Об истоках мифа о вековом русском пьянстве

УЧЕНЫЕ ЗАПИСКИ
№1, 2011
В. Р. Мединский
Об истоках мифа о вековом русском
пьянстве
Ключевые слова: историография, фальсификация, достоверность, исторический документ, летописные
источники.
Мифы о России и ее народе в течение нескольких столетий
повторяются в сочинениях иностранцев. Один из наиболее распространенных мифов касается якобы многовековой невероятной
склонности русских людей к пьянству. При выяснении истоков
этого мифа обнаруживается, что впервые он появился в записках
нескольких иноземцев, посетивших Русское государство в конце
ХV века.
Первые сведения о «новой» стране европейцам сообщили
итальянские дипломаты Иосафат Барбаро и Амброджо Контарини,
которые случайно оказались на ее территории во время поездок
на Восток: в Тану (Азов) и Персию. В подробные отчеты этих лиц
были вставлены пока еще совсем небольшие разделы о Русском
государстве.
Первыми в январе 1487 г. (по другой версии это было чуть
раньше) в Венеции были опубликованы записки А. Контарини
о поездке в Персию. Затем в 1543 г. вышло их переиздание с
присоединением текста сочинения И. Барбаро о его посещении
Таны и Персии. В 1559 г. сборник был переиздан, а в 1606 г. оба
сочинения вместе с произведениями других итальянских путешественников вошли в состав еще более обширной подборки
[4. С. 11–22]. Это дало возможность европейской читающей
публике получить некоторое представление о Московии.
При беглом знакомстве с текстами произведений Барбаро и
Контарини выясняется, что при общей положительной характеристике нашей страны в них содержится один отрицательный
момент – обвинение русских людей в чрезмерном употреблении
спиртных напитков. Поскольку оба сочинения были широко распространены, это дает основание предположить, что их авторы положили начало бытованию в Европе мифа о русском пьянстве, который потом
неоднократно воспроизводился в записках других иностранцев в течение ХVI и ХVII веков.
Попробуем разобраться, насколько объективны были итальянцы в оценке нравов русских людей в конце
XV в.
Следует отметить, что сочинения Иосафата Барбаро и Амброджио Котарини неоднократно переводились
на русский язык и публиковались в России в различных изданиях. Первым считается анонимный перевод в
журнале «Сын отечества» за 1831 г. Более фундаментальным (с предисловием и комментариями) и широко известным стал перевод В. Семенова, опубликованный в книге «Библиотека иностранных писателей о
Мединский Владимир Ростиславович,
доктор
политических
наук,
профессор, член Союза писателей России, депутат
Государственной Думы Федерального Собрания
РФ, председатель Подкомитета по экологии
комитета по природным ресурсам, природопользованию и экологии, член Генерального совета
партии «Единая Россия», координатор депутатской группы по связям с Парламентом Республики
Корея, член Комиссии ГД ФС РФ по законодательному обеспечению деятельности субъектов
естественных монополий, государственных корпораций и коммерческих организаций с государственным участием, член постоянной делегации
Федерального Собрания Российской Федерации
в комитете парламентского сотрудничества
«Россия – Европейский союз».
Базовое образование: факультет международной журналистики МГИМО МИД РФ.
Автор серии книг «Мифы о России»: «О русском пьянстве, лени и жестокости», «О русской
демократии, грязи и «тюрьме народов», «О русском воровстве, особом пути и долготерпении»,
«Скелеты из шкафа русской истории».
e-mail: [email protected]
56
СОЦИАЛЬНАЯ ФИЛОСОФИЯ И ИСТОРИЯ
России». Т.1 [2]. Его активно использовали в своих трудах такие маститые историки, как С. М. Соловьев,
В. О. Ключевский и многие другие [5] 1.
В ХХ веке сочинения Барбаро и Контарини в русском переводе неоднократно переиздавались [3].
Сейчас лучшими считаются переводы Е. Ч. Скржинской. В подготовленной ею публикации есть обширная
вступительная статья, в конце текста помещены детальные комментарии [4].
В целом произведение Барбаро «Путешествие в Тану» в большей своей части посвящено описанию
территории между Черным и Каспийским морями и народам, жившим на ней. При этом главное внимание
автора с определенной долей симпатии уделено обычаям, образу жизни и занятиям татар. Их он порицает
лишь за склонность к чрезмерному употреблению вина, замечая, что сами кочевники не изготавливали
спиртные напитки – их они в изобилии приобретали в Тане [2].
Следует отметить, что данная информация Барбаро не стала основой для мифа о склонности татар к
пьянству. Ее европейцы либо не заметили, либо не захотели обратить на нее внимание, поскольку мало
интересовались татарским народом.
Описание русских земель Барбаро начинает с Рязани. Он указывает, что жители этих мест исповедуют
веру греческого закона. У них много хлеба, скота, меда и других сельскохозяйственных продуктов. Все дома
деревянные, поскольку камень трудно достать. В качестве хмельного напитка используется буза – род пива
из зерна с добавлением хмеля [2. С. 57-58].
Барбаро написал об этом следующее: «Там нет винограда, но они изготавливают вино из меда, другие
варят брагу из проса. И в то, и в другое кладут цветы хмеля, которые создают брожение. Получается напиток, опьяняющий, как вино». Далее Барбаро делает следующее замечание: «Нельзя обойти молчанием
одного предусмотрительного действия великого князя: видя, что люди там из-за пьянства бросают работу
и многое другое, что было бы им самим полезно, он издал запрещение изготавливать брагу и мед и употреблять цветы хмеля в чем бы то ни было. Этим способом ему удалось исправить народ свой» [2. С. 59].
Исходя из сведений итальянца, получается, что, хотя русские люди и были склонны к пьянству и безделью, но закон, изданный великим князем, запретил им бражничать и отлынивать от работы. В итоге они
стали вести примерный образ жизни.
В целом все, сообщенные Барбаро сведения о России и ее жителях, не несут негативной окраски.
Напротив, его информация сугубо положительная. Это и данные об обилии дешевых продуктов питания, и
описание удобных способов передвижения в зимнее время года, и мудрое законодательство, и послушное
воле великого князя население, и так далее.
Несколько иной характер носит, казалось бы, сходная информация А. Контарини. Например, вот как он
пишет о склонности русских людей к чрезмерному употреблению спиртных напитков: «Они величайшие
пьяницы и весьма этим похваляются, презирая непьющих. У них нет никаких вин, но они употребляют
напиток из меда, который они приготовляют с листьями хмеля. Этот напиток вовсе не плох, особенно если
он старый (данное замечание предполагает, что Контарини сам пробовал разные сорта меда и высоко
оценил наиболее крепкий напиток. – В. М). Однако государь не допускает, чтобы каждый мог свободно его
приготавливать, потому что, если бы они пользовались подобной свободой, то ежедневно были бы пьяны и
убивали бы друг друга, как звери» [1. С. 228]. К этому Контарини добавляет, что русские люди, хотя и красивы, но грубы. Работают только до обеда, после этого идут в харчевни есть и пить, и «уже невозможно привлечь их ни к какому делу». (Возникает, правда, вопрос: а существовали ли в то время в Москве харчевни,
в которых могли обедать местные жители? В русских источниках никаких данных о них нет). Общий вывод
итальянца о русских людях – «во множестве они народ бесполезный», а «местные обычаи неприемлемы
для моей натуры» [1. С. 228-230].
Как видим, информация Контарини носит откровенно негативный характер. Для него русские люди –
закоренелые пьяницы, способные допиться до «скотского» состояния и убить друг друга. Они грубы, ленивы и не годны ни к чему полезному.
Попробуем разобраться, кто, Барбаро или Контарини, сообщил о русских людях правдивые сведения, а
кто исказил их и почему.
Из данных о Барбаро можно сделать вывод лишь о том, что в Русском государстве он был короткое
время, никаких заметных контактов с местным правительством не имел (в источниках они не зафиксированы), свои записки об этом путешествии составил через много лет после него. Это как бы накладывает тень
сомнения на достоверность сообщенных им сведений.
Сочинение итальянского дипломата, которое он написал после возвращения в Венецию, носит название
«Путешествие Амвросия Контарини, посла светлейшей Венецианской республики, к знаменитому персидскому государю Узин-Гассану». Впервые оно было опубликовано на русском языке в полном виде в том же
издании «Библиотека иностранных писателей о России», что и записки Барбаро [2. С. 12-130]. Потом оно
многократно переиздавалось, но, обычно, в укороченном виде.
1
С. М. Соловьев ссылался на записки Барбаро 4 раза, на Контарини – 9 раз. При этом он полностью доверял их данным.
57
УЧЕНЫЕ ЗАПИСКИ
№1, 2011
Чтобы понять, насколько можно доверять сведениям Контарини о Русском государстве, следует проанализировать текст его сочинения.
Итальянцу не понравилось в Киеве. Там его поселили в плохой квартире, «как и все тамошние жилища».
Обед у губернатора хотя и был обильным, но невкусным. Возмутил и образ жизни местных жителей: работали только до трех часов дня, потом шли в шинки, напивались и дрались [2. С. 21-22].
Как видим, Контарини обратил внимание на склонность местных жителей к пьянству. При этом он
ничего не написал об их занятиях в первой половине дня, никаких не дал сведений о производимой ими
продукции, о товарах на рынках, только о хлебе, мясе и мехах. Вероятно, его интересовало только это.
Поэтом вряд ли из записок итальянца можно получить полное представление об Украине 70-х гг. XV в.
(В то время она называлась Литвой).
Путешествуя по территории, населенной татарами, Контарини называл их «проклятыми собаками, от
которых так несет кобылятиной, что нельзя подойти» [2. С. 26]. Более того, он даже утверждал, что между
татарами и животными мало разницы [2. С. 98]. Для сравнения можно вспомнить, что Барбаро с большим
уважением относился к татарам и с некоторыми из них подружился. Он знал татарский язык, и среди местных жителей носил имя Юсуф. Узнав о том, что два его прежних знакомца оказались в плену у итальянцев,
он их выкупил [2. С. 24].
Еще более уничижительную характеристику дал Контарини мингрелам. По его утверждению, они –
«народ самый грубый и невежественный, у них глупые лица и странные ужимки». В их стране мало хлеба,
много плохого вина, вся пища скверная. При этом женщины питаются хуже мужчин. «Их жизнь была бы
самая жалкая, если бы им кое-что не привозили купцы» [2. С. 30-32].
Для сравнения можно обратить внимание на то, что Барбаро в своих записках приводил несколько примеров крайне неуважительного, даже оскорбительного отношения к мингрелам генуэзцев. Особенно это
касалось женщин [1. С. 153-154].
Такое же отрицательное отношение, как мингрелы, вызвали у Контарини и грузины. Их он назвал столь
же глупыми, как и их ближайшие соседи. Обед у одного из местных вельмож итальянец описал так: на полу
расстелили кожу с большим количеством жира – его хватило бы на целый котел. На нее положили кусок
хлеба, репу, мясо на грузинский вкус и «другую подобную дрянь». Вскоре хозяева сильно напились и попытались любым способом напоить и меня. С трудом мне удалось от них вырваться [2. С. 34-35].
Этот эпизод показывает, что дипломат не захотел оценить традиционное грузинское гостеприимство,
поскольку крайне отрицательно относился к любым застольям с употреблением спиртных напитков. При
этом он всегда сурово осуждал тех, кто их пил, не понимая, что у некоторых народов встречать гостей
вином – национальная черта.
После Кавказа Персия показалась итальянскому дипломату гостеприимной страной. Ему понравились
красивые города, очень вкусные плоды, разнообразные кушанья и он сделал вывод: «Персия любит пышность» [2. С. 57-58]. Хотя в целом шах по его описанию выглядит положительным человеком, не забыл
итальянец указать и на его отрицательную черту – «он много ест и беспрерывно пьет вино» [2].
Излишняя проницательность венецианца, видимо, не понравилась шаху, поэтому он постарался поскорее избавиться от него, отправив на родину. При этом он не захотел расставаться с Барбаро, который,
видимо, вызывал у него большую симпатию [2. С. 59-66].
Этот факт говорит о том, что Контарини, скорее всего, был в общении малоприятным и не симпатичным
человеком. Его отличали снобизм, желчность и неприятие всего необычного, непохожего на то, что окружало его на родине. Иное поведение, обычаи и даже кушанья он подвергал резкой критике. Возмущало его
и не слишком почтительное отношение окружающих к нему самому, поскольку он не понимал, что в чужой
стране уважение нужно заслужить делами, а не знатностью рода.
Только на территории Русского государства Контарини почувствовал себя в безопасности. Об этом он
написал так: «12 сентября 1476 г. вступили мы с благословением в землю Русскую». Впервые за много дней
мы смогли «спокойно отдохнуть, ибо по милости Божией нам уже нечего было опасаться» [2. С. 104].
Въезд в Москву итальянский дипломат отметил такими словами: «Прибыли, наконец, в город Москву,
славя и благодаря Бога, избавившего от стольких бед и напастей». Выделенная ему комната сначала показалась огромным дворцом в сравнении с прежними жилищами. Но потом итальянский аристократ решил,
что она тесна и довольно плоха [2. С. 105]. Заметить это он, видимо, смог после того, как побывал в домах
итальянцев и греков, находившихся на службе у великого князя. Но сам-то он не являлся таковым, не был
он и официальным лицом, поскольку в России оказался случайно. Поэтому требовать для себя лучшей
жилплощади итальянец не имел права.
Вполне вероятно, что вынужденная задержка раздосадовала итальянского дипломата, не имевшего дел
в России. К тому же у него отсутствовали необходимые средства для нормальной жизни в чужой стране.
Попытка переехать в просторный дом архитектора Аристотеля Фьораванти закончилась неудачей. По приказу великого князя ему было приказано поселиться за пределами Кремля [2. С. 108].
Несомненно, что все эти неприятности наложили свой отпечаток на восприятие итальянским дипломатом русской действительности. Он, судя по всему, стал выискивать отрицательные моменты. При его характере и его неприятии всего нового и необычного это было не трудно сделать.
58
СОЦИАЛЬНАЯ ФИЛОСОФИЯ И ИСТОРИЯ
В результате в его записках, как уже указывалось, русские люди описаны как «величайшие пьяницы»,
готовые убивать друг друга, как звери. Они грубы и ленивы, и «множество среди них – бесполезный
народ» [1. С. 228].
Несомненно, именно эти характеристики русских стали повторятся потом в сочинениях других иностранцев, относящихся к России с высока, не умеющих и не желающих уважать чужие нравы и обычаи, а может
быть и просто стремящихся «облить грязью» другую страну.
Правда, полностью очернить Россию Контарини, видимо, посовестился. Дело в том, что вернувшийся из
поездки Иван III вплотную занялся его делами. Он несколько раз принимал дипломата у себя во дворце,
подарил ему соболью шубу и тысячу беличьих шкурок. Одарив и обласкав Контарини, великий князь разрешил ему отправиться на родину. Во время прощального обеда он вручил гостю серебряную чашу с медом
в знак особого уважения. Видя, что тот не в состоянии ее осушить, повелел вылить остатки напитка и отдать
чашу пустой [1. С. 106].
Данный инцидент показывает, что итальянский дипломат был мало пьющим человеком. Поэтому он,
видимо, и осуждал тех людей, которые могли выпить больше него. Из-за этой своей особенности он с
гневом обрушивался на всех, кто для веселья и по устоявшейся традиции во время праздников или торжественных приемов, употреблял спиртные напитки. Учитывая это, вряд ли можно доверять его сведениям о
склонности русских людей к пьянству. Несомненно, итальянец сильно преувеличивал.
Барбаро, конечно, заметил явные негативные искажения действительности в сочинении своего коллеги.
И постарался в целом ряде случаев их сгладить или исправить. Так, он написал о законе великого князя
Ивана III, запрещающем изготовление спиртных напитков и их неограниченное употребление русскими
людьми. По его утверждению, этот закон полностью исправил нравы в Московии.
В записках Барбаро нет никаких данных о грубости или лени русских людей. Постарался он сообщить
положительные данные и о татарах, и о кавказских народах.
Можно предположить, что Контарини все же чувствовал себя в долгу перед Иваном III, поэтому дал
ему исключительно положительную характеристику: «Упомянутому государю от роду лет 35; он высок, но
худощав; вообще он очень красивый человек» [1. С. 229].
Не смог Контарини забыть и то, что всюду в Московии его встречали с редким гостеприимством. Но он
при этом хотел лишь поскорее избавиться от местных обычаев, которые были ему «не по нутру» [1. С. 231].
Таким образом, можно сделать окончательный вывод о том, что в сочинении Контарини большая часть
негативной информации, не только о русских людях, но и о других народах, имела сугубо субъективный
характер и была связана в первую очередь с личными качествами самого автора. Все иное, непривычное
вызывало у него резкое неприятие и уничижительную критику. Будучи снобом и гордецом, всех остальных людей он считал ниже себя, глупее, аморальнее и наделенными только низменными потребностями.
К сожалению, именно из записок А. Контарини европейские читатели получили первые сведения о
Русском государстве. Позднее И. Барбаро, как мог, попытался сгладить их негативную сторону, но его
труд, написанный почти через 40 лет после посещения Московии, оказался беден на яркие впечатления
очевидца.
При знакомстве с текстами других сочинений иностранцев о Московии можно обнаружить в них следы
влияния записок А. Контарини. Так, в сообщении грека Георга Перкамота, записанном в канцелярии Сфорца
в Милане в 1486 г., сведения об Иване III изложены по той же схеме, что и данные о персидском шахе в
произведении Контарини: внешность, члены семьи (только мужчины), придворные, армия, вооружение,
увеселительные мероприятия при дворе [3. С. 12-13].
В письме Альберта Кампенезе Римскому папе Клименту VII о делах Московии, фактически, повторены
данные Контарини о склонности русских людей к пьянству и указе великого князя, запрещающем ежедневное употребление спиртных напитков, за исключением праздничных дней [3. С. 24]. Следует отметить, что
сам Кампенезе никогда не бывал в России. Свое мнение об этой стране он создал, основываясь на данных
Контарини, нисколько не сомневаясь в их правдивости.
Так, благодаря характерной для западно-европейского менталитета «эпохи великих географических
открытий» веры в авторитет источников, обладающих приоритетом в описании в доселе неизведанных
европейцами мест, миф о русском пьянстве, основанный на субъективном «первоисточнике», стал укореняться в сознании европейцев.
Литература:
1.
2.
3.
4.
5.
Барбаро и Контарини о России. Л., 1971.
Библиотека иностранных писателей о России (далее – БИП). СПб., 1836. Т.1.
Иностранцы о древней Москве. М., 1991.
Скржинская Е.Ч. Барбаро и Контарини о России. Л., 1971.
Соловьев С.М. Сочинения. Книга III. М., 1989.
59