ОТЗЫВ НАУЧНОГО РУКОВОДИТЕЛЯ НА ДИССЕРТАЦИЮ К. Г

ОТЗЫВ НАУЧНОГО РУКОВОДИТЕЛЯ
НА ДИССЕРТАЦИЮ К. Г. КУДРЯВЦЕВОЙ
«ОБРАЗЫ МИРОВОЙ МИФОЛОГИИ В ОТКРОВЕНИИ ИОАННА БОГОСЛОВА»
Специальность 24.00.01 — Теория и история культуры
(культурология)
Диссертационное исследование К.Г. Кудрявцевой посвящено анализу одного из
самых изученных текстов мировой культуры - Откровению Иоанна. Тем не менее, это
совершенно оригинальная научная работа, содержащая новые мысли, наблюдения и
открытия. Истолкованием Апокалипсиса занимались одинокие мистики. Отцы Церкви
или Исаак Ньютон, на протяжении двух тысяч лет и поныне его продолжают толковать.
Диссертация К.Кудрявцевой не увеличивает число этих толкований; она представляет
собой анализ образа, а не дешифровку тайного кода.
Работа К. Г. Кудрявцевой состоит из введения, грех глав, заключения, списка
сокращений, библиографии и списка иллюстративного материала.
В первой главе подробно исследуются архетипы и образы женщины: женщиныматери; женщины-дома (убежища, шатра); женщины как источника света; женщины,
поглощающей свет. Для анализа этих образов диссертант привлекает очень широкий
фольклорный контекст.
Во второй главе контекст несколько сужается и проводится разбор танахических
сюжетов, связанных с выделенными в начале исследования женскими архетипами.
Подробно анализируются образы Премудрости, блудницы, чужой жены. Шехины. От­
дельно поднимается тема феминных эпитетов и метафор, характеризующих Бога в
Танахе.
В третьей главе анализируются иудейские апокрифы и Евангелие от Иоанна, и
наконец, разбор всех мотивов и мифологем литературы Второго Храма приводит к ана­
лизу одного образа Откровения Иоанна.
Вся работа, в сущности, построена вокруг этого центрального образа Откровения
Иоанна - Жены, облеченной в солнце (Огкр. 12:1). Казалось бы, это слишком узкая тема
для культурологического исследования. Однако символическая фигура Жены, облечен­
ной в солнце, рассматривается Кудрявцевой максимально широко - в контексте
неолитических изображений Великой Матери и рукописей Мертвого моря, и в то же
время исчерпывающе тщательно - в свете всех библейских, апокрифических,
раннехристианских и иудейских текстов, в которых можно усмотреть перекличку с
Апокалипсисом Иоанна.
К. Кудрявцева смотрит на образную систему Откровения сквозь призму мирового
фольклора, сопоставляет египетские мифы и сказки индейцев Южной Америки, и в ре­
зультате ей удается обнаружить мифологический подтекст образа Жены и проследить
его возникновение. Она показывает, что в мифологическом субстрате этого символа
слились два разных фольклорных мотива: змея, которая проглотила солнце, и зверь или
дракон, преследующий женщину. К. Кудрявцевой удается также продемонстрировать,
что свечение Жены, облеченной в солнце - не просто красивый поэтический образ или
способ хвалы, за этим стоит глубинный мифологический мотив о Матери Деве, рож­
дающей Свет.
Однако Кудрявцева этим не ограничивается. Она выделяет в Откровении целый
комплекс мифологем: женщина, дающая рождение, и женщина, несущая смерть (влады­
чица жизни и смерти); внутреннее (изначальное) свечение и приобретённое свечение;
погоня дракона (змея) за солнцем; женщина, которая одновременно является городом.
Автор диссертационного исследования не только глубоко анализирует образный
строй Откровения Иоанна на фоне мифологии и мировогб ффдьклора. Она обращается к
композиции Откровения и объясняет повторы и кажущиеся нарушения логики повест­
вования тем. что «жанр Апокалипсиса предусматривает повторение одного и того же
сюжета, который может появляться на разных уровнях или разворачиваться в последо­
вательный рассказ. Образы Откр. существуют одновременно, и описываются с разных
сторон, а каждая следующая сцена повторяет предыдущую» (См. Введение. Основные
положения. выносимые на защиту).
Глубокое внимание к структуре Откровения позволяет Кудрявцевой заметить, что
образ жены, облечённой в солнце, расположен на четвёртом месте видений, что соответ­
ствует созданию небесных светил на четвёртый день Творения и началу времени. «С
жены время начинается, с городом время заканчивается (переходи! в вечность)» - отме­
чает диссертант (См. Введение. Основные положения. выносимые на защиту).
В свою очередь значимость числа четыре в структуре текста Откровения и
родство образов Сына Человеческого и Еноха послужили причиной сопоставления
Откровения с Юбилеями и 1-й книгой Еноха, и это позволило автору диссертации
выдвинуть
предположения
относительно
числового
шифра
Апокалипсиса.
Неожиданную и простую разгадку получает в работе вся числовая символика
Откровения. Этому посвящено Приложение, которое, на наш взгляд, представляет собой
очень большую удачу.
Числовая символика тесно связана с календарем. К. Кудрявцева высказывает убе­
дительное предположение, что описание Храма в Откровении находится под влиянием
описания Храма в Храмовом свитке из рукописей Мертвого моря, а оно строится на
символике солнечного календаря.
Трудно перечислить все открытия, догадки и наблюдения, содержащиеся в этой
сложной, богатой смыслами работе.
Хочется сказать еще только об одном: главный вывод работы, доказанный в ней
тезис - глубинный мифологический мотив, бессознательно использованный на ранней
стадии бытования текста, превращается в символ, служащий инструментом передачи но­
вых смыслов - представляет собой о ткрытие новой закономерности: он важен для изуче­
ния культуры вообще, и может быть использован отнюдь не только при изучении
Откровения Иоанна Богослова и даже Библии в целом.
Библиография диссертационного исследования включает 288 названий, среди них
есть и древнееврейские, и арамейские, и древнегреческие источники, и новейшая
научная литература на многих европейских языках. Тем самым, К. Г. Кудрявцева
демонстрирует широкий наушный кругозор, владение древними языками и глубокое
знание материала.
Исходя из всего сказанного выше, решаюсь сказать, если роль научного руково­
дителя позволяет делать такие высказывания, что диссертация К.Г. Кудрявцевой не
только отвечает всем требованиям, предъявляемым к квалификационному сочинению,
но и превосходит их. Диссертант несомненно заслуживает присуждения степени
кандидата культу рологии.
Анна Ильинична Шмаина-Великанова, доктор культурологии