Sakharov Stanislav Aleksandrovich, Smolensk State University, E‑mail:

Section 4. History and archaeology
Sakharov Stanislav Aleksandrovich,
Smolensk State University,
docent, the Faculty of History and Law
E‑mail: [email protected]
Instruments of counteraction to judicial abuses in the Late
Roman Empire (according to the «Theodosian Code»)
Abstract: In the article on the basis of data the «Theodosian Code» are considered corruption problems in
judicial system of the Late Roman Empire. In the work are called the main forms of manifestation of corruption in
the late Roman courts, and also the major ways and instruments of counteraction to judicial abuses provided by the
late Roman imperial legislation.
Keywords: Late Roman Empire, «Theodosian Code», corruption, judicial system.
Сахаров Станислав Александрович,
Смоленский государственный университет,
доцент, факультет истории и права
E‑mail: [email protected]
Механизмы противодействия судебным злоупотреблениям
в Поздней Римской империи (по данным «Кодекса Феодосия»)
Аннотация: В статье на основе данных «Кодекса Феодосия» рассматриваются проблемы коррупции в судебной системе Поздней Римской империи. В работе названы основные формы проявления коррупции в позднеримских судах, а также важнейшие способы и механизмы противодействия судебным злоупотреблениям,
предусмотренные позднеримским императорским законодательством.
Ключевые слова: Поздняя Римская империя, «Кодекс Феодосия», коррупция, судебная система.
Изучая историю стран и народов, всегда следует обращать внимание на проблему законности
в деятельности их государственных институтов.
Верховенство закона, уважение к праву являются
фундаментальной основой процветания любого государственного организма. Напротив, административный произвол, коррупция неизбежно ведут к вызреванию противоречий и конфликтов, способных,
как неоднократно показывала мировая история, в короткий срок разрушить даже самую сильную державу.
В позднеримской истории проблема законности
и правопорядка приобретает особое звучание. Обусловлено это многими факторами. Безусловно, можно вслед за А. Альфельди утверждать, что само падение Римской империи во многом было обусловлено
«безрассудной жаждой золота» [8, 30]. И подобное
утверждение будет совершенно справедливым, доказательством чему могут служить многочисленные
свидетельства источников, указывающие на принципиальную неспособность погрязшей в коррупции
империи защитить ни себя, ни своих подданных.
Как отмечает Р. 
МакМаллен, многочисленные документальные свидетельства эпохи создают впечатление непрекращающихся беззаконий,
38
источником которых было само позднеримское государство [12, 148]. Любая сфера его деятельности
в той или иной степени была подвержена проявлениям коррупции [10, 40]. Добиваясь своих корыстных
целей, чиновники могли идти на самые разнообразные ухищрения, вымогая взятки, утаивая собранные
налоги или же расхищая государственные доходы.
Не считаясь с требованиями закона, они, по замечанию А. Альфельди, изобретали все новые и новые
пути приобретения власти и богатств [8, 31].
В настоящей работе на основе данных «Кодекса
Феодосия» мы рассмотрим отдельные механизмы
противодействия коррупции в позднеримской системе судопроизводства.
Однако, прежде чем говорить о проявлениях коррупции и способах противодействия ей в позднеримских судах, следует определить, что именно понимается под этим столь распространенным в наши дни
понятием.
Толковый словарь С. И. Ожегова и Н. Ю. Шведовой дает лингвистическое определение коррупции,
под которой понимается «моральное разложение
должностных лиц и политиков, которое выражается
в незаконном обогащении, взяточничестве, хищении
Instruments of counteraction to judicial abuses in the Late Roman Empire (according to the «Theodosian Code»)
и срастании с мафиозными структурами. Коррупция
заключается в использовании власти в целях незаконного обогащения и использовании власти для прикрытия самой коррупции» [2, 8].
Современное международное уголовное право,
в частности Конвенция ООН против коррупции
2003 г., понимает под коррупцией «все корыстные преступления по службе: хищения, должностные преступления, незаконное обогащение, взяточничество и провокацию этих преступлений» [4, 13–14]. Должностное
злоупотребление, как отмечает В. В. Глущенко, является
одной из форм коррупции, которое, однако, не исчерпывает всей полноты определения коррупции [2, 9].
М. В. Шедий выделяет несколько подходов к определению коррупции.
С точки зрения традиционного (классического) подхода термин «коррупция» используется для
характеристики общего морально-нравственного
состояния общества, при котором распространены
злоупотребления государственной властью в интересах частной выгоды.
В модернистском определении понятие «коррупция» часто используется как синоним взятки и обозначает «продажность должностных действий».
С точки зрения неоклассического подхода коррупция рассматривается как «социальное явление,
включающее совокупность морально-этических
и правовых нарушений, выражающихся в использовании лицами своего публичного статуса в целях
незаконного получения имущественных и неимущественных благ и преимуществ» [7, 8].
Коррупция может пониматься как «продажность государственных и иных служащих; использование должностными лицами служебных полномочий
в корыстных целях личного обогащения» [5, 443];
«злоупотребление государственной или муниципальной властью для получения выгоды в личных
целях» [6, 230]. Под коррупцией может пониматься
также явление, характеризующееся «противоречащим законодательству и моральным установкам использованием должностным лицом своих властных
полномочий и доверенных ему прав в целях личной
выгоды» [2, 8]. Коррупция выражается в умышленном использовании служащим своего служебного
положения в корыстных целях для личного обогащения» [1, 22]. А. И. Долгова определяет коррупцию
как «социальное явление, характеризующееся подкупом-продажностью государственных или иных служащих и на этой основе корыстным использованием
ими в личных или узкогрупповых, корпоративных
интересах официальных служебных полномочий, связанных с ними авторитета и возможностей» [3, 10].
Названные признаки преступлений, характеризующихся признаками коррупции, в том или ином виде
присутствовали в деятельности позднеримской государственной администрации, в том числе в системе судопроизводства, в деятельности позднеримских судов.
Данные «Кодекса Феодосия» указывают, что
одним из ключевых звеньев в судебной системе
Поздней Римской империи было ведомство ректора
провинции (императорские эдикты в большинстве
случаев именуют ректоров «обычными судьями» —
ordinarios iudices [13, 22]). Провинциальные руководители обладали широкими судебными полномочиями. Им были подсудны как гражданские, так
и уголовные дела (CTh 1.16.8). Ректор имел в своем
подчинении специальный «штат» судей, которые
рассматривали «дела малой важности» (CTh 1.16.8).
Перечисленные полномочия ректора провинции,
с одной стороны, указывая на значимость этого должностного лица в системе государственного управления
империи, с другой, открывали широкие возможности
для злоупотреблений. Данное предположение выглядит вполне убедительно с учетом того, что практически все конституции в «Кодексе Феодосия», затрагивающие полномочия ректора как провинциального
судьи, так или иначе, обращают внимание на вопросы
коррупции в деятельности этого чиновника, а также
способы борьбы со злоупотреблениями ректоров.
Р. МакМаллен отмечает по этому поводу, что ложные
обвинения в провинциальных судах практически всегда
были связаны с получением денег, «прибыли», к которой стремились очень многие [12, 156]. Правители обеспокоены «ленью» и «небрежностью» судей,
«грезы» которых «вырождаются в рабское воровство,
жадность или схожие пороки» (CTh 1.5.9). Показательно, что практически на протяжении всего IV столетия императоры издают постановления примерно
одинакового содержания, тщетно пытаясь побороть
судебный произвол. При этом уже сам факт периодической повторяемости «антикоррупционных» эдиктов
свидетельствует о малоэффективности проводимых
государством в этой области мероприятий.
Уже в 331 г. Константин издает распоряжение,
запрещающее провинциальным судьям при «слушании гражданских споров» «скрываться в их личных
комнатах» ввиду того, что это создает «удобную
возможность» для подкупа (CTh 1.16.6). Однако
императорский запрет, видимо, не возымел действия.
По этой причине уже Констанций, обращая внимание
39
Section 4. History and archaeology
на произвол «жадных сотрудников», в своем новом
постановлении говорит о недопустимости, чтобы
«судебная палата имела позорную славу места предложения денег» (CTh 1.16.7). Император прямо заявляет, что победа в судебном процессе не должна
«приобретаться покупкой», а судья, «уши которого
должны быть в равной мере открыты как бедному, так
и богатому», не может быть подкупным (CTh 1.16.7).
Ввиду того, что провинциальные руководители были
склонны к вымогательствам, документ особо предостерегает их «принимать что-либо от участников
судебного процесса» (CTh 1.16.7), хотя последнее,
видимо, встречалось нередко [12, 157].
Злоупотребления ректоров, судя по данным «Кодекса Феодосия», носили устойчивый характер, так
как и в последующие годы императоры один за другим издают указы, нацеленные на искоренение произвола в суде.
Одна из таких попыток предпринимается в 364 г.
Валентинианом и Валентом, которые в очередной раз
напоминают провинциальным судьям о необходимости при решении судебных споров руководствоваться исключительно справедливостью (CTh 1.16.9).
В 377 г. появляется распоряжение Валента, Грациана
и Валентиниана, запрещающее кому бы то ни было
«фамильярно входить в дом обычного судьи после
полудня с целью тайного совещания» (CTh 1.16.13).
Устанавливая подобного рода запрет, императоры,
очевидно, преследуют цель пресечь возможность
подкупа судьи или же «сговора» между ректором
провинции и участниками судебного разбирательства. По мнению Н. Ленского, для периода правления Валентиниана вообще характерно повышенное
внимание к вопросам борьбы с коррупцией [11, 274].
Тем не менее, интриги, влекшие за собой беззаконные «приговоры», имели место даже в императорском дворце [12, 109], обесценивая тем самым
попытки верховной власти побороть произвол в провинциальных судах. Пример подобного рода дает
Аммиан, который рассказывает о «возмутительном
убийстве Клеманция, одного знатного александрийца» из-за того, что его «теща …, влюбленная в него
до безумия, когда ей не удалось склонить его к связи
с собой, проникла во дворец … и, поднеся царице
драгоценное ожерелье, добилась того, что Гонократу,
тогдашнему комиту Востока, был послан для исполнения смертный приговор, и ни в чем не повинный
Клеманций был убит …» (Amm. Marc. XIV. 1. 3).
В контексте противодействия коррупции в позднеримской судебной системе заслуживает внимания
40
уже упоминавшееся ранее распоряжение Констанция
от 1 ноября 331 г., которое определяет наиболее важные
направления противодействия злоупотреблениям чиновников, облеченных судебной властью. Констанций
прямо признает факт «жадности» и «продажности»
позднеримской судебной власти, когда заявляет о необходимости искоренения последней, в том числе и путем
применения жестких наказания. «Если после соответствующего предупреждения алчные сотрудники не прекратят свои злодеяния, то будут зарезаны мечем» — заверяет император провинциалов (CTh 1.16.7).
Как отмечалось ранее, император особо предостерегает руководителя провинции «принимать
что-либо от участников судебного процесса», устанавливая при этом ответственность не только для
«взяткополучателя», но и для «взяткодателя»,
ибо «вооруженное наказание всегда должно быть
наготове, чтобы отрезать головы и шеи подлецов» (CTh 1.16.7). Кроме того, эдикт позволяет всякому пострадавшему от беззаконий судей обращаться
с жалобой в ведомство префекта претория, а последний, в свою очередь, был обязан довести соответствующую информацию до сведения императорской
«мудрости», чтобы «наказание за разбой» непременно постигло виновного (CTh 1.16.7). В данном
контексте следует заметить, что вообще любое дело,
рассмотренное в ведомстве ректора в качестве суда
первой инстанции, могло быть перенесено по просьбе заинтересованных лиц в порядке апелляции в суд
префекта претория или императорский суд [11, 283].
Среди прочих законодательных актов, затрагивающих проблему коррупции в суде, наибольший
интерес представляют императорские распоряжения 331 и 364 гг. Эдикт Константина предоставляет
каждому подданному возможность выражать «похвалу общественного одобрения справедливому
и бдительному судье», вследствие чего император
своей милостью имел бы возможность воздать ему
соответствующие «почести» (CTh 1.16.6). Вместе
с этим «несправедливый и злой должны быть обвинены жалобой», — напоминает император провинциалам, — так, чтобы «сила Нашего Суда могла уничтожить их» (CTh 1.16.6). Проявляя заботу о честности
судей, Константин предписывает префектам претория и «начальникам провинций» вышеупомянутые
«общественные заявления наших провинциалов»
направлять к «Нашей Мудрости» (CTh 1.16.6).
Однако отмеченное императорское постановление имеет и еще один важный момент, выглядящий
крайне актуально с позиций XXI века. В качестве
Instruments of counteraction to judicial abuses in the Late Roman Empire (according to the «Theodosian Code»)
специфических средств, направленных на повышение
эффективности борьбы со злоупотреблениями в суде,
позднеримское законодательство рассматривает гласность и открытость судебного процесса, а также неукоснительное соблюдение установленных процессуальных норм. Стремление Константина к гласности
судопроизводства подчеркнуто буквально с первых
строк рассматриваемого эдикта: «Руководитель
провинции будет вести общественные (судебные)
испытания вместе с толпами народа и его трибунами.
И когда они соберутся для слушания гражданских дел,
они не посмеют скрываться в частных комнатах, дабы
участники судебного разбирательства не получили
возможности явиться к ним с деньгами. Только когда
все дела будут рассмотрены в их присутствии в обычном порядке и не останется человека, требующего
продолжения дела, только тогда слушания завершатся,
а судьям следует справедливо удалиться» (CTh 1.16.6).
Аналогичным образом эдикт от 1 октября 364 г. Валентиниана и Валента запрещает руководителю провинции «объявлять приговор в секрете своего дома».
Напротив, когда вершится правосудие «толпы народа должны быть допущены, чтобы всякое решение он
исполнял в согласии с установленными процедурами
закона, а истина не была бы скрыта ни от одного человека» (CTh 1.16.9).
В рассмотренных постановлениях обнаруживается крайне важное понимание позднеримской властью
того непреложного факта, что одни лишь репрессии,
бюрократический контроль и надзор не способны
обеспечить законность и справедливость в обществе.
Напротив, опорой правопорядка должны стать не секретные «дела» тайных посланников дворцовой администрации, весьма склонных к коррупции, а открытость, гласность, упорядоченность самого судебного
процесса, осуществляемого при непосредственном
участии позднеримского общества. Принципиально
значимо и то, что именно во власти провинциалов,
по сути императорского закона, находились «похвала
общественного одобрения» честного и справедливого судьи, равно как и заслуженное осуждение коррумпированного чиновника.
Подводя итоги и определяя общие особенности
функционирования позднеримской судебной системы мы можем констатировать следующее.
Материалы императорского законодательства
позволяют предположить, что основными формами
коррупции в судах Поздней Римской империи были
взяточничество, сопряженнее с вымогательством,
а также злоупотребление судебными полномочиями,
в которых отчетливо прослеживаются корыстные мотивы. Последние могли быть обусловлены как стремлением к получению материальных выгод и незаконному обогащению, так и преследованием каких-либо
иных личных интересов, связанных с уклонением
от ответственности или решением судебного спора
в пользу заинтересованных лиц безотносительно к соблюдению закона и действующих правовых процедур.
Как отмечалось выше, указанные злоупотребления,
затрагивая интересы огромных масс людей, негативно сказывались на общей социально-экономической
и политической ситуации в империи.
В связи с этим государство предпринимало ряд
мер, направленных на пресечение коррупции в суде.
Среди них следует отметить:
1. особые формы административного убеждения, зафиксированные в законодательстве призывы
к соблюдению законности, в первую очередь, в судах
ректоров провинций;
2. введение особых процедур, препятствующих
возможности подкупа провинциального судьи или
сговора с ним;
3. осуществление строгого контроля над провинциальными судьями со стороны преторианских
префектур и императорской администрации в связи с законодательным закреплением права жителей
провинций, столкнувшихся с коррупцией в суде, обращаться с соответствующими жалобами непосредственно в эти высокие инстанции;
4. законодательно установленные требования
обеспечения гласности и открытости судебного разбирательства, рассматриваемые императорской властью в качестве средств противодействия коррупции
в провинциальных судах;
5. наконец, «наиболее строгие» наказания в
виде смертной казни.
Несмотря на использование позднеримским законодательством комплекса мер, направленных на искоренение коррупции в суде, можно предположить,
что все они были недостаточно эффективны, на что
указывает периодическая повторяемость антикоррупционных постановлений императоров и тот факт,
что практически все конституции в «Кодексе Феодосия», затрагивающие судебные полномочия ректоров провинций, в той или иной степени касаются
и проблемы коррупции. Это значит, что последняя,
видимо, носила устойчивый характер, и общая ситуация в позднеримской судебной системе не претерпевала существенных изменений на протяжении
длительного времени.
41
Section 4. History and archaeology
Список литературы:
1. Амиров К. Ф., Галиева С. И. Коррупция: понятие, противодействие, ответственность. – Казань: Изд-во
Казан. гос. технол. ун-та, – 2009.
2. Глущенко В. В. Коррупциология: системно-управленческий подход. – М.: ИП Глущенко Валерий Владимирович, – 2011.
3. Дамаскин О. В. Коррупция: Состояние, причины, противодействие. – М.: ИД «Триумфальная арка», – 2009.
4. Лахман А. Г. Противодействие коррупции: теория и реальность. – Хабаровск: ДВИ – филиал РАНХиГС, – 2012.
5. Новая российская энциклопедия. В 12 т. Т. 8 (2)/Редкол.: А. Д. Некипелов В. И. Данилов‑Данильян и др. –
М.: Издательство «Энциклопедия», – 2005.
6. Румянцева Е. Е. Новая экономическая энциклопедия. – М.: ИНФРА-М, – 2005.
7. Шедий М. В. Коррупция как социальное явление: теоретико-методологические аспекты исследования. –
Орел: Изд-во ОРАГС, – 2011.
8. Alföldi A. A conflict of ideas in the Late Roman Empire. The Clash between the Senate and Valentinian I. –
Oxford: Clarendon Press, – 1952.
9. Ammiani Marcellini Rerum gestarum libri qui supersunt/Rec. F. Eyssenhardt. – Berolini, – 1871.
10. Cameron А. The Later Roman Empire. AD 284–430. – Cambridge: Harvard University Press, – 1993.
11. Lenski N. Failure of Empire. Valens and the Roman State in the Fourth Century A. D. – Berkeley: University of
California Press, – 2002.
12. MacMullen R. Corruption and the decline of Rome. – New Haven, London: Yale University Press, – 1988.
13. Slootjes D. The governor and his subjects in the Later Roman Empire. – Leiden, Boston: Brill, – 2006.
14. The Theodosian Code and Novels and sirmondian constitutions/A translation with commentary, glossary, and
bibliography by C. Pharr in collaboration with T. S. Davidson and M. B. Pharr. – New Jersey: The Lawbook
Exchange, – 2001.
42