Персидские войны Юстиниана: финансовый аспект
advertisement
В.В. Серов (Алтайский государственный университет) Персидские войны Юстиниана: финансовый аспект Специальная литература, посвящённая истории взаимоотношений позднеримского государства с народами Востока, огромна. Пресловутый кризис методологии исторической науки, о котором в последнее время часто говорится на форумах разного уровня, по-видимому, не коснулся данной темы. И это не случайно, если учесть тот огромный гностический потенциал, который создан многообразным и далеко ещё не использованным материалом источников позднеантичной эпохи. Сосуществование и взаимовлияние двух отраслей истории — востоковедения и византинистики — в настоящее время предоставляют дополнительные возможности для исследования даже традиционной тематики. Кроме того, ряд вопросов в рамках указанной темы остаётся изученным незначительно, и поэтому говорить о завершении создания полномасштабной исторической панорамы на границе между Западом и Востоком говорить преждевременно1. Взаимоотношения ранней Византии и Иранского государства изучаются давно. Не касаясь здесь работ общего характера, в которых интересующая нас тема затронута вскользь2, отметим лишь, что в них отчётливо показываются все важнейшие направления исследования, среди которых наиболее видное место занимают византийско-иранские 29 В.В. Серов войны. Но историография войн Поздней Римской империи и ранней Византии с персидскими шахами охватывает их неравномерно: большее внимание уделялось до сих пор двум периодам в истории войн — середине IV в. и юстиниановским войнам3. Постоянное внимание к хронологии персидских военных кампаний с неизбежностью привело к оформлению в историографии специфической «околовоенной» тематики, которая включает такие вопросы, как исследование дипломатии (в первую очередь, поиск союзников в войне или на случай войны)4, военной доктрины в рамках внешней политики5, а также военного строительства в приграничных зонах6. Особое место всегда занимала проблематика пограничных и спорных территорий7, которая, впрочем, искусственно ограничивалась изучением в основном политических проблем. В последнее время наметился научный интерес к подробному изучению источников, освещающих византийско-персидские взаимоотношения8. Данное обстоятельство можно считать признаком того, что тематика исследований расширится. Пока же многие вопросы, касающиеся экономического, культурного, религиозного и других аспектов международных отношений на позднеантичном Ближнем Востоке остаются слабо разработанными9. Это утверждение в полной мере можно отнести и к финансовой стороне всех форм отношений ранней Византии и сасанидского Ирана. Как правило, объектом исследований становилась (если не считать отдельных ситуационных вопросов) имеющая отношение к финансам тема выплат дани и «субсидий» варварам, угрожавшим границам империи10. Но к проблеме военных расходов она имеет косвенное отношение. Более того, даже расходы в результате варварских вторжений на территорию империи нужно отличать от собственно финансовых потерь в ходе войны, так как война двух государств является гораздо более продолжительным по времени и более многоплановым в финансовом отношении явлением, чем вторжение варварского племени, единственным следствием которого было локальное разорение. Ниже будет предпринята попытка анализа финансовой ситуации вокруг Персидских войн императора Юстиниана I. В начальные годы Первой Персидской войны (524–528) византийское правительство придерживалось оборонительной тактики. Очевидно стремление императора Юстина11 заключить мир (Procop. 30 Персидские войны Юстиниана… B.P. I.11.24–29). Но иранский шах Кавад пытался закрепиться в Колхиде (Procop. B.P. I. 11.28; 12.1) и постепенно вытеснял византийцев, которые оставляли укреплённые места на Кавказе (Procop. B.P. I.12.18–19). Став императором (527 г.), Юстиниан поначалу не привнёс изменений в ход военных действий. Вообще причиной пассивной внешней политики Юстиниана на Востоке в 20-е гг. VI в. необходимо признать его бурную деятельность в столице: укрепление личной власти в первой половине 20-х гг., широкое строительство во второй половине 20-х гг., наконец, административная и религиозная политика в первое пятилетие после интронизации. Всё это требовало огромных средств, которых, соответственно, не получала война с Ираном. Изменение тактики произошло в 528/529 г. Стратегические ресурсы империи оставались прежними, но более динамичный характер военным действиям придало привлечение к ним Юстинианом молодых и перспективных полководцев — Велизария и Ситты. Первый же их рейд вглубь Персидской Армении привёл к опустошению вражеской территории и захвату добычи (Procop. B.P. I.12.20). Последнее обстоятельство не являлось целью военной экспедиции, поэтому государственная казна не получила от захваченных материальных ценностей ничего. Но с этого времени император начинает финансировать персидскую войну, стремясь не только завершить её, но завершить с каким-либо успехом. Так, он попытался дополнительно укрепить приграничную территорию в Месопотамии12, перегруппировал военные силы диоцеза Восток (Procop. B.P. I.13.5–6), активизировал вяло протекавшие боевые действия не только в Месопотамии, но и в Армении13. Впрочем, о планомерной наступательной операции на Иран речи не шло; Юстиниан лишь видоизменил стратегическую линию, стремясь добиться превосходства над противником прежде всего на собственной византийской территории. В результате предпринятых усилий последние три года войны прошли с переменным успехом, однако Византии удалось продемонстрировать противнику и желание, и умение побеждать14. Думается, что при более серьёзном финансировании военной кампании победа Византийской империи была бы несомненной и скорой. Но военные расходы государства, хотя и были дополнительными для 31 В.В. Серов казны, не являлись в это время большими. Они могли бы быть ещё меньше, если бы боевые действия велись на территории противника — Ирана. Византия же, несмотря на активность, осталась страной в основном оборонявшейся плоть до заключения мирного договора в 532 г.15 В связи с этим финансовый отчёт о Первой Персидской войне состоит в основном из описания расходов. Разорения византийской территории персидской армией в 524– 531 гг. практически не было, так как она не выходила за пределы приграничной зоны, зачастую необитаемой. Поэтому одним из важнейших видов расходов следует назвать последствия поражений в битвах. Поражение в сражении сопровождалось, как правило, физическим уничтожением значительного количества воинов. Следствием проигранной битвы являлась необходимость нового набора рекрутов — процедуры достаточно сложной для позднеантичного государства и потому длительной, а, главное, часто не дававшей необходимого по количеству и качеству воинского контингента. В условиях, когда война стала непрерывной, начиная с 20-х гг. VI в., рекрутская повинность, или конскрипция, превратилась фактически в препятствие для пополнения армии как важного условия успешной внешней политики16. Правительство ранней Византии видело выход в prototypia — наборе солдат на условиях свободного найма, и наряду с этим увеличивало долю федератских контингентов в вооружённых силах. «Войны» Прокопия Кесарийского буквально пестрят от перечисления разных этнических отрядов, воюющих на византийской стороне за деньги17. Но оба этих способа пополнения армии требовали увеличения государственных расходов, поэтому центральная власть одновременно искала способы уменьшить затраты на военные нужды, и находила их в том, чтобы численно сокращать общее количество воинов империи (Procop. H.a. XXIV.4–14; Agath. V.13). При этом протостасия (конскрипция) сохранилась, но главным образом в тех провинциях, где сельское хозяйство либо было слабо развито (как в Исаврии), либо сильно страдало от регулярных варварских набегов (Фракия, Иллирик), то есть там, где рекрутский набор, который отрывал земледельцев от работ, наносил меньший ущерб его производительности (Procop. B.P. I.18.39; II.21.4; B.G. IV.26). В ходе Первой Персидской войны требовалось «значительное войско» (как говорит Прокопий — B.P. I.13.9), иногда не одно, и, учитывая 32 Персидские войны Юстиниана… количество поражений византийской армии, можно представить приблизительную величину расходов на её комплектование (величина только денежного довольствия позднеримского солдата составляла в год в среднем пять солидов — C.J. 1.27.1). Определённых расходов потребовали и административные преобразования в системе вооружённых сил префектуры Восток. В конце 20-х гг. VI в. было положено начало длительным и масштабным реформам, о которых в специальной литературе сказано достаточно много18. Важным элементом их явилось создание новых военно-административных структур, таких как уже упоминавшийся магистерий войск в Армении, а также дукаты в Сирии и Палестине (последние, впрочем, появились уже в ходе Второй Персидской войны). Расходы при этом составлялись не только из материального обеспечения вновь созданных должностей и их оффикиев (жалованье, снабжение), но и из последовавшей затем грандиозной переброски войсковых единиц вдоль всей восточной границы19 и частичной перестройки налоговой системы в северо-восточном регионе империи20. Ещё одним видом военных расходов нужно считать проведение дипломатических мероприятий, которые были вызваны к жизни состоянием дел на театре военных действий. Речь идёт о привлечении на сторону Византии новых союзников: в 530 г. за «великие богатства» признали себя подданными империи персидские армяне Нарсес и Аратий (Procop. B.P. I.15.31), а в 530–531 гг. Юстиниан предпринимал усилия к тому, чтобы «привлечь на свою сторону эфиопов и омиритов, чтобы причинить неприятности персам» (Procop. B.P. I.19.1–11). Подобные акции по древней традиции сопровождались «подарками» в виде золота и дорогих вещей, поэтому вместе с дарами византийского посольства персидскому шаху в ходе переговоров о мире дипломатические расходы могли составить несколько сот фунтов золота. К сожалению, источники не донесли точных цифр выплат, и можно лишь предполагать их величину, основываясь на обычной практике. Достойны упоминания и расходы, понесённые византийской казной в результате варварских набегов, инициированных персидской стороной. Наиболее значительным из них стало вторжение союзника Ирана — арабского вождя Аламундара (Аль-Мундзира) в Коммагену в конце 530 г. (Procop. B.P. I.18.4–5). Целью подобных вторжений являлся грабёж земледельческих районов и увод пленников. 33 В.В. Серов Нетрудно догадаться, что подвергшаяся набегу территория пустела, а государственная казна не досчитывалась в итоге налоговых поступлений, и, кроме того, должна была на будущее пересчитывать налоговые нормы для определённой местности в сторону их уменьшения. Наконец, расходы, которые стали результатом подписания мирного договора Византии с Ираном. Юстиниан согласился на все персидские условия и должен был заплатить 11000 фунтов золота (Procop. B.P. I.22.8). Прокопий заметил, что золото было доставлено персидскому послу тут же, то есть было припасено заранее в полном объёме (ibid., 10). Даже для Византии такое количество золота было огромным, поэтому Первая Персидская война нанесла серьёзный урон финансам ранневизантийского государства. Общая величина только прямых военных расходов составила более двадцати тысяч фунтов золота, а косвенные расходы вообще не поддаются вычислению. В период между Первой и Второй Персидскими войнами император Юстиниан стремился всеми силами не допустить новой войны с Ираном, а иранский шах по-прежнему искал повод для вторжения в Византию (Procop. B.P. II.1.9–14). Оба эти обстоятельства предопределили не только неизбежность войны, но и её характер, который заключался в организации империей пассивной обороны известными способами. Вторую Персидскую войну удобно поделить на два периода примерно по десять лет каждый. На двадцать лет войны пришлось три перемирия: 545 г., 551 г. и 555 г., хотя перемирие, которое было заключено в 545 г., не остановило боевых действий, и они продолжались вплоть до конца 551 г.(Procop. B.P. II.29–30; B.G. IV.15). Отличием Второй войны являются широкомасштабные вторжения на территорию Византийской империи. В первый период войны (540–551) иранский шах Хосров Ануширван четырежды нападал на византийские владения: в 540 г. на Сирию, в 541 г. на Колхиду, в 542 и 544 гг. на Месопотамию и Коммагену, а также на Армению. Хосров воспользовался тем, что византийские войска были отвлечены на Западе, и, зная особенности обороны восточных провинций, организовал наступление на них с размахом. Так, в ходе первой экспедиции персидское войско прошло через всю Сирию до Средиземного моря, захватив или принудив заплатить выкуп около десятка городов, в том числе знаменитую Антиохию (Procop. B.P. 34 Персидские войны Юстиниана… II.5.26; 6.24; 7.11; 8.14; 11.1; 11.24; 12.2; 12.34; 13.8; 13.28). В этот период с особой отчётливостью обнаружились недостатки византийской обороны на Востоке. Многие города, особенно располагавшиеся вдали от границы, оказались неукреплёнными и неспособными выдерживать осаду (Procop. B.P. II.7.11; 13.14). В Месопотамии не было армии, которая преградила бы персам путь вглубь страны, так что Юстиниану пришлось имитировать её наличие (Procop. B.P. II.6.15), а настоящая армия была собрана на Востоке только в конце 540 г., когда Хосров покинул пределы империи (Procop. B.P. II.14.8–10). Как и прежде, византийский император не увеличил набор в восточную армию, а составил её в значительной степени из наёмников-варваров, букеллариев Велизария и других крупных полководцев, а также набранных по конскрипции «голых и невооружённых крестьян» (Procop. B.P. II.16.1; 19.15; 21.4). Итогом долгих приготовлений со стороны Византии стало её сокрушительное поражение в битве при Англоне в 543 г., когда погибла бульшая часть тридцатитысячной армии и потеряны кони и оружие (Procop. B.P. II.25.33–34). Второй период Второй Персидской войны (551–561) прошёл более спокойно, так как боевые действия, не особенно активные с обеих сторон, сосредоточились только в Колхиде и Армении. В течение относительно мирного предшествующего десятилетия Юстиниану удалось исправить наиболее очевидные недостатки оборонительной системы на Востоке: в 40-е гг. по всей Месопотамии, Осроене, отчасти в Палестине и Армении он развернул стратегическое строительство, которое позволило отказаться от крупной походной армии и вернуться к старой системе обороны посредством городских гарнизонов и дукатов21. Крупная армия была постепенно создана в Армении, границы которой было трудно укрепить и куда начиная с 544 г. направлялись военные экспедиции персов (Procop. B.P. I.30.31; Agath. II.18; III.8). Благодаря предпринятым мерам византийцы добились определённых военных успехов: в 551 г. был отвоёван важный стратегический объект – крепость Петра на восточном побережье Чёрного моря (Procop. B.G. IV.11), а в 555 г. под Фасисом была разбита шестидесятитысячная персидская армия. На характер взаимоотношений Византии и Ирана в этот период войны в значительной степени влияли неблагоприятные для обеих 35 В.В. Серов стран внешние и внутриполитические обстоятельства (набеги варварских племён, особенно гуннов; эпидемия чумы; военные конфликты с соседями; наконец, социальные движения и политические заговоры). В итоге вялотекущая война (за десять лет – два перемирия) закончилась подписанием мирного договора в 561 г. Но её последствия не были одинаковы для двух государств. Византия, как и в Первой войне, потеряла гораздо больше средств и ресурсов, чем Иран. Даже на последнем этапе войны империя уступила персам — на дипломатическом уровне. Например, в 556 г. Юстиниан попытался купить поддержку бывших своих союзников, гуннов-сабиров, которые во Вторую войну сражались на стороне персов, но за посланные для этой цели 400 фунтов золота смог привлечь только «некоторых» (Agath. III.15; IV.20). Недальновидная политика в отношении других союзников – цанов – привела к восстанию последних и к ограблению ими армянских территорий (Agath. V.1). Наконец, весьма показательны эпизоды источников, которые сообщают о ведении византийской стороной переговоров о мире. Общественное мнение, отражённое в них, высказывалось резко отрицательно и о методах переговоров, и о их результатах. И неудивительно, поскольку в условиях паритета сил в 551/552 г. византийская дипломатия фактически признала поражение, согласившись на уплату «дани» в размере 2600 фунтов золота и на вывод своих войск из Колхиды (Procop. B.G. IV.15), а в 561 г., несмотря на крупную победу у Фасиса, Византия согласилась выплачивать Ирану по 300 тысяч золотых монет ежегодно22. Однако, гораздо более серьёзные дополнительные расходы Византия понесла на первом этапе Второй войны с Ираном. Прежде всего, это прямые и косвенные расходы в результате разорения персидской армией и союзными Ирану арабами огромной территории в Месопотамии, Сирии, Палестине и Армении. Истребление населения, нарушение процесса производства в городах и сельской местности, разграбление материальных ценностей и нарушение инфраструктуры привело к тому, что в восточных провинциях в 40-е гг. VI в. разразился финансовый кризис, который отразился на состоянии финансов всей империи23. Финансовые ведомства попросту не могли собрать налоги в Месопотамии в течение нескольких лет24. Между тем положение Византии требовало организации обороны на Востоке, 36 Персидские войны Юстиниана… и Юстиниан, несмотря на финансовые проблемы, организует обширное строительство по примеру императора Анастасия в начале VI в. Конечно, правительство Юстиниан I пыталось экономить на всём: для строительства использовался в основном материал старых построек, периметры городов и крепостей уменьшались после восстановления их стен, в качестве рабочей силы использовались обязанные повинностями крестьяне или пленные, а разрушенные врагом дома и общественные постройки восстанавливали сами жители (Procop. De aed. II.10.22). Но при всём этом стратегическое строительство на Востоке должно было быть весьма затратным, учитывая его краткие сроки и огромный масштаб. Чтобы заключить перемирие, император Юстиниан соглашался на все требования Хосрова, что обошлось византийским финансам дополнительно более чем в пять тысяч фунтов золота за период 540–551 гг.25 «Дипломатические» расходы второго периода войны и послевоенного четырёхлетия (после заключения мира и до смерти Юстиниана) составили более 4500 фунтов золота. К ним нужно прибавить косвенные расходы, понесённые византийским государством в результате гибели армии при Англоне и сдачи причерноморских крепостей (Procop. B.G. IV.4), а также периодического разорения внутренних областей Армении и Колхиды. В итоге Вторая Персидская война «стоила» Юстиниану I при минимальной приблизительной оценке только прямых расходов в денежной форме гораздо более 10000 фунтов золота. Но анализ финансовой политики в период Второй Персидской войны был бы неполным без рассмотрения такого интересного и известного вопроса, как поездка племянника императора, Германа, в район, который вскоре стал объектом нападения персов в 540 г. Большинство учёных, писавших о войнах Юстиниана с Ираном, пыталось прокомментировать данный эпизод26. Причиной столь устойчивого интереса является большое количество неясностей в сообщениях источников относительно целей, обстоятельств и результатов поездки. Между тем, один из источников — Малала — недвусмысленно свидетельствует о финансовой подоплёке деятельности Германа в Антиохии (Malala. 480.1–5), что и требует анализа и оценок её с точки зрения финансовой политики Юстиниана. 37 В.В. Серов Спор в историографии ведётся по поводу нормы соотношения стоимостей серебра и золота в империи в 540 г., а также по вопросу о целях поездки Германа на Восток. Мнения относительно первого очень различны27. Точки зрения относительно целей поездки прямо противоположны28. Для задач данной работы было бы важно выяснить в первую очередь цели, которыми руководствовался Герман, когда покупал серебро у населения Антиохии. Обратимся к источникам. Иоанн Малала называет Германа «стратилатом», отправленным императором «для войны», который, однако, «ничего не совершив, остановился в Антиохии» (Malala. 480.1–2). Прокопий Кесарийский дополняет: «Василевс Юстиниан, узнав о вторжении персов, тотчас же с большим шумом отправил… Германа с 300 спутниками, пообещав вскоре послать большое войско» (Procop. B.P. II.6.9). Оба автора не говорят, что он был послан именно в Антиохию, из чего следует, что Герман мог объехать с малочисленным отрядом большой регион, пока армия Хосрова продвигалась на запад. Едва ли миссия была военной, так как свита Германа названа «спутниками», а не «отрядом» или «воинами». Далее, Герман, несмотря на свой командный чин, не обладал сколько-нибудь серьёзными полномочиями для того, чтобы взять на себя организацию обороны Сирии или хотя бы Антиохии. Это видно хотя бы из того, что он «ничего не совершил» и даже не смог заставить антиохийских архитекторов начать укреплять стены (Procop. B.P. II. 6.12–13). Очевидно, горожане в то время твёрдо решили откупиться от персов (ibid.,16), хотя обстоятельства (и среди прочих — мнение императорского посольства (Procop. B.P. II.7.16), что примечательно особенно в сравнении с требованиями Германа) в конечном счёте заставили антиохийцев отказаться от идеи откупа (Procop. B.P. II.6.25). Факты свидетельствуют и том, что у Германа не было приказа вывозить из городов драгоценности. Во-первых, это не потребовало бы покупки серебра, во-вторых, после отъезда Германа в церквах Антиохии осталось столько золота и серебра, что это составило потом «огромное богатство» для армии Хосрова (Procop. B.P. II. 9.15). Судя по всему, вояж императорского племянника в Сирию имел демонстративные цели. Отправленный «с большим шумом», отряд объехал города, лежавшие на пути вероятного направления продвижения персидской армии, и повсюду 38 Персидские войны Юстиниана… сообщал о том, что император вскоре пришлёт большую армию, чтобы города держались против Хосрова как можно дольше. Больше Герман ничего и не мог «совершить». Фигура Германа подходила для подобной миссии как нельзя более: он был лицом, приближённым к императору, он был презентальным магистром, наконец, у него имелась и некоторая военная слава, а, значит, и авторитет29. Таким образом, данные источников вполне определённо указывают на отсутствие финансовой заинтересованности центрального правительства в эпизоде со скупкой серебра в Антиохии в 540 г. Герман покупал серебро для себя, поэтому для нас неважно действительное соотношение стоимостей золота и серебра в Византии в 40-е гг. VI в.30 Окончательные выводы о финансовой стороне Персидских войн Юстиниана I были бы безрадостны для византийского правительства, хотя и не явились бы открытием для него. Финансовый отчёт войн с Ираном содержит только расходные статьи. Наибольшие расходы Византия понесла из-за пассивного ведения боевых действий, что позволило персам и их союзникам беспрепятственно воспользоваться ресурсами империи. Но эти расходы не поддаются точному вычислению; можно лишь уверенно предположить, что косвенные расходы, к которым относятся: финансовые последствия разорения территорий армией неприятеля и варварскими вторжениями, результаты военных поражений и ошибочной стратегии, спешное исправление недостатков оборонительной системы, — всё это составляло сумму ничуть не меньшую, а, скорее всего, гораздо большую, чем прямые расходы в звонкой монете, известные нам из источников. Последние же составили в общем более 30000 фунтов золота. Примечания 1 2 См., например: Византия между Западом и Востоком. М., 1997. Это, в основном, работы по истории Византии и истории Ирана. Например: История Византии. Т. 1. М., 1967; Nasr S.T. Essai sur l’histoire du droit persan а l’époque des Sassanides. P., 1932; Christensen A. L’Iran sous les Sassanides. Copenhagen, 1944; Дьяконов М.М. Очерк истории древнего Ирана. М., 1961; Frye R.N. The Political History of Iran under the Sasanians // Cambridge History of Iran. Vol. 3. P. 116–180. 39 В.В. Серов 3 4 5 6 7 См., например: Ensslin W. Die weltgeschichte Bedeutung der Kämpfe zwischen Römer und Persien // Neue Jahrb. für deutsche Wissenschaften. Bd. 4. 1928. S. 399–415; Peeters P. L’intervention politique de Constance II dans la Grande Arménie // Bulletin de l’académie royale belgique. 5 ser. 18. 1931. P. 10–37; Stein E. Histoire du Bas-Empire. T. II. De la disparition de l’Empire d’Occident а la mort de Justinien (476–565). ParisBruxelles-Amsterdam, 1949. P. 283–296, 485–521; Downey G. The Persian Campaign in Syria in A.D. 540 // Speculum. Vol. 2. 1953. P. 340–348; Demarolle J.-M. Polémiques au IV siécle. La campagne de Julien contre les Perses (363) // Metz université, centre des recherches, relations internationales. Travaux et recherches. T. 5. 1973. P. 1–12; Marcone A. Il significato della spedizione di Giuliano contro la Persia // Athenaeum. V. 57. 1979. P. 334–356; Greatrex G. Rome and Persia at War, 502–532. Leeds, 1998. Весьма примечателен в этом отношении пример энциклопедии: Дюпюи Р.Э., Дюпюи Т.Н. Всемирная история войн. СПб.-М., 1997. Кн. 1. С. 378–381, 389–391, где из всех римско-персидских войн рассмотрены только войны VI в. Güterbock K. Byzanz und Persien in ihren diplomatisch-völkerrechtlichen Bezierungen im Zeitalter Iustinians. B., 1906; Byzance et les Arabes / Ed. A.A. Vasiliev. Bruxelles, 1935; Kawar I. Ghassan and Byzantium. A New terminus a quo // Der Islam. Bd. 33. 1958. S. 232–255; Пигулевская Н.В. Арабы у границ Византии и Ирана в IV–VI вв. М.-Л., 1964; Pieler P. L’aspect politique et juridique de l’adoption de Chosroes proposée par les Perses а Justin // Revue internationale des droits de l’antiquité. V. 19. 1972. P. 399–433; Chrysos E. Some Aspects of Roman-Persian Legal Relations // Kleronomia. Vol. 8. 1976. P. 1–48; Parker S.T. Romans and Saracens. A History of the Arabian Frontier. Philadelphia, 1986; Shahid I. Byzantium and the Arabs in the Sixth Century. Washington, 1995. Kaegi W.E. Constantine’s and Julian’s Strategies of Strategic Surprise against the Persians // Athenaeum. Vol. 69. 1981. P. 209–213; Blockley R.C. East Roman Foreign Policy. Formation and Conduct from Diocletian to Anastasius. Leeds, 1992. Gray E.W. The Roman Eastern Limes from Constantine to Justinian — Perspectives and Problems // Proceedings of the African Classical Association. 12. 1973. P. 24–40; The Defence of the Roman and Byzantine East // BAR (International Series). 297. № 1–2. Oxford, 1986; Isaak B. The Army in the Late Roman East: The Persian Wars and the Defence of the Byzantine Provinces // States, Resources, Armies. Princeton, 1995. P. 125–155. Например, по Армении: Güterbock K. Römisch-Armenien und die römischen Satrapieen in 4.–6. Jhdt. Königsberg, 1900; Baynes N.H. Rome and Armenia in the Fourth Century // EHR. Vol. 25. 1910. P. 635–643; Grousset R. 40 Персидские войны Юстиниана… 8 9 10 Histiore de l’Arménie des origines à 1071. P., 1947; Chaumont M.L. Recherches l’histoire de l’Arménie de l’avènement des Sassanides а la conversion du royaume. P., 1969; Адонц Н. Армения в эпоху Юстиниана. 2-е изд. Ереван, 1971; по Грузии: Allen W. A History of the Georgian People. L., 1932; Цухишвили И.А. К взаимоотношению Западной Грузии с Восточно-Римской империей в IV–VI вв. (По нумизматическим данным). Тбилиси, 1991; Lang D.M. Iran, Armenia and Georgia // Cambridge History of Iran. Vol. 3. P. 505–536; по Месопотамии: Пигулевская Н.В. Месопотамия на рубеже V и VI вв. Сирийская хроника Иешу Стилита как исторический источник. М.-Л., 1940; Segal J.B. Mesopotamian Communities from Julian to the Rise of Islam // Proceedings of the British Academy. Vol. 41. 1955. P. 109–139; Dilleman L. Haute Mésopotamie orientale et pays adjacents. P., 1962; наконец, по Сирии в качестве примера можно привести несколько статей Г. Либешуца разного времени из сборника: Liebeschuetz J.H.G.W. From Diocletian to the Arab Conquest. Change in the Late Roman Empire. L., 1990. Paratore E. La Persia nella literatura latina // Quaderni dell’academia nazionale dei Lincei. 363. 1966. P. 505–558; Pugliese Carratelli G. La Persia dei Sasanidi nella storiografia romana da Ammiano a Procopio // La Persia nel medio evo. Roma, 1971. P. 597–664; Trombley F.R. War and Society in Rural Syria c. 502–613 A.D. Observations on the Epigraphy // BMGS. Vol. 21. 1997. P. 154–209. Например, более других разработан вопрос о религиозных отношениях: Labourt J. Le Christianisme dans l’empire perse sous la dinastie sassanide (224–632). P., 1904; Decret F. Les conséquences sur le christianisme en Perse de l’affrontement des empires romain et sassanide de Shapur I а Yesdigerd I // Recherches Augustiennes. V. 14. 1979. P. 91–152; Brock S. Christians in the Sasanian Empire: a Case of Divided Loyalty // Religion and National Identity. Oxford, 1982. P. 1–19; Barnes T.D. Constantine and the Christians of Persia // JRS. Vol. 75. 1985. P. 126–136; экономические вопросы представлены в основном торговлей: Patrono C.M. Bizantini e persiani alla fine del VI secolo // Giornale della societа asiatica italiana. 20. 1907. P. 159–277; Пигулевская Н.В. Византийская дипломатия и торговля шёлком в V–VII вв. // ВВ. Т. 1. 1947. С. 184–214; она же. Производство шёлка в Византии и Иране в IV в. // ВВ. Т. 10. 1956. С. 3–8; культурные связи в узком смысле не представлены вовсе. См., например: Gordon C.D. Subsidies in Roman Imperial Defence // Phoenix. Vol. 3. 1949. P. 60–69; Iluk J. The Export of Gold from the Roman Empire to Barbarian Countries from the Fourth to the Sixth Centuries // Münstersche Beiträge zur antiken Handelsgeschichte. 1985. Bd. 1. S. 79–103. 41 В.В. Серов 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 Возможно, в этом проявилась самостоятельность престарелого императора-бывшего воина, который обычно подчинялся влиянию своего племянника — Юстиниана (См., например: Vasiliev A.A. Justin the First. An Introduction to the Epoch of Justinian the Great. Cambridge, 1950; Procop. B.P. I.11.10), хотя также возможно, что Юстиниан в это время просто не обращал серьёзного внимания на ход войны. Procop. B.P. I.13.2–3, где упоминается «большое число рабочих», возводивших в спешном порядке укрепления; Zachar. IX.9; Procop. B.P. I.17.34. В Армении в 529 г. был создан военный магистерий, который возглавил Ситта (C.J. 1.29.5). См.: Адонц. Ук. соч. С. 105 слл.; Глушанин Е.П. Военная знать ранней Византии. Барнаул, 1991. С. 184. К важным победам византийского оружия необходимо отнести разгром сорокатысячной персидской армии под Дарой в 530 г. (Procop. B.P. I.14.54). Поражения также были существенными: у Нисибиса в 529 г. (Procop. B.P. I.13.7) и под Каллиником в 530 г. (Procop. B.P. I.18.50). Интересно обнаружить свидетельства подлинного отношения императора к войне на Востоке. Например, в одной из конституций 530 г. говорится: «… мы… не полагаемся ни на оружие, ни на наших воинов, ни на военных вождей, … но вновь обращаем всю надежду только на провидение святой троицы» (C.J. 1.17.1). Вот где находились интересы Юстиниана! Он постоянно искал возможности начать мирные переговоры с иранским шахом, вместо организации наступления (Procop. B.P. I. 13.11; 16.1; 18.16; 22.2). Аналогичная ситуация была известна ранневизантийскому государству, например, в конце IV в., а также на рубеже V–VI вв. (см., например: Глушанин. Ук. соч. С. 161–162). Procop. B.G. IV.30: (готский вождь Тотила о византийском войске:) «… толпа неприятелей, собранная из людей разных народов… из-за жажды жалованья». См.: Глушанин. Ук. соч. С. 189–197. Так, в Армению были направлены отдельные отряды «восточного и презентального магистериев» (C.J. 1.29.5), которые вместе с имевшимися там частями составили пятнадцатитысячную армию (Procop. B.P. I.15.7). Оставшиеся в Сирии и Месопотамии войска, ранее распределённые по провинциям, не были пополнены, но вынуждены были объединиться в одну армию (Procop. B.P. I.17.34), которая отныне должна была передвигаться вдоль всей границы в направлении вероятной опасности её прорыва (Procop. B.P. I.18.5). Всю палестинскую границу охраняли союзники-арабы (Procop. B.P. I.17.46–47). Например: Agath. V.2 (обложение налогами прежде не облагавшихся цанов). 42 Персидские войны Юстиниана… 21 22 23 24 25 26 Procop. De aed. II.4–11. Прокопий упоминает более 50 населённых пунктов, где велось строительство укреплений. Но его оценка обороноспособности дана только в отношении бывшей до того наиболее уязвимой Месопотамии (De aed. II.4.21): «Благодаря этому Месопотамия стала явно недоступной для персидских племён». Удальцова З.В. Внешняя политика Юстиниана. Войны с Ираном. Византийская дипломатия // История Византии. Т. 1. С. 334. Прокопий сообщает, что Юстиниан освобождал от налогов разорённые города всего на один год (Procop. H.a. XXIII.6). Это тоже своеобразное свидетельство финансового кризиса, так как подобная льгота (обязательная для благочестивого императора) была явно недостаточна для полностью ограбленного населения. Император был озабочен поиском средств. Кроме разорённых Сирии и Месопотамии, дополнительных расходов в тот же период потребовали: последствия кратковременных, но тяжёлых вторжений гуннов на Балканы в 540 г. (Procop. B.P. II.4.7–11); эпидемия чумы, которая «охватила всю землю» и особенно Константинополь (Procop. B.P. II.22.1–6); поражения византийской армии в Италии в 543 г. (Procop. B.G. III.6.5); новое восстание (по сути дела, война) маврусиев в Африке (Procop. B.G. III.1.8). Имеются также данные законодательства, подтверждающие наличие кризисной ситуации. Таким образом, период первой половины 40-х гг. следует считать одним из самых тяжёлых для финансов империи. Когда в 542 г. Хосров проходил с войском через Коммагену, ограбленную им же в 540 г., он не смог взять ничего (Procop. B.P. II. 20.17). В какой-то мере величина выкупа, который заплатили византийские города иранскому шаху, может быть свидетельством размеров недополученных государственной казной Византии налогов за несколько лет: более 3000 фунтов золота и 1000 фунтов серебра. Сумма складывается следующим образом. В 540 г. Хосров потребовал за мир 5000 фунтов золота плюс ежегодный взнос в размере 500 фунтов начиная с 541 г. (Procop. B.P.II.8.24). Юстиниан сначала согласился (ibid., 13.1), но затем заявил о намерении не выполнять условия шаха (ibid., 13.29). Но в 552 г. оказалось, что император всё-таки выплачивал все эти годы «дань» персам и уже выплатил 4600 фунтов золота (Procop. B.G. IV.15). Дополнительно к этому Юстиниан издержался на подарки персидской стороне — 300 фунтов золота (Procop. B.P. II.28.3; 28.44). По-видимому, итоговая сумма 5000 фунтов золота является минимальной. Например: Прозоровский Д.И. Комментарий относительно места о скупке серебра Германом в Антиохии // История войн римлян с персами 43 В.В. Серов 27 28 29 30 Прокопия Кесарийского. Кн. II. СПб., 1880. С. 249–253; Stein E. Op. cit. P. 246; Downey. Op. cit. P. 346–348; Rubin B. Das Zeitalter Justinians. Bd. 1. B., 1960. S. 509; Чекалова А.А. Комментарии // Прокопий Кесарийский. Война с персами. Война с вандалами. Тайная история. М., 1993. С. 488. Прим. 43; и др. От 1:6 у Г. Дауни (op. cit. P. 346. Note 16) до 1:18 у Э. Штейна (op. cit. P. 426. N. 1). Многие признают наиболее вероятным соотношение 1:12 (Прозоровский. Ук. соч. С. 253; Чекалова. Ук. соч.). При этом никто не привёл убедительных доказательств своей версии. Так, Г. Дауни опирался в расчётах на соотношение известных стоимостей золота и бронзы (op. cit. P. 346–347), что некорректно применительно к серебру; Б. Рубин и Э. Штейн использовали данные законодательства (C.Th. 8.4.27 — 422 г.), хотя закон не попал в Кодекс Юстиниана. Соотношение 1:12 кажется результатом умозрительных расчётов на основе долей (по русской весовой системе!) римского фунта и фракций солида (Прозоровский. Ук. соч.). Одна из точек зрения усматривает в скупке серебра Германом целенаправленную финансовую акцию правительства Юстиниана (Прозоровский. Ук. соч. С. 253; Stein. Op. cit.; Downey. Op. cit. P. 346). Противоположно ей мнение о том, что Герман осуществлял военную миссию (Глушанин. Ук. соч. С. 195–196), и стал скупать серебро потому, что подвернулась возможность личного обогащения. Procop. B.V. II.16.1; Глушанин. Ук. соч. С. 185, 195. Ограничимся замечанием о том, что по ряду признаков это соотношение именно в Антиохии и именно весной 540 г. должно было составлять 1:18, тогда как Герман предлагал обменный курс 1:24 и 1:36. Список сокращений Agath. – Агафий Миринейский. О царствовании Юстиниана / Пер. М.В. Левченко. М., 1996. C.J. — Codex Justinianus / Ed. P. Krüger. B., 1906. Malala — Ioannis Malalae Chronographia / Rec. L. Dindorf. Bonnae, 1831. Procop. (B.G., B.P., B.V., H.a., De aed.) — Procopii Caesariensis opera omnia / Rec. J. Haury-G. Wirth. Vol. 1–3. Lipsiae, 1962–1964.
