напряженности в Афганистане. Если раньше Россия часто путалась в приоритетах, то с началом 2000-х, здесь появилась 1 Рахмон Э. Речь на общереспубликанском совещании по регулированию проведения национальных обрядов и религиозных традиций. 24 мая 2007 года\\Веб-сайт Президента РТ [www.president.tj] 50 большая ясность. Астана в разворачивающейся «шахматной игре» поставила на Москву, но не во вред сотрудничеству с американцами и китайцами. Главное – двусторонние отношения, пускай и не лишенные вовсе безоблачности, демонстрируют устойчивость и поступательность. Это в свою очередь – весомый стабилизирующий элемент на постсоветской площадке. В свете растущих вызовов акцентированные усилия прилагались по укреплению региональной безопасности. Здесь обозначились сразу несколько, причем зачастую соперничающих между собой структур: Договор о коллективной безопасности СНГ, Программа НАТО «Партнерство во имя мира» и ШОС. Сейчас же обращает на себя внимание казахстанская инициатива по созыву Совещания по взаимодействию и мерам доверия в Азии (СВМДА). Указанная идея была выдвинута еще в 1992 году в стенах ООН. Показательно, что уже в 1996 году, то есть пять лет после обретения независимости, практически в всех Казахстане ведущих были аккредитованы зарубежных государств представительства и международных организаций. По количеству иностранных представительств республика вышла на третье место в СНГ после России и Украины. Приоритетной целью Белого дома в Центральной Азии объявлялось обеспечение суверенитета государств региона. С той лишь разницей, что в эту формулировку вкладывались стратегические интересы США, связанные с постепенным выведением региона из под контроля России, сдерживанием китайской экспансии и изоляции Ирана. При этом провозглашенная задача интеграции государств ЦА в «евро-атлантическое и мировое сообщество» задавала неявный ограничитель «независимости» и «суверенитета», подразумевая переориентацию внешней политики на Вашингтон. Общая тенденция стимулировалась внутриполитической устойчивостью, благоприятным бизнес-климатом, созданной в Казахстане. В общей сложности, в 1992-2009 годах в экономику республики было привлечено свыше 45 51 миллиардов долларов прямых иностранных инвестиций. Особенно с 2000-х страна переживала настоящий инвестиционный бум, подобного которому не знала даже в самые благополучные годы в составе СССР. Это позволило по объему инвестиций на душу населения выдвинуться в «чемпионы» как в СНГ, так и среди государств Восточной Европы. Нефть – несомненное благо для Казахстана. Вместе с тем – это источник растущего внешнего влияния на республику в лице непосредственных разработчиков нефтяных ресурсов и тех, кто за ними стоит. Что бы ни говорили, большая политика и большой бизнес – понятия, в общем-то, неразделимые. Можно отметить, что принцип «многовекторности» во внешней политике Казахстана в целом оправдал себя. По крайней мере, в первые восемнадцать лет независимого существования. За этот период укрепился фундамент государственности, успехом увенчались социально-экономические реформы, заложены предпосылки для развития конкурентоспособной экономики. По степени социальной защищенности и демократизации общества республика на порядок опередила соседей по региону. При этом, что важнее всего, удалось не раскачать внутриполитическую стабильность, наладить предсказуемые взаимоотношения с окружающим миром. То есть страна развивалась последовательно и комплексно. Одним из главных достижений казахстанской дипломатии стало сохранение геополитического баланса. С самого начала Астана спокойно шла на развертывание масштабного сотрудничества с Россией, Китаем, США, Евросоюзом и другими полюсами силы. Подобная «многовекторность», кстати, давала обильную пищу для критиков Назарбаева как внутри страны, так и за ее пределами. Его укоряли за необдуманное распыление сил и средств, за ущербность курса на «дружбу со всеми, чреватого утратой подлинной независимости». Но на самом деле не было, ни комплексов, ни явных уступок, ни однобокой ориентации. 52 Несмотря на статус среднего по потенциалу государств, Казахстан избежал участи «разменной монеты» в соперничестве глобальных центров силы. Более того, налицо увеличение с каждым годом инструментария для продвижения своих долгосрочных интересов на международной арене, признаки роста авторитета в регионе и на пространстве СНГ. Еще одна особенность выражалась в том, что в Казахстане на первом этапе отсутствовал раскол среди элиты по идеологической линии, но существовал по линии этнических противоречий. Это обусловило специфику перехода, когда даже объективно фрагментированные казахские элиты по линии жузовых делений на определенный период консолидировались ради реализации задач по суверенитету республики. В результате проблема концентрации власти в руках Президента Казахстана не рассматривалась как первоочередная, что позволило последнему увеличить свои символические и институциональные ресурсы. Это привело к тому, что из совокупности амбивалентных структурных факторов наиболее актуальными оказались авторитарные традиции и институты моноцентрического толка. Не менее сильное специфическое влияние на трансформацию политического режима Казахстана на первом этапе оказал институциональный фактор, то есть создание советских квазигосударственных институтов, заложивших основу первичного институционального дизайна независимого Казахстана и создавшие стартовые условия для суверенного государственного строительства. Этот фактор задал определенные рамки возможностей в формировании новых политических институтов и предопределил своим противоречивым распределением властных полномочий между законодательной и исполнительной властями их конфликт, который стал основным лейтмотивом трансформации политического режима на этапе «неопределенности». 53 Сущностью другого этапа политико-режимной трансформации была политическая борьба между элитами, разделенными институциональными границами законодательной и исполнительной ветви власти. Сосуществование и нерешенность вопроса о распределении властных полномочий между советскими (Верховный Совет) и постсоветскими (Президент) институтами обусловило долговременный конфликт, разрешение которого в Казахстане затянулось до 1995 года. Наиболее существенную роль на данном этапе стали играть структурные факторы национализма и внешнего влияния Союзного центра, а также процедурные факторы институциональных противоречий, фактор констелляция элит и их раскол по линии законодательной и исполнительной ветви власти. Указанные факторы обусловили особенности трансформации политического режима Казахстана на этапе «неопределенности». К особенностям можно отнести долговременность разделенными конфликта институциональными между политическими границами элитами, исполнительной и законодательной власти. Особенностью режимной трансформации в Казахстане можно признать тот факт, что пакт элит в данном случае являлся неким «картельным соглашением», то есть как смена режима при достижении компромиссных договоренностей, формальным результатом которых стала переходная Конституция 1993 года. В отличие от классического пакта элит, являющимся одним из этапов демократического транзита, в условиях Казахстана пакт представлял из себя взаимные уступки не правящей элиты и контрэлиты, а различных сегментов элит. Данное «картельное соглашение» имело характер негласного компромисса, хотя его косвенным отражением стало принятие Конституции 1993 года. Таким образом, пакт в данном случае понимается не как одна из моделей демократизации, устанавливающая правила демократической конкуренции новых акторов, а как соглашение о сохранении 54 стастус-кво в условиях, когда ни один из акторов не достиг безусловного преимущества. Соглашение заключало в себе уступки с обеих сторон и обусловило принятие таких формальных институтов, которые не столько в полной мере устраивали политических игроков, сколько рассматривались как «наименьшее из зол» с точки зрения утраты ими контроля над ресурсами. Таким образом, как существенную особенность можно признать тот факт, что модель перехода и общие фазы трансформации в Казахстане существенно отличались от классической схемы, разработанной в рамках транзитологических теорий. В ситуации конфликта не между элитой и контрэлитой, как это бюрократическими было в странах Восточной Европы, а группировками, разделенными между институциональными границами ветвей власти, решающую роль сыграли факторы процедурного порядка, которые в целом способствовали победе исполнительной ветви власти в лице Президента Н. Назарбаева. Его личная популярность и опора на электоральную поддержку позволили максимизировать как формальные, так и неформальные ресурсы власти.1 Узбекистан - объявив 31 августа 1991 года о государственной независимости, эта страна с почти половиной населения региона (26 миллионов человек) взяла курс достижение следующих ключевых задач: во-первых, укрепление политического и экономического суверенитета. Во-вторых, превращение в лидера Центральной Азии. Казалось бы, традиционно сильная централизованная власть, исторически богатый опыт государственности, подавляющий количественный перевес титульной нации в структуре населения, экономика, меньше других привязанная к общесоюзной системе – эти факторы служили хорошими Благоприятные предпосылками возможности создавали 1 для реализации и геополитические Игбаев Р.Б. Политический режим в постсоветском Казахстане: этапы и особенности трансформации:Автор.дис.кан.пол.наук.Уфа.2010.С.13-14 55 намеченного. параметры: географически замкнутый внутри региона, Узбекистан единственный не соприкасается с такими тяжеловесами, как Россия, Китай и Иран, в то же время имеет общие границы со всеми республиками Центральной Азии1. До некоторых пор наследие СССР оттеняло амбициозные планы. В 19911995 годах сотрудничество с постсоветскими республиками являлось велением самого времени. Не выстроив должных альтернатив, вряд ли можно было бы рассчитывать на эффективное решение проблем в экономике, внутриполитической жизни, обеспечении региональной стабильности. Достаточно вспомнить, что в мае 1992 года после трагических событий в узбекском Намангане первыми свои подписи под Договором о коллективной безопасности СНГ поставили именно лидеры Узбекистана и России. Поэтому в том же Содружестве, не в пример, Казахстану или Кыргызстану, упор был сделан не на интересах интеграции как таковой. Ташкент двигался к поэтапному отмежеванию от советского вчера. Неудивительно, что по мере приближения к искомой цели, более критический окрас приобретали выпады в адрес СНГ, в частности Москвы. Суть в том, что на пути к превращению Узбекистана в процветающее государство президент Ислам Каримов проявил себя волевым, в высшей степени прагматичным политиком. С той лишь оговоркой, что действовал несколько прямолинейно, а порой и категорично. В этом сказывались вполне объективные факторы. Но определенный отпечаток наложили субъективные стороны, вытекающие из личности самого узбекского лидера. Во внутриполитической жизни по примеру других стран СНГ Узбекистан объявил о переходе к строительству светского демократического общества. В реальности соответствующие новшества внедрялись весьма дозировано. Строго учитывалась местная специфика. Осознавая губительность процессов, выходящих из-под контроля власти, Каримов взял курс на создание жесткой 1 Акимбеков С.М. Афганский узел и проблемы безопасности Центральной Азии\\Алматы-2003 с.57 56 президентской вертикали. Во главу угла был поставлен принцип – «стабильность прежде всего». И это было оправдано в какой-то мере. В новых реалиях также оказалась наименее подверженной влиянию крупных держав. Отсюда же почти отсутствие тревог в связи с возможными катаклизмами от развала СССР. Но республику подстерегали вызовы иного характера. А именно: близость к многолетнему афганскому конфликту, заполыхавшей в 1991 году гражданской войне в Таджикистане, рост религиозного экстремизма, в частности, в густонаселенном и социально наиболее уязвимом районе Средней Азии – Ферганской долине1. Одним аз первых дел, за которое активно взялись в Ташкенте, стало заполнение идеологического вакуума, возникшего с распадом СССР. В основу новой идеи легло провозглашение эмира Тимура историкодуховным символом нации. Она была призвана сплотить общество, возродить патриотический дух. Но тем самым, пускай и завуалировано, выдвигалось заявка на строительство великого Узбекского государства с претензиями на региональную гегемонию. Идентификация современного Узбекистана с завоеваниями тимуридов, а самого Тамерлана – с этническими узбекам выглядит, по меньшей мере, сомнительно. Однако в сопоставлении с людским, экономическим, военным потенциалом и порождался миф о «стержневой» миссии республики в Центральной Азии. Отсюда, кстати, и попытки переиначить историю народов региона, возвеличить собственную значимость. Как подчеркнул Каримов, - «мы далеки от желания принизить других. Но в ту пору, когда некоторые соседи жили еще племенами, на нашей священной земле процветали наука и искусства»2. 1 Бырбаева Г.Б. Центральная Азия и советизм: концептуальный поиск евро-американской историографии. Алматы: Дайк-пресс 2005 с.134 2 Лаумулин М.Т. Центральная Азия в зарубежной политологии и мировой геополитике. Т.З. Геополитика и международные отношения (вторая половина ХХ в начало ХХIв). Алматы: Казахстанский Институт Стратегических Исследований при Президенте РК 2009г. с.67 57 Экономический компонент суверенитета, безусловно, оставался предметом первейших забот самой многонаселенной республики региона. У узбеков есть древняя поговорка: «слишком острый скребок дырявит дно казана». Видимо, данная мудрость и обусловила действия команды Каримова. Поэтому как не в пример Казахстану и Кыргызстану, там не пошли на «шоковую терапию», предпочтя эволюционный путь. Руководящим принципом изначально был избран: «Главный реформатор – государство». По сути, это означало консервацию прежней командно-плановой системы. В результате экономический спад в Узбекистане на самом деле оказался наименьшим среди всех постсоветских государств. Сказался задел, сложившийся в 1990 году. Тогда республика оказалась практически не затронутой общесоюзным экономическим кризисом. Удаленность от многократно превосходящих по размерам российской и китайской экономик также раскрепощала действия Каримова. Так, удалось сохранить внутреннюю стабильность, избежать финансовой лихорадки, хаоса в обществе, характерного для переходного периода. Более того, сохранились позиции третьего по величине мирового экспортера хлопка, крупного поставщика золота и природного газа, химической продукции. В первой половине 1990-х годов валовый внутренний продукт сократился на 62% в Таджикистане, на 49 – в Кыргызстане, на 39 – в Казахстане, на 30 – в Туркменистане и всего на 18 – в Узбекистане. На протяжении почти всех 1990-х натянутыми оставались отношения с соседями по Центральной Азии. С течением времени (примерно с 2002 года) элементы взаимодоверия, конструктивизма все же начали возобладать. Правда, как часто это происходило в многовековой истории региона, под воздействием внешних, нежели внутренних факторов. Хуже сложились взаимоотношения с другой влиятельной фигурой на региональной арене – Ираном. Возможно, косвенное влияние оказывала полная 58 противоречий история соприкосновений Персии и Мавераннахра. На новом витке сюда наслаивались подозрения в связи с панисламской репутацией партнера. Не совпали видения сторон относительно перспектив внутриафганского урегулирования: в Тегеране выступали в поддержку законно избранного президента, этнического таджика Бурхануддина Раббани. В пику Ташкент продвигал проузбекского генерала Рашида Дустума. Прохладца в делах политических наложила отпечаток на торгово-экономические контакты. Двумя словами, сотрудничество протекало ни шатко, ни валко. На этом фоне куда более продуктивно развивались контакты с Китаем и Южной Кореей. Удалось реализовать ряд масштабных инвест-проектов. Дипломатия Ташкента постепенно дрейфовала к прозападной ориентации, полагая, что это застрахует страну от неприятностей. В рамках программы НАТО «Партнерство во имя мира» отдельные узбекские подразделения прошли подготовку в США, ФРГ, Норвегии и Турции. В организации армии были также задействованы западные инструкторы. Предчувствуя скорые перемены, зашевелились и внутренняя оппозиция. Все предыдущие годы Ташкент, в интересах поддержания стабильности наводил жесткую дисциплину. Проводились регулярные зачистки на политическом поле. Оппоненты действующей власти, подвергались гонениям, заключались под стражу, выдавливались за пределы республики. В итоге недовольные режимом переходили в подполье. Многие вооружились радикальными лозунгами, густо замешанными на религиозных чувствах народа. Картину омрачали социально-экономические неурядицы. Благополучие первых лет независимости сменил застой. Уже во второй половине 1990-х доходы государства хронически не поспевали за демографическим ростом. Обнищание целых слоев населения, крестьянства – «дехкан», безработица выплескивались в энергию, множащую ряды противников режима. 59 В этих условиях Каримов счел своевременным отказаться от услуг ДКБ и целиком положиться на Запад. Более того, он переложил часть ответственности за нагнетание внутриполитической обстановки в республике на прежнего партнера. В ноябре 1998 года Ташкент выступил с обвинением о пособничестве российских спецслужб антиузбекскому мятежу полковника Худойбердыева. В феврале 1999 года центр Ташкента сотрясла серия взрывов, явно нацеленных на физическое устранение Каримова. Погибло 16 и ранено более 120 человек. По мнению местного правосудия, за терактами стояли боевики Исламского движения Узбекистана (ИДУ) и лидер оппозиционной партии «Эрк» Мухаммад Салих. Кстати, опальный оппозиционер был единственным соперником Каримова на президентских выборах 1991 года. В 1993-м Салих бежал уголовного преследования и получил приют в Европе1. Летом 1999 года нагрянули названные Баткентскими события. Отряды боевиков атаковали горные районы Кыргызстана с целью прорваться в узбекскую часть Ферганской долины и поднять там восстание. Угроза виделась настолько реальной, что, по-видимому, нужен был лишь удобный повод, чтобы «сохранив лицо», возобновить военно-техническое сотрудничество с Москвой. И такой повод не замедлил представиться в образе Владимира Путина. Уже в мае 2000 года новоизбранный президент России нанес свой первый официальный визит в Центральную Азию. И нанес его в Ташкент. На прессконференции по итогам переговоров он заявил, что любая угроза Узбекистану, будет восприниматься как вызов, брошенный России. В возрождающемся диалоге, впрочем, сказывались не только интересы укрепления безопасности. Имелись и экономические мотивы. Один только долг узбеков РФ по госкредитам в 2000 году перевалила за 600 миллионов долларов. 1 Лаумулин М.Т. Центральная Азия и Запад: геополитика влияния на региональную безопасность. Алматы: 2004 с.39 60 В указанный период Ташкент превратился в пункт настоящего паломничества высокопоставленных чинов из Пентагона, не скупящихся на обещания массированной помощи. В январе 2002 года Ислам Каримов имел беседу с Главнокомандующим Центральным командованием вооруженных сил США Томми Фрэнксом. Как отличалась узбекская пресса, «выражая удовлетворение по поводу очередной встречи с гостем, руководитель страны отметил, что интенсивное изменение обстановки в регионе в ходе проводимой в Афганистане антитеррористической операции требует частых встреч для оценки этого процесса и определения новых задач. Состоялся обмен мнениями по вопросам региональной безопасности, борьбы против терроризма, а также дальнейшего укрепления военно-технического сотрудничества». Внутри американского общества нарастала критика в адрес Белого дома, который в погоне за геополитическими очками «закрывал глаза» на авторитарный уклон режимов в Центральной Азии. После разгрома талибов, Штатам пришлось снова будить вопрос о правах человека. Нужно признать, масштабы давления на Ташкент оставались мизерными в сравнении с нажимом на Астану либо Ашхабад. Потом и сам Каримов старался демонстрировать внешнюю непреклонность перед соответствующими выпадами. Правда, время от времени приходилось разряжать обстановку. Так, в июне 2002 года делегация Международного комитета защиты журналистов призвала Ташкент либо упразднить, либо реорганизовать Государственный комитет по делам печати как анахронизм советского периода и орган подавления инакомыслия. Менее чем за месяц вышел указ «О совершенствовании управления в области печати и информации». В нем Госкомпечати было преобразовано в Узбекское агентство по печати и информации. Созданный орган уже не носил прежний репрессивный характер и, по сути, стал ближе к системе политического плюрализма. 61 В принципиальном плане Ташкент согласился на демократические реформы в рамках «стратегического партнерства». В ответ США решили «с самым серьезным вниманием относиться к любым проявлениям внешней угрозы безопасности и территориальной целостности республики, пообещали «активное военное и военно-техническое сотрудничество». Огорчало только то, что с экономическим сотрудничеством дела упрямо не шли в гору. Обещанного Вашингтоном инвестиционного бума так и не последовало1. Грозным предостережением стали взрывы в Ташкенте и Бухаре весной летом 2004 года. Управляемый железной рукой Каримова, Узбекистан успел к тому времени устранить со сцены все демократические оппозиционные партии. Ни одно оппонирующее движение не смогло принять участия в декабрьских 2004 года парламентских событиях. Режим обвиняли в применении пыток и содержании в тюрьмах около 6 тысяч политзаключенных. Конфронтация с оппозицией, особенно религиозной, обретала непримиримый характер. Но вдвойне тревожным симптомом служили инкорпорированные в республику всевозможные демократические фонды, НПО и иные сомнительные структуры из Запада. Создавалась некая «пятая колонна». Достаточно сильная внешняя разведка Узбекистана располагала сведениями о реализуемом Штатами плане геополитической трансформации Центральной Азии. Именно этим было продиктовано решение Ташкента о свертывании в 2004-2005 годах структур типа фонда Сороса, местных офисов американских Демократического и Республиканского институтов, различных западных НПО. Усилился контроль за правозащитниками, действующими на иностранные гранты. В мае 2005 года, всего через два месяца после государственного переворота в сопредельном Кыргызстане, бунтарский вирус перекинулся и на 1 Проект «Большая Центральная Азия» и позиции великих держав. Сборник материалов круглого стола 23 апреля 2007г. (ред.Ф.Т.Кукеева, А. Молдагалиева). Алматы: 2007 с.98 62 восточные районы Узбекистана. Очагом массовых выступлений, как и в первом случае, стала Ферганская долина, в особенности Андижан – четвертый по величине город в республике. По разным оценкам, 70-80 процентов местного населения не имеет постоянной работы и влачит нищенское существование. Так что о возможности «народного бунта» говорили многие наблюдатели и давно. Весь вопрос состоял в том, кто и как использует это обстоятельство? В данном конкретном случае достоверно известно лишь о происламском движении «Икромия». О других силах упоминалось обобщенно1. Восставшие захватили ряд местных органов власти в Андижане. Из тюрьмы было выпущено около двух тысяч заключенных. Помимо сугубо социально-экономических, выдвигались далеко идущие политические требования. Главное среди них – смещение действующего режима. Президент Каримов в отличие от своего киргизского коллеги действовал решительно и напористо. Он быстро локализовал конфликт, и, не дав перекинуться на прилегающие районы, подавил смуту в самом зародыше. В ходе столкновений по официальной версии погибло около двухсот (а по неофициальной – от 700 до 1000) в основном мирных граждан. Некоторая часть мятежников бежала и укрылась на киргизской территории. Круги от произошедших событий мгновенно распространилась за пределы республики. На Ташкент обрушился шквал критики и протестов со стороны правозащитных организаций Запада. Каримова обвинили в чрезмерной жестокости, в целом в деспотичном стиле правления. Крайне отрицательная реакция последовала из ОБСЕ, Совета Европы, Межпарламентской ассамблеи НАТО. В стороне от этого не мог оставаться и официальный Вашингтон. С осуждениями выступил всегда синхронный американцам английский премьер Тони Блэр. Запад требовал проведения 1 независимого международного Раджабов С.О. Международное гуманитарное право в Центральной Азии: вопросы теории и практики\С.О.Раджабов – Ташкент, 2002 с.73 63 расследования андижанских событий. Каримов ответил категорическим отказом, расценив эти действия как вмешательство во внутренние дела. Личному представителю Верховного комиссара ЕС по внешней политике и безопасности Хавьера Соланы вовсе было отказано во въездной визе. Своим выбором Каримов сильно подпортил международную репутацию Узбекистана, но, возможно, уберег его от более страшных потрясений. Как свидетельствует известный британский политолог Ширин Акинер, проведшая на месте экспресс-исследование, событий комплексное политолого-социологическое в Андижане имела место попытка опрокинуть существующий в Узбекистане строй. Об этом прекрасно были осведомлены чиновники от международных организаций, представляющих западный идеологический и разведывательный спектр. Акинер предположила, что указанные организации, в случае допуска в Андижан, независимо от качество картины, которую они могли бы зафиксировать на месте, в любое время были готовы на практике: во-первых, однозначно «свидетельствовать» о масштабных нарушениях демократических свобод и прав человека в Узбекистане; вовторых, целенаправленно обвинить в своих резолюциях и иных аналогичных документах режим Ислама Каримова в диктаторстве и геноциде против собственного народа; в-третьих, выдвинуть перед Ташкентом ряд таких ультимативных требований, которые, скорее всего, ущемили бы основы национального суверенитета и независимости Узбекистана. Конфликтная энергия, охватившая Среднюю Азию, обрела некий блуждающий характер. Бедность населения, коррупция, зажим религиозных и иных свобод – благодатная почва для ее разрастания. Вместе с тем, массовые вспышки возмущения нельзя рассматривать вне контекста деятельности преступных по сути элементов: террористов, экстремистов, наркодельцов и прочих, часть которых окопалась в Афганистане и уже оттуда пытается 64 срежиссировать выгодный для себя расклад. По мнению специалистов, в мае в Андижан был делегированы представители второго эшелона оппозиции. Преимущественно те, кого здесь, безусловно, знали, но кто не был своего рода знаменем. Лидеры, входящие в первый эшелон, пользующиеся непререкаемым авторитетом среди местного населения, на этот раз остались за кадром. Но не потому, что слишком дорожат свободой или собственной жизнью, а поскольку считают, что их час еще не пробил. Им Андижан был необходим лишь для того, чтобы обеспечить своего рода легитимность аналогичных действий в будущем, получить моральную и политическую поддержку. Так или иначе, прецеденты с расшатыванием внутриполитической стабильности заставили узбекское руководство по-новому взглянуть на отношения с ведущими игроками на центрально-азиатском поле. Уже говорилось, что первые годы независимости экономика Узбекистана преодолела сравнительно благополучно. Опираясь на командно-плановый стиль менеджмента, государство сохранило контрольный пакет акций в промышленности и аграрном секторе. Но со временем столь лелеемая стабильность обернулась хозяйственным застоем, который, в свою очередь, сменился спадом. Уже к 1996 году назрела насущная необходимость в модификации прежних подходов. Однако Ислам Каримов так и не рискнул отойти о первоначально избранной стратегии. А поверхностные и косметические методы никак не могли служить панацеей. Узбекистан, провозгласив экономическую самодостаточность, отверг либерализацию цен и открытость экономики, поддерживая ограничения на движения товарных и денежных потоков, разработал разветвленную систему субсидий для промышленности и сельского хозяйства. Прозападная риторика на фоне отсутствие рыночных механизмов не могла выправить положение. Переходя на натуральное хозяйство, республика все более замыкалась в себе. 65 Поэтому уже с 2000 года многие финансовые институты, включая МВФ и Всемирный Европейского банк, свернули банка деятельность реконструкции и в Узбекистане. развития, также По данным заморозившего сотрудничество с Ташкентом, приток иностранных инвестиций на душу населения в 2003 году составил 3 доллара – самый низкий показатель из всех стран Восточной Европы и СНГ1. Вроде бы, в 2000-2005 годах уровень роста ВВП республики держался на уровне 7 процентов. Но даже такой неплохой в принципе задел никак не поспевал за растущими потребностями республики. Приходилось экономить на всем. Притом, что национальная валюта Узбекистана, «сум», за двенадцать лет своего существования подешевела по отношению к доллару более чем в 180 раз. Если на момент введения он был равен 6 долларам США, то в 2005 году один североамериканский денежный знак уже стоил 1115 сумов. Серьезные внутренние коллизии, подмоченная международная репутация вследствие экспериментов, затянувшихся при выборе внешнеполитической стратегии, экономические неурядицы, религиозный экстремизм – перечень вызовов, с которыми сталкивается Узбекистан. И, тем не менее, он обладает многими атрибутами региональной державы. В стране есть достаточные природные, экономические и людские ресурсы. Налицо геополитические преимущества в качестве ядра Центральной Азии. Ташкент решительнее друших занимается реформированием армии. Вопрос в том, как верно распорядиться наличным потенциалом. Кыргызстан - сравнительно небольшое по размерам государство на стыке между Казахстаном, Узбекистаном, Таджикистаном и Китаем. Население – 4,8 миллионов человек. 1 Роль США в Центральной Азии: учебное пособие – автор: М.Т.Лаумулин – Алматы: КазНУ, 2007 с.69 66 Было бы неверно полагать, что бурные перемены конца 1980-х, предвестившие конец СССР, застали эту преимущественно горную республику врасплох. Уже тогда либерализация политической жизни в ней шла более интенсивными темпами, чем у соседей. Уже в 1991 году здесь действовало около 40 крупных общественных организаций. Движущей силой демократизации социума выступало движение «Кыргызстан». Оно объединило вокруг себя широкий спектр политически активных слоев населения1. Первый президент Аскар Акаев, кстати, единственный центральноазиатский лидер, вышедший из академических кругов, в дни агонии Советского Союза, проявил себя убежденным приверженцем демократии и идей суверенности. Эти качества особенно ярко проявились в дни последнего имперского вскрика – августовского путча 1991 года. Тогда в числе немногих руководителей союзных республик он не замедлил выступить против кремлевско-лубянской хунты, пытавшейся узурпировать власть в СССР и восстановить диктатуру Москвы. Никто не мог поручиться, что заговорщики не добьются намеченного. Однако обошлось без большой крови. Конституционный порядок восстановился. Генеральный секретарь ЦК КПСС Михаил Горбачев благополучно возвратился из фаросского заточения и приступил к своим обязанностям. Но это уже была предтеча окончательного коллапса. Перейдя на рельсы независимости, Кыргызстан энергично принялся за построение рыночной экономики. В сжатые сроки здесь в отличие от Узбекистана, было либерализовано практически все, что можно. Была принята масштабная программа приватизации. Но обуздать сложнейшие социальноэкономические проблемы не удалось: для республики, 98 процентов экспорта которой шло на рынки Союза, разрыв хозяйственных связей на тот момент 1 Сарсембаев М.А. Международные правовые отношения государств Центральной Азии. Алматы: Гылым 1995 с.22 67 означал катастрофу. В течение только 1992 года инфляция приняла четырехзначные значения. С сокращением поставки из СНГ остановилось все половины предприятий. Острейшей проблемой стала безработица. Уязвимость Кыргызстана признавали сами его власти. Невыгодное географическое положение, неразвитая транспортная инфраструктура, отсутствие больших запасов энергоносителей, высокая степень зависимости не только от внутренних, но и от внешних угроз. Небольшой опыт менеджмента, внешних отношений, неразвитый предпринимательский и довольно скромный научно-исследовательский и опытно-конструкторский потенциал. В политике и экономике очевидный дисбаланс в сторону СНГ, в частности, Россия. Вполне оправданно, что по своим концептуальным установкам внешняя политика Бишкека была направлена на решение двух задач: Первая – динамичное вхождение в мировое сообщество и ориентация на расширение внешних источников финансирования киргизской экономики переходного периода. Вторая целевая установка была направлена на создание пояса безопасности и добрососедства по периметру внешних угроз. Их решение виделось через расширение системы взаимосвязей с государствами ближнего и дальнего зарубежья, более активное участие в международной кооперации. Так, наряду с СНГ, киргизская дипломатия пыталась пробиться в Европу и Ближний Восток, Китай и Юго-Восточную Азию. Обрела членство в целом ряде международных структур, как ОБСЕ, ОЭС, ОИК. Акцент делался на раскручивании международного экономического сотрудничества. В страну был приглашены иностранные советники и эксперты, установился диалог со Всемирным банком и МВФ, утверждена программа привлечения прямых инвестиций. Среди 68 зарубежных партнеров, по свидетельству А.Акаева большую помощь оказывали США, Япония, Германия, Турция, Швейцария, Нидерланды и т.д. Коренные преобразования произошли в области либерализации общества. Пышным цветом вырастали плюрализм, процесс партийного строительства. Парламент получил невиданные полномочия. На международной арене это позволило республике позировать в образе «островке демократии». Сам Акаев представал со страниц западной прессы в качестве образцового постсоветского руководителя. Его с распростертыми объятиями принимали в Вашингтоне, Лондоне, Берлине и Париже. Не скупились на хвалебные эпитеты и похлопывания по спине. Озадаченным миссией по продвижению в СНГ западных стандартов, им требовался удачный прецедент. Акаев с замашками просвещенного либерала воспринимался в качестве выигрышной кандидатуры на эту роль. Как следствие, наметилась действенная помощь международных финансовых институтов, доноров в виде льготных кредитов и долгосрочных грантов. Бишкек всемерно раскрывался в сторону Запада. Но прагматично не порывал связей в рамках СНГ. В категорию основных торговых партнеров наряду с Россией и Казахстаном выдвинулся Китай1. Изложенные факторы, надо признать, смягчили последствия от «прыжка» в реалии рынка. Кыргызстан выглядел сравнительно более благополучным местом на карте Центральной Азии и даже демонстрировал некоторый экономический подъем в 1995-97 гг. В майском докладе МВФ 1995 года констатировалось, в частности, что среди государств СНГ республика дальше всех продвинулась по пути экономических преобразований. В сочетании с внутриполитической стабильностью это создавало притягательный инвестиционный климат. Уже в 1996 году по объему иностранных кредитов и привлеченных инвестиций на душу населения 1 Современные этнополитические процессы и миграционная ситуация в Центральной Азии\под ред.Г.Витковской – Москва: Московский центр Карнеги 1998 с.87 69 Кыргызстана выбился в передовики Содружества. Появились дополнительные возможности для реализации целого ряда экономических проектов. С 1991 года республика являлась одной из завсегдатаев интеграционных форумов на пространстве СНГ. В 1992 году присоединилась к Договору о коллективной безопасности Содружества. В 1996 году обрела членство в Таможенном Союзе. Эта организация была нацелена на достижение целостной торгово-экономической интеграции стран-участниц. Правда, разнонаправленный и широкий охват в дипломатии небольшой по сути страны нередко приводил к противоречивым шагам на международной арене. Так, вступив в 1998 году, под веяниями из Запада, во Всемирную Торговую Организацию, Кыргызстан, по оценке многих экспертов, серьезно скомпрометировал свое участие в Таможенном союзе. Скороспелое членство в ВТО больше навредило, чем содействовало решению внутренних неурядиц в республике. И все же коллизии, присутствующие в политике Бишкека, далеко не столь остры, чтобы ставить под вопрос его проницательную лояльность Содружеству1. В пределах, собственно, Центральной Азии Бишкек выказывал склонность двигаться в фарватере Астаны. Аскар Акаев не скупился на поддержку внешнеполитических и интеграционных инициатив казахстанского коллеги, проявился в качестве убежденного приверженца упрочения двусторонних связей. Казахские собратья отвечали взаимностью. Даже те незначительные споры, которые возникали вокруг ряда хозяйственных вопросов, удавалось быстро снимать. По своим целевым установкам киргизская дипломатия также зачастую перекликалась с казахской. Но помимо действительно тесно увязанных политических, экономических интересов, культурно-духовного родства, взаимное тяготение обуславливалось латентным 1 Сотрудничество и безопасность в Центральной Азии: состояние и перспективы/гл.ред. Б.К.Султанов – Алматы: КИСИ при Президенте РК, 2008 с.54 70 давлением со стороны Ташкента. Многочисленная узбекская диаспора в киргизской части Ферганской долины создавала почву для потенциальных неприятностей. В отношениях с Астаной такого дискомфорта не испытывалось. И дело здесь не только в традиционно большей близости двух народов. Толерантности в отношениях способствовало отсутствие веских причин для вражды. Казахско-киргизская граница является одной из относительно точно отражающих их этническое расселение. При этом обе республики не испытывают демографического давления и, соответственно, нехватки территории. С начала 2000-х экономически окрепший сосед выдвинулся в еще более важного партнера. Через него осуществлялась большая часть торговых операций, туда на сезонные заработки отправлялись десятки тысяч граждан республики, которые лишились стабильного дохода у себя дома, казахский капитал активно скупал акции местных предприятий и банков. Последнее обстоятельство даже вызвало нарекание части киргизской элиты. Наконец, особое расположение сторон можно было разглядеть в единственном в СНГ династическом браке. Некогда именно так скреплялись политические узы в регионе. По Аскару Акаеву, - «одна из заповедей политики Кыргызстана гласит: у малых стран должны быть большие друзья». Отсюда и то исключительное внимание, которое уделялось налаживанию прочных, в то же время сбалансированных отношений с Россией, США и Китаем. К концу 1990-х общее развитие Кыргызстана резко пошло на убыль. Упования на завышенными. региональную Кредит интеграцию доверия, оказались выданный Западом большей в первые частью годы независимости, также стремительно иссякал. В том числе ввиду упорного нежелания Акаева к дистанцированию как от Москвы, так и Пекина. Чисто с экономической точки зрения из фокуса внимания выпала такая важная деталь, как ставка на внутренние ресурсы. Ибо иностранные дотации в 71 идеале для того и существуют, чтобы стимулировать собственную экономику, повышать ее конкурентоспособность. Но не предназначены для латания дыр в государственной казне. В Казахстане, например, роль опоры и одновременно локомотива в экономическом развитии сыграл нефтегазовый комплекс, в Узбекистане, решив не рисковать, внедряли методы рыночного хозяйствования строго дозировано. Кыргызстан не мог рассчитывать на преимущества как в первом случае, но и не стал удерживать «контрольный пакет» государства, как во втором. Главные статьи экспорта – шерсть, хлопок, черные и цветные металлы, табак – не давали необходимого притока валюты. К слову, Кыргызстан занимает седьмое место в мире по запасам золота. Увы, его разработки имели низкую рентабельность. Проводили социально- экономические реформы. Не наблюдалось четкой системы их реализации. Притом, что внешние финансовые влияния использовались крайне неэффективно. Их откровенно проедали без всякого намека на развитие. Часть денег подавно растворилась. Национальная экономика утрачивала состоятельность, основательно подсаживаясь на инвестиционную иглу. Долго так продолжаться не могло.Снизился интерес к предлагаемым Бишкеком инвестиционным пакетам. Зарубежных бизнесменов отпугивала шаткость внутриполитической ситуации, коррупция. Реальной пользы от реформ население так и не ощутило, отрицательные же эмоции росли. Большой размах получили оппозиционные движения. В ряды борцов с правящим режимом влились выходцы из властных структур, вчера еще соратники президента. Аскар Акаев в этих условиях меньше прибегал к прежде излюбленной демократической риторике. С конца 1990-х годов он принялся за укрепление президентской вертикали. Параллельно запускались пробные, зачастую низкоэффективные прожекты, призванные оживить блекнущий интерес к республике. Одной из таковых стала доктрина так называемой «Дипломатии Великого Шелкового 72 пути». Не подкрепленные ни конкретными экономическими мерами, ни организационными шагами, надежду на очередную порцию инвестиций за счет расширения транзитного потенциала не увенчались успехом. В 1999 году, видя бесперспективность дальнейшего сотрудничества, международные институты и страны-доноры фактически застопорили программы помощи республике. Распродав большинство активов, так и не сумев принять грамотную стратегию действий, государство уже не могло остановить спада. Средства на поддержание национальной экономики на плаву хронически не хватало. Внешний долг перевалил за 1,5 миллиарда долларов – сумма значительная притом понимании, что ВВП республики едва достигал 5 миллиардов долларов. Жизненный уровень населения опустился до рекордно низкой отметки. В поисках заработка примерно 700 тысяч граждан или третья часть трудоспособного населения вынуждены были уехать за рубеж. Промышленность почти бездействовала. Предпринимательская активность была ограничена в основном на бартере и транзите товаров. В обществе ширилисьнастроения апатии и безысходности. Главным виновником бедственного положения воспринимался официальный Бишкек. К концу 1990-х, в силу слабости централизованной власти, возрастания оппозиционных движений Кыргызстан все чаще ассоциировался не с «островком демократии», а скорее очагом нестабильности. Нарастала критика со стороны западных правозащитных организаций, в частности, ОБСЕ. Концентрация власти вокруг персоны Акаева и узкого круга приближенных лиц вызывала недовольство соперничающей элиты. Особенно на Юге. Радикальная ее часть добивалась отставки президента. С другой стороны, возможность масштабного кризиса в Кыргызстане являлась вопросом чрезвычайной важности для региона. Поэтому Акаев продолжал пользоваться поддержкой, в основном моральной, партнеров по СНГ. В материальном плане речь шла о мелких кредитах, а также частичной реструктуризации долгов. 73 Баткенские события 1999-2000 годов, когда южные районы республики подверглись нападению нескольких десятков боевиков, показали всю слабость киргизского режима. На этом фоне обострились взаимоотношения с Узбекистаном. Сосед обвинял Бишкека в неспособности контролировать ситуацию у себя в стране и дать отпор экстремистам. Пугало то, что за их спинами отчетливо проглядывались «рука» талибского Афганистана. В этот период вновь активизируется военно-техническое сотрудничество по линии Договора о коллективной безопасности СНГ, и Россией, в частности. Положение изменилось после 11 сентября 2001 года, когда главные города США стали мишенью для ударов международного терроризма. Уже в декабре президент Акаев поддался на уговоры и согласился разместить авиабазу сил НАТО на своей территории для контр-террористической операции в Афганистане. Накануне посольство Штатов в Бишкеке начало щедро раздавать местным СМИ гранты на поддержку свободы слова. В результате информационное прикрытие было обеспечено. Определенные средства в виде платы за аренду авиабазы, наем рабочих, различные услуги получила и оскудевшая казна государства. Радовало синхронное умолкание западных критиков акаевского режима в сфере соблюдения прав человека и демократии. К тому же решительный удар по рассаднику международного терроризма – движение «Талибан» - должен был рикошетом ударить по исламским радикалам в Ферганской долине, так сильно беспокоивших Акаева в последние годы. В общем, взгляды Бишкека и Вашингтона совпали весьма своевременно. Иностранную военщину встречали с большим оптимизмом. С ними связывались отныне шансы, как на укрепления региональной стабильности, так и на реанимацию лежащей на боку национальной экономики. Почти 2-х тысячная группировка коалиции, задействованной в операции в Афганистане, расположилась в аэропорту «Манас» в пригороде Бишкека (после подгонки необходимой инфраструктуры была преобразовано в военную базу 74 «Ганси»). Это вновь пробудило ослабевшие было стратегическое соперничество вокруг республики. Оживились ее контакты с Москвой. Уже в 2002 году эскадрилья самолетов ВВС России под вывеской сил быстрого реагирования ДКБ СНГ, расположились в аэропорту города Кант, всего в нескольких десятках километров от места дислокации сил НАТО. Данное решение, по оценке официального Бишкека, свидетельствовало о решимости Москвы действовать твердо в обеспечении безопасности в Центральной Азии. При этом «попытки представать указанный факт как некий вызов Соединенным Штатам являются грубой ложью и предпринимаются для того, чтобы вбить клин в отношениях стратегического партнерства между Россией и США» 1. Так или иначе, изменчивая стратегическая конъюнктура в регионе и политика «протянутой руки» Бишкека, как окрестили ее некоторые эксперты, обрекла страну на лавирование между интересами конкурирующих держав. Проще говоря, руководство республики вынуждено было формировать прагматику внешней политики, в первую очередь, ведомая инстинктом самовыживания. Впрочем, такова, наверное, участь большинства отсталых государств. Существование в кредит для подобной категории – явление вполне нормальное. Однако оно часто связано напрямую с ущемлением собственного суверенитета. Потому и нет ничего удивительного в соседстве военных баз блока НАТО и Договора о коллективной безопасности СНГ. Переменчивость присуща и климату между Бишкеком и Пекином. Обе стороны в принципе ратуют за взаимовыгодные добрососедские связи. Большой интерес проявляется к перспективам инвестиционного и торгово- экономического взаимодействия. Но та же внутренняя неустойчивость в Кыргызстане заставляет китайцев с опаской взирать на происходящее по 1 Сотрудничество и безопасность в Центральной Азии в условиях политической и социальноэкономической трансформаций. Сборник материалов Международной научно-практической конференции (2007г, 5 июня) с.60 75 соседству. Остроты в восприятие добавили факты, указывающие на расширяющуюся в республике деятельность уйгурских сепаратистов. Американское военное присутствие в «Ганси» - следующий и весьма сильный раздражитель для Пекина. Поэтому в 2001-2005 годах, как в двустороннем формате, так и рамках ШОС китайцы пытались склонить Бишкек к прекращению такого рода сотрудничества с заокеанской военщиной. Наконец, в 2002 году киргизский парламент ратифицировал Соглашение о делимитации границы с КР и КНР, по которому приблизительно 95 тысяч гектаров земли отошло китайской стороне. Это вызвало волну негодования среди немалой части местного населения и, конечно, оппозиционных сил. Тем более, что ранее в 1996 году Бишкек уступил Китаю еще 30 тысяч гектаров. Это привело к печально знаменитым Аксыйским событиям, когда в результате столкновения демонстрантов с правоохранительными органами пролилась кровь. Оппозиция упрекала власти за неоправданные уступки столь непредсказуемому соседу, как Китай: «Вместо того, чтобы заниматься укреплением национального духа, они не устают повторять, что 1,5 миллиардный Китай может в любой момент оккупировать Кыргызстан. Такой подход ведет к капитуляции еще на подступах к конфликту». Между тем, начиная с 2004 года, в ОБСЕ и других западных структурах, специализирующихся в области прав человека, в жестких тонах заговорили об откате страны от демократических реформ. Насколько корректными и уместными являлись подаваемые сигналы – разговор отдельный. Но в Бишкеке усмотрели в происходящем элементы диктата и поспешили дать отпор. «Тревогу вызывают новые международные политические технологии, реализуемые в благопристойной упаковке типа «бархатных революций», заявил Акаев. Кроме ОБСЕ, объектом критики официальных властей стали американский Национальный демократический институт, «Фридом Хаус» финансируемая правительством США организация, занимающаяся вопросами 76 свободы слова, Институт «Открытое Общество» (Фонд Сороса) и ряд других. «Их цель – организовать в Кыргызстане массовые волнения и таким путем добиться свержения законной власти и создания марионеточного, полностью зависимого от внешних сил, правительства. В Кыргызстане этот сценарий может завести куда дальше грузинского», - говорилось в местной печати1. Почти пять тысяч НПО в Кыргызстане по состоянию на 2004 год большинство существовало на западные и в основном американские гранты, а посему и подставляли свои паруса под ветры из США. В целом, на фоне охлаждения взаимоотношений с западными столицами активизировали общий экономический подъем и рост геополитического влияния Кремля в регионе ЦА. В 2002-2005 годах еще шел оживленный обмен визитами. Аскар Акаев и Владимир Путин констатировали общие подходы практически ко всем региональным проблемам, процессам интеграции в рамках СНГ. Стороны договорились о реализации ряда важных проектов, в частности, в сфере строительства электростанций, алюминиевых заводов в Кыргызстане. Удалось урегулировать такой злободневный вопрос, как улучшение условий пребывания полумиллиона трудовых мигрантов из Кыргызстана в РФ. В эксперт-среде последний пункт оценивался в качестве ответного хода на создание российской авиабазы в Канте. В самом Кремле старались извлечь другие максимально возможные дивиденды. Так, в ходе визита главы МИД Кыргызстана Аскара Айтматова в российскую столицу в феврале 2005 года ему выдвинули несколько предварительных условий. «В первую очередь – противостоять усиливающейся внешнеполитической экспансии Запада». Москве, якобы, стало известно о намерении США создать в Центральной Азии региональную организацию по безопасности и сотрудничеству без участия России, Китая и Ирана. Эту инициативу сочли неприемлемой и даже опасной 1 Сотрудничество и безопасность в Центральной Азии в условиях политической и социальноэкономической трансформаций. Сборник материалов Международной научно-практической 77 для своих долгосрочных интересов. Айтматову ясно дали понять, что предложение Вашингтона необходимо проигнорировать. Еще одна просьба, которую высказали чиновнику, касалась размещения на военной базе «Ганси» нескольких американских самолетов с системой раннего оповещения AWACS. Как заметили в МИД РФ, - «они вряд ли понадобятся Бишкеку»1. То, что 2005 год окажется для Кыргызстана непростым, понимали все. Февраль-март – выборы членов законодательного собрания, конец октября – выборы главы государства. Но хроника дальнейших событий не может не изумлять как своей стремительностью, так простотой и незатейливостью. Всплеск негодования результатами выборов в парламент привел сторонников оппозиционных кандидатов к открытым формам протеста. Формальным поводом тогда послужили подтасовки и злоупотребления власти в ходе голосования. Хотя истинные мотивы, как известно, лежали намного глубже. В основе своей это была борьба различных кланов за власть, новый передел имущества и капитала. Социально-экономические неурядицы обеспечили массовость выступлений. Первым заполыхал Юг. Мятежники захватили здания администраций в городах Ош и Джалал-Абад. Силовые структуры «сдали» правительственные здания без боя. Официальный Бишкек, по крайней мере, в публичных комментариях, ограничился заявлениями о происках «неких сепаратистов и наркобаронов», стоящих за демонстрациями, уверениями, будто бы ситуация находиться под полным контролем. На практике не наблюдалось никаких признаков этого самого контроля. Пассивность акаевской команды, а возможно, боязнь «большой крови», безнаказанность погромов лишь раззадорили манифестантов. Теперь их конференции (2007г, 5 июня) с.60 1 Сотрудничество НАТО и стран Центральной Азии в контексте региональной безопасности в ХХI веке: реалии и перспективы. Материалы круглого стола (12 августа 2005г.) рец. И.А.Черных – Алматы, 2005 с.43 78 требования сводились к одному – отставке президента. После длительного периода общественной апатии и интеллектуального иждивенчества люди постепенно начали заряжаться энергией революционных перемен. Страсти достигли апогея 24 марта, когда отряды восставших захватили ключевые государственные учреждения в столичном Бишкеке, включая здания администрации главы государства. Правительство было тут же отправлено в отставку. Аскар Акаев вместе с семьей скрытно сбежал со страны. По сути, произошел государственный переворот, при котором прежний режим распался как карточный дом всего за несколько дней. Улицы и площади городов оказались в плену неуправляемой толпы, среди которой нашлись откровенно криминальные элементы. Бишкек в одночасье был ввергнут в атмосферу повальных беспорядков, акций мародерства и грабежей. Власть буквально свалилась на плечи оппозиции, едва не раздавив ее. Если бы вышедший из тюрьмы на подавление мародерствующих революционеров главный оппонент экс-президента Феликс Кулов, неизвестно чем бы все кончилось. И, тем не менее, смена политического режима в Кыргызстане была неизбежной. И произошла бы рано или поздно. Многие годы об этом ясно сигнализировали бедственное положение людей, межклановые склоки, в частности, ввиду ущемленности южных районов, повальная коррупция в эшелонах власти, ущербное поведение президента, его семьи, которые перешли границы дозволенного. Консенсус элит, который худо-бедно обеспечивал академик-президент, оказался забыт, его нехитрые политические маневры – безрезультатны, опора на демократические круги Запада – призрачной. Так и повисшей в воздухе осталась проблема преемственности власти в качестве весомой в местных условиях предпосылки для поддержания стабильности. Имидж официального руководства упал настолько, что любой вменяемый кандидат на высший пост должен был дистанцироваться от режима. 79 Если оценить ряды оппозиции, фактически совершивших переворот в Кыргызстане, то среди ее лидеров практически не фигурировало «кадровых революционеров». Ну, были оппозиционеры со стажем, но главной действующей силой явились представители киргизской элиты. Курманбек Бакиев, в недавнем прошлом премьер-министр, Феликс Кулов – экс-вицепрезидент и мэр столичного Бишкека, Роза Отунбаева – бывший министр иностранных дел, Ишенкуль Болджурова – министр образования, также с приставкой «экс». Этот список имен можно дополнить очень известными именами. И все «бывшие» Хотя известность творческий потенциал, работоспособность и умение руководить сохранились. Вот это, очевидно, и оказалось одним из самых серьезных стратегических просчетов Аскара Акаева. Кадровая политика, проявлявшаяся в бесконечной ротации властных структур, когда большинство министров сменялось не реже, чем раз в полтора года, не только отражалась на работоспособности и стабильности соответствующих министерств и ведомств. Да и критерии подбора высших функционеров мало соответствовали интересам государства. Они часто диктовали не профессионализмом и порядочностью кандидатов. Во главу угла ставились беспрекословная преданность, родственная близость. В подобном окружении правитель, закономерно, мог наблюдать за происходящим лишь сквозь «розовые очки». Притуплялось чувство реальности. Рядом шло своеобразное «вымывание элиты из верхов, зачастую попросту выбывавшей из привычной социальной ниши. Соответственно, происходила «потеря» поддерживающей силы. Из числа отставных чиновников сформировался блок оппозиции, выведший пятнадцатитысячную толпу на правительственную площадь в Бишкеке, и, в итоге занявший Дом правительства. Однако нельзя преуменьшать и значение внешних факторов. Источники, например, указывают на то, что волнениям предшествовал прием лидеров оппозиции в посольстве США, перед которыми даже провели некий инструктаж 80 по образцу смены правящих режимов в Грузии и Украины. Некоторые наблюдатели вовсе на роль «главного архитектора киргизской революции выдвинули американского посла в Бишкеке Стивена Янга. С точки зрения стратегии «цветные революции» не что иное, как продолжение позиционной «холодной войны» между США и СССР. Их цель – окончательное выдавливание из региона России как потенциального противника. Среди мотивов упоминались также отказ Аскар Акаева переменить статус авиабазы «Ганси» с временного на постоянный, и в целом, его пророссийская ориентация. Сам экс-президент комментирует это следующим образом: «Я всегда считал, что Кыргызстан в соответствии с заветами наших предков способен успешно развиваться только в тесном союзе с Россией. Американцам это не нравилось. После того как в 2001 году они обосновались на авиационной базе в Манасе, мы пошли на создание российской авиабазы в Канте. Мне кажется, что это переполнило чашу терпения Вашингтона. В каждой стране они хотят видеть руководство, которое было бы однозначно ориентировано только на США. А идею демократии они считают монополией». Но Акаев пал жертвой слабости и собственной неразборчивости. В отличие от соседей он предоставил сомнительным западным организациям возможность беспрепятственно вести свою деятельность, манипулировать общественным мнением, а по существу подрывать государственный строй. В июле 2005 года состоялись президентские выборы, проходившие все также под бдительным присмотром ОБСЕ, прочих западных правозащитных организаций и международных наблюдателей. На этот раз, правда, претензий о нарушениях в ходе избирательной кампании почти не прозвучало. Все прошло довольно гладко. Иначе говоря, Запад, в первую очередь Штаты, предоставили 81 определенный кредит доверия новоизбранному президенту Курманбеку Бакиеву, и возглавившему кабинет министров Феликсу Кулову1. Обращает внимание то, как новые политические силы договорились о модели раздела власти. Сняв свою кандидатуру на выборах на пост главы государства, Кулов фактически обеспечил победу Бакиеву. Взамен этого он встал у руля Правительства, причем добился для себя расширенных полномочий. В результате основные кланы республики – северный (его лидером с уходом Акаева оказался Феликс Кулов) и южный (его интересы выражает Курманбек Бакиев) – достигли компромисса, чтобы не допустить раскола республики, угрожающего хаосом и кровопролитием. Вот как прокомментировал ситуацию сам Феликс Кулов: «К сожалению, я подчеркиваю – к сожалению, стабильность в стране сохраняется благодаря тому, что в ее руководстве есть представители как Юга, так и Севера Кыргызстана. Такого мнения независимых исследователей, которых я попросил изучить данный вопрос. Почему я говорю «к сожалению»? Потому что всегда выступал за создание системы, в которой стабильность поддерживается не благодаря отдельным личностям, а благодаря созданию системы государственных сдержек и противовесов, которые позволят не допускать революционных потрясений в обществе. Я уверен, что президент Бакиев согласен с этим, поскольку в свое время он признал необходимость в проведении конституционной реформы, которая бы позволила сглаживать региональные и родоплеменные противоречия». Что касается внешней политики, то, к огорчению американцев, одним из первых заявлений после вступления в должность главы государства Курманбек Бакиев поставил под сомнение «целесообразность дальнейшего военного присутствия США в республике». За такой сменой парадигм проглядывалась не 1 Учебно-методический комплекс дисциплины «Проблемы безопасности в Центрально-Азиатском регионе» для специальности 6N0502 «Политология» (магистратура) – Астана Евразийский 82 только очередная переориентация Бишкека на Россию в качестве более надежного и испытанного временем партнера. Намного важнее то, что, понадеявшись на свои исключительные возможности нажима, Вашингтон недостаточно учел специфику Средней Азии. Так же как не просчитал последствия понукания пускай даже маленькой, но суверенной страной. Что ж, так или иначе, Кыргызстан стал первой республикой Центральной Азии, где смена власти произошла путем революции. Столь активно культивируемая Западом в середине 1990-х «витринная демократия по кыргызски» в 2005-м разбилась вдребезги. На смену ей пришла новая плеяда кыргызских политиков, которым предстоит труднейшая миссия по выводу республики из глубокого кризиса. По социально-экономическому положению Кыргызстан скатился до уровня беднейших стран мира. Сумрачными остаются надежды на спасительный глоток инвестиций из-за рубежа, особенно в свете погромов и актов мародерства, сопровождавших Бишкекский бунт. Едва ли можно ожидать скорого зарубцевания традиционных для местного общества ран, как землячество, коррупция, клановость. Тем более, на фоне сравнительно скромного исторического опыта государственности. Наконец, предстоит искать адекватные меры в ответ на вызовы, которые проистекают от религиозного экстремизма, терроризма и перипетий «Великой шахматной доски». Таджикистан - единственная в Центральной Азии страна с титульным персоязычным населением. Несмотря на это, ее история была самым тесным образом связано с тюркоязычными народами, а на определенных отрезках истории симбиоз двух культур порождал великолепные цивилизованные композиции. Значителен вклад таджиков в развитие культуры, передовой научной мысли. Не удивительно, что во многих средневековых царствах на территории Средней Азии персидский язык, вернее его таджикский диалект широко использовался наряду с тюркским. Национальный Университет, 2010 с.47 83 Так уж сложилось, что, оказавшись в XX столетии самой отдаленной окраиной СССР, Таджикистан меньше других приобщился к позитивам коллективного социалистического строительства. Здесь реже возводились заводы и фабрики, еще реже происходило технологическое переоснащение и в городе, и на селе, дотации из союзного бюджета оставались крайне скупыми1. Как итог, таджики довольствовались наименьшим ВВП на душу населения среди 15 республик-собратьев. А вот деструктивные факторы коснулись ее во всю ширь. Начиная от кампании по национальнотерриториальному размежеванию 1920-х годов, когда таджики лишились ключевых центров торговли и самобытной культуры, кончая репрессиями эпохи сталинизма и коллективизаторскими экспериментами. От страны требовалось производить хлопок и алюминий, все остальное поставлялось из других уголков бывшей «необъятной». И вплоть до 1991 года никакая засуха не оказывала разрушающего воздействия на социально-экономическое положение местных граждан. В новых реалиях синдром привыкания к так называемому союзному обеспечению обещал вылиться в непростое испытание. Более того, исторически таджики к концу ХХ века оказались одним из наиболее разобщенных народов мира. Если в самой республике проживает около 4 миллионов таджиков из 6-миллионнного населения, то в Афганистане, по разным оценкам, их насчитывается от 3 до 8 миллионов человек, в Узбекистане еще 3-4 миллиона. Таджикские диаспоры также представлены в Иране и Китае. Экономически сам Таджикистан разделен на «Север» (где сосредоточено около 70 процентов национального производства) и «Юг» (Куляб, территория к Югу от Гиссарского хребта, где доминирует сельское хозяйство): противостояние Севера и Юга при этом является едва ли не основной доминантной национального сознания. Поэтому же водоразделу 1 Фридман Л.А. Очерки экономического и социального развития стран Центральной Азии после распада СССР \\ Москва. Издательство «Гуманитари» 2001 с.73 84 проходит и религиозное противостояние «народного ислама» кулябцев, с одной стороны, и более современных течений, характерных для урбанизированного Севера, - с другой. Подспудно конфликтный потенциал накапливался десятилетиями, - на рубеже 80-90-х годов взрыв внутренних противоречий в Таджикистане был лишь вопросом времени и обстоятельств. Тем не менее, внутриполитическое развитие на излете советской империи протекало довольно в спокойном русле. В общей канве центробежных тенденций в августе 1990 года республика приняла декларацию о суверенитете. Правда, это не помешало электорату также единогласно в марте следующего года 96 процентами высказаться за сохранение обновленного Союза. 24 ноября 1991 года состоялись президентские выборы. Победа на них досталась Рахмону Набиеву – руководителю компартии и председателю Верховного совета Таджикистана. Кандидат от объединенных сил оппозиции, которая пользовалась недвусмысленной поддержкой демократических кругов России, известный режиссер Худоназаров получил 30 процентов голосов. В целом, в концу 1991 года оппозиция не только легализовалась, но и официально зарегистрировала свои объединения как партии парламентского типа. Таковой раньше остальных стала Исламская партия возрождения (ИПВ). Ее программа предусматривала создание правительства национального доверия, способного объединить все политические силы в государстве. Ведущей фигурой, «мозгом», партии с самого начала стал козикалон – духовный лидер мусульман Таджикистана – Ходжи Акбар Тураджонзода. Уже отмечалось, что пребывал в путовой экономической ситуации, таджики в числе первых на постсоветском пространстве принялись за внедрение рыночных механизмов. Не обошлось без злоупотреблений и промахов, которые зачастую сопровождают подобные процессы. Но, если в каких-то странах удавалось избежать конфликтов на почве дележа прежде общественной собственности, то в других эта задача оказывалась непосильной. 85 Так произошло с Таджикистаном. Здесь непродуманные реформы в социальноэкономической жизни сыграли роковую роль. Особенно это коснулось кампании по приватизации. Новым же руководством, судя по его действиям, обретение государственной независимости интерпретировалось, как полная бесконтрольность от каких бы то не было внешних факторов. Тогда путем применения пресловутого административного ресурса львиная доля государственного имущества перекочевала в руки функционеров бывшей партийной номенклатуры. Установился совершенно неприкрытый режим личной власти Набиева, опиравшейся на его собственную же гвардию. В условиях и без того тяжелого материального положения большинства населения накапливался протестный потенциал. Появилась и когорта харизматичных личностей, способных оседлать энергию негодующей толпы. В ответ на их действия власти принялись еще круче «завинчивать гайки». Началось массовое преследование оппозиции и инакомыслия. Здесь-то и начала набирать силу оппозиция, группировавшаяся в основном вокруг двух партий – Демократической и ИПВ с их лозунгами парламентарной демократии, исламского государства и экономических преобразований. Коалицию возглавил Ходжи Акбар Тураджонзода. Эта фигура как бы возвышалась над партиями, разделяя их общие цели. Пропасть вражды и неприятия стремительно расширялась. При очевидной слабости Центра, традиционно сильной подверженности таджиков религиозным началам, именно последнее сконсолидировали и обездоленных, и тех, кто рвался к власти. В марте 1992 года в Душанбе начались массовые ненасильственные действия оппозиции. «Демократическое», в западном понимании, волеизъявление народа вылилось в состояние двух огромных толп сторонников разных политических сил на душанбинских площадях Шохидон и Озоди. Дальше дело переросло в открытую резню. Причем резня была уже совсем не по политическим признакам, а по территориально-клановым. 86 Через два месяца сторонам удалось придти к компромиссу об условиях формирования коалиционного правительства. Но позиции вошедших в нее партий расходились настолько, что перемирие оказалось недолговечным. «Люди Набиева» первыми нарушили уговор: президентский батальон, самочинно провозгласивший себя Народным фронтом, развязал террор. Вспыхнула гражданская война. Сторонники оппозиции целыми селениями бежали в горные районы, сопредельные территории, в том числе в Афганистан. Спорадические военные столкновения между тем набирали обороты. Счет жертвам шел на десятки тысяч, а беженцам – на сотни тысяч: в течении 1992 года погибло от 20 до 40 тысяч человек, около 350 тысяч были вынуждены покинуть свои дома; примерно 60 тысяч бежали в Афганистан1. По воспоминаниям министра иностранных дел Таджикистана Талбака Назарова, - «репетиция событий 1992 года началась еще в 1990 году, когда представители оппозиции предприняли первую попытку дестабилизировать обстановку в республике. Тогда событиям не дали развиваться по их сценарию. Но они не смирились и, как показало время, готовились к тому, чтобы, используя подходящий момент, прорваться к власти. Наиболее удобным для этого оказался 1992 год. На май пришлось кульминация событий. В тот период во многих бывших республиках СССР кипели митинговые страсти, но такого их накала, как в Таджикистане, пожалуй, не было нигде… Понять что-либо в неразберихе митинговых страстей было невозможно. С одной стороны – зеленые повязки исламистов, с другой – лозунги демократии. Местные власти, то и дело оглядывались на Россию, где звучали те же призывы к демократии, не решались, даже боялись, вмешиваться в этот процесс. Исламисты хотели использовать российский фактор: мол, в России идет наступление на 1 Шерьязданова К.Г. Центральная Азия в динамике современных интеграционных тенденций: монографии Астана Академия государственного управления при Президенте РК, 2008 с.52 87 коммунистическую идеологию, и мы здесь боремся с коммунизмом. Теперь-то понятно, что это был один из тактических ходов в борьбе за власть». Наверное, раз в сто лет такое случается с каждым народом. К сожалению, в Таджикистане в силу ряда обстоятельств разрушительные идеи быстро нашли почву. Соседство с воюющим Афганистаном, огромная, протяженностью около 1500 километров, плохо охраняемая граница с этой страной, языковая близость народов, что в общем-то, благо, но позволяло подстрекателям извне легче внедрять идеи фундаменталисткого толка, активизация внутренней реакции – это сочетание привело к катастрофическому исходу событий. Пребывание тысяч таджиков за пределами страны, в конце концов, превратилось в проблему и для официального Душанбе. Там понимали, что в Афганистане беженцы неизбежно подпадут под влияние радикальных сил. В течение 1993 года Душанбе на разных уровнях – от контактов с Кабулом до обращений в ООН – пыталось разрешить эту головоломку, одновременно уходя от какого-либо диалога с оппозицией и даже не снимая запрета с ее партий и изданий. В Афганистане тем временем оппозиция организовала Движение исламского возрождения Таджикистана под председательством авторитетного религиозного и общественного деятеля Саида Абдулла Нури. Он же возглавил так называемое «таджикское правительство в изгнании». Перед сложной дилеммой оказался Кремль. Не разделяя, но, по крайней мере, понимая аргументы демократической оппозиции, - тем более что некоторые ее лидеры нашли себе политическое убежище в Москве, - там стремились, как минимум, стабилизировать ситуацию. Стороны пришли к решению не выводить из Таджикистана размещавшуюся здесь еще с советских времен 201-ю мотострелковую дивизию. Помимо функций своеобразного водораздела между конфликтующими, россияне прикрывали и большую часть таджикско-афганской границы. Таким образом, сдерживались как попытки 88 экспорта радикальных воззрений из-за рубежа, так и всякие криминальные элементы: контрабандисты оружия и наркотиков, нелегалы. В 1992 году по просьбе Душанбе здесь также был размещен небольшой миротворческий контингент из подразделений Казахстана, Узбекистана и Кыргызстана. Осуществлялись гуманитарные акции. Соседи ясно понимали, что дальнейшее разрастание конфликта способно подорвать безопасность во всей Центральной Азии. Притом, что часть таджикских беженцев хлынула уже на Север. Общее их количество приблизилось к 1,5 миллионам. Экономика страны тем временем оказалось на грани полного паралича. Поэтому наряду с СНГ к процессу межтаджикского урегулирования подключались ряд международных организаций, в частности, ООН и ОБСЕ. Весной 1994 года противники, наконец-то, сели на стол переговоров. Первый их раунд прошел в Москве. Посредники в целом поддержали доводы оппозиции: пока не созданы условия для возобновления деятельности политических партий, не объявлена политическая амнистия, не возвращены в страну беженцы, а главное – не заключено перемирие, говорить о проведении выборов и принятия новой конституции преждевременно. Официальный Душанбе, однако, счел возможным пойти на президентские выборы. В ноябре 1994 года главой государства был избран перспективный и не запятнавший биографию темными делами политик Эмомали Рахмонов. При этих обстоятельств развязать «Гордиев узел» оказалось задачей непосильной. Исламская оппозиция ни самых выборов, ни их результата не признала. Как следствие, вооруженное противостояние возобновилось с новой силой1. Межтаджикский диалог оказался слишком болезненным и длительным. Точка в нем была поставлена лишь 27 июня 1997 года. Тогда стороны подписали Общее соглашение по установлению мира и национального согласия 1 Калиев С.Е. Политическая система РК: состояние и проблемы. Саясат-Policy №8, август 2009 год с.36 89 в Таджикистане. Документ закреплял взаимные обстоятельства по выполнению всех ранее достигнутых договоренностей и созданию Комиссии по национальному примирению под председательством Саида Абдулла Нури. Свои подписи под Общим соглашением поставили также главы МИД государствнаблюдателей на переговорах – Ирана, Казахстана, Кыргызстана, Пакистана, Узбекистана, Туркменистана, Афганистана и России, а также представители ООН, ОБСЕ и Организация Исламская Конференция. Гражданская война, унесшая с собой, по данным общественных фондов, от 300 до 400 тысяч жизней, окончилась. Оппозиция обрела легальное положение. Согласно договоренностям, представители оппозиции обрели квоту в Правительстве. В страну вернулся, получил пост первого вице-премьера по вопросам сотрудничества с СНГ Ходжи Акбар Тураджонзода. Занятно то, что с переходом исламистов на легальное положение их популярность в обществе стала убывать. Причина подобного феномена заключалась не только в том, что народ устал от нескончаемых побоищ, митинговщины, вожделел спокойной жизни и материального достатка, а потому чурался конфронтационной политики. Было заметно, как некоторые из облеченных властными полномочиями членов ИПВ трансформировались под интересы заурядного чиновничества. Так, в переходный период, который, по обоюдному согласию сторон, должен был завершиться после проведения выборов в новый парламент, оппозиция рассчитывала на 40 процентов мест. Однако по итогам 1999 года она получила всего два депутатских мандатов. Внутриполитическая обстановка стала стабилизироваться. Уже к середине 1997 года в Таджикистан возвратились почти 90 процентов беженцев. Но последствия войны оказали невосполнимый урон национальной экономике. По минимальным подсчетам ущерб составил 7 миллиардов долларов. Только на Юге оказалось разрушено 80 процентов промышленного потенциала. На эти 90 неприятности наслаивались и другие объективные факторы. Словом, восстановление протекало чрезвычайно сложно. Как отмечалось, в советские времена республика специализировалась на производстве алюминия и хлопка: обе эти отрасли серьезно пострадали. Из-за отсутствия оборотных средств деградировало сельское хозяйство. При неблагоприятных погодных условиях население периодически оказывалось перед угрозой голода, как это имело место и в 2000-2001 годах. К началу 2000-х ВВП Таджикистана едва дотягивал до 1 миллиарда долларов. По свидетельству экспертов Всемирной продовольственной организации, уровень производства даже в самые благоприятные годы не превышал 60 процентов уровня советской эпохи. Страну захлестнула повальная безработица. 3\4 граждан влачило нищенское существование. Положение усугублялось тем, что большинство – это сельские жители, которые едва могли прокормить себя. В поисках средств для выживания сотни тысяч таджиков были вынуждены переселяться или наниматься на сезонные работы в соседних центрально-азиатских республиках либо в России. К общему букету проблем добавлялись натянутые отношения между Душанбе и Ташкентом, опасения, связанные с близостью к афганскому пожарищу, активизацией экстремистских течений, а также увеличивающимся потоком трансграничной преступности, особенно наркотрафика. И такие опасения имели реальную почву. Во-первых, еще с 1996 года на авансцене южного соседа Таджикистана появляется движение «Талибан». Порядки, устанавливаемые талибами на захваченных территориях, их воинствующий настрой на создание во всей Центральной Азии исламского халифата не прибавляли оптимизма. Под их крыло и начали стекаться оппозиционные правящим в регионе режимам, большей частью религиозные движения. После акта национального примирения в Таджикистане часть Исламской партии возрождения, представленная узбекской оппозицией была вынуждена перейти 91 на афганскую территорию под покровительство талибов. Позднее они сформировали собственную организацию – Исламское движение Узбекистана (с 2003 года переименована в Исламское движение Туркестан) под руководством бывшего начальника штаба ИПВ Джумы Намангани. Во-вторых, обострение обстановки наблюдалась в Ферганской долине – густонаселенного, традиционно сильно исламизированного и наименее отсталого экономически района на стыке Таджикистана, Узбекистана и Кыргызстана1. Многих в СНГ обескуражили события 1999-2000 годов, когда боевики ИДУ вторглись в пределы Кыргызстана и Узбекистана. Причем вторглись, минуя горные перевалы на таджикской территории. Появились первые жертвы, первые заложники, в том числе граждане иностранных государств. При подобных обстоятельствах взоры центрально-азиатских правителей вновь обращаются в сторону России. В целях выработки единой стратегии реанимируется взаимодействие в рамках Договора о коллективной безопасности СНГ. В приграничных с Афганистаном районах проводятся совместные, в основном рассчитанные на внешний эффект учения армейских подразделений государств-участников. Массированная военно-техническая помощь оказывается так называемому «Северному Альянсу» - единственной силе, противостоящей талибам внутри Афганистана и одновременно прикрывавшей южные рубежи Содружества. Удалось инициировать наложение ООН международных санкций против движения «Талибан». Но, что характерно, угроза с Юга сгладила острые углы и сблизила местные столицы, в частности, Ташкент и Душанбе. Узбеки, например, более не возражая интеграции Таджикистана в институты ЦАС, отказались от резких выпадов в адрес южного соседа. И надо отметить, предпринятые действия возымели успех: до фронтового противостояния СНГ-талибский Афганистан не дошло. Эльдар М. Исмаилов. О геополитической функции «Центральной Евразии» в ХХI в.//Центральная Азия и Кавказ, журнал социально-политических исследований №2(56), 2008 С.34. 1 92 Происходящее накладывало большой отпечаток на внешнеполитические воззрения Душанбе. Основные приоритеты распределились между Россией, США, Китаем и, собственно, центрально-азиатскими соседями. В целом, специфика таджикской дипломатии по ряду параметрам прямо противоположна узбекской. Особенно, это касается российского вектора. Душанбе с самого начала 1990-х числился в ряду наиболее близких союзников Москвы в СНГ, ощущая зависимость от нее в значительно большей степени, нежели ближайшие соседи. Достаточно сказать, что во многом благодаря вмешательству Москвы здесь был налажен мир после четырехлетней войны. Арсенал Кремля не ограничивается политическими и экономическими рычагами. Здесь оставался достаточно крупный и хорошо оснащенный воинский контингент – 27 тысяч солдат (201-я мотострелковая дивизия плюс российские пограничники на таджикско-афганской границе). При хронической нехватке собственных средств, указанные силы играли роль стабилизирующего фактора и охраны внешних рубежей государства. Ряд экспертов полагали, например, что для Душанбе российские солдаты олицетворяли гарант от попыток государственного переворота1. Кроме того, Эмомали Рахмон – убежденный сторонник интеграционных процессов в СНГ. Причем, снова же в отличие от узбекского визави, делает ставку на российско-ориентированные структуры, наподобие ДКБ и ЕврАзЭс. Как отмечалось, схожую линию занимает Кыргызстан. И это вполне резонно. Обладая небольшой, уязвимой, а главное, не очень привлекательной экономикой, низко рентабельными промышленными и аграрными секторами, оба они вряд ли могут рассчитывать на обильные зарубежные инвестиции. Особой темой во взаимоотношениях с соседями всегда оставалась вода. Основные ресурсы этого жизненно важного ресурса и связанные с ним 1 Нури Тамаева Сквозь призму общественных императивов \\ «Экспресс-К» № 141 (16043) от 01.04.2010 93 источники электроэнергии сосредоточены именно в Таджикистане и Кыргызстане. Проекты по строительству Сангтудинской и Рогунской ГЭС в Таджикистане приобретают значение стратегических и требуют значительно больших вложений. И хотя в Душанбе охотно принимают предложения Пакистана, ведут переговоры с Китаем, Ираном, различными структурами Мусульманского мира, в частности ОИК, отход от России и в целом СНГ считается контрпродуктивным. Вплоть до начала 2000-х отношение к Америке оставалось довольно сдержанным, даже подчеркнуто дистанцирующимся. Сказывалась пророссийская ориентация Душанбе, да и в самом Вашингтоне не выказывали большого внимания к этой горной республике. Деятельность американцев ограничивалась здесь поддержанием внешне дружественных, но мало к чему обязывающихся дипломатических отношений, а также незначительными акциями гуманитарного плана. Вряд ли есть смысл подробно останавливаться на антиталибской кампании США 2002 года в Афганистане. Лояльность в адрес американцев, выраженная согласием на предоставление своей территории для международной коалиции, обернулась весомыми дивидендами в копилку таджикской дипломатии. Со свержением талибского режима даже «стало казаться, что Вашингтон переиграл Москву на этом участке. Реверансы Эмомали Рахмона не остались не замеченными: пробыв десять лет фактически «не въездным», президент был наконец принят в США». В новом свете таджикскому лидеру продемонстрировали глубокую заинтересованность в насыщении политического и торгово-экономического сотрудничества реальным содержанием. Как водится в таких случаях, попутно был запущен механизм по включению партнера в программы помощи. Только в первом квартале 2003 года республика получила около 50 миллионов долларов в качестве международной помощи. При этом львиную долю расходов взяли на себя США. Для сравнения: 94 на долю Российской Федерации в этот период приходилось 3,7 процентов гуманитарных грузов. Прогресс в диалоге с Белым домом расширил искомое поля для политического маневра. Показательно, как, выступая с ежегодным посланием к Парламенту в том же 2003 году, президент Рахмон ни словом не обмолвился о приоритетном партнерстве с Россией. Логичным продолжением тенденции стал следующий шаг – просьба о выводе 201-й дивизии из страны под предлогом ее замены на местных военнослужащих. Естественно, задачей российского руководства было не допустить подобного развития событий. Дело в том, что 201-я дивизия как бы «закупоривала» некую горловину, через которую не только тонны афганской наркоты хлынут на Север, но и исламские «революционеры». Поэтому уже Каримов и Акаев были категорически против ухода российских пограничников. И, тем не менее, вывод состоялся. Хотя Москва компенсировала уход за счет переданного ей на попечение пункта слежения за космическими объектами на таджикской территории. Все это время весомым объектом приложения усилий оставался Китай – и как непосредственный сосед, и как огромная динамично развивающаяся держава. В интересах сближения в 2001 году Душанбе пошел даже на определенные территориальные уступки. Сколько именно земель отошло под юрисдикцию КНР – неизвестно – такие данные составляют государственную тайну в республике. Однако, отчасти в силу указанного, отчасти ввиду жесткого внутриполитического режима обошлось без демарша со стороны общественных структур, как это происходило, например, в Кыргызстане. Подытоживая, можно констатировать, что с наступлением 2000-х Таджикистан преодолел все же первый кризисный этап в своей новейшей истории. Шаг за шагом обретаются атрибуты подлинной независимости. Наступит ли второй, зависит от внутриполитической стабильности, умения 95 официальных властей не только сохранить бразды правления, но и обеспечить преемственность политики. Тем более, что, начиная с 2004 года, оппозиция, перегруппировав силы, пытается бросить новый вызов президенту. Так или иначе, единственная из республик Центральной Азии, прошедшая через горнило гражданской войны, Таджикистан возвращается к мирной жизни. Пытается проводить эффективную внутреннюю и социально-экономическую политику. С 2001 года наблюдались достаточно высокие темпы роста ВВП. Но объяснение тому простое – чрезвычайно низкая стартовая точка. По мнению американского посла в Душанбе, - «Таджикистан как минимум на десять лет отстал от соседей по Центральной Азии. Однако, это не обязательно плохо, поскольку есть возможность учиться на ошибках других стран региона». Глава государства стремиться максимально прагматично задействовать и без того небольшой набор средств, способны обеспечить жизненно важные интересы Душанбе на региональной и международной арене. Здесь, в числе внешних факторов, грозящих сковать подобные шаги, надо выделить обстановку в Афганистане, проблемы разрастания религиозного экстремизма, и, разумеется, характер перспективных взаимоотношений крупных держав вокруг самого Таджикистана. Это означает, что иммунитет страны перед многочисленными вызовами будет возрастать лишь по мере ее политической и экономической интеграции с соседями по региону. Туркменистан - будучи не большой страной с преимущественно пустынной территорией, интенсивным ведением сельского хозяйства и политически замкнутой системой, Туркменистан не пользуется тем уровнем международного интереса, который проявляется, допустим, к Казахстану или Узбекистану. Исключение составляют, пожалуй, огромные залежи газа – свыше 96 100 триллионов кубических футов, а также «черного золота». Экономически это дает основание чувствовать себя относительно спокойно1. В период деградации и крушения советской империи Туркменистан прошел общий для всех союзных республик путь – от объявления суверенитета в августе 1990 года до провозглашения независимости в октябре следующего. Политический процесс вместе с тем имел и свою специфику, выражавшую подчас чрезвычайно резко и противоречиво. Республика, в сущности, не знала «перестройки», столь незыблемо прочными здесь оставались позиции Коммунистической партии Туркменистана. С другой стороны, Ашхабад очень рано пошел на такую инновацию, как ведение института президентства. 17 октября 1990 года президентом был избран первый секретарь ЦК КП республики Сапармурад Ниязов. Он получил на безальтернативных выборах 98 процентов голосов. С точно таким же процентом голосов туркменский электорат уже в марте 1991 года проголосовал за сохранение «обновленного СССР», поддерживая, таким образом, политику Центра и первого-последнего президента СССР Горбачева – обстоятельство, не помешавшее позже Ниязову едва не солидаризироваться с ГКЧП. Минуло еще пару месяцев, и 27 октября было принята декларация о независимости. Ну а в декабре местная компартия провела съезд, на котором она вначале объявила о самороспуске, а затем вновь организовалась под вывеской Демократической партии Туркменистана. Вскоре после этого Верховный совет наложил мораторий на образование новых партий. В эпоху независимости Ашхабад вступал, делая основную ставку на развитие своих углеводородных ресурсов. Политическая элита в данных условиях отказалась от проведения, каких бы то ни было «капиталистических 1 Махмудов Р. «Большая игра» в сердце Центральной Евразии: новый виток конкуренции// Центральная Азия и Кавказ, журнал социально-политических исследований №3(63), 2009 с.25 97 экспериментов». Надо иметь в виду, что подобно Таджикистану времен СССР экономика республики также скудно финансировалась из Центра. Вот как об этом писал сам Сапармурад Ниязов: «За 70 лет в Туркменистане было построено всего 2 завода. Один из них нефтеперерабатывающий завод в Туркменбаши, который был перенесен в годы войны из Туапсе. Второй – хлопчатобумажный комбинат в Ашхабаде выпускал недоброкачественную пряжу. Все что производилось в Туркменистане – продукция химической промышленности, нефтепродукты, продукция газовой промышленности, хлопок распределялся из Москвы. Нам не давали никаких отчетов. Наше сырье давало в бюджет СССР каждый год 15-20 миллионов долларов. Туркменистан производил в 1960 году 17 миллионов тонн нефти, 8090 миллиардов кубических метров природного газа. Мы собирали около 1 миллиона тонн хлопка. Но перерабатывали мы только 3 процента от всего выращиваемого хлопка, выпуская пряжу или бязь, которую у нас также забирали, ссылаясь на военные нужды. Мы не получили никакой выгоды»1. 98 ГЛАВА 2. СРАВНИТЕЛЬНЫЙ АНАЛИЗ СОВРЕМЕННОГО СОСТОЯНИЯ И ТЕНДЕНЦИИ РАЗВИТИЯ ПОЛИТИЧЕСКИХ РЕЖИМОВ В ЦЕНТРАЛЬНО-АЗИАТСКОМ РЕГИОНЕ 2.1 Анализ текущей ситуации в сфере государственного управления в странах ЦАР ЦАР – объект большой политики по причинам: 1. ресурсы. Центральная Азия привлекает внимание международного бизнеса богатыми энергетическими и другими ресурсами, возможностями свободной транзитной торговли на коммуникациях между Западом и Востоком; 2. безопасность и стабильность (подконтрольность) данного региона – стабильность нового мирового порядка; 3. «контроль» над ЦАР обеспечивает сохранение лидерства для держав в формирующемся мировом порядке. Какие интересы будет представлять регион, во многом характеризует геополитическую карту не только будущего, но и современного мира. Серьезным геополитическим вопросом, отмечает автор, является вопрос взаимоотношений стран ЦАР со своим стратегическим партнером Россией. ЦАР постсоветского пространства (Казахстан, Киргизия, Таджикистан, Туркмения, Узбекистан) – сфера интересов России.1 Ещё в 2009 году в Казахстане началось обсуждение Общенациональной программы политических реформ, предложенной в феврале 2005 года главой государства в своем послании народу и представляющей собой целостный подход к реформам государственных, политических и общественных институтов. Как говорится в Послании, суть этого подхода – дальнейшая демократизация Казахстана в соответствии с традициями и принципами 1 Атари Ф. Национализм и национальное правительство в Центральной Азии // Исследования Центральной Азии и Кавказа. Тегеран: МИД, зима 2003, № 44 (на перс. яз.); Aydin M. The New Geopolitics. Caucasus and Central Asia. Ankara University, 2001 с.83 99 западных демократий и опытом ведущих государств Юго-Восточной Азии, с традициями нашего многонационального и многоконфессионального народа"2. Мысль о необходимости дальнейшего реформирования политической системы страны прозвучала и в мартовском послании президента "Стратегия вхождения Казахстана в число пятидесяти наиболее конкурентоспособных стран мира": "Мы продолжим масштабные политические реформы в стране, направленные на повышение эффективности политической системы и государственного устройства Казахстана. Необходимо гармонично учитывать как общие закономерности построения демократических и процветающих государств, так и важные культурно-исторические черты и традиции нашего общества". Такая постановка вопроса отнюдь не случайна. На опыте государств ЮгоВосточной Азии видно, что сочетание стабильности политических традиций и политической элиты с этническим и культурным плюрализмом и религиозной терпимостью, присущей странам этого региона, явилось основным ресурсом их модернизации и демократизации. В этой связи следует отметить, что в процессе модернизации в Казахстане также учитываются не только практика развитых стран, но и цивилизационная специфика и традиции нашего государства. Если учесть, что до момента обретения суверенитета Казахстан не обладал каким-либо демократическим и гражданским опытом и был вынужден создавать основы нового правового государства в условиях ускоренной модернизации на протяжении довольно короткого периода времени при системном кризисе, обусловленном развалом Советского Союза, то достижения республики за пятнадцать лет действительно впечатляют. 1 Ханова И.Е. Трансформация власти в странах центральной Азии // Философия. Наука. Культура. Вып.10. М., 2005. С. 9. 2 Ромер И. Замещение руководителей в Центральной Азии // Исследования Центральной Азии и Кавказа, 2004, № 45 с.45 100 В стране развиваются политические институты, проводятся свободные и открытые выборы, обеспечены политический плюрализм и многопартийность. Применительно к нынешнему этапу становления новых демократических институтов в Казахстане можно говорить о завершении строительства основ либерально-правового государства и переходе страны к этапу консолидации сложившейся политической системы. Осуществились коренные перемены в структуре государственного управления и законодательного обеспечения деятельности новых политических институтов, изменилось гражданское самосознание населения Казахстана, реально участвующего в процессах политической модернизации. Примечателен тот факт, что население воспринимает главу государства как опору политической системы и гаранта реализации модернизационных планов и в большинстве своем отрицательно относится к ограничению президентских полномочий. Выводы исследования подтверждают отмеченный выше тезис об особенностях политической модернизации в Казахстане, происходящей с учетом не только зарубежного опыта демократизационных реформ, но и цивилизационной и традиционной специфики нашей страны. Фактически казахстанцы высказались за глубокие, но поступательные реформы в самых различных сферах деятельности общества и государства, и только с условием сохранения стабильности, гарантом которой является глава государства. Также четко проявляется осознание того, что проводить модернизацию можно и нужно в рамках действующей Конституции, потенциал которой еще далеко не исчерпан. В этой связи идея разработки общенациональной программы политических реформ, предусматривающей их поэтапное проведение, отвечает общественным ожиданиям. Сегодня страна стоит на рубеже нового этапа политической модернизации. Основная цель проводимых в Казахстане политических реформ изначально была направлена на строительство демократического государства с 101 развитым гражданским обществом, что, в свою очередь, возможно лишь на основе эффективно функционирующей рыночной экономики. И можно смело утверждать, что цель эта для нашей страны вполне достижима, особенно если учесть существующую общественную поддержку курса политических реформ1. Согласно общепринятому определению парламентская оппозиция – группа депутатов или фракция какой-либо партии, представленная в высшем органе законодательной ветви власти, но не участвующая в формировании правительства и выступающая по ряду принципиальных вопросов против его политики. В современной общественно-политической мысли стран Центральной Азии оппозиционность в регионе как таковая исследуется достаточно объемно, однако практически не изучена ее самая сложная часть – парламентская оппозиция. Как отмечают наши политологи, мы находимся в других условиях в отличие от Европы, где созданы многовековые традиции, а поэтому в условиях восточной деспотии мы обязаны отразить гарантии оппозиции в законе. По оценке профессора З.Курманова на Востоке (Средней Азии) существует слабо фрагментированный политически, беспартийный в своей основе парламент, поэтому необходимо установить водораздел между правительственными и оппозиционными партиями по отношению их к президенту страны и проводимому им политическому курсу.2 Вопрос о необходимости становления современного отечественного института оппозиции ставился еще в конце 1980-х годов, при существовании единого Советского государства. Горбачев М. указывал на возможность 1 Мехди Санаи. «Тихие» революции и их связь с существующими политическими структурами // Исследования Центральной Азии и Кавказа, 2004, №20 с.42 2 См.: Махмадов А.Н.Оппозиция: понятие, сущность и классификация (Опыт научно-теоретического анализа) Душанбе.2010 .С.34. 102 будущего перехода КПСС в оппозицию. Нужно использовать политические методы в идеологической работе, утверждал лидер СССР, убеждать людей голосовать на выборах всех уровней за представителей Коммунистической партии, а если это не удается, - сформировать конструктивную оппозицию, поддерживая разумные меры властей и выступая против них, когда того потребует защита интересов трудящихся1. В условиях стимулировавшихся наиболее одиозными кругами КПСС центробежных политических тенденций, лидеры республик Центральной Азии в целом понимали важность формирования цивилизованной оппозиции. В республиках Центральной Азии, как показывает анализ трудов их лидеров, под конструктивной понимается оппозиция, позитивно влияющая на темпы, динамику и результативность социально-экономических и общественнополитических реформ; под здоровой – партии, общественные движения, осознававшие, что государственной гражданское независимости. согласие Говоря служит о основной конструктивной гарантией оппозиции, президент Казахстан Н.Назарбаев отмечает такие ее черты, как социальная ответственность, разработка вариантов развития страны, которые будут ей во благо, а не разрушать все и вся. Провозглашаемая демократия и стабильность, лидеры республик ЦА заявляли о признании политических оппонентов только со своей конструктивной платформой, пониманием будущего общества с точки зрения эволюционного движения. Отмечается и востребованность в условиях «голода на кадры» - выраженных лидеров и централизованного руководства. В качестве факторов, сдерживавших развитие рассматриваемого института, региональные лидеры признают трудности перехода к рынку и демократии, «на электризованную нервную обстановку». Так, в Узбекистане подвергались 1 Сергей Гогин Эксперты – о возможности урегулирования киргизского кризиса с помощью международных миротворцев \\ Радио Свобода 04.06.2010 103 политической критике «группы людей, все отрицающих», «строящих свою политику на негативном восприятии всего», «сознательно нагнетающих обстановку нервозности». Здесь, как и в остальных четырех странах ЦА, появляется феномен так называемой обиженной оппозиции1. В Казахстане официально подвергались критике «крикливость», «всякий черный PR», «нападки друг на друга», «использование о собственной стране слов, которые не делают ей чести». «Это очень тяжело для небольшого населения Казахстана, для многонационального Казахстана, и это неумно, это неразумно», - столь эмоционально в середине 2005 года отвечал своим оппонентам Н.Назарбаев. Специфика развития политической оппозиции в странах ЦА заключается в том, что в 1990-х годах здесь имело место своеобразное опережение интеллектуального роста официальной власти, связанное, в свою очередь с профессиональным уровнем, квалификацией, опытом. Однако, как показывает история продвинутых демократией, до тех пор, пока не будет установлена определенная планка политико-правовой культуры, культуры уважения верховенства права (причем у обеих рассматриваемых сторон), не может быть и речи о нормальном функционировании парламента и оппозиции. Опыт подтверждает, что планы наиболее деструктивных экстремистских сил в республиках ЦА в случае их реализации могли бы привести к политическому, социальному, экономическому, культурному коллапсу, беспорядкам и хаосу, потере управляемости государства. И самое опасное – вызвать дестабилизацию общественно-политической обстановки, человеческие жертвы и лишения людей, отбросив общество на десятки лет назад. Один из исторических примеров – гражданская война в Таджикистане. Таджикистан преподнес и в принципе неповторимые примеры того, как официальная власть и противостоящая ей политическая оппозиция 1 Расул Жумалы. Геополитика Центральной Азии – Алматы: 2006 с.39 104 в конце концов приходят к осознанию достижения высших национальных идей. В этих условиях глава государства выдвигает инициативу, поддерживаемую группой интеллигентов, называемого общественном справедливого некоего уникального Общественного согласии в совета. общественного Главными Таджикистане гражданского общества, института, целями становятся содействие Договора так об формирование укреплению демократической, правовой, светской и социальной государственности1. В целом, кроме наличия административно-силовой политики центральноазиатские государства объединяет значительный уровень политической непредсказуемости по причине наличия пяти ключевых проблем: - не конструктивные взаимоотношения между властью и оппозицией; - отсутствие неконфликтного механизма преемственности власти. Вся политическая система замкнута на одном человеке или отдельной группировке; - доминирование теневой политической сферы над публичной политикой. Отсюда превалирование узких групповых интересов над государственными задачами; - отсутствие долгосрочной стратегии политических реформ. Присутствует политика реагирования на политические вызовы (терроризм, оппозиция и т.д.); - нестабильная легитимность власти. Первая проблема показывает достоверность данной гипотезы. Бишкекские события текущего года произвели опечаток на пересмотр политических режимов Центрально-Азиатского региона. С политической точки зрения ситуация в данном регионе изменяется секундами. Наиболее интересной страной для нашего анализа можно выделить Кыргызстан. В своем заявлении Президент Киргизской Республики Бакиев К.С. заявил, что 7 апреля 2010 года в Киргизской Республике произошел государственный 1 Байкал М. Баку: ГАПП 2004 с.53 105 переворот. В результате вооруженного захвата государственной власти пролилась кровь ни в чем не повинных граждан республики. В данном заявлении он подал в отставку1. По-другому оценивает ситуацию директор Института европейского права МГИМО Марк Энтин. В интервью обозревателю Радио Свобода Даниле Гальперовичу он сказал, что если речь идет о внутреннем конфликте, страна может обратиться за помощью к любому государству или международной организации. Она не ограничена в этом случае никакими требованиями международного права. Естественно, что Киргизия в тяжелой для страны ситуации с учетом наших исторических, культурных и экономических связей обращается за помощью к Российской Федерации. Если же принять во внимание всю сложность внутриполитической ситуации, то наиболее предпочтительный для Киргизии вариант - урегулирование ситуации с помощью многосторонних сил, - полагает Марк Энтин 2. В результате переворота государственную власть сменила временное правительство, которое не вполне успешно справляется ситуацией в стране. Несмотря на последовательные шаги, оппозиция сыграла наибольшую роль, как уже называют эксперты «во второй революции в Кыргызстане». Возможно, в данной проблеме уместно вспомнить, что произошло с предыдущим президентом. Предварительные итоги проводимой независимой общественной комиссией включают следующие факты1: - Ситуация, к которой пришел Кыргызстан, началась не с политических, но с социальных проблем. Закрытые сессии парламентских фракций по 1 Сумбатян Ю.Г. Политические режимы в современном мире: сравнительный анализ//учебное пособие с.234 2 Лаумулин М.Т. Центральная Азия и Запад: геополитика влияние на региональную безопасность. Алматы-2004 с.48 106 принятию законов, энергообъектов, разрешающих нарушение приватизацию основного закона стратегических через создание антиконституционных органов (таких как Секретариат президента и ЦАРИИ) и т.д. были для населения естественными раздражителями. Кыргызстанцы видели, что на ключевых руководящих постах оказываются совершенно посторонние люди, которые приезжают из-за рубежа (Гуревич, Надель, Никитин и др.) и работают здесь в целях личного обогащения. Пока шла борьба за сферы влияния между Максимом Бакиевым и его дядьями, иностранные "наймиты" захватывали главные ресурсы страны. Это не могло не злить не только обывателей, но и политическую элиту. - Отдельно стоит упомянуть про общественных деятелей: ряд убийств политических и Кудайбергенова, Санатбаева, Сурабалдиева, Садыркулова, Павлюка, Саипова и других. Они погибли при весьма странных обстоятельствах, но власть "не смогла" найти убийц и привлекла обвиняемых по совсем надуманным причинам. - Но одним из главных раздражителей стал мартовский "Курултай согласия", организованный президентом для фактической легитимизации своего курса. Приглашенные 750 делегатов ничего не решили, зато Курманбек Бакиев получил одобрение своих антиконституционных реформ. Именно после этого курултая он выступлениям практически оппозиции, перестал так как придавать уверовал значение в заявлениям свою правоту и и исключительность. - Не в пользу Курманбека Бакиева говорил и тот факт, что его сын Максим, возглавлявший антиконституционный орган, решал политико- экономические вопросы на международном уровне. Он поехал в Пекин во главе 1 Лаумулин М.Т. Казахстан в современном международном отношении: безопасность, геополитика, политология. Казахстанский Институт Стратегических Исследований при Президенте РК – Алматы: 107 делегации, причем главы министерств оказались в подчинении у главы нелегитимного агентства. В Китае он вел переговоры по проектам, имеющим стратегический характер. А ранее использовал кредит, выданный РФ на развитие экономики Кыргызстана, не по назначению. Много вопросов вызывает и процесс задержания лидеров оппозиции за день до намеченных народных курултаев. А те, кого не задержали, своим ходом пришли в ГСНБ и сдались! Причем именно эти люди стали потом членами Временного правительства. Было проведено показательное задержание лидера "атамекеновцев" Омурбека Текебаева, домой к которому нагрянули несколько сотен спецназовцев. Целый батальон "робокопов" приехал задерживать и лидера социал-демократов Алмазбека Атамбаева. Главного "акшумкаровца" Темира Сариева взяли на борту самолета, который прилетел из Москвы. В Таласе с помпой задержали Болота Шерниязова, причем в первый раз это было сделано днем 6 апреля. Продержав Шерниязова какое-то время в областном УВД и видя, что возле здания собираются его сторонники, милиционеры оппозиционера выпустили. Однако некоторое время спустя его вместе с помощниками демонстративно арестовали на центральной площади, затолкали в "автозак" и увезли. Складывается впечатление, что спецслужбы нарочно пытались раздразнить сторонников оппозиции, чтобы те вышли на демонстрации. И уж совсем странным кажется появление в списке задержанных ГСНБ людей, не имевших явного отношения к оппозиции, но в свое время очень активно содействовавших укреплению режима Аскара Акаева. Так, Эльмира Ибраимова и Кенеш Душебаев добровольно сдались ГСНБ, а Каныбек Иманалиев пришел туда "освобождать" арестантов. Сейчас Дуйшебаев 2000 с.22 108 возглавляет эту службу, Эльмира Ибраимова отвечает в ВП за связи со СМИ и общественностью, а Каныбек Иманалиев стал чуть ли не главным идеологом. Своими действиями ГСНБ спровоцировала сторонников задержанных лидеров оппозиции на акции протеста. При этом еще с утра 7 апреля, когда митингующие стали собираться возле завода "Форум", где планировалось проведение народного курултая, их встретили вооруженные милиционеры с собаками. Собравшихся стали запугивать светошумовыми гранатами и слезоточивым газом, то есть власть сделала все, чтобы они разозлились и пошли штурмовать сначала милицейские машины, а потом и Белый дом. Омбудсмен Турсунбек Акун по телефону обрисовал ситуацию министру ВД Конгантиеву, который находился в Таласе, и тот снял силовиков с территории "Форума". Правозащитница Толекан Исмаилова и Турсунбек Акун дважды приезжали в БД, пытаясь предотвратить трагедию, но оба раза с ними никто не захотел разговаривать. Возле Дома правительства в митингующих начали стрелять. При этом власть все еще не выпускала задержанных оппозиционеров, хотя они могли увести своих сторонников в сторону, что позволило бы избежать большого числа жертв. Для освобождения лидеров оппозиции на переговоры с представителями ГСНБ пришел, как говорилось выше, Каныбек Иманалиев, который привел с собой омбудсмена Турсунбека Акуна. Причем Акуна по телефону вызвал Текебаев. В итоге у оппозиции появилось "алиби" — доказательство того, что не она привела людей под пули. На фоне событий в столице странной кажется и отправка в Талас главы МВД, который, по идее, наоборот должен был находиться в самом сердце страны. Словно некие силы хотели обезглавить милицейское ведомство на определенное время. Выславшие Конгантиева люди рассчитывали на то, что в отсутствие министра милиционеры запаникуют и начнут расстреливать людей – 109 благо, они были вооружены не только резиновыми пулями, но и боевыми снарядами. Однако министр так и не отдал приказа открыть огонь на поражение1. Одной из навязчивых идей прежней администрации президента Буша было переустройство мира с целью очерчивания новых границ привычных регионов. Эта идея воплотилась, в том числе, в проекте по созданию Партнерства по сотрудничеству и развитию Большой Центральной Азии (ПБЦА). Такой проект был разработан в 2005 году в Институте Центральной Азии и Кавказа при Высшей школе международных исследований им. П.Нитце при Университете Джона Хопкинса в Вашингтоне при непосредственном участии директора данного института профессора Фредерика Старра. Суть данного проекта состоит в подходе к Центральной Азии и Афганистану как к единому военно-стратегическому и геополитическому целому, а затем и подключению этого плана к американскому проекту реформирования Большого Ближнего Востока (ББВ)1. Проект Большого Ближнего Востока ставил целью борьбу с «исламским» терроризмом и продвижение демократии при военной и финансовой помощи западных стран, прежде всего, США и их союзников по НАТО. Бушу даже удалось на правах хозяина включить в процесс о Большом Ближнем Востоке в повестку дня саммита «Большой Восьмерки» на о.СиАйленд в 2004 г. Но, как отмечал в комментарии арабской газете «Аш-Шарк аль Аусат» (Asharq Al Awsat) академик Е.М.Примаков: «Потерпела провал попытка легализовать через саммит «Большой Восьмерки» план президента Буша навязыванию демократии Большому Ближнему Востоку, то есть мусульманскому миру от Афганистана до Марокко. Точку зрения тех, кто не 1 Князев А. Афганский конфликт и радикальный ислам в Центральной Азии. – Бишкек, 2001.с.67 110 поддержал американский план, высказал президент Франции Жак Ширак, заявив, что ближневосточные страны сами должны решать, нуждаются ли они в «миссионерах демократии». Нужно сказать, что они для себя эту проблему решили. Египет и Саудовская Аравия отвергли план Буша, не приняв приглашения участвовать в заседании саммита». В то же время такую идею поддержал премьер-министр Турции Реджеп Тайип Эрдоган, отметив, что «инициатива «Большой Ближний Восток», предложенная США, предусматривает проведение экономических и политических реформ в странах ближневосточного региона в обмен на существенную финансовую помощь со стороны западных стран»2. Однако, в конечном счете, грандиозные планы переустройства мусульманских стран Западной Азии и Северной Африки, как и Центральной Азии, остались пылиться на полках. Но вскоре в Афганистане резко обострилось ситуация ввиду усиления военных действий талибов. В этих условиях заглохла и идея о том, что Афганистану и его соседям – центральноазиатским государствам, которые «в равной степени представляют собой аграрные, изолированные и не имеющие развитого промышленного производства страны», целесообразно подключиться к проекту ПБЦА для развития региональной торговли и новых торговых путей из Центральной Азии в Афганистан и Пакистан. Если афганцы в чем-то преуспели, то в таком «специфическом» товаре, как наркотики, производство которых в стране в 2004-2007 годов достигло невиданного размаха и превысило рекордный уровень 1999 г. Новому президенту США пока удается не наступать на центральноазиатские «грабли» его предшественника в том, смысле, что он более 1 Молдалиев О. Современные вызовы безопасности Киргизии и Центральной Азии. – Бишкек, 2001. с.23 2 Муминов А. Традиционные и современные религиозно теологические школы в Центральной Азии // Центральная Азия и Кавказ. – 1999. - № 4(5). с.39 111 прагматично подходит к продвижению демократии и рыночных реформ в постсоветской Центральной Азии. Немаловажную роль играет, и стремление лидеров стран постсоветской Центральной Азии диверсифицировать и сбалансировать свою внешнюю политику, лавируя между Россией, КНР и Западом. Внешне побудительным мотивом значительной активизации усилий американских властей по расширению присутствия войск США в центральноазиатском регионе стало решение о денонсации соглашения 2001 г. о размещении американской авиабазы на территории аэропорта «Манас» в Бишкеке (Киргизия). Это решение было принято президентом республики Киргизии Бакиевым в феврале 2009 года 1. Обсуждение необходимости закрытия базы велось достаточно давно. Прежде всего, эту идею поддерживало руководство России, аргументируя это тем, что активная фаза антитеррористической операции в Афганистане считалась законченной. Следовательно, присутствие американской авиабазы «Манас» в Киргизии для поддержки операции НАТО в Афганистане перестало быть актуальным. Кроме того, возникло противоречие между присутствием базы Североатлантического альянса в Киргизии и принятыми республикой обязательствами перед Организацией Договора о коллективной безопасности (ОДКБ). США должны были полностью эвакуировать базу «Манас» до 18 августа 2009 г., то есть через полгода после принятия решения о ее закрытии. Однако, несмотря на то, что решение киргизских властей было объявлено Бишкеком как окончательное, американцы не торопились проводить подготовку к расформированию базы2. 1 Современный терроризм: взгляд из Центральной Азии. - Алматы, 2002. Соловьев Э.Г. Трансформация террористических организаций в условиях глобализации. – М., 2006.с.57 2 112 А в конце июня 2009г. была достигнута договоренность о создании на основе ликвидируемой американской базы Центра транзитных перевозок для транспортировки гражданских грузов. При этом все юридические формальности относительно ранее принятых решений были соблюдены. Американская авиабаза «Манас» действительно закрыта, а созданный центр представляет собой совершенно «новое» образование. Хотя эксперты заявляют, что существенных различий между военной базой и транзитным центром практически нет. Единственным существенным изменением стала цена, которую США теперь платят за военное присутствие в Киргизии. Раньше она составляла $42,4 млн в год, из которых $17,4 млн – плата за аренду авиабазы – и $25 млн – безвозмездная финансовая помощь Киргизии. Согласно вновь заключенному соглашению, эта сумма возросла до $168,1 млн ($60 млн – аренда транзитного центра, $41,5 млн – безвозмездная финансовая помощь, $30 млн – модернизация системы навигации, $36,6 млн – строительство площадок для американских самолетов). Однако соглашение заключено сроком на 1 год, и в следующем году сумма оплаты может быть увеличена1. Так цитирует информационный источник Фергана. Ру сегодняшние события во властной структуре Киргизии2: Таким образом, шансов, что сильная оппозиция составит конкуренцию президентскому правлению, не много. Властная пирамида выглядит устойчиво: силовые структуры, исполнительная и судебная власть подчиняются президенту, а партийная дисциплина вроде бы не позволяет депутатам фракции «Ак-жол» отклоняться от директивной линии «Белого дома» (резиденция президента и правительства). 1 Тукумов Е. Проблема религиозного экстремизма в странах Ближнего и Среднего Востока // Analytic (Аналитическое обозрение). – Алматы, 2001. - №1. с.78 2 Хамидов А. В среднеазиатском движении «Хизб-ут-Тахрир» наметился раскол // http://www.eurasianet.org. 113 Сильная власть была затребована обществом. После революционных событий 2005 года страну сотрясали нескончаемые митинги, захваты государственных учреждений и земельных участков вокруг Бишкека. Эти акции порождали многочисленные скандалы и блокировали работу местных органов власти. Организаторами большинства из них являлись так называемые «профессиональные революционеры», выполнявшие заказ за определенную мзду. В то же время созываемые оппозицией митинги с требованиями отставки президента не раз могли перерасти в революцию, как это случилось весной 2005 года. Уличные акции стали инструментом давления на президента с целью вынудить его принять то или иное решение. На площадях добивались отставки правительства и принятия Конституции. Когда за два года страна поменяла три варианта Основного закона, стало понятно, что политическая борьба превратилась в абсурд1. В итоге случилось то, что случилось: люди устали и от уличных акций, и от перманентной нестабильности. С этого момента реформа системы управления стала неизбежностью. Вопрос, в какую сторону пойдет Киргизия, носил риторический характер. Для демократических изменений не было никаких предпосылок. Никто всерьез не работал над формированием сильной законодательной и судебной власти: после революции политики только тем и занимались, что перетягивали «одеяло» на себя. А раз выбора нет, оставалось воссоздать управленческую пирамиду, знакомую с советской поры и усовершенствованную во времена Аскара Акаева. При построении цепочки, как полагается, выпали оппозиционные лидеры, заседавшие в парламенте и выступавшие, к примеру, против приватизации гидроэнергетики, являющейся ключевой отраслью экономики. Теперь можно проводить необходимые Белому дому решения через парламент и правительство. Так и происходит, правовые барьеры устранены, 1 Информационное агентство «Фергана.ру» 114 готовятся инвестиционные соглашения, в том числе и с Россией, по строительству гидроэлектростанций. Однако система управления временами дает сбой. Иначе как объяснить, что доверенное лицо власти, назначенное специально «под выборы» руководить ЦИК и обеспечившее победу пропрезидентской партии, вдруг выступает против члена семьи президента? А секретарь Совбеза, генерал, обрушивается с публичной критикой на президента (который, будучи председателем Совета безопасности, является его прямым начальником), и требует отставки правительства? Представить что-либо подобное в соседних странах со сходной формой правления невозможно. На самом деле в Киргизии чиновники легко перемещались в оппозицию и обратно. В конце концов, президента Аскара Акаева свергли его бывший премьер, министр иностранных дел и губернаторы. Но повторение ситуации как раз свидетельствует об изъянах сформированной системы управления1. Отчего же в Киргизии не работает то, что успешно действует у соседей? Возможно, дело в особенностях киргизской схемы принятия государственных решений? В этом плане Белый дом отличается от Ак Орды и Ок-Сароя (президентские резиденции в Казахстане и Узбекистане соответственно. – прим. ред.). Нурсултану Назарбаеву и Исламу Каримову тоже приходится лавировать между конкурирующими властными группировками. Но прерогативой принятия окончательных решений обладает лишь первое лицо, и никто, кроме него. В киргизских коридорах власти картина пестрая. Вокруг Курманбека Бакиева действовали три соперничающие между собой группы. Кроме так называемой Семьи, отличают еще южных политиков, способствовавших приходу к власти Бакиева, и примкнувших позже чиновников, прежде не числившихся в сторонниках президента. Первых успешно вытесняют вторые. 1 Информационно-аналитический сайт // www.centerasia.ru 115 Именно им, поднаторевшим в номенклатурных схватках, Бакиев был обязан создать вертикально работающей системы управления1. Все три группы провели в парламент своих ставленников по спискам пропрезидентской партии «Ак-жол». Теперь картина противостояния в Белом доме в точности отражается в стенах парламента. И там, и там борьба идет между «своими». Стоило южанам проиграть соперникам в Белом доме, как спикера Адахана Мадумарова «уходят» в отставку свои же партийцы. Через полгода новый раунд противоборства выносит его «наверх», он получает назначение на пост секретаря Совбеза вместо выбывшего Исмаила Исакова. Тонкость этого кадрового решения заключается в том, что теперь эти дваполитика, бывшие соратниками, разведены в разные стороны, в результате чего позиции южан заметно ослабли. Все эта чехарда и происходит оттого, что президент не является единственной инстанцией, принимающей решения. Пирамида, увенчанная не одной, а несколькими верхушками, уже не пирамида. Но строилась-то она в расчете на единоначалие!»2. К важнейшим шагам США по расширению военного присутствия в Центральной Азии следует отнести сотрудничество с Туркменистаном. Ашхабат всегда подчеркивал свой нейтральный статус, фактически не участвуя в работе каких-либо региональных объединений экономического или военнополитического характера. В 2005 г. Туркмения вышла из СНГ, сохранив статус ассоциированного члена, то есть государства, участвующего в отдельных видах деятельности организации, на условиях, определяемых соглашением об ассоциированном членстве. 1 См.: А.А. Казанцев «Большая игра» с неизвестными правилами: мировая политика и Центральная Азия.- М.: Наследие Евразии. 2008. 248 c., Индекс Безопасности № 2 (89), Том 15. С. 185 2 А.А. Казанцев «Большая игра» с неизвестными правилами: мировая политика и Центральная Азия.М.: Наследие Евразии. 2008. 248 c., Индекс Безопасности № 2 (89), Том 15. С. 185 116 Туркмено-американские отношения при бывшем лидере Туркмении С.Ниязове складывались непросто. Это объяснялось категорически неприятием идеи экспорта демократии, которую США настойчиво пытались реализовать в бывших советских республиках, в том числе, в Центральной Азии. Эта идея несет угрозу авторитарному стилю правления, превалирующему в этом регионе, и президент С.Ниязов это ясно осознавал1. Нельзя утверждать, что новый лидер Туркмении – президент Г.Бердымухамедов является активным сторонником демократизации общества, хотя он и предпринял ряд шагов на пути к либерализации и большей открытости страны. Его нацеленность на расширение сотрудничества с США, в частности, в военной сфере, что еще несколько лет назад трудно было представить, объясняется сложной экономической ситуацией в стране в период мирового финансово-экономического кризиса и постоянным стремлением постсоветской Туркмении к диверсификации путей экспорта туркменского газа. В апреле 2008 г. президент Туркменистана впервые участвовал в саммите НАТО в Бухаресте. Он заявил о готовности открыть на туркменской территории тренировочные лагеря для подготовки миротворцев НАТО, а также разместить склады и тыловые базы для снабжения войск альянса. В феврале 2009 г. вслед за президентом Киргизии, сумевшим получить значительную финансовую помощь и льготные кредиты в ответ на решение о закрытии американской военной базы, Москву с рабочим визитом посетил президент Таджикистана Э.Рахмон. Целью данного визита стала попытка пересмотра ряда межгосударственных соглашений, определяющих российскотаджикские отношения. Речь, в частности, идет об условиях пребывания российских войск в республике2. 1 Мурат Лаумулин Современные западные исследования о Казахстане и Центральной Азии \\ Адматы2008 с.174 2 Статья Сапармурата Ниязова: "Нейтралитет - величайшее достижение нашего народа" 117 В 2004 г. Таджикистан и Россия подписали договор, согласно которому 201-я мотострелковая дивизия, дислоцирующаяся в республике, была преобразовано в военную базу. Кроме того, Душанбе передал Москве оптикоэлектронный узел системы контроля космического пространства «Окно» («Нурек»), оцененный в $242,5 млн, в счет внешнего долга Таджикистана перед Россией, составлявшего $300 млн. Вся земля и недвижимость на территории оптико-электронного узла, также как и 201-й военной базы, переданы России безвозмездно. В свою очередь, Россия должна была инвестировать около $2 млрд в экономику Таджикистана в 2006-08 гг. Из них более $1,5 млрд приходилось на инвестиции российской компании «РУСАЛ» в энергетические проекты республики, а именно, модернизацию Таджикского алюминиевого завода (ТадАЗ) при условии участия в его приватизации, а также связанную этим достройку Рогунской ГЭС, которая способствовала бы обеспечению энергетической безопасности республики и, в том числе, поставляла бы электроэнергию на ТадАЗ1. Что касается военного и военно-технического сотрудничества, то Душанбе получает оружие и запчасти их России по внутренним российским ценам как член ОДКБ. А вооружение таджикской армии практически полностью состоит из техники советского и российского производства. Кроме того, сейчас в российских военных вузах бесплатно обучаются сотни офицеров из Таджикистана. В ходе государственного визита президента Таджикистана в Россию в октябре 2009 г. Д.А.Медведев и Э.Рахмон обсудили большой и сложный комплекс отношений между двумя странами. В их совместном заявлении отмечено приоритетное значение дальнейшего взаимодействия в гидроэнергетической сфере в интересах всего региона Центральной Азии, ярким примером которого стало осуществление совместного масштабного 1 Магилевский А. В Туркменистане ожидается государственный переворот \\ Центр-Азия 02.05.2010 118 проекта строительства Сангтудинской ГЭС-1. Вновь подтверждена обоюдная заинтересованность в реализации других гидроэнергетических проектов в Республике Таджикистан, с учетом безусловного выполнения взятых на себя обязательств, важность реализации взаимовыгодных проектов в топливноэнергетической отрасли, включая осуществление совместно с открытым акционерным обществом «Газпром» геологоразведочных работ, разработки и эксплуатации месторождений природного газа в Таджикистане1. В интервью в газете «Коммерсантъ» министр обороны РФ А.Сердюков заявил: «Тема оплаты за базу вообще не обсуждается. В настоящее время речь идет об условиях пребывания 201-й базы в Таджикистане после 2014 года. И здесь есть два момента – либо база будет работать в прежнем режиме, либо на платной основе. Но пока еще неясно, как мы будем считать и будем ли вообще». Политическая ситуация в Казахстане оценивается экспертами в целом как менее стабильная, чем в других республиках ЦА, однако наиболее устойчивая на постсоветском пространстве по целому ряду показателей. Часть политически активного населения РК придерживается оппозиционной риторики, и власти, учитывая это обстоятельство, удалось выстроить определенный формат диалога с оппозиционными группами с тем, чтобы упрочить свои позиции. Кроме того, председательство в ОБСЕ дополнительно легитимирует режим в глазах политически активного населения. Среди наиболее важных факторов, оказывающих влияние на стабильность режима, эксперты указали концентрацию власти в руках одной фигуры, высокий уровень поддержки силовыми структурами правящей элиты, наличие альтернативных центров политического влияния в стране и значительный уровень конфликтного потенциала в среде элит, эффективность антикризисной программы государства, приемлемые условия для диалога власти и оппозиции в целом для региона. Степень адекватности внутри- и внешнеполитических 1 Мухаммедхождаев А. Идеология накшбандизма. Душанбе, 1991. С. 132 119 решений уровню проблем, стоящим перед руководством страны, эксперты оценили как самую высокую. Также можно отметить,что в данный момент наибольшую уязвимость режим испытывает в области проводимой экономической политики: проблемы в банковском, строительном секторе, проблема возврата кредитов и т.д. (т.е. последствия экономического кризиса, который начался в Казахстане еще осенью 2007 г.). Нарастающие противоречия в элите, равно как и разница между уровнем коррупции и уровнем ее принятия населением. Однако нужно отметит,что , несмотря на множество проблем, в РК нет серьезных предпосылок к острому кризису (возможно обострение ситуации, в случае если цены на энергоносители резко не пойдут вверх). Политическая ситуация в Туркменистане характеризуется экспертами как стабильная, режим как устойчивый. В числе важнейших факторов, влияющих на стабильность режима, эксперты указали низкую интенсивность перестановок во власти и отсутствие выступлений политической оппозиции, минимальную возможность активного влияния зарубежной оппозиции, отсутствие альтернативных центров политического влияния, низкий уровень конфликтного потенциала в элитах, самый высокий уровень авторитаризма, и высокую степень поддержки силовыми структурами правящей элиты. Кроме того, эксперты отметили, что конфликтный потенциал изначально находится в скрытой форме. Режим обладает высокой инерционной устойчивостью – именно за счет этого Туркменистан оказался на видном месте. Кроме того, страна во многом не почувствовала последствий мирового финансового кризиса. При этом, эксперты отмечают, что в случае невыполнения Ашхабадом многочисленных обещаний по поставкам природного газа можно прогнозировать серьезные проблемы с внешнеполитическими партнерами, что непременно скажется на устойчивости действующей власти. Применительно к Таджикистану можно сказать, что угрозы безопасности ввиду прогнозируемого обострения ситуации на севере страны на фоне крайне 120 неудачной социальной политики. Все это, по мнению экспертов, создает предпосылки для политического кризиса в Таджикистане (острые фазы возможны весной и зимой). К числу альтернативных центров политического влияния в Таджикистане эксперты отнесли крупных торговцев афганским героином – здесь их влияние сравнительно велико. Для Узбекистана в качестве характерной черты эксперты отметили большой конфликтный потенциал в обществе и в элитах в скрытом состоянии. Часть экспертов оценила Узбекистан как «бомбу замедленного действия» в силу геронтологического фактора (возраст национального лидера). Наличие нескольких группировок в среде элит, острейшие социально-религиозные проблемы в ферганской долине также негативным образом сказываются на устойчивости политического режима в Узбекистане. Политическую ситуацию в Таджикистане в период кризиса в стране эксперты оценивали как стабильную, режим власти как устойчивый. При этом население Таджикистана, по мнению экспертов, не было восприимчиво к «оранжевой» риторике, не готово к соответствующим действиям, скорее имеет место апатия и сильные миграционные настроения. Эксперты также отметили угрозы политической стабильности в Таджикистане. Политическую ситуацию в Узбекистане эксперты оценивали как достаточно стабильную, режим в целом — как устойчивый, население не восприимчиво к «оранжевой» риторике и не готово к соответствующим действиям. Вместе с тем эксперты ожидали ухудшения социально-политической обстановки в Узбекистане, вплоть до острого политического кризиса (в период смены власти). По мнению экспертов, выступление оппозиционных групп не смогут здесь оказать решающее влияние на процесс смены власти. Политический режим в Кыргызстане неустойчив в силу глубокого конфликта, заложенного в нынешней правящей элите. В числе альтернативных центров политического 121 влияния в Кыргызстане эксперты отметили и крупных торговцев афганскими наркотиками – но здесь их влияние меньше, чем в Таджикистане. Итак, в ходе анализа ответов экспертов проявился ряд закономерностей. Следовательно, ответы экспертов свидетельствуют, что именно силовой контроль над системой, устойчивость позиций первого лица и властных институтов в целом определяют степень сопротивляемости страны кризисным явлениям. Экономическая политика в данном случае оказывается на втором месте. При этом следует учитывать, и это следует из ответов экспертов, что во всех странах Центральной Азии бизнес - сообщество самостоятельно не существует, а связано с властью.1 К одному из парадоксов исследования можно отнести следующее: ни в одном из указанных государств, по оценке экспертов, на устойчивость политических режимов не влияет уровень развития демократических институтов, что очевидно при анализе результатов исследования. В рамках экспертного опроса этот аспект не актуализировался, таким образом, он станет предметом следующего исследования. Таким образом, как уже указывалось, данные анализа отражают наличие двух устойчивых групп стран – лидирующий, режимы которых обладают хорошим запасом прочности и которые получают дополнительную возможность выйти из кризиса в ногу с развитыми странами –и отстающей ,в которых кризис давно носит перманентный характер, и перспективы которых крайне туманный, в том числе и по причине недостаточной устойчивости политических режимов. Исходя из этого ,можно рискнуть сделать некоторые прогнозы относительно перспектив политической трансформации постсоветского пространства. 1 См .: Рейтинг устойчивости политических режимов в странах постсоветского пространства Объединенная евразийская экспертная сеть (JEEN, Joint Eurasian Expert Network) [10-01-2010] 122 Общая обстановка в ЦАР определяется как ростом централизации, так и обозначением демократических приоритетов в политической жизни. Современное состояние региона следует оценивать исходя из противоречивых тенденций: с одной стороны, страны ЦАР претендуют на заявление собственных национальных интересов, с другой, – регион оказывается геополитическим центром, вокруг которого обнаруживают приоритеты старые и новые политические игроки. К первым относится Россия, Европа, США, ко вторым – Иран, Китай, Япония. Реально происходит утверждение политических режимов авторитарного порядка, близких к традиционным ценностям восточных обществ. Последнее затрудняет интеграцию внутри региона, препятствует активному сотрудничеству в рамках межстрановых соглашений. Регион заявляет о себе как о самостоятельном субъекте политики (и экономики), но нуждается в кооперации (для оптимального налаживания хозяйственных связей). Усугубляет ситуацию кризис хозяйственной, экономической, культурной жизни. 2.2 Сравнительный анализ политических режимов стран ЦАР Что касается сравнительного анализа политических режимов в Центральной Азии, то можно утверждать, что 2008-2009 гг. произошло определенное расширение американского военного присутствие в регионе, что особенно заметно на фоне более скромного российского присутствия. Достаточно взглянуть на карту размещения военных объектов РФ и США в Центральной Азии. Причина этого, на наш взгляд, не связана с коренным изменением внешнеполитического курса государств региона, а определяется тяжелейшей экономической ситуацией в центральноазиатских государствах в период нынешнего кризиса. Иными словами, эти государства решили воспользоваться своим географическим положением и извлечь материальную выгоду из использования их территории, воздушного пространства и военных объектов странами коалиции НАТО для транзита грузов в Афганистан. 123 С учетом того, что все постсоветские центральноазиатские государства, кроме Туркмении, входят в ОДКБ, невольно возникает вопрос, насколько сотрудничество в активном расширении военного присутствия США и некоторые другие их шаги согласуются с принятыми ими обязательствами в рамках этой организации. Особенно в связи с тем, что НАТО по-прежнему игнорирует ОДКБ. Таким образом, режим Г. Бердымухаммедова пока висит в воздухе - не имеет социальной базы среди населения, не воспринимается легитимным, не пользуется поддержкой местной элиты и не признается ею, пока в полной мере не устраивает ни одного из крупных геополитических игроков. В последнее время появились признаки активизации "политических настроений" в Туркменистане. Чиновничья элита и связанные с ней влиятельные лица "в отставке", вышли из состояния политической спячки под воздействием двух последних переворотов в Туркменистане. Они ведут консультации, как внутри страны, так и за ее пределами, по поводу формирования политических союзов для нового "более справедливого" передела власти. Есть также основания полагать, что спецслужбы иностранных государств активизировали свою деятельность по установлению и укреплению контактов с влиятельными группами в Туркменистане, вербовке высокопоставленных чиновников. После кончины С.А. Ниязова западные страны договорились забыть о нарушении прав человека в Туркменистане, их сейчас не беспокоят узники совести, политические заключенные и заложники бердымухаммедовского режима. Они не хотят лишний раз тревожить баши-2, но возможно это всего лишь сознательный прием, обеспечивающий им эффективную подготовку для перехвата власти. 124 В этой ситуации "тихое" поведение ряда оппозиционных групп, дислоцированных за границей, можно понять как их попытку перенести акцент своей деятельности с "публичной заграничной", на скрытую деятельность, направленную на активизацию своих консультаций со своими сторонниками внутри Туркменистана и заинтересованными игроками за границей. Как было выше изложено, центральноазиатские страны по-своему уникальны, также ведения государственной политики отличает насколько разные эти страны. Для начала определения анализа политических режимов следует принять во внимание, что Туркменистан является полуавторитарным режимом правления, в то время как в Киргизии, учитывая минувшие апрельские события, можно характеризовать как новая мутантная форма демократии. Возможно, этому повлияла национальная самоидентификация киргизстанцев или все-таки отрицательная сторона медали. Для народов Центральной Азии само понятие демократии несет негативную окраску, так как, в советское время ценностями назывались именно идеологические ориентиры. Несмотря на приобретении независимости характерной чертой является форма правления. Если по отдельности рассматривать каждую страну, то наиболее приемлема демократия казахстанскому обществу. Для Узбекистана и Туркмении авторитарная форма правления. Для Киргизии полуавторитарные, хотя в данном случае можно выделить, что в Киргизии явно присутствует активное воздействие других сил. Существуют отличия противодействия партийной номенклатуре в каждом из государств Центральной Азии именно в контексте развития парламентской оппозиции. В Таджикистане, например, ортодоксия части элиты, задававшей тон в Коммунистической партии в период запрета ее политической деятельности, не устраивало тогдашнего лидера Р.Набиева, лавировавшего в очень сложной обстановке и шедшего на компромисс с оппозиционными силами. В Казахстане руководство страны предпочло путь перекройки по 125 горизонтали и вертикали структур власти, фактического противопоставления разных групп внутри старой элиты, стимулирования жесткой конкуренции между ними, даже переноса столицы республики в Астану. В результате последнего, как отмечал Н.Масанов, «вся старая номенклатура со своими связями, авторитетом и влиянием, впрочем, как и оппозиция, оказалась брошенной в Алматы и осталась не у дел»1. Существуют две стороны изучения политических альтернатив парламентской оппозиции в странах региона. Первая, внутренняя, в которой, есть признанные многими авторитетными политологами, упущенные возможности общей оппозиции, динамика постоянного уменьшения набора вероятных альтернатив действующей власти. Вторая, внешняя, так называемая безальтернативность альтернативы, проистекающая из глобализации, угрозы быть «вытолкнутыми из «золотого миллиарда» в мир бедности и рабства»2. По мнению автора, эти две стороны заставляют парламентскую оппозицию искать, во-первых, иные возможности во внутренней политике в основном, социал-демократическом политических и видении социально-экономических развития реформ. общественно- Во-вторых, для парламентской оппозиции значительно уменьшаются шансы третьего пути, третьей силы, третьей модели, а периодически возникающие мировые кризисы (продовольственные, топливные и т.п.), «цветные революции», вторжение массовой культуры – еще одно тому подтверждение. В Узбекистане трансформация депутатов корпуса, политических партий и неправительственных организаций в основной инструмент общественного контроля над деятельностью государственных и властных структур предусматривалась в рамках выдвинутой в январе 2005 года Программы 1 Стенограмма пресс-конференции Госсекретаря и руководства Администрации Президента РК\\ Вебсайт Президента РК [www.akorda.kz] 2 Назарбаев Н.А. Казахстан-2030. Послание Президента страны народу Казахстана // Казахстанская правда. 11октября 1997 126 демократизации и обновления общества, реформирования и модернизация страны. Создание эффективной системы общественного контроля над исполнительной властью и управлением предполагает и Конституционный закон «Об усилении роли политических партий в обновлении и демократизации государственного управления и модернизации страны»1. В Казахстане законодательное усиление контроля парламентских фракций над формированием и деятельностью правительства предусмотрено инициированным Н.Назарбаевым 16 мая 2007 года проектом закона «О внесении изменений и дополнений в Конституцию Республики Казахстан»2. В Киргизстане цель законодательной инициативы о выборах по партийным спискам – усиление политических партий и повышение их ответственности, общественного контроля политически активной части гражданского общества над деятельностью законодательной и исполнительной ветвей власти3. В Таджикистане официальные власти призывают политические партии и депутатский корпус к общественному контролю над распределением благотворительной помощи, пропагандой нравственности и духовности, соблюдением обрядов, традиций, соответствия последних нормам действующего законодательства4. Бесспорно, что западная модель демократии в ее, так сказать, первозданном виде не может реализоваться в постсоветском пространстве. Казахстан, как и Россия, несет на себе отпечаток своей принадлежности к своеобразному мосту между Востоком и Западом, исламом и христианством, восточным и западным типом общей и политической культуры, а потому не 1 Бушков В.И., Микульский Д.В. "Таджикская революция" и гражданская война (1989-1994). М, 1995. С. 52-54 2 Назарбаев Н.А. На пороге ХХI века. — Алматы: Љнер,1998. — С. 165. 3 Нурсултана Назарбаева «Глобальный мир и ядерная безопасность» \\ газета «Известия» 2.04.2010 4 Елена Яценко Путь к лидерству: социально-экономические и политические реформы в Казахстане, Москва, 2007 127 может иметь собственного понимания, собственной национальной модели демократии. Но вряд ли бесспорно, что эта модель является авторитарной демократией1. Конечно, в политической культуре населения стран Центральной Азии причудливо сочетаются элементы авторитаризма, демократии, но данная антиномия всегда разрешается в пользу либо авторитаризма, либо демократии, но никак не в пользу внутренне противоречивой, а потому несостоятельной в научном отношении авторитарной демократии. Безусловно, что в массовом сознании постсоветского общества доминируют этатистские структуры, этатистское сознание, в котором непомерно большое место занимает идея большого и сильного государства. В коллективистском сознании она нередко трансформируется в идею всесильного государства, так что граждане, особенно в условиях острого кризиса, готовы легитимировать авторитаризм и даже тоталитарную систему власти2. Речь идет о том, что система, как это очевидно для теоретически мыслящего ученого, может быть либо авторитарной, либо демократической, но никак не авторитарно-демократической, так что ни о каком пересмотре понятия авторитаризм не может быть и речи. Думается, что многие из тех, кто поддерживает идею авторитарной демократии, никак не могут осознать, а тем более довести до отчетливого теоретического выражения тот простой факт, что демократия в переходный период должна быть достаточно институализированной с тем, чтобы сохранить целостность социума и государства 3. 1 Рахмонов Эмомали Независимость Таджикистана и возрождение нации. Том четвертый. - Душанбе: "Ирфон", 2006, c.123. 2 Гаврилова Ю.А. Международно-правовое сотрудничество государств центральной Азии в области охраны и использования трансграничных водотоков \\ Вестник КАСУ №3 – 2006 с.145 3 Фредерик Стар - В защиту Большой Центральной Азии \\ Журнал Экономические стратегии Центральная Азия №4/2008. с.36 128 Итак, необходимо констатировать, что, во-первых, демократия может существовать в двух формах: с преобладанием авторитарного, либо демократического начала, то есть, как большое государство и как «государство минимум». Эти формы определяются характером менталитета, то есть, доминирования – соответственно – коллективизма или индивидуализма; вовторых, в постсоветском обществе неизбежно как в силу менталитета, так и характера переходного периода, складывается система с достаточно сильной государственной властью, с жесткой государственной структурой, но ее никак нельзя назвать авторитарной демократией и не только в силу внутренней противоречивости этого понятия, но и по другим более основательным причинам1. Вопрос заключается в том, какова система постсоветского общества в рамках строгого разграничения демократии и авторитаризма. Политическая система многих государств постсоветского общества, согласно Ч.Эндрейну, «маргинальна», бюрократически-авторитарной и поскольку состязательной. «зависла» Л.Даймонд, между который различает этапы демократии, считает, что многие государства СНГ находятся в промежуточном положении, то есть между авторитаризмом и электоральной демократии как первой фазой демократического общества. Эти страны не дотягивают даже до минимальной демократии, хотя в тоже время отличаются от чисто авторитарных систем1. Объединенная евразийская экспертная сеть (JEEN, Joint Eurasian Expert Network) представляет Рейтинг устойчивости политических режимов в странах ЦАР . Данный Рейтинг является очередным в серии Рейтингов, которые регулярно будут публиковаться на сайте Сети JEEN .При составлении Рейтинга наряду с выявлением самых устойчивых/неустойчивых политических систем на 1 Аскар Акаев - Стабильность и эволюция лучше, чем революция \\ Журнал Экономические стратегии - Центральная Азия №5/2007. с.44 129 постсоветском пространстве, были выявлены наиболее весомые факторы, которые влияют на стабильность политических систем, и которые нередко скрыты от внимания экспертного сообщества, как в самих этих странах, так в ЕС и США. Результаты Рейтинга устойчивости политических режимов в странах ЦАР могут быть использованы для проведения сравнительного анализа с теми процессами, которые сегодня протекают в Центральной Азии. Рейтинг устойчивости политических режимов в странах ЦАР: Казахстан. Политическая ситуация в Казахстане характеризуется экспертами как достаточно стабильная, политическая система как устойчивая: интенсивность перестановок во власти (4), уровень авторитаризма (зависимость системы госуправления от одной фигуры) (8); эффективность антикризисной программы (7), степень адекватности внутри- и внешнеполитических решений уровню проблем, стоящим перед руководством страны оценен как самый высокий (7), степень поддержки силовыми структурами правящей элиты (9), степень сращивания политики и бизнеса (8), эффективность PR-стратегий правящей элиты на внутриполитическом рынке (8), коррумпированность правящей элиты (8) и уровень принятия обществом коррупции как элементы системы госуправления (6), степень разочарования проводимой политикой среди населения (5). Туркменистан. Политическая ситуация в Туркменистане характеризуется экспертами как стабильная, режим как устойчивый: интенсивность перестановок во власти (1), интенсивность выступлений политической оппозиции внутри страны (1), возможность активного влияния зарубежной оппозиции (1), наличие альтернативных центров политического влияния в государстве (1), степень разочарования проводимой политики в элитах (1), уровень конфликтного потенциала в элитах (1), уровень авторитаризма 1 Назарбаев Н.А. Критическое десятилетие – Алматы 2003 с.58 130 (зависимость системы госуправления от одной фигуры) (9), степень поддержки силовыми структурами правящей элиты (9), степень сращивания политики и бизнеса (9), эффективность PR-стратегий правящей элиты на внутриполитическом рынке (8). Таджикистан. Политическая ситуация в Таджикистане оценивается экспертами как временно стабильная, но с большими рисками для устойчивости политического режима: наличие альтернативных центров политического влияния в государстве (1), интенсивность перестановок во власти (3), уровень авторитаризма (зависимость системы госуправления от одной фигуры) (8), эффективность антикризисной программы (4), степень адекватности внутри- и внешнеполитических решений уровню проблем, стоящим перед руководством страны (4), степень поддержки силовыми структурами правящей элиты (7), степень сращивания политики и бизнеса (7). Кыргызстан. Политическая ситуация в Кыргызстане экспертами как нестабильная, политический режим – как оценивается неустойчивый: интенсивность перестановок во власти (7), уровень авторитаризма (зависимость системы госуправления от одной фигуры) (7), эффективность антикризисной программы (6), степень адекватности внутри- и внешнеполитических решений уровню проблем, стоящим перед руководством страны (6), степень поддержки силовыми структурами правящей элиты (7), коррумпированность правящей элиты (9), степень сращивания политики и бизнеса (10). Узбекистан. Политическая ситуация в Узбекистане оценивается экспертами как временно достаточно стабильная, однако режим крайне неустойчив: интенсивность перестановок во власти (1), наличие альтернативных центров политического влияния в государстве (1), наличие условий для диалога власти и оппозиции (1), уровень авторитаризма (зависимость системы госуправления от одной фигуры) (9), эффективность антикризисной программы (5), степень 131 адекватности внутри- и внешнеполитических решений уровню проблем, стоящим перед руководством страны (6,5), степень поддержки силовыми структурами правящей элиты (9), эффективность PR-стратегий правящей элиты на внутриполитическом рынке (8), степень сращивания политики и бизнеса (8).1 Таким образом, как уже указывалось, данные анализа отражают наличие двух устойчивых групп стран – лидирующей, режимы которых обладают хорошим запасом прочности и которые получают дополнительную возможность выйти из кризиса в ногу с развитыми странами – и отстающей, в которых кризис давно носит перманентный характер, и перспективы которых крайне туманны, в том числе и по причине недостаточной устойчивости политических режимов. Исходя из этого, можно рискнуть сделать некоторые прогнозы относительно перспектив политической трансформации постсоветского пространства. Во-первых, возможно усиление поляризации на постсоветском пространстве по линии – «лидеры-аутсайдеры» (экономические показатели, устойчивость действующих политических режимов, безопасность и т.д.). Следовательно, имеет смысл говорить о возрастающем дезинтеграционном потенциале на постсоветском пространстве, т.к. его участники не обладают равным весом и зачастую не интересны друг другу. Во-вторых, страны-аутсайдеры, в случае, если политика, в том числе экономическая, не будет корректироваться, рискуют оказаться на периферии СНГ (это касается прежде всего государств Центральной Азии), один на один с экспансионистской политикой Китая, исламским экстремизмом и последствиями гуманитарной катастрофы. В таком случае этим странам уготована роль «буфера» между Европой и зонами нестабильности - с одной стороны, и новых звеньев расширяющейся «дуги кризиса» - с другой стороны. 1 См.: Рейтинг устойчивости политических режимов в странах постсоветского пространства Объединенная евразийская экспертная сеть (JEEN, Joint Eurasian Expert Network) JEEN-10-01-2010. 132 В-третьих, на постсоветском пространстве ЦАР и далее будут востребованы жесткие лидеры – выстроенная ими в условиях продолжающегося процесса трансформации система оказалась прочнее и надежнее незрелых квазидемократий, которые мы наблюдаем в Узбекистане и Кыргызстане. Однако системы с жесткими лидерами в ближайшее время будут уязвимы в периоды смены власти. Таким образом, исследователи по разному проводят оценку трансформаций социально-политических отношений в странах ЦАР. Киргизия. Характер социально-политических процессов в Кыргызстане, вплоть до настоящего времени, определяется сложной системой традиционных и неотрадиционных отношений, включающей несколько уровней. На общенациональном уровне – имеющий длительную историю конфликт северои южно-кыргызской субэтнических общностей. Первые более урбанизированы, русифицированы, менее зависимы от традиционных укладов, включающих как один из компонентов приверженность религии. Вторые представляют преимущественно аграрные районы, исторически находившиеся в сфере влияния узбекской цивилизации, где ислам и традиционное общество сохранили более прочные позиции. Основной институализированной формой выражения отношений этнического и политического клиентализма в политической сфере выступают неформальные неотрадиционные структуры власти – политические кланы. С конца марта по конец осени 2005 г. в стране завершилась конституционная реформа. Ее цель – создание механизма, позволяющего недопустить в последующем доминирования исполнительной власти в лице президента. Казахстан. Н.Назарбаев заявил о трансформации политической системы Казахстана, что подразумевает проведение комплексной политической реформы. По словам казахстанского лидера, суть подхода – дальнейшая 133 демократизация Казахстана в соответствии с традициями и принципами западных демократий и опытом ведущих государств Юго-Восточной Азии, традициями многонационального и многоконфессионального народа. Реформирование и исполнительной власти направлено на дальнейшую децентрализацию властных структур, повышение эффективности системы государственного управления, судебной системы, правовой защиты граждан. В Казахстане назрела необходимость (реализованная летом 2007г.) перехода к президентско-парламентской республике, в которой, наряду с сильным президентом, существует формируемое парламентом сильное правительство, где представлены все политические группировки. Узбекистан нацелен на лидерство в регионе, стремится стать региональной супердержавой, что просматривается по его внешнеполитической концепции нового независимого государства. Узбекистан – один из наиболее ярких примеров восточной авторитарной модернизации. Правительство Узбекистана отказывается от приватизации, открытия рынка для иностранных конкурентов. Полноценные политические и экономические реформы тормозятся вследствие регионализма, сохраняющих власть региональных элит. Отсутствие формальных политических институтов, которые могли бы стать инструментом регулирования отношений между элитами, усиливает нестабильность. Политические группы, не находящие поддержки во власти, для усиления влияния используют ресурс региональных, родовых, этнических меньшинств. Уже на этапе выхода из неопределенности доминирующий актор максимизировал почти все значимые ресурсы, и для полной консолидации режима оставалось лишь устранить из политического процесса других акторов. Конституция Каримова, принятая без учета альтернативных мнений, позволила Президенту еще более укрепить свою легальную власть и приступить к окончательному организационному и идейному разгрому оппозиции. Для консолидации нового режима ему было 134 необходимо уничтожить все силы, которые не желали признавать этот режим и были так или иначе способны к его изменению, т. е. фактически «мешали» консолидации. Поэтому стратегия Президента заключалась на этом этапе в том, чтобы насильственным путем устранить с политической арены всех значимых политических акторов, представляющих реальную или потенциальную угрозу новому режиму. Проходило это в основном путем арестов лидеров и активистов оппозиционных сил и их осуждения по уголовным (а не по политическим) статьям. Для оппозиционного движения этот этап стал периодом резкого сужения массовой поддержки и ресурсов в условиях начавшихся репрессий, что в итоге привело к заявлению лидеров оппозиции об уходе в подполье. Ко времени завершения консолидации режима большинство прежних популярных лидеров оказалось в эмиграции, что еще больше ослабляло легальные и нелегальные оппозиционные движения Узбекистана. В отсутствии своих лидеров даже те из них, которые получили возможность легально проводить свои Съезды (например, «Эрк»), все больше попадают под пресс властей и утрачивают независимые позиции.1 Таджикистан. В политической и общественной жизни Таджикистана важную роль играют территориально-семейные кланы – «авлоды». Их членов объединяет единство места рождения, зачастую общий родовой предок. Основными кланами, влияющими на расстановку сил, являются ходжентский (ленинабадский), кулябский, каратегинский, гиссарский, памирский (горнобадахшанский) кланы. Туркменистан – авторитарная держава. В 2003г. парламент – Меджлис – лишился полномочий, хотя и до этого периода функционировал как орган автоматического утверждения президентских решений. Полномочия парламента 135 переданы народному совету – Халк Маслахати, больше соответствующего традиционной туркменской культуре. Туркмения устойчива к исламскому фактору благодаря сильному президенту. Его авторитет стабилизировал межплеменные и межклановые отношения, обеспечивая относительный баланс сил, интересов.2 Таким образом, местные элиты, несмотря на семьдесят с лишним лет советской власти, во многом сохранили традиционный восточный характер, организовывались по принципу родовой, племенной, территориальной принадлежности, приспосабливаясь к «правилам игры» в рамках партийнономенклатурной системы. Для понимания современной ситуации в регионе, перспектив развития социально-политических режимов, оценки влияния международных сторон на гражданскую обстановку необходим анализ динамики властных отношений в Центральной Азии в локальном и глобальном контексте. Движение в указанной проблематике позволит оптимизировать отработку реалистических основ социально-политической стратегии не только в масштабах стран ЦАР, но и на мировом уровне, осуществить пошаговые реформы на пути построения современных обществ с соответствующими пророссийскими ориентациями. 1 Борисов Н. А. Постсоветская трансформация политических систем Республики Узбекистан и Кыргызской Республики: сравнительный анализ : сравнительный анализ : дис. ... канд. полит. наук : Москва, 2006.С.18. 2 См.: Ханова И.Е. Трансформация власти в странах центральной Азии // Философия. Наука. Культура. Вып.10. М., 2005. С.7-14. 136 Заключение Таким образом, отношения между государствами Центральной Азии обусловлены историческими предпосылками и являются составной частью протекающих в современной международной жизни процессов – глобализации, интеграции и регионализации. Исторические предпосылки современных отношений относятся к периоду древней истории, когда в регионе происходил постоянный обмен культурными ценностями. С переходом политического лидерства от одного государства к другому, происходило сплетение элементов культур и цивилизаций, которые распространялись по всему региону. Очередная политических проблема, структур осложняющая постсоветских сохранение государств, стабильности заключается в непрозрачности процесса смены руководства. При этом, обычно, возраст лидеров республик региона был более 60 лет (до свершения "цветных" революций), многие из них правили свыше 20 лет. Помимо того, не была предусмотрена какая-либо подходящая система смены этого поколения. Наоборот, принимались меры, направленные на укрепление власти. Несмотря на то, что монополия на власть демонстрирует внешнее усиление режимов, в реальности такое положение приводит к ослаблению политической структуры. По мере концентрации власти редуцируются функции необходимых механизмов, требующихся для определения "поколения наследников". Политическое долголетие руководителей государств оправдывается предотвращением кризисов и сохранением стабильности, однако этот политический факт сопровождается молчаливым согласием, а иногда и поддержкой крупных держав. Существующее в некоторых республиках положение ставит под вопрос приход к власти молодого поколения политиков, поскольку подобная смена правления должна была бы происходить посредством выборов, которые находятся под монопольным контролем действующей власти. 137 Укоренившаяся в некоторых постсоветских республиках система традиционных, родственных и племенных связей, а также наблюдающийся на всем пространстве бывшего СССР "потенциал нестабильности", диктуют необходимость постоянного и долгосрочного присутствия существующих руководителей. Однако нельзя забывать и о том, что население этих стран, особенно молодежь, ожидает прозрачности процессов смены власти и прихода нового поколения руководства. При анализе причин возникновения "цветных" революций в постсоветских республиках следует также обратить внимание на имевшее здесь место ослабление связей политических структур с широкими слоями общества; с другой стороны, такая ситуация является отражением недостатков процесса государственного строительства. Раньше политические режимы региона постоянно находились в состоянии тесного взаимодействия, обеспечивавшегося посредством коммунистических партий. Однако после распада СССР и в процессе образования новых государств не была предусмотрена соответствующая система для функционирования подобного взаимодействия. Поскольку политический режим (так же, как и вся система, государство — народ) включает комплекс политических, экономических, культурных связей и отношений, этот особый нюанс можно было бы разъяснить в рамках системного анализа. Как известно, по внешней политике можно оценить внутреннюю политику. В нашем случае, наиболее приемлемо понять ситуацию в Афганистане. Эта «больная точка» сердца Центральной Азии. Если республикам Центральной Азии следовать варианту активного внешнего балансирования, то им необходимо будет совместить два разнонаправленных аспекта. С одной стороны, не допустить дальнейшего превращения региона в зону прямого геополитического столкновения, в том числе посредством размещения баз иностранных государств, с другой – 138 сохранить партнерские отношения с ведущими мировыми игроками, в той или иной степени вовлеченными в процесс стабилизации Афганистана. Таким образом, можно констатировать, что осью «большой игры» на краткосрочную перспективу станет Афганистан, который, по сути, сегодня играет судьбоносную роль для будущей евразийской политики США и НАТО, России, стран Центральной Азии, Пакистана, Ирана. В целом же «большая игра» вокруг Центральной Азии и Афганистана еще очень далека от своего завершения. Как показывают последние события, ставки здесь повышаются, к тому же, в условиях обостряющегося мирового финансового кризиса ресурсная база практически всех крупных внешних и региональных игроков существенно сокращается. Сужение ресурсной базы, в свою очередь, заметно повышает элемент непредсказуемости и весьма осложняет прогноз действий сторон. Отсюда следует то, что в ближайшей перспективе в республиках Центральной Азии и Афганистане возможны довольно неожиданные события, в том числе возникновение неожиданных конфигураций временных или устойчивых геополитических союзов и связок. Подводя итоги проделанной работы, автор достиг поставленных целей. Важнейшей проблемой вытекающей и влияющей на процесс формирования режимов в государствах Центральной Азии являются экономические вызовы международной экономики, а также конфликтная обстановка в соседнем Афганистане. Сравнивая процесс формирования режимов можно смело утверждать, что активные угрозы, исходящие от внешних факторов по сути своей являются трудно разрешимыми, вследствие чего, вакуум противоречивости вызовов достигают своего апогея на ранних формах. Но, нужно учесть точку зрения, что в странах Центрально-Азиатского региона существует именно бюрократическое управление Немаловажную роль, конечно же, играют главы государств. 139 правительством. Во время анализа задач, автор пришел к выводу, что стабильность институтов политических режимов оцениваются по-разному в каждой стране. Например, политическая система Киргизской Республики наиболее уязвима в настоящий момент, что привело к тому, что народ стал менее управляем. Для Республики Узбекистан такое понятие не уместно, так как, глава государства ведет полицейскую политику, что, конечно же, стабилизирует порядок в обществе. Для Республики Казахстан можно утверждать, что наиболее стабильный порядок во всех отношениях присущ казахстанской модели управления. Особняком в этих процессах стоит Киргизия. В силу того, что в стране всегда существовало разделение «север-юг», это не давало одной из элит настолько сильно укрепиться, чтобы выстроить прочную вертикаль власти. Постоянная борьба элит, столкновение интересов, необходимость апеллировать к закону (или создавать законы по ходу борьбы за доступ к властным ресурсам) идет на пользу развитию страны. Кроме того, в Киргизии достаточно сильно развито гражданское общество, его развитие происходило еще при бывшем президенте А.Акаеве. Даже сам киргизский менталитет не способствует созданию и развитию тоталитарного режима. Тем не менее, Киргизия – единственная страна региона, где возможна радикальная исламизация. Партия «Хизб ут-Тахрир» хотя и официально запрещена в стране, но ее представители ведут активную работу и даже участвуют в муниципальных выборах. Более того, сторонники партии победили на выборах в ряде регионов, и это не может не настораживать. Кроме того, значительное число социальных проблем, бедность населения – все это работает на исламскую идею. Форма правления, которая выстраивается государствами Центральной Азии, можно условно назвать «управляемой демократией» или же «фасадной демократией». Главные усилия руководства направлены на сохранение 140 положения правящих элит. Оппозиция является виртуальной, встраиваясь в существующие структуры и чутко улавливая настроения власти. В силу этого неизбежный кризис власти в центрально-азиатских государствах, о котором много говорили российские эксперты, вряд ли наступит. Построение «управляемой демократии» - вот самый вероятный сценарий развития стран региона. В процессе осуществления последнего особое значение имеет "разграничение режимов". При этом политический режим налаживает связь с социальными режимами через соответствующие институты и определенные данные. Следовательно, подготавливается почва для обмена между режимом и средой. В принципе, характер этих данных и институтов определяет пределы политического режима. Институты формируются, исходя из требований и поддержек, причем особое значение имеет обеспечение этих поддержек и удовлетворение требований, появление которых вполне вероятно в результате недостатков во внешней среде. Достаточная поддержка политического режима создает возможность обеспечения энергии, необходимой для продолжения существования этих режимов. Руководство большинства стран ЦАР, при всей разновекторности внешнеполитической ориентации, демонстрирует заинтересованность в сотрудничестве с международными финансовыми организациями. В результате страны подключаются (с разной степенью интенсивности) к общемировым процессам. Все большее влияние на положение региона оказывает образование единого мирового информационного пространства.Автор приходит к выводу, что урегулирование ситуации в странах ЦАР связано с решением ряда стратегических задач: следуя эволюционному курсу, определить собственные национальные интересы, не позволяя реализовываться политике двойных стандартов со стороны международного сообщества; участие в большой политике должно достигаться через 141 принятие цивилизованных, целесообразных, гуманитарных решений, находить взаимовыгодных стратегических партнеров в экономических вопросах. Несомненно, трудно переоценить вклад, внесенный первыми руководителями постсоветских республик в укрепление их независимости и создание фундамента для развития новых политических структур. Тем не менее не следует забывать и о том, что нынешние события и ситуация являются историческим продолжением изменений, осуществлявшихся в течение долгих веков. Вместе с тем трансформации политических структур и сбалансированное развитие политических режимов, наблюдающиеся в этих странах, а также другие феномены представляются неизбежными. Если не учесть в перспективе указанные нюансы, то данные республики могут стать жертвой противостояния влиятельных внешних сил, которые намного мощнее любых внутренних факторов. Таким образом, данная работа отличается новизной как в плане постановки проблемы, так и в плане ее анализа с использованием теоретикометодологических оснований, применявшихся ранее к анализу трансформационных процессов в других странах и регионах или не применявшихся на постсоветском материале вообще, а также в плане расширения источниковой базы, ориентированной на дальнейшие исследования этой проблематики, и хронологических рамок. Это дает возможность анализировать иные постсоветские политические системы в похожем контексте. 142 Список использованной литературы 1. Азми, Д.Э. Фромм о позитивных и негативных аспектах современной демократии / Д.М. Азми // Государство и право. — 2002. — № 5. С. 103107. 2. Азовский И.П. Центральноазиатские республики в поисках решения транспортной проблемы. –М., 1999. –С.45 3. Акимбеков С.М. Афганский узел и проблемы безопасности Центральной Азии\\ Алматы, 2003. С.57 4. Арендт Х. Вирус тоталитаризма //Новое время.- 1991. №11. 5. Арендт X. Истоки тоталитаризма / X. Арендт. М.: ЦентрКом, 1996. -672 с. 6. Арон, Р. Демократия и тоталитаризм: пер. с фр. / Р. Арон. М.: Текст, 1993.303 с. 7. Аскар Акаев - Стабильность и эволюция лучше, чем революция \\ Журнал Экономические стратегии - Центральная Азия №5/2007. С.44. 8. Атари Ф. Национализм и национальное правительство в Центральной Азии // Исследования Центральной Азии и Кавказа. Тегеран: МИД, зима 2003, № 44 (на перс. яз.); 9. Бакиев К. выступление на встрече с профессорами, преподавателями, студентами и работниками высших и средних профессиональных учебных заведений Бишкека 28 сентября 2007 года\\Веб-сайт Президента КР [www.president.kg] 10. Баранец С.И. Смысл закона или закон смыслов: атрибутивная концепция истории / С.И. Баранец // История: закономерное развитие или хаос альтернатив. М., 2000. – 250 с. 11. Баранов П.П. Проблема соотношения закона, власти и справедливости / П.П. Баранов, В.Ю. Шпак // Философия права. 2001. - № 2. - С. 815. 143 12. Барботько M. Тотальная идеология против тоталитарного государства / M. Барботько В.А. Войтов, Э.М. Мирский // Вопросы философии. 2000. - № 11. - С. 12-27. 13. Барзилов С.И. Тупики провинциального авторитаризма / С.И. Барзилов // Свободная мысль XXI. - 2000. - № 3. - С. 19-27. 14. Баталов Э. День демократуры: О положении в стране. / Э. Баталов // Свободная мысль XXI. 2000. - № 3. - С. 10-18. 15. Бердяев Н.А. Истоки и смысл русского коммунизма.- М., 1990. – 218 с. 16. Бжезинский З. Перманентная чистка. Политика советского тоталитаризма //США: экономика, политика, идеология.- 1990. №№ 7-8. 17. Бырбаева Г.Б. Центральная Азия и советизм: концептуальный поиск евроамериканской историографии. Алматы: Дайк-пресс 2005. – 400 с. 18. Бушков В.И., Микульский Д.В. "Таджикская революция" и гражданская война (1989-1994). –М., 1995. С. 52-54 19. Васильев В.Ф. Авторитаризм и демократия в Юго-Восточной Азии. Восток. 1997. - № 1. - С. 47-61. 20. Верченов Л.Н. Сущность тоталитаризма, его последствия и пути преодоления: (Сводный реферат) // Социальные и гуманитарные науки. Отечественная и зарубежная литература. Серия 4. Государство и право /ИНИОН. -1998. № 1. - С. 29-44. 21. Волков-Пепоянц Эдуард Георгиевич. Метаморфозы и парадоксы демократии: Политическая доктрина большевизма (истоки, сущность, эволюция, альтернативы: 1903-1929 гг.): В 2 кн. -Кишинев: Editura Arc, 1995. - 278 с. 22. Вятр Е. Восточная Европа: судьбы исследования.- 1991, №1. 144 демократии //Социологические 23. Вятр Е. Типология политических режимов. Трансформация тоталитарных и авторитарных режимов в современные демократии //Лекции по политологии. –Т.1. –Таллинн, 1991. 24. Гаврилова Ю.А. Международно-правовое сотрудничество государств центральной Азии в области охраны и использования трансграничных водотоков \\ Вестник КАСУ №3. 2006. 25. Гаджиев К. Геополитика Кавказа. – Москва, 2001. 26. Государство, демократия, парламентаризм: Курс политологии для вузов в схемах, таблицах, цифрах/ Глотов С.А., Макаренков Е.В., Новиков В.В., Скворцов И.П; Кубан. науч. центр полит, и правовых исслед. аконодательная инициатива. -Краснодар, 1997. 329 с. 27. Грачев М.Н., Ирхин Ю.В. Актуальные проблемы политической науки: Монография/ При содействии Информ.-исслед. центра "КАС-КОР". М.: Экономическая демократия, 1996. - 188 с. 28. Гершунский Б. С., Лозанский Э. Д. Демократический опыт России/ Америк, ун-т в Москве. М.: Воскресенье , 1998. - 215 с. 29. Громыко, A. Политические режимы / A. Громыко. М.: Интел Тех, 2000. - 64 с. 30. Громыко A. Политические режимы: история и теория вопроса / A. Громыко. -М.: ИнтелТех, 1995. — 78 с. 31. Дарендорф Р. Дорога к свободе: Демократизация и ее проблемы в Восточной Европе //Вопросы философии.- 1991. №9. 32. Демократия и тоталитаризм. Материалы дискуссии //Современная мысль.1991.-№15. 33. Елена Яценко. Путь к лидерству: социально-экономические и политические реформы в Казахстане, Москва, 2007. - 260 с. 145 34. Желев Ж. Авторитарный образ мышления и культ национального вождя //Диалог.- 1991.-№6. 35. Желев Ж. Закат тоталитарных систем //Новое врем. 1990.-№43. 36. Желев Ж. Философская и социологическая мысль.- 1991. №№1-4. 37. Жуков С. Казахстан, Узбекистан, в социально-экономических структурах современного мира. «Мировая экономика и международные отношения», 1997, №3. С.48. 38. Иванов Ю.М. Очерки теории и практики тоталитарного социализма . М.: Моск. филос. фонд, 1997. -143 с. 39. Информационно-аналитический сайт // www.centerasia.ru 40. Казанцев А.А. «Большая игра» с неизвестными правилами: мировая политика и Центральная Азия. – М.: Наследие Евразии. 2008. – 248 с. 41. Калиев С.Е. Политическая система Республики Казахстан: состояние и проблемы\\Саясат-Policy №8 август, 2009 г. 42. Каспэ, С. Империя и модернизация: общая модель и российская специфика / С. Каспэ. М.: РОССПЭН, 2001. - 256 с. 43. Кашкин С.Ю. Политический режим в современном мире: Понятие, сущность, тенденции развития: Учебное пособие. М.: Юрист , 1993. - 56 с. 44. Князев А. Афганский конфликт и радикальный ислам в Центральной Азии. – Бишкек, 2001. 45. Князева С.Е. Модели тоталитаризма в XX веке: сравнительный анализ II История борьбы за свободу в XVII-XX вв. (К 50-летию одобрения Генеральной Ассамблеей ООН Всеобщей декларации прав человека). -1998. . - С. 41-44. 46. Ковлер А.И. Исторические формы демократии: проблемы политикоправовой теории.- М., 1990. 47. Ковлер А.И. Кризис демократии?: демократия на рубеже XXI века / А.И. Ковлер; отв. ред. Б.Н. Топорнин. – М.: Ин-т гос. и права РАН, 1997.- 102 с. 146 48. Корецкий И.В. Социализм: утопия или реальность. -Воронеж, 1997. 150 с. 49. Кудрявцев, Ю.А. Демократия как разновидность политического режима: дис. . канд. юрид. наук / Ю.А. Кудрявцев. СПб., 2002. -198с. 50. Лаумулин М.Т. Центральная Азия в зарубежной политологии и мировой геополитике. Т.З. Геополитика и международные отношения (вторая половина ХХ в начало ХХI в.). Алматы: Казахстанский Институт Стратегических Исследований при Президенте РК 2009г. с.67 51. Лаумулин М.Т. Центральная Азия и Запад: геополитика влияния на региональную безопасность. Алматы: 2004 с.39 52. Лаумулин М.Т. Казахстан в современном международном отношении: безопасность, геополитика, политология. Казахстанский Институт Стратегических Исследований при Президенте РК – Алматы: 2000 с.22 53. Лапшин А., Шмелев Б. Восточная Европа: демонтаж левого тоталитаризма. //Мировая экономика и международные отношения. 1990, №4. 54. Левашова, А.В. Теория демократического мира: больше ответов или вопросов? / А.В. Левашова // Социально-гуманитарные знания. -2001. -№3.С. 258-261. 55. Ленин В.И. Государства и революция //Полн.собр.соч. -Т.33. 56. Магилевский А. В Туркменистане ожидается государственный переворот \\ Центр-Азия 02.05.2010 57. Маркс К. Восемнадцатое брюмера Луи Бонапарта //Соч., 2-е изд. Т.2. 58. Масанов Н. Национально-государственное строительство в Казахстане: анализ и прогноз // Вестник Евразии, 1995. № 1. С. 124 59. Махмудов Р. «Большая игра» в сердце Центральной Евразии: новый виток конкуренции// Центральная Азия и Кавказ, журнал социально-политических исследований №3(63), 2009 с.25 147 60. Медушевский, А.Н. Демократия и авторитаризм: российский конституционализм в сравнительной перспективе / А.Н. Медушевский. -М.: РОССПЭН, 1998. 655 с. 61. Мельвиль А.Ю. Демократические транзиты: теоретико-методологические и прикладные аспекты. М., 1999. 62. Мехди Санаи. «Тихие» революции и их связь с существующими политическими структурами // Исследования Центральной Азии и Кавказа, 2004, №20 –С..42. 63. Мигранян А. Демократизация в теории и исторической практике /Коммунист. 1990.-№1. 64. Мигранян А. /Новый мир.- 1989.-№7. 65. Молдалиев О. Современные вызовы безопасности Киргизии и Центральной Азии. – Бишкек, 2001. с.23 66. Муминов А. Традиционные и современные религиозно теологические школы в Центральной Азии // Центральная Азия и Кавказ. – 1999. - № 4(5). с.39 67. Мурат Лаумулин Современные западные исследования о Казахстане и Центральной Азии \\ Адматы-2008 с.174 68. Мухаммедхождаев А. Идеология накшбандизма. –Душанбе, 1991. –С. 132 69. Назарбаев Н.А. На пороге ХХI века. — Алматы: Љнер,1998. — С. 165. 70. Назарбаев Н.А. «Глобальный мир и ядерная безопасность» \\ газета «Известия» 2.04.2010 71. Назарбаев Н.А. Критическое десятилетие. – Алматы, 2003. –С.58. 72. Назарбаев Н.А. Казахстан-2030. Послание Президента страны народу Казахстана // Казахстанская правда. 11октября 1997 г.; 73. Нури Тамаева. Сквозь призму общественных императивов \\ «Экспресс-К» № 141 (16043) от 01.04.2010 74. Парламентские оппозиции в ЦАР \\ www.fergana.ru 148 75. Политология вчера и сегодня. Реферат. Сбор. Вып. 3. –М., 1991. 76. Попер К. Демократия и народоправие //Новое время. 1991. С.8. 77. Попов, В.А. Символы власти и власть символов / В.А. Попов // Символы и атрибуты власти. — М.: Политиздат, 1996. С. 10-18. 78. Празаускас А. Авторитаризм и демократия в многонациональных обществах //Азия и Африка сегодня. -1990, №8. 20.50/50. Опыт словаря нового мышления.- М., 1989. 79. Проект «Большая Центральная Азия» и позиции великих держав. Сборник материалов круглого стола 23 апреля 2007г. (ред.Ф.Т.Кукеева, А. Молдагалиева). Алматы: 2007 с.98 80. Пшизова, С.Н. Демократия и политический рынок в сравнительной перспективе / С.Н. Пшизова // Полис. 2000. - № 2. - С. 30-44. 81. Работяжев, Н. Экономическая демократия — благосостояние для всех / Н. Работяжев // Свободная мысль XXI. 2000. - № 3. - С. 72-79. 82. Раджабов С.О. Международное гуманитарное право в Центральной Азии: вопросы теории и практики\С.О.Раджабов – Ташкент, 2002 с.73 83. Расул Жумалы. Геополитика Центральной Азии – Алматы: 2006 с.39 84. Рахмон Э. Речь на общереспубликанском совещании по регулированию проведения национальных обрядов и религиозных традиций. 24 мая 2007 года\\Веб-сайт Президента РТ [www.president.tj] 85. Рахмонов Эмомали. Независимость Таджикистана и возрождение нации. Том четвертый. - Душанбе: "Ирфон", 2006, c.123. 86. Роговин В. 3. Мировая революция и мировая война. М.: Новости, 1998. -414 с. 87. Роль США в Центральной Азии: учебное пособие – автор: М.Т.Лаумулин – Алматы: КазНУ, 2007 с.69 149 88. Ромер И. Замещение руководителей в Центральной Азии // Исследования Центральной Азии и Кавказа, 2004, № 45 с.45 89. Рассоха И. Тезисы о тоталитаризме: Теоретический аспект. II ПОЛИС: Полит, исслед. 1995. - № 2. - С. 147-155. 90. Сапармурата Ниязова: "Нейтралитет - величайшее достижение нашего народа" 91. Сарсембаев М.А. Международные правовые отношения государств Центральной Азии. Алматы: Гылым 1995 с.22 92. Сахаров Н.А. Демократия: критерии, ценности, принципы //Вестник Московского университета. Сер.12.- 1991№2. 93. Сахаров Н.А. Революционный тоталитаризм в нашей истории //Коммунист, 1991, №5. 94. Сергей Панарин Политическое развитие государств Центральной Азии в свете географии и истории региона \\ Электронный вестник-журнал Евразия «www.eavest.ru» 95. Сергей Гогин Эксперты – о возможности урегулирования киргизского кризиса с помощью международных миротворцев \\ Радио Свобода 04.06.2010 96. Соловьев Э.Г. Трансформация террористических организаций в условиях глобализации. – М., 2006.с.57 97. Советский Союз и страны Восточной Европы: эволюция и крушение политических режимов //История СССР, 1991, №1. 98. Современный терроризм: взгляд из Центральной Азии. - Алматы, 2002. 99. Современные этнополитические процессы и миграционная ситуация в Центральной Азии\под ред.Г.Витковской – Москва: Московский центр Карнеги 1998 с.87 150 100. Сотрудничество и безопасность в Центральной Азии: состояние и перспективы/гл.ред. Б.К.Султанов – Алматы: КИСИ при Президенте РК, 2008 с.54 101. Сотрудничество и безопасность в Центральной Азии в условиях политической и социально-экономической трансформаций. Сборник материалов Международной научно-практической конференции (2007 г, 5 июня) –С..60 102. Сотрудничество НАТО и стран Центральной Азии в контексте региональной безопасности в ХХI веке: реалии и перспективы. Материалы круглого стола (12 августа 2005г.) рец. И.А.Черных – Алматы, 2005. –С..43 103. Стенограмма пресс-конференции Госсекретаря и руководства Администрации Президента РК\\ Веб-сайт Президента РК [www.akorda.kz] 104. Сумбатян Ю.Г. Политические режимы в современном мире: сравнительный анализ//учебное пособие. –М., 2005. –234 с. 105. Толипов Ф. Центральная Азия как пространство, полития, народ и судьба//Центральная Азия и Кавказ, 2005, №2(38). -С.127 106. Тукумов Е. Проблема религиозного экстремизма в странах Ближнего и Среднего Востока // Analytic (Аналитическое обозрение). – Алматы, 2001. №1. с.78 107. Тоталитаризм в Европе XX века: Из истории идеологий, движений, режимов и их преодоления: Монография. М.: Памятники ист. мысли, 1996. 540 с. 108. Учебно-методический комплекс дисциплины «Проблемы безопасности в Центрально-Азиатском регионе» для специальности 6N0502 «Политология» (магистратура) – Астана Евразийский Национальный Университет, 2010 с.47 109. Федотова, В.Г. Анархия и порядок / В.Г. Федотова. М.: Эдиториал УРСС, 2000. - 144 с. 151 110. Фредерик Стар - В защиту Большой Центральной Азии \\ Журнал Экономические стратегии - Центральная Азия №4/2008. с.36 111. Фридман Л.А. Очерки экономического и социального развития стран Центральной Азии после распада СССР \\ Москва. Издательство «Гуманитари» 2001 с.73 112. Хайек Ф. Дорога к рабству //Вопросы философии - 1990. №10-12. 113. Хамидов А. В среднеазиатском движении «Хизб-ут-Тахрир» наметился раскол // http://www.eurasianet.org. 114. Хангтинтон С. Третья волна демократизации. Полис №6 2005 115. Цыганков А.П. Современные политические режимы: структура, типология, динамика: (Учеб. пособие). М.: Интерпракс, 1995.-296 с. 116. Шерьязданова К.Г. интеграционных Центральная тенденций: Азия в монографии динамике современных Астана Академия государственного управления при Президенте РК, 2008 с.52 117. Шмачкова Т.В. Из основ политологии Запада //Политические исследования. 1991, №2. 118. Шульман С. Власть и судьба: Личные судьбы правителей Кремля от его основания до наших дней. М., 1998. - 463 с. 119. Эльдар М. Исмаилов. О геополитической функции «Центральной Евразии» в ХХI в.//Центральная Азия и Кавказ, журнал социальнополитических исследований №2(56), 2008 с.34 120. Aydin M. The New Geopolitics. Caucasus and Central Asia. Ankara University, 2001 с.83 121. Akimov V. Kazakhstan: Final results of Parliamentary Elections Issued\\FBISSOV-94-053. March 18, 1994. Р.45 122. Cronin Т.Е. Direct democracy: The politics of initiative. -Cambridge; London: Harvard Univ.press, 1989. -XI, 289. 152 123. Dahl R.A. After the revolution?: authority in a good society. -Rev. ed. New Haven ; London: Yale Univ. press, 1990. 124. DeLuca T. The two face of political apathy. Philadelphia: Temple Univ. press, 1995. - X, 294 p. 125. Die Enquette-Komissin "Aufarbeitung von Geschichte und Folgen der SEDDiktatur in Deutschland" im Deutschen Bundestag, 1995. - XXV, 874 S. 126. Establishing democracies/ Ed.:M.E.Fischer. Oxford: WestviewPress, 1996. VIII, 312 p. 127. Handlin 0. The distortion of America. 2nd expanded ed. - New Brunswick; London: Transaction publ., 1995. - XIX, 232 p. 128. Jowitt K. New world disorder: The Leninist extinsion. -Berkeley et al: Univ.of California press, 1992. VII,342 p. 129. Kim S.Ch., Jeung Y.T., Oh S.-Y. at al North Korea in crisis: An assessment of regime sustainability. Seoul: Korea Institute for National Unification, 1997. -142 p. 130. Political implications of economic reform in communist system : Communost dialectic/ Ed.:D.L.Bahry; J.C.Moses. New York; London: New York Univ.press, 1990. -XIII,358 p. 131. Politics, society and democracy: the case of Spain/ Ed.:Gunter R. Boulder et al: Westview, 1992. 132. Question marks: the Hungarian government 1994-1995. -Budapest: Korridor, 1995. 373 p. 133. Revel J.-F. Le regain democratique. Paris: Fayard, 1992. - 5221. P 134. Russett B. Grasping the democratic peace: principles for a post-cold war world. Princeton(NJ): Princeton Univ. press, 1993. - XI, 173 p. 135. Shapiro J. Democracy's place. Itaca; London: Cornell Univ. press, 1996. -XIII, 269 p. 153 136. Silber I. Socialism: what went wrong: an inquiri into the theoretical and historical sources of the socialist crisis. London; Boulder(Ca): Pluto press, 1994. X, 309 p. 137. Siebert F.S., Peterson Т., Schramm W. Four theories of the press: The authoritarian,libertarian,social responsibility and soviet communist concept of what the press should be and do. lllinois(lll) : lllini books, 1963. - 153 p. 138. Slater P. A dream deferred: America's discontent and the search for a new democratic ideal. Boston: Beacon Press, 1991. - 224 p. 139. The Library of Congress. Congressional Research Service. China After Deng Xiaoping Implications For the United States I R.G.Sutter, J.C.Sullivan. Washington, 1995. - 27 p. 140. Tocqueville A. Democracy in America/ With a new introduction by D.J.Booprstin. New York: Vintage classics, 1990-. - англ. Vol.1:1990. XVIII,446 p. 141. Tocqueville A. Democracy in America/ With a new introduction by D.J.Booprstin. New York: Vintage classics, 1990-. - англ. Vol.2: 1990. -XIII,506 p. 142. www.erkin.net\chronicle\timur.html 154
