pite

РУССКАЯ ХРИСТИАНСКАЯ ГУМАНИТАРНАЯ АКАДЕМИЯ
КАФЕДРА ФИНСКОГО ЯЗЫКА И КУЛЬТУРЫ
Дипломная работа на тему:
Сравнительный анализ частотности употребления третьего инфинитива
на примере перевода М. Агриколы «Новый Завет» и перевода Библии на
современный финский язык.
Выполнила: студентка 5 курса
факультета финского языка и культуры
Кофанова Екатерина Фёдоровна.
Научный руководитель: К.ф.н.
Халипов Сергей Григорьевич.
Санкт-Петербург
2010 год.
Содержание
Стр.
Введение
3
I. Рассмотрение грамматического явления инфинитива
7
1.1 Глагол и его особенности в финском языке
7
1.1.1 Характеристика времени у глаголов
9
1.1.2 Изменение по лицам
15
1.1.3 Наклонения глаголов
17
1.1.4 Валентность
22
1.2 Понятие инфинитива и его квалификация
в разноязычных грамматиках
25
1.3 Особенности инфинитива в финском и в русском языках
30
1.3.1 История изучения и сущность инфинитива в русском языке
31
1.3.2 Инфинитив в финском языке
37
II. Третий инфинитив
51
2.1 Исследования III-го инфинитива
51
2.2 Происхождение форм Ш-го инфинитива
54
2.3 Рассмотрение функций III-го инфинитива
57
III. Особенности употребления Ш-го инфинитива, начиная с 16 века
65
3.1 Употребление Агриколой форм Ш-го инфинитива в переводе
Нового Завета
67
3.2 Перевод Библии на современный финский язык
71
3.3 Сравнение частотности употребления
74
Заключение
79
Список используемой литературы
86
Приложения
90
2
Введение
Данная дипломная работа посвящена изучению такой грамматической
категории финского языка как третий инфинитив. Работа представляет собой
рассмотрение различных аспектов употребления и развития форм третьего
инфинитива. Значительная часть работы посвящена рассмотрению понятия
инфинитива в целом и сравнению некоторых моментов финского и русского
языков относительно данной темы, а именно: рассмотрению понятия
глаголов; рассмотрению явления инфинитивов в финском и в русском языках
и их сравнение.
Целью дипломной работы является изучение развития третьего инфинитива
финского языка, в том числе, за счёт выявления частоты, а также
особенностей употребления третьего инфинитива на основе текстов
старофинской и современной литературы, а именно, перевода Нового Завета
Микаэлем Агриколой и современного перевода Библии 1992 года.
Для реализации поставленной цели необходимо осуществить следующие
задачи: - рассмотреть понятие глагола, в связи с тем, что инфинитив является
одной из его форм; - рассмотреть понятие инфинитива в принципе, - а также
рассмотреть историю изучения данного вопроса.
В дипломной работе будут использоваться следующие методы исследования:
1) метод выборки с последующим анализом примеров;
2) метод количественного подсчёта.
А также в практической части работы основным методом исследования будет
являться диахронический метод, поскольку рассматриваемые вопросы входят
в сферу динамической лингвистики. Тот факт, что основным материалом
изучения послужили тексты переводов Нового Завета 1548 и современный
перевод Библии, объясняется тем, что начало финской письменности было
положено именно со времени Микаэля Агриколы и его деятельностью по
созданию финского письменного языка, что послужило отправной точкой его
3
развития. Соответственно нынешняя картина развития финского языка
отражена современным переводом Библии. Хотя, если говорить об эволюции
языка, которая непрерывно происходит, в том числе и в финском языке,
грамматический уровень является наиболее консервативным по сравнению,
допустим, с лексическим, поэтому предполагается выявить не
фундаментальные изменения, но определённые особенности развития.
Для того чтобы приступить к рассмотрению грамматического явления
инфинитива, следует обратиться к классу речи, к которому он применяется, а
именно, к глаголам. Хотя некоторые лингвисты рассматривают
инфинитивные формы глаголов как отдельное грамматическое образование.1
Инфинитив как особая форма глагола был замечен еще античными
грамматистами. В системе «александрийской» грамматики среди
наклонений глагола, которые определяются как формы глагола,
«показывающие, каково душевное движение», «душевное намерение»,
наряду с изъявительным, повелительным, желательным и подчинительным
выделяется пятое наклонение – неопределенное. Тем самым античные
грамматисты, видимо, усматривали в инфинитиве функцию, близкую к
глагольным наклонениям, но не сформулировали ее.2
Инфинитив — особый по происхождению и роли класс слов с
процессуальной семантикой — свойствен многим родственным
индоевропейским языкам и языкам некоторых других семей.3 Даже в наши
дни можно наблюдать возникновение новых (вторичных) инфинитивов,
например в балканских языках.
Для того чтобы показать отличительные черты и особенности финского
инфинитива, данное грамматическое явление будет рассмотрено в
сравнении с инфинитивом в русском языке. Так как тема инфинитивов была
уже довольно широко изучена многими исследователями, как в финском,
Есперсен О. Философия грамматики. М. Иностранная литература. 1958г., стр. 203
Античные теории языка и стиля, Санкт-Петербург, 1996 г., стр. 125-126
3
Климов Г. А. Типология языков активного строя. М., 1977, стр. 32
1
2
4
так и в русском языках, в представленной работе будут даны лишь узловые
аспекты в употреблении, образовании и функциях инфинитивов.
Что касается русского инфинитива, то он был предметом многочисленных
исследований, посвященных разным аспектам его функционирования и
синтаксического употребления в предложении, лексической сочетаемости и
месту в грамматической системе русского глагола. Казалось бы, что
имеющиеся работы, в том числе монографического и диссертационного
характера, исчерпывают «инфинитивную» проблематику. Однако, по
мнению Шелякина М. А., высказанному в его работе, «русский инфинитив
остается «трудным ребенком» русской грамматики: многие вопросы его
изучения еще не получили однозначного решения и остаются спорными или
вообще не ставились.4
Говоря об исследованиях на тему инфинитивов в финском языке,
следует отметить, что в грамматиках финского языка инфинитивами
называются именные или неличные формы глагола, сочетающие в себе
признаки имен существительных и глаголов и противостоящие личным
формам глагола, имеющим исключительно глагольные признаки.
Наличие разного рода инфинитивов, которые могут склоняться
является важной чертой финской глагольной системы.
По своему происхождению прибалтийско-финские инфинитивы, как и
инфинитивы индоевропейских языков, являются обособившимися в
определенных синтаксических функциях и застывшими падежными
формами отглагольных имен, а показатели инфинитивов были в прошлом
суффиксами этих имен.5
История формирования прибалтийско-финских инфинитивов, наиболее
подробно рассмотрена П. Саукконеном в книге «Из истории конструкций с
4
Шелякин М. А., Русский инфинитив (морфология и функции), 2006 г., стр. 5
5
Saukkonen P., Itämerensuomalaisten kielten tulosijainfinitiivirakenteideiden historiaa, Helsinki, 1965, s. 40
5
инфинитивами в формах лативных падежей в прибалтийско-финских
языках».
Большое значение для изучения инфинитивов, как и вообще синтаксиса
финского языка имеет работа Э. Н. Сетеля «Синтаксис финского языка».
Основные положения Э. Н. Сетеля об инфинитивах, высказанные в
«Синтаксисе», были дополнены им в «Грамматике финского языка».
Также, говоря об исследованиях финских инфинитивов, стоит упомянуть
работы Л. Хакулинена «Развитие и структура финского языка», А.
Пенттиля «Грамматика финского языка», Дубровиной З.М «Инфинитивы
в финском языке».
Говоря уже конкретно про изучение третьего инфинитива, кроме
названных ранее, стоит отметить ещё и таких исследователей, как Георгия
Мартыновича Керта и Терхо Итконена. Если Дубровина в своей работе
делает попытку выявить исторически сложившиеся и существующие в
современном финском языке закономерности употребления каждой из
инфинитивных форм в отдельности и в её связях с другими инфинитивными
формами, то предметом изучения Г. М. Керта становятся уже конкретно mовые инфинитивные формы в литературном финском языке.
Моя же работа имеет диахронический характер, заключающийся в
анализе частотности употребления третьего инфинитива и в сравнении
условий употребления указанного грамматического явления.
6
I. Рассмотрение грамматического явления инфинитива
1.1 Глагол и его особенности в финском языке
Для того чтобы приступить к рассмотрению такой грамматической
категории как инфинитив, следует обратиться к классу речи, к которому он
применяется, а именно к глаголам. Хотя, некоторые лингвисты
рассматривают инфинитивные формы глаголов как отдельное
грамматическое образование. Так, например, в трудах известного датского
лингвиста Отто Есперсена рассматриваются так называемые «вербиды», то
есть инфинитивы и причастия. «Следует рассматривать „вербиды“
(причастия и инфинитивы) как особый промежуточный разряд между
существительными и глаголами»6
Глаголы в большинстве языков, во всяком случае, в таких языках, как
индоевропейские, семитские и финно-угорские, обладают настолько
большим количеством отличительных черт, что совершенно необходимо
признать их отдельным разрядом слов, даже если в некоторых случаях та
или другая характерная черта отсутствует. Они характеризуются
различением лиц (1-го, 2-го, 3-го), времен, наклонений и залогов. Что же
касается значения глаголов, то они, обозначают явления; глаголы можно
разделить на: обозначающие действие (ест, дышит, убивает, говорит и т. д.),
обозначающие процесс (становится, растет, теряет, умирает и т. д.) и
обозначающие состояние (спит, остается, ждет, живет, претерпевает и др.),
хотя есть также немало глаголов, которые трудно включить в какой-либо из
этих классов (сопротивляется, презирает, угождает). Почти всегда можно
6
Есперсен О. Философия грамматики, стр. 203
7
определить, является ли данное понятие глагольным или нет. А при
сочетании глагола с местоимением (он ест и т. д.) или с существительным
(человек ест и т. д.) обнаруживается, что глагол сообщает сочетанию особый
характер завершенности и создает более или менее законченное
высказывание, чего не получается при соединении существительного или
местоимения с прилагательным или наречием. Глагол дает жизнь
предложению и поэтому особенно важен при построении предложений.
Предложение почти всегда содержит глагол; сочетания же без глагола,
имеющие законченный характер, представляют собой исключения.
«Некоторые грамматисты даже наличие глагола считают обязательным
условием для того, чтобы данное высказывание можно было признать
предложением.»7
Сравнивая сочетания: собака лает и лающая собака, мы увидим, что,
хотя лает и лающая явно тесно связаны друг с другом и могут быть названы
формами одного и того же слова, однако лишь первое словосочетание
завершено как законченное высказывание. Сочетание же лающая собака
лишено специфичной завершенности и ставит нас перед вопросом: „Ну и
что же с этой собакой?“ Такая способность создавать предложения
обнаруживается у всех тех форм, которые часто называются
„предикативными“ (finite) формами, но отсутствует у форм типа лающий и
съеденный (причастия), лаять, есть (инфинитивы) и т. д. Причастия
являются по существу прилагательными, образованными от глагола, а
инфинитивы имеют ряд общих черт с существительными, хотя
синтаксически и причастия и инфинитивы сохраняют много общего с
глаголом. Таким образом, с определенной точки зрения мы имеем полное
основание ограничить применение термина „глагол“ теми предикативными
формами, которые обладают специфически глагольной способностью
образовывать предложения.
7
Есперсен О. Философия грамматики, стр. 205
8
Глагол представляет собой отдельную часть речи, обозначающую
процесс, что свойственно всем глаголам, независимо от их лексического
значения. Самыми распространёнными глаголами в финском языке
являются: глагол olla (быть), а также частица отрицания ei (не). Другие
наиболее распространённые глаголы это: tulla (приходить), tehdä (делать),
pitää (держать, нравиться и т.д.), jäädä (оставаться), sanoa (говорить), а также
модальные глаголы voida (мочь), saada (получать).8
Глаголы являются открытым грамматическим классом, в который
постоянно входят новые слова, особенно производные от них. Также они
согласно своему спряжению различаются на спрягаемые и неспрягаемые.
Инфинитивные же формы глагола или номинальные формы (инфинитивы
или причастия) частично спрягаются подобно существительным.
1.1.1 Характеристика времени у глаголов
Глаголы могут спрягаться по временам. Время это такая
грамматическая категория, значения которой характеризуют временную
отнесенность (временную референцию) ситуации, описываемой
предложением. Значения показателей грамматического времени в
конкретных языках могут отличаться по трем параметрам.
Первый параметр – взаиморасположение временного интервала, в
течение которого описываемая ситуация имеет место в актуальном мире, и
выбранной на временной оси точки отсчета. Этот параметр имеет три
значения – одновременность, предшествование и следование. Второй
параметр – взаиморасположение точки отсчета и момента речи. Этот
параметр имеет те же три значения: точка отсчета может совпадать с
моментом речи, предшествовать ему, и следовать за ним. Третий параметр –
относительная удаленность временного интервала, который занимает
описываемая ситуация, от точки отсчета. Первые два параметра определяют
статус грамматического времени как дейктической категории.
8
Hakulinen, Auli (päätoim.) Iso suomen kielioppi, 3. painos, Helsinki, 2005, 437.
9
Расположение временного интервала, который занимает описываемая
ситуация по отношению к точке отсчета, совпадающей с моментом речи,
называется абсолютным грамматическими временем. Абсолютное время
имеет три значения – настоящее (временной интервал, в течение которого
ситуация имеет место, содержит в себе момент речи, а в предельном случае
– совпадает с ним), прошедшее (временной интервал, в течение которого
ситуация имеет место, предшествует моменту речи), будущее (временной
интервал, в течение которого ситуация имеет место, следует за моментом
речи). В финском языке третий параметр, то есть будущее время выражается
по средствам настоящего. Это означает, что глагол будущего времени будет
стоять в форме настоящего, а определить в каком из двух времён на самом
деле стоит глагол возможно исходя из контекста, а также из падежа
дополнения. Если глагол в настоящем времени, то дополнение стоит в
аккузативе: luen kirjan (читаю книгу); а если в будущем, то: luen kirjaa
(прочитаю книгу).
Особый случай употребления настоящего времени – употребление в
хабитуальных и гномических, или генерических высказываниях, как,
например, Вода замерзает при температуре 0 С. Поскольку такие
высказывания не предполагают, что в момент речи имеет место ситуация
"вода замерзает", применение к этому случаю сформулированного выше
определения настоящего времени проблематично. «Одни исследователи
считают, что высказывания такого типа являются вневременными и что к
оценке их истинности понятие момента речи неприменимо. Более
признанной, однако, является другой подход, согласно которому
хабитуальные/генерические высказывания и высказывания о единичной
ситуации (например, Петя сейчас пишет письмо) отличаются друг от друга
тем, что первые характеризуют объект, то есть приписывают ему
определенное свойство, вторые описывают события с участием объекта.
При таком подходе противоречие между интерпретацией
хабитуального/генерического предложения и значением настоящего
10
времени снимается: утверждение, что вода обладает свойством замерзать
при температуре 0 С, является истинным для любого момента речи.»9
Логически отношения предшествования и следования равноправны,
однако между будущим и прошедшим временами существует
фундаментальная эпистемическая асимметрия: говоря о прошлом, носители
любого естественного языка имеют дело с уже осуществившейся
реальностью, говоря о будущем – делают предположения о состоянии мира,
которого еще не существует в момент произнесения высказывания.
Следствием этой асимметрии является наличие в значении будущего
времени различных модальных компонентов, связанных с эпистемической
позицией говорящего по отношению к будущей ситуации. Соответственно,
один из важнейших признаков, определяющих дистрибуцию форм будущего
времени, – то, на чем основывается гипотеза о будущем положении дел.
Значение будущего времени, в зависимости от этого, распадается на
несколько более частных значений.
Одно из частных значений – интенциональное: "говорящий, делая
утверждение о ситуации p в будущем, опирается на знание о том, что ее
осуществление обусловлено намерением агенса": Пусть Петя выйдет в
другую комнату; Я открою окно. Данное значение имеет очевидное
лексическое ограничение: оно возможно только для глаголов,
обозначающих контролируемые действия, поскольку глаголы,
обозначающие неконтролируемые действия не предполагают наличия
обладающего волей агенса, от которого зависит осуществление ситуации.
Второе частное значение – проспективное: "говорящий, делая
утверждение о ситуации p в будущем, опирается на знание о ситуации q,
которая имеет место в момент речи и которая должна повлечь за собой p,
если естественный ход событий не будет нарушен".10
9
Падучева Е.В. Семантические исследования. М., 1996, стр. 153
Падучева Е.В. Семантические исследования, стр. 155
10
11
Значение запланированного будущего отличается от проспективного
значения временной локализацией ситуации q: "говорящий, делая
утверждение о ситуации p в будущем, опирается на знание о ситуации q,
которая имела место до момента речи и которая должна повлечь за собой p,
если естественный ход событий не будет нарушен". Значение
запланированного будущего часто передается глагольными формами,
первичная функция которых – выражение временной референции к
настоящему.
Наконец, четвертое значение – предикативное: "говорящий, делая
утверждение о ситуации p в будущем, опирается на свои общие знания,
логику, интуицию, но не на знание о какой-либо реальной ситуации, которая
имела место до или имеет место в момент речи
Значительную часть естественных языков составляют языки с
трехчленным грамматическим противопоставлением "настоящее" –
"прошедшее" – "будущее". К этому типу относятся, в частности, германские,
романские и славянские языки. Во многих языках встречаются также
двучленные временные системы, противопоставляющие прошедшее vs.
непрошедшее или будущее vs. небудущее времена. Двучленные системы
первого типа засвидетельствованы в уральских языках, в частности, в
финском, как уже было отмечено ранее, где одна из глагольных форм
допускает два прочтения – "описываемая ситуация следует за моментом
речи" или "описываемая ситуация имеет место синхронно моменту речи".11
Выражение абсолютного и относительно времени может совмещаться в
одной грамматической единице. О таких единицах говорят как о
показателях абсолютно-относительного времени. Значение этих показателей
определяется, во-первых, расположением точки отсчета – в прошлом или в
будущем (при совпадении ее с моментом речи мы имеем абсолютное время),
11
Плунгян В.А. Общая морфология. М., 2000, стр. 97
12
– а также расположением описываемой ситуации относительно точки
отсчета.
Глагольные формы, которые вводят в рассмотрение ситуации, имевшие
место до точки отсчета в прошлом, обычно называют плюсквамперфектом.
Имперфект – традиционное название форм, выражающих значение
"временной интервал, в течение которого ситуация имела место, включает
точку отсчета в прошлом". Будущее в прошедшем описывает ситуации,
которые, как ожидалось, должны были наступить после точки отсчета в
прошлом; показатели будущего в прошедшем регулярно вводят в
рассмотрение намерения участника ситуации ("собирался осуществить
действие") или имеют долженствовательное прочтение ("должен был
осуществить действие").
Абсолютно-относительные времена, задающие временную референцию
ситуации относительно точки отсчета в будущем, представляют собой
зеркальное отражение системы «плюсквамперфект – имперфект – будущее в
прошедшем». В языках эти показатели встречаются реже и не имеют
общепринятых обозначений.
Основные достижения в изучении категории времени в последние
десятилетия связаны, главным образом, с двумя лингвистическими
дисциплинами – грамматической типологией и формальной семантикой.
Типологическое исследование категории времени нацелено на
выявление параметров межъязыкового варьирования в грамматическом
выражении временной референции, а также универсальных ограничений на
возможные пути диахронического развития показателей времени и на
синхронный состав временных систем. Основные результаты в этой области
связаны в первую очередь с именами Б.Комри (общая теория
грамматического времени), Э.Даля (типология видо-временных систем,
синхронная дистрибуция временных показателей, категория временной
дистанции), Дж.Байби (диахроническое развитие показателей вида и
времени) и С.Флейшман (временная референция к будущему).
13
Начало формально-семантическим исследованиям категории времени
было положено Х.Рейхенбахом, который предложил различать понятия
момента речи, момента события и точки отсчета и предположил, что в
терминах этих понятий можно сформулировать содержательные обобщения
о дистрибуции временных показателей. За этим последовал бурный рост
исследовательской активности в сфере формального анализа темпоральной
семантики. А.Н.Прайор, Ф.Гюнтнер, М.Беннетт, Б.Парти, которые
предложили временные логики, основанные, с одной стороны, на понятии
момента времени, а с другой – временного интервала, в значительной
степени сформировали современную парадигму семантических
исследований времени и других глагольных категорий, в первую очередь,
категории вида.
Продолжаются исследования грамматической категории времени в
отдельных языках, в особенности в тех языках, с описанием которых связан
длительная лингвистическая традиция. Исследование временной системы
русского языка, которое опирается, в частности, на труды А.А.Потебни,
А.М.Пешковского, А.А.Шахматова и В.В.Виноградова, в последние
десятилетия связано в первую очередь с именами А.В.Бондарко,
Е.В.Падучевой и их последователей.
Подводя черту под вышесказанным, можно кратко отметить основные
временные категории в финском языке. Это:
Презенс, то есть граммема грамматической категории времени, которая
означает, что развёртывание ситуации включает момент речи.12 Kaksi plus
kaksi on neljä (Два плюс два будет четыре); Kalat elävät vedessä (Рыбы живут
в воде); Nykyään Suomessa syödään enemmän lääkkeitä kuin koskaan
aikaisemmin (Сейчас в Финляндии едят больше лекарств, чем когда-либо
раньше).
Имперфект - форма глагола, обозначающая действие как длительный
или повторявшийся процесс в прошлом, безотносительно к тому, было ли
12
Мельчук И. А. Курс общей морфологии. Т. II. Грамматические значения. М.-Вена, 1998, стр.56
14
действие завершено или нет. 13 Anatoli Karpov näytti eilen illalla Mikkelissä,
mikä on ero harrastajan ja mestarin välillä (Анатолий Карпов показал вчера в
Миккели в чём разница между любителем и профессионалом)14
Перфект - глагольная форма обозначающая действие, полностью
осуществившееся в прошлом, до момента речи, причем результат этого
действия длится в настоящем.15 Hän on asunut samassa talossa koko ikänsä (Он
прожил всю жизнь в одном доме)
Плюсквамперфект - глагольная форма, основным значением которой
обычно считается предшествование по отношению к некоторой ситуации в
прошедшем. Ensimmäisen elokuvansa Kassila ohjasi 1949. Vuoteen 1962 ja
näyttelijälakkoon mennessä hän oli tehnyt niitä 22 (Свой первый фильм
Кассила выпустил в 1949. До 1962 года и до забастовки актёра он сделал их
22).16
Во многих языках также есть будущее время, однако в финском оно
отсутствует, точнее говоря, выражается формой настоящего времени.
1.1.2 Изменение по лицам
Следующей грамматической категорией, характеризующей глагол
является лицо, значения которого характеризуют объекты внеязыковой
действительности по их участию в речевом акте. Языковые средства,
кодирующие лицо, служат для идентификации говорящего (1-е лицо),
слушающего (2-е лицо) и лица, не принимающего участия в данном речевом
акте (3-е лицо). Кроме того, показатели лица могут передавать информацию
о роде референта, числе объектов, включаемых в референт, социальном
статусе референта, социальных отношениях между референтами.
Показатели лица обнаруживаются в разных фрагментах
грамматической системы языка и демонстрируют большое морфологическое
13
14
15
16
Розенталь Дитмар, Словарь лингвистических терминов, М., 2003, стр. 458
Hakulinen, Auli Iso suomen kielioppi, s.437
Розенталь Дитмар, Словарь лингвистических терминов, стр. 615
Hakulinen, Auli Iso suomen kielioppi, s. 443
15
и морфосинтаксическое разнообразие. Морфосинтаксически показатели
лица неоднородны: к ним относятся единицы, способные выступать в
качестве вершины именной группы (minä, sinä, hän); показатели
согласования при предикатной вершине предложения (olen, olet), выбор
которых определяется характеристиками одного или нескольких аргументов
предиката; посессивные показатели (minun, sinun,hänen). Морфологически
показатели лица могут выступать как автономные словоформы, клитики и
аффиксы. Например, местоимение minä является полностью автономным, а
показатель t в слове olet, выражающий значение второго лица
единственного числа, – аффиксом.
Категория лица обнаруживает тесную содержательную связь с другими
грамматическими категориями, в первую очередь, с категорией числа и
инклюзивности. Системы грамматических средств, кодирующих лицо,
могут различать до четырех грамматических чисел (единственное,
множественное, двойственное и паукальное "немного") и, независимо от
этого, выражать инклюзивность "слушающий включается в число
референтов местоимения" и эксклюзивность "слушающий не включается в
число референтов местоимения". В финском языке представлены
единственное, множественное, а также двойственное число, которое,
однако, присуще только существительным, например häät, hautajäiset.
Семантическое содержание категории множественного числа,
выражаемого при личных показателях, имеет важную особенность:
референт множественного числа личных показателей неоднороден, что
отличает его от множественного числа предметных имен. Например,
"яблоки" – это "много яблок", но "мы" – это не "много я", а "я и другие".17
Показатели лица могут кодировать информацию о роде Это явление
часто наблюдается среди показателей третьего лица. Но в финском языке
показатели рода отсутствуют, так как допустим местоимение hän может
означать как мужской род, так и женский.
17
Мельчук И. А. Курс общей морфологии. Т. II. Грамматические значения, стр. 73
16
1.1.3 Наклонения глаголов
Также в финском языке глаголы изменяются по наклонениям.
Наклонение одна из основных грамматических категорий глагола.
Наклонение тесно связано с понятием модальности. Различные модальные
значения (возможности, долженствования, желания, эмоциональной оценки
и т.д.) по-разному выражаются в языках мира. Так, эти значения часто
передаются с помощью отдельных слов – модальных глаголов, наречий,
прилагательных, т.е. лексическими средствами: Я хочу, чтобы он поскорее
вернулся. С другой стороны, те же значения могут выражаться с помощью
специальных морфем, которые регулярно присоединяются к глаголу, т.е. с
помощью грамматических средств: Вернулся бы он поскорее! Модальные
значения, которые выражаются грамматическими средствами, и называют
наклонениями.
Итак, употребляя глагол в форме того или иного наклонения,
говорящий имеет возможность выразить свое отношение к ситуации,
обозначаемой глаголом, или оценить ее. Например, он может сообщить о
том, является ли она желанной для него, огорчает его или удивляет. Он
может оценить вероятность осуществления этой ситуации, определить ее
статус по отношению к действительности или указать на источник своего
знания о ней.
«Нейтральное» наклонение, с помощью которого говорящий
изображает ситуацию как реальную, не сообщая никаких своих оценок,
называют изъявительным, или индикативным. Все остальные наклонения
называются косвенными, или неиндикативными.
Набор наклонений в языках мира сильно варьируется. Бывают языки, в
которых наклонений нет вообще, а есть такие, которые различают больше
десятка наклонений.
17
В финском же языке имеется четыре наклонения: изъявительное
(indikatiivi), условное/сослагательное (konditionaali), потенциальное
(potentiaali) и повелительное (imperatiivi). Изъявительное наклонение в
финском, как и в большинстве других языков, не имеет никакого
специального морфологического показателя – нет таких суффиксов или
приставок, которые обозначали бы изъявительное наклонение, пример: luen
tämän kirjan (прочитаю эту книгу). Отличительной особенностью финского
изъявительного наклонения является то, что в нем различаются времена. Ни
сослагательное, ни повелительное наклонения не противопоставляют форм
настоящего/прошедшего/будущего. Что касается потенциального
наклонения, то здесь также есть возможность употребления разных времен,
но только в двух: в настоящем и в перфекте. Изъявительное наклонение
наиболее часто употребляемое в финском языке.18
Итак, финские косвенные наклонения не имеют временных форм. Это
обстоятельство нетрудно объяснить. Сослагательное наклонение обозначает
ирреальную ситуацию, т.е. такую, которая никогда не имела места в
действительности. Эта ситуация существует лишь в воображении человека
и, тем самым, вне реального времени. Тем не менее во многих языках
сослагательное наклонение (как правило, оно имеет другие названия) всетаки может иметь разные временные формы; так происходит, например, в
английском. Напротив, повелительное наклонение, или императив, не имеет
временных форм и в других языках мира. В повелительном наклонении
изначально заложена идея будущего времени, поскольку побудительное
высказывание может быть произнесено только по отношению к действию,
которое еще не реализовано.
Если говорить об образовании повелительного наклонения в финском
языке, то следует отметить, что в первом лице, единственном числе такой
формы нет, во множественном числе показатель –kaa/kää прибавляется к
основе глагола. Во втором лице, единственном числе повелительное
18
Hakulinen, Auli Iso suomen kielioppi, s. 328
18
наклонение выражается слабой формой глагола, например - mene! anna!
(иди!, дай!)
Множественное число второго лица имеет показатель –kAA, который
прибавляется к сильной гласной основе – sanokaa (скажи). В третьем лице
прибавляется показатель –kооn в единственном числе, -kооt во
множественном. Отрицание образуется при помощи вспомогательных слов
älä (älkää, älköön, älkööt), напр. - älä kerro (не говори).
Сослагательное наклонение употребляется, во-первых, в составе
условных предложений, причем как в его главной части, так и в зависимой.
Если предложение относится к плану прошедшего, то сослагательное
наклонение обозначает такое положение дел, про которое известно, что оно
не существовало в действительности (такое условие называют
контрфактическим). Например: Если бы мы вчера встали рано, то все грибы
достались бы нам. Если условное предложение относится к будущему, то
сослагательное наклонение обозначает условие, которое, с точки зрения
говорящего, едва ли будет реализовано (хотя в принципе его реализация
возможна, т.е. оно не является контрфактическим): Если бы мы завтра
встали рано, то все грибы достались бы нам. Время в этих предложениях
выражается только наречиями вчера и завтра; предложение Если бы мы
встали рано, то все грибы достались бы нам может быть понято и как
относящееся к прошлому, и как относящееся к будущему.
Образование же кондиционала, т.е. условного наклонения
осуществляется путём прибавления окончания –isi к гласной основе глагола:
В финском языке он может выступать в настоящем времени preesens/презенс - и в perfekti/перфекте.
Кондиционал также может быть в активе и пассиве. В настоящем
времени активного залога – puhuisin (мог бы сказать), в пассивном залоге –
puhuttaisiin (могли бы сказать), а в перфекте активного залога - olisin puhunut
(сказал бы), в пассиве - olisi puhuttu (сказали бы).
19
Повелительное наклонение является самым частым неиндикативным
наклонением в языках мира. Эта форма выражает просьбу, приказ, совет. С
помощью императива говорящий не только сообщает о своем желании,
чтобы то или иное действие было реализовано, но и пытается заставить
адресата его выполнить.19
Во многих языках существует наклонение, с помощью которого можно
сообщить о том, какой статус имеет ситуация по отношению к реальному
миру. Например, в русском языке таким наклонением является
сослагательное, в финском оно называется кондиционал и имеет тоже
значение, что и в русском.
В то же время во многих языках мира есть особое наклонение,
обозначающее ситуацию, которая еще не осуществлена, но близка к
реализации, т.е. имеет статус потенциальной. Это наклонение часто является
основным средством для указания на события, отнесенные к будущему.
Будущее время очень близко к категориям ирреальной модальности.
Разница в том, что будущее время рассматривает такой мир, который близок
к реализации, а формы ирреальных наклонений создают мир, который
говорящий либо с уверенностью считает не существовавшим, либо
оценивает как крайне маловероятный. Глагольная потенциальная форма,
рассказывает, что дело или событие по мнению говорящего очень вероятно,
но все-таки не наверняка. Потенциал выражает предположение, вывод,
возможность, неуверенность.
Потенциальное наклонение в финском языке образуется путем
прибавления показателя –ne к сильной гласной основе глагола перед
личным окончанием – tehnen (я, может быть, сделаю).
Особо нужно отметить употребление основного финского глагола
"быть" - olla - в этом наклонении. Глагол изменяется в форму liene-,
например (Hän lienee tehnyt sen. - Наверное, он сделал это)
19
Hakulinen, Auli Iso suomen kielioppi, s. 330
20
Потенциал - очень малораспространенное наклонение. Почти не
используется в разговорной речи. Его вообще легко избежать - просто
использовать обычное изъявительное наклонение (индикатив) и добавлять
такие слова, как kai (наверное), ehkä (может быть), luultavasti (вероятно),
todennäköisesti (вероятно), ilmeisesti (очевидно), kenties (возможно),
mahdollisesti (возможно), melko varmasi (почти наверняка), varmaankin
(наверное) - то есть наречия - или глаголы: taitaa, который в связке с
последующим глаголом переводится как "наверное", mahtaa (может), saattaa
(может), voi olla (может быть) - что финны в разговорной речи и делают.
У потенциала 2 времени: настоящее - выражает настоящий или
будущий момент, и перфект.
В обоих временах есть активная и пассивная формы.
Настоящее время:
актив: ostanen - я, может, куплю - en ostane - я, наверное не куплю
пассив: ostettanen - может, купят - ei ostettane - наврное, не купят
Перфект:
актив: lienen ostanut - я, наверное, купил - en liene ostanut - я, наверное,
не купил
пассив: lienee ostettu - наверное, купили - ei liene ostettu - наверное, не
купили
Подводя итоги можно привести таблицу общих данных по образованию
наклонений в финском языке:
Таблица 1. Наклонения финского языка20
Падеж
Показатель
Индикатив (Indikatiivi)
Кондиционал
20
–
isi
Положительная
Отрицательная
форма
форма
kerro-n
en kerro
kerto-isi-n
en kerto-isi
Hakulinen, Auli Iso suomen kielioppi, s. 339
21
Konditionaali)
Потенциальное
наклонение (Potentiaali)
ne, le, se, re
Императив (Imperatiivi)
–
kAA, kO
kerto-ne-n
en kerto-ne
kerro
älä kerro
kerto-kaa
äl-kää kerto-ko
kerto-ko-on
äl-kö-ön kertoko
1.1.4 Валентность
Также глаголам присуще такое свойство как валентность. Это
способность слова сочетаться в тексте с другой языковой единицей, прежде
всего с другим словом (ср. термин «валентность» в химии, служащий для
описания способности химических элементов образовывать соединения той
или иной структуры). Термин был введен в лингвистику Л.Теньером и
А.В. де Гроотом и первоначально применялся только по отношению к
глаголам. Например, глагол просить предполагает, что при нем могут быть
указаны проситель (тот, кто просит), предмет просьбы (то, о чем или что
просят) и адресат просьбы (тот, кого или у кого просят). Поэтому говорят,
что глагол просить трехвалентен (кто, кого, о чем); ср.: герцог просил
короля о милосердии. Множество валентностей глагола образует его
валентную структуру. Валентности, как принято говорить, «заполняются»;
заполнители валентностей слова называются его актантами. В принципе
слово может быть валентно не только на другое слово, но и на
словосочетание или даже предложение, ср.: просить помиловать всех
родственников или просить, чтобы он помиловал всех родственников
казненного.21
21
Гак В.Г. Валентность. – Лингвистический энциклопедический словарь. М., 1990, стр. 128
22
Валентности обычно упорядочиваются по номерам: первой называется
субъектная, второй – валентность прямого объекта, последующий порядок
более свободен. Однако в случае, если «каноническая» первая или вторая
валентность у слова отсутствует, ее номер переходит к валентности,
следующей по порядку; так, у глагола смеяться первой будет валентность
субъекта (кто смеется), а второй – валентность косвенного объекта,
выражающего стимул к смеху (над кем/чем смеется).
Ясным выражением того, что член предложения является дополнением
глагола или относится к его валентности является то, что от глагола всегда
можно задать вопрос этому дополнению. Например глагол rakastaa (любить)
подразумевает уже две валентности – кто? и –кого? может любить.
Дополнения могут оставаться не выраженными в самом тексте, т. е. они
подразумеваются, но соответствующего слова в предложении или
высказывании не содержится. Например: Tee ei aiheuta riippuvuutta, mutta
kahvi aiheuttaa – Чай не вызывает зависимости, но кофе вызывает. Во второй
части предложения подразумевается слово – зависимость.
Также время и обстоятельства места являются глагольными
дополнениями (можно задать вопрос -когда? и -где?, например: törmäsin
Anneliin puistossa viime lauantaina. – столкнулся с Аннели в парке в прошлую
субботу. 22
Наконец, раскрывая тему глаголов и их особенностей в финском языке
можно подвести итоги, сравнив основные параметры глагольных
характеристик финского и русского языков. Принципиальных отличий, во
всяком случае, большого их количества, исходя из рассмотрения темы, не
наблюдается. Хотя ряд характерных черт у финских глаголов всё же
присутствует. Для удобства обзора представим в виде пунктов следующие
показатели:
22
Hakulinen, Auli Iso suomen kielioppi, s. 342
23
Финитность (употребление в качестве сказуемого), а также
нефинитность (употребление в качестве иных членов предложения)
присуща глаголам как в финском, так и в русском языках.
Также как в русском в финском языке глаголы имеют форму
настоящего и прошедшего времени, однако можно отметить особенность
финских глаголов в том, что будущее время выражается по средствам
настоящего. Это означает, что глагол будущего времени будет стоять в
форме настоящего, а определить в каком из двух времён стоит на самом
деле глагол возможно исходя из контекста, а также из падежа дополнения.
Если глагол в настоящем времени, то дополнение стоит в аккузативе: luen
kirjan (читаю книгу); а если в будущем, то: luen kirjaa (прочитаю книгу).
В изменениях по лицам (первое – указывает на говорящего, второе –
указывает на собеседника, третье – указывает на лицо или предмет, не
участвующий в речи, а также безличные – вечереет, рассветает) различий
нет, такая же ситуация и с числами (единственное, множественное, хотя в
некоторых языках также употребляется двойственное и тройственное число.
Например в готском, арабском языке у глаголов есть двойственное число,
было оно у глаголов и в праславянском и старославянском языках).
Сходства русского и финского языков касаемо глаголов относятся и к таким
его характеристикам как: залог (пассивный, активный), валентность
(одновалентность, двувалентность и множественная валентность).
Переходность и непереходность глаголов также свойственна и финским
и русским глаголам, но вот здесь выявляется такая особенность в финском
языке, что один и тот же глагол может быть и переходным и непереходным
одновременно, например suuntautua (направлять, направляться).
Говоря о роде, можно отметить особенность финских глаголов в том,
что они не выражают женский или мужской род, также как и в
местоимениях, например hän означает и он, и она. А в русском языке в
единственном числе форма глагола указывает на мужской или женский род.
24
Ещё одной примечательной особенностью финских глаголов является
то, что в наклонениях помимо индикатива (изъявительного), кондиционала
(условного) и императива (повелительного), существует потенциальное,
которое в русском языке в прямом грамматическом выражение отсутствует,
хотя возможность действия (эпистемическая возможность) выражается с
помощью вводных слов и разного рода частиц: Мне, наверное, придется
часто ездить в Москву.
1.2 Понятие инфинитива и его квалификация в разноязычных
грамматиках
Инфинитив (от лат. infinitivus - неопределенный) как особая форма
глагола был замечен еще античными грамматистами. В системе
«александрийской» грамматики среди наклонений глагола, которые
определяются как формы глагола, «показывающие, каково душевное
движение», «душевное намерение», наряду с изъявительным,
повелительным, желательным и подчинительным выделяется пятое
наклонение – неопределенное. Тем самым античные грамматисты, видимо,
усматривали в инфинитиве функцию, близкую к глагольным наклонениям,
но не сформулировали ее. Поэтому назван он был не по характеру
«душевного движения», а «потому, что не имеет достаточно определенными
лица и числа» 23
Инфинитив — особый по происхождению и роли класс слов
процессуальной семантикой — свойствен многим родственным
индоевропейским языкам и языкам некоторых других семей.24 Даже в наши
23
24
Античные теории языка и стиля, стр. 125-126
Климов Г. А. Типология языков активного строя, стр. 32
25
дни можно наблюдать возникновение новых (вторичных) инфинитивов,
например в балканских языках.
Прежде чем предложить разностороннюю характеристику инфинитива,
следует рассмотреть какие отличительные черты выявлены у этой формы на
типологическом уровне, чтобы точнее наметить необходимые аспекты
описания.
Как показал еще в начале XIX в. Ф. Бопп и как много раз
подтверждалось впоследствии (инфинитива не существовало ни в
общеиндоевропейском праязыке, ни даже в ряде происходящих от него
групп (например, в кельтских языках инфинитива не было и нет). Возникал
он в более поздние периоды в разных системах на базе различных форм, но
обычно этой базой становились имена.
Древнейшие памятники индоиранских языков (Веды и Авеста)
содержат словоформы, обладающие чертами инфинитива даже в пределах
грамматической категории падежа, и в дальнейшем во многих языках
индоевропейской семьи инфинитив и субстантивы — девербативы
(отглагольные имена) в специальной литературе часто не различаются ни
терминологически, ни функционально.25 Отчетливо прослеживается отыменное происхождение инфинитива в германских, балтийских и славянских
языках, соответствующие этимологические истоки могут даже сохраняться
по говорам.
За пределами индоевропейских языков инфинитив тоже возникал в
результате качественного преобразования отглагольных имен (например, в
тюркских и финно-угорских; в языках уральской группы) и нередко
выполнял функции глагольного номинатива (как, например, грузинский
масдар). Иной генетический исток для инфинитива оценивается обычно как
раритет. Таков, например, албанский инфинитив, восходящий к форме
причастия.26
25
26
Гехтляр С. Я., Русский инфинитив: категориальная характеристика, функционирование, Л.,1996 г., стр.16
Там же
26
Именное происхождение инфинитива не смогло воспрепятствовать
функциональному сближению этой формы с глаголом, что последовательно
отмечается в большинстве грамматик.
В германистике принято считать инфинитив категорией слов, непосредственно примыкающей к парадигме глагола или полностью в нее
включенной. «Оглаголиванию» инфинитива способствовали, по мнению
ученых, такие его релевантные свойства: 1) лексическое тождество с
соотносительными личными формами, 2) одинаковая схема синтаксического
управления, 3) абсолютная регулярность, что отличает инфинитив даже от
самых продуктивных девербиатов.27
Вовлечение инфинитива в класс слов, функционально и грамматически
противостоящих отглагольным именам действия, можно признать еще
одним типологическим свойством этой языковой формы. Однако данное
свойство не универсально. Есть языки, где процесс дифференциации
инфинитива еще не получил своего завершения и последний
отграничивается от имен действия без должной последовательности. Вот
почему, например, многие тюркологи при описании глагольной системы
башкирского, казахского, татарского, узбекского языков предпочитают не
использовать термин «инфинитив», поскольку его пришлось бы применять
даже к тем грамматическим формам, которые сохранили способность
склоняться. Подобная ситуация характерна и для современных алтайских
языков Сибири, в которых «имена действия составляют особый, очень
важный разряд лексико-грамматических единиц, в разной мере тяготеющих
к именам и глаголам». Степень «субстантивности» инфинитива постоянно
обсуждается в славистике. Во многих европейских языках (немецкий,
английский, французский) между инфинитивами и однозвучными именами
создается зона полиморфизма. Полностью субстантивен румынский
инфинитив, а в испанском он неустойчив в своих глагольных функциях и,
склонный к субстантивации, не может использоваться как сказуемое. Такой
27
Там же
27
субстантивированный инфинитив сочетается с субъектом и объектом
действия одновременно, то есть проявляет глагольные и именные свойства
комплексно, не участвуя поэтому в выражении залоговой семантики. В
узбекском языке инфинитив по своим функциям тоже близок к
существительным и отличается малой употребительностью. Еще одна
отличительная черта инфинитива — способ представления им действия. В
отличие от парадигматически скоррелированных форм инфинитивы
обходятся минимумом специализированных грамматических категорий,
поэтому выражаемый ими процессуальный признак отличается высокой
степенью отвлеченности. Обычно у инфинитива отсутствуют именно те
грамматические свойства, которые актуальны для механизма предикативного согласования (координации). Германисты не обнаруживают у
инфинитива «выражения отнесенности действия к лицу — конкретному
производителю данного действия». Так же оценивается инфинитив в
романских языках. Это, естественно, накладывает целый ряд ограничений
на использование инфинитива в роли сказуемого, но активно поддерживает
употребление его в других синтаксических позициях. Подобная
полифункциональность предопределяет важное типологическое свойство
инфинитива — с максимальной утилизацией использовать контекст, в то
время как спрягаемые (личные) формы в подобных условиях, как правило,
лишь «согласуются», дублируя уже имеющиеся в тексте показатели
времени, лица, числа. Ср., например, в русск. яз.: Я от него сразу же бегу. —
Я от него сразу же бежать. Так, активизируя скрытые грамматические
потенции, осваивает инфинитив и наиболее характерную для глагола
предикативную функцию. «Видимо, между морфологическими и
синтаксическими параметрами инфинитива существует закономерная
внутренняя связь. Эта связь состоит в том, что при минимальной
выраженности морфологических признаков эти формы полифункциональны и функции их специфичны. Специфика синтаксических
функций, выполняемых инфинитивом в разных языках, может служить
28
операциональным критерием оценки близости и отличий форм».28 В этом
смысле интересно замечание Ш.Балли по поводу различия выразительных
возможностей французского инфинитива в зависимости от положения в
словосочетании и связанного с ним имплицитного или эксплицитного
характера актуализации. При этом автор подчеркивает, что в ряде случаев
имплицитность включена в сами языковые значения, например, целевое
значение в обороте с инфинитивом. Общей чертой всех романских языков
является способность инфинитива, как и личных форм, «передавать
соотнесённость действий во временном плане, и прежде всего выражение
предшествования». Инфинитивные конструкции с предлогами во
французском языке используются для передачи причинных отношений,
совмещенных «в предложении с основной предикативной структурой. При
этом семантическая структура предложения содержит по две пропозиции,
обозначающих совместность двух действий или состояний» (ср. невозможность подобных построений в русск. яз.: Он испытывает волнение видеть ее
бледной).
Однако и эти свойства инфинитива — абстрактность грамматической
семантики, обусловленность контекстом — нельзя признать
универсальными, ведь в некоторых языках разных семей инфинитив
реализует предикативное согласование собственными эксплицитными
средствами. В португальском и кабардинском он обладает способностью
изменяться по лицам и числам.
Итак, краткий обзор представлений об инфинитиве в грамматиках
разных языков выявил не только релевантные свойства этой формы, но и
ряд знаменательных различий в ее трактовке.
Во-первых, не во всех языках ясны основания для отграничения
инфинитивов от отглагольных имен, поскольку процесс грамматической
дифференциации этих пересекающихся по целому ряду признаков языковых
образований далеко не всегда достигает полной завершенности. Во-вторых,
28
Гехтляр С. Я., Русский инфинитив: категориальная характеристика, функционирование, стр.19
29
слишком значителен разброс тех частных грамматических значений,
которые включаются обычно в дефиниции инфинитива и реализуются им
при функционировании; отчетливо проясняется при этом, что такие оценки
инфинитива, как «неизменяемость», «неопределенность», на типологическом уровне не получают подтверждения. В-третьих, сопоставление
разных грамматик убедительно показало, что полифункциональность —
специфическое свойство инфинитива и что оно является отражением очень
своеобразных отношений этой формы с контекстом; однако системным и
хорошо осмысленным описанием таких отношений эти грамматики не
располагают. Наконец, закрытость для инфинитива предикативной позиции
тоже не должна возводиться в его абсолютное качество; наоборот, в разных
языках прослеживается тенденция к актуализации данной синтаксической
функции инфинитива, что настоятельно требует учитывать потенциальные
(имплицитные) его связи с контекстом.
Таким образом, даже близкие по происхождению и условиям
функционирования инфинитивы разных языков заметно отличаются по
количеству и качеству их грамматических признаков. Объединяет их
способность выражать абстрактное представление о действии, что
стимулирует связь этой формы с глагольной лексемой и, наоборот,
постепенно отдаляет ее от класса субстантивов. Такое общее содержание
позволяет выделить инфинитив из группы генетически близких к нему
классов слов.
1.3 Особенности категории инфинитива в финском и в русском
языках
Для того чтобы показать отличительные черты и особенности финского
инфинитива, рассмотрим данное грамматическое явление, сравнив его с
инфинитивом в русском языке. Так как тема инфинитивов была уже
довольно широко изучена многими исследователями, как в финском, так и в
30
русском языках, в представленной работе будут даны лишь узловые аспекты
в употребление, образование и функциях инфинитивов.
Что касается русского инфинитива, то он уже был предметом
многочисленных исследований, посвященных разным аспектам его
функционирования и синтаксического употребления в предложении,
лексической сочетаемости и месту в грамматической системе русского
глагола. Казалось бы, что имеющиеся работы, в том числе монографического и диссертационного характера, исчерпывают «инфинитивную»
проблематику. Однако, по мнению Шелякина М. А., высказанному в его
работе, «русский инфинитив остается «трудным ребенком» русской
грамматики: многие вопросы его изучения еще не получили однозначного
решения и остаются спорными или вообще не ставились. К ним относятся:
во-первых, вопрос о функциональной сущности русского инфинитива,
объясняющей его синтаксическую специфику, строго очерченные рамки
лексической сочетаемости и функциональное отличие от личных форм
глагола и имен действия; во-вторых, вопрос о связи функциональной
сущности русского инфинитива с его конструктивно-синтаксической
спецификой и строго очерченными рамками лексической сочетаемости; втретьих, вопрос о функциональном отличии инфинитива от личных форм
глагола и имен действия; в-четвертых, вопрос об употреблении видовых
форм в русском инфинитиве и, в-пятых, вопрос о функциях сочетаний
инфинитива с частицей бы».29
1.3.1 История изучения и сущность инфинитива в русском языке
В русской грамматической традиции инфинитив либо причислялся к
наклонениям и назывался часто «неокончательным», «неопределенным»,
либо считался особой «неопределенной формой», не выражающей
29
Шелякин М. А., Русский инфинитив (морфология и функции), 2006 г., стр. 5
31
определенного лица и числа. Причем та и другая квалификация инфинитива
нередко совмещалась. Так, М.В. Ломоносов в § 69 своей «Российской
грамматики» говорит о «неопределенном наклонении» («образе»), которое
вообще не «касается никакого лица», а в § 526-530 указывает на то, что данное наклонение употребляется в русском языке вместо повелительного
наклонения и может также иметь значения «сомнительности» {бывать ли
мне в отечестве), «отчаяния о желаемом» {не бывать мне в отечестве),
«желаемой начинательности» {мне было говорить = я хотел только начать
говорить) и «принуждения» {быть писать, быть умереть). Таким образом,
М.В. Ломоносов обратил внимание на русский: инфинитив как модально
окрашенную форму глагола, что затем, видимо, оправдывало отнесение его
в русских грамматиках к наклонениям. Во 2-й половине XIX в. в русской
грамматике намечается отказ от признания инфинитива наклонением и
укрепляется мнение о его субстантивном характере, высказанное еще Ф.И.
Буслаевым. Доказательству этой квалификации инфинитива посвящено первое по времени специальное рассуждение о русском инфинитиве в работе Н.
Некрасова «О значении форм русского глагола». Исходя прежде всего из
морфологического критерия в определении грамматических категорий и
стремления описать русский язык в его специфических чертах, Н. Некрасов,
показывая способность русского инфинитива употребляться в функциях
всех глагольных наклонений, приходит к выводу, что инфинитив не
представляет собой какого-либо наклонения. В итоге своих рассуждений он
предлагает считать русский инфинитив «существительного формой» глагола
на основании того, что русский инфинитив имеет тесную связь с
существительными прежде всего в синтаксическом отношении,
употребляясь в функциях подлежащего, сказуемого, дополнения,
определения и др.
В конце XIX в. в русском языкознании пересматривается вопрос о
сущности инфинитива и его функциях. В этом отношении большое значение
имела обширная работа А.А. Потебни под названием «Неопределенное
32
наклонение», включенная им в книгу «Из записок по русской грамматике».
Эту работу можно считать пока единственным крупным исследованием,
посвященным теоретическим и историческим проблемам русского
инфинитива. Основные положения А.А. Потебни о русском инфинитиве
сводятся к следующему. Он не отвергает термина «неопределенное
наклонение», считая его условным, так как уже давно было замечено, что
инфинитив отличается от «собственных наклонений». Главное для него не
термин, а принадлежность инфинитива глаголу, а не существительному:
«...инфинитив только был некогда именем, но не остался им, или, как
говорят иначе, он есть имя в этимологическом и род глагола в синтаксическом отношении»30 Этому стержневому положению Потебня подчинил весь
синтаксический, семантический и функциональный анализ русского
инфинитива в сопоставлении его с именами действий.
Большое внимание уделил синтаксическому анализу русского
инфинитива А.А. Шахматов в своем «Синтаксисе русского языка». Он в
основном придерживается взглядов А.А. Потебни на инфинитив, но
одновременно отмечает сохранение у инфинитива следов его былого
происхождения от косвенного падежа отглагольного существительного, а
именно выражение им зависимого глагольного признака: «Подобно тому,
как косвенные падежи существительного выражают зависимость существительного от другого слова, так же точно инфинитив выражает зависимость
глагола от другого слова», «в виду этого назовем инфинитив в указанной
функции дополнительным глагольным членом. Примеры: хочу пройтись,
прошу сесть, он мастер поспорить, он способен выкинуть такую штуку...».31
Инфинитив, по Шахматову, выражает действие всегда с указанием на
производителя, как «всякий вообще активный признак вызывает
представление о его производителе»32. Производитель действия инфинитива
часто выражается в русском языке дательным падежом существительного,
Потебня А. А. Из записок по русской грамматике, М., 1958-1985, стр. 338
Шахматов А. А. Синтаксис русского языка, М. - Л., 1941, стр. 41
32
Там же, стр.104
30
31
33
что Шахматов объясняет исторически - ассимиляцией дательного падежа
существительного форме инфинитива, восходящей к дательному падежу
отглагольного существительного. Однако Шахматов не считает на этом
основании, что инфинитив во всех случаях выполняет в предложении
синтаксическую функцию предиката.
Своеобразной точки зрения на инфинитив придерживался A.M.
Пешковский. Он относил инфинитив к области смешения частей речи, видя
в нем «существительное, не дошедшее на один шаг до глагола» на том
основании, что инфинитив, с одной стороны, как и отглагольное имя, не
содержит «никакого указания на действующий предмет», будучи
«совершенно безличным», и, с другой стороны, связан с глаголом видовыми
и залоговыми значениями. Такое обозначение действия «без всякого намека
на деятеля» A.M. Пешковский характеризует как проявление «иррациональности языка, так как логически нельзя себе представить
деятельность без всякого отношения к деятелю»: «Язык сделал
колоссальное завоевание в области мысли, создав представление о процессе
самом по себе, вне связи его с производителем и вне опредмечивания
процесса».33 Следующим этапом в учении о русском инфинитиве можно
считать высказывания о нем В.В. Виноградова, который становится на точку
зрения А.А. Потебни о чисто глагольной природе инфинитива: «инфинитив
неотделим от других форм глагола», «невозможно без насилия над языком и
над своим сознанием - увидеть в форме жить отдельное слово, не связанное
с формами живу, я жил и т.д.», «отношение к лицу потенциально заложено в
форме инфинитива». Одновременно Виноградов пытается осмыслить
функциональное назначение инфинитива в системе глагольных форм и его
употребление. Основным положением его в этом отношении является
признание инфинитива одной из модальных форм глагола, не входящей в
систему основных наклонений: «Так как инфинитив потенциально содержит
в себе отношение к лицу, то возможны модальные употребления его в
33
Шелякин М. А., Русский инфинитив, стр 12
34
функциях всех основных наклонений глагола».34 Поэтому роль инфинитива
в системе глагольных форм заключается, по мнению Виноградова, в
экспрессивном, переносном замещении личных форм.
Несмотря на возвращение инфинитива в лоно глагола, интерпретация
его отдельных синтаксических функций все еще долго оставалась
субстантивной: во многих работах, особенно учебного характера,
инфинитив рассматривался как один из способов выражения подлежащего и
дополнения. Разрешению этого противоречия между частеречной
семантикой и синтаксическим истолкованием инфинитива посвящен раздел
«Инфинитив в синтаксисе предложения» в книге Г.А. Золотовой
«Коммуникативные аспекты русского синтаксиса». Г.А. Золотова в своих
взглядах на инфинитив последовательно придерживается идей А.А.
Потебни, А.А. Шахматова, В.В. Виноградова, К.А. Тимофеева о его чисто
глагольной семантике:«Отсутствие какого бы то ни было оттенка
предметности, опредмеченности при наличии глагольных морфологических
признаков составляет специфику современного инфинитива и никак не дает
повода подозревать в нем существительное». «Следует различать две формы
существования инфинитива. Как словарный представитель всех остальных
глагольных форм инфинитив выступает в чисто номинативной функции как
«голое» наименование действия, и только в этом употреблении можно
констатировать в инфинитиве «момент» отвлечения действия от субъекта».
В речевом употреблении инфинитива в противовес словарному над
номинативной функцией господствует предикативная: скрытая,
имплицитная предикативность инфинитива, заключающаяся в специфике
его личного, модального и временного значений, эксплицируется в
синтаксических связях». В соответствии с пониманием русского
инфинитива как глагольной формы он во всех случаях синтаксического
употребления трактуется Г.А. Золотовой в качестве либо эксплицитного,
либо скрытого предиката. Большое место в своих рассуждениях об
34
Там же
35
инфинитиве Г.А. Золотова отводит вопросу о его функциональной
сущности в грамматической системе русского языка. В этом отношении
она следует В.В. Виноградову, полагая, что «в речи, с помощью лексикосинтаксических средств, при поддержке интонации, инфинитив всегда
означает модально-окрашенное действие».
Из обзора наиболее показательных работ о русском инфинитиве,
можно сделать следующие выводы. Во-первых, инфинитив - это не
субстантивная и не «гибридная» форма, а грамматическая форма,
обладающая только категориальным значением глагола и потенциальными
предикативными значениями лица, времени и наклонения. Во-вторых,
инфинитив не является особым наклонением глагола, так как он способен
контекстуально выступать в значениях всех наклонений. В-третьих,
инфинитив служит средством модификации (фазовой, модальной,
экспрессивной) номинативно-глагольного предложения или участвует в
построении простых предложений со сложной синтаксической и
семантической структурой - полипредикативных, полисубъектных и
оценочных.
В современном русском литературном языке инфинитив представлен:
1. в большинстве глаголов безударным суффиксом -ть, следующим
после конечной гласной основы прошедшего времени : да-л — да-тъ, взя-л —
взя-тъ, сине-л - сине-ть, коло-л - коло-ть, ду-л - ду-тъ и т.д.;
2. ударным суффиксом -ти или безударным суффиксом ть,следующим после конечных свистящих согласных з, с основы
прошедшего времени: вез - везти, грыз - грызть, вынес - вынести, полз
— ползти, тряс — трясти, пас - пасти, спас - спастинес - нести,
произнес - произнести, рос -расти (изрос); глаголы с приставкой вы- с
ударением на приставке имеют безударный суффикс -ти: вынести,
выползти, вывезти, вытрясти и др.;
3. ударным суффиксом -ти, следующим исторически после
конечных согласных т, д основы прошедшего времени, которые после
36
оглушения д диссимилировались в свистящий с по закону открытых
слогов: цветл > цветти > цвести, ведл > ведти >ветти> вести; старая
основа прошедшего времени на зубные сохранилась в основе настоящего
времени: цветут, ведут и под., поэтому бредут — брести, плетут плести, блюдут - блюсти,
рассветет -рассвести, метут -мести, обретут — обрести, плетут плести, падут - пасть, едят - есть, надоедать - надо есть, сядут сесть, особо: формы инфинитива у глаголов клясть(ср. клял), грести (ср.
греб), скрести (ср. скреб) возникли под влиянием глаголов типа мести,
вести;
4. безударным суффиксом -чъ, исторически возникшим из основ
прошедшего времени на тс, г и суффикса -ти, т.е. из кти, гти;старая основа
прошедшего времени на заднеязычные сохраниласьв основе настоящего
времени: берегут - беречь, жгут - жечь,
развлекут -развлечь, пекут — печь, текут - течь, могут - мочь,обрекут обречь, стригут - стричь, достигнуть — достичь, влекут - влечь, кладут
- класть, лягут - лечь, пренебрегут - пренебречь, толкут - толочь.
5.
Глагол идти и глаголы с компонентом -йти образуют ин-
финитив от основы настоящего времени: идут - идти, найдут -найти и
под. (с фонетически обусловленным исчезновением со гласного д).35
1.3.2 Инфинитив в финском языке
Что же касается исследований на тему инфинитивов в финском языке,
то следует отметить, что в грамматиках финского языка инфинитивами
называются именные или неличные формы глагола, сочетающие в себе
признаки имен существительных и глаголов и противостоящие личным
формам глагола, имеющим исключительно глагольные признаки.
35
Шелякин М. А., Русский инфинитив (морфология и функции), 2006 г., стр. 28
37
Наличие разного рода инфинитивов, которые могут склоняться
является важной чертой финской глагольной системы.
По своему происхождению прибалтийско-финские инфинитивы, как и
инфинитивы индоевропейских языков, являются обособившимися в
определенных синтаксических функциях и застывшими падежными
формами отглагольных имен, а показатели инфинитивов были в прошлом
суффиксами этих имен.36
История формирования прибалтийско-финских инфинитивов, наиболее
подробно рассмотрена П. Саукконеном в книге «Из истории конструкций
с инфинитивами в формах лативных падежей в прибалтийско-финских
языках». Привлекая материал родственных языков, П. Саукконен
выясняет, что t-й и m-й показатели отглагольных имен, участвовавшие в
образовании
прибалтийско-финских
инфинитивов,
прослеживаются
вплоть до самодийских языков и имеют, следовательно, уральское
происхождение. Генетически связанные с ними инфинитивные формы
прибалтийско-финских языков сложились значительно позднее. Самая
древняя из них, лативная форма инфинитива с показателем -ma-, имеет
прямое соответствие в саамском языке и образовалась в период
прибалтийско-финско-саамской
общности
(раннепрафинский
период).
Возникновение инфинитива на -ma- произошло позднее, в период
прибалтийско-финской
общности
(прафинский
период).
С
этим
показателем были образованы инфинитивы в формах падежей нахождения
и отделительных падежей, которые вместе с уже существовавшей
дативной формой инфинитива на -ma- составили в прафинском языке
полный комплект местных падежей m-гo инфинитива. Особенно сложным
является вопрос о хронологизации инфинитива на -mа-, представленного
в прибалтийско-финских языках многочисленными падежными формами и
имеющего
морфологически
родственные
формы
в
саамском
и
мордовском языках. Однако, по мнению П. Саукконена, родственные
36
Saukkonen P., Itämerensuomalaisten kielten tulosijainfinitiivirakenteideiden historiaa, Helsinki, 1965, s. 40
38
формы саамского языка еще очень близки к именным и не могут быть признаны вполне сложившимися инфинитивами, а
m-ые инфинитивы
мордовского языка столь сильно отличаются от прибалтийско-финских по
своему
синтаксическому
результатом
употреблению,
самостоятельного
что
параллельного
их
следует
развития.
считать
В
целом
формирование прибалтийско-финского инфинитива на -mа- (по крайней
мере его иллативной формы) П. Саукконен относит к прафинскому
периоду. Родственные с ним инфинитивы на -minen и -mainen имеют
весьма ограниченное употребление и возникли значительно позднее. 37
Процесс превращения определенных падежных форм отглагольных
имен в инфинитивы связан с утратой этими формами ряда именных
признаков и приобретением ряда глагольных признаков. В прибалтийскофинских языках этот процесс формирования инфинитивов зачастую
представлен гораздо более наглядно, чем в индоевропейских языках, так
как в первых наряду с инфинитивами, целиком утратившими свою
падежную форму и не связывающимися в современном языке ни с какими
существительными, имеются инфинитивы, которые и сейчас выступают в
живых падежных формах, а рядом с ними продолжают существовать
отглагольные имена, от которых они образованы. Неравномерность
развития различных инфинитивов, неодинаковое сочетание в них
именных и глагольных признаков вызывали различные суждения о
количестве финских инфинитивов и их месте в грамматике финского
языка. В той или иной мере инфинитивы рассматривались уже в
грамматиках и синтаксисах финского языка, опубликованных в XVII,
XVIII и XIX вв. на латинском, шведском и немецком языках. Еще в те
времена был высказан ряд интересных наблюдений. Однако решающее
значение для изучения инфинитивов, как и вообще синтаксиса финского
языка, имел первый написанный по-фински «Синтаксис финского языка»
Э. Н. Сетеля. Основные положения Э. Н. Сетеля об инфинитивах, выска37
Saukkonen P., Itämerensuomalaisten kielten tulosijainfinitiivirakenteideiden historiaa, Helsinki, 1965, s. 44
39
занные в «Синтаксисе», были дополнены им в «Грамматике финского
языка». Он рассматривает инфинитивы и причастия как именные или
инфинитные формы глагола и включает их в глагольную парадигму.
Однако при этом он подчеркивает именной характер инфинитивов,
заключающийся в том, что подобно существительным, инфинитивы
выступают в падежных формах и «употребляются в роли тех же членов
предложения, что и существительные: в роли обстоятельства,
определения, подлежащего и прямого дополнения». В «Грамматике» он
даже называет инфинитивы отглагольными существительными, которые
только по своим синтаксическим свойствам похожи на глаголы (могут
иметь прямой объект и обстоятельства).38
Также, говоря об исследованиях финских инфинитивов, стоит
упомянуть работу Л. Хакулинена «Развитие и структура финского языка».
В отдельной главе он рассматривает инфинитивы как именные формы
глагола. Иную трактовку инфинитивов предложил А. Пенттиля
в
своей «Грамматике финского языка». Ссылаясь на Э. Н. Сетеля,
который подчеркивал именной характер инфинитивов, а их отнесение в
глагольную парадигму объяснял только их способностью иметь прямой
объект и обстоятельства, А. Пенттиля исключает III, IV и V
инфинитивы из числа глагольных форм и относит их к отглагольным
именам со словообразовательными
суффиксами -ma- и (-mä), -minen и -
mainen (-mäinen), с которыми эти инфинитивы связаны по
происхождению. Объясняется это тем, что и другие отглагольные имена
могут обладать такими же синтаксическими свойствами. Пенттиля
выделяет их (вместе с причастиями) в особую группу в е р б и д о в ,
которую он определяет как «группу имен, которые имеют
синтаксические свойства глаголов, а именно то свойство, что к ним
может относиться объект».39
38
39
Setälä E. N. Suomen kielioppi, Helsinki, 1898, s. 100 - 106
Рenttila A., Suomen kielioppi, Porvoo – Helsinki, 1948, s.540
40
1 и II инфинитивы А. Пенттиля оставил в числе глагольных форм
только потому, что в современном языке нет таких существительных, к
которым бы эти формы можно было отнести. Хотя в
противопоставление этому в статье «Положение инфинитива в
грамматике финского языка» П. Сиро существенно дополнил аргументы
в пользу включения инфинитива в число глагольных форм, показав, что
инфинитив может иметь также субъект, который либо совпадает с какимлибо членом основного предложения, субъектом или объектом, либо выражается агентом. Таким образом, инфинитив представляет такое же
полное предложение, как и финитный глагол. Особенным во взглядах
Сиро является то, что он в отличие от остальных авторов считает,
что в финском языке существует только один инфинитив. Считая, как
и Э. Н. Сетеля, что инфинитив как именная форма глагола может
выступать в роли тех же членов предложения, что и имя
существительное, П. Сиро рассматривает отдельно употребление
инфинитива в роли подлежащего, прямого объекта и обстоятельства и
приходит к выводу о том, что инфинитив, выступающий в роли этих
членов предложения, имеет так или иначе выраженный субъект и
«представляет предложение», так что «предложение, в котором в качестве
именного члена выступает инфинитив, можно разделить на основное
предложение и так называемое другое предложение».40
Хотя по происхождению все инфинитивы являются падежными
формами отглагольных существительных и в предложении обычно
выступают в тех же функциях и управляются теми же глаголами, что и
существительные, в современном финском языке их нельзя отождествлять
с именами существительными, признаки которых они в значительной
мере утратили.
Дубровина З.М в своей работе «Инфинитивы в финском языке»
отмечает, что между существительными и инфинитивами с одними и теми
40
Siro Paavo, Infinitiivin asema suomen kieliopissa, 1964, s. 88
41
же показателями имеется целый ряд различий: «-существительные на mа- (-mä-) образуются лишь от немногих глаголов: elamä 'жизнь',
kuolema 'смерть'. Но! Инфинитивы на -mа- (-mä-) образуются от любого
глагола.
- существительные имеют полную парадигму падежных и числовых форм
имени, в том числе и такие формы, которые у инфинитивов отсутствуют. А
инфинитивы имеют только строго определенные падежные формы ед. ч.
(так называемый V инфинитив — форму адессива мн. ч.).
-существительные могут употребляться с различными послелогами и
предлогами. Инфинитивы
только в
исключительных
случаях можно
встретить с послелогами.
-существительные определяются прилагательными. Прим.iloinen sanoma
'радостная весть'. Инфинитивы могут определяться только наречиями
(rupesi ahkerasti lukemaan, rupesi leveasti eldmddn 'стал прилежно
учиться, стал широко жить' и т. п.).
-существительные могут иметь притяжательный суффикс, который всегда
указывает на обладателя. Инфинитивы могут иметь притяжательный
суффикс, который, однако, указывает не на обладателя, а на исполнителя
действия».41
В отличие от финитных форм глагола инфинитивы не имеют таких
глагольных категорий, как лицо, время, наклонение. Но, как и
финитные формы глагола, не только обозначают действие, но могут
присоединять также члены предложения, обозначающие объект и
обстоятельства этого действия, а часто имеют в предложении и
обозначение исполнителя этого действия. Таким образом, инфинитивы,
как и финитные формы глагола, обладают основным синтаксическим
свойством глагола — предикативностью. Синтаксические функции
инфинитивов в общих чертах рассматривались во всех упомянутых выше
41
Дубровина З.М., Инфинитивы в финском языке. Л.,1972г, стр. 11
42
филологических работах, причем Э. Н. Сетеля и П. Сиро обращают
внимание прежде всего на роль инфинитивов в предложении, а А.
Пенттиля рассматривает употребление инфинитивов в словосочетаниях.
В общем, инфинитив может выступать и как член основного
предложения, и как дополнительное ядро предикации.
Говоря про современный финский язык, следует обратить внимание
также на образование и употребление инфинитивов.
I инфинитив имеет краткую форма, которая применяется как словарная
форма глагола, а также в сочетании с личной формой глаголов,
выражающих психические переживания, физическую возможность,
намерение, побуждение к действию, начало действия. Также употребляется
в сочетании с безличными (модальными) глаголами, например, в
конструкциях долженствования; в сочетании с глаголом olla (кроме
настоящего времени) для выражения действия, которое чуть было не
совершилось; для выражения действия, за которое принимаются.
Существует также применение I-го в качестве целевого инфинитива. Данная
конструкция используется вместо предложений, начинающихся с союзов
että и jotta (чтобы), которые выражают цель или причину. Конструкция
отвечает на вопросы: почему? для какой цели? Отсюда и название этого
инфинитива - целевой - потому что он придает глаголу значение цели. Эта
инфинитивная конструкция выражает то, что субъект главного предложения
хочет, намеревается, надеется сделать. Признаком этого инфинитива
является окончание транслатива -ksi, добавляемое к глаголу, затем
прибавляется притяжательный суффикс, который указывает на субъект, то
есть действующее лицо (подлежащее).42
II инфинитив в инструктивной форме показывает способ действия,
выраженного основным глаголом. Отвечает на вопрос: Miten? Kuinka? (Как?
Каким образом?). У такого рода конструкций есть точное название Modaalirakenne. Образование происходит путём присоединения –e вместо
42
Hakulinen, Auli Iso suomen kielioppi, s. 212
43
последнего –а/-ä независимо от типа глагола. Глагол в этой форме
показывает, что действия происходят одновременно и что у обоих глаголов
один и тот же субъект (подлежащее, тот кто делает) Но есть и другое
значение, которое показывает, каким образом действие происходит. 43
II инфинитив в инессивной форме (tehdessä / tehtäessä) выражает действие,
происходящее одновременно с действием основного глагола и отвечает на
вопрос mitä tehdessä? - что делая? (если речь идет об активе) или mitä
tehtäessä? - что делая? (если речь идет о пассиве). Или, другими словами:
"пока делается", "когда делается". По другому можно сказать так: любое
придаточное предложение, которое начинается с вводного союза kun когда, можно заменить этой формой. В русском так: "Когда я ем, я глух и
нем", "Когда я шел домой, пошел дождь".
У этого инфинитива 2 формы - активная и пассивная. Активная форма,
которая образуется из сильноступенной активной основы презенеса плюс
окончание -essa/-essä. Если подлежащее то же самое лицо, то к глаголу в
форме II инфинитва могут добавляться притяжательные суффиксы: -ni, -si, mme, -nne, - nsa/-nsä (-an/-än). Инессинвая форма второго инфинитва
образуется из сильноступенной пассивной основы презенеса изъявительного
наклонения (с показателем -tta/-ttä или -ta/-tä путем прибавления окончания
-essa/-essä.
Что касается III-го инфинитива, то он будет рассмотрен отдельно,
отметим лишь то, что его показателем является суффикс -ma / -mä, который
прибавляется к сильной основе глагола. После суффикса следует еще
падежное окончание, то есть можно сказать, что в финском языке глаголы
изменяются по падежам. III инфинитив выступает в 5 падежных формах.
Употребление падежа зависит от значения основного глагола.
Таблица 1. Употребление третьего инфинитива44
43
Ontermaa Aki, Toisen infinitiivin instruktiivi – ikkuna kielioppien ja kielenhuollon kehitykseen. Pro gradu -
tutkielma. HY, SKL, 2003, стр. 53
44
Hakulinen, Auli Iso suomen kielioppi, s. 274
44
Падеж
Пример
Инессив
Pistäydyin katsomassa postia (я зашёл посмотреть
почту)
Элатив
Älä yritä estää minua puhumasta siitä(не пытайся мешать
мне говорить об этом)
Иллатив
Tulkaa syömään illallista (пойдём ужинать)
Адессив
Vältin flunssan ottamalla rokotuksen (избежал гриппа
сделав прививку)
Абессив
Poistuin sanomatta mitään (ушёл ничего не сказав)
Инструктив
Minun pitää ryhdyttämän työhön (мне нужно приступить
к работе)
IV инфинитив.
Переводится инфинитивом или существительным. Основа IV инфинитива
образуется присоединением признака-окончания –minen к сильной гласной
основе глагола.
1. IV инфинитив может использоваться для образования модальных
конструкций, выражающих обязанность или возможность:
Minun on myöntäminen, että... - Я должен согласиться, что... Это полностью
аналогично модальной конструкции с I причастием пассива = Minun on
myönnettävä, että... (глагол myöntää - признавать, согласиться)
2. IV инфинитив может использоваться для описания действия, которое
продолжается и продолжается. В таких предложениях глагол в IV
инфинитиве стоит в сочетании с личной формой того же глагола, при этом к
IV инфинитиву, стоящему в падеже партитив, присоединяется
соответствующий притяжательный суффикс. Lentokone nousi nousemistaan. Самолет поднимался выше и выше (= поднимался и поднимался).
V инфинитив используется для описания действия, которое как раз
сейчас совершается, как раз началось или вот-вот начнется.
45
Используется во всех временах и отличается от I инфинитива тем, что в I
инфинитиве действие всё же не произошло.45 Образуется от сильной
гласной основы глагола путём прибавления показателей -maisilla- / mäisillä- и притяжательного суффикса nukkua - nukku- + -maisi- + -llaan =
nukkumaisillaan.
Эта классификация установилась всего лишь в последней четверти XIX
века, однако и она страдает серьёзными недостатками, по мнению Керта. На
всём протяжении изучения финского языка эти формы неоднократно
относились то к герундиям, то к супинам, то к инфинитивам. Такая
неустойчивость в классификации объяснялась, с одной стороны,
недостаточной изученностью, с другой стороны, - стремлением подогнать
факты финского языка под грамматические категории латинского языка,
который был изучен сравнительно хорошо.
Весьма интересным, хотя и закономерным в определённой степени,
является тот факт, что в ходе рассмотрения инфинитивов в грамматиках
финского и русского языков, наблюдается явное сходство взглядов
лингвистов и филологов, которые обращались к данной теме. Так, например,
Сетеля включал инфинитивы в глагольную парадигму, хотя и подчёркивал
их именной характер, обосновывая это тем, что, как и существительные,
инфинитивы выступают в падежных формах и употребляются в роли
обстоятельства, определения, подлежащего, дополнения. А в русских
грамматиках инфинитив рассматривался лишь как номинативная форма
глагола, но так было до второй половины XIX века, когда наметился отказ
от признания инфинитива наклонением и укрепилось мнение о его
субстантивном характере. Некрасов в подтверждение этих положений
отмечал в своей работе, что инфинитив является существительной формой
глагола, приводя такие же аргументы что и Сетеля (в синтаксическом
отношении инфинитив употребляется в функциях подлежащего, сказуемого,
дополнения и т.д.).
45
Ylikoski Jussi, Havaintoja suomen ns. viidennen infinitiivin käytöstä, 2003, s. 46
46
В конце XIX века в русском языкознание пересматривается вопрос о
сущности инфинитива и его функциях. А. Потебня считал, что главным
является принадлежность инфинитива глаголу, а не существительному, так
как он определяется не прилагательным, как существительное, а наречием.46
Что касается финского языка, то, на мой взгляд, наиболее точное и
последовательное представление по вопросу об отнесении инфинитивов
либо к глагольной, либо к именной парадигме высказал в своей работе
Бубрих: «в финском языке существует много форм, которые утратили
именной характер и примкнули к системе глагола, но у потребляются не в
позиции сказуемого, а в иных позициях. Это инфинитивные формы. … Для
инфинитивных форм характерно, что они подчиняют себе другие слова на
тех же начала, как и финитные формы, в частности управляют падежами
подобно финитным формам. В этом и выражается утрата ими именного
характера и их вхождение в систему глагольных форм».47
Как в русских, так и в финских грамматиках большинство исследователей
выступает за глагольную природу инфинитивов. (В русском языке это Потебня, Шахматов, Виноградова, Золотова, в финском – Бубрих, Сетеля,
Сиро, Дубровина).
Также и Дубровина З. М. в своих исследованиях на тему инфинитивов
приходит к выводу, что «хотя по происхождению все инфинитивы
являются падежными формами отглагольных существительных и в
предложении обычно выступают в тех же функциях и управляются теми
же глаголами, что и существительные, в современном финском языке их
нельзя отождествлять с именами существительными, признаки которых
они в значительной мере утратили. Для I и II инфинитивов в
современном языке связь с существительными вообще утрачена, так как
не сохранились существительные с m-ым показателем, от которых эти
инфинитивы образованы. Что касается I I I и IV инфинитивов, то рядом
46
47
Потебня А. А. Из записок по русской грамматике, стр. 421
Бубрих Д. В. Историческая морфология финского языка М.- Л., 1955, стр. 222
47
с ними в современном языке имеются отглагольные существительные на
-mа-(-mä-) и -minen, от которых эти инфинитивы образовались. Между
существительными и инфинитивами с одними и теми же показателями
имеется целый ряд различий».48 Дополнительно стоит заметить, что были
предприняты и попытки выделить инфинитивы в отдельный класс. В
финской грамматике этим идеям соответствует положение Пенттиля о
вербидах, то есть он исключил III, IV и V инфинитивы из числа
глагольных форм и отнёс их к отглагольным именам из-за сходства
синтаксических свойств. Пенттиля выделил их вместе с причастиями в
особую группу в е р б и д о в , которую он определяет как «группу имен,
которые имеют синтаксические свойства глаголов, а именно то свойство,
что к ним может относиться объект»49
В общем, не смотря на расхождение в представлениях об отнесение
инфинитивов к субстантивной или же к глагольной парадигме, инфинитивы
в финском языке относятся к именным формам глагола. Инфинитивные или
именные формы глагола выступают как глагола, но иногда как имена. С
одной стороны, к инфинитивным формам может быть присоединен объект признак глагола, но у именных форм отсутствует категория времени и
наклонения. Лицо может быть выражено при помощи окончаний личных
местоимений – признак имен.
Если же говорить о различиях финского и русского инфинитива, то
стоит отметить тот факт, что в современном русском языке инфинитив
имеет только одну форму (неопределенная форма глагола) и, чтобы
адекватно переводить финские инфинитивы, необходимо использовать
либо дополнительные слова, либо немного другие грамматические формы
выражения.
Финские
инфинитивы
отличаются
от
русского
своим
обозначением (являются не только неопределённой формой глагола).
48
49
Дубровина З.М., Инфинитивы в финском языке, стр. 10
Рenttila A., Suomen kielioppi, s.540
48
Например, для перевода целевого инфинитива в русском языке
добавляется союз – чтобы (saadakseen olla rauhassa – для того, чтобы побыть
в покое). II инфинитив в инструктивной форме, показывая способ действия,
и отвечая на вопрос -каким образом? Передаётся на русский язык
деепричастием, а не инфинитивом (syödä (кушать) - syöden (кушая)).
Инессивная форма II инфинитива, отвечая на вопрос – что делая? также на
русский переводится деепричастием (syödä (кушать) - syödessä (тогда, когда
едят)). То есть в финском языке с помощью этой формы можно передать
любое придаточное предложение, которое начинается с вводного союза kun
– когда. В русском так: "Когда я ем, я глух и нем", "Когда я шел домой,
пошел дождь".
Адессивная форма III инфинитива, выражая единственный способ
действия и отвечая на вопросы -каким образом? Как? Что делая? При
помощи чего? На русский язык переводится также деепричастным оборотом
"что делая", а также с помощью слова – «путём» (Tekemällä työtä me
ansaitsemme rahaa. - Делая работу, мы зарабатываем деньги).
Адессивная форма также если употребляется с личной формой одного и
того же глагола и тогда она выражает усиление и длительность действия
(Sade kaatuu kaatumalla. - Дождь льёт и льёт). 50 Абессивная форма выражает
действие или предмет/лицо, без которого совершается то, что выражено
основным глаголом (tekemättä - не делая, не сделав) и отвечает на вопрос Что не делая?
IV инфинитив применяется для выражения действия, которое следует
совершить, должно быть совершено, подходит кому-нибудь; для выражения
усиления и длительности действия; для образования отглагольных
существительных. Переводится инфинитивом или существительным (Pidän
lukemisesta – мне нравится чтение). IV инфинитив может использоваться для
50
Lappalainen Tiina, Nykysuomen II infinitiivin instruktiivin ja III infinitiivin adessiivin syntaksia ja semantiikkaa.
Pro gradu –tutkielma, HY, SKL, 1993, стр. 61
49
описания действия, которое продолжается и продолжается (Lentokone nousi
nousemistaan. - Самолет поднимался выше и выше). V инфинитив
используется для описания действия, которое как раз сейчас совершается,
как раз началось или вот-вот начнется.
50
II. Третий инфинитив
2.1 Исследования III-го инфинитива
При рассмотрении различных языковых форм необходимо в изучаемых
конструкциях разъяснить вариации и изменения, а также показать
возможность их реконструкции. Хотя инфинитивные формы сохранились в
какой-то мере неизменными с 16 века до сегодняшних дней, их конструкции
всё-таки претерпели некоторые изменения, что видно из их
многофункционального употребления. Характер современной системы
инфинитивов можно понять при рассмотрении их в связи с конструкциями и
историей всей языковой системы, тенденциями типологии, влиянием
соседних языков и диалектов, а также следует учитывать культурные
изменения. Диахронически интерес представляет, например то, какие
инновации распространялись в языке и как быстро происходили процессы
изменения. Рассматривая инфинитивные конструкции, следует учитывать
также, какие изменения происходили в истории языка и какие способы
выражения они в нём находили. Таким образом, возможным становиться
нахождение тех механизмов, которые поддерживают систему языка и
управляют его развитием. Короче говоря, исследование инфинитивных
конструкций даёт возможность взглянуть на жизнь языка и на сам финский
язык в общем.
Появление письменного финского языка в 16 веке, а затем его реформа
в 19 веке в значительной мере повлияли на создание современного
литературного языка. Это имело важное влияние на финскую культуру. Но
сами по себе изменения, которые тогда претерпела система языка, по
большей части, остаются неисследованными. Причины вполне ясны: работа
требовала использования обширного материала, для чего имелось довольно
51
мало возможностей. Однако в этой связи, в настоящее время ситуация
существенно изменилась. Значительным улучшением явилось то, что сейчас
в распоряжении исследователей находятся материалы, с помощью которых
возможно детально проследить путь развития языка. Исследователи
обращают внимание на открывшиеся возможности: они начинают изучение
инфинитивных конструкций и их употребления, сохранившегося с начала
письменности, а также используют материал диалектов. Останавливаясь на
отдельно взятых конструкциях, они пытаются показать, в каком виде те
сохранились в современном языке, какими являются их семантические и
морфологические мотивации, и как в каждом случае структура
синхронически и диахронически связана с другими употреблениями
инфинитивов.
Инфинитивные конструкции и их употребление относят к
развивающимся явлениям, так называемым динамическим явлениям.
Предметом рассмотрения данной темы является не только начальная
структура и её современный вид, но и перспективы её развития в будущем.51
Говоря уже конкретно про изучение третьего инфинитива, стоит
отметить, что третий инфинитив был известен ещё со времен Микаэля
Агриколы – основателя финского письменного языка. Эта тема
рассматривалась уже многими исследователями, среди которых следует
упомянуть Аули Хакулинена, Терхо Итконена, Сильву Киуру, Георгия
Мартыновича Керта, а также Зинаиду Михайловну Дубровину. З. М.
Дубровина в своей работе делает попытку выявить исторически
сложившиеся и существующие в современном финском языке
закономерности употребления каждой из инфинитивных форм в
отдельности и в её связях с другими инфинитивными формами. Предметом
изучения Г. М. Керта становятся конкретно m-овые инфинитивные формы в
литературном финском языке. Понятие инфинитивных форм глагола он
51
Herlin I., Visapää L., Elävä kielioppi: suomen infiniitisten rakenteiden dynamiikka, Helsinki, 2005, s. 20
52
противопоставляет финитным, т. е. личным формам. К понятию
инфинитивных форм он относит также и причастные и деепричастные
формы. В своих выводах Керт говорит о том, что общим для m-овых
инфинитивных форм оказывается только суффикс -ma/-mä и сочетаемость
их с финитными глаголами, но при дальнейшем рассмотрении они
обнаруживают серьёзные различия. Также он рассматривает m-овые
образования в диалектах финского языка (Яски (Jaski), Кирву (Kirvu),
Кеми (Kemi), Хейнола (Heinola), Хяме (Наше)), а также в родственных
финно-угорских языках (в вепсском, водском и эстонском языках.) Далее
даёт описание m-овых образований в саамском, мордовском (эрзя и мокша),
коми, хантыйском и мансийском языках. А также рассматривает вопрос о
происхождении m-овых инфинитных форм, отмечая, что уже в раннем
периоде развития в финно-угорских языках существовало широкое
использование имен действия.
Киуру рассматривает в своей работе формы третьего инфинитива, их
развитие и употребление начиная со времён Микаэля Агриколы, делая
вывод о том, что в его трудах они довольно редко встречаются.52
Моя же работа имеет диахронический характер, заключающийся в
анализе частотности употребления третьего инфинитива и в сравнении
условий употребления указанного грамматического явления.
Конкретной целью является рассмотрение частотности употребления
третьего инфинитива, а также тенденции его развития. Материалом для
работы послужили тексты перевода на финский язык Нового Завета,
сделанного Микаэлем Агриколой в 1548 году, а также, для сравнения был
взят текст перевода Библии на финский современный язык, сделанный в
1992 году.
52
Kiuru Silva Kolmannen infinitiivin olosijat ja vanha kirjasuomi, Virittäjä 93, 1989, s. 432.
53
2.2 Происхождение форм III-го инфинитива.
Рассматривая вопрос о происхождении форм Ш-го инфинитива, можно
сказать, что уже в раннем периоде развития в финно-угорских языках
отмечается широкое использование имен действия. Мысль о существовании
в финно-угорских языках имен действия оказалась очень плодотворной.
Именно на основе предположения о существовании имен действия проф. Д.
Бубрихом убедительно показано происхождение в финском языке многих
грамматических категорий.53
Керт в своей работе подробно касается этого вопроса: «Наличие m-овых
имен действия в древнем финском языке доказывается тем, что еще и по
настоящее время во всех финно-угорских языках имеются m-овые
образования. М-овые имена действия — это общая финно-угорская категория. Они сформировались еще в период финно-угорской общности.
О широкой категории имен действия на -mа в древнем финском языке
говорит наличие отглагольных имен существительных на -mа(-mä) в
современном финском языке. Однако современные отглагольные
существительные значительно видоизменились по сравнению со своими
предшественниками — именами действия. Отглагольные имена существительные в финском языке полностью субстантивировались. Суффикс ma(-mä) в настоящем состоянии языка значительно обобщился. Так,
существительные с суффиксом -ma(-mä) могут означать объект действия,
результат действия. Встречаются имена существительные на -ma(-mä),
обозначающие отвлеченные понятия. Напр.: voima „сила", eltinia „жизнь" и
т. д. Многие имена существительные на -ma(-mä) не имеют
соответствующих по значению глаголов. Напр.: rintama „фронт", reunama
„краевая линия", otsama „фронт" (букв. „лобная линия") и т. д.
53
Бубрих Д. В. Историческая морфология финского языка, стр. 222-224
54
О первоначальной широте употребления отглагольных имен
существительных на -ma(-mä) говорит словарь Э. Лённрота, в котором
имеется значительное количество отглагольных существительных на –ma
(-mä), вышедших в настоящее время из употребления и не нашедших
отражения в современных словарях.» 54
Отглагольные имена обладали как признаками имени существительного, так
и признаками глагола, как уже упоминалось ранее. С некоторых пор эти
отглагольные имена действия начали дифференцироваться. Часть имен
действия начало субстантивироваться, превращаясь в обыкновенные имена
существительные. Так они могут получать определения-прилагательные.
Другая часть из них вошла в формирование инфинитных форм
(инфинитивов, деепричастий, причастий).
Наиболее продуктивными падежами, которые вошли в формирование
инфинитных форм, явились следующие падежи: иллатив, инессив, элатив,
инструктив, абессив и адессив. Остальные падежи начали выпадать из
парадигмы склонения отглагольных имен. Часть из них могла отпадать
вследствие того, что их функцию в инфинитных сочетаниях могли заменять
другие падежи. Так из внешне-местных падежей остался лишь адессив на
-llа/-llä (аблатив и аллатив при инфинитных формах встречаются в
остатках). Этот процесс происходил потому, что функциональное значение
падежа при инфинитной форме значительно суживается по сравнению со
значением падежа при имени. Другая часть падежей могла отпадать по
другим причинам.
Как только определился состав инфинитных падежных форм, возникли
новые процессы в их развитии.
Из общего круга глаголов, управляющих падежами иллативом, элативом и
инессивом имен существительных, отпочковывается круг глаголов, соче-
54
Керт Г., М-овые инфинитивные формы в финском литературном языке, Петрозаводск, 1953 г., стр.15
55
тающихся с иллативной, элативной и инессивной формами Ш-го
инфинитива.
Этот процесс сужения круга глаголов, сочетающихся с инфинитивными
формами, происходит вследствие того, что сужается функциональное
значение падежей при инфинитивных формах. Так, падеж иллатив при
инфинитивных формах имеет лишь значение направления куда-либо, падеж
элатив — значение оставления действенной ситуации, а также значение
причинности.55 Такое же сужение функционального значения падежей
наблюдается и при других инфинитивных формах. В этом отношении
характерен основной инфинитив краткой формы, у которого
функциональное значение падежа латива совершенно не ощущается. Отсюда чрезвычайно сильная абстрактность основного инфинитива, его
способность выступать в роли различных членов предложения (также
инфинитив в русском языке, у которого значение падежа — дательного —
совершенно не ощущается). Однако сужение функционального значения
падежей при Ш-ем инфинитиве не проходило обособленно от изменения
значения некоторых сочетающихся с этой формой глаголов. Так, глагол
oppia „учиться, научиться" первоначально значил „ходить, посмотреть,
посещать"; глагол ruveta „начать, начинать" первоначально означал
„схватить, каснуться, достигать" глагол jaada „остаться, оставаться" ранее
означал „стать, измениться, переместиться" и т. д.56
Таким образом, можно сделать вывод, что при развитии инфинитивов
происходит двухсторонний процесс: изменение лексического значения
некоторых глаголов и сужение функционального значения падежа.
(Впоследствии это значение падежа может исчезнуть совершенно —
получается чистый инфинитив).
В свете этих фактов становится совершенно понятным, почему такие
глаголы, как oppia, ruveta, jäädä и т. д. „управляют" иллативной формой
55
56
Керт Г., М-овые инфинитивные формы в финском литературном языке, стр.17
Там же, стр.18
56
инфинитива. Исторически сложившееся управление остается неизменным,
несмотря на изменившееся лексическое значение глагола. С современной
точки зрения казалось бы необоснованно, почему эти глаголы управляют
данным падежом.
Наличие разнообразных форм инфинитивов и деепричастий являет собой
пример проявления внутренних закономерностей развития языка и отнюдь
не объясняется неразвитостью финского языка, его древней стадией
развития. Множественность инфинитивных и деепричастных форм в
финском языке объясняется, во-первых, наличием в древнем состоянии
языка специфической склоняемой глагольной категории имени на -mа(-mä),
во-вторых, множественностью падежей в финском языке и, в-третьих,
наличием более сильного управления, которое не изменялось, несмотря на
изменение лексического значения глаголов.
2.3 Рассмотрение функций III-го инфинитива
Стоит также отметить основные синтаксические функции третьего
инфинитива в современных грамматиках финского языка.
Иллативная форма III-го инфинитива, является наиболее ёмкой в
синтаксическом отношении. Эта форма может употребляться как в
независимом положении, так и в зависимом.
I. Независимое употребление иллативной формы III-го инфинитива.
Сюда относятся случаи, когда инфинитив выступает в функции сказуемого.
Второй случай независимого употребления III-го инфинитива - это
выражение повелительного наклонения.
II. Зависимое употребление иллативной формы III-го инфинитива.
Более значительно употребление III-го инфинитива иллативной формы в
зависимом положении. Сюда относятся случаи употребления его при
именах существительных, при именах прилагательных, и, главным образом,
при финитных глаголах. Собственно, в последних сочетаниях, т. е. при фи57
нитных глаголах, и сформировался инфинитив, будучи первоначально
иллативной формой отглагольного имени.
1) При именах существительных.
Здесь различают случаи употребления III-го инфинитива иллативной
формы при именах существительных, употребляемых в роли именной части
составного сказуемого, а также при именах существительных, стоящих в
функции прямого дополнения. Сочетания зависимого инфинитива при
именах существительных передают действие, выполнить которое кто-либо
пригоден, желает, обязан и т. д., или, наоборот: не пригоден, не желает, не
обязан и пр.
2) При именах прилагательных.
Прилагательных, сочетающихся с III-им инфинитивом иллативной формы
значительно больше, чем существительных. Прилагательные, при которых
стоит инфинитив, обычно употребляются с глаголом—связкой olla „быть".
Поэтому, большинство прилагательных, к которым примыкают инфинитивы, употребляются в функции именной части составного сказуемого.
По своему значению эти прилагательные в большинстве случаев означают
готовность, желательность, годность, склонность и т. д., или наоборот, не
готовность, нежелательность и т. д. производить действие.
3) При финитных глаголах.
Из всех инфинитивных форм в финском языке III-ый инфинитив
иллативной формы сочетается с наибольшим количеством глаголов (из 193
примеров на сочетание финитных глаголов с инфинитивами, только 45
глаголов сочетаются с основным инфинитивом, а 148 глаголов—с III-им
инфинитивом иллативной формы)57. Этот факт говорит о большой
грамматической устойчивости III-его инфинитива иллативной формы. В
громадном большинстве своем эти глаголы являются непереходными. Тот
факт, что с III–им инфинитивом иллативной формы сочетаются, как
правило, непереходные глаголы, находит себе подтверждение в
57
Там же, стр. 8
58
происхождении этого инфинитива: «III-ий инфинитив иллативной формы по
своему происхождению является застывшим падежом иллативом отглагольного имени на-ma. Поскольку же финитные глаголы управляли падежом
иллативом, а не аккузативом и партитивом, постольку эти глаголы были
непереходными. Только позднее в сферу финитных глаголов, сочетавшихся
с иллативной формой m-ового инфинитива, начинают проникать глаголы,
сочетавшиеся вначале только с основным инфинитивом. Так, в ранних
памятниках М. Агриколы глагол antaa „дать, давать", сочетается только
лишь с основным инфинитивом. Однако в современной художественной
литературе встречаются конструкции, в которых этот глагол сочетается с mовым инфинитивом иллативной формы.58 Даже глагол tahtoa „хотеть",
требующий прямого дополнения и употреблявшийся только с основным
инфинитивом, может сочетаться с m-овым инфинитивом иллативной
формы.
Таким образом, глаголы, некогда сочетавшиеся только с основным
инфинитивом, начинают сочетаться с Ш-им инфинитивом иллативной
формы. Противоположных же примеров, когда финитный глагол сочетался с
Ш-им инфинитивом иллативной формы, а потом стал сочетаться с основным инфинитивом не найдено.
Несмотря на широкую грамматическую обобщенность сочетаний
финитных глаголов с Ш-им инфинитивом иллативной формы, все же можно
распределить финитные глаголы на лексико-грамматические группы. Керт в
своей работе приводит разделение этих глаголов подобным образом:
« а) Глаголы, выражающие принуждение, приказание, просьбу,
требование. Напр.: vaatia требовать", pyytaii „просить, приглашать", yllyttaa
„подстрекать, подбивать", taivuttaa „склонять" и т. д. Эти глаголы
сочетаются с объективным инфинитивом.
б) Глаголы, выражающие возможность, способность, попытку, годность.
Напр.: kelvata „годится, быть годным", paasta „мочь, быть в состоянии",
58
http://www.vvks.info/ - Virtuaalinen vanha kirjasuomi.
59
yrittaa „пытаться, пробовать" и т. д. К этой группе принадлежит очень малое
количество глаголов, т. к. они не могли не наталкиваться на сопротивление
глаголов, сочетающихся с основным инфинитивом. Однако, уже сам факт
сочетания глаголов мышления и желания с m-овым инфинитивом
иллативной формы указывает на колоссальную устойчивость и
возрастающую грамматическую обобщенность этого инфинитива,
вторгшегося в основу синтаксического употребления основного инфинитива.
в) Глаголы, выражающие начинание. Напр.: ruveta „начать", ryhtya
„браться, приниматься, начинать", tulla „делаться, становиться, начинать" и
т. д.
г) Глаголы движения, изменения положения. Напр.: lahtea „отправляться,
уходить", juosta „бежать", menna „ходить, итти" и т. д. К этой группе
принадлежит наибольшее число глаголов. Это вполне понятно, т. к.
значение падежа иллатива вполне согласуется со значением этих финитных
глаголов. д) Прочие глаголы. Напр.: avata „открыть, открывать", heittaa
„бросать, бросить", ehattfia „спешить", hajota „рассеиваться, распадаться",
purskahtaa „фыркнуть", rajahtaa „взрываться, взорваться" и т. д.»59
Нужно, сказать, что сочетаемость финитных глаголов с инфинитивами в
финском языке значительно шире, чем в русском языке.
Однако, круг глаголов, сочетающихся с Ш-им инфинитивом меньше, чем
круг глаголов, управляющих падежом иллативом имени. От общего
количества глаголов, управлявших падежом иллативом имени,
отпочковалась часть глаголов, сочетающихся с Ш-им инфинитивом
иллативной формы. Поэтому те глаголы, которые сочетаются с инфинитивом, могут управлять падежом иллативом имени.
Говоря про инессивную форму Ш-его инфинитива следует отметить, что,
как и иллативная форма инфинитива, она сочетается с финитными
59
Керт Г., М-овые инфинитивные формы в финском литературном языке, стр.11
60
глаголами. Однако эта сочетаемость ограничена. Она охватывает собою
лишь небольшой круг глаголов, причем эти глаголы по своему
лексическому значению очень однообразны. Они выражают или состояние,
или движение. Напр.: istua „сидеть", juosta „бежать", kayda „ходить, бывать",
pistaytya „забегать" и т. д.' Значительную группу составляют глаголы
длительного действия с суффиксом -llа (-llа). Напр.: juoksennella „бегать",
hiiviskella „красться", kierrella „повертывать, странствовать". Особенно
часто встречаются сочетания Ш-го инфинитива инессивной формы с
вспомогательным глаголом olla „быть". Сочетания вспомогательного
глагола с этим инфинитивом могут употребляться почти безгранично.60
Сочетания Ш-го инфинитива инессивной формы с финитными глаголами
передают действие в продолжительности, т. е. не указывают ни начало, ни
конец действия. Действие передается в протекании или в состоянии.
Своеобразие финитных глаголов, сочетающихся с III-им инфинитивом
инессивной формы обусловлено значением падежа инессива.
Исключением являются глаголы avata „открыть, откупорить" и оnnistua
„удаваться", которые, сочетаясь с III-им инфинитивом иллативной формы,
не могут управлять падежом иллативом имени.61
К иллативной форме m-ового инфинитива по своей сочетаемости с
финитными глаголами довольно близко подходит элативная форма Ш-го
инфинитива. Однако, глаголы, сочетающиеся с каждой из форм
инфинитива, различны по своему значению. Кроме того, сочетаемость
элативной формы значительно меньше, чем сочетаемость иллативной
формы Ш-го инфинитива.
По своему лексическому значению глаголы, сочетающиеся с Ш-им
инфинитивом элативной формы, можно разбить на следующие группы:
«а) Глаголы, выражающие запрещение. Напр.: kieltaa „запрещать,
отказывать".
60
Hakulinen, Auli Iso suomen kielioppi, s. 438
61
Herlin I., Visapää L., Elävä kielioppi: suomen infiniitisten rakenteiden dynamiikka, s. 126
61
б) Глаголы, выражающие прекращение действия. Напр.: lakata
„переставать, прекращать", herjeta „переставать, прекращать", tauota
прекращаться, переставать".
в) Глаголы, выражающие предостережение, воздержание, уклонение от
какого-либо действия. Напр, varoa „остерегаться, опасаться", pidättää
„задерживать, мешать", viivyttää „задерживать, замедлять", välttää „избегать,
уклоняться", estää „препятствовать, задерживать" и т. д.
г) Прочие глаголы. Напр.: ujostella „стесняться, стыдиться", uupua
„уставать, утомляться", vasyä „уставать, утомляться" и т. д.»62
Несмотря на разнообразие лексических значений у глаголов,
сочетающихся с элативной формой Ш-го инфинитива, есть нечто общее, что
объединяет все случаи сочетаний финитных глаголов с Ш-им инфинитивом
элативной формы. Этим общим будет или обозначение оставления
действенной ситуации при глаголах движения и состояния, или выражение
причинности при глаголах мышления и чувственного восприятия.
Количество глаголов, сочетающихся с Ш-им инфинитивом элативной
формы, меньше, чем число глаголов, управляющих падежом элативом
имени. Это уменьшение круга глаголов, сочетающихся с Ш-им
инфинитивом элативной формы, объясняется, отчасти, тем, что
функциональное значение падежа при инфинитиве значительно суживается
по сравнению со значением падежа при имени. Явление, аналогичное при
иллативной форме, однако, здесь оно проявляется в меньших масштабах.
Инструктивная форма Ш-го инфинитива сильно отличается от предыдущих
форм. Во-первых, сочетаемость инструктивной формы чрезвычайно
ограничена. Так, она сочетается с одним лишь безличным глаголом pitää
„нужно, следует". Во-вторых, действующее лицо в этих сочетаниях
выражено генитивом имени или местоимения. В-третьих, эта форма может
выступать при отсутствии действующего лица в пассивной, неопределенноличной форме. Этот инфинитив, очевидно, имел особые пути развития, и
62
Керт Г., М-овые инфинитивные формы в финском литературном языке, стр.11
62
только при сформировании других инфинитных форм c показателем -ma
вошел в систему этих форм.63
Особое положение среди рассмотренных m-овых образований занимает
абессивная форма. Абессивная форма не имеет определенного круга
глаголов, а может „сочетаться" с бесчисленным количеством глаголов.
Сочетание финитного глагола с абессивной формой не представляет такой
крепкой грамматической связи, как сочетание финитных глаголов с
рассмотренными выше формами. Короче говоря, абессивная форма
примыкает к финитному глаголу.
Далее, финитные глаголы в сочетании с рассмотренными выше
формами в большинстве случаев характеризовали собою отношение к
действию, выраженному инфинитивом (готов, хочу, начал, перестал,
собрался, и т. д.). Абессивная же форма в сочетании с финитными
глаголами, не выражает этих отношений. Абессивная форма передает
способ совершения действия, выраженного финитным глаголом, причем
абессивная форма всегда выражает отрицательное действие.
Наконец, сочетание финитных глаголов с предыдущими инфинитивными
формами передает большей частью единый акт действия. Абессивная же
форма передает дополнительное, сопутствующее (хотя и отрицательное)
основному действие. Сочетание финитных глаголов с инфинитивами выражает, большей частью, составное сказуемое. Абессивная же форма
выступает при финитных глаголах всегда в функции обстоятельства образа
действия.
Таким образом, между иллативной, инессивной и элативной формами, с
одной стороны, и абессивной, с другой стороны, имеются существенные
различия. Учитывая то, что основная синтаксическая функция абессивной
формы, — это обстоятельство образа действия, а также принимая в расчет
63
Siro Paavo, Infinitiivin asema suomen kieliopissa, 1964, s. 34
63
то, что она выражает дополнительное действие, вполне правомерно отнести
абессивную форму к категории деепричастия.
По своей синтаксической функции к абессивной форме m-ового
деепричастия довольно близко стоит адессивная форма m-ового
деепричастия. Адессивная форма так же, как и абессивная форма m-ового
деепричастия, передает способ совершения действия, выраженного
финитным глаголом. Однако, в отличие от абессивной формы m-ового деепричастия, которая передает отрицательное действие или состояние,
адессивная форма m-ового деепричастия передаёт способ, средство
совершения действия без отрицания.
64
III. Особенности употребление Ш-го инфинитива, начиная с 16 века
Начало письменного финского языка ознаменовалось, прежде всего, в
сфере религиозной литературы. Переводы библейских текстов, а также
сборников проповедей создали нормы языка, которые в последствии
комплексно влияли на развитие орфографии и грамматики в целом. Век
старофинского языка закончился противоречиями среди диалектов в 1820
году, впереди у финского языка был ещё долгий путь развития. Только ко
второй половине 19 века, в результате проведённых специалистами по
грамматике, культуре речи и созданию новых слов работ, ранний финский
(1820-70) был преобразован в современный (1870-) финский язык.
Естественным являлось также изменение в употреблении инфинитивов, что
видно из приведённой ниже таблицы, отражающей частоту использования
инфинитивных форм в религиозной литературе 17 века и в современном
языке.
Таблица 1. Количество употребления инфинитивов в религиозной
литературе 17 века и в современной литературе64
Религиозная литература 17 в.
Современный финский язык
инфинитивы
%
%
Aкт. 1. инф.
44,3
53,0
Пасс. 1. инф.
2,1
-
1. инф. транслатив
1,8
1,8
2. инф.
13,1
16,3
3. инф.
38,3
28,8
4. инф.
0,4
0,1
5. инф.
-
0
100,0
100,0
всего
64
http://www.vvks.info/ - Virtuaalinen vanha kirjasuomi.
65
А именно изменения касались частоты употребления первого и третьего
инфинитивов: в 17 в. их употребление было практически на одном уровне,
но в современном языке первый инфинитив используют почти в 2 раза
чаще. Вероятно, это является следствием того, что в современном финском
языке более ранняя конструкция pitää tekemään практически полностью
заменена на pitää tehdä, а также тот факт, что вместо пассивной формы
первого инфинитива используется активная.
Если в 17 веке значительная часть третьего инфинитива выражалась в
употреблении его инструктивной формы, то в современном языке эта форма
практически не используется.
Таблица 2. Частотность употребления падежных форм Ш-го инфинитива65
данные 17 в.
современный финский язык
%
%
Инструктив (-in)
63,0
0,1
Иллатив (- maan)
29,4
61,9
Абессив (-matta)
3,8
15,6
Элатив (-masta)
2,0
2,0
Инессив (-massa)
1,4
10,8
Адессив (-malla)
0,3
9,7
всего
99,9
100,1
Падеж
Согласно представленной таблице данные 17 в. значительно отличаются
от современной ситуации. Инструктивная форма, как уже было отмечено,
практически не используется, это зависит от того, что в старофинском языке
многофункциональный глагол pitää употреблялся именно с инструктивом
Ш-го инфинитива. В современном же языке подобное употребление
отсутствует. В свою очередь иллативный падеж сегодня встречается в два
раза чаще. Соотношение эллативной формы осталось неизменным, но
65
Там же
66
инессив, адессив и абессив стали более употребляемы в современном языке.
Что касается адессива и инессива, то они стали употребляться чаще под
влиянием восточных диалектов.66
3.1 Употребление Агриколой в переводе Нового Завета форм Ш-го
инфинитива
В произведениях Агриколы странно мало инессива Ш-го инфинитива,
лишь 7 случаев. Скудость подобного проявления подчеркивает та
информация, что в целом (всего) инессивных форм в произведениях
Агриколы почти 10 тысяч. Инессив Ш-го инфинитива имеется лишь в
текстах Евангелий: в Деяниях Апостолов – 4, в Евангелии от Луки – 2, и в
его копии в период Пиина – 1. Данные инфинитивы отбрасывают окончания
и определяют глагол olla.
Например: Nin sielle oli isoij lauma Sicoija szömes Wooren paltas – Здесь же на
горе паслось большое стадо свиней. (Luuk. 8:32) 67
Подобные конструкции с другими глаголами, например – auttaa, istua,
pysyä, были возможны, но использовались реже.
Но в употреблении форм третьего инфинитива в инессиве нет никакой
разницы в сравнении с нынешним употреблением соответствующей формы.
Довольно редким в языке Агриколы является и адессив Ш-го инфинитива.
Это единственный из внешнеместных падежей, представленных в
старофинской литературе. Возникает даже вопрос, относятся ли вообще
формы адессива к языку Агриколы. Имеются, конечно, формы mAllA, но
они не выражают способа или средства.
Агрикола использует адессив в качестве усилителя при повторе основ
глагола kuolla (но не других): например: colemalla cooleman – смертью да
умрёт (Matt. 15:4)
66
67
Forsman Svensson Vanhan kirjasuomen teonnimistä ja teonnimirakenteista, Pirkko 1990, s. 54
Kiuru Silva Kolmannen infinitiivin olosijat ja vanha kirjasuomi, s. 433
67
С глаголами kuolla и synnyttää у Агриколы употребляется форма mallansa
с притяжательным суффиксом и по своему значению пропинквативная:
например: Paluelia sairasti colemallans – слуга был болен при смерти (Luuk.
7:2)
Адессив andamallani с притяжательным суффиксом, не являющийся по
своему значению пропинквативным, появляется один раз: Mutta istuman
minun oikealle ia minun wasemalle poleleni, ei se ole minun andamallani – а дать
сесть у меня по правую сторону и по левую- не от меня зависит. (Mark.
10:40). Но, подобная конструкция не встречается в других текстах старого
литературного финского языка, поэтому нет оснований считать форму
minun andamallani адессивом Ш-го инфинитива, хотя она и глагольная по
своему значению.68 Только с 19 века входит в употребление и начинает
распространяться использование адессивной формы в современном
понимании, в том числе под влиянием языка калевальских рун. В это же
время происходит и разделение функций этой формы, согласно которому,
начальная форма инфинитива значила способ действия, а образованная от
неё другая форма стала обозначать действие, которое находилось на грани
совершения. Так был выделен отдельной формой инфинитива так
называемый пятый инфинитив.
У Агриколы элатив, иллатив и абессив Ш-го инфинитива проявляются в
той же функции, что и в настоящее время. Элатив и иллатив употреблялись
чаще, чем остальные формы, т.к. они подходили ко многим глагольным
связкам в качестве падежного управления. Примерами могут являться:
элатив – sanomast, sömest; иллатив – anomahan, cadhottaman, rangatseman,
repimen, sotimahan. С начала письменности иллатив использовался чаще, т.к.
особенно распространённой являлась конструкция, обозначающая начало
действия, например: ruveta tekemään. Частое употребление именно этой
68
Там же
68
конструкции объясняется отсутствием альтернатив в раннем финском языке,
очевидно конструкция alkaa tehdä появилась лишь позднее.
Третий инфинитив в местных падежах обычно представлен в активной
форме, но у Агриколы встречается пару примеров иллатива в пассивной
форме. Также следует отметить, что использование местных падежей Ш-го
инфинитива в текстах Агриколы не такое как в современном финском
языке: нормальный адессив отсутствует, а инессив используется довольно
редко.
Что касается, инструктива, то в активной, а также в пассивной формах, изза управления модального глагола pitää, эта форма являлась довольно
распространенной. Примерами инструктивной формы третьего инфинитива
в текстах Агриколы являются: andaman, tekemen, poisheitettemen. Как в
текстах Агриколы, так и в последующем употреблении в 19 веке
инструктивная форма использовалась в конструкциях с глаголами
долженствования tarvita, täytyä.
Как отмечает Киуру в своей работе, редкость употребления адессива в языке
Агриколы объясняется тем, что:
а) в диалектах, на которых в первую очередь опирается его текст, он не
используется;
б) Одной из причин редкости использования инессива Ш-го инфинитива,
что в язык Агриколы не входит глагол käydä.
Вместо инессива Ш-го инфинитива Агрикола использует в частности: a)
инструктив 2-го инфинитива, например - he seisouat catuin harois rucoellen –
они стоят на углах улиц молясь(Matt. 6:5); mine istuin teiden tykenen opettain
– я сидел с вами уча (Matt. 26:55); б) реферативные конструкции, например näki hen Simonin ia Andrean werckoians heitteuen – увидел Симона и Андрея,
закидывающих сети (Mark. 1:16).69
69
Там же, стр. 436
69
В Библии 1642 года инессив 3-го инфинитива, отбрасывающий окончания,
там же, где и у Агриколы, но использования данной формы больше.
Например – siellä oli paljo waimoja taambana cadzelemas – там были также и
смотрели многие женщины (Matt. 27:55). Следует отметить также, что в
Библии 1642 года адессив Ш-го инфинитива не используется для выражения
способа или средства, как и у Агриколы. Текстов времен Шведской империи
не так и много, но не может быть случайным, что в них не попало ни одного
случая использования адессива Ш-го инфинитива. Инессив Ш-го
инфинитива используют, одни столь же мало как и Агрикола, другие
больше.
В период раннего современного финского языка ситуация изменилась. Из
того периода на примере текстов тексты Элиаса Леннрота, Аугуста
Альквиста, Антеро Варелиуса и других выяснилось, что все используют
инессив Ш-го инфинитива, а многие также и адессив Ш-го инфинитива.
На учащение инессива Ш-го инфинитива в литературном языке периода
раннего современного финского языка повлияло как знание данной формы
автором из своего диалекта, так и вероятно язык народной поэзии. В так
называемой Старой Калевале и народной поэзии инессив Ш –го инфинитива
был распространенным, даже более распространенным, чем адессив Ш-го
инфинитива.
Делая вывод из вышесказанного, можно отметить, что в языке Агриколы
употребление форм Ш-го инфинитива малоразвито, по сравнению с
нынешней ситуацией, на что могло повлиять то, что в создании
литературного финского языка, он опирался на те диалекты, в которых
также использование данных форм было недостаточно развитым, а также
сказалось влияние грамматических форм переводного языка, как и влияние
родного шведского языка Агриколы.
70
3.2 Перевод Библии на современный финский язык
Прежде чем приступить к практическому рассмотрению поставленной
задачи, а именно к сравнению текстов Нового Завета Агриколы и переводом
Нового Завета на современный финский язык, следует обратить внимание на
историю создания последнего перевода. Историю перевода Агриколы
рассматривать не представляется обязательным, поскольку является
общеизвестным тот факт, что Агрикола ещё в Виттенберге начал перевод на
финский язык Нового Завета, который в 1548 г. был напечатан в Стокгольме
за государственный счёт. Кроме того, он перевёл на финский язык (который
до него ещё не был письменным языком), некоторые части Ветхого Завета и
много назидательных сочинений.
Под Новой церковной Библией понимают тот перевод Библии на финский
язык, который был официально одобрен в качестве перевода Библии
Финской Евангелической Лютеранской Церкви на церковном собрании 1992
года. Она заменила более ранний перевод 1933\38 гг., который стали
называть Старой церковной Библией.
Необходимость нового перевода объяснялась следующим:
- ранняя версия содержала в себе явные ошибки перевода, как с иврита, так
и с греческого языка. Толкование некоторых слов иврита основывалось на
неправильном способе чтения данных слов, написанных по согласным
звукам, а при новом способе чтения некоторые слова полностью меняли
свое значение. Однако ранний перевод основывался на толкованиях,
господствовавших в начале 20 века, и те же самые ошибки частично
появлялись и в Библии на других языках.
- язык раннего перевода устарел, и современные читатели в основной своей
массе не могли понять всех слов и оборотов. Таким образом, хотели
обновить язык перевода.
Комитет по переводу новой церковной Библии был создан в 1973 году.
71
На церковном собрании Финской Евангелической Лютеранской Церкви в
1968 году была взята инициатива по новому официальному переводу
Библии на финский язык. При обосновании инициативы установили, что
Библия, используемая в период 1933-38 гг., согласно библейским
исследованиям устарела и особенно молодежь признает ее язык
трудновоспринимаемым.
По данной инициативе церковное собрание создало комитет по переводу
Библии, состоящий из 10 членов. Первый состав комитета включал в себя в
качестве представителей Ветхого завета и семитской филологии
профессоров Jussi Aro и Ilmari Soisalo-Soininen, а также епископа Aarre
Lauha, в качестве представителей Нового Завета и греческой филологии
профессора Aimo T. Nikolainen, доцента Esko Haava, профессора Heikki
Koskenniemi, а также vt. prof. Jukka Thurén, представителя церковного
учения доцента Kalevi Toiviainen, а также представителей финского языка и
стиля профессора Osmo Ikola и писателя Lassi Nummi. На протяжение всего
периода переводческой деятельности комитета его председателем был
епископ Nikolainen. На начальной стадии своей работы комитет попросил
нелютеранские церкви и общества Финляндии выдвинуть своих
представителей. Вследствие этого Финская Православная Церковь и
Свободный Христианский совет Финляндии выдвинули по одному своему
представителю. Новую церковную Библию одобрили для официального
использования в феврале 1992 года.70
В качестве лингвистических целей перевода новой церковной Библии
определили ясный, естественный и современный общефинский язык.
Перевод должен был быть современным и соответствующим содержанию и
стилю первоисточника. Центральные качества перевода можно выразить
термином динамической эквивалентности. Это подразумевает
первостепенность в отношении средств выражения текста.
70
http://fi.wikipedia.org/wiki/Uusi_kirkkoraamattu
72
Подразумевалось, что новый перевод отойдет от привязанности к текстуисточнику в сторону текста, ориентированного на читателя. Принцип
динамической эквивалентности в переводе означает то, что слова
первоначального языка не пытаются перевести дословно, и то, что
непринужденный и понятный перевод на финский язык, который выдвигает
на первый план содержание, важнее отдельных слов. Также это попытка
избежать повтора ненужных устаревших конструкций первоначального
языка. Поскольку развитие языка изменяет значение многих традиционно
используемых слов, библейский финский язык пытается говорить обычным
общим языков. Теологическим обоснованием здесь является стремлением
убрать из многих слов текста привнесенный в них чуждый элемент. Многие
слова, используемые в более старых переводах, которые в 16-17 вв.
следовали из общего языка и заключали в себе обычное значение, позже
превратились в религиозные и поменяли значение. Когда еще в 1933\38 гг в
своем переводе они были главным образом сохранены, значение текстов
затуманилось. В новой церковной Библии часть из этих слов изменена на
более современные формы.
В типографическом отношении новая церковная Библия отличается от
старой тем, что прозаические тексты набраны во многих изданиях
непрерывным текстом. Лишь стихотворные тексты написаны дробно. Также
проверено правописание иноязычных имен и названий.
Многие консервативные круги критикуют новый перевод за либеральнотеологические толкования. По их мнению, в новом переводе сводится на нет
понимание Библии в качестве откровения, продиктованного Богом.
Подобные круги, как правило, пользуются более старыми переводами.
Консервативные лестадиолайцы используют в приходах перевод 1776 года,
но разрешают и использование более новых церковных Библий.
Подобные обвинения можно понять, поскольку в современной экзегетике
стремятся исследовать тексты Библии на предмет культуры их времени
73
написания и убрать такие субъективные взгляды переводчика, как влияние
более ранних церковных книг и теологических и традиционных позиций.
Консервативные круги в свою очередь хотят оставаться именно на
традиционных толкованиях. Конечно, субъективные взгляды переводчиков
не удалятся автоматически при переводе с применением принципа
динамической эквивалентности. Может быть даже наоборот: когда
пытаешься перевести мысль текста, и переводчик не формирует
правильного толкования текста, результат получается более субъективным,
чем дословный перевод.
3.3 Сравнение частотности употребления Ш-го инфинитива
В ходе количественного сравнения выяснилось, что случаев употребления
форм третьего инфинитива в переводе Агриколы значительно больше.
Например, если взять евангелие от Матфея в варианте 1548 года, то там
насчитывается около 200 случаев использования Ш-го инфинитива, в то
время как в последнем переводе Библии в этом же фрагменте всего около
100 подобных случаев. Но, что очень важно учитывать, этот факт
объясняется исключительно тем, что в старофинском языке в конструкции
pitää + глагол, глагол употреблялся в форме Ш-го инфитива. Поэтому из 205
вариантов употребления Ш-го инфинитива в Евангелие от Матфея, 140 раз
Ш-ий инфинитив стоит именно в конструкции долженствования:
Matt 1:21 Ja hene pite Poijan synnyttemen/ ia sinun pite henen nimens JESUS
cutzuman/ Sille henen pite wapactaman henen Canssans heiden synneistens.
Родит сына и наречёшь ему имя Иисус; ибо он спасёт людей своих от грехов
их.
Matt 1:23 Ja henen nimens pite cutzutaman Emanuel
И нарекут ему имя Еммануил.
Matt 2:6 Sille sinusta pite minulle tuleman se Waldamies/ ioca ylitze minun
Canssan Israelin Herran pite oleman.
74
Ибо из тебя произойдёт вождь, который упасёт народ мой Израиля.
Matt 2:12 Ja Jumala käski heite wnesa/ ettei heiden pitenyt Herodesen tyge
palaiaman.
И Господь велел им не возвращаться к Ироду.
Matt 2:23 ia tuli ia asui sijne caupungis/ ioca cutzutan Nazareth. Että sen
teutettemen pideis/ quin Prophetadhen cautta sanottu oli/ Henen pite Nazareus
cutzuttaman.
И пришед поселился в городе, называемом Назарет, да сбудется речённое
через пророка, что он Назореем назовётся.
Matt 3:12 ia hene' pite nisuns aittaans cocoma'/ Mutta rwmenet/ pite henen
ijancaikises tules poltaman.
И соберёт пшеницу свою в житницу, а солому сожжёт огнём неугасимым.
Matt 4:6 Sille kirioitettu ombi/ Henen pite Engeleins käskyn andaman sinusta/ ia
he käsisens candauat sinun.
Ибо написано: Ангелам своим заповедует о тебе, и на руках понесут тебя
Matt 4:7 Ei pide sinu kiwsaman sinu' Herras Jumalatas.
Не искушай Господа твоего
Matt 4:10 Sille kiriotettu on/ Sinun Herras Jumalas pite sinu' cumartama'/ ia
hende ainoa paluelema'.
Ибо написано: Господу твоему поклоняйся и Ему одному служи.
Matt 5:4 Autuat ouat ne murelliset/ sille heiden pite saaman lodhutoxe.
Блаженны плачущие, ибо они утешатся
Matt 5:8 Autuat ouat ne puchtat sydhemest/ sille heide' pite Jumala' näkemen.
Блаженны чистые сердцем, ибо они Бога узрят
Matt 5:9 Autuat ouat ne rauhantekiet/ sille ne pite Jumalan poijaxi cutzuttaman.
Блаженны миротворцы, ибо будут наречены наречены сынами Божиими.
Matt 5:17 Elket lulco/ että mine tullut olen Laki eli Prophetij pästemen/ Ja en totta
mine tullut pästemen/ waan teuttemen.
75
Не думайте, что я пришёл нарушить закон или пророков; не нарушить
пришёл Я, но исполнить.
Matt 5:21 Te kulitta mite sanottu oli wanhoille/ Ei sinun pide tappama.
Вы слышали, что сказано древними: не убивай.
Matt 5:30 Sille parambi on sinulle/ ette yxi sinun iesenes hucutetan/ quin coko
sinun rumijs pideis heitettemen heluetin tuleen.
Ибо лучше для тебя, чтобы погиб из членов твоих, а не всё тело было
ввержено в геенну.
Matt 6:9 Nein sis teiden pite rucoleman.
Так вам следует молиться…
В настоящее же время глагол в данной конструкции используется в его
словарной форме. В итоге, если исключить представленную конструкцию,
то случаев употребления Ш-го инфинитива в современном переводе Библии
гораздо больше, а также разнообразнее использование форм третьего
инфинитива, то есть в агрикольском варианте в подавляющем большинстве
присутствует инструктивная и инессивная формы, совершенно отсутствует
абессивная, хотя в переводе 1992 года она употребляется. Довольно
распространено использование третьего инфинитива в переводе 1548 года с
глаголами ruveta, tulla, menna:
Matt 4:17 Sijte aiasta rupesi Jesus saarnaman/ ia sanoman
С того времени Иисус начал проповедовать и говорить…
Matt 5:24 Ja mene ensin sopiman sinun welies cansa/ ia sitte tule wfframan sinun
lahias.
И пойди прежде примирись с братом своим и тогда приди и принеси дар
свой.
Matt 9:13 Sille en tullut mine wanhurskaita cutzuman/ mutta synneitzit
parannoxelle.
Ибо я пришёл призвать не праведников, а грешников.
Matt 10:34 Elket luulco/ että mine olen tullut rauhan lehettemen maan päle/ En
ole tullut rauha/ mutta mieckan lehettemen.
76
Не думайте, что Я пришёл принести мир на землю, не мир пришёл Я
принести, но меч.
Matt 10:35 Sille mine tulin Inhimiste Isens wastan rijdhaisexi tekemen/ Ja tytärtä
eitiens wastan/ ia Minien henen anoppians wastan.
Ибо Я пришёл разделить человека с отцом его, и дочь с матерью её..
Matt 11:7 Coska nyt he poismenit/ rupeis Jesus sanoman cansalle Joha'nesest/
Когда они пришли, начал Иисус говорить народу об Иоанне…
Matt 11:20 Silloin hen rupeis soimaman nijte caupungeita…
Тогда он начал укорять города…
Matt 13:26 Coska nyt oras rupeis casuaman/ ia hedhelmeitzemen/ nin näghyit
mös ohdacket.
Когда начала всходить зелень и показался плод, тогда явились и плевелы.
Matt 16:21 Sijte aighasta rupeis Jesus iulgistaman Opetuslapsillens
С того времени начал Иисус открывать ученикам своим…
Matt 16:22 Ja quin Petari otti henen eränens/ rupesi hen nuchteleman hende
И отозвав Его, Петр начал прекословить ему…
Matt 18:11 Sille että Inhimisen Poica tuli wapauttaman/ site quin catonut oli.
Ибо Сын Человеческий пришёл взыскать и спасти погибшее.
Matt 18:24 Ja quin hen rupeis laskeman/ tuli yxi henen eteens/ ioca oli henen
welca kymenen tuhatta leiuisket.
И когда начал он считаться, приведён был к нему некто, который должен
был ему десять тысяч талантов.
Matt 25:10 Nin coska he menit ostaman/ tuli Ylke.
Когда же они пошли покупать, пришёл жених.
Matt 26:37 Ja hen otti Petarin cansans/ ia caxi Zebedeusen poica/ ia rupeisi
murechtiman ia wapitzeman.
И взяв с собой Петра и обоих сыновей Заведеев, начал скорбеть и тосковать.
Matt 26:74 Nin hen rupesi itzens sadhattelemaan/ ia wannoman ettei hen
tundenut site Inhimiste.
И тогда он тачал клясться и божится, что не знает этого человека.
77
Matt 28:9 Mutta quin he menit ilmoittamaan henen Opetuslapsillens/ ia catzos/
nin Jesus cohdasi heiden.
Когда же они шли возвестить ученикам его, и се, Иисус встретил их.
Исходя из сравнения текстов, можно сделать вывод о том, что в
эквивалентных предложениях, во-первых, могут использоваться разные
глаголы: вместо valmistaa – raivaa; saarnaa – levitää tietoa; kadottaa – tuhota;
vapauttaa – pelastaa; во-вторых, употребляюся разные конструкции. Если в
варианте 1548 года стоит Ш инфинитив, то часто это соответствует
словарной форме глагола в современном варианте перевода: saarnamaa ja
ilmoitaman site – levittää tietoa; catkoittaman – katkoa. Но встречаются также и
примеры, когда в современном переводе глагол стоит в форме Ш
инфинитива, в то время когда в соответствующем предложении 1548 года
эта форма отсутствует: Jeesus oli ollut rukoilemassa - hen rucoli; Hän meni
etsimään - hen tuli ja etzi; fariseuksia sanomaan Jeesukselle - Phariseusist sanoit
henelle.
Конструкция pitää tehdä, имевшая широкое распространение в 1548 году,
что упоминалось ранее, заменена в современном варианте перевода Библии
на:
- форму Ш инфинитива без глагола pitää (pitää ilmoittaman = paljastamasta);
- глагол без использования Ш инфинитива (puhe tuli teutettemen = sanat
kävisivät toteen; pite tietemen = tietäisitte).
78
Заключение
Подводя итоги проделанной работы, можно сделать выводы о том, что
краткий обзор представлений об инфинитиве в грамматиках разных языков
выявил не только релевантные свойства этой формы, но и ряд
знаменательных различий в ее трактовке.
Во-первых, не во всех языках ясны основания для отграничения
инфинитивов от отглагольных имен, поскольку процесс грамматической
дифференциации этих пересекающихся по целому ряду признаков языковых
образований далеко не всегда достигает полной завершенности. Во-вторых,
слишком значителен разброс тех частных грамматических значений,
которые включаются обычно в дефиниции инфинитива и реализуются им
при функционировании; отчетливо проясняется при этом, что такие оценки
инфинитива, как «неизменяемость», «неопределенность», на типологическом уровне не получают подтверждения. В-третьих, сопоставление
разных грамматик убедительно показало, что полифункциональность —
специфическое свойство инфинитива и что оно является отражением
своеобразных отношений этой формы с контекстом; однако системным и
хорошо осмысленным описанием таких отношений эти грамматики не
располагают. Наконец, закрытость для инфинитива предикативной позиции
тоже не должна возводиться в его абсолютное качество; наоборот, в разных
языках прослеживается тенденция к актуализации данной синтаксической
функции инфинитива, что настоятельно требует учитывать потенциальные
его связи с контекстом.
Таким образом, даже близкие по происхождению и условиям
функционирования инфинитивы разных языков заметно отличаются по
количеству и качеству их грамматических признаков. Объединяет их
способность выражать абстрактное представление о действии, что
79
стимулирует связь этой формы с глагольной лексемой и, наоборот,
постепенно отдаляет ее от класса субстантивов. Такое общее содержание
позволяет выделить инфинитив из группы генетически близких к нему
классов слов.
Весьма интересным, хотя и в определённой степени закономерным,
является тот факт, что в ходе рассмотрения инфинитивов в грамматиках
финского и русского языков, наблюдается явное сходство взглядов
лингвистов и филологов, которые обращались к данной теме. Так, например,
Сетеля включал инфинитивы в глагольную парадигму, хотя и подчёркивал
их именной характер, обосновывая это тем, что, как и существительные,
инфинитивы выступают в падежных формах и употребляются в роли
обстоятельства, определения, подлежащего, дополнения. А в русских
грамматиках инфинитив рассматривался лишь как номинативная форма
глагола, но так было до второй половины XIX века, когда наметился отказ
от признания инфинитива наклонением и укрепилось мнение о его
субстантивном характере. Некрасов в подтверждение этих положений
отмечал в своей работе, что инфинитив является существительной формой
глагола, приводя такие же аргументы что и Сетеля (в синтаксическом
отношении инфинитив употребляется в функциях подлежащего, сказуемого,
дополнения и т.д.).
В конце XIX века в русском языкознании пересматривается вопрос о
сущности инфинитива и его функциях. А. Потебня считал, что главным
является принадлежность инфинитива глаголу, а не существительному, так
как он определяется не прилагательным, как существительное, а наречием.71
Что касается финского языка, то, на мой взгляд, наиболее точное и
последовательное представление по вопросу об отнесении инфинитивов
либо к глагольной, либо к именной парадигме высказал в своей работе
Бубрих: «в финском языке существует много форм, которые утратили
71
Потебня А. А. Из записок по русской грамматике, стр. 421
80
именной характер и примкнули к системе глагола, но употребляются не в
позиции сказуемого, а в иных позициях. Это инфинитивные формы. … Для
инфинитивных форм характерно, что они подчиняют себе другие слова на
тех же началах, как и финитные формы, в частности управляют падежами
подобно финитным формам. В этом и выражается утрата ими именного
характера и их вхождение в систему глагольных форм».72
Как в русских, так и в финских грамматиках большинство исследователей
выступает за глагольную природу инфинитивов. (В русском языке это Потебня, Шахматов, Виноградова, Золотова, в финском – Бубрих, Сетеля,
Сиро, Дубровина).
Также и Дубровина З. М. в своих исследованиях на тему инфинитивов
приходит к выводу, что «хотя по происхождению все инфинитивы
являются падежными формами отглагольных существительных и в
предложении обычно выступают в тех же функциях и управляются теми
же глаголами, что и существительные, в современном финском языке их
нельзя отождествлять с именами существительными, признаки которых
они в значительной мере утратили».73 Дополнительно стоит заметить,
что были предприняты и попытки выделить инфинитивы в отдельный
класс. В финской грамматике этим идеям соответствует положение
Пенттиля о вербидах, то есть он исключил III, IV и V инфинитивы из
числа глагольных форм и отнёс их к отглагольным именам из-за сходства
синтаксических свойств. Пенттиля выделил их вместе с причастиями в
особую группу в е р б и д о в , которую он определяет как «группу имен,
которые имеют синтаксические свойства глаголов, а именно то свойство,
что к ним может относиться объект»74
В общем, несмотря на расхождение в представлениях об отнесении
инфинитивов к субстантивной или же к глагольной парадигме, инфинитивы
в финском языке относятся к именным формам глагола.
Бубрих Д. В. Историческая морфология финского языка , стр. 222
Дубровина З.М., Инфинитивы в финском языке, стр. 10
74
Рenttila A., Suomen kielioppi, s.540
72
73
81
Если же говорить о различиях финского и русского инфинитива, то
стоит отметить тот факт, что в современном русском языке инфинитив
имеет только одну форму (неопределенная форма глагола) и, чтобы
адекватно переводить финские инфинитивы, необходимо использовать
либо дополнительные слова, либо немного другие грамматические формы
выражения.
Финские
инфинитивы
отличаются
от
русского
своим
обозначением (являются не только неопределённой формой глагола).
Например, для перевода целевого инфинитива в русском языке
добавляется союз – чтобы (saadakseen olla rauhassa – для того, чтобы побыть
в покое). II инфинитив в инструктивной форме, показывая способ действия,
и отвечая на вопрос -каким образом?, передаётся на русский язык
деепричастием, а не инфинитивом. То есть в финском языке с помощью
этой формы можно передать любое придаточное предложение, которое
начинается с вводного союза kun – когда.
Хотя инфинитивные формы в финском языке сохранились в какой-то
мере неизменными с 16 века до сегодняшних дней, их конструкции всё-таки
претерпели некоторые изменения, что видно из их многофункционального
употребления. Характер современной системы инфинитивов можно понять
при рассмотрении их в связи с конструкциями и историей всей языковой
системы, тенденциями типологии, влиянием соседних языков и диалектов, а
также следует учитывать культурные изменения. Диахронически интерес
представляет, например то, какие инновации распространялись в языке и
как быстро происходили процессы изменения. Рассматривая инфинитивные
конструкции, следует учитывать также и то, какие изменения происходили в
истории языка и какие способы выражения они в нём находили. Таким
образом, возможным становиться нахождение тех механизмов, которые
поддерживают систему языка и управляют его развитием. Короче говоря,
исследование инфинитивных конструкций даёт возможность взглянуть на
жизнь языка и на сам финский язык в общем.
82
Появление письменного финского языка в 16 веке, а затем его реформа
в 19 веке в значительной мере повлияли на создание современного
литературного языка. Это имело важное влияние на финскую культуру. Но
сами по себе изменения, которые тогда претерпела система языка, по
большей части, остаются неисследованными.
Инфинитивные конструкции и их употребление также относят к
развивающимся явлениям, так называемым динамическим явлениям.
Рассматривая вопрос о происхождении форм Ш-го инфинитива, можно
сказать, что уже в раннем периоде развития в финно-угорских языках
отмечается широкое использование имен действия.
О широкой категории имен действия на -mа в древнем финском языке
говорит наличие отглагольных имен существительных на -mа(-mä) в
современном финском языке. Однако современные отглагольные
существительные значительно видоизменились по сравнению со своими
предшественниками — именами действия. Отглагольные имена существительные в финском языке полностью субстантивировались. Суффикс ma(-mä) в настоящем состоянии языка значительно обобщился.
Ко второй половине 19 века, в результате работ проведённых
специалистами по грамматике, культуре речи и созданию новых слов,
ранний финский (1820-70) был преобразован в современный (1870-)
финский язык. Естественным являлось также изменение в употреблении
инфинитивов.
А именно, изменения касались частоты употребления первого и третьего
инфинитивов: в 17 в. их употребление было практически на одном уровне,
но в современном языке первый инфинитив используют почти в 2 раза
чаще. Вероятно, это является следствием того, что в современном финском
языке более ранняя конструкция pitää tekemään практически полностью
заменена на pitää tehdä, а также того, что вместо пассивной формы первого
инфинитива используется активная.
83
Если в 17 веке значительная часть третьего инфинитива выражалась в
употреблении его инструктивной формы, то в современном языке эта форма
практически не используется.
Инструктивная форма, как уже было отмечено, практически не
используется и это зависит от того, что в старофинском языке
многофункциональный глагол pitää употреблялся именно с инструктивом
Ш-го инфинитива. В современном же языке подобное употребление
отсутствует. В свою очередь иллативный падеж сегодня встречается в два
раза чаще. Соотношение эллативной формы осталось неизменным, но
инессив, адессив и абессив стали более употребляемы в современном языке.
Что касается адессива и инессива, то они стали употребляться чаще под
влиянием восточных диалектов.
Касаясь выводов, сделанных согласно основной цели работы, а именно
рассмотрению частотности употребления третьего инфинитива, а также
тенденций его развития, следует отметить, что в ходе количественного
сравнения выяснилось, что случаев употребления форм третьего
инфинитива в переводе Агриколы значительно больше. Например, если
взять евангелие от Матфея в варианте 1548 года, то там насчитывается
около 200 случаев использования Ш-го инфинитива, в то время как в
последнем переводе Библии в этом же фрагменте всего около 100 подобных
случаев. Но, что очень важно учитывать, этот факт объясняется
исключительно тем, что в старофинском языке в конструкции pitää + глагол
глагол употреблялся в форме Ш-го инфитива. Поэтому из 205 вариантов
употребления Ш-го инфинитива в Евангелии от Матфея, 140 раз Ш-ий
инфинитив стоит именно в конструкции долженствования.
В настоящее же время глагол в данной конструкции используется в его
словарной форме. В итоге, если исключить представленную конструкцию,
случаев употребления Ш-го инфинитива в современном переводе Библии
больше, а также разнообразнее использование форм третьего инфинитива,
то есть в агрикольском варианте в подавляющем большинстве присутствует
84
инструктивная и инессивная формы, совершенно отсутствует абессивная,
хотя в переводе 1992 года она употребляется.
Исходя из сравнения текстов, можно сделать вывод о том, что в
эквивалентных предложениях, во-первых, могут использоваться разные
глаголы: вместо valmistaa – raivaa; saarnaa – levitää tietoa; kadottaa – tuhota;
vapauttaa – pelastaa; во-вторых, употребляюся разные конструкции. Если в
варианте 1548 года стоит Ш инфинитив, то часто это соответствует
словарной форме глагола в современном варианте перевода. Но встречаются
также и примеры, когда в современном переводе глагол стоит в форме Ш
инфинитива, в то время как в соответствующем предложении 1548 года эта
форма отсутствует.
Конструкция pitää tehdä, имевшая широкое распространение в 1548 году,
что упоминалось ранее, заменена в современном варианте перевода Библии
на:
- форму Ш инфинитива без глагола pitää (pitää ilmoittaman = paljastamasta);
- глагол без использования Ш инфинитива (puhe tuli teutettemen = sanat
kävisivät toteen).
Делая вывод из вышесказанного, можно отметить, что в языке Агриколы
употребление форм Ш-го инфинитива малоразвито по сравнению с
нынешней ситуацией, на что могло повлиять то что в создании
литературного финского языка, он опирался на те диалекты, в которых
использование данных форм было недостаточно развитым, а также
сказалось как влияние грамматических форм переводного языка, как и
влияние родного шведского языка Агриколы.
85
Список использованной литературы
1. Борисова О.Г. Синтаксис глагольно-именных форм финского языка,
Саранск, 2002
2. Бубрих Д. В. Историческая морфология финского языка М.- Л., 1955 г.
3. Войнова Е. И., Инфинитивные предложения в современном русском языке,
Л., 1983 г.
4. Гак В.Г. Валентность. – Лингвистический энциклопедический словарь. М.,
1990 г.
5. Грацианова Е.А. Неличные формы глагола. Инфинитив, М., 2005 г.
6. Гехтляр С. Я., Русский инфинитив: категориальная характеристика,
функционирование, Л.,1996 г.
7. Дубровина З.М. Синтаксические функции иллативной формы М-ового
инфинитива в финском языке // Вопросы финно-угорской филологии. - Л.,
1969. - Вып. 2. - (Ученые записки ЛГУ № 335, Серия филологических наук ;
вып. 71).
8. Дубровина З.М., Инфинитивы в финском языке. Л.,1972г.
9. Дубровина З.М., Инфинитив и причастие как дополнительное ядро
предикации в финском предложении, СПб,: Изд-во С.-Петербургского Ун-та,
2000 г.
10. Есперсен О. Философия грамматики. М. Иностранная литература. 1958 г.
11. Золотова Г. А., О синтаксической природе современного русского языка,
М., 1979 г.
12. Иваницкий В.В. Русско-финские аспектологические сопоставления //
Вестн. Новгородского гос. ун-та. - 1998. - № 9.
13. Иванова И. А., Неличные формы глагола. Инфинитив, 2002 г.
14. Керт Г., М-овые инфинитивные формы в финском литературном языке,
Петрозаводск, 1953 г.
86
15. Климов Г. А. Типология языков активного строя. М., 1977 г.
16. Мейров В.Ф., Инфинитив, его семантика и структура, М., 1885 г.
17. Мельчук И. А. Курс общей морфологии. Т. II. Грамматические значения.
М.-Вена, 1998 г.
18. Падучева Е.В. Семантические исследования. М., 1996 г.
19. Пирогова Л. И., Русский глагол,1999 г.
20. Плунгян В.А. Общая морфология. М., 2000 г.
21. Потебня А. А. Из записок по русской грамматике, М., 1958-1985 гг.
22. Розенталь Дитмар, Словарь лингвистических терминов, М., 2003 г.
23. Рятсеп Х., Инфинитивные глагольные формы в финно-угорских языках,
Тарту, 1954 г.
24. Тихонов А. Н., Русский глагол. Проблемы теории и
лексикографирования, 1998 г.
25. Шахматов А. А. Синтаксис русского языка, М. - Л., 1941 г.
26. Шелякин М. А., Русский инфинитив (морфология и функции), 2006 г.
27. Античные теории языка и стиля, Санкт-Петербург, 1996 г.
28. Boehm E., Lisiä venäjän kielen verbioppiin, Tampere, 1898.
29. Forsman Svensson Vanhan kirjasuomen teonnimistä ja teonnimirakenteista,
Pirkko 1990.
30. Hakulinen, Auli (päätoim.) Iso suomen kielioppi, 3. painos, Helsinki, 2005
31. Hakulinen Lauri Suomen kielen, rakenne ja kehitys /. - Helsinki: Otava, 1941
32. Hakulinen Auli ja Fred Karlsson, Nykysuomen lauseoppia, 1979
33. Heininen Simo, Tapani Harviainen, Aarre Huhtala [toimittaneet], Oma kieli :
Mikael Agricolan tekstejä nykysuomeksi Helsinki : Edita, 2007.
34. Herlin I., Visapää L., Elävä kielioppi: suomen infiniitisten rakenteiden
dynamiikka, Helsinki, 2005.
35. Hiltunen Arnold - Hiltunen Elena, Suomi – venäjä – suomi – sanakirja, Juva,
WSOY, 2007.
36. Hämäläinen M., Verbin infiniittimuodoista suomen kielessä, Petroskoi, 1952
37. Ikola O., Infinitiivin objektista koskevien sääntöjen soveltamisesta, Vir., 1957.
87
38. Ikola O., Lauseopin kysymyksiä, Helsinki, 1961.
39. Ikola O., Suomen kielen käsikirja, Tapiola, 1968.
40. Itkonen T., Nykysuomen tutkimusta ja huoltoa, Helsinki, 1966.
41. Jussila Raimo, Agricolan sanasto ja nykysuomi,1988
42. Kiuru Silva Kolmannen infinitiivin olosijat ja vanha kirjasuomi, Virittäjä 93,
1989
43. Kuusinen M., Suomen kielen historia, Petroskoi, 1978.
44. Laitinen Kai, Suomen kirjallisuuden historia, Otava, Helsinki, 1981
45. Lappalainen Tiina, Nykysuomen II infinitiivin instruktiivin ja III infinitiivin
adessiivin syntaksia ja semantiikkaa. Pro gradu –tutkielma, HY, SKL, 1993
46. Lehikoinen Laila, Havaintoja nykyromaanien lauseenvastikkeista, Virittäjä 75,
1971
47. Leino P., Hakulinen A., Nykysuomen rakenne ja kehitys; näkökulmia kielen
rakentaisiin, Pieksämäki, 1983.
48. Leskinen, Heikki Imperatiivin muodostus itämerensuomalaisissa kielissä,
Helsinki, SKS, 1970.
49. Linden E., Infinitiivin objektista. Uuden objektisäännön soveltamisesta,
Vir.,1956.
50. Nissi Ulla, III infinitiivin illatiivi ja inessiivi jyväskyläläisten ja
eteläpohjalaisten puhekielessä,1981
51. Ontermaa Aki, Toisen infinitiivin instruktiivi – ikkuna kielioppien ja
kielenhuollon kehitykseen. Pro gradu -tutkielma. HY, SKL, 2003
52. Paasonen H., Lauseopillisia havaintoja verbin ja konjunktionein alalta,
Helsinki, 1889.
53. Palmeos P., Suomen kielen lauseoppia, Tartu, 1982
54. Paunonen, Heikki Tutkimus suomen imperatiivista. Helsinki, Vir. 78 s., 1974
55. Рenttila A., Suomen kielioppi, Porvoo – Helsinki, 1948.
56. Rapola Martti,Vanha kirjasuomi, Helsinki : Suomalaisen Kirjallisuuden Seura,
1945
57. Salminen K.A., Venäjänkielen verbien korostus, Kuopio, 1911.
88
58. Saukkonen P., Itämerensuomalaisten kielten tulosijainfinitiivirakenteideiden
historiaa, Helsinki, 1965.
59. Setälä E. N. Suomen kielioppi, Helsinki, 1898
60. Siro Paavo, Infinitiivin asema suomen kieliopissa, 1964.
61. Siro P., Suomen kielen lauseoppi, Helsinki, 1964.
62. Vesikansa J., Nykysuomen oppaita, Porvoo-Helsinki-Juva, 1977.
63. Ylikoski Jussi, Havaintoja suomen ns. viidennen infinitiivin käytöstä
http://www.mv.helsinki.fi/home/jylikosk/5inf.pdf
64. http://www.vvks.info/ - Virtuaalinen vanha kirjasuomi.
65. http://fi.wikipedia.org/wiki/Uusi_kirkkoraamattu
66. http://www.finbible.fi
89
Приложения
Приложение № 1. Соотношение употребления форм Ш инфинитива в
Евангелических текстах
Перевод
Конструкция
Без
Перевод
Библии 1548
pitää tehdä в
конструкции
Библии 1992
года
переводе
pitää tehdä
(1548)
года
года
Евангелие от
205
140
65
100
170
85
85
70
302
155
147
158
190
154
36
89
867
538
329
417
Матфея
Евангелие от
Марка
Евангелие от
Луки
Евангелие от
Иоанна
Всего
90
Приложение №2. Сравнительная таблица употребления форм
третьего инфинитива в тексте Нового Завета
Приведённая ниже таблица иллюстрирует особенности употребления
третьего инфинитива в переводе Нового Завета Микаэля Агриколы. В
первой главе представлены случаи употребления инфинитива у Агриколы,
во второй главе даётся эквивалент этим примерам в современном переводе.
1548 год
Mark 1:2 Catzo mine leheten
minun Engelin sinun casuos
eten/ ioca walmistaman pite
sinun Tietes sinun edheses.
1992 год
Minä lähetän sanansaattajani
sinun edelläsi,
hän raivaa sinulle tien.
Перевод
Я посылаю Ангела
Моего пред лицем
твоим, который
приготовит путь твой.
Mark 1:7 Se tule minun
ielkin/ ioca on minua
wekeuembi/ Jonga em mine
keluolinen ole/ cumartuna
pästemen Kengäin rihima.
"Minun jälkeeni tulee minua
väkevämpi. Minä en kelpaa
edes kumartumaan ja
avaamaan hänen kenkiensä
nauhoja.
Идёт за мной
Сильнейший меня, у
которого я не достоин
наклонившись развязать
ремень обуви его.
Mark 1:24 Tulicos meite
cadhottaman?
Oletko tullut tuhoamaan
meidät?
Ты пришёл погубить
нас?
Mark 1:45 Mutta coska hen
wlgoskeui/ rupesi hen
sarnamaa' palio ia
ilmoittaman site Töte.
Mutta lähdettyään sieltä mies
alkoi joka puolella kuuluttaa
ja levittää tietoa
tapahtuneesta.
А вышед начал
провозглашать и
рассказывать о
происшедшем
Mark 2:10 Mutta senpäle että
teiden pite tietemen/ että
Inhimisen Poialla/ ombi
woima maan päle syndi
andexianda
Mutta jotta te tietäisitte, että
Ihmisen Pojalla on valta antaa
maan päällä syntejä anteeksi
Но чтобы вы знали, что
Сын Человеческий
имеет власть на земле
прощать грехи
Mark 2:17 Em mine ole
tullut cutzuman
wanhurskaita/ mutta
synnisite parannoxelle.
En minä ole tullut kutsumaan
hurskaita, vaan syntisiä."
Я пришёл призвать не
праведников, но
грешников к покаянию
…ja hänen opetuslapsensa
alkoivat kulkiessaan katkoa
tähkäpäitä.
И ученики Его дорогою
начали срывать колосья
Mark 2:23… ia rupesit henen
Opetuslapsens tien ohes
tehckepeite catkoimahan/
91
1548 год
1992 год
Перевод
Mark 3:2 Ja he otit heneste
waarin ios hen Sabbathina
piti parandaman henen/ että
he saanet olisit canda henen
pälens.
Fariseukset pitivät silmällä,
parantaisiko Jeesus miehen
sapattina, sillä he tahtoivat
nostaa syytteen häntä vastaan.
И наблюдали за Ним, не
исцелит ли его в
субботу, чтобы
обвинить Его
Mark 3:12 Ja hen hartasta
heite hastoi/ ettei he hende
pitenyt ilmoittaman.
Mutta hän varoitti ankarasti
niitä paljastamasta häntä.
И Он строго запрещал
им, чтобы не делали Его
известным
Mark 3:14 Ja hen sääsi ne
Caxitoistakymende oleman
henen tykenens/ ia että hen
heite vloslehetteis
sarnaman/
Nämä kaksitoista Jeesus
kutsui olemaan kanssaan
lähettääkseen heidät
saarnaamaan
И поставил из них
двенадцать, чтобы с
Ним были и чтобы
посылать их
проповедовать
Mark 3:15 ia että heille piti
woima oleman Taudhit
parata/ ia percheleit vlosaia.
valtuuttaakseen heidät
karkottamaan saastaisia
henkiä:
И чтобы они имели
власть исцелять от
болезней и изгонять
бесов
Mark 4:1 JA taas rupesi hen
opettaman meren tykene
Kerran Jeesus taas opetti
järven rannalla.
И опять начал учить при
море
Mark 4:3 Cwlcat. Catzo
vloslexi kylueije kyluemen.
"Kuulkaa! Mies lähti
kylvämään.
Слушайте! Вот вышел
сеятель сеять…
Luuk 9:54 HERRA
tahdocos/ nin me sanoma
ette Tulen pite Taiuahast
alastulema' ia cadhottama'
heidet ninquin
"Herra, tahdotko, että
käskemme tulen iskeä
taivaasta ja tuhota heidät
Господи, хочешь ли, мы
скажем, чтобы огонь
сошёл с неба и истребил
их
Luuk 9:56 Sille ette
Inhimise' Poica ei ole tullut
cadhottaman Inhimiste'
Sieluia/ mutta wapattaman.
Ihmisen Poika ei tullut
ihmisten sieluja kadottamaan
vaan pelastamaan."
Ибо Сын Человеческий
пришёл не губить души,
а спасать
Luuk 9:59 HERRA/ salli
minua enne' menemen ia
hautamaha' minun Iseni.
"Herra, anna minun ensin
käydä hautaamassa isäni."
Господи, позволь мне
прежде пойти и
похоронить отца моего
92
1548 год
1992 год
Перевод
Luuk 10:12 Sodomalle sinä
peiuene pite hokiambi
oleman/ quin sille
Caupungille.
Sodomakin pääsee
tuomiopäivänä vähemmällä
kuin sellainen kaupunki.
Содому в день оный
будет отраднее, нежели
городу этому
Joh 18:32 Senpäle/ ette
Jesusen Puhe piti
teutettemen/ ionga he' sanoi/
merkiten/ mille colemalla
henen piti coleman.
Näin tapahtui, jotta Jeesuksen
sanat kävisivät toteen. Hän
oli aiemmin ilmaissut,
millainen tulisi olemaan
hänen
kuolemansa.
Да сбудется слово
Ииссусово, которое Он
сказал, давая разуметь,
какой смертью Он
умрёт
93
Приложение №3.Сравнение современного перевода Библии с
вариантом М. Агриколы
1992
Luuk 11:1 Kerran, kun
Jeesus oli ollut
rukoilemassa, eräs hänen
opetuslapsistaan pyysi:
"Herra, opeta meitä
rukoilemaan.
1548
Luuk 11:1 IA se tapactui/
Coska hen rucoli yhdes
Paicas. Ja quin hen lackasi
sanoi henelle yxi henen
Opetuslapsista's/ HErra opeta
meite rucolema'
Перевод
Случилось, что когда в
одном месте Он молился и
перестал, один из учеников
его сказал Ему: Господи,
научи нас молиться
Luuk 11:7 Ovi on jo lukossa,
ja minä olen nukkumassa
lasten kanssa. En minä voi
nousta antamaan mitään.'
Luuk 11:7 io on owi suliettu/
ia minun Lapseni ouat minun
cansan Cammios/ ia em mine
woi nosta/ ia anda sinun.
Двери уже заперты, и дети
мои со мною на постели; не
могу встать и дать тебе
Luuk 11:26 se hakee
seitsemän vielä pahempaa
henkeä, ja ne tulevat sisään ja
asettuvat sinne asumaan.
Luuk 11:26…ca'sansottapi
seitzeme' mwta hende
pahe'bata henge/ ia quin he
siseltuleuat/ asuuat he sielle/
Тогда идёт и берёт с собою
семь других духов,
злейших себя, и вошедши
живут там
Luuk 11:31 Hän tuli maan
ääristä saakka kuulemaan
Salomon viisautta
Luuk 11:31 Sille ette hen tuli
mailman äriste cwleman
Salomonin wijsautta.
Она приходила от пределов
земли послушать мудрости
Соломоновой
Luuk 12:1 Jeesus rupesi
ensin puhumaan
opetuslapsilleen
Luuk 12:1 rupesi hen
sanoma' Opetuslastens tyge
ensin
Он начал говорить сперва
ученикам своим
Luuk 12:9 Mutta joka
ihmisten edessä kieltää
minut, se tullaan kieltämään
Jumalan enkelien edessä
Luuk 12:9 Joca taas minun
kieldä Inhimisten edes/ Se
kielteen Jumalan Engeliten
edes.
Кто отвергнется Меня пред
человеками, тот отвержен
будет пред Ангелами
Божиими
Luuk 12:25 Kuka teistä voi
murehtimalla lisätä
elämänsä pituutta
kyynäränkään vertaa?
Luuk 12:25 Cuca nyt teiste
henen murehellans woipi
lisete henen wardhellens
yhden kynären?
Да и кто из вас заботясь,
может прибавить себе
росту?
Luuk 13:6 "Eräällä miehellä
oli viinitarhassaan
kasvamassa viikunapuu. Hän
meni etsimään siitä
hedelmiä, mutta ei löytänyt.
Luuk 13:6 Yhdelle oli Ficuna
pw/ hene' Winatarhasans
istutettu/ ia tuli ia etzi
hedelmete henes/ ia ei
leutenyt.
Некто имел в винограднике
своём смоковницу и
пришёл искать плода на
ней и не нашёл
94
1992
1548
Перевод
Luuk 13:7 'Jo kolmena
vuotena olen käynyt
etsimässä hedelmiä tästä
viikunapuusta
Luuk 13:7 io colmet wootta
mine olen tullut/ ia etzinyt
hedelmet teste Ficuna puust
Уже третий год прихожу
искать плода на этой
смоковнице
Luuk 13:10 Jeesus oli
sapattina eräässä
synagogassa opettamassa.
Luuk 13:10 Ja hen opetti
Sabbathina yhdes Sinagogas/
В одной из синагог учил
Он в субботу
Luuk 13:15 Jokainen teistä
kyllä päästää sapattina
härkänsä tai aasinsa
kytkyestä ja vie sen
juomaan.
Luuk 13:15 Eikö itzecukin
teiste päste henen Nautans eli
Asins Sabbathina seimeste ia
iohdata iomalle?
Не отвязывает ли каждый
из вас вола своего или осла
в субботу, и не ведёт ли
поить
Luuk 13:31 Juuri silloin tuli
muutamia fariseuksia
sanomaan Jeesukselle
Luuk 13:31 Samana peiuene
edeskeuit mutomat
Phariseusist/ ia sanoit henelle
В тот день пришли
некоторые из фарисеев и
говорили Ему…
95
Приложение №4. Иллюстрации
Титульный лист Нового Завета Микаэля Агриколы, 1548.
96
Альберт Эдельфельт «Микаэль Агрикола»
97