ТЕОРЕТИЧЕСКОЕ И ЭКСПЕРИМЕНТАЛЬНОЕ ОБОСНОВАНИЕ ПСИХОЛОГИЧЕСКИХ КРИТЕРИЕВ НРАВСТВЕННОЙ НАДЕЖНОСТИ ЛИЧНОСТИ

Вестник ТГУ, выпуск 11 (55), 2007
ТЕОРЕТИЧЕСКОЕ И ЭКСПЕРИМЕНТАЛЬНОЕ ОБОСНОВАНИЕ
ПСИХОЛОГИЧЕСКИХ КРИТЕРИЕВ НРАВСТВЕННОЙ НАДЕЖНОСТИ ЛИЧНОСТИ
Е.Ю. Стрижов
Strizhov E.Y. Theoretical and experimental ground of psychological criteria of moral reliability of a
person. Psychological criteria of moral reliability as basic standards of this system psychological formation
are closely connected with the way of life, chosen by a person. On the basis of S.L. Rubinshtejn’s
philosophical and psychological conceptions by a method of the factorial analysis, 4 criteria of moral
reliability closely connected with personal features are defined. The criteria have been checked
experimentally on representative sample.
Психологические критерии нравственной надежности как исходные, основополагающие стандарты оценки этого системного
психологического образования тесно связаны
с выбранным человеком, способом его бытия. Выбор способа своего бытия происходит
в процессе нравственного самоопределения
личности. Способ бытия, выбранный человеком, определяет содержание и динамику
протекания всех психических процессов
личности – нравственно-смысловых, мотивационных, когнитивных, регуляторных и эмоциональных [1–7]. Поэтому мы предполагаем
установить общие критерии нравственной
надежности через анализ способа бытия, выбранного человеком. «Добро (вообще нравственность) должно быть рассмотрено не
только в аспекте характера отношений к другим людям, но и как содержание жизни человека» [1, с. 363].
В философско-психологической концепции человека С.Л. Рубинштейна бытие человека в мире рассматривается не имплицитно
через абстракцию, а через соотнесение понятий «сущность» и «существование». При
этом С.Л. Рубинштейн признает приоритет
бытия над аспектом сущности. Отношение
человека к окружающему его миру анализируется не в психологическом или субъективно-этическом, а онтологическом плане. «Исходное утверждение бытия – это испытание
и принятие бытия человеческим существом
как объекта его потребностей и действий.
Это – взаимоотношение человека с тем, что
ему противостоит, во что он «упирается», с
чем он сталкивается как с препятствием»
[1, с. 298]. Реальные события, факты, социальные отношения выступают в виде сущнобытие
определяется
стей,
поэтому
С.Л. Рубинштейном как факт встречи одного
сущего с другим. «В систему, совокупность
задач, встающих перед человеком, входят как
задачи, связанные с ходом личной жизни и личными отношениями, так и исторические этические задачи, связанные с исторической ситуацией, эпохой, моментом, – не одни или другие
задачи, а одни и другие задачи» [1, с. 361].
Более того, человек включен в бытие
своими действиями, преобразующими наличное бытие. Изменяя бытие, человек выходит за его пределы. Социальная ситуация в
результате умственного или деятельного
преобразования изменяется.
На основании этого вывода можно предположить, что первым критерием нравственной надежности является «соотнесенность
или обособленность» человека от социальной действительности: моральных норм,
других людей, требований законов.
Во-вторых, способ бытия человека определяет его отношение к другим людям. «Отношение человека к человеку, к другим людям нельзя понять без определения исходных
отношений человека к миру как сознательного и деятельного существа» [1, с. 359].
С.Л. Рубинштейн подчеркивал, что основная
задача всего этического – утверждение существования человека в отношении к другому
человеку, к людям. Характер этих отношений, на наш взгляд, также можно считать
критерием нравственной надежности. «Основным нарушением этической, нравственной жизни применительно к человеку в условиях общества является использование его в
качестве средства для достижения какойлибо цели» [1, с. 376]. Он считал, что «одним
из существеннейших параметров, по которым измеряется человек, является отношение
к другому человеку» [1, с. 377].
211
Гуманитарные науки. Психология и педагогика
В-третьих, «специфика человеческого
способа существования заключается в мере
соотношения самоопределения и определения другим (условиями, обстоятельствами), в
характере самоопределения в связи с наличием у человека сознания и действия» [1,
c. 286]. «Осознание и существование моего
«Я» является производным от существования
других, точно также определение самого содержания отношения одного человека к другому осуществляется через другого человека» [1, с. 364-365].
В-четвертых, отчуждение от другого человека или приобщение к нему. С.Л. Рубинштейн сформулировал основные этические
проблемы человеческого бытия. К ним относятся: 1. Вопрос о месте другого человека в
человеческой деятельности: или как средства
и орудия, или как цели моей деятельности.
2. Вопрос о возможности осознания непосредственных результатов и косвенных последствий любого человеческого действия,
поступка. 3. Вопрос о существовании другого человека как условии моего существования, вопрос о мотивации, детерминации человеческого поведения, системе ценностей
[1, c. 286]. При оценке отношения человека к
человеку, считал он, необходимо учитывать
отношение к другому как к одухотворенной
части природы, «к существу определенной
архитектоники, гаммы чувств, пластики и
музыки позы и движений, мимики и пантомимики, взора, тембра голоса и мелодии речи» [1, с. 363].
В-пятых, принятие бытия или отрицание
наличного бытия. Осознание противоречий с
условиями бытия может проходить по следующим направлениям.
1. Констатация субъектом в результате
сопоставления одного явления с другим и
обнаружение неполноты реализации сущности в явлении. Так отрицаются моральные
нормы в повседневной жизни, формулируются выводы о несправедливости законов,
отрицаются возможности честного и добросовестного труда в удовлетворении насущных потребностей субъекта.
2. Процесс принятия решения об использовании аморальных или преступных способов получения материальных благ, которые в
конечном итоге приводят к утрате смысла
жизни или свободы.
212
3. Процесс «саморазвития», где на каждой его стадии заключена причина его небытия. Такое отрицание проявляется при чрезмерно позитивной самоидентификации, эгоизме, когда центрация на собственных интересах или переоценка своих возможностей
приводит к недооценке возможностей и интересов других людей.
4. Осознание своей исключительности,
своих «сильных» качеств приводит к некритическому отношению к другим своим качествам, заведомо являющимися недостатками
или нравственными пороками. Такое обычно
происходит при оценке своих умственных
способностей или добродетелей.
5. Формирование нравственных понятий
из недостатков своего бытия. Обычно это
касается понятий «справедливость», «честность», «доброта», «мудрость», «скромность». У морально развитых это касается
базовых нравственных понятий – «добро» и
«зло».
6. Отрицание объективно существующих
правил и моральных норм, объявление их
устаревшими, архаичными, бесполезными,
«нереальными».
7. Свобода – не только отрицание моральных норм, общепринятых правил поведения для себя, но и их использование для
получения выгоды при взаимодействии с
другими людьми.
8. Борьба – категорическое отвержение
социальных норм и законов, сознательная
преступная деятельность [1, с. 360-361].
В-шестых, принятие нравственных ценностей, «включение в бесконечное бытие
мира» [1, с. 359], «борьба за высший уровень
человеческого существования, за вершину
человеческого бытия» [1, с. 364, 384]. При
совершении поступков в повседневной жизни нравственно развитый человек учитывает
первоначальное, исходное значение нравственных категорий. Они обязательно представлены в его сознании в виде понятий
(сущностей). Поэтому оценка своих поступков
происходит путем сравнения их с собственными представлениями о добре и зле. «Добро и
зло являются функциональными характеристиками, которые вычленяются из сплетения
жизненных противоречий» [1, с. 386].
Для нравственно неразвитого, ненадежного сотрудника сравнение поступков тоже
может проходить по нравственным основа-
Вестник ТГУ, выпуск 11 (55), 2007
ниям добра и зла. Однако это сравнение не
является объективным, поскольку нравственные основания представлены в сознании
не в форме понятий (сущностей), а в форме
представлений, стереотипов, невербализованных смыслов. От объективных нравственных ценностей в этих представлениях осталась лишь форма. Понятиям справедливости, честности, преданности здесь придается
иной, а именно – противоположный смысл.
Здесь можно судить о разрушении нравственных основ личности. «Процесс разрушения и нарушения ценностей… является свидетельством разложения и распада, деградации личности» [1, с. 384].
В-седьмых, принятие ответственности за
других людей, осознание личной ответственности за выполнение моральных норм.
«Все поступки человека выступают как
реальное изменение условий жизни других
людей. Таковы на самом деле все поступки,
поскольку они совершаются людьми, включенными во взаимоотношения друг с другом.
Отсюда – ответственность человека за всех
других людей и за свои поступки по отношении к ним» [1, с. 386]. Понимание своих преимуществ и привилегий не только как блага
для себя, но и как возможного ущемления
интересов других людей у нравственно развитой личности протекает как в форме переживания, так и осознания. Единство эмоциональных и когнитивных процессов проявляется как социальная идентификация. При
этом субъект сам проводит социальную категоризацию, сравнение и классификацию своего окружения, определяет ту категорию
(группу) людей, с которой впоследствии он
отождествляет себя. Отождествляя себя с
конкретной социальной группой (коллеги,
руководители, друзья, близкие, родные), он
распространяет на них собственные моральные нормы, связывает себя с ними отношениями ответственной зависимости. «Смысл
жизни каждого человека определяется только
в соотношении содержания всей его жизни с
другими людьми. Сама по себе жизнь вообще такого смысла не имеет. Отсюда специфический характер нравственности, который
состоит во всеобщем, общечеловеческом соотносительном характере моральных положений, морали вообще, которая не существует только применительно к жизни одного
данного человека» [1, c. 363-364].
С.Л. Рубинштейн в своей работе «Человек и мир» предлагает и метод определения
указанных критериев нравственного развития личности. «Общий метод – путь «демаскировки» явлений… Демаскировка осуществляется посредством включения объекта в
новые системы связей и отношений… Это
есть определение параметров человеческого
бытия, по которым определяется уровень человеческой жизни. По этим параметрам, в
которых человек определяется по своим потенциям и объективному составу этих качеств, измеряются масштабы человеческой
личности» [1, с. 377].
«Общее определение моральной жизни
человека зависит от того, на каких уровнях
устанавливается центр тяжести его жизни, в
чем заключается осознанная и неосознанная
философия жизни человека (проявляющаяся
в его поступках) и его сущность» [1, с. 386].
Содержащиеся в работах С.Л. Рубинштейна положения о параметрах человеческого бытия имеют выраженное нравственное
содержание. Сущностью нравственного самоопределения человека является «утверждение
существования человека в его отношении к
другому человеку, к людям» [1, с. 359]. Общие нравственные параметры человеческого
бытия, сформулированные С.Л. Рубинштейном, должны быть использованы для детализации критериев морального развития и
нравственной надежности личности.
Детализация общих критериев позволила
выявить следующие частные критерии, которые являются однородными внутри каждого
общего критерия. При детализации учитывались результаты описательного и кластерного статистического анализа общей выборки
опрошенных (591 чел.), которые будут приведены ниже. Сразу заметим, что все частные критерии имеют статистически значимые различия по критерию Манна-Уитни на
уровне p < 0,001. Качественная характеристика частных критериев нравственной надежности приведена в табл. 1.
На основе представленных в табл. 1 проявлений частных критериев нами был разработан опросник морального развития личности, составленный в виде анкеты закрытого
типа. В качестве ответов были предложены
типичные ответы (классы ответов), полученные в ходе пилотажного обследования в сентябре 2005 г.
213
Гуманитарные науки. Психология и педагогика
Таблица 1
Качественная характеристика частных критериев нравственной надежности
(на ноябрь 2006 г. N = 591)
Общие критерии
I. Соотнесенность / обособленность»
человека от моральных норм, других
людей, требований законов
II. Отношение к другим людям – коллегам,
руководителям,
клиентам
фирмы
III. Мера соотношения самоопределения и определения условиями, обстоятельствами
IV. Отчуждение от другого человека
или приобщение к нему
V. Принятие бытия или отрицание
наличного бытия
VI. Принятие нравственных ценностей, включение в бесконечное бытие
мира
VII. Осознание личной ответственности за выполнение моральных норм
Частные критерии
1. Нравственное содержание ценностно-смысловой сферы
2. Осознание значений нравственных норм
3. Содержание категорий справедливости и честности
4. Оценка последствий за возможное нарушение норм морали
5. Существование смысловых, когнитивных и эмоциональных барьеров при понимании моральных норм
6. Социальное значение целей поступка
7. Стиль взаимодействия с другими людьми
8. Нравственные смыслы взаимодействия с другими людьми
9. Ориентация на личные нравственные ценности
10. Определение критериев правильности своего поступка
11. Определение критериев справедливости своего поступка
12. Ориентация при принятии моральных решений
13. Цели и мотивы межличностного взаимодействия
14. Социальная идентификация
15. Социальная категоризация
16. Самоотношение
17. Представления о других людях
18. Характеристика образа мира
19. Способ познания мира
20. Отношение к деньгам
21. Отношение к нормам морали
22. Отношение к воровству
23. Представления об обязательности соблюдения НЦ
24. Содержание и структура ценностных ориентаций
25. Отношение к саморазвитию
26. Переживание и осознание ответственности за свои поступки
27. Локус ответственности
Вопросы новой методики морального
развития касались всех 27 частных критериев. Полученная таким образом анкета была
апробирована нами в мае 2006 г. на выборке
в 168 человек, которую составили студенты
4–5 курсов института психологии ТГУ
им. Г.Р. Державина. Методами корреляционного и факторного анализа были выбраны
4 фактора, которые имеют объясняемую дисперсию выше 85 %.
I фактор – «Принятие ответственности
на себя за выполнение нравственных норм,
их одобрение и поддержка», – образован
следующими частными критериями: 1. Нравственное содержание ценностно-смысловой
сферы; 21. Отношение к нормам морали;
16. Самоотношение; 26. Переживание и
осознание ответственности за свои поступки;
27. Локус ответственности; 24. Содержание и
структура ценностных ориентаций.
Во II фактор – «Ориентация на нравственные ценности при принятии решений в
повседневной жизни», – вошли такие част214
ные критерии: 2. Осознание значений нравственных норм; 3. Содержание категорий
справедливости и честности; 6. Социальное
значение целей поступка; 9. Ориентация на
личные нравственные ценности; 12. Ориентация при принятии моральных решений;
13. Цели и мотивы межличностного взаимодействия.
III фактор – «Представления об обязательности соблюдения моральных норм. устойчивость к воровству», – составили:
4. Оценка последствий за возможное нарушение норм морали; 7. Стиль взаимодействия с другими людьми; 8. Нравственные
смыслы взаимодействия с другими людьми;
23. Представления об обязательности соблюдения НЦ; 20. Отношение к деньгам; 22. Отношение к воровству.
В IV фактор, квалифицированный нами
как «Когнитивные трудности в понимании
нравственных ценностей и других людей в
повседневной жизни», вошли: 5. Существование смысловых, когнитивных и эмоцио-
Вестник ТГУ, выпуск 11 (55), 2007
нальных барьеров при понимании моральных
норм; 10. Определение критериев правильности своего поступка; 11. Определение критериев справедливости своего поступка;
17. Представления о других людях.
Для проверки валидности критериев нами была проверка их связей с поступками
людей, а также их взаимной связи. В анкету
среди прочих были включены 4 вопроса, отражающих уровень морального развития
личности. В качестве внешнего признака
нравственной надежности мы определили
4 поступка, имеющие различное моральное
значение. Статистическая обработка показала устойчивые связи между предложенными
критериями нравственной надежности и планируемым поступком, а также значимые по
критерию Манна-Уитни статистические различия между кластерами.
После доработки анкеты нами был проведен опрос 3-х групп: молодые специалисты-кандидаты на работу (158 человек), сотрудники предприятий разных форм собственности (244 человека), и мошенники –
осужденные по ст.159 УК РФ, содержащиеся
в местах лишения свободы (57 человек).
Описательная статистика и корреляционный
анализ исходных данных показал следующие
результаты.
Опрос сотрудников предприятий. При
проведении опроса в Анкету были дополнительно включены 2 методики: краткий индекс самоактуализации Джонса-Крендалла и
Мак-IV в адаптации В.В. Знакова. Мы имели
намерение проверить, смогут ли критерии
нравственной надежности выявить высокие
показатели по этим опросникам, которые диагностируют эгоизм и склонность к обману.
Эти характеристики являются антиподами
(оппозициями) нравственных норм, поэтому
мы предполагали, что критерии нравственной надежности отреагируют на отклонения
от этих норм. При подготовке исходных данных в номинальной шкале нами учитывались
только такие показатели краткого индекса
самоактуализации,
которые
превышали
средние значения по выборке (7,71 балла).
Для шкалы макиавеллизма учитывались показатели, превышавшие 8,83 балла. Таким
образом, мы сознательно выделили эти переменные, которые по своей нравственной
природе противоречат критериям надежного
сотрудника.
Для выборки в 244 человек были установлены связи между обобщенными критериями нравственной надежности и поступком. Так, статистическая связь с поступком
«Использовать деньги по назначению» составила: 0,359 (p < 0,0001), а с поступком
«Снять деньги, купить квартиру, а при случае вернуть взятую сумму» они имеют обратную связь: –0,454 (p < 0,0001). Таким образом, критерии могут выявить не только
психологические переменные, но и результат
взаимодействия этих переменных. Можно
предположить, что по характеру связей критериев с другими психологическими переменными, по и их направлению и силе при
дальнейшей разработке появится возможность прогнозирования краж и мошенничества персоналом предприятия.
Критерий «Принятие ответственности на
себя за выполнение нравственных норм, их
одобрение и поддержка» выражен у 40 %
надежных сотрудников. Он противоречит пониманию ответственности только перед собой:
–0,621 (p < 0,001) и приводит к оценке правильности своего поступка: 0,438 (p < 0,016).
Установлено влияние этого критерия на переживание превосходства перед другими
людьми за свой поступок: 0,438 (p < 0,016).
Критерий «Представления об обязательности соблюдения моральных норм, устойчивость к воровству» установлен нами у
57 % надежных сотрудников. Данный критерий препятствует развитию у них макиавеллизма: –0,537 (p < 0,003) и способствует оценке своего поступка как допустимого: 0,472
(p < 0,01) и правильного: 0,381 (p < 0,037).
Критерий «Ориентация на нравственные
ценности при принятии решений в повседневной жизни» показателен для 80 % надежных сотрудников. Он так же препятствует обману и манипулированию (макиавеллизму): –0,452 (p < 0,013), реализации неосознанных побуждений (невербализованных смыслов): –0,315 (p < 0,05).
Критерий «Когнитивные трудности в
понимании нравственных ценностей и других людей в повседневной жизни» встречается всего у 10 % нравственно надежных сотрудников. Они связаны с распознаванием
обмана и манипуляций: 0,553 (p < 0,002), с
пониманием ответственности перед Уголовным кодексом: 0,557 (p < 0,002). Они также
связаны у этой категории сотрудников с эмо215
Гуманитарные науки. Психология и педагогика
циональными переживаниями боязни уголовного наказания за возможное нарушение
юридических норм: 0,802 (p < 0,0001).
Иные взаимосвязи критериев нравственной надежности обнаружены у склонных к
мошенничеству сотрудников.
Критерий
«Принятие ответственности на себя за выполнение нравственных норм, их одобрение
и поддержка» установлен нами всего у
13,8 % сотрудников, склонных к мошенничеству. Он обратным образом сопряжен с эгоизмом личности: –0,557 (p < 0,017). «Когнитивные трудности в понимании нравственных ценностей и других людей в повседневной жизни» выявлены у 72,3 % потенциальных мошенников. Этот критерий имеет обратную связь с макиавеллизмом, склонностью к обману и манипулированию: –0,250
(p < 0,05).
Опрос осужденных по ст. 159 УК (мошенничество). Критерии нравственной надежности в сознании этой категории обследуемых представлены слабо. В то же время
имеются характерные зависимости отдельных характеристик нравственного самосознания мошенников от критериев надежности.
Критерий «Ориентация на нравственные
ценности при принятии решений в повседневной жизни» у мошенников не выявлен.
Более того, 45 % осужденных не принимали
во внимание нравственные ценности добра,
справедливости, честности. Эти нравственные категории или производные от них нравственные понятия не представлены в сознании половины осужденных-мошенников. У
другой половины нравственные понятия содержат такие значения, которые противоположны значениям нравственных категорий:
они трактуются в свою пользу и тем самым
оправдывают совершенное преступление.
Также следует отметить, что приоритетные
места в смысловой сфере самосознания у
осужденных (и в еще большей степени – у
подследственных) занимают конструкты
«личное благополучие», «благополучие родных и близких», «неизбежность краж в бизнесе», «глупость жертв мошенничества»,
«безнаказанность или незначительность наказания по ч. 1 ст. 159 УК РФ». Этот вывод
подтверждается проведенным нами микросемантическим анализом смысловой сферы
мошенников. Критерий «Принятие ответственности на себя за выполнение нравствен216
ных норм, их одобрение и поддержка» установлен у 22 % осужденных и у 7 % находящихся под следствием, чья вина еще не доказана. Характерно, что нравственная ответственность в самосознании мошенника подменяется уголовной. Сами нравственные нормы, особенно «справедливость» и «честность», оцениваются как отжившие, устаревшие, архаичные.
Критерий «Когнитивные трудности в
понимании нравственных ценностей и других людей в повседневной жизни» в самосознании мошенников сопряжен с переживанием вины за совершенное мошенничество:
0,488 (при p < 0,001); с пониманием своей ответственности перед моральными нормами:
0,492 (p < 0,001); с личными представлениями
о нравственных нормах: 0,462 (p < 0,001); с
оценкой кражи как справедливого поступка:
0,427 (p < 0,003).
Критерий «Представления об обязательности соблюдения моральных норм, устойчивость к воровству» у мошенников также
имеет своеобразные проявления. Он становится актуален при оценке мошенником своих отношений с родными и близкими. Нами
установлены зависимости между критериями
нравственной надежности и поступком – совершенной кражей. Характерно, что все эти
связи имеют обратный знак, т. е. кража и
мошенничество противоречат содержанию
моральных норм. Характер зависимости критериев нравственной надежности и преступлением проявляется следующими коэффициентами контингенции (сопряженностью): с
принятием ответственности на себя –0,492
(p < 0,001); с трудностями преодоления моральных обычаев повседневной жизни: –
0,520 (p < 0,0001); с общим уровнем морального развития, обобщающим критерии надежности: –1,000 (p < 0,0001).
На основании этих данных можно утверждать, что предложенные критерии нравственной надежности имеют положительные
связи с морально одобряемыми поступками и
отрицательные – с аморальными и преступными поступками. По уровню представленности в сознании названных критериев можно будет судить о предрасположенности сотрудника к мошенничеству и воровству
имущества фирмы.
Как видно из этих результатов, сформулированные нами критерии позволяют клас-
Вестник ТГУ, выпуск 11 (55), 2007
сифицировать персонал по степени их нравственной надежности. Они обладают необходимой чувствительностью к содержанию
самосознания и правильно указывают на
тенденции в поведении сотрудника.
Эти критерии будут дополнены другими,
которые мы ожидаем получить после обработки результатов тестирования сотрудников. Полученные результаты позволят воссоздать более точный психический образ
нравственного самосознания и, таким образом, дать более точную оценку личности. Но
при всех неожиданностях научного поиска
мы придерживаемся методологического положения С.Л. Рубинштейна, что «полноценным по отношению к другим людям может
быть только человек с полноценным отношением ко всему в бытии, что является координатами, по которым, собственно, определяется человек» [1, с. 363].
1.
2.
3.
4.
5.
6.
7.
Рубинштейн С.Л. Бытие и сознание. Человек
и мир. СПб., 2003.
Абульханова-Славская К.А. Психология и
сознание личности (проблемы методологии,
теории и исследования реальной личности).
М.; Воронеж, 1999.
Абульханова-Славская К.А. Стратегия жизни.
М., 1991.
Брушлинский А.В Субъект: мышление, учение, воображение: Избр. психол. труды. 2-е
изд., испр. М., 2003. (Сер. «Психологи Отечества»).
Леонтьев А.Н. Деятельность. Сознание. Личность. М., 1977.
Леонтьев Д.А. Психология смысла: природа,
структура и динамика смысловой реальности.
М., 1999.
Ломов Б.Ф. Методологические и теоретические проблемы психологии. М., 1984.
Поступила в редакцию 15.05.2007 г.
РАЗВИТИЕ ДУХОВНЫХ ПОТРЕБНОСТЕЙ
КАК УСЛОВИЕ ПОВЫШЕНИЯ КАЧЕСТВА ЖИЗНИ
Н.Н. Вадковская
Vadkovskaya N.N. Development of spiritual needs is a condition of life quality increase. Life quality is
not only material welfare. Work connected with the opportunity of creativity and revealing personality’s abilities forms conditions for realization of spiritual needs and life quality increase.
Возникновение понятия и концепции
«качество жизни» было обусловлено рядом
тенденций, наметившихся в современном
обществе во второй половине ХХ в. Происходит постепенное понимание того факта,
что экономический рост, ранее считавшийся
единственным показателем благополучия, в
действительности не может считаться достаточным условием улучшения качества жизни. Политические реформы и трудности в
трансформации общественного устройства
вызвали ощущение неопределенности, нестабильности условий существования, привели к физическому и духовному опустошению людей. Цивилизованный мир осознал,
что человек-робот, человек униженный не
способен быть созидателем собственной
жизни и творчески формировать позитивные
общественные отношения. Необходимо обратиться к человеку как к личности, как самосовершенствующейся системе, способной
вывести страну на путь устойчивого гармоничного развития и процветания (В.П. Бабинцев, И.А. Гундаров, П. Друкер, Н.В. Егорова, Г.М. Зараковский, В.А. Копнов, Ю. Крупнов, Н. Михайлова, Р. Мэй, Дж. Равен,
К. Роджерс, Л. Федорова и др.). Именно с
повышением качества жизни исследователи
связывают возможность возрождения российского государства.
П. Друкер, повторяя, что человек есть
главная ценность, подчеркивает, что имеются в виду не просто трудовые, физические
усилия работника, но более важное – интеллектуальные усилия, готовность к сотрудничеству и творческие способности. Эффектив217