Новгородская архитектура XII века

Новгородская архитектура XII века
Древний Новгород — столица огромного по территории государства, простиравшегося от берегов
Балтики и до Северного Ледовитого океана. До настоящего времени окончательно не выяснено,
по отношению к какому городу Новгород назван новым. Вероятнее всего, по отношению к так
называемому Городищу у истоков Волхова. Самый ранний культурный слой Городища датируется
серединой IX в., в то время как наиболее древний слой самого Новгорода восходит к первой
половине X в. Невозможно переоценить вклад Новгорода в историю отечественной культуры.
Достаточно указать на десятки летописных списков, на множество древних актов. Надо вспомнить
памятники архитектуры и литературы, живописи и прикладного искусства, многообразный мир
вещественных памятников, открытых археологами. Среди них главная находка — берестяные
грамоты XI—XV вв., позволившие заглянуть в мир повседневной жизни, проникнуться деловыми
заботами рядовых горожан.
В Новгороде, как ни в каком другом древнерусском городе, были очень сильны рано
сформировавшиеся вечевые порядки. Княжеская власть здесь находилась под контролем вече.
Недовольные князем горожане нередко указывали ему путь — иначе говоря, изгоняли. Известен
конфликт города с князем Всеволодом в 1136 г. Этот самый знаменитый, пожалуй, конфликт,
завершившийся изгнанием князя, мало способствовал дальнейшему укреплению
республиканских порядков во всех сферах новгородской жизни.
Это в полной мере относится и к архитектуре. Если в XI — первой половине XII в. основным
заказчиком каменных храмов выступал князь, то в середине — второй половине XII в. и далее на
арену активной строительной деятельности выходят представители иных социальных групп:
духовенство, прежде всего в лице архиепископа, бояре, купечество, объединения горожан,
жителей той или иной улицы. Материальные возможности и художественные вкусы заказчиков
непосредственно сказывались на облике возводимых храмов. Дух новгородской демократии,
связь с народным творчеством проявились в каменном зодчестве Новгорода с покоряющей
образной силой. В этом отношении памятники новгородской школы можно противопоставить
княжеским постройкам владимиро-суздальской школы с их ярко выраженной изысканностью и
аристократизмом.
Итак, каменное строительство в Новгороде началось с возведения в 1045—1050 гг. Софийского
собора в Детинце. Могучей, эпической силой, богатырской мощью дышит внутренний и внешний
облик этой церкви. Главный храм новгородской земли стал внушительным воплощением
новгородской стати, духовным символом государства. Благородный лаконизм форм и властное,
покоряющее силой духовного образа звучание оказали далеко идущее воздействие на
формирование особенностей местной архитектурной школы.
Прошло около 50 лет, прежде чем возобновилось каменное строительство в Новгородской земле.
1103 г. датируется церковь Благовещенья в загородной княжеской резиденции на Городище, в
трех километрах от Новгорода. Местной творческой традиции к началу XII в. не существовало, и
потому не удивительно, что храм следовал южно-русской, скорее всего киевской линии. Об этом
убедительно свидетельствуют результаты археологического изучения несохранившейся церкви
Благовещенья, предпринятые в 1966—1970 гг. Шестистолпный план храма с башней у северозападного угла восходит к постройкам Киева второй половины XI — начала XII в. Именно оттуда,
вероятно, и были вызваны мастера заказчиком храма князем Мстиславом, сыном Владимира
Мономаха. Необычным для киевской строительной техники было использование наряду с
плинфой местной известняковой плиты. Этот материал последовательно будет применяться и в
дальнейшем, оказывая заметное влияние на внешний вид, на стилистику новгородских храмов.
С возведением церкви Благовещенья начинается период интенсивного княжеского строительства
в Новгороде. Он продолжался до середины 30-х гг. XII в., пока позиции князя в общественной
жизни города были достаточно прочными. Главными заказчиками каменных зданий были князья
Мстислав Владимирович, а с 1117 г. — его сын Всеволод. В Новгороде в этот период
сформировалась сильная строительная организация, почерк которой отчетливо проявляется в
постройках, возведенных по княжеской инициативе.
В 1113 г. был заложен Никольский собор на княжеском дворе в городе — иначе говоря, на
Ярославовом дворище по соседству с Торгом. По преданию, поводом для его постройки было
чудесное исцеление князя Мстислава иконой Святого Николы. Храм хорошо сохранился. Недавно
корректно проведенная реставрация вернула многим формам здания первоначальный облик. В
плане Никольский собор повторяет церковь Благовещенья, но его шестистистолпный объем не
имеет лестничной башни. Это вполне объяснимо. Храм входил в состав деревянного княжеского
дворца, откуда по переходу попадали прямо на хоры через входной проем в верхней части
южной стены. Истинную высоту храма несколько скрадывает мощный культурный слой более
двух метров толщиной. Впечатлению спокойного достоинства способствует компактное
пятиглавие, перекликающееся с Софийским собором на другом берегу Волхова, плавная линия
закомарных полукружий и монументальные выступы трех округлых апсид, двухуступчатые нишки
южнорусского типа смягчают суровый лаконизм фасадов.
В 1119 г. князь Всеволод вместе с игуменом Кириаком заложили Георгиевский собор в Юрьевом
монастыре . По основным архитектурным параметрам этот храм близок постройкам князя
Мстислава, уже знакомым нам церкви Благовещенья и Никольскому собору. Но исключительная
монументальность форм и повелительная, по-новгородски внушительная поразительность образа
ставит его на особое место даже среди новгородских памятников. Известно имя строителя. В
летописи отмечено: «А мастер трудился Петр». Это одно из немногих, строго говоря, четырех имен
архитекторов, отмеченных в письменных источниках домонгольского времени.
Георгиевский собор предстает перед нами как образ торжествующей победы над тяжестью. Это
вечная тема архитектуры в исполнении мастера Петра с несравненной наглядностью передает
главный пафос новгородского зодчества, тот импульс, который объединяет архитектуру этой
школы XI—XV вв. Кристальная ясность и единство масс подчеркиваются строчными поясами окон
и двухуступчатых ниш. Даже при мощных напластованиях, скрывших нижние части стен, и
позднем карнизе, зримо подавляющем энергию динамично организованной массы, впечатляет
высотность здания. В его волевой устремленности вверх, в характере архитектурных масс, в
непреднамеренности композиции с асимметрично поставленной башней и трехглавием,
подчеркивающим особенности плана, далекие от строгого геометризма прорисовки деталей, есть
та особая стать, которую можно найти только в новгородской архитектуре. Внутри могучие
пилоны и лопатки, обнаруживающие толщину стен окна, как будто отступают на второй план,
очерчивая контуры пространственных единиц. Пространство воспринимается как пронизанное
легким напряжением струящейся вверх энергии. Такие здания могли строить только люди,
сильные духом, одаренные чувством особой гармонии между духовной и материальной
сторонами жизни. «Дряхлые духом люди, — говорил Рерих, — таких храмов строить не будут».
Из Георгиевского собора происходят иконы, с которых начинается история древнерусской
иконописи. Это икона «Святой Георгий в рост» (ГТГ), так называемое Устюжское Благовещенье
(ГТГ) — его по справедливости надо бы именовать по месту происхождения Юрьевским, поясное
изображение святого Георгия (Успенский собор Московского Кремля). Одно из древнейших, так
называемое Юрьевское евангелие, написанное между 1120—1128 гг., также происходит из этого
монастыря.
Все три постройки — церковь Благовещенья на Городище, Никольский и Георгиевский соборы —
обнаруживают столь близкое типологическое и стилистическое родство, что возникает вполне
логичное предположение об их принадлежности одному автору — мастеру Петру. Существует
такое предположение, концепция, в основе которой реальные стилистические, типологические,
образные особенности перечисленных храмов. За два года до закладки Георгиевского собора, в
1117 г., было начато возведение собора Рождества Богоматери в Антониевом монастыре. В
1117—1119 гг. был построен четырехстолпный одноглавый храм несравненно меньшего размера,
чем княжеские постройки, но к нему вскоре, до 1125 г., когда храм был расписан в целом, были
пристроены нартекс с западной стороны и башня с северо-западной стороны. Вот эти пристройки
сделали скромный по размерам и композиции храм подобным большим княжеским соборам.
Особый почерк строителя проявляется в такой технической особенности, как использование
наряду с плинфой толстого брускового кирпича. На фасадах нет двухуступчатых ниш, столь
характерных для построек предшествующих. Лестничная башня имеет круглую в плане форму, а
не квадратную. Собор Антониева монастыря явно выпадает из группы построек, приписываемых
мастеру Петру. Вероятно, исполняя заказ игумена Антония, выходца из Западной Европы, здесь
работала другая строительная организация, нежели та, которую возглавлял мастер Петр.
Еще две постройки этого времени — церковь Ивана на Опоках 1127—1130 гг. и церковь Успения
на Торгу 1135—1144 гг. — позднее, в послемонгольский период, были перестроены и сохранились
только в нижних частях. В каменных храмах первой трети XII в., прежде всего в княжеских
постройках, было закреплено то стилистическое и образное своеобразие, которое наметилось в
Софийском соборе и получит развитие далее. Оно как бы единотворит это софийское
своеобразие, единотворит развитие новгородской архитектуры домонгольского времени. Когда
потребность в каменных зданиях в самом Новгороде была в основном удовлетворена, появилась
возможность для использования мастеров каменного дела в младших городах Новгородской
земли — Пскове и Ладоге, которые именовались пригородами.
Не следует думать, что в Пскове и Ладоге сложились собственные архитектурные школы.
Строительство в этих городах — это последовательные этапы истории новгородской школы. Об
этом свидетельствуют технико-технологические и стилистические особенности псковских и
ладожских построек. В Пскове в 30—50-х годах XII в. были возведены четыре каменных храма.
Первое летописное упоминание о главном храме Пскова, не сохранившемся до наших дней
Троицком соборе, относится к 1138 г. Сообщается о смерти князя Всеволода, которого
новгородцы изгнали в 1136 г. и который, задумав вернуть новгородский княжеский стол,
обосновался в Пскове. Оттуда он надеялся, используя своих сторонников, снова вернуть себе
княжение в Новгороде. Сообщая о смерти князя Всеволода, летописец называет местом его
погребения Троицкую церковь, «южебе сам создал», т. е. которую он сам создал. Если это так, то,
учитывая особенности предшествующих храмов, возведенных по заказу того же князя Всеволода,
аналоги Троицкому собору следует искать среди новгородских построек 20—30-х гг. XII в. Для
князя Всеволода работал мастер Петр, и, как знать, возможно, он причастен и к строительству
главного храма Пскова. В таком случае это произошло, скорее всего, в 30-е гг. XII в. Главный храм
города, как правило, в камне возводился первым. Как уже отмечалось, собор не сохранился. Ныне
на его месте храм конца XVII в. Следует сказать, что строительная история Троицкого собора в
Пскове является очень сложной и далеко еще не проясненной. Раскопками около храма конца
XVII в. найдены отдельные блоки кладки домонгольского времени и фрагменты фресок. Это
убедительное доказательство существования каменного храма во имя Троицы домонгольской
поры.
По раскопкам известны остатки еще одной церкви — Дмитрия Солунского в Довмонтовом городе.
По летописи она датируется 1143—1144 гг. Это был сравнительно небольшой четырехстолпный
трехапсидный храм, фундамент и стены которого сложены по-новгородски. Храм небольшой, и
это уже симптоматично. Он может рассматриваться как одна из первых построек, возможно
приходского назначения. По крайней мере, такие небольшие храмы в последующем исполняли
роль как раз храмов отдельного прихода. В южной апсиде церкви Дмитрия Солунского
обнаружена пустая могильная яма. По одной из версий, князь Всеволод первоначально был
погребен именно в этом храме, а не в Троицком. И лишь после канонизации в 1192 г. его мощи
были перенесены в Троицкий собор.
Хорошо сохранился собор Иоанна Предтечи в Завелечье, почти напротив Крома. Впервые эта
постройка упомянута в летописи под 1243 г. Но по архитектурным формам и техникотехнологическим особенностям его следует отнести к 30-м гг. XII в. Шестистолпный трехапсидный
храм с закомарным завершением стен увенчан тремя главами, декорированными по верху всех
трех барабанов скромной аркатурой. Боковые главы сдвинуты к западу от центральной и
расположены над хорами, куда ведет лестница в западной стене. Западные пары столбов имеют
восьмигранную и круглую форму. Иоанновский собор меньше и проще новгородских храмов
круга мастера Петра. Сходство с ним обнаруживает Рождественский собор Антониева монастыря.
Отметим необычную форму окон. Наряду с традиционными узкими окнами с полуциркульными
завершениями использованы проемы круглой формы — единственный случай в истории
домонгольской архитектуры.
Спасский собор Мирожского монастыря был построен по заказу архиепископа Нифонта и
впервые упомянут в летописи под 1156 г. Но исследования храма, его архитектуры, сопоставление
его с другими новгородскими постройками домонгольской поры показали, что, вероятней всего,
он построен раньше, в самом конце 40 — начале 50-х гг. Здание хорошо сохранилось, но его
древний облик искажен надстройкой верхних частей; западный фасад наполовину прикрыт
поздней надстройкой, а глава вместо шлемовидной имеет позднюю, луковичную форму. Главная
композиционная особенность храма — первоначально ярко выраженный крестообразный объем.
За счет чего? Боковые апсиды, а также юго-западная и северо-западная части храма резко
понижены — тем самым подчеркнута высотность продольной и поперечной частей здания,
образующих крестообразный объем, увенчанный массивной главой. Традиционный аркатурный
поясок украшает верхнюю часть барабана. Интерьер храма с изолированными боковыми
компартиментами также имел крестообразный вид. Как показали исследования здания, его
западные угловые членения были надложены до уровня центральных, причем это произошло
вскоре после завершения строительства. Причины такого изменения первоначальной композиции
остаются неясными. Спасский собор — уникальная в истории домонгольского зодчества
постройка. Заказчик храма — архиепископ Нифонт — явно ориентировал строителей не на
древнерусский образец, а на какой-то храм в Византии.
Третья четверть XII в. отмечена интенсивным строительством еще в одном пригороде Новгорода
— Ладоге. Каменное строительство началось здесь с возведения крепости. Это отмечено
летописью еще под 1114 г., в других вариантах летописной записи — под 1116 г. Археологи
установили, что крепости начала XII в. предшествовала еще более ранняя крепость IX—X вв.
Значительные части крепостной стены XII в. выявлены в ходе архитектурно-археологических
исследований. Надо сказать, что каменная крепость Ладоги — явление чрезвычайное, редчайшее
в истории древнерусского зодчества, крепостного зодчества домонгольской поры.
Оборонительные сооружения даже таких крупных городов, как Киев, Владимир, Новгород, были
дерево-земляными. Храмовое строительство, согласно летописи, началось в 1153 г., когда
архиепископ Нифонт строит в Ладоге церковь Климента. Она не сохранилась. По археологическим
данным, этот храм имел сходство со Спасским собором Мирожского монастыря. Это
неудивительно: заказчик был один и тот же. Хорошо сохранились два других ладожских храма —
церкви Успения и Георгия. Их композиция предельно проста: это небольшие четырехстолпные
храмы с тремя апсидами, с закомарным завершением фасадов, увенчанные одной главой, —
простейший вариант крестово-купольного храма. Фасады почти полностью лишены украшений.
Лишь верх барабана обрамляет арочный поясок. Все технические и стилистические параметры
этих построек — новгородские. Еще три ладожских храма того же типа известны по
археологическим данным. Это Спасская церковь, храм на реке Ладожке и собор Никольского
монастыря.
Ладожский этап храмового строительства очень важен для последующего развития новгородского
зодчества. Упрощение объемно-пространственной композиции, технических и стилистических
приемов достигло на этой стадии развития новгородской архитектуры своего предела. Развитие
архитектуры стабилизировалось, выработанный на ладожском этапе тип малого храма стал
доминирующим в ходе последующего развития новгородского зодчества, он отвечал
материальным возможностям и художественным вкусам горожан всех социальных групп.
Каменное строительство становится массовым, формируются многочисленные кадры мастеров из
горожан, строительная техника с использованием местного известняка удешевляет стоимость
возводимых зданий, а учитывая их небольшой размер, способствует и сокращению сроков
строительства.
Ведь возведение стен из волховского плитняка было очень спорым. Темп работ значительно
увеличивался. Часто храмы поэтому возводились за один летний сезон. Демократизация
общественной жизни отразилась, таким образом, на архитектуре Новгородской земли. В XII в. был
выработан особый архитектурный стиль, в котором простота и ясность формы обладают
внушительной силой выражения, столь свойственной народному искусству.