VILNIAUS PEDAGOGINIS UNIVERSITETAS FILOLOGIJOS FAKULTETAS RUSŲ FILOLOGIJOS IR DIDAKTIKOS KATEDRA
реклама
1 VILNIAUS PEDAGOGINIS UNIVERSITETAS FILOLOGIJOS FAKULTETAS RUSŲ FILOLOGIJOS IR DIDAKTIKOS KATEDRA Darja Terentjeva Svetima kalba autobiografiniame I. Bunino romane «Arsenjevo gyvenimas. Jaunystė» (tematika, perdavimo būdai ir funkcijos tekste) Rusų filologija (Kalbotyra) Mokslinis vadovas: Doc.dr. A. V. Žarkova Vilnius, 2011 2 ВИЛЬНЮССКИЙ ПЕДАГОГИЧЕСКИЙ УНИВЕРСИТЕТ ФИЛОЛОГИЧЕСКИЙ ФАКУЛЬТЕТ КАФЕДРА РУССКОЙ ФИЛОЛОГИИ И ДИДАКТИКИ Дарья Терентьева «Чужая речь в автобиографическом романе И. Бунина «Жизнь Арсеньева. Юность» (тематика, способы введения и функции в тексте)». Магистерская работа Специальность «Русская филология» (Языкознание) Научный руководитель: Доц. др. А. В. Жаркова Вильнюс, 2011 3 Содержание: Введение.........................................................................................................5 Глава I. Структурные и пунктуационные приёмы оформления чужой речи в художественном тексте; их стилистическая оценка. 1. 1. Методы и приёмы лингвостилистического анализа художественного текста..11 1. 2. Категория “чужая речь” в филологических исследованиях................................16 1. 3. Основные композиционно – речевые структуры художественного текста и их характеристика по структурным принципам (авторское монологическое слово; прямая речь; внутренний монолог; несобственно – прямая речь)............................................18 1. 4. Приёмы межтекстовой связи в художественном тексте (цитата; автоцитата; эпиграф; реминисценции)...............................................................................................................20 1. 4. 1. Цитата..........................................................................................................20 1. 4. 2. Эпиграф........................................................................................................22 1. 4. 3. Реминисценция............................................................................................22 1. 5. Чужая речь в художественном тексте: стилистические функции, приёмы введения............................................................................................................................24 1. 6. Пунктуационное оформление чужой речи в художественном тексте................29 1. 6. 1. Использование кавычек для выделения «чужих» слов...........................29 1. 6. 2. Знаки препинания при цитатах..................................................................31 1. 6. 3. Функции знаков препинания в тексте. Экспрессивная пунктуация......32 1. 6. 4. Авторские знаки препинания.....................................................................36 Глава II. Тематика, способы передачи и функции чужой речи в романе И. Бунина «Жизнь Арсеньева.Юность». 2.1. Тематика чужой речи.Способы и приёмы передачи чужой речи в тексте романа................................................................................................................................39 2.1.1. Речь рассказчика и формы передачи его речи (авторское монологическое слово).................................................................................................................................40 2.1.2. Речь юного Алёши Арсеньева и формы передачи его речи (прямая речь, косвенная речь, несобственно – прямая речь, вкрапления)...........................................................42 2.1.3. Речь родных и отдельных персонажей; формы её передачи (прямая речь, косвенная речь, вкрапления)............................................................................................................44 4 2.1.4. Цитаты церковные.................................................................................................56 2.1.5. Реминисценции – цитаты......................................................................................57 2.1.6. Эпиграф...................................................................................................................59 2.2. Особенности графического оформления чужой речи в романе Бунина «Жизнь Арсеньева. Юность»........................................................................................................61 2.2.1. Кавычки.........................................................................................................61 2.2.2 Специфика пунктуационного оформления чужой речи в тексте романа...............................................................................................................................65 2.3. Функции чужой речи в романе Бунина «Жизнь Арсеньева. Юность»................70 2.4. Чужая речь как стилистический прием создания И. Буниным поэтической картины мира в романе Бунина «Жизнь Арсеньева».............................................................75 Заключение..................................................................................................81 Список литературы.....................................................................................84 Резюме..........................................................................................................88 Santrauka.......................................................................................................89 Summary.......................................................................................................90 5 Введение. Проза Ивана Бунина – это огромный мир, созданный его художественным воображением. Произведения художника строятся на иллюзии - создаётся впечатление того, что произведения – автобиографичны, а действующее лицо – сам автор. Бунин выступал с заявлением о том, что ему хотелось написать «Книгу ни о чём», без всякой внешней связи событий, просто «излить душу, рассказать свою жизнь, то, что довелось видеть в этом мире, чувствовать, любить и ненавидеть» (запись 1921 года). [Кайда, 2005:139–142]. Такую книгу Бунин написал – это автобиографический роман «Жизнь Арсеньева. Юность» (1927 – 1930 гг.). Субъективизация художественной формы в этом романе доведена до высшего предела. Объективная и как бы внеличностная манера рассказа о себе, о своих переживаниях, о своих художественных замыслах глубоко лирична. «Жизнь Арсеньева. Юность» - своеобразный сплав художественной биографии, мемуаров, лирико – философской прозы. Главная правда книги – правда исповеди поэта. Каждая из пяти книг «Жизни Арсеньева. Юность» заключает в себе этапы, вехи духовой работы, происходящей в герое. Дом, родители; окружающая природа; первая увиденная смерть; религия; чтение Пушкина и Гоголя; преклонение перед братом Георгием; казенщина и серость гимназии; первые влюблённости; стремление познавать мир и первые путешествия. Актуальность прозы Бунина заключается в её поэтичности, целомудренности его художественной правды, романтичности самых реалистических ситуаций – это отличительные черты почерка Бунина. Художественный автобиографический роман «Жизнь Арсеньева. Юность» занимает важное место в творчестве Бунина. Эта книга – с одной стороны – автобиография вымышленного лица. Некоего собирательного «рождённого сотворца», а не конкретно Ивана Алексеевича Бунина, но с другой стороны – самая исповедальная из бунинских творений – такова её диалектика, двуединство реальности и вымысла, смешение правды и поэзии, воссоздание и преображение. Отсюда появляется эффект двуплановости книги, постоянное присутствие автора, прошедшего уже немалый жизненный путь, его теперешняя точка зрения, его сегодняшнее мироощущение. Этому произведению, занимающему, занимающее особое место в творчестве И. Бунина, посвящено немало исследований, как литературоведов [ А. А. Саакаянц – О 6 Бунине и его прозе. (Бунин И. А. Рассказы – М., 1983 г.); П. Г. Кайда – «Стилистика текста: от теории композиции – к декодированию. М., 2005 г. Глава 7.; Е. Г. Белоусова. «... Чувствовать, любить, ненавидеть...» (О поэтике «Жизни Арсеньева» И. А. Бунина). Русская речь, 2007 г., № 1.], так и лингвистов [В. В. Краснянский. Словарь эпитетов Ивана Бунина. 2006 г., 2 части; Г. Н. Абреимова. Трансформированные фразеологизмы в произведениях И. А. Бунина. Русский язык в школе, 2004.; М. Романенкова – ««Европейское» и «национальное» в эмигрантском романе: «Жизнь Арсеньева» И. Бунина и «Ушедшие не возвращаются» М. Катилишкиса.», Вильнюс, Вильнюсский педагогический университет, 2004 г.]. Важным вкладом в буниноведение является определение Ю. Мальцевым творчества Бунина как феноменологического в своей основе. Исследователь отмечает, что рассказчик в произведениях Бунина выполняет двойную роль, являясь одновременно и повествующим субъектом, и объектом повествования. В статье "От временного к вечному. Феноменологический роман в русской литературе XX века". (М., 1998) Л.А. Колобаева рассматривает художественные особенности романа И. Бунина «Жизнь Арсеньева. Юность», автор приходит к выводу, что в основе романа лежит феноменологическое мировосприятие, феноменологический художественный принцип, определяющий его структуру и жанровые особенности. По мнению автора, "именно в этом и таится основной источник поэтичности и художественной прелести романа, ставшего крупным событием в литературе XX века" (144,142). С учетом особой роли категорий памяти и времени в их философском и эстетическом содержании - в художественной структуре «Жизни Арсеньева. Юность», произведение можно характеризовать как роман-воспоминания, феноменологический роман [Колобаева Л., 1998], в котором совершается переход от романа идей к роману жизни, потока жизни, в котором приоритетами являются не идеологичность и социальность, а фундаментальные ценности бытия. Актуальность исследования автобиографического романа И. Бунина «Жизнь Арсеньева. Юность» несомненна: 1) это книга о России, конца 19 века, а без постижения исторического прошлого страны нельзя понять её настоящего; 2) эта книга написана великолепным стилистом, первым русским лауреатом Нобелевской премии, язык и стиль которого остаются современными и в начале 21 века. 7 Рассмотрение чужой речи в романе «Жизнь Арсеньева. Юность» Бунина помогает постичь, как создаётся поэтический мир романа, важная часть которого – звучащая речь, звучащее слово. Итак, объект данной магистерской работы – художественный текст И. Бунина – роман «Жизнь Арсеньева». Предметом данного магистерского исследования является чужая речь в художественном тексте, а именно тематика, способы передачи и функции чужой речи в романе И. Бунина «Жизнь Арсеньева. Юность». Изучение чужой речи в художественном тексте актуально в наше время, это подтверждает многочисленное количество научных статей и книг, посвящённых данной теме. Отдельно хотелось бы отметить статью Т. Ю. Потаповой – «Способы пунктуационного оформления чужой речи в произведениях Татьяны Толстой» из сборника статей памяти Бориса Самойловича Шварцкопфа – «Язык и мы. Мы и язык» 2006 г.. Автор статьи рассматривает виды чужой речи, способы вкрапления её в художественный текст, а также рассматривает виды пунктуации при оформлении чужой речи в тексте. Исследователи анализируют не только способ введения чужой речи автором в художественное произведение, но и смысл, заключённый именно в таком способе оформления её в тексте. Разбирая по крупицам все смыслы чужой речи, лингвисты открывают новые значения текста, новые направления в понимании текстов произведений. Возникает вопрос, а что такое чужая речь? Так много говорится о её значимости, о её роли в произведениях различных жанров и различных авторов. Чужая речь – это не что иное, как синтаксически организованное введение в авторское повествование речи или мыслей другого лица. «Чужая речь – это речь в речи, высказывание в высказывании, но в то же время это и речь о речи, высказывание о высказывании» (М. Бахтин). [Бахтин, 1929]. Что же касается структуры чужой речи, то выделяется четыре её типа. Она может быть введена в текст как прямая речь, как косвенная речь, как полупрямая речь и как несобственно – прямая речь. Выбор формы чужой речи содержательно значим и определяется тем, от чьего лица даётся высказывание. «Использование элементов чужого текста, которые при этом могут принадлежать различным лицам, представляет основной способ выражения различных точек зрения» ( Б. Успенский). [ Успенский, 1994.] Чужая речь, воспроизводимая со стороны того лица, которому она принадлежит, оформляется в конструкцию с прямой речью, где автор стремится имитировать дословную речь кого – либо. Она может быть воспринята как воспоминание, повествователь передаёт чьё – то слово, когда – то услышанное, а не сказанное здесь и 8 сейчас. Прямая речь является вставкой в собственную речь рассказчика. Такая форма, как правило, свидетельствует о достоверности, полноте, точности передаваемой информации и косвенно выражает уважение к источнику информации и к сказанному. Чужая речь, воспроизведённая не от говорящего лица, оформляется в конструкцию с косвенной речью в форме изъявительной придаточной части сложноподчинённого предложения, вводимой, как правило, союзами. Косвенная речь лишь пересказывает содержание чужой речи, опуская её эмоционально – экспрессивные элементы. На первом плане оказывается не само высказывание, а понимание его автором. Полупрямая речь включает в себя конструкции косвенной речи с элементами прямой речи: обращений, вводных слов, междометий в придаточную часть предложения. Несобственно – прямая речь не имеет чётких синтаксических характеристик. Это, как правило, речь повествователя, пронизанная элементами речи персонажа. Чужая речь, то есть речь другого лица или самого автора, но сформулированная им ранее, при иных обстоятельствах, может включаться в текст по – разному. В книжных стилях обычно прибегают к цитации. Цитата в этом случае точно воспроизводит часть текста из какого – либо произведения или сочинения. Структура цитат разнообразна – от слова к словосочетанию, от простого предложения до значительного отрывка текста. Цитаты могут по – разному вводиться в текст: они могут следовать после авторских слов и включаться в текст как его относительно самостоятельные части, вмонтироваться в косвенную речь и присоединяться с помощью вводных слов и вставных конструкций. Цитаты в романе – это цитаты из произведений писателей и поэтов, близких поэтическому миру Алёши Арсеньева, церковные цитаты, реминисценции – цитаты. Это важная часть текста романа. Научная новизна данной работы заключается в изучении структуры и способов передачи чужой речи в избранном художественном тексте, для выяснения функций чужой речи в рассматриваемом произведении. Системное рассмотрение с разных позиций вкраплений, вставок, цитат в повествование поможет вычленить новые смыслы, заложенные атором, а в данном случае И. Буниным, в его автобиографический роман; цели использования чужой речи в тексте, её эмоциональную окраску, а также позицию чужой речи в тексте. Цель данной работы заключается в том, чтобы исследовать чужую речь в автобиографическом романе Ивана Бунина «Жизнь Арсеньева». В ходе исследования 9 установить функциональную сторону введения чужой речи в текст, её оформление, эмоциональную окраску. Задачи, поставленные для выполении данной работы, заключаются в том, чтобы: 1. Изучить методы лингвостилистического анализа художественного текста; 2. Исследовать структурные и пунктуационные особенности оформления чужой речи в художественном тексте; 3. Проанализировать приёмы межтекстовой связи в художественном тексте и рассмотреть пунктационное оформление чужой речи в романе И. Бунина «Жизнь Арсеньева». Данную работу составляют две главы. Первая глава – теоретическая – состоит из шести параграфов, каждый из которых представляет собой рассмотрение отдельного теоретического вопроса, который впоследствии соединяется в систему и применяется для анализа художественного произведения. В первом параграфе - методы и приёмы лингвостилистического анализа художественного текста - рассматриваются методы лингвостилистического анализа художественного текста для того, чтобы выяснить, какие существуют методы лингвостилистического анализа и какие пути и приёмы лингвистического анализа можно применить при анализе автобиографического романа Бунина. Второй параграф - чужая речь в художественном тексте - посвящён понятию «чужая речь», т. е. рассматривается её общее значение, составные компоненты. В третьем параграфе - основные композиционно – речевые структуры художественного текста и их характеристика по структурным принципам (авторское монологическое слово; прямая речь; внутренний монолог; несобственно – прямая речь) - рассматриваются основные композиционно – речевые структуры художественного текста и их характеристика по структурным принципам, рассматриваются такие понятия, как авторское монологическое слово, прямая речь, внутренний монолог, несобственно - прямая речь. В четвёртом параграфе - приёмы межтекстовой связи в художественном тексте (цитата; автоцитата; цитатные заглавия; эпиграф; реминисценции; текст в тексте) рассматриваются приёмы межтекстовой связи в художественном тексте, а именно – цитаты, автоцитаты, эпиграфы, реминисценции. В пятом параграфе - чужая речь в художественном текте: стилистические функции, приемы введения - рассматриваются стилистические функции и приемы введения чужой речи в художественный текст. И в 10 последнем, шестом параграфе - пунктуационное оформление чужой речи в художественном тексте - рассматривается пунктуационное оформление чужой речи в художественном тексте. Во второй главе, включающей три параграфа, представлена практическая часть работы, которую составляет лингвостилистический анализ вычлененных из текста художественного произведения примеров. Данные примеры объединяются в следующие тематические группы – речь рассказчика; речь Алёши Арсеньева; речь родственников и отдельных персонажей; цитаты и реминисценции; цитаты писателей – классиков; факты исторических событий. Объём произведения велик, поэтому количество примеров достаточно, чтобы и понять функциональную сторону цитат, вкраплений, вставок. Проделанная в итоге работа поможет лучше прочувствовать замысел написания данного автобиографического романа, а также функции чужой речи в данном художественном произведении. Материал магистерской работы и её задачи определяют применение следующих методов лингвостилистического анализа: 1) традиционный метод лингвистического описания, включающий наблюдение, интерпретацию и классификацию языкового материала; 2) основной метод лингвостилистического анализа – лингвостилистический эксперимент; Практическая значимость работы заключается в использовании материалов и результатов данного исследования для лингвистического изучения стиля И. Бунина, а также при изучении темы «Язык художественной литературы» в курсе «Стилистика». 11 Глава I. Структурные и пунктуационные приёмы оформления чужой речи в художественном тексте; их стилистическая оценка. 1. 1. Методы и приёмы лингвостилистического анализа художественного текста. Приём – это результат соотнесенности двух составляющих формы произведения – композиции и языка (В.В. Одинцов). Стилистический приём – это композиционно – речевой способ организации языкового материала (т.е. результат соединения композиции и языковых средств), который определяется, с одной стороны, особенностями содержательной стороны текста, т.е. особенностями темы и материала, а с другой стороны, - авторским их видением, авторским замыслом. Приемы очень часто совмещаются, взаимодействуют друг с другом. Как показали исследования В.В. Одинцова [Одинцов, 1980], Т.Г. Винокур [Винокур, 1972], И.Р. Гальперина [Гальперин, 1981], и других ученых, стилистический прием можно охарактеризовать как единицу текста, в которой происходит слияние плана языкового выражения и плана содержания. Сочетание и взаимодействие стилистических приемов формирует стили речи, то есть композиционно – речевые особенности текстов определенного типа (речевых жанров). Один из важнейших факторов, определяющих структурированность художественного текста, связан с цельностью, единством замысла, воплощаемого в процессе его словесной реализации. Исходя из этого объединяющим началом целостной, замкнутой структуры художественного текста является образ автора – единый организующий центр всех элементов художественной структуры. Образ автора объединяет систему речевых структур, является идейно – стилистическим средоточием, фокусом целого текста. Наряду с образом автора, единство и цельность смысловой структуры художественного произведения обеспечиваются сюжетом, композицией и другими компонентами текста. Начало формирования теоретических основ лингвостилистического анализа художественного текста было заложено в работе известного русского лингвиста Л.В. Щербы «Опыты лингвистического толкования стихотворений» (1922). Ученый указывал на недостаточность сведения анализа художественного произведения лишь к тем или иным историко-литературным или историко-культурным построениям и ратовал за анализ, 12 основанный на разыскании «тончайших смысловых нюансов отдельных выразительных элементов» языка произведения в их теснейшей связи с особенностями содержания и идеи текста. При этом отдельный художественный текст как бы вычленялся исследователем из общего контекста литературы и рассматривался в качестве имманентного явления. В.В. Виноградов в работе «О языке художественной прозы» (1930) обосновывает мысль о том, что язык художественного произведения может быть рассмотрен и «проекционным» методом, т.е. как элемент общего литературно-языкового контекста. Особый рост интереса лингвистов к проблемам лингвостилистического анализа художественного текста отмечается с конца 60-х годов XX века, а в начале 1970-х годов он вводится в программу педагогических институтов как особая дисциплина. Именно в 1970е годы разрабатывается отечественная теория лингвостилистического анализа художественного текста. Постепенно усиливается тенденция к комплексному изучению литературного произведения, когда лингвистический анализ: ü рассматривается как составная часть исследования текста; ü охватывает единицы всех уровней языка; ü осуществляется с учетом экстралингвистических оснований текстопроизводства; ü объединяется со смежными дисциплинами (историей, культурологией, литературоведением, психологией, теорией коммуникации и др.) с целью истолкования языковых особенностей; ü все больше выходит на уровень анализа целого текста (всего произведения). Благодаря художественного господствовавшее комплексному, синтетическому текста преодолевается в лингвистике подходу поаспектное, долгие годы. к исследованию поуровневое его Именно изучение, комплексный анализ художественного произведения позволил увидеть, что взаимодействие языковых единиц в рамках текста носит не случайный, а целенаправленный характер: языковая структура (лингвистический узор) произведения всегда глубоко продумана автором с точки зрения наиболее полной и эффективной (а также эффектной) реализации в ней эстетической концепции. В отличие от литературоведческого анализа, целями которого являются изучение образного и идейного планов текста, определение особенностей его взаимодействия с культурно-историческим и концептуальным — творчество автора — контекстами, изучение художественного произведения как факта истории общественной мысли, предметом лингвостилистического анализа художественного текста служит языковая 13 организация текста, а именно связи и отношения единиц разных уровней, в единстве выражающих ту или иную линию эстетической концепции произведения [Одинцов, 1980]. Вопрос о том, как писатель использует язык при выражении определенного художественного содержания, относится к области стилистического анализа. Впрочем, исследование эстетической функции языка уже само по себе предполагает взаимодополняющее единство лингвистического и стилистического анализов, образуя комплексный лингвостилистический анализ того, чем и как создается неповторимая оригинальность литературного произведения. Сказанное означает, что основная задача лингвостилистического анализа художественного текста заключается в изучении языковых средств разных уровней в системе определенного художественного текста с точки зрения их соответствия замыслу автора и его индивидуальной манере письма. При этом единство формы и содержания является исходным методологическим принципом современного лингвостилистического анализа художественного текста. Вместе с тем при изучении художественного произведения нельзя ограничиваться только формальной стороной текста, поскольку последний «создается не для того, чтобы употребить какие-то слова или синтаксические конструкции, а для выражения мыслей содержания» [Одинцов, 1980]. СТРУКТУРА категории содержания тема категории формы материал идея композиция сюжет язык прием ТЕКСТ Объяснение структурных особенностей текста необходимо соотносить с содержательными понятиями и категориями. 14 Лингвистический анализ приобретает большое значение, основанный на учете нормативности и исторической изменчивости литературного языка, с одной стороны, и четком разграничении и верной оценке индивидуально-авторских и общеязыковых особенностей — с другой. Важность лингвистического анализа художественного текста для понимания его идейно-художественных особенностей, т. е. того, что вскрывается во всем многообразии и сложности литературоведами и стилистами, является первостепенной. Ведь для того чтобы изучить идейное содержание какого-нибудь произведения, его художественные особенности, отличающие его от других произведений, для того чтобы правильно воспринять художественное произведение как информативное и образное целое, доставляющее эстетическое удовольствие, воспитывающее чувства и развивающее мышление, трогающее ум и сердце, надо это произведение просто прежде всего правильно понимать. Текст, по А.И. Горшкову [Горшков, 2006] можно анализировать в его соответствии с другими текстами («внешний» анализ) и в его внутреннем единстве («внутренний» анализ). Эти два пути лингвостилистического анализа не противоречат друг другу и могут совмещаться, но один из путей может преобладать, выходить на первый план - в зависимости от задач исследования и особенностей анализируемого текста. Основными приемами лингвостилистического анализа являются: семантико стилистический анализ; сопоставительно - стилистический анализ; лингвостилистический эксперимент; вероятностно - статистический анализ; лингвистический комментарий. [Подробнее см.: Горшков, 2006]. Пути и приемы лингвостилистического анализа связаны между собой. Часто все приемы выступают в той или иной комбинации, поэтому невозможно всегда применять какую-то одну стандартную схему лингвостилистического анализа. Но самое важное и основное в данном анализе - исследовать текст как языковое целое. Семантико – стилистический анализ. Проф. Л. В. Щерба охарактеризовал данный анализ как опыт разыскивания «тончайших смысловых нюансов отдельных элементов русского языка», как опыт «разыскивания значений: слов, оборотов, ударений, ритмов и тому подобных языковых элементов» [Щерба, 1975: 27]. Определение всех оттенков значений и стилистической окраски компонентов текста – необходимый этап анализа текста, без которого нельзя двигаться дальше. 15 Сопоставительно – стилистический анализ. Этот анализ предполагает продвижение от семантическо – стилистической характеристики языковых средств к изучению их организации в тексте. Объектами сопоставительно – стилистического анализа могут быть отрывки из произведений или целые произведения на одну тему. Сопоставительно – стилистический анализ применяется также при сравнении разных переводов одного оригинала, при сравнении оригинала и перевода, при сравнении черновых и окончательного варианта текстов и т.п. Надо иметь в виду, что сопоставление может распространяться и на такие обобщающие категории, как композиция, образ автора и образ рассказчика в их словесном выражении и т.п. Вероятностно – статистический анализ. Это анализ количественной стороны языковых явлений в тексте. Используется для исследования, например, размеров (протяженности) и типов предложений, соотношения частей речи, частотности тех или иных компонентов текста и т.п. Лингвостилистический эксперимент называют основным, наиболее эффективным методом анализа художественного текста. Теоретиками эксперимента были филологи – А. М. Пешковский и Л. В. Щерба. [Пешковский, 1930: 133; Щерба, 1974: 32]. В свою очередь, Пешковский говорил о стилистическом эксперименте, а Щерба – о лингвостилистическом, но подчеркивал его особую важность в стилистике. Если Пешковский и Щерба лингвостилистического теоретически эксперимента в обосновали анализе важность текста, то и В. необходимость В. Виноградов продемонстрировал практическое применение методов. [Виноградов, 1980: 224]. При лингвоcтилистическом эксперименте анализируемый текст остаётся в неприкосновенности, но создается для сопоставления с ним некий параллельный экспериментальный текст. Приемы анализа не изолированы друг от друга. Практически всегда используются разные приёмы в различных сочетаниях. Лингвостилистический анализ художественного текста должен ответить на вопрос – как сделан текст. При изучении особенностей организации словесного материала встаёт вопрос о функции (Слово функция (из лат. – function) имеет значение “назначение”, “роль”). «Полное понимание текста предполагает понимание того, почему в данном случае употреблено именно такое слово, именно такой оборот или синтаксическая конструкция, а не другая; почему для выражения данной мысли в данных условиях 16 необходимы именно эти языковые средства, именно такая их организация» [Одинцов, 1980, с. 37]. Изучение особенностей организации языковых средств в художественном тексте, то есть изучение категорий формы ведёт от понятий языка и композиции – к рассмотрению приёмов. Стилистический приём – понятие, не имеющее однозначного определения в лингвистике. «Общим для большинства определений стилистического приёма является подчёркивание его предназначения, а именно выразительной (изобразительной, экспрессивной) функции» [КРРЭСС, 2003:693]. Основу стилистического анализа составляет процесс выявления художественного приёма и определение его функции в данном художественном тексте. Перейдём к рассмотрению категории чужой речи в филологических исследованиях. 1. 2. Категория “чужая речь” в филологических исследованиях. Всякое речевое образование (текст) создаётся определённым лицом или лицами (если это коллективное творчество), но это не препятствует тому, чтобы в этот собственно авторский текст была включена чужая речь. Чужая речь - вкрапления в авторский текст чужого текста, воспроизведённого (пересказанного) говорящим (пишущим). Чужая речь — это высказывания других лиц, включённые говорящим (пишущим) в собственную (авторскую) речь. Чужой речью могут быть и высказывания самого автора, которые он произнёс в прошлом или предполагает произнести в будущем, а также мысли, не произнесённые вслух («внутренняя речь»). Чужая речь – это категория, закрепление которой в филологии связано с именами В.В. Виноградова [Виноградов, 1980] и М. Бахтина [Бахтин, 1963]. Виноградов утверждал, что чужие голоса и слова могут с полным правом принадлежать самому автору, который их объемлет и вмещает их в свое собственное сознание. Он считал, что «разрыв реплик “вводными словами” изменяет драматическую экспрессию их в сказовую. “Вводные слова” служат сигналом того, что речи персонажей пересказываются, унифицируются рассказчиком» [Виноградов, 1980: 122]. А чем более рассказчик удаляется от такого сказа, приближаясь к самому автору, тем шире возможности индивидуализации речи персонажей. Одной из важнейших проблем поэтики и стилистики художественной речи была проблема образа автора. “Образ автора – это не простой субъект речи... Это – 17 концентрированное воплощение сути произведения, объединяющее всю систему речевых структур персонажей в их соотношении с повествователем рассказчиком или рассказчиками и через них являющееся идейно – стилистическим средоточием, фокусом целого” [Виноградов, 1971: 118]. Проблема образа автора (образ говорящего) сегодня – это методологическая основа взаимодействия лингвистики и литературы. «Образ автора всё время развивается в зависимости от изменения эстетических и идеологических идей эпохи» [Лихачев, 1971: 217]. Лингвистическая прагматика последней трети XX в. сделала основным объектом лингвистических исследований фигуру говорящего. Центральная проблема филологического или стилистического анализа текста – проблема словесной структуры образа автора. Стилистический анализ идёт от анализа словесной ткани произведения. Принцип стилистического анализа: анализируются словесные ряды, создающие образ автора (и образ рассказчика) и образующие в своём развёртывании языковую композицию текста. Такой анализ позволяет “соответственно замыслу автора раскрыть содержание текста и показать его эстетические достоинства”, конкретизируя общий принцип стилистического анализа в зависимости от особенностей самого текста [Горшков, 2006: 250]. К словесным рядам могут быть отнесены, по В. В. Виноградову, и “разные формы и типы речи”, используемые в произведении. [Там же, с. 155] Повествовательный монологический текст изучался и продолжает изучаться в рамках стилистики художественного текста (см., например [Иванчикова, 1992]). В русской филологической традиции термин “повествование” употребляется в двух значениях: 1) последовательная речь, рассказывание, последовательность высказываний, принадлежащих одному говорящему (то, для чего современная лингвистика использует термин “нарратив”) и 2) один из трёх коммуникативных типов речи (в ряду: повествование, описание, руссуждение), отражающий динамику событий; “собственно повествование”. Повествование непосредственно связано с проблемой точки зрения говорящего, со структурой образа автора. Этой зависимости и посвящена книга Н.А. Кожевниковой «Типы повествования в русской литературе XIX – XX вв.» [Кожевникова, 1994]. Третья, наиболее объёмная глава книги Кожевниковой посвящена плану персонажа, способам передачи точки зрения персонажа и точки зрения автора, приемам разграничения своего и чужого слова. В главе рассматриваются такие способы 18 оформления чужого слова, как прямая речь, косвенная речи, несобственно – прямая речь, а также виды их взаимодействия и их вариантность. Точка зрения персонажа может быть выражена не только словом персонажа, но и словом автора. Элементы плана персонажа, растворенные в авторском повествовании, формируют особый тип повествования – несобственно – авторское повествование. В одних случаях нам важно передать не только содержание, но и форму чужой речи (её точный лексический состав и грамматическую организацию), а в других - только содержание. Чужая речь всегда имеет те или иные признаки, отличающие её от авторской. С этой точки зрения различаются три основные формы передачи чужой речи: прямая, косвенная и несобственно - прямая речь. Прямая речь наиболее контрастно противопоставлена авторской, косвенная речь менее контрастна по отношению к авторской, несобственно-прямая речь слита с авторской в одно целое и выделяется только по второстепенным признакам. Наличие в языке особых признаков чужой речи позволяет не только вставлять действительно чужую речь в авторскую, но и представлять в качестве чужой речь, созданную самим автором. В соответствии с этими задачами в языке выработались специальные способы передачи чужой речи: 1) формы прямой передачи (прямая речь), 2) формы косвенной передачи (косвенная речь), 3) формы несобственно – прямой речи (несобственно – прямая речь). 1. 3. Основные композиционно – речевые структуры художественного текста и их характеристика по структурным принципам (авторское монологическое слово; прямая речь; внутренний монолог; несобственно – прямая речь). Композиционно - речевая структура текста всегда личностна и отражает творческую манеру писателя, своеобразие его стиля и языка (грамматики, словаря, фоники и др.). Категория автора как иерархически самая высокая поэтическая категория фокусирует идейно - эстетическое, композиционное и языковое (стилевое) единство художественного текста. К композиционно-речевым структурам относятся: авторское монологическое слово, прямая речь (художественный диалог), внутренний монолог, несобственно-прямая речь [Горшков, 2006]. Они имеют следующие нормативные характеристики: 19 а) авторское монологическое слово представлено в перволичной и в третьеличной форме. В перволичной форме отправитель выражен эксплицитно в форме “я”, в третьеличной форме отправитель не имеет эксплицитного выражения, хотя может “выявлять” себя в обращениях к читателю, в “метатекстовых” проявлениях (например, в номинациях типа “наш герой”). Авторское монологическое слово имеет функции описания, повествования и рассуждения и занимает наибольший объем в художественном прозаическом тексте. Авторское монологическое слово опирается на литературный (нормативный) язык; б) прямая речь — в качестве отправителя и получателя выступают вымышленные лица (“герои”, “персонажи”), принадлежащие художественному универсуму текста. Основная функция — характеризация героев, создание их словесного портрета. Прямая речь занимает значительно меньший объем, чем авторское монологическое слово, и опирается на литературный язык вкупе со всей стилистической системой. В прямой речи также используются элементы национального языка, не входящие в литературный язык; в) внутренний монолог — отправитель и получатель совпадают (автокоммуникация). Функциональное назначение внутреннего монолога — раскрытие внутреннего мира субъекта речи, внутренний монолог имеет ограниченный объем и в канонической форме опирается на литературный язык (стилистический смысл “норма”, средства высокого стилистического яруса). Само право на внутренний монолог в традиции выделяет значимость его субъекта; г) несобственно-прямая речь — композиционно-речевая структура, сформировавшаяся позже остальных. Коммуникативная рамка характеризуется наличием двух субъектов — формального (поверхностного), представленного в авторском монологическом слове, и глубинного, т.е. лица, являющегося объектом описания (“персонажа”). Несобственно-прямую речь определяют поэтому как переключение в план сознания героя без изменения субъекта описания. Несобственно-прямая речь не равна косвенной речи и косвенно-прямой (когда в пределах одного предложения происходит смена субъекта речи: Трактирщик сказал, что не дам вам есть). Несобственно - прямая речь выделяется по грамматическим, синтаксическим и лексическим признакам. Несобственно-прямая речь совпадает по функции с внутренним монологом и предназначена для передачи внутреннего мира героя. Несобственно-прямая речь может 20 опираться на “речевые средства героя” либо совпадать по языковым характеристикам с авторским монологическим словом. 1. 4. Приёмы межтекстовой связи в художественном тексте (цитата; автоцитата; эпиграф; реминисценции). Если внутри текста как словесного целого все образующие его компоненты взаимно связаны и взаимно обусловлены, то при межтекстовых связях наблюдаются иные отношения. Текст, из которого что-то «взято» в другой текст, ничего не теряет в своем составе и не претерпевает изменений в своей организации. А текст, в который нечто «взято» из другого текста, имеет это «нечто» в качестве своего компонента, занимающего место в ряду всех других компонентов — как взятых из «языковой сокровищницы», так и, возможно, из других текстов. Тексты, из которых что-то «взято», и тексты, в которое это что-то «взято» не находятся в отношении «дополнительного распределения». Межтекстовые связи фиксируются только в текстах, которые имеют в своем составе нечто из других текстов. В межтекстовых связях активной стороной выступают «берущие» тексты, а тексты, из которых берется, - пассивной. Межтекстовые связи — это содержащиеся в том или ином конкретном тексте выраженные с помощью определенных словесных приемов отсылки к другому конкретному тексту (или к другим конкретным текстам). Межтекстовые связи понимаются как вполне определенное, имеющее реальное воплощение свойство текста, которым он может обладать. Приемы межтекстовых связей: 1.4.1. Цитата. В русском языке слово «цитата» употребляется с 20-х. г.г. XIX в. В словарях слово «цитата» отмечается с 1861 г. («Полный словарь иностранных слов, вошедших в состав русского языка, составленный по образцу немецкого словаря Гейзе», Спб. 1861 г.) Первоисточник – позднелатинское citatio, от лат. cito – «привожу в движение», «потрясаю», также «призываю», «вызываю», в юридической латыни – «доказываю правоту» [Черных, 1994]. В свободной энциклопедии Википедии дается такое толкование слова цитата: Цитата – это часть одного текста, вставленная, скопированная без изменений в другой 21 текст с какой – либо целью. При этом важно, что цитируемый (вставленный) текст однозначно идентифицируется как вставленный (то есть, как часть другого текста). В русском языке цитаты принято заключать в кавычки ( «» ) или выделять особым шрифтом (уменьшенным кеглем, со втяжкой), в других языках способ оформления цитат и вид кавычек могут отличаться. В узком смысле цитата — дословная выдержка из какого-либо текста. В широком смысле — любой содержащийся в тексте способ отсылки к другому тексту. В данной работе цитату понимаем в широком смысле – как любой содержащийся в тексте способ отсылки к другому тексту, т.е. цитатами считаем все приемы межтекстовых связей, а именно эпиграф, реминисценцию [Подробнее см.: Коньков, 1980]. Цитаты в художественных произведениях могут быть заключены в кавычки, но ссылками на источник обычно не снабжаются. Цитаты в художественных произведениях не обязательно бывают дословными. Чем больше видоизменяется цитата, тем меньше она остается цитатой в «узком смысле» и тем больше приближается к цитате в «широком смысле», то есть к приемам межтекстовых связей. По структуре цитата может представлять собой и одно предложение (простое или сложное), и сочетание предложений (причём возможны достаточно объёмные цитаты), и часть одного предложения, вплоть до отдельных словосочетаний и даже слов. Цитата состоит из трёх частей и её полный вид таков: 1) воспроизводимое высказывание (чужая речь), 2) слова, с помощью которых обозначается автор цитируемого высказывания и оно вводится в новый текст (слова автора), 3) отсылка к тексту, из которого она заимствуется [Лукин, 1999]. Выделяется несколько способов включения цитаты в авторское высказывание: ü Цитата вводится в авторский текст и оформляется как прямая речь. (Основное требование — точное указание на источник цитируемого высказывания, особенно в научных текстах.) Если цитата приводится не полностью, то на месте пропуска ставится многоточие. ü Цитата вводится в косвенную речь (в этом случае она начинается со строчной (маленькой) буквы: Интересно указание Раевского на то, что стихи Лермонтова были «отражением мнений не одного лица, но весьма многих» (Б. Эйхенбаум). ü На источник при цитировании могут указывать и специальные вводные конструкции: В повести «Котлован», по мнению И. Бродского, «Платонов говорит о нации, ставшей в некотором роде жертвой своего языка». 22 Цитата - это воспроизведение двух или более компонентов претекста с сохранением той предикации (описания некоторого положения вещей), которая установлена в тексте-источнике; при этом возможно трансформированное воспроизведение образца. Пр.: «В неведомом государстве, за тридевять земель... точное некотором. За горами, за или несколько царстве, долами, за в синими морями... Царь-Девица, Василиса Премудрая...» [И. Бунин – «Жизнь Арсеньева»]. Среди цитат выделяется автоцитата, то есть цитата, взятая автором из собственного произведения. В цитатных заглавиях как бы совмещаются роли заглавия и эпиграфа. 1. 4.3. Эпиграф. Особый вид цитаты — эпиграфы. Они помещаются перед текстом (в правом верхнем углу) и служат для того, чтобы раскрыть основную мысль произведения (или его части), выразить отношение автора к изображаемому, установить связь данного произведения с другими. Эпиграфы могут предшествовать научным, публицистическим, художественным произведениям. В художественной словесности они наиболее значимы и распространены. В качестве эпиграфа может выступать небольшое целое произведение, пословица, изречение, но чаще всего эпиграфом бывает цитата, наделенная особой ролью. Помещается после заглавия перед началом произведения или его части (главы, раздела), эта цитата призвана указывать на основное его содержание, особенности развития сюжета, характеры персонажей и т. п. При анализе эпиграфов обычно уделяют главное внимание их смысловой и композиционной связи с последующим текстом. Эпиграф-цитата не просто предваряет то или иное произведение, но и связывает его с тем произведением, из которого он взят. Цитата, превращаясь в эпиграф, переходит из одной художественной системы в другую. При таком переходе возможны некоторые транформации и изменения текста [подробнее см.: Бабаев, 1993]. Цитаты – эпиграфы составляют подавляющее большинство эпиграфов вообще. Эпиграф может указывать достаточно однозначно на основную тему и её решение в тексте, но чаще сам нуждается в объяснении, ничуть не упрощая интерпретацию текста [Лукин, 1999]. 1.4.4. Реминисценция – ( от позднелатинского – воспоминание) – риторический приём, состоящий во включении в речь (текст) хорошо узнаваемого фрагмента чужого (прецедентного) текста, иногда несколько трансформированного, без упоминания его названия и автора для усиления экспрессивности выражаемой мысли или создания какого 23 – либо другого стилистического эффекта. [Культура русской речи. Энциклопедический словарь – справочник, 2003: 552]. Реминисценция отсылает к какому – либо тексту посредством воспроизведения самых разных компонентов реминисцируемого текста: заглавия, известной (“крылатой”) фразы, характерного стилистического приёма, стихотворного размера. Реминисценцией может стать и самый малый элемент текста или одно слово. [там же, с. 553]. Реминисценция толкуется как сознательный прием — употребление какого-либо слова, словосочетания, предложения в расчете на то, что оно вызовет воспоминание о том или ином историческом факте, мифе, литературном произведении. Этим термином обозначаются присутствующие в художественных текстах «отсылки» к предшествующим литературным фактам: отдельным произведениям или их группам, напоминая о них. Реминисценции, говоря иначе, - это образы литературы в литературе. Реминисценциями нередко становятся простые упоминания произведений и их создателей вкупе с их оценочными характеристиками. Так, в XV главе первой книги романа «Жизнь Арсеньева» герой беседует о литературе и образ литературы Пушкина создаётся цитатой: “Пушкин поразил меня своим колдовским прологом к «Руслану»: У лукоморья дуб зелёный, Златая цепь на дубе том...” [И.А.Бунин - «Жизнь Арсеньева»]. Аллюзия (лат. allusion – намёк) и реминисценция могут иметь место и вне рамок межтекстовых связей, но когда с их помощью выражаются именно межтекстовые связи, различия между этими приемами оказываются весьма нечеткими: намек на что-то или импульс к воспоминанию о чем-то воспринимаются как довольно сходные явления. Граница между аллюзией и реминисценцией считается достаточно размытой, поскольку данные понятия часто определяются друг через друга. Так, например, аллюзию на литературные произведения и на события и факты действительного мира называют реминисценцией. Некоторые исследователи разводят эти два понятия, некоторые их объединяют. [подробнее см.: Супрун, 1995]. В своей работе я придерживаюсь объединения этих двух понятий: понятия реминисценции и текстовой аллюзии. По степени точности воспроизведения текста - источника среди прецедентных текстов первое место занимает цитата, т. к. она передает фрагменты претекста без изменений. Цитаты и реминисценции вместе с эпиграфом и цитатными заглавиями — основной арсенал приемов межтекстовых связей. 24 1. 5. Чужая речь в художественном текте: стилистические функции, приемы введения. Практически в любом тексте можно выделить речь авторскую и неавторскую речь персонажей в художественной литературе, цитаты в научной, деловой прозе. Издавна укоренившийся в грамматиках термин чужая речь и обозначает включенные в авторское изложение высказывания других лиц или же собственные высказывания рассказчика, о которых он вспоминает, напоминает. Чужая речь противопоставляется авторской, т. е. "своей", принадлежащей рассказчику, говорящему. По способу, характеру передачи, оформления чужой речи различают прямую, косвенную и несобственно-прямую речь. Все эти виды чужой речи выделяются на фоне авторской, в которую они различным образом вплетаются, выполняя многообразные стилистические функции. Разумеется, главная роль в любом стиле принадлежит авторской речи, составляющей основной корпус текстов и решающей основные информативные, коммуникативные, эстетические задачи. Элементы же чужой речи имеют характер своеобразной инкрустации, которая разнообразит авторскую речь, придает ей разнообразные стилистические оттенки. Рассмотрим подробнее виды чужой речи. Прямая речь Прямая речь - один из способов передачи чужой речи, при котором говорящий (пишущий) полностью сохраняет ее особенности (лексические, синтаксические), не приспосабливая ее к своей речи. Поэтому прямая речь и речь автора четко разграничиваются: «Помню страшные слова: надо немедленно дать знать становому, послать стеречь "мертвое тело ..." Почему так страшны были эти совершенно для меня новые слова?» [И. Бунин – «Жизнь Арсеньева»]. «- Несчастный Федор Михайлыч! - с ужасом говорил он про его отца.» [И. Бунин – «Жизнь Арсеньева»]. Своеобразие прямой речи и значительные ее ресурсы заключаются в том, что она стремится не только передать содержание чужого высказывания, но и буквально воспроизвести его форму со всеми его лексическими, синтаксическими, интонационными, стилистическими особенностями - так, как она была воспринята говорящим. Поэтому прямая речь резко выделяется на фоне нейтральной авторской, составляя с ней стилистический контраст или разнообразно и сложно взаимодействуя с ней. [М.Н. Кожина, 1983]. 25 В художественной литературе, как подчёркивает М.К. Милых, прямая речь является составной частью художественного произведения, ярко отличающей язык художественной литературы от языка литературы научной, общественно-политической и даже публицистической, ближе стоящей к художественной литературе по языковым приемам. [Милых, 1958.] В чем назначение прямой речи в художественной литературе? Главное 1) это создание характеров. Вводя в словесную ткань прямые высказывания персонажей, автор тем самым использует их реплики, монологи, диалоги для речевой характеристики героев, которая нередко дополняется, комментируется замечаниями в авторской речи. Прямая речь - яркая стилистическая краска, важнейшее средство создания характера персонажа (характерологическое средство); 2) вторая функция прямой речи в художественной литературе - коммуникативноэстетическая. Иначе говоря, прямая речь- средство живой, естественной, выразительной передачи содержания, информации, раскрытия художественного замысла. Прямая речь позволяет разнообразить авторский монолог, избегать однообразия. Однако эта функция не главная. Злоупотребление прямой речью, диалогами обычно вредит художественности произведения. "Сплошными диалогами, - замечал М. Горький, - нельзя писать и очерки, пусть даже материал их и насыщен драматизмом. Такая манера письма наносит вред картинности изложения. Начинать повесть с диалога- значит создавать впечатление эскизности, а преобладание диалога над описанием, изображением лишает рассказ яркости, живости" [Солганик, 1997: 63]. Основу художественной прозы составляет авторское повествование, а прямая речь вплетается в него как один из существенных компонентов словесной ткани. В связи с большой ролью прямой речи в художественной литературе разрабатываются многообразные приемы индивидуализации речи персонажей, типология вводов в авторский текст. Наиболее распространенный прием введения прямой речи - авторские слова, конструкция с глаголом речи (сказать, проговорить, промолвить, спросить, ответить и т. д.). Однако глагола речи может и не быть, если есть глагол, способный сопровождать глагол речи: вспомнить, удивиться, ужаснуться, обидеться и т. п.: Он обиделся и сказал: "Я ухожу".- Он обиделся: "Я ухожу ". 26 М.К. Милых пишет, что из трех форм чужой речи, прямая представляется более простой и легкой, так как она не требует синтаксической перестройки непосредственного высказывания, поэтому в разговорной речи конструкции с прямой речью преобладают. [Милых, 1958]. Г.Г. Инфантова справедливо замечает, что в художественном произведении, по существу, всегда говорит автор, даже тогда, когда он передает слова и мысли героя в форме прямой речи. [Инфантова, 2001]. Для художественной литературы очень важна и сама словесная фактура прямой речи. Чужая речь, воспроизведенная без изменений, разнообразит словесную ткань, обогащает речевую палитру, позволяя менять речевой план изложения. В этом смысле сама прямая речь, даже не индивидуализированная, - это выразительное средство. Косвенная речь. Второй способ передачи чужой речи - косвенная речь, приспосабливаемая говорящим к своей речи. Косвенная речь оформляется как придаточная часть при глаголе речи (сказать и др.) из главной части сложного предложения: Он сказал, что хочет видеть ее часто (М. Горький). Конструкции с прямой и косвенной речью соотносительны. Они двучленны, состоят из вводящей, комментирующей авторской части и введенной - чужой речи. И в той и в другой конструкции чужая речь относится к глаголу говорения или мысли, являющемуся ядром всей конструкции. Однако в конструкции с прямой речью соответствующие предложения (излагающие эту речь) синтаксически свободнее, поэтому они могут строиться в соответствии с формами живой разговорной речи. Предложения косвенной речи синтаксически зависимы - это придаточные предложения. В косвенной речи происходит перестройка грамматически самостоятельных предложений в зависимые. В косвенной речи все местоимения и формы лица глагола даны с точки зрения говорящего, а в прямой - с точки зрения того, кому она принадлежит, например: Он сказал: "Я не могу вам ничего обещать". - Он сказал, что он нам ничего не может обещать. При переводе прямой речи в косвенную происходят и другие изменения, в результате которых прямая речь может существенно отличаться от косвенной. Например: Я однажды сказал: "Если бы ты знала, сколько у меня врагов" (Бунин). - Я однажды сказал, что у меня очень много врагов. 27 В стилистическом плане косвенная речь отличается, как правило, нейтральным, "отчужденным" от прямой речи характером, она лишена ее аромата и красок. К косвенной речи прибегают тогда, когда нужно изложить общее содержание, не сохраняя формы выражения мысли. В художественном произведении конструкции с косвенной и прямой речью часто чередуются. Прямая речь ярко показывает форму выражения мысли, а косвенная передает ее содержание, не отвлекая внимание читателя на конкретную форму ее выражения. Так как прямая речь всегда ярче, нагляднее, то писатель переходит к ней, когда нужно что-то оттенить. Нередко реплика в форме прямой речи вводится, чтобы оживить рассказ и подчеркнуть какую-нибудь сторону сложившейся ситуации. В форме косвенной речи часто передается вступительная часть высказывания, исходная, служащая поводом к изложению основной мысли, которая дается в прямой речи, так как форма выражения мысли позволяет отчетливо представить содержание всей сцены, понять, какое впечатление произвели слова на того, кому они были адресованы. В целом в строгих рамках косвенной речи, как справедливо полагает автор монографии "Конструкции с косвенной речью в современном русском языке" М.К. Милых [Милых, 1975], возможны два стилистических направления. Во - первых, косвенная речь создается в авторском стиле, нейтральном, передающем общее содержание, без особой эмоциональной окраски и оценок автора или персонажа. Во-вторых, сохраняя синтаксические нормы зависимой позиции косвенной речи, можно средствами лексики, фразеологии и частично морфологии передавать колорит речи отдельных персонажей, а иногда в их лице и целых социальных групп. Авторский стиль в косвенной речи - это не только нейтральный, объективно отражающий содержание речи персонажа, он может быть эмоционально окрашенным, стилистическими приемами автор может в косвенной форме передавать настроение персонажа, выражая его такими словами, с такой последовательностью и убедительностью, которые его персонажам бывают не свойственны. Писатель выбирает форму выражения мыслей персонажа, воздействующую на читателя. Косвенная форма речи освобождает писателя от обязательной для прямой речи индивидуализации и в то же время передает основное содержание. В речи или мысли героев писатель может вносить позицию, не свойственную его персонажам, не характерную для их способа выражения мысли, однако основное содержание мысли передается полно и ясно, нередко обобщенно. 28 Автор может в поэтических тонах передать душевный подъем, общие мысли, которые его герои не в состоянии выразить словесно - во всяком случае так, как это сделает он, автор. Несобственно-прямая речь. Третья форма чужой речи – несобственно-прямая речь, занимающая промежуточное положение между прямой и косвенной речью. Несобственно-прямая речь принадлежит автору, все местоимения и формы лица глагола оформлены в ней с точки зрения автора, т. е. как в косвенной речи. Но в то же время несобственно-прямая речь имеет яркие лексико-синтаксические и стилистические особенности прямой речи персонажа. В отличие от косвенной речи несобственно-прямая речь оформляется не как придаточная часть при глаголе речи, а как самостоятельное предложение. Сравним: Прямая речь: Он вышел на улицу, посмотрел на небо и сказал: "Какие яркие звезды! Вероятно, мороз станет еще сильней". Косвенная речь: Он вышел на улицу, посмотрел на небо и сказал, что звезды очень яркие, и мороз, вероятно, станет еще сильней. Несобственно-прямая речь: Он вышел на улицу, посмотрел на небо. Какие яркие звезды! Вероятно, мороз станет еще сильней. Главный смысловой признак несобственно-прямой речи одни лингвисты видят в том, что с точки зрения грамматики говорит автор, другие - в том, что автор говорит за героя, благодаря чему и создается специфический единый план повествования, третьи - в том, что говорят и автор и герой одновременно. Специфика несобственно-прямой речи заключается в особой форме, способе передачи чужого высказывания - в двуплановости. Формально она строится от автора, но в ней очень явственно слышен и "голос" персонажа, в авторскую речь включаются лексические и синтаксические элементы прямой речи (междометия, восклицательные предложения), двойственный характер приобретают в таком словесном окружении и личные местоимения 3-го лица. Таким образом, несобственно-прямая речь - это непрямой способ передачи чужого высказывания, близкий к самому этому высказыванию, позволяющий тонко, как бы изнутри характеризовать героя, проникать в его внутренний мир, косвенно оценивать его 29 поступки, поведение, речевую манеру героя и т.д. В несобственно-прямой речи чужое высказывание, сохраняя некоторые свои существенные черты, но без ярких примет личной принадлежности, воспроизводится в формах авторской речи. Речь персонажа как бы облекается авторской речью и воспроизводится в формах последней. Используя несобственно-прямую речь, автор как бы перевоплощается в героя, оставаясь в то же время в рамках своей авторской речи. Поэтому очень часто несобственно-прямая речь естественно и незаметно переходит в прямую речь персонажа. Несобственно - прямая речь позволяет автору как бы говорить и думать за своих персонажей. Тем самым создается взаимосвязь между образом автора и образами персонажей, достигается единство художественного текста. Как пишет И.И. Ковтунова, несобственно-прямая речь - одна из тайн писательского мастерства: она позволяет проводить тенденцию автора скрыто, часто незаметно для читателя, воплощая ее в образы, тем самым способствуя реализации требований, которые предъявляются к любому произведению искусства: тенденция должна вытекать из образов. Прием несобственно-прямой речи позволяет освещать одно и то же явление одновременно с разных точек зрения (с точки зрения субъективной и объективной), благодаря чему оно приобретает большую глубину" [Ковтунова, 2002]. Сущность несобственно – прямой речи заключается в том, что в ней почти полностью сохраняются лексические и синтаксические особенности чужого высказывания, манера речи говорящего лица, эмоциональная окраска, характерная для прямой речи, но передается она не от имени персонажа, а от имени автора, рассказчика. Автор в этом случае соединяет мысли и чувства своего героя со своими, сливает его речь со своей речью. Этот прием часто используется в художественной литературе и публицистике, когда автору нужно показать своего героя как бы изнутри, дать читателю услышать его внутренний голос. 1. 6 Пунктуационное оформление чужой речи в художественном тексте. 1. 6. 1. Использование кавычек для выделения «чужих» слов. Кавычками выделяются чужие слова, [Зализняк, 2007] непосредственно включенные в авторский текст, когда обозначается их принадлежность другому лицу: Это произошло весной 1901 года, который Блок назвал «исключительно важным» (Орл.). 30 С помощью кавычек выделяются слова малоупотребительные или слова, употребляемые в необычном (часто специальном, профессиональном) значении, слова, принадлежащие особому, иногда узкому кругу общающихся: Долго не увядала трава. Только голубеющая дымка (ее зовут в народе «мга») затягивала плесы на Оке и отдаленные леса. С помощью кавычек выделяются иностилевые слова, подчеркивается ироническое значение слова, дается указание на двойной смысл слова или смысл, известный лишь тому, кому адресованы слова: ...Многие страницы английского классического романа «ломятся» от богатства вещного мира и сверкают этим богатством (М. Урнов) - иностилевое слово; ...Загадка этого таинственного приобретения, щедрого подарка за «услуги», служит примером недвусмысленных толков (М. Урнов) - ироническое значение слова; С помощью кавычек выделяются особо значимые, важные, с точки зрения автора, слова: Судите сами, господа: если судьи и присяжные более верят «человеку», чем уликам, вещественным доказательствам и речам, то разве эта «вера в человека» сама по себе не выше всяких житейских соображений? (Ч.); Кавычки могут быть использованы при метафорическом словоупотреблении в текстах, не предрасположенных к использованию переносных значений слов, ориентированных на прямые значения словесных единиц, например в текстах научных, отчасти научно-популярных. Кавычками выделяются слова, выступающие в роли своеобразных наименованийприложений к словам общепонятийного плана: «Даже такой сухой технический термин, как «лесной межевой столб», или «пикет», полон неуловимой прелести (Пауст.). С помощью кавычек подчеркивается чисто грамматическая необычность употребления слов, например в случае, когда позицию членов предложения занимают части речи или целые обороты, не предназначенные для выражения данных функций: «Хочешь?», «давай ты» звучало в моих ушах и производило какое-то опьянение(Б. П.); В художественных произведениях авторы используют стилистические возможности кавычек. [см. Подробнее: Фомина, 2008]. Не выделяется кавычками и чужая речь при передаче диалога с помощью абзацного членения. Возможность пропуска кавычек объясняется именно тем, что они выполняют выделительную функцию: если выделение возможно иными средствами - позицией в тексте, графически, - то необходимость в кавычках отпадает. 31 Кавычками выделяют цитаты (чужую речь), включаемые в авторский текст (в том числе прямую речь). 1. 6. 2. Знаки препинания при цитатах. Цитаты, включенные в авторский текст, оформляются знаками препинания по правилам, соответствующим правилам пунктуации при сочетании прямой речи со словами автора. [Валгина, 1979]. Цитата заключается в кавычки (т.е. включение цитаты в авторский текст сходно с сочетанием прямой речи и слов автора). Если цитата приводится не полностью, то пропуск обозначается многоточием (в начале цитаты, в середине или в конце). Если многоточие стоит в начале цитаты, то цитата начинается с прописной или строчной буквы в зависимости от места расположения ее по отношению к авторским словам. Цитата, включенная в авторское предложение на правах его компонента, выделяется кавычками (но начинается со строчной буквы), а знаки препинания употребляются только те, которые диктуются самим строем предложения: Мысль Л.Н. Толстого «время есть отношение движения своей жизни к движению других существ», высказанная в его дневниках, имеет философское содержание. Если цитата не является самостоятельным предложением и заканчивается многоточием, то после закрывающих кавычек ставится точка, относящаяся ко всему предложению в целом: Академик И.П. Павлов писал, что «идея без развития мертва; стереотипность в научной мысли – гибель...» Если в цитате имеется многоточие, а цитирующий сокращает ее, то многоточие, поставленное цитирующим, заключается в квадратные или угловые скобки: «Дошло ли описание его погребения... Немножко узнала о его смерти: умер утром, пишут - будто бы тихо <...>, будто не зная, что умирает (поверю!)», - писала М. Цветаева Б. Пастернаку о смерти Р.М. Рильке. При цитировании может возникнуть потребность подчеркнуть отдельные слова цитаты, в таком случае цитирующий в скобках оговаривает данное выделение: (курсив наш. - Н. В.); (разрядка наша. - Ред.): «Тот, кто хочет изучать человека в истории, должен уметь анализировать исторические (выделено нами. - Н. В.) эмоции» (Ю. Лотман). Если цитирующий вставляет в цитату свой поясняющий текст или раскрывает сокращенное слово, то это пояснение заключается в квадратные или угловые скобки: 32 «Спасибо за любование Муром [сыном М. Цветаевой]. Лестно (сердцу)...» - пишет М. Цветаева Б. Пастернаку в 1927 г.; «Лестницу, наверное, читал? П<отому> ч<то> читала Ася. Достань у нее, исправь опечатки», - пишет М. Цветаева Б. Пастернаку в 1927 г. Ссылки на автора и источник цитирования заключаются в скобки; точка, заканчивающая цитату, выносится за скобки: «Искусство может переживать времена упадка, но оно вечно, как сама жизнь» (Шаляпин Ф.И. Страницы из моей жизни. М., 1990. С. 431); восклицательный, вопросительный знаки и многоточие, заканчивающие цитату, сохраняются перед скобкой: «Взойдешь ли ты когда, Свобода, блеснет ли луч твой золотой?..» (Ф. Тютчев). Если указание на автора или цитируемый источник помещается ниже цитаты, в частности в эпиграфах, то скобки снимаются (как и кавычки), а в конце цитаты ставится знак, соответствующий данному предложению: Я живу с ощущением расставания ... Д. Лихачев. 1. 6. 3. Функции знаков препинания в тексте. Экспрессивная пунтуация. Художественный текст как продукт речевой деятельности представляет собой последовательность имеющих определенное синтаксическое строение коммуникативных единиц. Хотя предложения, образующие текста, содержательно объединяются и являются частями сложного смыслового построения, каждое из них обладает собственной синтаксической и семантической структурой. Текст – это синтаксический упорядоченный поток речи, он формируется из предложений – высказываний, которые производит автор. Обозначая конец предложения, пунктуационный знак одновременно указывает на вопросительный или невопросительный характер его содержания или на его эмоционально-экспрессивную окрашенность. Знаки, указывающие, что предложение закончено, вместе с тем являются и средством членения текста, так как отмечают границы между смежными предложениями. Формирование предложения есть в то же время и формирование содержащейся в нем мысли. Построение предложения завершается, когда оно становится носителем сообщения или вопроса. Обозначение законченности находит опору между вопросительными предложениями, при помощи которых отыскивается та 33 или иная информация, и невопросительными, касаются характера их содержания, но они проявляются также и в интонации, и в синтаксическом строении. В произведении одно предложение отделяется от другого паузой, и знак препинания служит ее сигналом. Знаки препинания конца предложения (точка, вопросительный и восклицательный знак, многоточие) выполняют две основные функции – разделительную и интонационную. Одно и другое функциональное значение совмещаются в каждом из этих знаков и выражаются ими одновременно. Их значения имеют связь с синтаксическими, смысловыми и интонационными свойствами предложения. Знаки препинания, употребляемые внутри предложения, делятся на разделяющие и выделяющие [Валгина, 1979]. Разделяющие знаки (запятая, точка с запятой, двоеточие, тире) являются одиночными. Эти знаки употребляются для разграничения предикативных частей, входящих в состав некоторых типов сложных предложений, однородных членов, иногда группы подлежащего и группы сказуемого и др. смысловых частей предложения: “Я помню не мало таких дней, скудных, коротких, сладко и грустно томивших и домашним уютом и мечтами то о старине города, то о вольных осенних просторах, видных из него.” [И. Бунин – «Жизнь Арсеньева»]. Выделение представляет собой двустороннее отделение, т.е. отделение синтаксической единицы от предшествующей и последующей части предложения. Поэтому выделительный знак – это парный знак препинания. Обозначение с помощью такого знака границы синтаксической единицы с одной стороны предполагает обязательное обозначение ее границы и с другой. В качестве выделяющего пунктуационного средства используются запятая и тире, которые относятся к отделяющим знакам, но в функции выделения запятая и тире выступают как двойные знаки. Двойные запятые и двойные тире, служащие средством выделения синтаксической единицы, обладают свойствами единого выделяющего знака препинания. В группу выделяющих знаков препинания входят скобки и кавычки, [подробнее: Зализняк, 2007] однако возможности этих знаков как средств выделения являются довольно широкими. Они могут использоваться для выделения единиц разного типа. Предикативные части, объединенные в сложном предложении сочинительной связью или находящиеся в перечислительных отношениях, а также однородные члены разделяются запятой или точкой с запятой. Они разграничивают синтаксически не подчиненные друг другу единицы предложения. Различия же между ними проявляются в 34 силе выражаемого ими разделения. Точка с запятой разделяет сильнее, чем запятая, и потому правилами предусматривается употребление данного знака для разделения таких компонентов предложения, которые по содержанию удалены друг от друга или же “значительно распространены и имеют внутри себя запятые” (Правила русской орфографии и пунктуации. М., 1956. с. 72). При наличии запятых внутри частей, которые пунктуационно разграничиваются, знак препинания с другим начертанием делает более отчетливой границу между ними: “Отец наш был человек вовсе не темный, не косный и уж далеко не робкий во всех отношениях; много раз слыхал я в детстве, с какой дерзостью называл он иногда Николая Первого Николаем Палкиным, бурбоном; однако слышал я и то, с какой торжественностью и столь же искренно произносил он на другой день совсем другие слова: "В Бозе почивающий Государь Император Николай Павлович...". .»” [И. Бунин – «Жизнь Арсеньева»]. Двоеточие, отделяя одну часть предложения от другой, служит показателем того, что следующая за ним часть раскрывает, разъясняет, конкретизирует, обосновывает содержание предшествующей. Обобщающее слово является признаком следующего потом перечисления, а представленные в перечислении однородные члены конкретизируют значение обобщающего слова или словосочетания. В бессоюзных сложных предложениях двоеточие ставится, когда вторая часть обосновывает, поясняет, уточняет содержание первой части: “И как только мы вошли в этот безобразно, беспорядочно людный, шумный зал, меня так и ударил в сердце вид брата, его арестантская обособленность и бесправность: он и сам хорошо понимал ее, чувствовал всю свою униженность и неловко улыбался.” [И. Бунин – «Жизнь Арсеньева»]. При помощи тире передаются определенные смысловые отношения между частями сложного и простого предложения. В бессоюзных сложных предложениях для обозначения условно - временных, сопоставительных, следственно - результативных отношений между частями применяется тире: ”Все пустяки, - однако оттого, что увезли брата, для меня как будто весь мир опустел, стал огромным, бессмысленным, и мне в нем теперь так грустно и так одиноко, как будто я уже вне его, меж тем как мне нужно быть вместе с ним, любить и радоваться в нем!” [И. Бунин – «Жизнь Арсеньева»]. Многоточие. Основная функция этого знака – фиксировать факт структурной и смысловой незаконченности предложения, его прерванность. Незаконченность одной мысли и переход к другой, заминки и затруднения в речи обозначают многоточия, находящиеся внутри предложения. Многоточие может быть показателем значительности 35 или неожиданности какого-либо факта. Используется оно и для обозначения того, что представленный в предложении перечень не является исчерпывающим. Многоточие ставится для обозначения незаконченности высказывания, вызванной различными причинами, для указания на перерывы в речи, неожиданный переход от одной мысли к другой: “И, сняв картуз, со слезами на глазах, я стал креститься на ворота, все живее чувствуя, что с каждой минутой мне становится все жальче себя и брата, -то есть, что я все больше люблю себя, его, отца с матерью, - и горячо прося святителей помочь нам, ибо, как ни больно, как ни грустно в этом непонятном мире, он все же прекрасен и нам все таки страстно хочется быть счастливыми и любить друг друга...” [И. Бунин – «Жизнь Арсеньева»]. Многоточие в начале текста указывает, что продолжается прерванное какой нибудь вставкой повествование или что между событиями, описываемыми в предшествующем, прошло много времени. Самое главное, что многоточие выражает паузу. В письменном тексте пунктуационная система реализуется в нормативном употреблнии знаков препинания и обеспечивает графическую организацию синтаксической структуры текста. Экспрессивная пунктуация – пунктуационные приёмы, служащие для придания письменному тексту экспрессии. “Приёмы экспрессивной пунктуации – это осознаваемые способы целенаправленного применения пунктуационных средств для создания в тексте экспрессивного экспрессивной напряжения” [Культура пунктуации русской речи, невозможно 2003: 534]. применять К приёмам понятие “нормативность/ненормативность”, потому что отклонение от пунктуационной нормы в экспрессивном типе текста – художественной прозе (или в публицистике) не может считаться ошибкой в силу самой цели приёма. Корпус приёмов экспрессивной пунктуации связан с функционированием 1) отдельных знаков препинания; 2) пунктуационных схем для передачи чужой речи (прямая речь, диалог). По своему характеру и отнесённости к средствам художественного текста приёмы экспрессивной пунктуации нуждаются не столько в кодификации, сколько в лингвистическом описании. К немногим регламентированным приёмам экспрессивной пунктуации относятся членение вопросительных и восклицательных предложений с 36 однородными членами; употребление вопросительного и восклицательного знака в скобках внутри предложения. 1. 6. 4. Авторские знаки препинания. “Авторская пунктуация” повторяется в каждом тексте отдельного автора, но она различна. Например, у Чехова преобладают восклицательные знаки и многоточие – эмоциональная, прерывистая речь. “Ай, батюшки, - изумлялся архиерей, - ногами-то, ногами какие ноты выводят! Ей-же-ей, иной певец голосом того не выведет, что эти головорезы ногами … Ай, убьется!”. [А.П. Чехов. Мороз] “Это Смирнов … Это Груздев, - говорил директор, называя по фамилии гимназистов, летавших мимо павильона.” [А.П. Чехов. Мороз] У Цветаевой преобладает в поэзии тире. В статье о творчестве М.Цветаевой В.Орлов писал: “Поэзия Цветаевой была монументальной, мужественной и трагической”. И далее: “Цветаеву - поэта не спутаешь ни с кем другим. Стихи её узнаешь безошибочно по особому распеву, неповторимым ритмам, необщей интонации” [Орлов,1989: 210]. Немалую роль в оформлении сложнейшей синтаксической структуры цветаевского стиха, подчас ломкого и импульсивного, подчас тяжеловесного и громоздкого, играет пунктуация, которая помогает ей передать и предельную уплотнённость речи, и ритмические перебои, и интонационные взлёты, и значимые паузы. Своеобразные интонации и неповторимые ритмы - это следствие необщности содержательного плана стихов Цветаевой, всего творческого мира поэта, глубокого своеобразия таланта и нелёгкой человеческой судьбы. «Излюбленное» тире становится одним из признаков идиостиля М. Цветаевой. Цветаевское тире определяется нами как полновесный языковой знак, «продукт» поэтического творчества в функционально- семантическом аспекте. Поэтические тексты этой поэтессы - богатейший материал для выявления и описания функциональных и стилистических особенностей тире. При чтении произведений Солженицына – как публицистических сочинений, так и художественной прозы – обращаешь внимание на обилие скобок. На протяжении недлинного абзаца скобки могут использоваться три или четыре раза. Можно предположить, что это не случайно, и скобки несут у Солженицына важную смысловую нагрузку. К использованию скобок Солженицыным нельзя применить общую 37 характеристику, данную Л. В. Щербой в статье «Пунктуация», опубликованной в 1935 г. в XI т. «Литературной энциклопедии». В статье говорится: «... скобки означают, что мысль, в них приведенная, совершенно выпадает из общего хода речи, что выражается иной высотой тона того, что произносится в скобках» [Щерба, 1974: 245]. Но в произведениях Солженицына мысли, приведенные в скобках, далеко не всегда «выпадают из общего хода речи». Наоборот, часто именно такая мысль и является центральной в соответствующем фрагменте текста. В работах по теории пунктуации функцию скобок принято описывать как «выделение» ( и соответственно скобки относить к «выделительным» знакам). Речь при этом идет о чисто формальном признаке (скобки как парный знак) Но у Солженицына скобки часто оказываются «выделительным» знаком и в другом плане: они выделяют фрагменты текста, на которые читатель должен обратить особое внимание. Содержательная функция скобок, отмеченная в книге Шварцкопфа – «перебой основной линии изложения» [Шварцкопф, 1988: 27], остаётся неизменной; просто у Солженицына этот перебой играет важную, иногда центральную роль в выражении нужного смысла и позволяет произвести на читателя желаемое впечатление. Авторская пунтуация, хотя и не всегда соответствует общепринятым нормам, но служит основной цели – наибольшего воздействия текста на читателя [Валгина, 1979: 3546]. В статье Валгиной рассматриваются, в частности, случаи постановки знака тире в прозе И. Бунина: “Тире, поставленное после союза и, очень чётко и вместе с тем многозначительно отграничивает самое главное в повествовании, то, что является его основой, его художественной доминантой...” [Валгина, там же, с. 39]. Итак, в художественном тексте решение задачи наибольшего воздействия на читателя осуществляется путём выбора оптимального для каждого отдельного случая варианта постановки знака препинания. Выводы. Изученный материал показал, что под термином «чужая речь» принято понимать вкрапления в авторский текст чужого текста, воспроизведённого говорящим. Как правило, это высказывания других лиц, включённые говорящим в собственную, авторскую речь. Основные композиционно – речевые структуры художественного текста, характеризующиеся по таким структурным принципам, а именно: авторское монологическое слово, прямая речь, внутренний монолог, несобственно – прямая речь, - 38 показывают, что композиционно - речевая структура текста всегда личностна и отражает творческую манеру писателя, своеобразие его стиля и языка (грамматики, словаря, фоники и др.). В романе Бунина «Жизнь Арсеньева. Юность» чужая речь даётся в форме цитат, реминисценций, эпиграфа. Чужая речь передаётся при помощи прямой речи, косвенной речи, несобственно – прямой речи и при помощи вкраплений. Стилистические функции чужой речи в художественном тексте многообразны: она не только заключает в себе ту или иную информацию, необходимую для развития сюжета, но и выступает в изобразительной функции, рисуя облик героя, у которого свои речевые особенности, то есть помогает раскрыть речевую манеру героя. Пунктуационное оформление чужой речи в художественном тексте может быть разным. Чужая речь,в частности, может вводиться в текст произведения при помощи кавычек или курсива. 39 Глава II. Тематика, способы передачи и функции чужой речи в романе И. Бунина «Жизнь Арсеньева.Юность». 2.1 Тематика чужой речи, способы и приёмы передачи чужой речи в тексте романа. Оформление чужой речи в романе Бунина «Жизнь Арсеньева» связано с переосмыслением функций чужой речи в целом. Прямая речь воспринимается как воспоминание, как другой текст; это не речевые действия, это цитаты. Повествователь передаёт чьё-то слово, когда - то слышанное, а не сказанное здесь и сейчас. Таким образом, прямая речь является вставкой в собственную речь рассказчика. Например, в повествовании Алёши Арсеньева во вставной конструкции, имеющей форму прямой речи – переданы слова его брата Николая. «...стал однажды Николай рисовать мне мое будущее, - ну, что ж, сказал он, подшучивая, мы, конечно, уже вполне разорены, и ты куда-нибудь поступишь, когда подрастешь, будешь служить, женишься, заведешь детей, кое - что скопишь, купишь домик, - и я вдруг так живо почувствовал весь ужас и всю низость подобного будущего, что разрыдался...» [с. 380].* Чужая речь – в автобиографическом романе Бунина включает в себя 1) речь рассказчика Алексея Арсеньева – эта речь эмоциональная, страстная. Передается в авторском монологическом слове и в форме несобственно – прямой речи, где заключаются размышления главного героя. Эмоции передаются и при помощи знаков препинания (восклицательные, вопросительные предложения); 2) слова Алёши Арсеньева – передаются в форме прямой речи, косвенной речи, несобственно – прямой речи, вкраплений; 3) слова родных и близких – эта речь передается как в форме прямой, так и в форме косвенной речи, в виде вкраплений и цитирования; 4) слова отдельных персонажей – эта речь передается, как правило, в виде прямой и косвенной речи, а также использованием вкраплений; 5) цитаты писателей - классиков – они показывают внутренний мир Алексея Арсеньева, его духовную развитость. Цитируются писатели – классики: Пушкин, Лермонтов, Жуковский и другие; 6) цитаты церковные и на библейские мотивы – эти цитаты и вставки говорят о религиозности главного героя; 7) исторические сведения. 40 *Примечание: В данной магистерской работе текстовые примеры из романа Бунина выделяются курсивом; рассматриваемые формы чужой речи в примерах, а также важные для анализа примеров слова выделяются подчёркиванием. 2.1.1. Речь рассказчика и формы передачи его речи (авторское монологическое слово). Приступая к анализу текста романа «Жизнь Арсеньева. Юность», необходимо обратиться к бахтинскому исследованию романа как жанра. «Мы не знаем, в каком мире мы живем. Роман хочет нам его показать [Бахтин, 1996: 139]. «...он более глубоко, существенно, чутко и быстро отражает становление самой действительности» [с. 198]. В романе события изображаются «на одном ценностно – временном уровне с самим собою и со своими современниками (а следовательно, на основе личного опыта и вымысла)» [с. 205]. «Романист тяготеет ко всему, что ещё не готово. Он может появляться в том изображении в любой авторской позе, может изображать реальные моменты своей жизни или делать на них аллюзии, может вмешиваться в беседу героев, может открыто полемизировать со своими литературными врагами и т. д. Дело не только в появлении образа автора в поле изображения, - дело в том, что и подлинный, формальный, первичный автор ( автор авторского образа) оказывается в новых взаимоотношениях с изображаемым миром: они находятся теперь в одних и тех же ценностно – временных измерениях, изображающее авторское слово лежит в одной плоскости с изображённым словом героя и может вступить с ним (точнее: не может не вступить) в диалогические взаимоотношения и гибридные сочетания» [с. 218 - 219]. Автобиографическая основа «Жизни Арсеньева» несомненна. Только мысленно, только в творческом сне мог вернуться Бунин к родным берегам. Он пытается «одушевить в слове прошлое». Но перед нами не собственно воспоминания, а художественное произведение, в котором давние события и факты преобразованы, переосмыслены. Это «вымышленная автобиография», «автобиография третьего лица». Эту двойственность романа нужно иметь в виду. [Михайлов, 2001: 391 - 392]. “Вымышленная автобиография” и “автобиография третьего лица” – это, если точнее определять жанр произведения И. Бунина «Жизнь Арсеньева. Юность», автобиографический роман. 41 «Рассказывая о событиях своей жизни, автор может и себя, и своих родственников, знакомых изобразить под вымышленными именами, что даёт ему возможность и в описании событий быть не документально точным. В этих случаях говорят обычно об автобиографических повестях и романах» [Горшков, 1997: 188]. В автобиографическом романе И. Бунина «Жизнь Арсеньева.Юность» вымышленный рассказчик - пятидесятилетний Алексей Арсеньев - описывает свою юность,прошедшую в дореволюционной России, и то, как в нём родился поэт. Образ автора – рассказчика Алексея Арсеньева близок подлинному, первичному автору – писателю и поэту Ивану Алексеевичу Бунину. Поэтому Бунин не стилизует чужую индивидуальную и социальную манеру повествования. Так, как вспоминает свою юность Алексей Арсеньев, мог бы рассказать и сам Иван Алексеевич Бунин, воссоздавая важнейшие события своей жизни. Здесь нет установки воссоздать тон рассказчика, социально чуждый истинному автору, или воссоздать социально чуждое подлинному автору видение и манеру изложения. Повторяю: так мог бы рассказывать о своей юности и сам истинный автор – Иван Алексеевич Бунин. Речь рассказчика часто сливается с речью юного Алексея Арсеньева: Рос я, кроме того, среди крайнего дворянского оскудения, которого опять таки никогда не понять европейскому человеку, чуждому русской страсти ко всяческому самоистребленью. Эта страсть была присуща не одним дворянам. Почему в самом деле влачил нищее существование русский мужик, все - таки владевший на великих просторах своих таким богатством, которое и не снилось европейскому мужику, а свое безделье, дрему, мечтательность и всякую неустроенность оправдывавший только тем, что не хотели отнять для него лишнюю пядь земли от соседа помещика, и без того с каждым годом все скудевшего? Почему алчное купеческое стяжание то и дело прерывалось дикими размахами мотовства с проклятиями этому стяжанию, с горькими пьяными слезами о своем окаянстве и горячечными мечтами по своей собственной воле стать Иовом, бродягой, босяком, юродом? И почему вообще случилось то, что случилось с Россией, погибшей на наших глазах в такой волшебно краткий срок? [с. 55]Вопросы – в рассуждениях главного героя и рассказчика, которые мучали и мучают Алексея Арсеньева много лет – это объединяющие приемы внутренней речи. Какие далекие дни! Я теперь уже с усилием чувствую их своими собственными при всей той близости их мне, с которой я все думаю о них за этими записями и все зачем-то пытаюсь воскресить чей-то далекий юный образ. Чей это 42 образ? Он как бы некое подобие моего вымышленного младшего брата, уже давно исчезнувшего из мира вместе со всем своим бесконечно далеким временем. [с. 13] – Алексей Арсеньев размышляет, вспоминает свою молодость. Самый частотный глагол в речи рассказчика Алексея Арсеньева – это глагол “помнить”: помню, я помню, я вспоминаю. Выбор формы речи от первого лица, когда подлинный автор романа – Иван Алексеевич Бунин – доверяет повествование расказчику Алексею Арсеньеву, позволяет охарактеризовать изнутри героя – рассказчика, передать его взгляд на окружающее, его эмоции, оценки, интонации, что придаёт изложению искренность и даже исповедальность. 2.1.2. Речь юного Алёши Арсеньева и формы передачи его речи (прямая речь, косвенная речь, несобственно – прямая речь, вкрапления). Юный, восторженный поэт Алёша Арсеньев, - это почти другой человек – для зрелого Арсеньева, жизнь которогог проходит вдали от России, в эмиграции. И была в эти легендарные времена, в этой навсегда погибшей России весна, и был кто-то, с темным румянцем на щеках, с синими яркими глазами, зачем-то мучивший себя английским языком, день и ночь таивший в себе тоску о своем будущем, где, казалось, ожидала его вся прелесть и радость мира. [с. 200] Стиль...определяется...экспрессией, т.е. стилистическим ореолом, характеризующим субъекта речи и его отношение к действительности. В слове о литературе эмоциональность речи Алеши Арсеньева подчёркивается знаками препинания. Через них можно наблюдать эмоциональное состояние героя. Сравним несколько типичных примеров (1 и 2). 1) Я думал приблизительно так: - Нет, лучше этого я еще никогда ничего не читал! Впрочем, а "Казаки", Ерошка, Марьянка? Или пушкинское "Путешествие в Арзерум"? Да, как они были все счастливы, - Пушкин, Толстой, Лермонтов! Вчера, говорят, мимо нас прошла по большой дороге в отъезжее поле чья-то охота вместе с охотой молодых Толстых. Как это удивительно – я современник и даже сосед с ним! Ведь это все равно, как если бы жить в одно время и рядом с Пушкиным. Ведь это все его - эти Ростовы, Пьер, Аустерлицкое поле, умирающий князь Андрей: "Ничего нет в жизни, кроме ничтожества всего понятного мне, и величия чего-то непонятного, но важнейшего..." Пьеру кто-то все говорил: "Жизнь есть 43 любовь ... Любить жизнь - любить Бога ..." Этот кто-то и мне всегда говорит, и как люблю я все, даже вот эту дикую ночь! Я хочу видеть и любить весь мир, всю землю, всех Наташ и Марьянок, я во что бы то ни стало должен отсюда вырваться! [ c. 370 ] Эмоциональность речи – это выражение в речи чувств говорящего и воздействие речи на чувства слушающего. Она передается различными языковыми средствами и приёмами, к ним относятся: интонация, на письме передаваемая пунктуационными и другими графическими знаками, а также инверсия и повторы. В речи Алёши Арсеньева много предложений с восклицательными знаками, передающими взволнованное эмоциональное состояние героя. 2) Рассмотрим эмоциональные рассуждения - думы Алеши о жизни: А я ходил и думал: - Да, больше нельзя так жить. Я не мог бы, если бы даже имел десять незаложенных Батуриных. Как это ужасно, что даже сам Толстой в молодости мечтал больше всего о женитьбе, о семье, о хозяйстве! А вот теперь все твердят о "работе на пользу народа", о "возмещении своего долга перед народом..." Но никакого долга перед народом я никогда не чувствовал и не чувствую. Ни жертвовать собой за народ, ни "служить" ему, ни играть, как говорит отец, в партии на земских собраниях я не могу и не хочу... Нет, надо наконец на что-нибудь решиться!. [с. 370] Эмоциональность речи Алеши Арсеньева подчёркивают знаки препинания, в основном – восклицательный знак. Можно сделать вывод, что Алеша – личность эмоциональная, страстная. В этом примере эмоциональность в подчёркнутых предложениях создаётся также инверсией и повторами. Речь юного Алёши Арсеньева, переплетающаяся с речью рассказчика, наполнена вопросами, в том числе риторическими: И вот к этой-то среде и присоединился я в Харькове. Уж как не подобала она мне! Но к какой другой мог присоединиться я? Никакой связи с другими кругами у меня не было, да я и не искал ее: над желанием проникнуть в них преобладало чувство и сознание, что, если и есть многое, что совсем не по мне в моем новом кругу, то очень и очень многое будет в других кругах не по мне еще более, ибо что общего было у меня, например, с купцами, с чиновниками? Да многое в этом кругу было просто приятно мне. Знакомства мои в нем быстро расширялись, и мне нравилась легкость, с которой можно было делать это в нем. Нравилась студенческая скромность его существования, простота обычаев, обращение друг с другом. [с. 379 - 380]. Кроме того, что Алёша Арсеньев – эмоциональная личность, наполненность его внутренней речи вопросительными предложениями свидетельствует о 44 том, что он – личность размышляющая, ищущая ответы на волнующие его вопросы. Когда речь Алёши Арсеньева даётся в форме прямой речи, самый частотный глагол, вводящий прямую речь, - это глагол думать, подумать, часто с обстоятельственными конкретизаторами: думал приблизительно так; едко подумал. (Примеры косвенной речи и несобственно – прямой речи рассматриваются ниже, на с. 49-51). В речи юного поэта Алёши Арсеньева встречаются иноязычные вкрапления. Иноязычные вкрапления, выступающие в роли дополнительных средств стилистической организации речи, занимали в XIX веке видное место в текстах русской художественной литературы и оказали сильное влияние на развитие русской языковой личности. Иноязычные вкрапления, являясь стилистической категорией русской литературной речи, представляют собой слова, словосочетания, предложения, отрезки текста и тексты на иностранном языке. В художественной литературе они вводятся в речь носителями русского языка с теми или иными изменениями или без них. Отражением индивидуальных речевых проявлений языковой личности, которыми являются, например показатели индекса частотности используемой лексики, «сложности» синтаксических конструкций, считаем и ввод в речь иноязычных вкраплений как одного из составляющих её элементов. В романе Бунина в речи Алёши Арсеньева использованы иноязычные вкрапления из французского романа на французском языке; вкрапления на украинском языке [с. 460, 458], на церковнославянском языке [с. 241] 2.1.3. Речь родных и отдельных персонажей, и формы её передачи (прямая речь, вкрапления, косвенная речь). Речь родных Алёши Арсеньева показывает близость их к миру литературы. В речи отца, матери и брата Николая втречаются цитаты – литературные, цитаты – реминисценции, в речи матери ещё и церковные цитаты. (подробнее будут рассмотрены далее, в отдельных пунктах работы). Речь Лики – любимой Алёши Арсеньева – показывает, что, хотя она любит музыку, хорошо поёт, пытается играть в театре, читает Тургенева и Толстого, от мира поэзии она далека, и поэтические опыты Алёши она не понимает: “Я часто читал ей стихи. - Послушай, это изумительно! - восклицал я. - “Уноси мою душу в звенящую даль, где, как месяц над рощей, печаль!” 45 Но она изумления не испытывала: - Да, это очень хорошо, - говорила она, уютно лежа на диване, подложив обе руки под щеку, глядя искоса, тихо и безразлично. - Но почему “как месяц над рощей”? Это Фет? У него вообще слишком много описаний природы. Я негодовал: описаний!” [с. 417] “ Я читал: Какая грусть! Конец аллеи Опять с утра исчез в пыли, Опять серебряные змеи Через сугробы поползли... Она спрашивала: - Какие змеи? И нужно было объяснить, что это метель, поземка.” [с. 417] Речь Лики, точнее её речевая манера, иногда вызывает удивление у Алёши. Форма прямой речи позволяет точно воспроизвести речь Лики: ...Лика нарядилась, сказала нам, - тем своим языком, некоторые особенности которого я уже заметил с неловкостью за нее: - “Ну, дети мои, я исчезаю!” - и куда - то ушла, а мы с Оболенской пошли по ее делам. [с. 400] Для передачи речи отдельных персонажей и родных используются традиционные формы передачи чужой речи – прямая и косвенная речь. Косвенная речь в противоположность прямой передает лишь содержание речи другого лица, не отражая ее стилистических особенностей и индивидуальных отличий. Если прямая речь субъективизирует повествование, то косвенная выполняет в тексте объективизирующую роль, будучи несравненно беднее экспрессивными средствами, чем прямая речь, так как многие формы живой речи здесь не могут быть реализованы (обращения, междометия, модальные слова, частицы, формы повелительного наклонения, некоторые инфинитивные конструкции и др.). Интонационное своеобразие чужой речи также утрачивается при ее передаче через косвенную речь. Сравним примеры 1 и 2. 1) На балконе пили чай и разговаривали. Был опять брат Николай, - он часто приходил к нам по утрам. И он говорил - очевидно, обо мне: 46 - Да что ж тут думать? Конечно, надо служить, поступить куда - нибудь на место... Думаю, что Георгию все таки удастся устроить его где - нибудь, когда он сам как-нибудь устроится... [с. 13] В первом примере речь брата Николая передается в форме прямой речи. 2) - Прикажете расписку? - спросил я, краснея еще более от неловкого наслаждения своей взрослостью и деловитостью. Он усмехнулся, ответил, что, слава Богу, Александр Сергеевич Арсеньев достаточно всем известен, и, как бы желая дать мне понять, что деловой разговор кончен, раскрыл лежавший на столе серебряный портсигар и протянул его мне. - Благодарю вас, я не курю, - сказал я. [с. 354] Во - втором примере речь Алексея Арсеньева дана в форме прямой речи, а речь его собеседника, купца Балавина, в форме косвенной речи. В ряде случаев передать речь героев в форме косвенной речи было бы невозможно. Например: Мне в этот день решительно везло. В трактире сидели батуринские мужики. Мужики эти, увидав меня с тем радостным удивлением, с которым всегда встречаются в городе односельчане, дружно закричали: - Да никак это наш барчук? Барчук! Милости просим к нам! Не побрезгуйте! Подсаживайтесь! [с. 167] Наличие обращения, частиц, глаголов в форме повелительного наклонения затрудняют перевод прямой речи в косвенную. Речевая манера героев подчеркивается выбором глаголов речи, вводящих прямую речь и обстоятельствами образа действия – наречными конктеризаторами. В романе «Жизнь Арсеньева.Юность» речевая манера купца Балавина передается Буниным использованием наречий, характеризующих героя: неприятно крикнул кто – то из – за двери [с. 359]; спросил он сухо и быстро [с. 353]; как – то вскользь сказал он [с. 354]; спросил он невнимательно, сказал он насмешливо, вскользь спросил, сказал он с усмешкой [с. 354]; невнимательно сказал [с. 355]. Речь, отдельные слова персонажей передается в романе и в форме вкраплений: 1) крикнув, что он, "когда такое дело", знать не желает никакого дележа [с. 261] 2) Он рассказывал мне о том, какие случались у него в жизни жестокие столкновения "с негодяями“. [с. 262] 47 Для передачи речи отдельных персонажей часто используются вкрапления, т. е. вводятся “отдельные” слова или словосочетания, которые характерны для того или иного персонажа. Рассмотрим подробнее формы чужой речи в романе Бунина «Жизнь Арсеньева. Юность». Прямая речь. В форме прямой речи может передаваться речь самого героя, Алёши Арсеньева: А я ходил и думал: - Да, больше нельзя так жить. Я не мог бы, если бы даже имел десять незаложенных Батуриных. [с. 371] В форме прямой речи приведены “Записи” Алексея Арсеньева, то есть его попытки в юности писать. Форма прямой речи помогает воссоздать стилевую манеру юного поэта: - Я написал и напечатал два рассказа, но в них все фальшиво и неприятно: один о голодающих мужиках, которых я не видел и, в сущности, не жалею, другой на пошлую тему о помещичьем разорении и тоже с выдумкой, между тем как мне хотелось написать только про громадный серебристый тополь, который растет перед домом бедного помещика Р., и еще про неподвижное чучело ястреба, которое стоит у него в кабинете на шкапе и вечно, вечно смотрит вниз блестящим глазом из желтого стекла, раскинув пестро-коричневые крылья. Если писать о разорении, то я хотел бы выразить только его поэтичность. Бедные поля, бедные остатки какой-нибудь усадьбы, сада, дворни, лошадей, охотничьих собак, старики и старухи, то есть "старые господа", которые ютятся в задних комнатах, уступив передние молодым, - все это грустно, трогательно. И еще сказать, каковы эти "молодые господа": они неучи, бездельники, нищие, все еще думающие, что они голубая кровь, единственное высшее, благородное сословие. Дворянские картузы, косоворотки, шаровары, сапоги ... Когда собираются, сейчас выпивка, куренье, шампанского, хвастовство. с хохотом заряжают Водку пьют из старинных бокалов для холостыми зарядами ружья и стреляют в зажженные свечи, тушат их выстрелами. Некто П. из таких "молодых господ" совсем переселился из разоренной усадьбы на свою водяную мельницу, которая, конечно, давно не работает, живет там в избе с любовницей-бабой, у которой какой-то едва заметный нос. Спит с ней на нарах, на соломе, или "в саду", то есть под яблонкой возле избы. На 48 суке яблонки висит кусочек разбитого зеркала, в котором отражаются белые облака. Со скуки сидит и все бросает камнями в мужицких уток, плавающих в затоне возле мельницы, и от каждого камня утки все сразу, всей стаей, с криком и страшным шумом кидаются по воде. [с. 443] Прямая речь может быть дана во вставной конструкции, например: 1) Я целовал ее яблочно-холодное лицо, обнимая под шубкой все то теплое, нежное, что было ее телом и платьем, она, смеясь, увертывалась, - "пусти, я по делу пришла!" - звонила коридорному, при себе приказывала убрать комнату, сама помогала ему... [с. 422] 2) На ярмарке подружился с некоторыми из своих сверстников, тоже все в поддевках и дворянских картузах, давних завсегдатаев ярмарок, и с их помощью купил молодую породистую кобылу (хотя цыган отчаянно навязывал мне старого мерина, запаленного донца, - "купи, барин, Мишу, век будешь любить меня за Мишу!"). [c. 405] Прямая речь персонажа для художника - это и предмет изображения, и средство самовыражения героя. Например, неприятие Алеши Арсеньева фальшивой манеры актерской игры передано в его диалоге с Ликой: - Но, допустим, вы правы, - кричит она, уже бледная, с потемневшими глазами и потому особенно прелестная, - почему все-таки приходите вы в такую ярость? Надя, спроси его! - Потому, - кричу я в ответ, - что за одно то, как актер произносит слово "аромат" - "а-ро-мат!" - я готов задушить его! [с. 421] Диалоги, внутренняя речь героев, авторские ремарки к прямой речи - все это служит важнейшим средством изображения жизни в ее различных проявлениях. В прямой речи часто используются глаголы, указывающие на сам факт речи. Искусство писателей проявляется в предпочтений глаголов конкретно-образной семантики: прошептал, выпалил, бормочет, рявкнул, отрезал, сипит, пропела, обронила и т.д. Глаголы речи представлены рядом вариантов и модификаций: 1) обозначающие манеру говорения: выкрикивать, ворковать, шептать; 2) способ протекания коммуникации: спорить, дискутировать, соглашаться, объяснять, требовать; 3) с оценкой речи со стороны говорящего: похваляться, шутить, льстить, извиняться; 4) с эффектом воздействия на слушателя: убеждать, просить, приказывать. [Маслова, 2008.: 78]. 49 Страстность юного Алеши Арсеньева подчеркивается рядом глаголов: кричу; закричал; подхватил. Его мечтательность, полнота внутренней жизни – почёркивается использованием глагола думать. Глаголы речи дополняют глаголы, называющие действия, которые сопровождают речь: обернулся, задумался, возразил, растерялся, удивился, махнул рукой, а также наречия и деепричастия, характеризующие поведение героя: грубо добавил, резко возразил, небрежно произнес, с улыбкой, помолчав, без запинки, отвернувшись, поспешно заметил. Вкрапления. Вкрапления – это внесенные или включенные в состав текста мелкие вставки, являющиеся дополнением к основному тексту. Как правило, это дословно воспроизведенная речь. Например: «не нами, глупцами, а нашими отцами и дедами» [c. 286]; «это ты, моя Русь державная, моя родина православная!»; «мы в жизнь вошли с прекрасным упованьем..»; «вторым Пушкиным или Лермонтовым». [с. 316] Вкрапления используются в романе как стилистический прием “дословного” воспроизведения чужой речи. Может воспроизводиться одно слово, словосочетание. Вот как передаются воспоминания главного героя об экзаменах в гимназию: ...меня только заставили... рассказать, кто такие были Амаликитяне, попросили "четко и красиво" написать: "снег бел, но не вкусен" [c. 276]. Косвенная речь. Косвенная речь - один из способов передачи чужой речи, при котором эта речь грамматически приспосабливается говорящим к своей речи: чужая речь в форме косвенной оформляется как придаточная часть при глаголе речи (сказать и др.), находящемся в главной части сложного предложения. Косвенная речь передаёт чужое высказывание от лица автора и воспроизводит его не дословно, а лишь с сохранением общего содержания. Так, в форме косвенной речи выступают фразы, которые можно было дать в форме прямой речи: «Я посидел возле письменного стола, потом взял перо - и неожиданно стал писать брату Георгию, что еду на днях искать какого-нибудь места в орловском "Голосе..."». [с. 371] 50 В романе Бунина даже в форме косвенной речи автор выделяет чужую речь кавычками, чтобы не только придаточным предложением, но и графически – кавычками – выделить “чужую” речь: Я почувствовал, что отец прав, - "нельзя жить плакучей ивой", что "жизнь всетаки великолепная вещь", как говорил он порой во хмелю, и уже сознательно видел, что в ней есть нечто неотразимо-чудесное - словесное творчество. [c. 316] Проведём лингвостилистический эксперимент, переделаем косвенную речь в прямую. Косвенная речь - «Я почувствовал, что отец прав, - что нельзя жить плакучей ивой, что жизнь все-таки великолепная вещь, как говорил он порой во хмелю, и уже сознательно видел, что в ней есть нечто неотразимо - чудесное - словесное творчество.» Прямая речь - Я почувствовал, что отец прав: - Нельзя жить плакучей ивой, жизнь все-таки великолепная вещь - , говорил он порой во хмелю, и уже сознательно видел, что в ней есть нечто неотразимо - чудесное словесное творчество. В примере из романа, если сравнивать его с вариантами лингвостилистического эксперимента, чужая речь воспроизводится в более сложной форме: это косвенная речь с вкраплениями прямой, что подчёркивают кавычки. Несобственно – прямая речь. Несобственно-прямая речь - это отрывок повествовательного текста, передающий слова, мысли, чувства, восприятия или только смысловую позицию одного из изображаемых персонажей, причем передача текста повествователя не маркируется ни графическими знаками (или их эквивалентами), ни вводящими словами (или их эквивалентами). Несобственно-прямая речь - это особый способ передачи чужой речи или мысли. Этот приём был введён в русскую литературу А.С. Пушкиным и получил широкое развитие в художественной литературе. В романе «Жизнь Арсеньева. Юность» несобственно – прямая речь встречается в речи – думе рассказчика,переплетающейся иногда с речью юного Алеши Арсеньева. Рассмотрим один из примеров (несобственно – прямая речь будет подчеркнута): И что такое вообще русский протестант, бунтовщик, революционер, всегда до нелепости отрешённый от действительности и ее презирающий, ни в малейшей мере не хотящий подчиниться рассудку, расчету, деятельности невидной, неспешной, серой? 51 Как! Служить в канцелярии губернатора, вносить в общественное дело какую-то жалкую лепту! Да ни за что, - "карету мне, карету!" [с. 306] Размышление Алексея (и Алеши) Арсеньева о причинах русской революционности переходит в форму несобственно – прямой речи: воспроизводится речь русских революционеров ( к числу которых принадлежал и брат Алеши Арсеньева). Конечно, юный Алеша Арсеньев и Алексей Арсеньев через 30 лет смотреть на некоторые события, рассуждать и оценивать некоторые идеи могут по – разному. Иногда рассказчик с иронией передает восторженность, увлеченность юного поэта – например, толстовством; используя форму несобственно – прямой речи: ...и поэтической мечты о жизни среди природы, среди народа, которую создавали во мне "Казаки" и мои собственные впечатления от Малороссии: какое это счастье - отряхнуть от ног прах всей нашей неправедной жизни и заменить ее чистой, трудовой жизнью где-нибудь на степном хуторе, в белой мазанке на берегу Днепра! Коечто из всего этого, опустив мазанку, я и сказал доктору. [с. 411]. Когда чужая речь передается в форме полупрямой речи, то два высказывания, принадлежащие различным говорящим, объединяются в пределах одной фразы. Рассмотрим пример полупрямой речи в романе Бунина: а) Гордость в словах Ростовцева звучала вообще весьма не редко. Гордость чем? Тем, конечно, что мы, Ростовцевы, русские, подлинные русские, что мы живем той совсем особой, простой, с виду скромной жизнью, которая и есть настоящая русская жизнь и лучше которой нет и не может быть, ибо ведь скромна-то она только с виду, а на деле обильна, как нигде, есть законное порожденье исконного духа России, а Россия богаче, сильней, праведней и славней всех стран в мире. Да и одному ли Ростовцеву присуща была эта гордость? Впоследствии я увидал, что очень и очень многим, а теперь вижу и другое: то, что была она тогда даже некоторым знамением времени, чувствовалась в ту пору особенно и не только в одном нашем городе. [с. 287] Здесь представлена не прямая речь и не косвенная речь. Здесь совмещение текстов, принадлежащих разным авторам: самому говорящему, в нашем случае – рассказчику, и тому, про кого он говорит – Ростовцеву, то есть полупрямая речь, которую рассматриваем как вариант несобственно – прямой речи. Сравним варианты с прямой (б) и косвенной (в) речью. 52 б) Гордость в словах Ростовцева звучала вообще весьма не редко: “Мы, Ростовцевы, русские, подлинные русские, мы живем той совсем особой, простой, с виду скромной жизнью, которая и есть настоящая русская жизнь”...; в) Гордость в словах Ростовцева звучала вообще весьма не редко, “гордость тем, что они Ростовцевы, русские, подлинные русские, что они живут той совсем особой, простой, с виду скромной жизнью, которая и есть настоящая русская жизнь”... В форме полупрямой речи (а) рассказчик как бы сливает речь Ростовцева со своей, приспосабливает собственную манеру говорить к его речевой манере. Внутренний монолог. Для передачи дум и мечтаний Алеши Арсеньева Бунин использует внутренний монолог. Внутренний монолог – лингвистический художественного произведения вызвать прием, позволяющий автору у читателя представление о процессах, совершающихся во внутреннем мире героя, передать эмоционально – мыслительную деятельность Алеши Арсеньева (поток возбужденного сознания). Например, мысли Алеши во время перечитывания «Войны и мира»: Я думал приблизительно так: - Нет, лучше этого я еще никогда ничего не читал! Впрочем, а "Казаки", Ерошка, Марьянка? Или пушкинское "Путешествие в Арзерум"? Да, как они были все счастливы, Пушкин, Толстой, Лермонтов! [c. 370]. Внутренний Синтаксические монолог построения, Алексея Арсеньева оформляющие имеет размышления форму прямой персонажа, речи. обычно характеризуются эллиптичностью, прерывистостью. Типичным для внутреннего монолога является вопрос. К несобственно – прямой речи и полупрямой речи прибегают для передачи невысказанных мыслей, внутреннего монолога. все, мол, что-то сидит, молчит этот не то барчук, не то кто его знает кто! однако, предупреждает меня [с. 479] – пример полупрямой речи. Да, все пропало! - думал я, просыпаясь, с трудом приходя в себя. Все, все пропало, все погублено, испорчено, но, видно, так тому и быть, все равно теперь этого уже не поправишь...[с. 357] Необычное графическое оформление вышеприведённого примера – форма прямой речи, но она не заключена в кавычки в тексте романа. Это и есть внутренняя речь. В 53 романе используется и традиционное графической выделение чужой речи, но есть и случаи её невыделения. Как же я теперь выйду к чаю? - подумал я. - И вообще как теперь быть? Но никак не быть, подумал я, никто ничего не знает и не узнает никогда, а на свете все по-прежнему и даже особенно хорошо: на дворе этот любимый мной тихий белый день, сад, космато оснеженный по голым сучьям, весь завален белыми сугробами, в комнате тепло от кем-то затопленной, пока я спал, и теперь ровно гудящей и потрескивающей печки, с дрожью тянущей в себя медную заслонку ... горько и свежо пахнет сквозь тепло мерзлым и оттаивающим осиновым хворостом, лежащим возле нее на полу...[с. 358] В приведённом выше примере сначала авторские слова (- подумал я.- ) графически выделяется, как принято при оформлении прямой речи, а затем уже авторские слова оформлены как вводное предложение в составе внутренней речи Алёши. Диалогическая речь. В диалогической речи важным является – отношение к чужому слову о том же предмете, т.е. к предшествующей и последующей, ответной...реплике собеседника. Отношение к собеседнику так же определяет речь, как и отношение к предмету» [Бахтин,1996: 216 - 217]. В диалоге «при анализе реплики мы должны учитывать определяющее влияние собеседника и его речи, выражающееся в отношении самого говорящего к собеседнику и его слову» [там же, с. 216]. В романе Бунина чужое слово является для Арсеньева “толчком” – стимулом для дальнейших размышлений. Рассмотрим на примере диалога Алеши Арсеньева и купца Балавина: Да, что же делать? - думал я, вспоминая речи Балавина и все больше убеждаясь, что смысл их был, собственно, отчаянный. "И ума не приложу, как вам быть далее, - говорил он мне. Отцы ваши в иностранным таких обстоятельствах коллегиям приписывались, а на Кавказ служить скакали, к разным вам куда скакать или приписываться? Вы, вообще, я полагаю, служить не можете - не те у вас мечтания. Вы, как говорится в оракулах, слишком в даль простираетесь. На счет Батурина один исход вижу: продать как ни можно скорей, пока с молотка не продали. В этом случае у вашего батюшки в кармане хоть грош, а все - таки останется. А на счет себя вы уж 54 как-нибудь сами подумайте..." Но что же я могу выдумать? - спрашивал я себя. - В амбар к нему что ли поступить? [c. 363 - 364]. Цепляясь за слово «мечтания», впоследствии Алеша размышляет на эту тему: Эта встреча несколько охладила даже мою работу над "Гамлетом". Я переводил его для себя, прозой, - он никак не был в числе произведений, близких мне. Он просто попался мне под руку - как раз тогда, когда мне так хотелось снова начать чистую, трудовую жизнь. Я не медля взялся тогда за работу, и она вскоре увлекла меня, стала радовать, возбуждать своей трудностью. Кроме того, родилась во мне тогда мысль стать вообще переводчиком, открыть себе впоследствии источник не только неизменных художественных наслаждений, но и существования. Теперь, воротясь домой, я вдруг понял всю сомнительность подобных надежд. Понял и то, что дни идут, а все мои "мечтания", которые Балавин, сам того не желая, вновь взволновал во мне, так и остаются мечтаниями. О нашем "бедственном положении" я быстро забыл. Другое дело были "мечтания"... В чем собственно состояли они? Да вот упомянул, например, Балавин случайно про Кавказ - "отцы ваши в таких обстоятельствах на Кавказ служить скакали" - и опять стало казаться мне, что я бы полжизни отдал, лишь бы быть на месте отцов... [с. 364] Степень диалогизации монолога может быть различной. По Бахтину, необходимость считаться с различными точками зрения, высказываемыми по предмету речи, необходимость полемизировать с одними, опираться на другие точки зрения (цитаты, пересказы чужих взглядов и т.п.)... приводит к диалогизации монологической речи. Стимулом диалогизации монологической речи Арсеньева часто служит чужая речь – чьи – то слова, одно слово, реплика. - А вы, Алеша, опять кривите свои поэтические губы? Это спрашивает жена Богданова, того самого статистика, который так непостижимо для меня умеет винтом заплетать нога за ногу. У Богдановых большой вечер, в маленькой квартире их многолюдство и табачный дым, со стола не сходит самовар, углы полны опустевшими пивными бутылками: собрались в честь приехавшего в Харьков старого, тайно знаменитого "борца", прославившегося своей огромной и жестокой деятельностью, без счета сидевшего по крепостям, несколько раз попадавшего за полярный круг и отовсюду убегавшего, человека с виду совсем пещерного, густобородого и неуклюжего, с волосами в ноздрях и ушах, маленькие глазки которого глядят, однако, чрезвычайно умно и проницательно, а речь льется с 55 удивительной плавностью, точно по писаному. Сам Богданов всячески незначителен, но жена его давно и заслуженно пользуется известностью: кого только не знала она на своем веку, в каких только предприятиях не участвовала! Она была когда-то хорошенькая, имела множество поклонников, до сих пор весела и бойка, на язык остра и находчива, отбрить может всякого с редкой логикой, тонка и моложава, на вечеринки принаряжается, подвивает кудряшки на лбу. Она меня любит, но пробирает на каждом шагу. Теперь я "губы кривлю", потому, что, вдоволь наслушавшись знаменитости, вдоволь наговорившись и порядочно выпив, уже поют в одном углу: "Мы пошлем всем злодеям проклятье, на борьбу всех борцов позовем!" - Мне тяжко, неловко, и хозяйка, сидящая возле меня на диване с тонкой папироской в руке, замечает это и раздражается. Я не знаю, что ей ответить, дожидаясь моего ответа, звонко затягивает: не умею себя выразить, и она, не "От ликующих, праздно болтающих, обагряющих руки в крови..." Мне это кажется просто ужасно - да кто это уж так ликует, думаю я, кто болтает и обагряет! [с. 380]. Пунктуационное подчёркивает его оформление взволнованность. речи Алёши Оценка речи восклицательными хозяйки вечера, знаками исполнения революционных песен выражены в словах Алёши «Мне это кажется просто ужасно». И в первом, и во втором примерах чужие слова, выделенные в тексте романа кавычками, - это толчок для размышлений Алёши Арсеньева. Экспрессивные средства и приемы передачи чужой речи в романе. Роман «Жизнь Арсеньева. Юность» повествует о том, как в герое родился поэт, поэтому в тексте много цитат из произведений писателей – классиков. Религиозность Алёши подчёркивается использованием церковных цитат. Цитата – это дословная выдержка из какого – либо текста. В тексте романа цитаты могут быть заключены в кавычки, поэтическая цитата может быть выделена позицией в тексте, без использования кавычек, но ссылками на источник цитаты в романе обычно не снабжаются: это моя первая зима в Батурине, и я еще чист, невинен, радостен радостью первых дней юности, первыми поэтическими упоениями в мире этих старинных томиков, привозимых из Васильевского, их стансов, посланий, элегий, баллад: Скачут. Пусто все вокруг. Степь в очах Светланы ... [с. 222] - это цитата из баллады Жуковского «Светлана». 56 По структуре цитата в романе Бунина может представлять собой и одно предложение (простое или сложное): Пр.: «Шумит, гремит конец Киева: есаул Горобець празднует свадьбу своего сына. Наехало много людей к есаулу в гости...», и сочетание предложений (причём возможны достаточно объёмные цитаты), Пр.: «"В некотором царстве, в неведомом государстве, за тридевять земель... За горами, за долами, за синими морями... ЦарьДевица, Василиса Премудрая..."», и часть одного предложения, вплоть до отдельных словосочетаний ( Пр.: «Христос воскресе из мертвых») и даже слов ( Пр.: «Аминь»). Структура цитат в романе Бунина «Жизнь Арсеньева. Юность» разнообразна - от словосочетания и простого предложения до значительного отрывка текста; по-разному они могут и вводиться в текст: следовать после авторских слов и включаться в текст как его относительно самостоятельные части, вмонтироваться в косвенную речь и присоединяться с помощью вводных слов и вставных конструкций. Разные способы введения цитат обогащают структуру текста, позволяя живо сочетать чужую речь с авторским повествованием. В художественном тексте цитирование может быть специальным стилистическим приёмом, что мы и наблюдаем в романе Бунина «Жизнь Арсеньева. Юность». Многочисленные цитаты из произведений классиков русской литературы – Державина, Жуковского, Пушкина, Лермонтова, Гоголя, Шевченко, Надсона, и др., из “Слова о полку Игореве” – показывают читателям круг чтения Алёши Арсеньева, его восторг и преклонение перед строками поэтов: (мне хотелось петь, кричать, смеяться, плакать ... [с.322]). 2.1.4. Цитаты церковные. В форме прямой речи цитируются: 1) молитвы: - Вси рабы Твоя, Боже, упокой во дворех Твоих и в недрех Авраама, от Адама даже до днесь послужившая Тебе чисто отцы и братiи наши, други и сродники! [с. 241]. 2) фразы из жития протопопа Аввакума: "Аз же некогда видех у соседа скотину умершу и, той нощи восставши, пред образом плакався довольно о душе своей, поминая смерть, яко и мне умереть ..." [с. 257]. 3) отрывки Пасхального песнопения: Слышалось ... повторявшееся с радостной настойчивостью: "Христос Воскресе из мертвых" [с. 325]. 57 4) части церковной службы: ..пока не выйдет наконец на амвон диакон со сдержанно-торжественным призывом: "Возстаните!" - пока не ответит ему из глубины алтаря смиренный и грустный, зачинающий голос: "Слава святей и единосущней и животворящей и нераздельней Троице" - и не покроется этот голос тихой, согласной музыкой хора: "Аминь..." [с.241]. Цитаты – вкрапления: 1) из молитвы: "с отцы и братiи наши, други и сродники" [с. 241]. 2) из литургии: "сотворить память всем от века умершим" [с. 241] 3) из поминовения: "благочестивейшего, самодержавнейшего, великого Государя нашего Александра Александровича" [с.289]. Цитаты эти часты в тексте романа, потому что они – часть воспоминаний детства и юности Алексея Арсеньева, выросшего в семье, где мать была глубоко верующим человеком. Алеша Арсеньев о Боге, религии, церкви и церковной службе: ... и у меня застилает глаза слезами, ибо я уже твердо знаю теперь, что прекрасней и выше всего этого нет и не может быть ничего на земле... [с. 299]. 2.1.5. Реминисценции – цитаты. Мир литературы близок не только Алеше Арсеньеву, но и его родным – отцу, братьям. Поэтому в их речи встречаются реминисценции – цитаты из произведений литературы. Рассмотрим примеры. Однажды пришел брат Николай, вошел в мою комнату, сел, не снимая картуза, и сказал: - Итак, мой друг, романтическое существование твое благополучно продолжается. Все по- прежнему: "несет меня лиса за темные леса, за высокие горы", а что за этими лесами и горами - неведомо. [с. 408] Приведена реминисценция – крылатая фраза из русской народной сказки «Петушок – золотой гребешок». Цитирование тесно связано с использованием прецедентных текстов. Это могут быть тексты самой различной длины и жанровой направленности, от хрестоматийных классических произведений до широко известных анекдотов, от афоризмов известных людей до текстов популярных песен. Отсылки (рядом исследователей, например, А.Е. Супруном, [Супрун, 1995] они называются «текстовыми реминисценциями») в свою 58 очередь могут представлять собой точные или видоизмененные цитаты (если прецедентный текст имеет небольшой объем, он даже может целиком войти в новый текст), разного рода отсылки к названию, сюжету и персонажам с указанным или нет первоисточником. Использование прецедентных дискурсов – это один их самых интересных, но мало изученных прецедентных феноменов. В романе «Жизнь Арсеньева. Юность» используется наиболее распространенная форма реминисценции – цитата. Эти реминисценции – цитаты заключены в тексте романа в кавычки. В речи рассказчика – Алексея Арсеньева – есть реминисценции цитаты, связанные с русской историей: Знаменитое "Руси есть веселие пити" вовсе не так просто, как кажется. Не родственно ли с этим "веселием" и юродство, и бродяжничество, и радения, и самосжигания, и всяческие бунты - и даже та изумительная изобразительность, словесная чувственность, которой так славна русская литература? [с. 307]. Приведены слова князя Владимира, при выборе веры, которыми он мотивировал отказ от выбора ислама. Мусульмане не пьют вина, а на Руси была традиция – дружина пировала с князем. В романе используются реминисценции – цитаты из произведений русских классиков: Там лес и дол видений полны, Там о заре прихлынут волны На брег песчаный и пустой, И тридцать рыцарей прекрасных Чредой из волн выходят ясных И с ними дядька их морской ... [с. 267] ( А. С. Пушкин – «Руслан и Людмила») Вопросами: тепло ль? утихла ли метель, Пороша есть иль нет? И можно ли постель Оставить для седла, иль лучше до обеда Возиться с старыми журналами соседа? [с. 343] ( А. С. Пушкин – «Зима. Что делать мне в деревне?») Цитирование чужого текста – один из способов изображения реального мира, непосредственно развертывающейся “этой” ситуации и одновременно способ осознания её 59 глубинной сущности. Так входит в «Жизнь Арсеньева. Юность» стихотворение Пушкина: «"Мороз и солнце, день чудесный", - и с ним, который не только так чудесно сказал про это утро, но дал мне вместе с тем и некий чудесный образ...». Цитата как способ описания и оценки ситуации вытесняет и заменяет авторское слово. В некоторых случаях она становится одним из способов осмысления ситуации, которая в результате этого раздваивается: существует и конкретное, сиюминутное её видение, и литературное преломление. В рассуждении о русской революционности и революционерах: Как! Служить в канцелярии губернатора, вносить в общественное дело какую – то жалкую лепту! Да ни за что, - "карету мне, карету!" [с. 306] - приведены слова Чацкого из поэмы Грибоедова «Горе от ума». Реминисценции - цитаты присутствуют в речи Алеши Арсеньева, его родных – отца, брата Николая: Отец в минуты раздражения называл меня "недорослем из дворян" (- реминисценция из комедии Фонвизина – «Недоросль»); я утешал себя тем, что не я один учился "понемногу, чему-нибудь и как-нибудь" [с. 335] – цитата – реминисценция из поэмы А.С. Пушкина «Евгений Онегин». Итак, в романе Бунин использует реминисценции – прямые цитаты. Прямая цитация понимается как “дословное воспроизведение языковой личностью части текста или всего текста в своем дискурсе в том виде, в котором этот текст (отрывок текста) сохранился в памяти цитирующего. Для цитации, основанном на прецедентном тексте, характерна имплицитность, то есть отсутствие ссылки на источник цитирования ” [Слышкин, 2000: 38 - 43] Такое определение прямой цитаты позволяет её отнести к одному из видов реминисценции. Примеры цитат – реминисценций были приведены выше. Кроме реминисценций - цитат из произведений русских классиков и исторических источников, в тексте романа встречаются реминисценции – цитаты на библейские темы: после воспоминания о смерти матери, о её могиле в маленьком русском городке – Пути мои выше путей ваших... [с. 248] 2.1.6. Эпиграф. Эпиграф - в качестве эпиграфа может выступать небольшое целое произведение, пословица, изречение, но чаще всего эпиграфом бывает цитата, наделенная особой ролью. Помещается эпиграф после заглавия перед началом произведения или его части, эта цитата 60 призвана указывать на основное его содержание, особенности развития сюжета, характеры персонажей. Эпиграф в книге И. Бунина «Жизнь Арсеньева. Юность» находится перед текстом произведения. Представляет собой слова Паустовского о романе, настраивает на прочтение, вдохновляет на восприятие. Пр.: «Бунин дошел, особенно в своей автобиографической книге «Жизнь Арсеньева», до того предела в области прозы, о котором говорили Чехов и Лев Толстой, до предела, когда проза сливается в одно органическое неразделимое целое с поэзией, когда нельзя уже отличить поэзию от прозы и каждое слово ложится на душу, как раскаленная печать. Достаточно прочесть несколько строк Бунина о своей матери, о навсегда затерянной ей могиле, строк, написанных человеком, чьи дни на земле были уже, по существу, сочтены, чтобы понять силу любви, нашедшей единственно возможное и единственно нужное выражение. Что – то почти библейское по скупости и мощи слов заключено в этих строках». ( Константин Паустовский) [с. 23]. Текст романа «Жизнь Арсеньева.Юность» включает множество цитат, в романе встречаются цитаты – эпиграфы. При использовании цитат – эпиграфов происходит сближение двух сложных идейных и художественных структур на основе, ассоциации образов, идей: "Вещи и дела, аще не написанiи бываютъ, тмою покрываются и гробу безпамятства предаются, написавшiи же яко одушевленiи ..." [с. 241]. Строки, которыми начинается «Жизнь Арсеньева. Юность», так точно и образно передающие сокровенный смысл и значение письменной культуры человечества, - своего рода камертон к роману. Эта фраза вполне могла стать его эпиграфом; в сущности, она и играет такую роль. В этом почти нет сомнений, так как это подтверждает и теория: «начало, окончание текста нередко сопровождаются цитатой, в начале текста они выступают в качестве эпиграфа» [Коньков, 1980: 27], что почерпнута она из какого – то литературного источника (скорее всего, древнерусского), тем более что заключена она Буниным в кавычки. Бывают случаи, когда даже специалисты с трудом могут определить автора цитируемого текста [см. подробнее: Назарьян, 1991]. В Рукописном отделе Российской Национальной библиотеки хранится рукопись Ивана Филиппова под полным названием “История о зачале Выговской пустыни, и в коих летех и от каковых жителей населися”. В ней же помещено сочинение, имеющее более или менее самостоятельный характер, под названием “История краткая и 61 ответех сих...”. Оно и начинается фрагментом, который в усеченном и слегка переделанном виде воспроизведен в бунинском зачине. Вот полный его текст: «Вещи и дела бывшая и бывающая, великая и малая, веселая и печальная, аще написана бывают, тмою неизвестия покрываются и гробу безпамятства предаются и у самих делающих из памяти прохождением времени исходят и мрачне сливаются. Написанная же яко одушевленна вещают». Наиболее вероятно, что автор почерпнул строки из книги Ивана Филиппова «История Выговской обители», напечатанной в Петербурге. 2.2. Особенности графического оформления чужой речи в романе Бунина «Жизнь Арсеньева. Юность». 2.2.1. Кавычки. Кавычки – это дословное воспроизведение чужого слова. Наблюдения над текстом романа И. Бунина показывает, что кавычки – это “любимый”, если можно так сказать, знак препинания, помогающий, во - первых выделить чужую речь, даже чужое слово в романе, для создания иллюзии точного воспроизведения чужой речи. Авилова спрашивала: - Лика, милая, но что же дальше? Ты знаешь мое отношение к нему, он, конечно, очень мил, я понимаю, ты увлеклась... Но дальше-то что? Я точно в пропасть полетел. Как, я "очень мил", не более! Она всего-навсего только "увлеклась"! [с. 422]. Во – вторых – привести цитату из литературного произведения: В этой комнате я, помню, впервые прочел Радищева - с большим восхищением. "Я взглянул окрест душа моя страданиями человечества уязвлена стала!" [с. 433], процитировать чужую речь: Вот о крышах, о калошах, о спинах надо писать, а вовсе не затем, чтобы "бороться с произволом и насилием, защищать угнетенных и обездоленных, давать яркие типы, рисовать широкие картины общественности, современности, ее настроений и течений!" [с. 434] и подчеркнуть её, т.е. чужой речи, чуждость цитирующему. В – третьих – строку из песни: Из кухни, в лад долгому осеннему вечеру, слышался дробный стук и протяжное: "У церкви стояла карета, там пышная свадьба была..." - это пели и рубили на зиму острыми сечками свежие тугие кочаны капусты слободские девки-поденщицы [с. 413]. И в - четвертых – для воспроизведения прямой речи: 62 "Что ж, миленький, сказала она мне однажды, - видно, так тому и быть!" - и, радостно морщась, заплакала [с. 409]. Некоторые фрагменты, элементы чужой речи могут присутствовать в авторском повествовании и выделяться в тексте кавычками или курсивом. Подобные случаи, как правило, выделяются в тексте бунинского романа кавычками: Доктор... поспешил, смеясь и как бы извиняясь, сказать, что приехал “отдохнуть на недельку от провинции” [с. 425]. Курсив считается функциональным эквивалентом кавычек. Курсивом обычно выделяются в тексте элементы чужой речи в тексте автора и в прямой речи действующих лиц. Но в бунинском романе курсивом выделяется не чужая речь, а наиболее значимые для Алеши Арсеньева и рассказчика слова: Мог ли я думать в тот жаркий весенний день, как и где увижу я его еще один раз! [с. 394]. Подлинный автор спорадически пользуется элементами чужой речи, как бы считает необходимым специально подчеркнуть, что это слово ему не принадлежит, что оно заимствованно из чьей – то речи. Так происходит и в авторском тексте, и в тексте, относящемся к персонажам. Рассмотрим подробнее стилистические возможности кавычек в романе Бунина «Жизнь Арсеньева. Юность». Бунин как бы “цитирует ” слова, обороты, фразы персонажей романа – главного и второстепенных, всплывающие в памяти рассказчика – Алексея Арсеньева. Поэтому кавычки столь частотны в тексте романа. Читатель воспринимает то, о чем рассказывается, как действительно случившееся, а приводимые в кавычках слова и обороты – как воспроизведенные точные слова, то есть чужую речь. Это создает атмосферу доверия: ...мне купили сапожки с красным сафьяновым ободком на голенищах, про которые кучер сказал на весь век запомнившееся мне слово: "в аккурат сапожки!" - и ременную плеточку с свистком в рукоятке... [с. 245]. В кавычки заключаются слова, характеризующие, воспроизводящие речевую манеру героев: 1) В мечтах были Брянские, "Брынские" леса, "брынские" разбойники... [с. 446]. 2) Больше всего хохлушек, все молодых, загорелых, бойких, возбужденных дорогой и жарой, - едут куда-то "на низы", на работы. [с. 473]. 3) воспроизводится речь революционеров, презирают за "политическое безразличие", отдельные Толстого словечки: всячески ...Чехова поносят за "постыднейшую и вреднейшую проповедь неделания", за то, что он "носится с Богом, 63 как с писаной торбой", и, поиграв в пахаря или сапожника, садится за "роскошный" стол, в то время как тот же яснополянский мужик, в любви к которому он так распинается, "пухнет с голоду" [с. 379] – автор выделяет эти слова кавычками, чтобы подчеркнуть их чуждость рассказчику – Алексею (Алёше) Арсеньеву. Часто закавычиваются отдельные слова в косвенной речи: В трактире сидели батуринские мужики. ... Оказалось, что они приехали за кирпичами, что подводы их за городом, на кирпичных заводах возле Беглой Слободы, и что "вечерком" они трогаются обратно. [c. 341] – цель та же – “воссоздать” речевую манеру героев. Кавычки служат переводу на новейший или устаревший лексикон. В одних случаях Бунин переводит старые слова, заключенные в кавычки, с помощью новых: 1) Исповедовали наши древнейшие пращуры учение "о чистом, непрерывном пути Отца всякой жизни", ... заповедано блюсти чистоту, непрерывность крови, породы, дабы не был "осквернен", то есть прерван этот "путь". [с. 241 - 242] 2) старушка в белом чепце с зубчиками, "со сложенными на груди прозрачными ручками, у изголовья которой стоит "черничка", опрятная пожилая отроковица... [с. 275]. (Черница (стар., то есть старинное) – монахиня; отроковица – девушка - подросток, в возрасте, между ребенком и девушкой [Ожегов, 1984: 783]). Иногда автор для одного и тоже явления приводит несколько названий: сам бритый Михеич ...печально доживавший свой век лакеем в захолустном городе, в какойто Дворянской гостинице, где даже настоящие хорошие господа только притворялись теперь господами, а прочие - просто "уездные моншеры", как он называл их, люди с преувеличенно-барскими замашками, с подозрительно-развязной требовательностью, с низкими больше от водки, чем от барства голосами [с. 296]. Если приводятся чужие слова или выражения, то они сопровождаются указаниеми типа “как говорят” и т.п.: Однако не даром был он худ, сутул, горбонос, темнолик "точно чорт", как говорили про него.. [с. 261]. Книжные выражения, слова высокого стиля, используемые рассказчиком, Бунин также выделяет кавычками. Это церковнославянизмы, цитаты из церковных текстов и служб: 1) Весь дом был угнетен, подавлен, и все-таки никто не чаял, что этот гнет так внезапно разрешится в некий поздний вечер криком няньки, вдруг распахнувшей дверь в столовую с дикой вестью, что Надя кончается. Да, это потрясающее слово - "кончается" - раздалось для меня впервые поздним зимним вечером, в глуши темных снежных полей, в одинокой усадьбе! [с. 272]. 64 (Кончается от кончина, то есть смерть, - слово высокой стилистической окраски.); 2) ...Над ним уже пели: "Блаженны непорочнии, в путь ходящий в законе Господне", я же, с мукой и болью за него и с умилением за себя, думал: вот сейчас всунут в его тугие пальцы с почерневшими ногтями "отпуск", польют его "елеем", крестообразно посыплют "перстью", покроют кисеей и крышкой, вынесут и закопают, и уйдут и забудут, и пойдут годы, и будет длиться моя долгая и счастливая жизнь где-то там, в моем туманном и светлом будущем, а он, или, вернее, его череп и кости все будут лежать и лежать в земле за этой церковью, в высокой траве под березкой, которую нынче посадят в его возглавии и которая станет некогда большим и прекрасным белоствольным деревом со своей низко струящейся и сладко трепещущей в долгий летний день серо-зеленой верхушкой... Воздавая ему "последнее целование", я коснулся венчика губами [с. 329 - 330]. Характеристика героев становится более убедительной именно благодаря кавычкам: Да, брат был прав: в самом деле, "ничего особенно страшного" не оказалось [с. 276]. Прямая речь героев, заключенная в кавычки, приводится в форме вставной конструкции, чтобы “воспроизвести” речь персонажа, как главного, так и, может быть, упоминаемого в тексте лишь один раз: Отец в такой вечер тотчас закричал бы зажечь огонь, подать самовар или прежде времени накрывать на стол к ужину, - "терпеть не могу этого чертового уныния!" [с. 286]. Нередко слово или словосочетание, уже упоминаемое в тексте, повторяется, уже выделенное кавычками, в последующем тексте. Это чужие слова, которые дают “толчок” размышлениям Алеши Арсеньева, дальнейшему повествованию: - Нет, - говорил он, - призвание Алексея не гражданское поприще, не мундир и не хозяйство, а поэзия души и жизни. Да и хозяйствовать - то, слава Богу, уже не над чем. А тут, кто знает, может, вторым Пушкиным или Лермонтовым выйдет?.. ... . И в мою душу запало твердое решение - во что бы то ни стало перейти в пятый класс, а затем навсегда развязаться с гимназией, вернуться в Батурино и стать "вторым Пушкиным или Лермонтовым" [с. 316]. Как бы случайно употребленное, повторенное, обычное для речи тех людей, с которыми сталкивает жизнь рассказчика, слово при заключении в кавычки приобретает особое значение, возникает двухголосие. 65 И мы зашли к какому-то маленькому коротконогому человечку, удивившему меня быстротой речи с вопросительными и как будто немного обиженными оттяжками в конце каждой фразы и той ловкостью, с которой он снимал с меня мерку, потом в "шапочное заведение", где были пыльные окна, нагреваемые городским солнцем, было душно и тесно от бесчисленных шляпных коробок, всюду наваленных в таком беспорядке, что хозяин мучительно долго рылся в них и все что - то сердито кричал на непонятном языке в другую комнату, какой - то женщине с приторно - белым и томным лицом [с. 277]. Бунин использует кавычки именно для выделения чужого слова, чужой речи. В то же время просто упоминаемое в тексте диалектное слово, которое, по общим правилам пунктуации, должно быть заключено в кавычки, но ими не выделяется. Большая дорога возле Становой спускалась в довольно глубокий лог, по нашему, верх.. [с. 283]. Кавычками выделяются всплывающие в памяти рассказчика отдельные слова и обороты из исторических летописей и хроники: Самый город тоже гордился своей древностью и имел на то полное право: он ... лежал среди великих черноземных полей Подстепья на той роковой черте, за которой некогда простирались "земли дикие, незнаемые", а во времена княжеств Суздальского и Рязанского принадлежал к тем важнейшим оплотам Руси, что, по слову летописцев, первые вдыхали бурю, пыль и хлад из - под грозных азиатских туч, то и дело заходивших над нею, первые видели зарева страшных ночных и дневных пожарищ, ими запаляемых, первые давали знать Москве о грядущей беде и первые ложились костьми за нее. В свое время он, конечно, не раз пережил все, что полагается: в таком-то веке его "дотла разорил" один хан, в таком-то другой, в таком-то третий, тогда - то "опустошил" его великий пожар... [с. 284-285]. Итак, кавычками в романе выделяются цитаты, чужая речь или отдельные чужие слова (в том числе прямая речь). В романе стихотворные цитаты не выделяются кавычками, если они выделяются позиционно. Не выделен кавычками эпиграф в начале романа – слова Паустовского. 2.2.2 Специфика пунктуационного оформления чужой речи в тексте романа. Пунтуационные справочники и Правила 1956 г. рекомендуют две формы введения чужой речи в качестве нормативных: прямую и косвенную речь. Оформление конструкций 66 с косвенной речью осуществляется по модели сложноподчинённого предложения: авторский ввод (главное предложение) отделяется от чужой речи (придаточное предложение) запятой. Оформление конструкций с прямой речью является «сложной пунктуационной ситуацией» [Шварцкопф, 1988]. Прямая речь может вводится в текст романа с помощью парного знака кавычек (перед левой границей и после правой границы чужой речи). Оформленная таким образом прямая речь оказывается внутри пространства абзаца. Также чужая речь может вводится при помощи выключения её в отдельный абзац и позиционно фиксируется так, что её левая граница находится после одиночного тире, сигнализирующего о прямой речи. Отклонение писателя от кодифицированного пунктуационного оформления, затрагивающее разделительные знаки, является знаком экспрессии, сигналом, привлекающим внимание читателя. Контексты с прямой речью являются наиболее частотными в употреблении в художественно – прозаических текстах и входят, по Шварцкопфу, в число сложных пунтуационных ситуаций, оформляемых с помощью набора разнородных пунктуационных средств, объединяемого в одно целое единой организационной схемой. Понятие прямой речи связано с понятием “чужая речь”. Под прямой речью принято понимать один из способов передачи чужой речи, при котором пишущий полностью сохраняет её лексико – синтаксические особенности. В русском письменном языке выработались два принципиально разных способа постоения текста, содержащего контекст с прямой речью: чужая речь может вводится в текст без выключения или с выключением её в абзац. Последний способ преобладает в художественной прозе. Эти способы противопоставлены друг другу в плане композиционно – пространственной расчлененности текста и содержащейся в нем чужой речи. Первый из этих способов пунктуационного оформления контекста с прямой речью предполагает введение чужой речи в текст в подбор, выделения её с помощью парного знака кавычек (перед левой и после правой границ чужой речи). Чужая речь оказывается внутри простанства абзаца. Она не ограничена какой – либо одной позицией – это может быть а) начало; б) середина; в) конец текста абзаца, например: а) начало абзаца: -“Приидите поклонимся, приидите поклонимся. Благослови, душе моя, Господа”, - слышу я... [с. 299]. 67 б) середина абзаца: У нас нет чувства своего начала и конца. ... А родись я и живи на необитаемом острове, я бы даже и о самом существовании смерти не подозревал. "Вот было бы счастье!" - хочется прибавить мне. Но кто знает? [с.241]. в) конец текста абзаца: Но Курск, Харьков, Севастополь ... "Нет, все это вздор! - вдруг сказал я себе. - В Орел я лишь заеду, познакомлюсь, узнаю, что мне предложат, скажу, что мне надо подумать, повидаться с братом ... Заеду - и дальше, в Харьков!" [c. 374]. Другой способ оформления контекста с чужой речью: чужая речь выключается из текста в отдельный абзац, её левая граница совпадает с начальной частью абзаца – после одиночного тире, сигнализирующего о начале чужой речи. Отсутствие тире в начале новой строки и абзаца сигнализируют о том, что далее следуют слова автора, а не чужая речь. - Благодарю вас, я не курю, - сказал я. Он закурил и опять как-то вскользь спросил: - Это вы пишете стихи? Я взглянул на него с чрезвычайным изумлением, но он опять не дал мне ответить: - Не удивляйтесь, что я и такими делами интересуюсь, - сказал он с усмешкой.. [c. 354]. В тексте романа встречаются случаи, когда прямая речь не выделяется ни кавычками, ни выносится в отдельный абзац с одиночным тире в начале абзаца. Например: Ночью, сквозь тревожный сон, меня то и дело томила смертельная тоска, чувство чего - то ужасного, преступного и постыдного, внезапно погубившего меня. Да, все пропало! - думал я, просыпаясь, с трудом приходя в себя. Все, все пропало, все погублено, испорчено, но, видно, так тому и быть, все равно теперь этого уже не поправишь... [c. 357]. Приведенный выше пример показывает, что границы между несобственно – прямой и прямой речью не всегда ясны: возможны случаи, в которых явно прямая по своим синтаксическим особенностям речь никак графически не выделяется. Другая особенность пуктуационного оформления прямой речи в романе Бунина – вынесение прямой речи после слов автора на следующую строку, но выделение её не с помощью знака тире, а кавычками: Я думал приблизительно так: 68 «Нет, лучше этого я еще никогда ничего не читал! ... Я хочу видеть и любить весь мир, всю землю, всех Наташ и Марьянок, я во что бы то ни стало должен отсюда вырваться!» [с. 370 - 371]. А я ходил и думал: «Да, больше нельзя так жить. ... Нет, надо наконец на что – нибудь решиться!» Я тщетно искал, на что именно должен решиться я, и вернулся в дом, совсем запутавшись в беспорядочном и бесплодном думаньи [c. 371]. Если рассматривать слова Алёши Арсеньева, выделенные кавычками, как автоцитату, то она могла бы не быть перенесена после слов автора на следующую строчку. Но выделение прямой речи после слов автора на следующую строку и выделение её кавычками, подчёркивает, что эти слова – автоцитата, особо выделяемая позицией в тексте. Вопросительный и восклицательный знак для передачи эмоций. Если говорить о функциях пунктуационных знаков в тексте романа, то, кроме использования кавычек для выделения чужой речи, обращает внимание использование восклицательного знака для оценки чужой речи. Обычно оценка чужого слова, речи дается с помощью оценочных слов в авторском повествовании, но не только. Сравним: 1) Мистически произносилось и слово "социалист" - в нем заключался великий позор и ужас, ибо в него вкладывали понятие всяческого злодейства [c. 304]. 2) Ведь уж брата - то никак нельзя было назвать крутолобым, угрюмым болваном. Его "преступная деятельность"! казалась еще нелепее, еще невероятнее, чем таковая же барышень Субботиных.. [c. 305]. В первом примере чужое слово оценивается словами “позор”, “ужас”, “мистически”, во втором – использованием восклицательного знака рядом с оцениваемыми словами. В романе много случаев несобственно – прямой речи, внутренней речи рассказчика, здесь тоже частотны восклицательные знаки. Вопросительный и восклицательный знаки передают вопросительность и эмоциональную окрашенность речи. Эмоционально – экспрессивная сущность вопросительных и восклицательных предложений определяет сферу их распространения – это преимущественно разговорная речь, диалогическая, в том числе и внутренний диалог. 69 Потом я опять пытался погрузиться в обдумывание того, с чего надо начать писать свою жизнь. Да, с чего! Все-таки надо же прежде всего сказать, если уж не о вселенной, в которой я появился в ее известный миг, то хотя бы о России: дать понять читателю, к какой стране я принадлежу, в итоге какой жизни я появился на свет. Однако, что же я знаю и об этом? Родовой быт славян, раздоры славянских родов... Славяне отличались высоким ростом, русыми волосами, храбростью, гостеприимством, боготворили солнце, гром и молнию, почитали леших, русалок, водяных, "вообще силы и явления природы"... Что еще? Призвание князей, Царьградские послы у князя Владимира, свержение Перуна в Днепр при общем народном плаче... Ярослав Мудрый, усобицы его сыновей и внуков... какой-то Всеволод Большое Гнездо ... Но мало того, - я ровно ничего не знаю даже о теперешней России! Ну, да, разоряющиеся помещики, голодающие мужики, священники, непременно, земские по начальники, словам жандармы, полицейские, сельские писателей, обремененные многочисленным семейством... А дальше что? Вот Орел, один из самых коренных русских городов, - хоть бы его-то жизнь, его людей узнать, а что же я узнал? Улицы, извозчики, разъезженный снег, магазины, вывески, - все вывески, вывески... Архиерей, губернатор... гигант, красавец и зверь пристав Рашевский ... Еще Палицын: слава Орла, один из столпов его, один из тех зубров-чудаков, которыми искони славится Россия: стар, родовит, друг Аксакова, Лескова, живет в чем-то вроде древнерусских палат, бревенчатые стены которых покрыты редкими древними иконами, ходит в каком-то широком кафтане, расшитом разноцветными сафьянами, стрижется в скобку, туголик, узкоглаз, очень остер умом, начитан, по слухам, удивительно... Что еще знаю я об этом Палицыне? Ровно ничего! Но тут меня охватывало возмущение: да почему я обязан что-то и кого-то знать с совершенной полностью, а не писать так, как знаю и как чувствую! Я опять вскакивал и принимался ходить, радуясь своему возмущению,хватаясь за него, как за спасение... [c. 251]. В приведённом выше примере для риторического усиления речи с целью её эмоционального и эстетического воздействия используется фигура речи – объективация. Объективация – это вопрос, на который спрашивающий отвечает сам. В ответах используются эмоционально окрашенные предложения с восклицательными знаками, реже – с многоточиями (многоточие – знак размышления). 70 Нанизывание вопросительных предложений с подчеркнутым настроением вопросительной интонации, может вылиться в фигуру экспрессивного синтаксиса: Там, на вокзале в Витебске, в этом бесконечном ожидании поезда на Полоцк, я испытал чувство своей страшной отделенности от всего окружающего, удивление, непонимание, - что это такое все то, что передо мной, и зачем, почему я среди всего этого? ..., - что это такое? зачем? почему? [с. 450]. Вопросительный знак на письме помогает передать вопросительную интонацию живой разговорной речи. Внутри предложения вопросительный и восклицательный знаки могут употребляться и в особой функции – служить средством передачи авторского отношения к высказанной мысли или её оценки – сомнения, недоумения, иронического осуждения, наконец просто неприятия (пример приведён выше). Знаки вопросительный соответствующую их функциям и восклицательный интонацию прежде (вопросительный всего знак) передают или их эмоциональную окраску (восклицательный знак). 2.3 Функции чужой речи в романе Бунина «Жизнь Арсеньева. Юность». Функции прямой речи и вкраплений. Прямая речь является элементом художественного произведения и создаётся автором специально для данного произведения. Разговорный язык в литературном произведении подвергается художественной обработке в соответствии с нормами индивидуального авторского стиля [подробнее см.: Коньков, 1980]. Стилистические функции прямой речи в художественном тексте многообразны: она не только заключает в себе ту или иную информацию, необходимую для развития сюжета, но и выступает в изобразительной функции, рисуя облик героя, у которого свои речевые особенности. Например: Она [Ася] то и дело снимала меня, мы с ней по целым часам стучали крокетными молотками, при чем всегда выходило, что я будто бы чтото не так делаю, а она поминутно останавливалась и, необыкновенно мило не выговаривая буквы "л", кричала на меня в полном отчаянии: "Ах, какой гвупый, Боже, какой гвупый!" - больше же всего любили скакать под вечер по большой дороге, и уже не совсем спокойно слушал я ее радостные покрикиванья на скаку, видел ее румянец и растрепавшиеся волосы, чувствовал наше с ней одиночество в поле, меж тем как ее 71 лироподобное тело великолепно лежало на седле и тугая икра левой ноги, упертой в стремя, все время мелькала под развевающимся подолом амазонки ... [с. 346]. По тому, как он выбирает и произносит слова, мы судим о пристрастии персонажа к книжной речи или, напротив, к диалекту, просторечию; узнаем, предпочитает ли он ласковую или грубую форму выражения, искреннюю или фальшивую интонацию. Например: - Спрыснуть прикажете? - спросил парикмахер. - Вали, - сказал нетопырь. И парикмахер зашипел душистым пульверизатором, легонько похлопал по мокрым щекам нетопыря салфеткой. - Пожалуйте-с, - сказал он четко, раскидывая балахон [с. 445] . В прямой речи передаются речевые характеристики героев: «"Мой покойный муж", вскользь сказала Авилова, - и я слегка оторопел: так был поражен нелепостью соединения во что-то одно этого чахоточного с живой, хорошенькой женщиной, вдруг назвавшей его своим мужем.» Или: «До сих пор слышу его хриплый крик, его беспрестанную и запальчивую фразу: - Но неужели ты, дядя, серьезно думаешь, что я способен на такую подлость?!» [с. 297]. В форме прямой речи даются фразы, которые можно было дать и в форме косвенной речи, и, соответственно, наоборот. Но выбор формы речи не случаен, это говорит о значимости, о важности того, о чём идёт речь и на что стоит обратить внимание читателю. В романе – это желание выделить чужую речь, используя форму прямой речи. Прямая речь используется И. Буниным в разных ситуациях и преследует при этом свои функции, которые на неё налагаются. Так например, прямая речь может использоваться для передачи монологического размышления героев. Пр.: "Вы, как говорится в оракулах, слишком в даль простираетесь..." И впрямь: втайне я весь простирался в нее. Зачем? Может быть, именно за этим смыслом? [с. 167]. Предложения, фразы и даже отдельные слова закавычиваются. Индивидуализированная пунктуация, несущая в себе заряд экспрессии и не связанная с семантико – синтаксическим членением речи, факультативна и значима стилистически, она способна усилить художественную выразительность письменного текста. Известно, 72 как Бунин заботился о пунктуации. Обращаясь к издателю романа, он просил его «сохранить мои знаки препинания». [Бунин, 1966: 365]. Итак, функции прямой речи – традиционные. Она введена в текст романа для раскрытия речевой манеры героев. В автобиографическом романе «Жизнь Арсеньева. Юность» прямая речь “точно” воспроизводит чужую речь – прошлые высказывания рассказчика Алексея Арсеньева, сказанные им 30 лет назад, когда он был Алёшей – юным поэтом, его думы, мечтания и размышления, а также речь других персонажей романа. Прямая речь передаёт лексику чужой речи, фонетические особенности, синтаксис чужой речи, чужую стилистику и интонацию. Стилистическая функция прямой речи в художественном тексте – передать речевую манеру персонажа; выделить постоянные черты речи персонажа, отличающие его от других. Она смеялась: - Это только пауки, миленький, так живут! [с. 417]. - Миленький, - говорила она, - ведь я - же этого ничего никогда не видала! [с. 418]. Она пожала плечами: - Ну, миленький, о чем же тут писать! Что ж все погоду описывать! [с. 419]. Речевая манера героини Лики – передаётся использованием обращения “миленький”, междомения и частицы подчёркивают эмоциональность её речи, а также эмоционально окрашенные предложения и риторический вопрос. В форму прямой речи в романе перестраивается косвенная речь. Это делается не случайно, такой приём используется для воспроизведения “дословности” речи персонажа. Этот персонаж может быть как главным, так и второстепенным, что указывает нам на значимость каждой фразы, каждого выражения. Так даются слова обычного мужика, который является второстепенным героем. Пр.: - Говорят, продают, - сказал мужик, тоже глядя на усадьбу и щурясь. Говорят, ефремовский Каменев торгует...[с. 362]. В форме прямой речи передаются слова помещика, который является второстепенным героем и большой значимости не представляет: - Душа моя, утешать тебя бесполезно, но одно скажу: помни, что отчаяние есть смертный грех, что ты не одна в мире, что у тебя есть люди, бесконечно любящие тебя, что у тебя есть дети, дающие тебе высокую цель в жизни, и главное, что ты так еще молода, что у тебя все впереди... [ c. 127]. 73 - Вера Петровна, позвольте и мне сказать: я покойному вторым отцом был по смерти его батюшки, я его и крестил, и вырастил, и под венец с вами благословлял, вы понимаете, что я испытываю... Потом, вы ведь знаете: я и сам рано овдовел...[c. 283]. Итак, с одной стороны, прямая речь в романе «Жизнь Арсеньева. Юность» выполняет в романе традиционные функции – передаёт фонетические особенности, лексику, синтаксис чужой речи, чужую стилистику и интонацию, иногда выделяет постоянные черты речи персонажа, отличающие его от других. Специфика представления прямой речи в романе Бунина – широкое использование вкраплений – заключённых в кавычки слов, словосочетаний, фраз, создающих эффект достоверности, точного воспроизведения чужой речи. Функциональная особенность прямой речи в романе «Жизнь Арсеньева. Юность» заключается в том, что прямая речь, даже второстепенных персонажей, может содержать слова, являющиеся концептами для Арсеньева – (память, бедность, вера, мечтания и др.), смысл которых раскрывается в следующей далее внутренней речи Арсеньева (пример на с. 42-44). В таких случаях прямая речь выполняет двойную функцию – точного воспроизведения чужой речи и стимула для перехода ко внутренней речи Арсеньева, в которой раскрывается смысл слова – концепта [с. 44]. Функции косвенной речи. В тексте романа косвенная речь героя, то есть содержание этой косвенной речи,служит основой для перехода к внутреннему монологу рассказчика: ...отец сказал, очень поразив этим мое воображенье, что вороны живут по несколько сот лет и что, может быть, этот ворон жил еще при татарах... В чем заключалось очарованье того, что он сказал и что я почувствовал тогда? В ощущеньи России и того, что она моя родина? В ощущеньи связи с былым, далеким, общим, всегда расширяющим нашу душу, наше личное существование, напоминающим нашу причастность к этому общему? [c. 282]. Косвенная речь, в отличие от прямой, беднее экспрессивными средствами, так как многие формы прямой речи – обращения, междометия, частицы, формы повелительного наклонения – не могут быть переданы в форме косвенной речи. Проведём стилистический эксперимент, попробуем приведённые выше фразы прямой речи Лики на с. 72 перевести в косвенную. 74 Она смеялась, что это только пауки так живут. Она говорила, что никогда ничего этого не видела. Она пожала плечами и сказала, что нельзя всё природу описывать. Форма косвенной речи передаёт лишь общее содержание речи Лики, не отражая её речевую манеру. Функция косвенной речи в романе традиционная – передать общее содержание чужой речи. Особенность функций прямой и косвенной речи в романе заключается в том, что прямая, а иногда и косвенная речь в романе может содержать слова – концепты (память, судьба, смерть, мечты и др.), размышления о которых содержатся в следующей далее внутренней речи Арсеньева. Функции несобственно – прямой речи – несобственно – прямая речь позволяет автору как бы говорить и думать за своих персонажей, тем самым создаются взаимосвязи между образом автора (рассказчика) и образами персонажей, достигается единство художественного текста: Разлука казалась особенно ужасна по ночам. Просыпаясь среди ночи, я поражался: как теперь жить и зачем жить? Ужели это я, - тот, кто почемуто лежит в темноте этой бессмысленной ночи, в каком-то губернском городе, населенном тысячами чужих людей, в этом номере с узким окном, всю ночь сереющим каким-то длинным немым дьяволом! Во всем городе единственно близкий человек Авилова. Но точно ли близкий? Двойственная и неловкая - близость... [с. 429]. Повествование рассказчика – 50 – летнего Алексея Арсеньева о годах юности – переходят во внутреннюю речь юного Алёши Арсеньева, мучительно переживающего разлуку с любимой. Функции цитаты – 1) это показать внутренний мир поэта. Цитируются такие классики, как Пушкин, Лермонтов, Жуковский и другие. 2) Цитата как способ описания и оценки ситуации вытесняет и заменяет авторские слова. В некоторых случаях она становится одним из способов осмысления ситуации, которая в результате этого раздваивается: существует и конкретное, сиюминутное её видение, и литературное преломление. Такова функция цитаты из баллады «Светлана» Жуковского в «Жизни Арсеньева»: Вижу себя на полпути между Батуриным и Васильевским, в ровном снежном поле. ... Все летит, спешит – и вместе с тем точно стоит и ждет: неподвижно серебрится вдали, под луной, чешуйчатый наст снегов ... и 75 всего неподвижней я, застывший в этой скачке и неподвижности, покорившийся ей до поры до времени, оцепеневший в ожидании, а наряду с этим тихо глядящий в какое-то воспоминание: вот такая же ночь и такой же путь в Васильевское, только это моя первая зима в Батурине, и я еще чист, невинен, радостен - радостью первых дней юности, первыми поэтическими упоениями в мире этих старинных томиков, привозимых из Васильевского, их стансов, посланий, элегий, баллад: Скачут. Пусто все вокруг. Степь в очах Светланы ... "Где все это теперь!" думаю я, не теряя, однако, ни на минуту своего главного состояния, - оцепенелого, ждущего. "Скачут, пусто все вокруг", говорю я себе в лад этой скачке ... и чувствую в себе кого-то лихого, старинного, куда-то скачущего в кивере и медвежьей шубе, и о действительности напоминает только засыпанный снегом работник.. [с. 414]. Цитата включается в текст как прямое авторское слово. 3) Цитата как способ оценки ситуации. В такой функции используется , например, библейская цитата. На вопрос брата Николая «Ну, а все-таки: какие же твои дальнейшие намерения?» - Алёша Арсеньев отвечает цитатой из Писания: "Иди, юноша, в молодости твоей, куда ведет тебя сердце твое и куда глядят глаза твои!" [с. 408]. 4) Цитаты в разной мере удалены от текста – источника, и роль их бывает различной. Стремясь показать писателя – предшественника как реальное и живое лицо, художники используют его собственные образы, его слова, характерные для него темы, реалии, тропы, цитаты. Такую функцию – показать поэта и писателя – предшественника как живое лицо – выполняют цитаты в романе. 2.4 Чужая речь как стилистический прием создания И. Буниным поэтической картины мира в романе Бунина «Жизнь Арсеньева». В романе Бунина «Жизнь Арсеньева. Юность» цитирование из простого приёма становится общекомпозиционным принципом. Используются формы чужой речи – прямая, косвенная, несобственно – прямая речь, вкрапления, а также цитаты, реминисценции – цитаты. Цитируются прецедентные для поэта Алексея Арсеньева тексты. Прецедентный текст, по Ю. Н. Караулову, [Караулов, 1987] это значимый для той или иной личности 76 текст, значимый в познавательном и эмоциональном отношении, т. е. текст хорошо известный окружению этой личности. Прецедентными текстами для поэта Алексея Арсеньева являются тексты писателей и поэтов – Пушкина, Лермонтова, Жуковского, Державина, Радищева, Шевченко, Гоголя, Гёте, Толстого, Никитина и др., а также библейские тексты, исторические хроники, “Слово о полку Игореве”. Цитирование чужого текста в романе – один из способов изображения реального мира, непосредственно развивающейся ситуации и одновременно способ осознания её глубинной сущности. Так входит в «Жизнь Арсеньева» стихотворение Пушкина: Вот я просыпаюсь в морозное солнечное утро, и мне вдвойне радостно, потому что я восклицаю вместе с ним: "мороз и солнце, день чудесный" - с ним, который не только так чудесно сказал про это утро, но дал мне вместе с тем и некий чудесный образ: Еще ты дремлешь, друг прелестный ... [с. 343]. Автор произведения проявляет свою индивидуальность в стиле, в мировоззрении. О стиле Бунина написано немало работ. «Его сюжеты его статичны, словно не имеют развития, персонажи не захвачены действием, они смотрят, слушают, мечтают, обдумывают. Изображение людей можно уподобить скорее серии фотографий, нежели кинофильму». [Вагеманс, 2002: 446-447]. Индивидуальный стиль – это индивидуальные стилистические особенности речи, накладывающиеся на жанровую стилевую основу произведения как проявление духовной сущности автора. Филологи по – разному определяют специфику жанра книги И. Бунина «Жизнь Арсеньева. Юность». В «Жизни Арсеньева» запечатлены факты биографии самого Бунина. Многие имена и фамилии в романе условны, прозрачны их прототипы. Хутор Бутырин Елецкого уезда, где среди “моря хлебов, трав, цветов” “в вечной тишине” протекало детство Бунина, назван в «Жизни Арсеньева» Каменка; отец Алексей Николаевич – Александр Сергеевич Арсеньев; бабушкино имение Озерки – Батурино; брат Юлий, ставший народовольцем и арестованный по доносу соседа, - Георгий; другой, бережливый и работящий Евгений Николай; и т.д. И, конечно, любовь... Без такой исключительной по силе и чистоте страсти, которой был наделён Бунин, не мог бы появиться Алексей Арсеньев и сам роман [Михайлов, 2001: с. 392 - 393]. Главный герой – Алексей Арсеньев – близок И. А. Бунину, в частности, и своей обострённой чуткостью ко всему: ...зрение у меня было такое, что я видел все семь звезд 77 в Плеядах, слухом за версту слышал свист сурка в вечернем поле, пьянел, обоняя запах ландыша или старой книги ... . В романе «Жизнь Арсеньева. Юность» И. А. Бунин не только исповедует своё святое святых, но и находит новую форму, уходя от привычной литературной формы. Эта книга – своеобразный сплав художественной автобиографии, мемуаров, лирико – философской прозы. В романе Бунина «Жизнь Арсеньева. Юность» “двуединство реальности и вымысла, слияние прозы и поэзии.. Отсюда же и двуплановость книги, постоянное присутствие автора, прошедшего уже немалый жизненный путь, его теперешняя точка зрения, его сегоднешнее мировоззрение, как бы вливающееся в то, давнее, взаимопроникновение былого и настоящего; возврат в детство, юность – и тут же “скачок” в сегодняшний день, в собственное шестидесятилетие. Всё это создаёт некий “поток сознания”, воплощённый в лирической прозе” [Саакянц, 1983]. “«Жизнь Арсеньева. Юность» - уникальная книга в русской литературе, проникнутая глубинной интуицией жизни, передачей мировоззрения, это не воспоминание о жизни, а воссоздание своего восприятия жизни и переживание этого восприятия” [Мальцев, 1994: 305]. Уникальность этой формы отражается в определении жанра этого произведения – феноменологический роман [там же, с. 302-321]. “Конкретные воспоминания, очищенные от второстепенного, сливаются в некий единичный синтетический образ памяти” [Мальцев, с. 307]. Ю. Мальцев, завершая главу о книге Бунина «Жизнь Арсеньева. Юность» отличает, что напряжение возникает не столько благодаря сюжетному динамизму, сколько – благодаря характеру речи. Чужая речь в романе Бунина «Жизнь Арсеньева. Юность» является стилистическим приемом создания картины мира, представленной в воспомининиях поэта Алексея Арсеньева. Термин “картина мира” используется, в частности, при изучении языка художественной литературы и входит здесь в ряд “авторская модель мира – авторская картина мира – образ автора”. Образ автора, Алексея Арсеньева, в романе, близкий самому истинному автору – писателю и поэту Ивану Алексеевичу Бунину – это своего рода порождающий механизм, авторская модель мира – это результат действия этого порождения. Всё творчество И. А. Бунина представляет собой целостную модель мира, роман «Жизнь Арсеньева. Юность» выступает как представитель бунинского мира. Картиной 78 мира является определённый срез данного романа, проведенный на основе признаков, в равной степени существенных для содержательной и формальной стороны текста. Категорией, позволяющей рассмотреть путь претворения авторской картины мира, связанной с мировоззрением и мировосприятием, в структуре вербального текста является концепт. Концепт – это понятие сформировалось в отечественной лингвистике в последнее десятилетие. В «Философском энциклопедическом словаре» (1983) определение концепта предельно кратко: «(от лат. conceptus) – содержание понятия». Концепторный анализ предстает как поиск того общего, что подведено под один знак и предопределяет бытие знака как когнитивного образования. Концепторный анализ движется к знаниям о мире. Источниками сведений для постижения концепта являются «тексты культуры», в частности, прецедентные тексты, художественные дефиниции. Концептуализация у Бунина в романе связана с понятиями память; гордость; русскость; с Богом; смертью и другими. Внутреннее содержание концепта – это своего рода совокупность смыслов. Концепт окружён эмоциональным, экспрессивным, оценочным ореолом. Это пучок представлений, понятий, знаний, ассоциаций, переживаний, который сопровождает это слово и выражаемое им понятие. Концепты – предмет эмоций, симпатий и антипатий, а иногда и столкновений разных мнений. Получить доступ к концепту лучше всего через средства языка, через слова, предложения, дискурс. [Маслова – Введение в лингвокультурологию. – М. 1997, с. 106]. Концепт не непосредственно возникает из значения слова, а является результатом столкновения словарного значения слова с личным и народным опытом человека. [Д. С. – Лихачёв – Концептосфера русского языка // Русская словесность. Антология. – М. 1997: 4]. Концепты в романе Бунина – это Память - Жизнь – Смерть – Любовь – Вера – Бедность – Гордость – Молодость – Вера в любовь, в жизнь. В романе концепт реализуется в тексте. Сначала слово выделяется кавычками в прямой или косвенной речи персонажа или в цитате. Затем – во внутреннем эмоциональном монологе рассказчика – Алексея Арсеньева происходит реализация концепта. Например, вера в будущее: "Верою Авраам повиновался призванию идти в страну, обещанную ему в наследие, и пошел, не зная, куда он идет..." Да, не зная! Вот так же, как и я! "Верою повиновался призванию ..." Верой во что? В любовную благость Божьего веления. "И пошел, не зная, куда..." Нет, зная: к какому-то счастью, 79 то есть, к тому, что будет мило, хорошо, даст радость, то есть чувство любви жизнь ... Так ведь и я жил всегда - только тем, что вызывало любовь, радость ... [с. 438]. - Конечно, конечно, - сказал мужик, думая что-то свое. - Я это только к тому, что все, мол, теперь продают, плохое пришло господам житье. Народ избаловался, - и свое-то и то как попало работают, а не то, что господское, - а цена на руки в горячее время - приступу нет, а загодя, под заработки, барину не из чего дать нужда, бедность ... Дальше я поехал, делая большой крюк, решив для развлечения проехать через Васильевское, переночевать у Писаревых. И, едучи, как-то особенно крепко задумался вообще о великой бедности наших мест. Все было бедно, убого и глухо кругом. Я ехал большой дорогой - и дивился ее заброшенности, пустынности. Ехал проселками, проезжал деревушки, усадьбы: хоть шаром покати не только в полях, на грязных дорогах, но и на таких же грязных деревенских улицах и на пустых усадебных дворах. ... Вот бедная колыбель его, наша общая с ним, вот его начальные дни, когда так же смутно, как и у меня некогда, томилась его младенческая душа, "желанием чудным полна", и первые стихи, столь же, как и мои, беспомощные... [с. 170]. Всё более актуальной становится фиксация индивидуальных концептов, составляющих концептосферу крупнейших художников слова. Художественные концепты, находясь в отношениях взаимообусловленности, в своей совокупности составляют поэтическую картину мира автора. Поэтическая картина мира является индивидуально – авторской, она несёт в себе черты языковой личности её создателя, в данном случае – писателя и поэта Ивана Алексеевича Бунина. Выводы. Собранный и проанализированный материал из романа Бунина «Жизнь Арсеньева. Юность» помогает сделать вывод, что использование кавычек для выделения чужой речи является “излюбленным” приёмом, помогающим писателю выделить чужую речь, даже чужое слово в тексте романа. При этом создаётся иллюзия точного воспроизведения чужой речи. Материал был разбит на такие группы: речь рассказчика Алексея Арсеньева; слова Алёши Арсеньева; слова родных и близких; слова отдельных персонажей;. В речи своих персонажей Бунин вводит большое количество цитат, таких как: цитаты церковные и на библейские мотивы; цитаты писателей – классиков; 80 исторические сведения. Использование этих цитат раскрывает внутренний мир главного героя, его веру в Бога, его познания в литературе и истории. Функции чужой речи в тексте романа «Жизнь Арсеньева. Юность» разнообразны. Функция прямой речи – служит средством создания характера героя. Функция косвенной речи в романе – переход к внутреннему монологу рассказчика, а также передача общего содержания чужой речи. Функции несобственно – прямой речи – возможность автору говорить и мыслить за своих героев. Функции цитаты – во – первых – показать внутренний мир поэта. Во – вторых – цитата – это способ описания и оценки ситуации, при котором вытесняются авторские слова. Функция эпиграфа заключается в указании на основное содержание текста, на особенности развития сюжета, характеры персонажей. Функция вкраплений – это стилистический приём “дословного” воспроизведения чужой речи. В тексте романа чужая речь графически оформляется кавычками. Отклонение писателя от кодифицированного пунктуационного оформления при оформлении прямой речи, затрагивающее разделительные знаки, является знаком экспрессии, сигналом, привлекающим внимание читателя. Знаком экспрессии являются также вопросительный и восклицательный знаки. Чужая речь – это такой стилистический приём, с помощью которого Бунин создаёт в романе «Жизнь Арсеньева. Юность» поэтическую картину мира. Итак, говоря о цитировании чужого текста, можно сказать, что это один из способов изображения реального мира, непосредственно развивающейся ситуации и одновременно способ осознания её глубинной сущности. Чужая речь в романе Бунина «Жизнь Арсеньева. Юность» является стилистическим приемом создания картины мира, представленной в воспомининиях поэта Алексея Арсеньева. Чужая речь так вплетается в текст романа, что становится неотъемлемой его частью. Изображение “дословности”, доведённое до совершенства, представлят собой неотъемлемую интимную часть романа, когда поэт раскрывает свою жизнь, свою душу, свои мысли. 81 Заключение. «Жизнь Арсеньева. Юность» - это главное произведение в творчестве Ивана Бунина. Приступая к написанию романа, Бунин ставил перед собой задачу - написать жизнь человека от самых «истоков дней» до взрослого состояния. Главное было в том, что спрессовывались, сливались внутренние, душевные переживания героя, который очень быстро взрослел. Все окружение, начиная с родных и близких, вплоть до «беспутных» соседей, проматывающих свои последние доходы,— оставляло след в душе Алеши Арсеньева, так или иначе влияло на его внутреннее развитие. Но люди были лишь частью огромного мира, который входил в ум и сердце героя. Содержание этой книги – это созерцание и переживание молодости Арсеньевым – воссоздание своего мира, совокупности памятных мнгновений по – своему увиденных и осмысленных. Пять книг «Жизни Арсеньева» — это вехи духовной работы, происходящей в герое. Дом, родители; окружающая природа; первая увиденная смерть; общение с Баскаковым; религия; чтение Пушкина и Гоголя; преклонение перед братом Георгием; казенщина гимназии; знакомство с революционной средой; первые влюбленности и любовь к Лике; стремление познать мир и первые путешествия. И уже с гимназических лет смутное желание сказать себя, томление от невозможности это сделать,— первые мечты о творчестве. В художественном произведении эстетическое воздействие на читателя создаётся и содержанием, и формой. Особое воздействие книги И. Бунина «Жизнь Арсеньева. Юность» создаётся особой формой этого произведения, необычность которой отмечали сам автор, и многочисленные исследователи, относящие это произведение к автобиографическому и к феноменологическому роману. В данной магистерской работе были рассмотрены тематика, способы передачи и функции чужой речи в романе И. Бунина «Жизнь Арсеньева. Юность». Из множества миниатюр складывается мозаичная картина старой России. Проблема «чужого слова» как особой категории стилистики романа была поставлена в трудах М. М. Бахтина. М. М. Бахтин определяет сущность слова в романе как принципиальную ориентацию его на чужую речь. 82 Специфика формы романа И. Бунина создаётся особыми приёмами использования чужой речи. Тематика чужой речи и формы её передачи в романе полностью зависят от функций, которые она выполняет в тексте романа. Чужая речь воспринимается как воспоминание, как другой текст; это не речевые действия, это цитаты. Повествователь передаёт чьё -то слово, когда - то слышанное, а не сказанное здесь и сейчас. Таким образом, чужая речь является вставкой в собственную речь рассказчика; как чужая речь воспроизводятся и некоторые прошлые высказывания самого рассказчика Алексея Арсеньева, сказанные им много лет назад, в молодости. Стилистические приёмы использования чужой речи в романе И. Бунина: прямая речь,вкрапления, косвенная речь, несобственно – прямая речь, цитаты и реминисценции. Экспрессивные графические приёмы выделения чужого слова в романе «Жизнь Арсеньева. Юность» можно разделить на такие группы: 1) кавычки – их основная функция – эффект дословного воспроизведения чужого слова; 2) специфика графического оформления прямой речи (невыделение кавычками и позицией в тексте) при переходе её во внутреннюю речь Алексея (Алёши) Арсеньева; 3) создание напряжения при помощи вопросительного и восклицательного знаков во внутренней речи героя. Общая функция чужой речи в романе заключается в цитировании, так как в памяти поэта Арсеньева всплывают слова, фразы – его собственные и людей, которые его когда – то окружали, слова и фразы из книг, являющихся частью его поэтического мира. Удалось установить, что использование чужой речи в романе частотно, что чужая речь имеет свои стилистические функции. Передача чужой речи от лиц героев совершенно разных по своей значимости, основанная на передаче конкретной лексики, фоники и стилистических особенностей чужой речи, делает повествование ощутимым, осязаемым, зримым. Лингвостилистический анализ показал, что в романе нет ничего случайного, а выбор способов передачи чужой речи Буниным значим для реализации основной стилистической функции: с помощью разных форм чужой речи как бы “дословно, точно” воссоздаётся говоримое или читаемое слово, создаётся эффект дословности. Вся выборка в практической части работы из текста романа осуществлялась по аналогии с теоретической частью. Это дало возможность лучше проанализировать выбранные примеры и выявить специфику графического оформления прямой речи в 83 романе. В романе Бунина чужая речь – это способ дословно воспроизвести события, которые хранятся в памяти главного героя, которые, возможно, происходили с ним на самом деле. Независимо от того, насколько Бунину удалось воплотить в «Жизни Арсеньева» задуманное, несомненно то, что «Жизнь Арсеньева. Юность» - главная книга Бунина, главная именно потому, что она, при своем невеликом объеме, объяла собою все созданное им до нее и представляет собой, по сути, квинтэссенцию творчества писателя. 84 Список литературы: 1. Афанасьев В. И.А. Бунин – Очерк творчества. - М., 1966. 2. Бабаев Э.Г. “Одна великолепная цитата” // Русская речь, 1993, N3, с. 3 – 6. 3. Бахтин М. – Из архивных записей к “Проблеме речевых жанров”// Собр. с. Т. 5. - М; Русские словари, 1996. – с. 194 – 233. 4. Бахтин М. – К стилистике романа// Собр. Соч. Т.5. - М.:Русские словари, 1996, с. 138-140. 5. Бахтин И.А. – Проблемы поэтики Достоевского. Изд. 2-е. М., 1963, с. 327. 6. Бахтин М. М. – Экспозиция проблемы «чужой речи».1929. 7. Бунин И. А. – Жизнь Арсеньева.Юность./ Бунин И.А. Окаянные дни: Повести. Рассказы. Воспоминание. – М, 2000, с. 239 – 482. 8. Бунин И.А. – Собр. соч. в 9-ти томах. Т 7. - М., 1966, с. 365. 9. Вагеманс Э. Русская литература от Петра Первого до наших дней. - М.: РГГУ, 2002, с. 445 – 447. 10. Валгина Н.С. – Понятие факультативности применительно к употреблению знаков препинания // Современная русская пунктуация. - М., 1979, с. 35 – 46. 11. Валгина Н.С. – Русская пунктуация: принципы и назначение. – М., 1979, с. 125. 12. Виноградов В.В. – Избранные труды. О языке художественной прозы. – М., 1980, с. 224, 360. 13. Виноградов В.В. – О теории художественной речи. – М., 1971. 14. Винокур Т.Г. – О содержании некоторых стилистических понятий // Стилистические исследования. – М., 1972. 15. Гальперин И.Р. – Текст как объект лингвистического исследования. – М., 1981. 16. Гвоздев А.Н. – Очерки по стилистике русского языка. – М., 1965. 17. Голуб И. – Стилистика русского текста, 4-е издание, 2003. 18. Горшков А.И. – Русская словесность. От слова к словесности. – М., 1997, с. 188. 19. Горшков А.И.– Стилистика текста и функциональная стилистика. - М., 2006, с. 367. 20. Зализняк А. – Семантика кавычек (Труды Международного семинара Диалог` 2007 по компьютерной лингвистике и её приложениям. – М., 2007. http://www.philology.ru//linguistics2/z2/iznyak_anna-07.htm 21. Иванчикова Е.А. 1992 – Язык художественной литературы: синтаксическая изобразительность. Красноярск, 1992. 85 22. Инфантова Г.Г. – Текст. Структура и семантика. Т 1. – М., 2001. 23. Кайда П. Т. – «Стилистика текста: от теории композиции – к декодированию». М – 2005 г. Глава 7. Стр 139 – 142. 24. Караулов Ю.Н. – Русский язык и языковая личность. - М., 1987. 25. Ковтунова И.И. - Современный русский язык. Порядок слов и актуальное членение предложения. - М., 2002. 26. Кожевникова Н.А. – Типы повествования в русской литературе XIX – XX вв. - М: Институт русского языка РАН. 1994, с. 336. 27. Кожина М.Н. - Стилистика научного текста, автор раздела., 1983, с. 49. 28. Колобаева Л. От временного к вечному. Феноменологический роман в русской литературе ХХ века // Вопросы литературы. 1998, №3, с. 132-144. 29. Коньков В. И. – Прямая речь и цитата в художественном тексте // Русская речь, 1980, N 6, с. 25 – 28. 30. Культура русской речи. Энциклопедический словарь – справочник.-М., 2003, с. 838. 31. Лихачёв Д.С. – Концептосфера русского языка // Русская словесность. Антология. – М. 1997. 32. Лихачёв Д.С. – О теме этой книги // В.В. Виноградов. О теории художественной речи. - М., 1971. 33. Лукин В.А. Художественный текст: Основы лингвистической теории и элементы анализа. – М., 1999. (http://www.gramota.ru/biblio/rusearch/hudtexto/). 34. Мальцев Ю. – Иван Бунин 1870-1953 ( Глава Х. Феноменологический роман) – М., 1994, с. 302 – 321. 35. Маслова – Введение в лингвокультурологию. – М., 1997. 36. Маслова А. В. – Новые направления в лингвистике. - М., 2008. с. 78. 37. Милых М. К. - Прямая речь в художественной прозе. - Ростов н/Д: Кн. изд-во, 1958. 38. Милых М.К. - Конструкции с косвенной речью в современном русском языке. Ростов н/Д., 1975. 39. Михайлов О.Н. – Жизнь Бунина. Лишь слову жизнь дана. - М., 2001, с. 491. 40. Назарьян Р.Г. – Загадочная цитата // Русская речь, 1991, N 6, с. 9 – 13. 41. Одинцов В.В. – Общая характеристика структуры текста.//Одинцов В.В. Стилистика текста. – М, 1980, с. 52-79. 42. Одинцов В.В. – Стилистика текста. – М., 1980, с. 262. 43. Ожегов С.И. – Словарь русского языка. - М., 1984, с. 783. 86 44. Орлов В.Н. - Марина Цветаева: Судьба. Характер. Поэзия // Цветаева М. Избранное.- М., 1989. 45. Пешковский А.М. – Вопросы методики родного языка, лингвистики и стилистики. М.-Л., 1930, с. 133. 46. Потапова Т.Ю. – Способы пунктуационного оформления чужой речи в произведениях Татьяны Толстой // Язык и мы. Мы и язык. Сборник статей памяти Б.С. Шварцкопфа. – М, 2006, с. 505-515. 47. Правила русской орфографии и пунктуации. - М., 1956. 48. Розенталь – Современный русский язык. - М., 2000. 49. Романенкова М. – ««Европейское» и «национальное» в эмигрантском романе: «Жизнь Арсеньева» И. Бунина и «Ушедшие не возвращаются» М. Катилишкиса.», Вильнюс, Вильнюсский педагогический университет, 2004. http://www.leidykla.vu.lt/fileadmin/Literatura/46-2/str5.pdf 50. Саакаянц А.А. – О Бунине и его прозе (1983) – 54 К//http-philology.ru/literature2.htm. 51. Слышкин Г.Г. – От текста к символу: лингвокультурные концепты прецедентных текстов в сознании и дискурсе. – М., 2000. – с. 38 – 43. 52. Солганик Г.Я. – Стилистика текста. Учеб. пособие. - М.: Флинта, Наука, 1997. 53. Стилистический энциклопедический словарь русского языка под ред. М.Н. Кожиной. – 2-е изд., - М.: Флинта: Наука, 2006. – 696 с. 54. Супрун А.Е. – Текстовые реминисценции как языковое явление // Вопросы языкознания, 1995, N6, с. 17 – 29. 55. Успенский Б.А. – Поэма композиции, - М., 1994, с. 59-99. 56. Философский энциклопедический словарь,1983. 57. Фомина Н.С. – Кавычки в прозе Н.С. Лескова // Русская речь, 2008, N6, с.34–38. 58. Черных П.Я. – Историко – этимологический словарь современного русского языка, - М., «Русский язык», 1994. 59. Шапиро А.Б. - Современный русский язык: Пунктуация. - М., 1985. 60. Шапиро А.Б. - Основы русской пунктуации. - М., 1988. 61. Шаляпин Ф.И. - Страницы из моей жизни. - М., 1990. 62. Шварцкопф Б.С. – Современная русская пунктуация: система функционирование. - М., 1988, с. 72-109. 63. Щерба Л.В. – Избранные работы по русскому языку. - М., 1975, с. 27. и её 87 64. Щерба Л.В. – Пунктуация // Л.В. Щерба – Языковая система и речевая деятельность. - М., 1974. 65. Щерба Л.В. – Языковая система и речевая деятельность. - Л., 1974, с. 32. 66. Щербы Л.В. - Опыты лингвистического толкования стихотворений, 1922. 88 Резюме. В работе рассматриваются формы чужой речи в современном русском языке и способы её передачи в художественном тексте, связанные с индивидуальным стилем автора и жанровой спецификой текста. Объектом исследования является книга И. Бунина “Жизнь Арсеньева.Юность” – автобиографический роман написанный Буниным как воспоминания главного героя – поэта Алексея Арсеньева о годах детства и юности. Текст насыщен разными формами чужой речи: это цитаты – литературные, библейские и исторические, чужая речь как вкрапления в авторском повествовании, прямая, косвенная, несобственно – прямая речь. Пунктуационное оформление чужой речи в исследуемом тексте – это преимущественно кавычки. В этом романе воссоздаётся как бы речевая картина мира юноши – поэта Алексея Арсеньева, образ которого близок и перекликается с биографией автора – писателя и поэта – Ивана Бунина. С помощью разных форм чужой речи воссоздаётся как бы “дословно” живое, говоримое или читаемое слово. 89 Santrauka. Darbe nagrinėjamos svetimos kalbos formos šiuolaikinėje rusų kalboje ir jos perdavimo būdai grožinėje literatūroje, siejamų su individualiu autoriaus stiliumi ir su teksto žanrine specifika. Tyrimo objektas – I. Bunino knyga „Arsenjevo gyvenimas. Jaunystė“ – autobiografinis romanas, parašytas I. Bunino, kaip pagrindinio herojaus - poeto Aleksejo Arsenjevo vaikystės ir jaunystės prisiminimai. Tekste gausu įvairių svetimos kalbos formų: citatos iš literatūros, biblijos ir istorijos, svetima kalba įterpiama į autoriaus kalbą, tiesioginė, netiesioginė, tiesioginė menamoji kalba. Svetimos kalbos nagrinėjamo teksto skyrybai daugiausia naudojamos kabutes. Šiame romane atkuriamas jaunuolio – poeto Aleksejo Arsenjevo pasaulio kalbinis paveikslas, kurio vaizdas artimas rašytojo Ivano Bunino biografijai. Svetimos kalbos įvairių formų dėka atkuriamas pažodžiui gyvas, kalbamas ir rašomas žodis. 90 Summary. In this work various uses of quoted speech in the modern Russian language are considered as well as the methods in which quoted speech is delivered in literary texts which are related to the author's individual style and the specific genre of the text in question. The object of this study is I. Bunin's work "Arsenjev's life. Youth" - an autobiographical novel written in the form of the memories of the main character; Aleksej Arsenjev about his childhood and young life. The text is full of different categories of quoted speech, mainly quotations including literary, biblical and historical. Other techniques which are used include: direct, indirect and improperdirect speech. The punctuation which is used to differentiate the quoted passages are quotation marks. This novel recreates the speech pattern and world of the youth Aleksej Arsenjev, whose character along with his autobiography overlaps with the author Ivan Bunin. With the help of a variety of quoted speech forms the author is able to recreate a animated and easily readable work of fiction.
