Кодзокова Л.Р. © Аспирант, кафедра литературы народов РФ

Кодзокова Л.Р. ©
Аспирант, кафедра литературы народов РФ,
Кабардино-Балкарский государственный университет
МИФОПОЭТИЧЕСКИЕ ТРАДИЦИИ И НОВАТОРСТВО В СОВРЕМЕННОЙ
КАБАРДИНСКОЙ ПОЭЗИИ (НА ПРИМЕРЕ ТВОРЧЕСТВА А. ПСИГУСОВА)
Аннотация
В статье исследуются мифопоэтические традиции и новаторство в творчестве
современного кабардинского поэта Асланбека Псигусова через анализ своеобразно
введенных в текст произведений архетипов, отражающих авторскую позицию. Мифофольклорные элементы, образы и символы обретают особое звучание и становятся
средством выражения проблем современных реалий.
Ключевые слова: мифопоэтика, архетип, образ, новаторство.
Keywords: the mythopoetics, the archetype, the character, the innovation.
Мифо-фольклорные традиции в литературе последних десятилетий обретают особое,
неповторимое звучание и значение. Современная кабардинская поэзия отражает традиции
национальной поэзии, однако в основе своей имеет новые концепции мира и человека, новые
взгляды и методы художественного освоения современной действительности. Основная
черта развития кабардинской литературы последних десятилетий в том, что авторы,
возвращаясь к историческому прошлому, в глубь веков, пытаются решить проблемы
современных реалий. Так, эпос, мифология, фольклорные традиции становятся средством
выражения авторской позиции. В национальных литературах в целом появилось немалое
количество эпических произведений, в основе своей имеющие мифические мотивы и
мифологическую структуру. Среди них романы «Щит Табарда» Т. Адыгова, «Страшен путь
на Ошхамахо» М. Эльбердова, «Черная гора» Н. Куека, «Сказание о Железном Волке» Ю.
Чуяко, «Каменный век» Х. Бештокова.
Для мифопоэтического контекста важным и актуальным представляются архетипы,
которые приобретают особое значение на современном этапе развития адыгской литературы.
Адыгейский исследователь К.Н. Паранук, обобщая, указывает на то, что «миф воплощает
архетип посредством символа, который и есть имя (по А.Ф. Лосеву) – мифологический
образ, взятый в аспекте своей знаковости» [4; 213-218] М.А. Хакуашева и Ю.М. Тхагазитов
справедливо отмечают, что особенность теории архетипов в отношении адыгской
литературы, в частности, «заключается в сочетании архетипического, мифологического
восприятия и древней этикетной и эстетической основы (адыге хабзе)» [6; 163]
Интересным представляется творчество поэта и прозаика А. Псигусова, вошедшего в
литературу относительно недавно, но успевшего за короткий срок опубликовать
значительное по объему, тематике и художественному своеобразию количество
произведений. Прозаические произведения писателя большей частью посвящены далекому
прошлому родного народа (трилогия «Меоты» (2003), романы «Путь к вершине» (2003),
«Аникет» (2003), «Сосруко – сын камня» (2008) и другие). Не лишены подобной
направленности и поэтические произведения, среди которых особое место занимают поэмы
эпического содержания, исторические поэмы, раскрывающие историю адыгского народа.
Одна из них – поэма «Али Цирхиж» (2002), в которой отражена проблема Кавказской войны.
Художественное изложение исторических фактов, достоверные описания событий, деталей,
точное воспроизведение имен и фамилий, названий местностей придают произведению
эффект документальности. Особое звучание в поэзии А.Псигусова обретают этнофольклорные элементы. Легендарные события взяты за основу в поэмах «Султанбек» (2002),
©
Кодзокова Л.Р., 2015 г.
«Предание о слепом певце Инале» (2002), которых мы относим к жанру героических. В них
на примере подвигов героев (Султанбек, Инал) автор дает полный образ истинного черкеса:
отважного, сильного, мудрого. Глубокое значение содержит в себе образ фандыра в поэме
«Предание о слепом певце Инале», который выступает аналогом гармони (или шикапшина),
встречающейся часто в произведениях современных авторов и ставшей в поэзии символом
трагедий народа. Фандыр становится символом преданности и любви к родной земле,
гордости, честности и патриотизма, которые присущи любому горцу.
Произведения Псигусова своеобразны по своему содержанию, жанровой
принадлежности, наполнению мифопоэтическими элементами и образами. Так, интересным
представляется обращение к фольклорному жанру сказки, трансформируемый автором в
«сказку для взрослых». Сам поэт дает такое определению произведению «Таракан из чупачупса» (2002), в которой пытается решить вопросы современности с помощью
использования фольклорных элементов, откуда черпает народную мудрость, многовековые
традиции и культуру народа.
Первая поэма «Хазрет» (2002) привлекает наше внимание как отражение особого
мифопоэтического мышления, как воплощение характерной черты автора – удивительно
удачное, гармоничное сочетание художественного вымысла, пылкого воображения со
строгой исторической основой. Произведение не основано на мифе, но интерес вызван
именно своеобразным синтезом историзма и мифо-фольклорных средств, придающих особое
национальное звучание, присущее всему творчеству автора. Выстраивание в поэме
пространственно-временных характеристик своеобразной модели мира возможно при
анализе мифологических мотивов, архетипических образов и символов, введенных автором
непринужденно, ненавязчиво. В этом его другая особенность: «легкая, как облако,
поэтическая манера письма» [1; 107]
История Хазрета и Мэри – традиционная для восточного эпоса, история влюбленных,
счастью которых препятствуют причины социальные. Она также напоминает историю любви
Ромео и Джульетты, Камбота и Ляцы. Но если в поэме А. Шогенцукова судьба героев
связана с крестьянской войной и носит масштабный характер, то у Псигусова место и время
действия ограничены: сакральное пространство родины сосредоточено на одном ауле (хотя
отраженные обычаи характерны практически для всех адыгских народов), и по времени
действие разворачивается и завершается в трехдневный срок. Поэма Псигусова носит
глубоко национальный характер и воплощает мифопоэтические традиции.
Мифоэпические элементы наблюдаются с первых страниц произведения, которые
органически вплетаются в структуру художественного текста. Универсальной категорией,
характерной для творчества Псигусова в целом, выступает земля. Она связана с
традиционным образом родного дома и имеет сакральное значение. Произведение по смыслу
и событийности разделено на главы со своим названием. Но первую главу можно разделить
на две части по содержанию текста. В первой – описание природы аула, того пространства,
где будет разворачиваться действие, вершиной которой является Эльбрус – «хранитель
традиций отцов». Тем самым в поэме соблюдено содержание и строение адыгской модели
мира, построенной с ориентацией на Ошхамахо. В следующей части – описание местности,
где живет князь. Таким образом, целое пространство, где происходит действие поэмы, в
свою очередь имеет условное деление на две его составные части: пространство, где живет
Хазрет, и пространство, где находится дом князя Гери. Отсюда вытекает разграничение
пространства по социальным причинам.
Особенность поэмы заключается, на наш взгляд, в том, что автор умело создал
художественное полотно, сплетенное из реального исторического времени (когда жили
князья и унауты), реального места событий (Кавказ) и органично сопряженных с ними
мифопоэтических архетипов и мотивов, приобретающих особое звучание.
В произведении также отражены характерные для мифологической логики бинарные
(двоичные) оппозиции, которые наблюдается в системе образов, борьбе добра и зла, любви и
ненависти, преданности и предательстве.
Драматическую характеристику обретает архетип водопада. Водная стихия выступает
не в качестве основы жизни, а как носитель трагедии. Водопад, шум, брызги холодные,
бездна – эти слова выступают в поэме как контекстуальные синонимы и отображают
нарастающее напряжение и предстоящую трагедию. Эта «водная» вертикаль делит жизнь
героев на две части: до произошедшей трагедии и после. Молодой князь Бароко вовсе
покидает родную местность и не возвращается, а князь, не выдержав известие о гибели
дочери, умирает от горя. Таким оказывается решение конфликта в поэме. Кроме этого, в
финале произведения просвечивается сакрализация родного края (дома). Смерть и уход из
родной местности приравниваются друг другу и выступают в качестве высшей меры
наказания за совершенные злодеяния.
Система персонажей представлена как традиционная совокупность положительных и
отрицательных героев. Образ Хазрета выступает в поэме как идеальное воплощение
духовной и физической красоты, душевного благородства, олицетворение адыгского этикета.
Перед нами предстает образ черкеса – гордого, свободолюбивого, уважающего и чтящего
традиции народа.
Образ Хазрета выступает в неразрывной связи с образом коня Нафа, которые вместе
представляют собой один из наиболее распространенных образов в адыгской литературе –
архетип всадника. В поэме мы наблюдаем классическую пару, трансформированную из
фольклора литературной национальной традицией. Для данного архетипа характерна
широкая вариабельность и довольно часто встречается в адыгской литературе в целом.
Примечательно в поэме то, что Хазрет и Мэри бросаются в водопад, будучи на коне.
Думается, что образ коня является средством передачи стихии огня, содержащегося в его
имени Нафа (с кабардинского языка «нафIэ» переводится как «огонь»). С ним связана и
литературная аллюзия на мифологический образ кузнеца:
И гордо в мир
Смотрящий,
Как будто там внутри
Сидит кузнец.
Меха кузнечные
Там дует,
И пар горячий
Выпускает. [2; 13]
Привлекает внимание и то, все герои на протяжении всего произведения
передвигаются с помощью коней, находятся в постоянной спешке. Торопливо скачущие
всадники, быстрое течение водопада придают нарастающее напряжение повествованию и
отражают динамику повествования.
Образу Мэри автор отводит отдельную часть в структуре поэмы. Мэри предстает
воплощением удивительной красоты, внешние черты которой отражают душевную доброту,
искренность и девичью честь. Порядочность, честность, доброта Мэри и Хазрета резко
противопоставлены злой гордыне и коварству князя Гери, считавшему себя «князем неба и
земли», и Бароко.
В произведении развит мотив добывания невесты-красавицы, который
непосредственно связан с онтологической категорией трансценденции. По словам
Хакуашевой М.А., «сама тренсценденция определяется как стремление к высшей цели (с
позиции метода аналитической психологии – как полное проявление индивидуализации)…»
[5; 15] Из разработанных в труде Хакуашевой М.А. четырех форм игры (игра-состязание,
игра с судьбой, игра-превращение, игра с Богом) в поэме Псигусова отображена играсостязание: это скачки, в результате которых выигравший обретает право выбора невесты.
Думается, что художественно репрезентируемая мифологическая форма игры-состязания в
произведении выполняет функцию сюжетостроения.
На скачках прослеживаются традиции народа, нормы адыгского этикета,
проявляющиеся в уважении старших, мудрость которых несомненна:
Вдруг старый горец
Поднялся,
И весь народ
Вслед замолкает. [2; 14]
Язык поэмы насыщен афоризмами, пословицами, а также словами и выражениями,
характерными для фольклорных текстов («головешка», «у камина – у печи», «сажень в
сажень», «вступили в бой – неравный бой»).
Таким образом, можно говорить о том, что романтическая история Хазрета и Мэри
органично переплетается с реалистичными картинами и проблемами соответствующего
времени, а мифо-фольклорные элементы становятся способом выражения этих проблем. По
словам Е.Мелетинского, традиционный реализм «сознательно ориентирован на
правдоподобное отображение действительности, создание художественной истории своего
времени и допускающему элементы мифологизма лишь имплицитно» [3; 8]
В поэме Псигусова мифо-фольклорные элементы, кроме того, являются «инструментом
художественной организации материала и средством выражения неких «вечных»
психологических начал или стойких национальных культурных моделей» [3; 8], что
характерно для мифологизма, пришедшему, как отмечает Е.Мелетинский, на смену реализму
XIX века.
Литература
1.
2.
3.
4.
5.
6.
А. Максидов – Послесловие историка // Литературная Кабардино-Балкария – 2009 – №2
А.Х. Псигусов – Стихи и поэмы в двух томах – Нальчик, 2002
Е.М. Мелетинский – Поэтика мифа. 3-е изд., репринтное — Москва: Издательская фирма
«Восточная литература» РАН, 2000
К.Н. Паранук – Женские архетипы в образной системе современного адыгского романа (Ю.
Чуяко, Н.Куек, Х.Бештоков, Д. Кошубаев) // Вестник Адыгейского государственного
университета. Серия 2: Филология и искусствоведения – 2007 – №2
М.А. Хакуашева – Формирование и развитие архетипических образов в кабардинской
литературе. Автореферат на соискание ученой степени доктора филологических наук – Нальчик,
2008
М.А. Хакуашева, Ю.М. Тхагазитов – Новый роман-миф Х.Бештокова «Каменный век» (1985) //
Вестник Пятигорского государственного лингвистического университета – 2008 – №2