Базисные ценности народов Евразии – приоритет духовного

вкладом в культуру всего человечества» (см.: Наука и образование в Китае:
проект электронной библиотеки Китая)6.
Уже никого не нужно убеждать, что наш мир в значительной степени
глобализован. Пока в качестве основ и ориентиров глобализации миру
навязывают либеральные (западные) ценности. Но противодействие им нарастает
не только в силу их бесперспективности (сам Запад уже отказывается от модерна
в пользу постмодерна), но и в силу того, что это ценности всего лишь одной
четверти человечества. А три четверти человечества – это «незапад»,
включающий и те страны, которые имеют свои тысячелетние традиции. И это не
только неоконфуцианский Китай с его «культом» образования, но и наша Россия,
имеющая вековые традиции классического фундаментального образования,
сопряженного с духовно-нравственным и патриотическим воспитанием.
Примечания
1
Ван, Мен. Волна глобализации и строительство культурной державы / Мен Ван // Проблемы
Дальнего Востока. − 2004. − № 2. – С. 171.
2
Смирнов, С. А. Болонский процесс : перспективы развития России / С. А. Смирнов //
Высшее образование в России. − 2004. − № 1. – С. 43−51.
3
Боревская, Н. Совершенствование образования − ключ к подъему экономики / Н. Боревская
// Азия и Африка сегодня. − 2000. − № 1. – С. 34.
4
Там же.
5
Там же. – С. 34–35.
6
Наука и образование в Китае : проект электронной библиотеки Китая [Электронный
ресурс]. − Режим доступа : http://www.education.ru.
Адаша Токтосунова
Базисные ценности народов Евразии – приоритет
духовного над материальным
Согласно историческим легендам, основателями индуистской и буддистской
цивилизаций был народ Будды – шакьями, а самого Будду называли Шакьямуни,
что значит «мудрец (святой) рода шакьев». Известно, что шакьи (саки) пришли в
Китай, Индию, Японию из Центральной Азии и являлись одним из родов великих
древних кочевых народов (саков, скифов, гуннов), чьи курганы до сих пор
виднеются в Казахстане, Кыргызстане, на Украине, вплоть до Черного моря и
Дуная1.
Таким образом, мы можем утверждать, что Центральная Азия – «сердце»
Евразии – всегда была местом встречи, пересечения и взаимодействия различных
религий, культур и цивилизаций. Во время похода Александра Македонского
через Центральную Азию в Индию греко-римская цивилизация эллинизма,
персидская цивилизация империи ахеменидов, индийская и китайские
цивилизации – все они соприкасались и взаимодействовали друг с другом в
Центральной Азии. Древние кочевые народы занимали степи на громадных
расстояниях от Карпат до Хингана, были безраздельными властителями всей
12
Евразии. С их исчезновением вопрос о господстве над степью, а следовательно,
над всей Евразией оставался открытым.
Встречи и пересечения культур не привели здесь к столкновению
цивилизаций. Более того, однажды кочевые народы Центральной Азии создали
уникальный
пример
мирного
и
гармоничного
сосуществования
и
взаимообогащения самых разных народов, культур и духовных традиций в
пределах одного государственного образования – Кушанского царства. Оно
просуществовало около пяти столетий – с I века до н. э. по V век н. э. – и
простиралось на огромной территории, включающей нынешний китайский
Синьцзянь, Алтай, часть Казахстана, Кыргызстан, Узбекистан, Таджикистан,
Афганистан, Пакистан и часть Индии.
Созданная кочевыми народами центрально-азиатская империя не подавляла
различные народы, проживающие на ее территории, и не вступала в борьбу с
другими соседними цивилизациями. Она была местом слияния всех элементов
различных культур, созидания единой уникальной всеобъемлющей системы
мировоззрения и мудрости, колыбелью всех будущих цивилизаций. Отношению
кочевников не было присуще исключение или отвержение чего-либо. Такое
отношение позволило Центральной Азии Кушанской эпохи все время впитывать,
вбирать в себя все самое лучшее и переплавлять во всеохватывающую систему
духовных ценностей. Здесь переплетались и сливались элементы различных
цивилизаций. Не было сфер влияний и конфликта интересов, все было
гармонизировано духом всеобъятности. Ярким примером этой гармонии явилась
поэзия великого китайского поэта Ли Бо, которого современники называли
«небожителем, изгнанным на землю» и сравнивали его с Конфуцием. Известно,
что великий поэт Ли Бо родился в 701 году на территории древнего города Суяб
(Ак-Бешим) современного Кыргызстана. Спустя три с лишним столетия, в Х веке
на этой же территории родился великий тюркский мыслитель и поэт Юсуп
Баласагуни, автор философской поэмы «Благодатное знание», которая дошла до
наших дней.
В историческом плане это была эпоха победы подлинного человеческого
разума, настоящее просветление не только для Центральной Азии, но и для всей
Евразии. В силу успешного взаимодействия, взаимообогащения и слияния
человеческой мудрости Евразийская духовность в процессе непрерывной
многовекторной эволюции интенсивно распространялась на Восток, питая всю
систему китайской, индийской, японской цивилизаций.
Евразия, как утверждали российские ученые – участники евразийского
движения2 – стала уникальным образованием, обеспечивающим разнообразие и
взаимодействие культур, этнических и конфессиональных общностей в рамках
целостного исторического, цивилизационного и геополитического образования.
Позже, в эпоху нашествия Чингисхана в ХII веке, для России монгольское
иго, по мнению упомянутых выше участников евразийского движения, ученыхевразийцев, было не злом, а благом. Именно в горниле монгольского ига
развилось и окрепло национальное чувство восточных славян, превратившее их
затем в русскую нацию. Чингисхан и его ближайшее окружение, безраздельно
властвовавшие на территории Евразии, отличались веротерпимостью и не
уничтожали культуру других народов, а требовали только политического
подчинения. Сами монголы были далеко не однородны по языку и религиозному
признаку: кроме мусульман, буддистов, приверженцев разных форм шаманизма и
язычества, среди них были и православные. Таким образом, отношения друг к
13
другу монголов и русских отличались толерантностью и поэтому не носили
характера непримиримой вражды.
Монголы привнесли те необходимые элементы единого государства,
которых на Руси до них не было – систему сообщений (почтовые станции) и
финансовую систему. Об этом свидетельствуют географические названия
тюркского происхождения: Енисей (Энесай), Амур (Омур), Байкал (Байкол),
Оренбург (орон – местность), Красноярск (Кызылжар – яр, или жар, означает
‘обрыв’).
Возник и существует
особый туранский этнопсихологический тип,
присущий кочевым народам Азии. Для него, в частности, характерны: приоритет
духовного над материальным, стремление к четко очерченным и не допускающим
«разброда и шатания» границам мировоззрения, устойчивым ценностям и формам
самосознания. Эти черты в равной степени присущи и русскому народу, что
позволяет говорить об общности ряда черт этнической психологии русских и
туранцев (тюрков), а так же о туранском элементе в русской культуре
(Н. С. Трубецкой)3. Наряду с этим, евразийцы отмечали ряд сходных черт в
русском языке, финно-угорских, тюркских и иных языков народов Евразии, что
говорит о существовании особого евразийского языкового союза. Так, например,
в русском языке, кроме географических названий, много слов тюркского
происхождения: ям (почтовая станция; отсюда – ямская гоньба, ямщик и т. п.),
караван (кербен), деньги (тенге), алтынник (алтын), полтинник (тыйин) и т. д.
Кроме языка, евразийцы делали упор на азиатскую, особенно туранскую
(тюркскую) составляющую русского этноса и его культуры, считая Россию
преемницей империи Чингисхана. По Савицкому, основными чертами
евразийского психического уклада являются: осознание органичной связи
социально-политической жизни с природой, «материковый размах, широта»,
«материковое национальное сознание», общность исторической судьбы,
совместная работа над созданием одной культуры, одного государства4.
Во времена Чингисхана на Руси еще не было четкой системы
государственного управления, не существовало развитого класса чиновников,
способного управлять масштабным государственным образованием. У монголов
все это было, без этих систем Русь вечно оставалась бы в состоянии феодальной
раздробленности. Таким образом, основы государственности Московской Руси,
помимо византийских, имели еще монгольские истоки. Из Византии на Русь
вместе с верой пришла только государственная идеология, но практика
государственного строительства, основы российского государственного аппарата
имели образцом монгольские реалии. После распада Монгольской империи на ряд
улусов, с последующим еще более мелким дроблением некогда единой
государственности, Евразия снова оказалась разъединенной.
Современная Евразия является крупнейшим континентом на земном шаре и
занимает осевое положение в геополитическом отношении. В Евразии находятся
два из трех наиболее развитых и экономически продуктивных мировых регионов.
Около 75 % населения мира живет в Евразии, и большая часть мирового
физического богатства также находится как в ее предприятиях, так и в ее недрах.
На долю Евразии приходится около 60 % мирового ВНП и около ¾ мировых
энергетических запасов5. В Евразии также расположены самые политически
активные и динамичные страны мира. В совокупности евразийское могущество
значительно перекрывает американское6.
Еще в начале ХХ века Маккиндер, говоря о конце эры превосходства
океанических стран в пользу новых транспортных технологий, отмечал, что
14
железные дороги меняют вектор геополитических сил в пользу континентальных
стран, имея в виду Евразию. «Пространства на территории Российской империи и
Монголии столь велики, а их потенциал в отношении населения, зерна, хлопка,
топлива и металла столь высок, что здесь, несомненно, разовьется свой, пусть
несколько отдаленный, огромный экономический мир, недосягаемый для
океанической торговли»7.
Концепция евразийства основана на признании взаимодействия природных
условий (ландшафта) и политических, экономических, культурных процессов
этнических целостностей. Основоположники евразийства одними из первых
выдвинули идею диалога культур и цивилизаций. Это течение научной и
общественной мысли возникло в особом «внутреннем континенте» Евразии –
пространстве бывшего СССР. Это феномен, играющий весьма существенную
роль в процессах не только собственно евразийского, но и мирового развития8.
Это культурологическое и геополитическое течение преследовало основную цель
– анализ мировых событий того времени и определения роли и места России в них
как срединной державы между Европой и Азией.
Евразийство предполагает существование между «Западом» и «Востоком»
третьего континента. Имеется в виду Евразия, представляющая собой органичное
взаимодействие культур и цивилизаций. Евразийцы исходили из того, что Россия
есть не только Европа, но и Азия, не только Запад, но и Восток, и потому она –
Евразия. Это еще не проявивший себя «континент в себе», не познанная «вещь в
себе», вполне сопоставимая с Европой, а по некоторым параметрам даже
превосходящая ее, например, по духовности и полиэтничности, которую
впоследствии Л. Н. Гумилев назовет «суперэтничностью».
Исходный вопрос евразийства – как в прошлом, так и в настоящее время –
перспективы и принципы формирования цивилизационной целостности
пространства Евразии при опоре на присущие ему особенности
социокультурного, исторического и геополитического характера. Евразийцы
утверждали первенство духовного, культурного родства, общности исторических
судеб над этнической общностью. К сожалению, в последнее время общественная
жизнь в этнократических государствах СНГ, включая Центральную Азию,
показывает обратное: люди в поисках физического выживания и безопасности
ставят на первое место принадлежность к определенной этнической общности в
ущерб всем остальным факторам. Особенности эти продолжают действовать в
настоящее время и в большой степени определяют перспективы будущего
мироустройства этого региона.
Каждый народ, каждый этнический организм имеет свой центр
цивилизации, свою историческую и экономическую судьбу, особенности и
объективные законы своей истории, вписанной в общую историю человечества.
Все народы мира живут во взаимодействии с географической средой; воздействуя
на нее, в свою очередь, сами испытывают ее воздействие. Поэтому понимание
истории народа немыслимо без уяснения понятия «месторазвитие» (термин ввел
П. Н. Савицкий) – совокупности естественных условий (особенности ландшафта,
почвы, растительности, климата и т. п.), в которых разворачивается история
данного народа9.
Влиянием месторазвития обусловлен основной род деятельности народа, а
также ряд черт психологии, культуры, менталитета. При этом разные народы, не
связанные общностью происхождения, но длительное время сосуществующие в
пределах одного месторазвития, могут становиться ближе друг к другу, чем
народы изначально родственные, но развивающиеся в разных месторазвитиях.
15
Поэтому русские ученые-евразийцы приходят к выводу, что, несмотря на
очевидные различия между ними, русский народ может быть ближе к другим
народам России – тюркским, финно-угорским и др., чем к славянам, привязанным
к европейскому месторазвитию.
Давая свою оценку государственности императорского периода, берущему
свое начало с Петра I, евразийцы не отрицали и не могли отрицать
положительных сторон европеизации России. В то же время они считали, что эти
преобразования были проведены необдуманно, без какого-либо чувства меры и
целесообразности. В этом, по их мнению, одна из причин революции 1917 года.
Правящий слой России отказался от национальных культурных традиций и стал
бездумно копировать культуру европейцев, широкие же массы народа
продолжали жить культурой национальной. Поэтому между народом и правящим
слоем образовался разрыв, более того, – в народе утвердился взгляд на высший
класс как на иностранцев. Этот раскол нации стал одной из причин краха
Империи.
Коммунизм, порожденный противоречиями созревающего капитализма,
давал универсальный ответ на глобальные проблемы, выдвигая перспективу
создания иной цивилизации, распространяющей свое влияние по всему миру.
Евразийство также претендовало на решение сущностных проблем устроения
общества не в трансцендентной или эсхатологической перспективе, а в этом мире
– геополитики, духовного, социального и государственного управления. Однако
евразийство было чуждо универсалистских притязаний, присущих проекту
коммунистического устроения в мировых рамках. Оно возвращало российскую
мысль в лоно самобытных геополитических и социокультурных реалий
Евразийского континента, в которой Россия представала как пространство,
вобравшее в себя значительные окружающие ее компоненты иных конфессий и
культур.
Евразийцы выдвинули идею отбора по принципу соответствия
национальной идее – государством могут править только люди, разделяющие
определенное мировоззрение, подчиняющие себя не личным, клановым,
классовым, узкорационалистическим интересам, а идее государства. Такой строй
называется идеократией: при соблюдении этого принципа форма правления
может быть любой, для успешного развития страны это уже не имеет
определяющего значения.
Экономика, по мнению евразийцев, должна быть государственно-частной,
то есть сочетать регулирование государственного сектора с широкими
возможностями (соразмерно государственному), проявление частной инициативы,
что обеспечивает ей нормальное функционирование.
В соответствии со своим пониманием исторического опыта России
евразийцы выдвинули социальный идеал будущего – всеединство народов и
государств, входящих в содружество Евразии. Евразийцы впервые подвергли
серьезной критике теорию единообразного линейного прогресса.
С точки зрения Л. П. Карсавина, для теоретиков прогресса «процесс
развития представляется в виде прерывного ряда сменяющих друг друга фаз или
периодов. Лучшее для него лежит в будущем, настоящее и прошлое навсегда
умирают. Данный момент развития, данная эпоха обладают значением не сами по
себе, а только как средство или этап к будущему: «…так, обесценивая историю,
теория прогресса неизбежно обесценивает и современность; лишая смысла все
минувшее, лишает смысла и нашу социальную деятельность и низводит весь наш
16
труд на степень жалкой работы червяка, удобряющего землю для неведомых и
безразличных ему существ»10.
Л. Н. Гумилев противопоставляет западным историографам взгляды
восточных мыслителей, которые «…усматривали в истории взлет и распад,
иными словами, считали процессы самоцелью, а смысл полагали в личном
совершенствовании, где история только фон». И это различие, по мнению
Л. Н. Гумилева, неслучайно, так как «западники говорили о прогрессе созданий
рук человеческих – техносфере, а восточные мудрецы – о живой природе, частью
коей являются люди, а техника – фоном. <…> На Западе изучали социальнокультурную историю, на Востоке – этническую историю»11.
С точки зрения Н. С. Трубецкого, представление об эволюции в том виде,
как оно существует в европейской этнологии, антропологии и истории культуры,
проникнуто национальным эгоцентризмом. По мнению С. Л. Франка, факты,
твердо установленные историческим знанием, не подтверждают теорию
прогресса, а, кроме того, «…имеем ли мы право развитие европейского
человечества отождествлять с развитием всего человечества в целом и,
следовательно, каждого его народа?»12
Взгляды евразийцев на современные им процессы европеизации
неевропейских народов и культур актуальны и по сей день, правда, сегодня речь
идет не столько о европеизации, сколько об американизации, вестернизации под
видом глобализации.
Евразийцев серьезно беспокоила разрушающая национальное самосознание
европеизация отечественной культуры. Европейская цивилизация стремилась
навязать свой якобы общечеловеческий, но фактически всего лишь романогерманский культурный шаблон. Отождествление европейской цивилизации с
общечеловеческой опасно, утверждают евразийцы, так как заставляет иные
культуры отказываться от своей самобытности как от «варварства» в себе.
Приблизиться к «общечеловеческой» цивилизации возможно только через
уничтожение многообразия национальных культур.
«Главный и основной грех современной европейской цивилизации в том,
что она стремится во всем мире нивелировать и упразднить индивидуальные
национальные различия, ввести повсюду единообразные формы быта,
общественно-государственного устройства и одинаковые понятия»13. Европейская
цивилизация, уничтожая повсюду своеобразные духовные устои жизни и
культуры, опустошает души европеизированных народов. А это не только
препятствует развитию творчества, но и чрезмерно возбуждает жадность к
земным, материальным благам. Все устремления европейской цивилизации
выдать себя за общечеловеческую ограничивались лишь односторонним
развитием техники, рациональной науки, утилитарным эгоистическим
мировоззрением.
Для преодоления европоцентризма национальным (локальным) культурам,
по Н. Трубецкому, необходимо преодолеть свой собственный эгоцентризм и
оградить себя от обмана «общечеловеческой цивилизации», от стремления во что
бы то ни стало быть «европейцем» с позиции «познай самого себя» и «будь самим
собой». Увлеченные романо-германизмом «интеллигенты» не романо-германских
народов должны понять ошибочность культуры, которую им преподнесли под
видом общечеловеческой цивилизации; на самом деле, есть культура лишь
определенной этнической группы. Это прозрение, разумеется, должно радикально
изменить их отношение к культуре собственного народа и региона, заставив
17
задуматься над тем, правы ли они, когда, стараясь в угоду чужим идеалам и
интересам, навязывают своему народу чужую культуру.
Постижение собственной природы, с точки зрения Н. С. Трубецкого,
приводит, в конечном счете, к осознанию равноценности культур, людей и
народов. «А выводом из этих постижений является утверждение своей
самобытности, стремление быть самим собой. И не только стремление, но и
умение. Ибо тот, кто самого себя не познал, не может, не умеет быть самим
собой»14. Критическое отношение евразийцев к Западу и западникам объяснялось
реакцией на западный экспансионизм, граничащий с насилием по отношению к
незападным странам, на навязывание им прозападного курса. Негативное
отношение к западникам, однако, не означало отказа от сотрудничества с
Западом. Не отказаться, не отворачиваться от Запада, а сотрудничать с ним, при
этом оставаясь собой, сохраняя свою культуру.
Евразийское течение общественной мысли с новой силой утвердилось в 90-х
годах прошлого столетия, продолжая привлекать внимание многих ученых,
общественных деятелей и политиков в России, в странах Центральной Азии и др.
Сегодня евразийцы вкладывают в понятие «Евразия» глубокий смысл: не
континент в сугубо географическом понимании, а некая цивилизационнокультурная целостность, построенная на основе синтеза двух миров – восточного
и западного. Эта целостность представляет особый мир, объединяющий в себе
пространственное и социокультурное начало.
Евразийская концепция направлена на развенчание существующего до сих
пор предрассудка о том, что существует только одна непрерывно развивающаяся
культура, что все прежние культуры являются не чем иным, как ступенями
единой лестницы, вершина которой – западная (европейская или ее современная
модификация – американская) цивилизация, и что стремление приблизиться к ней
есть задача всего человечества. Европа – поприще одной из цивилизаций, и ей,
как и всем остальным, свойственны общие закономерности развития культурноисторических систем, она подчиняется общим естественным законам развития и
не имеет привилегии исключительности и вечного прогресса. Оценка западной
цивилизации как венца эволюции – это заблуждение самих европейцев,
основанное на подмене понятий: под «общечеловеческими ценностями»,
«общечеловеческой цивилизацией» на самом деле ими понимаются только
ценности западного мира культуры.
Вхождение ряда прибалтийских республик в «западную цивилизацию»
является сегодня одним из проигрываемых вариантов, и платой за этот вход
станет господство западных норм поведения, психологии, культуры. Идея же
евразийства подчеркивает значимость сохранения и развития национальных
культур, уникальность и неповторимость каждой нации и народа, роль в жизни
народа собственной национальной идеи и самостоятельного развития.
Сегодня главной целью «старых» и «новых» евразийцев является поиск пути
к достойному существованию для народов когда-то единой страны. Общим
базовым концептуальным основанием евразийцев является:
– оценка исторического процесса как мультилинейного, отрицание
возможности существования единой для всего мира линии социальноисторического
развития,
единой
унифицированной
общечеловеческой
цивилизации и единой культуры;
– восприятие Евразии как особой географической, социально-исторической
и социально-культурной целостности, как уникальной Евразийской цивилизации,
18
подтверждение объективной предрасположенности евразийских народов к
различным формам интеграции;
– признание единственно перспективным для Евразии самостоятельного,
неподражательного развития, опирающегося на национально-культурные
традиции, ценности и опыт многовекового взаимодействия евразийских народов,
дополненные технической и технологической модернизацией (модернизация без
вестернизации);
– синтез национальной идентичности каждого отдельного народа Евразии с
общеевразийской идентичностью – каждый народ Евразии должен сознавать себя
частью единого целого, сознавать свою принадлежность к общности.
Примечания
1
См.: Дзюнсэй, Тэрасава. Глобальное пробуждение / Тэрасава Дзюнсэй. – Донецк, 2006. – С. 100.
Участниками евразийского движения были выдающиеся российские ученые первой половины
ХХ века: всемирно известный филолог Н. С. Трубецкой (1890–1938), географ, экономист и
философ, П. Н. Савицкий (1895–1968), правовед, философ Н. Н. Алексеев (1879–1964), богослов
Г. В. Флоровский (1883–1979), видный искусствовед П. П. Сувчинский (1892–1985), историк,
религиозный мыслитель Л. П. Карсавин (!!!) и др. Одним из создателей исторической концепции
евразийства явился признанный в последнее время историк Г. В. Вернадский (1887–1973). К
евразийцам принадлежал религиозный философ, юрист В. Н. Ильин (1882–1954) и другие русские
ученые послеоктябрьской эмиграции.
3
См.: Трубецкой, Н. С. История. Язык. Культура / Н. С. Трубецкой. – М. : Прогресс, 1995.
4
См.: Савицкий, П. Н. Континент Евразия / П. Н. Савицкий. – М. : Аграф, 1997. – С. 42.
5
См.: Калашников, М. Гнев орка / М. Калашников, Ю. Крупнов. – М. : АСТ, 2003. – С. 108.
6
См.: Суюнбаев, М. Н. Геополитические основы развития и безопасности Кыргызстана /
М. Н. Суюнбаев. – Бишкек, 2005. – С. 17.
7
Классика геополитики : ХХ век : сб. / сост. К. Королев. − М. : АСТ, 2003. – С. 731.
8
См.: Емельянов, Ю. В. Рождение и гибель цивилизаций / Ю. В. Емельянов. – М. : Вече, 1999. –
С. 21.
9
См.: Савицкий, П. Н. Континент Евразия…
10
Карсавин, Л. П. Введение в историю / Л. П. Карсавин. – СПб., 1920. – С. 30–31.
11
Гумилев, Л. Н. Этногенез и биосфера земли / Л. Н. Гумилев. – Л. : Изд-во ЛГУ, 1989. – С. 403.
12
Франк, С. Л. Очерки методологии общественных наук / С. Л. Франк. – М., 1992. – С. 13.
13
Трубецкой, Н. С. История… С. 248.
14
Там же. С. 65.
2
19