Империя как форма российской государственности

СИМПОЗИУМ 3. СОЦИАЛЬНО-ЭКОНОМИЧЕСКОЕ,
ПОЛИТИЧЕСКОЕ И ДУХОВНОЕ РАЗВИТИЕ РОССИИ:
АКТУАЛЬНЫЕ ПРОБЛЕМЫ ИСТОРИИ И СОВРЕМЕННОСТИ
В.П. Ермаков
ИМПЕРИЯ КАК ФОРМА РОССИЙСКОЙ
ГОСУДАРСТВЕННОСТИ: ИСТОРИЧЕСКИЕ ЗАМЕТКИ
«История империй слишком важна,
чтобы быть бесполезной».
Доминик Ливен
Вряд ли кто оспорит утверждение, что История – это та материя,
которая формирует мировоззрение, т.е. отношение человека к жизни,
стране, к тому же государству. И если история присутствует в общественной жизни не в виде взаимоисключающих версий, если взгляд всего общества на свое прошлое консолидированный, то с гордостью
можно констатировать, что в данный исторический момент на государственной арене действует народ. В противном случае, без связи с
предшествующими поколениями нет единого народа. Есть население.
Так кто мы в современной России: население или народ? Ответ есть, и
у каждого, наверное, он свой.
И еще. В историческом интеллектуальном пространстве существует мнение, что одни цивилизации живут будущим, другие - прошлым, третьи - настоящим. Латинская Америка, США – настоящим,
Западная Европа – будущим, а мы – прошлым [3, 13]. Мы в этом смысле зациклены. Для нашего общества история – не какие-то уроки, выводы, а, скорее, попытки найти событие, личность, элемент для гордости.
В этом, пожалуй, есть некая феноменальная загадочность нашей
истории. И чем более погружаешься в русское прошлое, то более всего
поражаешься не обилию величественных событий, интереснейших
личностей, а той необъяснимой способности нашей цивилизации, которая периодически чуть не исчезала вместе с государством, идеологией, стояла буквально на грани исчезновения, но каждый раз вновь
непостижимым образом выживала, обретая новую государственность,
символику, общественное сознание, не теряя при этом собственной
идентичности.
Последняя такая трансформация связана с крушением СССР –
Советской империи и образованием новой государственности – РФ,
строящей, по одной из идеологических версий, «либеральную империю».
Легализация этого термина (практически все средства массовой
информации в той или иной мере отреагировали и по-своему интерпретировали это понятие), особенно в последние два года, позволили
ряду историков, политологов, публицистов сделать не бесспорный
вывод о том, что Империя – это естественная форма исторического
бытия русской/российской цивилизации [5, 21]. Так, по мнению авторитетного журнала «Родина», наша цивилизация создала четыре империи – Русь, Московское Царство, Российская империя, СССР [1, 17].
Логично поставить вопрос, нужна ли нам Пятая? И если допустить
мысль о том, что империя – естественная для нас форма государственности, то ответ напрашивается положительный.
Однако в этом много допусков, условностей. Одним словом, необходимо разобраться. В этом случае есть смысл определиться в терминологии. Если исходить из происхождения термина «империя», то в
переводе с латинского он буквально означает «законная власть», «суверенное право» [4, 45].
В западной традиции XVIII века термин «империя» означал великую державу или даже просто государство. В Великобритании под
этим термином понимали «государство, управляющее гигантскими
пространствами и многими народами» [7, 14].
В XIX столетии понятие «империя» подразумевало экстенсивное
территориальное развитие и формирование колониальных владений.
Ко второй половине XX в. слово «империя» уже практически не
упоминается в политических дискуссиях. Понятие же «империализм»
отчасти потому, что марксистская политическая мысль наполнила его
экономическим содержанием, не только выжило. Ведь споры об империализме бушевали не только в рамках идеологической борьбы между
Советским Союзом и Западом в период холодной войны. Речь шла и о
причинах бедности стран третьего мира.
В истории империй Российская во многих отношениях занимает
особое место. Ее характеризует, во-первых, единство территории.
Во-вторых, Россия с самого начала была евразийской империей. Ее
отличительной чертой были размеры и продолжительность существования. Наконец, это была многонациональная империя. В отличие от
морских империй, где население метрополии и колоний было разделено,
в России, возникшей в результате постоянных территориальных приращений, сосуществование разных народов остро ставило вопрос о проблеме взаимоотношений между титульной нацией и покоренными народами, которым необходимо было постоянно учиться жить вместе [2, 8-9].
Так вот, если исходить из изначального понимания империи как
законной власти и как территории, на которые простирается эта власть
[6, 14-15], то наша цивилизация, бесспорно, породила в периоды своего расцвета несколько империй, которые, по сути своей, стали вполне
естественной формой государственной организации.
Посудите сами. Киевская Русь, по сути, Первая Империя, соединившая в себе разные типы славян, финно-угорские племена, народы
«Великой Степи» и ставшая таким образом «огромным плавильным
котлом, в котором родилась имперская нация, объединенная общей
верой, дорожно-коммуникационной инфраструктурой, наконец, династией» [5, 22]. Наши предки на восточной окраине Европы сумели создать мощную, не уступавшую, прежде всего по уровню культуры, ведущим западным странам, имперскую государственность.
После Батыева нашествия остатки былого имперского могущества
не давали основания для его возрождения. Но оно произошло каким-то
невероятным, присущим только нашей истории чудом в лесах СевероВосточной Руси на семи московских холмах. Именно здесь получила
свое рождение Вторая Империя – Московская Русь, перенявшая со
временем от ослабевшей Византии роль главной хранительницы православия. Она была не хуже и не лучше Первой, она была другая. Ведь
с эпохой Второй империи ассоциируется Святая Русь с идеологией
Рублева и общегосударственным видением Сергия Радонежского.
Вторая Империя, достигнув своего пика, разрушилась в конце
XVI - начале XVII в., когда стараниями русского народа она существенно раздвинула свои границы и прирастилась Сибирью, но в пламене суровой Смуты потеряла самое главное – Москву. И вновь, оказавшись на грани исчезновения как самостоятельного государства, казалось, ничто не предвещает нового качественно иного возрождения. Но
из провинциальных российских глубин материализовались силы народного ополчения и, ведомое гражданином Мининым и рюриковичем
князем Пожарским, это ополчение изгнало из Москвы польские войска
и переметнувшееся к ним боярство. На Земском Соборе 1613 г. народ
заложил основы новой Третьей Империи, вручив ее дому Романовых.
За свои триста лет Третья Империя добилась огромных результатов: сплотила огромные территории, сложилась потрясающая культура, ликвидировавшая полное господство Западной Европы в понимании и толковании европейскости как универсальной цивилизации.
Но и эта империя превратилась в прах. Большевистское военнополитическое руководство задалось целью положить весь оставшийся
русский ресурс на алтарь мировой революции.
К началу 1918 года, когда большевики заключили Брестский мир,
когда от империи стали отваливаться Финляндия, Польша, Украина,
Закавказье, крах российского государства стал историческим фактом.
Без сомнения, большевистское руководство сыграло огромную роль в
ускорении развала Российской империи, оно с поразительным цинизмом и эффективностью способствовало развалу армии, применило
идею «самоопределения наций» для борьбы против своих врагов.
Многомиллионная вооруженная масса крестьян как социальная
стихия пришла в движение, и этот поток смыл все. Несчастным поколением оказалась русская элита начала ХХ века, цвет российской нации. К тому времени уже налицо были все признаки вырождения и
гибели Российской Империи. Один из них – неспособность имперской
военной элиты реализовать свое профессиональное предназначение.
Она пережила позор военного поражения от Японии, мало что могла
противопоставить немецкой военной машине. И, наконец, даже при
помощи нескольких государств, сумела показать свое военнополитическое и оперативное бессилие в ходе Гражданской войны.
Красная армия, которой руководили штатский Бронштейн, недоучившийся студент Фрунзе, семинарист Сталин, поручик Тухачевский,
есаул Буденный, матрос Дыбенко, пролетарий Ворошилов, одолела
военную элиту империи – Корнилова, Деникина, Колчака, Юденича,
Врангеля.
Это, казалось бы, невозможно, а, оказывается, возможно только в
том случае, если страна и народ обречены, и ничто их спасти не могло.
Ведь если цвет нации вступает в борьбу и проигрывает малообразованным и абсолютно неопытным ни в хозяйственном, ни в организационном отношении революционным дилетантам, это значит, что у
государства в том его виде не было шансов на выживание. Другими
словами, «люмпены», маргиналы победили подлинную элиту, лучших
людей страны. Получается, что Российская империя была приговорена.
Вместе с тем история показала, что главным итогом великой российской революции стал вовсе не коммунизм «в отдельно взятой стране», а сама страна, организованная в новую Четвертую Империю –
СССР [1, 18].
Конечно, большевики ненавидели империю, но именно они-то ее
и восстановили. (Иными словами, Советское государство обрело свою
традиционную, естественную историческую форму). Сегодня очевидно, что именно СССР стал возродившейся Российской империей.
Сначала под руководством Ленина к концу Гражданской войны
удалось собрать около 95 процентов территории бывшей Российской
империи. В 1939-1940 годах Сталин добрал оставшееся. Только финнам удалось выстоять и не вернуться в империю. В начале 50-х годов
Советский Союз вместе с союзниками и сторонниками контролировал
почти четверть земной суши.
Мне кажется, можно с большой долей объективности зафиксировать момент фактического возрождения Империи. Сам процесс начался с восстановления территории, создания союзных централизованных
структур управления и признания возможности построения социализма в отдельно взятой стране. Безусловно, это означало приоритет национального над интернациональным. В конце 30-х годов в государственный имперский пантеон, помимо культа Ленина, официально был
включен великий князь Александр Невский, царь Иван Грозный, император Петр I. А завершение этого процесса есть основания датировать 1943 годом. Ведь имели место поистине символические события:
вместо «Интернационала» узаконен новый гимн «Союз нерушимый»,
по своему стилю, безусловно, имперский; в армии появляются погоны,
демонстрирующие связь с прошлым, вводятся ордена Кутузова и других прославленных русских полководцев; РПЦ получает возможность
значительно активизировать своя деятельность. Все это демонстрирует
преемственность государства: СССР фактически позиционирует себя
прямым наследником Российской империи [1, 19].
Советская Империя больше полувека была фактором мирового
развития и мирового баланса сил. Советский Союз вышел в космос и
расщепил атомное ядро, выстоял в страшной Второй мировой и вклинился в самую сердцевину Европы. И, добившись всего этого, Четвертая Империя повторила судьбу своих предшественниц – рухнула, похоронив под собственными руинами человеческие жизни и судьбы,
сокровища научно-технической мысли и их инженерное воплощение,
уникальную имперскую подлинно гуманистическую культуру [5, 23].
В 1991 году погиб СССР, но наибольший обломок регенерировался и стал целым – основой новой государственности.
Сегодняшняя Россия приняла название нации, которая всегда занимала ее территорию, примирив тем самым государство и народ. Из-за
своей бурной имперской истории она унаследовала одну характерную
черту: она остается полиэтнической и поликультурной. Русские живут
в контакте с другими народами, в числе которых 20 миллионов мусульман на 140 миллионов жителей. Совместное проживание народов
не было в России следствием миграции, оно происходило в результате
продвижения русских на земли других народов, из которых одни
предпочли государственную самостоятельность в 1992 году, в то время
как другие остались гражданами новой России. Отсюда, на мой взгляд,
некоторая неуверенность в самоидентификации. Сегодня все говорят и
«русские», и «российские».
Российская Федерация, в настоящее время уже провозглашая себя
сверхдержавой, пусть пока в части энергетики, находится в сложном
состоянии перехода из одной имперской фазы в другую.
Откуда такое ощущение? Еще вроде бы совсем недавно слова
«патриотизм» и «государственность» были чуть ли не бранными сродни мракобесной отсталости. Однако вскоре власть вдруг заговорила на
языке государственности, вдруг вспомнила, что есть у России национальные интересы; в горниле чеченских событий вызрела идея территориальной целостности. Не здесь ли произошло зачатие следующей
Российской империи? Косвенное свидетельство этому – становящаяся
все более понятной абсурдность отпадения от России Украины, Белоруссии, Кавказа, Казахстана. Возникает ощущение объективной необходимости к сближению. Не потому ли одновременно с ростом такого
ощущения усиливаются организуемые внешними силами пропагандистские акции, формирующие «откровенно антироссийские настроения,
проводятся информационно-политтехнологические спецоперации по
насаждению на постсоветском пространстве прозападных режимов?»
[5, 23].
И это отчасти верно, поскольку, и об этом свидетельствует исторический опыт, все русские империи всегда представляли собой альтернативу Западу, зачастую беря на себя ответственность за само существование европейской цивилизации.
Библиографический список
1.
2.
3.
4.
5.
6.
7.
Бондарев, В. Нет у революции конца? Русский транзит: из империи в
империю [Текст] / В. Бондарев// «Родина». – 2007. – № 2.
Каррер, д’Анкосс Э. Евразийская империя: История Российской империи
с 1552 г. до наших дней [Текст] / Э. д’Анкосс Каррер. – М., 2007.
Какая история нам нужна [Текст] // Литературная газета. 2007. № 50.
Ливен, Д. Российская Империя и ее враги с XVI века до наших дней
[Текст] / Д. Ливен. – М., 2007.
Проханов, А. Пятая империя [Текст] / А. Проханов // Политический класс. –
2006. – № 7.
Энциклопедический словарь. Изд. Ф. Брокгауз, И. Евфрон. – СПб, 1894. Т. XIII.
Pagden, A. Lords of All the World [Text] / A. Pagden. – News Haven, 1995.