ПУТИ ПОДНЕБЕСНОЙ 中国之路

Белорусский государственный университет
Республиканский институт китаеведения имени Конфуция
Кафедра языкознания и страноведения Востока БГУ
Минский городской научно-педагогический центр «Тайген»
ПУТИ
ПОДНЕБЕСНОЙ
中国之路
Сборник научных трудов
论文集
Выпуск III
第三集
В двух частях
两册
Часть 2
下
Минск
РИВШ
2013
УДК 811.58/082
ББК 81.2Кит.я43
П
90
Сборник основан в 2006 году
Рекомендовано
советом Республиканского института китаеведения имени Конфуция
Белорусского государственного университета
(протокол № 1 от 5 ноября 2012 г.)
Редакционная коллегия:
доктор филологических наук, профессор А. Н. Гордей (отв. ред.);
Чрезвычайный и Полномочный Посол Китайской Народной Республики
в Республике Беларусь Гун Цзяньвэй (зам. отв. ред.);
доктор экономических наук, профессор А. В. Данильченко;
кандидат экологических наук, доцент Лю Сулин;
кандидат филологических наук, доцент Л. М. Середа;
кандидат искусствоведения, доцент Е. Ф. Шунейко;
кандидат исторических наук, доцент В. Р. Боровой
Рецензенты:
доктор философских наук, профессор Л. Е. Криштапович
доктор филологических наук, профессор В. И. Коваль
Пути Поднебесной : сб. науч. тр. Вып. III. В 2 ч. Ч. 2 / редкол.:
А.
П Н. Гордей (отв. ред.), Гун Цзяньвэй (зам. отв. ред.). – Минск : РИВШ,
90 2013. – 168 с.
ISBN 978-985-500-641-2.
Сборник подготовлен по материалам III Международной научнотеоретической конференции «Китайская цивилизация в диалоге культур», проходившей в Минске 28–29 ноября 2012 г. в Белорусском государственном университете. В статьях раскрываются китаеведческие проблемы в таких отраслях научного
знания, как лингвистика, литературоведение, международные отношения, география,
история, философия, юриспруденция, религиоведение, искусствоведение, педагогика.
Предназначен для научных работников, преподавателей китайского языка и
литературы, аспирантов, магистрантов, студентов, а также для всех интересующихся китаеведением.
УДК 811.58/082
ББК 81.2Кит.я43
ISBN 978-985-500-641-2 (Ч. 1)
ISBN 978-985-500-643-6
© РИКК БГУ, 2013
© Оформление. ГУО «Республиканский
институт высшей школы», 2013
2
ШКОЛА
МОЛОДОГО
КИТАЕВЕДА
КИТАЙСКИЙ ЯЗЫК
В УСЛОВИЯХ ГЛОБАЛИЗАЦИИ
3
БИЛИКЭ САЙМЭЙТИ
студентка 3-го курса филологического факультета Белорусского государственного университета (КНР)
научный руководитель − Н. Н. Скворцова, доцент кафедры прикладной лингвистики филологического факультета БГУ, кандидат филологических наук, доцент
ВЫРАЖЕНИЕ ОБОБЩЕННОГО СУБЪЕКТА В РУССКОМ ЯЗЫКЕ
С ПОЗИЦИИ НОСИТЕЛЕЙ КИТАЙСКОЙ ЛИНГВОКУЛЬТУРЫ
В межкультурном образовании грамматика занимает не менее важное место, чем лексика и фразеология. Как пишут учѐные, грамматика выполняет
культурологическую функцию [1, с. 47]. Поэтому мы, иностранные студенты,
не только узнаѐм способы выражения различных отношений в русском языке
(пространственных, временных, условных, причинно-следственных и т. д.), но
и учимся осознавать значения грамматических явлений, типичных для русской
культуры, понимать «культурологический смысл» грамматических структур,
а не просто формально-коммуникативный смысл языковых средств и их отличие от соотносительных грамматических структур в родном языке.
В этом плане особенно интересными и важными представляются нам способы выражения обобщенного субъекта. Так, в русском языке имеются предложения, выражающие действия, которые возможны для любого лица. Многие
из этих предложений широко употребляются в разговорной речи, используются
в публицистике, в устном народном творчестве. Например, предложения с
обобщѐнным субъектом со сказуемым в форме 2 л. ед. ч.: «Когда читаешь хорошую книгу, не тратишь время зря»; «Повторяешь старое − узнаѐшь новое» (Конфуций). Такие предложения выражают обобщение, извлечѐнное из
опыта говорящего, и называют действие, возможное для любого лица, при этом
представление о субъекте передаѐтся максимально обобщѐнно.
Предложения со сказуемым во 2 л. ед. ч. часто выражают характеристику
предмета или явления: «Такие книги читаешь с удовольствием».
Также в предложениях со сказуемым во 2 л. ед. ч. может идти речь о вынужденных, неизбежных действиях (как правило, говорящий выражает недовольство, отрицательно оценивает неизбежность действия) : «Вы решили поехать в Москву?» − «Поедешь: директор приказал» / «Хочешь или не хочешь,
а поедешь: директор приказал» (вынужденное, неизбежное действие; чаще с
глаголами совершенного вида, причѐм это действие в подобной ситуации может совершить любой) .
Понятие обобщѐнного субъекта может передаваться предложениями со
сказуемым в форме 3 л. мн. ч.: «Судят не по словам, а по делам» (посл.); «Заявления пишут по форме»; «Улицу переходят в установленных местах»; «У нас
носят длинные юбки и платья»; «В нашей стране это блюдо готовят иначе»;
«Эти фрукты едят с кожурой»; «Так не поступают».
4
В предложениях (или в предикативных частях сложных предложений) со
сказуемым, выраженным повелительным наклонением глагола, речь идѐт о том,
что следует и чего не следует делать (обычно с глаголами несовершенного вида). «Век живи, век учись» (посл.); «Учите китайский язык хотя бы для того,
чтобы разговаривать со своими внуками» (изречение старых китаистов) .
Представление об обобщѐнном субъекте передаѐтся в предложениях со
сказуемым во 2 л. мн. ч. и с местоимением вы: «Когда вы читаете хорошую
книгу, вы не тратите время зря»; «В лесу вы дышите легко и свободно».
В предложениях с местоимением мы и сказуемым в 1 л. мн. ч. передаѐтся
обобщѐнное представление о субъекте как коллективном деятеле, называются
действия, возможные для любого лица, или действия обычные, типичные для
всех или многих. Например: «Написание слов мы проверяем по словарю»;
«В лесу мы дышим легко и свободно»; «Мы рассматриваем это явление на
широком временном фоне»; «Если мы идѐм вперѐд в знании, но уступаем в
нравственности, то мы идѐм назад» (Аристотель). Такие предложения широко
используются в научной и научно-популярной литературе, в публицистике.
Между тем истинный смысл таких предложений, отражающих особенности русской культуры, русского сознания, не всегда понятен китайским студентам. «Русская культура по параметру ориентации на коллектив или на отдельного человека тяготеет к культурам восточным, т. е. коллективистским» [2, с. 11], следовательно, русская и китайская культуры в определѐнном
отношении сближаются. Значит, грамматические явления, выражающие особенности русского менталитета, могут быть вполне понятны представителям
китайской культуры. Однако китайские студенты не всегда правильно понимают смысл таких предложений: воспринимают предложения с местоимениями
мы и вы как предложения не с обобщѐнным субъектом, а конкретным; предложения со сказуемым в форме пр. вр. мн. ч. или наст. вр. мн. ч. понимают как
предложения с неопределѐнным субъектом, а не обобщѐнным. Cр.: «Раньше
это слово писали с большой буквы. Сейчас это слово пишут с маленькой буквы» (обобщѐнный субъект) и «Вам звонили», «Вам звонят» (неопределѐнный
субъект).
Часто носители китайской лингвокультуры не понимают, почему русские
(или белорусы, говорящие по-русски) делают выбор в пользу предложений со
сказуемым в форме 2 л. ед. ч. в тех случаях, когда речь о действии говорящего.
Например: «Что ты пишешь?» − «Составляю список покупок, а то забудешь
что-нибудь, и придѐтся снова идти в магазин» (можно было бы так ответить:
«Составляю список покупок, а то (я) забуду что-нибудь...»); «Ты всѐ-таки согласилась взяться за эту работу?» − «Поневоле согласишься» (ср.: «Я поневоле согласилась» или «Да, (я) согласилась»); «Значение некоторых слов без словаря не поймѐшь» (можно и так сказать: «Значение некоторых слов без словаря
непонятно»). Без специального комментария преподавателя трудно понять подобные предложения: «Игорь, ты ходишь домой пешком?» − «Да, когда устанешь, хочется пройтись пешком, отвлечься»; «Тяжело летом сдавать экзамены: все гуляют, а ты сидишь над книгами, всѐ учишь и учишь...». Важно
5
понять, что таким образом передаѐтся включение личного опыта говорящего
в опыт других людей, говорящий делает то, что может делать его собеседник,
то, что могут делать и другие лица.
На наш взгляд, трудности, с которыми сталкиваются китайские студенты
при изучении способов выражения обобщѐнного субъекта, связаны во многом
с тем, что с самого начала в сознании закрепляется прочная связь между формой и выражаемым ею значением, т. е., например, предложения со сказуемым
во 2 л. ед. ч. с местоимением ты или без него выражают действия 2 л., а не 1 л.,
не говорящего. Ср.: «Лето, а ты сидишь и учишь» (говорящий о собеседнике)
и «Лето, а ты сидишь и учишь» (говорящий о себе).
Между тем понимание того, почему носители русского языка выбирают
такие предложения, почему эти предложения широко употребляются в русской
речи, очень важно для овладения русским языком как средством общения,
в особенности это важно в современных условиях обучения/учения, когда речь
идѐт о межкультурном образовании средствами русского языка.
Литература
1. Методика межкультурного образования средствами русского языка как иностранного / А. Л. Бердичевский [и др.]; под ред. проф. А. Л. Бердичевского. − М., 2011. – 184 с.
2. Тер-Минасова, С. Г. Личность и коллектив в языках и культурах / С. Г. ТерМинасова // Вестник Московского университета. Сер. 19. Лингвистика и межкультурная коммуникация. – 2003. – № 2. – С. 717.
6
ВАН ЧЖЭНЬЛАНЬ
студентка факультета философии и социальных наук Белорусского государственного университета (КНР)
ПРОБЛЕМА ИЗУЧЕНИЯ ИЕРОГЛИФА НА ЗАНЯТИЯХ
ПО КИТАЙСКОМУ ЯЗЫКУ КАК ИНОСТРАННОМУ
(ИЗ ОПЫТА РАБОТЫ С УЧАЩИМИСЯ МЛАДШЕГО
И СРЕДНЕГО ШКОЛЬНОГО ВОЗРАСТА)
Китайский язык является одним из самых древних языков. Он обладает
самой древней из используемых в настоящее время видов письменности. Китайский иероглиф стал основой для создания письменности в таких странах,
как Япония, Вьетнам, Корея и др.
Специфика восприятия слова и текста на китайском языке
В основе китайской письменности, в отличие от большинства западных
языков, лежит образный иероглиф, который в первую очередь передает значение, а затем фиксирует произношение.
Читая печатный русский текст вслух, человек может произносить слова, не
в полной мере осознавая значения языковых единиц, а затем, возвращаясь к
прочитанному, постепенно понимать смысл предложения. Услышав русское
слово, если оно правильно произнесено, можно понять, что оно значит и как
пишется. В китайском языке, наоборот, для правильного понимания текста требуется его непосредственное визуальное восприятие. Услышав слово, человек
вряд ли сразу поймет, как оно пишется, даже если слово прозвучит в контексте.
Увидев китайский текст, даже если читатель не знает, как произносить точно
все иероглифы, понять их смысл он сможет. В китайском языке огромное количество иероглифов с одним и тем же произношением, в то время как иероглифы
только с одним значением встречаются редко. Поэтому без контекста, пока не
увидишь иероглиф, невозможно точно определить, какой именно это иероглиф,
в связи с чем у китайцев более развито зрительное восприятие, чем слуховое.
Таким образом, китайский язык позволяет развивать скорее образное мышление, чем логическое. Когда китайцу что-то не ясно, всегда легче объяснить непонятное наглядно, чем на словах. Это объясняет тот факт, почему существует
так много сильно отличающихся между собой диалектов в разных областях Китая, и общий китайский язык (мандарин) был создан только в 1955 г., а до этого народ в этой стране все равно свободно общался между собой. Таким образом, можно сказать, что русский язык передает письмо через произношение,
а китайский язык передает произношение через письмо.
Смысл транскрипции и целесообразность ее использования
в практике преподавания китайского языка
Какое же место занимает транскрипция китайского иероглифа знакомыми
нам латинскими буквами в практике преподавания китайского языка? То, с чего
большинство преподавателей начинает занятия, – всего лишь вспомогательный
способ для обучения китайскому произношению, фонетический помощник, ко7
торый выполняет функцию «ударения» в русском языке. В оригинальных китайских текстах вы не увидите транскрипции нигде, только в учебниках! Если
целью обучения является практическое овладение, тогда зачем делать слишком
сильный акцент на фонетической стороне языка? В отличие от ударения, транскрипция создает иллюзию того, что она достоверно передает «настоящий» китайский язык, что знание всех вариантов транскрипции равно знанию китайского языка! Настоящие китайские иероглифы таким образом остаются в стороне
как тяжелый бессмысленный груз.
На практике наблюдается, что если сначала детей обучают только транскрипции, то после усвоения большинства вариантов транскрипции, они читают текст только «по верхней строчке», т. е. по транскрипции, и совершенно игнорируют существование иероглифов. Чем богаче становится словарный запас,
тем выше вероятность того, что дети начнут путать значения слов, ведь, как
уже было сказано выше, с одним вариантом транскрипции соотносится огромное число иероглифов. Таким образом, чем позже знакомить учеников с иероглифами, тем сложнее осуществление этого процесса, тем больше трудностей
для дальнейшего обучения, тем выше вероятность потери интереса к иероглифам и далее к китайскому языку в целом.
Ученики, начинающие изучать китайский язык с иероглифами, наоборот,
сохраняют бóльший интерес и обращают больше внимания на иероглифы. Они
склонны искать в большом незнакомом тексте без транскрипции знакомые для
себя иероглифы или хотя бы их части и предпочитают сравнить похожие по
написанию иероглифы. Таким образом, развиваются механизмы зрительного
восприятия и образного мышления, что стимулирует развитие речи на китайском языке.
Проблема освоения иероглифов и возможные варианты ее решения
У сложных по написанию иероглифов значение проще, а у простых иероглифов значение сложнее, они реже используются. Возникает проблема: если
учиться по пути усвоения иероглифов, то сложно использовать их для создания
единого простого связного текста, что вызывает трудность их воспроизведения.
Если учиться с позиции работы со связным текстом, как предлагается в большинстве методик, то трудно сразу вводить написание большого числа иероглифов, так как они обычно очень сложны в начертании.
Обратимся к результатам исследований в данной области.
McGinnis (1995), изучая стратегии освоения иероглифов студентами, обнаружил, что многие иностранные студенты предпочитают использовать стратегии «механическое повторение» и «выдумывание сказки» для запоминания
иероглифов [2].
Jiang и Zhao (2001) повторили исследование McGinnis и получили сходный
результат. Они делали акцент на стратегии повторения и образа иероглифов [11].
Ke (1998) к списку эффективных стратегий, кроме двух названных («механическое повторение», «сочинение сказки») , добавил стратегию «синтез элементов» [1].
8
Ye (2000) проводил исследование с участием студентов из разных стран с
различным уровнем владения языком и пришел к выводу, что студенты с более
высоким уровнем владения языком более успешны в соотнесении образов со
звуками. Таким образом, начертание очень важно не только для студентов
начального уровня владения языком, но и более высокого [12].
Zeng (2000) на основании исследования 18 студентов из Германии сделал
вывод о наиболее эффективных стратегиях запоминания иероглифов студентами с начальным уровнем владения языком (перевод и флэш-карта) и среднего
(разбивание иероглифов на части и повторение их) [9].
Hong (2005) провела эксперимент с американскими студентами, начинающими изучать китайский язык, и обнаружила, что иероглифы, ассоциируемые с
определенными изображениями, запоминаются лучше и сохраняются в памяти
надолго [10].
Данные исследования были проведены с участием студентов, т. е. взрослых испытуемых. Нужно отметить, что с возрастом у обучаемых повышается
интерес к иероглифам и уменьшается интерес к произношению или чтению
вслух на китайском языке. Несмотря на это, целесообразно изначально мотивировать учащихся к изучению иероглифов, развивать интерес к их освоению.
Кроме того, изучение иероглифов обязательно в работе над формальной
и смысловой стороной текста, т. е. необходимо изучать иероглифы, встречающие в тексте. Чтобы преодолеть сложность начертания иероглифов, требуется
тщательное объяснение их конструкции.
И последнее: не следует в тексте параллельно с иероглифами использовать
их транскрипцию. Транскрипцию можно поместить в дополнительную иллюстрирующую таблицу. Как известно, повторение − мать учения: чем чаще ученик обратится к интерпретации иероглифа в другом месте, а не в тексте, тем
лучше он запомнит его содержание. Чем больше усилий будет затрачено в процессе учебы, тем лучше будет результат. Как говорится, люди никогда не ценят
то, что получено легко.
Исследование отношения белорусских школьников
к проблеме овладения иероглифами
С целью выявления отношения белорусских школьников, изучающих китайский язык, к проблеме овладения иероглифами было проведено эмпирическое исследование путем опроса учеников гимназии № 11 г. Минска. В опросе
приняли участие 24 человека, среди них 15 девочек и 9 мальчиков; возраст испытуемых – от 8 до 14 лет; время изучения китайского языка – от двух месяцев
до четырех лет. Изучение китайского языка не является обязательным, а предлагается как факультативный курс
Учащимся были заданы шесть вопросов, направленных на выявление цели
изучения китайского языка, впечатления о китайском языке, важности овладения иероглифами, представления о структуре и содержании иероглифа, предпочтения транскрипции или иероглифа, а также выявления интереса к Китаю и
китайской культуре.
9
Результаты исследования показали, что школьники изучают китайский
язык из интереса (67 %); им нравится именно китайский язык (а не только иероглиф или транскрипция, и даже не китайская культура в целом) (67 %).
У большинства школьников первые впечатления от китайского языка связаны
с необычными иероглифами, которые для них похожи на рисунки (50 %). Рисуя
иероглифы, они предпочитают думать не только о его структуре или форме, но
и значении данного иероглифа (42 %). Большинство из них (75 %) считает, что
иероглиф очень важен для знания китайского языка, однако им, безусловно,
легче читать транскрипцию (71 %). Такие результаты показывают, что китайский язык для белорусских школьников загадочен и очень интересен, даже
в большей степени, чем культура. Говоря о китайском языке, белорусские
школьники сразу ассоциируют его с иероглифами (67 %). Можно сказать, что
иероглиф, который занимает значительное место в китайской культуре, для них
даже символизирует китайский язык. Несмотря на то, что белорусским школьникам легче воспринимать произношение с помощью транскрипции, значение
китайского слова передается именно иероглифами. Однако структура или части
определенного иероглифа часто создают трудность его запоминания
и начертания, что требует больших усилий в овладении иероглифами и, как
следствие, снижает интерес школьников к их изучению.
Существуют половые различия в отношении к процессу овладения иероглифами. Среди опрошенных девочек 93 % рассматривают иероглифы как
очень важную часть изучения китайского языка, среди мальчиков 56 % указывают на среднюю степень важности овладения иероглифами.
Рисуя иероглифы, девочки думают о значении данного иероглифа, его
структуре или части (47 % и 47 %). В то же время мальчики думают больше
о его значении (56 %), чем о структуре (33 %). Кроме того, девочки обращают
внимание на понимание значения слова через иероглифы, 27 % легче понять
значение через иероглифы, 20 % – через транскрипцию. Мальчикам легче и читать, и понимать с помощью транскрипции (33 %).
Многие психологи отмечают, что у девочек в дошкольном и младшем
школьном возрасте обычно лучше развита речь. Но их ответы более однообразны, а их мышление более однотипно. В речи мальчиков больше проявляется индивидуальность, они нестандартно и интересно мыслят, но их внутренний мир
часто скрыт от внешнего наблюдателя, они реже раскрывают его в словах. Психологи считают, что женщины (и девочки) превосходят мужчин в успешности
решения речевых заданий. Даже изначально неречевые задачи они могут решать
речевым способом. Женщины обычно лучше выполняют уже не новые, типовые,
шаблонные задачи, но когда требуется тщательность, проработка деталей, реализация исполнительской части они справляются хуже мужчин [3; 5; 7; 8].
Половыми различиями в речевом развитии можно объяснить и трудности
усвоения иероглифов, возникающие у испытуемых мальчиков и девочек.
Проведенное исследование показало, что школьники различных возрастов
также относятся к иероглифам по-разному. Рисуя иероглифы, школьники
младшего возраста больше думают о структуре или частях данного иероглифа
(45 %), в то же время школьники среднего возраста уже больше задумываются
10
о значении этого иероглифа (62 %), чем о его структуре (38 %). Так как имитационный навык развивается с возрастом, школьники среднего возраста обладают умением конспектировать и переписывать тексты с бóльшей скоростью, чем
школьники младшего возраста, что позволяет им обращать внимание на то, что,
как и почему они это делают.
Н. В. Имедадзе подчеркивает, что понятие второго языка логически невозможно без понятия первого языка, поэтому характеристика любой формы усвоения второго языка должна строиться на сопоставлении с процессом овладения
первого языка [6]. Несмотря на то, что требование многих психологов начинать
изучение иностранного языка как можно раньше объясняется особенностями
возрастного развития ребенка (сензитивный период речевого развития – до 5
лет – период осознания языковых правил, формирования общей сетки житейских, бытовых, по Л. С. Выготскому, понятий, период построения ребенком ситуативного развернутого высказывания [4]), все отмечают, что изучение иностранного языка должно начинаться на основе уже сформированного опыта
владения родным языком, т. е. в 5–6 лет. Другими словами, степень владения
родным языком создает основу для изучения второго языка, она определяет
уровень успешности освоения второго языка. Результаты нашего исследования
соответствуют выводам, сделанным лингвистами.
Отношение изучающих китайский язык к проблеме овладения иероглифами зависит и от длительности изучения языка (менее и более двух лет).
Было обнаружено, что после первого года обучения школьники начинают
обращать внимание на тоны, передаваемые транскрипцией, при этом значимость самих иероглифов для них снижается (с 80 % до 71 %). Кроме того, аналогично возрастным различиям, с повышением уровня владения китайским
языком ученики думают о значении иероглифа больше, чем о его структуре.
Интересно, что на начальном уровне ученики лучше понимают значение слова
через иероглифы, чем через транскрипцию, а ученики продвинутого уровня
наоборот. Владеющие знанием о транскрипции, ученики продвинутого уровня
обучения уже меньше обращают внимание на «загадочные рисунки» и игнорируют информацию о самом значении слова внутри иероглифов. Этот результат
может служить доказательством того, что чем лучше ученики знают транскрипцию, тем сложнее им будет переходить на изучение иероглифов.
Таким образом, транскрипция – это всего лишь вспомогательный способ
изучения китайского произношения, ориентирован и эффективен только для
изучения 4 тонов в фонетике китайского языка. Она не передает значения слов
и не несет никакой семантической информации. Необходимо вовремя переключить внимание учащихся на овладение иероглифами, и этот процесс желательно начать в конце первого года изучения китайского языка как иностранного.
Литература:
1. Ke, C. Effects of strategies on the learning of Chinese characters among foreign language
studies / С. Ke // Journal ofthe Chinese Language Teachers Association. – 1998. – № 33(2)
. – Р. 93–112.
11
2. McDonough, S. H. Learner strategies / S. H. McDonough // Language Teaching. –
1999. – 32. – Р. 1–18.
3. McGinnis, S. Student attitudes and approaches in the learning of written Chinese /
S. H. McDonough // Paper presented at the Annual Conference of the American Association
for Applied Linguistics. – Long Beach, 1995. – CA.1.
4. Ван Дейк, Г. А. Стратегия понимания связного текста / Г. А. Ван Дейк // Новое в
зарубежной лингвистике. – М., 1998. – Вып. 23. – С. 153–211.
5. Выготский, Л. С. Мышление и речь / Л. С. Выготский. – 5-е изд., испр. – М.,
1999. – 352 с.
6. Гак, В. Г. К проблеме соотношения между структурой изучения и структурой понимания иностранного языка / В. Г. Гак // Психология и психолингвистические проблемы владения и овладения языком. – М., 1989. – С. 67–79.
7. Имедадзе, Н. В. Раннее двуязычие и обучение второму языку детей шестилетнего
возраста / Н. В. Имедадзе // Психологические основы обучения неродному языку.
Хрестоматия: учеб.-метод. пособие / Рос. акад. образования, Моск. психол.-соц. ин-т;
сост. А. А. Леонтьев. – М.; Воронеж: Моск. психол.-соц. ин-т МОДЭК, 2004. – С. 125–
192.
8. Сахарный, Л. В. Изучение цельности и связности текстов при обучении иностранному
языку / Л. В. Сахарный // Семантика целого текста. – Одесса, 1997. – С. 307–324.
9. Тарасов, Е. Ф. Межкультурное общение – новая онтология анализа языкового сознания / Е. Ф. Тарасов // Этнокультурная специфика языкового сознания. – М., 1996. –
С. 7–22.
10.
曾金金.德國學生學習漢字的情況及其學習策略 / 曾金金 // 語言研究─國際漢語
教學學術研討會論文集. – 2000. – p. 327–331.
11.
洪慧燕.以圖象有效地學習漢字/洪慧燕//華語文教學研討會論文集. – 2005. – 第 4
冊. – Р. 197–206.
12.
江新.趙果初級階段外國留學生漢字學習策略的調查研究/江新//語言教學與研
究. – 2001. – 第 4 期.
13.
葉德明.外籍生漢字書寫策略探討 / 葉德明 //華語文教學研討會論文集第三冊教
學應用組. – 2000.
12
ГЭ ИНЬ
студентка факультета международных отношений Белорусского государственного университета (КНР)
ОТНОШЕНИЕ СПЕЦИАЛИСТОВ
К ИЗУЧЕНИЮ КИТАЙСКОГО ЯЗЫКА И ВНЕДРЕНИЕ МОБИЛЬНОЙ
НАВИГАЦИИ В СФЕРЕ ТУРИЗМА
В социальной организации современного общества туризм занимает особое место. Это, пожалуй, самая многосторонняя и динамичная характеристика современной
цивилизации, выражающаяся в добровольной временной смене ритма жизни, места
проживания и часто – социокультурного окружения в целом.
Беларусь, находясь в центре Европы, имеет свои преимущества не только в
географическом положении, но и в девственности природы, гостеприимстве
народа, чистоте и ухоженности городских улиц.
По статистике международной организации «Всемирный совет по путешествиям и туризму» (ВСПТ), в 2011 г. суммарный вклад туризма в ВВП составит
2,6 млрд долл. (4,5 % ВВП), а в 2012 г. ожидается увеличение данного показателя на 3,6 %. Занимая 104 место на международном уровне, в 2012 г. Беларусь
привлекала 121 000 международных туристических прибытий, генерируемые
0,7 млрд долл. Следовательно, для Беларуси актуальным является вопрос развития въездного туризма. А Китай, сотрудничая с Республикой Беларусь в сфере туризма уже более 15 лет, является крупнейшим государством в мире по
численности населения. Занимая четвертое место в мире по территории, Китай
граничит со многими странами, такими как Индия, Казахстан, Россия, Вьетнам
и т. д. Самая большая в мире численность населения (1,3 млрд) предполагает
наличие огромного потенциала для развития выездного туризма. По прогнозам
ВТО, к 2020 г. число выезжающих за рубеж китайских граждан достигнет
100 млн чел., средний ежегодный рост в 1995–2020 гг. составит 12,8 %, а доля
КНР на выездном туристском рынке мира может вырасти с 0,9 % в 1995 г. до
6,4 % в 2020 г. Сами китайцы являются большими любителями путешествий,
поскольку улучшение качества жизни китайского народа позволяет им посещать многие страны мира. По прогнозам Всемирной туристской организации,
Китай стремительными темпами движется к тому, чтобы стать лидером мировой туристической индустрии. Беларусь – новая в туристическом плане страна
для Китая. Проведение белорусами более активной работы позволит увеличить
поток китайских туристов в страну и валютных поступлений.
Исследование отношения специалистов в сфере туризма
к изучению китайского языка
Для изучения отношения будущих специалистов в сфере туризма
к китайскому языку было проведено исследование с помощью опросника студентов 4 курса факультета международных отношений БГУ. В исследовании принимали участие 20 человек (1 мужчина и 19 женщин). Опросник состоял из семи вопросов, целью которых было исследование отношения будущих специалистов в
сфере туризма к изучению китайского языка. Только 10 % участников изучают
китайский язык. Из числа респондентов, не изучающих китайский язык, 45 % не
13
сталкиваются с ним в повседневной жизни (в данной ситуации ответ понимается
как встреча с китайскими студентами в университете). Ответы «в учебных материалах» и «в экскурсиях» занимают только 5 %. Большинство из них считает, что
«китайский язык не влияет на будущую работу» (80 %), и мало кто из них имеет
желание изучать китайский (10 %). Основным мотивом изучения китайского языка является личное желание человека, собственный интерес.
Таким образом, в исследовании не выявлено специалистов, изучающих китайский язык для применения его в дальней работе. Будущие специалисты в
сфере туризма считают, что китайский язык не будет необходим им в дальнейшей рабочей деятельности, что вероятность найти работу, где потребуется знание китайского языка, ничтожна мала. Высокий процент столкновения с китайским языком «в университете» указывает на то, что в межкультурной коммуникации не существует препятствий для трансформирования китайского языка.
Следует отметить, что в немногих университетах предлагается и обеспечивается возможность изучения китайского языка для свободного выбора изучения
первого или второго иностранного языка будущим специалистам в сфере туризма. Во-первых, географическое положение ограничивает посещения китайских туристов в страну, поэтому турагентствам невыгодно организовывать
маршруты. Китай богат потенциальными туристическими ресурсами. Нерентабельность состоит в большой первоначальной затрате – например, зарплата
профессионалу, имеющему необходимую языковую и деловую способность.
Во-вторых, изучение студентами китайского языка является неформальным и
несистемным. Возможно, китайский сильно отличается от русского, и это, безусловно, составляет сложность для студентов при его изучении.
Мобильная навигация
Предлагается один эффективный вариант решения существующих проблем, которому требуется непрерывное подталкивание в практическом этапе –
создать мобильную навигацию (мобильный путеводитель).
Создание мобильного путеводителя имеет особое значение в преддверии
Чемпионата мира по хоккею 2014 г. По предварительным подсчетам, в 2014 г.
во время проведения чемпионата Минск посетит около 22 тысяч человек. Из
них около 20 тысяч – туристы и иностранные болельщики. В условиях такой
высокой концентрации туристов остро станет вопрос, как сделать так, чтобы их
пребывание в городе было максимально комфортабельным и запоминающимся.
На уровне индивидуальных пользователей использование мобильного путеводителя позволит достигнуть следующих преимуществ при организации индивидуального отдыха:
 быстро и легко получать актуальные данные о современной жизни города;
 выбирать язык для получаемой экскурсионной информации;
 влиять на содержание экскурсии через личный отбор информации, которая интересна туристу, т. е. своеобразный фильтр информации;
 снимет временные рамки и ограничения, имеющие место в традиционных экскурсиях;
 будет гарантировать возможность экскурсии независимо от того, набралась или нет экскурсионная группа;
 даст свободу личному интересу туриста в выборе маршрута экскурсии.
14
На данном этапе работы над проектом предложен действующий механизм
для создания и использования мобильных аудиопутеводителей в Беларуси. Был
найден партнер в области технической поддержки – мобильный сервис Toozla.
В качестве города был выбран Минск как наиболее крупный культурный центр
Беларуси, а экспериментальном участком стала площадь Свободы.
В разработку экскурсионных комментариев положен материал туристических
порталов, посвященных истории города. Был избран авторитетный портал по истории города minsk-old-new.com. Функция координирующего центра сводилась к обработке готового материала, формированию на его основе небольших экскурсионных рассказов, которые затем будут преобразованы в 2–3-минутные аудиокомментарии к соответствующим достопримечательностям и городской инфраструктуре.
Данный материал был переведен на китайский язык. Целью этого мероприятия является стимуляция китайских туристов путешествовать самостоятельно, упрощение
их ориентации в городе, помощь в ознакомлении с местными достопримечательностями и создание базовых условий для проживания и путешествия.
В соответствии с избранным участком был проведен поиск подходящих
каналов распространения путеводителя. На данном этапе предусмотрены два
канала: туристический портал Беларуси holiday.by, предложивший разместить
ссылки на готовящийся путеводитель в разделе «Достопримечательность»; информационно-справочные центры городов (например, информационнотуристический центр «Минск») и др.
Таким образом, ожидается, что мобильный путеводитель с точки зрения туриста будет представлять собой источник релевантной полезной информации,
удобно организованной и предоставленной, а с точки зрения предприятий индустрии питания, размещения и развлечения – эффективный способ саморекламы.
Перспективность данного варианта развития проекта при условии наличия благоприятных условий подтверждается общемировыми прогнозами.
Литература
1. В Минске к чемпионату мира по хоккею-2014 построят шесть транспортных развязок // БелТА [Электронный ресурс]. – Режим доступа: http://www.belta.by/ ru/all_news/
regions/V-Minske-k-chempionatu-mira-po-xokkeju-2014-postrojat-6-transportnyx_razvjazok
i_562758.html. – Дата доступа: 03.11.2012.
2. Управление развитием туризма в Республике Беларусь // Академия управления при
Президенте Республики Беларусь [Электронный ресурс]. – Режим доступа:
http://www.pac.by/dfiles/001110 _6554_yakovchuk_11.pdf. – Дата доступа: 07.11.2012.
3. Travel&Tourism Economicimpact 2012 // World travel and tourism council [Электронный ресурс]. – Режим доступа: http://www.wttc.org/site_media/uploads/ downloads/china2012.pdf. – Дата доступа: 15.11.2012.
4. Travel&TourismEconomicimpact 2012 BElARUS // World travel and tourism council
[Электронный ресурс]. – Режим доступа: http://www.wttc.org/site_media/uploads/ downloads /belarus2012.pdf. – Дата доступа: 15.11.2012.
5. Особенности развития туризма в Китае // 5ballov.qip.ru [Электронный ресурс]. –
Режим доступа: http://5ballov.qip.ru/referats/preview/103567/18/?referat- osobennostirazvitiya-turizma-v-kitae. – Дата доступа: 07.11.2012.
6. Белорусско-китайское партнерство: стратегический уровень взаимодействия // БелТА
[Электронный ресурс]. – Режим доступа: http://old7days.belta.by/7days_plus.nsf/
All/A597D302523590B6422571A2003864B2?OpenDocument. – Дата доступа: 15.11.2012.
15
ЛИ ЯФЭЙ
студентка 3 курса филологического факультета Белорусского государственного университета (КНР)
научный руководитель − Н. Н. Скворцова, доцент кафедры прикладной лингвистики филологического факультета БГУ, кандидат филологических наук, доцент
О ДЕЙСТВИЯХ В МЕЖКУЛЬТУРНЫХ КОММУНИКАТИВНЫХ
СИТУАЦИЯХ (НА ПРИМЕРЕ ОБРАЩЕНИЯ С ПРОСЬБОЙ)
Умение активно действовать в межкультурных ситуациях (реализовывать своѐ намерение и достигать цели) является важнейшим коммуникативным умением носителя той или иной лингвокультуры. В связи с этим рассмотрим одну из распространѐнных коммуникативных ситуаций с участием
представителей контактируемых культур – ситуацию запроса информации у
прохожего о местонахождении того или иного объекта или о направлении
движения в сторону объекта (обращение с просьбой). Так, на вопрос: «Скажите, пожалуйста, где бассейн/книжный магазин/торговый центр «Столица»? («Вы не скажете, где находится..?»; «Вы не подскажете, как пройти к..?») иностранцы часто слышат ответ: «Нет, не скажу» («А вот и не
скажу»). В такой же ситуации не раз оказывались я и мои друзья. Впервые
услышав этот ответ, я очень удивилась и расценила его как крайне невежливый, поскольку в китайском языке «не скажу» означает «не хочу вам сказать». Данный ответ я интерпретировала так: ‘не скажу, потому что не хочу, не желаю отвечать, давать информацию’. Долгое время я думала, что
люди не хотели мне ответить, потому что я иностранка (китаянка) . Только
по прошествии времени я узнала, что этот ответ означает ‘не скажу, потому
что не знаю’, а вовсе не ‘не хочу, не желаю говорить’.
Подобные ответы можно услышать и в других межкультурных коммуникативных ситуациях, например, в ситуации просьбы разменять деньги:
− Вы могли бы разменять (Вы не разменяете...) – 200 тыс.?
− Нет, не разменяю.
Похожий ответ можно услышать в библиотеке:
− Дайте, пожалуйста, вторую часть учебника по современному русскому
языку?
− Вторую не дам. Дам (могу дать) – только третью.
Мы, иностранцы, понимаем такие ответы буквально, в соответствии со
значением отрицательной конструкции. Сравните:
− Дай мне свой конспект (словарь, телефон)!
− Не дам.
Оказывается, что знаний о способах выражения просьбы и способах ответа
на неѐ недостаточно для правильных действий в межкультурных коммуникативных ситуациях. Истинный смысл остаѐтся нераскрытым, непонятым.
16
Для того чтобы иностранцы, в частности представители китайской культуры, правильно реагировали в подобных ситуациях на отрицательные по
форме ответы, нужны специальные упражнения с соответствующими заданиями, например: «Прочитайте диалоги. Скажите, что выражается в ответных репликах (как следует понимать ответные реплики). Запишите возможные ответы. Сопоставьте возможные ответы с ответами, которые
дали собеседники».
Мы считаем, что такие задания помогут нам, иностранцам, понять истинные скрытые смыслы высказываний, а значит, научат правильно действовать в
подобных коммуникативных ситуациях.
17
Е. М. ПУЗИКОВ
студент 5 курса специальности «лингвострановедение» факультета международных отношений Белорусского государственного университета (г. Минск,
Республика Беларусь)
ПРОЦЕДУРАЛЬНОЕ ПРЕДСТАВЛЕНИЕ ПРЕДМЕТНЫХ
ОБЛАСТЕЙ НА ПРИМЕРЕ КИТАЙСКО-РУССКИХ
ЛЕКСИЧЕСКИХ СООТВЕТСТВИЙ
Любое знание приходит к человеку через язык, который представляет собой знаковую систему, соотносящую понятийное содержание и типовое звучание (написание) знака. Через мышление, через отражательную деятельность человеческого интеллекта языковые единицы могут соотноситься с предметами и
явлениями объективного мира, без чего невозможно было бы общение между
людьми при помощи языка.
Чтобы слушающий понимал, о чем говорит его собеседник, необходимо,
чтобы первый соотносил описываемое средствами естественного языка высказывание с конкретной ситуацией, имеющей место в модели мира говорящего,
т. е. с семантикой высказывания. Нельзя не согласиться с мнением В. В. Мартынова о том, что «семантика языкового знака манифестируется через синтаксис, ибо существуют языки без морфологии, но не существует языков без синтаксиса. Точнее, морфология может быть сведена к минимуму, синтаксис же
должен быть достаточно развитым, чтобы представлять все универсальные семантические категории» [1, с. 33].
Существуют различные точки зрения на синтаксическую структуру предложения, критерии выделения ее компонентов и внутреннюю иерархию между
словоформами. Наиболее известными являются концепция членов предложения
и вербоцентрическая концепция.
Система членов предложения удовлетворяет потребности учащихся в описании языка, однако при обработке текстов на естественном языке компьютером возникает неадекватное семантическое толкование одной ситуации, вызванное следующими причинами: во-первых, при определении критерия для
выделения члена предложения наблюдаются попытки объединить логикосемантические и формально-морфологические признаки, придавая им однозначное соответствие, что изначально невозможно; во-вторых, наблюдаются
явные противоречия в иерархии членов предложения.
Сегодня веселый студент в аудитории ручкой пишет письмо маме (пишет – кто? что? когда? чем? где?).
Таким образом, концепция членов предложения не отражает реального логико-семантического членения ситуации. Критика данной концепции связана,
прежде всего, с требованием пересмотреть синтаксическую роль сказуемого.
Это и стало причиной появления вербоцентрической концепции (Вильгельм
фон Гумбольдт, Александр Потебня, Отто Есперсен, Чарльз Филмор и Люсьен
Теньер), в которой центром, ядром предложения предлагается считать глагол,
являющийся предикатом и управляющий всеми остальными компонентами.
18
В фокусе внимания этих ученых находился семантический аспект предложения: носитель языка, логически устанавливая связи между компонентами ситуации, фактически выделяет семантические функции каждого компонента.
Набор семантических функций более или менее универсален во всех языках
мира, но набор синтаксических позиций (отношение семантической функции к
ее формальному выражению) в каждом языке специфичен.
Впоследствии данная концепция развивалась в рамках исследований многих других ученых, и в настоящее время существуют более точные теории описания синтаксиса языка. В нашей работе будет использована теория семантического кодирования В. В. Мартынова, которая во многом расширила и дополнила вербоцентрическую концепцию Теньера [2].
На наш взгляд, пользоваться набором семантических функций, используя
греко-латинскую систему частей речи, весьма трудно. Как мы уже говорили,
существуют языки без морфологии, но нет языков без синтаксиса. При этом ни
один язык не может существовать без семантики. Следовательно, целесообразно описывать языки с помощью правил семантики и синтаксиса. Европейская
традиция связана с греко-латинской школой и ее сложной морфологической системой. Если мы переносим эту систему в другие языки (например, изолирующие языки с неразвитой морфологией, в которых порядок слов играет главную
роль при передаче грамматических значений), то мы ненужным образом
усложняем их, отодвигая в будущее эффективный структурный анализ. И
наоборот, если мы относительно простую систему языка (например, возникшую в китайско-японской языковой среде) переносим на почву европейских
языков, мы ускоряем понимание их структуры и к тому же определяем метаязык, способный отразить то общее, универсальное, что объединяет все языки
мира, т. е. общую глубинную структуру, отодвигая поверхностное в сферу метаязыка.
Таким образом, использование теории семантического кодирования и двух
частей языка 1 при описании языковой системы обеспечит, как мы полагаем,
проведение адекватного анализа особенностей отражения семантических
структур модели мира средствами естественных языков (в нашем случае – русского и китайского).
Нашей целью являлся анализ языков с различными типологическими характеристиками в рамках теории процедурального представления предметных
областей. Основная задача исследования заключалась в изучении особенностей
отображения ролей индивидов модели мира в языке.
В соответствии с определением, предлагаемым в рамках теории комбинаторной семантики, индивид – это разновидность стереотипа как отдельной
сущности в выделенном фрагменте модели мира. Индивид, вступая во взаимодействие с другим индивидом, начинает играть определенную роль (в нашей
работе будет использован алгоритм ролей индивидов, предложенный
А. Н. Гордеем в работе «Принципы исчисления семантики предметных областей» [4, с. 95]): субъект S (инициатор акции), объект O (реципиент акции), ин1
В рамках китайско-японской лингвистической традиции выделяются тайген (часть
языка, обозначающая индивида) и ѐген (часть языка, обозначающая признак индивида) [3, с. 69–75].
19
струмент I (исполнитель акции, т. е. ближайший к субъекту индивид), медиатор
M (посредник акции, т. е. ближайший к объекту индивид) и продукт P (результат взаимодействия субъекта и объекта).
Для анализа языкового материала нами были отобраны 64 ѐгена с
наибольшей частотностью употребления в русском языке [5]; поиск китайских
эквивалентов русских ѐгенов и тайгенов осуществлялся с помощью русскокитайского и китайско-русского словарей [6; 7]. Ниже представлены основные
результаты проведенного исследования.
1. Прежде всего надо отметить, что обобщения при анализе языкового материала необходимо начинать с уровня гипонимов, не пытаясь «перепрыгнуть» сразу на
уровень гиперонимов2. Например, анализ ѐгенов говорить (3)3 说, сказать (5) 说,
рассказать (42) 讲, рассказывать (50) 讲 свидетельствует о том, что и в русском, и
в китайском языке данные ѐгены обозначают один и тот же процесс передачи информации с помощью звуков, что подтверждается наличием одинаковых обозначений для большей части индивидов акции: I – речь 语, M – слушатель (ориентир) 听
者, O – слово 话, P – текст (дискурс) 语篇. При этом формальное различие самих
ѐгенов (кит. 说 и 讲), а также тайгенов, обозначающих S (оратор 演说者, рассказчик 讲述者), являются доказательством того, что наиболее тесные связи в языке
наблюдаются между обозначениями акции и S, что немаловажно учитывать при
анализе связей между семантикой и языком. Существующие различия между гипонимами учитываются при производстве любого интеллектуального устройства на
этапе создания большой базы знаний в сочетании с семантическим классификатором универсального типа (в виде тезауруса с предметно-синонимическим и семантическим компонентами). Аналогичные примеры: идти (8, 走) – пойти (9，去) –
прийти (17, 来) – выйти (30，出去) – пройти (31，走过) – уйти (38，离开) – ходить (52) – войти (55，进) – подойти (61，过来); видеть (10, 看见) – смотреть
(20, 看) – увидеть (28, 看见) и др.
После определения ѐгенов и тайгенов гипонимического уровня следует
производить их группировку в соответствии с функциональным значением, образуя цепочки со значением ѐгена-гиперонима:
Слушать – слышать – …
слушать, смотреть → наблюдать
Видеть – смотреть – …→
видеть, слышать → воспринимать
После этого осуществляется заполнение валентных позиций ѐгена (т. е.
языковых эквивалентов ролей индивидов) тайгенами-гиперонимами.
2. Существующие различия между ѐгенами, обобщаемыми одним гиперонимом, носят метасемантический, а не семантический характер (различия в метакатегориях типа результативности, однократности, завершенности и т. д.:
смотреть и посмотреть
看 и 看一次.
3. Акции, представляющие собой активные процессы, требуют наличия I,
пассивные – M. Например:
Знаток в памяти хранит знания о мире (он знает). 智者在记忆中储存关于
世界的知识(他知道).
2
3
Гиперо-гипонимические отношения – это отношения типа «род – вид».
Здесь и далее в скобках указан частотный ранг ѐгена.
20
Мыслитель посредством интеллекта в мозге думает над проблемой
и в результате вырабатывает мысли. 思想家用智力在脑子里思考问题，结果
他产生想法.
4. В ряде случаев наблюдается отсутствие абстрактного тайгена, отображающегося в модели мира в предельный индивид. Например:
понять (懂) – понимать (明白): S – …4, I – интеллект (智力), M (локус) –
мозг (脑子) , O – суть (实质), P – понимание (理解).
… с помощью интеллекта в мозге понял суть и поэтому обрел понимание.
...用智力在脑子里懂实质，所以得到理解.
Значить (表明): S – знак (号), I – …, M – …, O – значение (意义), P – смысл
(意思).
Знак значит … (имеет … значение), в результате индивид понимает
смысл знака.
号表明...(有...意义)，结果事物明白号的意思.
Подобное явление подтверждает необходимость рассматривать в качестве объекта исследований подобного рода прежде всего ѐгены, а не тайгены: и в русском, и в
китайском языках возможно создание сочетаний типа ѐген + X + тайген, где X –
формальный показатель принадлежности переменного признака индивида: 来的客人
пришедший гость, 存在的动物 существующее животное и т. д. При этом оформленное посредством 的 определение может относиться к определяемому, обозначающему как субъект (来的客人), так и объект (买的东西) акции. В последнем случае
определение (особенно в письменном языке) часто получает дополнительное
оформление в виде иероглифа 所: 所买的东西 – купленные вещи.
5. Китайский язык при представлении в языке модели мира в ряде случаев
оказывается более точным, чем русский. Китайский язык более последователен
в отражении разницы между активными и пассивными процессами. Например,
ѐген «стоять», который обозначает процесс нахождения индивида в вертикальном положении, в русском языке применяется в отношении как живых, так и
неживых индивидов, что приводит к ситуации смешения активного процесса
(человек стоит у окна 人站在窗户旁边) и пассивного (чайная чашка стоит на
столе (поставлена на стол) 茶碗放在桌子上). Аналогичное смешение наблюдается в случае с русским ѐгеном есть: он (есть) писатель 他是作家 (активный
процесс) и у меня есть книга (я имею книгу) 我有书 (пассивный процесс).
Аффиксы китайского языка, используемые для «группового» оформления
языковых единиц, имеют агглютинативный характер, при этом агглютинация
не служит выражению отношений между словами, что вместе с номинативным
строем языка создает лучшие условия для проведения лингвистического анализа. (Например, весьма упрощает изучение языка наличие модели образования
тайгенов путем присоединения аффиксов со значением «живой носитель признака» (者，家), в большинстве случаев являющихся S или O: 演说者, 听者, 智
4
В русском языке существует обозначение индивида, связанного с ѐгеном «понять»:
понятча – нищий, знающий молитвы, стихеры и псалмы, которому отдают в науку детей [8].
Однако употребление данного тайгена очень специфично, что не позволяет нам использовать
его в исследовании.
21
者, 行者, 观察者, 思想家, 拥有者, 站立者, 创造者. В русском языке суффиксы
-тель (создатель, обладатель, датель, уплотнитель, ускоритель) , -тор (активатор, супрессор, арендатор, фиксатор), -чик (разработчик, передатчик, укладчик) ,
-ник (работник, рубильник) и т. д. не дифференцируют живых и неживых носителей признака, а следовательно, затрудняют выделение тех или иных семантических категорий.
Расхождения в представлении элементов модели мира средствами китайского и русского языков свидетельствуют о наибольшей приближенности
именно китайских синтаксических структур к структурам модели мира. Например: писать в тетради – 写在本子上, работать на заводе – 在工厂里工作,
хранить в памяти – 储存在记忆中, стоять у машины –站在汽车旁边, спросить у знатока – 向智者问, в среде – 活在环境中.
Результаты нашего исследования могут быть применены непосредственно
при моделировании процессов отображения модели мира интеллектом с помощью
УСК-кодирования на этапе представления примитивов. Дальнейшее обобщение с
учетом функционального значения примитивов ведет к определению объективных оснований семантической классификации и последующей замене примитивов
их исчислением с разграничением языковых и метаязыковых элементов.
Так, анализ языков с различными типологическими характеристиками в
рамках теории процедурального представления предметных областей показывает, что создание работающей системы машинного перевода зависит от решения двух ключевых задач:
 формирования достаточно большого словаря-тезауруса для описания
модели мира;
 алгоритмированного представления вводимых данных в виде переменных.
Нас интересует создание не просто словаря с огромным набором языковых
пар (такие словари уже существуют и активно используются в статистическом
машинном переводе), а словаря типа «текст – смысл – текст», где основное внимание уделяется самостоятельному адекватному описанию модели мира машиной. И здесь мы сталкиваемся с такой важнейшей характеристикой естественного
языка, как смысловая неэксплицитность, которую невозможно раскрыть языковыми средствами, но которая легко восстанавливается людьми на основе знаний
об окружающем мире. Естественный язык, в отличие, например, от компьютерных (алгоритмических), формировался во многом стихийно, не формализованно.
Это и обусловливает целый ряд сложностей в понимании текста, вызванных неоднозначным толкованием одних и тех же знаков в зависимости от контекста, который может быть и неизвлекаем из самого текста. Поэтому явная экстралингвистическая информация о предметной области должна быть представлена в системе
если не для понимания фраз естественного языка, то хотя бы для направленного
поиска информации, запрашиваемой пользователем. Именно поэтому при создании тезаурусов целесообразным видится использование интегрированного семантического классификатора, который бы являлся центром осуществления операций
на семантическом уровне, за которыми следовало бы «навешивание» языковой
оболочки на семантический каркас текста. Таким образом, может быть установлена связь между собственно языковыми и когнитивными структурами.
22
На сегодняшний день вопрос создания компьютеризированного тезауруса
еще далек от завершения, хоть введение материала (языковых пар) в систему не
составляет серьезных затруднений. Помимо необходимости интегрирования
семантического компонента в имеющийся лингвистический базис словаря серьезную проблему составляет также и необходимость постоянно обновлять базу
данных тезауруса, ведь язык – это живая система, которая развивается очень
быстро: постоянно появляются новые слова, новые употребления старых слов
вместе с новыми сущностями, новые значения. Создание и поддержание в рабочем состоянии баз данных слов – процесс трудоемкий и зачастую требует
специальных навыков. Тем не менее для организаций, переводящих большие
объемы текстов в четко-определенной тематической сфере, машинный перевод
с помощью человека оказывается достаточно экономичной альтернативой традиционному человеческому переводу.
Несмотря на определенные успехи применения интеллектуальных систем
перевода в научно-технической и деловой сферах жизни человека, добиться
адекватного машинного перевода текстов, например художественного стиля, до
сих пор не удалось никому. В идеале машинный перевод должен осуществляться для текстов на любом языке любого стиля и содержания. В этих условиях
определяющим структурным свойством алгоритмов перевода становится их
устойчивость к произвольным входным данным, но в силу сложности языка как
знаковой системы, а также частого смешения языка и метаязыка, создание непротиворечивого алгоритма ввода-вывода данных весьма затруднено [9, с. 19].
Именно поэтому в основу алгоритмов, выполняющих перевод, должны
быть заложены два ключевых принципа: использование максимально формализованного языка в качестве метаязыка описания языковых структур и применение иерархического подхода, разделяющего процесс перевода на взаимосвязанные операции над разными единицами анализа.
Специфика метаязыка как средства описания языковой системы при переводе
заключается в необходимости математического моделирования сложного процесса отображения индивидами модели мира, т. е. имитации работы человекапереводчика. Для осуществления машинного перевода компьютером используется
специальная программа-код, реализующая алгоритм перевода, под которым понимается последовательность однозначно и строго определенных действий над
текстом для нахождения переводных соответствий в данной паре языков при заданном направлении перевода (с одного конкретного языка на другой). При создании алгоритма необходимо применять именно семантическую, а не логическую формализацию, поскольку в случае с переводом естественных языков речь
идет о структуризации знаковых систем (в противном случае мы бы использовали
несвойственные семантике методы исследования). Формализация семантики позволяет выработать универсальное средство выражения общих черт специфических структур – средство, которое было бы применимо при представлении любого
знания вне зависимости от формы его выражения [2, с. 53–54].
Основываясь на результатах нашего исследования, предлагаем выделить следующие этапы обработки информации, поступающей в систему при переводе:
1. Ввод текста и поиск входных словоформ во входном словаре (словаре
языка, с которого производится перевод) с сопутствующим морфологическим
23
анализом, в ходе которого устанавливается принадлежность данной словоформы к определенному знаку.
2. Грамматический анализ, ведущий к определению основных грамматических (морфологических, синтаксических, семантических и лексических) характеристик элементов входного текста; параллельное проведение семантического
анализа (выделение семантического ядра и периферии знаков, описание языковых единиц в терминах комбинáторной семантики, определение ролей индивидов, отображаемых в языковых структурах), отделение однозначных языковых
единиц от многозначных с дальнейшим переводом по спискам эквивалентов (с
использованием контекстологических словарей, адекватно описывающих терминологическую систему предметной области).
3. Синтез языковых знаков на выходе в соответствии с полученным семантическим «каркасом» сообщения, основу которого составляет цепочка акций
индивидов ситуации. Описание ситуации средствами языка перевода, окончательное формирование переведенного текста.
Методы организации больших баз данных достаточно хорошо разработаны, но
для перевода более важно правильно структурировать информацию, которая приписывается элементам базы данных. Поэтому, на наш взгляд, в системе также
необходимо выделить различные уровни (например, знаков, их сочетаний, уровень
простых предложений и уровень сложных предложений). Процесс анализа на разных уровнях должен быть связан, а сам процесс перевода основываться на взаимодействии и обмене синтезируемыми и наследуемыми признаками. Такое устройство алгоритмов позволяет использовать разные формальные методы для описания
алгоритмов разных уровней. Например, языковой знак, являясь единицей лексического уровня (и в случае входного, и в случае выходного языка), в индоевропейских
языках описывается как совокупность основы (семантическое ядро) и формантов
(метасемантика), при этом семантическое ядро нескольких знаков-гипонимов находит свое отражение в обобщающем знаке-гиперониме, а существующие метасемантические различия – в используемых формантах. Это обеспечивает возможность,
с одной стороны, распознавания входных знаков и анализа входной морфологии,
с другой – удобного синтеза выходных знаков по их морфологической информации
(основа, тип знакоизменения и адрес формантов в массиве формантов данного типа). Таким образом, если ввести правила преобразования входной морфологической информации в выходную морфологическую информацию, можно добиться
осуществления перевода на морфологическом уровне.
Уровень сочетаний знаков рассматривает структуры более сложные, поэтому
на данном уровне при анализе необходимо основываться на формальных сетевых
грамматиках и соединять группы в синтаксические единицы, каждая из которых
характеризуется синтезированной структурной информацией и главным элементом группы. По входной структуре, полученной в терминах непосредственных составляющих, вместе с синтезированными признаками формируется выходная
группа как набор лексических единиц со значениями морфологических признаков,
которые могут наследоваться исходя из результатов анализа группы.
Анализ простых предложений как структур, состоящих из синтаксических
единиц, выполняется на основе фреймовых предикатных структур, которые позволяют эффективно выполнять преобразования. Языковая единица с глагольной
24
семантикой считается для простых предложений главным элементом, и его валентности определяют заполнение соответствующего фрейма. Для каждого типа
фреймов существует некоторый закон преобразования в выходной фрейм
и оформление актантов. Таким образом, осуществляется перевод на уровне предложений. При анализе сложных предложений возникают дополнительные задачи
(например, требуется согласование времен знаков с глагольной семантикой),
успешное решение которых в итоге завершается переводом совокупности предложений, наделенных смыслом текста. Таково общее описание иерархической
структуры системы машинного перевода, которое, с нашей точки зрения, может
упростить анализ машиной представленного для перевода языкового фрагмента.
По мере распространения информационных технологий все больше
и больше людей считают актуальным пересмотр вопроса о построении такой
универсальной знаковой системы, которая фиксировала бы всеобщие языковые
структуры и при этом оставалась независимой от предметных областей. Ясно,
что она должна быть представлена исходным множеством знаковых примитивов с заданным в этом множестве набором операций. На основе принимаемой
таким образом системы становится возможным построение универсального кода, применимого в любой предметной области для описания любой ситуации и
решения любой задачи. Используя результаты сопоставительного языкознания,
общей теории перевода, теории закономерных соответствий и способов представления знаний, можно добиться не только оптимизации и совершенствования лингвистических алгоритмов операций над данными, но создания полной и
непротиворечивой базы знаний, используемой без привязки к определенной предметной области. Решение подобной задачи позволит не только автоматизировать производственные процессы во многих сферах человеческой жизни,
но и сделать качественный скачок в науке, что намного важнее, ведь взаимопроникновение различных направлений научного познания всегда приводило к
поразительным результатам, открывая все новые и новые возможности для развития человеческого потенциала.
Литература
1. Мартынов, В. В. В центре сознания человека / В. В. Мартынов. – Минск, 2009. – 272 с.
2. Мартынов, В. В. Семиологические основы информатики / В. В. Мартынов. –
Минск, 1974. – 191 с.
3. Гордей, А. Н. Парадигма частей языка / А. Н. Гордей // Пути Поднебесной: сб. науч.
тр. – Минск, 2006. – 295 с.
4. Гордей, А. Н. Принципы исчисления семантики предметных областей / А. Н. Гордей. – Минск, 1998. – 156 с.
5. Штейнфельдт, Э. А. Частотный словарь современного русского литературного
языка / Э. А. Штейнфельдт. – М., 1969. – 234 с.
6. Большой русско-китайский словарь. – Пекин, 1995. – 2737 с.
7. Большой китайско-русский словарь: в 4 т. – М., 1983–1984.
8. Даль, В. И. Толковый словарь русского языка / В. И. Даль. – М., 2009. – 772 с.
9. Белоногов, Г. Г. Языковые средства автоматизированных информационных систем / Г. Г. Белоногов, Б. А. Кузнецов. – М., 1983. – 288 с.
25
ЦАО ЧЭНЬ
аспирант кафедры языкознания и страноведения Востока Белорусского государственного университета (КНР)
ДУБЛИРОВАНИЕ И ЕГО РОЛЬ В КИТАЙСКОМ ЯЗЫКЕ
Дублирование – это популярное явление в китайском языке, которое широко встречается среди знаков, обозначающих индивидов; это множественность
индивидов, знаков обозначающих свойства индивидов; это большая степень
выраженности свойства, знаков, обозначающих процесс; это многократность,
продожительность и т. п.
Дублирование активно встречается в разговорном и литературном китайском языке, придавая словам эмоциональную окраску.
Целью данной работы явилось определение роли и функций дублирования в современном китайском языке, изучение морфологии и фонетики дублированных слов.
Способы построения дублированных слов
Для построения дублированных слов в современном китайском языке используют следующие 7 основных способов: «AA», «AAB», «ABB», «AABB»,
«AABC», «ABAC», «ABCC».
«AA» – 悠悠 (неторопливый-неторопливый), 幽幽 (слабый-слабый) 肥肥的
(жирный-жирный), 圆圆的 (круглый-круглый), 红红的 (красный-красный).
«AAB» – 面面观 (анализировать вопрос с разных сторон), 呱呱叫 (говорить ква-ква), 麻麻亮 (чуть-чуть светает), 娘娘腔 (женская интонация речи), 飘
飘然 (быть на верху блаженства), 泡泡糖 (жвачка), 毛毛雨 (моросящий дождь).
«ABB» – 干巴巴 (сухонький), 紧绷绷(крепко-накрепко), 冷冰冰 (ледяной,
холодное), 亮晶晶 (блестящий, яркий), 密匝匝 (густой), 雾茫茫 (затуманиваться),色迷迷 (ловелас, соблазнитель).
«AABB» – 平平安安 (мирный) , 明明白白 (понятный) , 清清白白 (чистый) ,
祖祖辈辈 (поколения) , 前前后后 (все входы и выходы) .
«AABC» – 苦苦哀求(нищенство), 牢牢把握(крепко возьмитесь), 咄咄逼人
(агрессивный), 星星之火(искры), 哈哈大笑(смеяться).
«ABAC» – 挨家挨户 (проводимый с обходом всех домов), 百战百胜 (всегда победить), 百发百中 (первоклассный выстрел или стрелок), 一生一世 (на
всю жизнь), 古色古香 (античный).
«ABCC» – 大腹便便 (толстопузый), 文质彬彬 (нежный), 生气勃勃 (живой),
大名鼎鼎 (знаменитый), 逃之夭夭 (убежать).
Современные китайские ученые Ян Имин, Чжан Чэнфу считают, что можно
дублировать только те индивиды, которые имеют числительный характер, такие
как семья, команда и др. [1]. Китайский ученый Чжан Цзин считает, что все-таки
небольшая часть индивидов может дублироваться [2]. Дублированные индивиды
образуются, главным образом, следующими тремя способами: «АА», «ААВ»,
«ААВВ». «АА» (например,一一 каждый), «ААВ» (например, 娘娘腔 женская интонация речи), «ААВВ» (например,祖祖辈辈 поколения).
26
Дублированные наречия, которые широко используются в современном
китайском языке, образуются следующими 4 способами: «АА» ( 白 白
«напрасно», 刚刚 «только что»), «ААВС» ( 苦苦哀求 «попрошайничество»),
«АВАВ» (非常非常 «очень-очень», 特别特别 «особенно»), «ААВВ» (的的确确
«действительно») [3].
Дублированные прилагательные образуются следующими 3 способами:
«АА» (茫茫 «огромный»), «АВВ» ( 冷淡淡«холодный»), «ААВВ» (清清楚楚
«очевидный»). Дублированные прилагательные не употребляются с наречиями
степени. Они не принимают отрицаний. Вместе с тем они также не оформляются суффиксами 了，过，着 и не употребляются с вспомогательными глаголами. Например, 很(очень) + 干干净净(чистый), 不(не) + 干干净净 (чистый), такого рода выражения в китайском языке не встречаются. Китайский ученый
Люй Шусян изучал грамматические функции дублированных прилагательных и
их употребление с именами существительными и глаголами [4].
При изучении дублированных переменых ѐгенов мы пришли к следующим
выводам. Во-первых, китайский ученый Хэ Жун в своей книге «Изучение дублированных глаголов в китайском языке» рассказал, что после дублирования
переменый ѐген как часть речи не изменяется [6]. Это свидетельствует о сильной характеристике предиката. Во-вторых, с помощью сравнительного анализа
мы определили, что способы дублирования «А» и «АА» являются однородными, при способе дублирования «A 了 A» используются глаголы совершенного
вида [7].
Тональность и интонация дублированных слов в современном китайском
языке
Дублированные тайгены, образованные по способу «АВВ», приобретают уменьшительно-ласкательную форму (например, 山沟沟 «овраг», 面团团 «тесто»), «ААВ» –
более яркую эмоциональную окраску (например, 毛毛虫 «гусеница»), «ААВВ» – более мягкую эмоциональную окраску (например, 山山水水 «природа»).
В дублированных числительных знаках, образованных по способу «一 A 一
A», второй слог «А» читается в нулевой тональности.
Наречия, образованные различными способами дублирования, приобретают более интенсивную тональность, чем оригинал.
В дублированных прилагательных, образованных по способу «ААВВ» и
«АВАВ», слог «ВВ» уменьшает свою тональность [9].
В дублированных переменых ѐгенах, образованных по способу «АА», второй слог «А» имеет нулевую тональность. Если изначально переменый ѐген
«А» имел 3 тон, то после дублирования он приобретает 2 тон. Например, 举
(jǔ) – 举举 (júju), 走 (zǒu) – 走走 (zóuzou), 补(bǔ) – 补补(búbu). Изменение тональности дублированных переменых ѐгенов, образованных по способу
«ААВВ» [8], происходит следующим образом. Если в оригинале «АВ»: 1) слог
«А» имел какой-либо тон, а слог «В» – нулевой тон, то после дублирования
второй слог «А» приобретает нулевую тональность, а слог «В» не изменяет
своей тональности (например, 唠 叨 (lāodao) – 唠 唠 叨 叨 (lāolɑodāodāo), 晃 悠
(huàngyou) – 晃 晃 悠 悠 (huànghuangyōuyōu), 磨 蹭 (móceng) – 磨 磨 蹭 蹭
27
(mómocèngcèng), 咋 呼 (zhàhu) – 咋 咋 呼 呼 (zhàzhahūhū); 2) слоги «А» и «В»
имеют свои определенные тональности, то после дублирования вторые слоги
«А» и «В» приобретают такие же тональности, как и в оригинале (например, 吞
吐(tūntǔ) – 吞吞吐吐 (tūntūntǔtǔ), 来往 (láiwǎng) – 来来往往 (láiláiwǎngwǎng), 进
出 (jìnchū) – 进 进 出 出 (jìnjìnchūchū), 缝 补 (féngbǔ) – 缝 缝 补 补
(féngféngbǔbǔ)) [10].
Функции дублирования в современном китайском языке
Дублирование тайгенов, переменых и постояных ѐгенов в современном китайском языке в большинстве случаев употребляется для передачи усиления или
ослабления значения исходного слова, для выражения видовых и частично временных оттенков глагола, для образования прилагательных, наречий и звукоподражательных слов, а также существительных со значением множественности, разделительности, ласкательности, уменьшительности, отрицательной коннотации,
терминологических существительных. В предложении дублированные слова выступают в качестве любого члена предложения: подлежащего, сказуемого, дополнения, определения, обстоятельства, постпозитивного обстоятельства. Дублирование в китайском языке, являясь словосложительной моделью слов, не просто
дополняет слово новыми оттенками значений, а является в то же время стилистическим средством выражения мысли, эмоционального выделения того или иного
значения слова. Необходимость передачи образности, выразительности речи особенно ярко проявляется при употреблении дублированных слов в разговорном
народном языке, в художественных и публицистических текстах.
Литература
1. 教学语法新体系/杨亦鸣、张成福编著. – 中国矿业大学出版社, 1988.
2. 张静著.汉语语法问题 / 张静著. – 中国社会科学出版社, 1987.
3. 王继红.现代汉语副词重叠现象考察 / 王继红. – 绥化师专报. – 2001 年 3 月.
4. 赵元任.汉语口语语法 / 赵元任吕叔湘译. – 北京商务印书馆，1990.
5. 吕叔湘.形容词使用情况的一个考察[J] / 吕叔湘. – 中国语文，1965.
6. 何融.略论汉语动词的重叠法/ 何融. – 1962.
7. 李人鉴.关于动词重叠[J] / 李人鉴. – 中国语文，1964.
8. 吕叔湘.现代汉语八百词[M] / 吕叔湘. – 北京:商务印书馆，1980.
9. 王启龙.现代汉语形容词计量研究 / 王启龙. – 北京语言大学出版社，2003.
10. 王还.动词重叠 / 王还. – 1963.
11. 马庆株.数词, 量词的语义成分和数量结构的语法功能 /马庆株. – 中国语文. –
1990. – 第 3 期.
12. 张晓涛.动词重叠的形式及相关问题研究 / 张晓涛. – 齐齐哈尔大学学报(哲学社会
科学版) – 2005 年 1 月.
13. 朱德熙.语法讲义[M] / 朱德熙. – 北京：商务印书馆，1983.
14. Руденко, Н. И. Языковые категории интенсивности и экстенсивности (на примере
китайского языка) : монография / Н. И. Руденко; Минск. город. науч.-пед. центр
«Тайген», Каф. восточ. яз. Белорус. гос. ун-та. – Минск, 2010. – 177 с.
15. Гордей, А. Н. Принципы исчисления семантики предметных областей /
А. Н. Гордей. – Минск, 1998. – 156 с.
28
А.В. ШКУРКО
студентка 5 курса отделения «лингвострановедение» факультета международных отношений Белорусского государственного университета (г. Минск,
Республика Беларусь)
МЕТАСЕМАНТИКА ПОЛУПРЕДЛОГОВ
КОСВЕННОГО ДОПОЛНЕНИЯ В КИТАЙСКОМ ЯЗЫКЕ
Актуальность темы определяется как малым количеством публикаций по
данному вопросу, так и их дискуссионностью. В современной науке не сформировано однозначного подхода к выделению косвенного дополнения, обоснованию принципов его классификации, объяснению его роли в предложении.
Традиционный китайский подход не соотносится с европейскими методами,
которые в основном опираются на морфологические характеристики частей речи. Большинство европейских и российских ученых рассматривают китайский
язык по аналогии с индоевропейскими языками, порой приписывая ему не существующие в нем категории. В результате нет единства в интерпретации членов предложения в китайском языке, в том числе и косвенного дополнения.
Кроме того, мало кто из исследователей анализирует данный член предложения
не только с синтаксической, но и с семантической точек зрения.
Цель нашего исследования – изучение метасемантики полупредлогов косвенного дополнения с позиции комбинаторной семантики и на основе этого
формулирование правил их комбинаторики.
Объектом исследования являются косвенные дополнения в китайском языке и их полупредлоги, а также основные принципы их комбинаторики в зависимости от значений метасемантики этих полупредлогов. Предметом – комбинаторная семантика китайского языка.
Источниками для практической части исследования являлись лексикографические данные словарей китайского языка, а также учебников и справочников. Анализ проводился путем сплошной выборки исследуемого материала.
Для достижения цели были поставлены следующие задачи:
 рассмотреть историю изучения косвенного дополнения в языкознании;
 проанализировать позиции китаистов по данной проблеме;
 изучить косвенное дополнение с позиции комбинаторной семантики;
 осуществить диахронический и семантический анализ косвенного дополнения и определить, из какого члена предложения оно произошло и в какую
роль индивида в модели мира отображается;
 предложить метод для дифференциации полупредлогов косвенного дополнения;
 изучить метасемантику полупредлогов косвенного дополнения;
 исходя из семантики, основываясь на предложенном методе, сформулировать правила комбинаторики полупредлогов косвенного дополнения.
После выявления семантических особенностей полупредлогов косвенного
дополнения рассматривается их комбинаторика. Затем предлагается метод, согласно которому можно осуществлять анализ полупредлогов косвенного дополнения и, таким образом, дифференцировать их роль в предложении. Далее
29
рассматриваются все полупредлоги косвенного дополнения согласно предложенному методу и определяется их метасемантика, на основании чего делаются
выводы о комбинаторике того или иного полупредлога. Исходя из этого формируется целостная картина о косвенном дополнении в китайском языке, основанная прежде всего на семантике, а не на морфологии, которая в изолирующих
языках играет незначительную роль.
В российском языкознании Л. В. Щерба первым поднял вопрос о важности
дифференциации второстепенных членов предложения, в частности косвенного
дополнения, и проанализировал проблему его выделения [1]. Недостатком всех
определений и классификаций косвенных дополнений, сделанных западными и
российскими лингвистами, является акцент на морфологии и определение статуса и функции дополнения именно с этой точки зрения.
При применении к китайскому языку, в котором морфология практически
отсутствует, данные классификации не могут дать однозначного определения
косвенного дополнения и указания его роли в предложении, что и создает
большую сложность в изучении китайского языка. Поэтому необходим подход,
который бы основывался на семантике и определял бы члены предложения
именно с этой позиции. Теория комбинаторной семантики позволяет это сделать, так как в ней языковая система анализируется не по форме, а по содержанию [2, c. 69].
В результате исследования были сделаны следующие выводы:
1. Косвенные дополнения, исходя из метасемантики, были разделены на
две группы: инструментальные и медиаторные.
2. Было установлено и доказано, что косвенное дополнение произошло из
прямого, поэтому на него, как и на другие главные члены предложения, распространяется закон магистрали виртуальной цепи.
3. Для соблюдения закона магистрали виртуальной цепи перед косвенным
дополнением необходимо поставить произошедший из ѐгена полупредлог, следовательно, эти полупредлоги играют немаловажную роль в различии семантики косвенных дополнений, а также в их комбинаторике [3, c. 12].
4. После определенных ѐгенов в роли сказуемого косвенное дополнение
может употребляться без полупредлогов.
5. Косвенное дополнение имеет определенные позиции в предложении, которые оно может занимать в зависимости от того, с какими полупредлогами
употребляется.
6. Полупредлоги косвенных дополнений могут быть синонимичны между
собой, однако, употребляя их, не следует забывать о семантике, так как может
получиться вовсе не планируемый говорящим эффект.
7. Между полупредлогом и косвенным дополнением крайне редко допускается подстановка еще каких-либо знаков.
Для анализа полупредлогов косвенного дополнения был предложен метод,
который состоит из трех этапов: 1) определить, в какую роль индивида отображается косвенное дополнение; 2) определить, это процесс физический или информационный; 3) определить метасемантику полупредлога. Рассмотрев и проанализировав все полупредлоги косвенного дополнения в китайском языке согласно данному методу, мы пришли к следующим выводам:
30
1. С инструментальным косвенным дополнением употребляются полупредлоги 用，拿，以，将, из которых 以 и 将 используются реже всего и в основном в письменной речи, 用 имеет самую широкую комбинаторику и может
использоваться как с физическими процессами, так и с информационными, но
чаще всего употребляется с физическими процессами, а 拿 также имеет достаточно широкую комбинаторику, но, в отличие от 用 , чаще всего употребляется
при описании информационных процессов и обозначает повод для действия.
2. Полупредлоги 向 и 朝 употребляются с косвенными дополнениями, которые отображаются в ориентир, а различия в их метасемантике определяют
различия в их комбинаторике, т. е. различия в метасемантике определяют различия их употребления в информационных или физических процессах. У 向
комбинаторика намного шире, чем у 朝, и он может употребляться не только с
физическими ѐгенами, но и с информационными. Поэтому 朝 почти всегда
можно заменить на 向, а 向 не всегда можно заменить на 朝.
3. Полупредлоги 跟 и 和 употребляются с косвенными дополнениями, которые отображаются в ориентир, с физическими или информационными процессами,
но метасемантика у них разная: 和 используется, когда участники совершают одно
и то же действие, а 跟 может употребляться, когда у участников разная роль в действии. Таким образом, комбинаторика у полупредлога 跟 шире, чем у 和.
4. Полупредлоги 给 и 替 можно взаимно заменять, когда все три пункта по
приведенному выше методу у них совпадают (косвенное дополнение отображается
в медиатор, ориентир, процесс физический или информационный, метасемантические периферии схожи, например, когда 给 используется в смысле 替 «замещать,
делать что-то вместо кого-то», а 替 используется в смысле 给 «давать, делать что-то
кому-то или для кого-то»). Полупредлоги 给 и 替 нельзя взаимно заменять, когда
второй или третий пункт у них не совпадает. Например, когда метасемантическое
ядро полупредлога обуславливает его употребление: для 给 это значение получателя при ѐгенах давания, а значит, и более вероятное употребление с физическими
процессами, а для 替 это информационный процесс внутри субъекта.
5. Полупредлоги 给 и 对 употребляются с косвенным дополнением, которое отображается в медиатор, ориентир, т. е. первый пункт приведенного выше
метода у них совпадает. По второму пункту они отличаются: 对 используется в
основном с информационными процессами, а 给 как с информационными, так и
с физическими, поэтому если третий пункт у них будет совпадать (схожая метасемантическая периферия), то тогда 对 почти всегда можно будет заменить на
给, а 给 можно будет заменить на 对 только в информационных процессах. И
наконец, метасемантичекое ядро у них разное, т. е. третий пункт приведенного
выше метода все же отличается. Также в ряде случаев, когда косвенное дополнение с 对 инверсируется, то его нельзя заменить на другой полупредлог.
6. Полупредлог 为 используется с косвенными дополнениями, которые
отображаются в медиатор, ориентир, с физическими процессами. 为 произошел
из ѐгена «радеть», поэтому употребляется в предложениях высокого стиля. Когда метасемантическая периферия 给 позволяет, 为 можно заменить на 给, и
31
иногда наоборот. Также синонимом к полупредлогу 为 может быть полупредлог 替 за исключением тех случаев, когда он употребляется для выражения информационного процесса внутри субъекта.
7. Полупредлог 代 используется с косвенными дополнениями, которые отображаются в медиатор, ориентир, с физическими процессами. 代 почти всегда можно заменить на 替, но не наоборот, так как комбинаторика у 替 шире, чем у 代.
Таким образом, в ходе исследования было дано определение косвенному
дополнению с точки зрения теории комбинаторной семантики, установлено и
доказано, что косвенное дополнение произошло от прямого, а также осуществлен анализ косвенного дополнения в языке и модели мира, что помогло решить
проблемы выделения косвенного дополнения в предложении и сформулировать
правила его комбинаторики.
Также в ходе исследования были предложены критерии для разграничения
метасемантики полупредлогов косвенного дополнения. Этот метод помог решить проблемы в дифференциации синонимии полупредлогов и определении
случаев, когда синонимичные полупредлоги можно взаимно заменять, а когда
нет, а также решить проблему неправильного употребления полупредлогов
косвенного дополнения изучающими китайский язык.
Результаты нашего исследования вносят посильный вклад в развитие частных разделов комбинаторной семантики и могут быть применены в практике
преподавания китайского языка. Предложенный метод помог решить проблемы
в дифференциации синонимии полупредлогов и определении случаев, когда
синонимичные полупредлоги можно взаимно заменять, а когда нет, а также решить проблему неправильного употребления полупредлогов косвенного дополнения изучающими китайский язык.
Перспективы развития исследования связаны с дальнейшим изучением и
анализом всех членов предложения с точки зрения комбинаторной семантики.
Четко определив зависимость между метасемантикой и комбинаторикой каждого члена предложения, можно сформулировать основные принципы употребления всех синтаксических единиц и таким образом избежать ошибок при построении предложений на китайском языке.
Литература
1. Щерба, Л. В. О второстепенных членах предложения / Л. В. Щерба // Архив петербургской
русистики
[Электронный
ресурс]. –
2011. – Режим доступа:
http://www.ruthenia.ru/apr/textes/sherba/sherba7.htm. – Дата доступа: 16.03.2011.
2. Гордей, А. Н. Части языка и процедуры их разграничения: в 2 ч. / А. Н. Гордей //
Пути Поднебесной. – Минск, 2006. – Вып.1, ч.1. – С. 69–75.
3. Гордей, А. Н. Лингвистическая и металингвистическая операции / А. Н. Гордей //
Чтения, посвященные памяти профессора В. А. Карпова. – Минск, 2007. – С. 12–18.
4. Гордей, А. Н. Принципы исчисления семантики предметных областей /
А. Н. Гордей. – Минск, 1998. – 156 с.
5. Китайско-русский словарь. – Пекин, 1992. – 1250 с.
6. Лингвистический энциклопедический словарь. – М., 1999. – 1120 с.
7. Панфилов, В. С. Конъюнкты и предлоги в китайском языке / В. С. Панфилов // Вопросы языкознания. – М., 2009. – № 5. – С. 76–89.
32
КИТАЙ XXI ВЕКА:
ПРОБЛЕМЫ ЭКОНОМИЧЕСКОЙ
ИНТЕГРАЦИИ
33
ВАН ЧАО
аспирант
кафедры
менеджмента
Белорусского
университета (г. Минск, Республика Беларусь)
государственного
ОСОБЕННОСТИ ЭКОНОМИЧЕСКОГО РОСТА В КИТАЕ
В статье рассмотрены особенности экономического роста Китая в XXI в.
Данная страна на фоне экономической глобализации сталкивается со сложной
и изменчивой международной политической и экономической средой. Темпы
роста ВВП Китая равны 9,9 % в год.
Международное соперничество с усилением тенденции к глобализации
экономики становится более напряжѐнным. Коммунистическая партия Китая
(КПК) возглавляет китайский народ с целью преодоления трудностей, ориентирования на людей и пути научного развития. Для совершенствования социалистической рыночной экономики Китая требуется создать СЭЗ в качестве испытательного полигона.
Стремительный экономический рост Китая имеет пять основных особенностей.
Во-первых, стабильный и быстрый подъѐм народного хозяйства.
Таблица 1
Рост ВВП Китая, в %
Год
Рост ВВП
1981–1990
9,3 %
1991–2000
10,4 %
2001–2006
10,5 %
2007–2012
11,4 %
До 1980 г. экономический рост Китая считался неустойчивым. Вследствие
этого было принято решение провести реформы в политической сфере. После
проведения реформ экономический рост Китая становится более устойчивым
и резко возрастает. Из таблицы видно, что в течение 32 лет процентный рост
ВВП Китая в среднем составлял 9,9 % в год. Это явление считается чудом в истории мировой экономики [1, с. 2–5]
Во-вторых, СЭЗ создается в качестве экспериментальной базы, на основе
которой осуществляется совершенствование экономического механизма в социалистической рыночной экономике Китая. Был осуществлен переход китайской экономики от социалистической плановой к рыночной. Отсутствие опыта
вынуждало китайскую экономику идти на возможные риски. Дэн Сяопин говорил: «Это как будто переправляться через реку, нащупывая камни». Однако
и эти апробированные экономические реформы неизбежно сталкивались с многочисленными трудностями и препятствиями. Дэн Сяопин выдвинул стратегическое решение – создание специальных экономических зон. СЭЗ в качестве
экспериментальной базы для реформы экономики Китая были созданы по всей
стране, что привело к постепенному завершению экономических реформ.
В-третьих, глобализация оказала огромное влияние на экономическое развитие Китая. После вступления Китая в ВТО увеличились темпы торговли, объемы импорта и экспорта. С 2001 г. по 2010 г. среднегодовой рост общего объе34
ма импорта и экспорта увеличился на 21,6 %, поэтому в XXI в. экономика Китая выходит на более высокий уровень – глобальный рынок.
В-четвертых, регулирование структуры производства, преимущественное
развитие «третьей индустрии» ускорили развитие высокотехнологичного производства. Электроника, недвижимость, автомобильная промышленность
и другие уже стали основной движущей силой развития экономики Китая.
В-пятых, сочетание рыночного механизма с государственным регулированием обеспечивает стабильное развитие экономики и общества. Реализация
экспансионистской фискальной политики и устойчивой денежно-кредитной
политики содействует экономическому росту, увеличению занятости, позволяет стабилизировать цены, поддерживать международный платежный баланс.
Основные особенности системы социалистической рыночной экономики
Китая представляют собой комбинацию из основных систем социализма и рыночной экономики. Они сочетают плановую и рыночную экономику, которые
способствуют экономическому росту, позволяют постепенно реализовывать
модернизацию промышленности, сельского хозяйства, национальной обороны,
науки и технологий, чтобы превратить Китай в процветающую, демократическую и цивилизованную социалистическую страну.
Литература
1. Вэнь Цзябао. Доклад о работе правительства в 2012 г. [Электронный ресурс] / Вэнь
Цзябао // Официал. сайт Центр. нар. правительства КНР. – Режим доступа:
http://www.gov.cn/test/2012-02/15/content_2067314. htm. – Дата доступа: 1.11.2012.
2. Сюй Сяньчунь. Особенности почти десятилетнего экономического роста в Китае
[Электронный ресурс] / Сюй Сяньчунь // Фондовый рынок. – Режим доступа:
http://www.capitalweek.com.cn/article_9382.html. – Дата доступа: 01.11.2012.
3. Мэн Юнхуй. Особенности и опыт экономики Китая / Мэн Юнхуй // Исследование
экономики: Китай. – 2008. – № 2. – С. 2–7.
35
В. В. ГЕРМАН
студентка 2 курса учетно-экономического факультета Белорусского государственного экономического университета (г. Минск, Республика Беларусь)
КИТАЙСКИЕ ИНВЕСТИЦИИ В РАЗВИТИЕ ЭКОНОМИКИ
РЕСПУБЛИКИ БЕЛАРУСЬ
В Беларуси целенаправленно улучшаются условия для инвестиционной
и предпринимательской деятельности. И в вопросах инвестирования важное
место в национальной экономике занимают именно китайские инвестиционные
проекты. Проблема увеличения их объема является очень актуальной в связи
с развитием инвестиционной деятельности в целом.
Цель исследования – анализ взаимодействия и развития белорусскокитайского сотрудничества в области инвестирования и перспективы развития
данной сферы, выявление проблем в инвестиционном климате Беларуси.
В настоящее время сотрудничество Беларуси и Китая в кредитноинвестиционной сфере в основном можно рассматривать как проектное финансирование, т. е. привлечение кредитных ресурсов китайских банков для финансирования крупных инвестиционных проектов (Минские ТЭЦ-2, ТЭЦ-5, цементные заводы, Березовская, Лукомльская ГРЭС и пр.). При этом эти инвестиционные проекты реализуются, как правило, путем проектирования, поставки,
монтажа и строительства объектов китайской стороной. Китайская составляющая в проекте – от 30 % (иногда от 50 %) и зависит от требований китайского
банка и страховой компании. Иногда ключевое оборудование для проекта произведено в третьей стране (США, Япония, ЕС) или в Китае, но западными компаниями. Часто условием привлечения китайского финансирования является
поставка ключевого оборудования китайского производства.
В июне 2010 г. правительство Китая через Эксимбанк КНР открыло Беларуси льготную кредитную линию в размере 1 млрд долл. В сентябре 2011 г. было объявлено об открытии правительством КНР еще одной льготной кредитной
линии в 1 млрд долл. Все эти кредитные линии открыты для финансирования
проектов в нашей стране с участием китайских поставщиков и подрядчиков.
Для льготной кредитной линии в 1 млрд долл. США уже определены конкретные условия и три проекта для финансирования: Лукомльская, Березовская
ГРЭС и национальный аэропорт.
В целом открытие кредитных линий КНР на общую сумму 16 млрд долл.
США является беспрецедентным событием и для Беларуси, и для Китая. Для
сравнения: в 2009 г. Китай объявил об открытии кредитной линии всей Африке
в размере 10 млрд долл. Главной причиной открытия Беларуси кредитных линий на большие суммы является высокий уровень двусторонних дружественных политических отношений. При этом китайская сторона объективно оценивает экономические риски кредитования.
36
Возможным механизмом минимизации кредитного риска является СВОП –
соглашение между Национальным банком Республики Беларусь и Народным
банком Китая на сумму 3 млрд долл.
Современное инвестиционное движение Беларуси и Китая навстречу друг
другу совпало с начавшимися в Беларуси процессами приватизации, преобразования РУП в ОАО, общего привлечения прямых иностранных инвестиций для
финансирования дефицита текущего счета платежного баланса. Появившиеся
тенденции удачно совпали и имеют хорошие перспективы совместного развития.
Перспективной формой привлечения прямых китайских инвестиций в Беларусь является использование инвестиционных агентов. В данном случае наиболее
эффективными инвестиционными агентами могут служить крупные инвестиционные банки, например, инвестиционный банк CICC (China International Capital
Corporation Ltd.) или Экспортно-импортный банк Китая, которые обеспечат поиск
стратегических китайских инвесторов для создания совместных предприятий
в Беларуси, сопроводят и гарантируют проведение сделки, организуют первичное
размещение акций белорусских или совместных предприятий на международных
рынках, предоставят кредиты. С белорусской стороны успешный опыт переговоров с китайскими банками имеют Министерство иностранных дел, Министерство
финансов, Беларусбанк, Белорусская железная дорога, Министерство энергетики.
По данным Белстата, в 2010 г. в Беларусь поступило прямых китайских
инвестиций в размере 28,5 млн долл. США, в I квартале 2011 г. – 5,4 млн долл.
Наиболее успешным примером прямых китайских инвестиций является создание в 2007 г. совместного предприятия между белорусским холдингом «Горизонт» и китайской корпорацией Midea. В 2010 г. китайский партнер увеличил
свою долю в этом СП с 30 % до 51 %. Основой для массового прихода прямых
китайских инвестиций служат китайские подрядчики, которые имеют опыт работы на белорусском рынке. Преобразование китайских подрядчиков и кредиторов в инвесторов обусловлено инвестиционным климатом Республики Беларусь, который могут оценить сами китайские компании. При двух опросах
с разницей в 1,5 года тридцати различных китайских компаний и банков, работающих в Беларуси, получена оценка и динамика инвестиционного климата
Республики Беларусь с точки зрения потенциальных китайских инвесторов.
При сравнении результатов оценки китайскими специалистами инвестиционного климата в Беларуси в начале 2010 г. и середине 2011 г. можно отметить
пусть незначительную, но положительную динамику по 6 из 10 вопросов, связанных с общим улучшением инвестиционного климата, развитием рыночной
экономики, отношением белорусов к китайским инвесторам, приоритетности
инвестирования в Беларусь и пр. По 4 из 10 вопросов, связанных с инфраструктурой, трудовыми ресурсами, законодательством, работой банков, ситуация в
Беларуси, по мнению китайских компаний, за 1,5 года не изменилась.
В целом среди позитивных особенностей инвестиционного климата Республики Беларусь китайскими компаниями были названы политическая стабильность,
общественная безопасность, доброжелательность населения, выгодное географическое положение, высокая квалификация кадров. К общим негативным особенно37
стям отнесены сложная и длительная административная процедура принятия решений, проведения торгов, сложная налоговая система, всеобщий и весьма строгий
государственный контроль за хозяйственной деятельностью, отсутствие льготной
финансовой политики в отношении иностранных инвесторов, использование старых стандартов в проектировании, строительстве, ведении бизнеса.
В качестве положительных характеристик белорусских партнеров были
отмечены готовность к модернизации предприятия, работе в новых условиях,
дружественное отношение, высокий уровень образования, дисциплинированность, порядочность. Среди отрицательных – незнание английского языка,
международных стандартов ведения бизнеса и делового этикета, предвзятое отношение к уровню китайских технологий, боязнь и отсутствие полномочий
принимать решения по большинству вопросов.
По мнению китайских компаний, ускорить трансформацию китайских
подрядчиков и кредиторов в прямых инвесторов и обеспечить их массовый
приток позволит внедрение прозрачной системы налоговых каникул и льгот для
иностранных инвесторов. В этом вопросе ожидания во многом связаны с соответствующим опытом КНР в создании специальных экономических зон, индустриальных парков.
Институциональной формой предоставления льгот и привлечения прямых
инвестиций, свойственной для Китая, является создание индустриальных парков как у себя в стране, так и за рубежом. Таким магнитом привлечения прямых
китайских и иных зарубежных инвестиций может стать разрабатываемый китайско-белорусский индустриальный парк (18.09.2011 в Минске между правительствами Китая и Беларуси было подписано соглашение о Китайскобелорусском индустриальном парке).
Таким образом, сфера инвестирования в Беларуси развивается, однако существуют проблемы, связанные с длительностью административных процедур,
сложной налоговой системой, сильным государственным контролем и отсутствием льготной финансовой политики по отношению к иностранным инвесторам. Китайские компании возлагают большие надежды на строящийся белорусско-китайский индустриальный парк. Проблемы налицо, однако все они решаемы, и если приложить достаточно усилий, то Китай сможет помочь нашей
стране улучшить инвестиционный климат и увеличить потенциал развития
национальной экономики.
Литература
1. Китай. Что следует знать о новой сверхдержаве / Ф. Бергстен [и др.]. – М., 2007. –
249 с.
2. Бергер, Я. М. Экономическая стратегия Китая / Я. М. Бергер. – М., 2009. – 560 с.
3. Moyo, Dambisa. How the West Was Lost: Fifty Years of Economic Folly and Stark
Choices Ahead / Dambisa Moyo. – Farrar, Straus and Giroux, 2011. – 240 p.
4. Kissinger, Henri. On China / Henri Kissinger. – Penguin Press, 2011. – 608 p.
38
В. И. НОВИКОВА
аспирант Института экономики Национальной академии наук Беларуси
(г. Минск, Республика Беларусь)
СТРОИТЕЛЬНЫЕ ХОЛДИНГИ В КИТАЕ:
ОПЫТ И ПЕРСПЕКТИВЫ
Основная стратегия Китая заключается в творческом использовании опыта
Японии и азиатских «тигров» – Тайваня, Сингапура и Гонконга, Южной Кореи.
В стране была реализована экстенсивная модель экономики, основанная на дешевом труде и активном использовании прямых иностранных инвестиций. Феномен Китая заключается в том, что проводимые рыночные преобразования не
сопровождаются существенными изменениями политической системы [1].
За последние пять лет Китай обогнал весь мир по темпам жилищного
строительства (ежегодно возводится жилья в расчете более одного квадратного
метра на одного человека). Важным стимулом доступности жилья в КНР является введение системы государственного ипотечного кредитования, которая
позволила заметно снизить процентную ставку по сравнению с предложениями
коммерческих банков.
За десять лет строительного бума в Китае сформировались мощные строительные холдинги, за которыми стоят как государственные банки, так и частный капитал. Одна из главных причин – масштабная программа по строительству инженерно-транспортной инфраструктуры в Китае. Рост экономики позволяет не только поддерживать темпы строительства внутри страны, но и
активно выходить на зарубежные рынки, вытесняя с него конкурентов (европейские и американские строительные компании). В КНР практически отсутствуют строительные холдинги в чистом виде. Наиболее распространенными
формами являются финансово-строительные и промышленно-строительные интегрированные структуры.
Структура любого китайского строительного холдинга напрямую зависит
от количества реализуемых инвестиционных проектов в его строительном блоке. Реализация крупных инвестпроектов ведет к созданию подразделений в
холдинге в соответствии с инвестиционно-строительным процессом. Объем,
конфигурация холдинговой структуры зависят от ее места на рынке, от занимаемой ниши и вида выполняемых работ, при этом сохраняется принцип наличия
всех участников для выполнения всего комплекса инвестиционностроительных процессов от генподрядчика до девелопера [2].
В списке 225 лучших международных подрядчиков, по данным Engineering
News-Record, четыре китайские строительные компании, работающие за границей, находятся на ведущих ролях. Китайские строительные компании обладают
уникальным опытом урбанизации больших территорий и имеют внушительную
финансовую поддержку со стороны местных банков. Согласно совместному отчету Global Construction Perspectives и Oxford Economics, Китай увеличит свою
долю на мировом рынке строительной индустрии до 20 % к 2020 г., что соот39
ветствует 2,5 трлн долл. (для сравнения: в 2010 г. объем экспорта строительных
услуг китайскими строительными холдингами составил более 75 млрд долл.
США). Основными направлениями китайского строительного экспорта в среднесрочной перспективе станет строительный рынок стран Африки и Латинской
Америки (до 40 % от всех контрактов на африканском континенте приходится
именно на китайские строительные холдинги).
Китайские строительные компании, работающие за рубежом, получают поддержку своего правительства: им предоставляются льготные кредиты, что позволяет китайским строителям значительно снижать стоимость своих услуг. Важным
условием успешного выполнения зарубежных контрактов является обеспечение
страхования китайских строительных компаний от возможного риска, который
при реализации крупных инвестиционных проектов очень велик и превышает
возможности частных страховых агентств. Поэтому страхование осуществляется,
как правило, государственными агентствами, предоставляющими одновременно и
кредитные ресурсы на реализацию крупных инвестиционно-строительных проектов. Довольно широкое распространение практики экспорта строительных услуг
стимулируется возможностью получения КНР ряда экономических дивидендов в
виде репатриации прибылей (после вычета налогов); сопутствующего экспорта
оборудования и материалов, необходимых для осуществления инвестиционного
проекта; экспорта услуг по страхованию, транспортировке, финансированию
строительных объектов; репатриации части доходов специалистов, занятых на
строительстве зарубежных объектов; дополнительных поставок товаров и услуг,
необходимых для текущего ремонта построенных объектов.
Холдинг SINOMACH представляет собой открытое акционерное общество, в состав которого входят машиностроительные компании (заводыпроизводители оборудования), строительные организации, проектные и научноисследовательские организации, а также компании, специализирующиеся на
внешней торговле. В состав корпорации SINOMACH входит более 50 дочерних
структур, более 70 представительств, действующих в различных странах мира.
Компания представляет собой открытое акционерное общество, 60 % акций которого принадлежит государству в лице Госкомитета по контролю и управлению государственным имуществом при Госсовете Китая, остальной пакет акций интегрированной компании реализуется на Шэнчжэньской товарной бирже. Компания САМСЕ при осуществлении строительных проектов широко
использует кредитные ресурсы Экспортно-импортного банка КНР, имеет высокий международный кредитный рейтинг. Сфера деятельности компании распространяется более чем на 50 стран (в том числе Беларусь), при этом в
20 странах компания имеет свое представительство. Объем выручки компании
САМСЕ за 2011 г. без учета доходов филиалов в других странах составил порядка 1,6 млрд долл. США. Компания в основном реализует инвестиционностроительные проекты под ключ, т. е. осуществляет собственными силами
изыскательские работы, проектные работы, закупку и монтаж оборудования,
строительные и пусконаладочные работы, обучение персонала, техническое сопровождение. Основными стратегическими преимуществами компании
40
САМСЕ являются узкая специализация, определение важных целевых рынков
на основании правильной оценки конкретных рыночных условий, привлечение
льготных финансовых ресурсов на реализацию инвестиционно-строительных
проектов, использование политического ресурса при выходе на рынки развивающихся стран; страхование международных контрактов.
Корпорация BUCC (Beijing Uni-Construction Group Co., Ltd) входит в список 500 крупнейших компаний Китая (в 2010 г. – 443 место). По результатам
2010 г. суммарные активы корпорации составили около 2,8 млрд долл., суммарная выручка – более 1,92 млрд долл. В структуру холдинга BUCC входят,
кроме строительных и монтажных организаций, агентство по развитию недвижимости и проектно-исследовательский институт (200 инженеров и научных
сотрудников). С руководителем компании заключает договор непосредственно
глава правительства г. Пекина. В переговорах с представителями корпорации
BUCC были затронуты вопросы реализации инвестиционного проекта по строительству жилого комплекса в микрорайоне Лебяжий в г. Минске, а также возведения пятизвездочного отеля «Пекин».
Микрорайон Лебяжий – это первый на территории Беларуси коммерческий
проект в области недвижимости, который реализует правительство Китая и
компания BUCC. За четыре года планируется возвести более 300 тыс. м2 жилья.
Заказчиком проекта выступает ИООО «Пекинско-минская компания по развитию недвижимости BUCC», генеральным подрядчиком – пекинская жилищностроительная корпорация BUCC. Китайская сторона выразила живой интерес к
предложению главного инженера ОАО «Мапид» В. Н. Турова о возможном сотрудничестве и оказанию технической помощи в вопросах реконструкции завода индустриального домостроения, который войдет в структуру BUCC. Усилению позиций на зарубежном строительном рынке отечественных строительных
и проектных организаций, как показал китайский опыт, может способствовать
только их консолидация (создание интегрированных компаний), которые могут
продвигать на экспорт комплексные строительные услуги. Процессы глобализации экономики способствуют тому, что международная торговля строительными услугами ведет к укрупнению поставщиков строительных услуг, формированию стратегических союзов и иным формам сотрудничества, позволяющим
как расширить географический охват мировых рынков, так и повысить комплексность удовлетворения потребностей заказчиков.
Для активизации экспорта строительных услуг отечественными строительными организациями на основе изучения передового китайского опыта целесообразно:
 проработать вопрос о создании совместных стратегических альянсов со
строительно-финансовыми корпорациями КНР (CITIC, САМСЕ и др.) по участию в крупных строительных проектах в зарубежных странах. Создание совместных корпораций с крупными китайскими строительными компаниями
обеспечит отечественному строительному холдингу приращение добавленной
стоимости строительной продукции на принципах аутсорсинга (выполнение
отдельного вида строительных услуг на субподряде), расширение географиче41
ского охвата мировых рынков, повышение конкурентоспособности за счет использования конкурентных преимуществ разных сторон;
 внедрить в практику стоимостной инжиниринг, т. е. профессиональное
управление стоимостью строительства объекта в зарубежных странах. Эффективное управление стоимостью строительства должно базироваться на базе постоянного накопления, обработки и применения текущих цен на ресурсы и
услуги в данном регионе строительства и формирования на их основе адекватной стоимости по стадиям непрерывного управления строительством объекта;
 предоставить монтажным организациям, помимо специализированных
экспортных услуг (монтажные работы и др.), сопутствующие услуги по выбору
отечественного оборудования для иностранных заказчиков (инвесторов);
 проработать вопрос о взаимодействии ГПО «Белинжиниринг» с китайской корпорацией IPPR. Данное сотрудничество позволит оказывать услуги
комплексного инжиниринга, т. е. сопровождение объекта на всем его жизненном цикле – от разработки концептуального проекта по созданию объекта до
вывода объекта из эксплуатации. У ГПО «Белинжиниринг», как показывает китайский опыт, в структуре обязательно должен быть финансовый центр (обоснование движения денежных потоков) и отдел комплектования и логистики
(закупка оборудования и др.);
 разработать систему профессионального управления реализацией инновационных инвестиционных проектов, создать достаточный по численности
корпус специалистов, имеющих международные сертификаты PMP (Project
Management Professional). Наличие достаточного количества инженеровконсультантов, имеющих соответствующие сертификаты, является обязательным условием плодотворного сотрудничества отечественных организаций,
предприятий и иных структур с иностранными инвесторами. Введение международных стандартов проектного управления повысит результативность и экономическую эффективность осуществления в первую очередь крупнейших инвестиционных проектов. По данным зарубежных источников, затраты на реализацию инвестиционных проектов при этом сокращаются на 5–10 %;
 осуществлять страхование государственными организациями экспортных строительных контрактов, которые покрывали бы на 100 % возможные
фактические потери отечественным подрядным организациям в случае нежелания иностранного заказчика оплатить проделанные строительные работы,
банкротства заказчика и т. д.;
 осуществлять, помимо экспорта строительных услуг, экспорт сопутствующих услуг по страхованию, транспортировке грузов; дополнительных поставок товаров и услуг, необходимых для последующего функционирования и
текущего ремонта построенных объектов и др.;
 разработать государственную программу содействия зарубежному строительству, включающую координацию таких мер, как налоговые льготы, субсидированные кредиты и др.
Относительно дешевый труд, жесткая дисциплина, круглосуточное выполнение работ (как правило, в три смены), современные строительные техноло42
гии, кредитные линии от государственных банков под низкий процент, поддержка на правительственном уровне экспансии китайских строительных компаний на внешние рынки – вот критерии успеха китайского чуда в строительстве на зарубежных рынках.
На фоне присоединения России к ВТО с целью повышения конкурентоспособности необходимо выходить на международные рынки интегрированными компаниями с участием китайских корпораций. Взаимодействие с ними
может стать мощным импульсом для развития всей строительной отрасли Республики Беларусь в среднесрочной перспективе.
Литература
1. Европейский союз в геополитической стратегии Китая // Актуальные проблемы
Европы. – 2012. – № 1. – C. 13–36.
2. Бергер, Я. М. Экономическая стратегия Китая / Я. М. Бергер. – М., 2009. – 560 с.
3. Китай. Что следует знать о новой сверхдержаве / Ф. Бергстен [и др.]. – М., 2007. – 249 с.
4. Moyo, Dambisa. How the West Was Lost: Fifty Years of Economic Folly and Stark
Choices Ahead / Dambisa Moyo. – Farrar, Straus and Giroux, 2011. – 240 p.
43
ЧЖАН МЭНМЭН
аспирантка биологического факультета Белорусского государственного университета (г. Минск, Республика Беларусь)
ПЕРСПЕКТИВЫ НАУЧНО-ТЕХНИЧЕСКОГО СОТРУДНИЧЕСТВА
В СФЕРЕ БИОТЕХНОЛОГИИ
МЕЖДУ РЕСПУБЛИКОЙ БЕЛАРУСЬ
И КИТАЙСКОЙ НАРОДНОЙ РЕСПУБЛИКОЙ
Сотрудничество – это взаимодействие обеих сторон, их партнерские отношения, построенные на основе общих интересов и совместного развития, на
взаимодоверии и общих потребностях. Белорусско-китайское научнотехническое сотрудничество – это яркий пример партнерских отношений, которые основаны на взаимных интересах в сфере науки и техники.
Важной и действенной формой активизации двустороннего научнотехнического сотрудничества Республики Беларусь и Китайской Народной
Республики стало региональное сотрудничество. Созданные совместно с Китаем научно-исследовательские центры опираются на местные структуры при
правительствах провинций и городов. В частности, действуют договоренности
о взаимодействии с правительственными и научными организациями провинций Цзилинь, Шаньдун, Гуандун, Хэйлунцзян, Хэбэй, Хэнань, НинсяХуэйского автономного района, городов Пекин, Тяньцзинь, Харбин, Шанхай.
Динамично развивается сотрудничество с автономным районом Внутренняя
Монголия. Показательно, что представители в основном этих провинций принимали участие в мероприятиях научно-технического характера в Беларуси в
2012 году.
Так, создан Совет управления двусторонним научно-техническим сотрудничеством между Беларусью и китайской провинцией Хэнань, рабочая комиссия по научно-техническому сотрудничеству между Беларусью и провинцией
Шаньдун. Прорабатывается вопрос создания Совета управления научнотехническим сотрудничеством Беларуси и провинции Гуандун. Наши страны на
разном уровне плодотворно сотрудничают и осуществляют обмен информацией в таких сферах высоких технолоний, как биотехнология, новые материалы,
фотоэлектрон, аквакультивирование, сенсорные технологии и другие. Результаты совместного исследования Института генетики и цитологии Академии наук
Беларуси и Иститута биологии Шаньдунской академии наук «О многофункциональных биогенетических улучшениях штаммов R и D» были запатентованы
как изобретение в двух странах; в рамках совместного проекта успешно осуществляется производство многофункциональных микробиологических препаратов, которые активно используются в сельском хозяйстве в Китае. На 11-м
заседании межправительственной белорусско-китайской комиссии по сотрудничеству в области науки и технологий, состоявшемся в мае 2012 года в Минске, был расширен перечень совместно реализуемых двумя государствами проектов.
44
5 июня 2012 года Александр Лукашенко подписал указ № 253, которым
положил начало созданию особой экономической зоны – Китайскобелорусского индустриального парка. Он разместится в Смолевичском районе,
неподалеку от Национального аэропорта Минск, на площади более 8 тысяч гектаров и в течение 50 лет будет иметь специальный правовой режим. Указом
предусмотрен ряд налоговых льгот будущим резидентам парка. Приоритетные
направления, намечаемые к развитию в парке, – электроника, биомедицина,
тонкая химия, машиностроение, новые материалы.
Выполняемое автором статьи диссертационное исследование «Физикохимические и биохимические свойства козьего лактоферрина и его олигопептидов» выполняется в рамках научно-технической программы Союзного государства «Разработка технологий и организация опытного производства высокоэффективных и биологически безопасных лекарственных средств нового поколения и пищевых продуктов на основе лактоферрина человека, получаемого из
молока животных-продуцентов» («БелРосТрансген-2»).
Лактоферрин – негемовый железосвязывающий гликопротеин, относящийся к семейству трансферринов. Он обладает рядом уникальных биологических
активностей, благодаря которым он может найти применение в фармацевтике,
косметологии, пищевой промышленности, медицине, спорте [1;2;3].
Лактоферрин из коровьего молока получают компании: MILEI (Германия);
DMV International (Нидерланды); DOMO Food Ingredients (Бельгия); Tatua
Nutritionals (Новая Зеландия); MG Nutritionals (Австралия); Armor Proteins
(Франция). Объем мирового производства лактоферрина из коровьего молока
составляет более 60 т. в год. В настоящее время ряд компаний производит биологически активные добавки к пище на основе лактоферрина из коровьего молока ("Vita-tech International, Inc." (США), Symbiotics (США), NRL pharma
(Япония), Immunol (Австралия), Radiance (Новая Зеландия), Hankintatukku Oy
(Финляндия), Super-smart (Люксембург) и тд) [4;5;6;7].
В то же время биологически активные добавки к пище и лекарственные
средства, содержащие козий лактоферрин, на мировом рынке не представлены.
Во многом это обусловлено тем, что лактоферрин из козьего молока в меньшей
степени изучен по сравнению с коровьим лактоферрином.
Совместные белорусско–российские исследования начались еще в 2003
году, когда была принята первая союзная программа «БелРосТрансген». В нынешнем году завершится программа «БелРосТрансген–2». Запланированные
исследования обеспечат создание научно-методической и технологической основы для разработки новых пищевых продуктов функционального питания для
детей и взрослых, биологически безопасных лекарственных средств, содержащих лактоферрин из козьего молока.
В настоящее время целый ряд китайских ученых проявляет интерес к этим
научным разработкам. Даже известные китайские компании по производству
молока высказывают желание сотрудничать с Белорусским государственным
университетом по этому направлению. Беларусь обладает сравнительно мощными научно-исследовательскими ресурсами, сотрудничество между нашими
45
странами имеет широкие перспективы и огромный потенциал. Развитие двустороннего сотрудничества в сфере науки и техники, не только будет способствовать укреплению дружбы между нашими странами, но и создаст условия
для стимулирования экономики и общества в целом.
Литература
1. Johansson, B. Isolation of an iron-containing red protein from human milk / B.Johansson
// Acta Chem. Scand. – 1960. – №14. – Р. 510 – 512.
2. Birgens, H. Lactoferrin in plasma measured by an ELISA technique: evidence that
plasma lactoferrin is an indicator of neutrophil turnover and bone marrow activity in acute
leukaemia / H. Birgens // Scand. J. Haematol. –1985. – №34(4). – Р. 326-331.
3. Baker, H. M., Anderson, B. F., Kidd, R. D., Shewry, S. C., and Baker, E. N. Lactoferrin
three-dimensional structure: a framework for interpreting function. In Lactoferrin: Structure,
Function and Application / ed. Shimazaki, K. // Elsevier Science, Amsterdam. – 2000. –
Р. 3 – 15.
4. Baker, E. N., Baker, H. M. Molecular structure, binding properties and dynamics of
lactoferrin / E.N. Baker, H.M. Baker // Cell. Mol. Life Sci. – 2005. – №62. – P. 2531-2539.
5. Hakansson, A., Zhivotovsky, B., Orrenius, S., Sabharwal, H., Svanborg, C. Apoptosis
induced by a human milk protein / A. Hakansson // Proc. Natl. Acad. Sci., USA. – 1995. –
№92(17). – P. 8064-8068.
6. Jameson, G.B., Anderson, B.F., Norris, G.E., Thomas, D.H., Baker, E.N. Structure of
human apolactoferrin at 2.0 A resolution. Refinement and analysis of ligand-induced
conformational change / G.B. Jameson // Acta Crystallogr. D. Biol. Crystallogr. – 1998. –
№54. – P. 1319-1335.
7. Levay, P.F., Viljoen, M. Lactoferrin: a general review / P.F. Levay, M.Viljoren // Haematologica. – 1995. – №80(3). –P. 252-267.
46
ЧЭНЬ ЦЯН
аспирант Гомельского государственного университета имени Ф. Скорины
(г. Гомель, Республика Беларусь)
РАЗВИТИЕ ИНФОРМАЦИОННЫХ ТЕХНОЛОГИЙ –
ОСНОВА ИНТЕГРАЦИИ КНР В МИРОВУЮ ЭКОНОМИКУ
С начала XXI в. ведущие мировые производители средств информатики
активизировали перенос своих исследовательских центров в Китай, который
успешнее других стран-реципиентов подготовился к приему этих «интеллектуальных инвестиций». К числу сильных сторон государственной инновационной
системы Китая относится прежде всего развитие инфраструктуры информационно-индустриального комплекса.
Беспрецедентно высокий в истории науки и техники темп, с которым Китай
осваивает информационные технологии, лучше всего прослеживается
в способности производить современную элементную базу вычислительных
и коммуникационных систем. При этом китайская информационная индустрия не
ограничивается только имитацией технологических ноу-хау ведущих производителей технотронной продукции, но и активно применяет собственные наработки. Полупроводники и интегральные схемы с этикеткой «made in China» могут служить
примером этого. Еще в 2002 г. американские эксперты с тревогой отмечали, что передовые предприятия информационного комплекса Китая за три года сократили
разрыв с США в производстве элементной базы до 7–10 лет, а наиболее продвинутые технологии в Китае позволяют производить микропроцессорные чипы не менее
сложные, чем используемые в США в новейших образцах вооружения [1].
Следует отметить, что объѐмы производства электронных компонентов последних поколений постоянно растут, и это вызвано увеличивающимся спросом
на такую продукцию не только на внешнем, но и на внутреннем рынке. Так, две
шанхайские компании Semiconductor Manufacturing International и Grace
Semiconductor производят печатные платы с шагом, равным 0,10 микрон, которые используются в самых производительных компьютерных чипах, производство которых начато в Китае в 2005 г. Эти электронные фирмы могут производить оригинальные микросхемы по техническим условиям заказчика. Это свидетельствует, что предприятия информационного комплекса КНР, работающие по
схеме «импорт – ассимиляция – инновация», постепенно избавляются от технологической зависимости своих «интеллектуальных» спонсоров. Вместе с тем
следует отметить, что пять из восьми предприятий, способных производить интегральные схемы высокой сложности, зарегистрированы как совместные производства, а остальные – как филиалы иностранных корпораций.
Производство персональных компьютеров также свидетельствует о стабильных показателях экономического роста Китая. Китай оттеснил Японию со
второго места на мировом рынке компьютеров после США. Специалисты компании Intel пришли к выводу, что в 2012 г. внутренний рынок Китая превзойдѐт американский по объѐму спроса на ПК. Мировые лидеры информационной
индустрии – ТНК Dell и ТНК Hewlett-Packard уже проигрывают конкурентную
47
борьбу китайским производителям. При этом прогноз аналитического агентства
Forrester Research для мировых ТНК неутешителен [2, с. 16]. Максимальными
темпами рынок ПК будет расти именно в развивающихся странах, а лидировать
на нѐм будут региональные компании, такие как китайская ТНК «Леново», которые лучше приспособлены к ведению бизнеса на локальных рынках. Прогнозируется также, что за четыре года (с 2008 г. по 2012 г.) число пользователей
ПК в КНР увеличится до 180 млн человек, тогда как в Индии, в которой так и
не решена проблема ликвидации неграмотности, всего на 80 млн человек.
Государственная поддержка информационного комплекса при традиционно невысоком уровне производственных издержек, а также реализация государственных программ по повышению квалификации научно-технических кадров
обеспечивают лидирующие позиции КНР на рынках сбыта цифрового оборудования всех основных категорий ИТ: базовой (элементная база), первичной
(компьютеры и техника связи), вторичной (станки с числовым управлением,
военные приложения ИТ и т. п.). Например, с 2001 г. по 2009 г. производство
интегральных схем выросло в 4,9 раз, а мобильных телефонов – в 5,8 раз [3].
Специфика другой отрасли информационного комплекса заключается в возможности самостоятельно выпускать конкурентоспособную продукцию с высокой добавленной стоимостью, не прибегая к помощи технологических заимствований, но опираясь на собственный потенциал информационной культуры. Речь
идет о производстве программного обеспечения (ПО). Наблюдаемые тенденции
свидетельствуют об увеличении доли продукции софтверных (software) компаний
Китая по сравнению с общим объемом производимых в стране электронных компонентов и компьютерной техники. Годовой объем рынка ПО в Китае в 2008 г.
эксперты оценили в 35 млрд долл., что составляет приблизительно 1,9 % от ВВП
КНР. Доля КНР в мировом объеме производимого ПО выросла с 1,2 % в 2000 г. до
8,74 % в 2008 г., что показано в таблице 1 [4].
Таблица 1
Доля Китая и других мировых производителей ПО
на мировом софтверном рынке, %
Годы
2001
2002
2003
2004
2005
2006
2007
2008
Мировой
объем рынка
ПО
Китай
100 %
100 %
100 %
100 %
100 %
100 %
100 %
100 %
1,20
1,50
1,91
2,58
3,55
5,21
7,10
8,74
США
40,20
42,00
40,16
39,67
39,80
39,01
38,30
36,49
Япония Индия
Южная
Корея
9,60
10,60
10,22
10,49
10,63
10,12
9,80
9,49
1,39
1,60
2,42
2,69
2,65
2,60
2,50
2,40
1,48
1,60
1,75
2,14
2,56
3,67
4,50
5,53
ЕС после
01.05.2004
28,73
28,70
27,66
Программирование в Китае развивается быстрее, чем даже в Индии – признанном лидере в этой отрасли среди развивающихся стран. Несмотря на то, что
позиции индийских компаний на мировом софтверном рынке по-прежнему
сильны, их китайские соседи предпринимают активные попытки экспансии. Из48
вестно, что в целях минимизации общих затрат и привлечения квалифицированных специалистов из развивающихся стран пользователи ПО из развитых стран
широко используют возможности оффшорного программирования. Глобальная
конкуренция укрепляет эту тенденцию. Среди стран, практикующих оффшорное
программирование, Китай обладает серьезными сравнительными преимуществами. Они определяются тремя факторами: дешевизной рабочей силы, государственным стимулированием рынка программных продуктов и присутствием в
Китае большинства мировых электронных корпораций, которым экономически
выгоднее размещать заказы у локальных (китайских) производителей.
В настоящее время китайские производители ПО конкурируют на уровне
мелких и средних компаний. Однако у КНР большой опыт по созданию крупных корпораций. Пока же около 90 % программного продукта, произведенного
в КНР, потребляет внутренний рынок, тогда как Индия большую часть программ экспортирует (таблица 2) [4].
Таблица 2
Соотношение программного обеспечения (ПО) , поставляемого на экспорт
и реализуемого на внутреннем рынке КНР, %
Годы
2001
2002
2003
2004
2005
2006
2007
2008
Внутренний рынок
94,40
92,50
88,70
89,70
90,60
89,77
90,25
87,54
ПО на экспорт
5,60
7,50
11,30
10,30
9,40
10,23
9,75
12,46
Китайские программисты опираются на мощную поддержку государства,
которая не только позволяет размещать заказы у национальных производителей,
но и побуждает иностранных специалистов создавать с ними совместные предприятия. До вступления КНР в ВТО (11 декабря 2001 г.) иностранные софтверные компании не имели права самостоятельно заниматься реализацией своей
продукции и были вынуждены работать через китайских посредников, услуги
которых составляли до 20 % стоимости программного продукта. Теперь же, когда большинство запретов было снято, значительную сложность для иностранных софтверных компаний представляет необходимость получения многочисленных разрешений и сертификатов. Поэтому данные причины продолжают
определять стратегию поведения зарубежных программистов на китайском рынке. Большинство из них продолжает работать в составе СП, что стало устоявшейся практикой как известных корпораций, так и более мелких компаний.
Формально это выглядит так, как будто государство негативно воздействует на софтверный бизнес иностранцев. В действительности же в этом
сегменте ИТ-рынка государство проводит активную политику импортозамещения. Внутренний рынок КНР настолько объемен, что любой проект там
оказывается высокорентабельным, например, компьютеризация начальных
и средних школ открыла для ряда софтверных компаний Китая возможность
49
устанавливать свои пакеты программ на сотни тысяч школьных компьютеров. Местная компания KingSoft заключила контракт на поставку в школы
Шанхая WPS Office, который является копией известного пакета программ
Microsoft Office. В результате этой сделки компания KingSoft получила возможность продвигать свои решения в области разработки офисных приложений среди миллионов китайских школьников. Хотя программные продукты
ТНК Microsoft продолжают оставаться лидером продаж офисных программ,
подобные протекционистские меры позволят в будущем уменьшить влияние
этой компании в КНР [5].
Несмотря на то, что правила ВТО требуют соблюдения равных прав для
всех участников рынка, Китай и после 11 декабря 2001 г. продолжает заказывать
и потреблять менее качественный продукт, но от «своих» программистов. В последнее время китайские программисты активно продвигают собственные решения в области разработки операционных систем. Продолжается разработка операционной системы (ОС), задуманной в качестве альтернативы ОС Windows. Работу над ней, получившей название «Янфань», ведут около двадцати компаний и
университетов КНР. Первые версии ОС «Янфань» прошли тестирование в китайских государственных учреждениях. Версии ОС от местных программистов
для настольных ПК и ноутбуков продаются в Китае в среднем по 10–15 долл.,
тогда как стоимость оригинальных версий в несколько раз дороже.
Согласно подсчѐтам, произведенным экспертами администрации Бушамладшего, нарушения в Китае прав на интеллектуальную собственность ежегодно наносит западным разработчикам экономический ущерб в 60 млрд
долл. Однако позиция китайской стороны мотивируется тем, что охрана интеллектуальной собственности на территории Китая является его внутренним
делом и должна соотносится с уровнем и этапами экономического и технологического развития КНР как развивающейся страны с переходной экономикой [6, с. 78]. Что же касается продукции, произведенной «OEMизготовителем», т. е. на предприятии с участием иностранного капитала, работающим на территории КНР, то Народный суд высшего звена Пекина вынес следующее решение: «Если эта продукция поступает только на экспорт,
то права иностранного заказчика на принадлежащий ему товарный знак не
нарушаются (как если бы граждане КНР занимались производством этого
продукта за рубежом)» [7, с. 158].
Государство в КНР оказывает энергичную поддержку развитию отрасли в
налоговом и организационном отношениях, в части минимизации расходов на
Интернет, электричество, аренду офиса и т. п. Если в США стоимость часа работы программиста превышает 100 долл., в Индии колеблется в пределах от 25
до 40 долл., то в Китае она составляет немногим более 15 долл. [6, с. 78].
Растѐт популярность обучающих программ. Информатизация процессов
обучения выдвигается как одна из приоритетных задач дальнейшего развития
системы образования КНР (таблица 3). В рамках проводимой программы
развития высоких технологий «863» только в течение 2007 г. из бюджета
страны было профинансировано более 30 проектов в области разработки
обучающего ПО [4].
50
Таблица 3
Продажи обучающих программ в КНР, 2008 г.
Вид продукта
ПО для школ
Вспомогательное ПО
ПО по обучению работе с ПК
ПО по изучению иностранных языков
Другое
Итого
Объем продаж
(млн долл.)
Доля продукта
в программе
1,83
0,91
6,17
9,23
1,32
19,46
9,4 %
4,7 %
31,7 %
47,4 %
6,8 %
100,0 %
Китайские программисты активно перенимают современные технологии
и методики проектирования мультимедиа-приложений. Лидирующие позиции
в этом сегменте софтверного рынка занимают государственные компании, ранее специализировавшиеся на печатных изданиях. Наблюдается устойчивая
тенденция перевода большого числа учебных материалов и пособий в цифровой формат для дальнейшего их распространения на медианосителях (CDROM, DVD-ROM) или через Интернет.
Популярностью пользуются электронные издания книг. В стране издается
значительное количество материалов, посвященных компьютерной тематике. В
магазинах можно найти переводные издания известных авторов. Китайские
специалисты имеют возможность следить за последними новинками в этой области. После того как Министерство науки и техники КНР объявило о начале
реализации программы «Факел», в Китае было создано 19 научнотехнологических индустриальных парков (НТИП) по разработке программного
обеспечения. Компаниями, расположенными в этих парках, экспортируется до
80 % создаваемых в КНР программ. Что касается качественных характеристик
производимого в Китае ПО, в том числе с участием иностранных специалистов,
то их оценка достаточно проблематична – большая часть работ ведѐтся не над
созданием нового программного продукта, а в области локализации (модификация существующих проектов с учетом местной специфики и существующих
стандартов). Этим обстоятельством можно объяснить тот факт, что до 90 % создаваемого в КНР программ идѐт на внутреннее потребление (таблица 2).
Базовой отраслью, обеспечивающей процесс информатизации в КНР, являются производство средств телекоммуникации. Рынок сотовой и пейджинговой
связи – крупнейший в мире. В 2009 г. число абонентов стационарной и мобильной
телефонной связи превысил в совокупности 600 млн, и по этому показателю страна вышла на первое место в мире. То, что информационно-коммуникационные
технологии в Китае развиваются успешно, подтверждается достижениями страны
в аэрокосмической области. 15 октября 2003 г. был запущен на орбиту первый пилотируемый аппарат «Шэньчжоу-5». Благодаря этому полету Китай стал третьей
космической страной мира. Успех китайской космонавтики был подтвержден
12 октября 2005 г. запуском «Шэньчжоу-6» с двумя космонавтами на борту и пятидневной программой научных экспериментов. К 2015 г. Китай намерен создать
свою орбитальную станцию. Поэтому для КНР развитие информационнокоммуникационных технологий является вопросом национальной безопасности.
Китай является единственной страной, которая в этой области в скором времени
51
может опередить США. По всем прогнозам этот рынок будет расти высокими
темпами, и китайское государство впредь будет играть здесь ведущую роль.
Исследование проблем развития инновационной экономики КНР предполагает анализ влияния, которое оказывает развитие информационных технологий в КНР на состояние и структуру внешнеторгового оборота. Согласно статистическим данным Министерства коммерции КНР, в 2010 г. несмотря на мировой финансовый кризис объем внешней торговли в стоимостном выражении
составил 1,578 трлн долл., в том числе 740,3 млрд долл. пришлось на экспорт
переработанной продукции (50 % от общего объема экспорта) , что вывело КНР
на третье место после США и ФРГ [11]. Сегодня в КНР сосредоточены крупнейшие производства в сфере цифровых технологий и телекоммуникаций, расположены офисы производителей продукции с самыми престижными торговыми марками. Соответственно, доля Китая во всемирном товарообороте продукцией цифровых технологий (экспорт плюс импорт электронных компонентов,
аппаратных и программных средств информатики) также возрастает. Составляя
в абсолютных цифрах менее 35 млрд долл. в 1996 г., этот показатель увеличивался в последние годы в среднем почти на 40 % в год и достиг в 2010 г. цифры
в 408 млрд долл. (таблица 4) [12].
Таблица 4
Динамика импорта и экспорта продукции цифровых технологий
(ICT goods) , млрд долл.
1996
1997
1998
США
ЕС-15
Япония
КНР
150
106
48
17
163
112
46
20
169
127
41
26
США
ЕС-15
Япония
КНР
124
73
103
19
141
81
104
23
135
87
94
27
Годы
1999 2000
Импорт
193
238
137
167
49
67
35
51
Экспорт
148
182
92
111
101
124
33
47
2002
2005
2008
2010
194
148
58
57
194
140
55
76
200
164
61
121
235
256
113
169
152
105
85
60
133
100
95
123
137
114
107
161
218
199
184
239
КНР в эти годы активно наращивала импорт (169 млрд долл. в 2010 г. против
17 млрд долл. в 1996 г.). Однако экспорт рос еще быстрее, и в 2010 г. достиг
239 млрд долл. Соответственно растет положительное сальдо в этом секторе внешней торговли: с 3 млрд долл. в 2002 г. (когда Китай впервые вышел на «плюс» по
этой позиции) до 70 млрд долл. в 2010 г. Следует отметить, что доля высокотехнологичной продукции в общем объеме экспорта считается одним из важнейших индикаторов инновационно-технологического потенциала современного государства.
Например, у 10 наиболее экономически развитых стран-экспортеров этот показатель
составляет в среднем 40 % (у США – 44 %, у Японии – 39 %, у Сингапура – 72 %).
Пока этот показатель у Китая ниже, чем в развитых экономиках, однако имеет место
усиление его позиций как экспортера наукоемкой продукции. В начале 90-х гг.
XX в. доля продукции цифровых технологий в структуре экспорта Китая составля52
ла только 4 %, к концу столетия она возросла до 20 %, а в 2010 г. достигла 34 %. В
2002 г. экспорт товаров информационного комплекса в стоимостном выражении
превзошел экспорт изделий легкой промышленности и в 2010 г. составил 239 млрд
долл. (китайские экономисты уже определяют этот сектор экономики как «первую
опорную отрасль народного хозяйства») [4].
По данным ОЭСР, с 2010 г. КНР превратилась в крупнейшего в мире экспортера продукции цифровых технологий, превзойдя по абсолютным цифрам в 2003 г.
Японию и ЕС, а в 2010 г. – США. Значительная часть экспортной продукции (до
58 млрд долл. в 2010 г., или чуть менее 25 % от общего объема экспорта цифровых
технологий) отправляется в пункты конечного назначения транзитом через Сянган.
Взрывной рост экспорта товаров цифровых технологий стал следствием переноса большого числа высокотехнологичных производств и исследовательских лабораторий иностранных ТНК на территорию материкового Китая. Но для обеспечения бесперебойной работы этих структур Китаю требуется импортировать большие объемы комплектующих, а также многие виды контрольно-измерительных
приборов (КИП). Следует отметить, что импорт электронных компонентов необходим не для насыщения внутреннего рынка, а в первую очередь для сборки предназначенных на экспорт компьютеров, телекоммуникационных устройств, бытовой
электроники. На их долю приходится 80 % экспорта электронной продукции КНР.
Из данных статистики следует, что основными поставщиками технотронной продукции для Китая являются страны ЮВА и Японии (до двух третей импорта против всего 8 % – из США). Соответственно, торговля Китая со своими географическими соседями носит дефицитный характер (таблица 5) [8].
Таблица 5
Баланс КНР в торговле продукцией цифровых технологий с рядом стран,
2009 г., млрд долл. США
Страны
Продукция цифровых технологий
США
ЕС-15
Австралия
Сингапур
Индонезия
Таиланд
Малайзия
Япония
Корея
Тайбей
33,7
26,7
1,8
0,3
-0,4
-3,3
-7,6
-8,8
-11,3
-19,7
Помимо объективных причин, обусловивших такую конфигурацию поставщиков технотронной продукции (с позиции соотношения «цена – качество»)
и логистики заокеанский продукт очевидно неконкурентоспособен), здесь присутствует момент, связанный с геополитикой. Безусловно, торговля наукоемкой
продукцией является конкурентным преимуществом США. Однако это преимущество серьезным образом подрывалось по причине проводимой США
(особенно во время второго срока президентства Буша-младшего) политики
ограничения экспорта в КНР авангардных технологий. По этой причине в
53
структуре экспорта американских товаров в Китай до недавнего времени не
происходило существенных изменений. Напротив, структура китайского экспорта в США за последние 20–25 лет претерпела серьезные изменения в пользу
товаров с высокой добавленной стоимостью. Так, с 1990 г. по 2006 г. объем
продаж высокотехнологичной продукции из США в Китай вырос в 6 раз (с
1,2 млрд долл. до 7,2 млрд долл.), тогда как встречный поток этих товаров увеличился более чем в 85 раз (с 0,16 млрд долл. до 13,7 млрд долл.) [9, с. 82].
Соответственно, поменялся вектор внешнеторгового баланса: отношения
с США характеризуются для КНР значительным профицитом. Китай продает
США ноутбуки, настольные ПК и аксессуары к ним, бытовую электронику
и как экспортер продукции цифровых технологий в США превзошел Японию.
Положительное сальдо сохраняется у США по интегральным микросхемам, печатным платам и КИП.
Ещѐ в 2005 г. бурно растущий внутренний рынок Китая обеспечил не менее
40 % прироста экспорта информационных технологий из Южной Кореи, 50 % – из
Японии и до 90 % – из Тайбэя [10, с. 43]. КНР наглядно показывает, на чем в современных условиях следует выстраивать инновационную и монетарную кооперацию в региональном аспекте. В ее ядро Китай превратился за счет созданного
в годы реформ обширного массива высокотехнологичных производств, ориентированных на экспорт. Следует отметить, что активная интеграционная политика
в направлении к азиатской части АТР обрела динамику еще до присоединения
КНР к ВТО (декабрь 2001 г.). Цель – не столько дополнительная инвестиционная
подпитка экономики (этнические китайцы традиционно занимают ведущие позиции в бизнесе большинства стран ЮВА), сколько использование научнотехнического потенциала этого региона для ускоренной диффузии высоких и информационных технологий. КНР стала главным экспортным рынком Тайбэя, который, в свою очередь, является третьим в мире производителем оригинальных
ИТ. По мнению ряда экспертов, Тайбэй уже не нуждается в привлечении цифровых технологий из стран ОЭСР, но в состоянии сам создавать авангардные ноухау. КНР эффективно «впитывает» интеллектуальные ресурсы Тайбэя; соответственно, дефицит торгового баланса со своей «зарубежной» провинцией в 2010 г.
составил у Китая рекордную сумму в 19,7 млрд долл. (см. таблицу 5).
Страны АСЕАН, Китай, Япония и Южная Корея достигли договоренности
(по формуле 10 плюс 3) о едином информационном пространстве, развитии
электронной торговли, ликвидации барьеров, сдерживающих инвестиции в области информационных технологий. Первым шагом в осуществлении этого
плана стало создание единой информационно-коммуникационной инфраструктуры. Безусловно, для азиатских соседей Китая – традиционных производителей и экспортеров технотронной продукции – такая интеграция сопряжена с
определенными угрозами и потерями. Не выдерживая конкуренции, они постепенно вытесняются с регионального рынка (доля продукции бытовой электроники и компьютеров в регион АТР из Китая выросла с 14 % в 1997 г. до 33 %
в 2010 г.) [3]. Однако такая конкуренция более соответствует духу рынка и тенденциям экономической глобализации, чем бесконечные споры с транзитерами
углеводородов по поводу тарифов, дисконтов и трубопроводных маршрутов.
54
Таким образом, значительными достижениями в сфере производства продукции цифровых технологий КНР доказала эффективность централизованной системы хозяйствования в ее планово-корпоративной форме. Приоритет в расходовании
огромного профицита своего бюджета руководители КНР видят не в приобретении
ценных бумаг американского казначейства и частных ипотечных фондов,
а в трансформации экспортного дохода в капитал высокого качества. Показательны
и сроки решения Китаем этих крупных народнохозяйственных задач. Менее чем за
15 лет (с 1995 г.) страна осуществила маневр капиталовложениями и материальными ресурсами, провела комплекс необходимых НИОКР и сертификацию производств по международным стандартам (после вступления в ВТО), создала стимулы
для расширенного воспроизводства качественной продукции и механизмы ускоренной окупаемости инвестиций, обеспечила повышение внутреннего спроса. Все
составляющие макроэкономической системы сработали синхронно и с большой
степенью точности. КНР фактически с нуля создала и вывела на ведущие позиции в народнохозяйственном комплексе сектор технотронного производства,
гарантировав в среднесрочной перспективе динамичное развитие своей социально-экономической сферы.
Литература
1. Lin, C. Prospects for Large State-Owned Enterprises: How Should They Be Owned and
Managed? / C. Lin // Research Paper presented at 433d Wilton Park Conference on «China's
Economic Reform: The Costs and The Benefits». – 2005. – 27 Febr. – 3 March.
2. US Government Accounting Office, Export Controls: Rapid Advances in China’s Semiconductor Industry Underscore Need for Fundamental U.S. Policy Review. – 2002. – April.
3. Экономика Китая: материалы информационного агентства Синьхуа // Информ.
агентство
Синьхуа
[Электронный
ресурс]. –
2012. –
Режим
доступа:
http://www/xinhua.cn.
4. Отчет о развитии китайской индустрии ПО–2008 / Китайская ассоциация индустрии ПО. – Пекин, 2008.
5. Правительство поддерживает снижение цен. KingSoft вытеснил Microsoft из шанхайских школ // China Daily. – 2003. – 22 авг.
6. Китайские аналитики о новых острых моментах в развитии китайско-американских
отношений // Экспресс-информация. – 2006. – № 9.
7. Подчернин, В. Защита интеллектуальной собственности в Китае / В. Подчернин //
Эко инновации. – 2008. – № 2.
8. Руденский, О. В. Инновационная цивилизация XXI века: конвергенция и синергия
NBIC-технологий. Тенденции и прогнозы 2015–2030 / О. В. Руденский, О. П. Рыбак //
Информационно-аналитический бюллетень. – 2010. – № 3.
9. Черковец, О. Китай и США: новые грани противостояния / О. Черковец // Экономист. – 2006. – № 1.
10. Чжишюнь Ли. Перемены в Lenovo / Чжишюнь Ли. – Пекин, 2005.
11. Китай активно содействует международной экономике и торговле // Пресс-релиз
Министерства коммерции КНР. – 2011. – 8 февр.
12. Промышленная политика Китая // Экономист. – 2006. – № 1.
55
КИТАЙ XXI ВЕКА:
ПРОБЛЕМЫ ПОЛИТИЧЕСКОЙ
ИНТЕГРАЦИИ
56
И. В. РЕЗНИКОВ
аспирант кафедры международных отношений Белорусского государственного университета (г. Минск, Республика Беларусь)
ИЗМЕНЕНИЯ В ПОДХОДЕ КНР К РЕАЛИЗАЦИИ
НАЦИОНАЛЬНЫХ ИНТЕРЕСОВ В ЛАТИНСКОЙ АМЕРИКЕ
В соответствии с общеизвестной тенденцией повсеместного распространения китайского капитала премьер Государственного совета КНР Вэнь Цзябао
в конце июня 2012 г. совершил визит в четыре государства Южной Америки
и принял участие в саммите G-20 в Мексике. Одной из целей данной внешнеполитической акции являлось изучение возможности заключения соглашения о
свободной торговле с региональной международной организацией МЕРКОСУР.
В ходе посещения Бразилии, Уругвая, Аргентины и Чили китайская делегация не принимала участия в торжественных мероприятиях и не делала громких заявлений. Вероятно, по этой причине серия визитов не получила широкого
освещения в мировых средствах массовой информации. Однако в отношении
содержательности турне необходимо подчеркнуть высокие практические результаты и интересные с точки зрения теории международных отношений новые аспекты стратегии Китая в Латинской Америке.
В первую очередь следует отметить важное изменение в принципах внешней политики КНР в регионе. Стремясь заключить соглашение с МЕРКОСУР,
Китай отошел от тактики двусторонних отношений и по примеру Европейского
союза осуществил попытку сотрудничать с государствами Южной Америки через механизмы региональных международных организаций.
Вероятно, принятие подобного решения именно в настоящее время обусловлено двумя обстоятельствами. Во-первых, интеграционные процессы в Южной
Америке достигли определенного уровня, позволяющего получать реальную выгоду от взаимодействия с организацией, а не с отдельными государствами. Вовторых, ретроспектива реализации стратегии КНР в регионе демонстрирует ограниченную область применения внешнеполитического и внешнеэкономического
потенциала страны. В то время как Евросоюзу удалось достичь сбалансированных
отношений с большинством государств Южной Америки, Китай столкнулся с серьезной диспропорцией как в интенсивности связей с различными государствами,
так и в структуре товарооборота с регионом в целом.
Крупнейшей страной региона, остававшейся до настоящего момента вне фокуса внешнеполитической активности КНР, является Аргентина. Посещение этой
страны премьер-министром Китая приобретает особое значение, если вспомнить,
что предыдущий визит подобного уровня состоялся почти 30 лет назад.
Заинтересованность Аргентины в расширении двустороннего сотрудничества с КНР лежит преимущественно в торгово-экономической сфере. Так, правительство Кристины Фернандес де Кирхнер выразило готовность наращивать
экспорт в Китай сельскохозяйственной продукции, в частности кукурузы. Аргентина уже является крупнейшим поставщиком соевых бобов и соевого масла,
направляя в Китай около 80 % производимых соевых продуктов. В целом за
57
2011 г. аргентинский экспорт в КНР составил около 6,2 млрд долл., в то время
как импорт из Китая за аналогичный период достиг 10,6 млрд долл.
В свою очередь приоритетом китайской делегации было получение политической поддержки Аргентины. Представляется очевидным, что Китай также
заинтересован в увеличении товарооборота между двумя странами: были заключены соглашения в области ядерной энергетики, экспорта аргентинской
сельскохозяйственной продукции, а также о выделении кредита в размере
2 млрд долл. на модернизацию линии железнодорожного сообщения «Бельграно Каргас». Однако после подписания соответствующих договоров Вэнь Цзябао выступил с итоговым заявлением, в котором выразил уверенность в конструктивной позиции Аргентины в отношении заключения соглашения о свободной торговле между Китаем и МЕРКОСУР. В связи с этим премьер
Госсовета КНР высказал надежду, что к 2016 г. товарооборот между его страной и данной региональной организацией достигнет 200 млрд долл. при соответствующем показателе около 99 млрд долл. за 2011 г. [5].
Наряду с экономической выгодой, достижение подобного соглашения позволит создать обширную легальную базу для обеспечения постоянного присутствия
китайских граждан и субъектов хозяйствования в Южной Америке. Создаваемые
на текущем этапе механизмы влияния способны впоследствии привести к распространению существующих отношений стратегического партнерства КНР с Бразилией, Венесуэлой и Кубой на такие страны, как Аргентина, Уругвай и Чили.
Наиболее значительным результатом переговоров китайской делегации
в Бразилии стало заключение сделки своп на сумму до 30 млрд долл. в национальных валютах обоих государств. Очевидно, что указанная сделка является частью более широкого соглашения стран-членов БРИКС, нацеленного на минимизацию последствий глобальных экономических кризисов. Кроме того, Китай и
Бразилия обязались предоставлять друг другу более подробную финансовую информацию и увеличить поток инвестиций в аэрокосмическую сферу. По данным
за 2011 г., товарооборот между двумя странами составил около 60 млрд долл. [2].
В ходе пребывания в Уругвае Вэнь Цзябао был принят президентом страны Хосе Мухикой. Стороны подписали ряд соглашений в сферах экономики,
высоких технологий, охраны окружающей среды, сельского хозяйства, телекоммуникаций и контроля качества. Также была озвучена заинтересованность
китайских инвесторов в финансировании возведения портовых терминалов
и соответствующей инфраструктуры на побережье Уругвая. Объем двусторонней торговли за истекший год составил около 3,4 млрд долл. [4].
Последним пунктом пребывания премьера Госсовета КНР в регионе стала
столица Чили. По итогам визита была поставлена цель увеличить товарооборот
между странами вдвое, доведя его к 2015 г. до объема в 50 млрд долл. Кроме того,
китайская компания SkySolar, специализирующаяся на возобновляемых источниках
энергии, заявила о планах по сооружению на территории Чили парка солнечных батарей. На данные цели предполагается выделить около 1 млрд долл. [1].
В целом Китай является третьим по значимости торговым партнером для
региона Латинской Америки, а для таких стран, как Бразилия и Чили занимает
первое место. В течение 2011 г. объем товарооборота КНР с регионом вырос на
31 %, что значительно увеличило долю китайских производителей на внутрен58
них рынках латиноамериканских государств. Рост конкуренции вызвал озабоченность местных производителей, неспособных противостоять китайской экспансии. Особенно тяжелые последствия расширение связей с КНР несет для
предприятий текстильной и химической промышленности [3].
В этой связи в течение 2011–2012 гг. имидж Китая в регионе ухудшился,
в отдельных странах профсоюзами были организованы акции протеста против засилья китайских товаров. Правительства Бразилии и Аргентины ввели ограничительные меры против ряда китайских компаний, а также убедили партнеров по
МЕРКОСУР ввести максимальный предусмотренный тариф в 35 % на импорт товаров из КНР. Вероятно, именно негативная реакция и данные ограничительные
меры послужили основной причиной переориентации стратегии Китая на сотрудничество с государствами Южной Америки через механизмы региональных международных организаций, прежде всего, в экономической сфере.
Таким образом, важнейшей особенностью внешней политики КНР на современном этапе является стремление сохранить благожелательное отношение руководства и населения стран-партнеров к расширению китайского присутствия. Реализуя национальные интересы в экономической сфере, Китай всеми способами демонстрирует отсутствие угрозы для экономик и внутренних рынков государств,
вовлеченных в активное двустороннее сотрудничество. В данном контексте стремление КНР заключить соглашение о свободной торговле с МЕРКОСУР может рассматриваться не только в качестве попытки обойти ограничительные меры, но и как
готовность китайского руководства к транспарентным отношениям с государствами Латинской Америки в соответствии с правовыми нормами и сложившейся практикой деятельности региональных международных организаций.
Литература
1. Lety, Du. Chile y China pasarán de la cooperación integral a la estratégica / Du Lety // Spanish
China [Электронный ресурс]. – 2012. – Режим доступа: http://spanish.china.org.cn/china/txt/201206/21/content_25709266.htm. – Дата доступа: 12.08.2012.
2. Delegación china llegó a Brasil // Официальный сайт Посольства КНР в Венесуэле
[Электронный ресурс]. – 2012. – Режим доступа: http://ve.china-embassy.org/esp/
zgxw/t944676.html. – Дата доступа: 30.07.2012.
3. Sabatini, Ch. China’s geostrategic designs on Latin America / Ch. Sabatini // Fox News [Электронный
ресурс]. –
2012. –
Режим
доступа:
http://latino.foxnews.com/latino/
news/2012/01/27/christopher-sabatini-chinas-geostrategic-designs-on-latin-america //. – Дата доступа: 12.02.2012.http://ve.china-embassy.org/esp/zgxw/t944676.htm.
4. Socio clave: llega a Uruguay Primer Ministro de China // La Republica [Электронный
ресурс]. – 2012. – Режим доступа: http://www.diariolarepublica.net/2012/06/primerministro-chino-2/. – Дата доступа: 12.08.2012.
5. Wen Jiabao Llega a Buenos Aires Para Realizar Una Visita Oficial a Argentina // Clarin
[Электронныйресурс]. – 2012. – Режим доступа: http://www.clarin.com/politica/primerministro-chino-visita-clave_0_ 717528274.html. – Дата доступа: 28.07.2012.
59
Н. А. САВКОВ
студент 3 курса специальности «Лингвострановедение» факультета международных отношений Белорусского государственного университета (г. Минск,
Республика Беларусь)
СОТРУДНИЧЕСТВО КИТАЯ И БЕЛАРУСИ
В ВОЕННОЙ СФЕРЕ
Беларусь стала стратегическим партнѐром Китая в 2005 г., однако сотрудничество между странами в военной сфере имеет более долгую историю. В 1990-х–
начале 2000-х гг. это сотрудничество в основном заключалось в продаже модернизированной советской техники Пекину, но в последнее десятилетие ситуация
коренным образом изменилась, так как Китай стал способен создавать не только
аналогичные, но и новые виды вооружения. После белорусских выборов 2010 г.,
КНР убедилась в стабильности политического курса Беларуси и стала воплощать
в жизнь совместные долговременные проекты. По мнению премьер-министра
Республики Беларусь М. В. Мясниковича, Великий Китай является стратегическим партнером Беларуси, и правительство Беларуси всячески содействует тому,
чтобы совместные проекты двух стран реализовывались успешно [1].
В целях укрепления сотрудничества в военной сфере представители Китая
и Беларуси устраивают взаимные визиты. Например, в 2010 г. в Беларусь прибыла делегация во главе с членом Центрального военного совета КНР, главнокомандующим Ракетными стратегическими войсками НОАК Цзин Чжиюанем [2]; в 2011 г. произошѐл обмен военными делегациями: в КНР встретились
начальники Генштабов обеих республик, в то время как в Минск прибыла делегация во главе с начальником канцелярии по иностранным делам Министерства
обороны КНР [3]; в июле 2012 г. делегация из КНР во главе с заместителем
председателя Центрального военного совета КНР встретилась в Беларуси с
премьер-министром и министром обороны [4].
В китайском городском округе Сяогань провинции Хубэй в 1998 г. аэрокосмической корпорацией «Санцзян» и Минским заводом колѐсных тягачей было создано совместное китайско-белорусское предприятие Sanjiang-Volat Special
Vehicle Co., Ltd. Оно специализируется на выпуске многоосных колѐсных тягачей и шасси грузоподъѐмностью от 20 тонн и больше. Именно на этом предприятии производятся крупнейшие в КНР шасси общей массой 122 тонны. Подобные
шасси (WS-51200) используются в том числе для баллистических ракет
«Дунфэн-41» (东风-41). В 2011 г. в Беларуси для производства гидромеханических коробок был создан филиал этого совместного предприятия [5]
В период с 5 по 16 июля 2011 г. на 230 общевойсковом полигоне возле Баранович прошла совместная белорусско-китайская антитеррористическая тренировка «Стремительный орел – 2011» (神鹰 – 2011). В ходе тренировки отработаны
вопросы совместных действий мобильной роты и подразделения НОАК при выполнении поставленных задач. В тренировке принимали участие военнослужащие
382 гвардейского отдельного мобильного батальона 38 гвардейской отдельной
60
мобильной бригады сил специальных операций Вооруженных Сил Беларуси
и специальной оперативной роты воздушно-десантных войск НОАК [6].
В период с 26 ноября по 7 декабря 2012 г. на одном из полигонов, находящимся в северной части провинции Хубэй, прошла совместная китайскобелорусская антитеррористическая тренировка «Стремительный орѐл – 2012». Во
время занятия по огневой подготовке белорусские военнослужащие изучили китайское стрелковое оружие, его подготовку к применению и правила стрельбы.
Затем прошли теоретические и практические занятия по альпинистской и воздушно-десантной подготовке, беспарашютному десантированию. Активная фаза
«Стремительного орла – 2012» (神鹰–2012) состоялась 4 и 5 декабря на севере
провинции Хубэй (Центральный Китай) . В ходе нее была отработана экстренная
доставка десанта и грузов на ограниченную площадку в гористой местности, проведены трехмерная разведка, десантно-штурмовая операция, поисковоспасательные работы, преследование и уничтожение условного противника [7].
В период с 2011 г. по 2013 г. сотрудниками Института физики Б. И. Степанова
НАН Беларуси разрабатывается оптическая система дальнего морского наблюдения,
которая позволит следить за морской обстановкой на расстоянии до 5 км в любое
время суток и даже в плохих погодных условиях, в том числе в тумане [8].
В 2011 г. китайская аэрокосмическая корпорация «Великая стена» выиграла тендер на создание совместно с белорусским предприятием «Завод точной
электромеханики» спутника связи для Беларуси. Спутник планируется создать
в течение трѐх лет [9].
В 2012 г. китайская сторона подарила белорусским войскам 22 легкобронированных вездехода «Дунфэн Мэнши» (东风猛士) , которые поступили на
вооружение сил специальных операций [10].
С 1996 г. по 2012 г. в Военной академии Республики Беларусь было обучено более 230 китайских военнослужащих. В будущем планируется увеличить
квоту для курсантов из КНР. С 2000 г. по 2012 г. в учебных заведениях НОАК
на безвозмездной основе прошли обучение более 50 белорусских военнослужащих [11].
В целом сотрудничество Беларуси и Китая в военной сфере можно назвать
успешным, так как оно развивается по разным направлениям (кадры, производство, наука) и широко поддерживается руководством стран. Однако, на наш
взгляд, это партнѐрство во многом имеет вид «заказчик – исполнитель», где
роль заказчика играет Китай, что, в случае утраты интереса КНР к белорусским
технологиям, чревато свѐртыванием сотрудничества по ряду направлений.
Литература
1. Белявская, О. Беларусь рассматривает сотрудничество с Китаем в качестве приоритета внешней политики / О. Белявская // БЕЛТА Белорусские новости [Электронный
ресурс]. – 2012. – Режим доступа: http://www.belta.by/ru/all_news/politics/Belarusrassmatrivaet-sotrudnichestvo-s-Kitaem-v-kachestve-prioriteta-vneshnej-politiki-Mjasnikovich_i_602578.html. – Дата доступа: 05.03.2013.
61
2. Агентство Синьхуа. Командующий Второй артиллерией НОАК отбыл с визитами
в Венгрию и Беларусь / Агентство Синьхуа // Газета «Жэеньминь жибао» онлайн
[Электронный ресурс]. – 2010. – Режим доступа: http://russian.people.com.cn/
31521/7070529.html. – Дата доступа: 05.03.2013.
3. БелаПАН. Беларусь и Китай обменялись военными делегациями / БелаПАН //
NAVINY.BY Белорусские новости [Электронный ресурс]. – 2011. – Режим доступа:
http://naviny.by/rubrics/society/2011/06/01/ic_news_116_369115/. – Дата доступа: 05.03.2013.
4. Стемпковский, А. Сотрудничество, нацеленное на перспективу / А. Стемпковский // Белорусская военная газета «Во славу Родины» [Электронный ресурс]. –
2012. – Режим доступа: http://vsr.mil.by/2012/07/12/sotrudnichestvo-nacelennoe-na-perspektivu/. – Дата доступа: 05.03.2013.
5. Закурдаев, К. Волат раскрывает секреты / К. Закурдаев // Автомобильный исторический
портал [Электронный ресурс]. – 2011. – Режим доступа: http://www.cartruckbus.ru/booksraf/270-volat-raskryvaet-sekrety.html. – Дата доступа: 05.03.2013.
6. Пресс-служба МО РБ. «Стремительный орел – 2011» / Пресс-служба МО РБ // Белорусская военная газета «Во славу Родины» [Электронный ресурс]. – 2011. – Режим
доступа: http://vsr.mil.by/2011/07/21/stremitelnyj-orel-2011/. – Дата доступа: 05.03.2013.
7. Пресс-служба МО РБ. «Стремительный орел  – 2012» / Пресс-служба МО РБ // Белорусская военная газета «Во славу Родины» [Электронный ресурс]. – 2012. – Режим доступа: http://vsr.mil.by/2012/11/27/stremitelnyj-orel -2012/. – Дата доступа: 05.03.2013.
8. Белявская, О. Белорусские физики разработают для Китая систему дальнего морского наблюдения / О. Белявская // БЕЛТА Белорусские новости [Электронный ресурс]. – 2011. – Режим доступа: http://www.belta.by/ru/all_news/society/Belorusskiefiziki-razrabotajut-dlja-Kitaja-sistemu-dalnego-morskogo-nabljudenija_i_574476.html. –
Дата доступа: 05.03.2013.
8. Крапивина, Л. Беларусь и Китай в течение 3 лет создадут спутник связи / Л. Крапивина // БЕЛТА Белорусские новости [Электронный ресурс]. – 2012. – Режим доступа:
http://www.belta.by/ru/all_news/economics/Belarus-i-Kitaj-v-techenie-3-let-sozdadut-sputnik-svjazi_i_600995.html. – Дата доступа: 05.03.2013.
9. Корр. БЕЛТА. Китай подарил белорусским войскам 22 легкобронированных вездехода / Корр. БЕЛТА // БЕЛТА Белорусские новости [Электронный ресурс]. – 2012. –
Режим
доступа:
http://www.belta.by/ru/all_news/society/Kitaj-podaril-belorusskimvojskam-22-legkobronirovannyx-vezdexoda_i_600668.html. – Дата доступа: 05.03.2013.
10. Стемпковский, А. Беларусь–Китай: реализуя потенциал наших взаимосвязей. Динамичное развитие, практическое воплощение / А. Стемпковский // Белорусская военная газета «Во славу Родины» [Электронный ресурс]. – 2012. – Режим доступа:
http://vsr.mil.by/2012/07/13/belarus-–kitaj-realizuya-potencial-nashix-vzaimosvyazej-dinamichnoe-razvitie-prakticheskoe-voploshhenie/. – Дата доступа: 05.03.2013.
62
ФИЛОСОФСКИЕ АСПЕКТЫ
КИТАЕВЕДЕНИЯ
63
М. Н. АКСЮЧИЦ
студентка 4 курса специальности «Лингвострановедение» факультета международных отношений Белорусского государственного университета
(г. Минск, Республика Беларусь)
ФИЗИКО-ПСИХОЛОГИЧЕСКАЯ ИНТЕРПРЕТАЦИЯ
«КНИГИ ПЕРЕМЕН»
Книга Перемен (易经«Ицзин» или 周易 «Чжоуи») – первый памятник из
конфуцианского канона «Пятикнижие». Многие века она существовала в устной передаче, окончательное еѐ оформление относят приблизительно к III в.
до н. э. В основе книги лежит набор из 64 фигур, или гексаграмм (卦 гуа), которые состоят из прерванных и сплошных линий. Гексаграммы рассматривались
как космические архетипы – «типовые образцы» Дао в природе и человеческой
жизни. Каждая комбинация получила свое название и сопровождалась толкованием о том, как действовать в согласии с космическим образцом в том или
ином случае. Это позволило использовать книгу в качестве гадательной, но ее
назначение – не предсказание будущего, а прояснение уже существующего положения вещей, чтобы можно было правильно поступить в соответствии со
сложившейся ситуацией.
Постижение «Чжоуи» В. М. Алексеев считал основной синологической
проблемой, «главным камнем преткновения всех китаистов всех времен и
наций, начиная с китайцев и кончая американцами». Эта «оккультная по форме
и философская по содержанию» книга, отмечал далее В. М. Алексеев, «привлекала и привлекает самые трезвые умы своею неразгаданной системой» [1].
Эта загадочность и обусловила появление большого количества интерпретаций книги. В нашем докладе мы сконцентрируем внимание на физической
и психологической интерпретации «Ицзин».
Одним из первых учѐных, который задался вопросом о связи «Книги перемен» с физикой, был Фритьоф Капра. Он рассматривал триграммы и гексаграммы как ситуации бесконечного протекания и видоизменения. Учѐный проводит аналогию между учением о динамике «И цзин» и теорией S-матрицы [2].
Понятие S-матрица было впервые предложено Гейзенбергом в 1943 г.
S-матрица представляет собой набор вероятностей для всех возможных реакций с участием адронов. Одно из важнейших нововведений теории S-матрицы
заключается в том, что она переносит акценты с объектов на события; предмет
ее интереса составляют не частицы, а реакции между ними. По словам Гейзенберга, «[В современной физике] мир делится не на различные группы объектов,
а на различные группы взаимоотношений». Взаимодействия внутри матрицы не
могут быть определены со стопроцентной точностью. Им можно приписать
только вероятностные характеристики [2].
Таким образом, теория S-матрицы и система гексаграмм уделяют первоочередное внимание процессам, а не объектам. В теории S-матрицы в качестве
64
процессов выступают реакции частиц. В «Ицзин» процессы носят название
«перемен».
Прежде чем перейти к психологической интерпретации Юнга, мы хотели
бы упомянуть о Рихарде Вильгельме, так как он непосредственным образом повлиял на исследования Юнга, посвящѐнные «Ицзин». Вильгельм в предисловии
к книге «Понимание «Ицзин» [3] пишет: «Когда встречаются два несовместимых условия, они могут сосуществовать, следуя друг за другом во времени, переходя друг в друга. Это и есть главная идея «Ицзина»: время порождает одновременно противостояние и соучастие».
Автор неоднократно подчѐркивает важность противоположностей, противопоставления объекта и субъекта. В «Ицзине» противоположности – это состояния, сменяющие друг друга. Вильгельм в то же время подчѐркивает, что
«говоря о противоположностях в «Ицзин», необходимо помнить об абстрактности представленного материала. <…> Возьмем, например, символ 阴 – Инь.
Инь может быть женой, но также и сыном, может указывать на министра,
а в некоторых ситуациях может представлять эмоциональные элементы в противовес интеллектуальной сфере. Инь соотносится с вегетативной природой
в человеке, с анимой в противоположность анимусу. И наоборот, Инь может
символизировать мужское начало в женщине, присутствующее как производное качество в любом женском существе».
Именно Рихард Вильгельм и подтолкнул Юнга к тому, чтобы попытаться
найти связь «Ицзина» с психологией. В «Предисловии к «Ицзин» Юнга автор
неоднократно подчѐркивает, что к «Книге перемен» совершенно не применимо
понятие «случайность» или «совпадение».
Юнг говорил о том, что поскольку существует бессознательное, никакой
человек и никакая психологическая ситуация не могут быть описаны и осмыслены без остатка. «Иррациональная полнота жизни научила меня никогда ничего не отвергать, даже если что-то грешит против всех наших (увы, столь недолговечных) теорий или каким-то иным образом оказывается пока необъяснимым» [4] .
К моменту написания предисловия к «Ицзину» у Юнга было уже много
наработок и исследований, касающихся «неслучайности случайного». В своей
работе «Синхронистичность» [5], уже посвятив достаточно много времени изучению «Книги перемен», он впервые официально высказал свою теорию о несуществовании так называемых совпадений. Юнг противопоставляет синхронистичность принципу причинности и описывает это явление как постоянно
действующий в природе творческий принцип, упорядочивающий события «нефизическим» (непричинным) путѐм, только на основании их смысла. Основная
идея этой книги – существование смыслового поля, по-другому это поле называется духовным, информационным. Это поле не подчиняется пространственно-временным законам и связано с материальным полем через принцип синхронистичности. Верхний слой поля – внепространственный (пример связи
близнецов на расстоянии, связь матери-ребѐнка). Второй слой – более важный –
вневременной. Проникновение в него позволяет предвидеть события, иногда
65
даже изменять их. «В момент синхронистического события психическое ведѐт
себя как материя, физическое, а физическое так, как будто принадлежит индивидуальной психике. Происходит нечто вроде соединения материи и психики
и их обмена свойствами, которые до этого были разделены».
Связь идеи синхронистичности и «Книги перемен» заключается в том, что,
гадая, мы как раз получаем сигналы, как считает Юнг, из смыслового поля. Они
не могут быть случайными. Синхронистичность, упорядочивая события в этом
поле, даѐт нам информацию о настоящем, о том, как ситуация будет развиваться дальше. Базисные составляющие бессознательного (архетипы) каким-то образом связаны с различными числами, а числа – с определенными отрезками
времени.
Мы хотим представить вашему вниманию третью интерпретацию «Книги
перемен», которая сочетает в себе часть от физической и часть от психологической.
По представлениям китайцев, существует два вида времени: вечное время
и циклическое время. Вечное время имеет единый цифровой порядок и является временем созидания. В отличие от абсолютного времени Ньютона все отрезки единого времени Вселенной по китайским представлениям не равноправны.
Им приписывают различные характерные числа. При этом число описывает не
количество чего-то, а определенную качественную структуру. Для европейского причинного мышления характерна линейность. События выстраиваются цепочкой, образуя собой соответствующее линейное время. Для китайского мышления события не линейны, а образуют комплекс. Поэтому в китайской хронике
пишется, что в год дракона случился неурожай, императрица бежала с возлюбленным, а в Шанхае вспыхнула чума. Китайцы считали, что писать историю –
означает создавать картину определенного отрезка времени, собирая вместе все
события, которые сообща иллюстрируют качественную ситуацию этого отрезка. Это соответствует не линейному времени, а некоторому полю времени, порождающему определенный комплекс событий. Такое поле характеризуется
определенным числом. Поэтому число дает информацию о связанной во времени совокупности событий [6].
Физика изучает лишь повторяющиеся явления. Для неѐ не существует
уникального единичного случая. Все особые случаи выбраковываются экспериментом, дающим усредненную картину реальности. Но именно в уникальном
и единичном проявляется вся целостность Вселенной. В основу предсказания
положен единичный случай, подобный однократному бросанию монеты. Случайное явление становится посредником между уникальной ситуацией, в которой находится человек, и вселенским временем. Задавая вопрос и получая ответ
по выпавшему результату при помощи «Ицзина», человек как бы смотрит на
часы, отсчитывающие вселенское время, определяя свое местоположение во
времени. Такой способ предсказания показывает, что психика, вернее, еѐ бессознательная часть, должна иметь что-то общее с вселенским временем. К такому
предположению и пришел К. Юнг.
66
Современными исследованиями в электродинамике обнаружена теоретическая возможность передачи сигналов со сверхсветовой скоростью. К такому выводу привели и работы В. П. Олейника по проблеме электрона. В этих исследованиях электрон рассматривается как открытая самоорганизующаяся система.
То, что нам сегодня известно о свойствах времени, тесно связано со свойствами электромагнитных сигналов, распространяющихся со световой скоростью. Именно эти сигналы передают энергию и взаимодействия, которые создают линейное время и соответствующий ему вид причинности. Сверхсветовые (мгновенные) сигналы могут создавать целое поле связанных ими событий.
При этом возникает время, подобное полю, а не линии событий. Коллективное
поле заряженных частиц Вселенной, образуемое мгновенными сигналами, создает что-то подобное мировой сети. События, происходящие в световых сигналах, реализуются на этой построенной матрице и как бы линейно разворачивают полевое время мгновенных сигналов. Можно предположить, что именно
это время является физической основой бессознательного. Это предположение
объясняет данные, показывающие, что в глубинных слоях психики время отсутствует. Сознательная же часть психики физически реализуется через механизм электромагнитных сигналов, передаваемых со световой скоростью [6].
Таким образом, данная интерпретация является своего рода физикопсихологической. Можно сказать, что идеи Юнга о синхронистичности объясняются с физической точки зрения: через представление электрона в виде самоорганизующейся системы, которая не нарушала бы закона относительности.
Данная интерпретация, на наш взгляд, кажется более полной. При изучении
«Книги перемен» нельзя противопоставлять методы точных наук и психологию, так как именно в тесном взаимодействии они, возможно, дают наиболее
точный результат.
Литература
1. Щуцкий, Ю. К. Китайская классическая «Книга перемен» / Ю. К. Щуцкий. – М.,
1960.
2. Капра, Ф. Дао физики / Ф. Капра. – София, 2008. – 416 с.
3. Вильгельм, Р. Понимание «И цзин» / Р. Вильгельм. – М., 1998. – 208 с.
4. Юнг, К. Г. Предисловие к «И цзин» / К. Г. Юнг. – М., 1997.
5. Юнг, К. Г. Синхронистичность / К. Г. Юнг. – М., 1997. – 315 с.
6. Лещинский, А. П. Сверхсветовые сигналы и время в китайской «Книге перемен» /
А. П. Лещинский // Физика сознания и жизни, космология и астрофизика: материалы
Междунар. науч. конф. – М., 2001.
67
К. И. ЛЕЩЕНКО
студентка 4 курса специальности «лингвострановедение» факультета международных отношений Белорусского государственного университета
(г. Минск, Республика Беларусь)
КАТЕГОРИЯ 仁 («ЖЭНЬ») И ЕЕ ПОНИМАНИЕ КОНФУЦИЕМ
Категория «жэнь» – центральное понятие конфуцианской философии. На
русский обычно переводится как гуманность, человечность, человеколюбие, однако охватывает гораздо больше аспектов, чем европейское понятие гуманности, затрагивая и морально-этический, и социальный, и философский уровни. Рассмотрим,
каким образом понятие «жэнь» объясняется в учении Конфуция, исследуя письменные памятники «Луньюй» («Изречения») [1; 2], где раскрываются основные положения учения, и «Шицзи» («Исторические записки») [3] Сыма Цяня в качестве источника биографических сведений о самом Конфуции.
Этимология иероглифа 仁 («жэнь») понимается по-разному. Общепринятое толкование – «два человека», то есть отношения между людьми. Однако категория «жэнь» выходит за рамки человеческих отношений (тех самых пять видов отношений, выделяемые Учителем, – между отцом и сыном, государем и
подданным, мужем и женой, братьями, друзьями) , так как она распространяется в том числе и на внутренние моральные принципы и установки, и то, как
влияет данная категория на окружающий мир и гармонию в нем.
Понятие «жэнь» встречается уже в первой главе «Луньюя» и проходит
красной нитью через весь источник. Человеколюбие описывается как характеристика «цзюньцзы» – совершенного «благородного мужа» в понимании Конфуция, в отличие от «сяо жэнь» – «низкого, маленького человека», у которого
нет «жэнь»: «Учитель говорил: «Увы, бывает, благородный муж – и нет в нем
человечности, но не бывает, чтобы малый человек – и был он человечен!» [1, с. 496, 14:61].
«Жэнь» – это внутренняя моральная установка, которая должна присутствовать, даже ничем себя не проявляя и распространяясь на все аспекты жизни: «Если благородный муж утратит человеколюбие, то можно ли считать его
благородным мужем? Благородный муж обладает человеколюбием даже во
время еды. Он должен следовать человеколюбию, будучи крайне занятым. Он
должен следовать человеколюбию, даже терпя неудачи» [1, с. 119, 4:5]. Причем
«жэнь» – это именно то, что достигается усилием воли в результате длительной
работы над собой: «Учитель сказал: «Хуэй мог по три месяца оставаться человеколюбивым, тогда как других хватает на день или месяц» [1, с. 188, 6:6];
«Разве человеколюбие далеко от нас? Если я хочу быть человеколюбивым, человеколюбие приходит» [1, с. 251, 7:30].
Приведем примеры того, какими качествами должен обладать благородный муж, чтобы считаться «человеколюбивым»:
1
Здесь и далее после номера страницы – номер главы и высказывания «Луньюй».
68
 почтительность к родителям, старшим («сяо») : «Почтительность к родителям и братская любовь – это основа человеколюбия» [1, с. 17, 1:2], «Юй не
обладает человеколюбием. После рождения ребенка родители нянчат его три
года, поэтому трехлетний траур по родителям – всеобщее правило Поднебесной» [1, с. 657, 17:21];
 справедливость и беспристрастность: «Благородный муж ко всем относится одинаково, он не проявляет пристрастия; низкий человек проявляет пристрастие и не относится ко всем одинаково» [1, с. 61, 2:14];
 собственно гуманность и доброта: «Тот, кто искренне стремится к человеколюбию, не совершит зла» [1, с. 118, 4:4]; «Сгорела конюшня. [Учитель],
только что вернувшийся из дворца, спросил: – Люди не пострадали? И не спросил о лошадях» [1, с. 351, 10:17];
 отсутствие показного в поведении: «Некто сказал: «Юн человеколюбив,
но не красноречив». Учитель ответил: «Зачем ему красноречие? Подавляющий
словами вызывает у других лишь ненависть. Не знаю, человеколюбив ли он, но
зачем ему красноречие?» [1, с. 148, 5:5]; «Учитель сказал: «У людей с красивыми словами и притворными манерами мало человеколюбия» [1, с. 19, 1:3];
 целеустремленность: «Испытать трудности, а затем добиться успеха –
в этом состоит человеколюбие» [1, с. 205, 6:21];
 великодушие (恕 «шу») – т. н. «золотое правило»: «Не делай людям того, чего не желаешь себе» [1, с. 406, 12:2];
 смелость, отвага: «Обладающий человеколюбием непременно отважен,
но отважный не обязательно человеколюбив» [1, с. 493, 14:4];
 преданность, способность к самопожертвованию: «Целеустремленный
человек и человеколюбивый человек идут на смерть, если человеколюбию
наносится ущерб, они жертвуют своей жизнью, но не отказываются от человеколюбия» [1, с. 559, 15:9].
Конфуций не дает однозначного определения «жэнь». Одно из наиболее
развернутых высказываний на этот счет читаем в главе 17 (6) «Луньюя»:
«Цзычжан спросил Учителя о том, что такое человечность. Конфуций ответил:
– Тот будет человечен, кто сможет воплотить повсюду в Поднебесной
пять достоинств.
– Можно спросить, каковы они?
– Почтительность, великодушие, правдивость, сметливость, доброта. Почтительность не навлекает унижений, великодушие покоряет всех, правдивость
вызывает у людей доверие, сметливость позволяет достигать успеха, а доброта
дает возможность повелевать людьми» [1, с. 635].
Обратим внимание: в «Луньюе» подчеркивается, что человеколюбие приближает благородного мужа к совершенномудрому:
«Цзы-гун спросил:
– Что можно сказать о человеке, делающем добро людям и способном
оказывать помощь народу? Можно ли назвать его человеколюбивым?
Учитель ответил:
69
– Почему только человеколюбивым? Не следует ли назвать его совершенномудрым [聖 shèng]?» [1, с. 217, 6:29].
В главе 4 (изречение 3) читаем: «子曰：惟仁者能好人，能惡人» [2] Zǐ yuē: Wéi
rénzhě néng hǎorén, néng èrén («Только обладающий человеколюбием может любить
людей и ненавидеть людей»; другой вариант перевода: «Учитель говорил: «Лишь
тот, кто человечен, умеет и любить людей, и испытывать к ним отвращение» [1, с. 117]). Возникает противоречие, ведь в нашем понимании человеколюбие и
ненависть несовместимы. Однако стоит отметить, что дополнительного исследования здесь требует семантика иероглифа 惡, который имеет несколько значений, в том
числе: 1) è зло, злой; ненавидеть; 2) è порицать; 3) одно из древних значений – wù
жалеть, испытывать жалость (и последнее также вполне согласуется с концепцией
человеколюбия). Следует изучить, в каком именно значении этот иероглиф мог быть
употреблен у Конфуция. Мы считаем, что в данном высказывании имеется в виду
следующее: лишь будучи истинно человеколюбивым, обладая «жэнь», можно объективно оценивать поступки людей и их личные качества, любить их или порицать.
Ключевым моментом также является следование ритуалу, что особенно
подчеркивается в учении Конфуция. Ритуал («ли») выступает формой проявления «жэнь» в социальной сфере, и без него невозможно говорить об обладании
«жэнь». Конфуций объясняет это следующим образом:
«Янь Юань спросил о человеколюбии. Учитель ответил: «Сдерживать себя, с тем чтобы во всем соответствовать требованиям ритуала, – это и есть человеколюбие. Если кто-либо в течение одного дня будет сдерживать себя, с тем
чтобы во всем соответствовать требованиям ритуала, все в Поднебесной назовут его человеколюбивым. Осуществление человеколюбия зависит от самого
человека, разве оно зависит от других людей?» Янь Юань сказал: «Я прошу
рассказать о правилах [осуществления человеколюбия]». Учитель ответил: «На
то, что не соответствует ритуалу, нельзя смотреть; то, что не соответствует ритуалу, нельзя слушать; то, что не соответствует ритуалу, нельзя говорить; то,
что не соответствует ритуалу, нельзя делать» [1, с. 404, 12:1].
Существует и обратная взаимосвязь: без человеколюбия осуществление
ритуала невозможно («Если человек не обладает человеколюбием, то как он
может соблюдать ритуал?» [1, с. 80, 3:3]).
Отметим, что для Китая периода Чуньцю понятие человеколюбия как гуманного отношения к людям было не вполне применимо, так как практиковалось захоронение живых слуг вместе с умершим хозяином, смертная казнь
и т. п., и против этого активно выступал Конфуций:
«Цзи Кан-цзы спросил Кун-цзы об управлении государством:
– Как вы смотрите на убийство людей, лишенных принципов, во имя приближения к этим принципам?
Кун-цзы ответил:
Зачем, управляя государством, убивать людей? Если вы будете стремиться
к добру, то и народ будет добрым. Мораль благородного мужа [подобна] ветру;
мораль низкого человека [подобна] траве. Трава наклоняется туда, куда дует
ветер» [1, с. 432, 12:19].
70
«Сто лет у власти в государстве добрые люди – и нет жестокости и казни» [1, с. 460, 13:11].
Однако у Сыма Цяня читаем о посещении Конфуцием князя Ци:
«…Кривляясь, выбежали к ним шуты и карлики. Конфуций торопливо выступил вперед, стал подниматься по ступеням, остановился перед верхней и сказал:
– Когда простолюдины потешаются над князем, за это преступление они
заслуживают казни! Прошу дать указание распорядителю!
Распорядитель предал шутов казни, их руки, ноги разбросали» [3, с. 187].
Занимая же пост судебного управителя, Конфуций «казнил сановника из
Лу Шаочжэн Мао, ввергавшего правление в смуту» [3, с. 188]. Как прокомментировать подобные действия?
Исследователи в основном стараются обходить данную проблему стороной.
С одной стороны, шуты и карлики нарушили ритуал, а «на то, что не соответствует ритуалу, нельзя смотреть» – и это вполне можно соотнести с конфуцианскими
канонами; чиновник Мао подрывал устои государства; но, с другой стороны, «зачем, управляя государством, убивать людей?». Споры насчет идентичности эпизода с шутами не утихают до сих пор, ведь «Исторические записки» Сыма Цяня –
единственный источник, где он изложен, никто из учеников Конфуция об этом не
упоминал. Единственное, что советуют исследователи, – не пытаться оценить
данный эпизод, применяя западную модель мира к периоду Чуньцю в истории
Китая. И заметим в этой связи, что само предложение Конфуция отказаться от
смертной казни уже было прогрессивным для общества того времени.
Таким образом, категория «жэнь», или «человеколюбие», являясь центральной
в учении Конфуция, включает в себя множество критериев и тесно связана с другими категориями, такими как ли, шу, сяо и др. Следование человеколюбию – это
прежде всего воспитание себя, самоконтроль, большая внутренняя работа отдельного человека, которая не замедлит дать свои плоды, принося гармонию в жизнь
как самого человека, так и общества и государства. Осуществимо ли следование
«жэнь» в действительности? Конфуций по этому поводу замечал:
«Учитель сказал:
– Я не встречал еще того, кому приятна человечность и отвратительна бесчеловечность. Кому приятна человечность, того не превзойти. Кому же отвратительна
бесчеловечность, тот проявляет человечность и избегает соприкосновения со всем
бесчеловечным. Окажется ли кто-нибудь способен в течение всего дня стараться
быть человечным? Я не встречал людей, которым не хватало бы для этого их сил.
Может быть, и есть такие люди, но я их не встречал» [1, с. 122, 4:6].
Литература
1. Беседы и суждения Конфуция. – СПб., 2001. – 1120 с., ил.
2. 论 语 [Электронный ресурс]. – Режим доступа: http://www.confucius2000.com/
confucius/lunyu.htm. – Дата доступа: 25.10.2012.
3. Конфуций. Я верю в древность / Конфуций; сост., пер. и коммент.
И. И. Семененко. – М., 1995. – С. 180–208.
71
М. В. РОВБО
студентка 1 курса заочного отделения специальности «Философия»
факультета философии и социальных наук Белорусского государственного
университета (г. Минск, Республика Беларусь)
ИДЕИ КОНФУЦИАНСТВА В ДРЕВНОСТИ И СОВРЕМЕННОСТИ
В настоящее время Китай, прочно став на рельсы модернизации, все же
сохраняет традиции, накапливаемые тысячелетиями. Поддержание обычаев,
норм и особенностей национальной культуры до сих пор является актуальным
вопросом не только в Китае, но и во всем современном глобализирующемся
мире. Рассматривая данный вопрос в контексте философской традиции Китая,
хочется отметить огромную роль конфуцианства как основного рычага сохранения национальной китайской культуры, уходящей корнями в далекое прошлое. Конфуцианство «оказалось наиболее жизненной философской системой,
созданной в глубокой древности 2500 лет назад, но сильной своими моральными принципами и сегодня» [1, с. 102]. Конфуцианство до сегодняшнего дня не
кануло в лету, что в полной мере является его огромной заслугой, связанной с
его главной особенностью, коей является традиционализм.
Под традиционализмом мы понимаем курс, направленный на почитание
древних обычаев, которые, сосуществуя в настоящее время с современными
новшествами в сферах экономики, политики, духовной культуры, образуют
связующее звено между представителями китайской нации. Прочно оставаясь
стоять на многовековом фундаменте, Китай сооружает на нем свою незыблемую стену. Без ритуала построить крепкое государство невозможно: «Почтительность без ритуала приводит к суетливости; осторожность без ритуала приводит к боязливости; смелость без ритуала приводит к смутам; прямота без ритуала приводит к грубости» [2, с. 155].
Огромную роль в конфуцианстве играли этические проблемы. В частности, проблема нравственного совершенствования человека. Вообще образ китайского мудреца, цзюньцзы, предстает перед нами как человек, преданный самому себе, своей семье, своему государству и исполняющий при этом волю
Неба, как человек, подчинившийся Высшей воле, но при этом совершенно свободный. Парадокс вышесказанного можно объяснить такой характеристикой
исполнения Ритуала, воли Неба, как добровольность, понимание глубинной
своей сущности как связующей части тройственного мира «Земля – Человек –
Небо». Не будет нравственного человека – не будет благосклонности Судьбы к
земным обитателям. На плечах морально совершенного человека зиждется мир.
Перенеся данные определения на современный Китай, можно обрисовать в
общих чертах особенности национального самосознания китайского народа:
высокая ответственность при исполнении своих обязанностей, китайское трудолюбие, целеустремленность, горячая преданность своему делу, в чем и видится нравственность, ведь за плечами – китайская нация. И не важно, где ты
трудишься – главное, трудишься во имя национальной гордости.
Отдельной темой в конфуцианстве является тема взаимоотношений между
правящими верхами и народом. Для того чтобы глубже в нее проникнуться, хочет72
ся отметить патримониальность, особую иерархичность в древней культуре Китая,
когда отношения подчинения, почитания императора напоминали отношения отца
и сына в семье, отношения старшего и младшего. В этом аспекте нетрудно провести параллель между историей нашей страны и китайской историей. Ярко это проявляется в период существования белорусских земель в составе Российской Империи, когда государство и церковь существовали в тандеме и простой человек подчинялся и исполнял волю царя, не просто получившего власть по наследству, но и
по воле Бога. Китайский же император также «назначался» Небом (по-китайски
Тянь), и неповиновение ему означало неповиновение Высшей воле. В случае же
неисполнения императором обязанностей, которые диктовало Тянь, оно могло
«снять» его с должности. «Последний представитель династии Ся, тиран Цзе, отличался крайней жестокостью – и Небо от него отвернулось» [3, с. 98]. Если же
император нравственен, то и народ будет учиться у него нравственности: «Если вы
будете в общении с народом строги, то народ будет почтителен. Если вы проявите
сыновнюю почтительность к своим родителям и будете милостивы [к народу], то
народ будет предан. Если вы будете выдвигать добродетельных людей и наставлять тех, кто не может быть добродетельным, то народ будет старательным» [2, с. 144]. Как видим, данная священная функция правителей в первом случае была обусловлена господством православия на территории нашей страны в
XIX веке, во втором случае огромную роль в установлении образа императора как
проводника воли Неба на землю сыграло именно конфуцианство. Из вышесказанного можно вывести еще одну особенность в истории развития Китая, но, в принципе, характерную и для нашей культуры. Это то, что на протяжении долгого времени основным регулятором общественной жизни были не столько правовые нормы и правила, предписываемые «сверху», административным путем, сколько
обычаи, традиции, чувства и привычки. Человек стремился поступать не по писаному закону, а по справедливости, а принципы справедливости накапливались веками, устанавливались предками в виде традиций. Стоит отметить, что данная особенность в большей степени характерна для конфуцианства, так как, к примеру,
существовавшая в Древнем Китае школа фацзя, «законников», напротив, придерживалась принципа господства Фа, закона, насильственно насаждавшегося государственным аппаратом. Но, следует заметить, что школе фацзя, в отличие от конфуцианства, не удалось обрести такую популярность и жизнеспособность.
Раз уж я начала проводить линию сходства в культуре китайского и белорусского народов, то, конечно же, невозможно обойти стороной коммунизм. То
общее, что нас объединяло. В таком случае распространение идеологии коммунизма в двух таких разных культурах как раз и можно объяснить сложившимся
на протяжении многих столетий отношением между властями и народом как
отношением в большой семье, к правителю как к «отцу народа».
Продолжая тему семейных отношений в конфуцианстве, вернемся к семье
в самом узком смысле этого слова как союзу между людьми на основе брачного и
кровного родства. Семье в Китае отводится особая роль: не будет порядка в семье,
значит, не будет порядка ни на работе, ни даже в управлении государством. «Почтительность к родителям и уважительность к старшим братьям – это основа человеколюбия» [2, с. 141]. Поэтому, чтобы семья была крепкой, дети должны принимать традиции от своих родителей. В «Лунь Юй» об этом сказано: «Если при
73
жизни отца следовать его воле, а после его смерти следовать его поступкам и в течение трех лет не изменять порядков, заведенных отцом, то это можно назвать
сыновней почтительностью» [2, c. 142]. Детям следует заботиться о своих родителях, как родители заботились о них. Так, в действующем на сегодняшний день Законе КНР о защите прав пожилых людей прямо указано, что именно семья должна
заботиться о материальном положении пожилых людей, брать на себя заботу об
их повседневном уходе и лечении [4]. Но при этом забота детей о родителях не
сводится к простому их содержанию, а прежде всего связана с почтением. Когда
ученик спросил Конфуция о почтительности к родителям, тот ответил: «Сегодня
почтительностью к родителям называют их содержание. Но люди содержат также
собак и лошадей. Если родителей не почитать, то чем будет отличаться отношение
к ним от отношения к собакам и лошадям?» [2, c. 143].
В китайской семье мужчина занимал главенствующее положение, женщине
же отводилась роль хранительницы домашнего очага и мудрой хозяйки. «Девушка, в дом ты вступаешь женой, горницу ты убираешь и дом <…> девушка, в
дом ты вступаешь женой – учишь порядку домашних своих» [5, с. 122]. Особо
подчеркивалась нравственность девушки, будущей жены. «Рисунок появляется
на простом фоне» [2, c. 146], – под этим Конфуций имел в виду, что самая необыкновенная женская красота возможна лишь при скромности, как внутренней,
так и внешней. Даже современные дизайнеры, не только Китая, но и западного
мира, оценили идеал китайской красоты – женственную и утонченную девушку,
и зачастую используют элементы национального китайского костюма ципао в
современной интерпретации. «Как горный пик ты, как река плавна. В наряд
узорный ты облачена <…> Слоновой кости гребень твой резной, твое чело сияет
белизной. И кажется… с небес явилась ты…» [5, с. 146].
В Древнем Китае огромную роль играли символика, дополнительные значения предметов, что часто являлось предпосылкой различных суеверий. Не стоит
забывать, что древнекитайский мыслитель был по совместительству и государственным служащим, таким образом, в ряд обязанностей конфуцианца входило
исполнение мистических ритуалов и торжественных церемоний, благодаря которым поддерживалась гармония с потусторонними силами и духами умерших, а
также от проведения того или иного ритуала зависела благость Неба к народу
Китая. Ученик Конфуция Цзэн-цзы сказал: «Если должным образом относиться
к похоронам родителей и чтить память предков, то мораль в народе будет все
более укрепляться» [2, c. 141]. Наиболее знаменитыми китайскими церемониями
были, безусловно, чайная, свадебная и погребальная. Одним из ярких тому примеров является погребальная церемония императрицы Цыси в 1908 г. «Кортеж
сопровождали три украшенные колесницы, запряженные лошадьми с нарядными
попонами. Колесницы были покрыты балдахином из желтого шелка, разрисованным драконами и фениксами. По древнему поверью, феникс и дракон – божественные существа, магическим образом обеспечивающие непрерывность семейного рода. Несли также два паланкина по форме точно такие же, какие использовала Цыси при ее переездах (они были сожжены возле могильного
кургана). По прибытии на место гроб Цыси поставили на богато украшенное
драгоценностями ложе с выгравированными фигурками девушек и евнухов, готовых вечно прислуживать своей повелительнице. Рядом стояли жертвенные со74
суды из бронзы и фарфора, покрытые вышитыми свитками. У ее гроба разместили большое количество бумажных жертвоприношений: лодочку, «жертвенные
деньги, фигурки чиновников, фрейлин, стражи, служанок» [6]. Стоит еще упомянуть и китайское гостеприимство. В качестве примера приведу отрывок из
«Шицзина»: «Прозрачное я приготовил вино, и жирный ягненок для этого дня
зарезан, и позвана в гости родня; а коль не придут, да не скажет никто, что, мол,
непочтителен был, про меня! Опрыскан и начисто выметен пол, и восемь в порядке расставлено блюд, и жирный теленок поставлен на стол – родню моей матери в гости зовут» [5, с. 223]. Конфуцианство утверждает, что в «Книге песен»
нет порочных мыслей, а значит, и не отрицает надобность проведения торжеств
и увеселительных мероприятий, в противоположность Мо-цзы и его последователей, проповедовавших образ жизни «без музыки и увеселений».
Также одной из главных особенностей конфуцианства является его
направленность на практические проблемы, прагматизм. Конфуцианского мудреца не интересовали сложные проблемы мироздания, познания сущности мира, но он точно знал, что «знать – это значит знать людей», что основная миссия
человека-патриота – это служение людям без гордыни и себялюбия. «Не беспокойся о том, что люди тебя не знают, а беспокойся о том, что ты не знаешь людей» [2, c. 142]. И сам учитель Кун говорил о себе: «Разве я смогу стать мудрецом или человеколюбивым человеком? Я всего лишь учусь без пресыщения,
просвещаю без устали. Только это я и могу сказать о себе» [2, c. 155]. Учебе в
Китае придавалось особое значение: предполагалось, что человек должен
учиться на протяжении всей своей жизни, не ограничивая себя в познании людей. Об этом Конфуций говорил: «Учитесь так, как будто вы не в состоянии достичь знаний, словно вы боитесь их потерять» [2, c. 156].
В современном Китае образованию также отводится определяющая роль
в становлении человека. При этом учебный процесс в большей степени связан
с усвоением точных наук. Так, по отзыву преподавателей британских школ
в Китае, шестой класс математики в китайской школе по количеству изученного соответствует восьмому классу британской [7]. Происходит также модернизация китайской системы образования: «Вводятся новые предметы, финансируются перспективные направления исследований, разрабатываются современные технологии. И все во имя единой конечной цели – создания экономически
сильной, конкурентоспособной страны <…> подчеркивается, что целью должно
быть служение интересам государства и общества, а не извлечение прибыли» [8]. В «Лунь Юй» говорится: «Благородный муж знает только долг, низкий
человек знает только выгоду» [2, c. 149].
В идеях конфуцианства мы также можем заметить тенденцию к идеализации прошлого. Конфуций сказал: «Когда я говорю вам о чем-нибудь, что совершилось в прошлом, вы [уже] знаете, что последует в будущем» [2, c. 142]. Из
этого мы можем вывести стремление к незыблемой стабильности, ведь есть
твердая уверенность, что «путь древних правителей был прекрасен. Свои большие и малые дела они совершали в соответствии с ритуалом» [2, c. 142], а значит, на современном этапе стоит задача не «перекройки» на новый лад старых
идей, а сохранения их при «отфильтрованном» принятии лишь самого лучшего
от других культур. «Слушаю многое, выбираю лучшее и следую ему» [2, c. 154].
75
Таким образом, в условиях тесного сближения государств в экономических,
политических, духовных сферах зачастую возникает опасность размытия границ
собственного культурного мира, утраты национальных особенностей, самобытных традиций, обычаев, устоев. А ведь именно они могут делать мир разнообразным, а вследствие этого более динамичным и рационализированным в плане отсутствия жестких критериев принятых мировых стандартов. И решить проблему
возникновения данных угроз поможет именно возврат к собственной уникальности, возрождение культурных особенностей, многие из которых стали «доброй
стариной». Так вот именно конфуцианство является учением сохранения, сбережения того, что когда-то стало основой возникновения национальных государств.
Несмотря на то, что культурные обычаи Китая и Беларуси развивались в колыбели различных философских традиций – европейской и китайской, некоторые специфические черты китайской культуры и самосознания, во многом продиктованные идеями конфуцианства, схожи с белорусскими национальными
воззрениями. Назову лишь немногие: трудолюбие, гостеприимство, тенденция к
сохранению сильной централизованной власти, особое восприятие времени, которое характеризуется и идеализацией прошлого (древнекитайские мифы о доблестных правителях-героях и белорусская ностальгия старшего поколения по
добрым советским временам) , и тем, что время измеряется количеством нажитого благосостояния, когда каждый год мы подводим итоги маленьких и больших
достижений, а также некоторая приземленность, направленность на практические задачи, наблюдаемая и в философской проблематике, и в обыденной жизни.
В условиях распространения западных стандартов на культуру нам следует принять курс на возрождение собственных уникальных традиций и обычаев, научиться
уважать собственную историю. «Он [благородный муж] легко сходится с людьми, но
остается беспристрастным» [5, с. 91]. Бел.: «Людзей слухай, а свой розум май».
Литература
1. Ганчев, П. Возрождающийся гигант: цивилизация и философия древнего и современного Китая / П. Ганчев; пер. с болг. О.В. Бекасовой. – Минск, 2006. – 391 с.
2. Древнекитайская философия. Собрание текстов: в 2 т. / редкол.: Л. В. Литвинова
(гл. ред.) [и др.]. – М., 1972. – Т. 1. – 363 с.
3. Чанышев, А. Н. Философия Древнего мира: учеб. для вузов / А. Н. Чанышев. – М.,
1999. – 703 с.
4. Подчернина, А. Как живется пенсионерам в Китае? / А. Подчернина // 万事如意
[Электронный ресурс]. – 2012. – Режим доступа: http://wan-shi-ru-yi.com/zakonodatelstvo-kitaya/kak-zhivetsya-pensioneram-v-kitae.
5. Конфуций. Изречения / Конфуций. – Харьков; М., 2000. – 448 с.
6. Усов, В. Последний император Китая. Пу И. / В. Усов // Книгосайт – библиотека для
всех [Электронный ресурс]. – 2012. – Режим доступа: http://knigosite.ru/library/read/42248.
7. Как выбрать школу в Китае // Обучение в Китае [Электронный ресурс]. – 2012. –
Режим доступа: http://www.studyinchina.ru/shkola-v-kitae.
8. Современная система образования в КНР // Информационно-аналитический ресурс
о системе высшего образования [Электронный ресурс]. – 2012. – Режим доступа:
http://www.edubelarus.info/index.php?newsid=880.
76
ПРОБЛЕМЫ ИСТОРИИ
КИТАЯ
77
П. Д. БАБІНА
студэнтка 4 курса спецыяльнасці «Гісторыя» гістарычнага факультэта
Беларускага дзяржаўнага ўніверсітэта (г. Мінск, Рэспубліка Беларусь)
КІТАЙ І ЯГО ЖЫХАРЫ ВА ЎЯЎЛЕННЯХ БЕЛАРУСАЎ
ДРУГОЙ ПАЛОВЫ 1920-Х – ПАЧАТКУ 1930-Х ГГ.:
АНАЛІЗ ГІСТАРЫЧНЫХ КРЫНІЦ
Што ведалі пра Паднябѐсную беларусы БССР і Заходняй Беларусі амаль
сто гадоў таму? Якія вобразы Кітая паўставалі з даступных ім крыніц? Ці мелі
яны асабістыя кантакты з жыхарамі Кітая? Можна вылучыць чатыры групы
крыніц, якія фарміравалі ўяўленні звычайнага беларуса 1920–1930-х гг. пра
Кітай і яго насельнікаў: гістарычная літаратура і публіцыстыка; мастацкая літаратура; расповеды відавочцаў, якія наведалі Кітай; уражанні ад асабістых кантактаў з кітайцамі.
Вялікае значэнне выданню кніг і артыкулаў пра становішча ў Кітаі ў гэты
час надаваў СССР. Савецкае кіраўніцтва бачыла магчымасці для ажыццяўлення
там сацыялістычнай рэвалюцыі і ўсяляк падагравала камуністычны рух. Паказ у
літаратуры і друку занядбанага становішча кітайскіх рабочых і сялян мусіў выклікаць у савецкіх грамадзян шкадаванне, спагаду і надзею на іх хуткае вызваленне з дапамогай камуністычных сіл унутры Кітая і сусветнага пралетарскага
руху. Для большасці савецкіх гістарычных даследаванняў другой паловы 1920х – пачатку 1930-х гг. характэрныя шырокія абагульненні, пераважны інтарэс да
сучаснасці і ідэалагічная накіраванасць даследаванняў [1, с. 122].
У канцы 1920-х гг. у беларускім грамадстве існавала думка пра Кітай як пра
краіну «культурна і эканамічна адсталую, якая існуе ва ўмовах еўрапейскага
сярэднявечча». Паводле публіцыста Л. Кагана, грамадская думка не вельмі памылялася: «Капіталізм у Кітаі з’яўленне параўнальна маладое… Сучасная рэчаіснасць …
нагадвае становішча рэчаў у Расіі, прыкладна, 60–80-х гг.» [2, с. 5, 18].
З публіцыстыкі беларусы атрымалі ўяўленне пра сацыяльны склад кітайскага грамадства ды яго матэрыяльнае становішча. Спачувалі сялянам (а гэта
80 % насельніцтва Кітая), многія з якіх пакутуюць ад малазямелля, у той час, як
сяляне поўдня здымаюць два ўраджаі на год. Ведалі, што рамеснікаў у гарадах
Кітая – 3 млн, а рабочага класу параўнальна няшмат – 2,5 млн (на 450 млн
насельніцтва). У масавай свядомасці беларусаў дамінавала думка, што рабочы
клас знаходзіцца ў вельмі прыгнечаным, бяспраўным становішчы на англійскіх,
японскіх ды амерыканскіх фабрыках: 12–16 гадзін працы на дзень без ежы і
свежага паветра за грашы, побач у люльках немаўляты, а дзеці з малых гадоў
ужо працуюць разам з бацькамі. У рабочых раѐнах – бруд, смурод, гнілое паветра. «Адурманеныя зморанасцю рабочыя, выцвіўшыя, чахлыя, сухія жонкі ды
маці, сухотныя дзеці» [3, с. 7; 4, с. 4–7].
Беларускія публіцысты ствараюць уяўленне пра Кітай як пра шматэтнічную дзяржаву. Так, Л. Каган піша, што «ў Кітаі жывуць пяць расаў»: кітайцы
(ханьцы) , манчжуры, манголы, «магомэтане» (ўйгуры) і тыбетцы. Яны «падзя78
ляюцца на значную колькасць плямѐн. Маюць асобныя звычаі, характар
і адрозніваюцца паміж сабою моваю. Напрыклад, кітаец з Паўночнага Кітая не
можа размаўляць з паўднѐвым кітайцам. Яны не разумеюць адзін аднаго».
У чытача складалася ўражанне пра Кітай як пра шматнацыянальную дзяржаву
па тыпе СССР [2, с. 17; 3, с. 6–7].
Публіцыстыка не пакінула без увагі клімат і прыроду Кітая. Тыповай
з’яўляецца характарыстыка публіцыста К.Ф. Кірыенкі: «на поўначы суровыя
маразы, на поўдні трапічная гарачыня і на ўсходзе роўная мяккая тэмпература,
дзякуючы ўплыву марскіх вятроў… На поўначы шмат лесу – хвоя, дуб, бяроза,
ясень, на поўдні – цэлыя гушчары бамбукавых зараслей, пальмы, лаўры, камфорнае дрэва, алейнае, фікусы, магноліі…» Апісаны і разнастайны рэльеф:
«вялізарныя горы…, шырокія бясплодныя пясчаныя пустыні, вялікая колькасць
азѐр і рэк, вельмі добрыя пладаносныя раўніны» [3, с. 5–6].
Не толькі беларуская савецкая гістарычная літаратура, але і публіцыстыка
стварае вобраз Кітаю як будысцкай краіны. Апавядаецца, што камуністы распаўсюджваюць свае лістоўкі, раскідаючы іх па будысцкіх храмах: «Згодна
з кітайскім звычаем, з абраза нельга нічога здымаць, і лістоўкі віселі на абразох
доўгі час» [3, с. 14].
У друку Заходняй Беларусі навіны з Кітая – гэта пераважна не эмацыйная,
ідэалагізаваная публіцыстыка, а сухія факты. Тым не менш відавочна важнасць
навін з гэтага рэгіѐну для асвятлення міжнароднай палітыкі. Так, напрыклад,
газета «Хрысціянская думка», што выходзіла ў Вільні і мела падпісчыкаў па
ўсѐй Заходняй Беларусі, у пачатку 1930-х гг. друкавала навіны і звесткі пра
Кітай ледзь не ў кожным нумары. Значная колькасць звестак была звязана з
хрысціянізацыяй Кітая, са становішчам іншых рэлігій; з японскай палітыкай у
Кітаі, процістаяннем ѐй кітайцаў; з культурай ды гісторыяй краіны. Кітай
успрымаўся, як адзін з найбольш палітычна значных рэгіѐнаў свету і цэнтр усходняй цывілізацыі (зазначаецца, што Кітай даў свету паперу, кнігадрукаванне,
фарфор, шоўк, чай і г. д.). Японска-кітайскія адносіны з пачатку 1930-х гг.
асвятляліся ў прэсе і былі вядомыя беларусам. Напрыклад, у 1933 г. у рубрыцы
«З палітыкі» «Хрысціянская думка» паведамляла: «На Далѐкім Усходзе неспакой павялічваецца. Японія мала таго, што заняла Маньчжурыю, апошнім часам
займае іншыя часці Кітаю. Кітай бароніцца, але ня можа даць рады. Ліга народаў радзіць Японіі перастаць разгульвацца, але тая не зварочвае ўвагі» [5, c. 9].
Яркім адлюстраваннем уяўленняў і поглядаў з’яўляецца фальклор, у тым
ліку анекдоты. У той жа «Хрысціянская думцы» быў змешчаны жарт, які
сведчыць пра спачуванне і спагаду беларусаў да кітайцаў у час вайны з
Японіяй:
« – Ах, як я хацеў бы, каб вайну выйгралі кітайцы!
– Хто б гэтага не хацеў?!
– А японцы» [6, c. 8].
Яшчэ адзін прыклад беларускага народнага гумару раскрывае ўяўленне
пра кітайцаў зусім з іншага боку: «У кавярні засела чатырох прыяцеляў розных
народнасцяў: француз, немец, кітаец, яўрэй. Пачалі піць гарбату. Аказалася,
79
што ў кожнай шклянцы ѐсць муха. Француз адсунуў ад сябе шклянку і плюнуў.
Немец муху выкінуў, а гарбату выпіў. Кітаец муху з’еў, а гарбату адсунуў. Яўрэй муху прадаў кітайцу» [8, c. 10].
Тут відавочна праглядаюцца беларускія этнічныя стэрэатыпы ў дачыненні
да ўраджэнцаў Кітая. Такое ўяўленне пра іх дзівосны рацыѐн паўстае не толькі
з публіцыстыкі, але і з мастацкай літаратуры. Беларусы ведалі, што ў Кітаі вырошчваюць рыс, цукар, пшаніцу, ячмень, проса, а таксама экзатычныя кукурузу, індыга, чайнае дрэва. Паводле ўяўленняў, рацыѐн кітайцаў складае рыс,
бульба, капуста і жабы, а п’юць яны чай, гарэлку з гаоляну ды рысавае віно.
Адна з кніг, у якой закранаюцца самыя розныя сферы кітайскага жыцця, – кніга
Г. Грыната «Месяц у Кітаі». Твор мае рысы як публіцыстыкі, так і мастацкай
літаратуры. Па сюжэце, у 1926 г. з Адэсы ў Шанхай прыбыў савецкі карабель,
які прывѐз у Кітай пэўныя тавары, а ў СССР мусіў вярнуцца з партыяй кітайскага чаю. Каб атрымаць у савецкім пасольстве неабходныя дакументы, маладому матросу Мікішу давялося здзейсніць падарожжа праз увесь Кітай. Тое,
што герой бачыць па дарозе, і адлюстравана ў кнізе. Акрамя расповеду пра
цяжкае жыццѐ сялян ды рабочых, аповесць утрымлівае апісанні непараўнальных па прыгажосці пейзажаў і дзівосных кітайскіх традыцый. Да ўяўлення пра
Кітай як пра «бяскрайнія шэрыя сопкі» (часта сустракаецца ў беларускіх
публіцыстаў) дадаецца замалѐўка пра бамбукавыя, пальмавыя, апельсінавыя,
цытрынавыя, тутавыя лясы, таполевыя гаі; зарасці белых ружаў, язміну,
шыпшыны; велічэзныя папараці, абвітыя дзікім вінаградам; бясконцыя шэрыя
раўніны з караванамі мангольскіх доўгашэрсных вярблюдаў па дарозе ў Пекін –
і аранжавыя стрэхі палацаў ды цэркваў у самім Пекіне. «Месяц у Кітаі» –
рэдкая тагачасная пісьмовая крыніца, што дае ўяўленне пра традыцыйныя
кітайскія звычаі ды традыцыі. Так, адзначаны звычай гасціннасці. Таксама прысутнічае апісанне звычаю варажыць на вадзе і паветры, каб атрымаць дазвол ад
духаў на пэўную справу [9].
Іншую карціну кітайскага жыцця беларусы атрымлівалі з аповесці польскага камуністычнага пісьменніка Б. Ясенскага (1901–1938) «Сын рыкшы» (пераклаў на беларускую мову Б. Парэмскі) . Гэты паўфантастычны аповед пра
кітайскага хлопчыка П’ана, якому вельмі не шанцуе. Пасля смерці таты ѐн застаўся адзін і вымушаны недаядаць ды красці, каб неяк існаваць. Аднойчы яму
сустрэўся добры развозчык, які навучыў хлопца кіраваць аўтамабілем. У выніку
П’ан угнаў мерседэс, быў злоўлены і адпраўлены ў місіянерскую школу, дзе
«салодкае даюць толькі па нядзелях… і ўвогуле – сумна». За стараннасць П’ана
адправілі ў Шанхай – у гімназію. Там ѐн выпадкова пазнаѐміўся з тэорыяй
Маркса і стаў членам марксісцкага гуртка. За падрыхтоўку даклада «Аб ролі
хрысціянскіх місіянераў як зброі еўра-амерыканскага капіталізму ў справе зняволення каланіяльных народаў» П’ана выгналі з гімназіі, і сябры прыстроілі яго
рабочым на фабрыку. Адчуўшы ўсе цяжкасці рабочага жыцця, ѐн разам з групай аднадумцаў адправіўся на вучобу ў Францыю. П’ан далучаецца да кітайскіх
камуністаў і становіцца іх тайным агентам. Далей пачынаецца фантастыка: у
Францыі ўспыхвае рэвалюцыя, П’ан арганізоўвае чырвоную гвардыю і хутка
80
займае горад. Хлопец становіцца камендантам Парыжа і старшынѐй рэўтрыбунала па барацьбе з контррэвалюцыяй. У горадзе пачынаецца эпідэмія чумы.
Пан стварае лабараторыю па пошуку лекаў, а сам выдае дэкрэт аб тым, што чума невылечная, і хто захварэў – мае быць расстраляны. Па даносе суседзяў забралі жонку аднаго з распрацоўшчыкаў сыроваткі ад чумы, японца. П’ан не
згадзіўся адтэрмінаваць расстрэл, за што праз тыдзень японец заразіў чумой самога П’ана. Перад смерцю яму пазванілі і сказалі, што знойдзена сыроватка
проці захворвання, аднак для П’ана было ўжо позна. Труп яго не спалілі, а
паклалі ў пантэон (замест цела філосафа Ж.-Ж. Русо). У канцы кнігі чытач даведваецца, што рэвалюцыя перамагла, і праз два гады каля Трыумфальнай аркі і
на Елісейскіх палях Парыжа адбываецца парад кітайскіх, амерыканскіх, рускіх,
французскіх, негрыцянскіх піянераў. Тое, што асноўныя падзеі аповесці перанесеныя ў Францыю, выцякае з біяграфіі аўтара. Менавіта ў Францыі
Б. Ясенскі жыў у другой палове 1920-х гг. Менавіта з Парыжа яго высылалі два
разы за камуністычную прапаганду. І менавіта адтуль у 1929 г. ѐн прыехаў у
СССР, дзе спярша быў узнесены, а пасля – раздушаны рэпрэсіўнай машынай [8].
Відавочна, што савецкая мастацкая літаратура канца 1920-х – пачатку
1930-х гг. на тэму Кітая была падпарадкаваная ідэалогіі. Творцы, якія ніколі не
былі ў Кітаі, чэрпалі інфармацыю найперш з публіцыстыкі – і стваралі сваѐ бачанне кітайскай рэчаіснасці. Так, беларускі празаік і крытык І. Барашка (1905–
1968) стварае апавяданне «Сын вялікай партыі». Гаворка ідзе пра тое, як
кітайскі камуніст Ван ладзіць забастоўку на фабрыцы, яго прыхільнікі агітуюць
рабочых 1 мая не выходзіць на працу (хто пойдзе – будзе здраднікам, «і наша
арганізацыя перагрызе яму горла») . Ван тлумачыць, чаму важна дамагацца не
эканамічных паслабленняў, як настойвае Гаміндан, а выгнання «фабрыкантаў з
фабрык, памешчыкаў і джэнтры з вѐсак». У выніку забастоўка задушаная, Вана
ўсе лічаць забітым, але праз два гады ѐн аб’яўляецца на рысавых плантацыях і
пачынае таемна, а потым адкрыта арганізоўваць Савецкі павет. Аднак
англійская імперыялістычная зброя выцясняе савецкіх кітайцаў у горы, адкуль
яны працягваюць змаганне. Калі апусціць характэрныя імѐны ды назвы, а таксама ўзгадку пра рысавыя плантацыі, то складаецца ўражанне, што такая гісторыя магла адбыцца ў любой краіне свету [10].
З савецкай мастацкай літаратуры паўстае вобраз Кітая ў змаганні, прычым
у такім жорсткім, што творы-ўтопіі могуць падацца непадрыхтаванаму чытачу
антыўтопіямі, а шчаслівы, па задумцы аўтара, фінал – трагічным. Уяўленне пра
кітайцаў як пра брутальных рэвалюцыянераў з’явілася ў савецкай літаратуры ў
пачатку 1930-х гг. і відавочна кантраставала з ранейшым уяўленнем пра бедных, часта галодных кітайскіх сялян ды прыгнечаных імперыялістамі рабочых.
У заходнебеларускіх літаратурах да вобраза Кітая і кітайцаў звяртаўся
хіба што паэт Вінцук Адважны (пад такім псеўданімам пісаў манах Язэп
Германовіч (1890–1978)) . У складзе каталіцкай місіі ѐн знаходзіўся ў Маньчжурыі з 1932 г. па 1949 г. Будучы ў Кітаі, В. Адважны пісаў прозу і паэзію
пра беларусаў і для Беларусі. Хіба што адзін ягоны верш «Ліст з чужыны»
81
(1933 г.) стварае вобраз Кітая як края нуды і пакут. Рэч у тым, што Язэп
Германовіч вельмі сумаваў па радзіме, таму бачыў усѐ праз прызму сваѐй самотнасці:
…Там лясы жывіцай пахнуць,
А тут людзі сохнуць, чахнуць…
Тут стаўбы тэлеграфічны,
Аўтабусы дыхавічны;
Скрыгат аўта, свіст машыны, –
А там песні салаўіны… [11, с. 44–45].
Вобраз Кітая ў свядомасці беларусаў ствараўся таксама і з расповедаў тых
людзей, што наведвалі Кітай, а па прыездзе дзяліліся сваімі ўражаннямі. Так, у
канцы 1920-х гг. манахі-марыяне з Беларусі былі прызначаная ў Харбін для
стварэння там грэка-каталіцкай епархіі. Яе ўзначаліў а. Фабіян Абрантовіч
(1884–1946), беларус па паходжанні. У гэтай жа місіі ўдзельнічаў Язэп Германовіч. Незалежна ад марыянаў у Маньчжурыі служыў беларускі ксѐндз Антоні
Ляшчэвіч (1890–1943), які ў 1939 г. таксама далучыўся да ордэна. А. Ляшчэвіч
ініцыяваў пабудову прытулку і школы для дзяцей бедных прыхажан у Харбіне.
Ф. Абрантовіч за дзесяцігоддзе працы здолеў аформiць епархiю, выбудаваць
царкву, заснаваць гiмназiю з iнтэрнатам для хлапцоў, апекавацца дзвюма школамi для дзяўчат, выдаваць часопiс «Католический Вестник». Але ўсѐ гэта далося няпроста. У лістах за 1929 г. Ф. Абрантовіч пісаў: «Вялiкi Бог, але куды ж
я папаў! … На першай вячэрнi ў нашай царкоўцы было 7 асобаў – а на Лiтургii
9». Далей: «Мне тут… судзячы з пункту гледжання вечнасці, дужа добра, а з
пункту гледжання сучаснасці, вельмі пагана і цяжка». «Хунхузы (бандыты)
нападаюць у белы дзень на памяшканнi... Рым грошай не прысылае. Жулля кругом поўна… У цэркаўку нiхто ня ходзiць; словам, усѐ як трэба – труднасцяў
вышэй галавы, а тым часам я … чую, што марную грошы i «невольно» кампрамiтую Рым…» [12, c. 150–152]. Вялікія праблемы былі і са здароўем ды
прыстасаваннем да «манчжурскага клімату»: «Вельмі рэзкі там клімат, з раптоўнымі пераходамі ад вялікай сцюжы зімою да высокай спѐкі ўлетку» [13, с. 6].
Вялікія цяжкасці меў і манах Язэп Германовіч. У Харбіне ѐн выконваў
абавязкі дырэктара Ліцэя св. Мікалая (для хлопчыкаў), настаўніка, спавядальніка жаночых манастыроў, дапамагаў беспрытульным і бедным. З яго дапамогай былі створаны дзве школы-інтэрната для дзяўчат. Усе тры навучальныя
ўстановы мелі праграму на ўзор былых гімназій; мовай выкладання была
руская, вывучалі таксама кітайскую і англійскую. Большая частка навучэнцаў –
расіяне, аднак былі і кітайцы, і прадстаўнікі іншых народаў. Паводле сведчанняў Я. Германовіча, «праца вельмі нервовая, хоць і здзержываю сябе. … Выхаваўства ўсіх хлапцоў у інтэрнаце – 108 – пад маім галоўным загадам». Місіянеры імкнуліся зрабіць жыццѐ вучняў максімальна цікавым. Пры Германовічу ў
ліцэі была пашырана бібліятэка і навуковыя кабінеты, створаны мандалінны
аркестр [14, с. 9–10; 15, с. 8–9].
82
Адначасова Германовіч працягвае займацца творчасцю, адсылае вершы,
апавяданні, аповесці для друку ў Беларусь. Ён нават імкнецца скарыстаць сваѐ
месцазнаходжанне на карысць беларускай справе: прапануе сябру і паплечніку
А. Станкевічу друкаваць у Кітаі беларускія выданні. «Тут значна танней абышоўся б друк і папера: ведама, кітайская работа каштуе вельмі нядорага… Беларускія літары друкарня магла б дарабіць… Кожны кітаец надрукуе табе
ў якой мове хочаш і што захочаш. Бачыш, які новы праект!» [16, с. 550–551].
У 1936–38 гг. Германовіч наведвае радзіму, сустракаецца ў Вільні
з сябрамі і паплечнікамі, у тым ліку з М. Танкам, М. Забэйдам-Суміцкім,
А. Луцкевічам, Я. Шутовічам, А. Станкевічам. Ён чытае ў Вільні дзве лекцыі
пра Кітай і яго жыхароў і друкуе свае падарожныя нататкі. Увогуле, публічныя
лекцыі пра Кітай вельмі спрыялі завочнаму знаѐмству беларусаў з гэтай
краінай. Вядома, напрыклад, што такая лекцыя адбылася вясной 1926 г. у
Брэсце. Яна была прысвечана Маньчжурыі і кітайска-польскім перспектывам
супрацоўніцтва. У якасці лектара выступаў польскі пісьменнік і этнограф Вацлаў Серашэўскі. Ён падарожнічаў па Кітаі ў 1902 г. і 1903 г. і, зачараваны гэтай
краінай, напісаў некалькі дакументальных ды мастацкіх твораў, якія выдаваліся
ў Расійскай Імперыі, СССР ды Польшчы: «Далѐкі Усход», «Сыны неба»,
«Кітайскія аповесці» і інш. В. Серашэўскі пазнаѐміў берасцейцаў з маршрутам,
якім можна дабрацца на Далѐкі Усход, з Маньчжурыяй і Харбінам, Мукдэнам і
Ляоянам. Расказваў Серашэўскі і пра лѐс «палякаў» у Манчжурыі (сярод якіх
цалкам маглі аказацца і ўраджэнцы Заходняй Беларусі) . Асаблівы акцэнт
лектар, ѐн жа старшыня польска-кітайскага таварыства, рабіў на эканамічных
сувязях дзвюх краін і іх перспектывах. Аб гэтым сведчаць падтэмы лекцыі: «Як
Кітай шукаў Польшчу», «Кітайскі рынак адкрыты для Польшчы». Лекцыя суправаджалася ілюстрацыямі з відамі Кітая, і кожны мог пагаварыць з чалавекам, які на свае вочы бачыў гэты загадкавы экзатычны край [17, c. 51].
Калі падарожнікі ды хрысціянскія місіянеры ехалі ў Кітай адмыслова, іншыя
беларусы траплялі туды па волі лѐсу. Ратуючыся ад грамадзянскай вайны, аказаўся
ў Кітаі малады настаўнік з Пружаншчыны Міхась Забэйда. У Харбіне ѐн скончыў
юрыдычны факультэт Харбінскага ўніверсітэта і атрымаў запрашэнне ў аспірантуру. Аднак душа яго прагнула іншага. Забэйда пачаў спяваць у Харбінскай оперы. Ён
праславіўся ў ролі Ленскага ў оперы П.І. Чайкоўскага «Евгений Онегин». Пра яго
талент пісалі расійскія і кітайскія газеты. Так, кітайская газета «Гунбао» за 1929 г.
заўважала, што спявак стараецца асэнсаваць сваю ролю ў найдрабнейшых дэталях і
пераўвасабляецца пры выкананні і што ѐн абавязкова дасягне вялізнага поспеху. У
Харбінскай оперы М. Забэйда-Суміцкі (такі псеўданім ѐн узяў сабе з павагі да маці,
у дзявоцтве Суміцкай) працаваў да 1932 г., пакуль не паехаў удасканальваць свой
талент у Мілан. У 1935 г. спявак прыехаў на радзіму, дзе расказваў пра Кітай сваім
віленскім сябрам, у тым ліку А. Станкевічу, М. Танку, Р. Шырму, – а таксама і слухачам. Ведалі пра харбінскае жыццѐ і сваякі ды аднавяскоўцы М. Забэйды. Дарэчы,
акрамя Маньчжурыі, спявак атрымаў шанец пабачыць ледзь не ўвесь Кітай: шлях у
Мілан ляжаў па маршруце Харбін – Дайрэн – Шанхай – Ганконг – Сінгапур – Бамбей – Каломба – Порт-Саід – Венецыя. Па многіх гарадах падарожнікам ладзілі экс83
курсіі. «Кітайскі» перыяд Забэйда называў самым значным у сваім жыцці. «Толькі ў
Харбіне, – пісаў А. Станкевіч – Міхась Забэйда свае дасюлешнія адносіны да спеву
змяніў прынцыпова і сістэматычна і грунтоўна пачаў працаваць як над спевам, так і
над музыкай агулам» [18, с. 24–25; 19, с. 7–8].
Калі даведацца пра культуру і звычаі народа можна з кніг і расповедаў, то
атрымаць уяўленне пра аблічча, мову, побыт кітайцаў беларусы маглі з
асабістых сустрэч. У 1920–30-я гг. жыхары Кітая прыязджалі на беларускія
землі: у Заходнюю Беларусь – гандляваць, ва Усходнюю – працаваць
«у камуністычным раі».
Яшчэ і цяпер найстарэйшыя жыхары Брэстчыны ўзгадваюць выпадкі, звязаныя з кітайскімі гандлярамі. Засталася пра іх памяць і ў дакументах. Так,
вядома, што ў 14 снежня 1931 г. у Польскую дзяржаву прыехаў кітайскі грамадзянін Тхен Кнай Сіонг, а 26 лютага 1932 г. ѐн спыніўся ў гатэлі ў БярозеКартузскай – малым мястэчку, але бойкім гандлѐвым цэнтры, і стаў гандляваць
галантарэяй. Праз год, 20 студзеня 1932 г. у Польшчу прыехаў іншы падданы
Кітая, Пан Го Вэй, і ў верасні 1932 г. на 3 дні спыніўся ў Бярозе-Картузскай, дзе
прадаваў фарфор, абрусы і дробную галантарэю [17, c. 51]. Можна сцвярджаць,
што і жыхары буйнейшых заходнебеларускіх гарадоў карысталіся кітайскімі
таварамі ў 1920–1930-я гг.
На савецкіх беларускіх землях кітайскіх перасяленцаў к 1926 г. налічвалася
119 чалавек [20, с. 187]. З іх амаль палова жыла на Віцебшчыне, дзе да 1928 г.
была створана кітайская арцель (пазней – калгас ―Маркавічы‖) садаводніцкага
накірунку. У яго аб’ядналіся сем кітайскіх сямей [21, с. 14]. Можна было
знайсці сабе працу і на чыгунцы. Аб гэтым сведчыць выступленне чыгуначніка
з Віцебшчыны Чы Сун Чана на VIII З’ездзе Саветаў працоўных, салдацкіх і чырвонаармейскіх дэпутатаў (5–12 красавіка 1926 г.) . Прафесійнага перакладчыка
не было, таму выступленне, сустрэтае бурнымі воплескамі, было перакладзена
таварышам Малаковічам, які «працаваў некалькі гадоў на граніцах Кітая». Са
слоў Малаковіча выявілася, што Чы Сун Чан паходзіць з Паўночнай Манчжурыі, але там рабочых эксплуатуюць і не лічаць за людзей. Зусім іншае стаўленне да сябе ѐн адчуў у Савецкім Саюзе. На жаль, невядома, пры якіх абставінах
ѐн трапіў у БССР [22, с. 16].
Бачылі беларусы і кітайцаў транзітных: па тэрыторыі Беларусі праходзіла
чыгунка з Заходняй Еўропы ў Харбін. Сваю паездку з двума кітайцамі, што
ехалі з Еўропы дадому, у падарожных нататках апісаў Я. Германовіч. Відавочна, кітайцы ўспрымаліся як заможныя пасажыры і выгодныя пакупнікі. На адной з усходнебеларускіх станцый іх акружылі дзеці з бутэлькамі малака, просячы: «Пан, купі ў мяне, у мяне!». Кітайскі «пан» перш доўга таргаваўся, а калі
пакупка ўжо была зроблена, пераклаў заплачанае на даляры і зразумеў, што
«это буди шыбко дологой молоко! Моя больше покупай не буди». А беларуская
«Ганулька» (як называе гандлярку сведка здзелкі Я. Германовіч), відаць, нядрэнна зарабіла [23, c. 2].
Больш сумны вопыт міжэтнічных зносін «прывозілі» з Кітая ўраджэнцы
Усходняй Беларусі. Справа ў тым, што беларусы былі ў шэрагах тых вай84
скоўцаў, якіх савецкі ўрад накіраваў на адваѐву Кітайскай усходняй чыгункі ў
1929 г. У 1896 г. Кітай згадзіўся на пабудову на яго тэрыторыі Кітайскай усходняй чыгункі (КУЧ) узамен на гарантыю расійскай дапамогі пры нападзенні
Японіі. У дамове адзначалася, што праз 80 гадоў (г. зн. у 1976 г.) КУЧ бескаштоўна пяройдзе Кітаю (насамрэч гэта адбылося ў 1949 г.) . У 1924 г. была
падпісана дамова аб сумесным кіраўніцтве КУЧ. Але з 1928 г. у кітайскай прэсе
пачалі з’яўляцца антысавецкія лозунгі і патрабаванні перадачы КУЧ Кітаю.
Патрабаванне Кітая аб спыненні прысутнасці замежнікаў у эксплуатацыі дарогі,
што праходзіць па кітайскай тэрыторыі, было справядлівым. З іншага боку,
СССР імкнуўся акупіць будаўніцтва дарогі і надалей карыстацца ѐю. 10 ліпеня
1929 г. адбыўся напад на савецкае консульства ў Харбіне, і была занята частка
КУЧ ад ст. Маньчжурыя ў Забайкаллі да ст. Пагранічная ў Прымор’і. СССР
адазваў усіх сваіх прадстаўнікоў з Кітая і выслаў з СССР прадстаўнікоў урада
Чан Кайшы [24, c. 110].
У БССР, як і па ўсім СССР, адбыліся антываенныя мітынгі. У Мінску
18 ліпеня 1929 г. 15 тысяч чалавек мітынгавалі на пл. Свабоды. Тады ж праходзіла кампанія па зборы матэрыяльных сродкаў на карысць арміі. Сродкі
збіраліся сярод калектываў розных прадпрыемстваў і ўстаноў, у прыватным парадку (у такім выпадку прозвішча друкавалі ў газеце). Мінская швейная фабрыка «Кастрычнік» нават нарыхтавала падарункі байцам Асобай Далѐкаўсходняй
арміі. Былі выпадкі, калі маладыя людзі самі прасіліся на службу ў АДУА для
абароны «айчыны пралетарыяту». Такія заявы газеты з задавальненнем друкавалі. У гэтым канфлікце з савецкага боку загінулі 313 чалавек, у тым ліку некалькі беларусаў («ахвяры… прыпадалі ў большасці на малодшы і сярэдні камандны склад, які прымаў першы ўдар на сябе» [25, с. 7]). Яны пахаваныя ў раѐне баѐў і на могілках ваенных шпіталѐў, у брацкай магіле г. Даурыя
Барзянскага р-на Чыцінскай вобласці [24, c. 111].
Беларускаму савецкаму абывацелю маляваўся наступны вобраз «кітайскага
ворага». Самыя адмоўныя героі – гэта белагвардзейскія афіцэры, якія «камандавалі ў кітайскіх часцях і крылі салдат ―матам‖». Пра генералаў-кітайцаў савецкая прапаганда пісала ў адмоўным ключы і характарызавала іх так:
«Кітайскім генералам няма чаго траціць!», яны дзейнічаюць бессістэмна, «выключна пад натхненнем» [25, с. 11, 60, 78]. Да простых кітайскіх салдат
стаўленне было нейтральнае, спачувальнае або зусім станоўчае. «На насып вылезлі кітайскія салдаты; можна нават разгледзець іх шэрыя баваўняныя халаты,
такія вялікія, нязграбныя». «Такія ж сяляне, як і мы, толькі несвядомыя…» –
распавядаў журналісту беларус, удзельнік ваеннай кампаніі на КУЧ, які ляжаў у
шпіталі з раненнем. «Бедната, з голаду яны... наѐмныя…», «гэта ўсе ўчарашнія
ваданосы, гароднікі, каменшчыкі ці проста жабракі». Адначасова іх вобразы не
пазбаўленыя нават пэўнай высакароднасці: кітайцы малююцца як зацятыя, адданыя ваяры. Як сведчаць удзельнікі тых падзей, «загналі (кітайцаў) у ваду,
крычым, здавайцеся… а яны страляюць і здавацца не хочуць». «Будысты!.. Яны
і цяпер, гэтыя ваданосы, будуць сядзець у акопах да апошняга патрона, не здадуцца… Не абучаны, а б’юцца як д’яблы» [25, с. 18, 29–32, 81].
85
Вобраз простага кітайца завяршаецца апісаннем наступнага выпадку: чырвонаармеец адстаў ад групы, заблукаў і натрапіў на ўзброенага кітайскага салдата. «Нечакана я трапіў на тэрыторыю ворага. Цвѐрда вырашыў жывым не давацца. Але кітаец падышоў да мяне, прыемна ўсміхнуўся – твар у яго быў самы
сардэчны – і сказаў, блытаючы расійскія і кітайскія словы: ―Твая папаў Кітай.
Ваша там (ѐн паказаў у бок нашай тэрыторыі). Твая хутчэй ідзі туды. Наша
капітана ўбачыць – забярэ ў штаб!‖» [26, с. 15–16].
Такім чынам, у азначаны перыяд жыхары дзвюх частак Беларусі паступова
фарміравалі сваѐ ўяўленне пра Кітай, яго прыроду і клімат, сацыяльнаэканамічнае, палітычнае, міжнароднае становішча, культуру і рэлігію, знешні
выгляд яго жыхароў, іх звычаі і мову. Адначасова фарміраваўся і этнічны вобраз кітайца як чалавека, змучанага прыгнѐтам, і ў той жа час працавітага, смелага, а таксама дзіўнага ў сваіх звычках ды традыцыях. Адносіны да Кітая і яго
жыхароў у масавай свядомасці залежалі ад ідэалагічных стэрэатыпаў
і штодзѐнных практык. У БССР фарміраваўся вобраз кітайскага рабочага і селяніна як саюзніка савецкага народа. У Заходняй Беларусі стаўленне да Кітая
было больш спакойнае, але таксама спагадлівае. З пашырэннем кантактаў і
сувязяў у другой палове 1930-х гг. пашырылася і ўяўленне беларусаў пра Кітай
і яго жыхароў.
Дакладна аднавіць увесь спектр уяўленняў беларусаў аб кітайскім народзе
немагчыма. Аднак можна часткова рэканструяваць яго на аснове розных відаў
пісьмовых крыніц. Ёсць упэўненасць, што паглыбленне тэмы і пашырэнне
крыніцазнаўчай базы дазволіць больш падрабязна разгледзець розныя бакі
ўяўленняў беларускага і кітайскага народаў адно пра аднаго, этнічны вобраз
кітайцаў, створаны беларусамі ў 1920–1930-я гг., структуру гэтага вобраза, яго
паходжанне і ролю ў беларуска-кітайскіх сувязях XX ст.
Літаратура
1. Захаренко, И. А. Изучение Востока уроженцами Беларуси / И. А. Захаренко. –
Минск, 2006. – 487 с.
2. Каган, Л. Нацыянальна-вызваленчы рух у краінах усходу / Л. Каган. – Мінск,
1927. – 178 с.
3. Кірыенка, К. Ф. Кітайская чырвоная армія / К. Ф. Кірыенка. – Мінск, 1932. – 98 с.
4. Лебедзеў, Д. Шанхай буде чырвоным: эпізоды змагання кітайскага камсамолу /
Д. Лебедзеў, М. Абугаў. – Мінск, 1930. – 37 с.
5. Chryscijanskaja Dumka. – Вільня, 1933. – № 1 – 10 с.
6. Chryscijanskaja Dumka. – Вільня, 1938. – № 2 – 10 с.
7. Chryscijanskaja Dumka. – Вільня, 1935. – № 19 – 10 с.
8. Ясенскі, Б. Сын Рыкшы / Б. Ясенскі; пер. з рус. Б. Парэмскага. – Мінск, 1933. – 75 с.
9. Грынат, Г. Месяц у Кітаі / Г. Грынат. – Мінск, 1930. – 83 с.
10. Барашка, І. Сын вялікай партыі / І. Барашка // Комунары: апавяданні. – Мінск,
1931. – 83 с.
11. Вінцук Адважны. Выбраныя творы / Вінцук Адважны; уклад., прадм., каментар
І. Багдановіч. – Мінск, 2011. – 592 с.
86
12. Беларускія рэлігійныя дзеячы ХХ стагоддзя: жыццяпісы. Мартыралогія.
Успаміны / аўт.-уклад. Ю. Гарбінскі. – Мінск; Мюнхен, 1999. – 752 с.
13. Chryscijanskaja Dumka. – Вільня, 1933. – № 9 – 10 с.
14. Германовіч, Я. С. Кітай – Сібір – Масква (успаміны) / Я. С. Германовіч. – Мюнхен, 1962. – 292 c.
15. Малавядомыя і таямнічыя асобы Ваўкавышчыны / Ваўкавыская цэнтральная раѐнная бібліятэка; склад. М. А. Саўчук. – Ваўкавыск, 2005. – 12 с.
16. Ліст ксяндзу Адаму Станкевічу // Выбраныя творы // Вінцук Адважны; уклад.,
прадм., каментар І. Багдановіч. – Мінск, 2011. – С. 550–551.
17. Днепровский, Е. Китай и Западное Полесье / Е. Днепровский // Гістарычная брама:
гістарычна-краязнаўчы часопіс. – 2010. – № 1(25) . – С. 51.
18. Горбач, А. Песняй даваў людзям радасць: Міхась Забэйда-Суміцкі / А. Горбач. –
Мінск, 2007. – 63 с.
19. Станкевіч, А. Міхал Забэйда-Суміцкі і беларуская народная песня /
А. Станкевіч. – Вільня, 1938. – 16 с.
20. Карашчанка, І. Кітайцы / І. Карашчанка // Энцыклапедыя гісторыі Беларусі. –
Мінск, 1997. – Т. 4. – С. 187.
21. Ходин, С. Н. Социальные идеалы и изменения в социальной психологии крестьянства Беларуси в 1920-е гг. / С. Н. Ходин // Веснік БДУ. Серыя 3. – 2008. – № 1. –
С. 13–17.
22. Восьмы Ўсебеларускі з’езд Саветаў рабочых, сялянскіх і чырвонаармейскіх дэпутатаў. Стэнографічная справаздача. – Мінск, 1927. – 455 с.
23. Hermanovic, I. Na Daloki Uschod / I. Hermanovic // Chryscijanskaja Dumka. – Вільня,
1937. – № 13. – C. 2–3.
24. Воронкова, И. Белорусы и уроженцы Беларуси в военном конфликте на КВЖД
(1929 г.) / И. Воронкова // Гісторыка-археалагічны зборнік. – Мінск, 2008. –
Вып. 24. – С. 108–115.
25. Костараў, М. Замкнѐная граніца: з жыцця далѐкаўсходняй арміі / М. Костараў. –
Мінск, 1930. – 93 с.
26. Харджыеў, Н. Асобная далѐка-ўсходняя / Н. Харджыеў; пер. А. Пфляўмбаўм. –
Мінск, 1930. – 32 с.
87
И. И. ДУБОНОС
студент 2 курса исторического факультета Белорусского государственного
университета (г. Минск, Республика Беларусь)
КИТАЙСКО-ВЕНЕСУЭЛЬСКИЕ ОТНОШЕНИЯ
НА СОВРЕМЕННОМ ЭТАПЕ
Современный мир находится в процессе перехода от однополярного мира к многополярному. Положение Соединенных Штатов Америки, которые после распада
СССР стали единственным мировым гегемоном, сейчас оспаривается новыми центрами силы, чему способствует бушующий в США финансово-экономический кризис.
Среди игроков на мировой арене, претендующих на равенство в политической и экономической сфере с США, выделяются прежде всего Европейский
союз и Китай как наиболее мощные в экономическом плане государственные
образования на сегодняшний день.
При этом если Европейский союз в силу своего конфедеративного государственного устройства практически не способен проводить консолидированную внешнюю политику, то Китайская Народная Республика имеет унитарное
внутреннее устройство и преемственность внешнеполитической линии в связи
с тем, что на протяжении уже более полувека (с 1949 г.) Китаем управляет одна
политическая партия – Коммунистическая партия Китая.
Китай, претендуя на статус великой мировой державы, активно расширяет
свою сферу влияния в Евразии. На данный момент государства Средней Азии,
Вьетнам, Камбоджа уже во многом зависят от Китая и связаны с ним различными соглашениями в политической и экономической сфере. Отношения Китая
и России на данный момент являются в целом равноправными, но при этом
очевидно, что Пекин видит Россию младшим партнером в запланированном китайско-российском стратегическом альянсе.
Здесь основной проблемой становятся Тайвань и прилегающие острова,
Корея и Япония, которые хотя географически и расположены крайне близко к
КНР, в политической и экономической сфере очевидно ориентируются на тесное сотрудничество с США. Эта их позиция мешает китайскому правительству
замкнуть на себя Восточную Азию, превратив ее в зону своего исключительного влияния, что крайне негативно оценивается в Пекине.
Не имея возможности расширить свою сферу влияния, Китай оказывается в
достаточно сложной геополитической ситуации, когда теснейшие союзники США
находятся прямо на его границах. В этой ситуации Пекин вынужден искать способ
отвлечь США от Восточной Азии, чтобы улучшить свое положение.
Вероятно, решение было найдено в виде атаки на интересы США в их традиционной зоне интересов – Латинской Америке. Здесь коммунистическое правительство КНР, судя по всему, делает ставку на превращение ALBA (Alianza
Bloivariana para los pueblos de nuestra Americas, Боливарианский союз для народов
нашей Америки) в действенный региональный блок, который сможет выступать
альтернативным США центром притяжения для Латинской Америки.
88
Здесь особое значение принимает роль Венесуэлы как страны, которая стала родоначальником боливарианизма – нового социально-политического учения Латинской Америки. Остановимся на нем более подробно.
Боливарианизм многие авторы определяют как социалистическое учение,
столь привлекательное для огромных масс бедняков Латинской Америки. Действительно, социализм – недаром боливарианизм также называют боливарианским социализмом – лежит в основе социально-экономической концепции боливарианцев,
которая предусматривает построение «справедливого» общества, где природные
ресурсы будут в руках у государства, которое станет направлять их на социальные
нужды, а богатых вынудят делиться частью своего дохода с бедными. Анализ речей
президента Боливарианской республики Венесуэла Уго Чавеса показывает активное использование эпитета «социалистическая» в отношении Венесуэлы [1].
При этом само название «боливарианизм» является отсылкой к Симону Боливару. Он упоминается в преамбуле и статье 1 Конституции Венесуэлы 1999 г. Причем не
просто упоминается – статья 1 прямо указывает, что ценности Боливарианской Республики Венесуэлы – это ценности учения Симона Боливара, Освободителя [2, c. 17].
Такое поклонение национальным героям странно для социалистов, которые идут под лозунгом «мы новый мир построим». Социализм (во всяком случае, в его традиционном марксистско-ленинистском варианте) отрицает прошлое, даже современный евросоциализм, признавая важность национального
вопроса, не выводит его на первый план в своих программах. Боливарианизм
же ищет в прошлом ответы на вопросы настоящего.
Исходя из вышесказанного понятно, что назвать боливарианизм социалистическим течением в чистом виде крайне сложно – он имеет очень много элементов, делающих его de facto националистической идеологией. И здесь возникает вопрос: что важнее в концепции боливарианцев – социалистические или
националистические идеи? Национализм ли это, воспринявший идеи социалистов, или, напротив, социализм, переродившийся в местных условиях?
Конституция 1999 г. уделяет весьма много внимания понятию «национальность», тесно связывая его с понятием «гражданство» [2, c. 18-19]. Именно
национальная принадлежность к венесуэльцам дает гражданские права в Венесуэле. Получить гражданство без натурализации невозможно.
Сам Чавес вплоть до 2005 г. (когда он предложил концепцию «социализма
XXI века») относил боливарианизм к концепции «третьего пути», в рамках которой
постулировалось объединение лучших идей капитализма и социализма [3, c. 116].
Концепцию «третьего пути» до него на вооружение брал ряд националистических
правительств в регионе – от Сиприано Кастро и Карлоса Переса в Венесуэле до
Жетулио Варгаса в Бразилии и Хуана Доминго Перона в Аргентине [4, c. 54].
Основные идеи этих режимов в области экономики и политики: опора на госсектор и корпоративные структуры, противостояние глобальному Северу (геополитический термин, обозначающий развитые капиталистические страны Северного полушария), создание широкого латиноамериканского альянса и опека в отношении беднейших слоев населения – тоже восприняты боливарианизмом.
89
Впрочем, национализм боливарианцев столь же необычен, как и их восприятие классических социалистических идей. Это национализм не только венесуэльский, но и пан-латиноамериканский. ALBA и иные международные
проекты боливарианцев направлены на создание эффективного объединения
в регионе, которое сможет активно противодействовать США в их стремлении
к гегемонии в Латинской Америке. Причем к объединению равноправному –
венесуэльская нация не выделяется идеологами боливарианцев среди иных.
В этом принципиальная особенность боливарианизма в сравнении со всем,
что было до него. Раньше националисты разных стран не могли договориться,
слишком велик был массив противоречий между ними. Националистыболиварианцы между собой договариваться способны – не влияние ли это социалистического интернационализма?
Иными словами, национализм боливарианцев имеет два уровня, выделяя две
общности: узкую (венесуэльскую или иную национальную) и широкую (латиноамериканскую) , причем боливарианцы разных стран (для упрощения назовем так
и сторонников Моралеса в Боливии, и сторонников Корреа в Эквадоре) способны
поступаться интересами узкой группы во имя нужд группы широкой. Наблюдается
интереснейший сплав национализма и интернационализма, который при благоприятных условиях может привести к формированию в странах ALBA нового гражданского суперэтноса аналогично тому, как основу американского этноса заложил
возникший в результате Войны за Независимость новый гражданский суперэтнос,
объединивший весьма пестрые по национальному составу колонии.
Подводя итог всему сказанному выше, можно дать следующее определение боливарианизма – это социально-политическое течение Латинской Америки, основанное на синтезе националистических и социалистических идей, где
националистические идеи лежат в основе политической концепции, а социалистические – социально-экономической концепции. В качестве основной долгосрочной задачи боливарианизма выступает создание единого центра силы на
основе испаноговорящих государств Латинской Америки на основе принципов
«свободы, равенства, правосудия и международного мира» [2, c. 17].
Такая концепция, входящая в явное противоречие с насаждаемым США в
Латинской Америке неолиберализмом, очень ценна для правительства КНР в
том плане, что примирения между боливарианцами и США ожидать не приходится – слишком велик массив противоречий, среди которых особо выделяется
попытка переворота 2002 г., явно инспирированная США [5, c. 228-255]. Да и
исполнение финальной цели боливарианцев – создание единого государства
испаноязычной Латинской Америки – трудно назвать как-либо иначе, кроме
как геополитическим кошмаром США, что тоже не добавляет шансов на мирное сотрудничество Каракаса с Вашингтоном.
В этой ситуации ставка на Венесуэлу выглядит для КНР до некоторой степени
оправданной, тем более что сам Чавес понимает, что для борьбы с Вашингтоном
ему нужны союзники. И Китай вполне может одним из таких союзников быть.
На данный момент сотрудничество с КНР, которое началось с приходом к
власти Уго Чавеса, ширится и крепнет. Охарактеризовав это сотрудничество,
мы укажем на те основные сферы, в которых оно осуществляется.
90
Китайская экспансия в большинстве случаев начинается с экономики, и Венесуэла не стала исключением. Еще в ноябре 2007 г. Китай и Венесуэла создали
Совместный инвестиционный фонд с целью способствовать развитию двухстороннего экономического сотрудничества. Объем средств фонда составил 6 млрд
долл., из них два внесла венесуэльская, а четыре – китайская сторона [6].
В феврале 2009 г. размер этого фонда был увеличен до 12 млрд долл. с сохранением прежних пропорций вкладов сторон. В ноябре того же года был заключен
контракт на 16 млрд долл. между китайским правительством и PDVSA, венесуэльской государственной нефтяной корпорацией на разведку новых месторождений
нефти в поясе Ориноко и организацию их разработки [7].
Если же говорить о товарообороте Венесуэлы и КНР, то можно отметить
следующее. Когда в Республике Венесуэла в феврале 1999 г. к власти пришел
Уго Чавес, годовой объем ее товарооборота с КНР составлял меньше 200 млн
долл. Спустя десятилетие Китай вошѐл в тройку важнейших для Венесуэлы
торговых партнеров. Объем торговли между двумя странами в 2010 г. увеличился на 42 %, составив 10,2 млрд долл. [6].
Продолжает развиваться сотрудничество в области экономики и на настоящем
этапе. Так, визит китайской делегации в Венесуэлу в конце января 2012 г. завершился подписанием ряда соглашений в нефтяной и нефтехимической промышленности, сельском хозяйстве, сфере финансов и кредитования [8].
Важнейшей подчастью экономических отношений Венесуэлы и Китая являются их взаимоотношения в сфере нефтяной промышленности. Здесь отметим следующее. Это сотрудничество является крайне важным как для Венесуэлы, так и для КНР. Венесуэле экспорт нефти в Китай позволяет несколько снизить свою экономическую зависимость от США, которые, будучи главным
политическим противником Боливарианской республики, продолжают быть ее
главным экономическим партнером [6]. Для Китая эти отношения менее важны,
но все же можно отметить следующие основные плюсы, которые Китай получает от этого сотрудничества:
 КНР обеспечивает энергоресурсы, необходимые ее постоянно растущей
промышленности;
 КНР обеспечивает свою политическую стратегию отрыва Латинской
Америки от США.
Говоря об итогах этого сотрудничества, укажем, что в 2009 г. Венесуэла
уже поставляла в КНР около 105 тыс. баррелей нефти в сутки, или 5,25 млн
тонн в год. Для сравнения: Саудовская Аравия – лидер среди поставщиков
нефти на китайский рынок – поставляет 839 тыс. баррелей в сутки [9, c. 130].
Активно развивается и сотрудничество в военной сфере. Хотя здесь есть
некоторый момент, который мешает его форсированию. Можно сказать, что
между США и КНР заключено некое «джентельменское соглашение», суть которого можно сформулировать так: «вы не вооружаете Тайбэй, мы – Каракас».
Но, несмотря на это, несколько контрактов все же было заключено. Так, в
2008 г. Венесуэла купила у КНР 18 учебно-боевых истребителей для своих
ВВС, а в 2012 г. – 8 военно-транспортных самолетов [6].
91
Сотрудничество Каракаса и Пекина в политической сфере ограничивается
тем, что эти страны находятся в различных регионах мира, в результате чего совместные действия для них возможны лишь в рамках международных организаций.
Но здесь Венесуэла и Китай демонстрируют редкое единодушие, регулярно выступая единым фронтом, причем Венесуэла мобилизует и страны-члены ALBA на
поддержку венесуэльско-китайской позиции. Из последних событий такого толка
можно отметить совместное выступление стран ALBA и Китая на февральских
слушаниях ООН по сирийскому вопросу, где они выступили в поддержку суверенитета Сирии и невмешательство в ее внутренние дела [10].
Таким образом, сотрудничество КНР и Венесуэлы базируется на взаимных
политических и экономических интересах, является динамично развивающимся
и охватывает многие сферы экономических и политических отношений между
двумя странами.
Литература:
1. Чавес, У. Р. Строки размышлений Чавеса = Las lineas de Chavez / У. Р. Чавес. – М.,
2010. – 560 с.
2. Constitucion de la Republica Bolivariana de Venezuela con la Enmienda // Gaceta Oficial de la Republica Bolivariana de Venezuela. – 2009. – № 1 (20 feb.) – Р. 17–40, 42.
3. Кусакина, М. В. «Боливарианский проект» развития Венесуэлы» / М. В. Кусакина //
Власть. – 2007. – № 11. – С. 114–117.
4. Строганова, Е. Д. Идеи социализма в Латинской Америке / Е. Д. Строганова // Латинская Америка. – 2009. – № 12. – С. 43–59.
5. Сапожников, К. Уго Чавес / К. Сапожников. – М., 2011. – 470 [10] с.
6. Самсонов, А. Стратегическое партнерство Китая и Венесуэлы: нефть, оружие, социальные программы / А. Самсонов // Военное обозрение [Электронный ресурс]. –
Режим доступа: http://topwar.ru/6811-strategicheskoe-partnerstvo-kitaya-i-venesuelyneft-oruzhie-socialnye-programmy.html. – Дата доступа: 30.10.2012.
7. Международные отношения Венесуэлы // ru.knowledgr.com [Электронный ресурс]. –
Режим
доступа:
http://ru.knowledgr.com/00021524/ %D0 %9C %D0 %
B5 %D0 %B6 %D0 %B4 %D1 %83 %D0 %BD %D0 %B0 %D1 %80 %D0 %BE %D0 %
B4 %D0 %BD %D1 %8B %D0 %B5 %D0 %9E %D1 %82 %D0 %BD %D0 %BE %D1 %
88 %D0 %B5 %D0 %BD %D0 %B8 %D1 %8F %D0 %92 %D0 %B5 %D0 %BD %D0 %
B5 %D1 %81 %D1 %83 %D1 %8D %D0 %BB %D1 %8B. – Дата доступа: 30.10.2012.
8. Venezuela, China to sign new agreements on diverse strategic areas // AVN [Электронныйресурс]. – Режим доступа: http://www.avn.info.ve/contenido/venezuela-china-signnew-agreements-diverse-strategic-areas. – Дата доступа: 30.10.2012.
9. Стрельцов, А. А. Венесуэла в системе международных энергетических отношений /
А. А. Стрельцов // Проблемы национальной стратегии. – 2011. – № 1. – С. 120–139.
10. ALBA countries, China, Russia defend Syrian sovereignty in UNHRC // AVN [Электронный ресурс]. – Режим доступа: http://www.avn.info.ve/contenido/alba-countrieschina-russia-defend-syrian-sovereignty-unhrc. – Дата доступа: 30.10.2012.
92
В. А. КОПЫТОВ
студент 1 курса исторического факультета Белорусского государственного
университета
научный руководитель – С. Б. Жарко, доцент кафедры истории России Белорусского государственного университета (г. Минск, Республика Беларусь)
ВТОРЖЕНИЕ ЧИНГИЗХАНА В СЕВЕРНЫЙ КИТАЙ
Отношения кочевых племен Монголии и государств Китайской равнины
никогда не отличались особой сердечностью. Лучшее доказательство этому –
стена, построенная китайцами на заре истории, дабы хоть как-то защититься от
визитов соседей с севера. За тысячу лет ситуация существенно не изменилась.
Опустошительные набеги всадников из холодных застенных степей перемежались с походами китайских войск и разорением сопротивлявшихся кочевий.
Новый этап наступил с появлением на сцене киданей (первая половина X в.).
Завоевав северный Китай, они обратили свой взор на степи Монголии. Сами
будучи кочевниками, они смогли покорить воинственные протомонгольские
кочевья и построить свои укрепления там, куда еще никогда не проникали войска оседлых государств – на берегу Орхона [1, с. 79].
Сокрушительное наступление еще одного кочевого народа Приморья –
чжурчжэней, приведшее к крушению киданьского государства (1114–1125 гг.),
означало для монгольских племен конец вассальной зависимости и стремительную консолидацию в крупные племенные союзы. Чжурчжэни, основавшие свою
империю – Цзинь – и двинувшие свои войска для покорения Монголии, столкнулись с ожесточенным сопротивлением коалиции объединенных племен. Военные
действия, тянувшиеся в 1138–1147 гг., закончились, в целом, безуспешно для
цзиньцев (чжурчжэней). Откатившиеся на линию пограничных фортов и укреплений, чжурчжэни продолжили активную – теперь только дипломатическую – деятельность среди племен. Несомненно, их агентура приложила определенные усилия к раздуванию противоречий между племенами. Результатом этого явилась
война между племенными союзами монголов и татар в 60-х гг. XII в. Прямым
следствием упомянутой войны стало раздробление племенных союзов и обособление отдельных племен. Это дало правителям Цзинь возможность возобновить
свой суверенитет над племенами внутренней Монголии. При этом цзиньцы не
упускали возможности ослабить карательными экспедициями то или иное племя,
что в сочетании с их полнейшим превосходством в военной области должно было
еще больше усиливать страх кочевников перед императорами Цзинь. В конце
XII в. военная активность Цзинь в степях постепенно сходит на нет. Образовавшийся вакуум немедленно захватывает Чингизхан, подчиняющий себе подавляющее количество местных племен. Сам Чингиз еще остается цзиньским вассалом,
что и обеспечивает ему время от времени помощь чжурчжэней в походах на племена юго-востока Монголии (татар, онгутов).
К 1206 г. Чингизхан подчинил практически все степные народы. Его энергия начала находить выход в походы на оседлые государства за пределами сте93
пей. Вероятно, с этого же времени Чингиз начал серьезную и детальную разработку планов нападения на Цзинь. Отказываться от своего вассалитета, он,
впрочем, не торопился, ожидая удобного момента. В 1209 г. на императорский
престол Цзинь взошел Мадаху Чунхэй (кит. Юнь Цзи, тронное имя – Вэй Шао
ван). По тысячелетней традиции манифесты о смене правителей рассылались
по всем окрестным государствам. Одной из обязанностей посланцев было подтверждение новым императором всех обязательств и притязаний империи. Не
обошли посольства стороной и монгольские степи. Чингизхан, принимая посла
Юнь Цзи (а произошло это в 1210 г.), напрочь отказался приносить клятву верности, отправлять дань и вообще как-либо выказывать свое подчиненное положение. По существовавшему ритуалу он должен был встать на колени и поклониться подателю манифеста. Вместо всего этого он пренебрежительно отозвался о личности посла и плюнул в сторону китайской границы – жест,
наносивший императору несмываемое оскорбление и, по сути, означавший
объявление войны. Разведка чжурчжэней доносила в 1210 г. ко двору императора о непрерывных военных приготовлениях в степях. Начальник пограничной
стражи севера, полководец Нахата Майчжу, прямо докладывал о готовящейся
войне. Его призывы остались втуне. Более того, сам Майчжу был вскоре смещен под надуманным предлогом – цзиньское правительство всеми средствами
пыталось не допустить войны. Одновременно и монголы тщательно подготавливали свою армию. В походе на тангутов в 1209–1210 гг. их войска приобретают необходимый опыт, в том числе и во взятии городов.
С течением времени столкновения приобретают масштабный характер.
В 1210 г. орды кочевников берут вынесенные в степи крепость Няошабао
и Няоюэин, находившиеся севернее Датуна. Данный факт, однако, также не послужил предостережением имперскому руководству. В марте 1211 г. вторжение
началось – огромные массы монгольской конницы двинулись через границы
Цзинь. Главный корпус во главе с самим Чингизом наступал от озера ДалайНор. Преодолев укрепления Стены, кочевники начали операции в прилежащих
районах. В ходе военных действий были захвачены области (округа): Дашуй,
Ло, Фэнь, и Ли. Чжурчжэни реагировали на редкость вяло. Императорский двор
находился в шоковом состоянии, что не могло не сказаться на успехах противника. Первой реакцией императора стала попытка добиться мира дипломатическими методами. Однако миссия Нухури, главнокомандующего войсками на
северо-западных границах, привезшего к Чингизхану мирные предложения,
провалилась. Военные же акции Цзинь проводились крайне вяло. Уполномоченные отражать монголов воеводы Хэшери Хушаху (командовавший войсками в Западной столице – Датуне), Дуцзи Сычжун и Ваньянь Чэнъюй не двигались с места. Единственная операция чжурчжэней в этот период – восстановление Сычжуном и Чэнъюем разрушенных крепостей Няошабао и Няоюэин. Но
не успели цзиньские гарнизоны достаточно укрепиться в упомянутых крепостях, как на них обрушился корпус Джэбе – одного из лучших полководцев великого хана, и окончательно сровнял с землей оба укрепления.
94
Несмотря на успехи кочевников, главные силы Цзинь еще не участвовали в
боях. Они медленно, но верно развертывались в глубине имперской территории, и это, надо полагать, являлось единственной причиной, удерживавшей
Чингизхана в приграничной зоне, что не мешало ему продолжать войну с полной силой. В начале осени 1211 г. он разорил Байдын (место, где полторы тысячи лет назад хунны Модэ поймали в ловушку всю китайскую армию с императором впридачу) и осадил Западную столицу. Предвидя падение города,
Хушаху, командовавший дислоцированными в Датуне войсками, попытался
пробиться сквозь ряды осаждающих. Побоище окончилось в пользу кочевников, и Хушаху удалось оторваться от преследования лишь у крепости Цубэйкоу. Лишенный гарнизона, Датун пал в последующие дни. Одновременно с Датуном монголы взяли крупные административные центры: Фучжоу и Сюаньдэ
(Сюаньхуа), что, в свою очередь, привело к утрате цзиньцами городов Сюаньпин, Чжанчжоу и Хуаньчжоу. После взятия основных укрепленных центров
упомянутых областей кочевники обрушились на остальные города и крепостицы. После согласованных действий трех групп армий – Джэбе, Чагатая (Джагатая) и Угедэя – власть монголов признали все цзиньские округа: до Пиньчжоу и
Луаньчжоу на востоке, до Цинчжоу (Цинсянь в области Тяньцзиня) и Цанчжоу
на юге и до Синчжоу и Дайчжоу на юго-западе.
На сей раз император решил наконец принять жесткие военные меры.
Огромные массы войска (до 400 тыс. человек [2, с. 52]), вверенные Ваньян
Цзюцзяню и Ваньян Чэнюю, пришли в движение. Было решено идти навстречу
противнику и в генеральном сражении смести его с лица земли. Однако из-за
технических трудностей движения китайцам пришлось разделить свои войска
на две группы армий, из которых задняя – Ваньян Чэнъюя – исполняла роль резерва. Расчет был на попеременный ввод в бой соединений празных эшелонов.
Чингизхан отлично знал состояние цзиньской армии – его разведчики были высокомобильны, да к тому же к нему перебежал один из цзиньских полководцев
Мингань (его послали парламентером к монголам, дабы призвать их к благоразумию). И видя, что цзиньские части расстроены длительным маршем в гористой местности, он велел седлать коней и выступать навстречу цзиньским колоннам, медленно двигавшимся в горах Ехулин. Сражение в Ехулин («Луковый
хребет») было решено неудержимым натиском конницы кочевников, вызвавшей бегство китайцев по всему фронту. Монголы безжалостно рубили бегущих.
В районе крепости Куайхэбао произошла битва со вторым эшелоном цзиньских
армий – войсками Ваньян Чэнъюя. И здесь монгольская кавалерия одержала
блистательную победу, заставив Чэнъюя спасаться бегством в Сюаньдэ. Преследовавшие его монгольские разьезды опустошили окрестности города. А на
месте сражений при Ехулин и Хойхэпу еще долго лежали груды человеческих
скелетов – потери цзиньской армии в этих боях оценивались современниками в
300 тысяч человек.
Развивая успех, Чингизхан бросил своих всадников прямо на Пекин (тогда
называвшийся Чжунду). Попутно был взят Цзинаньсянь, а через некоторое
время конница монголов замаячила ввиду заставы Цзюйюнгуань, прикрывав95
шей подступы к Пекину. Застава Цзюйюнгуань являлась последней линией
обороны на подходах к цзиньской столице. Комендант заставы Ваньян Фучжоу
бросил все и бежал. Гарнизон, полный решимости сражаться, монголы притворным бегством выманили из крепости и наголову разбили, расчистив себе
путь к Пекину. Вскоре их войска уже жгли пекинские предместья. Императорский двор ударился в панику. Призывы сановников бежать в Южную столицу
(Кайфын) множились час от часу, и лишь отчаянная решимость гвардейских
полков отстоять Пекин заставила императора на время отложить переезд. И
действительно: гвардейцы отбросили от города несколько передовых монгольских частей с большим уроном для последних. Для более эффективной защиты
к городу был вызван Чжуху Гаоцзи (правитель округа Цзиньчжоу) со всеми
имеющимися у него в наличии войсками. При известиях о концентрации цзиньских армий у Пекина Чингизхан не стал тратить силы на его завоевание. Кампанию 1211 г. он закончил великолепным маневром – его всадники обрушились
на государственные пастбища чжурчжэней и отбили табуны их коней, сберегавшиеся для дальнейшего ремонта кавалерии. Следствием стала утрата цзиньской армией из-за недостатка лошадей ударных кавалерийских корпусов. Новый 1212 г. принес чжурчжэням очередные потери. Тысячник с северной границы, кидань Елюй Люге, со своим отрядом самовольно ушел в Лунань,
обьявил себя независимым владетелем и запросил союза у монголов. Договор о
союзе и взаимопомощи между Люге и Чингизханом был заключен на горе
Цзиньшань.
Это казалось бы незначительное событие имело далеко идущие последствия. У киданей, бывших довольно многочисленным народом, появился национальный лидер, а в перспективе – и создание собственного государства. Несомненно, к Люге сразу же начался массовый приток сторонников, в том числе и
из вооруженных сил Цзинь. Чингизхан продолжал расширять сферу своего
влияния. Им были взяты города Чанчжоу, Хуанчжоу и Фучжоу. У Цюаньэльцзюй была разгромлена 300-тысячная армия цзиньских генералов Ваньян
Чэнъюя и Ваньян Цзюцзяня, в прошлом году уже битых монголами (при Ехулин и Куайхэбао). В конце весны пали осаждаемые Чингизханом города
Сюаньдэ и Дэсин. Область последнего, лишенная административного центра,
не замедлила подчиниться завоевателям. Осенью полки монголов появились
под стенами Датуна. Спешно высланная на помощь городу армия «главнокомандующего» О Туна была завлечена Чингизханом к крепости Мигукоу и полностью уничтожена. Судьба Западной столицы была предрешена, и все-таки
жители и гарнизон отчаянно защищались; в боях Чингиз получил ранение стрелой и был вынужден снять осаду. Елюй Люге, провозгласивший себя независимым правителем, не терял времени даром. Назвав свое государственное образование Ляо, он завоевал признание многочисленных киданей, проживавших в
Ляоси (областях западнее реки Ляо), и по прошествии небольшого времени
смог организовать стотысячную армию. Пытаясь покончить с Люге до того, как
его движение примет размеры, угрожающие территориальной целостности
страны, цзиньский двор снарядил карательную экспедицию. Шестидесятиты96
сячный корпус вел Ваньян Чэнъюй, полководец, более известный своими сокрушительными поражениями, чем победами. Так получилось и на этот раз.
Елюй Люге вызвал на помощь монголов и вместе с ними разгромил армию
Цзинь. Одновременно чжурчжэням был нанесен еще один чувствительный
удар – в 1213 г. Джэбе стремительным маршем двинулся в Ляоси, осадил Восточную столицу Ляоян, но через некоторое время защитники, упорно обороняясь, заставили его свернуть осадные работы. Как позднее выяснилось – ненадолго. Ибо Джэбе, отойдя от города на незначительное расстояние, вернулся и,
захватив врасплох ликующих горожан, занял Ляоян. Почувствовав значительное ослабление власти Цзинь в регионе, Елюй Люге переименовал свое государство в империю, автоматически становясь императором. Империя же его,
имея название Ляо (Железная), становилась прямой правопреемницей киданьской империи Ляо (существовавшей с начала X в. по 1125 г.). Соответственно,
вырос и масштаб территориальных притязаний Люге. Он развил широкое
наступление на юг, занял Сяньпин (Кайюань) и объявил его своей столицей.
Однако, несмотря на громкие слова, реально в его власти находился лишь север
Ляодуна.
Очевидно, ранение монгольского хана повлияло на его планы ведения
войны. Зимой 1212–1213 гг. монгольские части отходят со всей занятой ими
территории Цзинь, не оставляя гарнизонов. На освободившихся землях чжурчжэни оперативно восстановили свою администрацию. Быстрами темпами
начались восстановительные работы на разрушенных кочевниками укреплениях, многие из которых были в кратчайший срок восстановлены и приведены в
боевую готовность (например, Цзюйюнгуань). Монгольская опасность, столь
страшная дотоле, неожиданно исчезла. Все казалось безоблачно и легко. При
дворе уже неспешно разрабатывались планы войны в Маньчжурии против Люге, когда вдруг к воротам императорского дворца, опрокидывая стражников,
подлетел размахивающий свитком донесения гонец. В июле 1213 г. монгольские войска вновь вливались в пограничные зоны Цзинь. Их армия была пополнена, кони откормлены, а притупившиеся в предыдущих кампаниях мечи
отточены. Центральное командование выработало план войны, направленный
на методичное и посильное ослабление Цзинь посредством опустошения возможно большей территории империи. Согласно этому плану все недовольные
чжурчжэнями лица привлекались к войне с ними на стороне монголов и их союзников. Первым делом пламя войны охватило города в прежнем районе военных действий, уже хорошо знакомом монголам. Последние взяли Сюаньдэ
и Дэсин. После этих успехов во второй половине ноября 1213 г. Чингизхан
двинулся к Хуайлай, где разгромил цзиньскую армию Ваньян Цзина и Чжугэ
Гаоцзи, да так, что «пространство земли на 40 ли (ок. 20 км) устлано было трупами» [3, с. 64]. Чжурчжэней преследовали до крепости Губэйкоу (Комендант
Губэйкоу, генерал Уланбар, кидань по национальности, при приближении монголов сдал им крепость). Передовые отряды монголов попытались пройти к Пекину, но не продвинулись далее заставы Цзюйюнгуань, защитники которой
яростно защищались.
97
Ввиду бесперспективности осады этой хорошо укрепленной заставы Чингизхан довольствовался ее блокадой, оставив для этой цели корпус воеводы
Хэтэбци, и, пытаясь найти обходные пути на Пекин, уклонился на юго-запад по
направлению на проход Цзыцзингуань. При Ухойлин дело дошло до сражения с
очередной армией Цзинь, также разгромленной. Пройдя Цзыцзингуань, монгольская армия вырвалась на оперативный простор. Взяв Чжочжоу и Ичжоу,
Чингизхан оказался в непосредственной близости от Пекина. Отдельный корпус Джэбе был двинут далее на север, выйдя к заставе Цзюйюнгуань с южной
стороны горного прохода (с севера проход был блокирован войсками Хэтэбци).
Кольцо осады сомкнулось, и по прошествии некоторого времени Цзюйюнгуань
пала. В это время центральная власть Цзинь была временно парализована дворцовым переворотом. Полководец Хэшери Хушаху, отправленный за свои поражения весной 1212 г. в ссылку, был в сентябре 1213 г. при новом обострении
ситуации на фронте призван ко двору и поставлен во главе армии, занимавшей
позиции к северу от Пекина. Как утверждает «Тунцзянь Ганму», он «ежедневно
занимался облавой, нимало не помышляя о военных делах» [2, с. 60]. Оскорбительные выговоры императора все чаще встречались в его утренней почте,
и однажды чаша терпения полководца переполнилась. Он ввел свои войска
в город и во дворец (являвшийся городом в городе) и приказал убить императора. Также был убит продолжавший сохранять приверженность правителю воевода Ваньян Цзан, чья стотысячная армия стояла у горы Цзиншань. Престол
был предложен принцу Ваньян Сюню, во второй половине сентября – начале
октября 1213 г. ставшему императором с тронным именем Удабу.
Между тем военные действия продолжались. Монголы наступали на Пекин с двух направлений. С севера от прохода Цзюйюнгуань к предместьям Пекина подошло 5000 всадников Котая и Хатая, начавших осаду. Но наиболее
сильная угроза исходила с юга, где оперировали группы армий самого Чингизхана. Именно против них выступил Хэшэри Хушаху вместе с поставленным
под его начало Чжуху Гаоцзи, укрепившийся на северном берегу реки Хойхэ.
На другой стороне уже сновали разведывательные подразделения монголов.
Первая попытка подошедшего монгольского войска форсировать реку в районе
моста Гаоцяо оказалась неудачной. На другой день сражение возобновилось, но
из-за несвоевременных действий Чжуху Гаоцзи «войска чжурчжэньские были
приведены в большое замешательство» [2, с. 63], т. е. отступили, дав тем самым
монгольским отрядам соединиться под стенами Пекина.
В довершение всех бед был казнен сам Хэшэри Хушаху. Приказ о его
убийстве был отдан Чжуху Гаоцзи, не без основания опасавшегося кары за
свою безалаберность, прявленную в битве при Гаоцяо. Со смертью Хушаху
чжурчжэни потеряли единственного военачальника, способного на равных противостоять монголам. Одновременно обострилась ситуция на границе между
Цзинь и Си Ся. Тангуты, никогда полностью не доверявшие восточному соседу,
были страшно озлоблены отказом Цзинь в помощи, когда монголы стояли у
стен столицы Ся и угрожали самому существованию государства. С 1213 г.
учащаются пограничные стычки, переросшие в столкновения регулярных ар98
мий обоих государств. Тангуты нападают на Баоань и Цинъян, берут Цзинчжоу,
хотя официально война была обьявлена лишь в 1214 г. Тангуто-чжурчжэньская
война явилась немалым успехом монгольской дипломатии. Она окончательно
изолировала Цзинь на международной арене и обезопасила тылы монгольских
армий, действовавших в северном Китае. Военные операции монголов не ограничивались Пекином. На второстепенных участках фронта также велись интенсивные боевые действия. Как явствует из текста «Тунцзянь Ганму», один из
виднейших монгольских воевод Мухали наступал на юг от Пекина. Его отряды
заняли Бачжоу. Поскольку его армия действовала уже в районах с преобладающим китайским населением, отнюдь не желавшим умирать за чужую династию, то и количество перебежчиков в его армии было наибольшим. В конце
концов он организовал из них автономную войсковую единицу, прозванную
«Черной армией». Высшие командные посты в ней занимали выходцы из китайского рода Ши. Верховное командование армией осуществлял полководец
Ши Тяньни. Кроме Черной армии в войсках монголов на конец 1213 г. насчитывалось 46 китайских бригад.
Сильные оборонительные сооружения Средней столицы произвели должное впечатление на Чингизхана. Ограничившись блокадой города (для блокады
выделялся вышеупомянутый кавалерийский корпус Котая и Хотая), он разделил свои войска на три войсковые группы. Целью их дальнейших операций
стали области Цзинь, расположенные к северу от реки Хуанхэ. Первая (под
началом ханских сыновей Чагатая и Угедэя, которых опекал Джэбе) из них
направилась на запад, к югу от хребта Тайханьшань, и разорила всю среднюю
часть современной провинции Шаньси, достигнув в своем движении вод Хуанхэ. На восток двинулись полки полководца Бота. Дойдя до морского берега, Бот
двинулся вдоль побережья на север, взял Луаньчжоу, Цзичжоу и Пинлуань; разорению подверглась также провинция Ляоси. В центральном же направлении,
в Хэбэе и Шаньдуне, действовал сам великий хан. Совместно с младшим сыном
Толуем он также достиг реки Хуанхэ (в то время она еще впадала в море севернее Шаньдуна) и, разорив немало городов, после взятия крепости Дайкоу вернулся к Пекину (апрель 1214). Продолжавший неспешное завоевание Хэбэя,
Мухали, следуя прямому приказу хана, поголовно уничтожил население в захваченном Мичжоу.
Чжурчжэни приняли беспрецендентные оборонные меры. Войска из всех
провинций были сконцентрированы для обороны горных проходов в Шаньси,
ведуших в житницу страны – Хэнань. Сгон масс крестьян в ополчение, разумеется, начисто подрубал сельское хозяйство, но, по-видимому, являлся хоть какой-то мерой противодействия монгольскому способу брать города, используя
в качестве щита захваченный полон. Этот способ монголы усовершенствовали
донельзя – за зиму 1213–1214 гг. вплоть до апреля 1214 г. ими было взято
90 крупных окружных городов. К северу от Хуанхэ в ту зиму войскам Цзинь
удалось защитить лишь 14 городов. Положение империи стало критическим.
По областям к северу от Хуанхэ гигантской щеткой прошлись войска кочевников, сметая островки сопротивления. Широкое применение крестьянского насе99
ления обоими сторонами вкупе с военными действиями грозило стране недородом, а в недалеком будущем – голодом. Предельно обострилась ситуация на западной границе. Си Ся официально обьявила войну чжурчжэням и пустила в
ход все силы своей армии. Да и Южная Сун, всегда откровенно враждебная,
начала нерегулярно выплачивать дань и прозрачно грозила разрывом отношений. В этих условиях цзиньский двор, который находился в Пекине, в полном
окружении войск монголов начал дипломатические контакты с Чингизханом,
справедливо полагавшим, что его войску требуется время для отдыха и раздела
добычи. За отход от Пекина и установление перемирия старый хан запросил неслыханную дань – чжурчжэни были согласны на все. Мирный договор, продиктованный монголами под стенами Пекина (от Цзинь требовалось признание независимости Ляо, созданной Елюем Люге), был принят цзиньцами. В полном
соответствии с условиями договора монгольские войска сняли осаду и отошли
от стен Средней столицы.
Стоило армиям Чингизхана удалиться из пределов видимости, как цзиньский император развернул приготовления к отъезду. Он переехал в южную столицу, в Кайфын (Бяньцзин), и, почувствовав себя в полной безопасности в этом
городе, отгороженном от монголов горными хребтами и прекрасно укрепленными заставами, немедленно поменял свое решение о мирном договоре. В места дислокации войск полетели приказы о выступлении. Начинался новый этап
войны.
Литература
1. Гумилѐв, Л. Н. В поисках вымышленного царства / Л. Н. Гумилѐв. – М., 1992.
2. Бичурин (Иакинф) . История первых четырѐх ханов из дома Чингизова / Бичурин
(Иакинф) . – СПб., 1829.
3. Мелихов, Г. В. Установление власти монгольских феодалов в Северо-Восточном
Китае / Г. В. Мелихов // «Татаро-монголы в азии и Европе». – 2-е изд. – М., 1992.
100
И. С. НЕЧИПУРЕНКО
студент 4 курса исторического факультета Белорусского государственного
университета (г. Минск, Республика Беларусь)
СОВЕТСКО-КИТАЙСКИЙ КОНФЛИКТ
НА ОСТРОВЕ ДАМАНСКИЙ
После окончания Второй мировой войны всемирная история знает немного
примеров, когда интересы двух супердержав приводили к прямому вооружѐнному столкновению между ними. Конфликт за остров Даманский является одним из грустных примеров такого столкновения.
В отечественной историографии по теме конфликта уже имеется достаточно большое количество научных трудов, посвящѐнных различным аспектам
проблемы. Но работ, где подробно рассматривался и анализировался непосредственно ход боевых действий, назывались причины разгрома китайских войск,
на данный момент не так уж и много.
Согласно Парижской мирной конференции 1919 г. появилось положение о
том, что границы между государствами должны, как правило (но не обязательно), проходить по середине главного фарватера реки. Но и оно предусматривало исключения, вроде проведения границы по одному из берегов, когда подобная граница сложилась исторически или по определѐнному договору. Кроме того, международные договоры и соглашения не имеют обратной силы. Тем не
менее в конце 1950-х гг., когда КНР, стремясь к росту своего международного
влияния, вступила в конфликт с Тайванем (1958) и участвовала в пограничной
войне с Индией (1962), китайцы использовали положения о границах как повод
для пересмотра советско-китайской границы. Руководство СССР было готово
пойти на это, в 1964 г. была проведена консультация по вопросам границы, но
она закончилась безрезультатно. В связи с идеологическими разногласиями в
ходе Культурной революции в Китае и после Пражской весны 1968 г., когда
власти КНР заявили, что СССР встал на путь «социалистического империализма», отношения особо обострились [1].
В 1969 г. Центральный комитет КПК начал подготовку к проведению
IX съезда КПК. Для решения целого ряда внутренних проблем китайское руководство было очень заинтересовано в «маленьком победоносном конфликте» на
советско-китайской границе. Во-первых, нанесение удара по СССР могло сплотить народ под знаменем «великого кормчего». Во-вторых, пограничный конфликт подтвердил бы правильность курса Мао на превращение Китая в военный лагерь и подготовку к войне. В-третьих, инцидент гарантировал военной
элите Китая солидное представительство в руководстве страны и расширение
полномочий [2, с. 409].
Наиболее благоприятным районом для проведения подобной операции был
признан район Суйфэньхэ. Однако в конечном счете выбор пал на остров Даманский. По утверждению сотрудника китайского НИИ Академии общественных наук КНР Ли Даньхуэя, район Даманского был выбран не случайно. С од101
ной стороны, в результате пограничных переговоров 1964 г. этот остров якобы
уже отошел Китаю, и, следовательно, реакция советской стороны не должна
быть слишком бурной. Китайские власти были также заинтересованы в том,
чтобы пограничный конфликт не перетѐк в широкомасштабные военные столкновения. С другой – Даманский, начиная с 1947 г., находился под контролем
Советской армии, и, следовательно, эффект от проведения акции на этом участке границы был бы большим, чем в районе других островов. Кроме того, китайской стороной учитывалось, что Советский Союз в выбранном для нападения
месте еще не создал достаточно надежной базы, что необходимо для ведения
наступательных операций, и, следовательно, не сможет нанести широкомасштабного ответного удара [3, с. 55].
25 января 1969 г. группа офицеров Шэньянского военного округа завершила разработку плана боевых действий (кодовое название «Возмездие»). Первоначально для его исполнения выделялись три пехотные роты и ряд небольших воинских подразделений. Части должны были быть дислоцированы на китайском берегу напротив острова Даманский. 19 февраля план под кодовым
названием «Возмездие» был утвержден Генеральным штабом и согласован с
МИДом, а также получил одобрение ЦК КПК и лично Мао Цзэдуна.
Началу собственно самой военной агрессии предшествовал длительный
период провокаций, призванных притупить внимнаие советских пограничников. В ночь с 1 на 2 марта началась концентрация китайских войск. Для выполнения боевой задачи китайской пехоте были приданы две батареи 82-мм миномѐтов и батарея 45-мм орудий. Как покажут дальнейшие события, данные средства огневой поддержки были абсолютно неадекватны решаемой задаче.
Пехота же была вооружена исключительно лѐгким стрелковым оружием, представленным изготовленными в Китае по советской лицензии автоматами АК-47
и карабинами СКС-45, причѐм последнего было большинство.
2 марта началось с провокации, которые уже стали привычными для пограничников. Группа китайских военнослужащих нарушила госграницу СССР,
для их выдворения была отправлена группа под командованием старшего лейтенанта Стрельникова. После нескольких минут разговора китайцы развернулись и начали уходить на свой берег, внезапно командир китайского отряда
махнул рукой, передние ряды китайцев расступились и по советским пограничникам был открыт огонь: одновременно ударила артиллерия и станковые пулемѐты с китайского берега. Часть группы Стрельникова была уничтожена на месте, часть была прижата огнѐм на льду и вынуждена была принять бой против
превосходящих сил противника.
Через 10–15 мин после начала сражения к месту боя подошла группа с 1-й
погранзаставы «Кулебякины сопки», возглавляемая старшим лейтенантом Бебениным. Дальнейшие события лучше всего проиллюстрируют воспоминания
самого Бебенина: «Они бежали навстречу, орали и вели огонь... Все стало предельно ясно. – Огонь! – скомандовал я и выпустил длинную очередь по атакующим китайцам. – Ложись! У нас было преимущество – мы вели огонь лежа.
102
Они не выдержали, повернули назад, но один за другим падали в снег. В бою к
противнику спиной передвигаться нельзя.
Когда последний из живых успел все же добежать до укрытия, в то же
мгновение с вала открыли шквальный автоматный и пулеметный огонь. Нас
было 22, а китайцев – более 300. У нас было всего по два магазина патронов.
Больше не полагалось. Приказал окопаться, экономить патроны. Наблюдая за
ходом боя, заметил, что по нам ведется интенсивный перекрестный огонь с
фронта и с флангов» [4, с. 156]. Благодаря грамотным действиям Виталия Бубенина китайскую атаку удалось отбить. Но, учитывая количественное превосходство противника, следующая атака стала бы для пограничников последней,
нужно было контратакой упредить врага. В. Бубенин принял решение обойти
остров и нанести контрудар в тыл вражеских войск. За счѐт этого манѐвра атака
противника захлебнулась, больше в этот день боевых действий не велось, всего
2 марта 1969 г. стоил жизней 31 русского и примерно 250 китайских военнослужащих. Добиться силового захвата острова НОАК не смогла.
Но события 2 марта стали лишь прелюдией к куда более масштабным боевым действиям. Воздушной и космической разведкой было зафиксировано сосредоточение китайцев в районе острова крупных пехотных и артиллерийских
частей, всего до мотопехотной дивизии [5]. В свою очередь для адекватного реагирования на угрозу советское командование в район застав «НижнеМихайловка» и «Кулебякины сопки» прибыли части 135 МСД [6, с. 66].
15 марта в 10.05 китайцы начали очередное наступление на остров, действия пехоты поддерживал огонь трѐх миномѐтных батарей, ведущих огонь с
трѐх направлений. В бой с китайцами вступила группа Яншина, имеющая на
вооружении 7 БТР-60, которые огнѐм двух своих пулемѐтов просто сметали
наступающую цепь врага [2, с. 416]. Во время боя к заставе подошли девять
танков Т-62, их сразу же прямо на заставе переоформили в состав пограничных
войск. Группу из трѐх танков возглавил начальник Иманского погранотряда
полковник Д. Леонов, который решил повторить удачный рейд В. Бубенина.
Однако на этот раз китайцы оказались готовы к данному повороту событий: по
танкам открыли плотный огонь, боевая машина, в которой находился Леонов,
была подбита, при попытке покинуть еѐ полковник был сражѐн пулей китайского снайпера.
Китайские атаки продолжались. Несмотря на большие потери среди пограничников, Москва по-прежнему опасалась вводить в бой кадровые армейские
части. И командующий Дальневосточным ВО принял решение помочь пограничникам. Командиру 135-й МСД был дан приказ нанести артудар, а затем перейти в контратаку силами 2-го батальона 199-го мотострелкового полка. Примерно в 17.10 артполк 135-ой МСД, дивизион установок «Град», а также миномѐтные батареи открыли огонь. Вѐлся он на глубину до 20 километров. В
результате этого удара был нанесѐн сильный урон китайским войскам, выдвигавшимся к границе. Одновременно в атаку пошли 5 танков, 12 БТР-ов, 4-я и 5-я
роты 2-го батальона 199-го полка и одна мотоманѐвренная группа погранични103
ков. Китайцы оказали упорное сопротивление, но вскоре были выбиты с острова.15 марта окончился безоговорочной победой советского оружия.
В боях 2 и 15 марта погибли 58 советских и около 1000 китайских военнослужащих. Соотношение потерь 1 к 18 объясняется множестовом факторов. В
советской и российской историографии характерными были отсылки на мужество советских пограничников. Но китайские бойцы также выказывали недюжинную храбрость при выполнении боевых задач, чего стоит только случай,
когда китайские разведчики под непрерывным артогнѐм с советской стороны
сняли с подбитого советского танка прицел ТШ 2Б-41 и вынесли несколько
снарядов, в том числе и новейший бронебойно-подкалиберный [7, c. 238]. Помимо мужества и самоотверженности наших бойцов, причины крылись и несколько в ином: советские войска были значительно лучше подготовлены. Советские пограничники были значительно лучше обучены, чем солдаты НОАК,
сказывалась принадлежность пограничных войск к КГБ. В. Бубенин вспоминал,
что на заставе для стрелковой подготовки ежедневно расходовалось два-три
боекомплекта, китайские войска таким высоким уровнем подготовки похвастаться не могли [5, с. 13]. Также наши пограничники были значительно лучше
оснащены. Во-первых, они были полностью укомплектованы автоматическим
стрелковым оружием, во-вторых, их поддерживала бронетехника и разведывательная авиация. Это предопределило поражение китайской армии и разницу
в уровне потерь.
В 1991 г. остров Даманский окончательно перешѐл в состав КНР, но это
нисколько не умаляет подвиг советских пограничников, которые ценой своей
жизни отстояли остров в 1969 г. и продемонстрировали Китаю мощь Советской
армии.
Литература
1. Пограничный конфликт на острове Даманский // Википедия – свободная энциклопедия [Электронный ресурс]. – Режим доступа: http://ru.wikipedia.org/wiki/ Пограничный конфликт на острове Даманский. – Дата доступа: 03.11.2012.
2. Окороков, А. В. Сверхсекретные войны СССР / А. В. Окороков. – М., 2010. – 736 с.
3. Даньхуэй Ли. От вражды к противостоянию / Даньхуэй Ли // Родина. – 2004. –
№ 10. – С. 55–62.
4. Бубенин, В. Д. Кровавый снег Даманского / В. Д. Бубенин. – М., 2004. – 192 с.
5. Мусалов, А. В. Даманский и Жаланашколь 1969 / А. В. Мусалов. – М., 2005. – 43 с.
6. Громов, Б. В. Войны и вооружѐнные конфликты ХХ века / Б. В. Громов – М., 2003. –
248 с.
7. Барятинский, М .Б. 1945–2008. Советские танки в бою / М. Б. Барятинский. – М.,
2008. – 352 с.
104
Е. В. СИНАЕВА
магистрант
Педагогического
(г. Хух-Хото, КНР)
университета
Внутренней
Монголии
К ВОПРОСУ ОБ ИСТОРИИ ВСТУПЛЕНИЯ
КУПЕЧЕСТВА ШАНЬСИ В ЗОНУ ТРАНСГРАНИЧНОЙ ТОРГОВЛИ
КИТАЙ – МОНГОЛИЯ – РОССИЯ
Современные условия развития общества все чаще вынуждают нас обращаться к опыту международного сотрудничества и истории межкультурного
взаимодействия. Тенденция к целостности и единству мира вызывает к жизни
потребность к более глубокому и детальному осмыслению исторического опыта.
Трансграничная зона Россия – Монголия – Китай в системе мировой торговли занимает крайне важное место. История развития этого региона имеет
много особенностей, которые оказали принципиально важное влияние на состояние современной системы российско-монголо-китайских отношений. На
просторах этих государств веками складывалась трансконтинентальная система
торговли, формировались стандартизированные механизмы общеконтинентальной системы. Богатый опыт трехстороннего взаимодействия определил
векторы будущего развития отношений.
Со стороны Китая торговой деятельностью в России и Монголии занималось торговое сообщество провинции Шаньси – «цзиньшан»1. Именно оно являлось важнейшим субъектом развития трансграничной торговли. Их участие в
процессе межнационального сотрудничества и межкультурного взаимодействия Китая, Монголии и России явилось важнейшим фактором влияния на ситуацию в регионе.
«Цзиньшан» как отдельное торговое сообщество сформировалось в период
правления Минской династии2. Торговцы «цзиньшан» являлись выходцами из
северо-западной провинции Шаньси. Историко-географическое положение
провинции определило предпосылки будущего успеха торговых кругов. Выход
к землям кочевников, к пограничным пунктам на севере, удобные речные пути
к «чайным» провинциям на юге (Хунань, Хубей), близость к политическому
центру империи (в годы правления династии Мин столица империи была перенесена в Пекин) позволили шаньсийским торговцам не только активно торговать на внутреннем рынке империи, но и расширить свою деятельность на северо-запад, на земли, расположенные за Китайской стеной. Важнейшими факторами активизации торговцев Шаньси на северо-западном направлении
1
晋商 (Jin shang) – название торгового сообщества Шаньси. Одна из 10 крупнейших
торговых групп Китая. От иероглифов «цзинь» 晋 – второе название провинции Шаньси
и «шан» 商 – обозначающий торговлю, торговую деятельность.
2
Историки выделяют 10 торговых групп Китая, сформировавшихся в разных районах
Китая: «хуэй» (Аньхой), «цилу» (Шаньдун), «цзянъю» (Цзянси), «дунтин» (Цзянсу), «нинбо»
(Нинбо), «лунлюй» (Чжэцзян), «минь» (Фуцзянь), «юе» (Гуанчжоу), «шэнь» (Шэньси). Каждое из сообществ обладает характерными чертами и особенностями.
105
являлись, во-первых, высокая плотность населения в провинции Шаньси3. Перенаселенность южной части провинции вынуждала шаньсийцев мигрировать
на север в поисках средств к существованию. В годы правления Минской династии, с открытием рынков «маши»4, начался отток населения южной части провинции Шаньси на север 5. Миграция способствовала формированию разветвленной сети коммуникаций по всей территории провинции, выходу шаньсийцев
к приграничным рубежам империи.
Вторым фактором, способствовавшим продвижению торговцев Шаньси к
трансграничной зоне, стали военно-политические мероприятия Минской династии – организация системы пограничных гарнизонов, введение системы «кай
чжун чжи»6 в целях обеспечения армии. В связи с постоянной угрозой с севера
был организован целый ряд мер по укреплению и охране северных границ.
В середине XV в. была учреждена система девяти пограничных гарнизонов 7:
«Первоначально было организовано четыре участка обороны – в Ляодуне,
Сюаньфу, Датуне, Яньсуе, позже сформированы опорные пункты Нинся,
Ганьсу, Цзичжоу, а также в Тайюане и Гуюане... всего девять пограничных
пунктов» [5, с. 600]. Четыре из девяти пограничных гарнизонов имели непосредственное отношение к Шаньси, а остальные располагались в относительной близости к северной границе провинции. Проблема продовольственного
обеспечения пограничных войск решалась с привлечением торговцев, получающих прибыль от поставок для армии: торговцы доставляли продовольствие
напрямую в приграничные опорные пункты, где обменивали их на специальные
свидетельства, предоставляющие право на добычу и продажу соли. Пользуясь
удобным географическим положением и наличием на юге Шаньси мест для соледобычи, торговцы Шаньси стали активными и практически единственными
участниками системы «кай чжун чжи» на северо-западе.
Необходимо подчеркнуть, что участие шаньсийцев в реализации государственной системы «кай чжун чжи» стало началом тесных связей «цзиньшан»
с чиновничеством. Ярким примером этого являются монголо-китайские переговоры 1571 г. о взаимном обмене подношениями, об открытии «маши». Главным
3
Так, плотность населения Шаньси в 1391 г. (28,58 человека на км2) была выше плотности населения двух соседних провинций вместе взятых (Хэбэй – 9,48; Хэнань – 13,71)
и уступала только Шаньдуну (36,78) [2, с. 54].
4
马市 (Ma shi) – форма экономических монголо-китайских отношений, фактор поддержания мира между Минской империей и монголами. Название произошло от первоначально
совершаемых обменных операций лошадей на чай. Один из видов дарообмена в период
правления династии Мин.
5
Численность населения Датуна и Тайюаня (север и центр провинции) увеличилась
с 114 629 и 806 381 человек соответственно в 1412 г. до 132 456 и 1 072 274 человек в 1559 г.
Одновременно доля населения самого густонаселенного уезда провинции Пинян (юг) снижается
с 1 649 161 до 1 343 120 человек и составляет 31,71 % от общей численности [2, с. 56].
6
开中制 (kai zhong zhi) – система обеспечения армии пограничных северных гарнизонов
в период Минской династии. Заключалась в выдаче торговцам свидетельств на право добычи
и продажи соли в обмен на организацию поставок продовольствия для армии.
7
九边重镇 (Jiu bian zhongzhen) – 9 пограничных опорных пунктов были сформированы
в период правления Минской династии в целях защиты и охраны границ от набегов кочевников.
106
сторонником расширения и упорядочения пограничной обменной торговли посредством открытия новых рынков «маши» стал Ван Чунгу8. В этих действиях
он видел не только способ обеспечения долгосрочной безопасности на границе.
Требуемый дарообмен он представил как «признание вины» противниками,
а открытие новых «маши» – как выгодное предприятие для торговых кругов
Китая [9, с. 5841]. Следует отметить, что сам Ван Чунгу и поддержавший его
сановник Чжан Сывэй были представителями торговых родов Шаньси и, таким
образом, не только беспокоились о предотвращении дальнейшего продвижения
войск монголов на восток, но и действовали в соответствии с интересами торговых кругов Шаньси. Дальнейшее развитие деятельности «цзиньшан» непосредственно связано с правительственной политикой. Связи купечества Шаньси
с чиновниками в период Цинской империи некоторые китайские историки
определяют как ключевой фактор успешного развития шаньсийцев9.
Таким образом, миграция, строительство укрепленных районов, многочисленная армия формировали потребительский рынок. Перенаселенность провинции Шаньси, изменение геополитического положения монголов и военнополитические мероприятия Минской империи привели торговцев Шаньси к
монголо-китайской границе, положили начало оформлению торгового сообщества «цзиньшан» со своими особенностями и характерными чертами. Занимаясь
выгодным обменом продовольствия для армии на право добычи и продажи соли, они получили возможности для накопления капитала, заняли прочные позиции в приграничной зоне. К концу правления Мин в Китае говорили: «Где бы
ни пролетел воробей – уже торговали шаньсийцы».
С установлением в 1644 г. власти Цинской династии начался новый этап в
развитии купечества Шаньси – открытие и монополизация торговой деятельности в Монголии, участие в системе русско-китайской торговли. В период Цинского господства «цзиньшан» превратились в мощное торговое сообщество,
получили мировую известность благодаря участию в трансграничной торговле
Китай – Монголия – Россия.
После объединения Цинской империи рынки «маши» были ликвидированы
и открыта свободная торговля на территории Монголии. В 1674 г. для свободной торговли были открыты Чжанцзякоу (Калган) и Шахукоу (совр. Ююйсянь).
Впоследствии торговцам разрешено было вести свою деятельность в различных
районах Монголии по специальным разрешениям-свидетельствам – «бупяо»10.
Освоившись в приграничных районах, они одновременно с Цинской армией
входили в пределы кочевников и вели розничную торговлю, следуя за войсками
8
Один из военачальников пограничной обороны в 1564 г. назначен сюньфу (губернатором) Нинся, во второй половине 60-х гг. занимал должность цзунду (генерал-губернатора)
Шэньси, Яньнина, Нинся, Ганьсу; в 1570 г. переведен на должность цзунду Шаньси, Сюаньда.
9
Чэнь Цитянь, Кун Сянъи, Ши Жоминь и др.
10
部票 (Bu piao) – специальное разрешение, выдаваемое «люймэншан» для торговли на
территории Монголии. Система «бупяо» была создана в последние годы правления Канси.
С открытием кяхтинской торговли система «бупяо» была распространена на торговцев, отправляющихся в Кяхту. В «бупяо» указывались имя торговца, количество товара (в 2-х метрических системах), путь следования и пункт назначения, срок выдачи разрешения.
107
империи на северо-запад. Такого рода торговля являлась караванной: постоянных лавок на территории Монголии не было, торговцы с караванами товаров
вели сезонную торговлю – их называли «люймэншан» 11 («странствующие по
Монголии торговцы»). Именно «люймэншан» положили начало развитию торговых путей трансграничья. «Люймэншан» являлись активными участниками в
процессе колонизации Цинами монгольских степей: следуя за цинскими войсками, они устанавливали торговые отношения и культурные связи с местным
населением. Ярким примером деятельности «люймэншан» можно назвать организацию компании «Дашэнкуй»12. Мелкий торговец Ван Сянляо с компаньонами в составе цинской армии отправился на северо-запад. Занимаясь снабжением войск, по дороге они завязывали торговые отношения с местным населением. Установление некоторой стабилизации в регионе позволило «люймэншан»
сформировать сеть мелких лавок с центральной конторой в Гуйхуачэне. С расширением деятельности и накоплением капитала были основаны банкирская
контора «Дашэнчуань» и товарный склад «Дуншэндянь», ряд дочерних компаний (чайные компании «Саньючуань», «Тяньшуньтай», посредническая фирма
«Дуншэнчан», компания для торговли скотом «Дэсянкуй», фирма по экспорту
шерсти из Монголии «Шэцзимао»). В период расцвета компании численность
служащих «Дашэнкуя» достигала 7 тыс. человек, ежегодный доход компании
составлял 10 млн лян серебра [8, с. 306]. С открытием кяхтинской торговли китайская торговая фирма приобрела статус трансконтинентальной компании, активно осуществляя поставки чая в Россию.
Наступление на северо-запад Цинов совпало с активным продвижением
России на восток. Обе империи столкнулись в степях Монголии. Необходимость строить партнерские отношения была очевидна. После подписания
«Нерчинского договора», а несколько позже – «Кяхтинского договора» была
официально открыта двусторонняя торговля. В создании системы русскокитайской торговли «цзиньшан» сыграли ключевую роль. Сун Юнь в «Суйфу
цзилюэ» 13 писал: «Торговцы, ведущие торговлю с Кяхтой, преимущественно
являются выходцами из провинции Шаньси...» [6, с. 26]. Согласно «Запискам о
монгольских делах» Чэнь Лу14 в районе Кулуня-Маймайчэна в начале 20-х гг.
XVIII в. торговали около 1634 выходцев из Шаньси [3, с. 68]. К 1799 г. (4-й год
правления Цзяцина), согласно данным Первого Китайского архива, в Маймайчэне уже находились 32 предприятия (дома), имевшие разрешение от Лифаньюаня – «бупяо», 34 не имели официального «бупяо», еще 30 числились как лавки мелких торговцев – всего 96 лавок [1, с. 105].
11
旅蒙商 (Lu meng shang) – торговцы, занимающиеся караванной торговлей на территории Монголии.
12
大盛魁 (Da sheng kui) – крупная торговая компания периода Цинской империи. Была
основана мелкими торговцами из Шаньси в годы правления Канси. Ко времени правления
Цяньлуна занимала господствующее положение на монгольском рынке.
13
Сун Юнь (1754–1835 гг.) – сановник при Цинах (принадлежал к «синему» – монгольскому – знамени). Переводчик, работал в Лифаньюане. В период правления Цзяцина занимал
должности шаншу в военном ведомстве, палате церемоний.
14
Чэнь Лу (1877–1939 гг.) – дипломат Нового времени.
108
На пространстве трансграничья усилиями русских и китайских торговцев
начал формироваться знаменитый чайный путь: «чайные» провинции южного
Китая – Калган – Уланьчабу – Кулунь (совр. Улан-Батор) – Кяхта – Россия. Несмотря на то, что Шаньси не являлась провинцией-производителем чая, именно
«цзиньшан» стали крупными поставщиками чая в Россию. Они сумели организовать систему производства и транспортировки товара, установили прочные
связи с непосредственными производителями, занимая место посредника между Внутренним Китаем и Кяхтой.
С расширением русско-китайских торговых связей синшан начали активно
сотрудничать с русскими купцами: в 1840 г. в Калгане с русскими торговцами
сотрудничало около 70 предприятий (50 в Калгане и 20 в Шаньси) без учета
мелких лавок розничной торговли. Все 70 принадлежали выходцам из Шаньси.
Среди крупнейших хозяев лавок в тот период времени можно назвать Ван
Суньцяо, Мэй Юкана, Ши Цзицуаня [1, с. 105]. Таким образом, с официального
открытия русско-китайской торговли купечество Шаньси занимало монополистическое положение в Кяхте.
После подписания Пекинского договора в 1860 г. китайские торговцы получили право заниматься торговлей на территории Сибири (ст. 7). Первыми
торговцами, развернувшими свою деятельность в Сибири, стали «цзиньшан».
Торговые компании, базирующиеся в Кяхте, основывали свои филиалы в Иркутске, Томске, Москве и др. Фирмы, «выросшие» из компаний «люймэншан»,
из Гуйхуачэна активно продвигались на российский рынок («Дадэю», «Дашэнчуань», «Чанъючуань» и др.). Постепенно «цзиньшан» расширяли географические границы своей деятельности. Первые китайские торговцы появились в Иркутске. В 1867 г. два торговца отправились торговать в Томск. В 1869 г. были
выданы свидетельства на право торговли в Красноярске [4, с. 41].
Таким образом, продвижение России через материк к Тихому океану совпало по времени с самой крупной экспансией Маньчжурской империи на запад.
Встреча Востока и Запада состоялась на территории степных племен, с которыми также было необходимо налаживать отношения. Взаимовыгодная торговля соединила через континент Россию и Китай, оказала влияние на развитие
Монголии. Важнейшим субъектом этого процесса являлись торговцы провинции Шаньси. В период правления династии Мин купечество Шаньси вышло на
границы империи, полученный опыт межкультурного сотрудничества они активно использовали в строительстве системы русско-китайских торговых отношений. Упорядоченная система торговых домов, банкирских контор и дочерних компаний, веками выработанная деловая культура, тесные связи с чиновничьим аппаратом Цинской империи стали залогом успеха «цзиньшан»
в зоне трансграничной торговли.
Литература
1. Ван Али (王阿丽) Анализ особенностей передвижения торговцев Шаньси – участников кяхтинской / Ван Али (恰克图中的晋商人员流动特点探析). // Ши хай гоу
чэнь. – 2010. – № 6. – С. 104–105.
109
2. Материалы по истории и культуре Внутренней Монголии ( 内 蒙 古 文 史 资 料 ) –
1984. – Вып. 12. – 194 с.
3. Гэ Сяньхуй (葛贤慧). Торговый путь длиною в 500 лет: купечество Шаньси и традиционная культура / Гэ Сяньхуй (商路漫漫五百年 – – 晋商与传统文化). – Ухань, 1996.
4. Дацышен, В. Г. Китайцы в Сибири в XVII–XX вв.: проблемы миграции и адаптации / В. Г. Дацышен. – Красноярск, 2008. – 327 c.
5. История Мин. Военная система (明史.兵制) – Т. 91. – 600 с.
6. Лянь Цзюань (连娟) Торговцы Шаньси и русско-китайская кяхтинская торговля
(晋商与中俄恰克图贸易) / Лянь Цзюань // Элосы, Чжунъя, Дунъоу шичан. – 2007. –
№ 12. – C. 25–28.
7. Лу Минхуй(卢明辉) Торговцы в Монголии: торговые отношения Центрального Китая и Монголии в XVII–XX вв. / Лу Миньхуй, Лю Янькунь. – Пекин, 1995. – 276 c.
8. Материалы по истории Хух-Хото (呼和浩特史料). – 1983. – Т. 1. – 158 c.
9. Минши (明史). – Кн. 222.
10. Русско-китайские договорно-правовые акты 1689–1916 // Памятники исторической мысли / под ред. В. С. Мясникова. – М., 2004. – 696 с.
110
ПРОБЛЕМЫ СОВРЕМЕННОЙ
И ТРАДИЦИОННОЙ КУЛЬТУРЫ КИТАЯ
111
К. А. БАБАК
студентка 5 курса Белорусского государственного педагогического университета имени М. Танка
научный руководитель – Л. А. Вишневская, старший преподаватель Белорусского государственного педагогического университета имени М. Танка (г. Минск,
Республика Беларусь)
ИСИНСКИЕ ЧАЙНИКИ
Чай усмиряет дух и гармонизирует разум, снимает усталость и придает сил,
пробуждает мысль и предотвращает
сонливость, придает легкость и освежает тело, обостряет ощущения.
Гун-Фу-Ча – это китайская чайная церемония, название которой в переводе
означает «высшее мастерство чаепития». Истинное наслаждение китайская
чайная церемония дарит тогда, когда человек способен оценить вид заварки,
удивиться цвету чая, почувствовать, как меняется вкус и аромат с каждым последующим завариванием, увлечься красотой действий чайного мастера и радостно поучаствовать в философской беседе. Чай успокоит все душевные волнения и в то же время взбодрит тех, кто устал. Чайная церемония в Китае несет
в себе смысл здоровья как для тела, так и для духа. Но если рассмотреть ее поближе, то посуда для чайной церемонии – это в основном маленький глиняный
чайник и набор чашек: узеньких и высоких для полного ощущения аромата
напитка, низких и широких для самого чаепития.
Китай можно безошибочно назвать не только родиной чая и чайных традиций, но еще и родиной посуды для чая из различных материалов.
В Китайском понятии «керамика» – это «тонкокаменные» изделия из цветной глины, которые не пропускают воду после того, как их покрыли специальным лаком. Китай по праву считается родоначальником этой продукции для
чаепития. Даже раскопки в одной из провинций Китая показали, что найденным
гончарным изделиям для чаепития предположительно без углеродного анализа
более 7 тысяч лет. Безусловно, в те далекие времена первобытным (или более
современным) людям, мало знакомыми с законами эстетики, нужно было просто выжить или просто прокормиться. Поэтому посуда конкретно для чаепития
могла и не особо потребоваться, но, тем не менее, чай уже тогда точно использовался как отвар в лечебных целях, и, соответственно, для него должна была
быть отдельная посуда. И это дело совершенствовалось. Первые технологии
налаженного производства были положены, как утверждают исторические факты, в городе Исин, который находится у озера Тайху в провинции Цзянсу,
неким чиновником по имени Фань. Им были созданы первые мануфактуры по
производству керамики.
112
Небольшой городок и его окрестности уже тысячелетия знамениты чаем,
месторождениями особого сорта глины, а также гончарными мастерами. Исинская глина считается лучшим природным материалом для изготовления керамических чайников. При династии Сунь эта керамическая посуда стала известной за пределами провинции, а уже большую популярность приобрела при династии Минь.
Исинские чайники изготавливаются полностью вручную или с использованием гончарного колеса. Мастера при помощи самодельных инструментов
готовят пять основных частей чайника: дно, крышку, носик и ручку, которые
непосредственно перед сушкой формируются в одно изделие. Все части чайника должны быть слеплены из одинакового состава глины, в одно время, при
одинаковой температуре воздуха. Любые изменения этих правил способствуют
появлению трещин на готовых изделиях. Формовка чайника напрямую зависит
от умений и навыков гончарного мастера, поэтому двух одинаковых исинских
чайников не бывает. Некоторые мастера украшают поверхность керамических
чайников при помощи гравировки печатей, декоративной живописи, а также
каллиграфическими надписями.
Перед обжиганием чайники сушатся в течение двух дней. Так как глина
при обжигании может легко треснуть, на первом этапе подносы с чайниками
ставятся у края печи и постепенно переставляются глубже. Процесс обжига занимает около 18–24 часов.
Исинская глина подразделяется на два основных вида: белая илистая и
горная.
Чайная посуда из белой илистой исинской глины относится к средней категории. Исинская горная глина известна под названием цзыша (кит. zisha –
пурпурная глина, или лиловый песок) , ценится намного выше белой.
Уникальная зернистая структура и богатый состав минералов пурпурной
исинской глины цзыша позволяет надолго удерживать тепло в чайнике, а также
смягчает температурные колебания воды, которые могут негативно влиять на
вкус и аромат чая. Железная руда, каолинит, кварц, слюда, входящие в состав
цзыша, делают ее жароупорной и устойчивой к повреждениям. Более того, высококачественная исинская глина впитывает запахи внутри чайника в 3–6 раз
меньше, чем другие изделия из глины, что позволяет полностью сохранить благоухание чая.
По составу исинская глина классифицируется на два типа:
 натуральная исинская глина без примесей (кит. qing shui ni);
 смешанная исинская глина из примесей разного цвета (кит. ping ni).
Цвета исинской глины
Естественный цвет илистой исинской глины – белый или желтоватобелый. Цвет горной исинской глины зависит от природных оттенков, среди которых наиболее ценятся:
 красная (кит. hong ni);
 пурпурная (кит. zhi ni не путать с zi sha);
113
 зеленая (кит. lu ni) – обычно смешивается с другими цветами или используется для верхнего покрытия изделия;
 желтая (кит. dua ni);
 черная (кит. hei ni или wu ni).
Еще одним подтипом красной глины zisha является глина чжу ни (кит.
zhuni), добываемая в горных расщелинах. Чайники из этой породы глины обжигаются при температуре 582°C, что по времени намного дольше, чем другие.
Глина при подобной обработке уплотняется, что делает готовое изделие более
прочным. Процесс подобного обжига очень трудоемкий, большая часть чайников трескается при высокой температуре. Чайники чжу ни имеют красный или
оранжевый цвет и издают специфичный звук при постукивании.
Выбор исинского чайника
Чайники, особенно ручной работы, бывают всевозможных неповторяющихся дважды форм и размеров, поэтому выбор исинского чайника является
своего рода искусством. В китайской культуре выбор чайника – сугубо личное
дело, главное тут купить исинский чайник по душе.
Понравившийся чайник следует проверять по следующим критериям:
1. Отсутствие посторонних запахов внутри чайника (исключение составляют запахи материалов, из которых он сделан) .
2. Плотно прилегающая крышка.
3. Качество струи, льющейся из носика. Вода должна выходить не толчками, а ровной плавной струей и не капать с носика.
4. Наличие ситечка с внутренней стороны чайника, лучше выпуклого.
5. Удобство ручки чайника. Если вес чайника сбалансирован правильно,
ручка при наливании воды не выскальзывает.
Чайники из пурпурной исинской глины, обработанные при высокой температуре, издают звонкий чистый звук при постукивании. Чайники, использующиеся для заваривания пуэра, красного и черного чая, делаются из пористой
исинской глины. Такой чайник при постукивании не издает отчетливых звуков,
что совершенно не отражается на их качестве. Качество таких изделий определяется по структуре глины.
При долгом использовании чайника чайные масла впитываются в глину
и образуют на нем патину (блестящую пленку, которая делает чайник еще более красивым).
В наше время чайники из исинской глины просто копируют, но при этом,
безусловно, теряются качество, культура производства, размываются традиции.
В погоне за прибылью даже в Китае забываются и теряются древние технологии. Поэтому настоящий чайник из исинской глины неопытному человеку или
просто туристу очень трудно найти среди десятков подделок.
114
ВАН ХОНТАО
аспирант Белорусской государственной академии музыки (КНР)
КИТАЙСКАЯ ХУДОЖЕСТВЕННАЯ ПЕСНЯ
НА СТАРИННЫЕ ПОЭТИЧЕСКИЕ ТЕКСТЫ
В КОНТЕКСТЕ ПРЕЕМСТВЕННОСТИ КУЛЬТУРЫ
Для Китайской цивилизации, история которой насчитывает несколько тысячелетий, проблема преемственности культуры является одной из основополагающих. Вместе с тем характерной особенностью современной художественной
культуры является стремление различных стран и регионов, в том числе дальневосточного, к интеграции сферы культуры и искусства, воплощению специфики
национальных традиций и опыта художественного творчества в новых исторических условиях. Эта тенденция, отражающая потребность субъектов культуры
в целостном восприятии мира, особенно ярко проявляется в музыкальном композиторском творчестве. Постижение представителями художественной культуры дальневосточного региона сущности европейского музыкального искусства
в единстве с эстетической, художественной и профессиональной спецификой его
претворения в контексте национальной специфики художественных культур Востока становится одной из актуальных задач музыковедческой науки, музыкально-исполнительской практики и музыкального образования.
В конце ХХ в. культурный взаимообмен существенно усилился, все больше обретая черты глобального характера. Музыка в силу специфики ее языка
занимает в этом процессе едва ли не центральное место1. В этой связи важно
выявить основные факторы преемственности в музыкальном искусстве Китая и
определить пути развития национальных традиций в условиях нарастания
мультикультурных процессов. Это означает, с одной стороны, обогащение художественного опыта в области музыкального искусства Китая путем целенаправленного овладения европейским опытом композиторского творчества,
с другой стороны, продвижение художественных достижений китайской музыкальной культуры в ареал общечеловеческих ценностей.
В конкретном плане данная проблема реализуется в композиторском творчестве современных китайских композиторов, а именно в жанре художественной песни, которая наряду с инструментальными произведениями стала основным камерным вокальным жанром, овладение которым ознаменовало процесс
освоения европейского опыта музыкальной композиции2.
Особое место здесь принадлежит художественным песням на стихи старинных поэтов (Су Ши (1037–1101), Ван Чжихуань, Вэнь Тяньсян, Чжэн Се,
Бай Цзюй, Ли Бо (701–762), Чжан Цзи, Цао Сюэцин (1715–1764), Ма Чжиюан
1
Об этом, в частности, свидетельствует всѐ расширяющееся сотрудничество Китайской
Народной Республики и Республики Беларусь в области музыкального искусства и музыкального образования.
2
Наименование «художественная песня» (подразумевается профессиональная) ввѐл
Сяо Юмэй как перевод с немецкого «Kunst Lieder».
115
(1251–1321), Юэ Фэй (1103–1142), Ли Цинчжао (1084–1156), Чжан Цзюлина
(678–740) , Чжу Дуйжу (1081–1159) и др.).
Можно выделить три основных аспекта претворения китайских культурных традиций, воплощаемых современными китайскими композиторами в художественных песнях на старинные поэтические тексты:
1) музыкально-образная сфера;
2) традиции вокализации творений древних поэтов;
3) интонационное обновление сочинений, написанных с использованием
европейской техники контрапункта и пентатонной мелодики.
Среди основных образных сфер жанра художественной песни следует выделить трудовую тематику. В Китае существуют замечательные традиции отражения в песне таких явлений повседневной жизни китайца, как пахота и посевная, шелководство и др. Эти образы отражают сущностные черты китайского народа, которые очень ярко переданы в старинных поэтических текстах.
Среди песен на стихи данной тематики следует отметить следующие: «Игра в
чурбачки» (Цин Чжу на стихи из сборника «Юэфу», эпоха династий Цинь –
Хань), «Песня о пряже» (Чжоу Шуань на стихи из сборника «Юэфу») и др. Эти
песни не только живописуют процесс труда простого народа, но и отражают
социальный подтекст трудовых отношений.
Не менее популярна любовная тематика. В древней классической поэзии
очень много произведений любовной тематики, каждое из которых раскрывает
перед слушателем трогательную жизненную историю лирического героя, восславляет чистое и нежное чувство любви, передает мысли любящего человека.
Среди художественных песен этого направления «Помни обо мне» (Лю Сюань
на стихи Цао Сюэцин, 1715 – 1764, эпоха династии Цин), «Бабочка, полюбившая
цветок» (Си Синхай на стихи Су Ши, 1037 – 1101, эпоха династии Сун) и др.
Тема тоски о родине и родном доме также разнообразно представлена в
стихах старинных поэтов Китая. Эта тема оказалась созвучна событиям ХХ в.,
которое в истории Китая ознаменовалось непрерывными войнами, нестабильностью, что привело многих людей к жизни в изгнании. Эта нелегкая судьба не
миновала и многих китайских композиторов, которые, тоскуя по далекому дому, родным и близким, создавали художественные песни, выражая этим свое
отношение к родной земле. Характерными произведениями этой тематики являются песни «Тяньцзинский песок» (Си Синхай на стихи поэта Ма Чжиюань,
1251–1321, эпоха династии Юань), а также «Раздумья тихой ночью» (Сяо
Шусян на стихи Ли Бо, 701–762, эпоха династии Тан).
Патриотическая тематика – одна из основополагающих в китайском искусстве. Национально-освободительная война в Китае, которая разразилась
в 30-е гг. ХХ в., вызвала к жизни многочисленные произведения, которые звали
народ на борьбу с иноземными захватчиками. Люди теряли родных и близких,
кров над головой, но отдавали свои жизни за независимость страны. Китайские
композиторы живо откликнулись на патриотический порыв народа. Используя
различные стили и формы классической поэзии, они в своих песнях передавали
любовь к Родине, героизм борьбы за независимость. Среди знаковых произве116
дений этого периода следует выделить песни «Красная река» (Линь Шэньси на
стихи Юэ Фэй, 1103–1142, эпоха династии Сун) и «Медленные голоса» (Чжан
Сяоху на стихи Ли Цинчжао, 1084–1156, династия Сун).
Обращаясь к форме художественных песен на стихи старинных поэтов,
следует заметить, что китайская классическая поэзия поражает своим разнообразием и богатством формы. Современные китайские композиторы в своем
творчестве использовали поэтические формы различных исторических эпох.
Особое место занимает стихотворная форма цы. Стихи цы эпохи Сун – это один
из основных поэтических источников камерных вокальных жанров первой половины ХХ в. [4, с. 17]. Среди художественных песен первой половины ХХ в.,
в которых в качестве поэтической основы использованы сунские стихи цы,
можно назвать следующие: «Великая река течет на Восток», музыка Цин Вана
на стихи Су Ши (1037–1101 гг.), «Стихи для красавицы в башне», музыка Тань
Сяолиня на стихи Чжу Дуйжу (1081–1159 гг.) и др.
Становление и развитие китайской художественной песни проходило в период
демократизации культуры и общественной жизни, которая способствовала проведению реформы литературного языка. Вместе с тем освоение жанра художественной песни осуществлялось на основе изучения европейского опыта композиторского творчества. Исходя из сказанного, традиции вокализации поэтических текстов
обусловливают необходимость всестороннего рассмотрения проблемы взаимосвязи
музыки и поэтического текста с учетом особенностей китайского языка3.
О смысловых соотношениях музыки и слова можно судить лишь на уровне
словесной фразы или группы слов, потому что отдельные слова и даже их ряд
имеют самый разный смысл в зависимости от контекста и интонации [2, с. 39].
Однако соотношения отдельных звуков и элементов поэтического текста можно рассматривать и на уровне слога («слогоноты» – термин А. В. Рудневой). В
китайском языке слог как единица речи играет чрезвычайно важную роль, хотя
он и не является односложным. Однако в китайском языке нет неслоговых
суффиксов или префиксов, как, например, в русском (холод-н-о, звон-к-ий, взрос-л-ый). Все лексически или грамматически значимые части слов (морфемы)
в китайском языке (корни и суффиксы) представляют собой только целые слоги.
Это обусловливает интонационные особенности мелодики китайских художественных песен. Поэтому главное, на что необходимо обратить внимание при
рассмотрении взаимосвязи слова и музыки в китайских песнях, – это система
тонов китайского языка. Данная проблема всесторонне изучена в китайской
филологии. В путунхуа четыре слоговых тона столь же важны для различения
смысла, как и звуковой состав слова. Одно и то же сочетание звуков передает
совершенно разные значения в зависимости от того, каким тоном оно произнесено. В китайском алфавитном тексте эти четыре речевые интонации обозначаются значками, напоминающими форму тона, например: mā, má, mă, mà
(мать, конопля, лошадь, ругать )4.
3
В данном случае речь идет о современном китайском языке путунхуа.
Латинский алфавит применительно к китайскому языку был официально утвержден
11.02.1958 г.
4
117
Нередко возникающие смысловые несоответствия музыки и текста на
уровне слова обусловливает необходимость тонкого интонационного анализа
на уровне фразы, чтобы избежать искажения смысла поэтического текста и непонимания его слушателем. Формальное (на уровне слова) и неформальное (на
уровне фразы) соотношение мелодии и словесного текста – очень важная и малоисследованная проблема китайской вокальной музыки.
С проблемой тоновой специфики китайского языка коррелирует тенденция
интонационного обновления китайской музыки, что связано с освоением европейской техники композиции, конкретнее – сочетание гармонии европейского
плана (прежде всего это диатоническая мажоро-минорная система) с интонационными особенностями пентатоники, которая достаточно хорошо изучена в европейском музыкознании 5 . Эта ладовая организация музыки рассматривается
под различными наименованиями, например: натуральная (А. С. Оголевец), чистая (Х. Риман), ангемитонная, целотоновая, протодиатоника (Г. Л. Катуар), трихордная система (А. Д. Касстальский), гамма «эпохи кварты» (П. П. Сокальский),
шотландская гамма, наконец, китайская гамма. Следует подчеркнуть, что в современном музыкознании бесполутоновая пентатоника рассматривается главным образом как одна из стадий развития музыкального мышления. Поэтому
пентатоника присутствует в древнейших пластах музыкального фольклора разных народов, в том числе русского и белорусского. Однако важно подчеркнуть,
что пентатоника составляет ладовую и интонационную основу не только традиционной китайской музыки, история которой насчитывает несколько тысячелетий, но и современной, включая композиторское творчество. Однако в китайской
традиции пентатоника закрепилась как основополагающая ладовая организация
музыки, в том числе современной. На современном этапе мы являемся свидетелями уникального художественного процесса соединения ладовой пентатонной
системы с европейской техникой гармонизации.
Ярким и характерным примером такого рода является песня композитора
Цин Чжу (1893–1959) «Течение воды в реке на востоке» композитора на стихи
поэта Су Ши (Су Дунпо, 1037–1101).
Таким образом, художественные песни на поэтические тексты старинных
поэтов представляют собой яркий пример претворения музыкальных традиций
в современном китайском композиторском творчестве.
Литература
1. Чжоу Дувэнь. Сунские цы / Чжоу Дувэнь. – Шанхай, 1980. – 139 с.
2. Хохлов, Ю.Н. Песни Шуберта. Черты стиля / Ю.Н. Хохлов. – М., 1987. – 300 с.
5
В тех случаях, когда термин пентатоника употребляется без каких-либо оговорок,
речь идет о бесполутоновой пентатонике, которая бытует наряду с полутоновой, смешанной
и темперированной.
118
ГУН ЛИ
аспирант Белорусской государственной академии музыки (КНР)
КАНТАТА «РЕКА ХУАНХЭ» СЯНЬ СИНХАЯ:
К ВОПРОСУ О ПРОЧТЕНИИ ЖАНРА
Исторический путь формирования жанра кантаты в Китае и ее интенсивная
эволюция на протяжении ХХ в. имеет свои особенности. Процесс кристаллизации жанра кантаты начался в творчестве Сянь Синхая – ярчайшего китайского
композитора, предпринявшего первоначальные шаги в освоении этого жанра.
«Кантата ―Река Хуанхэ‖ – первое произведение Сянь Синхая, которое является неповторимым опытом композитора в хоровом жанре, в то же время
особенностями композиции, общим колоритом аккумулирует все самые характерные тенденции музыкального искусства ХХ в. Кантата была создана в марте
1939 г. и заново обработана в 1941 г. в СССР, знаменует самобытные национально-характерные черты» [1, с. 13–15].
История создания произведения
В 1938 г. большая часть территории Китая была оккупирована японскими
войсками. Именно в это тяжелое для Китая время антияпонской войны и была
написана кантата ―Река Хуанхэ‖. «В конце октября 1938 г. поэт Гуан Вэйжань
направился к базе сопротивления японским захватчикам, которая находилась в
провинции Шаньси. Перебираясь на лодке через реку Хуанхе, он видел бурные
волны и слышал песни лодочников. Это вдохновило его на написание поэмы
―Песня Хуанхэ‖. В феврале 1939 г. Гуан Вэйжань, лежа в больнице, на протяжении пяти дней пересказывал свою поэму Сянь Синхай ―Песня Хуанхэ‖, которая содержала более четырехсот строк» [2, с. 21].
Остро ощущая поветрия эпохи ХХ в., китайский композитор Сянь Синхай
в качестве литературного источника выбирает драматическую поэму «Песня
Хуанхэ». И к 31 марта 1939 г. всего за шесть дней им было написано великое
произведение – кантата «Река Хуанхэ».
Особенности формообразования кантаты «Река Хуанхэ»
Кантата «Река Хуанхэ» состоит из 9 частей. «Несмотря на то, что все части
различны по форме, по художественному образу, идейному содержанию, произведение в целом пронизано основной идеей: спасение Китая во время антияпонской войны и прославление великого китайского народа» [3, с. 88–89].
Первая часть называется «Прелюдия». В ней представлены основные музыкальные образы кантаты: «Песня лодочников», «Песня о желтой реке»,
«Скорбь Хуанхэ». Посредством этих музыкальных образов раскрывается основное содержание кантаты.
Вторая часть – «Песня лодочников Хуанхэ» – рассказывает об отдыхе солдат после тяжелой переправы. Она построена на традиционных мотивах рабочих песен лодочников, состоит из двух разделов. В первом солист запевает,
рассказывая о трудностях переправы через реку Хуанхэ, хор вторит ему. Во
119
втором разделе четырехголосное пение смешанного хора характеризуется свободным ритмом, медленным темпом.
В третьей части кантаты солист воспевает красоту рек и гор Китая, а также
поет о прошлом своего народа. Эта часть состоит из двух разделов. Первый
раздел является экспозицией. Музыка в ней плавная, передающая величие реки
Хуанхэ. Во втором разделе музыка воссоздает лирические картины природы,
окрашена романтическими тонами. Кульминацией третьей части является восхваление силы и мощи реки Хуанхэ, где хор троекратно восклицает: «О! Великая Хуанхэ!». Прославляя реку Хуанхэ, тем самым хор воспевает силу духа и
национальную гордость китайского народа.
Четвертая часть – «Воды Хуанхэ спускаются с небес» – это декламация
стихов под музыкальное сопровождение. Стихи повествуют о бедствиях китайского народа, восславляют солдат, участвовавших в антияпонской войне. В
партии оркестра используются две основные мелодии: «Красные воды Хуанхэ»
и «Марш добровольцев». Первая рассказывает об истории блестящего сопротивления китайских солдат японским захватчикам, вторая является гимном победы китайского народа в антияпонской войне.
Пятая часть написана для женского хора. Исполняется лирическая баллада,
основанная на традиционных народных песнях. Баллада повествует о ненависти людей, живущих по обоим берегам Хуанхэ, по отношению к японским захватчикам, разрушившим их мирную жизнь. Эта часть состоит из трех разделов. В первом отображается прекрасный пейзаж по обе стороны реки, музыка
колористична, описывает природу. Во втором разделе описывается тяжелое положение Китая после вторжения японских империалистов, музыка здесь пронизана драматизмом. Третий раздел рассказывает о тяжелой жизни и лишениях
народа. Три раздела этой части контрастируют друг с другом, однако вся часть
пронизана настроением скорби и страданий.
Шестая часть – «Дуэт на берегу реки Хуанхэ» – исполняется двумя солистами в сопровождении четырехголосного смешанного хора. Повествует о двух
беженцах, которые на берегу Хуанхэ делятся друг с другом своими историями о
разорении их домов и гибели их семей. В основу музыки положены мелодии
народных песен провинций Шаньси и Шаньпэй. Используется жанр народной
баллады. В вопросно-ответной форме персонажи рассказывают друг другу о
своем тяжелом прошлом.
Седьмая часть – «Скорбь Хуанхэ» – написана для сопрано соло и трехголосного женского хора. Повествуется история о женщине, семью которой убили японские захватчики, а ее обесчестили. Она идет к реке поведать свое горе и
печаль. Музыка этой части взволнованная, ритм возбужденный, экспрессия
нарастает к финалу. Женский хор имитирует бушующие волны и рев ветра,
усиливая напряженную трагическую атмосферу всей части.
Восьмая часть – «Защитница Хуанхэ» – представляет собой марш в форме
канона. Жизнеутверждающая мелодия, размеренный ритм, скачкообразные интонации, а также традиционные восклицательные междометия «Лун гы лин!»
120
делают музыку более живой и бодрой. Марш повествует об успехах в борьбе
китайских партизан против оккупантов.
Девятая часть – «Бушуй Хуанхэ» – исполняется хором. Это финальная
часть кантаты. Она состоит из четырех разделов. В первом разделе звучит
мощная и величественная музыка. Второй раздел – лирическое andante – отображает тяжелые переживания и страдания китайского народа. В третьем и четвертом разделах – allegretto, настроение музыки приподнятое, ритм энергичный. Все это ведет к апофеозу кантаты. Третий и четвертый разделы выражают
непоколебимость, силу духа китайского народа и их волю к победе.
Премьера кантаты «Река Хуанхэ»
13 апреля 1939 г. в концертном зале города г. Янань (север провинции
Шаньси) состоялась премьера кантаты. В день премьеры оркестр состоял из
двух-трех скрипок и двадцати народных инструментов. Басовый струнный инструмент был сделан из канистры из-под керосина, ударные инструменты – из
таза для умывания. Ввиду недостаточности инструментов, для создания шумового эффекта использовались ложки, которыми ударяли по стаканам. Мощно и
величественно звучал хор, состоящий из сорока молодых исполнителей. Исполнение вызвало бурю эмоций, зал рукоплескал стоя. Были слезы радости и
слезы горя. Председатель Мао Цзэдун лично присутствовал на премьере и поздравил исполнителей с блестящим выступлением. 6 июня 1939 г. премьерминистр Китая Чжоу Эньлай вернулся с фронта в город Янань, где состоялось
второе исполнение кантаты. Он был так взволнован и тронут, что сам стал к
пульту и продирижировал восьмой частью.
Кантата «Река Хуанхэ» получила народное признание в Китае и за его пределами. Она стала гимном, прославляющим победу Китая в антияпонской войне. На
протяжении последующих нескольких десятков лет она была для Китая символом
справедливости и силы народа. Она исполнялась во многих странах: в СССР, Америке, Германии, Австралии, Японии, Сингапуре. В 60-х гг было сделано переложение кантаты для фортепиано с оркестром. Кантата «Река Хуанхэ» стала первым
произведением этого жанра, в котором было использовано сочетание китайской и
западноевропейской техники письма [4, с. 93–94].
Музыка и художественное содержание кантаты «Река Хуанхэ» выражает
непоколебимую силу духа и величие китайского народа и призывает его смело
идти вперед.
Литература
1. Ван Синьи. Символ силы китайской нации – Кантата «Река Хуанхэ»: дис. ... магистра
исскуств / Ван Синьи; Цюйфу пед. ун-т. – Шаньдун, 2010. – 46 с.
2. Ли Чанвэй. Сянь Синхай и его кантата «Река Хуанхэ» / Ли Чан-вэй // Журнал научно-технической информации. – 2007. – № 25. – 296 с.
3. Цзинь Ин. Анализ и исполнительская интерпретация кантаты «Река Хуанхэ» /
Цзинь Ин // Вестник Шанхайской Бизнес-школы. – 2007. – № 2. – 135 с.
4. Лю Жонань. Эстетическая характеристика кантаты «Река Хуанхэ» / Лю Жонань //
Голос желтой реки. – 2012. – № 15. – 127 с.
121
В. В. КАМАСИНА
студентка 2 курса исторического факультета Белорусского государственного
университета (г. Минск, Республика Беларусь)
СИСТЕМА НАКАЗАНИЙ В КИТАЕ
При знакомстве с историей Китая, ее культурой, традициями, мало кто интересуется о ее системе наказаний. Пытки в Китае отличались друг от друга
жестокостью и ужасными муками, которые испытывал осужденный. К моменту
смерти он уже молился о том, чтобы все поскорее закончилось. Узнав о таком
способе наказания, начинаешь немного удивляться и понимать, как китайцам
удается достигать поставленных целей в развитии страны.
В данной работе рассмотрены системы наказаний в Китае, а именно пытки и
казни. Пытка – целенаправленное причинение мучений (как физических, так и психических) с целью получения информации либо с целью наказания [1]. Так как мы
рассматриваем именно разновидности пыток в Китае, то изначально в китайском
языке используется термин «бао», который в Древнем Китае употреблялся в значении воздаяния за совершенное преступление. Живучесть представления о наказании
как о воздаянии по принципу талиона, берущего свое начало с первобытнообщинного строя, определила длительное существование в Китае обычая кровной
мести, с которым безуспешно боролись китайские правители.
В сферу уголовного права в традиционном китайском праве включались преступления против императора, государства и символов императорской власти,
преступления против личности (убийство, причинения ранения, побоев), похищения людей, преступления сексуального характера, разные формы незаконного
присвоения имущества – кража, ограбление, вымогательство, мошенничество. К
уголовным относились и должностные преступления – взятка и различные формы
злоупотребления властью. Каждое из правонарушений рассматривалось как несоблюдение не только права, но и морали. А право и мораль совпадали из предположения от ортодоксального конфуцианства, которое не отвергало закона, строгих
наказаний, предполагая взаимодействие и снисхождение.
В старом Китае человек, совершивший преступление, являлся «естественным человеком» (цзыжань жэнь) вне зависимости от пола, возраста, этнической
и социальной принадлежности. Само понятие преступления связывалось с проявлением преступной воли человека. Правонарушитель рассматривался как
«низкий человек», его «низость» определялась тем, что он выступал носителем
этой пагубной преступной воли, которая в зависимости от характера преступления могла разрушить или весь мир, или порядок, гармонию в той социальной
группе, к которой преступник принадлежал. Поэтому в Китае при вынесении
приговора стало складываться специфическое учение о форме вины, учитываться преступная воля при определении меры наказании. Тяжесть наказания за
телесное повреждение зависела от того, было оно нанесено со «злодейским
умыслом» или в драке. Отсюда следует, что мера виновности и суровость наказания должны были соответствовать не столько характеру самого поступка,
122
сколько характеру духовного состояния преступника, не столько тяжести преступного действия, сколько интенсивности преступной воли.
Окончательное утверждение традиционной системы наказаний в V–IV вв.
до н. э. было связано с ее философским осмыслением на основе использования сакральной у древних китайцев цифры «пять». Шкала наказаний включала клеймение, отрезание носа, отрубание ног, кастрацию и смертную казнь. Она дополнялась
другими наказаниями – битьем толстыми или тонкими палками от 100 до 500 ударов (500 ударов толстыми палками было равносильно смертной казни), обращением в рабство, штрафом. Крайняя жестокость наказаний, особенно при господстве
легистов в царстве Цинь, где преступников варили в котле, вырывали у них ребра,
сверлили головы, уравновешивалась в определенной мере возможностью применения символических уголовных санкций. Еще шань-иньскому Китаю, например, была известна особая система символических наказаний («сян»), когда отрезание ноги
заменялось покраской тушью колена, смертная казнь – ношением холщовой рубахи
и пр. Общество тем самым пыталось перевоспитать преступника, выставляя его на
всеобщее осуждение и презрение. Но время шло, и в Китае сложилась традиционная система пяти видов наказаний. Все они сводились к телесным наказаниям или
каторжным работам. В отношении чиновников существовала также практика разжалования в титулах или понижения в должности, что означало автоматическое
снижение материальных доходов. Штрафы или даже пребывание в тюрьме в древнем Китае наказаниями не считались. Со времен династий Суй и Тан, т. е. с конца
VI и начала VII в., наказания приобрели следующий вид: битье легкими бамбуковыми палками (от 10 до 50 ударов); битье тяжелыми бамбуковыми палками (от 50
до 100 ударов). При особенно ревностном исполнении этот вид наказаний мог не
только искалечить наказуемого человека, но и привести к его смерти; каторжные
работы на срок от 3 до 5 лет; временная или пожизненная ссылка в места, отдаленные от родины преступника на 2–3 тысячи ли. Такая ссылка часто означала военную или гражданскую службу на границе, смертную казнь. В отношении высших
придворных лиц и членов императорской фамилии применялся и такой «гуманный» вид смертной казни, как пожалование права на самоубийство, который приводился в исполнение путем принятия яда или заглатывания острой золотой или
металлической пластинки.
Кроме пяти основных видов наказаний существовало еще несколько, которые были более изощренными и имели место в истории Древнего Китая.
Начнем с одной из древних пыток под названием испанский сапог. Другое
название – Киа Кьен (kiaquen, что в переводе значит «Башмак»): «Для ног они
используют инструмент, называемый киа кьен. Он состоит из трех деревянных
досок, средняя из которых зафиксирована, а остальные две подвижны. Ступни
помещаются между ними, стискиваются и сжимают их до тех пор, пока пяточная кость не вдавливает в ногу. Для рук они также применяют небольшие деревянные дощечки, вставляемые между пальцев и называемые теан цу. Затем их
натуго бинтуют бумагой и оставляют на некоторое время в таком состоянии» [2]. Этот вид пытки часто использовали для развязывания языка не жела123
ющему давать показания свидетелю или заставить преступника сознаться в содеянном.
Одним из самых распостраненных способов наказания было битье бамбуковыми палками, имевшими название бастинадо. Преступника укладывали ничком и
в таком положении наносили несильные, но беспрерывные удары по обнаженным
ягодицам. Вскоре монотонный ритм ударов начинал давать о себе знать. В своей
книге «Люди и политика Дальнего Востока» Сэр Генри Норман пишет: «Еще через
несколько минут этого дидактического шлеп-хлоп-холоп, шлеп-хлоп-хлоп с губ заключенного сорвался тяжкий стон. Я подошел поближе и увидел, что его ягодица
от битья посинела. Затем она стала наливаться кровью, и если до этой поры он по
своей воле лежал спокойно, теперь его крепко держала дюжина человек» [3].
Рис. 1. Бастинадо [9]
Рис. 2. Канга [9]
Следующая конструкция родилась в Китае, где и использовалась в качестве наказания по меньшей мере до первого десятилетия ХХ в. Ошейник с острыми зубцами на верхней кромке крепился кожанными ремнями к железному
кольцу. Заключенному надевали ошейник, через кольцо пропускали веревку и
поднимали его к потолку так, чтобы он касался земли только носками, при этом
острые зубцы ошейника впивались ему в горло. Очевидно, что если несчастный
позволял себе расслабиться, зубцы впивались еще глубже, принося невыносимые страдания. Этот инструмент использовался главным образом для пыток,
чтобы вытянуть из жертвы нужные сведения или добиться признания.
Одной из распространенных пыток в Китае являлась канга. Еѐ использовали для наказания за мелкие преступления. Это большая толстая доска шириной
в 4 или 5 ладоней с выдолбленным посередине отверстием. Ее надевают на
шею человеку, а к ней прикрепляют два листа бумаги, на одном из которых перечислены его преступления, на другом – наказания, которые тот должен понести. Каждое утро его выводят с доской на шее в самые людные места, где он
подвергается насмешкам публики. Иногда это наказание в зависимости от тяжести преступления длится 30 дней и усугубляется тем, что человек не может
снять доску ни днем, ни ночью.
Одним из тяжелых наказаний для человека было «наказание бамбуком»,
когда виновного сажали на молодой бамбук и привязывали его к нему. Как мы
знаем, он очень быстро растет и таким образом разрывает преступника на части. Некоторые из его китайских сортов могут за день подрасти на целый метр
124
ввысь. Как это делается: 1) ростки живого бамбука затачиваются ножом, чтобы
получились острые «копья»; 2) жертва подвешивается горизонтально спиной
или животом над грядкой молодого заостренного бамбука; 3) ростки бамбука
вонзаются в кожу мученика и прорастают сквозь его брюшную полость, причиняя мучительную болезненную смерть. Такое наказание очень жестокое по отношению к человеку, чтобы он ни сделал [6].
Китайцы умело использовали в качестве пытки главный продукт питания –
недоваренный рис. Осужденного долго кормили недоваренным рисом, который в
животе у казнимого набухал и разрывал желудок и кишечник. Это вызывало
внутреннее кровоизлияние, что позволяло казнимому умирать долго и очень мучительно. Пытка получила название «кулинарный» способ расправы [7].
Многие слышали такое выражение, как «китайская пытка». Еѐ популярное
применение было в том, что она воздействовала на пленного не физически,
а психически. Человека усаживали в очень холодной комнате, привязывали его
так, что он не мог пошевелиться или пошевелить головой, и в полной темноте
ему на лоб медленно капали холодной водой. Через некоторое время человек
замерзал либо сходил с ума от невыносимости увернуться от постоянного капания на голову.
Одной из средневековых пыток, применяемых в современных китайских
тюрьмах, является ношение деревянного хомута. Его надевают на заключѐнного, отчего он не может нормально ни ходить, ни стоять. Хомут представляет из
себя доску от 50 до 80 см в длину, от 30 до 50 см в ширину и 10–15 см в толщину. В середине хомута сделаны два отверстия для ног. Жертва, на которую
надет хомут, с трудом перемещается, должна заползать в кровать и обычно
должна сидеть или лежать, так как вертикальное положение вызывает боль и
приводит к травмированнию ног. Без посторонней помощи человек с хомутом
не может пойти поесть или сходить в туалет. Когда человек встаѐт с кровати,
хомут не только давит на ноги и на пятки, вызывая боль, но край его цепляется
за кровать и не даѐт человеку вернуться в неѐ. Ночью заключѐнный не в состоянии повернуться, а в зимнее время короткое одеяло не укрывает ноги [7].
Другая форма этой пытки называется «ползание с деревянным хомутом».
Охранники надевают хомут на человека и приказывают, чтобы он ползал по бетонированному полу. Если он останавливается, его бьют по спине полицейской
дубинкой. Через час пальцы, ногти на ногах и колени сильно кровоточат, в то
время как спина покрыта ранами от ударов [6].
Не самым популярным, но очень кровавым способом являлась пытка под
названием «обезьяна, сбрасывающая одежду». Сначала готовили утыканный
острыми иглами лист металла, сворачивали его в форме бочки иглами внутрь.
Один из палачей обхватывал эту железную «бочку» руками, а другой брал
жертву за волосы и протаскивал через нее. Иглы разрезали плоть, в это время
палач, стоящий рядом с чашкой соленой воды, неспешно кропил ею растерзанное окровавленное тело.
Пытка крысами была очень популярна в Древнем Китае. Как это делается:
1) раздетого донага мученика кладут на стол и привязывают; 2) большие, тяжелые клетки с заразными голодными крысами кладутся арестованному на живот
и грудь. Клетки открываются со дна; 3) на вершину клетки кладутся раскален125
ные угли, чтобы возбудить крыс; 4) пытаясь убежать от жара горячих углей,
крысы прогрызают себе путь во плоти жертвы [6].
«Одевание плаща из пальмовых волокон» – такое название, возможно, не
может показаться жестоким на первый взгляд, но если рассмотреть, в чѐм заключалась пытка, то сразу можно понять, почему именно китайские пытки вызывали самые страшные ассоциации в истории. Суть пытки заключалась в том,
что расплавленный черный свинец выливали вместе с кипящим маслом на спину и плечи казнѐнному. При этом кожа медленно трескалась и разрывалась, и
во все стороны летели брызги крови, смешанные с маслом. Тело человека
напоминало большой красный плащ из пальмовых волокон [7].
Очень кровавой пыткой для человека было «подвешивание вышитых шариков». Кузнецу был специально заказан небольшой меч с четырьмя или пятью небольшими крючками на лезвии. Входил он в тело человека как по маслу, но крючки цеплялись за плоть, и, когда палачи выдергивали меч, в стороны разлетались
куски человеческой плоти. От нестерпимой боли мученики в основном умирали.
Неверных жен в Китае казнили изощренно. Женщину связывали так, чтобы она
не могла пошевелиться, а ноги раздвигали, и между ног вливали молоко, после чего
выпускали змею. Так как змеи очень хорошо чувствуют запах молока, они заползали
в самое глубокое место женщины, от чего женщины умирали в тяжелых муках [8].
Что же касается смертных казней, то виды смертной казни также не отличались однообразием. Преступников жгли на кострах, разрывали колесницами на две
или четыре части, выламывали им ребра, варили их в котлах, распинали, разрубали
пополам. Помимо обезглавливания, особой популярностью пользовалось закапывание в землю живьем. Именно таким образом расправлялись с пленными, так что
и поныне археологи часто обнаруживают характерные захоронения погребенных
живьем людей (с открытыми ртами, в скорченных позах, порою по десятку человек
в одной могиле) [5]. Стремясь утяжелить наказание, судьи выдумали казнь, которая
называлась «осуществить пять видов наказаний». При этом преступника следовало
«сначала клеймить, отрезать нос, отрубить левую ногу, отрубить правую ногу и забить палками до смерти, а голову выставить на рынке на всеобщее обозрение».
Наконец, за особо тяжелые преступления весь род преступника подлежал уничтожению. Полагалось казнить не только виновного, но также его отца, мать, жену,
наложниц, братьев (с женами), сестер (с мужьями), сыновей.
Смертные казни имели западные элементы, но со специфической китайской
особенностью. Самой обычной и распространенной казнью была казнь через гарроту. Удушение жертвы (не через повешение) имеет долгую историю и обычно
производилось при помощи тетивы. Приговоренного привязывали к столу, обвивали вокруг шеи веревку и удушали его, с силой потянув концы веревки.
Наверное, самым обычным способом казни было распиливание пополам.
Для этого тело преступника крепко зажимали в незакрытый гроб, который потом ставили вертикально вниз головой. После этого распиливали сверху вниз
длинной двуручной пилой. Пила входила в промежность, и медленно двигалась
вниз, разрывая мышцы и внутренности, дробя кости. Чаще же на картинах
можно увидеть горизонтальное распиливание [5].
В азиатских странах, в частности в Китае, средством предания смерти было обезглавливание. Для этих целей использовали расширяющийся ближе к
126
концу меч, напоминающий в некоторых случаях топор. Английский палач
Джеймс Бреии высоко оценил методы своих китайских коллег: «В Китае обезглавливание стало почти наукой, а китайские палачи, пожалуй, самые искусные
в мире. Я обладаю мечом китайского палача, при помощи которого девятью
ударами были отсечены головы девяти пиратов. Это ужасный меч, но он очень
соответствует своему назначению» [4].
Преступника всегда вели на смерть в канге, которая превращала путь от
тюрьмы и до лобного места в немалое испытание – ведь для смертников полагались утяжеленные колодки особо большого размера. Иногда женщин, осужденных за особо тяжелые преступления, не заковывали в кангу. Однако радоваться виновнице не приходилось: ведь это означало, что ее перед смертью заставят «покататься на деревянном осле». Женщину раздевали догола и крепко
связывали ей руки, а потом сажали верхом на деревянного осла с острым хребтом (иногда для надежности ее ноги прибивали к нему гвоздями). Фактически
преступницу заставляли сидеть верхом на деревянном лезвии, которое под весом ее же собственного тела вонзалось осужденной в тело. От боли женщина
начинала вертеться и подпрыгивать, инстинктивно пытаясь освободиться, но
таким образом она только рвала себе кожу и мясо. Эти действия лишь усиливали мучения преступницы и доставляли немало удовольствия зрителям. Деревянный осел был снабжен колесиками, так что его катили от тюрьмы.
Кроме того, в Китае практиковалась смертная казнь, известная как смерть
от тысячи надрезов (подобная казнь была в ходу и в Японии под названием
«смерть от двадцати одного надреза»). Казненному с помощью специальных
ножей наносились глубокие, небольшие надрезы. Он мог умереть от нескольких причин: либо от потери крови, либо от болевого шока, так как надрезы
наносились один за другим без остановки. В конце такой казни на теле человека, как правило, не оставалось ни единого живого участка кожи.
Самая мучительная казнь средневекового Китая – это «медленное разрезание» (кит. линчи). Иногда европейцы именовали его «разрезанием на 1000 кусков». Наказание «линчи» было не только самым жестоким, но и самым редким.
В начале XIX в., например, к этой казни по всей стране приговаривалось в среднем 15–20 человек ежегодно. Для того чтобы получить такой приговор, надо было совершить действительно тяжкое преступление, например, отцеубийство [8].
Казнь «линчи» официально вошла в китайское законодательство в XII в., хотя
применялась она с незапамятных времен. Так, в конце III в. до н. э. именно этим
способом были замучены все дочери императора Цинь Шихуана. Новые властители не хотели, чтобы род императора уцелел, и решили отделаться от конкурентов самым надежным способом: принцы были немедленно перебиты, а принцессы (их было более двадцати от разных наложниц) были посажены в тюрьму.
Вскоре девушек приказали вывести на главную столичную площадь и там казнить, «голыми, привязав к столбам и отрезав им руки и ноги».
В Древнем Китае некоторые императоры поручали пытки детям, которые
не ведают категорий добра и зла, более того, в силу ангельской своей природы
просто не понимают, что такое жестокость. Говорят, не было издевательств
изощреннее, чем те, что совершали дети.
127
Страх людей перед такими пытками и наказанием был настолько велик,
что нередко приводил к доносам и предательствам. После свержения маньчжурской династии Цин применение пыток при допросах было запрещено указом президента Китайской республики от 2 марта 1912 г.
Литература
1. Скотт, Д. Р. История пыток / Д. Р. Скотт. – М., 2002. – 413 с.
2. Семедо, Ф. А. История Китая = History of China / Ф. А. Семедо. – Лондон, 1655. –
357 с.
3. Норман, Г. Люди и политика Дальнего Востока / Г. Норман, Ф. Ануин. – Лондон,
1895. – 432 с.
4. Лейн, Б. Пытки и наказания / Б. Лейн // Энциклопедия «Обо всем». – Смоленск,
1997. – 239 с.
5. LiveInternet @ Статистика и дневники, почта и поиск [Электронный ресурс] / Статистика и дневники, почта и поиск. – М., 2002. – Режим доступа:
http://www.liveinternet.ru/journalshowcomments.php?jpostid=149531476&journalid=3165
375&go=prev&categ=0. – Дата доступа: 06.11.2012.
6. Самые необычные пытки [Электронный ресурс] / Необычный портал о необычных
вещах. – М., 2010. – Режим доступа: http: //unnatural.ru/samye-neobychnye-i-uzhasnyepytoki-v-istorii-chelovechestva. – Дата доступа: 06.11.2012.
7. Китайские пытки в древности [Электронный ресурс] / Всѐ о Китае. – М., 2009. –
Режим доступа: http://www.cn-ua.com/news/35. – Дата доступа: 17.11.2012.
8. История наказаний и пыток в Китае [Электронный ресурс] / animeonline.su. – М.,
2011. – Режим доступа: http://animeonline.su/news/nippon/nipponarticle/5333-istoriyanakazaniya-i-pytok-v-kitae.html. – Дата доступа: 17.11.2012.
9. Пытки в Древнем Китае [Электронный ресурс] / Дао, выраженное словами. – М.,
2009. – Режим доступа: http://www.daokedao.ru/2009/12/16/pytki-v-drevnem-kitae. – Дата доступа: 17.11.2012.
128
МА ЛИ
аспирантка Белорусского государственного университета культуры и искусств
(КНР)
ТЕМБРОВАЯ ПАЛИТРА НАРОДНЫХ МУЗЫКАЛЬНЫХ
ИНСТРУМЕНТОВ КИТАЯ
История китайского музыкального искусства богата и насыщена. Первые упоминания о китайских народных инструментах относятся к 7000 г. до н. э. Одним из
первых инструментов, изобретенным китайцами, является духовой инструмент из
обожженной глины сюнь. Рождение сюня положило начало формированию уникальной тембровой палитры китайских народных инструментов и особого колорита
национальной музыки Китая [1, с. 99–105]. Рассмотрим своеобразие окрасок звучания народных инструментов Китая, являющихся ключом, с помощью которого
можно войти в мир колорита восточной музыки.
Используя общепринятую в европейском искусствоведении классификацию
музыкальных инструментов, китайские национальные музыкальные инструменты
подразделяются на четыре основные группы, среди которых древнейшими являются аэрофоны (духовые), идеофоны и мембранофоны (ударные инструменты). Хордофоны появились в Китае позднее. Звучание, сфера образности, применение каждого из этих четырех видов инструментов имеют свои особенности.
Народными китайскими духовыми музыкальными инструментами являются шэн, хулусы, дицзы, бау, сюнь, суона, сяо.
Звучание шэн чистое, звонкое и четкое, ему свойственны глубокие национальные черты. Данный инструмент обладает обширной сферой применения
и мощной силой воздействия на аудиторию. Шэн используют как сольный инструмент, аккомпанирующий танцам, а также в ансамбле и в оркестре.
Хулусы – разновидность язычкового духового инструмента, характерного
для национальных меньшинств китайской провинции Юньнань. Звучание хулусы
очень мягкое, нежное и мелодичное. Обладает высокой степенью выразительности и способностью очаровывать слушателя, поэтому пользуется глубокой любовью у китайского народа. Хулусы используется как соло, так и в ансамблях.
Дицзы – один из наиболее распространенных в Китае духовых музыкальных инструментов. Инструмент изготавливается из натурального бамбука
и имеет второе название – джуди (бамбуковая флейта). Дицзы имеет две разновидности – цюйди и банди. Цюйди звучит в низком регистре матово, чисто,
звонко, переливчато, мелодично. Этот инструмент широко распространен на
юге Китая, является одним из важнейших духовых музыкальных инструментов
для исполнения национальной музыки и традиционной китайской музыкальной
драмы в регионе Цзяннань, на юге провинции Цзянсу и др. Банди звучит в высоком регистре. Тембр инструмента высокий, чистый, звонкий, звучный, острый. Инструмент распространен главным образом в северных регионах Китая,
используется в качестве аккомпанемента к песням и традиционной китайской
музыкальной драме. Реже используется для исполнения сольных композиций.
129
Бау – это сделанный из бамбука духовой инструмент со свободным язычком из металла. Является национальным духовым инструментом таких народностей, как хани, дай, ва, булан, мяо и других. Сила звучания бау относительно
слабая, но само звучание нежное и красивое, очень похоже на перешептывание
горячо любящих друг друга влюбленных, которые делятся своими сокровенными мыслями. Вечерами, когда молодые люди народностей и, хани, мяо ходят
на свидания, они используют этот инструмент для выражения и передачи своих
чувств и желаний. Поэтому китайцы, проживающие на юго-западе Китая, называют бау инструментом, умеющим разговаривать. Бау часто используется в качестве аккомпанирующего инструмента к песням и танцам, а также для исполнения сольных композиций.
Сюнь относится к духовым музыкальным инструментам среднего регистра. Его звучание глубокое, тихое, печально-трогательное, непрерывное.
Древние ученые Ван Дяо, Хань Е, Юй Боя так описывали сюнь: «Звучание
сюнь хотя и очень низкое и тяжелое, но одновременно с тем невероятно чистое
и четкое. Мелодии сюнь очень печальные и в то же время они дают людям возможность спокойно предаваться своим мечтам, размышлять об отдалѐнном,
космическом, вечном. Это инструмент, обладающий своего рода самобытностью и оригинальностью» [2, c. 54–55]. Сюнь чаще используется для исполнения сольных композиций.
Сона – это древний и широко распространенный в Китае народный музыкальный инструмент, обладающий богатой выразительностью. Сона является
одним из самых горячо любимых музыкальных инструментов китайского народа. Тембр инструмента чистый, громкий, звуки мощные и звонкие. Звучание
низкого регистра соны широкое, сильное, необычайно выразительное. Звучание
высокого регистра очень напряженное и резкое, поэтому в оркестре этот инструмент используют с осторожностью.
Флейта сяо отличается особым, исключительным тембром. Ее звучание
мелодичное, мягкое, спокойное, приятное. Звучание в низком регистре глубокое, в среднем регистре звучание мелодичное, нежное и изысканное. Сяо часто
используется вместе с такими инструментами, как цинь, пипа, эрху. Тематики
мелодий, исполняемых на сяо, довольно простые, изящные и задумчивые. Сяо
звучит в ансамбле со струнными и духовыми музыкальными инструментами
региона Цзяннань, употребляется для исполнения музыкальных произведений
провинции Гуандун и другой инструментальной музыки, а также в качестве аккомпанемента к Шаосиньской опере. В оркестре сяо часто играет роль сольного
музыкального инструмента.
Мембранные и самозвучащие музыкальные инструменты Китая представлены
большим количеством, отличаются богатой техникой и ярко выраженным национальным характером. Рассмотрим наиболее характерные по тембру ударные инструменты дагу (большой барабан), колокольчики, кимва (медные тарелки), ло
(гонг), пайгу (литавры), банцзы (колотушки), муюй (деревянная колотушка).
Дагу является национальным ударным музыкальным инструментом таких
национальностей, как дун, и, шуй, туцзя, хань и других. Относится к инстру130
ментам с двусторонней мембраной и неопределенной высотой звука. Однако
изменение силы звука и его продолжительности можно контролировать. С изменением силы удара колотушкой о барабан меняется характер звучания.
Тембр дагу низкий, звонкий, величественный, мощный, сродни раскату грома
или разрыву хлопушек.
Колокольчики – ударный музыкальный инструмент национальных меньшинств Китая, представляющий собой два колокольчика, соединенных веревкой,
при ударе друг о друга они производят звук. Высота звука колокольчиков не стабильна. Звук колокольчиков очень сильный, звонкий, трогательный. В основном
колокольчики используются для игры в музыкальных оркестрах региона Цзяннань, исполнении музыки провинции Гуандун, музыки китайского национального оркестра, народной оркестровой музыки восточной части провинции Чжэцзян,
города Сиань. Также колокольчики используют в качестве аккомпанемента
к песням и танцам пекинской оперы, хэбэйского банцзы, Сычуаньской оперы
и другим местным китайским национальным музыкальным драмам.
Кимва в древности назывались тунбо (медные тарелки), в народе называются ча. Сила звучания тарелок очень мощная, что дает возможность подчеркнуть определенную атмосферу или настроение. Тарелки являются незаменимым колоритным музыкальным инструментом различного рода симфонических
оркестров и местных музыкальных коллективов. При исполнении различных
видов оркестровой музыки используются в качестве мощного аккомпанемента
в тех эпизодах, когда необходимо передать особый размах чувств. Тарелки часто применяются для выражения бурного настроения и энергии. Тарелки не
только используют в качестве аккомпанемента к традиционной китайской музыкальной драме, духовой и ударной музыке, их также широко применяют
в народных песнях и плясках, художественной самодеятельности.
Гонг (ло) относится к ударным музыкальным инструментам, изготовленным из металла. Отличительными чертами гонга являются широкое, глубокое,
могучее звучание, мягкий тембр, относительно долгий отзвук. Часто гонг используется для передачи напряженной атмосферы и зловещего настроения.
В больших оркестрах гонги часто играют роль нагнетателя атмосферы, усилителя ритма. В традиционной китайской музыкальной драме используется для
сгущения красок и подчеркивания характера персонажа.
Пайгу (литавры) появились в Китае в начале 60-х гг. XX в. благодаря Цай
Хуэйцюань, Ян Цзинмин и другим участникам народного оркестра китайского
телевидения и радиовещания, которые создали этот инструмент на основании
широко популярных в народе барабанов среднего размера тангу и яогу. Впоследствии пайгу непрерывно дорабатывались и усовершенствовались. Звучание
пайгу яркое, мощное, в высоком регистре – сильное, энергичное, в среднем
и низком регистре – широкое, звонкое. Пайгу особенно подходит для передачи
горячей, ликующей атмосферы.
Банцзы (колотушки) представляют собой самозвучащий ударный музыкальный инструмент, изготовленный из полого куска дерева. Является одним из
четырех важнейших музыкальных инструментов китайской музыкальной дра131
мы. Тембр банцзы звонкий, твердый, не имеет фиксированной высоты. Является характерным музыкальным инструментом хэбэйской банцзы, хэнаньской
банцзы, циньских арий и других видов китайской музыкальной драмы. Часто
используется для подчеркивания ритма и усиления драматической атмосферы.
Муюй является популярным ударным музыкальным инструментом монголов, наси, тибетцев, ханьцев и других национальностей. Тембр муюй звонкий,
звучный, ритмичность высокая. Муюй – неотъемлемый ударный музыкальный
инструмент китайских народных оркестров. В оркестрах часто одновременно
используют целые наборы различного вида муюев, которые в зависимости от
своего размера производят звуки разной высоты.
Щипковые струнные музыкальные инструменты Китая в зависимости от
способа игры подразделяются на горизонтальные и вертикальные. Звучание
щипковых струнных музыкальных инструментов четкое, звонкое. Играют на
таких инструментах правой рукой, а левой изменяют высоту звука. К классическим китайским щипковым музыкальным инструментам относятся пипа (китайская лютня), чжэн (цитра), цисяньцинь (семиструнная цинь), жуань, саньсянь (китайская трехструнная лютня), кунхоу (китайская арфа).
Пипа является древним китайским щипковым струнным музыкальным инструментом. Пи и па изначально являлись названиями двух различных манер
игры: пи – игра правой рукой, движение вперед, па – игра правой рукой, движение назад. Звучание пипы четкое, чистое, мелодичное, звучное. В высоком
регистре звучание яркое, жесткое, в среднем регистре – мягкое, нежное, в низком регистре – чистое, искреннее. Пипа обладает широким диапазоном звучания, многочисленными приемами исполнения, богатой выразительностью.
Чжэн – это древнейший китайский щипковый струнный музыкальный инструмент, обладающий в более чем двухтысячелетней историей. Тембр чжэна
возвышенный, чистый, мягкий, трогательный, полный очарования, звонкий,
мелодичный, похожий на журчание горного источника. Чжэн обладает богатой
выразительностью и может точно и глубоко передать чувства и эмоции людей.
Будь то жалобные грустные мелодии или высокие радостные песнопения, и то
и другое с помощью чжэна можно передать во всей полноте. Он используется
соло, в ансамбле и оркестре.
Цисяньцинь является самым древним китайским щипковым музыкальным
инструментом и часто называется прародительницей китайской государственной
музыки. Звучание цинь энергичное, глубокое, отзвук долгий, обладает ярко выраженными китайскими национальными особенностями. Звучанию гуцинь свойственны следующие девять отличительных черт. Во-первых, «Цзи» (редкий,
удивительный) означает, что при исполнении пиццикато инструмент издает
хрупкий, субтильный звук, а при исполнении портаменто тембр инструмента обладает звучным, мелодичным эффектом. Во-вторых, «Гу» (древний) означает,
что звучанию цинь свойственны мягкость, изящество, старинная классическая
простота. В-третьих, «Тоу» (прозрачный) указывает, что звучание цинь чистое,
прозрачное, обладающее глубокой проникновенностью и очень мощное. Вчетвертых, «Цзин» (тихий) – звучание цинь чистое, ясное, не имеющее какого132
либо постороннего шума. В-пятых, «Жунь» (сочный) – звук цинь не сухой, а мелодичный, длинный, непрерывный. В-шестых, «Юань» (круглый, полный) означает, что звук цинь цельный, неразрозненный. В-седьмых, «Цин» (ясный, четкий) – звук цинь, сродни удару твердых предметов, звону колокольчиков, является
очень четким и звонким. В-восьмых, «Юнь» (ровный) означает, что звучание всех
семи струн цини сбалансировано и уравновешено. В-девятых, «Фан» (магический,
волшебный) значит, что чем дольше играешь на цини, тем прекраснее ее звучание [6, с. 38–39]. Звук цинь звонкий, звучный, похож на звучание медного колокола, обертон прозрачный, светлый, чистый, как жемчуг, богатый и разнообразный,
отличается в зависимости от высоты регистра. В высоком регистре звучание цинь
хрупкое, субтильное, ясное, похоже на звуки колокольчика. В среднем регистре
звучание звонкое и ритмичное как удары гонга. При исполнении портаменто звучание мягкое и нежное, как песня. Инструменту свойственна глубокая, тонкая выразительность. Цинь чаще используется соло. Из-за мягкого звучания и небольшого диапазона редко используется в оркестре.
Звучание жуань мелодичное, звучное, обладающее широким диапазоном,
поэтому еще с древних времен жуань в основном используется для исполнения
сольных композиций. Звуки гаоиньжуань (жуань сопрано) звонкие, четкие.
В оркестрах на жуани такого вида часто исполняют главные мелодии музыкального произведения. Звучание чжунжуань (жуань тенор) тихое, мягкое,
нежное, лиричное, трогательное. В оркестре на чжунжуань часто исполняют
минорные мелодии и интермедии. Звук дииньжуань (жуань контрабас) низкий,
глубокий, массивный, похож на звучание контрабаса.
Китайский традиционный щипковый струнный музыкальный инструмент
саньсянь также называют сяньцзы. Звучание саньсянь резкое, размашистое,
неудержимое, одинаково подходит как для исполнения сольных композиций,
так и для аккомпанемента. Повсеместно используется в народной музыке, китайской музыкальной драме, песнях-сказах.
Кунхоу является древним китайским щипковым струнным музыкальным
инструментом. Диапазон звучания кунхоу широкий, тембр нежный и красивый,
чистый и прозрачный. Обладает мощной выразительностью. Низкие тона кунхоу – звучные и глубокие, похожи на отзвуки гуцинь, а высокие тона кунхоу –
ясные и звонкие, словно песня, воспеваемая на чжэн. Временами мелодичное
звучание кунхоу также похоже на журчание воды. В древности этот инструмент
использовали в императорском дворце для исполнения канонической музыки.
Однако уже тогда кунхоу был широко распространен и среди простого народа.
В настоящее время кунхоу часто используют для исполнения сольных композиций, ансамблях, а также в качестве аккомпанемента к песням и пляскам. Кроме
того, на кунхоу играют в крупных национальных симфонических оркестрах.
Струнный ударный инструмент Янцинь (китайские цимбалы) попал в Китай из западных земель, был усовершенствован китайскими музыкантами, получил широкое распространение и постепенно вошел в ряды китайских национальных инструментов. Это инструмент, обладающий характеристиками как
ударных, так и струнных музыкальных инструментов. Янцинь распространен
133
среди народных музыкальных коллективов, и его часто называют «китайским
пианино». Звуки янцинь похожи на отдельные частицы, которым свойственны
ясность, четкость, мелодичность.
В группу струнных смычковых музыкальных инструментов входят музыкальные инструменты типа хуцинь (китайской скрипки). История этого вида
национальных инструментов не такая длинная, как у других видов музыкальных инструментов, но благодаря тому, что звучание этих инструментов изысканное и утонченное, обладает богатой выразительностью, очень высокой техникой исполнения и художественным уровнем, они широко используются для
исполнения сольных композиций, в ансамблях, а также в качестве аккомпанемента. К типичным китайским смычковым струнным музыкальным инструментам относятся эрху (двухструнная скрипка), чжунху, гаоху, цзинху, баньху,
чжуйху, моринхур (матоуцинь).
Эрху в прошлом наиболее широко была распространена в районах среднего и нижнего течения реки Янцзы, поэтому ее также называют наньху – южная
скрипка. Тембр эрху близок к человеческому голосу, обладает высокой эмоциональной выразительностью, подходит для исполнения композиций глубокого,
печального содержания, а также для передачи величественной атмосферы.
Тембр эрху нежный, лирический, мелодичный. Эрху часто используют для игры в оркестрах, а также в качестве аккомпанемента к традиционной китайской
музыкальной драме.
Чжунху – инструмент, созданный на основе эрху. Чжунху – сокращенное
название эрху-альт. Тембр чжунху звучный, глубокий, великолепный, изящный.
Он звучит как Моринхур. Лучше всего чжунху подходит для исполнения длинных
мелодий песенного характера, в которых изливаются чувства и эмоции людей.
Быстрые и изящные мелодии на чжунху исполняются довольно редко.
Гаоху – это сокращенное название эрху-сопрано. Гаоху также называют юеху – гуандунская скрипка, т. к. его часто используют в музыке провинции Гуандун. Тембр гаоху звонкий, громкий и чистый. В настоящее время гаоху получила
широкое распространение и играет роль смычкового струнного музыкального инструмента высокого звучания в народных оркестрах. Гаоху используют в ансамблях в качестве аккомпанемента, а также для исполнения сольных композиций.
Цзинху – струнный смычковый музыкальный инструмент, его также называют хуцинь, а в древности этот инструмент называли эргуцзы. Цзинху является
одним из основных музыкальных инструментов, используемых в качестве аккомпанемента к пекинской опере (цзинцзюй), отсюда она и получила свое название.
Звучание цзинху сильное, звонкое, чистое, яркое, очищенное, тактичное.
Баньху относится к струнным смычковым народным инструментам Китая.
Звучание баньху звонкое, звучное, подходит для исполнения пылких, страстных композиций. В сравнении с другими видами хуцинь главной отличительной особенностью баньху является сила звука. Тембр баньху звонкий, громкий,
чистый, особенно хорошо подходит для передачи торжественного, патетического, пылкого настроения. В то же время баньгу также свойственны утонченные, изысканные, нежные черты. Кроме сольных композиций баньху также ис134
пользуют в качестве важнейшего музыкального аккомпанемента к традиционной музыкальной драме северного Китая, например, хэбэйский банцзы, пинцзюй, хэнаньский банцзы и другие.
Моринхур – монгольский струнно-смычковый инструмент. Головка грифа моринхура традиционно изготавливается в виде головы лошади, отсюда инструмент и
получил свое название (моринхур дословно переводится как «инструмент с лошадиной головой»). Тембр моринхура мягкий, нежный, звучный, чистый и изящный,
спокойный и молчаливый, обладает глубоким степным колоритом. Этот инструмент горячо любим народом и часто используется для исполнения сольных композиций, игры в оркестре или в качестве аккомпанемента к народным песням и пляскам и песням-сказам. Моринхур является важнейшим струнно-смычковым инструментом некоторых народных музыкальных ансамблей Китая.
Чжуйху – китайский смычковый струнный музыкальный инструмент, который также называют цюйху и эрсянь. Диапазон его звучания необычайно
широк, звук мягкий, нежный, сила звука также сравнительно большая. Основное отличие от других инструментов заключается в том, что чжуйху может
точь-в-точь сымитировать человеческий голос, песни, разговор и даже крик
зверей и птиц. Чжуйху широко распространен в провинциях Хэнань и Шаньдун
и является важным музыкальным иснтрументом в хэнаньских песенных представлениях и шаньдунском театральном искусстве.
В целом, давая характеристику китайской народно-инструментальной
тембровой палитры, надо отметить следующие особенности народных инструментов. Каждый народный инструмент обладает ярко выраженной индивидуальностью, характерностью. При создании народного инструмента определяющей является возможность выразить запоминающуюся, отчетливую, завершенную, яркую, мелодию [2, с. 56–57].
Еще одна особенность китайских народных инструментов – недостаточность инструментов с низким тембром. У многих китайских народных инструментов практически нет низких регистров. Только при наличии достаточного
количества высокочастотных звуков можно добиться ясного, чистого звучания,
которое является эстетическим критерием китайской народной музыки [3, с. 141–142]1.
Также для китайской народной музыки характерно использование пентатоники (до, ре, ми, соль, ля, или «гун, шан, цзяо, чжи, юй»). Это сочетание пяти
звуков является наиболее гармоничным для китайской музыки. Отсюда китайские народные инструменты настроены в основном по квинтам. Например,
струнно-щипковый инструмент чжэн имеет 21 струну, которые настроены следующим образом: «до, ре, ми, соль, ля». Инструмент пипа имеет 4 струны,
настроенные по квинтам: «ля малой октавы, ре первой октавы, ми первой октавы, ля первой октавы». Инструмент эрху имеет две струны: ре первой октавы,
ля первой октавы. Инструмент цинь имеет 7 струн, настроенных по квинтам:
В настоящее время в национальном оркестре Китая в низком регистре используются
только виолончели и контрабасы, заимствованные из западноевропейского симфонического
оркестра.
1
135
«соль первой октавы, ля первой октавы, до второй октавы, ре второй октавы, ми
второй октавы» и так далее.
Итак, звучание китайских народных инструментов многие иностранные исследователи – Лю Тяньхуа, Янь Лаолэ, Фэн Цзыкай и др. – называют «звуками природы». Большинство китайских народных музыкальных инструментов подражают звукам ветра, пению птиц, журчанию источников и другим звукам природы. Например,
звуки китайской флейты чистые и чарующие, как пение птиц; звуки настольных
гуслей чжэн плавные и легкие, подобно потоку воды. Совместное звучание китайских народных инструментов похоже на песню природы, подражание природе. Это и
есть самая главная особенность восточного колорита китайских инструментов. Это
отражает стремление китайского народа к идеям искренности, доброты, поиску истин человеческой жизни и практике добродетелей. Окраска звучания народных инструментов является воплощением «гармоничной» красоты китайской культуры,
философской идеи единения человека и природы.
Литература
1. 王耀华中国传统音乐概论/王耀华//福建教育出版社，1999. – 132 – 页; Ван Яохуа. Общие положения традиционной музыки Китай / Яохуа Ван. – Фу Цзянь, 1999. – 132 с.
2. 杜亚雄中国传统音乐在音色运用方面的特征/杜亚雄 – 浙江艺术职业技术学院学报，
2003. – 第 1 期. – 54–58 页; Ду Ясюн. Использование тембров в традиционной китайской музыке / Ду Ясюн // Журнал профессионально-технического колледжа
Чжэцзяна. – 2003. – № 1. – С. 54–58.
3. 孟凡玉中国传统音乐缺少低音乐器的原因探析/孟凡玉//淮北师院学报(哲学社会科
学版，2000. – 第 4 期 – 141–144 页.= Мэн Фаньюй Низкий регистр в традиционной
музыке Китая / Мэн Фаньюй // Журнал Хуай-Бэйского педагогического института
философии и социальных наук. – 2000. – № 4. – С. 141–144.
4. 滕菲论古琴的音色/滕菲//哈尔滨师范大学学报， 2000 – 第 5 期. – 87–90 页; Тэн
Фей. Тембр Гуцини / Тэн Фей // Журнал Харбинского педагогического университета. – 2000. – № 5. – С. 87–90.
5. 曹芳、乔五之典型民族拉弦乐器的音色分析/曹芳、乔五之//北京轻工业学院学报，
1998. – 第 4 期. – 12–18 页; Цяо Учжи. Тембровый анализ китайских национальных
смычковых инструментов / Цяо Учжи, Цао Фан // Журнал Пекинского института легкой промышленности. – 1998. – № 4. – С. 12–18.
6. 钱永利古琴音色散论/钱永利//音乐探索四川音乐学院学报，1998. – 第 04 期. – 38–
40 页; Цзань Йунли. Тембр Гуцини / Цзань Йунли // Журнал Сисуаньской консерватории. – 1998. – № 4. – С. 38–40.
7. 沈洁民族乐器与西洋音乐形式结合的音色问题分析研究中国音乐学院学报 2001 年
03 期第 25–29 页 = Шэн Цзыэ. Исследование тембра о сочетании народных инструментов Китая и европейских инструментов / Шэн Цзыэ // Журнал Китайской консерватории. – 2001. – № 3. – С. 25–29.
136
Н. Н. РУДЬКО
студентка 3 курса Белорусской государственной академии музыки
научный руководитель – Е. М. Гороховик, кандидат искусствоведения, доцент
(г. Минск, Республика Беларусь)
ТРАДИЦИЯ ПИПЫ В МУЗЫКАЛЬНОЙ КУЛЬТУРЕ КИТАЯ
На современной географической, экономической и политической карте
мира Китай занимает одну из ведущих позиций. Культура Поднебесной империи оставила после себя гигантский след в истории всего человечества. Простираясь на расстоянии многих тысяч километров и развиваясь в течение тысячелетий, она создала внутри себя обширный и сложный организм, который может быть уподоблен культуре неожиданно открытой планеты, по сей день
остающийся большой загадкой для европейцев. На протяжении последнего
времени ученых и исследователей разных научных направлений привлекает
возможность прикоснуться к этой культуре, попытаться понять взгляд китайского народа на окружающий мир.
В сравнении с другими культурными системами, Китай поражает своей
уникальной способностью органичного сочетания динамики стремительного
развития и сохранения при этом традиционного опыта и глубинной связи со
своим наследием. Первоочередным в представлении китайцев был и остается
процесс преемственности, сохранения и передачи культурной традиции из поколения в поколение. Одной из таких важных сфер является традиционная китайская музыка: чжунго чуаньтун иньюэ ( 中 国 传 统 音 乐 zhōngguó chuántǒng
yīnyuè)1, что в буквальном переводе означает «китайская музыка, передаваемая
из поколения в поколение». Этой сфере принадлежит и традиция игры на китайской лютне пипа.
В современной культуре Поднебесной традиция музицирования на лютне
пипа по-прежнему, как и много веков назад, является живой и актуальной частью культурной жизни. Пройдя почти двухтысячелетнюю историю развития,
она прочно закрепила свои позиции в музыкальной культуре Китая и стала еѐ
органичным компонентом.
На протяжении многовековой истории китайской музыкальной культуры
фаворитом привилегированного общества являлось музицирование на цитре
цинь (琴), древнейшем китайском струнно-щипковом инструменте. За продолжительный период существования она практически не испытала конкуренции
в отношении репертуара, музыкального стиля и социального статуса. Однако
с появлением нового музыкального инструмента – лютни пипы (琵琶 pípa)2, ранее не присутствовавшей в традиционной музыкальной культуре этого региона,
1
Для передачи китайских имен, названий, терминов используется разработанная в
XIX в. основоположниками русской синологии традиционная система транскрипции.
2
Точная дата появления инструмента неизвестна, приблизительно в период с 346–
53 гг. до н. э.
137
ситуация значительно изменилась. В музыкальную практику был введен виртуозный струнный инструмент, который по техническим, темброво-регистровым
и динамическим возможностям мог соперничать с цитрой цинь. Игра на пипе,
в отличие от строго канонизированной музыки циня, допускала яркое чувственное начало, воплощенное в темповых взрывах, динамических нарастаниях,
в интенсивной звуковой вибрации. Инструмент привлекал слушателей своей
особой выразительностью, способностью звучать страстно, героически мощно
и в то же время неуловимо, тонко и изящно. Став своего рода обратной стороной циневой традиции, привнеся в музыку новый тип экспрессии, что способствовало еѐ популяризации среди всех слоев китайского общества, пипа заняла
в музыкальной культуре одно из наиболее почѐтных мест.
И в наши дни традиционная пипа состоит из деревянного корпуса грушевидной формы (длина около 100 см, ширина 30–40 см) без резонаторных отверстий, короткой шейки и головки с колками, с помощью которых крепятся четыре струны. Нижняя дека выполняется из ценных пород дерева (например, палисандрового), а передняя из павлонии (адамова дерева). На шейке расположены
4 лада, выполненные из дерева и кости. На верхней деке инструмента в виде узких бамбуковых планок находится варьируемое число ладов3. В традиционной
практике струны для пипы изготавливались из шѐлка, но с течением времени и
развитием промышленности стали использоваться металлические и нейлоновые. При игре инструмент держат в вертикальном положении, звук извлекается
с помощью плектра (медиатора). Современный облик инструмента стал, однако, результатом долгого пути его становления и развития. В отличие от цитры
цинь, конструкция, приѐмы игры и репертуар которого оставались устойчивыми
на протяжении столетий, пипа за время своего существования на территории
Срединного государства претерпела значительные изменения во всех отношениях. Начиная с периода правления династии Мин (907 – 945 гг.н. э.), игра на
пипе с помощью медиатора была упрощена, вместо этого стали играли ногтями,
которым придавалась специальная форма. Новшество также коснулось и диапазона: если первоначально на шейке инструмента находилось 4 лада, то в начале
правления династии Мин на деку были прикреплены дополнительные лады из
бамбука, что значительно расширило регистровые возможности пипы. В период
правления династии Цинь (1644 –1911 г.н. э.) горизонтальное положении инструмента при игре сменилось на вертикальное (или почти вертикальное) [2].
Минуя столетия, через варьирование конструкции инструмента и техники исполнения на нѐм происходила постепенная адаптация и «врастание» пипы в
традиционную музыкальную жизнь Китая. Всевозрастающая роль инструмента,
неотделимость его от культурной атмосферы, восприятие китайцами пипы как
своего национального инструмента с каждым годом усиливает интерес исследователей к еѐ изучению.
Что же явилось причиной столь кардинальных перемен в отношении конструкции, техники игры, репертуара с момента появления пипы в традиционной
3
С периода правления династии Цинь (1644–1911 г. н. э.) количество ладов постепенно возрастало до 10, 14, 16, что подвело к 19, 24, 29 и 30 используемым ладам в ХХ в.
138
культуре Срединного государства и вплоть до наших дней? Попробуем ответить на эти вопросы, выявив место этого инструмента в структуре музыкальной
культуры Китая. Для этого необходимо рассмотреть ряд положений о происхождении, конструкции, темброво-регистровых особенностях пипы.
В музыкальном сообществе до сих пор актуальна полемика относительно
генезиса этого инструмента. На сегодняшний день существует несколько версий этимологии его названия. Одна из самых распространенных связана с технической стороной игры. В соответствии с ней первый иероглиф (琵 pí) означает удар правой рукой справа налево («играть вперед»), а второй (琶 pa) – еѐ возвращение («играть назад») [1].
Другая теория сопряжена с филологической стороной названия инструмента. По словам Лю Си (劉熙) (династия Восточная Хань (25–220 гг. н. э.)
«Словарь названий»), пипа – это инструмент народности Ху (Hu 胡), на котором
музицировали, сидя верхом на лошади. Нанесение удара рукой на слух было
подобно «пи», а защипывание струн напоминало «па». Как следствие, название
пипа могло иметь звукоподражательное происхождение [2].
Третья гипотеза напрямую связана с историей происхождения инструмента. По мнению исследователей, слово пипа (P’i-P’a) может быть транслитерацией его названия4. Это предположение связано с изучением в целом миграции
инструментов лютневого семейства. По мнению Джеймса Милуорда, грушевидная лютня пипа была ввезена в Китай из Центральной Азии, Гандхары 5
и/или Индии в период с 346–53 гг. до н. э. [3]. Данная гипотеза рассматривалась
и в труде Лоуренса Пикена «Происхождение короткой лютни». По его мнению,
найденные при раскопках времѐн Кушанского царства скульптурные изображения грушевидной лютни 6 , относящиеся к I в. н. э., могут стать свидетельством иностранного происхождения пипы7 [4].
Таким образом, вышеизложенные мнения относительно генезиса пипы могут свидетельствовать о том, что инструмент не является исконно китайским.
Однако если он был ввезен в Китай из Индии, означает ли это то, что именно
там он и возник?
4
Точная передача знаков одной письменности знаками другой письменности.
Название древнего царства, простиравшегося от восточного Афганистана до северозападного Пакистана. Географическое положение Гандхары сделало ее местом скрещения
торговых путей, смешения языков и народностей, традиций древнего индийского, китайского, персидского искусства.
6
В I—III вв. Гандхара входила в состав Кушанской империи.
7
В данный период на территории Поднебесной этот тип инструмента был известен как
«quxiangpipa» (曲项 qūxiàng), что означает «пипа с кривой шейкой». Под ней подразумевается грушевидная лютня с короткой кривой шейкой и отогнутой головкой, на которую крепятся колки. Вероятно, это название было своего рода сведениями об инструменте вне Китайской империи (по описанию напоминающее уд), но на китайский манер. В иконографии
изображения этого инструмента появляются на фреске времен правления династии Северная
Вэй (386–534 гг. н. э.) в пещере № 435 в г. Дуньхуань (небесная дева-музыкант, играющая на
пипе) [1].
5
139
В связи с этим у исследователей существует еще один вариант этимологии слова пипа – происхождение названия инструмента от персидского слова
«Барбат» (‫ – بربط‬barbat) [3]. На персидском языке слово barbat (‫ ) بربط‬используется для обозначения уда ('al-ūd) – одного из древнейших и наиболее значимых инструментов арабо-иранской музыкальной культуры, сведения
о котором восходят к III–VII вв. н. э. В буквальном переводе с арабского
языка слово 'al-ūd (уд) означает «веточка, палочка», что, вероятно, связано с
материалом изготовления древесного происхождения. Уд – это струннощипковый инструмент лютневого семейства класса хордофонов 8. Он состоит
из трѐх частей: корпуса в виде груши с плоской декой, короткого безладового грифа и отогнутой назад головки с колками. Корпус изготавливается из
таких видов дерева, как груша, орех или сандал. Струны преимущественно
из шѐлковой нити, кишок барана или особого капрона. Звук инструмента
мягкий, негромкий, извлекается плектром в виде пера с костяным наконечником. Используется как сольный и аккомпанирующий инструмент. Во время игры на уде его корпус ставится на правое колено в горизонтальном положении и правой рукой прижимается к груди, а левой рукой исполнитель
поддерживает уд за шейку [1]. Данное описание во многом совпадает с обликом традиционной пипы. Визуальная идентичность грушевидного корпуса, короткой шейки, а также техники исполнения с помощью медиатора
служит дополнительным аргументом в пользу гипотезы о прямом родстве
этих инструментов.
Некоторые сведения о происхождении можно извлечь также из канонов
китайской письменности, которые основаны на разумной системе отражения
смысла каждого иероглифа. Среди основных принципов выделяются следующие: иероглиф, используемый как название определенного «объекта», должен
отобразить его «изображение» или/и очевидным способом указать его значение. Исходя из этого произношение и соответствующий ему иероглиф ни в коем случае не могут быть беспорядочными.
Иероглифическое обозначение пипы, подобно конструкции и технике игры
на ней, также эволюционировало. Первоначальное написание включало содержательный аспект, говорящий о самом инструменте. В древних текстах для пипы использовались два обозначения – 枇 杷 и 批 把 [2]. В труде «Словарь названий» для обозначения пипы Лю Си использовал первый вариант – 枇
杷. «Ключом»9 для этих двух иероглифов является «символ»木 (mù), что в переводе означает дерево либо древесину, т. е. материал, из которого изготавливалась пипа10. Возможно, этот факт также может стать связующим звеном между китайской лютней пипа и арабо-иранским удом.
8
Хордофоны – семейство струнных инструментов по систематике музыкальных инструментов К. Закса и Э. Хорнбостеля (1914).
9
Чаще всего сложный иероглиф имеет ключ, несущий основную смысловую нагрузку,
и фонетик – показатель приблизительного чтения.
10
Как уже отмечалось, перевод на русский язык арабо-иранского уда также связан
с деревом.
140
Обозначение второго варианта иероглифа 批把 связано со способом игры
на инструменте. «Ключ» символа использовался для обозначения руки и/или
пальцев, подразумевая «действие с пальцами» 11 . Поскольку пипа – струннощипковый инструмент, представляется вполне обоснованным, что для обозначения инструмента был выбран именно этот иероглиф.
Поскольку вопрос о генезисе пипы, как уже было отмечено, до сих пор
остаѐтся открытым, нельзя с полной уверенностью говорить о второй части
обоих вариантов написания в древних текстах. Скорее всего, 批 (pí)12 и 巴 (ba,
pa) используются для заимствования их произношения: пи и па. Приблизительно в III в. н. э. иероглифы для обозначения пипы были стандартизированы (рисунок 1). Верхняя часть знаков составила общий «корень», используемый для
названий древних струнных инструментов, к примеру, цитры цинь (琴) и 25-ти
струнной цитры сэ (瑟). Обозначение 琵琶, принятое в этот период, сохранилось до сегодняшнего дня. По нашему мнению, древнее написание иероглифа
обозначало не только материал изготовления либо способ игры на пипе, но и
горизонтальное положение инструмента при музицировании.
枇杷
И
→
琵琶
批把
Рис.1
Таким образом, третья гипотеза относительно генезиса инструмента пипа
заслуживает, на наш взгляд, особого внимания. Для обозначения названия инструмента китайцами был избран тот способ, который был им наиболее понятен, – иероглифический. При этом совершенно четко проступает связь названий
уд и пипа в нескольких аспектах. Среди них, как уже было отмечено, буквальный перевод с арабского слова уд – «веточка», «палочка», что, несомненно, связано с деревом. Из этого становится понятно, почему китайцами для обозначения пипы были избраны именно иероглифы 枇杷, которые также отображают
древесный материал изготовления инструмента. Родиной пипы считается район
междуречья Тигра и Евфрата (т. н. район «плодородного полумесяца») на
Ближнем Востоке, откуда инструмент предположительно попал в Китай по Великому Шелковому пути и к IV в. н. э. проник вглубь страны [5]. Письменные
упоминания о пипе встречаются уже в ранних литературных описаниях
Фу Сюаня (傅玄 Fu Xuan, 217–278 гг.), относящихся к III в. н. э. («Ода Пипе»),
которые связывают происхождение хань пипы (Han pipa)13с северной границей
Китая. По легенде, Император выдал принцессу Усун (Wusun) замуж за Кунми
(Kunmi). Чтобы скоротать тоску принцессы по Родине и развеять мысли во время поездки к будущему супругу, император приказал мастерам создать инстру11
В нынешнем китайском языке иероглиф для обозначения «пальцев» рук фактически
не изменился (指).
12
В современном китайском языке одно из значений иероглифа 批(pí) – ударять рукой.
13
Пипа, распространѐнная в Китае во времена правления династии Хань
(206 г. до н. э.–220 г. н. э.) получила название Хань пипа.
141
мент на основе китайской цитры чжу14 для музицирования во время езды на
лошади, который получил иноземное название пипа [3].
В текстах периода от правления династии Цинь (221–206 гг. до н. э.) до
династии Тан (618–907 гг.) слово пипа имело собирательный смысл и использовалось для обозначения различных типов щипковых инструментов
лютневого семейства (в том числе щипковой лютни с длинной или короткой
шейкой, круглой и грушевидной формой корпуса-резонатора). В результате
этого возникли разногласия по вопросу еѐ исторического развития. К примеру, согласно исторической литературе лютня с длинной прямой шейкой под
названием пипа появилась в период правления династии Хань (206 до н. э. –
220 н. э.). Это был инструмент круглой формы с прямым грифом, включающим 12 ладов, и четырьмя струнами. Позже эта лютня стала называться жуаньсянь (ruanxian) по имени литератора эпохи династии Восточная
Цзинь (317– 420гг. н. э.), который славился своим умением играть на этом
инструменте. Раннее изображение играющего музыканта на лютне с прямой
шейкой найдено на миниатюрном керамическом сосуде (ок. 260 г. н. э.). В
наши дни этот инструмент называется жуань, и в основном он сохранил
свою форму [1].
Изображения инструмента, в наибольшей степени похожего на современную пипу, восходят ко времени уже после падения династии Хань – рубеж IV–
V вв. (династия Цзинь 265–420 гг. н. э.). В этот период инструмент был наделѐн рядом элементов китайской символики, в соответствии с которой он представлял три сферы бытия: небо, землю и человека, а также отображал пять основных элементов: огонь, воду, землю, воздух и металл. Четыре струны соотносились с четырьмя сезонами года. Такого рода символика является
свидетельством того, что к этому периоду времени пипа сумела проникнуть и
органично вписаться в традиционную музыкальную культуру Китая, стать
неотъемлемой еѐ частью [2].
Фрески на пещерных храмах и гробницах из Дуньхуана и других мест западного Китая и Синьцзяна содержат многочисленные изображения музыкантов, играющих на различных видах грушевидной лютни. Этот факт является
свидетельством особого положения пипы в культурной жизни Китайской империи. Популярность инструмента, как можно полагать, была вызвана не только
его широкими музыкально-выразительными возможностями, проявляющимися
в темброво-регистровой, динамической, ритмической и мелодической свободе,
но также универсальностью внедрения в различные сферы музицирования. Пипа используется как в сольном исполнении, так и в качестве инструмента, аккомпанирующего пению, в музыкальных ансамблях, традиционной китайской
музыкальной драме.
14
Чжу (筑, zhu) – древний китайский струнный инструмент типа цитры с прямоугольным деревянным корпусом, с шелковыми струнами, на которой играли при помощи тонкой
палки. Инструмент был популярен с периода Воюющих (сражающихся) царств (475–221 гг.
до н. э.) до времени правления династии Сун (960–1279 гг. н. э.). В настоящие время инструмент вышел из употребления.
142
С течением времени обогащался и пополнялся также музыкальный репертуар. Интенсивное распространение инструмента в период правления династий
Суй и Тан (518–907 гг.) во многом способствовало расширению круга музыкальных образов произведений, созданных для сольного исполнения на пипе.
На сегодняшний день большинство пьес традиционного репертуара, к сожалению, утеряно. Некоторые из них были обнаружены на территориях, прилегавших к Великому Шелковому пути в провинции Ганьсу (Китай), приблизительно в 1900-х гг. Серия рукописей, найденных в пещерах Могао близ Дуньхуана в начале XX в. и датируемых 933 г. н. э., содержит табулатуру 25 пьес
для пипы [1]. В 1980-х гг. профессором Шанхайской консерватории музыки Е
Дуном (Ye Dong) была предпринята попытка расшифровать найденные мелодии. Так, красота и элегантность этих пьес стали доступны общественности
спустя почти тысячу лет. Однако интерпретация табулатуры мелодий неоднозначна, поэтому до сих пор остается спорной.
Огромный интерес для исследователей представляют произведения, передаваемые из поколения в поколение вплоть до наших дней традиционным путѐм, непосредственно от учителя к ученику, отражая тем самым процесс преемственности, столь характерный для Китайской цивилизации.
В китайской классической музыке пипа в основном используется как сольный инструмент. Еѐ репертуар концентрируется вокруг двух основных стилей:
лирического «вэньцюй» 文曲 (wénqū) и военного «уцюй» 武曲 (wǔqū). Музыка
вэньцюй часто характеризуется глубоким эмоциональным чувством, отстранением от земных проблем через любование красотой природы, иногда с оттенком грусти. Стиль уцюй отличает более драматичный и мощный характер.
В пьесах часто преобладает программное содержание, направленное на изображение каких-либо событий или явлений, связанных с китайской историей и
культурой. Так, одна из известных пьес военного стиля «Осада со всех сторон»
(十面埋伏 shímiàn máifú) описывает события войн ханьцев 15 с граничащими
царствами. При нападении ханьцы применили тактику осады с 10 сторон, благодаря которой была одержана победа над вражескими силами.
Таким образом, насчитывая более чем двухтысячелетнюю историю существования пипы на территории Китайской цивилизации, этот инструмент
сумел прочно закрепить свои позиции в традиционной культуре Поднебесной, и в наши дни звуки пипы воспринимаются в мире как своеобразный звуковой имидж китайской культуры. Музицирование на лютне пипа – не культурный анахронизм, что можно было бы ожидать от столь древнего инструмента, а живая, актуальная традиция. Тем не менее многие вопросы,
связанные с происхождением, генезисом, техникой игры, нотацией, репертуаром для пипы, не могут получить однозначного разрешения и остаются
открытыми для исследований. К XXI в. пипа по-прежнему занимает одно из
ведущих положений в китайской музыкальной культуре, поэтому дальней15
На территории Китая проживают представитель более 50 этносов, среди которых выделяется культура ханьского этноса как титульного (93 % населения). С этим связано официальное название языка – Хан юй 汉语 (hànyǔ), буквально «язык ханьцев».
143
шее еѐ изучение является еще одним важным шагом к познанию мировоззрения китайского народа и основ его культуры.
Литература
1. The New Grove Dictionary of Music and Musicians. Second edition. – Oxford University
Press, N.Y., 2001. – Vol. 19, 26.
2. http://en.wikipedia.org/wiki/Pipa.
3. http://www.danwei.com/the-pipa-how-a-barbarian-lute-became-a-national-symbol/.
4. Picken, L. The Origin of the Short Lute / L. Picken // The Galpin Society Journal. –
1955. – № 8. – Р. 32–42.
5. 王子初.中国乐器 / 王子初. – 上海，2001; Ван Цзычу, Чжун гуо Юэци / Ван Цзычу //
Китайские музыкальные инструменты / пер. Н. В. Васильев. – Шанхай, 2001.
6. Михайлов, Дж. К. К проблеме музыкально-культурной традиции / Дж. К. Михайлов //
Музыкальные традиции стран Азии и Африки: сб. ст. – М., 1986. – С. 3–20.
7. Новосѐлова, А. Китайская музыка в структуре музыкальной культуры современного
Китая / А. Новосѐлова // Музыкальная культура Беларуси: на путях исследований:
науч. тр. Белорус. гос. акад. музыки. Вып. 28. Сер. 6. Вопросы современного музыкознания в трудах молодых учѐных. – Минск, 2012. – С. 182–190.
8. Энциклопедия «Музыкальные инструменты» / гл. ред. М. В. Есипова. – М., 2008. –
786 с.
9. Малявин, В. В. Китайская цивилизация / В. В. Малявин. – М., 2001. – 627 с.
144
Н. С. СОЛОДУХО
студентка 5 курса Белорусского государственного педагогического университета имени М. Танка
научный руководитель – О. А. Домасевич, старший преподавательБелорусского государственного педагогического университета имени М. Танка (г. Минск,
Республика Беларусь)
ОСОБЕННОСТИ РАЗВИТИЯ
СОВРЕМЕННОГО ВЕБ-ДИЗАЙНА В КИТАЕ
Веб-дизайн – вид графического дизайна, направленный на разработку и
оформление объектов информационной среды Интернета, призванный обеспечить им высокие потребительские свойства и эстетические качества. Подобная
трактовка отделяет веб-дизайн от веб-программирования, подчеркивает специфику предметной деятельности веб-дизайнера, позиционирует веб-дизайн как
вид графического дизайна [1].
Веб-дизайн представляет собой художественное оформление сайтов, а также
создание уникального и оригинального дизайна интернет-страниц. Веб-дизайн играет очень важную роль в создании сайта, так как пользователь, впервые открывающий незнакомый ему сайт, обращает внимание не на текст, который находится
там, а на элементы оформления сайта. Статистика показывает, что сайты, пусть
даже с полезной и интересной информацией для пользователя, но с плохо продуманным веб-дизайном, не будут пользоваться большим спросом.
Изначально веб-дизайн интернет-страниц не представлял собой ничего интересного, так как сайты создавались в основном для узкого круга пользователей: ученых, академиков, профессоров. Но с появлением графических программ веб-мастера стали добавлять на страницы сайтов разнообразные графические элементы. Веб-дизайн того времени базировался в основном на
использовании таблиц с HTML-кодом. Дизайн сайтов нельзя было назвать особо привлекательным, в какой-то степени он даже мешал пользователям в поисках той или иной информации. Но с появлением HCI, что в переводе означает
взаимодействие человека с компьютером, были разработаны своего рода правила или рекомендации к созданию веб-дизайна. Гораздо позже аббревиатура
HCI перевоплотилась в юзабилити. Одним из основоположников юзабилити
можно назвать Якоба Нильсена, который даже выпустил книгу-руководство использования юзабилити в создании сайтов. В наши дни с развитием технологий
веб-дизайн является основой для каждого современного сайта [2].
Графический дизайн во многом похож на языки: он индивидуален, прекрасен
и загадочен. Графический дизайн преображается от культуры к культуре, под влиянием национальных культурных традиций, истории и способа жизни. Точно так же,
как в музыке и искусстве, эстетика графического дизайна отличается от культуры к
культуре. В графическом дизайне одной национальной культуры можно найти общие элементы, которые нельзя найти в других культурах, и наоборот.
145
Мы все хорошо знакомы с графическим дизайном Запада, в частности, в
США и Великобритании. Но хотелось бы уделить внимание не менее профессиональному веб-дизайну Китая. Графический дизайн из этих стран немного отличается, но все же очень привлекателен с эстетической точки зрения [3]. Компании по
разработке сайтов существуют уже в каждой стране, и в каждом отдельном государстве по-разному формируется стиль и особенности их выполнения [6].
Китай – одна из древнейших цивилизаций. Это единственная на земле
страна, где преемственность государства и культуры сохраняется на протяжении четырех тысячелетий [4].
Современный китайский графический дизайн до сих пор использует те
изобразительные элементы, которые можно найти в традиционном китайском
искусстве. «Вечно живые» традиции в Китае повсюду. Не будет преувеличением сказать, что и сегодня они во многом формируют поведенческие стереотипы
и ценностную шкалу. В отличие от остального человечества, мыслящего абстрактно-понятийно, мышление китайцев конкретно-символическое, что помогает им сосредотачиваться на решении конкретных задач, не отвлекаясь на абстрактные построения [5].
Следует выделить три особенности китайского веб-дизайна – яркость, локальность, приверженность традиции, которые отражают особенности китайского
общества. Конечно, это характерно почти для любого «национального» дизайна,
но здесь проявляется наиболее отчѐтливо. Более половины активных пользователей Интернета в Китае моложе тридцати лет. Сеть для них – это, в основном, источник развлечения; очень востребованы онлайн-игры. Для обозначения этого явления даже придумали термин энтертейнментализация (entertainmentalization) ,
сочетающий в себе слова «развлечение» и «ментальность/сознание».
Разработчики сайтов, конечно, знают и учитывают эту тенденцию. Чтобы
стать успешным в Китае, ресурс прежде всего должен быть ярким, визуально
насыщенным, мгновенно привлекающим внимание. Европеец, зайдя на подобный сайт, сочтѐт его излишне пѐстрым. Может возникнуть впечатление, что дизайнеры пытаются разместить на одной странице все и сразу. Ситуация начинает меняться с приходом в Китай социальных сетей и других сетевых проектов
веб 2.0.: пользователи уже уделяют большее внимание полезному контенту и
возможности самому участвовать в его пополнении [7]. В китайском вебдизайне предпочтение отдается флешу. Веб-сайты очень интерактивны [3].
Также дизайн многих сайтов Китая характеризуется большим количеством
изображений. И этому есть некоторые причины. Во-первых, ограниченные материальные возможности – недостаточное финансирование. В результате важнейшая составляющая веб-дизайна – архитектура сайта – здорово хромает, но
внимание аудитории стараются привлечь яркими визуальными эффектами.
Пользоваться такими сайтами весьма неудобно. Вторая причина – это специфика китайского письма. Очень трудно печатать, орудуя иероглифами, особенно
для среднего и старшего поколения. Поэтому ресурсы просто завалены картинками и ссылками, по которым можно путешествовать без лишних усилий: получается, что они создаются ради кликов, а не для поиска.
146
«Локальность» китайских сайтов означает отсутствие у многих из них английской версии даже в навигации. Проблемы возникают, разумеется, в случае
с сайтами, которые представляют интерес для иностранцев, например, сайтами
банков, интернет-магазинов и т. д. Внутренний рынок Китая стремительно
набирает обороты, и разработка дизайна сайта ориентирована на психологию
поведения многомиллионного китайского пользователя.
Чему мир может поучиться у Китая в частности и у Востока в целом, так
это отношению к традиции. На примере развитых и развивающихся азиатских
стран мы видим эклектику передовых технологий и древней народной мудрости. Далеко не всегда бережное отношение к традиции ограничивает прогресс,
порой оно даже направляет его по своему собственному, уникальному пути. В
сфере веб-дизайна удачным примером этому служит китайский сайт американской сети фастфудов «Пицца Хат». В основу его дизайна положена традиционная для Китая цветовая гамма, а также тема семьи. Сочетание ярко-жѐлтого,
оранжевого и красного тѐплого оттенка в китайской культуре символизирует
праздник, а традиция семейного обеда очень уважаема и соблюдается многими.
Китайская веб-индустрия – это активно развивающийся рынок, создающийся молодыми креативщиками для молодых пользователей. Специалисты
Поднебесной быстро воспринимают западные тенденции и разрабатывают на
их основе самобытные проекты. Благодаря такому опыту создание собственного китайского веб-стиля, сочетающего западное удобство и восточную традицию, сейчас в активном процессе [7].
В веб-дизайне Китая используются символы фэн-шуя, каллиграфии, культурных фестивалей и т. д. [3]. Подводя итоги, можно сказать, что веб-дизайн в
Китае успешно развивается и совершенствуется.
Литература
1. Веб-дизайн // Википедия [Электронный ресурс]. – 2012. – Режим доступа:
http://ru.wikipedia.org/wiki/Веб-дизайн. – Дата доступа: 01.11.2012.
2. Веб-дизайн. Понятия, история развития // Diogenes [Электронный ресурс]. – 1999. –
2012. – Режим доступа: http://www.diogenes.ru/new/detail.php?ID=124558. – Дата доступа: 11.11.2012.
3. Towave [Электронный ресурс]. – 2011–2012. – Режим доступа: http://www.towave.ru/
pub. – Дата доступа: 11.11.2012.
4. Цивилизация Древнего Китая // Энциклопедия мифологии [Электронный ресурс]. –
2012. – Режим доступа: http://godsbay.ru/civilizations/civilization_drevny_kitai.html. –
Дата доступа: 12.11.2012.
5. Исаев, А. Китай: модернизация современности / А. Исаев // Все о туризме и о путешествиях
[Электронный
ресурс]. –
2012. –
Режим
доступа:
http://archive.travel.ru/china/85409.html. – Дата доступа: 12.11.2012.
6. Web-design Studio Company HoD [Электронный ресурс]. – 2010. – Режим доступа:
http://it-hod.com/Blogs/Web_site. – Дата доступа: 01.11.2012.
7. Создание сайтов, поисковое продвижение сайтов, seo-раскрутка // GoldenStudio
[Электронный ресурс]. – М., 2006–2012. – Режим доступа: http://www.goldenstudio.ru. –
Дата доступа: 01.11.2012.
147
СЯ ЮНЬЦЗИН
аспирант Белорусской государственной академии музыки (КНР)
ТАНЕЦ КАК ЖАНРОВАЯ ПЕРВООСНОВА
СОВРЕМЕННОЙ КИТАЙСКОЙ МУЗЫКИ
И ОТРАЖЕНИЕ НАЦИОНАЛЬНЫХ ТРАДИЦИЙ
ХУДОЖЕСТВЕННОЙ КУЛЬТУРЫ
Целенаправленное и последовательное постижение европейского опыта
в области композиторского творчества – это важнейший фактор становления
и развития современной композиторской школы Китая. Поэтому исследование
различных аспектов претворения жанровых первооснов музыки, к которым
В. Н. Холопова относит песенность, танцевальность, речитативность, оперность, балетность, ораториальность, опереточность, джазовость, эстрадность и
т. д., позволяет определить место и значение традиций художественной культуры в современном китайском музыкальном искусстве [3, с. 218].
В статье указанная проблема рассматривается на примере претворения
принципа танцевальности в китайском фортепианном творчестве.
Танец как жанровая первооснова музыки на протяжении многих веков культивировался в фольклоре, классической китайской опере, храмовой музыке, современном балете. История танцевального искусства Китая, тесно связанного с
многочисленными региональными фольклорными традициями, насчитывает более четырех тысяч лет своего становления и развития. Так, уже во II тысячелетии
до н. э. были известны иероглифы [乐] (юэ) – музыка и [舞] (у) – танец.
В эпоху Чжоу (722–481 гг. до н. э.) в танцах, которые носили преимущественно ритуальный характер, зарождались танцевальные каноны. Основанные на
анимистических и космологических верованиях, складывались элементы светского танца, близкого по характеру народным обрядам. В этот период уже существовали профессиональные музыканты и танцовщики. В зависимости от характера
сценического действия сформировались два танцевальных жанра: [文舞] (вэнь у) –
гражданский танец и [武舞] (у у) – военный танец. Обучение танцам в этот период
китайской истории рассматривалось в качестве важного средства воспитания.
В эпоху Хань (206 г. до н. э. – 220 г. н. э.) искусство танца по-прежнему занимало важнейшее место в религиозно-культовых ритуалах и народных обрядах, чему в значительной степени содействовало распространение конфуцианства – учения, которое составляло основу мировоззрения и идеологии ханьского периода. Танцевальные движения приобретают более четкие очертания, поза
как основной элемент хореографической композиции сменяется последовательностью движущихся фигур, что было тесно связано с искусством иероглифики – комбинация линий как отражение общего рисунка танца.
Время расцвета танцевального искусства в Китае – эпоха Тан (618–
907 гг. н. э.). Процесс усиления ритуальной и социальной функций танца существенно активизировался, в том числе под воздействием танцевального искусства
Индии.
148
В эпоху Чжоу (1046–221 гг. до н. э.) усиливается тенденция эстетической
интерпретации танцев: [剑舞] (цзянь у) – энергичные танцы военного характера;
[软舞] (жуань у) – нежные танцы, описывающие светскую жизнь. Различали
также танцы [字舞] (цзы у) – танец иероглифа, [花舞] (хуа у) – танец цветов, [马
舞] (ма у) – танец с лошадью и др.
В последующие исторические периоды наблюдается процесс соединения
танца, пения и слова, что привело к возникновению драматических форм, таких
как [大曲] (дацюй) – пение и танец, объединенные сюжетом, а также музыкальная пантомима.
В эпоху Сун (960–1279 гг. н. э.) все большее место в художественной культуре Китая занимали синтетические формы драматического действия, породившие тип актера, владевшего искусством пения, декламации и танца. Этот
процесс развития драматических жанров привел к полному подчинению танца
театру (эпоха Юань, 1280–1367 гг. н. э.). Танцевальные формы, например
[昆曲] (куньцюй) – лирический танец южных провинций, постепенно превратились в балет-пантомиму. Танец как вид искусства развивался преимущественно
в жанрах классической оперы (Пекинской, Хэнаньской и др.) .
Традиционный китайский танец получил самобытное претворение в инструментальной, прежде всего фортепианной, музыке китайских композиторов.
К чиcлу ярких примеров использования народных танцев в фортепианном
творчестве можно отнести «Синьцзянский танец № 1» Дин Шаньдэ, «Танец
Ян» Дань Чжаои1 и «Танец Яо» Чжан Мина2.
Музыкально-образная сфера синцзянских танцев часто привлекает композиторов ритмической выразительностью и эмоциональностью характера
музыки. Так, композитор Го Чжихун использовал синцзянский танцевальный
фольклор для написания яркой концертной фортепьянной пьесы. Его «Синцзянский танец» (1958) – это образец мастерского претворения выразительной
танцевальной мелодии в эффектную виртуозную пьесу. Для этой пьесы характерна имитация звучания китайского гонга и барабана. Эти шумовые эффекты отражают особенности инструментальной группы сопровождения, характерного для синьцзянских и казахских танцев. Подражание ударным инструментам подчеркивает танцевальный характер музыки. Поэтому данный
прием нередко используется китайскими композиторами при написании пьес
на основе китайских народных танцев.
Дин Шаньдэ был первым китайским композитором, который обратил внимание на огромный творческий потенциал синьцзянского музыкального фольк1
Ян – китайский народный танец, имеет давнюю историю в Китае, является обязательным элементом массового фольклорного празднества на площади. Танец веселого, ликующего, оживлѐнного характера.
2
Танец национальности Яо, исполняется под аккомпанемент барабана. Сопровождается скачками, имеет ясный и живой мотив, острый ритм и симметричную структуру.
149
лора 3 . Среди его произведений, ставших весьма популярными в Китае,
«Синцзянский танец № 1» (1950) и «Синцзянский танец № 2» (1955)4. Эти
яркие концертные пьесы отличаются характерным синкопированным ритмом. Мелодика синьцзянских народных песен очень выразительная, ритмическая организация динамичная и прихотливая, песенная форма лаконичная
и симметричная, настроение песен жизнерадостное и весѐлое. Ладовая организация синьцзянских песен сочетает диатоническую и пентатонную основу.
Часто используется многообразная альтерация, что придает синьцзянским
песням своеобразную окраску.
Большое развитие танцевальное искусство как самостоятельная область
художественной культуры получило в ХХ в. после образования КНР (1949 г.).
Развитие профессиональной хореографии, как и композиторское творчество,
проходило под значительным влиянием европейского музыкального искусства,
включая балет. В фортепианном творчестве китайских композиторов послевоенного периода5 переложения балетной музыки занимают заметное место. Особое распространение этот жанр фортепианной музыки получил в период так
называемой «культурной революции» (1966–1976 гг.). Это был достаточно
сложный для китайского народа период, когда исполнение и использование
в учебном процессе музыкальных произведений зарубежных композиторов не
допускалось. В силу этого основным направлением композиторского творчества становятся переложения для фортепьяно оркестровых, хоровых, оперных
и балетных произведений, в основном идейно-патриотического содержания,
а также аранжировки народных песен и танцев. Среди пьес, пользовавшихся
большой популярностью в этот период, можно назвать произведение Цзян Цзин
«Красная лента для кос» на музыку балета «Девушка с седыми волосами»,
«Сборщицы чая и ловля бабочек» Лю Фуаня (1962), «Небо освобождѐнного
района» Чжу Ванхуа (1963) и др. В период «культурной революции» фортепианное творчество существовало исключительно в качестве обработок
и аранжировок, что дало основание называть фортепьянное творчество этого
периода «эпохой аранжировки».
3
Известный китайский пианист Дин Шандэ внес большой вклад в создание концертного и педагогического репертуара. Будучи во Франции, где Дин Шандэ получил музыкальное
образование, он сочинил вариации на тему китайской народной песни, соч. 4 (1948 г.). Дин
Шандэ – автор многих фортепьянных произведений для юных пианистов, в том числе сюиты
«Веселый праздник» (1953 г.), цикла «Восемь пьес для детей». Пьеса Дин Шандэ «Игра
в жмурки» из сюиты «Веселый праздник» на конкурсе пианистов фестиваля искусств в Гонконге в 1981 г. была отобрана в качестве обязательного произведения. Дин Шандэ обращался
к жанру сонаты, а также к созданию произведений полифонического склада (фуга «Ликование», маленькая увертюра и фуга и др.).
4
В области Синьцзян проживает 13 национальных меньшинств, обладающих интереснейшим песенным и танцевальным фольклором, что издавна принесло этому краю славу
«родины песни и танца».
5
Имеется в виду национально-освободительная война 1937–1949 гг., которая завершилась провозглашением Китайской Народной Республики.
150
Большой популярностью в Китае пользуется переложение для фортепьяно
классического китайского балета «Русалка»6. «Русалка» – это сюита, состоящая
из трех разделов с интродукцией. Интродукция описывает прекрасный рассвет
на берегу моря и танец Охотника и Русалки. В трех разделах цикла изображаются картины подводного мира, сцены свадьбы Охотника и Русалки, танцы водорослей рыб, раковин, жемчуга и кораллов, а также танцы Чудовища и Змеи7.
Балет «Русалка» создан в 1959 г. композиторами У Цзуцяном и Ду Минсинем. История постановки балета на сцене связана с деятельностью выдающегося русского советского балетмейстера Петра Андреевича Гусева, который
с 1958 г. по 1960 г. работал в Китае, где организовывал балетный театр в Пекине, а также руководил курсами балетмейстеров. Именно Гусев осуществил
постановку балета «Русалка». Это профессиональное музыкальное произведение является важным этапом в развитии современного балетного искусства Китая. Авторы балета предприняли попытку использовать выразительные средства классического балета для воссоздания и образного воплощения национальных китайских мифов и легенд. Музыка балета удачно сочетает в себе
творческие методы европейского и национальное своеобразие традиционных
китайских сценических форм. Успех балета «Русалка» обусловлен его национальным колоритом. Это произведение ярко отображает обычаи, традиции,
стиль и гибкость в использовании китайских интонационных фольклорных
оборотов и метроритма, а также традиционное мировосприятие китайского
народа.
Поскольку композиторы У Цзуцян и Ду Минсинь обучались в Москве,
в музыке балета ярко отразилось влияние русской композиторской школы.
Вместе с тем в этом произведении заметны черты западноевропейского балетного стиля. Китайский колорит, приемы китайского классического танца, черты
русской и западноевропейской балетной школы получили в музыке этого попу-
6
Авторы переложения – композиторы У Цзуцян и Ду Минсинь, время создания цикла –
1959 г.
7
Сюжет балета представляет собой историю о том, как молодой охотник встречает на
берегу моря прекрасную девушку-русалку, которая увлекает его в пучину моря. Чтобы освободиться от чар Русалки, охотнику приходится сразиться со страшным Чудовищем – хозяином морской пучины. Любовь к родным местам оказалась сильнее волшебства прекрасной
русалки, и молодой охотник, победив Чудовище, покидает глубины моря. В эпилоге цикла
звучит проникновенный танец русалок. Существуют и другие постановочные версии содержания этой романтической истории: сюжет «Русалки» описывает красивую жизнь в загадочном, подводном морском мире, где живет чистая и добрая Русалка. Она стремится к человеческому счастью и влюбляется в простого охотника, который пришел на берег моря. Однажды отважный Охотник убил тигра, который напал на мифическое существо, – СтарикаЖэньшеня. Он также спас Русалку, которая попала в опасность по вине злого Демона, который хотел завладеть Русалкой. Охотник ранил Демона и спас Русалку. После этого Русалка
и Охотник полюбили друг друга. Но Демон, узнав об этом, с помощью магии захотел уничтожить высокие чувства влюбленных и убить охотника. Мифическое существо СтарикЖэньшень вместе с другими охотниками остановили Демона и помогли Русалке и отважному Охотнику. В конце концов Русалка и охотник поженились и обрели свое счастье.
151
лярного произведения гармоничное взаимопроникновение, придавая ему обаяние и выразительность.
После постановки балета на пекинской сцене в июле 1982 г. на основе партитуры балета авторы создали фортепианную сюиту «Русалка». Это произведение стало первым фортепианным произведением с мифологическим сюжетом.
Наряду с пьесами фольклорного характера, основанными на «первичных» жанрах (В. А. Цуккерман), большим своеобразием обладают фортепьянные произведения, основанные на танцевальной музыке традиционной
китайской оперы. Среди таких пьес особую популярность получили композиции Чжу Сяоюя «Фрагмент Пекинской оперы» и Ли Цифана «Напев из
Хэнаньской оперы».
Характерным примером претворения образной сферы, стилистики и канонов классической (пекинской) оперы является произведение для фортепиано
композитора Чжан Чао «Пи Хуан». Пи Хуан – это основная (четвертая) типологическая система пекинской оперы. В произведении варьируются классические
напевы «Эр Хуан» и «Си Пи». Композитор использует особенности музыкального языка традиционной китайской оперы, благодаря чему музыка произведения отличается непосредственностью и искренностью. Вместе с тем мелодика
«Пи Хуан» не копирует напевы «Cи Пи» и «Эр Хуан», а лишь подчеркивает их
характерные интонационные черты. Например, в качестве опорных тонов использует ноты G – bB – C. В целом Чжан Чао с большим мастерством воплощает элементы музыки пекинской оперы, обогащая древние художественные традиции новаторскими композиционными приемами.
Таким образом, танец (танцевальность) как жанровая первооснова современной китайской музыки является одним из важных условий сохранения и
развития традиций китайской музыкальной культуры.
Литература
1. Мазель, Л. А. О природе и средствах музыки: теоретический очерк / Л. А. Мазель. –
М., 1983. – 72 с.
2. Назайкинский, Е. В. Стиль и жанр в музыке: учеб. пособие для студентов высш.
учеб. заведений / Е. В. Назайкинский. – М., 2003. – 248 с.: ноты.
3. Холопова, В. Н. Музыка как вид искусства: учеб. пособие / В. Н. Холопова. – СПб.,
2000. – 320 с.
152
ЧЖАН ВЭЙВЭЙ
магистрант Белорусской государственной академии музыки (КНР)
БЕЛЫЙ КИТАЙСКИЙ ФАРФОР.
ЧИСТОТА И СОВЕРШЕНСТВО ФОРМЫ
张微微
白俄罗斯国立艺术学院研究生
(中国)
中国白瓷.纯净和完美的形状
一、原始白瓷
白瓷是中国瓷器―群族‖中的一个大家族.白瓷烧造历史悠久，窑口分布广泛，
其空灵玉洁、质朴典雅的品质，不仅国人喜爱，在海外也备受青睐.在中国的瓷
器史上，白瓷虽不是最早的瓷器，但白瓷的出现，不仅标志着烧瓷技术的一大
进步，而且为后来五彩缤纷的青花、彩绘、彩瓷世界提供了技术上的可能和坚
实的发展基础.
最早的白瓷大约出现在东汉.湖南长沙、零陵等地东汉墓葬中均有一些白瓷
物出土.尽管这些器物在釉色上还不够白，还含有一定的青或黄的成分，有的专
家把它们定义为―原始白瓷‖或―准白瓷‖.但它们的问世，至少表示了当时人们对
白瓷生产的一种追求和努力.原始白瓷的烧造成功应该是日后纯正白瓷无限辉煌
的一抹曙光.
二、北朝时期的白瓷
到了北魏时期，孝文帝进行了一系列的改革，比如实行―均田制‖迁都洛阳，
采用汉族统治制度，命鲜卑贵族说汉语、着汉装、学习汉文化，允许与汉人通
婚等.这些改革不仅促成了北方少数民族与汉民族的大融合，而且促进了北魏经
济的大繁荣.手工业包括瓷器生产的发展自然也获得了良好的经济基础和社会环
境.当时南方的青瓷烧造技术已十分成熟，北朝窑工在向南方学习青瓷技术的同
时，开始摸索着制作白瓷.鲜卑人十分崇尚白色，将白色视为圣洁和高尚，这也
是北魏人努力烧造白瓷重要因素之一.
河南安阳的北齐武平六年(公元 575) 范粹墓及河北内丘的北朝瓷窑遗址都
有大量白瓷出土，虽然胎质和釉色还不是十分理想，但这些器物毕竟可以被称
作真正意义上的白瓷，同时也说明了北朝时期的白瓷生产已经初具规模.本论文
里大英博物馆收藏的这只白瓷杯，就是北齐或隋代的.这只古波斯角杯风格的白
瓷杯，胎土质地较粗，胎面施过化妆土，釉色不够光亮，但从杯子棱角的制作
难度及高浮雕兽头栩栩如生地塑造来看，当时在瓷器制作方面已经具备了较高
的水平.本论文图 2 至图 8 是隋代和初唐时期的白瓷，分别来自英国和法国四大
博物馆，器物的胎质和釉色都有了明显的提高，白瓷在当时的普及程度已初见
端倪.这时距最早出现原始白瓷的东汉已经过去了 5 个世纪.
153
其实，白瓷与青瓷在制作技术方面的区别仅仅是将胎土过滤得更加纯净些，
尽可能不含呈色剂，胎釉中铁的氧化物含量降低到 1％一下而已.当时这么一点
点技术上的改进，竟然用了四五百年的时间.就像原始社会将打制石器改为磨制
石器，这就当今看来微不足道的改进，早期人类花费了 250 万年的时间.但是这
一改进意义却十分重大，它标志着社会发展史的巨大飞跃--人类从此进入了文
明时代.同样，白瓷的成熟标志着中国瓷器将从此走向了一个无比广阔的世界，
这一技术上的改进意义非同凡响.
三、中国最早的白瓷大窑-邢窑
讲到白瓷，首先要提到邢窑.邢窑位于河北内丘、临城、邢台一带，是我国
白瓷生产成熟最早的窑系.从北朝开始建窑，到了隋唐已达到了鼎盛，这个时期
邢窑出产的白瓷产量最高，质量最好.产品器形精美、胎体轻薄、断面平滑，叩
之有今石之声；釉色细腻坚实、白如凝脂；釉面气孔率低、透影性强.声名鹊起
的邢窑打破了越窑青瓷一统天下的局面，为白瓷争得了瓷器王国的―半壁江山‖.
当时民间就流传着―南青北白‖的说法.在不少出土的邢窑白瓷的成器和残片上都
发现刻有一个―盈‖字.唐朝皇宫储藏珍宝的御库叫―大盈库‖，有―盈‖之器即为御
藏之器.大盈库是皇帝的私库，专门存储赏赐之物.当时的唐明皇与杨贵妃常以
邢窑白瓷赏赐臣民，可见邢窑白瓷身价金贵非凡.
邢窑白瓷受宠于朝野，也促使北方各地窑口纷纷模仿.其中河北的曲阳窑、
河南的巩县窑、安徽的萧县窑等，也都烧出了不错的白瓷，不过在器形和做工
方面还是可以看出明显模仿邢窑的痕迹.
唐朝末年节度使的藩镇割据，五代十国频繁的改朝换代，使中国北方烽烟
四起、战国连绵，仅五代的 60 多年中，邢州一带就发生战争 28 起，使得生灵
涂炭、哀鸿遍野.大批窑工或被迫服役、或背井离乡.如果说北魏的政治昌明、
经济繁荣是邢窑崛起的契机，那么唐末五代的政局动荡就是邢窑走向衰亡的主
因.加之在―天下无贵贱通用之‖的红火年代对瓷土的疯狂开采，造成了邢窑周边
制瓷资源的迅速枯竭，在荣耀和赞誉的簇拥下缺乏继续创新和不断进取，邢窑
白瓷渐渐失去了昔日的光彩，市场不断萎缩，邢窑的薪火也慢慢熄灭了.
四、定窑的崛起
北宋王朝的建立，为中华民族带来了新一轮的经济繁荣.在邢窑北部不足 300
里的曲阳窑，从唐朝起即向邢窑全面学习烧造白瓷的技术.到了北宋，开始恢复并
大力发展白瓷生产.宋代是中国造瓷业空前发展的一个朝代，大江南北群窑四起，
一派繁荣景象.但是，此时绝大多数的窑口仍以生产青瓷为主，邢窑倒了以后，高
品质的白瓷烧造便成了空白.曲阳窑看准了这一历史机遇，凭借自己从邢窑那里学
来的技术功底及百年烧造经验，决定在白瓷领域闯出一片新天地.他汲取了邢窑衰
亡的教训，在提高质量的前提下，十分注重技术创新和新品种的开发.在装饰上，
他们采用了划花、刻花、剔花、模印、贴花、浮雕、圆雕等多种多样的形式.在模
印、器形上都进行了改革.其中最突出的改革还是在烧造技术上，它们别出心裁地
创造了一种―覆烧法‖，不仅可以涂釉到底，而且大大提高了烧造产量.
154
除了主烧白瓷以外，曲阳窑还兼烧黑釉、绿釉、酱釉、酱紫釉、白釉黑花、
黑釉描金等多个品种.
色白如玉、晶莹滋润的釉色品质，丰富多彩的器形和装饰，震惊四邻的覆
烧工艺，使得曲阳窑在众多的烧瓷窑口中脱颖而出，名声远扬.曲阳窑当时隶属
定州，所以也被人称作―定窑‖后世将其与汝窑、哥窑、官窑、钧窑并称为宋代
―五大名窑‖.在这五大名窑中，定窑是唯一烧造白瓷的大窑.
五、文人的至爱皇室的新宠
中国文人向以―清白‖自诩，洁白玉莹的定窑白瓷自然深受文人的赏识.其中
宋代大诗人苏东坡就对定窑白瓷喜爱不已.定窑白瓷不仅在民间受到热捧，也早
已受到朝廷的关注，进入宫廷成为御用之器.从五代末到北宋时期墓葬出土的定
窑白瓷中，发现器物底部刻有与宫廷相关的铭文如―官―‖新官‖―尚食局‖等 15 种
之多.由此可见定窑白瓷从五代末年起已成为皇室的宠爱之物.
六、“刮”不停的仿造之风
古人是没有专利权意识的，只要什么好卖，大家都去仿制.和邢窑当初一样，
定窑刚一走红，便立即招来四面八方的―模仿秀‖.从地域来看，方圆几百里算是
近的，远在四川盆地最西边的彭县窑，淮河以北的宿州窑、泗州窑，长江以南
的繁昌窑、景德镇窑等，也都加入到―仿定‖的队伍里面来.宿州窑仿定几可乱真，
当时的景德镇索性被称作―南定‖.以年代看，从北宋、南宋、元、明、清，民国
直到当代，仿定窑瓷器就从来没有停止过.
模仿也不一定是坏事.张大千曾以临摹古画谋生，后来成为中国近代绘画艺
术大师.如果没有当年定窑对邢窑的仿制，也不会有日后定窑的巨大辉煌，―南
定‖景德镇窑也正是踏着定窑成长之路走向元、明、清三代瓷器事业的巅峰.
七、光彩永照的定窑白瓷
北宋末年，哲宗皇帝对定窑突然厌倦，命在汝州设官窑以烧造青瓷.汝窑虽存在
短短的 20年，但汝瓷在宫中出尽风头，也着实地敲了定窑一―棍子‖，让定窑元气大伤.
北宋是个被北方诸多少数民族不断侵扰的朝代，定窑地处北宋最北疆，每
次战乱都在劫难逃.在腥风血雨的战乱年代，百姓死伤逃散的不用说，留下来的
也是衣食无定.普通百姓连生活必需的粮食都买不起，哪有闲钱去买定窑那些名
贵精致的玩意儿？金朝管辖下的定窑，皇统议和之后虽受到扶持，恢复了白瓷
烧制，但市场只剩下购买力低下的北方这一半.为了维持生计，不得已，定窑只
好放下―名窑‖的架子，去烧制一些粗制滥造的日用瓷器.定窑南逃的窑工，聚集
到了江南的景德镇窑，参与到红红火火地烧造‖南定‖的生产中.景德镇窑创烧出
的青白瓷，为白瓷又平添了几分妩媚，十分符合南宋官僚们的胃口，南宋统治
地区的白瓷市场几乎全部被景德镇窑占据.
南宋末年北方的蒙古族强盛起来，于公元 1234 年灭了金，接着又于 1279
年灭了南宋.战乱下的中原大地一片腥风血雨，已是苟延残喘的定窑再也经受不
住这一次伤筋动骨的打击，于元朝初年寿终正寝，定窑白瓷的辉煌也就此画上
155
了一个句号.但是，如花似玉的定窑白瓷永远被人们喜爱.定窑白瓷在此后的六
七百年里不停的被陶瓷界模仿，这里包含着人们对定窑白瓷深深地怀念.
八、不可忽视的辽白瓷
宋代同时期有两个少数民族政权-辽和金，他们生产的白瓷在瓷器历史上也
有着十分特殊的地位.
受当年邢窑的影响，五代时辽就建了不少窑场烧造白瓷，但生产出来的器物
胎质和釉色都比较粗糙.辽与北宋并立 165 年，打打和和，和好的时候，相互贸易
频繁.北宋设立交易所与辽进行商业、手工业贸易.定窑正处于北宋和辽交界之地易州交易所附近，边界贸易使定窑白瓷大量入辽.辽人间了晶莹玉润的定窑白瓷
如获至宝，爱不释手，官方贸易和走私进来的定窑白瓷并不能满足他们的需求，
于是契丹人就犯了老毛病，动手来抢.不光抢瓷器，连窑都想抢.北宋也不好惹，
再把契丹人赶回去.宋辽边界就这么划过来、划过去，仅一个定窑就曾五易其手.
抢不走窑，辽人就掠走大批定窑瓷工，去改进自己烧窑技术和制瓷工艺水
平，大量烧造仿定瓷器.他们也进行了一些技术改造和品种翻新，在定窑器形的
基础上，增加了放皮具、木具、金属器具的造型和契丹民族常用的图案纹饰，
如鸡冠壶、盘口长颈瓶、方碟等.其中鸡冠壶是根据契丹人皮囊壶的造型改造而
成，方碟则是契丹人过去所用的木碟造型.他们把定窑的碗加深了腹部，加厚了
圈足，以符合辽人的饮食需要和审美追求.
九、承前启后的金代白瓷
南宋时期，金朝的疆界划到了淮河.地处黄河以北的定窑以及黄河沿岸诸多
名窑自然都归了金.开国之前，女真人是没有瓷器的，日常生活用具多以木器为
主.建国初期的金，在瓷器生产上仍没有什么起色.靖康之变前后，金南侵北宋，
一路烧杀抢掠.各处窑工非死即逃.金虽拥有了众多窑口，却是一座―寒窑‖.金熙
宗、世宗与南宋议和之后，战火渐息.重新启用北宋降臣等一系列的改革使北方
社会秩序开始稳定，经济逐渐恢复.政府采用奖励办法招募四处逃散的窑工，定、
钧、磁、耀几大名窑相继重燃窑火.1985 年吉林农安一处金代窑藏出土了 37 件
白釉瓷器，从其系白的胎质、晶润的釉色以及泪痕和芒口等特征可以断定是定
窑白瓷.金代白瓷是北宋白瓷烧制的恢复和延续，对元之后以景德镇窑为代表的
南方白瓷新一轮的辉煌起到了承前启后的重要作.
文学著作:
1. 中国传统瓷器 //主编潘嘉来. – 北京：人民美术出版社, 2006.
2. 白瓷// 主编张怀林. – 北京：北京工艺美术出版社, 2011.
3. Виноградова, Н. А. Искусство средневекового Китая / Н. А. Виноградова. – М.,
1962.
4. Белый фарфор // Global Market Group [Электронный ресурс]. – 2012. – Режим доступа: www. Santai.russian globalmarket.com.
5. 8 видов белого фарфора // Китайская и японская посуда [Электронный ресурс]. –
2012. – Режим доступа: www.urasima.ru.
156
ЧЖАО ЛУ
студентка 5 курса факультета международных отношений Белорусского государственного университета (КНР)
НАЦИОНАЛЬНЫЕ ТРАДИЦИИ КИТАЯ
У Китая, как и у каждой национальности, есть свои традиции, которые
отображают свой образ жизни. Они отражаются как в одежде, так и в музыке,
обычаях и обрядах.
Традиции празднования Нового года
Новый год – один из самых любимых народных праздников в Китае. Китай
отмечает его дважды: 1 января, как в большинстве стран, и во время новолуния
по восточному календарю – Чуньцзе, или Праздник Весны. Любой житель Китая связывает с Чуньцзе надежды на будущее семейное счастье, здоровье и благополучие. Праздник Весны считался началом нового года со времен императора У (140–86 гг. до н. э.). Он наступает в полночь второго новолуния после дня
зимнего солнцестояния (22 декабря). Поэтому праздник Весны по григорианскому календарю выпадает в разные годы на разные даты – с конца января до
второй половины февраля. В 2009 г. Китайский новый год наступит 26 января в
10 часов 56 минут по московскому времени. Празднование Нового года в Китае
начинается с первого дня новолуния и длится 15 дней до полной луны. В старину этот праздник отмечали больше месяца, сейчас на Новый год приходится
семь выходных дней. После наступления Нового года в Китае следуют три
праздничных дня: чуи, чуэр и чусань – это время дарить подарки и наносить визиты родственникам и друзьям.
Семейный сбор в новогоднюю ночь – это традиция, освященная тысячелетиями, и первый день Нового года это – день семьи и семейных ценностей. Он
называется Юаньдань (утро нового года) и посвящен богам Неба и Земли. В
этот день жители Китая воздерживаются от приема в пищу мяса, что является
залогом долгой и счастливой жизни. На второй день китайцы молятся своим
умершим предкам. Третий и четвертый дни – время, когда невестки и зятья оказывают почтение родителям своего супруга. Пятый день празднования носит
название Поу. В этот день никто не ходит в гости, так как такой визит приносит
несчастье и гостю и хозяину. Люди остаются дома, чтобы принять у себя бога
Благосостояния. Время с шестого по десятый день нового года посвящают визитам: ходят к родственникам и друзьям и посещают храмы, где молятся о ниспослании удачи и здоровья. Седьмой день традиционно считается всеобщим
днем рождения. На восьмой день организуется еще один обед, за которым объединяется вся семья, и в полночь все молятся богу Неба – Тянь гуну. С десятого
по двенадцатый день принято звать в гости друзей и родственников. Тринадцатый день – разгрузочный. После обильного праздничного питания полезно немного посидеть на рисе и зелени.
На 15-й день первого лунного месяца приходится завершающий праздник
нового года – Юаньсяоцзе. История этого праздника уходит во II в. до н. э. Им157
ператор Вэнь (179–156 гг. до н. э.) из династии Западная Хань в этот день занял
трон, одержав нелегкую победу в борьбе с соперниками. С тех пор он ежегодно
15-го числа первого месяца выходил из дворца и веселился вместе с народом.
Название праздника переводится как «юань» – первая, начальная; «сяо» – ночь и
«цзе» – праздник. Таким образом, Юаньсяоцзе – праздник первой ночи императора Вэнь на троне. Этот праздник имеет также другое название – фестиваль фонарей, который отмечается в полнолуние и освещает города сотнями тысяч красных огоньков. Дело в том, что в I в. н. э. в Китае распространился буддизм, и с
67 г. н. э. император Мин (58–75 гг. н. э.) из династии Восточная Хань ввел обычай посещать в этот день храм и зажигать фонари в знак почтения к Будде. Этот
красочный обряд сразу полюбился народу.
Глубоко в древность уходит традиция празднования Чуньцзе. Еще до
нашей эры китайцы поклонялись богам и в этот день приносили им жертвы.
Традиции этого праздника сохранились и в наши дни, например, уличные
народные гулянья, танцы «львов» и танцы «дракона».
По легенде появление танца львов связано с эпохой Южных и Северных
династий. Войска императора Вэнь в 446 г. в войне с южными народами столкнулись с противником, который использовал боевых слонов. Китайцы несли
большие потери и терпели поражение за поражением. Один китайский военачальник предложил испугать слонов львами. Живых львов в Поднебесной не
было, и воины стали делать чучела из пакли и полотна, напоминающие «царя
зверей» с ярко раскрашенными мордами и широченными зубастыми пастями.
Эти чучела приводили в движение по два воина, которые влезали в шкуру.
Когда началось сражение, то под грохот барабанов из зарослей выскочили,
страшно оскалившись, «львы». Слоны побежали, сбрасывая седоков и сминая
ряды своих войск. Императорские войска одержали полную победу. С тех пор в
торжественных случаях китайские солдаты исполняли танец львов. Впоследствии танец «львов» распространился по всему Китаю. Он символизировал защиту от всевозможных несчастий в новом году.
Почти такую же давнюю историю имеет и танец драконов. Уже
в VII в. н. э. он часто включался в праздничные обряды. Жители Китая считают
дракона самым уважаемым мифологическим животным, который символизирует собой силы природы и государственную мощь. Считалось, что в танце дракона выражается преклонение людей перед этим могущественным существом и
просьба к нему укротить ветры и пролить на землю дождь, необходимый для
получения щедрого урожая. Тело «дракона» достигает 8–12 метров. Оно состоит из соединенных вместе нечетных (9, 11 или 13) частей. Каждую часть несет
один участник танца с помощью прикрепленного к ней шеста. Под грохот барабанов и медных тарелок эта длинная змея движется по улицам города и извивается в танце. Дракон взмывает высоко вверх и прижимается к самой земле,
совершает волнообразные движения и свивается эффектными кольцами.
Управление драконом требует слаженности исполнителей, поэтому тренировки
начинаются задолго до праздника Весны.
158
У китайского народа есть одна древняя легенда, которая во многом объясняет традиции Весеннего фестиваля, как еще называют этот праздник.
Древнее животное по имени Нянь всегда появлялось накануне Нового года. Оно приходило к людям и охотилось на них. Нянь обладал огромной мощью, и не было такой силы, которая могла бы справится с ним. За один раз он
мог поглотить жителей всей деревни, и Новый год во времена власти Няня был
временем страха и ужаса.
Однажды на спасение людей пришел неизвестный старик. Он не боялся
Няня. Напротив, он вызвал Няня к себе и сказал ему: «Я знаю, что ты можешь
пожирать людей... Но ведь твоей добычей могут быть животные, подобные тебе. Ты сильный – и сражайся с сильными, а люди не являются твоими достойными противниками. Оставь их в покое».
Нянь послушался старика и в течение многих лет он глотал животных, которые беспокоили сельских жителей и их фермы. И звери присмирели, скрываясь в лесах, позволив людям наслаждаться мирной и спокойной жизнью. Но
даже видя смирение Няня, старик не верил ему. Прежде чем уйти, старик
научил людей делать красные бумажные фонарики и развешивать их на окнах и
дверях своих домов перед каждым Новым годом, чтобы держать Няня подальше от деревень. Нянь боится красного цвета. Старик ушел, и только тогда все
поняли, что это был бессмертный бог.
Китайский Новый год, как и западный, очень богат традициями и ритуалами. Люди начинают готовиться к празднику за месяц, покупают подарки, художественные оформления, продукты и новую одежду. В дни перед новогодним
празднованием во всех домах совершается очень тщательная уборка, но в эти
дни она носит не санитарно-профилактический смысл, а ритуальный. Считается, что таким образом от дома отметаются все следы неудач и прокладывается
дорога удаче и счастью.
У китайцев есть очень интересный ритуал – проводы Бога Кухни – Цзао
Чана. Он совершается сразу после традиционной уборки дома – накануне Нового года. Цзао Чан – это опекун семейного очага, он дал людям огонь. Но Бог
Кухни – это не просто покровитель кулинарного мастерства хозяек, он также и
цензор домашних. Изображение Цзао Чана висит в каждом доме. По поверью,
перед каждым Новым годом Цзао Чан оставляет дом, чтобы сообщить небесам
о поведении семьи в уходящем году. Перед проводами Бога Кухни семейство
делало все возможное, чтобы заручиться хорошими отзывами этого важного
бога и получить благосклонность небес. Даже пробуют его подкупить – мажут
ему губы медом и сахаром. Затем картину с изображением Бога Кухни сжигают, и дым символизирует восхождение его к небесам – к Нефритовому Императору. Возвращается Цзао Чан в первый же день Нового года. И обычно в доме
уже появляется новое изображение Бога Кухни.
Но вот приходит новогодняя полночь. Все небо освещается фейерверком,
который символизирует уход Старого и встречу Нового года. Люди открывают
все двери и окна в домах, чтобы позволить старому году кануть в небытие.
159
Свадебные традиции Китая
Современные свадьбы в Китае празднуются на европейский лад. К сожалению, от древних традиций и ритуалов сохранилось мало.
В древнем Китае к подготовке свадьбы относились очень серьезно. Времени требовалось немало, чтобы выполнить все необходимые ритуалы и условности, поэтому часто переговоры начинались через несколько лет после рождения
детей.
Сначала отправлялись сваты, они приносили так называемую «предварительную записку» от жениха, в которой указывались его фамилия и имя, точные время и дата рождения. Семья невесты гадала, чтобы узнать, подходит ли
ей человек с такими данными. После чего отправлялась подобная карточка семье жениха. Потом снова гадания, но уже в семье жениха. Далее при благоприятном гороскопе невесте преподносились подарки, происходил обмен брачными поручительствами, написанными обязательно на бумаге красного цвета. Родители встречались для заключения брачного договора. Свадьбы обычно
назначались на конец года. Для определения даты прибегали к гаданиям. Причем времени церемонии уделялось особое внимание. Считалось, что если свадьба назначена на вторую половину часа, когда стрелки поднимаются вверх,
семья будет богатой и процветающей.
Перед свадебной церемонией молодой не разрешалось ничего есть, в то
время как жених должен был съесть чашу мяса, чтобы будущая семья жила в
достатке. Макияжу невесты уделялось особое внимание. Волосы выщипывались, а на лицо наносилось много белой пудры, губы были обязательно красного цвета. Когда молодожены ели свадебный торт, оба должны были очень внимательными, чтобы не испортить тщательно наложенный грим. Невеста в день
свадьбы молчала, считалось, что тогда в семье будет много детей. В комнате у
новобрачных горела лампа, продлевающая жизнь. Брачное ложе накрывалось
полотенцем, которое на утро предъявлялось для доказательства невинности невесты.
В наши дни на китайской свадьбе также присутствует красный цвет – символ любви, богатства и процветания. Современная невеста обязательно облачается в белое платье, но непременно с красными туфельками. Красный присутствует и в украшениях машин. Жених, как и прежде, приезжает в дом к невесте,
чтобы ее забрать. Потом процессия отправляется регистрировать брак, а дальше
гуляния, но не в доме у молодожена, а в ресторане. Некоторые пары заключают
брачные договоры.
Праздник Луны, который также называется Праздником середины осени, считается одним из главных традиционных праздников, который отмечают
китайцы. Он приходится на 15-й день восьмого месяца каждого года по китайскому лунному календарю. В 2012 г. он выпал на 30 сентября.
Впервые в качестве официального праздника фестиваль был проведѐн
в начале династии Тан и стал широко отмечаться в династии Сун. Во времена
династии Цин он стал таким же важным, как Новый год (Чуньцзе). История о
160
происхождении праздника Луны, как и любого другого праздника, передавалась от одного поколения к другому. Она связана с лунной девой Чанъэ.
Согласно китайской легенде, было время, когда 10 солнц светили в небе,
обжигая землю и лишая людей воды и жизни. Герой по имени Хоу И сбил девять солнц из десяти с помощью лука и стрел и тем самым спас людей. Он получил от королевы-матери эликсир бессмертия, который мог бы превратить
смертного человека в бессмертного и позволил бы жить на небесах. Хоу И отдал эликсир своей жене Чанъэ на хранение. Сосед узнал об этом и попытался
отнять драгоценный напиток. В отчаянии Чанъэ выпила эликсир и, превратившись в богиню, улетела на Луну.
Когда Хоу И вернулся домой, он не нашѐл жену. Когда он поднял глаза к
небу, чтобы позвать еѐ, он увидел, что луна в ту ночь была особенно яркой и
полной. Он мельком увидел свою жену. Он достал круглые пряники, которые
любила Чанъэ, и помолился, попросив для неѐ благословение небес. С тех пор
люди поклоняются Небу и едят круглые «лунные» пряники в этот день.
Много всего разного делают китайцы, чтобы отметить Праздник Луны, но
большинство традиций теперь забыты, за исключением того, что многие покупают и едят Лунные пряники (круглые пряники с начинкой из сахара, семян и
специй). Однако эти легенды легли в основу многих аниме, которые так любят
смотреть как дети, так и взрослые.
В первый раз, когда я узнала о Празднике Луны, мне было 7 лет. Моя бабушка, следуя древним традициям, носила традиционные китайские рубашки
на пуговицах. Ночью в Праздник Луны она тихо выскользнула из комнаты.
Мне стало любопытно посмотреть, что она делает, поэтому я попыталась пойти
за ней следом. Но бабушка прогнала меня и велела идти домой. Неуспокоенная,
я последовала за ней в конец нашего двора. Я увидела, что она выложила блюда
из фруктов и лунных пряников. Бабушка положила фимиам на свет и встала на
колени, чтобы помолиться. Я посмотрела на неѐ, а затем быстро ушла.
Позже я узнала, что моя бабушка молилась Небу и Земле, так как в Праздник Луны не только поклоняются богине Луны, но и выражают благодарность
Небу и Земле. В этот день семьи собираются вместе, чтобы отметить праздник
в единстве.
После того, как фрукты и лунные пряники преподносят Богу Земли и Богине Луны, люди делят лунные пряники между собой. Традиционно их разделяют на много частей, одна часть для каждого члена семьи. Если какой-то член
семьи отсутствует, то кусочек должен быть оставлен для него.
Легенды, связаные с праздником Луны
1. Легенда об истории праздника «Чуньцю».
В незапамятные времена на небе появились десять солнц. Из-за страшной
засухи погибли все посевы, и жизнь народа стала невыносимой. Жил в те времена на свете герой Хоу И, он обладал невероятной силой. И поднялся на вершину горы Куньлунь, натянул тетиву, пустил стрелы в девять солнц, и они упали. Оставшемуся солнцу он приказал вовремя восходить и опускаться. Стрелок
Хоу И, чей героический подвиг спас людей, заслужил уважение и любовь наро161
да. Многие почитатели героя Хоу И пошли к нему в ученики, одним из них был
человек по имени Пэнмэн.
У героя была красивая жена, которую звали Чанъэ. Однажды Хоу И отправился на гору Куньлунь, чтобы навестить своего друга. По пути он встретил
небесную правительницу Сиванму. Она подарила Хоу И эликсир бессмертия и
сказала, что, выпив эликсир, И сможет вознестись на небо и обрести бессмертие. Но Хоу И не захотел оставлять свою любимую Чанъэ и отдал ей эликсир
бессмертия на хранение. Ученик Пэнмэн случайно увидел, как Чанъэ прятала
эликсир бессмертия в ящичек для драгоценностей. Однажды, когда Хоу И не
было дома, Пэнмэн пришел к Чанъэ. Угрожая мечом, он стал требовать от
Чанъэ эликсир бессмертия. Чанъэ понимала, что она не сможет побороть
Пэнмэна. Поэтому ей ничего другого не оставалось, как самой выпить эликсир
бессмертия. Тут-то и стали происходить чудеса. Чанъэ воспарила над землей,
вылетев через окно, вознеслась к Луне. Ошеломленный Пэнмэн убежал ни с
чем.
Когда стрелок Хоу И узнал о случившимся, он был убит горем. Всматриваясь в ночное небо, Хоу И безутешно звал свою любимую. Вдруг он с изумлением заметил, что Луна стала особенно ясной и светлой, а на ней промелькнула
тень Чанъэ. Хоу И изо всех сил помчался за Луной, но, как он не старался, не
мог еѐ настигнуть.
День за днѐм он убивался в тоске по жене. В саду, в котором любила гулять Чанъэ, он велел установить столик для курильницы, поставить на него еѐ
любимые сладости и фрукты. Узнав о том, что красавица Чанъэ попала на Луну
и обрела бессмертие, люди в еѐ честь стали возжигать под Луной курильницы и
просить Чанъэ о счастье и благополучии. Именно с тех пор в народе и распространился обычай в день Середины осени поклоняться Луне.
2. Легенда о появлении пряника «Юэбин».
«Юэбин» – это пряник, имеющий форму круглого диска полной Луны. Их
готовят из муки с различными начинками.
В начале правления династии Тан императорские войска одержали крупную победу над внешним врагом и пышно отмечали свой успех. Во время одного из многочисленных застолий сопровождавший армию купец преподнес
императору круглый пряник. Императору пряник понравился, и он приказал
впредь готовить такого рода сладости именно в день этой замечательной победы. А праздновали победу 15 августа по лунному календарю. Согласно историческим источникам, более тысячи лет назад в Танской столице, в городе
Чанъань (ныне Сиань), появились лавки, в которых можно было купить блины
и пряники, приготовленные в честь луны. Однако юэбин всѐ-таки являлся десертом на столе богатых людей, простые же люди не желали его покупать из-за
высокой цены. Только во время правления династии Сун люди стали часто покупать юэбин. И название этого пряника – юэбин – родилось в это время.
3. Легенда о лунном прянике (1).
О происхождении лунных лепешек сохранилось две красивые легенды.
Давным-давно на Земле было десять солнц. Днѐм они все вместе поднимались
162
на небо. Их жар обжигал землю, хлеба пересыхали. Люди не выдерживали жары и умирали. И тогда самый искусный стрелок Хоу И послал в небо одну за
другой девять стрел, уничтожив девять солнц. Наконец осталось только одно
солнце, которое до сих пор освещает землю. Про то, как Хоу И, спасая народ от
бедствий, сбил своими стрелами девять солнц, узнала богиня Сиванму, которая
жила на западе, в горах Куньлунь. Она решила вознаградить его за подвиги и
подарила ему лекарство бессмертия, сказав: «Если проглотишь одну крупинку
этого лекарства – будешь жить вечно и не стареть. Если проглотишь две крупинки – вознесѐшься на небо или на Луну». Вернувшись с чудесным снадобьем
на родину, Хоу И по прошествии некоторого времени из-за честолюбия и корысти превратился в тирана, чего его жена Чанъэ не могла долго выносить. И,
дабы сбежать от своего мужа, 15 августа по лунному календарю Чанъэ украла
две крупинки лекарства и положила их себе в рот. Всѐ выше и выше поднималась Чанъэ, пока не прилетела на Луну. С тех пор появилась легенда об этой
красивой женщине, живущей на Луне.
4. Легенда о лунном прянике (2) .
Лунные лепешки также напоминают о восстании китайского народа во
главе с Чжу Юаньчжаном против монгольских завоевателей в конце правления
династии Юань, так как много веков назад маленькие записки, запечѐнные в таких лепешках, призывали к бунту и неповиновению захватчикам. Восстание
было поднято 15-го августа по лунному календарю. Именно поэтому люди стали есть лунные пряники в этот день.
5. Легенда о тоутан, праздничном кушанье на «Дуаньуцзе».
Сказание гласит, что давным-давно в китайском городе Хуайань, отец с
дочкой открыли маленькую кондитерскую. Девушке, детское имя которой
было Лянь Эр, исполнилось всего шестнадцать, но уже в этом юном возрасте
она была прекрасной хозяйкой и делала удивительно вкусные пирожные.
Благодаря умелым рукам Лянь Эр в маленькой кондитерской не было отбою
от покупателей.
Слава о заведении росла, дела у кондитерской шли все лучше и лучше, что
вызывало недовольство у хозяев крупных лавок. Как-то раз они устроили
встречу всех кондитеров городка и пригласили отца Лянь Эр. На собрании один
из крупных лавочников сказал: «Приближается ―Дуаньуцзе‖ (Праздник начала
лета), давайте вместе поразмыслим, какой необычной праздничной сладостью
мы можем удивить наших покупателей!» Все остальные в один голос закричали: «Правильно, правильно!» Затем кто-то из присутствующих обратился к отцу девушки: «Твоя смышленая дочка Лянь Эр – мастерица на все руки, когда
вернешься домой, попроси ее придумать что-нибудь, а потом поделись с коллегами!» Отец знал, что они нарочно издеваются над ним, и невнятно пробурчал:
«Это будет нелегко сделать…».
По возвращении домой он рассказал обо всем дочке, на что та сказала: «Они
хотят провести нас, но я знаю, как проучить их!» Девушка думала всю ночь и
наутро сгребла в кучу крошки от проданных сладостей, взвесила, добавила немного свежей муки и смешала все в большой комок теста. Затем Лянь Эр разрезала
163
его на маленькие кусочки, на каждом из которых ровно посередине провела еле
заметную линию. Вслед за этим девушка развела огонь и обжарила куски теста в
кунжутном масле, затем достала их и положила на противень остывать. Потом она
разложила печенье по фарфоровым тарелочкам, обсыпала сахаром, добавила приправ по вкусу, залила настоем шиповника, и блюдо было готово!
На следующий день Лянь Эр обнаружила, что печенье пропиталось сладким настоем и стало воздушным и хрустящим. Она отщипнула палочками себе
кусочек на пробу – сладость получилась вкусной и душистой, мягкой и рассыпчатой. Она радостно позвала отца: «Папа, получилось!». Когда прибежал отец,
Лянь Эр положила ему в рот маленький кусочек печенья, и тот расплылся в довольной улыбке! Отец спросил девушку, как им назвать новую сладость, на что
девушка, немного поразмыслив, ответила: «Давай назовем это печенье ―тоутан‖
(―пропитанное насквозь сахаром‖), ведь оно насквозь пропиталось сахарным
сиропом». Отец довольно кивнул и согласился.
За два дня до наступления Праздника начала лета, Лянь Эр, не поделившись с
остальными кондитерскими в городе, выставила тоутан на продажу в своей лавке.
Покупателей заинтересовала новая сладость, все стали наперебой пробовать и
восхищаться лакомством. Пять-шесть дней подряд в кондитерской не успевали
выносить тоутан на прилавки, как все скупали до последней крошки.
Когда новость разлетелась по городу, те торговцы, которые изначально хотели выставить Лянь Эр на смех, хоть и не хотели признавать поражение, но,
чтобы тоже немного заработать, стиснув зубы, обратились к девушке за помощью. Все стали делать тоутан по рецепту Лянь Эр, сладость стали продавать во
всех лавках. С тех пор в каждом доме Хуайаня закрепилась традиция на Праздник начала лета лакомиться тоутаном.
Литература
1. Буддизм // Большая советская энциклопедия (БЭС) : в 30 т. / редкол.:
А. М. Прохоров (гл. ред.) [и др.]. – М., 1968–1978. – Т. 4. – 1971.
2. Эберхард, В. Китайские праздники / В. Эберхард. – М., 1977.
3. Максаковский, В. П. Экономическая и социальная география зарубежных стран /
В. П. Максаковский, М. Б. Горнунг. – М., 1980.
4. Разов, С. С. Китайская Народная Республика / С. С. Разов. – М., 1989.
5. Куликов, В. С. Китай / В. С. Куликов. – Новосибирск,1989.
6. Васильев, Л. С. История религии востока / Л. С. Васильев. – М., 1989.
7. Сидихменов, В. Я. Китай: общество и традиции / В. Я. Сидихменов. – М., 1990.
8. Пименов, А. А. Китайская Народная Республика в 1989 г.: политика, экономика,
культура / А. А. Пименов. – М., 1991.
9. Максаковский В. П. Экономическая и социальная география мира (учебник за 10
класс) / В. П. Максаковский. – М., 2000.
10. Ракасовский, С. Н. Население Китая / С. Н. Ракасовский. – М., 2000.
11. Гриненко, Г. В. Хрестоматия по истории мировой культуры / Г. В. Гриненко. – М.,
1998.
164
СОДЕРЖАНИЕ
КИТАЙСКИЙ ЯЗЫК В УСЛОВИЯХ ГЛОБАЛИЗАЦИИ
1
БИЛИКЭ САЙМЭЙТИ
ВЫРАЖЕНИЕ ОБОБЩЕННОГО СУБЪЕКТА В РУССКОМ ЯЗЫКЕ С ПОЗИЦИИ
НОСИТЕЛЕЙ КИТАЙСКОЙ ЛИНГВОКУЛЬТУРЫ
4
ВАН ЧЖЭНЬЛАНЬ
ПРОБЛЕМА ИЗУЧЕНИЯ ИЕРОГЛИФА НА ЗАНЯТИЯХ
ПО КИТАЙСКОМУ ЯЗЫКУ КАК ИНОСТРАННОМУ (ИЗ ОПЫТА РАБОТЫ
С УЧАЩИМИСЯ МЛАДШЕГО И СРЕДНЕГО ШКОЛЬНОГО ВОЗРАСТА)
7
ГЭ ИНЬ
ОТНОШЕНИЕ СПЕЦИАЛИСТОВ К ИЗУЧЕНИЮ КИТАЙСКОГО ЯЗЫКА
И ВНЕДРЕНИЕ МОБИЛЬНОЙ НАВИГАЦИИ В СФЕРЕ ТУРИЗМА
13
ЛИ ЯФЭЙ
О ДЕЙСТВИЯХ В МЕЖКУЛЬТУРНЫХ КОММУНИКАТИВНЫХ СИТУАЦИЯХ
(НА ПРИМЕРЕ ОБРАЩЕНИЯ С ПРОСЬБОЙ)
16
ПУЗИКОВ Е. М.
ПРОЦЕДУРАЛЬНОЕ ПРЕДСТАВЛЕНИЕ ПРЕДМЕТНЫХ ОБЛАСТЕЙ
НА ПРИМЕРЕ КИТАЙСКО-РУССКИХ ЛЕКСИЧЕСКИХ СООТВЕТСТВИЙ
18
ЦАО ЧЭНЬ
ДУБЛИРОВАНИЕ И ЕГО РОЛЬ В КИТАЙСКОМ ЯЗЫКЕ
26
ШКУРКО А.
МЕТАСЕМАНТИКА ПОЛУПРЕДЛОГОВ КОСВЕННОГО
ДОПОЛНЕНИЯ В КИТАЙСКОМ ЯЗЫКЕ
29
КИТАЙ XXI ВЕКА: ПРОБЛЕМЫ ЭКОНОМИЧЕСКОЙ
ИНТЕГРАЦИИ
33
ВАН ЧАО
ОСОБЕННОСТИ ЭКОНОМИЧЕСКОГО РОСТА В КИТАЕ
34
ГЕРМАН В. В.
КИТАЙСКИЕ ИНВЕСТИЦИИ В РАЗВИТИЕ ЭКОНОМИКИ
РЕСПУБЛИКИ БЕЛАРУСЬ
36
НОВИКОВА В. И.
СТРОИТЕЛЬНЫЕ ХОЛДИНГИ В КИТАЕ: ОПЫТ И ПЕРСПЕКТИВЫ
39
ЧЖАН МЭНМЭН
ПЕРСПЕКТИВЫ НАУЧНО-ТЕХНИЧЕСКОГО СОТРУДНИЧЕСТВА В СФЕРЕ
БИОТЕХНОЛОГИИ МЕЖДУ РЕСПУБЛИКОЙ БЕЛАРУСЬ И КИТАЙСКОЙ НАРОДНОЙ
РЕСПУБЛИКОЙ
ОШИБКА! ЗАКЛАДКА НЕ ОПРЕДЕЛЕНА.
ЧЭНЬ ЦЯН
РАЗВИТИЕ ИНФОРМАЦИОННЫХ ТЕХНОЛОГИЙ – ОСНОВА
ИНТЕГРАЦИИ КНР В МИРОВУЮ ЭКОНОМИКУ
165
47
КИТАЙ XXI ВЕКА: ПРОБЛЕМЫ ПОЛИТИЧЕСКОЙ
ИНТЕГРАЦИИ
56
РЕЗНИКОВ И. В.
ИЗМЕНЕНИЯ В ПОДХОДЕ КНР К РЕАЛИЗАЦИИ НАЦИОНАЛЬНЫХ
ИНТЕРЕСОВ В ЛАТИНСКОЙ АМЕРИКЕ
57
САВКОВ Н. А.
СОТРУДНИЧЕСТВО КИТАЯ И БЕЛАРУСИ В ВОЕННОЙ СФЕРЕ
60
ФИЛОСОФСКИЕ АСПЕКТЫ КИТАЕВЕДЕНИЯ
63
АКСЮЧИЦ М. Н.
ФИЗИКО-ПСИХОЛОГИЧЕСКАЯ ИНТЕРПРЕТАЦИЯ «КНИГИ ПЕРЕМЕН»
64
ЛЕЩЕНКО К. И.
КАТЕГОРИЯ 仁 («ЖЭНЬ») И ЕЕ ПОНИМАНИЕ КОНФУЦИЕМ
68
РОВБО М. В.
ИДЕИ КОНФУЦИАНСТВА В ДРЕВНОСТИ И СОВРЕМЕННОСТИ
72
ПРОБЛЕМЫ ИСТОРИИ КИТАЯ
77
БАБІНА П. Д.
КІТАЙ І ЯГО ЖЫХАРЫ ВА ЎЯЎЛЕННЯХ БЕЛАРУСАЎ ДРУГОЙ ПАЛОВЫ
1920-Х – ПАЧАТКУ 1930-Х ГГ.: АНАЛІЗ ГІСТАРЫЧНЫХ КРЫНІЦ
78
ДУБОНОС И. И.
КИТАЙСКО-ВЕНЕСУЭЛЬСКИЕ ОТНОШЕНИЯ НА СОВРЕМЕННОМ ЭТАПЕ
88
КОПЫТОВ В. А.
ВТОРЖЕНИЕ ЧИНГИЗХАНА В СЕВЕРНЫЙ КИТАЙ
93
НЕЧИПУРЕНКО И. С.
СОВЕТСКО-КИТАЙСКИЙ КОНФЛИКТ НА ОСТРОВЕ ДАМАНСКИЙ
101
СИНАЕВА Е. В.
К ВОПРОСУ ОБ ИСТОРИИ ВСТУПЛЕНИЯ КУПЕЧЕСТВА ШАНЬСИ В ЗОНУ
ТРАНСГРАНИЧНОЙ ТОРГОВЛИ КИТАЙ – МОНГОЛИЯ – РОССИЯ
105
ПРОБЛЕМЫ СОВРЕМЕННОЙ И ТРАДИЦИОННОЙ
КУЛЬТУРЫ КИТАЯ
111
БАБАК К. А.
ИСИНСКИЕ ЧАЙНИКИ
112
ВАН ХОНТАО
КИТАЙСКАЯ ХУДОЖЕСТВЕННАЯ ПЕСНЯ НА СТАРИННЫЕ ПОЭТИЧЕСКИЕ
ТЕКСТЫ В КОНТЕКСТЕ ПРЕЕМСТВЕННОСТИ КУЛЬТУРЫ
115
ГУН ЛИ
КАНТАТА «РЕКА ХУАНХЭ» СЯНЬ СИНХАЯ: К ВОПРОСУ
О ПРОЧТЕНИИ ЖАНРА
119
КАМАСИНА В. В.
СИСТЕМА НАКАЗАНИЙ В КИТАЕ
122
МА ЛИ
ТЕМБРОВАЯ ПАЛИТРА НАРОДНЫХ МУЗЫКАЛЬНЫХ
ИНСТРУМЕНТОВ КИТАЯ
129
166
РУДЬКО Н. Н.
ТРАДИЦИЯ ПИПЫ В МУЗЫКАЛЬНОЙ КУЛЬТУРЕ КИТАЯ
137
СОЛОДУХО Н. С.
ОСОБЕННОСТИ РАЗВИТИЯ СОВРЕМЕННОГО ВЕБ-ДИЗАЙНА В КИТАЕ
145
СЯ ЮНЬЦЗИН
ТАНЕЦ КАК ЖАНРОВАЯ ПЕРВООСНОВА СОВРЕМЕННОЙ
КИТАЙСКОЙ МУЗЫКИ И ОТРАЖЕНИЕ НАЦИОНАЛЬНЫХ ТРАДИЦИЙ
ХУДОЖЕСТВЕННОЙ КУЛЬТУРЫ
148
ЧЖАН ВЭЙВЭЙ 张微微
БЕЛЫЙ КИТАЙСКИЙ ФАРФОР. ЧИСТОТА И СОВЕРШЕНСТВО ФОРМЫ
中国白瓷.纯净和完美的形状
153
ЧЖАО ЛУ
НАЦИОНАЛЬНЫЕ ТРАДИЦИИ КИТАЯ
157
167