упоминание дуки Крита в этой грамоте не противоречит

КРИТИКА И БИБЛИОГРАФИЯ
339
упоминание дуки Крита в этой грамоте не противоречит признанию Хрисоверга господином этих крестьян, ибо у нас есть некоторые основания счи­
тать, что на Крите сравнительно рано начался процесс феодализации
чиновной аристократии и дуки Крита стали практически феодальными
сеньерами острова, — Хрисоверг в таком случае был вассалом дуки Крита.
Вряд ли правомерно термин
άνθρωπος переводить как парик
(стр. 5 1 ) , — п о всему смыслу документа нотарий Керамари скорее вассал
великого друнгария Гавалы, чем его зависимый крестьянин.
Нет необходимости предполагать, что земли, которые парики монастыря
Лемвиотиссы продавали своему сеньеру, не входили в состав монастырских
владений (стр. 57). Покупка земли у собственного держателя довольно
часто практиковалась в средневековой Англии, причем покупались и те
наделы, которые продавец держал от покупателя; то же самое могло иметь
место и в Византии — грамота Михаила Архонтицы, продавшего в 1271 г.
свою стась в деревне Дрианувена супругам Мелиссинам, которые были
сеньерами Дрианувены (стр. 53 и ел.), является отличным примером
сделки такого рода.
Заканчивая обзор книги Г. Острогорского, я хотел бы отметить не­
сколько интересных мыслей, высказанных, правда, вскользь, вне непосред­
ственной связи с основной концепцией автора. Так, Г. Острогорский рас­
сматривает ренту как основу отношений парика и феодала (стр. 66),
отмечает неравномерность цен на землю (стр. 6 2 ) 2 э , стремится выяснить
отличие византийских париков от колонов Поздней Римской империи, за­
ключающееся в том, что колон был прикреплен к земле, тогда как парик
являлся зависимым человеком своего сеньера (стр. 67). Г. Острогорский
отмечает наличие разнообразных категорий париков 26 , оговаривая вместе
с тем нечеткость византийской терминологии и отсутствие резких переходов
между отдельными группами зависимого населения (стр. 69 и ел.); при
этом он, в частности, убедительно показывает, что дулопариков нельзя
отождествлять с рабами (стр. 71) .
Таким образом, мы можем видеть, что рецензируемая книга является
чрезвычайно интересной, помогающей правильно понять основные черты
византийского феодализма. Она подводит итоги тому, что сделано в послед­
ние годы, учитывая выводы исследований болгарских и советских исто­
риков-марксистов; вместе с тем она ставит новые проблемы и дает новые
формулировки, открывая пути для дальнейшего изучения аграрной истории
Византии. Конечно, в этом вопросе еще не все ясно, еще о многом можно
и нужно спорить, однако три положения исследования Г. Острогорского
представляются мне доказанными:
термин мог применяться и к высшим чиновникам; например, в хиландарскои грамоте
1310 г. о έ-ί του χαν.χλείοϋ назван αϋθέντης ημών.— V. M o š i n in: A . S ο v r e .
Dodatki Ь grškim listinám Hilandarja. Ljubljana, 1948, № 2.13.
2S
О неравномерности цен см. также Д . А н г е л о в . Принос у поземлените отно­
шения във Византия, стр. 58. Иначе — Н . G l y k a t z i . L'épitéleia. . ., p . 92.
2C
С м . об этом также Б . Т. Г о ρ я н о в. Византийское крестьянство при Палеологах,
стр. 27—37; Д . А н г е л о в . Принос към поземлените отношения във Византия,
стр. 71—93.
27
Б . Т. Горянов (Византийское крестьянство при Палеологах, стр. 30) отождествляет
дулопариков с рабами; Д. Ангелов (Принос към поземлените отношения във Византия,
с т р . 85—87) полагает, что дулопарики были близки к рабам, хотя и не являлись под­
линными рабами. Наоборот, П . Харанис ( Р . С h a r a n і s. On t h e Social S t r u c t u r e and
Economie Organisation of t h e Byzantine E m p i r e . . . ., p . 141) видит в дулопариках
свободных бедняков.
При этом возможно, что в XV—XVI в в . термин „дулевт" приобретает новое значе­
ние — „невольник" (см. например, ' Ι ά κ ω β ο ς Τ ρ ι β ώ λ η с. Ποιήματα,hrsg. von J . Irmscher.
Berlin, 1956, S. 76.148, а также S . 88.291 и 92.341).
22*